За звездным горизонтом

Записи экипажа. Файл 0318716

Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»

Думаю, командование было уверено в том, что вечный и его ближний круг будут торговаться. Они всегда так делали, когда их загоняли в угол. И наверняка ему было что предложить, по-другому торговля не работает.

Однако час проходил за часом, складываясь в сутки, а вестей из бункера не было. Штурмовать его тоже пока не спешили — во-первых, был риск уничтожить ценности, которые были ой как не лишними для молодой Республики, а во-вторых, очень не хотелось терять людей, когда победа была уже близка.

Предложения о сдаче передавались по всем стандартным каналам и даже в виде звуковых сообщений через вскрытые ходы системы вентиляции. Специально для этого сохранили линии связи бункера с внешним миром — антенны и оптоволокно, идущее до ближайшего коммуникационного центра.

Но бункер молчал. И тогда командиры вспомнили про разведку и тех бойцов, которые имели навыки лазутчиков.

Было решено проникнуть в бункер и разведать обстановку на месте до того, как принимать решение о штурме или подрыве.

Как это обычно бывает, одно дело принять решение — и совсем другое реализовать его на практике.

Все стандартные пути проникновения были блокированы. Бункер проектировали далеко не дилетанты. Системы вентиляции перекрывались всеми возможными датчиками и мощными лазерными решётками. По-настоящему мощными — зеркальная броня робота-разведчика, которого посылали на исследования, не особо ему помогла; машину нашинковали слоями, толщиной в пару сантиметров.

С коммуникационными каналами тоже всё было в порядке — плотность укладки проводов была такой, что туда и муравей бы не проскользнул. Демонтировать же их было невозможно — все каналы был заминированы, и такая попытка привела бы только к полной изоляции бункера.

Оставался только вариант с проходкой штольни из ближайшей карстовой полости.

Благодаря тому, что удалось добыть более-менее достоверные схемы бункера, спецы вычислили уязвимое место: на одном из служебных горизонтов стена подземного сооружения примыкала к гидропласту. Видимо, архитекторы посчитали его достаточной гарантией от проникновения — и правда, кому бы в голову пришло ломиться в подземелье через обводнённый грунт? Поэтому там было всего пара десятков сантиметров армированного бетона и мощная гидроизоляция.

Архитекторы бункера не могли знать, что промышленность Республики сможет освоить производство специальных проходческих щитов, которые позволяли работать в таких условиях. И так получилось, что ближайший щит можно было доставить на место операции оперативно — всего в течение восьми часов, грузовым «Слоном», через ближайший аэродром, полоса которого оказалась почти нетронутой в ходе стремительного штурма.

Щит был сконструирован таким образом, что после проходки, и, к примеру, стыковки тоннелей из него можно было выбраться через переднюю, рабочую поверхность. Для этого там был предусмотрен специальный бронированный люк.

С гидроизоляцией и бетоном режущие кромки щита справились довольно легко. Ну, замедлились, конечно, и поскрежетали немного — но всего через несколько минут после того, как датчики показали, что мы упёрлись в бетон, препятствие пало. Судя по показаниям датчиков, впереди был воздух, нормального, пригодного для дыхания состава.

— Приехали! — Бодро сказал техник-оператор щита, убирая руки с рукояток управления, — ну что, будете заходить, а, ребят?

Он посмотрел на нас. Нормальный мужик: добровольно пошёл на это опасное предприятие, даже особо не торгуясь. Хотя всё равно ему наверняка насыпят кучу разных приятностей, вроде внеочередного отпуска и премий. Республика любит верных граждан.

— С гидроизоляцией точно всё нормально? — на всякий случай поинтересовался Коля — мой напарник в этой операции, боец нашего взвода с интересным позывным «Карандаш».

— Как видишь! — ухмыльнулся оператор, — да ладно, ребят, не переживайте. Техника надёжная. Учтите только, что через шесть часов я ухожу. Щит оставит полимерную пробку — но не факт, что обойдётся без неприятностей. Так что уж постарайтесь успеть в срок!

— Добро! — кивнул я, неосознанно копируя манеру Макарова.

— Тогда в шлюз! — он указал в сторону переходного отсека, втиснутого между кожухами гигантских подшипников главного ротора.

Когда бронедверца натужно, со скрипом, открылась, мы оказались в полутёмном помещении, уставленном одинаковыми стеллажами, на которых рядами лежали картонные коробки.

— Склад что ли? — тихо, будто про себя, сказал Коля.

— На схеме было непонятно, — так же тихо ответил я, — назначение помещений не указывалась. Наши аналитики предположили, что тут должны быть технические отсеки.

— Да помню я… — буркнул напарник.

На полу валялось бетонное крошево. Конечно, щит наделал шума — но пока никаких признаков тревоги не наблюдалось: ни мигающего освещения, ни сирен. Впрочем, это не означало, что на самом деле тревоги не было. Вполне могло статься, что именно сейчас к нам бегут вооружённые отряды личной гвардии бессмертного.

— Похоже, выход там, — сказал Коля, кивнув на стрелку, слегка фосфоресцирующую в полумраке.

— Давай выбираться, пока обитатели не хватились, — сказал я.

Проходя мимо стеллажа, я смог разглядеть этикетку на ближайшем картонном ящике. «Свинина тушёная». Ну вот, а говорили, что в таких гнёздах есть даже новейшие белковые синтезаторы… впрочем, может быть, вечный предпочитал натуральную пищу, с таких, как он станется…

Дверь была металлической и, похоже, герметичной. Плохо. ИК-датчики бесполезны.

«Не тяни», — жестом показал напарник, пока я пытался пристроить на пол датчик вибрации, который мог бы уловить признаки движения с той стороны.

Я кивнул, убирая прибор в разгрузку, после чего показал жестами: «я толкаю — ты прикрываешь».

Коля кивнул в ответ.

Я дотронулся до запорного механизма. Его невозможно было заблокировать — разумная мера предосторожности в закрытом бункере, так хозяевам не грозило остаться запертыми в этом помещении просто по случайности.

Перекат в сторону — и я сел на корточки, целясь в образовавшуюся щель.

«Чисто, — показал Коля, выглядывая в коридор, — пошли дальше».

Первым делом нейтрализовали камеры в коридоре. Безо всякой стрельбы, конечно — направленным электромагнитным импульсом. Дальше шли спина к спине, каждый контролируя свою полусферу.

Я сохранял всю возможную бдительность — но на самом деле уже был уверен, что бункер пуст. Ну не ощущалось тут никакой жизни, кроме работы электронных систем. Наверняка Коля чувствовал то же самое, но, как и я, продолжал прилежно делать свою работу.

Таким порядком мы поднялись по служебной лестнице на три уровня, и вышли в жилой сектор. Я мысленно присвистнул: роскошь тут была не просто показной или кричащей; ей был насыщен воздух, от неё было трудно дышать. Натуральная обивка стен. Настоящий шёлк и тонкая кожа? Скорее всего, именно так. Металлические вставки? Не удивлюсь, если платина, а то и какой-нибудь иридий с родием. Выключенные телевизионные панели с логотипами, которые даже не были мне знакомы. Настоящий ковёр на полу, пушистый и ворсистый. А ещё — идеально чистый, даже ступать по такому было неловко.

Я даже замедлился на секунду, пытаясь справится с нахлынувшими чувствами.

Мне не было известно, сколько стоил квадратный метр этого ковра у меня под ногами. Но, подозреваю, сильно больше всей еды, которую я употребил за два года жизни на улице. Сколько мальчишечьих и девчоночьих жизней можно было бы купить за кусочек этого ковра?..

— Почему «Доберман»? — вдруг спросил Коля, тоже замедлившись.

— Что? — погруженный в свои мысли, я не сразу понял, о чём он.

— Позывной у тебя, — пояснил Коля, — почему «Доберман»? Необычно.

— А, — ответил я, — у меня пёс был этой породы. Любил я его. Он погиб вместе с родителями во время городских побоищ. Его Полкан звали. Сам понимаешь, такой позывной мне бы никто не утвердил.

— Ясно, — кивнул Коля, улыбнувшись.

Мы двинулись дальше по коридору и подошли к первому посту охраны. Он оказался совершенно пустым. Только работающие мониторы демонстрировали помещения бункера на этом уровне. Чего тут только не было! И кинотеатр, и оранжерея, кажется, даже боулинг, если я правильно опознал назначение помещения, и каток. Везде — пусто. Ни следа людей.

— Похоже, мы прощёлкали эвакуацию, — с досадой сказал напарник, осматривая пульт.

— Не факт, — ответил я, — гляди, вот эти мониторы выключены, — я указал на нижний правый ряд, где темнели три экрана.

— А, это штатно, — ответил Коля, — я слышал про такое. Это личные апартаменты бессмертного. Наблюдение можно включить только через его личную печать.

— Зачем их тогда устанавливать на общий пульт? — удивился я.

— Чтобы он мог наблюдать идеальную картинку, если вдруг решится проинспектировать пост.

— Бред какой-то… но надо всё равно проверить.

Коля пожал плечами, и мы вернулись в коридор.

— А почему «Карандаш»? — я не сдержался и задал встречный вопрос.

— Понятия не имею, — ответил напарник.

— В смысле?

— Меня дедушка так называет. Я никогда не спрашивал, почему.

— Называет? — Заинтересовался я, — дедушка жив?

— Да, воюет на севере, выковыривает последние гнёзда питерского олигархата в Финке.

— Ого! — удивился я.

Коля улыбнулся и пожал плечами.

Роскошные деревянные двери при входе в личные апартаменты бессмертного были широко распахнуты. Короткий коридор после входа упирался в стену, обшитую деревянными панелями.

Мы переглянулись. Тревоги у меня не было, я не чуял угрозу — но в груди вдруг появилось странное чувство. Будто тоска какая-то, неприятная, холодная. Я даже вздрогнул.

«Предельная бдительность!» — показал Коля.

Я кивнул в ответ.

Сначала пришёл запах. Хорошо узнаваемый, приторно-насыщенный запах крови. Мы только успели войти в коридор, тут был небольшой ток воздуха, создаваемый системой вентиляции. Кровь была уже не свежей, но ещё не воняла сладким гниением.

«Стоп!» — показал напарник. Мы замерли на несколько секунд. Потом продолжили движение.

В главном холле, аккуратно в несколько рядов были выложены трупы. Исключительно мужчины, крепкие и спортивные. У всех перерезано горло — причём не поперёк, как это обычно делается в бою, а сбоку, вдоль сонной артерии. Ковёр под ними, вероятно, когда-то был белым, но теперь почти полностью почернел из-за огромного количества пролитой крови.

Я видел, как заиграли желваки на скулах напарника.

«Ты как?» — спросил он жестом.

«Норма», — так же беззвучно ответил я.

— Шестьдесят человек, — сказал Коля, — вся личная гвардия.

— С чего ты… — я хотел спросить: «с чего ты взял, что это именно они?», но осёкся. Разглядел одинаковые татуировки на груди мертвецов — пересекающиеся треугольники.

— Не понимаю… — задумчиво сказал Коля, — такое ощущение, что они просто лежали, когда их резали. Даже не пытались сопротивляться.

— Может, наркотики? — предположил я, — или газ?

Коля тут же рефлекторно схватился за сумку дыхательного прибора, но потом спокойно опустил руку.

— Если бы что-то было, мы бы уже вырубились, — сказал он, — но осторожнее на всякий случай.

Чтобы продвинуться дальше, пришлось идти по ковру, задубевшему от крови. Глядя под ноги, я невольно то и дело натыкался на остекленевшие и уже мутные глаза погибших.

— Никогда не понимал их, — сказал Коля, — они ведь прекрасно понимали, что им самим вечная жизнь не светит… почему продолжали хранить верность своим хозяевам?

Я ответил не сразу. Мы почти дошли до конца холла, когда я произнёс:

— Они надеялись, — сказал я.

— Надеялись на что? — Коля даже остановился от удивления.

— На то, что именно им повезёт. Что они найдут способ сменить хозяина на посту вожака.

— Да ну… — скептически нахмурился напарник, — они хоть и враги — но не полные дебилы ведь!

Я пожал плечами.

— Думаю, самим себе они это объясняли как-то так, — сказал я, — но, конечно, всерьёз в это не верили. Зато верили в хорошую и обильную еду. Вещи. Прочие материальные блага. Помнишь, в самом начале насколько хорошо они жили? Частные армии огромных корпораций… обычными людьми они воспринимались как почти вечные, понимаешь? Они и сами начинали в это верить.

— Дедушка бы долго смеялся, если бы услышал, — заметил Коля.

— Ну, не у всех есть такие дедушки, — ответил я, пожав плечами.

Мы методично обследовали все помещения личных апартаментов, которых было неприлично много: гардеробные, винные, ванные, клозеты, размером с ангар. Везде царило запустение и порядок.

Не сговариваясь, мы отложили спальню напоследок. Я ожидал новых неприятных сюрпризов и оказался прав.

Полированные деревянные двери были закрыты, но легко поддались, стоило только слегка надавить на массивную ручку из жёлтого металла. Прямо напротив входа под сводчатым потолком висело женское тело. Можно было бы сказать, что «головой вниз» — вот только никакой головы у него не было. Кажется, тело его прикрутили проводами на то место, где когда-то висела люстра. Сама голова лежала внизу и смотрела на входящих широко распахнутыми в ужасе глазами.

— Кто это? — тихо спросил я в пустоту, не особо рассчитывая на ответ.

— Его жена, — всё же ответил Коля, — вечная. Я видел фотографии. На брифинге этого не было, но я давно интересовался.

Я подошёл к телу. Кроме отрезанной головы, были видны и другие признаки насилия: вены на безвольно свисающих руках были разрезаны вдоль, кожа ниже локтей в запёкшейся крови.

— Он был женат? — Удивился я, — редкость… безумие какое-то…

— Согласен, — кивнул Коля, — клиника. Тут врачи и следователи должны разбираться. Это уже не наше дело.

Ещё никогда с таким облегчением я не воспринимал эти слова: «не наше дело».

Я обвёл взглядом комнату. И только теперь заметил, что сам хозяин помещения сидит на огромной кровати с балдахином, прислонившись к вороху подушек и накрывшись толстым одеялом. Он выглядел совсем как живой; я даже вздрогнул. И только потом в полумраке вспомогательного освещения понял, что кожа у него неестественно синюшная.

Я хотел подойти к нему. До этого я никогда не видел вечного настолько близко. «Вечного, — подумал я, — какая злая ирония… кажется, они сами себя так называли!»

— Гордь… — тихо позвал напарник, — пойдём отсюда. Откроем проход. Не хочу я здесь…

— Надо проходчика предупредить, — автоматически заметил я, — чтобы не вздумал отводить щит…

— Надо, — кивнул Коля, после чего развернулся и твёрдым шагом вышел из спальни, которая стала склепом.

Я последовал его примеру, но перед выходом не выдержал — обернулся. Кажется, голова бывшей хозяйки посмотрела на меня насмешливо и подмигнула.

Я потряс головой и ускорил шаг.