Забавы колдунов. Часть вторая

Глава 20 Черед лесные дебри

Путешественники решили выйти в путь завтра утром.

— Учтите, что в лесу вы вряд ли встретите жильё, — предупредил дьяк. — У этого леса дурная слава. Много смельчаков отваживалось по нему проехать, да только обратно никто не вернулся. А за лесом, говорят, есть реки, где человеку пропасть ничего не стоит. Если уж вам обязательно надо туда идти, то возьмите с собой побольше провизии. Одному тебе, Иван, много не донести, да и Адель тоже особо не нагрузишь, так что дам я вам на время свою лошадь. Пусть она поможет вам перенести вещи в первые три дня пути. После этого вы её отпустите, и она сама найдёт дорогу домой. Но уж потом вам придётся справляться самим.

Дьячиха собрала по селу припасов и уложила их в два больших мешка.

— Вот здесь, — указала она на один из мешков, — лежит запас сахара. Часть вы скормите лошади, иначе она не пойдёт, а остальное возьмёте с собой. Говорят, за лесом он вам очень даже пригодится.

Иван с сомнением приподнял один мешок, потом другой, но ничего не сказал. В самом крайнем случае, если не будет другого выхода, можно будет пересмотреть содержимое мешков, отобрать самое необходимое, а остальное оставить, ведь едва ли он сумеет тащить два тяжеленных мешка. Но им может встретиться помощь, и тогда припасы окажутся очень кстати.

Никанор Кузьмич познакомил гостей со своей лошадью. Адель ожидала увидеть красавца скакуна, но это была неказистая вьючная гнедая лошадь, притом весьма толстая. Чувствовалось, что работы у неё мало, а ест она много. При виде волка она испуганно попятилась, но Красавчик не стал её зря пугать.

— Привет, — дружелюбно поздоровался он. — Говорят, мы ненадолго будем попутчиками?

— Я ещё подумаю, пойду ли я с вами, — ответила лошадь.

Волк опешил.

— Мы же с тобой договорились, Милка, — напомнил дьяк.

— Мы договорились утром, а сейчас уже день, — строптиво возразила лошадь, косясь живым чёрным глазом.

— Ну и правильно, — одобрительно сказала Кисонька, пришедшая в конюшню вместе со всеми. — Я бы тоже не пошла в лес.

— Ну, Милка, ну, умница, — уговаривал Никанор Кузьмич, — мы же обо всём переговорили. Подвези нашим гостям мешки. Три дня только, а потом быстро вернёшься. Ты же знаешь дорогу. Ради меня.

Лошадь молчала.

— Если сделаешь это для меня, то я обещаю, что месяц не буду тебя ни о чём просить.

Милка закивала головой.

— Договорились, — сказала она.

Люди ушли в дом, а волк, собака и кошка задержались у лошади.

— Ну, ты и даёшь! — восхищённо проговорил Красавчик. — Даже я, хоть никому ничего не должен, не смог бы так торговаться.

— Милка у нас такая, — с гордостью сообщила Лапочка. — Она никому не позволит собой помыкать.

— Я слишком покладиста, — пожаловалась лошадь. — Быстро сдаюсь на уговоры. Если подумать, можно было бы добиться ещё чего-нибудь, да теперь уже поздно. Или не поздно?

— Поздно, — решил волк.

Милка завздыхала.

— И ведь идти придётся три дня. А потом ещё возвращаться обратно. Обратно, наверное, можно будет часть пути и пробежать. Три дня и день-полтора. Ох, всё равно много. Вот говорят, что есть какая-то семимильная подкова. Мне бы её. Шагнёшь — и уже на месте. И не надо никуда скакать.

— Куда тебе эта подкова? И без того жирная, — грубовато ответил волк. — Больше бы бегала — была бы здоровее.

Милка обиделась и возмущённо зафыркала.

— А среди кошек ходят слухи о волшебном блюдечке, где никогда не переводится молоко, — продолжила светский разговор Кисонька.

— Зачем тебе волшебное блюдечко, если у тебя есть волшебная хозяйка? — спросил Красавчик. — Она не только молоко тебе даёт вволю, но и многое другое. Я налюбовался.

— Трезорка мечтает о растяжимом наморднике, — сообщила Лапочка.

— Видел я собак в намордниках, — поведал волк. — Непонятно, зачем они нужны. Наверное, они удобны людям, но собакам явно мешают: ни кость на улице не схватишь, ни укусить нельзя.

— Вот и Трезорка жалуется. Он мечтает о таком наморднике, который и людям был бы удобен, и собакам бы не мешал.

Тем временем приготовления к отъезду были готовы. Поужинали рано и сразу же залегли спать, чтобы встать до рассвета.

Перед тем, как расстаться на ночь, дьячиха спросила:

— А зачем вам брать с собой в опасное путешествие животину? Оставьте его лучше у нас. Вон он и с Лапушкой, и с Кисонькой, и с Милкой сдружился. И собаки соседские успокоились. Скоро станет в нашем селе совсем своим.

Адель переглянулась с Иваном.

— По-моему, ему будет здесь хорошо, — нерешительно сказал молодой человек.

Красавчик подскочил.

— А у меня вы спросили? — осведомился он. — Я зверь дикий, лесной, мной нельзя командовать. И я скажу так: если бы я встретил хозяев этого дома раньше, то я бы остался здесь, но я раньше встретил Ивана и Адель, поэтому пойду с ними.

Как ни уговаривали его остаться, волк был непреклонен.

Утром хозяева усердно потчевали гостей завтраком, убеждая есть побольше, а потом с сожалением расстались, при этом лошади было строго приказано через три дня повернуть обратно и не покидать дороги.

— Хорошие люди, — проговорил Иван, шагая рядом с Милкой.

— Хорошие, — ядовито подтвердила лошадь. — Однако поклажу несу я, а не они. Откуда вы знаете, может, мне тяжело.

— Если тебе эти мешки тяжелы, то тебе надо срочно худеть, — посоветовал волк. — Бегай вокруг нас кругами. Хочешь, побегаем наперегонки.

— Я с ума ещё не сошла, — отказалась Милка. — Тоже мне, командир выискался. Попробуй ещё раз сделать такое предложение, и я немедленно поверну назад.

— На редкость наглая кобыла, — тихо сказал Красавчик девушке.

— Ты очень хорошая, — убеждал Иван. — Ты могла бы не идти, но идёшь. Выходит, ты готова в трудную минуту придти на помощь.

— Да, я такая, — самодовольно согласилась Милка.

Она хорошо знала часть пути, потому что дьяк иногда ездил сюда то за дровами, то за травами, то за грибами. От села в лесу была просека. Откуда она взялась, никто точно не знал. Поговаривали, что когда-то здесь прошёл смерч и повыдергал с корнем деревья. С тех пор молодая поросль с двух сторон наступала на оголённое место, пока не остался узкий проход между двумя стенами леса. Вот по нему-то и вела путешественников лошадь.

— Здесь люди часто ходят, — объяснила Милка. — Отходят от дороги за грибами и ягодами, а потом вновь возвращаются. Тянется она на три дня пешей ходьбы, а потом исчезает. Подумать только: три дня! Лучше бы она поскорее кончалась, чтобы мне пораньше повернуть назад. Несчастное я существо! Вечно меня загружают работой.

Этого Красавчик уже не мог вынести.

— Это ты-то несчастная? Да на тебе пахать надо!

— Пахать?! — ужаснулась Милка.

Осознав всю оскорбительность этих слов, она остановилась и наотрез отказалась идти дальше.

— Милочка, он же не хотел тебя обидеть, — убеждала Адель.

— Ты его не поняла, — пытался Иван загладить промах волка.

— Не пойдёшь? — рассвирепел Красавчик. — И отлично. Я уже проголодался, а раз ты нам теперь не нужна, то я тебя съем.

Он яростно щёлкнул зубами и поднял шерсть дыбом.

Лошадь испуганно отпрянула.

— Как это не нужна? — закричала она. — А кто будет везти вам поклажу? Ты всё-таки думай, что говоришь, разбойник!

И она решительно зашагала дальше.

До привала на обед они шли без всяких приключений, а потом бессовестная лошадь прошла где-то с полчаса и остановилась.

— Что ещё? — спросил Иван.

— Меня так расстроил Красавчик, что я совсем забыла про сахар. В дороге мне всегда дают сахар.

— Не дают, а откупаются, — пояснил волк. — Предпочитают дать тебе сахар, чем тащить тебя на себе.

— Я сейчас лягу и никуда не пойду, — пригрозила Милка.

— А если я тебя съем, бесполезная ты скотина?

— Лучше я съем сахар и тогда пойду дальше, — предложила лошадь.

Очевидно, дьяк предвидел такой поворот событий, поэтому и дал путешественникам с собой изрядный запас сахара. Иван полез в мешок, вытащил кусок сахара и протянул лошади. Милка осторожно взяла сахар мягкими губами и с удовольствием им захрустела.

Красавчик с жадностью смотрел на неё.

— Надеюсь, там много сахара? — спросил он.

Иван кинул ему кусок, и волк поймал его на лету.

— Мой сахар?! — разобиделась Милка и получила ещё один кусок.

После этого она шла по просеке минут пятнадцать и снова остановилась. Весь день её заставляли идти то сахаром, то убеждениями, то угрозами.

К вечеру они измучились не столько от ходьбы, сколько от борьбы с лошадью.

— Знаете, почему хозяин предложил нам в помощь эту скотину? — спросил Красавчик. — Чтобы отдохнуть от неё хотя бы три дня.

— Не суди по себе, — пренебрежительно ответила Милка. — Меня дома очень даже любят и сочувствуют тому, как много мне приходится работать.

На следующий день лошадь совсем обнаглела и стала требовать угощение буквально через каждые двадцать шагов. Красавчик терпел-терпел, но не выдержал и слегка куснул её за ляжку. Милка подскочила и, испуганно оглядываясь, шла до самого обеда.

— Умница, — похвалила её Адель. — Наверное, и самой приятно, что была такой послушной?

Лошадь зафыркала от возмущения, но открыто возражать не решалась.

— А ещё я понял, почему меня так уговаривали остаться, — сообщил волк. — Чтобы я помог им справляться с дурной клячей.

— Что от волка можно ожидать ещё? — бросила в пространство Милка. — Грубиян по рождению и воспитанию. Никакой тонкости в обращении. Одним словом "дикарь".

Ивану пришлось вмешаться, чтобы не дать разгореться перепалке.

Пообедали с удовольствием. Огня разжигать не стали и достали из мешка пироги Никанора Кузьмича, запивая их квасом из бурдюка.

— Красота! — с наслаждением проговорил Иван.

— Опасность! — почти одновременно с ним сообщил волк.

— Кто-то прячется за теми кустами, — сказала лошадь.

Опасность застала путешественников врасплох. Неведомый враг подобрался к ним тихо и незаметно, позаботившись о том, чтобы ветер не донёс до животных чужой запах и они не подняли тревогу.

Иван вытащил нож, подаренный кузнецом, а в другую руку взял дубинку. Адель подобрала увесистую палку.

— Кто здесь? — спросил молодой человек.

Из-за кустов вышел человек в звериных одеждах и в знак приветствия помахал рукой. Иван убрал нож и выпустил из рук дубинку. Адель рассталась со своей палкой. Они не заметили, что волк исчез за ближайшим деревом.

— Наверное, какой-нибудь охотник, — предположил Иван.

Человек до самых глаз зарос густой бородой, что, по мнению Адели, указывало на лесной образ жизни. Она вспомнила лесника Антипа и приготовилась встретить такого же честного и доброго человека.

— Я его не знаю, — сообщила Милка. — Это не из наших.

— День добрый, — приветствовал их незнакомец. — Далеко ли путь держите?

— На восток, — ответил Иван.

— Вы живёте в лесу? — спросила Адель.

— Да, я из лесного поселения. Нас немного, но мы объединены общей верой. Вон, посмотрите туда.

Иван, Адель и Милка повернулись в нужную сторону, пытаясь разглядеть, на что же указывал незнакомец. Они услышали за спиной шум, но не успели обернуться, как их повалили и связали, а лошадь взяли под уздцы люди, одетые в такие же звериные шкуры, какие были на первом человеке, и столь же дремучего облика. Затем их куда-то понесли, а потрясённая увиденным лошадь понуро шла за зверообразным мужчиной, тянувшим её за повод.

Странные люди, напавшие на них, шли несколько часов по лесу, неся своих пленников и ведя лошадь, а потом остановились на отдых.

— Кто вы и почему нас связали? — спросил Иван.

— Чтобы изжарить вас и съесть, — ответил зверообразный мужчина с добродушным смехом.

Адель решила, что это шутка.

— Бога вы не боитесь, что ли? — спросил молодой человек.

— У нас свой бог, и мы ему служим по-своему. Наш бог суров и требует человеческих жертв, но он щедр и делится с нами своей пищей. Мы живём почти бок о бок с людьми твоей веры, но они о нас не знают. Если кто и пропадает из селений, то это списывают на диких зверей или ещё каких чудовищ. А мы носители истинной веры.

— Изуверы, — подсказала Адель.

— Не стоит хулить то, что недоступно для вашего понимания, иноверцы, — с достоинством сказал зверообразный. — Наш бог велик и его не задобрить поклонами и молитвами, как делаете вы. Нас немного, и мы раскиданы по миру, но каждый из нас готов умереть за нашу веру.

— Пожалуй, мы попали к людоедам, — с беспокойством проговорил Иван. — Мы уже чуть не попали на стол к дикарям, но они не приправляли обед богослужением.

— Мы чуть не стали жертвами на ведьмином обряде, — напомнила Адель.

— Но в тот раз речь не шла об обеде, — возразил Иван. — А сейчас эти люди собираются совместить обед с богослужением. Но как они ни приправляют такой обед обрядами, а всё равно остаются людоедами. Хорошо хоть, что Красавчик убежал. Жаль, что Милку с собой не увёл. Надеюсь, что её-то они не убьют.

Отдохнув, людоеды вновь понесли добычу по лесу и к вечеру вышли на какую-то поляну, посреди которой стояла огромная каменная фигура непонятного страшилища с туловищем льва и головой крокодила. Сейчас же прибежали единоверцы похитителей и развели бурную деятельность, подтаскивая охапки хвороста к изображению своего божества. При этом они что-то однообразно выкрикивали хором и время от времени воздевали руки к каменному чудовищу.

— Как быстро они готовят погребальный костёр, — сказала Адель внешне спокойно, но сердце её трепетало от ужаса.

— Голод подогревает их религиозный пыл, — невесело пошутил Иван. — Пожалуй, еда — самый сильный стимул к вере.

— Что же нам делать?

Иван попробовал как-нибудь выкрутиться из верёвок, но без толку. Ни сам освободиться, ни освободить девушку он не смог, лишь потерял силы. Им оставалось лежать на земле и ждать конца.

Между тем людоеды стали подкладывать охапки хвороста под брюхо крокодилольва.

— Не используют ли они это страшилище вместо печи? — предположил Иван.

— Вон ведут Милку! — воскликнула Адель.

Бедное животное упиралось, но его толкали и тащили восемь человек, поэтому лошадь неуклонно приближалась к каменному чудовищу.

— Что-то я не понял, — сказал Иван, — что они собираются сделать?

Из леса выкатили длинную широкую лестницу, установленную на площадке и прочно подпёртую вертикальными жердями. Лошадь связали и по ступеням втянули наверх прямо в разинутую крокодилью пасть. И все эти действия сопровождались громкими выкриками и вздеванием рук оставшихся на земле людей. Когда животное исчезло в пасти, людоеды упали на колени и трижды поклонились.

— Бедная Милка, — прошептала девушка.

Иван ничего не ответил.

— Адель, — помолчав, обратился он к ней. — Надейся до последнего на избавление, хотя и кажется, что помочь нам некому. Уж сколько раз мы выпутывались из очень опасных положений, причём нам казалось, что выхода нет. Сейчас за нами придут, но ты не умирай от страха заранее, ведь, пока не придёт смерть, всё ещё может измениться. И вообще смерть не так страшна, как приготовления к ней.

— Я надеюсь на лучшее, Иван, — ответила девушка, хотя ни на что уже не надеялась.

Адель поняла, что погибнет в пасти чудовища, и ничто её уже не спасёт. У неё было кольцо колдуна Жана, до которого она не могла и не хотела дотянуться. Спастись может только она, а Иван всё равно погибнет, и Франк навсегда останется у колдуньи Маргариты. Его тело будет в их мире, а душа — в этом, так что для всех, его знавших, он будет сумасшедшим. Как же ей жить после всего этого? Пусть она погибнет сейчас, чем жить с мыслью о предательстве.

— Не бойся, Адель, идут за нами, — предупредил Иван.

— Я не боюсь, — откликнулась Адель, зубы которой выбивали дробь.

Уже темнело, и при последних лучах солнца совершавшееся с ними казалось девушке ещё трагичнее.

Их подняли на руки, понесли к лестнице, втащили в каменную пасть и положили возле связанной лошади на ровную плоскость, испачканную жирной сажей. Проделав над ними ритуальные жесты, людоеды спустились вниз и отвезли площадку с лестницей в сторону.

— Милка, ты жива? — спросил Иван.

— Жива, — печально ответила лошадь. — Сейчас нас убьют.

Адель резанула мысль, что их не убьют, а изжарят живыми, недаром было принесено столько хвороста. Умирать на костре! Даже ведьм лишь сжигали, а их троих изжарят и съедят. Тут не поможет и пример Жанны д'Арк. Пламя не охватит их, иначе они сгорят без пользы для людоедов, а будет нагревать камень, и они погибнут медленной, мучительной смертью.

— А ведь мне было обещано, что я месяц не буду работать, — вспомнила Милка. — И никто не узнает, что со мной произошло. Хозяин решит, что меня задрали волки.

— Плохо, что нельзя предупредить сельчан, какая опасность здесь таится, — проговорил Иван. — Они знают лишь, что лес опасен и люди в нём пропадают, а правды не подозревают. Собраться бы всем миром да уничтожить этих изуверов.

Им ничего не было видно со своих мест, их окружала темнота, но они слышали внизу ритмичные выкрики многих голосов, удары в бубны или барабаны и даже дикое пение. Потом всё смолкло, далеко внизу раздалось потрескивание, и на каменной стене над головой путешественников заалели отблески пламени. Потянуло дымом и горячим воздухом. Постепенно камень под ними стал нагреваться, и Милка издала жалобное ржание. Внизу послышались крики.

— Там что-то происходит, — проговорил Иван, напряжённо прислушиваясь.

Между тем, лежать на нагретом камне стало уже мучительно. Иван безмолвствовал, Адель заставляла себя молча терпеть пытку огнём, а лошадь жалобно кричала и билась.

— Наверное, надо попрощаться, — сказала Адель, стараясь говорить спокойно.

Ей очень хотелось принять смерть достойно, однако шутить, как это делали герои многих книг, у неё не было сил.

— Ещё рано, — остановил её Иван.

Он подкатился поближе к краю площадки, на которой лежал, и закричал:

— Эй там, внизу! Потушите огонь! Залейте его водой или забросайте землёй! Подкатите лестницу к пасти чудовища!..

Он кричал, а Адель не верила в спасение. Не верила, пока не услышала приближающийся скрип колёс. К ним явно придвинули лестницу. Девушка ожидала, что сейчас появятся люди, но в отверстии показались громадные муравьи. Один из них подхватил Адель, другой — Ивана, спустили их по лестнице на землю и вновь поднялись наверх. Тем временем третий муравей подтащил лошадь поближе к выходу и, когда подоспели товарищи, помог им спустить её вниз. Мгновенно верёвки были перекушены мощными челюстями, и жертвы получили свободу.

— Хорошо, что успел, — порадовался Красавчик, бурно приветствуя и Ивана, и Адель, и Милку.

— Это ты привёл помощь? — спросил молодой человек.

— Я сразу понял, что самим нам не справиться, и убежал. Думал звать людей из села, но встретил трёх муравьёв. Они согласились помочь.

— Люди бы не успели нас спасти, — сказала Адель. — Село слишком далеко. Спасибо вам, муравьи.

Муравьи скромно молчали, покачивая головами.

— Видели бы вы, как они набросились на этих богоотступников! — с восхищением вспоминал волк. — Те попытались было защищаться, но где им устоять против муравьёв! Вмиг разбежались. А вас мы нашли только по воплям Милки. Разве догадаешься, что вы на такой вышине? А тут ещё Иван крикнул, что делать. Муравьи сразу же притащили лестницу. Мы ведь можем поделиться с ними сахаром? Я пообещал сахар за ваше освобождение.

— Конечно! — Адель обрадовалась, что может хоть такой малостью выразить свою признательность спасителям.

— Мой сахар? — спросила Милка.

— Укушу! — рыкнул на неё волк.

— Где же нам найти наши мешки? — растерялась девушка.

— Это я быстро устрою, — пообещал Красавчик и принялся бегать по поляне кругами, принюхиваясь.

— Нашёл! — крикнул он. — Идите сюда!

Адель собиралась выгрести из мешка весь сахар, но Иван её остановил и сам принялся осторожно выкладывать часть сахара. Когда набралась порядочная куча, он увязал его в платок и отдал муравьям. Членистые конечности жадно схватили подарок.

— Отнесём это в муравейник, — сказал один, и его товарищи молча наклонили головы.

— Подождите, ребята, — остановил их Иван. — У меня к вам такое предложение: не возьмётесь ли вы перенести наши вещи через лес за весь сахар, который у нас есть. Вот, взгляните сколько его в мешке.

Три муравья очень серьёзно обследовали запас сахара и в знак согласия наклонили головы.

— Тогда надо выйти на просеку, — сказал Иван.

— Зачем? — спросил один из муравьёв.

— Чтобы Милка смогла по неё вернуться домой.

Муравьи вновь наклонили головы, подхватили вещи путешественников и повели их за собой. Широкая тропа позволяла луне освещать им путь. Лошадь, не отошедшая ещё от потрясения, молча шла возле людей. Но постепенно она успокоилась и заговорила.

— А ведь я чуть не погибла, — заметила она, но её намёк никто не понял.

Подождав, она продолжала:

— Это сейчас я ничего не несу, а если бы не было муравьёв, поклажу несла бы я. Но даже если я не несу поклажу, мне всё равно приходится идти, терять силы, отбивать копыта. У меня ведь копыта не казённые, а мои собственные…

Было очевидно, что неисправимая лошадь сейчас потребует сахар. Но сахар был обещан муравьям. Как же теперь лезть в мешок и угощать им Милку?

— Ты сейчас поскачешь домой и дома получишь сахар, — утешила её Адель.

— До дома ещё далеко… — начала было лошадь.

— До дома далеко, и она нескоро ещё получит сахар, — подтвердил Красавчик. — Зато я совсем близко, и она сейчас от меня получит такого, что долго будет помнить.

Милка замолчала.

— Стой! — скомандовал Иван. — Здесь камень с надписями.

Муравьи послушно остановились и положили на землю свою поклажу. За всё время пути они не проронили ни слова и сейчас молча ожидали дальнейших распоряжений.

— "Прямо пойдёшь — коня потеряешь, налево пойдёшь — сам пропадёшь", — прочитал Иван.

— А направо? — спросила Адель.

— Ничего не написано, остаётся только гадать. Муравьи, где находится просека?

Один из муравьёв махнул одной из лап вперёд.

— Нам надо вперёд, — перевёл этот жест молодой человек.

— Конечно, вам всем предпочтительнее пойти вперёд, — обидчиво сказала Милка, — ведь так пострадаю я одна, но я сразу заявляю, что если меня не заставят силой, но я не пойду. Даже за сахар не пойду.

— Откажешься от сахара? — недоверчиво переспросил волк.

— Не откажусь. Сахар съем, а прямо не пойду.

— Но не можешь ведь ты блуждать по лесу, — в замешательстве сказал Иван. — Здесь тебя поймают и съедят, а по знакомой просеке ты быстро поскачешь.

— "Прямо пойдёшь — коня потеряешь", — упрямо напомнила Милка.

— Так то коня, а ты у нас кляча, — попытался ободрить лошадь волк.

— Дикарь, — презрительно отозвалась Милка. — Никакого воспитания.

— В этой фразе есть несоответствие, — заговорила Адель. — Как можно идти и потерять коня. Если идёт, то, значит, пеший. Откуда же здесь конь?

— Очень просто, — объяснила Милка. — Это написано как раз про нас. Вы идёте, а не едете, а я всё-таки с вами.

Создалось затруднительное положение.

— Послушайте! — осенило Ивана. — Мне всё понятно. Чего мы испугались? "Потеряешь" — это не то же самое, что "съедят" или "убьют". А мы тебя, Милка, и правда, потеряем, когда дойдём до просеки, ведь мы расстанемся и ты поскачешь домой.

Красавчик смотрел на молодого человека, раскрыв рот. Такой довод ему бы не пришёл в голову. Милка тоже была ошеломлена.

— Какая разница, по какой тропе идти? — спросил один из муравьёв.

— На одной тропе потеряешь коня, на другой — собственную жизнь, а от третьей неизвестно чего ждать, — объяснил Иван.

— Всё равно все три тропы сходятся в одну, — объяснил муравей.

Оба его товарища согласно наклонили головы.

— Так пошли по любой тропе, — сказал Иван. — Пойдём вот по этой, про которую ничего не сказано.

Все продолжали путь и спустя час вышли на просеку. Уже светало.

— Теперь я побегу, — сказала Милка. — Если я не буду задерживаться, то до вечера буду дома.

— Не забудь рассказать хозяевам об изуверах-людоедах, — напомнил Иван.

— Обязательно расскажу, — пообещала лошадь. — Такое не забудешь. До свидания. Желаю благополучно перейти через лес.

— До свидания, Милка. Передай привет хозяевам, Лапочке и Кисоньке, — попрощались с ней путешественники.

Лошадь ускакала, проявив неожиданную прыть.

— Жирная, а бегает быстро, — удивился Красавчик.

Муравьи пересекли просеку и углубились в лес. Теперь они пошли прямо на восток. Гигантские насекомые были неутомимы, но люди устали.

— Привал, — скомандовал Иван. — Остановитесь, ребята. Передохнём и поедим.

Адель выложила еду, распределила её по порциям и дала каждому его долю. Она не знала, будут ли муравьи есть человеческую пищу, но всё-таки положила перед каждым его часть. Насекомые переглянулись, и один из них попробовал угощение, после чего наклонил голову. Его товарищи в ответ тоже наклонили головы и принялись уничтожать пищу крепкими челюстями.

После еды немного отдохнули и продолжили путь. Тропа сузилась, но идти всё ещё было нетрудно.

— Впереди кто-то есть, — сообщил Красавчик.

Все остановились, а на тропу с двух сторон вышли два невероятно крупных волка. Красавчик рядом с ними казался щенком. Оба зверя с волнением оглядывали путешественников.

— А где лошадь? — спросил один.

— Ушла, — объяснил Иван, заставляя себя держаться спокойно.

— Куда ушла? — спросил другой волк.

— Назад. Вон туда.

Иван махнул рукой в сторону, противоположную той, куда убежала лошадь. Волки были явно обескуражены. Они отошли в сторону, сели и стали подозрительно перешёптываться, поглядывая на путешественников. Потом они убежали.

— Им была нужна Милка, — пояснил Иван. — Ведь было сказано, что потеряешь коня.

— Хорошо устроились, — одобрил Красавчик. — Знают, что три дороги сойдутся в одну, и ждут путников именно там, чтобы было наверняка.

— Осторожнее! — крикнул Иван.

Из кустов выскочили волки и бросились на путешественников. Адель видела страшные клыки в оскаленных пастях и в ужасе замерла. Иван палкой отбросил одного из волков в сторону, второй зверь рванулся на помощь собрату, но сшиб с ног муравья. Тот упал и распорол мешок об острый сук. Куски сахара усеяли землю, и муравьи, пассивно ожидающие исхода боя, насторожились.

— Они хотят лишить нас платы за переноску вещей, — вымолвил один из них.

Насекомые заволновались, пошевелили головами, сговариваясь, и разом кинулись на волков. Раздался визг и рёв, и звери бросились обратно в лес, без сопротивления оставив поле боя. Муравьи не стали их преследовать, а поспешили к разбросанному сахару и принялись собирать его в кучу.

— Надо же! Испортили хороший мешок! — посетовал Иван.

Он кое-как при помощи тонкой бечёвки зашил мешок, а насекомые перетащили в него сахар. Остальные вещи Иван завязал в два узла. Муравьи вновь вскинули на плечи мешки и узлы и приготовились идти дальше. Ивану ничего не оставалось, как подать приказ продолжить путь.

Через какое-то время тропа вновь разъединилась на три уходящие в разные стороны тропы.

— Интересно, как теперь определить, на какой тропе сам погибнешь, а где коня потеряешь? — заинтересовался Иван.

— Хорошо придумано, — вновь одобрил волк. — Где угодно устраивай засаду и всё равно выходит, что надпись на камне верна.

Два дня муравьи вели путешественников по лесу, днём останавливаясь на самый короткий отдых и только ночью давая усталым людям поспать. Меньше всех страдал от такого ускоренного продвижения волк, а Иван и особенно Адель совершенно измучились и приветствовали момент, когда лес расступился и они вышли на луг. Муравьи сейчас же положили поклажу на землю и повернулись к Ивану.

— Спасибо вам, ребята, — поблагодарил молодой человек. — Вот обещанная плата.

И он протянул им мешок с сахаром. Одно из насекомых подняло мешок на спину. Затем муравьи повернули друг к другу головы, пошевелили ими, молча повернулись к лесу и ушли, не промолвив ни слова.

— Все носильщики чокнутые, — высказал своё соображение волк. — Милка была слишком болтлива, а из этих слова не вытянешь.

— Это точно, — согласился Иван. — По-моему, нам теперь надо хорошенько отдохнуть. Я и то устал от такого пробега по лесу. Удивляюсь, как ты, Адель, его выдержала?

— Я тоже удивляюсь, — призналась девушка.

— А я ничего, — похвастался Красавчик. — Я мог бы быстрее идти.

— Ты вообще молодец, — похвалил его Иван. — Ты нас здорово выручаешь.

— Тогда отдыхайте, — сказал очень довольный волк, — а я посторожу.

Люди заснули моментально и проспали несколько часов, не просыпаясь, а когда первая усталость прошла и они открыли глаза, уже надвигалась ночь. Было решено поужинать, перебрать вещи и вновь лечь спать. Так и сделали.