Забирая Еву

Глава 14

Половину ночи меня мучает бессонница. Как только закрываю глаза, вижу Его. Чувствую его запах, слышу его тихий шепот. Словно он рядом со мной. Несколько раз ловлю себя на предательской мысли выкрасть телефон у Кая и позвонить ему. Сказать, что все также люблю. Накричать. Расплакаться. Обвинить во всех грехах. Сделать все, что не осмеливалась делать все эти полгода. Только бы услышать от него заветное и долгожданное «люблю».

Но потом я думаю о том, что он в поездке с женой. Не меня, а ее прижимает к себе темными ночами. Не мне, а ей нашептывает нежности на ухо и берет ее также страстно и жадно, как брал меня. И так тошно становится. И выть хочется.

Лишь к рассвету долгожданный сон дает мне немного покоя.

Как и обещал, Кай разбудил меня в семь утра. Оставив на краю моей кровати стопку чистой одежды, покинул комнату.

Со его слов, сегодня нас ждет много пыльной работы. Поэтому, молча переодеваюсь в принесенные им вещи. Выгляжу я в этом одеянии, мягко говоря, смешно. Трикотажная футболка Кая смотрится на мне словно просторное платье. А его спортивные штаны больше на три размера. Поэтому приходится обмотать шнурок пояса вокруг талии два раза.

К тому времени, как я появляюсь в кухне, Кай уже допивает свой утренний кофе. При виде меня, в глубине его глаз пляшут смешинки. Но лицо он сохраняет серьезным.

— Доброе утро, милая, — улыбается его мама при виде меня. Женщина ставит на стол блюдо, доверху наполненное ароматными оладушками.

— Присаживайся, завтрак уже готов, — отпивая немного кофе, улыбается Кай. А мне так и хочется запустить в него чем-нибудь.

Молча приступаю к завтраку.

— Ева, а что это на тебе? Футболка Кая? — спрашивает Людмила Прокофьевна. А у меня щеки румянцем предательским заливает.

— Ева с собой не взяла одежды на смену, — довольным голосом поясняет Кай.

— Просто, кое-кто не удосужился предупредить о том, что я в недельном отпуске, — растягиваю губы в натянутой улыбке, посылающей ему обещания скорой расправы.

Дальнейший завтрак протекает более спокойно. Спустя пятнадцать минут, мы стоим в коридоре. Кай надевает на меня свою куртку и открывает входную дверь.

Пока я рассматриваю чистое небо, он успевает отдалиться от меня шагов на десять. Я уже было хотела окликнуть его, но заметила боковым зрением лохматое полутораметровое чудовище, несущееся на меня со всех ног. Когда две огромные лапы этого медведя соприкасаются с моими плечами, я падаю на землю, больно ударяясь затылком. Зажмуриваюсь и боюсь даже вдохнуть от страха в ожидании железной хватки его зубов. Но вместо этого мокрый, шершавый язык громилы проходится по моему лицу.

— Малыш, — слышится рядом заливистый смех Кая. И через несколько секунд вес тяжелых лап громадины исчезает с моих плеч. Несмело открываю глаза и вижу стоящего рядом со мной Кая, держащего за загривок огромную псину. И улыбаются так заразительно, причем оба.

— Малыш? – усмехаюсь нервно, когда Кай, схватив меня за ладонь, помогает подняться с земли.

— Ему еще года нет. Ты не бойся, он просто познакомиться с тобой хотел, — поясняет, не переставая улыбаться. А я перевожу взгляд на собаку, активно машущую мне хвостом.

— Ну, привет, красавчик, — протягиваю к нему руку и когда он утыкается в мою ладонь носом, несмело глажу его.

— Вот видишь, ты ему нравишься.

Спустя несколько минут, Кая командует следовать за ним.

В самом дальнем углу двора я вижу новую постройку, у которой вместо стен огромные панорамные окна. Кай заходит внутрь и незамедлительно приступает к работе. И вот с этого момента начинается откровенное издевательство над Евой. Всю первую половину дня я работаю у него подмастерьем. Развожу краску, помогаю пилить дощечки, штукатурить стены. Кай снова превращается в сурового начальника, периодически повышая на меня голос, если я что- то делаю не так. Спустя четыре часа, он наконец-таки объявляет перерыв.

Людмила Прокофьевна кормит нас ароматным и вкусным борщом, не переставая ругать Кая за издевательства надо мной. Но ее сын не пробиваем, и я даже не удивляюсь, что сразу же после обеда он «радует» меня новостью о предстоящей работе в курятнике.

А когда я попадаю в это место и вижу кучу навоза, которую нам предстоит вынести отсюда, мне становится вовсе не по себе.

- Так вот чем ты собрался меня из депрессии выводить? – стону, набирая в лопату очередную порцию куриного дерьма, и забрасываю его в ведро.

— Лучше бы я дома осталась, — едва ли не плачу, осматривая свои ладони, полностью покрытые мозолями.

— Слезы и самобичевание для слабаков. Труд сделал из обезьяны человека, поэтому с песней и улыбкой на лице. И мысли лишние в голову лезть не будут, — отобрав у меня лопату, он демонстрирует работу в два раза быстрее моей.

Повернувшись, изучает меня внимательным взглядом. Хмурится.

— Ладно, иди, отдохни. Я сам закончу. Вечером шашлыки будем жарить.

Четно говоря, я даже не дослушала его предложения до конца. После слова «отдохни» тут же засеменила в сторону двора, пока он не передумал. Малыш, словно верный друг, проводил меня до самой двери.

***

Едва моя голова коснулась подушки, глаза закрылись, а мозг отключился.

— Ева, вставай! — разбудил меня как всегда бодрый голос Кая.

— Не хочу, — накрываюсь с головой одеялом, прячась от своего мучителя.

— Хватит спать, лентяйка. Уже семь часов вечера. Идем шашлыки жарить. Обещаю показать тебе нечто красивое.

Спустя минут десять бесконечного ворчания, я все таки отдираю себя от подушки. Кай снаряжает меня шампурами, а сам берет кастрюлю с маринованным мясом и выходит на улицу. Малыш, как и с утра, едва увидев меня на ступеньках дома, несется на всех парах. Только теперь ограничивается тычком носа мне в колени, от которого я едва не теряю равновесие.

— Малыш, ты с нами, — хохочу, радуясь своему новому другу. Все-таки влюбилась я в него с первого взгляда. Настоящий мужчина, знает, что с нами женщинами только так и надо. Повалил и зацеловал, чтобы не сбежала.

Пройдя мимо небольшого сада из фруктовых деревьев, мы попадаем в поистине сказочное место. Кай был прав. Здесь невероятно красиво. Передо мной небольшой пруд, по гладкой поверхности воды которого плавают настоящие утки, а из камышовых зарослей слышится кваканье лягушек.

— Стоило это того, чтобы встать с кровати? — ухмыляется Кай, заходя к беседку, стоящую на берегу. Я молчу. Вдыхаю полной грудью запах природы. И на душе снова легко. Малыш бегает вокруг меня, то и дело задевая мои ноги своим хвостом.

— Тебе помочь? – подхожу к Каю. Он нанизывает мясо на шампура.

— Отдыхай, — бросает, не отвлекаясь от своего занятия.

— Слово начальника – закон..

Следующие полчаса, занимаюсь откровенным детским садом. Словно безумная, ношусь по берегу вместе с Малышом. Умаявшись, сажусь на удобную лавочку в беседке и наблюдаю за Каем. Удивляюсь в который раз за сегодняшний день, какой он умелый мужчина. Все, что ни делает, получается отменно. Будь то штукатурка стен или работа в курятнике. А то, с какой любовью он относится к каждому животному из многочисленного хозяйства, не может не умилять. Кай стоит у мангала, периодически переворачивая шампура. Курит и выпускает дым, задумчиво посматривая на линию горизонта. Красивый, статный, породистый и загадочный.

Затем, я помогаю Лидии Прокофьевне накрыть на стол, и мы усаживаемся за ужин. Пробую первый кусок мяса и в блаженстве прикрываю глаза. Черт, даже шашлыки у него отменные. Кай замечает мой восторженный вид и поясняет, что особый рецепт его приготовления заключается в дровах. Именно старая вишня придает мясу такой незабываемый аромат.

На протяжении всего ужина Кай то и дело подкладывает мне куски шашлыка, сетуя на то, что я слишком мало ем. Поначалу препираюсь с ним, но потом решаю схитрить. И с лукавой улыбкой на лице скармливаю добавку Малышу, сидящему под столом. А вообще, вечер просто замечательный. Приятная компания, сказочное место. Кай по большей части молчалив. В основном я веду беседу с его мамой. Лидия Прокофьевна рассказывает о своей молодости, о профессии фельдшера и о том, как тяжело было одной поднимать сына. Ведь отца Кая она потеряла, когда сыну было всего лишь пять лет. Кай сидит в плетеном кресле, в одной руке у него бокал виски, в другой дымящаяся сигарета. Несмотря на то, что отношусь к курению я крайне отрицательно, этого мужчину данная привычка вовсе не портит.

На улице темнеет и Лидия Прокофьевна оставляет нас в одиночестве, уходя в дом. Мы сидим в полном молчании. Слышны только стрекотание сверчков и кваканье лягушек.

— Такой жуткий день и такой чудесный вечер, — протягиваю задумчиво. Кай вздрагивает, от звука моего голоса. Словно и забыл о моем нахождении здесь.

— У тебя впереди целая неделя, наполненная такими днями. Не расслабляйся, — произносит ровным голосом. А я вновь злюсь на него. Вот, что за человек? Только начинаешь думать о нем хорошо, как он тут же делает или говорит что-то неприятное.

— Сухарь, — ворчу, поднимаясь из-за стола.

Кай подходит к мангалу, подкидывая немного дров в костер. А я, взяв со стола небольшой кусочек хлеба, отправляюсь к пруду. Малыш идет рядышком со мной, уже готовый к новым играм.

Приблизившись к воде, оборачиваюсь. Понимаю, что Кая от меня скрывают небольшие заросли камыша. Малыш вопросительно смотрит на меня. Я подмигиваю псу и, оторвав кусочек хлеба, бросаю на водную гладь. К нам тут же подплывают несколько уточек.

— Держите, мои хорошие, — бросаю еще,

— Наверняка, этот сухарь черствый, вас не кормит совсем.

— Я все слышу! – доносится до меня его раздраженный голос. А я хихикаю и корчу рожицу.

Подхожу еще ближе к воде. Темная ровная гладь водоема пугает меня. Я если честно, боюсь такие места. Не умею плавать. По всей видимости, найдя наше занятие неинтересным, Малыш подталкивает носом меня под попу, прося других развлечений. От небольшого толчка, моя нога соскальзывает, и я лечу в воду. Погружаюсь с головой в ледяную пучину. Ногу тут же сводит судорогой. Я в панике. Лихорадочно загребаю руками, пытаясь выбраться на поверхность. Но все тщетно. Меня все больше затягивает ко дну.

В легких стремительно быстро заканчивается кислород, а выплыть не получается. Воздуха не хватает, и когда в глазах начинает темнеть от удушья, рефлекторно делаю маленький вдох, набирая полные легкие воды. Меня разрывает изнутри, в груди горит огнем, и когда сознание начинает уплывать, чьи-то руки хватают меня за талию, вытягивая на поверхность.

Кай вытягивает меня на берег, и, опустив на холодную землю, расстегивает куртку и разрывает ворот футболки. Давит толчками на грудь, пытаясь выбить воду из легких. Сопровождает этот массаж искусственным дыханием. После третьего толчка, вода наконец-таки покидает легкие. Я закашливаюсь и делаю первый болезненный вдох. С жутким хрипом, превозмогая спазмы. Но я жива. Открываю глаза и встречаю на себе его взгляд. Перепуганный, влажный, воспаленный.

Увидев, что я пришла в сознание, Кай, ни слова не говоря, быстренько подхватывает меня на руки и со всех ног бежит в дом. А я словно кукла безвольная. Нет сил даже поднять руки.

Опускает меня на кровать, принимаясь снимать с меня влажную одежду. А я только сейчас замечаю, что у меня пальцы судорогой сводит от холода и зуб на зуб не попадает.

— Давай, девочка, помоги мне, – шепчет сорванным голосом. А я молчу. Горло саднит, ни единого слова не могу выдавить из себя. Только смотрю на него словно рыба немая. Он раздевает меня до нижнего белья, и снова подхватив на руки, несет в ванную комнату. Поворачивает кран душевой, включая теплую воду. И когда из кабинки начинает идти пар, аккуратно кладет меня внутрь. Горячие струи воды бьют по моему телу. Меня снова начинает знобить. Но я постепенно возвращаюсь к жизни, оттаиваю. Подтянув к груди ноги, обхватываю их руками и поднимаю на него глаза. Кай стоит неподвижно. Смотрит на меня. Глаза бешеные, испуганные. Я вижу, что он до сих пор в мокрой одежде. Проследив за моим взглядом, он словно вспоминает, что тоже замерз и начинает стягивать одежду. Оставшись в плавках, залезает ко мне в кабинку.

— Прости, Ева, но так будет быстрее.

Когда его руки смыкаются на мне, я мысленно выдыхаю. Почувствовав рядом с собой твердость его груди, сотрясаюсь в горьких рыданиях. До меня наконец-то начинает доходить, что только что произошло. И к своему стыду, первой мыслью - не благодарность за спасение Каю, а мысль, что я могла больше никогда не увидеть Егора.

— Согрелась? – немножко отодвигаясь, заглядывает в мои глаза.

— Да, — устало отвечаю, пряча от него взгляд.

— Сможешь постоять самостоятельно пару секунд?

Киваю, обхватывая себя руками.

Кай выходит из кабинки и стаскивает с вешалки полотенце. В одно из них он закутывает меня, другим вытирается сам. Затем подхватывает меня на руки и несет в комнату. Кладет в кровать под одеяло.

— Я сейчас, — бросает он и выходит. А я закрываю глаза, наслаждаясь теплом и мягкости кровати.

Через пару минут возвращается. Раскрывает меня.

— Ева, давай оденемся, — он приседает возле кровати на корточки. Помогает мне принять сидячее положение и одевает меня словно маленького ребенка. Мягкие спортивные штаны, чистая футболка, на ноги заботливо надевает шерстяные носки. А затем укладывает обратно на подушку.

— Я сейчас чай принесу. Грейся, ныряльщица.

А я закрываю глаза, наслаждаясь долгожданным теплом. Встряска. Вот что мне нужно было. И я ее получила. Теперь как никогда понимаю, что нельзя жить такой жизнью как сейчас. Пора начинать уважать себя. И быть рядом с тем, кому ты дорог.

Через минут пять он появляется в дверях. В махровом халате и дымящейся кружкой в руках.

Я принимаю сидячее положение и забираю из его рук напиток.

— Спасибо, — впервые за эти дни я говорю ему от всего сердца.

— Пожалуйста, — усмехается, задумчиво глядя на меня.

— Решила вплавь от меня сбежать? – улыбается, пытаясь шутить. Но я вижу, что улыбка дается ему с трудом.

— Что там? – указываю на кружку.

— Чай и немножко коньяка.

Когда я выпиваю все до последней капли, он забирает кружку.

— Отдыхай, — укрыв меня одеялом, он поднимается и собирается уходить.

А я так боюсь остаться одной.

— Побудь немного со мной, пожалуйста.

Сама не верю, что это произнесла. Но уже поздно брать слова обратно. Замираю в ожидании его ответа.

Несколько долгих секунд он стоит молча. А затем делает мне знак, чтобы я подвинулась к стенке. Улыбаюсь и освобождаю ему немного места. Кай устраивается рядышком со мной, лицом к моей спине и притягивает меня к себе. Несколько минут мы лежим в полной тишине. Слушаю его дыхание, роняя слезы на подушку.

— Что мне делать, Кай? Как забыть его? — с губ слетает тихий всхлип.

— Если бы я знал.

— Я так устала. Я верила ему, а ее ненавидела. За то, что манипулирует. За то, что не отпускает. Я так хотела быть лучше нее. Постоянно сравнивала с собой. Выкопала из соц сетей ее фото. И никак не могла понять… ну чем? Чем она лучше меня? Почему с ней нужно по-человечески? Нужно заботиться о ее чувствах. А я все стерплю. Когда я переступила ту грань? Когда позволила втоптать себя в дерьмо? Думаешь, я не вижу всех этих взглядов окружающих? Не слышу разговоров у себя за спиной? Все думают, что я с ним из-за денег. Злая разлучница, — с губ рвется горький смех. — А мне ведь ни черта не надо. Мне счастье нужно. Чтобы рядом был. А не три раза в неделю, пока жена в поездках.

Говорю ему все это и понимаю, что по-свински поступаю. Но сейчас мне просто жизненно необходимо выговориться. Кай молчит. Только руку мою сжимает крепко.

— Ева, я не знаю, что правильней сказать? Правду? Или ложь? Если скажу правду, стану врагом.

— По-моему, настало время правды…, - шепчу ему в ответ, задерживая дыхание от волнения.

— Он не уйдет от Дашки, — вздыхает Кай. — Более того, не думаю, что Даша знает о тебе что-либо. Егор мой друг, и я корю себя за недавние события. За то, что не выдержал и влез между вами. Я часто бывал у них дома, когда приезжала Даша, бывал на каждом дне рождении его семьи. Поверь мне, они не выглядят несчастной парой, — на последнем предложении он осекается. Будто жалеет о сказанном.

Несмотря на то, что его слова не открыли новых тайн, я едва ли не стону от боли в только что потревоженной ране. Как бы четко я не видела ситуацию, а чувства не угасают.

— Помоги мне…забыть его, — мой голос дрожит. Кай снова не спешит с ответом. А мне так хочется, чтобы он помог освободиться от этого.

— Давай поговорим об этом завтра, на холодную голову. Сейчас ты переволновалась, тебе нужно отдохнуть.

Он не поможет. И я его не виню. Кай и так много сделал для меня. Не знаю, что было бы со мной сейчас, если бы не он.

Он засыпает, а я еще долго лежу, с грохочущим сердцем в груди. Стараюсь унять лихорадочные мысли в голове. Кажется, все стало еще запутаннее. Все только усложнилось.