Забирая Еву

Глава 36

Какой-то мудрец сказал, что неудачи делают нас сильнее. Могу поспорить с этим умником. Ни черта подобного. Удары судьбы априори не могут быть во благо. Это не полезные навыки или знания, которые могут нам пригодиться. Это шрамы, часть которых не заживают до самой смерти.

Особенно тяжело, когда беды и неудачи обрушиваются на тебя один за одним, словно чертова лавина. Тут подняться практически невозможно.

Прошло два месяца. А я все никак не соберу себя воедино. Да и вряд ли достаточно такого количества времени. Я вообще не уверена, хватит ли его, чтобы когда-нибудь излечить меня.

В голове, хоть убей, не укладывается, как так смогло получиться, что буквально за один день я потеряла их обоих.

Егор мне снится практически каждую ночь. Приходит в мой дом и ложится рядом. Смотрит на меня так тоскливо, так проникновенно. Пытается что-то сказать, но губы его словно клеем смазаны. Не слушаются. Ни звука не слетает из его рта. И такой несчастный он, такой потерянный от этого. После этих снов я просыпаюсь в холодном поту. Бегу со всех ног в ванную, ополаскиваю себя ледяной водой. А потом еще долго пытаюсь прийти в себя.

ЕГО я больше не видела. Да и не искала встреч. До конца не была уверена, случись таковая, какой была бы моя реакция? Смогла бы я пройти мимо, сделав равнодушный вид? Не знаю. С ним всегда было непросто. Даже мысли о нем приносят нестерпимую боль.

Отказался, отвернулся, словно от ненужной вещи. Но некогда данное мне обещание выполнил. Спустя неделю после похорон, курьер принес мне конверт с ключами от машины, а выйдя на улицу, я обнаружила аккурат под своими окнами новенькую «Мазду 6» темно-вишневого цвета. И эта до безобразия шикарная машина будто кричала мне: «Смотри, Ева, он даже такие мелочи угадывает. Знает тебя наизусть, все твои предпочтения. Но ты в его жизни - ошибка, жалкое недоразумение».

Первым порывом было сесть в машину и, подъехав к Управлению, бросить этими ключами в его самодовольную физиономию. Но потом я немного успокоилась. Поразмыслила и решила не рубить сгоряча. В конце концов, машина мне действительно жизненно необходима. А так как мою он отобрал, пускай эта будет неравнозначным, но все же, обменом.

Все это время я была словно живой труп. С виду обычная девушка: хожу на работу, общаюсь с сотрудниками, улыбаюсь там, где это требуется, чтобы не вызывать ни у кого вопросов. Но стоит мне оказаться наедине с собой... Мой персональный ад отворяет ворота.

На работе все более или менее нормализовалось. Колесников немного успокоился и больше не измывался над нами. Начальника нам пока не поставили.

Немалую роль в моей реабилитации сыграли друзья. Нина, Жорик, Илья были неотступно рядом. И если парни брали на себя роль моих нянек в дневное время, Нина сменяла их после работы. Первые недели подруга и вовсе жила со мной. Не знаю, что со мной стало, если бы не она.

И вот, когда казалось, что самое тяжелое позади, что это то самое дно, от которого сейчас стоит оттолкнуться и выплыть на поверхность… словно насмешка судьбы, на меня обрушивается очередная серия ударов, после которых меня уже было не спасти.

Наверное, все началось задолго «до». Но в моей голове отправной точкой падения в бездну стал именно тот день.

***

Утро выдалось на удивление хорошим. Впервые за это время я проснулась без желания умереть. В душе необъяснимый подъем, хочется что-то делать. По дороге на работу я даже заехала в кондитерскую за завтраком. Решила, что пора бы и мне немножко позаботиться о друзьях.

Первым мне на глаза попался Жорик, устроивший утренний перекур на лестничной площадке перед дверью отдела.

— О, привет, Ева, ты чего так рано? – увидев меня, спрашивает он, а на губах улыбка нервная и глаза как-то странно бегают.

Жорик выглядит каким-то встревоженным.

— Не поверишь, проснулась и первой мыслью: хочу шоколадных кексов. Так что вот, взяла на всех, — поднимаю коробку, демонстрируя сладости.

Жорик тушит сигарету, а я, достав ключ, тянусь к двери.

— Ева, там такое дело, — хватает меня за руку, загораживая путь. — Мать Егора приехала…

— Зачем?

— Какие-то вещи Егора остались здесь. И это…она с тобой поговорить хочет…

— Со мной? – от понимания ситуации сердце начинает отдавать пулеметной очередью, а ноги наливаются свинцовой тяжестью.

— Она у Колеса в кабинете, — шепчет Жорик, в то время как мы переступаем порог отдела. — Ева, если что, я в приёмной, на стреме, так что кричи, — заглядывает мне в глаза.

— Спасибо Жор, — прохожу на негнущихся ногах и, постучав, открываю дверь кабинета Кирилла.

Две пары враждебно настроенных глаз устремляются на меня.

— Ева Сергеевна, присядьте, — ровным тоном обращается ко мне Колесников, не давая возможности просчитать ситуацию. В голове настоящий хаос. Зачем она пришла? Да еще явно с Кириллом заодно.

Не смотря на бурю эмоций внутри, присаживаюсь на стул с максимально равнодушным видом.

— Ирина Олеговна попросила устроить вам встречу. У нее очень важное дело, — хмурится он и задумчиво потирает подбородок, рассматривая какие-то бумаги, лежащие перед ним.

— Я слушаю, — перевожу взгляд на женщину.

Ирина Олеговна явно не испытывает радости от общения со мной. Но, стоит отметить ее выдержку, держится со мной вежливо.

— Дело в том, что мой сын перед смертью приобрел загородный дом в дачном поселке. Я так полагаю, вы должны быть в курсе.

— Да, я в курсе.

— Так вот, из-за этой покупки он влез в долги, — продолжает говорить тихим голосом. Прячет взгляд, устремляя его на сложенные на столе руки.

— Мы потратили на его лечение все, что было. И для того чтобы суметь вылезти из долговой ямы, нам необходимо продать этот дом.

— Я все понимаю, но ко мне какие вопросы? Я не была в этом доме очень давно, и не имею к нему никакого отношения, — начинаю терять терпение. Я понимаю, конечно, что эта женщина в глубоком горе, но ее слова похожи на бред сумасшедшего.

— А у нас другие сведения, — встревает Колесо, недобро ухмыляясь. — По документам из регистрационной службы, дом оформлен на вас, — поднимает на меня ехидный взгляд, тыча указательным пальцем в лежащий перед ним листок бумаги.

— Бред какой-то. Я ничего такого не подписывала. И на сделке не присутствовала, — перевожу растерянный взгляд с Кирилла на Ирину Олеговну.

— По всей видимости, сделка происходила без вашего участия, — ничуть не тушуется женщина. — Я знаю своего сына, он мог так сделать. Если вы не захотите продавать дом, я смогу понять. Просто по-человечески прошу вас выплатить хотя бы сумму долга.

— Конечно, я согласна, — не даю ей договорить. Она поднимает удивленный взгляд. — Продавайте его. Я подпишу все, что необходимо. Я на этот дом абсолютно не претендую.

— Извините, я могу идти?

— Да, спасибо вам, — кивает женщина.

***

При моем появлении в приемной, Жорик вскакивает с места, кидается навстречу. Нина, сидя в кресле для посетителей, вопросительно вскидывает бровь. Киваю в знак того, что все в порядке, и выхожу в коридор. Ребята следуют за мной в кабинет.

Усевшись за свое рабочее место, рассказываю им суть разговора.

— Странно, почему Кай не помог его матери? Уверена, у него хватило бы денег на покрытие долга, — произносит Нина, задумчиво потирая виски.

— Кай не помог бы, — вступает в дискуссию Жорик.

— Он, наверное, не знает всей ситуации. Исходя из специфики работы банков, кинулись они не сразу. Скорее всего, только сейчас, когда жесткие просрочки по платежам пошли. А Кай, по всей видимости, не общается с семьей Егора, — говорит он и как-то странно косится на Нину. Подруга в ответ одаривает Жорика хмурым взглядом.

— Ева, мы не говорили тебе, но Кай спустя неделю после похорон в Москву перевелся. Он там уже практически два месяца.

С губ слетает нервный смешок.

Называйте меня непроходимой идиоткой, дурой. Но только в этот момент до меня наконец-таки дошло, что этот мужчина никогда не вернется. Что на полном серьезе он отказался от меня. Вычеркнул из своей жизни, словно что-то проходящее, мимолетное, ненужное.

И такое отчаяние навалилось на меня. Что делать дальше? Как жить? Для чего?

Никогда не была кисейной барышней, не люблю утопать в жалости к себе. И, наверное, в тот момент только это не дало мне слететь с катушек. А еще дикая злость на него. За себя, за нас. За то, что, ни секунды не колеблясь, взял и задушил все на корню. Как всегда, не интересуясь, не считаясь не с чьим мнением.

***

Колесников после той встречи с матерью Егора снова принялся за травлю. Но на этот раз я была не готова сопротивляться его нападкам. После очередной планерки, где на мою голову вылили тонну дерьма, я села за стол и написала заявление об уходе. Но у Колесникова в планах не было отпускать меня. Он порвал два моих заявления. Следующие два я отнесла напрямую в управление. Но и тем не дали ходу. Каким-то образом он смог убедить начальника отдела кадров, что это все моя временная блажь. А после вызвал к себе в кабинет.

— Кирилл Александрович, я не пойму вас. Вы хотели, чтобы я уволилась, я это сделала.

Он не сводил с меня насмешливого взгляда.

— Мне не нужно вашего увольнения, Ева Сергеевна, — произнес с ленивой улыбкой на губах.

— Что вам нужно?

— Вы просто никак не уясните в своей голове, что все поменялось, — его липкий до омерзения взгляд скользит по моей фигуре. — Сделайте мне шаг навстречу. Меньше всего я хочу сделать вам плохо…

Помню, вышла тогда из кабинета в полном смятении. А спустя полчаса друзьям, все-таки, удалось уговорить меня остаться.

Тогда я совершенно не так восприняла слова Кирилла. Решила, что его издевки - очередная дурь. Желание показать мне, что он – начальник, царь. Что из нас двоих корона на его голове, и я должна наконец-то преклониться перед ним.

Как же жестоко я ошибалась.

***

После того странного разговора Колесников стал подозрительно тих и добр ко мне. К работе не придирался, старался подсказывать в спорных моментах, помогать.

Я была так раздавлена новостью об отъезде Кая, что ни о чем, кроме этого, не могла думать. Постоянно приходилось останавливать себя от очередной вылазки в интернет. Сайт нашей службы пестрел новостями и его фотографиями. Новый заместитель руководителя. 39 лет, не женат. Сколько было комментариев на форумах от озабоченных дамочек: «Красавчик, я бы его т*нула» и в таком духе. Мне их разорвать всех хотелось, на мелкие лоскуточки. А потом я тормозила себя. Стоп. И чего ты завелась? Ты ведь больше не имеешь ни малейшего права на этого мужчину. Ты ему не нужна. Не будь жалкой, Ева. И так горько мне становилось, стыдно за собственную слабость. Тогда я вырубала ноутбук и давала себе клятвенное обещание больше никогда не гуглить его.

А спустя две недели Колесников, сияя словно медный таз, на очередной утренней планерке объявил нам всем о том, что его назначили на должность начальника отдела. Большинство коллектива, к тому моменту «переобувшееся» под новую власть, с радостными физиономиями хлопали в ладоши, осыпали поздравлениями нового короля. Мне же хотелось удавиться.

Нужно было видеть его лицо во время переезда в кабинет Егора. Я молча наблюдала за разворачивающимися действиями и задавалась одним вопросом: где были мозги нашего руководства, когда они принимали это решение? Наверное, там же, где и моя жизнь сейчас. В темной и непроглядной…

Нина уговаривала меня подождать, не увольняться. В нашей жизни все так быстро меняется… Возможно, что он не вытянет эту должность.

Я мало в это верила, но с заявлением тянула. Может, я просто боялась терять последнюю ниточку, связывающую меня с Каем? Пускай я была на другом конце страны от него, но хотя бы в одной службе. Наверное, я слабачка и мазохистка. Но солгу, если не признаюсь, что тайно грезила о нашей случайной встрече. Я даже не знаю, как повела бы себя. Конечно, в моих мечтах я была гордая и независимая, а он - подыхающий от любви и раскаяния. Волочился за мной так же, как я в нашу последнюю встречу. Да нет. Ерунда это все. Кай никогда не станет волочиться за кем-либо.

***

В конце рабочего дня, на вечерней планерке, все сотрудники отдела были приглашены Колесниковым в дорогой клуб, обмывать его назначение.

Сославшись на огромный вал работы, я осталась в отделе. Я, конечно, мастер по актерской игре в счастливую и сильную женщину, но данное мероприятие даже мне не по силам.

Нинка попыталась предпринять слабые попытки убедить меня в обратном, но как человеку, хорошо знающему мою упрямую натуру, ей было достаточно одного лишь взгляда, чтобы замолчать и, поцеловав меня на прощание, удалиться.

Не хотела задерживаться, но не вышло. Со злости от сегодняшних новостей, словно подорванная, принялась за работу. Пока доделала весь архив, на улице стемнело, а часы на компьютерном мониторе показывали полночь.

Поняла, что пора закругляться. Тем более, завтра выходной. Будет еще время до понедельника подчистить накопившиеся долги по оконченным производствам. Закрыв все программы, принялась наводить порядок на столе. Внезапно послышался звук открывающейся двери отдела. Я особенно не придала этому значение, мало ли что и кому понадобилось. В отдел-то попасть могут только свои.

Со стороны коридора послышались шаги, а спустя несколько секунд в проеме двери показался Колесников. Он окинул меня высокомерным взглядом, ухмыльнулся и заговорил.

— Ева Сергеевна.

При звуке его неровного голоса, стало ясно, что мужчина изрядно пьян. Ощущение приближающейся беды накрыло меня в тот момент, когда Кирилл, переступив порог моего кабинета, стал неспешно приближаться. Вроде ничего страшного не происходит, но я не могла избавиться от чувства тревоги. Я поднялась из-за стола, ожидая его следующего действия.

— Мне казалось, мы с вами выяснили отношения, или я неправ? – остановившись у моего стола, он опирается ладонями о деревянную поверхность. Его голос обманчиво спокоен, а во взгляде непроглядная тьма.

— О чем вы, Кирилл Александрович? – пытаюсь изобразить из себя дурочку, в то время как в голове вовсю просчитываю ходы отступления. Ой, нехорошо получается… Он меня в ловушку заманил. Или это все моя расшатанная психика и больная фантазия разгулялась?

— Вы не рады моему назначению? - спрашивает он, слегка наклонив голову. - Я не устраиваю вас? – после этого двусмысленного вопроса, я убеждаюсь вконец, что он издевается надо мной.

— Не думала, что для вас мое отношение имеет такое большое значение, — сопровождаю свою реплику глупым смешком, а сама тайком стягиваю со стола сумочку. Колесников тут же раскусывает мою игру, что приводит его в настоящую ярость.

Моя неосторожная фраза приводит его в бешенство.

— Гордая, да?! – его лицо кривится в омерзительной гримасе. Он обходит стол, надвигаясь на меня. — Думаешь, что я ничтожество?! Что я даже внимания твоего не стою?! Его боготворишь, убиваешься, даже по мертвому, а я тебе противен, — он приближается ко мне вплотную.

— Этот урод всегда все забирал у меня! Лучший студент на курсе, подающий надежды. Все девчонки его! Дашка и та повелась. А я предупреждал ее, отговаривал. И что в итоге?! Он сломал ей жизнь!

Я подаюсь влево, а затем резко вправо, надеясь обмануть его затуманенный алкоголем мозг. Но Кирилл перехватывает меня буквально через пару шагов, с силой впечатывая в стену. Он смотрит на меня и будто не видит.

— Я отобрал у него все! Посмотри! – кричит он во всю глотку. Мне хочется зажмуриться, хочется закрыть уши, потому что его рев оглушает меня, заставляет сжиматься от ужаса. Но я словно парализованная, не могу пошевелить ни одной конечностью.

— Я въехал в его кабинет, я на его должности! — теперь его голос резко стихает, становится приторно-сладким, упоенным. Я смотрю на него и сквозь призму ужаса вижу суть этого человека.

Он безумен. Сколько ненависти в этом человеке. Кирилл – настоящий монстр, все это время так искусно скрывающий свою сущность за личиной тихого человека.

— Его жена приходит ко мне за советами, как к лучшему другу! – продолжает он с упоением изливать свою грязную душу. — Я выкупил его дом. Дом, который он готовил для тебя, — тычет мне в лицо пальцем, едва ли не захлебываясь от злости.

— Ты следил за ним? – срывается с губ. Все происходящее здесь – страшный сон. Ведь даже правда не может быть такой ужасной!

— Следил?! Да я знаю о нем все! – хохочет он. —Ты думаешь, кто надоумил Дашку заявиться к тебе с разборками? Он всю жизнь вставал на моем пути! И наконец справедливость восторжествовала!!! Я отобрал у него все, но самое сладкое оставил на потом. Любовь всей его жизни, — он приближается к моему лицу и проводит носом вдоль скул. Шумно втягивает воздух.

— Он так завис на тебе, что своими руками всю жизнь себе сломал, — его пальцы смыкаются на моем горле.

— Что же в тебе такого особенного? По мне, так обычная девка, каких полно…

— Только попробуй тронуть меня, — рычу, упираясь ладонями в его грудь.

— А то что? – забавляется Кирилл, усиливая хватку на моей шее. В глазах начинает темнеть, в висках стучат отбойные молотки, а легкие огнем горят от нехватки кислорода. Колесников же, словно не видит моего состояния, продолжает упиваться моментом.

— Позовешь своего защитника? Далеко бежать, да и, судя по всему, ему ты тоже уже не особо интересна.

Я пытаюсь оттолкнуть его из последних сил, но у меня ничего не выходит. Слезы боли и страха начинают стекать по щекам, когда я чувствую его руку под своей юбкой.

— Помогите! – пытаюсь крикнуть, но получается сдавленный хрип. Кирилл подсекает мои ноги и падает сверху, придавливая к полу. Игнорируя боль от удара, молочу по нему из последних сил. Но мое сопротивление только разжигает его.

Он упивается моим страхом, наслаждается им. Его губы изгибаются в мерзкой ухмылке, а руки разрывают полы моей рубашки. Меня охватывает настоящая паника. Своим сопротивлением я не даю ему возможности подобраться к желаемому. Колесников звереет и после очередного моего тычка в его грудь, бьет с размаху по лицу.

Дальше все как в тумане. Почувствовав, что сопротивления больше нет, он, расстегивает брюки, возвышаясь надо мной. А я смотрю в его мутные глаза и последняя мысль в голове: если он закончит начатое, я покончу с собой. Не смогу жить с этим.

Внезапно раздается грохот двери и уверенные шаги по коридору. Колесников до такой степени входит в раж, что, не слышит ничего.

— Эй, что тут происходит?! – слышится удивленный возглас Жорика.

И буквально спустя несколько секунд о голову Кирилла разбивается А спустя несколько мгновений стеклянная бутылка разбивается о голову Колесникова, осыпая меня мелкой россыпью битого стекла. Кирилл валится на меня тяжелым мешком.

Жорик хватает его за плечи, и стаскивает с меня.

— Уходим, быстро, — звенящим от напряжения голосом.

Он помогает мне подняться. Я вытираю разодранным рукавом лицо, стряхиваю с волос стекло. Жорик хватает мою сумочку и, схватив меня за руку, тянет к выходу из отдела.