Заблудившееся счастье

Глава пятая

С тех пор как Паоло познакомил Кэлли с миром любви, в ее жизни было всего лишь несколько парней. Однако они не шли ни в какое сравнение с этим ее первым мужчиной.

И если девушка все эти девять долгих лет все время думала только о своих детях, то Паоло сменил ряд подруг, причем этот ряд был весьма длинным. Наверное, за эти годы он превратился в виртуозного соблазнителя женщин, который и сейчас не преминет воспользоваться представившейся ситуацией для своей пользы.

Как только их губы слились в поцелуе, все темные мысли улетучились из ее головы. Этот поцелуй разбудил давно забытые желания, кровь быстрее побежала по ее венам, сладкое чувство с невиданной силой разлилось по телу. В ней снова проснулось неземное чувство нежности к Паоло, и она вдруг подумала: а что, если это и есть человек, который предназначен ей самой судьбой? Как бы там ни было, а ведь это отец ее детей…

— Прости меня Кэролайн, — вдруг произнес Паоло и нежно провел пальцем по краю ее губ. — Я неправильно поступил. Мне не нужно было целовать тебя.

Слегка разочарованная, Кэлли понурила голову и спросила:

— Тогда зачем ты это сделал?

— Просто я не смог удержаться. Знаешь, меня так тянет к тебе. Ты случайно прикоснулась ко мне рукой, и все преграды были разрушены. Я наблюдал за тобой, и казалось, все мои мечты о лучшей жизни ожили. Как будто ты одна можешь спасти меня. Да, ты точно заслуживаешь большего. Я раскаиваюсь в том, что совершил тогда, и прекрасно понимаю, что у тебя нет причин доверять мне. Господи, если бы это было в моих силах, я бы непременно вернул тот день, и тогда все было бы иначе!

— Ну, мы оба были тогда юными и глупыми, Паоло, — грустно заметила Кэлли. Сердце ее болезненно сжалось: ему нелегко было произнести все эти признания.

— Но я был тогда так равнодушен к тебе. А ведь ты была всего лишь молоденькой девчонкой, ни больше, ни меньше. И мне тогда стало стыдно за свой поступок.

Вот он, тот самый момент! Настало время все рассказать, признаться во всем, открыть тайну. Но… нужна ли ему эта правда, освободит ли она его от чувства вины?

Нет. Момент истины еще не настал, она чувствовала это нутром.

— Ты так и не ответила мне, — грустно проговорил Паоло. Его голос был полон сожаления.

— Что ты хочешь от меня услышать? То, что я тебя простила?

— Нет… Просить об этом — слишком много для меня. Я этого просто не заслуживаю.

Его покаяние убивало Кэлли. Было ли оно искренним? Да и может ли она требовать от него искренности, когда сама утаивает правду?

— На прошлой неделе нам обоим довелось понять, что жизнь чересчур коротка, а смерть может быть слишком внезапна, чтобы изводить друг друга по мелочам. Давай лучше простим друг друга, пока еще не поздно, за те ошибки, которые мы совершили, Паоло.

— А у тебя-то что за ошибки? — он в изумлении поднял одну бровь. — Что ты была такой красивой в том волшебном платье?

— За то, что я так долго была чужой для моих племянников. А должна была всеми своими силами участвовать в их жизни.

— Ну, для этого ты и приехала сейчас, дорогая.

Да, но, кажется, теперь уже слишком поздно. Дети не хотят ее знать. Ведь тогда они прижались к Лидии, чтобы она вытерла их слезы, а за утешением бежали к Паоло. Даже Сальваторе занимал в их сердцах больше места, нежели она… Сглотнув твердый комок, Кэлли сказала:

— Я и правда ничего для них не значу.

— Ну, просто они боятся сказать тебе о своей любви.

И снова волна боли накрыла ее.

— Боятся? Почему?

— Потому что они слишком рано поняли: нельзя ни к кому привязываться так сильно, ведь можно его потерять и тогда будет очень-очень больно. Ты тоже можешь уехать и оставить их. Так зачем любить тебя? Они не хотят новых потерь и болезненных разочарований.

— А как же я могу их разубедить?

— Просто не отворачивайся от них. Правда, настаивать на проявлении любви тоже еще рано, насильно мил не будешь, это же дети. И не надо сразу уезжать в Америку. Думаю, остаться в Италии на некоторое время будет намного лучше. Сделав так, ты сможешь привязать их к себе.

— Да, но это же может занять месяцы.

Паоло пожал плечами.

— И что же? Ты уже сказала, что готова уехать ради своей работы. Или у тебя были другие мысли на этот счет?

— Конечно, нет! Но…

— В Штатах тебя ждет любовник?

— Нет.

— Так неужели работа для тебя важнее, чем дети?

Глаза девушки расширились, и она гневно воскликнула:

— Да как ты смеешь так говорить! Ты просто ничего не знаешь!

— Тогда расскажи мне. Ты же хочешь, чтобы твоим племянникам жилось лучше.

— Безусловно! Я хочу защитить их, насколько возможно, хочу окружить их заботой и любовью, которой они лишились, потеряв родителей.

— Наши мечты и цели совпадают. Так почему же мы с тобой заделались врагами?

— Не знаю! Я не могу трезво мыслить, когда ты так давишь на меня.

— Разве я на тебя давлю?

Нет. Ты не просто давишь. Ты воскрешаешь ненужные желания, а я не могу с ними справиться. По крайней мере, когда ты сидишь так близко.

— Неужели? — спросил он и нежно провел рукой по ее щеке.

— Нет, — сказала она, смущенно заморгав. — Просто я смущена, вот и все.

— Прекрасно могу это понять, — последовала еще одна пауза, а затем Паоло бодро добавил: — У нас есть общая цель, разве мы не можем найти пути для совместной деятельности?

Подавив проблеск надежды, она устало вздохнула.

— А что конкретно ты можешь предложить, Паоло?

— Ты даешь мне один год. Разбираешься со своей работой и переезжаешь жить сюда. Со мной.

— С тобой? Хочешь сказать, в этом доме?

— Именно. Сейчас я владею домом, но ради детей я куплю виллу на окраинах Рима. Хорошенькое местечко с садом, расположенное вблизи от того места, где они жили с родителями. Пусть у них будет возможность ходить в ту же школу и дружить со своими друзьями. Иными словами, я бы приготовил дом для них — и для тебя.

— Хочешь сказать, мы сможем ужиться все под одной крышей?

— Почему бы и нет?

— Потому что твой отец не позволит сделать этого!

— Отец не может диктовать, что мне делать, Кэролайн. Я уже взрослый парень!

— Возможно, но он никогда не простит тебе, что ты занял мою сторону.

— У него нет иного выбора: только принять тебя, хотя бы и в качестве моей жены.

— Предлагаешь мне выйти за тебя замуж?!

— Да, — сказал он преспокойно, словно бы предложение о замужестве было самой заурядной вещью, с которой сталкиваешься каждый день.

— Но ты ведь не любишь меня.

— Так же как и ты. Но зато мы любим детей. Значит, стоит попытаться дать им все то, чего они лишились: дом, двух любящих их людей и нормальные условия для жизни.

— Фиктивный брак? Не бывать этому, Паоло!

— Этого я бы тоже не хотел. Такие семьи долго не существуют.

Кэлли уже не могла выдерживать официальный стиль разговора и пустилась во все тяжкие:

— Предлагаешь нам спать вместе?

С неподражаемым апломбом он выпалил:

— А почему бы и нет? Признаю, любовь в юные годы прекрасна своей непосредственностью, но и у взрослых есть свои забавы и приятные моменты. Может возникнуть связь попрочнее, чем просто физическое влечение.

— А что, если этого не произойдет?

— Тогда останемся друзьями. Именно поэтому я прошу тебя дать мне год. Если мы поймем, что не можем так жить, разрешим это дело иначе. А дети хотя бы на какое-то время почувствуют себя уютно, находясь среди людей, которые их любят. Да и ты познакомишься с ними получше, а они узнают тебя.

— С этим я согласна. А что касается другой стороны дела… интимной…

— Я все прекрасно понимаю, Кэролайн, поэтому не прошу твоего ответа сегодня. Я всего лишь сделал предложение и прошу тебя подумать над ним.

Ей бы с радостью вцепиться в это предложение обеими руками, но его холодный, расчетливый тон смутил ее и остудил весь энтузиазм.

Помолчав, Кэлли сухо проговорила:

— Хорошо, я подумаю.

— Отец решил, что мы должны остаться здесь на неделю, но я думаю, надо продлить этот отдых еще на вторую. За это время ты смогла бы принять решение, правда?

— Надеюсь, мне не потребуется столько времени.

— Но если ты согласишься — на что я очень надеюсь — дополнительное время позволит детям привыкнуть к мысли о том, что их ожидает новая жизнь в новой семье. А когда решение будет принято окончательно, мы сможем вернуться в Рим и сосредоточиться на поисках дома.

— Это разумно, — согласилась она.

— Что-то вы долго гуляли, Паоло, — сказала его мать, выходя на террасу, где он стоял, прислонившись к перилам лестницы и потягивая бренди. — Твой отец уже лег спать.

— А ты почему не спишь, мам? — спросил он заботливо, заметив, что под халатом у нее ночная рубашка, а на ногах тапочки.

— У меня слишком тревожно на душе, сынок. Во-первых, Кэролайн сказала, что заберет детишек в Америку…

— Да, и мы ожидали этого от нее. Так чего волноваться-то?

— Ожидать-то мы ожидали, но я чуть не сошла с ума, когда услышала эти слова от нее самой. К тому же вы сразу ушли из дома, а близнецы сидели на крылечке, обнявшись, и тосковали. Понимаешь, они слышали наш разговор.

— Да, отец постарался на славу. Возможно, его было слышно даже на другом конце фазенды. Тебе удалось их успокоить?

— Я пыталась, но… Малыши хорошо знают английский и поняли каждое слово, которое сказала Кэролайн. Они думают, что ее решение разрушит их жизнь.

Она покачала головой. Да… смерть Эрманно сказалась на матери больше, чем на других, подумал Паоло. Седины в ее волосах прибавилось, и походка стала какой-то неуверенной.

— Кэролайн заняла невозможную позицию. Конечно, она по-своему любит детей, поэтому для нее их жизнь тоже многое значит. Но ведь силой она не заберет их в Америку, нет?

— Да не волнуйся ты так. Конечно, близнецы и правда наполовину американцы, как и сказала Кэролайн, но сердцем они все равно итальянцы. Кроме того, у них тоже есть право голоса, они уже способны решать самостоятельно.

— Господи, да как же нам быть?

— Я уже кое-что придумал — так все будут счастливы.

Мать подошла к сыну и с надеждой заглянула ему в лицо.

— И что же ты придумал?

— Тебе придется чуть-чуть подождать. Скоро я все расскажу.

Идея этого брака пришла к нему неожиданно, как гром среди ясного неба. Возможно, сам Господь внушил ему эту мысль через своего ангела-хранителя. Или это действительно было самое разумное решение. А может быть, еще у него была вина за то, что он тогда взял ее невинность и оскорбил равнодушием?

Глубина собственных чувств мучила Паоло безмерно, и это его пугало. Тогда, в восемнадцать, она была молоденькой девушкой, полной радости жизни. Она заслуживала лучшего человека, и поэтому Паоло сразу разорвал с ней всякие отношения.

Теперь же Кэролайн стала блестящей женщиной. И Паоло вдруг увидел, насколько пуста его жизнь. Он понял, что хочет семью и детей, чего раньше для него не существовало даже в помыслах.

Дети, брак, семья, дом — все это приобрело другое звучание. А был-то всего лишь один-единственный поцелуй. И он так все изменил в его мировоззрении. Вдруг эти вещи стали для него желанными.

Конечно, он не отец близнецов, а Кэролайн не их мать, однако так сложилась ситуация, что они оба вынуждены заменить родителей этим детям. И для него это тоже надо принять и понять. Он еще не свыкся с этой мыслью, ему трудно было отказаться от одинокого образа жизни и стать совсем другим.

— Мама, тебе надо попытаться уснуть, — сказал Паоло и, взяв Лидию за руку, повел ее домой. — Ты измучена.

— Как я могу спать, когда в семье творится неладное?

— А ты уповай на Господа Бога, пусть все идет своим чередом. Отложи все свои заботы, да и я постараюсь все уладить.

Мать медленно стала подниматься по лестнице, держась за перила. Как же она постарела! Она тяжело дышала, и былая легкая поступь сменилась тяжелой походкой. Никогда Паоло не было так жаль свою мать.

Он помог ей добраться до постели и оставил ее одну.

Возвращаясь обратно, Паоло услышал вдруг слабый вздох. Кажется, он шел из комнаты Джины, располагавшейся в конце коридора. Он подумал, что это ему почудилось, однако вздох раздался во второй раз, и тогда Паоло заглянул в комнату девочки. У ее кровати стояла Кэролайн и гладила девочку по голове.

— Тише, дорогая, — шептала она. — Это был всего лишь плохой сон. Теперь же все хорошо.

— Хочу, чтобы пришла моя мама, — рыдала та.

— Твоя мама сейчас на небесах, но я же рядом с тобой, — утешила ее Кэролайн. — Я никогда вас не брошу.

Увидев в дверях Паоло, Джина оттолкнула Кэлли и протянула руки к нему.

— Уходи! — закричала девчушка Кэролайн. — Не хочу тебя, хочу моего дядю Паоло.

Кэролайн прижала руки к груди, как будто ее ударили в самое сердце. И без слов она бросилась вон из комнаты.

— Не уходи, — остановил он ее. — Давай побудем тут вместе.

— Но ты же слышал ее просьбу, — сказала она.

— Ты не поняла, она хочет видеть своих родителей. Так что я тоже только третий в этом списке.

— А я на последнем, — прошептала Кэлли, ужаснувшись, и слезы задрожали в ее глазах. Она нетвердой походкой направилась к двери.

Слишком много горя. Паоло решил не трогать Кэролайн на этот раз, пусть успокоится чуть-чуть. Да и Джине нужен покой.

Когда через пять минут Паоло проходил мимо двери Кэролайн, то увидел полоску света под дверью. Кажется, она не спит. И действительно, прислушавшись, он понял, что она тихонько плачет.

— Можешь, конечно, прогнать меня, Кэролайн, но я все равно зайду, — сказал он.

— А зачем? Чтобы увидеть меня заплаканную и порадоваться на это зрелище?

— Впусти меня, и мы проясним ситуацию, — ответил он, не желая разговаривать через дверь.

Дверь скрипнула и чуть-чуть открылась.

Паоло, ловко воспользовавшись ситуацией, проскользнул в небольшую щелочку и таким образом оказался в ее комнате.

— Боишься установить дружеские контакты с врагом?

— Да. Возможно, я была воспитана в старинных обычаях, но тем не менее я их впитала в себя с молоком матери. И один из таких обычаев гласит: незамужняя дама не должна приглашать к себе кавалера на ночь, когда она находится у него дома.

— Строгие же у тебя устои. Неудивительно, почему тебе так понравилось тогда в хижине…

Возникла некоторая пауза, во время которой Кэролайн, успев снова вернуться на девять лет назад, немного покраснела.

— Кэролайн, — подал голос Паоло. — Я не хочу быть твоим врагом. Я попросил тебя выйти за меня замуж, и на этот раз я не передумаю. Очень надеюсь, что ты сможешь понять меня и решишь, что это мудрое решение.

— Нет, не согласна! — против воли воскликнула Кэлли. — Джина меня ненавидит, так же как и Клементе. И тебя они тоже возненавидят, когда поймут, что ты сделал из меня мачеху для них.

— Но ведь один я не смогу заботиться о них. Мне требуется помощь, да и им тоже, как бы там ни было.

— Ты не понимаешь, им нужна их семья, их родители.

И Кэролайн со слезами опустилась на кровать. Тут Паоло совершил ошибку, сев рядом с ней, потому что руки его сами собой обняли плечи девушки, а губы коснулись влажной от слез щеки. И вдруг он осознал, как сильно она нуждается в мужской поддержке. И он готов был эту женщину защищать от всего плохого в этой жизни.