Заблудившееся счастье

Глава седьмая

Если бы не мрачная тень, нависшая над всеми в этот период, связанная со смертью Ванессы и Эрманно, то следующие две недели из жизни Кэлли можно было бы смело назвать самым счастливым периодом. По настоятельной просьбе Паоло все решили остаться еще на четырнадцать дней на острове.

Паоло упросил своих родителей не вмешиваться в их отношения, и это облегчило ее жизнь.

— Возможно, так будет лучше для близнецов, — постоянно говорил Паоло.

Он так волновался за детей, что это тронуло Кэлли.

Удивительно, но за все это время не было ни одной стычки с Сальваторе, скорее всего, потому, что Паоло серьезно поговорил с ним.

— Очень приятно видеть тебя рядом с нашими внуками, — сказал однажды Сальваторе за завтраком. — Мне кажется, они начинают привыкать к тебе.

О да, Кэлли так этого хотела! И ей уже удалось сблизиться с детьми.

— Пойдешь играть с нами, тетя Кэролайн? — вечно спрашивал Клементе.

— Конечно, — отвечала она, а у самой глаза блестели от слез.

Еще бы! Ведь то был ее собственный сын! Красивый и темноглазый, как его отец, а характер мягкий, как у матери Кэлли. Как бы гордилась Одри Лейтон обоими своими внуками!

Однажды Джина решила поиграть в прятки.

— Мы с тетей Кэролайн будем играть против тебя и Клементе, — заявила она Паоло, распределяя роли в саду, на игровой площадке. — И чтобы не жульничать.

— Ну, если ты так просишь, — усмехнулся Паоло, и Кэлли улыбнулась.

Джина была явно папенькина дочка — такая же сильная воля и такая же независимость характера. Она сама решала многие вещи, совершенно не поддаваясь чужому влиянию.

— Сначала ты мне не понравилась, — сообщила она своей тете. — Но теперь я вижу — ты хорошая. Я не возражаю, если ты останешься с нами навсегда. Конечно, когда тут была мама, мы в тебе не очень-то нуждались, но теперь было бы здорово, если бы кто-нибудь смог расчесывать мои длинные волосы. У бабушки это не очень хорошо получается, да и у дяди Паоло тоже — он их сильно дергает. А теперь давай поскорее спрячемся, а то мы проиграем. Я знаю тут отличное место.

Они взялись за руки и побежали по гравийной дорожке, по краям которой были расставлены мраморные статуи. Обогнув небольшой прудик, девочка проскользнула между двумя каменными скамейками и нырнула в открытую пещерку.

— Вот сюда, — прошептала она, отодвинув виноградную лозу, за которой обнаружился грот, заросший папоротником. — Здесь они нас никогда не найдут. Это мое тайное местечко. Я никогда не показывала его Клементе. Только мама знала о нем… — Тут ее голос невольно задрожал. — Вот теперь и ты будешь знать.

— Я очень рада, что удостоена такой чести, — серьезным голосом произнесла Кэлли, желая успокоить малышку.

— Ты ведь никому не расскажешь, тетя Кэлли?

— Нет, — пообещала та. — И никого сюда не приглашу без твоего разрешения.

Вздохнув, Джина продвинулась поглубже в грот.

— Мы с мамой иногда зажигали тут свечи. Смотри, тут наверху есть стеклянные чаши. Мы приносили из дома подушки, садились на них и разговаривали о личных вещах, которые мальчишки и папы никогда не поймут. Но я не думаю, что сейчас нам нужны свечи.

— Верно, — согласилась Кэлли. — Это что-то особенное, что принадлежало только тебе и твоей маме. А еще мы не должны себя обнаружить, поэтому нам надо сидеть тут очень тихо.

Неожиданно Джина насторожилась и прижала палец к губам. Ее глаза блеснули.

— Кажется, они идут сюда, — прошептала она. — Давай спрячемся поглубже. Мы можем сесть на камни.

Тут было совсем темно и гораздо прохладнее. Кэлли уже пожалела, что не надела плащ поверх легкой кофточки. Джина тоже успела замерзнуть и поэтому без приглашения прислонилась к Кэлли, желая таким образом согреться.

Кэлли задержала дыхание и обняла девочку за плечи. Она боялась, что та тут же отодвинется, но произошло все наоборот: девочка еще сильней прижалась к ней. Это было необъяснимое удовольствие.

— С тобой так хорошо, тетя… прямо как будто с мамой…

Приближающиеся шаги не дали ей ответить. Но все равно на глазах Кэлли в этот момент выступили слезы.

— Они не могли забраться так далеко, — послышался голос Паоло, который приблизился к входу в грот. Он шагнул внутрь и остановился. Еще чуть ближе, и он бы их обнаружил. — Тут ничего нет, только спуск к берегу.

— Джина часто ходит этим путем. Я следил за ней, но потерял ее. Иногда мне кажется, она умнее меня, — признался Клементе, а Джина, услышав это, едва сдержалась, чтобы не хихикнуть.

Паоло громко откашлялся, как показалось Кэлли, даже чересчур громко.

— Нам лучше отсюда уйти, их все равно здесь нет. Они могли уже убежать на берег и, возможно, теперь ждут нас у ворот. Если нет, то поищем их в атриуме. Да тут полно мест, где можно спрятаться.

Их голоса стали стихать — вероятно, они направились обратно к вилле.

— Мальчишек всегда так просто обмануть, — сказала Джина, когда тишина установилась полностью. — Они ведь не такие, как мы, верно, тетя Кэролайн?

— Да, они совсем другие, — кивнула Кэлли, пересиливая себя, чтобы не расплакаться. Как это было трогательно: ее дочь рядом с ней. Они вместе играют и даже шутят, делятся самым сокровенным. Этого бы она ни на что не променяла. — Как думаешь, может, нам пора побежать к воротам?

Джина покачала головой.

— Мне так нравится сидеть тут с тобой, — прошептала она робко.

Это был один из самых прекрасных дней в жизни Кэролайн.

Чуть позже, оставшись с Кэлли наедине, Паоло спросил ее:

— И как тебе понравилось прятаться в гроте с племянницей?

— Ты догадался, что мы были там? — рассмеялась она.

— Ну конечно! Я же знаю остров как свои пять пальцев.

— Тогда почему же ты нас не выдал?

Улыбнувшись самой сердечной улыбкой, он ответил:

— Мне показалось, вам двоим надо немного побыть вместе. Вот я и решил не тревожить вас.

Смутившись, Кэлли опустила глаза.

— Я думаю, тебе лучше не смотреть на меня так. Не дай бог, родители увидят.

— И что? Мы же почти женаты.

— Но это же секрет. А так — тайное может стать явным, это нам не подходит.

Между ними и правда установилась невидимая связь. Проявлялась она везде: будь то за обеденным столом, или во время общей прогулки под солнцем, или во время вечерней игры в шахматы. Они как будто не могли жить один без другого. Это были и улыбки, и намеки, и летучие прикосновения.

Каждую ночь, не пропуская, когда все засыпали, Паоло приходил к ней. Кэлли ждала его и оставляла дверь открытой. И тогда начиналось волшебство. Больше она не боялась, что он уйдет и бросит ее.

— А давай сходим на пляж, — предложил Паоло, подойдя к ней как-то после ланча. — Нам надо поговорить.

Близнецы были тут как тут.

— И нас возьмите, и нас!

— Но только не на этот раз, — возразил он. — Я хочу немного посекретничать с Кэролайн, но потом мы непременно все расскажем вам. В любом случае вам было бы неплохо посидеть над домашним заданием, учитывая, что скоро вы вернетесь в школу. Как бы вы не отстали от школьных друзей.

Через минуту они уже были далеко от виллы, и Кэролайн спросила:

— Есть проблема?

— Да, — кивнул Паоло, и на его лице отразилось волнение. — Я думал над тем, что ты сказала на днях о моих родителях — что они могут узнать. И ты была права. Держаться от тебя подальше мне невмоготу, но все же я боюсь, как бы мы не попались. Я уже давно не подросток, чтобы красться к тебе под покровом ночи.

— И что же ты хочешь предпринять по этому поводу?

Он сжал ее руку и помог ей перепрыгнуть через низкую стену, которая разделяла сады и берег.

— Как что? Да просто объявить о нашей помолвке, и дело с концом. Пусть все знают официально!

Кэлли обхватила пальцами его руку.

— Думаешь, дети готовы услышать об этом?

— А чего гадать? Вот расскажем — и узнаем.

Она нервно кусала губы.

— А как же насчет твоих родителей?

— Мне кажется, они смогут это вынести. Главное, что мы с тобой во всем согласны, и нам едва ли нужно их благословение.

— И все же лучше, чтобы они его дали, — сказала она серьезно. — У меня уже так давно не было семьи, а я по ней сильно скучаю.

— Не сомневайся, дорогая, в нашей семье ты станешь очень важным членом. А моя мама с радостью запишет тебя в дочери.

— Да я волнуюсь не за твою мать.

Кажется, по выражению ее лица Паоло понял, о чем и о ком она переживает.

— С отцом я сам поговорю. Он больше не будет тебя терзать.

Она пнула ногой песок, который разлетелся брызгами в разные стороны. Какие все же красивые у нее ножки!

— Ну и когда, ты считаешь, им надо все рассказать?

— Сегодня, перед ужином. Я попросил Иоланду приготовить на вечер что-нибудь особенное. Мы провозгласим тост за наше будущее и выпьем шампанское, а дети пусть пьют фруктовый сок.

— А ты точно уверен, что мы сможем пройти через это?

— Точно, — он был удивлен ноткой недоверия в ее голосе. — А ты — нет?

— Уверена, Паоло, — подумав, сказала она. — Теперь, когда я немного пообщалась с детьми, мне кажется, у нас есть шанс создать более-менее счастливую семью. Я сумею подружиться с ними.

— И со мной?

Она слегка пожала плечами.

— Мне хочется сделать тебя счастливым.

— Я уже счастлив, моя дорогая.

— Правда?

— А как ты думаешь, почему я не вылезаю из твоей постели?

Ее голубые глаза сразу же заблестели лукавым смехом, и она ответила:

— Наверное, потому, что ты боишься остаться один. — И она стала танцевать вокруг него, чтобы он не схватил ее в объятия.

Желание снова вспыхивало в Паоло, когда он смотрел на эту женщину. Она всегда так действовала на него, его дорогая Кэлли.

Идея назвать ее своей женой была превосходной. Она тоже возбуждала и радовала, как не радовало его ничто другое. Теперь, пожалуй, он и жизни своей не мыслил без Кэлли.

Раньше Паоло смеялся над теми, кто верил в волшебную сказку про вторую половинку, а теперь он и сам нашел ее.

— Отныне ты принадлежишь мне, — заявил он вслух, радуясь этой мысли.

— Правда? — она прикрыла глаза. — В таком случае я в опасности?

— Очевидно, это так, поскольку за любое непослушание ты будешь непременно наказана, так что не пытайся ускользнуть от меня, — шутливо проговорил он, пытаясь все же поймать ее и обнять, но она успешно уворачивалась.

— В таком случае примешь это в качестве извинения?

И без предупреждения она поднялась на носки и поцеловала его в щеку, потом прикоснулась губами к открытой шее, там, где страстно пульсировала голубая жилка. В ответ его глаза загорелись, и он потянулся к ней.

Девушка знала последствия своего поступка, поэтому веселилась от души. Теперь уж он схватил ее и закружил по берегу, будучи полностью уверенным, что их никто не видит.

Они наслаждались обществом друг друга, насколько это позволяла ситуация. Да, в таком положении было не очень-то легко доставлять друг другу удовольствие, но они постарались. И спешка придала их играм некоторый риск, усилив удовольствие и подняв адреналин в крови. Чувства были острее и ярче — как вспышка!

Но вдруг Паоло встрепенулся:

— Слушай, а ведь ты можешь случайно забеременеть. Тебя это не тревожит?

— Нет, а что? — удивилась Кэлли.

— Ну, это может оказаться еще одной ненужной нам проблемой, — пояснил он, к ее огромной обиде. — У нас и так есть уже два ребенка.

И как недалек он был от правды! Кэлли потупила взор.

— Думаю, они все поймут, если будут нас любить, — сказала она тихим голосом.

Поймав ее руки, Паоло прижал их к своей груди.

— Посмотри на меня, Кэролайн. Ты говоришь, что мы любим наших племянников, как собственных детей, но разве можно сейчас гарантировать, что так будет продолжаться и дальше? Подумай об этом, дорогая. Ребенок, которого ты выносишь и потом родишь, начнет отвлекать все твое внимание. И как ты разделишь свою любовь еще и между близнецами, когда будешь занята своим собственным ребенком?

— Как? — ее глаза сверкнули непрошеными слезами. — Ведь Джина и Клементе мои собственные… дети моей сестры!

Да уж. И как он мог об этом забыть. Смерть Ванессы была еще жива в ее воспоминаниях.

— Прости меня, — проговорил он примирительно. — Я не хотел доводить тебя до слез.

— Ну, так случилось, — ответила она, ее губы дрожали. — Я тоже ведь частично виновата.

Паоло улыбнулся:

— Если ты не заметила, дорогая, ни одна женщина, не сможет соблазнить мужчину, если он сам этого не захочет! Защитить тебя от незапланированной беременности — моя забота, так что…

— Ну, нам на самом деле не о чем беспокоиться, — сказала Кэлли, придвинувшись к нему поближе. — По моему календарю сейчас самые безопасные дни.

— Но ведь мы не можем довериться бабушкиным приметам, верно? — резонно возразил Паоло.

— Тогда что же ты предлагаешь? Если забеременею, то мне придется отправляться тайком в Рим к врачу на аборт?

— Господи, да нет же! — воскликнул он, так его возмутило ее предположение. — Кэролайн, сокровище мое, я бы никогда не позволил тебе сделать аборт. Но мы и правда должны объявить о нашей помолвке. И чем раньше, тем лучше. Тогда, даже если ты и забеременеешь, мы сможем заявить, что зачали ребенка уже в нашей семейной жизни. Все законно и обществу не противно.

Убежденная его пламенной речью, Кэлли доверчиво заглянула ему в лицо.

— Да… ты прав.

— Значит, все между нами улажено. Без промедления возвестим о нашей помолвке. Хватит тебе двух недель на подготовку?

— Более чем достаточно, — сказала она. — Думаю, мы ограничимся скромной помолвкой. Пышность будет неуместна… из-за траура…

— Конечно, нам многого и не надо, главное, чтобы все было узаконено. Но будь на то моя воля, я бы такой грандиозный праздник затеял, если бы ты знала! Она бы всех впечатлила!.. Ну же, милая, что ты запечалилась? Гони грусть прочь! Мы вместе, что может быть важнее этого? Вернемся в дом и подготовимся к вечернему событию.

— Помолвка?

Известие о помолвке за ужином явилось для всех громом среди ясного неба. Лидия прикрыла рот рукой, удивлению ее не было предела, лицо осветила радость — впервые за все время траура. Дети тоже были поражены услышанным.

Кэлли жалела их больше всего. Как много им пришлось испытать в таком невинном возрасте. Впрочем, в такой период все беды скрашивает само благословенное детство.

Один только Сальваторе нашел в себе силы разговаривать:

— Помолвка? С Кэролайн?

— Именно, — подтвердил Паоло. — Я сделал ей предложение, и она согласна. Ты можешь поздравить нас, отец.

Сальваторе оскалился и хмуро посмотрел в сторону девушки.

— И когда это произошло?

— Несколько дней назад.

— И вы так долго ждали, чтобы обрушить эту новость на наши головы?

— Кэролайн сначала должна была хорошенько подумать, прежде чем ответить мне, — улыбнулся Паоло. — И я очень счастлив, что она согласилась.

Смущенный донельзя Клементе проговорил:

— Но как же вы можете жениться? Ведь дяди не могут жениться на тетях.

— Особенно в этом случае, — пробормотал недовольный дедушка.

Проницательно взглянув на него, Паоло терпеливо объяснил:

— Могут, если не связаны друг с другом родственной связью, Клементе.

— Не понимаю.

— Ну, вот вы, когда станете взрослыми, не сможете жениться…

— Да я бы и так ни за что не женился на ней! — выпалил Клементе. — Она командирша.

Джина обратилась к Паоло:

— Так значит, вы уедете жить в Америку?

— Нет. Мы хотим жить в Риме, рядом с вашим старым домом.

— Как это прекрасно! — воскликнула Лидия и, поставив свой бокал с вермутом на стол, обняла Кэлли, а затем Паоло. — Это самая лучшая новость на свете! И когда же свадьба?

— Как только Кэролайн и ты сможете ее подготовить, — ответил он. — Думаю, трех недель хватит.

— Так быстро? Паоло, но ведь нам так много надо устроить для свадьбы.

— Да нет, не надо пышной церемонии, — вмешалась Кэлли. — Мы хотим сделать мероприятие весьма скромным.

— А что за спешка? — спросил Сальваторе, он, как всегда, был начеку. — У нас же сейчас траур.

— Вот именно поэтому мы и намереваемся устроить скромную свадьбу, а не пышное празднество, — пояснил Паоло. — Однако есть и еще новости, они касаются детей. — И он повернулся к близнецам: — Мы с Кэролайн хотели бы взять вас к себе.

— Ах, вот к чему все это! Теперь понятно! — вскричал Сальваторе и облегченно выдохнул. — Я-то думал, вы решили так из-за чувств, которые испытываете друг к другу.

Паоло сурово взглянул на него.

— Если ты не рад за нас, папа, то, по крайней мере, будь добр, не высказывай этого вслух.

Напряжение нарастало, надо было что-то делать. И тут Джина стала радостно подпрыгивать на диване.

— А можно мне быть подружкой невесты? Моя подруга Анита была подружкой невесты, когда ее дядя женился. И на ней было прекрасное платье, а в волосах цветы.

Кэлли хотела было сказать «нет», но Паоло заговорил первым:

— Конечно, солнышко. У каждой невесты должна быть подружка невесты, а у каждого жениха — шафер. — И он выразительно посмотрел на своего племянника. — Хочешь принять на себя эту честь?

— Пожалуй, да, — важно ответил Клементе. — Но сначала у меня есть вопрос. Все, что вы сказали, обрадовало нас, но… как же быть с тем, что наши родители… ведь они только что умерли!

Сердце Кэлли сжалось.

— Милый, ты ведь имеешь право на маленькую радость, правда? Думаю, твои папа и мама тоже этого хотели бы.

Глаза мальчика просветлели, и он улыбнулся.

Видя такое дело, Сальваторе поднял бокал и сказал:

— Что ж, давайте выпьем в честь такого события!