Забвение Миров (СИ)

— Вкусно? — спросил он, наблюдая, как жена щурится от удовольствия.

— Очень.

— А как же булочка?

— Я из-за неё чуть пальца не лишилась, — Кира подняла вверх замотанный в полотенце палец.

— Какая коварная булочка, — он улыбнулся себе в чашку.

— И не говори, — согласилась Кира.

— Кажется, вы нас поняли и услышали, — леди Уэлч победно улыбнулась.

— Привет Гохусу, — отсалютовал Томас. — Старый интриган всё ещё коптит миры, — он подмигнул Кире. — Доверяй, но проверяй. И да, мы не против, что вы здесь живёте.

После этих слов пара растворилась в воздухе, словно их и не было.

— Я думал, это будет выглядеть более феерично, — Павел продолжал смотреть на опустевшее пространство, где только что стояли лорд и леди Уэлч.

— Они милые, — заключила Кира.

— В бой всё равно не пущу, — Павел пригрозил ей пальцем.

— Как будто я собиралась, — Кира обречённо закатила глаза.

Комментарий к Глава 31. Род.

*Павел рассказывает о мультфильме «Астерикс и Обеликс», о галлах и римлянах, юмористический сюжет которого основан на серии комиксов Рене Госсини и Альбера Удерзо, главным героем которых является галл Астерикс. Комикс рассказывает о приключениях жителей деревни галлов, сопротивляющихся римской оккупации. Для этого они используют волшебное зелье, созданное друидом Панорамиксом и дающее выпившему его сверхчеловеческую силу.

**«Говорящая с призраками» (англ. Ghost Whisperer) — американский фэнтези-телесериал, транслировавшийся на канале CBS 2005 по 2010 год. В России премьера состоялась на телеканале ТВ-3 17 сентября 2007 года. В центре сюжета — женщина Мелинда Гордон, обладающая даром видеть призраков и общаться с ними. Мелинда становится посредником между ними и живыми. Она пытается разобраться с тем, что их беспокоит и почему дух не «уходит в свет».

========== Глава 32. Самри. ==========

Время. Кира осознала его цену и неумолимость, прожив на Арксе пару месяцев. Оно только уходило, оставляя горечь потери. Но Кира не сдавалась. Ночами она видела сны о сыне. Тоска по нему съедала её изнутри. Мальчик рос, начал ходить в школу, дёргать Алису за косички, носить её рюкзак. Это было мило. Мальчик смотрел на свою сводную теперь сестру влюблёнными глазами, бережно храня свои чувства. Алёна сердилась на его хулиганства, обучала контролю согласно оставленным Кирой инструкциям и придумывала свои методы воспитания маленького Дракона. Илья по-прежнему ничего не знал о маленьком огнеопасном зверьке в своём доме. Всё шло своим чередом, и от этого Кире становилось ещё тоскливее. Андрей проживал свою жизнь без неё, поэтому нужно было спешить.

Первым она обследовала на наличие портала Самри. Город напоминал Флоренцию. Двух — четырёхэтажные приземистые дома без фундамента, возведённые из белого и чёрного камня. Толстые дубовые двери некоторых домов были окрашены в драконьи цвета: красный, синий, коричневый, чёрный, иногда на дверях присутствовали два цвета, сплетённые в витиеватые узоры. Это означало, что в этих домах живут Драконы, жёлтый цвет использовался для дверей домов, в которых жили люди. Красные черепичные крыши смотрели в небо, а чёрный готический собор возвышался над городом, как острые мечи, не вписывающиеся в общую архитектуру. Единственный выход из города большую часть времени был закрыт. Тяжёлые массивные ворота из стали и камня приводил в движение механизм, в который были запряжены четверо лошадей. Животные в целом выглядели, как обычные лошади, и как бы Кира ни искала подвох, найти не смогла. Всё было таким привычным, что это казалось неправильным. Город жил: в пекарнях пекли хлеб и булочки, пряхи пряли шерсть и лён, портные шили одежду, кузнецы ковали мечи и подковы, самым удивительным ремеслом была выделка драконьей кожи. Другие нужды города обеспечивали редкие маленькие поселения, живущие натуральным хозяйством: разведением скота, выращиванием овощей и зерна. Во времена сбора урожая горожане уходили в поля наёмными рабочими. Также в городе имелся рынок, наполненный красками и приезжими из мелких поселений. Но всё менялось, когда приходили мертвецы. Город захлопывался, как ракушка: мощный щит из молний закрывал небо, рынок пустел, двери и окна плотно закрывались. Мелкие поселения также менялись и казались нежилыми, люди прятались в специально оборудованных погребах, больше напоминающих бункеры из камня и металла. Дома были каменные, и пожары им не грозили. Вот только дом Эхо был из дерева, но старик определённо ничего не боялся. Люди — это удивительно живучие существа, они способны выживать и приспосабливаться к любым условиям, как и Драконы.

Павел запрещал Кире участвовать в боях. Он приносил её в город и оставлял там до тех пор, пока сражение не заканчивалось. Использовать преимущество с освобождением душ и лишением врага их энергии — оказалось проблематичным. Как это использовать в бою, никто не знал. Сцедить с себя кровь и хаотично поливать мёртвых Драконов? Звучало, как бред, а выглядело это, наверняка, ещё хуже. Кира пару раз проигрывала этот сценарий в голове и, кроме как сумасшествием, назвать это не могла. Она не была жертвенной альтруисткой, и мчаться на врага без определённого плана… Да кого она обманывала? Она в жизни не могла представить, что окажется на той самой войне, о которой слышала только легенды. А уж быть чем-то полезной этой войне. Да, ей хотелось озвучить свои «гениальные» мысли относительно стратегии и некоторых откровенно странных решений Павла и Гохуса, но всякий раз осекалась. Не могут за четыреста лет старые вояки не использовать обычную стратегию и логику, скорее всего, они не работали, поэтому Драконы подходили к вопросу «творчески». И она была права. Драконы Аркса действительно перепробовали всё. Гохус мечтал о большой армии и Королевском Золотом, как и Эхо, но на всё это необходимо время, которого у них не было: Драконов становилось всё меньше и меньше. Методичное истребление давало свои плоды, враг побеждал. Отсиживаться за стеной в укреплённом городе тоже было не самым лучшим вариантом.

Через полгода Кира поставила крест на своих попытках найти портал. А нужно ли? Кажется, Смертаки тоже не знали, где он находится. Это внушало надежду, что они не смогут прорваться на Землю ещё какое-то время. Совершенно незаметно для себя Кира смирилась с собственной участью, стала больше времени проводить дома, заниматься домом и изредка освобождать души павших из тел поверженных врагов. Это было странно. Души подсвечивали тела Смертаков изнутри приятным голубым сиянием. Их усталость и отчаяние считывались сердцебиением внутри мёртвых, она ощущала его под руками, слышала и видела пульсирующие волны внутри тел. Она их освобождала из тюрьмы мёртвых тел, проткнув палец тонкой иглой. Ей было действительно жаль их. Эта огромная планета когда-то была заселена, а теперь представляла из себя почти пустыню.

Другой проблемной стороной было устройство быта. Если Павел прекрасно мог обходиться самодельным душем с холодной водой и даже не замёрзнуть при этом, то Кира в этом отношении была более капризной. Оставшиеся комнаты в полуразрушенном поместье наконец-то разобрали, и был залит новый фундамент. Из старых досок Павел соорудил что-то вроде японской бани фурако, установил пару больших дубовых бочек, вместе с печником сложил печь из камней, которые прогревали помещение.

Сложенная в доме печь облегчила приготовление пищи, и да, Кира нашла чайник, о котором говорила леди Уэлч. Медный чайник с носиком был гравирован фамильной эмблемой рода Маргарет, тонкая змейка овивала стебель розы. Также были найдены инструменты, которые Маргарет использовала в работе, по иронии судьбы леди Уэлч тоже была акушеркой, и Кира могла заняться любимым делом. Права была мама: не бывает подходящего времени для рождения детей. Хоть рождаемость в Самри находилась на самом низком уровне, беременные всё же были, и Кира могла помочь им разрешиться от бремени. Лекари в городе были, их лекарства были примитивны и представляли собой сборы трав, Кира хотела это изменить. Её навыки в химии были неглубоки, но воспроизвести естественные пенициллины* могла, повторив эксперимент Флеминга**. Но тут у неё возникла другая проблема — стекло. Оно, конечно, было, его производили, но использовали в основном для остекления окон, а не в качестве посуды, поскольку для этого были гончарные изделия. Для дистиллировки нужны колбы, мензурки, чашка Петри, а стеклодува днём с огнём не найти. Придётся искать песок и ловить молнии, благо их могли создавать Драконы, хотя идеальной формы всё равно не выйдет. И можно ли считать фульгурит достойной заменой прозрачному стеклу? Или, может, вулканическое стекло, обсидиан, например? Или взять металл? Здесь на выручку Кире пришёл фарфор, тщательно сохранённый в соборе. Гохус был в «восторге» от её идеи, да и большинство того, что говорила «эта неуёмная женщина», казалось ему тарабарщиной. Дистиллировать она собиралась в чугунных горшках, насколько будет удачен её эксперимент, покажет только время.

В целом жители Аркса неплохо обеспечивали себя. Сахар добывали из тростника, который выращивали на юге ближе к морю, соль — на морских отмелях, соскрёбывая и высушивая. Сливочное масло били по старинке, сметану получали путём выдерживания сливок в прохладном месте, варили сыр из творога, который делали на закваске из чёрного хлеба. Чай выращивали совсем рядом — на склонах сопок. Обычные продукты: картофель, рис, гречку, томаты, тыквы, огурцы — выращивали на полях, как пшеницу, рожь и овёс. Мельниц как таковых не было, каждый покупал зерно и молол при помощи больших городских жерновов, которые в движение приводили несколько мулов. Город брал за это небольшую плату зерном, которое мололи и складывали в хранилище. Закрома Самри — это гарантия выживания, каждый, кто платил цену, понимал это. Случалось, что Смертаки выжигали полностью посевы, и тогда город открывал свои хранилища, раздавая зерно нуждающимся для еды и посева.

В Самри не использовали деньги или драгоценные металлы, вместо них был натуральный обмен, те, кто не мог в нём участвовать, расплачивались маленькими речными жемчужинами, которые добывали в реке неподалёку. Из драгоценных металлов и камней делали украшения, которые закаляли в драконьем пламени и носили в качестве знаков отличия Драконы, а также дарили особенно отличившимся людям и считали реликвиями. В первый год пребывания Киры на Арксе «красным» и «чёрным» случился прекрасный урожай фруктов, поэтому они с Павлом смогли участвовать в натуральном обмене. Для Киры были выменяны прекрасная душегрея*** и сапоги из драконьей кожи. Павел же приобрёл себе куртку, в которой особо не нуждался, но носил скорее «по традиции» и привычке, чем для тепла.

Летний домик тоже преображался и наполнялся уютом. Оружейная была разобрана и переделана в кабинет для приёма беременных. Кабинет обустроен как дополнительная комната с диванами и креслами. Гостиная поделена на две зоны: столовую и кухню с печью.

Отношения Павла и Киры за год стали стабильно доверительными, любовь, что соединяла их, всё же взяла верх. Беззащитной, доброй и наивной Киры, в которую он когда-то влюбился, больше не существовало, вместо неё была сильная, независимая и немного саркастичная мать-одиночка, закалённая воспитанием маленького Дракона. Она стала умнее, жёстче, сильнее морально. И Павел научился жить с новой зрелой женой, которой не нужны его защита и покровительство. Кира тоже научилась жить с новым Павлом и его драконьей сущностью. После всего произошедшего их отношения стали только крепче. Они не расстались, хотя могли бы, а попробовали преодолеть разногласия, впрочем, как любые взрослые адекватные люди. Гохус счастливо потирал руки, надеясь, что примирение супругов принесёт свои плоды, и рано или поздно Кира родит нового Королевского Золотого. Киру и Павла он, конечно же, спросить забыл. Кира тихо посмеивалась и подмигивала мужу. Конечно, откуда древнему Дракону знать о современных методах контрацепции другого мира.

Зима в Самри была тёплой и снежной, сильных морозов не наблюдалось. На «Золотого» Кира наблюдала прекраснейшее солнечное гало, которое здесь именовали «оком Дракона». Это действительно напоминало зрачок, радужку и тонкий обруч золотого сияния, которое она наблюдала в глазах своего мужа. Жители Самри не праздновали Новый Год в привычном смысле, это был день «Золотого», поэтому центральной фигурой на этом празднике был Королевский Золотой. Они наряжали дома венками из елей, выкрашенными в золотой цвет, готовили блюда из риса и изюма, несли подношения в собор к алтарям павших, освещая себе путь лампадами. Своё шествие жители Самри сопровождали пением, восхваляющим выживших и оплакивающим павших.

Следующая весна принесла трёх новообращённых Драконов, а Смертаки забрали восьмерых. В приступе ярости Кира рассекла себе руку оседлала молодого, не допущенного к битве, Дракона и отняла энергию у пятерых мертвецов, освобождая по меньшей мере душ сто разом, она не считала. С тех пор она больше никогда их не считала…

Пятого числа первого синего спустя год восемь месяцев и десять дней пребывания Киры на Арксе у неё появилась надежда…

Павел забежал в дом, стягивая с себя сапоги и одежду, наскоро заталкивая их в рюкзак.

— Милая, скорее летим, у нас гости.

Кира озадаченно уставилась на мужа.

— Скорее, — поторопил он жену. — Они, кажется, с другой стороны.

С какой именно стороны, он не уточнил. Кира набросила на себя душегрейку, надела сапоги и вышла на крыльцо. В небе к Самри летели три Дракона: белоснежный, как только что выпавший снег, серебряный, словно кто-то разлил на его чешую ртуть, и бело-серебряный с «тигровым» узором. Скорее всего, это была семья. Никто никогда прежде не видел Драконов такого окраса. Нагой Павел выскочил на крыльцо и передал рюкзак жене, пробежал по снегу босыми ногами к озеру и обратился. Кира быстро вскарабкалась ему на шею. В Самри уже били тревогу.

Когда Кира и Павел долетели до города, щит уже был активирован, на крыло поднялись тройка чёрных Драконов и красный Гохус. Они не спешили нападать, пришельцы тоже присматривались, зависнув над городом.

— Alors qui est tu que per quando ti servono?**** — громогласный голос Гохуса звучал взволнованно.

Кира почувствовала, как Павел под ней напрягся всем телом, он был готов к атаке.

Этот глубокий женский голос Кира узнала бы из тысячи…

— Fugiebant de captivitate si interrogationem tabernacula,***** — сказала она на чистом всеобщем.

— Маша! — голос Павла опередил её собственный.

— Пашка! Кира!

— Sui,****** — бросил Павел другим Драконам.

Белый Дракон приземлился, а рядом с ним серебряный и только «тигровый» не спешил. Белый Дракон тут же обратился в Машу, а серебряный — в молодого мужчину миловидной ангелоподобной внешности. Маша пискнула и постаралась прикрыть сумкой, в которую вцепилась намертво, стратегически важные места, мужчине в этом отношении было проще. Когда лапы Павла коснулись земли, Кира тут же съехала с его спины и стянула рюкзак со спины, оставила длинную рубаху мужу, незнакомому мужчине же бросила шаровары. Гохус приземлился рядом, но менять ипостась не спешил.

— Она просто в первый раз, — Маша смотрела на бело-серебристого Дракона. — Давай, не бойся, солнышко, это свои, — ласково зазывала она уже на русском.

Бело-серый Дракон недоверчиво озирался по сторонам, но, видимо, Маша входила в круг её доверия, поэтому самка спустилась и обернулась…

Белокурая зеленоглазая красавица взвизгнула, густо покраснела и спряталась за Машу. Кира увидела в ней нечто неуловимо знакомое. Может, вьющиеся волосы или глубокие зелёные глаза, может, контур лица или острые поднятые уголки губ, а может, маленький носик, который она наблюдала на лице своей лучшей подруги? Девушка удивлённо посмотрела и узнала Киру…

— Тетя Кира!

— Алиса? — переспросила Кира и захлопала ресницами, не веря своим глазам.

— Да…

Кира скинула с себя душегрейку, а следом накидку, купленную в её первый день на Арксе, и прошла к Алисе. Она накинула ткань на нагое тело девушки. Драконы не мёрзли, но чувство стыда атрофировалось, разве что у Гохуса и Эхо.

— А мне? — спросила Маша, надеясь прикрыть свою наготу.

— Ты Дракон, нагота для тебя должна быть естественна, — Павел рылся в рюкзаке.

— Хам! — выпалила Маша, надувая губы. — Эксгибиционист!

— Где моя куртка? — спросил Павел, игнорируя оскорбления Маши.

— Там, где ты её бросил, — ответила Кира.

— А где я её бросил?

— Скорее всего, в доме.

Кира протянула Маше свою душегрейку, которая скрыла её оголённые ягодицы, чем та была крайне довольна.

Павел подошёл к молодому мужчине, чтобы представиться.

— Павел.

— Кирилл, — мужчина протянул руку Павлу, чтобы пожать её.

Павел посмотрел на его руку, но свою не протянул.

— Я бы на твоём месте подумал, — пояснил он. — В нашем мире пожать руку золотому Дракону значит отдать ему свою верность, встать под его начало, связать себя ментально со стаей.

Кирилл замялся и убрал выставленную руку.

— То-то же, — усмехнулся Павел.

— Я тоже не пожму тебе руку! — обиженно проговорила Маша, проходя вперёд к воротам города. — Моя преданность принадлежит Андрею, — и показала Павлу фак.

Кира звонко засмеялась.

— Она понравится Гохусу!

— А Эхо удар хватит, — смеясь, поддержал Павел. — Aperi portam, scutum remove,******* — скомандовал он.

Чёрный Дракон снял защиту города, вдыхая выпущенные им молнии. Ворота приоткрыли, и процессия вошла в город.

— Ты такая взрослая, — шептала Кира, обнимая Алису. — Такая красивая.

— Спасибо, — тихо отозвалась Алиса. — А вы совсем не изменились.

— Здесь время течёт по-другому, — пояснила Кира.

— Нет, нет, нет, — запротестовала Алиса. — Я не могу… Мне надо домой!

— Успокойся. Драконы живут долго. Одного не понимаю, ты не была Драконом, точно знаю, я принимала тебя, видела, как ты растёшь.

— Нас похитили, и похититель что-то сделал со мной, — пояснила Алиса.

— Как вы здесь оказались? — спросил Павел. — Не похоже, что прошли через портал на поле Эхо, иначе он был бы здесь.

— Портал? Что ты несёшь? — возмутилась Маша.

— А ты не поняла, что в другом мире находишься? — удивился Павел.

— Как-то не до этого было, — парировала Маша.

— Так что с вами случилось? Что происходит по ту сторону?

— С чего бы начать, — покачала головой Маша. — С того, что твой сын — прекраснейший из Драконов, или с того, что нас выводят, как скот, или с того, что один чокнутый похитил нас и после его эксперимента Алиса стала Драконом?

— Начни с Андрея, — попросила Кира.

Комментарий к Глава 32. Самри.

*Пенициллины — антимикробные препараты, относящиеся к классу β-лактамных антибиотиков. Природным продуцентом пенициллинов являются грибы рода Penicillium, наиболее активный из природных пенициллинов — бензилпенициллин, применяющийся с конца 1940-х годов. Главным компонентом всех пенициллинов служит 6-АПК (6-аминопенициллановая кислота), состоящая из β-лактама и тиазолидинового кольца. Все пенициллины различаются лишь по строению радикала.

**Александр Флеминг (англ. Alexander Fleming; род. 6 августа 1881 года, Дарвел, Айршир, Великобритания — 11 марта 1955 года, Лондон, Великобритания) — британский микробиолог. Открыл лизоцим и впервые выделил пенициллин из плесневых грибов Penicillium notatum — исторически первый антибиотик.

***Душегре́я (шугай, кацавейка, телогрейка, телогрея) — верхняя однобортная крестьянская женская одежда для праздников наподобие кофты. Душегрея (шугай) шьётся из дорогой ткани: штофа, парчи, шёлка, ткани с набивным рисунком; сажалась на подкладку, иногда подбивается заячьим мехом.

****Кто вы и что вам нужно?

*****Мы бежали из плена и просим убежища.

******Свои.

*******Откройте ворота, снимите щит.

========== Глава 33. Армия. ==========

— Я найду её, клянусь!

— Её нет уже три недели! Одному Богу известно, что с ней. А может, она уже мертва, — Алёна кричала сквозь слёзы. Материнское сердце было разбито потерей.

— Нет! Она жива! Я найду её, — Андрей упал на колени перед «мамой Лёной», но даже этот поступок не мог выразить его отчаяния и вины, которые он сейчас испытывал.

— Прошу тебя, встань, — она пыталась поднять сына, но тот упорно не поднимался с колен и прижимался к животу Алёны лбом. — Прости меня, мама, это я недосмотрел. Это моя вина. Я не думал, что ему нужна она.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— Знаю, и найду его. Я верну её, мама!

Она обнимала его и гладила по голове, как в детстве, когда он был расстроен и драконья сущность грозила вырваться. В детстве он плохо себя контролировал в облике Дракона, и только руки «мамы Лёны» могли его успокоить, для него это было единственным оплотом безопасности и стабильности. Она всегда была с ним, не забывая про родную дочь. Но если с Алисой у неё было больше разногласий, чем точек соприкосновения, то с Андреем всё было по-другому. Именно ей он рассказывал о своих победах и неудачах, о девочках, которые ему нравились, обо всех, кроме Алисы. Алёна понимала — он боялся осуждения. Они росли вместе, часто засыпали в одной постели, пока не стали старше. Он всегда трепетно относился к Лисе, маленькой хитрой девчонке, которая покорила его сердце. Кира всё знала задолго до того, как дети приняли решение быть вместе, и предупреждала Алёну, просила не ругать их. Она и не ругала, а понимала и не могла представить для дочери лучшей партии. Она надеялась, что он сможет защитить её, но он не смог, просто не знал, что такое может произойти. Кто был этот человек? Зачем ему Алиса? Это месть Андрею? У него опасная работа, наверняка, это месть. Его отец был ранен, его тоже преследовали, они даже бежали из страны. Это было так давно…

Затрезвонил мобильник Андрея. Он быстро растёр лицо руками, приводя себя в чувства, и ответил на звонок.

— Мы нашли кое-что, — послышался в трубке голос Дмитрия. — На заправке остались записи с камеры, но они странные, приезжай и сам посмотри.

— Я за городом, — ответил Андрей. — Быстро не приеду.

— Ты у своих?

— Да.

— Тогда можешь сам заехать на эту заправку, она недалеко, — сообщил Дмитрий. — Это…, — он замялся, — та заправка, где погибла твоя мать.

Андрей нахмурился.

— Еду, — коротко ответил он, сбрасывая вызов. — Ма, я поехал, — он поднялся на ноги, спрятал телефон в карман брюк. — Папе что-то отвезти?

Илья не выдержал напряжения, у него случился инфаркт, который приковал его к больничной постели.

— Не надо, я была у него утром, ему лучше.

В этом отношении Илья оказался слабее Алёны, которая стойко переносила напряжение последних трёх недель. Она держалась, иногда срывалась на крик, иногда плакала, но справлялась. Андрей понимал, что в какой-то степени он был причиной её более устойчивой психики, вырастить и воспитать настоящего Дракона достойным человеком — сложная задача, и Алёна справилась достойно.

Андрей сел в машину, завёл мотор и тронулся в путь. Заправка была не так далеко, всего лишь в двадцати километрах от их дома, ехать от силы минут пятнадцать со всеми светофорами, без учёта пробок. За эти три страшные недели случилось нечто невообразимое. Оказалось, что его зов слышали не только Драконы из Ордена, но и Драконы по всей планете. В столицу прибыло около пятнадцати тысяч людей, десять из них были Драконами, которые искали его, а найдя, утверждали, что он «позвал» их. Кто-то умел обращаться, например Албин из Замбии, чёрный, как смоль, изъясняющийся практически на пальцах, в облике Дракона становился чёрным исполином, плевался молниями и понимал Андрея на каком-то новом уровне ментальной связи, будто слышал его мысли. Они все были с ним связаны, все десять тысяч. Кого-то размещали в гостиницах, кого-то — на съёмных квартирах, кого-то — в домах у других членов Ордена. Китайцы, корейцы, африканцы, американцы, индусы, индейцы, немцы, румыны, англичане, итальянцы, испанцы, мексиканцы — всех не перечесть. Их было так много, что это казалось чем-то нереальным. Взрослые и дети, приезжали целыми семьями, Драконы и их партнёры. Они все пришли к нему по его зову, и все были ему верны, как воины в войне, которая ещё даже не объявлена. Они и представления не имели, кто их враг. Другие же не умели обращаться, но стоило Андрею надавить, попытаться их обучить, как те перекидывались. Особенно невероятны были синие Драконы, все поголовно девушки, изящные и величественные в своём драконьем облике. Их голубое пламя могло как сжечь, так и заморозить. Андрей восхищался ими. Была только одна странность — среди прибывших не было золотых Драконов.

Доехав до заправки и предъявив охране своё удостоверение, он попросил показать запись с камер. Его провели в дальнюю комнату охраны и включили запись дня, который его интересовал, на мониторе компьютера. Перемотав до нужного места, Андрей замедлил воспроизведение. Чёрный мерседес Воронина приехал на заправку, было видно, что впереди и сзади сидели, безвольно опустив головы, пассажиры. Среди белого дня, никого не боясь, красуясь на камеру, смотря прямо в неё, он вышел из машины. Отошёл буквально на пару метров и рассёк пространство рукой. Видео действительно было странным. В месте рассечения образовалась дыра с него ростом и по форме напоминающая вертикальный зрачок тёмно-фиолетового цвета, окутанный мерцанием. Воронин вытащил из машины бессознательное тело молодого мужчины, видимо, Кирилла, и вошёл с ним в щель. Через пару минут он вернулся, вытащил из машины Машу и с ней на руках тоже исчез в расщелине. Последней была Алиса. Сердце Андрея забилось сильнее, его девочка лежала без чувств в чужих руках. Он внёс её в щель, а потом вернулся, закрыл дыру и уехал. Через час он вернулся пешком, снова рассёк пространство и скрылся в расщелине, после чего та вспыхнула алым пламенем и закрылась. Что это такое?

Андрей вышел из каморки охраны и прошёл к тому месту, где Воронин открывал дыру. Разглядывая пространство перед собой, он обнаружил, что пространство подёргивается, плавится и искажается. Это было странно. Маша говорила о порталах между мирами. Может, это он и есть? Она мало знала об этом. И по стечению обстоятельств это была та самая заправка, на которой пропала мама. Маша говорила, что его мать могла открывать порталы в другие миры. Тогда какова вероятность, что это тот самый портал и, шагнув в него, он найдёт не только Алису, но и маму? Надежда забилась в нём трепетной птицей. Он оглянулся вокруг, рисуя в сознании возможности и оценивая свои шансы. У колонки ходил заправщик, показательно игнорируя присутствие полицейского на заправке. Мама могла открывать порталы, а Андрей? Унаследовал ли он её дар? И если он действительно может, то получится ли у него уйти из этого мира? И как надолго? Он повторил движение Воронина, рассекая пространство ладонью. Вязкое, словно тесто, пространство расступилось перед ним, зияя фиолетовым нутром. Андрей просунул руку внутрь, его ладони коснулись чего-то холодного. Драконы не мёрзли, не чувствовали жара, поэтому в детстве он не болел совсем, эту же особенность он заметил и у других Драконов, но различать могли. Он высунул руку из расщелины и осмотрел быстро тающие на летнем солнце снежинки. По ту сторону шёл снег. Работник бензоколонки, что наблюдал за ним, осел на асфальт, широко раскрыв рот. Дыра в пространстве запылала и закрылась с едва слышным хлопком.

Андрей быстро достал телефон и набрал Виктора, своего протеже в Ордене.

— Я нашёл, куда они ушли, — сухо проговорил он. — Координаты скину, собирай всех, пусть возьмут самое необходимое, мы уходим.

Он сбросил вызов и быстро отправил свою геолокацию Виктору, после этого набрал Кэт.

— Привет, я нашёл, куда их забрали, — сообщил он. — Вам с Марианной быть необязательно. Переправимся все сразу, пока портал будет открыт, ну или пока я смогу держать его открытым. Не знаю, как долго он может быть открыт. Вам с Марианной лучше остаться здесь. Хотя я уже совершил подобную ошибку с Алисой, — он задумался. Может, безопаснее взять их с собой, чтобы они были под присмотром?

— Андрей, мы приедем, даже если никогда не сможем вернуться, — ответила Кэт. — Мы найдём их. А Марианне нужен Дракон, такой же, как она, я не могу допустить, чтобы она росла в одиночестве.

Он и не заметил, как подружился с этой прекрасной девушкой и её милой дочкой. Она поддерживала его, иногда привозила поздние ужины, когда Андрей засиживался допоздна в новом импровизированном офисе Ордена. Помогала регистрировать новых Драконов. Марианна стала ему почти дочерью, она была маленькой рыбкой-прилипалой, которая сидела у Андрея на шее, как только выпадала возможность. А ещё она говорила, что Андрей — король. Его это даже забавляло, поэтому он прозвал Марианну принцессой. Они часто вместе летали, она видела в нём нечто большее, чем просто отцовское плечо и опору. Ему часто становилось неудобно перед её родным отцом, ведь, когда тот вернётся, ему будет сложно объяснить, какие отношения их связывают.

После разговора с Кэт Андрей снова рассёк пространство. Портал открылся. Он шагнул в него…

Огромное пустынное поле, усыпанное снегом, ослепляло своей белизной. Он потёр глаза и огляделся. Было пасмурно, с неба сыпал пушистый снег, сугробов не было, наверное, снег лёг недавно. Андрей разрыл ногой слой снега и обнаружил срезанные стебли пшеницы. Было понятно, что поле возделывали. Он поднял глаза к небу и сквозь тучи увидел огромную расщелину, разрезавшую небо наподобие раны. Она была далеко, и рыхлые снежные облака не могли достаточно скрыть её. Это был такой же портал, что и за его спиной, только больше. Андрей развернулся к порталу, чтобы вернуться, шагнул и… ударился о невидимую стену. Стена пошла рябью, пространство пружинило, на поверхности сияли символы неизвестного Андрею языка. Он задумался, вероятно, с этой стороны было тяжелее попасть обратно. Возможно, это какой-то защитный механизм. Ещё бы понимать, что там написано. Вдруг это предупреждение? Он свёл брови, хмурясь. Выбора не было, он собрал Драконов со всего мира и не мог их просто так бросить, застряв неизвестно где. Он прижался к барьеру и с силой надавил на него всем телом, пространство выгнулось дугой. Ощущение было неприятным, словно увяз в жидкой смоле, он приложил ещё немного усилий и вывалился на асфальт с другой стороны портала, теряя равновесие.

Что-то было не так. Он пробыл там всего пару минут от силы, но, вернувшись, обнаружил, что солнце начало клониться к закату. Вереница машин и автобусов выстроилась вдоль дороги. Драконы здесь. Они были готовы пойти за ним, бросить всё и ввязаться в непонятную историю. Они верили ему слишком безоговорочно, слепо следовали за ним, без оглядки на себя и свои желания. А вот это плохо. Это было не слепым альтруизмом и героизмом, а подчинением и доверием, и Андрей боялся не оправдать их надежды.

Сначала в портал вошли ребята из Кореи, таща на себе спортивные сумки с вещами, слишком всё нереальным им казалось, и они хотели первыми проверить, что же там. На общую переправу ушло несколько часов. Для тех, кто уже вошёл в портал, эти часы показались мгновениями.

Андрей забрал свою сумку с вещами из машины и вошёл в портал последним, пропуская вперёд Кэт с Марианной.

Поле было таким же заснеженным и пустынным. Едва Андрей прошёл в портал, тот закрылся за ним, вспыхивая. Нужно было двигаться, те, кто могли, встали на крыло, кто не мог, оседлали Драконов, некоторых обратившихся использовали, как вьючных животных для перевозки вещей. Ориентиром стала дыра в небе, именно в ту сторону они и двигались, когда небо разрезала молния, чёрный Дракон преградил им путь. Они были на верном пути.

Андрей превышал размерами своих сородичей почти в два раза и был единственным Золотым Драконом в этой разношёрстной компании, по праву лидера, возглавлял колонну. Он выдохнул в чёрного Дракона предупредительный залп огня, а затем произнёс:

— Мы не желаем вам зла, но если вы нападёте, мы будем защищаться.

Чёрный Дракон заговорил на неизвестном языке, которого Андрей не смог разобрать, затем прищурился и мотнул головой, призывая следовать за ним. Андрей лишь кивнул в ответ. Слепо верить этому чёрному Дракону не хотелось, но выбора не было.

Четыре часа спустя многотысячная армия Королевского Золотого достигла города Самри.

Многие успели обернуться и одеться, когда ворота города распахнулись, а из недалёкого поместья прилетел золотой Дракон с всадницей на спине. Она скатилась по спине Дракона и помчалась сквозь толпу. Андрей заворожённо смотрел, как к нему бежит, прорываясь сквозь толпу, мама…

— Мама…, — не веря собственным глазам, прошептал он. — Мама! — повторил он уже громче, словно от этого зависела реальность происходящего. — Мамочка!!! — он сорвался на крик, бросил свои вещи и ринулся вперёд, навстречу к ней.

Она не изменилась ни на мгновение, словно и не было этих двадцати лет. В длинном платье, сапогах, непонятном полушубке, расшитом странными узорами, но это была она, точно она.

Как только его руки сомкнулись на её талии, а её — на его шее, она принялась покрывать поцелуями его лицо, едва дотягиваясь, привставая на цыпочки и обливаясь слезами.

— Я уже отчаялась увидеть тебя, — шептала она. — Ты так вырос, так возмужал, сыночек.

Она всхлипывала и продолжала покрывать его глаза, лоб, нос и щёки поцелуями. Высокий, широкоплечий, крепкого телосложения, здоровый, красивый, голубоглазый блондин — разве не о таком сыне мечтает каждая мать? Происходящее ощущалось нереальным. Андрей часто думал о том, что будет чувствовать, когда найдёт мать, но действительность оказалась сложнее, чем его грёзы. Он дрожал, как осиновый лист, на глаза наворачивались слёзы, которые он силился сдержать, ему хотелось закричать, но дар речи покинул его. Он ощущал трепетную нежность к этой маленькой женщине, которая заливалась слезами, и в то же время понимал, что её отсутствие в его жизни ими не компенсировать. А ещё… прощение, он простил её, видел её эмоции и понимал, что будь на то её воля, она бы никогда не покинула его.

— Родной мой, прости меня, я не смогла вернуться.

— Почему? — спросил он хриплым голосом от сдерживаемых слёз.

— Портал опечатан.

— Но я ходил туда-обратно, — удивился Андрей.

Кира замерла. Это было правдой, ведь её сын — Королевский Золотой. А так как он по совместительству ещё и Видящий, то это значит, что барьер на портале ему не преграда.

К ним подошёл мужчина в одних шароварах, босой и совершенно шокированный. Андрей смотрел на него, словно на своё отражение, вот только глаза у мужчины были серые и черты лица более плавные, теперь понятно, в кого у Андрея такое суровое выражение лица — в маму. Кира оглянулась на мужа, он вытирал выступившие слёзы в уголках глаз и совершенно не представлял, как себя вести.

— Андрюш, — прошептала Кира. — Это…

— Отец…, — закончил Андрей за мать.

Андрей подошёл к Павлу и протянул ему руку. Два золотых Дракона, разлучённые отец и сын. Что будет, если один золотой Дракон пожмёт руку другому? Отвергнуть руку сына Павел не мог. Он протянул ему руку и пожал её. Глаза Андрея вспыхнули золотом, он улыбнулся, словно Чеширский кот, и притянул отца к себе, обнимая.

— Спасибо, — коротко произнёс он, связывая себя со стаей Павла. Теперь они все связаны с ним. Павел был обычным золотым Драконом, генералом, командиром, а Андрей — королём.

— Я надеюсь, что ты позволишь мне быть рядом и узнать тебя, — пробормотал Павел.

Встреча с отцом тоже оказалась не такой, какой виделась Андрею. Она была менее отчуждённой, ментальная связь позволила ему почувствовать всю вину, которую испытывал отец, и его ответственность. Павел чувствовал ответственность за Драконов, за Киру, за своё отсутствие в жизни сына. Он стал заложником ситуации и собственной сущности и просто пытался поступить правильно. И в какой-то степени Андрей понимал его, особенно чувство вины. Такое же он сам испытывал перед Алисой, мамой Лёной и папой Ильёй.

— Надо сказать Гохусу, чтобы он разместил всех в городе. Вы вовремя, — сообщила Кира. — Я думаю, это будет переломом в войне.

— Войне? — переспросил Андрей.

— Да, мы тут воюем, — ответил Павел. — Но давай-ка сначала мы тебя домой отведём, там тебя очень ждёт одна прекрасная девушка.

— Алиса…, — выдохнул Андрей.

Кира кивнула.

========== Глава 34. Прародитель. ==========

Алиса, свернувшись калачиком, спала на руках Андрея, уткнувшись носом в ямочку на его ключице. В доме было тепло и светло. На креслах и диванах расположились его родители, Маша, Кирилл с Марианной на руках, Гохус и Эхо. Они вели тихую беседу, Кира практически шёпотом переводила всё сказанное на всеобщий.

— Одного не понимаю, ты прошёл сквозь портал в Италии и очутился на поле Эхо, — он всё ещё избегал называть Павла отцом, это было странно и некомфортно. — Мама, ты в России на той заправке, вас троих тоже перенесли через портал на заправке, но очутились вы где-то в другом месте.

— Это сложно, — ответил Павел. — Судя по тому, что написано в трудах, которые мы прочитали за последние пару лет, всё зависит от того, где находится маяк. Портал перекидывает тебя в ближайший к твоему маяку портал.

— То есть те, кого ты уничтожил двадцать семь лет назад, открыли портал сюда и переместились на поле к Эхо. Тогда напрашивается вопрос: у них здесь маяк? Значит ли это, что в ваших рядах есть предатель?

Кира перевела предположение сына на всеобщий, и Гохус отрицательно замотал головой.

— Si ita esset, Iam pridem eum invenissemus, — ответил он. — Dracones sunt valde stricti communitatis, coniuncta mentis. Si traditor que edo, sed homo est.[1]

— Logice, — согласилась Маша. — Inconspicuus esse debet, nolite notabiliter, lontano dalla folla. Si tantum munus pharus habet, tunc adhiberi potest temere, potest esse crassa minerva non scio esto.[2]

— А маяк может быть предметом?

— Difficile est, et magis est ut de eo tempore, magicae portae que pharus sub constructione ad affectus, — выдавил из себя Эхо. — Аd quae non sunt coniuncta ita fortiter, quam ad populum. Forsitan etiam ad locum, ad domum nativam.[3]

— Patria domum, cum et optio,[4] — согласился Гохус.

Услышав перевод, Андрей задумался, откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза, поглаживая Алису по голове, этот жест успокаивал лучше, чем самые сильные седативные. Последние несколько часов вокруг него была одна суета. Эхо вечно препирался с Машей. Марианна висела поочерёдно то на его шее, то на шее Кирилла. Гохус буквально заглядывал ему в рот, ожидая героических поступков. Мама… Мамочка… Андрею захотелось стать младше, чтобы ему стало снова шесть, чтобы забраться к ней на руки и просто уснуть. С мамой Лёной он так не делал, когда был маленький, и сейчас почувствовал, что хотел бы наверстать все упущенные годы, проведённые в разлуке. Стало обидно. Мы думаем, что время придёт, а оно только уходит. Сколько всего потеряно, сколько всего не прожито. Призраки несуществующего прошлого — сожаление, которое сложнее всего пережить. Папа. Илья был хорошим отцом, а вот родного он не знал. Ещё один призрак несбывшегося прошлого. Это всё большая и бурная река сожалений. Отец чувствовал то же самое, ментальная связь работала, как часы.

Андрей потянулся к сознанию Эхо, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц, в очередной раз радуясь, что мысли и воспоминания — это картинки, а для чувств не нужны слова, чтобы их понимать. Старый боцман, гроза морей, бороздивший моря и океаны до прихода войны, до обращения, до того, как он чёрной молнией стал разрезать облака. Только в каком мире он был боцманом? Самому Эхо казалось, что это было в другой жизни. Да, Андрею бы тоже так казалось. У него была жена, которая умерла настолько давно, что даже сам Эхо больше не помнил, когда это случилось. Он любил её. Трепетно хранил воспоминания о ней, даже скучал, Андрей понимал эту щемящую тоску. Невероятная черта Драконов — вечная верность. Если бы Алиса не стала Драконом, то их бы ждало такое же будущее. Эхо прошёл сотни битв, защищал планету, пока Гохус не посадил его смотреть за порталом и ловить молодых Драконов. Молодёжь тянуло к порталу, инстинкт защищать и охранять был слишком силён в Драконах.

Гохус. Почему Эхо охранять портал посадил Гохус, ведь был ещё жив Королевский Золотой? Что в этом решении было не так? Гохус был стар настолько, что Андрей не смог бы посчитать его годы при всём желании. А ещё… Было в нём нечто неуловимо знакомое. Странное торжество присутствовало в старике, он чувствовал себя правым во всём. У него были своя стратегия, свои мотивы, скрытые «туманом», пробиться сквозь который не представлялось возможным. Чем он занимался до прихода войны, было неясно. Он жил, существовал, летал по планете, чувствовал, но, кроме отголосков сожалений, воспоминания об этих чувствах ничего не вызывали. Это были лишь отзвуки чувств и желаний, скрытые даже от Королевского Золотого. А ведь он Хранитель Памяти, как называла его мама. Его сознание должно представлять собой структурированный архив, но там были тьма и пустота, очень знакомые. Алгоритм действий и намерения пройтись по всем мирам, триумфально освобождая их от гнёта завоевателей, лежали на поверхности, а вот воспоминания и знания отсутствовали, он словно черпал их из тьмы своего сознания, скрывая самое сокровенное. Какое ему дело до других миров? О чём он жалеет? Или не жалеет? «Туман». Его семья также покрыта непроглядной тьмой. А вот дружба с Эхо просматривается чётко и ясно.

Андрей снова прислушался к разговору.

— Ego solus draco albus, — высокомерным тоном проговорила Маша.[5]

— Sortes est albus’, — возмущённо раздувая ноздри, выпалил Гохус. — Erronea mutatio! Quis scit, quis humanis dentibus color est.[6]

— Non potes videre me in nubibus, — парировала Маша. — Plus centum camouflage.[7]

Мама хохотала, переводя перепалку остальным.

Альбинос? Мутация? Ошибочная мутация? Откуда старый Дракон, проживший столько лет в мире, где даже электричество не изобрели, знает слово «мутация»? Может быть, мама выбрала слово, которое близко по значению, чтобы выразить его мысль? Ему ведь кажется, да? Это ведь только трудности перевода? Может, он сказал что-то обидное? Например, «выродок»…? А его тон? Он говорил очень твёрдо, даже высокомерно, был уверен в своих словах, будто они — истина в последней инстанции.

Андрей тяжело выдохнул, поднял голову и посмотрел на маму. Вторгаться в её сознание не самая лучшая идея, нарушение границ родного человека — мерзкий поступок. А вторжение в сознание других? Какая-то двойная мораль. Андрей скривился.

«Мам», — мысленно позвал он, как делал в детстве, когда она была нужна ему.

Кира улыбаясь заглянула в глаза сыну.

«Я только послушаю», — заверил он.

Кира едва заметно кивнула. Мама понимала всеобщий и свободно говорила на нём, а значит, он будет знать точные слова, которые используют другие, понимать их без трудностей перевода. Он «просмотрел» последнюю фразу Гохуса. Мама не подбирала слова, это не было трудностью перевода. Может, у него просто паранойя? Он снова вздохнул и откинулся на спинку кресла, смотря в потолок.

«Что тебя беспокоит?» — спросил голос матери в его голове.

«Не знаю, предчувствие какое-то стрёмное», — мысленно отозвался Андрей.

— Что будем делать с Ворониным? — спросила Маша.

— Ты уверена, что он на планете? — переспросил Павел.

— Не знаю.

— Он тёмная лошадка в этой истории, — пробормотал Андрей. — С одной стороны, он похитил вас и превратил Алису в Дракона, и это преступление, но, с другой стороны, он оказал нам всем услугу.

— Quid vis dicere? [8]— Гохус внимательно прислушивался к Королевскому Золотому и переводу, который ему транслировала Кира. Вот только Андрей мог поклясться, что Гохус понимал их язык.

— Я хочу сказать, что он вёл себя так, словно заманивал меня, красовался перед камерой, — пояснил Андрей. — Будто показывал дорогу и оставлял инструкции. Он хотел, чтобы я был здесь вместе с другими Драконами.

— Si ita est, gratias agimus ei, [9]— заметил Эхо.

Андрей резко поднял голову и яростно посмотрел на Эхо, тот подавился табачным дымом, громко закашлялся. Алиса распахнула глаза и вскочила.

— Тише, родная, всё хорошо, — Андрей погладил её по спине.

Она рассеяно озиралась по сторонам, хлопая глазами. Павел с теплотой посмотрел на сына, в этом его жесте, в том, как поменялся его до этого жёсткий командный голос, став нежным и заботливым, он узнал себя. Кира тоже залюбовалась сыном и его проявлением нежности к любимой.

— Quid igitur belli?[10] — спросил Павел.

Андрей прижал к себе Алису, которая снова заняла прежнее положение у него на руках. Так было правильно, она рядом, в его руках, под его защитой.

— Invenire Voronina que motibus una dies, [11]— подытожила Маша.

— Если он всё ещё на планете, — пробубнил Кирилл.

— Puto autem quod suus hic, — заспорила Маша. — Experimentum gessit et inspicias quam felix sit.[12]

— Et scientiarum,[13] — согласилась Кира.

— Lets’ satus domum suam, — продолжила Маша. — Hoc est a viginti horae hinc fuga. Tu mihi dabis coetus draconum?[14]

— Esne aegra, puella?[15] — возмутился Эхо.

— O, vetus chauvinist locutus est,[16] — Маша закатила глаза.

— О, сейчас начнут крутостью меряться, — усмехнулся Павел на русском.

— Или ты меня научишь языку, или я поколочу их обоих, — улыбнулся Андрей, зеркально отразив усмешку отца.

— Не делайте так, — Кира поёжилась и перевела взгляд с мужа на сына. — Это смотрится жутко. Вы словно близнецы.

— Мне тоже было не по себе, — согласилась Маша, она всегда подчеркивала, что Андрей до жути похож на отца. — Так дашь?

— А у меня разве есть выбор?

— Нет, конечно, — победно улыбнулась она.

— Puella Regiis Aurum imperat, pudorem penitus amisit, [17]— проворчал Эхо.

— Nemo te interrogavit,[18] — Маша выставила указательный палец в предупредительном жесте.

Эхо только фыркнул в ответ.

— Ещё его записи, — пробормотал Андрей, возвращаясь к теме разговора. — Он словно хотел, чтобы мы знали, что он делает.

Гохус смотрел на него слишком внимательно и понимающе. А может, у него просто такая сила?

— Quid cum invasoribus facturi sumus?[19] — спросил он.

— Портал закроем, — сообщил Андрей. — Но перед этим нанесём им предупредительный удар, чтобы знали, что к нам соваться больше не стоит.

Он активно закивал, когда услышал перевод, произнесённый Кирой. Только вот после этих слов Гохус должен был испытывать разочарование, вместо этого он начал продумывать стечение обстоятельств, по которому Андрею и его Драконам придётся пройтись армией освобождения по всем мирам. Но была одна оговорка. Стройные образы планов стали мелькать в его голове до того, как мама озвучила перевод. Андрей мысленно выругался.

— Et tunc? [20]— спросил Гохус, продолжая выведывать планы Андрея.

— Пусть сами решают, остаться или уйти.

— E você? [21]— с надеждой спросил Гохус.

— Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём, — улыбнулся Павел. — Буквально.

— Что? — переспросил Андрей.

— Ну как, ты Королевский Золотой из рода древних королей, а там трон пустует, — усмехнулся Павел.

— Вот ведь, — Андрей размял шею. — Я подумаю.

— Для Гохуса это идея фикс, — Кира закатила глаза. — Ты самый достойный претендент как принц из рода Брэмов, первый в очереди.

— И что, без вариантов?

— Без, — подтвердила Кира. — Я не являюсь Драконом, поэтому не в счёт, могу быть только королевой матерью.

Гохус скучающе забивал трубку, словно беседа его не касалась и он совершенно не понимал, о чём речь, будто не слышал своего имени, одинаково звучащего на обоих языках.

Андрей ласково улыбнулся и обратился к Алисе, эта девчонка должна быть как можно дальше от интриг и битв.

— Пойдёшь замуж за принца?

Девушка смущённо улыбнулась, пряча глаза. Её ясные зелёные глаза стали теперь другими, радужка одного была опоясана кольцом белого цвета, а другого — кольцом серебряного цвета. Но ведь он уже видел это в своём видении, осталось только свыкнуться с тем, что это стало реальностью.

— А свадьбу сыграем весной, когда зацветёт сад, — улыбнулась Кира.

— Смотри, — он кивнул в сторону матери. — Она уже всё распланировала.

Алиса тихо засмеялась.

— Маме с папой надо сказать, — напомнила она.

— Скажем, — заверил Андрей.

Вот только как? Телефоны здесь не ловили, и, судя по всему, он был единственным невеждой, которому было плевать на барьер, установленный его… эмм дедушкой и бабушкой? Ещё утром он был усыновлённым сиротой, а теперь у него есть семья по крови. Это звучало дико. Как и то, что его дед был не просто Королевским Золотым, но и самым настоящим королём. Всё казалось каким-то сюром и совершенно не вязалось с реальностью. Если бы он был простым человеком, то вряд ли верил бы в существование Драконов, хотя в мире полно чудаков. «В иные дни некоторые успевают поверить в десяток невозможностей до завтрака!» *Андрей хотел бы улыбнуться собственным мыслям, но он был далеко не в детской сказке, чтобы умиляясь и удивляясь расхаживать по городу и думать о чудесах, которые с ним происходили. Здесь идёт война, а его просят возглавить сопротивление. Может ли он брать на себя такую ответственность, даже несмотря на то, что это его право по рождению? Слишком много моральных дилемм. Андрей вздохнул и снова откинулся на кресле, закрывая глаза.

— Мы все устали, — заговорил Кирилл. — Уже поздно, думаю, нам пора.

— Да, — согласилась Кэт.

— Тогда завтра встретимся в соборе, — предложил Павел. — Обсудим стратегию.

— Да, — вставила Кира.

— Мы это уже обсуждали, — возразил Павел.

— Но я могу! — заспорила мать.

— По-моему, мы уже обсуждали, что твоё умение бесполезно в бою. Души и так освобождаются после сжигания тел.

— Зато их нельзя снова «собрать» после того, как я освобождаю.

— Кира, это не обсуждается, — холодным тоном прервал её отец.

Гохус проворчал что-то нечленораздельное, комментируя перепалку супругов. Какова вероятность, что он заметил, что Андрей его подозревает? Если он не сбежит до утра, значит, не заметил. Предъявлять обвинения не лучшая идея, у него нет доказательств, только предчувствие и странная похожесть сознания Гохуса и Воронина. Андрей поморщился.

— Пойдём спать, — позвала Алиса, поднимаясь с его колен.

— У меня есть ощущение, что ты уже выспалась, — усмехнулся он.

— Мне кажется, что я могу проспать ещё пару суток, — ответила Алиса. — То, что он со мной сделал, проще переносить во сне.

— Прости, — прошептал он.

— Ты не должен извиняться, это не твоя вина, я даже рада…

Андрей поднял голову и посмотрел на девушку, в комнате они были одни. Он что, уснул? Когда все ушли?

— Рада? Рада тому, что тебя похитили? Что превратили в Дракона?

— Да, — подтвердила Алиса. — Это странно, но я чувствую себя лучше. Я часть чего-то большего, чем просто семьи, и я важна.

— Разве тебе мало того, что ты нужна мне? Маме с папой?

— Нет, не в этом дело, теперь у меня только одна проблема: как бы тебе не наскучить, — она ласково улыбнулась.

Андрей захохотал:

— Драконы однолюбы.

— Теперь я в это не просто верю, но и знаю, потому что сама стала одной из вас.

— То есть в долгосрочной перспективе ты собиралась меня бросить? — он приподнял вопросительно бровь. Разочарования не было, ему не было больно от этого осознания, возможно, это было слишком самоуверенно, но он ведь Дракон, а Драконы никому не отдают свои сокровища, он бы не позволил ей уйти.

— Я думала, что уйду от тебя, — призналась она. — Драконы живут долго, и я не хотела, чтобы ты видел, как я старею.

— Дурочка, — тихо рассмеялся он.

— Признаю.

Он потянулся к ней, призывая к объятиям. Алиса вернулась к нему на колени и обняла.

— Вместе? — спросил он.

— Теперь навсегда, — буквально промурлыкала она, целуя в губы.

***

Раннее утро было морозным, камин давно погас, ни Андрею, ни Алисе это не мешало, поскольку Драконы не мёрзли. Андрей выбрался из постели, стараясь не разбудить Алису, быстро оделся и вышел в гостиную.

Мама хлопотала у печи, в камине потрескивал огонь.

— Завтрак? — спросила она.

Андрей пересёк гостиную и заключил маму в объятия. Голова маленькой женщины была едва на уровне его груди. Он уткнулся в её макушку носом и вдохнул давно забытый запах. Она пахла покоем и безусловной любовью.

— Я тоже скучала, — прошептала она, прижимаясь к сыну. — Ты такой большой, такой замечательный, я очень горжусь тобой, — она снова расплакалась.

— Я никогда не забывал тебя и не переставал искать, — сообщил Андрей.

— Я знаю, — всхлипнула она. — А вот я сдалась…

— Отец тоже сдался.

— Мы оба. Прости. Мне никогда не восполнить те годы, которые мы упустили.

— У нас теперь есть всё время мира, чтобы узнать и простить друг друга и самих себя.

— Алёна хорошо тебя воспитала.

— Мама Лёна… Да, она лучшее, что могло со мной произойти, когда тебя не стало… Я пойду, — он поцеловал мать в макушку и вышел из дома.

Самри встретил его предрассветной суетой. Мелкие лавочки открывались, из пекарен пахло свежеиспечённым хлебом, в горнах кузниц разгорался огонь, уличные торговцы спешили к своим лоткам на рынке, таща на себе тяжёлые тюки с товарами. Андрей вошёл в город через ворота, стараясь не привлекать внимания, но на него всё равно оглядывались, Драконы кивали, приветствуя, люди рассматривали с интересом. Конечно, странная для этих мест одежда привлекала внимание, а может, то, что он шёл в рубашке, брюках и летних туфлях. Хотя нет, Драконы, которых он привёл с собой, тоже не отличались наличием верхней одежды. Кажется, у отца была куртка, нужно было взять её.

Андрей вошёл в готический собор, осматриваясь по сторонам. В длинном коридоре с высокими сводами вдоль стен горели свечи на обустроенных алтарях. Своеобразная стена памяти. Андрей не стал задерживаться и изучать алтари, он искал Гохуса, этой ночью он всё же принял решение.

Андрей прошёл по коридору и толкнул дверь, которая вела в главный зал. Огромная зала была заставлена скамьями, у дальней стены был воздвигнут небольшой подиум из чёрного камня с большим троном в центре. Андрей поднялся по ступенькам к трону и стал заглядывать в нишу, спрятанную за ним, прикрытую тёмным полотном ткани. В нише обнаружилась дверь, которая тут же открылась, и из неё вышел Гохус. Андрей сделал несколько шагов назад.

Гохус лучезарно улыбнулся ему. Только Андрея эта улыбка не подкупила и не ввела в заблуждение, он внимательно разглядывал старика и всё больше убеждался в своих подозрениях.

— Как ты думаешь, что я с тобой сделаю? Завязывай с этим маскарадом, — он обвёл рукой облик Гохуса.

Тот прищурился, глядя на него, достал трубку, прошёл к трону и сел на него, вальяжно закинув ногу на ногу, он чувствовал себя хозяином положения. Андрей с презрением проследил за ним взглядом, старик закурил.

— Ничего ты мне не сделаешь. Я не враг тебе, — проговорил Гохус на чистом русском. — И это не маскарад, это мой истинный облик, как и облик Дракона. Воронин был маскарадом. Ничего сложного, пара-тройка преобразований и, вуаля, новое тело.

— Что ты такое?

— То же, что и ты, у нас мало отличий. Садись, разговор будет долгий.

— Я не собираюсь тебя слушать.

— Нет, ты меня выслушаешь, потому что твой пытливый ум уже построил сотни теорий, и ты хочешь знать, какая из них верная, — усмехнулся Гохус. — Дай мне шанс, обещаю, что не разочарую.

Андрей засунул руку в карман и вынул пачку сигарет и зажигалку.

— У тебя есть время, пока я курю, — отчеканил он, закуривая.

— Хм, — Гохус перевёл взгляд на короткую сигарету. — Ладно, как-нибудь научу тебя курить трубку.

— Теряешь время, — поторопил его Андрей.

— Когда я начну, ты вряд ли сможешь меня остановить, пока не дослушаешь, — он лукаво улыбнулся и начал свой рассказ. — Всё довольно банально, жажда власти и признания ослепляет многих. В моём мире, откуда я переселил Драконов на Аркс и на Землю, я был учёным, как и мой друг, с которым мы прошли огонь, воду, и медные трубы. Открытие конвертера душ стало прорывом в нашей работе. Какой успех! Мы затмили даже наш триумф после открытия гена, который отличает Драконов от людей, и возможности искусственного создания Драконов путём интеграции гена в тело человека. С конвертером было сложно, потому что нельзя переместить душу из живого тела в другое живое тело. Зато получилось поймать живую душу и вернуть обратно в тело. Ты, возможно, не знаешь, но душа остаётся возле своего тела от трёх до пяти дней, что облегчало нашу задачу. Таким образом, мы смогли продлить жизнь после реанимации тела, даже если человек был мёртв уже несколько дней, тогда это решило проблему смертности среди людей. Драконы живут долго, но они не бессмертны. А мы стремились к бессмертию, хотели превзойти Драконов. Мы на это надеялись. Первый удачный эксперимент мы провели на коте моего друга Энифа. Мерзавец был мёртв пару дней, Эниф даже успел закопать его в своём саду под дубом. В тот день в нашей больнице умер один старый скряга, и мы решили не оживлять его, а поймать его душу и переместить в другое тело. Подходящих тел не было, поэтому мы решили, что тело кота будет в самый раз, к тому же мы не ожидали, что эксперимент будет удачным. Кот ожил с некоторыми оговорками. Он не дышал, его сердце не билось, никакая реанимация не помогала, но он двигался, подавал голос. Мы наблюдали за ним, кот вёл себя, как обычный кот, не подавая признаков того, что в нём обитала человеческая душа. Его мёртвое тело использовало энергию души, чтобы функционировать. Понаблюдать долго за котом не вышло, с Энифом случился несчастный случай, и мне пришлось в срочном порядке использовать конвертер, чтобы поймать его душу и вернуть в тело. Рискованно, но он же не кот, к тому же ещё не успел окоченеть, реанимация представлялась возможной. Я его реанимировал и вернул душу на место. Поначалу всё было хорошо, он соображал так же, как и перед смертью, а может быть, даже лучше, у него были все воспоминания, он говорил, двигался, но примерно через пару дней я понял, что мой друг не ест, не спит, не дышит и тихонько разлагается. А ещё, что он использует конвертер, чтобы поймать души в морге и использовать их энергию для поддержания тела, пытаясь остановить разложение и улучшить свои умственные способности.

Андрей потушил окурок об один из подсвечников, используя выемку для свечи как пепельницу, достал вторую сигарету и снова закурил.

— Как оказалось, энергии одной души для человеческого тела мало, три-четыре поддерживали оптимальную мозговую активность и двигательные функции. Так мы прожили пару лет, пока с орбиты не сошёл спутник и не упал на планету, уничтожив большую часть мегаполиса и унеся с собой много жизней. Когда все разгребали последствия катастрофы, Эниф собирал души. Ты ведь знаешь, если Дракон умирает в своей драконьей ипостаси, он не обращается обратно. Эниф использовал это: первые мёртвые Драконы появились спустя пару дней после катастрофы. Мёртвые Драконы шли за ним, как за первым мертвецом, признавая своим вожаком, напрочь утратив человеческий разум. Я пытался поговорить с ним, выяснить его мотивы. Он хотел бессмертия, ну или пытался меня в этом убедить. Наше изобретение оказалось злом, а не благом. Разложение можно было замедлить, но не остановить полностью, то есть, если не поддерживать нужный уровень энергии душ в мёртвом теле — смерть. Эниф не хотел смерти, тогда он провёл первую «жатву», а потом вторую. Остановить его я не смог. Драконов в нашем мире было непростительно мало, и, как выяснилось, только их огонь способен испепелить и умертвить мертвецов. Видишь ли, они мертвы, поэтому их не берут ни оружие, ни яды, а конвертер Эниф спрятал от меня. Тогда я принял единственное возможное на тот момент решение, вживил в себя ген Дракона, позволяющий создавать других Драконов, и покинул родной мир. Сначала всё шло хорошо, Драконы расплодились, ген спал. Но вот однажды в тот мир, куда я убежал, пришёл Эниф со своей армией, и снова была «жатва». Мы отбили нападение, но уничтожить его не удалось, смогли только отправить в родной мир. И тогда я понял, что он не успокоится и пока жив, все миры в опасности. Когда был порабощён мир Видящих, всё стало в разы хуже, ведь они предвидели будущее. Эниф изобрёл для них механизм полного и беспрекословного подчинения, хотя, как нам уже известно, есть те, кто может этому противостоять, но это скорее исключение, чем правило. И тогда я пошёл по мирам, создавая Драконов. Сначала Драконы были только красные, как и я, потом я научился разделять гены, вывел чёрных и коричневых Драконов, потом появились синие и зелёные. Венцом творения стали золотые и Королевские Золотые Драконы.

— А Маша?

— Альбинос, естественная мутация, она куда лучше, чем вынужденная. Хотя рождённые Драконы более импульсивны и самоотверженны, чем обращённые. Тысячелетия естественной эволюции сделали вас истинно рождёнными, укрепили ваши силы.

— Кирилл?

— Тоже естественная мутация, — Гохус хитро улыбнулся.

— Не верю я в это, — заявил Андрей.

— Я лишь слегка направил…

— Ты всех направил, выдав это за их выбор и судьбу, — Андрей злился. — А тех, кто не хотел подчиниться твоему сценарию, принудил.

— Дорогой мальчик, любое решение — это лишь иллюзия выбора, есть те, кто управляют этими решениями, и те, кто думают, что принимают решения, подчиняясь. А принуждение — не такая большая цена за победу.

— Я не хочу быть твоей марионеткой.

— Ну что ты, ты не марионетка, ты моё создание, практически дитя. Единственное, чего я тебе желаю, — это счастья.

— Конечно, с оговоркой, что я возглавлю армию и принесу победу в войне.

— Слишком поздно, у тебя уже нет выбора, ты принял решение, к которому я тебя подтолкнул, и теперь ты снова сделаешь так, как нужно мне. Ты пришёл в этот мир и притащил с собой пятнадцать тысяч людей и Драконов, бросить их тебе совесть не позволит, а так как портал защищён барьером, вернуться на Землю можешь только ты один, ну не совсем один, у тебя уйдёт несколько месяцев, чтобы найти обратный ритуал и открыть портал. И, опережая твой вопрос, на меня барьер не действует, потому что я созданный Дракон, а не рождённый, и это единственное исключение, принимаемое порталом. Дариус и Самира не знали, что, кроме рождённых, существуют и созданные Драконы, а я забыл сообщить. В своё оправдание могу сказать лишь то, что мне очень много лет и память меня подводит. И да, искать ритуал и проводить его я тебе помогать не стану, как не стал помогать твоей матери. А за это время, что ты потратишь на попытки снять барьер с портала, придут Смертаки и у тебя не останется выбора, кроме как пойти в бой, чтобы защитить людей и Драконов. Конечно, твои мотивы могут быть более мелочными, ты ведь рождённый Дракон, а значит, самый главный рычаг давления на тебя — это твоя семья. Но вот незадача, твоя семья тоже здесь, так что да, у тебя нет выбора. О, и да, ты должен быть мне благодарен, твоя невеста теперь сможет прожить с тобой не один век, и твоя мать также проживёт долгую жизнь с твоим отцом.

Повисла пауза. Андрей мысленно прикидывал, стоит ли отпускать Алису домой и вообще делиться полученной информацией с кем-либо? Разница во времени была решающей, пожалуй, он прибережёт эту информацию. Зная Алису, она тут же бросится на Землю, а отпускать её он не хотел, она не может быть в безопасности, пока его нет рядом…

— Мама? Что ты с ней сделал? — подал голос Андрей.

— Подарил ей жизнь, — загадочно улыбнулся Гохус. — Она проживёт достаточно, чтобы состариться на пару с твоим отцом.

— То есть ты считаешь, что мы должны быть тебе благодарны? Мы — предмет твоего эксперимента, в котором не хотели участвовать. Может быть, мы хотели прожить нормальную счастливую жизнь?

— Никто не может жить спокойно, пока миры умирают. Счастливое неведение — не спасение, а лишь плацебо. Если бы вы не появились, однажды бы здесь не осталось способных сражаться, и тогда они пришли бы на Землю, в последний непорабощённый мир. Историю пишут победители. Я видел, что стало с вашим миром и нашей историей в нём, потомки всё забыли, а советом Старейшин управляли Видящие, которые служили Энифу. Значит ли это, что он победил, хотя мы здесь ещё сопротивляемся?

Андрей опустил голову и задумался.

— Чёрт с тобой, — проговорил он, снова закуривая.

— Знал, что ты поймёшь меня…

****************

[1] Если бы это было так, мы бы давно нашли его, — ответил он. — Драконы очень сплочённая община, связанная ментально. Если предатель и есть, то он человек.

[2] Логично, — согласилась Маша. — Он должен быть незаметным, не привлекать внимания, сливаться с толпой. Если у него только роль маяка, то его могли использовать вслепую, он может просто не знать этого.

[3] Это сложно, как и вся магия в этом мире, магия порталов и маяков строится на эмоциях, — выдавил из себя Эхо. — К вещам не привязываются так сильно, как к людям. Может быть ещё к месту, к родному дому.

[4] Родной дом, как вариант, — согласился Гохус.

[5] Я единственный белый Дракон, — высокомерным тоном, проговорила Маша.

[6] Ты всего лишь альбинос, — возмущённо раздувая ноздри, выпалил Гохус. — Ошибочная мутация! Кто знает, какого ты должна была быть цвета на самом деле.

[7] Зато меня в облаках не видно, — парировала Маша. — Плюс сто к камуфляжу.

[8] Что ты хочешь сказать?

[9] Если это так, то нам следует его поблагодарить.

[10] Так какая стратегия?

[11] Найти Воронина и выяснить его мотивы.

[12] Я думаю, что он здесь, — заспорила Маша. — Он провёл эксперимент и должен проверить, насколько он успешен.

[13] Как любой учёный.

[14] Начнём с его дома, — продолжила Маша. — Отсюда лететь часов двадцать. Выделишь мне группу Драконов?

[15] Не много на себя берёшь, девчонка?

[16] О, старый шовинист заговорил.

[17] Девчонка командует Королевским Золотым, совсем стыд потеряла.

[18] Тебя никто не спрашивал.

[19] Что будем делать с захватчиками?

[20] А потом?

[21] А ты?

Комментарий к Глава 34. Прародитель.

*Не дословная цитата из произведения Льюиса Кэрола «Алиса в стране чудес».

========== Глава 35. Песнь. ==========

Огромный пласт истории и культуры буквально залёг под ногами Андрея. Он бесцельно бродил по улицам Самри, разглядывая праздничное убранство перед «Золотым»: дома, таверны, лавки ремёсел, одежду прохожих, большие жернова, установленные на одной из улиц, арки с сигнальными колоколами. Сами колокола были украшены витиеватыми узорами, изображениями Драконов и письменами, которые он частично начинал понимать. Он ещё долго говорил с Гохусом в тот день, выкурив всю пачку сигарет, единственную, что у него была. И когда пришёл на следующий день, то Гохус предложил ему трубку, но Андрею не понравилось. Отличный повод бросить курить.

Для Гохуса Аркс стал чистым листом, планетой, на которой люди едва выбрались из пещер и изобрели колесо, ещё совсем молодой. И благодаря ему история планеты строилась вокруг Драконов. Первые Драконы плохо управляли собой, обращались повторно в первые сутки после первого обращения, оставаясь в таком облике до конца своих дней, тогда Гохус вывел Дракона-вожака, который управлял всеми. Только со временем этот Дракон приобрёл золотой окрас, а после пяти столетий в небо взмыл первый Королевский Золотой. «Свят твой род!» — так здесь приветствовали друг друга, отдавая дань предкам-Драконам. В каких-то семьях ген Дракона умирал, в каких-то креп и эволюционировал. Естественный отбор Гохус называл лучшим инструментом мутации, который придумала сама природа. Он просил не говорить ничего другим, хотя бы временно. Святой Прародитель оказался простым учёным, почти злодеем в глазах потомков, почти гением в глазах учёного сообщества, если бы таковое его окружало. Его целью было вывести идеального Дракона с максимальным количеством возможностей и размножить его, но «нет предела совершенству», да и Гохус не вечен. Андрей подозревал, что Гохус присматривался к нему не как к венцу своего творения на данный момент, а как к человеку, который продолжит его дело. Только как? Андрей весьма далёк от генетики и биологии. Гохус не отсиживался в соборе или в другом мире, участвовал в боях, рискуя погибнуть в каждом из них, что делало ему честь, но ставило под угрозу эксперимент. Оставалась мама, она получила пенициллин, не просто вырастила грибок, а смогла дистиллировать с помощью подручных средств. Но мама тоже не вечна. Кровь. Он всё время забывал, что Гохус подарил ей долгую жизнь и ген, способный обращать людей в Драконов. Теперь кровь матери была дороже золота и разбазаривать её на освобождение душ было расточительством. Гохус предлагал проверить в следующей битве возможность того, что Андрей унаследовал от матери «дар Брэмов», так он называл способность освобождать души. Андрей же был согласен с отцом, что это бесполезный дар.

— Хочешь переведу?

Маша подошла к нему со спины, Андрей обернулся, оглядывая её. Она смотрелась странно в местной одежде. В платье, синем душегрее и без косметики она оказалась натуральной блондинкой, за это время её волосы должны были отрасти и показаться корни натурального цвета, но тёмных корней не было. Белый Дракон.

— И тебе привет, — сухо отозвался он.

— Это что-то вроде песни, — она подошла к колоколу и провела по узорам. — Это мелодия, темп, в котором её надо петь, — сообщила она. — А здесь, — она провела пальцами по символам, — текст. Кира говорит, что на «Золотого» её будут петь все местные. Сначала они поют панихиду, — она начала говорить текст, проговаривая его на русском, а затем на всеобщем: «Горе помнящим, gauré memoria

Горе забывшим, gauré oblitus

Горе живым, gauré vivus

Горе павшим воинам, gauré cecidit bellatores

Жёнам и матерям, uxores que matres

Сиротам и осквернённым, orphani que polluti sunt –

потом поют хвалу и напутствие:

Око Дракона — защита для душ, apud Draco ops gratia anima

Свят Король Золотой sanctus rex aureus

И потомки его. que descendentem suus

Свят наш род. sanctus noster genus

Гордость великих, superbia grandis

Гордость предков, superbia maiores

Гордость матери и отца, superbia matres que pater

Свят великий наш Прародитель, sanctus grandis noster progenitor

Храбрым будь, Дракон, в небесах fortis esse Draco in caelum».

Маша остановилась и перевела взгляд на Андрея.

— Sanctus tuus genus, rex Draco[1], — улыбнулась она.

— Sanctus tuus genus, [2]— он отзеркалил её улыбку.

— Вот видишь, у тебя неплохо выходит, — похвалила она.

Андрей поёжился и набросил на голову капюшон куртки, расшитой узорами, которые были нарисованы на колоколе, пошёл снег. Холодные снежинки, попадающие за шиворот, быстро таяли и становились водой, вызывая дискомфорт. Неприятно ходить в мокрой одежде.

— Как дела с планом? — спросила Маша.

— Нормально, — Андрей поиграл плечами, пытаясь хоть как-то избавиться от ощущения мокрых капель, сползающих по спине. Чёртов снег. — Разделимся на две группы: одна атакует через основной портал, вторая зайдёт с тыла.

— Неплохо. А я так и не нашла Воронина, найдёшь его, не тронь, он мой!

Андрей едва сдержался, чтобы не засмеяться.

— Твой? — он поднял бровь, пытаясь перевести тему.

— Мой.

— А он знает? — поддразнил он.

— О, — застонала Маша. — Перестань.

— Маш, а если серьёзно. Насколько я знаю, у тебя никого не было. Неужели за столько лет не нашёлся никто особенный, кто бы покорил твоё сердце?

— Ты точно хочешь обсудить это сейчас? — возмутилась она. Андрей строго взглянул на неё, подтверждая свои намерения. Она шумно выдохнула и произнесла, — особенных много, нормальных мало, я сама особенная.

— Тебе не нравится быть Драконом?

— Нравится, — возразила она. — Только даже среди Драконов я особенная, они все смотрят на меня, как на диковину, экспонат в музее, скоро на сувениры разбирать начнут, как и Кирилла с Марианной, хотя её тяжело застигнуть врасплох — быстрая, чертовка.

— Ты просто устала, — подытожил Андрей.

— Может быть. Дашь мне отпуск?

— С каких пор мы поменялись ролями?

— Наверное, с тех пор, как попали сюда.

— Хочешь обратно?

— Скучаю по дому. По моим шкафам с книгами, пледу, кровати, даже по занавеске в ванной.

— Да, ты действительно сентиментальна. Что ж, я планирую закрыть эту дыру в небе, отрезать их от нас. Когда это случится, ты можешь вернуться.

— А барьер?

— Есть пара идей на этот счёт. Либо вторым порталом воспользуемся.

— Мы не нашли второй портал, — напомнила Маша.

— Вообще-то нашли, — ответил Андрей. — Он недалеко от того через который отправим вторую группу.

— А как же город? Должен же кто-то его защищать. А если они придут сюда?

— Не до этого будет. У наших противников найдутся другие проблемы, которые нельзя будет отложить, им будет не до города.

Маша подняла бровь.

— О, ты теперь в его секте! — воскликнула она. — Как он тебя убедил? Он тебе взятку дал?

— Всё сложно, Маш.

— А когда было просто? Никогда не бывает. Найди уж слова, объясни, будь так добр.

— Перестань язвить. Я думаю, что он прав. Это наша война, всегда нашей была и нашей останется. Мы должны сражаться здесь и сейчас, а не когда они придут на Землю и превратят её в пепел. А рано или поздно это случится. Да, с Драконами, — он осёкся, но потом продолжил, подбирая слова, — всё сложно. И непонятно, Воронин то ли злодей, то ли праведник, то ли Бог. Мы не знаем, какие мотивы стоят за его опытами и поступками.

— Ты его оправдал и простил.

— Думай, что хочешь.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, — напомнила Маша.

— Я помню, — Андрей отвернулся, её б энтузиазм да в мирных целях. — Но у него не полетело всё к чертям. Посмотри на нас, на себя, меня, Алису, мою маму — кроме войны, одни сплошные плюсы.

— Нас только забыли спросить!

— Перестань, — пробормотал Андрей. — Мы идеальные существа, останемся здесь и построим этот мир заново, как наши предки когда-то построили жизнь на Земле. А если захватчики вернутся, то мы сможем отбить угрозу.

— Ты делишь шкуру неубитого медведя, — Маша раздражённо выдохнула, раздувая ноздри и выпуская струйку пара в воздух. — Знатно он промыл тебе мозги.

— Ты не понимаешь, — прошептал Андрей. — Когда его не станет, кто-то должен продолжить его дело или хотя бы помнить о том, как всё началось и почему это произошло. Нельзя повторять ошибки прошлого.

— Он точно промыл тебе мозги.

— Спокойная жизнь сделала нас трусами и лентяями, мы забыли, что такое банальное сострадание. Эти Драконы и люди жили здесь четыре столетия, они боролись, хотя понимали, что проиграли, отбивали атаку за атакой, но держались и держатся до сих пор. И ни один из них не колебался, не подумал бежать. Это был их собственный выбор, когда-то давно они его сделали и придерживаются, несмотря на то, что сменилось несколько поколений. Почему дети тех, кто остался, не считают себя преданными предками за их выбор? Мы не особенные, Маш, не свободные в решениях и убеждениях, мы просто трусы. А если ты чего-то не понимаешь, так перечитай текст, — он зло ткнул в колокол пальцем, указывая на письмена.

Раздался тяжёлый звон колокола со стены. Следом за ним подали голос другие колокола. К колоколу, у которого они с Машей беседовали, подбежал мужчина и, бросая быстрое «Sanctus tuus genus»[3], зазвонил в колокол.

Андрей сбросил с себя куртку, ботинки, джинсы и рубашку.

— Никого не принуждаю, никого не зову, делайте всё, что хотите…

Он разбежался, подпрыгнул, обратился в воздухе, расправил тяжёлые крылья и взмыл в небо.

За пределами стены к нему присоединился красный Дракон, Гохус, следом за ним на крыло встали жители Самри. Их было не больше трёх сотен: красные, чёрные, коричневые, зелёные, синие. Отец прибыл через пару минут. А в это время из портала в небе вылетали светло-голубые полуистлевшие Драконы. Андрей смотрел на захватчиков, на Драконов и всадников, укутанных в тёмные одежды, излучающих слабое голубоватое сияние. Они были реальны, если до этого у него и оставались сомнения, то теперь их не осталось. Мертвецы определённо превосходили численностью. Андрей попробовал пробраться в разум мёртвых Драконов, но не увидел там даже зачатков сознания, только простейшие двигательные функции и дыхание огнём. Они были мертвы внутри, ими управляли всадники, направляли с помощью вожжей и длинных посохов, как погонщики.

— Зови своих, — скомандовал Гохус.

— Нет, — ответил Андрей.

Гохус вопросительно выгнул бровь и оглянулся на город.

— Они должны выбрать без принуждения. Они пошли за мной по велению инстинкта, теперь они должны сделать выбор разумом. Это сложно, я как-нибудь объясню, какое малодушное и эгоистичное наше поколение. Им необходимо самим понять, что протест ради протеста — это глупо.

Гохус лишь кивнул в ответ и дал сигнал чёрному Дракону на активацию щита над городом.

— Готов? — голос отца дрожал от волнения. Андрей не участвовал в боях, и тревога отца за сына была буквально осязаема.

— Да, — твёрдо ответил Андрей.

— Аciem, [4]— скомандовал Павел.

Драконы выстроились двумя плотными клиньями перед щитом города. Павел занял лидирующую позицию в первой шеренге, Андрей последовал его примеру и занял позицию во второй шеренге. Он сможет! Обязательно сможет! Он ведь Королевский Золотой. Стратегию боя обсуждали неоднократно, осталось только воплотить её в жизнь.

У захватчиков не было определённого строя, они хаотично разлетались по небу, опускались к земле, топили своим дыханием снег, поджигали деревья, а у самого портала на самом большом Драконе парил всадник, который координировал действия. План у него определённо был. Павел рассказывал о том, как несколько раз побеждал руководителя колонны и захватчики отступали. Судя по размерам, ныне мёртвый Дракон когда-то был Королевским Золотым, по цвету чешуи это невозможно было определить, поскольку сейчас она была тускло-серой с отсветами голубого сияния.

Первый залп ярко-голубого пламени был похож на штормовую волну, его произвели сразу несколько мёртвых Драконов. Пламя обжигало, и Драконы чувствовали этот жар, способный им навредить. Наверняка существовал предел температур, который могли вынести Драконы со своей бронёй, но пламя, исторгаемое из пастей мертвецов, было болезненным и смертельным. Андрей выдохнул алое пламя, отбиваясь от атаки. Два огненных потока встретились в воздухе, образуя стену между Драконами. Свой огонь не был горяч для него, поэтому он бросился вперёд, прорезая крыльями пламя и производя новую атаку. Пламя охватило мертвецов, и они вспыхнули, словно спички, и пали с небес, рассыпаясь на пепел.

Сила пьянит. Успех окрыляет. Первый успех в бою придаёт смелости. Стройная шеренга Драконов последовала за Королевским Золотым. Прорвавшись сквозь стену огня, Драконы атаковали захватчиков, выжигая их ряды. Драконы верили в своего Королевского Золотого, шли за ним. Отец больше не тревожился, он гордился. Гохус ликовал. Это могла бы быть победа, безоговорочная и такая необходимая…

Из портала пришло подкрепление, организованное и многочисленное. Вновь прибывшие отличались от первой волны атакующих: они были целые и сияющие, с сильными крыльями и живыми всадниками. Живыми! Единственными живыми в армии мёртвых были Видящие. Живой разум, способный к стратегии, а не только к выполнению приказов.

— Их надо отбить! Они живые!

— Они служат врагу! И делают это добровольно! — возразил отец.

— Ты не знаешь точно!

— Никогда нельзя знать точно! Нужно лишь сражаться! Они нападают, мы отбиваемся, это поле битвы! Промедление равно поражению!

Отец был прав, но сострадание делало своё дело. Сомнение в сердце Королевского Золотого ослабило его атаки, остудило пыл. Живые начали сдавать позиции, и теперь захватчики оттесняли Драконов к городу, производя точные удары по шеренгам сопротивления. Отчаяние проникало в сознание Драконов, сковывало их движения и разум. Это поражение…

— Gauré memoria, [5]— затянул Гохус. — Gauré oblitus.[6]

— Gauré vivus, [7]— подхватил Павел.

И через несколько секунд хор Драконов разразился пением…

Песня лилась в небесах, обрушиваясь на землю, отражаясь эхом от гор. Это не просто песня, это гимн, гимн павших и живых. Эмоциональный фон Драконов выравнивался, появилась концентрация внимания. Они пели, сливаясь в единый разум, поддерживая друг друга, убеждая в храбрости, напоминая, для чего они сражаются.

Первым в небо поднялся чёрный Дракон Албин, парнишка из Замбии. Следом в небо взмыл Кирилл, прорезая крыльями щит над городом и снимая его. После него на крыло встал каждый, кто мог обращаться. Всякий, кто слышал гимн и понимал его, пусть не разумом, но сердцем, поднялся в небо, чтобы биться за свободу своего народа.

— Fortis esse Draco in caelum!

«Храбрым будь, Дракон, в небесах». Не золотой, не Королевский Золотой, а каждый Дракон.

— Чёрт с тобой! — Маша отбила атаку нападавшего мертвеца с криками, адресованными Андрею.

Драконы-защитники, воины, верные своему народу, своей семье, своему сердцу. Единственное, что важно сейчас, — вера в себя, в справедливость и в жизнь.

Новая атака была мощной и слаженной, Драконы действовали как единый живой организм, отбивая атаки, выстраивая барьеры из огня, поражая противника.

— Лови её!

Белый Дракон пролетел над всадницей, сталкивая ту с мёртвого Дракона. Андрей среагировал молниеносно, он спикировал и подхватил упавшую всадницу, выдыхая пламя в сторону мертвеца, пытающегося атаковать его. Встретив острый взгляд ясных голубых глаз Видящей, он только ухмыльнулся и передал её в лапы коричневого Дракона.

— Следующая!

Маша уже несла в своих лапах следующую Видящую, мёртвый Дракон преследовал их в надежде отбить всадницу. Андрей нырнул под брюхо Маши и, резко выпустив пламя, спалил мертвеца, тот стал заваливаться на бок и падать на землю, а коснувшись земли, рассыпался пеплом. Новую пленницу подхватил Кирилл. Другие Драконы, видя, что делают Андрей и Маша, последовали их примеру. И когда численность мертвецов стала в два раза меньше живых Драконов, из портала послышался гонг, возвещающий об отступлении.

Мертвецы убегали резво, они бросали бой и сразу же мчались к порталу. Драконы догоняли их, отбивали живых всадниц и уничтожали мёртвых. Один бой, и такой большой урон врагу. Но сколько их ещё там, по ту сторону портала? Миллионы? Сотни миллионов? Миллиарды? Десять тысяч Драконов не в силах побороть такую большую армию. А значит, нужно обезглавить врага, чтобы победить.

Комментарий к Глава 35. Песнь.

[1]Свят твой род, король Драконов.

[2]Свят твой род.

[3]Свят твой род.

[4]Стройся!

[5]Горе помнящим.

[6]Горе забывшим.

[7]Горе живым.

========== Глава 36. Клеймо. ==========

Главная зала готического собора ещё никогда не была так заполнена, как сегодня. Отец сидел на ступеньках перед троном и о чём-то тихо переговаривался с Гохусом, Маша, ходившая взад-вперёд, изредка останавливалась и прислушивалась к ним. Им удалось взять в плен двадцать Видящих, хотя Андрей предпочитал думать, что спасти. Теперь он вместе с мамой ходил вокруг них и заглядывал в их сознание. Пленных Видящих держали в центре зала в окружении Драконов в человеческом облике, что вызвались их караулить. Одеты Видящие были в длинные серые балахоны, утеплённые мехом животных. Он был довольно густой, длинный, чёрного оттенка, похож на мех чёрно-бурых лисиц. Голову покрывали шали из такой же ткани, что и балахоны, их длинные полы были несколько раз обёрнуты вокруг шеи. Обувь сшита из мягкой кожи, перетянутой бечёвками, внутри, скорее всего, тоже был мех. Андрей с матерью рассматривали Видящих с пристальным вниманием. Войти в сознание Видящей легко, особенно если она ещё юная и не умеет защищаться. Эти Видящие смогли выстроить ментальный барьер и не допустить вторжения в свой разум. У Киры не получалось преодолеть их защиту, а вот для Королевского Золотого это была простая задача. Мысли девушек путались, картинки их пребывания по ту сторону портала напоминали подёрнутые дымкой воспоминания наркоманов. Каждая из них казалась затравленным зверьком.

— Видящие — самые искусные лжецы, — мама с интересом разглядывала девушку в центре толпы. Другие словно защищали её, окружая собой и своим сознанием.

Андрей прислушался к мыслям девушек, они словно перешептывались между собой на всеобщем.

— Не понимаю, — обречённо выдохнул он, кладя руку на плечо матери. — Давай со мной.

Кира закрыла глаза и прислушалась к мыслям сына, его ощущениям, видениям и слуху. Это действительно было похоже на шёпот. Обрывки мыслей пронеслись сквозь её сознание и осели там, Андрей же начал понимать слова, используя разум матери в качестве переводчика.

«Юный Принц».

«Господин будет рад, в такой душе много энергии».

«Наши сёстры не бросят нас».

«Господин придёт за нами».

«Рогнеда, защитить Рогнеду».

«Чёрт!» — а вот это он понял без перевода, одна из них думала по-русски.

Андрей посмотрел на девушку в центре, которая до этого привлекла внимание матери. Девушка храбро смотрела прямо ему в глаза и не отводила взгляд. Сильная, стойкая, выносливая, но что-то выдавало её. Может, раскосые глаза? Или лёгкая поволока в них? Или тревога? Она боялась, на самом деле боялась, и вся её храбрость была лишь маской.

— Вот, — сказала мама. — Теперь ты видишь. Они те ещё лгунишки и напуганы до чёртиков.

«Смерть», — разом зашептались девушки. Какой-то коллективный разум, тесная община с ментальной связью, как у Драконов.

Андрей убрал руку с плеча матери и, проникнув в сознание Гохуса, спросил: «У них ментальная связь, как у Драконов. Твоих рук дело?»

Тот поднял на него взгляд и отрицательно качнул головой.

«Мы били первые или они?»

Гохус, не привлекая внимания, опустил руку вниз и показал два пальца. Значит, это врождённое у обоих видов, Андрей мысленно чертыхнулся и продолжил сканировать девушку в центре.

— Ты, — он указал на девушку, и она странно вздрогнула, видно, что поняла, — выйди сюда, — он качнул головой, указывая направление, в котором она должна двигаться. Она не шевелилась. — Так, давай обойдёмся без спектакля. Я знаю, что ты меня понимаешь.

Девушка нахмурила свои тонкие чёрные бровки и ещё сильнее побелела от испуга.

— Давай же, я тебя не обижу, — заверил он.

— Ты Королевский Золотой, твой огонь самый горячий во всех мирах, — пробубнила она и наконец-то вышла из толпы, заняв указанное место.

«Не убедил».

— То есть больше всего ты боишься того, что я Королевский Золотой, а не того, что я единственный Видящий мужчина?

После того как девушка услышала эти слова, она вжала голову в плечи. Страх читался в каждом её жесте и взгляде.

— Значит, поэтому ты нас услышал, — прошептала она.

— Как тебя зовут? — спросила Кира.

— Я не буду разговаривать с незаконнорожденным отродием, — эти слова девушка буквально выплюнула. — Твоя мать не хотела тебя, её пленили и изнасиловали!

— Никто не насиловал её, а вот вы её убили! — парировала Кира.

— Это было милосердие!

— Странное у вас понимание милосердия, — Маша, до этого не участвовавшая в беседе, встала вплотную к девушке. — Откуда ты знаешь наш язык?

— Я жила на Земле, пока Немёртвый Бог, наш великий Господин, не призвал меня, — заявила она.

— Бог? Мне бы его самомнение, — скривился Павел.

Маша внимательно вгляделась в её глаза, потом посмотрела в глаза Андрея, в глаза Киры, а затем обследовала глаза других девушек.

— Что ты высматриваешь? — спросил Павел.

— Не мешай, — прервал его Андрей.

— О, ты тоже заметил, — довольно промурлыкала Маша.

— Конечно, — отозвался Андрей.

— Как думаешь, что это?

— Гипноз или опиаты, — предположил Андрей.

— Здесь жарко, — заметила Маша.

— Да, — согласился Андрей. — Думаю, нашим гостьям пора бы и раздеться, — он хитро улыбнулся и резко распахнул балахон стоящей рядом девушки, она взвизгнула и неловко отшатнулась назад.

— Как некультурно, — Маша переместилась за спину девушки и сдёрнула балахон с её плеч, оставляя в тонком длинном платье без рукавов. — Тяжёлая, однако.

— Лисий мех, однако, — захохотал Андрей.

— Идиот, — хмуро отозвалась Маша. — Сейчас не до смеха будет.

Она схватила девушку за руку и продемонстрировала присутствующим чёрную татуировку в виде розы на её руке.

Кира внимательно присмотрелась. Кожа по контуру была воспалена, было похоже, что место татуировки залечивали уже долгое время: ткань рубцевалась, заживала, снова воспалялась и заживала, словно татуировку пробивали неоднократно. Даже Гохус встал и подошёл полюбопытствовать.

— Это не чернила, — заключила Кира.

— Что ещё даёт такой цвет?

— Мак опиумный при особой обработке, если мы предполагаем, что они одурманены, — ответила Кира. — Точно смогу сказать, когда возьму пробы.

— Сама пробовать будешь или как? — с сарказмом спросила Маша.

— Ты была душкой целых пять минут, это рекорд, — съязвила Кира.

— Зря ты так, — проворчал Павел на Машу. Кира в защите не нуждалась, а вот лишний раз похвастаться, какая у него умная жена, он мог себе позволить. — Она тут лабораторию развернула, пенициллин вырастила.

Маша засвистела и скривилась:

— Плесень. Круто, значит, я тоже своего рода микробиолог! Если я хоть что-то ещё понимаю, то нам бы не помешали иглы, капельницы, шприцы, физраствор…

— Всегда можно совершить набег на лабораторию Воронина, — подсказала Кира.

— То есть он всё же полезен?

Кира одобрительно засмеялась, вступать в спор она не собиралась.

— Стесняюсь спросить, если это наркотик, сильная у них будет ломка?

— Судя по площади нанесения, количеству вещества под кожей и рубцам препарат вводят давно, ломка будет сильной, — ответила Кира.

Пленницы смотрели на собравшийся консилиум, затаив дыхание. Часть их сознания понимала происходящее, другая бунтовала и требовала, чтобы их вернули Господину.

— Конечно, кто станет служить живому мертвецу в своём уме, — Маша пальцем провела по татуировке девушки.

Андрей взял девушку за руки и заглянул ей в глаза.

— Заканчиваем разглагольствования, — он проник в сознание девушки. — Расскажи мне, много мёртвых Драконов на той стороне? Большая у вас армия?

Девушка отклонилась назад и попыталась вырваться, но сзади её за плечи держала Маша. Конечно же, девушка не ответила на вопросы, но это и не нужно было, её сознание уже выдало всю необходимую информацию, показывая картинки чёрного замка посреди снегов и отрядов мёртвых Драконов, разлетающихся через три портала в разные миры.

— Где Эниф?

Девушка снова попыталась вырваться.

— Ты ведь знаешь, что мне не нужно тебя держать, чтобы сохранить контакт, — мягко проговорил Андрей. — Не усложняй себе жизнь, — девушка замерла.

Эниф был скелетом, обтянутым кожей, с длинными ногтями, пустые глазницы источали слабое голубоватое сияние, в ярко-алом балахоне, скрывающем его тело. Он сидел на троне, и Видящие несли ему собранные души, как жертву Богу.

— Конвертер не один, — прошептал Андрей. — Много их?

«Двадцать, если бы не вы, было бы двадцать пять».

Конвертеры носили всадники-полководцы, те самые, что координировали атаку захватчиков. Эниф размножил конвертеры и передавал их всадникам для «жатвы». С тех пор как Павел попал на Аркс и стал участвовать в боях, уничтожая полководцев, конвертеров стало меньше, пламя уничтожало их вместе с всадником и Драконом. Отправить живых всадниц было стратегическим решением. Энифу доложили, что на Аркс пришло многотысячное подкрепление, и он сделал ставку на милосердие, но прогадал, воины Аркса не просто одержали победу, но и взяли пленных.

— Где он их хранит?

Конвертер представлял собой небольшой диск размером с ладонь с сияющим золотым механизмом в центре. Тонкие шестерёнки, иголочки, пружина, которая приводила конвертер в движение, кольца, вращающиеся вокруг центрального механизма. Когда механизм стоял, это был просто плоский диск с круглым выпуклым центром и загадочными символами. Когда же он был наполнен душами, то вращающиеся кольца образовывали защиту, и конвертер становился сферой с плотно прилегающими друг к другу пластинами. Эниф хранил их в комнате за тронной залой, выдавая командирам для «жатвы» и принимая обратно с душами внутри. Момент передачи заполненных конвертеров Андрей видел детально. Мертвецы и Видящие подходили к трону, кланялись Энифу, передавали сферы, а потом складывали руки, словно в молитве, — они действительно, считали его Богом.

Закончив разглядывать воспоминания девушки, Андрей отпустил её и повернулся к другим присутствующим.

— Если лететь, то сейчас, — произнёс он. — Большинство его войск отосланы в другие миры, и он максимально уязвим. Но есть проблема, он размножил конвертер душ и сейчас на месте примерно с десяток, уничтожить все разом не удастся.

— Ну, значит, летим, — одобрил Павел.

Гохус согласно кивнул.

— Присмотришь за Алисой? — спросил Андрей у матери. — Обещай не пускать её вслед за мной.

— Не пущу, — заверила Кира. — Оставь мне пару-тройку Драконов, надо совершить набег на лабораторию Воронина.

— Хорошо, — кивнул Андрей.

— И вы двое, — она указала на сына и мужа, — только попробуйте не вернуться и застрять в другом мире, мы это уже проходили, приду и уши надеру!

Павел одобрительно улыбнулся жене, Андрей же просто обнял мать.

========== Глава 37. Рогнеда. ==========

Плохая идея! Это была очень плохая идея! Мысль о том, что бросаться в бой, не проверив досконально воспоминания спасённых Видящих, было плохой идеей, пришла уже постфактум. Их разум был затуманен опиатами и воспоминаниями, которые казались свежими, на самом деле таковыми не являлись. Спутанность их сознания должна была навести его на эти мысли, но он отдал поспешный приказ и теперь расплачивался.

Последовав изначальному плану, Драконы разделились на две группы: первая, большая часть, которую возглавлял Андрей, должна была пройти через открытый портал и начать бой с противником; вторая группа должна была пройти через второй портал, на который указал Гохус, и атаковать противника с фланга, если битва пойдёт не по плану. Наверное, это было лучшим решением, оставляющим надежду.

Мир завоевателей встретил их адским холодом, который пробирал до костей даже Драконов, всё же предел выносливости существовал. Но было и другое, что застало Драконов врасплох. Едва они переместились в мир завоевателей, как тут же на них обрушился шквальный огонь противника, образующий непроходимую стену. Их ждали. Это была ловушка. Видимо, Эниф не утратил остатки разума и мыслил стратегически, ловко расставив силки, в которые они попали. Он предугадал, что импульсивные Драконы примут решение напасть сразу. А быть может, здесь время текло по-другому, и они успели подготовиться? Гохус ничего об этом не говорил, а стоило бы спросить.

Точная и яростная атака застала первых вошедших в портал Драконов врасплох. Первый залп Андрей произвёл, когда сориентировался в пространстве, уже находясь за стеной сплошного огня. Мертвецы действовали слаженно и чётко, как единый механизм, едва первый ряд прекращал огненную атаку, как его место в мгновение ока занимал второй ряд. Сколько их было? Андрей не смог разглядеть и посчитать.

Живые Драконы отбивались, производили залпы, направляя их на стену огня, без разбора и координации. Этот бой был проигран, поэтому Андрей дал команду развернуть часть Драконов и отправить в портал, чтобы остановить тех, кто ещё не прибыл. Они же с Гохусом и небольшим отрядом прикрывали отступающих, а тем временем стена огня начала смыкаться, превращаясь в кольцо. Глупо! Глупо вот так попасться! Чем ближе Андрей и Гохус были к порталу, тем больше их брали в окружение, и буквально за пару метров от портала оно сомкнулось.

Первое, что сделал Андрей, так это дал команду оставшимся в окружении подниматься выше. Огонь противника нещадно обжигал чешую, прожигал её буквально насквозь. Андрей поднимался всё выше и выше, вслед за Гохусом и остальными. Враг преследовал их. Мертвецы превосходили численностью. Слаженная атака опалила крылья Королевского Золотого, он едва успел выдохнуть поток огня, как что-то острое и холодное пронзило его плечо над правым крылом, и липкая красно-золотая кровь хлынула из открытой раны. Это был коготь мёртвого Дракона… Андрей взревел и начал падать в пушистый снег. Теперь понятно, почему мертвецы жили в таком холоде, кровь здесь замерзала, едва успевая вытекать из раны, а значит и мёртвые тела не разлагались, а лишь дольше сохранялись. Гохус и остальные мчались ему на помощь, но было поздно. Удар за ударом, атака за атакой, и Драконы падали вслед за своим командиром, они ревели, раздирая пространство своими криками боли, а потом замолкали навечно. Они умирали, и в этом был виноват Андрей. Новый поток огня настиг его уже почти у земли. Он снова взревел от боли и ударился о землю, поднимая к небу столб снега. Алиса… Он никогда больше не увидит её — это было последним, о чём он подумал, прежде чем его глаза закрылись, а сознание погрузилось во тьму…

Он очнулся на каменном полу, накрытый шкурой какого-то животного. Всё тело болело. Он выжил, что казалось хорошей новостью. Андрей издал вздох облегчения и попытался сесть. Получилось не с первого раза. Он огляделся. Это была тесная камера со стальными решётками без окон. Тусклый свет пробивался в камеру из коридора. В углу камеры дремал Гохус, одетый только в шаровары. Андрей скинул с себя шкуру животного и обнаружил, что на нём такие же, они определённо ему не принадлежали, были слишком коротки для его роста и едва доходили до середины икры.

— Гохус, — охрипшим голосом позвал он.

Тот тут же встрепенулся и разлепил глаза.

— Очнулся, слава Прародителю.

— Тебе что ли? — огрызнулся Андрей.

— Привычка, — Гохус пожал плечами. — Как рана?

Андрей оглядел правое плечо, которое болело больше всего. Оно было рассечено, рана рваная и глубокая, но кровь не шла, кое-где было заметно, что началась регенерация.

— Где мы? — спросил Андрей.

— В темнице замка Энифа, — ответил Гохус. — Нас с тобой посчитали слишком ценными, чтобы убивать сразу.

— А надо было бы, — проворчал Андрей, пытаясь дотронуться до своей раны и понять, насколько всё плохо.

— Не трогай! — прикрикнул на него Гохус. — Обратишься, и всё заживёт.

— А это мысль, — Андрей перевёл взгляд на Гохуса. — Обращусь, разнесу своей тушей темницу, выберемся.

— Очень сильно не советую, — из-за стены раздался тонкий девичий голос.

— Это ещё почему? — возмутился Андрей. Кто это был? Кто-то всё-таки выжил в побоище?

— Стены и решётки укреплены драконьим дыханием, — пояснил голос. — И если ты обратишься тут, то максимум что получишь, это раздавленного соседа и большого глупого Дракона, умершего от переломов и разрывов, не совместимых с жизнью.

— А ты собственно кто? И откуда знаешь язык? — спросил Гохус.

— Я Старшая Видящая, мне по статусу положено, — проворчала девушка. За стеной послышалась возня. Она тяжело вздохнула и продолжила. — Меня зовут Рогнеда.

— И давно ты тут? — спросил Гохус.

— Не очень, у меня личные покои в замке, а когда я плохо себя веду, меня тут запирают.

— Надо же, личные покои! — саркастично протянул Гохус.

— Ой, только не начинайте, они мало чем от этой темницы отличаются, разве что там кровать есть и нормальный туалет вместо ведра, да и кормят чаще, — пожаловалась девушка.

— Стоп, — выпалил Андрей. — Рогнеда, это тебя хотели защитить те Видящие!

— Которые? — попросила уточнения Рогнеда. — Те, что под кайфом, или другие?

— Те, что под кайфом, — пояснил Андрей.

— Бедные мои, — она снова тяжело вздохнула, ей действительно было их жаль.

— Мама обещала, что выведет наркотик из них, — заверил Андрей.

— Не знаю, их так долго держали в затуманенном сознании, что, боюсь, помочь им будет сложно, — она снова вздохнула. — Не все выживут.

— Ты это видела?

— Да, — прошептала девушка, но Андрей скорее почувствовал её ответ, чем услышал.

Что-то странное было в этой девушке, она отличалась от тех, кого они спасли в бою. Её разум был чист, а в сердце — глубокие сожаления.

— Кто ты вообще? И почему в темнице? — спросил Гохус.

— У меня редкий талант Старшей Видящей, — туманно пояснила Рогнеда.

— Это какой же?

— Я могу подчинять разум…, — голос девушки оборвался, после чего послышались тяжёлые всхлипы. Она плакала. — Когда придёт время, — сбивчиво продолжила она, — мне найдут осеменителя, и я рожу дочь, которой передам свой дар. Так было с моей матерью, с её матерью и с матерью её матери.

— Чёрт, — выругался Гохус. — Ты и твои предки тот самый механизм подчинения разума, который использует Эниф, чтобы ему служили живые.

— Не совсем, — пробормотала девушка. — Есть те, кто служат ему добровольно, и их большинство. Например, тех, что на Земле, используют вслепую, внушают веру…

— На Земле нет никого, — перебил её Андрей. — Мой отец уничтожил всех.

— О, вот как, — она шмыгнула носом.

— Да, — выдохнул Андрей. — Много лет назад.

— Ну, видимо, эту информацию он скрыл, чтобы не подрывать свой авторитет, — сделала вывод Рогнеда.

— Это всё здорово, — проворчал Гохус. — Но вопрос остаётся открытым, как выбираться будем?

— Интересно, у отца с отрядом были такие же проблемы, как у нас?

— Не знаю, но битвы не слышно, значит, ничего не вышло.

— Или второй портал далеко.

— А ещё мама обязательно придёт, она обещала надрать мне уши, если я застряну в этом мире, — Андрей сипло засмеялся, скорее для поднятия собственного духа, чем для общей разрядки обстановки.

— О, эта неуёмная женщина обязательно придёт, — Гохус покачал головой. — Чего мне стоило сдерживать её последние два года. Наломала бы дров больше нашего, этот пыл ты от неё унаследовал, как и Видящий дар. Сейчас я немного жалею, вдруг бы что-то дельное вышло.

— Видящий? — удивилась Рогнеда. — Ты Видящий? Мужчины не бывают Видящими.

— Века селекции, деточка, и будет тебе Видящий мужчина, — проворчал Андрей, сердито глядя на Гохуса.

— Селекция? А что это?

— Скрещивание видов до того момента, пока не получится нужный результат, — пояснил Андрей.

— Непонятно, но очень интересно, — усмехнулась девушка.

Андрей поднялся на ноги и попытался пошевелить правой рукой, выходило плохо. Он осторожно вытянул её вперёд ладонью вверх, а потом медленно повернул, вызывая неполное обращение. Пальцы удлинились, отросли чёрные когти, кожа медленно покрывалась золотой чешуёй, поднимаясь от пальцев вверх по руке к раненому плечу. Обращение было болезненным, наверняка, из-за раны, на что Андрей только хмурился и прилагал больше усилий.

— Ты не говорил, что так умеешь, — Гохус внимательно наблюдал за процессом частичного обращения.

— Маша тоже так может, — сообщил Андрей.

— Какая-то естественная мутация, мне нравится, — победно произнёс Гохус.

Когда чешуя наконец-то достигла плеча, Андрей зашипел от боли, из раны повалил пар.

— Терпи, — прикрикивал Гохус, поддерживать он однозначно не умел.

Андрей подошёл к холодной стене и прижался к ней раной в попытке охладить жар, пылающий в ней. Рана пульсировала и горела, но остывать не собиралась. Гохус с силой оттащил его от стены.

— А вдруг прирастёшь, — пояснил он.

Андрей повалился на четвереньки и практически завыл от боли.

— Он там что, рожает? — спросила Рогнеда.

— Помолчи немного, — рявкнул на неё Гохус.

— Какие нервные, — отозвалась Рогнеда.

Чешуя всё больше и больше прикрывала рану, словно вторая кожа, и в конце полностью закрыла её, оставляя ровный рисунок. От неё больше не исходил пар, а Андрей не кричал, лишь сбивчиво дышал. Отдышавшись, он поднялся и поводил плечом, разминая его и проверяя дееспособность. Боль стала едва ощутимой. Он потрогал плечо, проверяя чешую на прочность. Придётся походить немного в таком виде. Но для того, что он задумал, ему нужна была вторая рука. Он проделал со второй рукой те же манипуляции, только в этот раз обращение заняло лишь мгновение.

— Попробуем? — он подмигнул Гохусу.

— Ну не знаю, — Гохус заинтересованно смотрел на то, как Андрей подходит к решётке. — Вещи, закалённые драконьим пламенем, весьма прочные.

Андрей потрогал стальные прутья, примерился, а потом схватился за два соседних на одном уровне и потянул в разные стороны. Прутья протяжно запели…

Лёгкая ухмылка заиграла на его губах, он Королевский Золотой, для него нет ничего невозможного. Драконье дыхание. Однажды закалённые прутья дрогнут ли перед дыханием Королевского Золотого? Андрей набрал побольше вздоха и выдохнул бесцветный жар из лёгких, раскаляя прутья. Те покраснели. Приложив всю силу, что у него была, он раздвинул прутья так, что между ними мог протиснуться человек.

— Прошу! — он с поклоном указал Гохусу на образовавшуюся дыру.

— Возмутительно, — Гохус покачал головой. — Эниф старался, закалял решётку, а ты взял и раздвинул её. Я точно гений, раз у меня получился ты!

— То есть решётку раздвинул я, а гений — ты? Немного эгоистично, тебе не кажется?

— Что вы ругаетесь, как старые супруги, — перебила их Рогнеда.

— Старый у нас только он, — усмехнулся Андрей. — Я бы даже сказал, древний.

Гохус покачал головой и протиснулся в дыру, выходя на свободу. Андрей вышел следом.

В соседней камере у левой стены сидела совсем молоденькая девчонка, ей от силы было лет тринадцать. Она смотрела на них удивлёнными ясно-голубыми глазами Видящей. Её длинные густые каштановые волосы были спутаны, местами виднелись колтуны. Простая одежда была похожа на лохмотья, а никак не на меховую шубу, как у её сестер, что были спасены Андреем и другими Драконами. Она периодически согревала руки своим дыханием, одежда её совсем не грела. На худом лице были видны синяки, на некоторых пальцах отсутствовали ногти. Она определённо сопротивлялась и её били. Господь Всемогущий, она ведь совсем ребёнок. Почему Эниф не ввёл её в опиумный туман, это бы упростило его задачу? Или её дар работал, только когда она в здравом уме? Так много вопросов. И почему она так важна? Почему Видящие думали о том, чтобы защитить её? А может, её защита их основной мотив?

Андрей подошёл к решётке и принялся раздвигать прутья, используя жар своего дыхания.

— Нет! — истошно закричала Рогнеда.

— Но почему?

— Я не могу оставить их, их слишком много, я единственное, что удерживает их от отчаяния, — запротестовала она.

— Глупая, если ты сможешь сбежать, они пойдут за тобой, у них не будет причины служить ему, ты снимешь свои чары, и они найдут способ уйти за тобой.

Рогнеда колебалась. Её желание обрести свободу воевало с желанием защитить своих Видящих сестёр. Видя её метания, Андрей раздвинул решётку и вошёл в камеру. Он протянул ей руку, покрытую чешуёй. Она зачарованно смотрела на неё, принимая решение.

— Он ведь утащит тебя насильно, если ты сама не пойдёшь, — заметил Гохус.

— У неё есть право выбора, — Андрей сжал зубы, но руку не отдёрнул. Он сейчас делал то, что делал Гохус: создавал иллюзию выбора.

— Выбор — это лишь иллюзия.

— Господи, я когда-нибудь тебя убью и даже не буду испытывать угрызений совести по этому поводу, — обречённо проговорил Андрей, потирая переносицу уже обратившейся в человеческую левой рукой. Он выдохнул и шагнул к девушке.

Он взял её за предплечье и потянул на себя, поднимая. Она почти ничего не весила. Её вообще кормили? Осторожно вытолкал её за решётку в коридор, она вышла, шатаясь, казалось, что каждый шаг доставляет ей невообразимые мучения. Возможно, у неё даже сломана какая-то кость. Может, нога? Или адский холод сделал своё чёрное дело, и она отморозила себе пальцы на ногах? Андрей вышел из темницы и подхватил её на руки, а затем закинул на здоровое плечо.

— Тебе Марианны мало? Или ты решил удочерить всех? — спросил Гохус.

— Что поделаешь, если мне жаль всех обездоленных, — проворчал Андрей.

— Точно старые супруги, — выпалила девушка. — Я и сама могу ходить, между прочим.

— Не с нашей скоростью, девочка, — прошептал Андрей. — Могу предположить, что твои ноги травмированы.

Рогнеда замолчала, Андрей был прав, но не находил в её сознании причины боли и самой травмы, она настолько тщательно скрывала это, что даже не допускала мыслей.

Узкий тюремный коридор, слабо освещённый тусклым светом факелов, вёл к такой же узкой лестнице, ведущей вверх. Они находились в подземелье. Поднимаясь по лестнице, Андрей обнаружил, что чем выше, тем сложнее регулировать температуру тела, а это означало, что температура переваливала за минус шестьдесят градусов, которые Драконы переносили не замечая. С огнём было проще, максимум, который выдерживал Андрей, был равен тысячи двести градусов, температура раскалённой лавы, горячее на Земле просто больше ничего не было. Таким образом, Драконы всё же уязвимы при низких температурах, осталось только установить предел.

— Какой минимум температуры мы выдерживаем и не замерзаем? — спросил Андрей.

— Нашёл время, — проворчал Гохус. — Около минус восьмидесяти.

— Значит, здесь температура ещё ниже, — сделал вывод Андрей. — Я начинаю мёрзнуть.

— На улице, может быть, но в замке теплее, — отозвалась Рогнеда. — Тут не слишком холодно, но стены замка настолько промёрзли, что ни один камин не спасает, да и мертвецам тепло не нужно. В покоях Видящих относительно тепло, если не раздеваться и спать в меховых одеждах, — последние слова она произнесла с особой тоской. Видимо, теплом её не баловали.

— Ты просто ранен, — проговорил Гохус, игнорируя слова Рогнеды. — Твой организм отправил все силы на регенерацию. У меня ноги к полу примерзают, конечно, но я бы не сказал, что здесь очень холодно. Конечно, в облике Дракона твой предел будет выше.

— Вам не кажется, что для беглецов вы слишком шумные и болтливые? — заметила Рогнеда.

— Пока я не слышу никакого шума сверху, — возразил Гохус. — И к тому же эта лестница бесконечна.

— Ты просто старый, — усмехнулся Андрей.

— Знал бы, что ты получишься такой занозой, никогда бы не стал выводить идеального Королевского Золотого.

— Спасибо на добром слове, — хмыкнул Андрей и ускорился.

— Мелкий засранец…

— Старый интриган, — тут же парировал Андрей. — Будешь ворчать, я всем открою твою маленькую тайну.

— О, это уже интересно! — Рогнеда издала тихий смешок.

— Не для твоих ушей эта тайна, — сердито проворчал Гохус, останавливаясь на одной из ступенек, чтобы отдышаться. — Давай помедленнее, меня сейчас удар хватит.

— Драконы выносливы, — напомнил Андрей, останавливаясь.

— Да, но не когда Дракону больше десяти тысяч лет.

— Ого! — воскликнула Рогнеда. — Энифу тоже примерно столько.

— Он должен был уже истлеть до трухи, — Андрей задумчиво почесал подбородок.

— Нет, он себя бальзамирует регулярно, — ответила Рогнеда. — Выглядит ужасно.