Задание — Будапешт

Глава 11

Над болотом, по которому проходила граница, висела промозглая пелена тумана. Ночь была светлой и морозной. Стебли высохшего тростника и голые ветви низкорослых берез покрывал седоватый налет инея. Схваченная морозом почва стала каменной. Дарелл загнал «Тополино» в какой-то пустующий сарай примерно в миле от границы. Он надеялся вновь воспользоваться им, если они благополучно вернутся.

Далее они отправились своим ходом по узенькой, почти заросшей тропинке, сверяя направление по холодному сиянию далеких звезд. Их тусклый голубоватый свет придавал местности какой-то странный неземной вид. Где-то далеко заливисто лаяла собака. На юге через большое поле вдруг ярко блеснул тонкий луч прожектора. Пробежав по облакам, он описал замысловатую дугу и так же неожиданно пропал. Дарелл и Илона шли молча. У него создавалось впечатление, что она достаточно хорошо знает эту местность. Было уже далеко за полночь. Со всех сторон их окружала замороженная белая тишина.

— Мы почти пришли, — замедляя шаг, произнесла Илона. — Видишь канал? Его противоположный берег — это уже Венгрия. Где-то с четверть мили отсюда на север должна быть деревянная наблюдательная вышка.

— На ней есть люди?

— Там несут службу переформированные части «Р» — они укомплектованы личным составом АВО. Сейчас там могут оказаться и русские — для контроля за их деятельностью. В двух милях за каналом проходит хорошая грунтовая дорога. Там есть несколько хуторов, где мы могли бы раздобыть на время подводу или машину. Самое трудное — перебраться через болото.

Голос девушки был тихим, но твердым. Казалось, что недавнее напряжение, пока они шли, спало. В сумрачном свете звезд ее лицо казалось совершенно спокойным, выражение глаз — внимательным и настороженным. Дарелл тоже стал всматриваться вперед в поисках наблюдательной вышки. Некоторое время он никак не мог ее разглядеть. Но вот сквозь белесый туман, придающий ночной темноте странный фосфоресцирующий оттенок, проявились очертания вышки. Она стояла как вымершая. Есть там кто-то или нет, сказать было невозможно. Илона подала знак рукой, и они медленно двинулись вперед к берегу канала.

На этом участке его ширина не превышала обычной траншеи. Вода была покрыта тонким льдом. Попробовав прочность ледяного покрова, Дарелл быстрым шагом перешел на другую сторону. Илона прошла за ним.

Сразу за насыпью канала начиналось болото. Оно расстилалось во все стороны и казалось бескрайним. Его сплошь покрывал колыхающийся тростник выше человеческого роста. Дареллу доводилось слышать истории о том, как некоторым беженцам, спасающимся от русского террора, приходилось по несколько дней блуждать по этим зарослям, если у них не было проводника. Но Илона вела его вперед вполне уверенно. Спустившись с невысокой насыпи, она повернула налево. Вскоре они наткнулись на узенькую тропинку, уходящую в заросли тростника. Дарелл одобрительно кивнул, и они друг за другом двинулись в глубь болота.

Напряженная тишина этой удивительно белой ночи была пропитана опасностью. Илона постоянно останавливалась и внимательно прислушивалась. Откуда-то издалека донесся глуховатый характерный звук. Дарелл сразу распознал в нем короткую автоматную очередь.

— Слышишь? Стреляют… — прошептала она. — Нам нужно остерегаться служебных собак.

Видимость была очень плохая. Тропинка, петляя, прыгала с кочки на кочку, и ноги постоянно на что-то натыкались, куда-то проваливались. На каждое дуновение ветра тростник отвечал размеренным шелестом. И пусть он лишал их обзора, зато прекрасно скрывал от посторонних глаз. Пройдя таким образом с четверть мили, они остановились передохнуть.

— Скоро дорога. Нам нужно будет ее пересечь, — еле слышно произнесла Илона. — Здесь можно ожидать чего угодно.

Дарелл вытащил из кармана револьвер. Стащив зубами перчатку с правой руки, он переложил в нее оружие. Так было удобнее, хотя от холодной стали пальцы становились менее послушными.

— Я пойду за тобой, — ответил он ей.

Впереди за камышами появилась небольшая открытая делянка. Над проселочной дорогой струился легкий туман. Совсем недалеко вдруг послышался звук заводимого автомобильного двигателя. Теперь Дарелл мог рассмотреть наверху наблюдательной вышки небольшую будку с окошками, пулеметную турель и два мощных прожектора. На противоположной стороне дороги виднелось высокое ограждение из колючей проволоки — самое сложное препятствие. Тем более если его провода под током. У Дарелла не было ничего, чтобы перекусить проволоку. Но так или иначе, нужно будет пробраться через эту преграду.

Илона подала ему знак рукой, что можно идти. Низко пригибаясь к земле, он перебежал через дорогу и уткнулся прямо в густые кусты около ограждения. Оглянувшись, он увидел, как девушка уже поднялась для того, чтобы последовать за ним, но в этот момент в небо взмыла осветительная ракета. Высоко над головой послышался глухой хлопок, и яркий, ослепительный свет залил все вокруг — болото, дорогу и наблюдательную вышку.

И он около ограждения, и Илона у дороги оказались как на ладони.

Не было никакой возможности хоть где-нибудь скрыться. Справа донесся чей-то резкий оклик. Мгновенно развернувшись в ту сторону, Дарелл увидел бегущего в их сторону солдата с короткоствольным автоматом наперевес. Он кинулся назад под ноги Илоны и успел повалить ее на землю буквально за мгновение до того, как рявкнула автоматная очередь. Когда они еще кубарем катились в неглубокий придорожный кювет, град пуль уже вздымал фонтанчики промерзшей земли на том месте, где они только что стояли. За короткой очередью вдруг наступила полная тишина. Высоко над головой, медленно погасая, светила сигнальная ракета.

— Ты не ранена? — шепотом спросил Дарелл.

— Нет, обошлось.

Наконец ракета погасла, и вернувшаяся ночь показалась совсем черной. Дарелл прополз немного по кювету. Отдаленный топот ног на какое-то время смолк — бегущий в нерешительности остановился, видимо, всматриваясь в темноту. Потом шага послышались вновь, медленно и неуклонно приближаясь. Держа револьвер наготове, Дарелл прижался всем телом к земле и затаился. С наблюдательной вышки кто-то резко свистнул. Затем до слуха донеслось недовольное бурчание того пограничника, который шел к забору из колючей проволоки. Вероятнее всего, он стрелял наобум — в метнувшиеся тени. Где-то поблизости громко и заливисто залаяла собака. Дарелл продолжал выжидать. Теперь шаги были совсем близко. В следующую секунду Дарелл упругим прыжком выскочил на дорогу. Ему повезло: бесформенная в сумраке ночи фигура солдата стояла к нему спиной. На голове у пограничника оказалась большая меховая шапка, и Дарелл наотмашь со всей силой ударил его по шее рукояткой револьвера. Удар был четким и хорошо отработанным. Покачнувшись, пограничник неуклюже растянулся на дороге лицом вниз. Быстро подхватив выпавший из его рук автомат, Дарелл бросился обратно к Илоне.

— Скорее! Я отключил его на несколько минут.

Ее лицо было бледным и испуганным.

— А с тобой все в порядке?

— Да, скорей, скорей…

Русские войска, вернувшись на границу, восстановили ограждения из колючей проволоки. Но работа была сделана наспех, кое-как. Пройдя немного вдоль изгороди, Дарелл скоро обнаружил достаточно широкий проем между проволокой. Придавив проволоку ногой, он помог Илоне проскользнуть на ту сторону. Через мгновение они уже бежали по болоту прочь от границы.

Когда Дарелл потом вспоминал обо всем этом, он прекрасно сознавал, что без девушки он вряд ли смог бы успешно преодолеть этот путь. Ведь она ни разу не сбилась с дороги!

Через двадцать минут ускоренной ходьбы они выбрались из болота на открытое поле. Как она и говорила, вскоре недалеко от шоссе им попался небольшой хутор — крестьянский дом и сарай, из которого пахло скотиной и сеном. Попросив его подождать в стороне, Илона направилась к входу в дом. Он слышал, как она постучалась, что-то сказала и вошла внутрь. Дом по-прежнему оставался темным. Отсутствовала девушка совсем недолго. Через несколько минут она бегом вернулась назад, держа в руках какой-то бумажный пакет и ключи от машины.

— Все в порядке. Я раздобыла немного хлеба и сыра. Машину мы оставим на ферме у дядюшки Хегедуса в Гьёре. Ты сможешь управлять «Шкодой»?

Дарелл кивнул и спросил:

— Что, у них даже не возникло никаких вопросов?

— Я им сказала, что я от Тибора, помогаю ему. — Дарелл видел, как по ее лицу пробежала недовольная улыбка. — После того как русские оккупировали всю приграничную полосу, это дело практически сошло на нет.

— Ты не спросила насчет Макфи?

— Он прошел через границу вместе с Тибором Забо прошлой ночью.

Перед тем как отправиться в путь, Дарелл забросил автомат на сеновал, а револьвер положил в машину под свое сиденье. Расстояние до Гьёра было не столь уж велико — около часа езды. Заболоченная низина, широко раскинувшаяся вдоль границы, скоро сменилась холмистой местностью. То здесь, то там встречались ухоженные заботливыми крестьянскими руками небольшие поля. На этом отрезке пути им не попалось ни одной машины, ни попутной, ни встречной. Лишь через некоторое время вдали показалась длинная цепочка огоньков, которая двигалась в их сторону. Чтобы не встречаться с этой колонной, Дарелл свернул с дороги и поставил машину в тенистые кусты. Это шли советские танки Т-54, приземистые и верткие, оснащенные полуавтоматической пушкой. Дарелл насчитал их более двухсот. Люки на некоторых башнях были открыты, и из них виднелись черные шлемы танкистов. В размеренном движении танков ощущалось нечто угрожающее и высокомерное. Колонну замыкали два советских джипа.

— Завоеватели… — произнесла Илона слабым голосом. — Как я их ненавижу!

Когда они наконец свернули с шоссе на промерзшую грязную дорогу, ведущую к ферме Геза Хегедуса, время подходило к трем утра. Местность была беспорядочно застроена домами, сложенными большей частью из камня, и самыми разными сарайчиками. В одной-двух милях отсюда спокойно дремал промышленный Гьёр. Геза Хегедус, жилистый невысокий крестьянин с темными волосами и напряженным и проницательным взглядом, вышел им навстречу с черного входа в замызганной шинели и военных ботинках на босу ногу. Из-под пышных косматых усов виднелся перекошенный тревогой рот.

— Друзья мои, только тихо, пожалуйста. — Слабое знание венгерского не позволило Дареллу уловить смысл дальнейших слов. — Вы направляетесь в Австрию?

— Нет, мы возвращаемся в Будапешт, чтобы провести на ту сторону еще кое-кого, — ответила ему Илона. — Можем мы у вас переночевать?

— А у вас есть какие-нибудь бумаги?

— Да, паспорта у нас в порядке. Мы очень надеялись застать здесь вашего племянника, Тибора…

— Он уже ушел куда-то. Я даже не знаю, когда вновь увижу этого лоботряса. — Затем, взглянув на Дарелла, он спросил: — А он что, совсем не говорит?

— Он предпочитает молчать. В случае чего, вы его не видели и не знаете. Понятно?

— Вы все как с ума посходили! Чокнутые какие-то! Границу перекрыли, как никогда, а вы все туда же… Бегут только дураки да трусы. Платят вот вам, чтобы их перетащили на Запад. Что будет со страной, если весь народ возьмет да и разбежится? Да-а, в наше время такого не было…

— Нам не нужны ваши лекции, а лишь комната на одну ночь. И ваше молчание. За все это мы хорошо заплатим.

— За такие услуга я денег не беру, — недовольно проворчал старик. Удерживая входную дверь открытой, он, нахмурившись, буркнул: — Машину куда поставили?

— В сарай.

— Ну, тогда входите. Холодно сегодня…

В кухне с каменным полом стоял массивный дубовый стол и под стать ему тяжелые, видавшие виды стулья. В одном из углов была большая русская печь. Хегедус зашторил окна плотными занавесками и зажег керосиновую лампу. Его глаза снова и снова беспокойно останавливались на высокой фигуре Дарелла.

— Не нравится мне этот парень. Он очень похож на иностранца.

— Он и есть иностранец, — сказала Илона. — Ему нужен тот человек, которого привел сюда прошлой ночью Тибор.

Хегедус еще больше нахмурился и произнес:

— Этот Тибор — настоящий идиот! Сколько раз я предупреждал его, что это дело стало страшно опасным! В первые дни еще могло сойти с рук — граница была открыта, АВО разбежался. Но сейчас-то все вернулись и закрутили гайки пуще прежнего! Я теперь каждый день трясусь от страха, ну не дай бог найдут они гостей, которых приводит сюда Тибор.

— А где он сейчас?

— Да не знаю я этого!

— А где тот человек, которого он хотел провести в Будапешт?

Хегедус недовольно буркнул:

— Наверное, молится перед смертью.

Это было сказано так, что Дарелл внутренне вздрогнул от мрачного предчувствия.

— Спроси, что он имеет в виду. Здесь что-то произошло? — попросил он Илону.

Услышав английскую речь, старик переменился в лице. Он взглянул на Дарелла уже не подозрительно, а с неописуемым страхом.

— Пусть он сейчас же уходит! Тот, которого привел Тибор, тоже говорил по-английски. Закончилось это плачевно. Теперь я сижу и жду с минуты на минуту нового появления людей из АВО.

— Что произошло? — сурово спросила Илона. — Их что, схватили?

— Нет, Тибору удалось сбежать. А вот того, маленького, арестовали. Прошлой ночью они здесь остановились лишь немного перекусить, а потом отправились в город. Но им не удалось далеко уйти. Я предупреждал Тибора, что полиция присматривается к нему… Их ждали на дороге, где-то в полумиле отсюда. Того, маленького, схватили, а Тибор все же сбежал.

— Вы видели, как все это произошло?

— Нет, соседи видели. Но было все так, как я говорю. Тибор скрылся в лесу, но на нем можно поставить крест… Они будут охотиться за ним, как за диким зверем, пока не пристрелят.

— А что будет с тем иностранцем?

Хегедус пожал плечами:

— Кто знает, что с ним сейчас делают в АВО. — Старик тяжело вздохнул и добавил: — Я хочу, чтобы вы поскорее отсюда ушли. Это очень опасно. — Еще немного помявшись, он сказал: — Хотя в такое время идти тоже опасно… У меня наверху, на чердаке, есть одна комнатенка. Побудьте там немного. Только, ради всего святого, ни звука, что бы здесь, внизу, ни происходило! Это вам понятно?

Илона, обернувшись к Дареллу, спросила:

— Ты понял, что он сказал? Макфи схватили! — Ее глаза наполнились отчаянием. — Ты хочешь идти дальше?

По ее лицу, по темным кругам у глаз было видно, что она очень устала. Ясно, что девушка теряет последние силы и находится на грани нервного срыва. Темнота ночи начала медленно рассеиваться и переходить в предрассветные сумерки. Ехать в такое время было бы слишком подозрительным.

— Ладно, мы останемся здесь и немного отдохнем, — произнес он наконец.

Комнатенка, в которую их привел Хегедус, оказалась крохотной, унылой и холодной. Белый налет инея покрывал ее стены и балки потолка. Здесь не было никакой мебели, если не считать большого соломенного матраса с двумя одеялами в углу. Сквозь маленькое, наполовину затянутое морозом оконце двумя метрами ниже виднелась крыша сарая. Перебросившись с Илоной еще несколькими словами, Хегедус развернулся и вышел. За плотно притворенной дверью некоторое время слышались его тяжелые шаги вниз по скрипучей лестнице. Затем наступила тишина. Дарелл еще раз недовольно оглядел комнату. Его не покидало ощущение, что он оказался в ловушке. Он тронул дверь, чтобы проверить, не закрыл ли их старик с обратной стороны, но она свободно распахнулась. Дарелл выглянул вниз — в темноте лестничного проема ничего не было видно. Тогда он вновь плотно прикрыл дверь и задвинул небольшую щеколду.

Илона стояла в нерешительности около матраса в углу комнаты. Старик оставил им свою керосиновую лампу, и в ее желтоватом свете лицо девушки выглядело болезненно-изнуренным. Дарелл вытащил револьвер из кармана и положил его на пол около матраса. Затем он подошел к лампе и вывернул фитиль. В наступившей темноте лишь маленькое окошко светилось тусклым пятнышком.

Илона растерянно произнесла:

— Ты считаешь, что нам следует здесь оставаться?

— Тебе нужен отдых. Пару часов сна нам не помешают.

— Но ведь твой друг в руках АВО…

— Сейчас мы ему помочь ничем не сможем, — ответил Дарелл с сожалением. — Давай-ка садись и залезай под одеяла. — Казалось, мороз здесь гораздо суровее, чем на улице. Его начал колотить озноб. Дарелл понял, что устал значительно больше, чем сам это чувствовал. — Как ты думаешь, этому Хегедусу можно доверять? — спросил он.

— Не знаю, — прошептала в ответ Илона. — Не нравится мне это место…

Дарелл не стал делиться с ней своими сомнениями. В этой морозной тишине он отчетливо ощущал, как она дрожит всем телом. Нежным движением он уложил ее на матрас, прилег сам и укрылся плотными шерстяными одеялами. Непроизвольным движением она, как зверек в поисках тепла, придвинулась к нему. Дарелл обхватил ее руками и прижал к себе. Илона не сопротивлялась. Через минуту он почувствовал на щеке ее теплое, взволнованное дыхание.

— Мне страшно, — еле слышно прошептала она. — И ты… ты недоволен мной…

— Нет, ну что ты!

— Но ты ведь все время молчишь. Все время о чем-то думаешь!

— Да, о том, что нас ожидает впереди.

— Нет, не о том… О чем-то… о ком-то другом.

— Впрочем, да, — ответил Дарелл. Он думал о Дэйдри и не хотел отнекиваться.

— Ты ее потерял? Это та девушка, в которую стрелял Бела Корвут?

— Да, думаю, я потерял ее безвозвратно.

— Она что, даже не захотела увидеться с тобой в больнице?

— Не захотела…

Помолчав, она добавила:

— Извини! Я виновата перед тобой и перед ней… Но мне кажется, что она просто дурит. Женщина, которую ты полюбишь, должна быть очень счастлива. Я уверена в этом! Если она не может понять, что ты вынужден был пойти на риск ради того, чтобы взять Корвута, она к тому же еще и глупа! Прости, пожалуйста, что я так говорю, но я тоже много думала о ней. Если, к примеру, ты меня любишь, то для меня будет правильным все, что бы ты ни делал. Любовь, по-моему, должна быть именно такой!

— Вполне возможно. Но сейчас мне бы не хотелось об этом говорить…

— Но ты должен об этом говорить! — В ее шепоте прозвучали нотки ожесточения. Илона тоже обняла его и еще сильнее к нему прижалась. — Об этом обязательно нужно говорить. Ты расстроен и постоянно думаешь о ней вместо того, чтобы думать, что мы должны здесь делать. Да ты и сам прекрасно знаешь, как это опасно для нас обоих. Твоя минутная слабость, рассеянность может стоить нам жизни!

Теперь, плотно прижавшись друг к другу под одеялами, каждый чувствовал тепло другого. Дарелл знал, что Илона права. Он думал о Дэйдри слишком много — непозволительно сильно владела она его сознанием. Пока все обошлось, но в любой момент им обоим может быть суждено взглянуть в глаза смерти.

— Она отказалась от тебя! — продолжала шептать Илона. — Так стоит ли о ней так убиваться? Если она не желает тебя понимать, оставь ее и ты! Такой человек, как ты, должен быть всегда собранным, а не рваться на части из-за глупых женских прихотей.

Дарелл понимал, что на эти слова нет и не может быть ответа. Темные волосы мягко касались его лица и источали нежный аромат. Он чувствовал, что уже не желание согреться прижимало ее к нему. Движения ее тела становились все мягче и очевиднее. «А почему бы и нет?» — подумал Дарелл. Позади была лишь горечь безвозвратного разрыва. Прошлое умерло для него. Он жил своей жизнью здесь и сейчас, на чужбине, с весьма призрачными шансами уцелеть. В этом тесном, темном пространстве все побеждала жажда теплоты и спокойствия, стремление дать и желание получить… Руки Илоны еще сильнее обняли его, потом вдруг распахнулись, и он почувствовал, как под одеялом ее пальцы быстро расстегивают пуговицы пальто.

— Сэм?.. — прошептала она.

Внутри него что-то вспыхнуло, как будто вернулось нечто недавно потерянное, вдохнув в него новую жизнь и надежду. Он не любил Илону, и она это знала. Но в обстановке смертельной опасности они были нужны друг другу гораздо больше, чем люди в нормальных условиях. Когда она вновь прильнула к нему, его сердце учащенно забилось, готовое вот-вот вырваться из груди. Ее тело двигалось все мягче и нежнее, разжигая его желание. Его ладони нежно обняли ее за спину. Губы Илоны с жадностью прильнули к его губам.

— Не нужно думать о том, что было вчера и что будет завтра, — прошептала она. — Вчерашний день уже ушел безвозвратно, а завтрашний может никогда не наступить. Сейчас, здесь, у нас с тобой нет ничего, кроме наших жизней.

В ответ Дарелл нежно поцеловал ее в губы. Ощущая ее быстрые движения, он всем телом прижался к ней.