Загадаю тебя

Глава 14

Меня выбрасывает из сна толчком. Направленным импульсом. Одним, потом другим, и ещё….

Я резко открываю глаза и смотрю на светлые волосы, разбросанные по подушке. Смотрю на спящую Нику. Ее веки крепко сомкнуты, рот слегка приоткрыт.

В трусах у меня болезненно стоит, причина тому не Ника, и даже не утренняя физиология. В башке яркий образ Капустиной, и эти картинки настолько живые и реалистичные, что стоит у меня колом.

Шансы погасить возбуждение - их просто нет, поэтому обреченно закрываю глаза и позволяю девушке из прошлого снова пробраться под сомкнутые веки. Параллельно обхватываю ладонью член, представляя, как усаживаю Капустину на столешницу дачной кухни. На ней короткая юбка, которую задираю до талии, сминая ладонями ягодицы. Она смотрит на меня кошкой, а я встаю между её ног…

Пары минут достаточно, чтобы кончить в кулак под размеренное дыхание Ники, и я скатываюсь с дивана сразу, как отпускает.

Ника продолжает безмятежно спать,я же футболкой обтираю ладонь.

— Блядь… — бормочу раздраженно.

Я только что дрочил на другую женщину, а карма редко теряет адреса, но я надеюсь, что мой она забудет напрочь.

Подтянув шнурки на пижамных штанах, выметаюсь из бани, прихватив с собой испачканную футболку.

Во дворе моей дачи тишина. На крыльце дома мигает гирлянда, которую я отключаю, как только захожу в дверь. Скинув берцы и сняв пуховик, остаюсь по пояс голым.

В доме по-прежнему тихо, но на кухне слышу возню. Затолкав футболку в верхний ящик комода при входе, первым делом заглядываю на кухню.

Из холодильника торчит очень знакомая задница, обтянутая бордовым платьем.

Карма, блядь.

Я делаю медитативный выдох и останавливаюсь на пороге, припав плечом к дверному косяку.

Захлопнув холодильник, Таня принимается рыться в ящиках кухонного гарнитура, на котором десять минут назад я грубовато оттрахал её в своем воображении.

Наблюдаю за Капустиной минуту, прежде чем провести по лицу ладонью и проговорить:

— Если скажешь, что ищешь, я попробую помочь.

Таня резко оборачивается. Ее волосы собраны в пучок, так что я имею возможность лицезреть ничем не скраденные черты её лица и тонкую шею. Ее кожа чистая и полупрозрачная, губы розовые…

Ее чуть расширенные глаза плывут по моему торсу, и мне кажется, будто она слегка покраснела…

Определенно, подрочить - было лучшим решением за это утро.

Капустина пялится на мое тело, теперь с чуть приоткрытым ртом. Закусив губу, наконец-то поднимает глаза к моему лицу.

— Доброе утро, — произношу с дежурной улыбкой.

— Доброе… — вскидывает Капустина подбородок. — У тебя есть яйца?

Я иронично выгибаю бровь.

Секунда, и Таня закатывает глаза:

— Давай обойдемся без тупых шуток, ладно? Я хочу сделать омлет.

Оттолкнувшись от стены, я иду к холодильнику и заглядываю внутрь. Там чёрт ногу сломит. Все полки забиты продуктами и контейнерами с едой, но я точно знаю, что яиц у нас много, Зотов догоняет ими свою дневную норму белка.

— Как насчет сэндвича? — интересуюсь.

— Я не ем хлеб. Я на безглютеновой диете.

Высунув из холодильника голову, смотрю на Таню. Она скрестила на груди руки, стоя у мойки.

— Звучит как что-то полезное, — замечаю.

— Диеты, как правило, для этого и применяют.

— Откуда мне знать… Я же…

Тупой спортсмен…

— Ну, хватит, — хмурится она. — Я не называла тебя тупым спортсменом. Я не отношусь к людям так поверхностно.

— То есть ты не считаешь меня тупым спортсменом? — скалюсь.

Чиркнув взглядом по моей груди, она отворачивается и сообщает:

— Я считаю тебя самовлюбленным.

— Самовлюбленным тупым спортсменом?

— Извини, — бросает, — но я не настолько энергична по утрам, чтобы играть с тобой в словесный пинг-понг.

— Окей, — отзываюсь, вскинув руки.

Я всё же нахожу среди тонны продуктов коробку с яйцами. Прихватив пакет молока, захлопываю дверцу.

— Ты не хочешь одеться? — спрашивает Таня, пока несу всё это к столу.

— Переживаешь за меня? — бросаю на нее взгляд.

— Разумеется. Тебе нельзя переохлаждаться, ведь ты скоро станешь отцом.

Смеюсь и трясу головой:

— Это вряд ли.

Переминаясь с ноги на ногу, она наблюдает, как ставлю коробку с яйцами и молоко на стол, и как достаю из посудомойки сковороду.

— Спасибо… — говорит, когда уступаю ей место.

Прислонившись бедром к столу, наблюдаю.

Таня косится на меня, взяв из шкафа тарелку. Мое присутствие ее нервирует. В том, как её тонкие пальцы пробегают по волосам, я улавливаю волнение и снова пропускаю удар под дых.

— Чем ты занимаешься? — спрашиваю хрипловато.

— Готовлю омлет…

— Я спрашиваю, кем ты стала, когда выросла?

— Фармацевтом-провизором.

— Звучит угрожающе. Мне стоит вести себя прилично?

Она прикусывает губу, словно сдерживает улыбку.

— Было бы неплохо, — отвечает. — А то вдруг ты придешь ко мне в аптеку за аспирином, а я продам тебе мышьяк.

— Осторожно, я ведь и правда могу прийти к тебе в аптеку, — растягиваю слова.

Подавшись вперед, я пытаюсь удержать руку, которой Таня хватается за ручку закипевшего чайника.

Нужно было давно от него избавиться, он древний и ручка у него перегревается.

— Ай-й-й… — взвизгнув, она трясет кистью.

Я быстро включаю кран, пуская холодную воду.

Обхватив запястье, сую ладонь Тани под струю и, стоя позади, улавливаю аромат её волос. Кудрявый пучок щекочет мне подбородок, округлая задница почти касается паха. Желание вдавить ее бедрами в кухонный ящик ослепляющее и животное...

Чёрт!

— Дай взглянуть… — разворачиваю Таню к себе.

— … ай…

Я и сам обжигался так не раз, но кожа у Капустиной в сто раз нежнее.

Она выглядит капризно. Дует губы и хмурится, глядя на свою ладонь в моей, а я готов её губы сожрать…

Поднеся к лицу ее пальцы, дую, спрашивая:

— Больно?

— Больно, — произносит она еле слышно.

— А так? — прижимаюсь губами к ее пальцу.

Кажется, не дышу.

На её губах микроскопические трещинки, которые тоже хочется сожрать.

Она тоже не дышит и, подняв на меня глаза, тонко шелестит:

— Ещё хуже…

Я улыбаюсь и, рискуя жизнью, подхватываю выбившуюся у Тани из прически волнистую прядь. Наконец-то пробую на ощупь, заправляя волосы ей за ухо…

Тёплый шелк.

Глаза под очками снова большие. И испуганные… От этого башка вращается, но деликатное покашливание у входа приземляет.

Обернувшись, на пороге кухни вижу Аглаю. Она мнется, вынуждая Таню выдернуть из моих пальцев руку и отскочить на несколько метров.

— Принесу аптечку, — говорю, мысленно скрипнув зубами.