Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга

Книгу Курта Финкера о Клаусе Штауффенберге с полным основанием можно назвать наиболее подробным в исторической литературе ГДР исследованием одного из драматических событий истории Германии — заговора 20 июля 1944 года. В центре этого исследования стоит человек, который взял на себя исполнение замысла заговорщиков — начать путч убийством Гитлера. Граф Клаус фон Штауффенберг, полковник гитлеровского вермахта и начальник штаба армии резерва, в день 20 июля 1944 года принёс в своём портфеле бомбу в ставку фюрера — в картографический барак, где Гитлер проводил свои совещания о положении на фронтах. Бомба взорвалась, убив и ранив несколько человек, но фюрер, как известно, остался жив. Попытка «дворцового переворота» потерпела неудачу.

Но Штауффенберг не только исполнитель самой акции покушения. Он представитель патриотического крыла заговора, которое в убийстве Гитлера видело лишь сигнал для широкого антифашистского переворота в стране. Известная «персонификация» (в лице Штауффенберга) демократических устремлений определённой части заговорщиков не привела автора к неоправданному сужению своей темы. Его книга охватывает большую сумму проблем, связанную с «кризисом верхов» фашистской Германии в целом к концу войны и особенно с ролью демократически настроенных элементов в том пёстром и сложном социально-политическом явлении, каким является заговор 20 июля 1944 года.

I

Автор в заключительной главе пытается определить то новое, что вносит его исследование в уже существующую, поистине огромную литературу о заговоре 20 июля 1944 года. Главную свою задачу он видит в том, чтобы показать и проанализировать процесс поляризации общественных сил, участвовавших в заговоре, вокруг двух основных центров: реакционно-консервативного во главе с «гражданским руководителем» заговора Гёрделером и демократическо-патриотического, во главе которого стояли такие деятели, как Штауффенберг, Мольтке, Йорк фон Вартенбург и другие. Своего героя Штауффенберга автор рассматривает как ключевую фигуру второго направления в этом процессе поляризации. Думается, что это вполне правомерно по двум причинам: во-первых, Штауффенберг представлял самую активную часть заговорщиков, которая сочетала антифашистские убеждения с конкретными действиями и определённым планом переворота; во-вторых, Штауффенберг по своим убеждениям занимал среди заговорщиков наиболее последовательно-демократические позиции. Вокруг него собирались те силы, которые связывали заговор с широкими задачами антифашистской борьбы.

Но анализом расслоения сил в лагере заговорщиков книга Финкера не ограничивается. Содержание её переросло первоначальный замысел, и в итоге перед нами комплексное исследование «кризиса верхов» фашистской Германии в целом. Некоторые дополнения и критические замечания, которые будут высказаны в данном предисловии, исходят именно из этого «конечного продукта» работы автора. И прежде всего хотелось бы отметить, что для изучения проблемы «кризиса верхов» и заговора 20 июля 1944 года книга Финкера представляет большой интерес.

Заслугой автора является то, что он показывает процессы созревания заговора, размежевания различных сил и становления различных центров во всей их сложности, не упрощая историческую действительность. Оценки его различны и неоднозначны для характеристики многообразных течений в лагере заговорщиков. Такой подход очень важен для оценки любых исторических явлений. Он совершенно необходим при исследовании сложного комплекса проблем, связанных с заговором 20 июля 1944 года, ибо попытка найти единую оценку, которая подходила бы ко всем разноречивым устремлениям и рекомендациям руководителей заговора, могла бы привести лишь к искажению истинной картины заговора. Такие попытки характерны вместе с тем для ряда исторических трудов, которые в описании событий, связанных с 20 июля 1944 года, применяют лишь две краски — либо чёрную, либо белую.

Не удивительно поэтому, что книга Финкера во многом полемическая. Ведь девять десятых трудов, издаваемых в ФРГ по истории фашизма, посвящены именно событиям 20 июля 1944 года. В этих трудах западногерманские историки пытаются «модернизировать» историю заговора, приспособить трактовку исторических событий к потребностям той или иной обстановки или той или иной партии, исторической школы, политической доктрины. Для подобного рода намерений дифференцированный подход к различным группам заговорщиков непригоден. И когда марксистская наука в анализе заговора применяет такой подход, её противники поднимают шум о «необъективности» и попытках «оторвать» прогрессивную часть заговорщиков от основной массы участников заговора. Книга Финкера является убедительным, весомым ответом на эти обвинения. Она свободна от односторонности, характеризуется строго дифференцированным подходом к политическим программам и политическим деятелям, замешанным в заговоре.

При всей широте охвата проблем, связанных с заговором, книга Финкера остаётся всё же биографической — она в основном посвящена полковнику фон Штауффенбергу. Политическая биография — вот тот жанр, к которому относится данное произведение. И конечно, если оценить то новое, что вносит в историческую литературу исследование Финкера, то надо прежде всего отметить вклад его в конкретный исторический анализ событий, связанных со Штауффенбергом, его программой и действиями.

Автор даёт наиболее полное описание взглядов Штауффенберга и — что особенно важно — связи воззрений группы Штауффенберга с потребностями и программой антифашистской борьбы более широких слоёв населения Германии. Автор не теряет критического подхода к некоторым сторонам идейного багажа группы Штауффенберга, хотя — как будет сказано ниже — можно упрекнуть его иногда в недостаточной последовательности в соблюдении такого критического подхода в отношении ранних периодов эволюции взглядов полковника Штауффенберга.

В исторической литературе Штауффенберг иногда изображался как изолированный от реальности мечтатель, который не был связан с антифашистским движением в стране. Однако факты, приводимые Финкером, опровергают эту легенду. На его взгляды оказывали влияние теория и практика антифашистской борьбы, и он был информирован о действиях и программах организаций, которые вели в подполье борьбу против гитлеровского режима. Следовательно, деятельность группы Штауффенберга надо рассматривать также как часть этой антифашистской борьбы.

Далее, книга Финкера содержит во многом новый анализ состава группы Штауффенберга и детальную характеристику главных её участников. Это является ценным подспорьем для любого дальнейшего изучения деятельности группы Штауффенберга, результатом кропотливого исследовательского труда.

В литературе, изданной в Западной Германии, исторические деятели из группы Штауффенберга оставались, как правило, в тени. Мы очень мало знали до выхода книги Финкера о таких людях, как Штифф, Линдеман, фон Хефтен, Бертольд фон Штауффенберг (брат полковника Клауса фон Штауффенберга) и др. Этот пробел восполнен исследованием Финкера.

Много дополнительного материала книга Финкера даёт и для раскрытия такого важного аспекта деятельности группы Штауффенберга, как связь её с тылом фашистской Германии. Автор хорошо показывает влияние событий в гитлеровском тылу на эволюцию взглядов Штауффенберга. А как начальник штаба армии резерва, расквартированной на территории самого рейха, Штауффенберг, естественно, был хорошо информирован о настроениях немцев в тылу, знал истинное экономическое положение в стране, наблюдал за истощением её ресурсов, за ухудшением продовольственного снабжения населения и т. д.

Важное достоинство книги Финкера — это раскрытие в ней не только идейной связи с антифашистским движением, но и прямых контактов с антифашистскими организациями, и прежде всего с Коммунистической партией Германии и с движением Национального комитета «Свободная Германия» — организации, созданной на территории Советского Союза немецкими офицерами и солдатами, взятыми в плен Советской Армией. Здесь автору удалось мобилизовать обширный материал, который во многом рисует в новом свете намерения группы Штауффенберга, её контакты с передовыми отрядами антифашистского движения.

Наконец, книга Финкера вносит немало нового и в описание самого хода заговора, акции покушения на Гитлера, действий различных групп заговорщиков. Автор опирается при этом на множество архивных материалов и на беседы с пережившими гитлеровский террор участниками заговора или родственниками руководящих деятелей заговора, казнённых гитлеровцами.

В целом автор создаёт весьма полную и убедительную картину истинных намерений различных групп заговорщиков, расхождений между ними, картину хода событий перед покушением на Гитлера и действий заговорщиков и нацистских властей после неудачи покушения.

Политическая биография — трудный жанр. Трудный хотя бы потому, что очень непросто определить место личности в общем ходе исторических событий даже в том случае, когда мы имеем дело с относительно частным явлением — таким, как заговор против фашистского диктатора. Две опасности особенно подстерегают историка, поставившего перед собой цель написать исследование об определённой исторической личности: с одной стороны, соблазн поставить личность над её временем, оторвать её от исторической реальности и идеализировать её; с другой стороны, переносить критерии той эпохи, к которой относится деятельность данного «героя», на нашу современность, неправильно оценить тем самым опыт и характер данной личности и уроки, которые надо извлечь из её жизни.

Книга Финкера, в основном, сочетает достоинство биографического жанра и общеисторического исследования. Как нам кажется, в этом и причина успеха произведения Финкера, которое в ГДР выдержало два издания и переведено на ряд иностранных языков.

II

Автор исходит из того, что Штауффенберг и его приверженцы составляли особую группу в заговоре, которая объединяла наиболее демократически настроенные слои офицерства в пёстром лагере заговорщиков. Такое выделение кружка, возникшего вокруг Штауффенберга, из общего состава заговорщиков имеет принципиальное значение. Это говорит о том, что Штауффенберг не был «одиночкой», каким его рисуют многие буржуазные историки; что он представлял не только «самого себя», а целое направление в германском оппозиционном офицерстве; что его эволюция характерна для эволюции большой части офицерских кругов, принимавших участие в заговоре; и наконец, что выводы, к которым он пришёл, определяли действия и цели особого крыла заговорщиков.

Автор убедительно доказывает свой тезис, мобилизовав для этого большой материал. И именно такой подход оправдывает интерес к фигуре Штауффенберга, даёт возможность «типизировать» некоторые черты его биографии и его морально-этических и политических взглядов.

Выделение Штауффенберга и его друзей в особую группу требует чёткого «отграничения» её от других групп заговорщиков, ясного представления о том, что объединяло и что разъединяло различные кружки или группы, образовавшиеся в ходе заговора в офицерском корпусе гитлеровского вермахта. Именно об этом хотелось бы напомнить в предисловии в дополнение к тому, что сказано в книге Финкера.

Общим для различных групп оппозиционного офицерства является генезис их идейного и организационного становления и развития. В основе возникновения этих групп лежало разочарование в эффективности гитлеровского военного руководства и в реальности фашистских планов установления европейского и мирового господства германского милитаризма. К этому можно добавить и резко отрицательную реакцию, которую у части офицерства вызвали кровавые методы фашистского господства в захваченных странах и временно оккупированных советских областях, злодеяния гитлеровских карательных частей.

Общим для подавляющего большинства офицеров, примкнувших к концу войны к оппозиции, было непонимание сути фашизма, заражённость национализмом, стремление к созданию «Великой Германии», которая включала бы немало территорий чужих государств. Потребовалось много времени., чтобы угар агрессивного национализма развеялся и стала ясной неизбежность краха фашистской авантюры. Решающую роль в этом процессе «прозрения» играли поражения гитлеровских войск на советско-германском фронте, крушение мифа о непобедимости германской армии, военная катастрофа, в которую Гитлер вовлёк страну.

Следовательно, эволюция идейных установок оппозиционного офицерства имела вполне «материальную» основу — она не была просто результатом «морального перерождения», «пробуждения совести» и действия прочих внутренних моральных и психологических факторов. Понадобились крупные военные потрясения, миллионы жертв, принесённые фашистскими властителями на алтарь честолюбивых планов установления мирового господства германского монополистического капитала, чтобы часть германского офицерства поняла авантюристичность гитлеровской военной доктрины и аморальность не только методов, но и целей фашистского диктатора.

Таковы были глубинные причины процесса отрезвления и «прозрения», развивавшегося в определённой части германского офицерства в период фашистского господства. Начальная стадия этого процесса протекала в общем одинаково среди разных групп оппозиционных офицеров. Но темпы развития его, глубина и конечные выводы, к которым пришли представители отдельных групп, были различны. Наиболее далеко идущие (и наиболее правильные) уроки из крушения фашистского вермахта и фашистской идеологии среди германского офицерства извлекла группа Штауффенберга. Это отличает её программу и действия от программ и действий других групп. При анализе характера группы Штауффенберга важно разобраться в наиболее существенных чертах, отличающих её взгляды, цели и намерения от установок другого крыла заговора, того, которое мы назвали реакционно-консервативным.

Существенные различия, как нам кажется, затрагивают два важных аспекта воззрений заговорщиков и их программы.

Во внутриполитическом плане — это представление о целях заговора, об оценке долгосрочных намерений заговорщиков после ликвидации господства фашистского диктатора.

Во внешнеполитическом плане — это вопрос об ориентации страны в будущем и о непосредственных акциях на Востоке и Западе с целью ликвидации фашистской авантюры.

В отличие от реакционно-консервативных лидеров заговора типа Гёрделера, Хасселя, Попица, Вицлебена и др. Штауффенберг считал целью заговора не «дворцовый переворот», который не затронул бы существа режима, а установление республиканско-демократического строя в Германии. Один из друзей Штауффенберга, Йорк фон Вартенбург, ясно сформулировал эту цель в разговорах с Другими участниками заговора. На допросах в гестапо один из заговорщиков, фон Лендорф, показал следующее: «Йорк заявил мне, что такие люди, как Гёрделер и Попиц, слишком стары и реакционно настроены, чтобы можно было ожидать от них образования авторитетного правительства. По его мнению, необходимо создать значительно более широкую базу, добиться включения (в правительство. — Д. М.) представителей рабочего класса...». Сам Штауффенберг говорил, что следует добиваться «создания поддержанного широкими народными массами нового социального государства».

Группа Штауффенберга совместно с Крайзауским кружком, о котором также подробно говорится в книге Финкера, разработала программу социальноэкономических преобразований, которая предусматривала, в частности, национализацию ключевых отраслей промышленности в Германии, обуздание власти монополистического капитала в стране. Такую далеко идущую социальную программу не выдвигала ни одна из прочих буржуазных оппозиционных партий или групп в фашистской Германии. Именно она создала Штауффенбергу и его группе в буржуазных кругах репутацию «социалиста», хотя, как известно, национализация определённых отраслей промышленности вполне укладывается в рамки буржуазно-демократического строя.

Что касается внешнеполитической программы группы Штауффенберга, то центральный пункт в ней — это полный разрыв с установками на сепаратный мир с Западом, чёткая ориентация на окончание войны на всех фронтах и заключение мира не только с США, Англией и Францией, но и с Советским Союзом. Именно в этом — коренное отличие внешнеполитической программы Штауффенберга от программы ведущих деятелей заговора — Гёрделера, Хасселя и др.

Штауффенберг говорил, что «необходимо использовать каждую возможность вести политические переговоры с Россией, которая является нашим соседом». Он настаивал на том, чтобы были предприняты конкретные шаги для установления контакта с советским правительством.

Более того, установление мира на Востоке Штауффенберг считал первоочередной задачей, ибо хорошо понимал, что на советско-германском фронте решается судьба войны, именно здесь фашистский вермахт потерпел решающие поражения.

Правда, понимание роли Советского Союза в войне пришло далеко не сразу; оно также явилось результатом не абстрактно-теоретических размышлений, а конкретных итогов героической борьбы Советской Армии и советского народа против гитлеровского нашествия, результатом крупнейших поражений, нанесённых фашистским войскам на советско-германском фронте. Тем не менее следует признать, что именно группа Штауффенберга Сумела извлечь из этих поражений правильные уроки.

Все сведения, которыми мы располагаем о взглядах Штауффенберга и его друзей, говорят о том, что противоречия между Штауффенбергом и реакционно-консервативными руководителями заговора неизбежно должны были углубляться и в конечном итоге привести к полному разрыву между ними. Речь идёт, как нам кажется, не просто о разногласиях между различными представителями сравнительно узких кругов заговорщиков, а о споре, который затрагивал гораздо более широкие общественные круги Германии и касался коренных проблем дальнейшего развития страны. В этом — актуальность вопросов, поставленных в книге Финкера, с точки зрения той политической и идеологической борьбы, которая развёртывается в современной Западной Германии. Можно поэтому с полным основанием сказать, что исследование Финкера — не отвлечённый исторический труд, представляющий лишь академический интерес. Оно живо перекликается со многими проблемами нашей современности.

III

Вопрос о причинах возникновения оппозиции Гитлеру в рядах офицерства до сих пор ещё стоит в центре дискуссий, развертывающихся вокруг проблем, связанных с историей заговора 20 июля 1944 года. Главный тезис буржуазной историографии, особенно западногерманской, сводится к тому, что морально-этические соображения играли здесь главную роль. Некоторые реакционно настроенные историки вообще отрицают всякое влияние событий на фронтах на эволюцию взглядов заговорщиков и их действия.

Нельзя, разумеется, отрицать значение морально-этических факторов в процессе созревания заговора и в эволюции позиций той или другой личности по отношению к фашистскому режиму и к гитлеровской войне. Безжалостное истребление населения на оккупированных территориях, массовые расстрелы заложников, бесчеловечное обращение с военнопленными, гестаповские методы истязаний и пыток, одним словом, вся кровавая практика фашистского режима открывали глаза многим из тех, кто первоначально подпадал под влияние демагогической пропаганды гитлеровцев, поверил в то, что нацисты выполняют некую национальную, патриотическую миссию.

Тем не менее в ряду факторов, определивших отход части офицерства от нацистских доктрин и фашистского руководства, морально-этические соображения занимают второстепенное место. Мы бы сказали, что они явились производными другого процесса — разочарования в достижимости целей, провозглашённых нацистами, в возможности победы, а к концу войны — распространения настроений обречённости и предчувствий или понимания близкой гибели. Главной причиной такой эволюции настроений были поражения, понесённые фашистскими войсками на советско-германском фронте.

Таким образом, показ тесной взаимосвязи развития заговора с событиями на советско-германском фронте чрезвычайно важен для понимания истинных мотивов перехода различных групп офицерства в оппозицию против Гитлера. И в этом отношении, как нам кажется, книга Финкера нуждается в некотором дополнении.

Дело в том, что до первых поражений гитлеровской армии на Востоке «оппозиционность» даже таких патриотически настроенных офицеров, как Штауффенберг, носила весьма отвлечённый характер. Впрочем, об этом пишет и сам Финкер, указывая на то, что только в 1941—42 г. у Штауффенберга произошёл перелом по отношению к гитлеровской войне. До этого он просто стремился выполнять свой «долг солдата» в соответствии с прусско-милитаристской традицией, которая не во всём совпадала с требованиями нацистского руководства.

Первые признаки активизации оппозиции против Гитлера в смысле её организационного оформления и формулировки общих задач борьбы против фашистского диктатора появились после поражения германской армии под Москвой зимой 1941 года. И не случайно ядром оппозиции на данном этапе стала группа офицеров, действовавших на Центральном фронте в штабе фельдмаршала Бока, а после его увольнения с этого поста — фельдмаршала Клюге. Здесь собрались близкие друзья Штауффенберга, участники его группы: генерал-майор Хеннинг фон Тресков, граф фон Лендорф и другие.

Дальнейшая эволюция заговора также связана с событиями на советско-германском фронте. Решающую роль в превращении оппозиции в организованный заговор сыграла военная катастрофа фашистского вермахта под Сталинградом. Она ярко обозначила грядущий крах всей гитлеровской военной авантюры, и с тех пор мысль об убийстве Гитлера окончательно овладела умами части офицеров.

В подготовке заговора после Сталинградской битвы можно достаточно отчётливо различить три этапа, соответствующие основным вехам разгрома фашистской армии на советско-германском фронте.

Первый этап — от поражения фашистских войск под Сталинградом до Курской битвы в июне 1943 года, в которой гитлеровскому вермахту был нанесён ещё один сокрушительный удар. На этом этапе был создан руководящий центр заговора, начата разработка программы и сделаны первые намётки состава будущего правительства. К этому же времени относится серия попыток покушения на Гитлера.

Второй этап — это период от Курской битвы до весеннего наступления Советской Армии 1944 года, приведшего к массовому изгнанию гитлеровских армий с советской территории. Он характеризуется разработкой и принятием плана действий, получившего наименование «плана Валькирии», и определением состава правительства, которое должно было сменить правительство Гитлера. В это же время были составлены основные программные документы заговорщиков, которые должны были быть обнародованы после убийства Гитлера. Это означало, что заговор окончательно оформился не только в организационном плане, но получил определённую политическую платформу.

Наконец на третьем этапе, завершившемся покушением на Гитлера, были закончены все технические приготовления к его осуществлению, определены непосредственные исполнители этого замысла, разработан детальный план последующих действий.

В центре всей этой организационной и идеологической работы стоял полковник фон Штауффенберг. Он был, по выражению одного из заговорщиков, «мотором» заговора, подлинным его организатором, хотя его собственные замыслы и планы нашли лишь очень бледное отражение в официальных документах заговорщиков, которые представляли собой компромисс между различными группами в их лагере, причём компромисс, в котором реакционно-консервативные элементы явно одержали верх над демократическими.

В целом автор книги без предвзятости рисует образ Штауффенберга, отмечая, что к заговору против Гитлера и «нарушению присяги» его привёл долгий путь сомнений, разочарований и в конечном итоге искреннего возмущения безответственными действиями фашистского военного руководства и ненависти к кровавым методам гитлеровского режима. Тем не менее в описании ранних стадий развития мировоззрения героя не всегда, по нашему мнению, правильно расставлены акценты.

Можно, конечно, восхищаться профессиональными навыками и качествами офицера даже тогда, когда речь идёт о буржуазных армиях или о событиях военной истории капиталистических стран. Но гитлеровский вермахт был армией особого свойства. В нём всё было подчинено целям подготовки к фашистской агрессии, и офицер, который безоговорочно до определённого времени поддерживал эти цели, несёт ответственность за воспитание солдат именно в таком духе. Вряд ли его рвение и то, что он получал поощрения от начальства, заслуживают особой похвалы.

Штауффенберг воспитывался как офицер в гитлеровское время. Он окончил военную академию в 1936 году, затем участвовал во всех гитлеровских походах, где и проявились его офицерские качества. В ряде мест своей книги автор с большой похвалой отзывается об этих профессиональных качествах. «Он просто излучал доверие»,— цитирует автор свидетельство другого офицера — товарища Штауффенберга — и рассказывает, что даже «генералы, когда им приходилось иметь дело в генеральном штабе, стремились побеседовать с ним». В другом месте автор, говоря об участии Штауффенберга в походе против Франции, отмечает, что он критически относился к действиям германских властей после разгрома Франции. «Ему же, — пишет далее Финкер, — грезилось примирение с нею после войны».

О каком же «примирении» с Францией могла быть речь «после войны», то есть после того, как страна была растоптана фашистскими оккупантами? Стоит ли хвалить Штауффенберга за «доверие», которое он излучал, выполняя, по-видимому, особенно ретиво приказы фашистских военачальников? Можно ли назвать доблестью тот факт, что эти военачальники так жаждали беседовать с ним?

Подобные вопросы невольно могут возникнуть при чтении таких мест в разделах книги, касающихся военной карьеры Штауффенберга. Тут, по-видимому, яснее можно было выразить отношение автора к фашистскому вермахту в пору подготовки его к агрессии и начального периода войны.

Военная оппозиция против Гитлера была очень разнородной. Финкер, как уже отмечалось выше, дифференцированно подходит к различным группам заговорщиков, отмечая их принадлежность к различным направлениям в лагере заговорщиков.

Но иногда всё же он склонен причислить к заговорщикам таких деятелей, которые к истинной оппозиции против Гитлера никакого отношения не имели. Это, в частности, касается начальника военно-экономического отдела ОКВ (верховного главнокомандования вермахта) генерала Томаса. Он действительно направил руководству нацистской партии несколько меморандумов, в которых высказывал «крамольные» мысли об экономическом положении страны и пророчествовал, что Германия может потерпеть крушение, если не будет найден выход из создавшейся обстановки. Но на этом основании включать его в список противников фашистского фюрера вряд ли оправданно.

То же самое можно сказать и о преемнике Канариса на посту начальника «абвера» (фашистской военной разведки) полковнике Ганзене. Он был связан с некоторыми кругами заговорщиков, но всегда верой и правдой служил фашизму и непосредственно в заговоре участия не принимал. На наш взгляд, можно было и более определённо отделить от лагеря оппозиции против Гитлера бывшего начальника его генерального штаба Франца Гальдера. У него были заслуги скорее перед Гитлером, чем перед его противником.

Задача предисловия — не только обратить внимание читателя на позитивные стороны труда, но попытаться дать некоторые сведения, которые могли бы дополнить картину, нарисованную автором книги. Высказанные здесь замечания преследовали именно эту цель. Книга Финкера — не только ценное исследование, но и интересное публицистическое произведение. Она представляет собой заметный вклад в изучение одной из важных сторон истории фашизма — вызревания «кризиса верхов» фашистской империи к концу второй мировой войны и оппозиции против Гитлера в фашистском вермахте. Исследование Финкера значительно дополнит литературу по этим проблемам, изданную на русском языке.

Книга Финкера нашла уже широкий круг читателей в ГДР и в некоторых других странах. Она, несомненно, будет встречена с большим интересом и советским читателем.

Доктор исторических наук,

профессор Д. Мельников