Заговор

ПЯТНИЦА — 11-е

Утром она спросила Марка, что он предпочитает на завтрак.

— Ха, неужто в этом отеле умеют готовить «уиттис»?

— И яичницу с ветчиной, — сказала она. — Но погоди радоваться до того, как тебе подали счет, потому что кредитные карточки «Америкен экспресс» в нашем заведении не принимаются.

После душа Марк быстро оделся и положил телефонную трубку на место. Сразу же раздался звонок. Элизабет сняла трубку. Марку захотелось вернуться обратно в ванную.

— Доброе утро. Да, он тут. Это тебе. Ревнивая любовница, как я думаю.

Она накинула халатик и вернулась на кухню.

— Марк Эндрью.

— Доброе утро, Марк.

— Ох, доброе утро, сэр.

— Весь вечер я пытался дозвониться до вас.

— В самом деле, сэр? А я-то думал, что я в отпуске. Если вы заглянете в книгу приказов по нашему отделу, вы убедитесь, что так оно и есть.

— Да, Марк, но вам придется прервать свой отпуск, потому что с вами хочет встретиться президент Соединенных Штатов.

— Президент, сэр?

— Соединенных Штатов.

Марк расстегнул пуговицу на рубашке.

— Чего ради он хочет видеть меня, сэр?

— Вчера я был зол на вас, но сегодня я сделал из вас героя, и он хочет лично выразить вам благодарность за попытку спасти жизнь сенатору Дункану.

— Что?

— Загляните лучше в утренние газеты. Остальные объяснения получите позже.

— Куда я должен прибыть, сэр, и во сколько?

— Вам сообщат. — Телефон отключился.

Марк положил трубку и стал перебирать в памяти услышанное. Он собирался позвать Элизабет и спросить у нее насчет утренней почты, но телефон зазвонил снова.

— Скорее всего это тебя, дорогой. Теперь твоя любовница знает, где ты находишься, и тебе от нее не отделаться.

Марк снял трубку.

— Мистер Эндрью?

— Слушаю.

— Прошу вас минутку подождать. С вами будет говорить президент.

— Доброе утро, мистер Эндрью! Я хотел бы узнать, найдется ли у вас время заглянуть сегодня в Белый дом примерно к десяти утра. Я хотел бы встретиться с вами.

— Буду польщен, сэр.

— Жду вас, мистер Эндрью. У Западного входа вас встретят.

— Спасибо, сэр.

Об этом легендарном телефонном разговоре потом не раз писала пресса. Директор только выяснил, где он находится. Неужто и президент весь прошлый вечер пытался разыскать его?

— Кто там был, дорогой?

— Президент Соединенных Штатов.

— Скажи ему, что ты перезвонишь после завтрака. Нельзя же все время сидеть на телефоне.

— Да нет, я серьезно.

— Я тоже, милый.

— Он хочет увидеться со мной.

— Да, дорогой. Здесь или у него?

На кухне Марк набросился на тарелку «уиттис», а Элизабет ворвалась, размахивая «Пост».

— Вот, — сказала она. — Это уже официальное сообщение. Ты, оказывается, не мелкий плутишка, а настоящий герой.

Заголовок гласил: «Сенатор Дункан убит на ступенях Капитолия».

— Это в самом деле был президент?

— Да, моя радость.

— Почему ты не сказал мне?

— Я говорил, но ты не поверила.

— Прошу прощения, — сказала Элизабет.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю, но пусть он звонит пореже.

Она углубилась в газету. Марк продолжал уминать свои «уиттис».

— Почему кому-то понадобилось убивать сенатора Дункана, Марк?

— Не знаю. А что там «Пост» говорит?

— Они теряются в поисках причин.

— Я и сам понимаю не больше, — признался Марк.

— Чувствую, что жить с тобой будет трудновато.

— Кто сказал, что я собираюсь с тобой жить?

— Я поняла это по той благодарности, с которой ты смотрел на приготовленную для тебя яичницу.

Человек, сидящий на краю бассейна в отеле «Фонтенбло», читал «Майами геральд» и потягивал кофе. Стало быть, сенатор Дункан мертв… Это радовало — так безопаснее! Ксан выполнил то, что обещал.

Он еще раз поднес к губам чашку; кофе несколько горяч, но в общем неплох; спешить некуда. Новые указания уже отданы; он не мог позволить себе ни малейшего риска. К вечеру Ксан будет тоже мертв, это обговорено. Маттсона и Тони освободят из-за недостатка улик; адвокат, который никогда еще не подводил его, это устроит; ну а ему придется некоторое время избегать посещений Вашингтона. Расслабившись, он откинулся в шезлонге под жарким солнцем Майами и закурил очередную сигарету.

В 9.45 Директор был встречен у Белого дома пресс-секретарем президента. Пока длилось ожидание, они поболтали. Директор рассказал пресс-секретарю о специальном агенте Марке Эндрью, и та тщательно записала его слова.

Марк явился около десяти. Он едва успел заскочить домой и сменить пиджак.

— Доброе утро!

— Доброе утро, Марк. Рад, что вы нашли для нас время. — Сказано это было чуть насмешливо, но не сердито.

Пресс-секретарь пригласила их к себе. Президент должен записать свое обращение к нации для вечернего выпуска, чтобы в одиннадцать пятнадцать он смог вылететь в Кемп-Дэвид.

— Я полагаю, что на встречу с Директором и с вами у него будет минут пятнадцать.

Она провела их в свой кабинет, огромное помещение в Западном крыле здания, откуда через эркеры открывался прекрасный вид на Розовый сад. Сюда принесли кофе.

Директор и Марк расположились в удобных креслах, откуда можно было смотреть телевизор. Передача велась из Овального кабинета, там сновали люди, кипела бурная жизнь.

Пока президенту пудрили нос, готовя его к съемке, вокруг суетились операторы.

— Марк! Я хочу, чтобы сегодня в полдень вы доложили Грент Нанне о своем возвращении.

— Слушаюсь, сэр.

— Затем я хотел бы, чтобы вы взяли отпуск. Я имею в виду настоящий отпуск… В конце мая мистер Эллиот оставляет нас, чтоб занять пост главы отделения в Колумбусе. Я хочу предложить вам его пост и вместе с тем должность моего специального помощника.

Марк был ошеломлен.

— Большое спасибо, сэр. — Полетели вверх тормашками все его планы на пятилетие.

— Вы что-то сказали, Марк?

— Нет, сэр.

— Если нам придется работать вместе, вне службы можете не называть меня «сэр», с меня хватит этого титулования и в рабочие часы. Зовите меня Халт или Хорацио — неважно.

Марк не мог удержаться от смеха.

— Вы считаете мое имя настолько забавным, Марк?

— Нет, сэр. Но я только что разбогател на 3516 долларов.

— Проверка: один, два, три. Громко и чисто. Не можете ли вы сказать нам несколько слов для пробы голоса, сэр? — попросил режиссер, готовясь к записи.

— У Мэри была маленькая овечка, — отчетливо сказал президент.

— Благодарю вас, сэр. Прекрасно. Поехали.

Все камеры сосредоточились на президенте, который сидел за своим столом, собранный и печальный.

— Мы готовы, мистер президент.

Президент взглянул в объектив камеры номер один.

— Дорогие мои друзья, американцы…

Через некоторое время в дверях кабинета показался старший распорядитель. Он обратился к Директору.

— Президент осведомляется, не будете ли вы с мистером Эндрью столь любезны присоединиться к нему в Овальном кабинете?

Поднявшись, они молча проследовали за провожатым длинными мраморными коридорами, на стенах которых висели портреты прошлых президентов рядом с их женами, а также картины, напоминающие самые славные моменты американской истории. Они миновали бронзовый бюст Линкольна. Войдя в пределы Восточного крыла, они остановились перед массивной полукруглой дверью Овального кабинета, над которой господствовало изображение президентского герба. В холле, рядом с дверью, сидел агент Секретной Службы. Он молча обменялся взглядом со старшим распорядителем. Марк видел, как рука агента Секретной Службы нырнула под стол, и раздался щелчок. Когда створки двери раздвинулись, герб разъехался на две половинки. Распорядитель остался у входа.

Кто-то откреплял маленький микрофончик, скрывавшийся под галстуком президента, а молодая женщина тщательно удаляла остатки пудры с его носа. Телевизионных камер в помещении уже не было. Распорядитель объявил:

— Мистер X. А. Л. Тайсон и мистер Марк Эндрью, мистер президент!

В дальнем углу комнаты президент поднялся с кресла, ожидая, пока приблизятся посетители. Они медленно пошли по направлению к хозяину кабинета.

— Марк, — еле слышно шепнул Директор.

— Да, сэр?

— Сказать ли президенту?