Заказное убийство

Глава 8 Не все посетители стучатся

Медленно проснувшись, я некоторое время лежала спокойно, плохо понимая, где нахожусь, и тут же опять задремала. На второй раз я проснулась уже вполне освеженная и бодрая. Тяжелые шторы плотно преграждали доступ наружному свету. Я включила лампу и посмотрела на часы. Семь тридцать. Я проспала более двенадцати часов.

Я присела на кровати и осторожно пошевелила руками и шеей. Во время сна мышцы вновь одеревенели, но не так сильно, как накануне утром. Усилием воли я заставила себя встать и, испытывая лишь легкую боль, пошлепала к окну. Слегка раздвинув шторы, я увидела, что на улице ярко сияет солнце.

Я была озадачена словами Тайера, что полиция арестовала убийцу, и решила, что сообщение об этом должно быть в утренних газетах. Я надела брюки и рубашку, спустилась в вестибюль и купила воскресный номер «Геральд стар». Вернувшись к себе в номер, я опять разделась и, погрузившись в горячую ванну, стала проглядывать газету. В нижнем правом углу передней страницы я обнаружила заголовок:

«ПОЛИЦИЯ АРЕСТОВАЛА НАРКОМАНА ПО ПОДОЗРЕНИЮ В УБИЙСТВЕ СЫНА БАНКИРА».

В воскресенье полиция арестовала Дональда Маккензи по подозрению в убийстве сына банкира Питера Тайера. Полицейский комиссар Тим Салливэн с похвалой отозвался о работе его подчиненных, ведущих это расследование; он сказал, что арест был произведен рано в воскресенье, когда один из жильцов квартиры, где проживал Питер Тайер, узнал в Маккензи человека, который несколько раз появлялся возле здания. Предполагают, что Маккензи, якобы принимающий кокаин, проник в квартиру Тайера в понедельник 16 июля, уверенный, что там никого нет. Но, наткнувшись на Питера Тайера, который завтракал в кухне, он растерялся и пустил в ход оружие. Комиссар Салливэн заявил, что автоматический пистолет браунинг, из которого была выпущена смертельная пуля, пока еще не найден, но полиция уверена, что ей удастся отыскать это оружие.

Заметка продолжалась на шестьдесят третьей странице. Здесь она занимала почти целую полосу. Фотография семьи Тайеров: миссис Тайер, Джилл, старшая сестра Джилл и мистер Тайер. Единственная фотография Питера в бейсбольной форме школы «Новые поиски». Хороший естественный портрет Аниты Мак-Гро. Тут же помещалась и заметка под названием: «ДОЧЬ ПРОФСОЮЗНОГО ЛИДЕРА ВСЕ ЕЩЕ НЕ НАЙДЕНА». Автор заметки выражал надежду, что, поскольку полиция произвела арест, мисс Мак-Гро вернется в Чикаго или позвонит своей семье. Между тем ее фотография разослана в полицейские отделения Висконсина, Индианы и Мичигана.

Это было все. Лежа в воде, я закрыла глаза. Итак, полиция разыскивает браунинг, допрашивает друзей Маккензи и обходит все места, где бывал этот наркоман. Но оружие они вряд ли найдут. Я попыталась вспомнить, чем вооружены телохранители Эрла. Фред вооружен кольтом, но у Тони, кажется, браунинг. Почему Тайер так охотно поверил, что его сына убил Маккензи? Если верить Джилл, вначале он настаивал, что убийство совершил Мак-Гро. В моем мозгу упорно крутилась какая-то догадка, но я не могла ее уловить. Могут ли существовать доказательства, что убийство в самом деле совершил Маккензи? С другой стороны, есть ли у меня какие-то доказательства, что он не совершал его? Ну, например, почему в квартире ничего не тронуто?.. Но какое это имеет значение? Любопытно, кто произвел арест. Неужели среди этих полицейских, которых так расхваливал полицейский комиссар Салливэн, был и Бобби? Я решила вернуться в Чикаго и поговорить с ним.

С этой мыслью я оделась и вышла на улицу. После двух вчерашних сандвичей с говядиной я ничего не ела, поэтому зашла в маленькое кафе и заказала омлет с сыром, сок и кофе. В последнее время я слишком много ела и не получала достаточной физической нагрузки. Я незаметно провела пальцем по талии. Нет, не похоже, что растолстела.

Я приняла еще несколько таблеток Лотти, запив их кофе, и к тому времени, когда я тронулась в путь, я чувствовала себя вполне сносно. В это воскресное утро на улицах было мало машин и я добралась до Холстед в начале одиннадцатого. Напротив моего дома находилась стоянка; там приютился темный, без каких-либо опознавательных знаков автомобиль с полицейской антенной. Я подняла брови, размышляя. Неужели гора сама явилась к Магомету?

Я пересекла улицу и заглянула в машину. Там, читая газету, сидел один сержант Мак-Гоннигал. Увидев меня, он отложил газету и вышел из машины. Он был в серых брюках и легком спортивном свитере, под правой подмышкой была заметна плечевая кобура. Левша, подумала я.

— Доброе утро, сержант, — поздоровалась я. — Чудесный денек, не правда ли?

— Доброе утро, мисс Варшавски. Вы не возражаете, если я пройдусь с вами и задам вам несколько вопросов?

— Не знаю, что сказать, — ответила я. — Все зависит от того, какие это вопросы. Вас послал Бобби?

— Да. У нас есть кое-какие дела, и он сказал, чтобы я заехал к вам и проверил, все ли с вами в порядке, — я вижу у вас здоровенный синяк.

— Да, — сказала я. Открыла парадную дверь, пропуская его, и последовала за ним. — Давно вы здесь?

— Я приезжал вчера вечером, но вас не было. Затем пробовал застать еще два раза. А когда подъехал сегодня утром, решил ждать до обеда. Лейтенант Мэллори побаивается, что капитан объявит розыск, если я сообщу, что вы исчезли.

— Понятно. Я рада, что решила заехать домой.

Мы поднялись по лестнице. Мак-Гоннигал остановился.

— Вы обычно оставляете свою дверь открытой?

— Никогда. — Я прошла мимо него. Дверь была явно вышиблена и висела как-то криво. Кто-то выломал замки, чтобы проникнуть внутрь. Мак-Гоннигал вытащил свой пистолет, распахнул дверь и бочком вошел в комнату. Я прижалась к стене коридора, затем вошла тоже.

Кто-то перевернул в моей комнате все вверх дном. Подушки диванов распороты, картины брошены на пол, книги открыты и тоже брошены на пол, где и лежали вверх корешками со смятыми страницами. Мы пошли дальше. Моя одежда валялась по всей спальне, ящики были вытащены. В кухне муку и сахар высыпали на пол, все сковороды и тарелки разбросаны; естественно, что не вся посуда выдержала такое грубое обращение. В столовой красные венецианские бокалы в беспорядке валялись на столе. Два упали. Один, к счастью, на ковер, этот уцелел, другой разбился о деревянный пол. Я собрала семь уцелевших и выстроила их в ряд на полке шкафчика, затем стала собирать осколки разбившегося бокала. Сделать это дрожащими руками было не так-то просто.

— Не трогайте больше ничего, мисс Варшавски, — добрым голосом произнес Мак-Гоннигал. — Я позвоню лейтенанту Мэллори и вызову несколько специалистов по отпечаткам пальцев. Скорее всего они ничего не найдут, но попытка не пытка. А пока пусть все остается как есть.

Я кивнула.

— Телефон рядом с диваном — правда, теперь его уже нельзя назвать диваном, — сказала я, не поднимая глаз. Боже, что все это значит? Кто и зачем громил мое жилище? Это явно не обычный грабитель. Профессионал, естественно, ищет ценные вещи, но вспарывать подушки дивана? Бросать посуду на пол? Моя мать привезла эти бокалы из Италии в чемодане, и ни один не разбился. Девятнадцать лет она была замужем за копом из Чикаго, из Саут-Сайда, и ни один не разбился. Если бы я стала, как она хотела, певицей, этого никогда бы не случилось. Я вздохнула. Мои руки почти перестали дрожать, и я уже спокойно собрала мелкие осколки и положила их в тарелку на столе.

— Пожалуйста, не трогайте ничего, — повторил Мак-Гоннигал, стоявший в дверном проеме.

— Да заткнитесь вы, черт побери, Мак-Гоннигал, — выпалила я. — Даже если они и найдут отпечатки, не принадлежащие мне и моим друзьям, неужели вы думаете, они будут проверять все эти осколки? И я готова поспорить на обед в «Савое», что те, кто здесь был, орудовали в перчатках и не оставили никаких отпечатков пальцев. — Я встала. — Любопытно знать, чем вы занимались, пока здесь шел такой разгром, — сидели в машине, читая газету? И вы должны были слышать шум. Неужели вы думали, что он раздается из какого-нибудь телевизора. Кто входил и выходил, пока вы здесь сидели?

Он покраснел. Этот же самый вопрос наверняка задаст ему Мэллори. И если у него не будет убедительного ответа, он будет иметь бледный вид.

— Я думаю, все это происходило в мое отсутствие, но я пойду опрошу ваших соседей, не слышали ли они какого-нибудь шума. Я понимаю, что вы чувствуете, мисс Варшавски, видя свою квартиру в таком состоянии, но поймите, что наш единственный шанс найти взломщиков — проверить всю квартиру на отпечатки пальцев.

— О'кей, о'кей, — сказала я.

Он пошел вниз по лестнице, к соседям, а я в спальню. Мой полотняный чемодан был открыт. И, к счастью, цел. Насколько я знала, на полотне отпечатки не остаются, поэтому я положила его на торчащие наружу пружины кровати и принялась упаковывать в него валявшиеся на полу белье и одежду. Туда же я уложила и коробку из оружейного магазина Райли, а затем позвонила Лотти.

— Лотти, я не могу с тобой долго говорить, но мою квартиру разгромили. Не могла бы я провести у тебя несколько ночей?

— Ради Бога, Вик. Ты хочешь, чтобы я за тобой приехала?

— Нет, со мной все в порядке. Я приеду попозже — сперва я должна поговорить с полицией.

Положив трубку, я отнесла чемодан в машину. Мак-Гоннигал был в квартире на втором этаже; дверь была полуоткрыта, и он разговаривал, стоя спиной к коридору. Я уложила чемодан в багажник и как раз отпирала наружную дверь, чтобы вернуться к себе, когда услышала рев полицейских сирен, и к дому подъехал Мэллори, сопровождаемый парой полицейских машин. Не выключая вертушек, они поставили машины в два ряда, и в конце улицы тут же собралась куча ребятишек, чтобы поглазеть на бесплатное зрелище. Полиция любит устраивать публичные шоу — только так можно было объяснить их поведение.

— Привет, Бобби, — сказала я как можно более бодрым тоном.

— Что за чертовщина тут творится, Вики? — Бобби был в таком гневе, что даже забыл свое правило — никогда не ругаться в присутствии женщин и детей.

— Ничего хорошего. Кто-то учинил погром в моей квартире. Эти сволочи разбили один из бокалов Габриелы.

Мэллори хотел, оттеснив меня, подняться вверх по лестнице, но это его остановило: слишком много раз он встречал Новый год с одним из этих бокалов в руках.

— Извини, Вики, но я же предупреждал тебя, чтобы ты не совала нос в это дело.

— Отошли своих ребят наверх, а мы с тобой посидим и поговорим здесь. У меня в квартире негде сесть, и, честно сказать, я не могу смотреть на то, что там делается.

— Хорошо, — ответил он после минутного размышления. — Почему бы нам и в самом деле не посидеть в моей машине, ты ответишь на несколько моих вопросов. Финчли! — громко выкрикнул он. К нам подошел молодой черный коп. — Идите все наверх, постарайтесь найти какие-нибудь отпечатки и все внимательно осмотрите, может, наткнетесь на что-нибудь полезное. — Он повернулся ко мне: — Ничего ценного не похищено?

Я пожала плечами.

— Кто знает, что именно представляет собой ценность для грабителя? Несколько драгоценностей, доставшихся мне от матери? Я никогда не ношу их, слишком старомодные — бриллиантовый кулон в оправе из белого золота и две серьги, составляющие один гарнитур. Пара колец. Небольшой набор столового серебра. Может, проигрыватель? Я не проверяла, взято что-нибудь или нет. Не могу на все это глядеть.

— О'кей, — сказал Бобби. — Идите. — Он махнул рукой, и четыре человека в полицейской форме ринулись вверх по лестнице. — Пошлите ко мне Мак-Гоннигала, — крикнул он вдогонку.

Мы сели на передние сиденья машины Бобби. Его полное багровое лицо было хмуро, он явно сердился, но, видимо, не на меня.

— Еще в четверг я предупредил тебя, чтобы ты оставила это дело Тайера.

— Я слышала, полиция арестовала вчера Дональда Маккензи. Дела Тайера вроде бы и не существует?

Бобби никак не отреагировал на мои слова.

— Что с твоим лицом?

— Я ударилась о дверь.

— Без дураков, Вики. Ты знаешь, почему я послал Мак-Гоннигала поговорить с тобой?

— Понятия не имею. Может, он влюбился в меня, и ты решил дать ему возможность повидаться со мной?

— Сегодня утром с тобой просто невозможно разговаривать, — взбеленился Бобби. — Убит молодой человек, твоя квартира разгромлена, на твое лицо страшно поглядеть, а тебе лишь бы меня позлить. Да говори же, черт возьми, со мной прямо и слушай, что я тебе говорю.

— О'кей, о'кей, — умиротворенно сказала я. — Сдаюсь. Почему ты послал за мной сержанта?

Несколько минут Бобби не мог отдышаться. Затем он кивнул, давая понять, что окончательно вернул себе самообладание.

— Потому что Джон Тайер сказал мне вчера вечером, что тебя избили и что ты не веришь, что преступление совершил Маккензи.

— Тайер? — недоверчиво откликнулась я. — Я разговаривала с ним вчера, и он выставил меня из дома, потому что я не желала согласиться с его утверждением, будто убийство совершил Маккензи. Почему же он искажает мои слова? И где ты разговаривал с ним?

Бобби кисло усмехнулся:

— Нам пришлось поехать в Виннетку, чтобы задать несколько последних вопросов. Когда мы имеем дело с семейством Тайеров, нам приходится считаться с их удобством. Поэтому время нашей встречи назначил он... Он полагает, что убийство совершил Маккензи, но хочет удостовериться. А теперь расскажи мне, кто так потрудился над твоим лицом.

— Мне нечего сказать. Оно просто плохо выглядит, но на самом деле ничего страшного, ты же знаешь, так всегда бывает с «фонарями».

Бобби побарабанил по рулевому колесу с неестественной для него терпеливостью.

— После моего разговора с Тайером, Вики, я велел Мак-Гоннигалу просмотреть донесения: не замечена ли была где-нибудь избитая женщина? И мы нашли таксиста, который останавливался у муниципалитета; он рассказал, что подобрал избитую женщину в Асторе и отвез ее по твоему адресу. Забавное совпадение, не так ли? Таксист был обеспокоен, потому что вид у тебя был ужасный, но ты отказалась поехать в полицию, чтобы подать жалобу, тут уж он ничего не мог с тобой поделать.

— Да, верно, — подтвердила я.

Мэллори поджал губы, но продолжал сохранять хладнокровие.

— Послушай, Вики, — продолжал он. — Мак-Гоннигал задумался, почему ты оказалась в этом месте, вся избитая. Туда ведь редко забредают уличные грабители. И тут он вспомнил, что как раз там расположен особняк Эрла Смейссена. Я хочу знать, за что Эрл избил тебя.

— Это твое предположение. Ты говоришь, что он избил меня, назови же и причину, почему он это сделал.

— Вероятно, ты довела его до этого своими поддразниваниями, — сказал Бобби, снова повышая голос. — С каким удовольствием я бы поставил тебе синяк и под другим глазом.

— Так ты приехал сюда, чтобы угрожать мне?

— Вики, я хочу знать, почему Эрл избил тебя. Мне приходит в голову только одна причина. Он замешан в убийстве молодого Тайера. Должно быть, это он послал наемного убийцу. Вероятно, по чьей-то просьбе.

— Стало быть, ты не считаешь, что убийца — Маккензи. — Мэллори молчал. — Разве не ты его арестовал?

— Нет, — угрюмо сказал Мэллори. Я поняла, что коснулась больного места. — Это сделал лейтенант Карлсон.

— Карлсон? Не знаю такого. На кого он работает?

— На капитана Веспуччи, — коротко ответил Мэллори.

Я вздернула брови.

— Веспуччи? — повторила я, как попугай.

Мой отец стыдился отзываться о Веспуччи как о своем коллеге. За долгие годы он был замешан в целой серии скандалов; на территории, где он работал, было много случаев подкупа уголовниками полиции, а также невмешательства полиции в дела уголовников. Убедительных доказательств для его увольнения не было, но молва утверждала, что и это объяснялось тем, что его поддерживали люди, против которых никто не смел поднять голос.

— Карлсон и Веспуччи — близкие друзья? — спросила я.

— Да, — сказал, как отрезал, Бобби.

Я задумалась на минуту.

— Может, кто-нибудь, например Эрл, оказал давление на Веспуччи, чтобы тот произвел арест? И бедняга Дональд Маккензи пострадал только за то, что оказался не в той части города. Оставил ли он какие-нибудь отпечатки в квартире? Нашли ли вы оружие? Сделал ли он признание?

— Нет, но у него нет алиби. И мы уверены, что он принимал участие в некоторых ограблениях в Гайд-парке.

— Но ты не веришь, что это он убийца?

— Что касается нашего отделения, то его дело закрыто. Я сам разговаривал с Маккензи сегодня утром.

— И?

— И ничего. Мой капитан говорит, что это предупредительный арест.

— Твой капитан чем-то обязан Веспуччи?

Мэллори сильно передернулся:

— Не говори так со мной, Вики. У нас на руках семьдесят три нераскрытых убийства. Если мы сможем закрывать хотя бы по одному делу в неделю, капитан, естественно, будет доволен.

— Хорошо, Бобби. — Я вздохнула. — Извини. Стало быть, лейтенант Карлсон арестовал Маккензи, Веспуччи сказал об этом твоему капитану, а капитан сказал тебе, что дело прекращено и закрыто... Но ты хочешь знать, за что меня избил Эрл. — Мэллори вновь побагровел. — Тут не может быть двух вариантов. Если убийца Маккензи, какое, в сущности, дело Смейссену до меня и Питера Тайера? Он мог избить меня — повторяю: мог — по множеству причин. Допустим, он попробовал бы приударить за мной, а я его отшила. Известно, что он этого не любит, он уже избил пару женщин за это. Впервые я увидела Эрла, когда была темноглазым новичком-адвокатом при государственном защитнике. Я представляла интересы девушки, которую побил Эрл. Это была милая молодая проститутка, которая не желала работать на него. К сожалению, я сплоховала и так и не смогла доказать, что Эрл действительно ее избил.

— Ну что ж, стало быть, ты не можешь потребовать гонорара, — сказал Мэллори. — Такие вот дела. А теперь расскажи мне о своей квартире. Сам я ее не видел, но знаю, что там учинили хорошенький погром. Мак-Гоннигал рассказал мне. Кто-то искал что-то. Но что именно?

Я покачала головой:

— Ума не приложу. Никто из моих клиентов не передавал мне тайных сведений о нейтронной бомбе или хотя бы о составе новой марки зубной пасты. Я просто этим не занимаюсь. И всякий раз, когда у меня бывают какие-нибудь секретные документы, я оставляю их в сейфе, в своем офисе... — Я осеклась. Как я об этом не подумала? Если обыскали всю мою квартиру, возможно, как раз сейчас обыскивают и мой офис.

— Дай мне адрес, — сказал Бобби. Он отдал по радио распоряжение, чтобы патрульный автомобиль проверил, не взломан ли мой офис. — А теперь, Вики, я хочу, чтобы ты была совершенно откровенна со мной. Это будет непротокольный разговор — никаких свидетелей, никаких диктофонов. Скажи мне, что ты унесла из своей квартиры, чего так рьяно ищет некий человек — назовем его Смейссеном. — Он посмотрел на меня обеспокоенным, добрым, даже отеческим взглядом. Что я потеряю, если расскажу ему о фотографии и корешке от квитанционной книжки.

— Бобби, — сказала я серьезно, — я тщательно осмотрела квартиру, но не нашла ничего, что могло бы хоть косвенно указывать на Эрла или кого-нибудь другого. И вообще квартира выглядела так, будто никто ее не обыскивал.

К машине подошел сержант Мак-Гоннигал.

— Здравствуйте, лейтенант. Финчли сказал, что вы меня вызываете.

— Да, — сказал Бобби. — Входил или выходил кто-нибудь, пока ты наблюдал за зданием?

— Только одна из жильцов, сэр.

— Ты в этом уверен?

— Да, сэр. Она живет на втором этаже. Я только что беседовал с ней — ее зовут миссис Альварес; она сказала, что около трех утра слышала сильный шум, но не придала ему особого значения. Сказала, что у мисс Варшавски иногда бывают странные посетители, она вряд ли поблагодарила бы ее за непрошеное вмешательство.

Спасибо, миссис Альварес, подумала я. Побольше бы таких соседей, как вы. Хорошо, что меня не оказалось дома. Корешок от квитанции свидетельствует о связи Питера Тайера с «Аяксом», но это никакой не секрет. А фотография Аниты? Она ничего не прибавляет к тому, что уже известно о ее отношениях с Эндрю Мак-Гро. И то и другое я убрала во внутренний сейф, вделанный в заднюю стену главного сейфа, способный выдержать и пожар и взрыв бомбы. С тех пор как президент «Трансикона» два года назад подослал какого-то своего человека, чтобы выкрасть свидетельства из моего сейфа, я держала там всю документацию по текущим делам.

Мы с Бобби обсуждали вторжение в квартиру еще добрых полчаса, время от времени касаясь моих боевых ран. Наконец я сказала:

— Скажи откровенно, Бобби. Почему ты не веришь, что это был Маккензи?

Мэллори смотрел вперед, через лобовое стекло.

— Я верю. Я был бы более убежден в его виновности, если бы мы нашли пистолет или отпечатки пальцев, но я верю. — Я никак на это не отреагировала. — Я жалею, что не я нашел его. В пятницу моему капитану позвонил комиссар Салливэн и сказал, что считает, что я слишком переутомлен и что он попросил Веспуччи отрядить в помощь мне Карлсона. Меня отправили домой, велев хорошенько отоспаться. Нет, с дела меня не сняли, просто велели отоспаться. А на следующее утро был произведен арест. — Он повернулся ко мне лицом: — Ты, верно, не слышала об этом?

Я утвердительно кивнула головой, и Бобби задал мне еще несколько вопросов, но без особого усердия. Наконец он сдался.

— Если ты не хочешь говорить, тут уж ничего не поделаешь. Но помни, Вики: Эрл Смейссен — тяжеловес. К тому же он человек опасный и увертливый, ни один суд до сих пор не смог пришить ему никакого дела. Не пытайся тягаться с ним, помни, что он просто работает в другом весе.

Я торжественно кивнула.

— Спасибо, Бобби. Я это запомню. — И открыла дверь.

— Кстати, — сказал Бобби как бы мимоходом, — вчера вечером нам звонили из оружейного магазина Райли в Хейзелкресте. Сказали, что Ви.Ай. Варшавски купила небольшой револьвер, но у них есть некоторые сомнения: у этой Варшавски какой-то диковатый вид. Уж не о тебе ли речь, Вики?

Я вышла из машины, закрыла дверь и заглянула в открытое окно.

— В моей семье я единственная с такими инициалами, Бобби, но ведь в городе есть и другие Варшавски.

На этот раз дело обошлось без гневной вспышки. Он посмотрел на меня испытующим взглядом.

— Уж если тебе что-нибудь втемяшится, Вики, отговаривать тебя — дело пустое. Но если ты предполагаешь пустить в ход этот револьвер, завтра же утром отправляйся в муниципалитет и зарегистрируй его. А теперь скажи сержанту Мак-Гоннигалу, где ты будешь находиться, пока твою квартиру будут ремонтировать.

Пока я сообщала Мак-Гоннигалу свой новый адрес, заверещал приемник Мэллори: ему донесли, что мой офис также обыскивали. Я усомнилась, покроет ли мои расходы страховка.

— Помни, Вики, ты ведешь бой с тяжеловесом-профессионалом, — вновь предупредил меня Бобби. — Садись, Мак-Гоннигал. — И они уехали.