Закон и Порядок

Глава 4. Сомнения за решеткой.

Холод детройтской тюрьмы пробирал до костей, но не этот физический дискомфорт тревожил Дредда больше всего. Камера была стандартной — три на два метра бетонного пространства с узкой койкой, примитивным умывальником и унитазом из нержавеющей стали. Но стены, казалось, давили на него сильнее, чем должны были. Возможно, впервые в жизни легендарный Судья ощущал себя по-настоящему беспомощным.

Первые часы заключения он провел, методично изучая каждый сантиметр своей камеры, ища слабые места. Безрезультатно. Система безопасности тюрьмы Детройта была продумана с той же тщательностью, что и в Мега-Сити Один. Разница лишь в том, что здесь он был не надзирателем, а заключенным.

— Они всегда так делают с новичками, — раздался хриплый голос из соседней камеры. — Оставляют наедине с собой, чтобы ты поразмышлял.

Дредд не удостоил голос ответом, продолжая изучать решетки на двери.

— О, а ты гордый, — усмехнулся невидимый сосед. — Позволь представиться. Дункан — так меня называют здесь.

— Не интересуюсь, — коротко бросил Дредд.

— Неправда. Интересуешься. Просто не хочешь показывать. В твоей ситуации любой информационный источник ценен. Даже такой... эксцентричный, как я.

Что-то в интонациях незнакомца заставило Дредда прислушаться. Голос был не старым, но с тем особым тембром, который приобретается только с опытом. С большим опытом.

— Что ты знаешь? — наконец спросил он, подходя к стене, разделяющей их камеры.

— Видел, как тебя привели. Форма Судьи видна даже под слоем зимней грязи. К тому же, о тебе говорят все охранники. Дредд — легенда Мега-Сити Один.

В тусклом свете камеры Дредд попытался рассмотреть хоть что-то через крошечное вентиляционное отверстие, соединяющее их пространства. Он увидел лишь очертания сидящего человека — длинные волосы, собранные в хвост, и прямая осанка, несвойственная обычным заключенным.

— Ты не похож на преступника, — заметил Дредд.

Смех из соседней камеры был неожиданно мелодичным.

— Все мы преступники в глазах тех, кто пишет законы, Дредд. Вопрос лишь в том, какие правила ты нарушил.

— Закон есть закон. Он не меняется в зависимости от точки зрения.

— О, еще как меняется, — в голосе Дункана звучала странная нотка, словно он знал нечто недоступное другим. — Я видел, как законы пишутся, переписываются и стираются. Видел, как они превращаются из инструмента защиты в инструмент подавления. Правила игры всегда меняются, Дредд. Остаются только игроки.

— Звучишь как один из тех философов, чьи книги мы запретили.

— Возможно, потому, что они были правы? — снова этот мягкий смех. — Когда живешь достаточно долго, начинаешь видеть закономерности.

Дредд прислонился спиной к холодной стене, неосознанно подстраиваясь под ритм разговора.

— И сколько же ты прожил?

— Больше, чем можно представить. И меньше, чем хотелось бы.

— Говоришь загадками.

— Жизнь — загадка, мой временный сосед. Особенно когда эта жизнь не имеет конца.

Дредд хмыкнул. Видимо, ему достался в соседи очередной психически нестабильный субъект с манией величия. Впрочем, альтернативой было молчание и холод камеры.

— Что ты здесь делаешь?

— То же, что и все мы — жду. В конце концов, остаётся только один. Таково правило.

— Правило? — Дредд не смог скрыть интерес.

— Среди таких, как я. Мы сражаемся друг с другом через эпохи. Не по своей воле, а потому что так было задумано. Остаётся только один.

Дредд покачал головой. Определенно, шизофрения. Но этот Дункан говорил так уверенно, словно верил в каждое свое слово.

— И зачем тебе рассказывать это мне?

— Потому что ты слушаешь. А когда ты живешь так долго, как я, начинаешь ценить хороших слушателей.

Их разговор прервал резкий звук открывающегося замка. Тяжелая дверь камеры Дредда отъехала в сторону. На пороге стояла женщина в белом медицинском халате. Тёмные волосы с проседью были собраны в строгий пучок, а умные глаза изучали Дредда с профессиональным интересом.

— Судья Дредд, — её голос был холоден, как металл. — Я доктор Лазар. Мне поручено провести вашу медицинскую оценку.

Дредд медленно поднялся, измеряя взглядом женщину.

— Доктор Лазар? Тот самый доктор, который разработал нейронные интерфейсы для ранних моделей боевых дронов Детройта?

Тень улыбки коснулась её губ.

— Вижу, вы сделали домашнюю работу перед вторжением в наш город.

— Это не вторжение, — Дредд встал прямо, по привычке принимая позу, которая внушала уважение даже без униформы Судьи. — Я пришел поговорить.

— Конечно, — она сделала пометку в электронном планшете. — Следуйте за мной, пожалуйста.

Двое охранников ждали снаружи, их электрошоковые дубинки были активированы — голубые разряды напоминали о зимней молнии.

Лазар привела его в медицинский блок — стерильное помещение с диагностическим оборудованием, которое не уступало оснащению клиник Мега-Сити Один.

— Садитесь, — она указала на металлический стул в центре комнаты.

Дредд подчинился, наблюдая, как охранники занимают позиции у дверей.

— Сколько вас? — Лазар перешла к делу без предисловий, активируя сканер.

— Что?

— Вы один?

— Пока...

Женщина усмехнулась, не поднимая глаз от показаний приборов.

— Судьи никогда не действуют поодиночке, когда речь идет о захвате территорий.

— Мы не захватываем территории. Мы поддерживаем закон.

— Вашу версию закона, — теперь она смотрела прямо на него. — Знаете, я была ребенком, когда впервые столкнулась с корпоративной полицией OCP. Думала, что ничего хуже быть не может. А потом мы услышали о Судьях и их методах.

Прибор на её запястье пискнул, завершая сканирование.

— О чем вы пытаетесь "поговорить"? — спросила она, изучая результаты.

— Робо - судьи, — ответил Дредд. — Они едут сюда.

— И вы, конечно, хотите помочь, — в её голосе сквозил неприкрытый сарказм.

— Мой начальник, Главный Судья Хершей, считает, что нам выгоднее вас уничтожить. Я считаю иначе.

Лазар отложила планшет и скрестила руки на груди.

— Не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Вы — такой же монстр, как и все Судьи. Вы знаете, куда подевались все независимые города планеты? Это Судьи систематически уничтожали их, распространяя свою власть. Это вы спровоцировали полномасштабную войну, превратившую большую часть планеты в пустоши!

Дредд почувствовал, как внутри закипает гнев.

— Это ложь. Мы защищаем закон. Мы защищаем людей от хаоса.

— Вы защищаете лишь свою власть, — Лазар наклонилась к нему, её глаза горели праведным гневом. — Вы создали систему, где один человек может быть следователем, судьей, присяжным и палачом. Это не правосудие, Дредд. Это тирания.

Она выпрямилась и кивнула охранникам.

— Верните его в камеру. И усильте наблюдение. Я не верю, что он пытается помочь. Обычный разведчик.

Когда Дредда вернули в камеру, он обнаружил себя в странном состоянии. Слова Лазар задели что-то глубоко внутри — сомнение, которое он никогда не позволял себе испытывать. Могли ли Судьи на самом деле быть причиной, а не решением проблем этого мира?

— Тяжелая беседа? — голос Дункана из-за стены вернул его к реальности.

— Ничего особенного, — отрезал Дредд, но тут же добавил: — Она обвиняет Судей в уничтожении городов. В превращении мира в пустошь.

— А это правда?

— Нет! — Дредд ударил кулаком по стене. — Может быть... Я не знаю. История Мега-Сити Один преподается под определенным углом.

— Все истории рассказываются под определенным углом, Дредд. Мы все видим лишь ту часть правды, которая удобна нашему мировоззрению. Иллюзии часто комфортнее реальности.

Дредд опустился на койку, впервые за долгое время ощущая настоящую усталость — не физическую, а моральную.

— Если это правда... Если то, во что я верил всю жизнь...

— Даже если это правда, это не отменяет твоих собственных поступков и намерений, — голос Дункана стал мягче. — Все мы ошибаемся. Все принимаем иллюзии за правду. Но мы должны принимать это как часть опыта.

— Опыта чего? Лжи?

— Жизни, Дредд. Таков путь, такова жизнь. Не бывает абсолютной истины или абсолютной лжи. Есть только моменты, в которых мы действуем согласно тому, что считаем правильным.

Дредд лег на спину, глядя в серый потолок камеры. За всю свою карьеру он никогда не сомневался в справедливости Закона. Теперь же, слова незнакомца из соседней камеры звучали слишком разумно, чтобы их игнорировать.

— Кто ты на самом деле, Дункан?

Тихий смех был ему ответом.

— Просто человек, который видел слишком много начал и концов.

Дредд закрыл глаза, слушая, как воет зимний ветер за толстыми стенами тюрьмы. Впервые за долгое время его мысли были не о Законе, а о человеке, которым он был до того, как стал Судьей. О человеке, который, возможно, все еще существовал где-то глубоко внутри.