Законы силы в бизнесе

Теоретики сложности, такие как Джон Холланд, объясняют это тем, что у сложных адаптивных систем обычно множество ниш, у каждой из которых свои роль и место. Кроме того, постоянно открываются новые ниши — для новых хищников, ниши для новой добычи, новых симбиотических партнеров, новых паразитов. По мере открытия новых ниш система меняется. Она никогда не сможет достичь равновесия.

* Джон Тайлер Боннер. Эволюция сложности путем естественного отбора (John Tyler Bonner. The Evolution of Complexity by Means of Natural Selection. 1988, Princeton University Press, Princeton).

На грани хаоса

Сложные системы балансируют на Грани хаоса, в любопытном состоянии между порядком и беспорядком, статус-кво и радикальными инновациями, стабильностью и трансформацией. Следует отметить, что у каждой сложной системы своя комбинация порядка и случайности, они всегда действуют в пределах границ и структуры порядка. Невозможно заниматься самоорганизацией, не имея границ. Когда сложная система оказывается на грани хаоса, она пересекает эту границу и становится чем-то другим. Как заметил Джон Хорген, «все интересное случается на грани хаоса"*.

Биологи используют «эффект грани» для описания тенденции к увеличению разнообразия и плотности организмов, скапливающихся на границах между общинами. В теории сложности «грань хаоса» используется для описания сложных систем, потому что они одновременно обладают элементами порядка и элементами текучести. Кристалл не является сложной системой, потому что его структура идеально упорядочена, и менять в ней нечего. Другая крайность — это кипящая жидкость, которая является скорее хаотической, чем сложной системой — в ней порядка слишком мало. В отличие от них в сложных системах, будь то амеба, фондовая биржа или экономика, всегда есть и порядок, и достаточно текучести, чтобы было что менять.

Биолог Э. О. Уилсон сказал:

« Система, которая желает развиться быстрее всех, дожисна оказаться между границ, а точнее прямо на грани хаоса, — обладая порядком, но ослабив связи с некоторыми своими частями настолько, чтобы ей было легко измениться».

Правило статуса/размера Зипфа

Блестящий экономист Пол Кругман доказал, что города, являясь сложными самоорганизующимися и адаптивными систе-

* Джон Хорген, статья «От сложности к недоумению» (John Horgen. «From complexity to perplexity» // Scientific American, June, 1995).

мами, ведут себя совершенно разными способами. Многие из его аргументов сложны для неспециалистов, но один легкодоступный для понимания касается размера американских городов*. Оказывается, они подчиняются Правилу статуса/размера Зипфа, автором которого является профессор филологии в Гарварде Джордж Зипф. Правило гласит, что население города в любой стране обратно пропорционально его статусу. Если правило работает точно, то во втором по статусу городе страны население будет вдвое меньше первого, в третьем жителей должно быть втрое меньше, чем в первом, и так далее.

Совершенно ясно, что полного соответствия ожидать не следует, — с данными и законами так никогда не бывает. И вы можете возразить, что в Лос-Анджелесе число жителей намного превышает половину населения Нью-Йорка. Но если опуститься по лестнице ниже, точность просто поражает. Город № 10 в США — это Хьюстон с населением 3,3 8 миллиона. Город № 100 Спокэйн в штате Вашингтон с 370 000 жителей, что чуть меньше одной десятой населения Хьюстона. Кругман говорит нам:

« Если вы регрессируете (наложите) диаграмму статуса на диаграмму населения, то получите коэффициент -1,003, со стандартной погрешностью всего лишь 0,01 — с угловым коэффициентом, близким к 1 при почти полном соответствии кривых. Мы не привыкли наблюдать такую степень правильности в экономике — она настолько высока, что представляется мне сверхъестественной «.

Но самое невероятное в том, что этот закон отлично работает уже, по крайней мере, сто лет. Линии точно такой же формы получаются при анализе относительных размеров городов в 1940 или в 1890 году**.

♦ См. замечательную брошюру Пола Кругмана «Самоорганизующаяся экономика» (Paul Krugman. The Self-Organizing Economy. 1996, Blackwell Publishers, Cambridge, MA).

** Кругман отмечает, что закон Зипфа работает не так хорошо в странах с «городами-первосвятитслями», намного превосходящими все остальные и сочетающими «нормальную» экономическую роль с ролью политического центра, такими как Лондон или Париж. К ожидаемому «экономическому» населению нам приходится прибавлять рабочие места, предоставляемые бюрократической машиной, и тех, кто теснится вокруг власти. В таких случаях закон Зипфа работает с гипотетическими поправками на этот фактор. Кроме того, он работает в большинстве стран, где городов-первосвятителей нет.

Теория скоплений и масс Саймона

Почему города организуют себя так, а не иначе? Мы не знаем. Но примерно полвека назад Герберт Саймон высказал одну вполне, возможно, правильную, догадку. Суть ее в том, что независимо от первоначальных размеров городов впоследствии они привлекают к себе приток новых жителей примерно в одинаковой пропорции. Это и есть Теория скоплений и масс. Каждый существующий город — это «скопление» определенного размера. Прирост населения идет скачками, причем не только за счет превышения рождаемости над смертностью, но и за счет «масс» вновь прибывших (в случае США — это иммигранты; во многих других странах — переселенцы из сельской местности). Но каждая новая масса стремится прилепиться к скоплению, пропорциональному размерам массы. Саймон объясняет это наличием рабочих мест, а также тем давно известным фактом, что большинство предпринимателей (предоставляющих работу) предпочитают не удаляться от тех мест, где начинали.

Закон Гутенберга-Рихтера

Трудно поверить в то, что городами управляет теория скоплений и масс, но совсем невероятно то, что закон силы Зипфа применим не только для городов, но и для вещей, не имеющих с ними, казалось бы, вообще ничего общего. Точно так же он работает с землетрясениями, метеоритами и видами. Закон Зипфа применительно к землетрясениям дал нам Закон Гутенберга—Рихтера, который гласит, что частота землетрясений обратно пропорциональна их силе. Примерно так же частота падения метеоритов на Землю — какое счастье! — обратно пропорциональна их размеру. А если построить диаграмму числа видов животных, превышающих определенные размеры, мы обнаружим то же соотношение.

Города, экономика, землетрясения, метеориты и, весьма вероятно, эволюция — это самоорганизующиеся системы, у которых есть четкие и похожие модели поведения и которые производят порядок из нестабильности. Все невероятным образом сходится. Мы возвращаемся к «таинственной руке» Адама Смита, хотя она простирается далеко за пределы экономики. Составляющим частям не дано «знать», что они делают. Или все-таки знают? Как в биологии мы объясняем то, что клетки занимают предназначенные им места? Вот что говорит Кругман:

«Отдельная клетка плодовой мушки не говорит себе: «Я часть крыла», но кажется, что коллективно клетки в состоянии решить, какой частью организма им стать. Эксперименты показывают, что клетки на самом деле ведут себя так, словно знают координаты своего места назначения».

Возьмем мир бизнеса. Подумайте о том, как иногда каким-то магическим образом люди сплачиваются в команды и без всяких слов определяют, у кого какая роль. Или с какой легкостью безликая толпа может превратиться в разъяренное чудовище и действовать как единый организм, разрушая что-нибудь ненавистное. Целое всегда фундаментальнее и целенаправленнее частей. Самоорганизация, возникновение и адаптивность сложных систем имеют глубокие корни во Вселенной, и нам стоит замечать, уважать и учитывать эти качества.

Законы Паркинсона

Человеком, который заметил способность коллективов к самоорганизации — хотя концепция самоорганизации еще не появилась на свет— был Норткот Паркинсон (1909-1993). В 1958 году он опубликовал книгу «Закон Паркинсона», полушутливое исследование на тему административных организаций. Закон, которому он дал свое имя, гласит «Работа растягивается настолько, чтобы заполнить все выделенное на нее время».

Паркинсон заявил, что чиновники расширяют штаты своих подразделений не потому, что это экономически обоснованно, а потому что всегда остается несделанная работа и еще потому, что им нравится править большими империями. «Чиновник хочет умножать количество подчиненных, а не соперников,» — говорит Паркинсон, отмечая, что «чиновники создают работу друг для друга». Факт наличия работы оправдывает и маскирует реальную цель, не имеющую ничего общего с экономической логикой.

Этот закон применим и к другим профессиям. Кто-то метко подметил: «Город с одним адвокатом — плохой адвокат. Город с двумя адвокатами — богатые адвокаты».

Сам Паркинсон во время второй мировой был чиновником британского морского министерства. В своей книге он привел следующий факт. В то время как с 1914 по 1928 год количество офицеров и моряков на флоте сократилось на 31 процент, а число кораблей еще больше, на 61 процент, чиновники адмиралтейства увеличили свои ряды на 78 процентов! С точки зрения концепции сложности, администрация ВМФ была самоорганизующейся организацией и осуществляла цели, совершенно независимые от своего прямого предназначения.

За первым законом последовал второй, применимый как к отдельным людям, так и к корпорациям: «расходы растут, чтобы догнать доходы». Эта идея тесно связана с изобретенной примерно в то же время более почтенной с академической точки зрения концепцией организационной раздутости, которая также иллюстрирует самоорганизационные тенденции организаций.

Теория организационной раздутости Кьерта и Марча

Термин организационная раздутость изобрели два академика из университета Карнеги—Меллона в Питтсбурге — Ричард Кьерт и Джеймс Марч. В своей книге «Поведенческая теория фирм», опубликованной в 1963 году, они утверждали, что фирма — это не структура, максимизирующая прибыли, а скорее коалиция интересов и что фирмы намеренно накапливают до? полнительные ресурсы в период успеха, чтобы нагулять жирок, который пригодится для выживания в тяжелые времена. Вот этот жирок и есть «организационная раздутость».

Кьерт и Марч не пытались определять нормативы организационной раздутости. Как видно из названия их книги, они рассматривали вопрос с точки зрения бихевиоризма и объясняли, что происходит и почему. К сожалению, они не были знакомы с концепцией самоорганизации.

Однако нам, как деловым людям, не стоит проявлять подобную толерантность и равнодушие при рассмотрении тенденций, описанных Кьертом и Марчем. Жирок к жирку — только позвольте увеличить штаты одному звену, не успеете обернуться, как за ним последуют все остальные. Жирок уменьшает гибкость и скорость реакции. Жирок усложняет и без того сложную задачу концентрации на интересах потребителя. Поэтому организационная раздутость — это первый признак того, что плохие времена не за горами. С другой стороны, подтянув живот и заставив жирок работать на потребителя, мы улучшаем шансы на то, что конкуренты никогда не смогут нас догнать, и уменьшаем негативное давление прибыли.

Противоположностью организационной раздутости является дискреционное инвестирование, которое создает будущие прибыли, улучшая то, что мы предлагаем потребителю. Иногда трудно увидеть разницу между этими противоположностями: является ли отдел перспективных разработок инвестицией на будущее или жирком? Возможно, и тем и другим одновременно. Высшее руководство всегда скажет, что это инвестиция, но если это так, то почему первой реакцией на снижение прибыли всегда является сокращение этой инвестиции, словно она была всего лишь жирком? Единственный способ убедиться, что какое-то подразделение — это инвестиция, а не жирок, урезать ему фонды, чтобы у него не было соблазна стать жертвами первых двух законов Паркинсона и концепции Кьерта и Марча.

Сложность и бизнес

Теория сложности расскажет нам об усложненных системах обратной связи, о том, как из разнородных частей «возникают» группы или целые организмы, как сложные системы отравляют сами себя на «грани хаоса» и как они спонтанно и намеренно организуют себя в крупномасштабные модели.

Имейте в виду, что мелкие изменения могут трансформировать всю систему конкуренции

Теории квантов и сложности говорят нам, что в некоторых отношениях реальность является неделимой, или, по словам Дэвида Бохма, «нераздельной целостностью». Характер целого возникает из отношений между частями. Когда части изменяются, то и целое может радикально изменить свой характер. Если в торговом пассаже открывается несколько специализированных магазинов, это может несколько оживить бизнес существующих магазинов, так как в пассаж придут новые покупатели. Но если в 15 милях дальше по дороге откроется другой пассаж, то магазины могут внезапно стать убыточными.

Бизнес от природы подвержен внезапным скачкам, вызванным, казалось бы, незначительными факторами. Насколько полезно это знание? Трудно сказать наверняка. Конечно, мы должны смотреть во все глаза и ожидать напастей с неожиданной стороны, но лишь очень немногие обладают счастливым даром панорамного зрения. Главный урок, возможно, заключается в том, будто когда приходит беда, нам не стоит претендовать, что мы знаем почему.

Одна из типичных ошибок — это предположение, что на рынке что-то изменилось. Вторая — придумывание серьезной причины, когда вполне хватит и малой.

Предположим, что у фирмы Filofax резко упал объем продаж. Почему это произошло? Одно объяснение заключается в том, что яппи стали беднее, чем были когда-то, или резко начали вымирать и поэтому перестали покупать органайзеры. Если это правда, то мы имеем дело с радикальным изменением конъюнктуры рынка, и Filofax мало что может сделать. Но что если происходит что-то менее глобальное, вроде появления на рынке нового конкурента, продающего персональные органайзеры немного дешевле? Это изменение не так существенно, и кое-что в таком случае можно сделать. И все же в 1990 году Filofax едва не обанкротилась, так как посчитала свою проблему радикальным изменением потребительского рынка, а не просто мелкими издержками конкуренции.

На уровне глобальной экономики незначительные события тоже могут иметь отрицательные и непредсказуемые последствия. Например, вполне возможно, что экономический кризис в России, который едва не пустил под откос мировую экономику, мог и не произойти, если бы президент Клинтон не был полностью занят незначительной локальной проблемой своего возможного импичмента.

Сложные системы по природе своей непредсказуемы. Глобальная экономика, возможно, самая сложная система на Земле, а может быть, и во всей Вселенной. Нам не следует удивляться, что глобальная экономика столь непредсказуема и не защищена от непредусмотренных последствий. И все же в ней есть одна модель, хорошо знакомая биржевым брокерам и многим другим: «когда Америка чихает, остальной мир подхватывает пневмонию».

Ищите и практикуйте возникновения

Сложные системы сходятся на всех уровнях. Они возникают. Они эволюционируют. Они объединяются. Они складываются из множества составных частей. Похоже, у них нет с этим никаких проблем. Структура появляется из аморфной массы или из более мелких структур. Вселенной каким-то образом удается производить на свет из простых структур все более сложные: бактерии, растения, животных, звезды, галактики.

Самые важные вещи на свете — помимо разума, сознания, рынков, экономик и общества — это неожиданно возникающие явления. Они не запланированы. Они случаются. Еще раз мы видим «невидимую руку», работающую сверхурочно.

Лишь недавно лучшие умы в области стратегий бизнеса осознали, что они тоже должны возникать, а не планироваться или диктоваться. Спросите себя, как самые выдающиеся из корпораций, скажем, с 1750 по 1960 год, приходили к своим успешным стратегиям, когда люди еще понятия не имели, как их планировать? Или задайте другой вопрос: кто лучше знает, что должна делать фирма, — босс или рынок? Полководцы или войска?

Если мы задумаемся о вопросе неожиданного возникновения, то поймем, что эксперименты огромной стратегической важности часто происходят, когда мы занимаемся нормальной деловой рутиной.

Мы открываем маленький ресторанчик, и он пользуется большой популярностью. Заурядное низшее подразделение придумывает незначительное изобретение, которое внезапно становится предметом всеобщего ажиотажа. Мы высасываем из пальца технологию, стряпаем патентную заявку и наклеиваем марку на конверт. Все сходится. Успех возник. В то же время самые лучшие планы...

Урок в том, чтобы не сидеть сложа руки и надеяться на лучшее. Урок в том, чтобы зафиксировать возникновение, а затем быстро толкнуть его на собственную дорогу. Лучше наблюдать за рынком, чем планировать его. Лучше замечать, что возникает в самом низу фирмы, чем диктовать сверху.

Хорошенько поразмыслите о роли самоорганизации в вашей организации

Почти единственный во Вселенной класс сложных систем, который не является полностью самоорганизующимся, это современные корпорации и смоделированные по их образцу иерархические организации.

Лазер организует себя сам — фотоны (частицы света) спонтанно организуют себя в луч. Ураган организует себя сам. Живая клетка умудряется организовать себя сама. Города организуют себя сами. Так же и экономики — если им не мешать. Говорят, что в Советском Союзе в его плановой бюрократической экономике было восемь миллионов управленцев, но, как показали события, восемь миллионов — это слишком много.

Почему так много деловых людей просят о том, чтобы экономику оставили в покое, но никогда не просят этого для структуры фирм внутри нее?

Я не агитирую за то, чтобы вы завтра же предоставили вашим организациям право самим организовывать себя. Цена самоприспособления может оказаться выше цены вмешательства. В человеческое поведение и в крупные организации природой заложены мощные эгоистические и социалистические тенденции. То, что организации могут организовать себя сами, еще не значит, что у вас нет права вмешиваться. Самоорганизация вполне может обернуться потерей ресурсов.

Но вы должны разглядеть суть тенденции к самоорганизации. Иногда вам лучше отойти в сторону и позволить команде самой разобраться, как сделать то, что вы все согласились сделать. Иногда вам лучше проявить исключительную бдительность, чтобы неконтролируемая система не разработала собственную повестку дня. Иногда вам лучше избегать сложных адаптивных систем: если вы будете работать с более простой системой, вы скорее добьетесь того, чего хотите. Если вы желаете удвоить размеры или повысить сложность вашей организации, не удивляйтесь, что новшества могут быть восприняты нежелательным образом. Это и есть самоорганизация!

Смотрите на вашу фирму как на живой организм, как на сложную адаптивную систему

Если организация живет своей жизнью, значит, она больше чем простая сумма ее частей. Она больше чем набор экономических операций. Она больше чем работающие в ней люди. Она больше чем даже структура отношений, из которых она построена. Организация — это вещь сама по себе, она принадлежит к собственному виду. Она может дать потомство и может умереть. Она крайне неоднозначное существо. Ее можно купить и продать, словно она вещь, домашнее животное или рабыня. Но при каждой продаже она становится чем-то новым — неуловимо или заметно другой, но всегда узнаваемо похожей на свою предыдущую инкарнацию. В ней заключена огромная тайна, которую трудно понять и описать.

А может быть, и не так уж трудно. Как сказал Питер Сендж:

«Неужели мы думаем, что жизнь начинается и кончается на пас [людях]? Никто не спорит, что организмы, которые проще нас, это живые супцества. Но почему тогда нам не признать, что более сложные организмы, такие как семьи, общества или компании, тоже живые существа? Разве образованный приливом водоем, богатейшее сообщество жизненных форм, менее живое существо, чем населяющие его анемоны, мидии или крабы-отшельники? "*

Если мы смотрим на фирму как на организм, а не на машину, какой в этом смысл? Вот восемь преимуществ:

■ Это развеивает иллюзию управляемости. Живое существо, даже домашний питомец или раб, намного труднее поддается контролю, чем машина. Организм непредсказуем и своеволен. У него собственный разум.

■ Это подчеркивает роль роста и инноваций. Машины не растут. Организмы не могут делать ничего другого (иначе они погибают).

■ Это напоминает нам, что организации или их части могут запускаться сами. Машину нужно запускать, включать и выключать. Машины страдают энтропией — если их регулярно не ремонтировать, они выходят из строя. Организмы могут запускаться и ремонтировать себя сами — они выращивают новые клетки и регулируют свой обмен веществ. В случае с какой-нибудь конкретной организацией мы еще можем спорить, на что она

* Послесловие к книге Ари де Гойса «Живая компания: рост, обучение и жизнеспособность в бизнесе» (Arie de Geus. The Living Company: Growth, Learning and Longevity in Business. 1997, Nicholas Brcaley, London).

больше похожа: на страдающую энтропией машину или на самообновляющийся организм. Но между этими двумя крайностями существует пространство огромного размера.

Организмы являются частями систем. Любой организм — это сложное целое, состоящее из множества подсистем, и сам он часть множества «суперсистем», расположенных выше. На корпорацию влияют изменения в ее подсистемах — например прием или увольнение отдельных работников, и в суперсистемах — рынке и конкурентном окружении. На машины это влияет совсем не так. Организмы могут строить сети и отношения. Машины этого не могут. Люди и некоторые другие организмы могут. Согласен, параллель не слишком удачна. Собственно, сети и отношения строит не организация как таковая, а скорее люди внутри нее. Следовательно, тут есть опасность втянуться в «антропоморфную» дискуссию об организациях, о том, что на них нужно смотреть как на людей. Может быть, лучше рассматривать организацию как личность, чем как машину, но будет явно неправильно считать организацию объединением людей и их продолжением. Тут нам потребуется значительная доза квантовой неопределимости. Люди не являются собственностью организации и не обязаны оставаться ее частью. Даже когда они находятся внутри нее, у них есть своя жизнь за ее пределами. Построенные сети и отношения связывают организацию не с другими людьми, а с другими организациями и обществом в целом.

У организмов есть собственные цели. Цель машины определяется ее создателем или владельцем. Цели организаций эволюционируют в соответствии с особенностями их основателей и с тем, что происходит дальше. Есть ли у Microsoft цели помимо той, чтобы приносить деньги ее владельцам? Или у Disney Corporation? Или у McDonald's? Конечно, есть. Разве можно вообразить, что любая из этих организаций изменит свои цели, даже если бы владельцы приказали им это сделать?

■ Организмы учатся. Учиться могут только живые существа. Организации определенно могут: Greenpeace может учиться, рок-группа может учиться, бейсбольная команда может учиться, Microsoft может учиться (и осознать, к примеру, важность Интернета, несмотря на весь скептицизм основателей), даже республиканская и демократическая партии США тоже могут учиться! Однако стоит спросить, могут ли организации знать больше, чем составляющие их люди вместе взятые. Знание может существовать как функция совместной работы, но храниться оно может только в живых людях, а не в организации в отрыве от ее членов.

Как отмечает Питер Сендж*, учатся не только организации, но и все глобальное деловое сообщество. Вот, кстати, еще одно общество или организм. Технологии и способы ведения бизнеса копируются и передаются. Самообслуживание, многофилиальные и многонациональные корпорации, избавление от конкурентов, выкуп контрольных пакетов акций за счет кредита и продажа их на аукционах, а также отделение дочерних фирм изобретены в Америке и экспортированы в большинство других экономик. Тотальное качество менеджмента доводится до совершенства в Японии, потом реимпортируется в Соединенные Штаты, а через несколько лет оно распространилось по всему миру. (Как мы видели в главе 1, организмы мутируют, виды учатся, а усовершенствования мгновенно распространяются, потому что в природе есть только те, кто учится, и те, кто погибает. В этом отношении машинам гораздо легче.)

■ И, наконец, организмы могут иметь собственный характер и уникальность. Машина может быть уникальной, но это редкость. Машина, у которой есть собственные характеристики, отличные от тех, что вкладывали в нее дизайнеры, скорее всего — не очень хорошая машина. С

* Питер М. Сендж. Пятая дисциплина: искусство и практика обучающихся организаций (Peter M. Senge. The Fifth Discipline: the Art and Practice of the Learning Organizations. 1994, Doublcday, New York. P. 4).

другой стороны, организмы уникальны, а высокоорганизованные организмы могут демонстрировать собственный характер. У людей и, возможно, у других организмов есть эмоции. Организации имеют свои культуры, которые являются продуктом истории и случайности, а также человеческого замысла. Фирма — это sui generis (своеобразный) свой собственный вид. Одна из важнейших характеристик этого вида состоит в том, что каждый его член развивает собственный уникальный способ действий, а эмоции — важная составляющая этой уникальности.

Используйте силу «ландшафтов»

Одна из наиболее полезных концепций, порожденных наукой о сложности, это метафора «Дандшафтов»*.

Майкл Лиссак и Джон Рус отмечают, что мы запрограммированы на распознавание моделей в пространстве. Они представили потрясающую летопись достижений в компьютерном бизнесе в форме ландшафтов (см. также их иллюстрацию на с. 275):

«По мере продвижения технологии холм, на который было удобней всего взбираться, тоже продвигался. Если вы представите время в виде ландшафта из глины, слепленного ребенком, то история главных событий в мире ПК будет подобна тому, что случится, когда придет злой человек, возьмет в руки глиняную модель и хорошенько ее встряхнет. Там, где не было ничего, вырастает холм, а старые холмики словно проваливаются под землю. Когда-то IBM владела 25 процентами Intel, всей Windows и имела возможность купить и Microsoft, и Apple... Вообразите цепь гор, каждая из которых занимает свой участок в мире конкуренции. У IBM один, у Xerox

* См. великолепный рассказ в книге Майкла Лиссака и Иохана Руса «Следующий здравый смысл» (Michael Lissack and Johan Roos. The next Common Sense. 1999, Nicholas Brcalcy, London).

другой, у AT&T третий. Они связаны только труднопроходимыми горными тропами, и единственный транспорт — это ослы. Внезапно происходят две перемены. Швейцарцы пробили туннели через горы, и был изобретен автомобиль... еще вчера путешественнику, чтобы попасть из земли IBM на землю Xerox, требовалась целая жизнь, а сегодня вы вызываете его, нажав кнопку на столе, и через минуту он уже у вас. Что же происходит теперь с нашим ландшафтом?

Графический интерфейс, представленный Apple (вон тем маленьким холмиком), теперь станет... царем горы. IBM хотела графический интерфейс для себя... Именно он создал Билла Гейтса...

А теперь ландшафты совместили и развернули. Гора IBM была подрыта снизу... там было извержение вулкана... Intel и Microsoft, два рядовых поставщика, упорно перекраивали ландшафт.

... Появление Windows 3.0 взорвало гору Сент Хелен. У IBM снесло верхушку. Сам холм остался, но стал ниже на несколько тысяч футов и получил огромный кратер внутри «.

Создайте собственные ландшафтные метафоры, чтобы описать, что происходит и что может произойти на вашей территории.

Резюме

Теория хаоса говорит нам, что события разворачиваются в «чувствительной зависимости от начальных условий». Мы можем не знать, каковы были начальные условия, и поэтому приписать важный результат удаче. Но события разворачиваются по определенной модели. Для руководящих работников хаос предлагает два важных и неизбежных следствия:

■ На любом эмбриональном рынке, имеющем перспективу стать крупным, спешите воспользоваться преимуществом первого хода.

■ Бизнес фракталей. У каждого вида бизнеса есть свои модели, бесконечно меняющиеся, бесконечно похожие и никогда не повторяющиеся в точности. Это требует специализации, опыта и чутья на сами модели.

Теория сложности говорит нам, что мелкие изменения могут полностью перестроить крупные и сложные системы. У больших перемен мелкие причины. Структура не планируется — она неожиданно возникает сама по себе. При малейшей возможности сложные системы организуют сами себя. В случае с организациями это ведет к неожиданным последствиям, которые не всегда приятны для владельцев и лидеров.

Руководство к действию

■ Эксплуатируйте фрактальную природу бизнеса. Приобретайте умение и опыт в отслеживании возвращающихся моделей, присущих вашему собственному пространству в бизнесе. Помните, что значение имеет опыт и чутье на модели, а не время, проведенное вами на рынке. Не ждите, что модели будут такими же, как на других рынках, даже если они очень близки и выглядят довольно похожими.

■ Спешите воспользоваться преимуществом первого хода.

■ Проявляйте гибкость и имейте несколько стратегий, а не одну. Осознайте роль случая и явно тривиальных событий. Развивайте гибкость в ваших планах и действиях. Будьте готовы и способны изменить курс на полпути. Выделите часть ресурсов для ставок на серых лошадок — эксперименты, которые могут ни к чему не привести, но могут содержать семена потрясающего успеха в случае радикального изменения условий рынка.

■ Какими бы неблагоприятными ни казались вам обстоятельства, ищите вещи, которые вы в силах контролировать. Когда дела идут плохо, не оправдывайтесь крупными и неконтролируемыми переменами на рынке.

Ищите мелочи, которые могли привести к неудачам и на которые вы можете повлиять.

Эксплуатируйте неожиданные возникновения. Высматривайте внезапно возникшие тенденции и неожиданные успехи и устремляйтесь вслед за ними. Не увлекайтесь администрированием, но и не позволяйте самоорганизации пустить ко дну ваши планы. Бдительно высматривайте признаки корпоративного сибаритства.

Ожидайте нелинейности. Не надейтесь, что простые причинно-следственные отношения окажутся доминирующими. Ищите скрытые, возвращающиеся модели в явно бессмысленных данных. Погрузитесь в информацию и в действия и позвольте вашему мозгу самому отсортировать полезные модели.

Используйте ландшафтные метафоры для описания вашего бизнеса и визуализируйте альтернативные варианты будущего.

>

10

О ПРИНЦИПЕ 80/20

На протяжении достаточно длительного периода закон Парето [принцип 80/20] перекатывался по экономической сцене как блуждающий валун по ландшафту: эмпирический закон, который работает, но который никто не может объяснить.

Джозеф Штейндль, экономист

Физическое содержание микрочипа не имеет большой ценности. Кремний — это самый дешевый и самый распространенный сырьевой материал на свете — песок. Но ценность микрочипа — его форма, дизайн, невидимая художественность исполнения — исключительно велика. И все же он происходит из источника, который кажется практически неограниченным, — из знания и вдохновения, которые мы черпаем из человеческого разума и духа. Это самый ценный сырьевой материал, и запасы его неисчерпаемы.

Тахи Киучи, председатель правления mitsubishi electric america '

Больше меньшими усилиями

История цивилизации — это история достижения большего меньшими усилиями: самый полезный тип нелинейных отношений. Примерно 7000 лет назад появилось сельское хозяйство и вывело охотников-собирателей каменного века на следующую ступень развития. Прогресс науки с начала XVII века дал человечеству возможность совершать огромные и непрерывные скачки в производительности сельского хозяйства и промышленности, что позволило земле прокормить беспрецедентное количество людей, а сотням миллионов из них обеспечить такой жизненный уровень, который исторически был доступен лишь для малой элиты, или даже превзойти его. Наука и технология помогают нам жить все лучше — производить пищу и кров, побеждать болезни, путешествовать, воздвигать памятники, общаться, творить и наслаждаться, — используя все меньшее количество природных ресурсов и времени, чем понадобилось бы для этого в прежние времена.

Вспомните, что два или три столетия назад 98 процентов рабочей силы было занято на земле, а теперь 2-3 процента рабочей силы производят намного больше еды для гораздо большего количества людей значительно меньшими усилиями. Затем подумайте, что и в каком количестве производится компьютерами и Интернетом, и как мало природных ресурсов используется в процессе. Сто лет назад компьютеров не было. И, как заметила Диана Койл*, одна открытка ко дню рождения весом меньше грамма с микрочипом, исполняющим мелодию «Happy Birthday», когда вы ее открываете, содержит больше компьютерной силы, чем существовало на всей планете 50 лет назад.

«Больше за меньше» — это девиз прогресса и создания материальных ценностей на протяжении веков. Больше за меньше можно получить всегда. К тому же это, к счастью, неизбежно. Раньше или позже, абсолютно во всем, мы получим больше за меньше. И какими бы ни были сегодняшние больше и меньше,

* Диана Койл. Невесомый мир (Diane Coyle. The Weightless World. 1997, Capstone, Oxford).

можете не сомневаться, что завтра вы получите еще больше и отдадите за это еще меньше.

Более того, все это произойдет благодаря науке, технологии и разумному использованию знания.

Несметное множество конкретных применений и усовершенствований олицетворяют победное шествие науки. Но стоит спросить, существуют ли всеобщие законы, которые подводят фундамент под этот процесс и могут помочь нам извлечь больше из меньшего в любом практическом вопросе или задаче.

Такие законы существуют, и их исследованию посвящена данная глава.

Язык, кино и «всемирная паутина"

Что общего у языка, кино и «всемирной паутины"? Возможно, очень многое, но одно ключевое сходство заключается в том, что все это — ярко выраженные примеры исключительно полезного закона силы, который всегда указывает, где можно получить больше за меньше.

В 1999 году два исследователя корпорации Xerox* обнаружили, что большей частью движения во «всемирной паутине» командует незначительный процент сайтов: на 119 сайтов — меньше одной десятой 1 процента — приходилось 32 процента от всех посещений (на первом месте оказался сайт Yahoo!). На 5 процентов сайтов из отобранных для исследования 6000 приходилось 75 процентов посещений.

Та же модель — горстка всемогущих победителей и масса ничтожных неудачников — присутствует и в киноиндустрии. В 1997 году два экономиста изучали доходность и сроки жизни 300 фильмов, вышедших на экраны за период в 18 месяцев. Они обнаружили, что четыре фильма принесли 80 процентов кассовых сборов, в то время как 296 фильмам пришлось делить мизерную долю в 20 процентов**. Другими словами,

* Исследования проводили Бсрнардо Хьюберман и Лада Адамик, см. New York Times за 21 июня 1999.

** Статья «Теория хаоса взрывает голливудскую рекламу» (Chaos Theory Explodes Hollywood Hype), еженедельник Independent on Sunday, 30 марта, 1997.

1,3 процента от общего числа фильмов обеспечили 80 процентов дохода — пример еще более экстремальный, чем «всемирная паутина», но степень неравномерности распределения примерно такая же.

Третий пример — это наш повседневный язык. Сэр Исаак Питман изобрел стенографию, после того как обнаружил, что 700 слов составляли в объеме разговорной речи ошеломляющие 70 процентов. При включения производных от этих слов пропорция доходила до 80 процентов. В то же время классический словарь New Oxford Shorter English Dictionary включает полмиллиона слов. А это означает, что 80 процентов общения обеспечивается меньше чем одним процентом общего количества слов. Почти то же самое, что и в кино.

Принцип 80/20

Сходство «паутины», кино и нашей речи заключается в крайней неравномерности раздела добычи. Первым человеком, обратившим внимание на распространенность таких моделей, был итальянский экономист Вильфредо Парето, который в 1897 году изучал распределение материальных благ и доходов между работающим населением*. Парето обнаружил, что незначительное меньшинство получало основную часть от общей суммы доходов (или наслаждалось преобладающей долей материальных ценностей). Но больше всего его заинтересовало то, что пропорция распределения оставалась почти одинаковой во все периоды времени и во всех странах, которые он рассматривал. В последние полвека закон Парето получил широкую известность под именем Принципа 80/20 (или правила 80/20), так как практика показывает, что в любых видах распределения приблизительно 80 процентов результатов обычно приходится на долю 20 процентов участников.

* Вильфредо Парето. Курс экономической политики {VHfredo Pareto. Cours d'Economiquc Politiquc. 1896-1897, Lausanne University). Для полного объяснения открытий Парето и того, как их можно использовать, см.: Ричард Кох. Принцип 80/20: секрет достижения большего меньшими усилиями (Richard Koch. The 80/20 Principle: the Secret of Achieving More with Less. 1997, 1998, Nicholas Brealey, London).

Многочисленные исследования в бизнесе показывают, что на долю 20 процентов наиболее популярных видов продукции приходится примерно 80 процентов от общего объема продаж, и что те же 20 процентов потребителей закупают 80 процентов продукции, и что примерно 20 процентов продаж приносят 80 процентов дохода. Более того, готов поспорить, что 80 процентов преступлений совершаются 20 процентами преступников, что 80 процентов аварий происходят по вине 20 процентов водителей, что 80 процентов потертостей на ваших коврах занимают только 20 процентов их площади, и что 80 процентов времени вы используете 20 процентов вашего гардероба.

«80/20» — это не магическая формула. Фактическое соотношение очень редко составляет точно 80/20. Иногда соотношение между результатами и причинами ближе к 70/30, чем к 80/20. Иногда, как в трех вышеприведенных примерах, соотношение даже превышает 80/20. Для «всемирной паутины» оно составляет 75/5: 5 процентов сайтов привлекают 75 процентов посетителей, а на 7 процентов сайтов приходится 80 процентов, поэтому в данном случае следует говорить скорее о 80/7, чем о 80/20. В кинематографе речь идет о 80/1 (если округлить до ближайшего целого числа): 1 процент фильмов дает 80 процентов валовых кассовых сборов. Использование слов толсе показывает соотношение 80/1: меньше 1 процента слов используются 80 процентов времени. Хотя дело не в том, что именно мы получим в каждом конкретном случае: 80/1, 80/7, 80/20 или 80/30.

Дело в том, что отношение между причинами и следствиями очень редко составляет 50/50 или около того. В этом смысле Вселенная не очень демократична. То же самое происходит и со «всемирной паутиной», несмотря на надежды, что она позволит широкому кругу соперников состязаться на ровном игровом поле. Феномен «агнцев и козлищ» присутствует почти всегда: некоторые части картины имеют огромную важность, а большинство из остального приходится на незначительный задний план. Сила принципа 80/20 в том, что он не полностью интуитивен. Хотя мы и ожидаем, что некоторые вещи будут важнее остальных, мы не ожидаем, что разница между важными и не очень важными вещами будет настолько велика, как это обычно случается.

Вселенная предсказуемо неустойчива: пропорция примерно та же — 80/20. Лишь некоторые вещи имеют реальное значение, причем гораздо большее, чем мы привыкли считать. Действительно эффективные люди и организации обуздывают несколько могущественных сил в своих мирах и разворачивают их к своей выгоде.

Меньше — это больше

Выражение «меньше — это больше» сделал распространенным Людвиг Мис ван дер Роэ (1886-1969), немецкий архитектор-»минималист», который заявил, что архитектор должен концентрироваться на основных частях здания и не пытаться скрыть материалы, из которых оно возводится. Сама же фраза взята из поэмы Роберта Броунинга «Андреа дель Сарто», написанной в 1855 году.

Броская фраза «меньше — это больше» полезна, так как напоминает, что значительная часть сделанного нами фактически имеет отрицательную ценность. Многие из наших занятий, потребителей, продуктов и поставщиков фактически уменьшают добавочную стоимость, что объясняет, почему их в высшей степени положительные двойники производят такой высокий процент чистой стоимости. Поэтому с любезного позволения Билла Бейна, основателя консалтинговой фирмы Bain & Со, предлагаю другой, еще более полезный для деловых людей лозунг: «Лучший способ начать делать деньги — это перестать их терять».

Лучший способ повысить свою эффективность — это прекратить свои негативные действия. Подробнее я остановлюсь на этой теме в «Законе трихотомии» в конце главы.

Принцип наименьших усилий Зипфа

В 1949 году Джордж Зипф сформулировал свой Принцип наименьших усилий, который фактически оказался вновь открытым и слегка доработанным законом Парето. Принцип Зипфа гласит, что все продуктивное — люди, товары, время или умения — вполне естественно стремится организовать себя так, чтобы свести работу к минимуму.

Это объясняет его вывод о том, что 20-30 процентов любого ресурса обеспечивает 70-80 процентов деятельности, связанной с этим ресурсом.

Правило немногого главного Джурана

Одним из величайших героев последнего столетия — хотя с полным на то основанием его больше почитают в Японии, чем на его новой родине, в Соединенных Штатах,— был Джозеф Мозес Джуран. Больше чем кто-либо другой*, Джуран заслуживает звания пионера революции в качестве, которая сделала вторую половину XX века временем беспрецедентных и все более глобальных улучшений качества потребительских товаров, от автомобилей до компьютеров. В 1951 году Джуран опубликовал первое издание своего «Руководства по контролю качества», которое сделало то, что он называл принципом Паре-то, вместе с Правилом немногого главного синонимами поиска резкого улучшения качества продукции.

Джуран говорил, что ключевой задачей всегда остается выделение «немногих главных» причин всего — в его случае плохого качества — от «многих тривиальных». Причин потери качества, в общем, было не много. В каждом случае можно было определить несколько главных причин.

В Америке после выхода в свет своей великой работы Джуран преуспел мало. Но его лекции в Японии в 1953 году стали сенсацией. Он остался работать в нескольких ведущих японских корпорациях, заставив их приблизиться, потом догнать и, наконец, превзойти высшие американские стандарты качества. Только в 1970-х и 1980-х годах, когда конкуренция Японии стала угрожать Европе и Америке, Джураном и его движением всерьез заинтересовались на Западе.

* За возможным исключением его современника, У. Эдвардса Дсминга.

Он вернулся, чтобы сделать для американского бизнеса то, что сумел сделать для японского.

Принцип 80/20 и гигантские скачки в компьютеризации

В 1963 году ЮМ осознала, что около 80 процентов компьютерного времени тратилось на самое большее 20 процентов операционных задач. Это немедленно заставило компанию переписать все программное обеспечение, чтобы сделать эти наиболее популярные 20 процентов намного более доступными, быстрыми и удобными для пользователя, чем раньше, что дало ей значительное преимущество над конкурентами, которые еще долгое время продолжали относиться ко всем приложениям более-менее одинаково.

В 1990-х годах Microsoft продвинула принцип 80/20 еще дальше, направив громадные усилия на упрощение наиболее популярных способов пользования ПК.

Прямо или косвенно, но с принципом 80/20 ознакомились большинство программистов и руководящих работников компьютерной промышленности. Можно ли считать случайным тот факт, что из всех высокотехнологичных продуктов технически слабо подкованному человеку, вроде меня, ПК освоить легче всего?

Принцип победитель получает все («суперзвезды")

Еще одну иллюстрацию принципа 80/20 можно увидеть в огромной и все более расширяющейся пропасти между доходами самых высокооплачиваемых людей — будь то Стивен Спилберг, Билл Гейтс, Руперт Мердок, Опра Уинфри, Пит Сампрас, Лючиано Паваротти, или ведущих адвокатов, писателей и других профессионалов, являющихся звездами в своих мирах, — и теми, кто лишь немного уступает сильнейшим. Суперзвезды получают поразительную долю от общей суммы, и их популярность становится самоукрепляющейся.

Когда рынки работают свободно, они стремятся разделить мир на нескольких очень удачливых людей, с одной стороны, и всех остальных — с другой. В 1980-х годах умопомрачительные 64 процента общего увеличения доходов в Америке достались 1 проценту — тем, кто на самом верху, — то есть 64/1! Такое положение нельзя считать пи здравым, ни приемлемым для общества, по оно наглядно демонстрирует, как действуют свободные рынки, да и вся Вселенная в целом.

Здесь я вполне мог бы сказать, что принцип 80/20, как и все законы силы, не может быть милосердным. Это просто сила, с которой нужно считаться, которую мы должны поворачивать к нашей выгоде везде, где только возможно.

Степень, до которой мы используем принцип 80/20 для увеличения нашей эффективности, — имитируя способы работы Вселенной — может реально определить степень, до которой мы способны не только распространить его благодатные «естественные» последствия (например, в достижении все более высоких уровней производительности и материальных ценностей), но также контролировать и отводить от себя его пагубные «естественные» последствия, которые, если позволить им действовать в обществе бесконтрольно, будут стремиться к подрыву демократии.

Вездесущность, универсальность и полезность принципа 80/20

Из всех законов силы в этой книге принцип 80/20 — один из самых универсальных. Кажется, что он проникает почти повсюду. Он вплетается в саму ткань Вселенной. В одном, очень важном смысле, именно так работает вселенная и происходит прогресс.

Эволюцию путем естественного отбора можно рассматривать как одну (крайне важную) область применения принципа 80/20. (Если бы Парето писал на сто лет раньше Мальтуса, а не на сто лет позже, то, может быть, Чарлз Дарвин сделал бы свое открытие естественного отбора, прочитав труды первого, а не последнего. Теория естественного отбора гораздо ближе к принципу 80/20, чем к теории Мальтуса о соревновании между людьми за пищу*.)

Сегодня нас не удивляет, что мы можем сравнить два связанных между собой набора данных — таких как распределение доходов и распределение людей, их получающих, — и увидеть несоразмерности. Поэтому если мы обнаруживаем, что 80 процентов общей суммы доходов получают 20 процентов людей, нас это не особенно впечатляет. Ну и что, скажем мы? Правда, чтобы провести такое сравнение в первый раз, потребовался гений Вильфредо Парето. Но что вызывает трепет и мороз по коже, так это степень распространенности модели предсказуемого дисбаланса, когда ее находишь почти в каждой паре связанных наборов данных.

В эволюции, в бизнесе, в обществе и в жизни вообще, включая нашу личную жизнь, всегда существует несколько мощных влияний, несколько вещей, действительно имеющих значение, — и, кроме того, огромное количество фоновых шумов, требующих нашего внимания и отвлекающих нас. Но их лучше игнорировать, потому что они не имеют никакого значения. Обращая внимание на фоновые шумы, которые убедительно маскируются под важные, значительные и срочные проблемы, мы ограничиваем нашу эффективность и растрачиваем энергию, которую следует посвятить наблюдениям за влиятельными силами и кооптированию их вокруг нас (или уклонению от них).

Легко допустить, что принцип 80/20 действует по всему широкому холсту жизни. Мы вряд ли сможем отрицать это, когда детально рассмотрим факты в каждом конкретном случае. И все же, как я убедился сам, нет ничего более трудного, чем по-

* См. главу 1. Теорию Дарвина можно свести к трем выводам: борьба за существование среди живых существ приводит к ранней гибели большинства эмбрионов и детенышей (вывод Мальтуса); между и внутри видов возникают различия; различия наследуются. Затем Дарвин переходит к заключению о том, что изменения способствуют отбору, так как природа может вознаградить изменения, которые больше всего соответствуют условиям жизни. Если бы Дарвин начал с принципа 80/20, то смог бы сразу предположить, что небольшое меньшинство наиболее сильных вариантов в конечном итоге составит большую часть популяций своих видов и что меньшинство детенышей оставят основную часть потомства. Таким образом, два из трех пунктов теории Дарвина, по меньшей мере, не противоречат принципу 80/20 (за исключением пункта о наследовании).

стоянно помнить о том, что за суетой повседневной жизни — когда нас со всех сторон атакуют с требованиями нашего внимания и времени — принцип 80/20 продолжает действовать и требует исключительно избирательной реакции, если только мы желаем быть эффективными. Мы можем знать, что принцип 80/20 действует, но все равно вести себя гак, будто этого не знаем.

Практически псе сферы бизнеса делают больше, чем должны, имеют больше, чем должны, приобретают больше, чем должны, и пытаются оказать влияние там, где это бесполезно. Почти все руководители пытаются командовать слишком многим, взваливают на себя слишком много дел, знают слишком много о слишком многом и слишком мало о тех немногих вещах, которые определяют их успех или неудачу. Точно так же поступает подавляющее большинство администраторов некоммерческих организаций, государственных служащих и политиков. Точно так же поступает почти каждый из нас в личной жизни — мы тратим время, энергию и деньги на вещи, которые имеют только косвенное отношение к нашему счастью и ценности для окружающих. Мы не умеем придать должное значение тем не-многим'людям, событиям и целям, которые придают нашей жизни смысл.

Как использовать принцип 80/20 в бизнесе

Существует множество полезных тактических применений принципа 80/20, призванных помочь вашей организации или вашей карьере. В частности, он может быть использован в переговорах, включая переговоры с боссом о повышении вам зарплаты, а также в вашей личной жизни. Но так как я не хочу повторять то, что сказал в предыдущей моей книге*, то позволь-

* Ричард Кох. Принцип 80/20. Мн., 2002. Раз уж вы прочитали пояснение, то вот вам взгляд на переговоры о повышении зарплаты с точки зрения принципа 80/20. Весьма вероятно, что 80 процентов уступок будет сделано в последние 20 процентов переговорного времени. Поэтому не поднимайте ваши требования слишком рано. Если вы начнете встречу в 17:30, зная, что ваш босс должен покинуть офис в 18:30, то критический момент наступит примерно в 18:20. Постарайтесь, чтобы до этого времени решения не принимались. Если предложения последуют раньше, сделайте несчастный, вид и предлагайте собственные варианты, пока начальник не заторопится домой.

те сконцентрироваться на стратегических способах использования этого принципа в бизнесе.

Для начала скажу, что почти наверняка ваша фирма делает слишком много. Рискну предположить, что 20 процентов из того, что она делает, обеспечивает 80 процентов доходов. Если это правда, то вашей фирме следует делать больше из этих 20 процентов, но как можно меньше из остальных 80. Фирма должна делать намного меньше.

Слишком абстрактно? Пожалуйста, могу и конкретно. Ваша фирма должна делать меньше, но с большей выгодой. Чем бы вы ни занимались, фирма должна сконцентрироваться на своих самых продуктивных и прибыльных элементах и действиях и оставить или отделить все остальное.

Итак, что именно она должна делать меньше? Попробуйте для начала следующее:

■ Фирма должна иметь меньше собственности.

■ Фирма должна меньше приобретать и больше отсеивать.

■ Фирма должна стараться участвовать в меньшем числе звеньев производственной цепочки.

■ Фирма должна производить меньше видов продукции.

■ Фирма должна иметь меньше потребителей.

■ Фирма должна иметь меньше поставщиков.

■ Фирма должна иметь меньше работников.

Имейте меньше собственности

Менеджеры любят владеть вещами. Вещи могут подняться в цене, и принято считать, что владение собственностью позволяет нам контролировать то, чем мы владеем. Увы, очень часто правдой является обратное, как в бизнесе, так и в жизни, — все кончается тем, что вещи начинают контролировать нас. Можно сказать, что в бизнесе увлечение излишней собственностью уже в прошлом. Нам не нужно владеть вещами, чтобы контролировать потоки доходов и прибыли. Более того, владение связано с серьезными осложнениями в отличие от «невладения».

По определению, половина общей суммы активов в мире бизнеса разрушает стоимость. Они не обеспечивают среднюю норму доходности капитала. Следовательно, иметь их — значит, наносить ущерб стоимости.

Если это слишком похоже на теоретическую конструкцию, рассмотрим следующие примеры создания стоимости и расширения контроля без слишком большого количества собственности*. В момент написания этих строк британский платный телеканал BskyB имеет рыночную цену больше 10 миллиардов фунтов стерлингов, но при этом активов у него очень мало, и он транслирует программы, создателем или владельцем которых не является. Или возьмите Canon и Microsoft. Как пишет специалист по стратегии бизнеса Маркус Александер:

«Господство Canon в разработке факсов или положение Microsoft как высшего авторитета в области стандартов ПК объясняются эффективностью захвата непропорционального количества собственности путем минимального, но селективного владения"**.

Примерно так же McDonald's и множество огромное количество других предприятий контролируют своих поставщиков — они говорят поставщикам, что в точности нужно делать, и часто заключают эксклюзивные договоры — без необходимости в какой-либо собственности.

В этом заключается одно из главных значений все более популярного термина «виртуальная компания"***. Знаменитые

* Здесь я использую результаты изысканий, предпринятых Стратегическим центром менеджмента в Эшридже, и, в частности, одним из его директоров, Маркусом Александером, которому я чрезвычайно благодарен.

* * Маркус Александер. Управление на границах организации (Marcus A lexander. Managing the boundaries of the organization // Long Range Planning, October, 30, 1997(5). P. 787-789).

*** Как отмечает Маркус Александер, термин «виртуальный» может обозначать два разных понятия. Он может означать либо отсутствие физической близости, либо, как в нашем случае, отсутствие отношений собственничества. См. статью, из которой взяты мои примеры, и где содержится достаточно интересного материала: Маркус Александер. Как устроить виртуальную организацию (Marcus Alexander. Getting to grips with the virtual organization // Long Range Planning, February, 30, 1997(1). P. 122-124).

«производители» автомобилей и ПК в наши дни, как правило, таковыми не являются. В действительности они выдают контракты не только на производство, но и часто на многие этапы дизайна и предварительной сборки. Они не владеют, но при этом контролируют. Некоторые авиалинии тоже приблизились к виртуальности — они сдают в лизинг самолеты и нанимают службы технического обслуживания и ремонта, питания, наземного обеспечения и продажи билетов, а в некоторых случаях даже своих пилотов и бортпроводников. Вы верите в то, что они контролируют все эти службы, — вы доверяете марке, — но все же они не являются их владельцами. Целые индустрии, такие как разведка и добыча нефти, становятся все более виртуальными. Даже правительство обнаруживает, что может контролировать службы социального обеспечения без необходимости владеть ими.

Есть четыре преимущества контроля без владения. Во-первых, это стоит дешевле, и поэтому доходность капитала может возрасти, а в некоторых случаях достичь астрономических уровней (экстремальный случай — это служба профессионального сервиса, которая может не владеть практически ничем и при этом контролировать и предоставлять высококачественное, вы-сокодифференцированное и высоко ценимое обслуживание).

Второе преимущество заключается в том, что вы можете сфокусировать усилия на том, чтобы делать меньше, и стать действительно превосходным специалистом в вашей узкой специальности. И, наоборот, если вы чем-то владеете, вам приходится отдавать значительную часть внимания этой собственности.

В-третьих, если у вас появляется возможность контролировать не владея, вы можете использовать лучших людей в каждой области. Попробуйте сравнить это с тем, что вы можете получить внутри фирмы. Часто внешний поставщик может доставить продукт лучшего качества, взять за это дешевле, чем ваша внутренняя служба, и при этом прилично заработать на сделке.

И последнее (и, возможно, самое главное) в том, что контроль без владения способствует увеличению гибкости и скорости, избавляя от ненужных дополнительных выплат внутренним работникам. Если вы владеете подразделением или службой, это создает проблему, которую Маркус Александер называет «негибкостью владения":

« Организации, как правило, эволюционируют вокруг потребностей определенных доминантных служб или процессов. Это создает негибкость в удовлетворении различных потребностей менее значимых процессов... Свидетельством тому являются слишком высокие зарплаты, традиционно выплачиваемые неквалифицированным или низкоквалифицированным рабочим [в нефтяной, химической и фармацевтической промышленности], где доминантные процессы требуют привлечения высокооплачиваемых и дефицитных профессионалов «.

Негибкость также очевидна при владении такими активами, как сети банковских филиалов или производственные мощности, базирующиеся на устаревших технологиях или дорогостоящем труде, которые фактически не дают фирмам принимать решения, предпочтительные для потребителей. Владение собственностью может позволить вам контролировать сегодняшние процессы за счет риска пропустить завтрашние возможности.

Если знание того, как делать что-то для потребителей лучше и дешевле, стало для компаний единственным надежным способом заработать на жизнь, а единственные носители знания — это люди, да еще потому, что рабство давно отменено, я берусь утверждать, что в любом бизнесе невозможно владеть наиболее важными компонентами корпоративного успеха. Таким же образом многие виды деятельности, которые, казалось бы, подразумевают владение собственностью, на практике в этом не нуждаются. Здания, компьютеры, линии коммуникаций, производственное оборудование и почти все то, что должно составлять сущность компаний, можно взять в аренду или нанять.

Владейте только 20 процентами, которые обеспечивают 80 процентов контроля. А если контроль возможен вообще без владения, не владейте ничем.

Меньше приобретайте

Парадоксально, что прибыль можно создать без владения, но все равно самым легким для руководителей способом потратить огромные деньги остается приобретение других компаний, которые сами по себе могут владеть очень немногим. Зачем использовать капитал на приобретение фирм, когда операцию по получению контроля можно провести при помощи незначительного капитала?

Частичное объяснение заключается в том, что за доступ к потоку прибыли стоит платить. Такое объяснение следует считать частичным, потому что из него нельзя понять, почему приобретать лучше, чем строить бизнес на пустом месте (когда в долгосрочной перспективе меньший капитал может принести намного больше денег), или почему цены, заплаченные за приобретение (с точки зрения отношения цены к чистой прибыли) вырастают на порядок выше разумных подсчетов стоимости. Точно также объяснение «потока прибыли» не дает нам понять, почему мы должны использовать дефицитный капитал на выплаты держателям акций существующего бизнеса (которые сами, возможно, предоставили намного меньше капитала, чем «стоит» этот бизнес), когда органичная экспансия с использованием небольшого капитала приведет к более высоким долгосрочным прибылям.

Этот парадокс можно, как я полагаю, объяснить только тем, что я называю «ложным рынком приобретений». Приобретения обходятся дороже, чем это экономически оправданно, только потому, что менеджеры предпочитают приобретение продаже, и потому, что у менеджеров временной горизонт более узкий, чем необходимо владельцам бизнеса (или любому другому). Организация компаний — это достаточно долгое дело, чтобы менеджеры могли извлечь из него персональную выгоду.

На рынке компаний больше покупателей, чем продавцов. В противном случае цены были бы экономически разумными. Завышенные цены нужно привести в равновесие, уравняв количество покупателей и продавцов. Это не значит, что все приобретения неразумны или слишком дороги, а только то, что таковыми являются средние приобретения (и все ниже среднего уровня). Другими словами, не все приобретения увеличивают стоимость. Но большая часть это делает.

Слияния и приобретения до сих пор растут (хотя если вычесть из общей суммы отделения дочерних компаний, разделения ранее слившихся и расформирования, то окажется, что это неправда). Но даже при таком росте альтернативная форма сочетания — корпоративный альянс —растет еще быстрее*. Корпоративный альянс — часто лучшая альтернатива приобретению.

Глобальный авторынок в наши дни похож на спутанную массу спагетти, на сложную сеть отношений. Такое же предпочтение альянсам отдается в индустрии финансовых услуг, в компьютерной промышленности и телекоммуникациях. Но нет нужды связывать альянсы рамками одной промышленности. Coca-Cola, McDonald's и Disney составили глобальный альянс, который приносит выгоду им всем, сочетая маркетинг и марку Соке, дистрибутивную мощь McDonald's и популярные персонажи Disney. Компания Virgin использует свою марку для проникновения в другие индустрии, но часто не предпринимает ничего другого и главное никогда ничего не покупает.

Часто проще и почти всегда намного дешевле получить то, что вам нужно от другой компании, via (через) альянс, чем приобретение.

Участвуйте в меньшем количестве звеньев цепочки создания стоимости

Цепочка создания стоимости — это все виды деятельности, которые лежат между концепцией товара или услуги и их доставкой в руки потребителя. Следовательно, она включает исследования и разработку, дизайн, производство компонентов, сборку и обработку, снабжение торговой маркой и маркетинг,

* Взято из неопубликованного доклада Маркуса Алсксандсра «Стоимость в корпоративных альянсах» (Marcus Alexander. The value in Corporate Alienees) no поводу проекта, подготовленного Стратегическим центром менеджмента в Эшридже для Торговой палаты Сингапура.

продажу, физическое перемещение и доставку, послепродажное обслуживание и любые другие этапы, имеющие отношение к вашей отрасли промышленности. Если, как в большинстве видов бизнеса, вы участвуете больше чем в одном из этих этапов, то вы, скорее всего, будете уступать наиболее сильному из ваших конкурентов в одном или во всех видах деятельности.

Многие из самых преуспевающих предприятий фокусируют всю или почти всю свою энергию на одном (или двух) звеньях цепочки создания стоимости. Компании, занимающиеся только поиском или добычей нефти, приносят в наши дни больше прибыли, чем комплексные монополии. Такие фирмы, как Filofax, которые раньше брали на себя существенные элементы производства продукции, увеличили свою прибыльность, после того как сфокусировались на дизайне, торговой марке и маркетинге. В сфере производства детских колясок и ходунков компании, которые только присваивают торговую марку и занимаются маркетингом или только производством, прибыльнее тех, что взваливают на себя все. Гостиничные корпорации разделяют сами себя на отделения, которые владеют и управляют собственностью и те, что эксплуатируют отели. Прибыли Coca-Cola Company прыгнули вверх, после того как она разделила операции разлива и физической доставки.

Сконцентрируйтесь на 20 процентах деятельности, где вы производите 80 процентов добавочной стоимости.

Выпускайте меньше видов продукции

Исследуйте прибыльность вашей продукции. Рискну предположить, что 20 процентов продукции приносят вам 80 процентов прибыли. По определению нижняя половина ассортимента продукции снижает средний уровень доходности капитала. Также вполне вероятно, что нижняя половина ассортимента не дотягивает до требуемого уровня доходности, и, возможно, изрядная его доля фактически является убыточной.

Если ассортимент вашей продукции соответствует типичной модели, то 20-процентный рост продаж наиболее прибыльных продуктов приведет к 80-процентному росту прибыли. Даже 10 процентов прироста, если сконцентрировать их на самых прибыльных продуктах, возможно, приведут к 40-60-процентному приросту прибыли. И, наоборот, 10-20-процентное уменьшение выпуска наименее прибыльной продукции скорее всего приведет к возрастанию прибыли, даже если накладные расходы не уменьшатся. Если же накладные расходы можно снизить вместе со сбытом, то через год или около того вы, возможно, сможете сократить сбыт на треть и увеличить абсолютную прибыль одновременно с резким повышением доходности капитала.

Сократите количество потребителей

Та же логика применима и к потребителям. Иногда потребители приносят больше (или меньше) прибыли в зависимости от ассортимента приобретаемых ими продуктов или от того, насколько больше (или меньше) они платят. Но очень часто это зависит от разницы в количестве энергии и средств, затраченных на их обслуживание. В большинстве видов современного бизнеса основную часть себестоимости поглощают накладные расходы. Анализ накладных расходов по группам потребителей проводится очень редко, но когда это происходит, хотя бы приблизительно, становится понятно, что одни потребители требуют намного больше накладных расходов, чем другие, относительно объема производимых ими покупок.

Обычно больше всего прибыли приносят те потребители, которые являются вашими постоянными клиентами. Привлечение новых потребителей обходится очень дорого. Если же потом выясняется, что они вам не подходят или быстро теряются, величина расходов на них может оказаться намного выше прибыли, которую они приносят.

Из этого следует, что самые лучшие потребители — это, как правило, постоянные клиенты и что их стремление сохранить и расширить бизнес с вами оказывается непропорционально выгодным в плане текущих прибылей и, что еще важнее, прибылей будущих. Сохранение и увеличение продаж наиболее выгодным из имеющихся потребителей имеет огромную ценность, которая никогда не отражается в обычных бухгалтерских отчетах.

Потеря худших потребителей означает, что вы сможете качественнее обслужить лучших.

Сократите количество поставщиков

Думать о выгодности потребителя или продукта легче, чем о выгодности поставщика, но выгодность поставщика также важна и также различна. Возьмите 10 поставщиков. Предположим, что каждый выставляет вам счет за поставки на 1 миллион долларов в год. Принцип 80/20 предлагает интригующую гипотезу: 80 процентов реальной стоимости заключаются в 20 процентах поставщиков. Если мы предположим, что ваш доход от продаж составляет 10 процентов и что это относится в равной степени к внешним и внутренним операциям, то получается, что для вас реальная стоимость 10 миллионов полученных товаров и услуг составляет 11 миллионов. Отсюда следует, что 2 миллиона поставок стоят 8,8 миллионов долларов (80 процентов от 11 миллионов), а остальные 8 миллионов стоят всего лишь 2,2 миллиона долларов.

Разве не разумно было бы выделить те поставки, каждый доллар которых приносит вам 4,40 доллара стоимости? Не захочется ли вам увеличить размеры именно этих поставок? Не получите ли вы значительный стимул продать больше товаров и услуг, которые особенно интенсивно используют выгодные поставки?

Не будет ли также полезно прекратить нести большие убытки на большей части поставок со стороны, если наша гипотеза окажется верной?

К сожалению, я не могу доказать, что это так. Тысячи исследований прибыльности потребителей и продукции подтвердили факт существования модели 80/20. Но так как измерить прибыльность поставщика концептуально и практически труднее, чем измерить прибыльность потребителя и продукции, то у меня нет возможности привести результаты каких-либо практических исследований, подтверждающих мою точку зрения по поводу примера с поставщиками. Налицо разрыв в производственной специализации консультантов по менеджменту, который не мешало бы заполнить некоторым дальновидным фирмам.

Тем не менее я уверен, что некоторые поставки действительно приносят больше прибыли, чем другие. Были проведены исследования, показавшие, что фирмы с меньшим количеством поставщиков более прибыльны, чем сравнимые фирмы с большим количеством поставщиков*. Одна из причин этого в том, что простота многого стоит, но другая причина в том, что фирмы с меньшим количеством поставщиков скорее всего выбрали наиболее выгодных из них.

Еще одна причина значительной разницы в прибыльности поставщиков заключается в неравенстве их умения торговаться. Некоторые поставщики создают значительную стоимость, но присваивают только малую ее долю: либо потому что поставщик мал по сравнению с покупателем, либо потому что у поставщика мало потенциальных покупателей, либо просто потому что поставщик не умеет максимизировать то, что он может получить. С другой стороны, некоторые поставщики почти наверняка получают больше, чем дают: либо потому что умеют торговаться, либо потому что стоимость покупающей организации слишком низка, либо потому что у покупателя мало информации.

Сократите количество работников

Несмотря на всю деликатность данной темы, уже давно ясно — как объективным теоретикам, так и мыслящим менеджерам, — что в каждой организации есть люди, которые добавляют намного больше стоимости, чем отнимают, в то время как для остальных справедливо обратное. Там, где мы можем легко оценить индивидуальную производительность, как в случае с торговыми агентами, принцип 80/20 безусловно оправдывается:

* См., например, исследование 39 средних компаний Германии: Гюнтер Ром-мепь. «Простота побеждает» (Gunter Rommel. Simplicity Wins. 1996, Harvard Business School Press, Cambridge, MA).

80 процентов продаж и 80 процентов доходов от продаж приходятся на долю примерно 20 процентов агентов.

Что справедливо для отдельных людей, выполняющих определенную функцию или операцию, также справедливо для групп. В каждой организации есть небольшой контингент исполнителей конкретных функций или операций, которые производят наиболее значительное количество прибыли по сравнению со своей стоимостью, и большинство людей, выполняющих другие функции или операции, которые добавляют очень мало стоимости по сравнению с тем, во что они обходятся, или вообще не оправдывают своей стоимости. В консалтинговых фирмах, где я работал, например, реальная стоимость добавлялась главным образом в верхних и нижних звеньях фирм — на уровне лучших партнеров и на самом низшем уровне, где молодые аналитики были дешевы, толковы и исключительно трудолюбивы. Партнеры проводили сделки и занимались умственной деятельностью, молодые аналитики выполняли всю черновую работу. Заурядные консультанты делали вид, что занимаются чем-то полезным на промежуточных этапах, и стоили дорого.

В большинстве фармацевтических компаний основную часть стоимости создают несколько «ученых крыс», просиживающих дни и ночи в лабораториях. В Microsoft это, возможно, Билл Гейтс, несколько человек в высшем звене руководства и горстка действительно творческих «рабочих лошадок». В инвестиционных банках реальную прибыль создают несколько агентов, отлично знающих рынок, несколько аналитиков, способных находить для банка отличные инвестиционные варианты, и несколько «чудотворцев», заключающих выгодные сделки. В этих организациях каждому второму руководителю и каждому второму работнику серьезно переплачивают только потому, что они числятся в штате, и организация может себе позволить такие переплаты.

Сохраните 20 или менее процентов работников, которые создают основную часть стоимости, и постарайтесь избавиться от остальных путем снижения зарплаты, перевода в дочернюю фирму, естественного сокращения (выход на пенсию, инвалидпость, смерть) или менее легкими способами. Если это невозможно, создайте дочернюю фирму, отобрав для нее наиболее ценные кадры.

Простая фирма

Рекомендуемые мною перемены создадут мультипликативный эффект, даже если вы предпримете в каждой из них только по одному маленькому шажку. Даже если каждая из перемен сама по себе достаточно скромна, фирма, которая владеет меньшей собственностью, меньше приобретает, избавляется от лишней собственности, сокращает число видов деятельности по созданию стоимости, укорачивает свою производственную линию и сокращает число потребителей, поставщиков и работников, становится значительно менее сложной, чем вначале. Сложность увеличивает издержки. Кроме того, она снижает скорость реакции руководителей, обращает их взгляд внутрь себя и делает их глухими к запросам потребителей. Простота изменяет соотношение между полезными и бесполезными издержками. Сложные организации расходуют основную часть своей энергии на внутренние процессы. Только простые фирмы могут направлять все свои усилия на производство вещей, полезных для потребителей.

Фирма, которая делает больше меньшими усилиями, не обязательно должна быть маленькой. Так как она делает больше, то фирма может в конце концов вырасти до очень значительных размеров или, по крайней мере, стать достаточно дорогой. Самая дорогая фирма в мире — это Microsoft, которую никак не назовешь мелкой. И все же это простая фирма. Простота прекрасна.

Прибыль на инвестированный менеджмент (ПНИМ)

Возможно, самой важной, определяющей концепцией в оизне-се XX века была концепция ПНИК, прибыли на инвестированный капитал. Определяющей концепцией XXI века вполне может стать концепция ПНИМ*, Прибыли на инвестированный менеджмент (или доходности усилий руководства). Значение ПНИМ по сравнению с ПНИК постоянно возрастает. Дефицитным ресурсом становится не капитал, а обладающее проницательностью, создающее добавочную стоимость руководство. Идеи, мозги, знания, технические навыки и способность делать разумные вещи — все эти качества являются более ценными и редкими, чем деньги. Сознательно или бессознательно, но простые фирмы давно это поняли. Они стараются максимизировать не ПНИК, а ПНИМ.

Более сложные фирмы классифицируют все сегменты своего бизнеса по матрице 2x2 = 4, стараясь удержать на высоте и то, и другое. В бизнесе следует оставлять только стержневые предприятия с высокими ПНИМ и ПНИК; остальные нужно отделять или продавать. Даже предприятия с высоким уровнем ПНИК в действительности не являются такими прибыльными, как кажутся, если уровень ПНИМ у них низок. Они растрачивают попусту дефицитный ресурс. Финансовые инспекторы и главные сотрудники по финансовым вопросам ищут пути повышения ПНИК и экономят каждый цент. А кто ищет спосо-

* Я изобрел концепцию ПНИМ, основываясь на принципе 80/20, и впервые пишу об этом.

ПНИМ для любого сегмента бизнеса можно описать как процентное отношение общего объема прибыли до выплаты дивидендов и налогов к общим усилиям менеджмента (в идеале измеряемом расходами на эти усилия менеджмента) в данном сегменте бизнеса.

Таким образом, мы можем выразить ПНИМ арифметически.

ПНИМ =

Процентное содержание прибыли до выплаты дивидендов и налогов

Процентное содержание усилий менеджмента

Коэффициент ПНИМ, превышающий 1,0, означает прибыльность выше среднего уровня, и чем выше цифра, тем лучше. ПНИМ меньше 1,0, а особенно меньше 0,5, должен привести к одному из следующих решений:

■ сокращению усилий менеджмента и/или

■ увеличению прибыли и/или

■ уходу из этого сегмента.

Из принципа 80/20 вытекает гипотеза, согласно которой сегменты, привлекающие примерно 20 процентов общих усилий менеджмента (имеющих самый высокий коэффициент ПНИМ), обеспечивают 80 процентов общего объема прибыли до выплаты дивидендов и налогов. Эти сегменты следует расширять.

бы повысить ПНИМ? Кто следит за тем, чтобы к этому ресурсу относились бережливо и использовали его только на действительно высокорентабельных предприятиях?

Сфокусируйтесь на тех немногих 20 процентах предприятий с высокими уровнями ПНИК и ПНИМ, которые на самом деле дают хорошую прибыль на то, что действительно в большом дефиците. Если между ПНИК и ПНИМ возникает конфликт, отдайте приоритет последнему.

Прелесть

В 1950-х годах физики, занимавшиеся квантовой электродинамикой (КЭД), приступили к разработке «теории электромагнитного и слабого взаимодействий». В 1970-х годах Шелдон Ли Глэшоу (род. в 1932 г.), сын русского эмигранта в США, доказал, что, помимо трех видов субатомных кварков, именовавшихся «верхними», «нижними» и «странными», существует четвертый, который он назвал «прелестным». Теория кварков объясняет, как субатомные частицы взаимодействуют друг с другом. Мощным субатомным силам явно необходимо дополнение в виде слабых сил.

Социологи разработали параллельную теорию силы слабых связей.

Сила слабых связей

Слабой связью называют такую, где нет прямого владения, финансового интереса, контроля, договора или присоединения, но где есть определенное соединение как результат знания, косвенных связей («друг моего друга"), географии, профессиональной группы или какого-нибудь другого несущественного или случайного поведения. Одним из примеров Силы слабых связей является то, как люди узнают о вакантных рабочих местах. Помимо объявлений и вербовщиков, основным источником информации являются не близкие друзья, семья или наниматели, а информационные сети, друзья друзей и информация, случайно полученная из других источников.

Представим, к примеру, две общины, существование которых было поставлено под угрозу проектами прокладывания автомагистралей через их территории. В одной общине существовали сильные связи внутри монолитных организаций, такие как церковь и муниципалитет, но было мало связей за пределами сильных. Каждая группа держалась обособленно. В другой общине было мало сильных связей, но множество слабых между мелкими скоплениями групп по интересам, ни одна из которых не была значительной или влиятельной. В первой общине каждая из монолитных групп поднимала много шума, но не могла организовать широкий фронт, так как другие группы ее игнорировали. Во второй общине слабые связи постепенно сформировали мощную волну объединенного ad hoc (на данный случай) протеста и успешно блокировали проект дороги.

Классическим воплощением силы слабых связей можно считать Силиконовую долину. Она объединила огромное количество независимых, достаточно сильно конкурирующих предприятий — ее никак нельзя причислить к монолитным индустриальным структурам, где несколько крупных фирм вкушают блаженство комфортных взаимоотношений. И все же тут существуют связи между фирмами и людьми. Руководители часто обмениваются заданиями, встречаются в барах, общаются на конвенциях, вместе занимаются спортом, делятся информацией. По контрасту район Route 128 неподалеку от Бостона имеет такую же индустриальную структуру — множество конкурирующих фирм, —но намного меньше неформальных слабых связей. Там люди ведут себя замкнуто, сторонятся друг друга и максимально ограничивают число форм социальных контактов*.

Сила слабых связей имеет самое непосредственное отношение к другому закону силы, рассмотренному нами в главе 5, — принципу средней фрагментации Джареда Даймонда, который гласит, что мы не хотим излишнего единства и излишней фрагментации. Вместо этого мы хотим, чтобы наше человеческое общество или бизнес были разбиты на несколько групп, кото-

Джаред Даймонд, статья «Как стать богатым» (Jared Diamond. «How to get rich").

рые конкурируют друг с другом, но при этом поддерживают относительно свободное общение.

Ну и что? Сила слабых связей иллюстрирует одновременно и принцип 80/20 и тот путь, по которому влияние может переходить через границы. Если существует достаточно слабых связей, то нам не нужны сильные. Нам не нужно владеть. Не нужно даже контролировать. 80 процентов цели может быть достигнуто с помощью всего 20 процентов ресурсов. На деле сильные связи могут оказаться менее эффективными, чем слабые, потому что сильные связи стимулируют чувство внутренней идентичности, которое умеряет аппетит или снижает способность переварить целый спектр слабых внешних связей.

Теорема фон Ферстера

Производная от современной кибернетической теории Теорема фон Ферстера говорит, что чем жестче связаны части системы, тем меньше влияния они оказывают на систему в целом. Каждый жестко связанный элемент системы является «отдаленным» от нее самой. Следовательно, излишний контроль может оказаться контрпродуктивным и определенно уменьшает потенциальную ценность и сплоченность всей системы.

Почему организациям часто намного труднее иметь дело с родственными компаниями, чем с теми, которые не связаны с ними общей принадлежностью? Почему руководители часто считают свои собственные слабые связи — собственные неформальные сети, не объединенные ничем; кроме случая, смутной взаимной эмпатии и возможности вместе заниматься полезным делом, — более полезными, чем сильные связи организационной культуры и общих интересов?

Принцип 50/5

Принцип 50/5 очень полезен и достаточно прост. Как правило, 50 процентов потребителей, продуктов, компонентов и поставщиков любой компании приносят ей 5 или меньше процентов продаж и прибылей. Прибыли могут даже оказаться отрицательными. Отсюда вывод: освобождайтесь от малорентабельных потребителей, продуктов, компонентов и поставщиков. Результат: лишь очень небольшое снижение объема продаж при значительном сокращении сложности. Покажут это цифры или нет, но прирост реальной прибыли почти неизбежен.

Например, Корнинг, используя метод 50/5, провел в начале 1990-х годов анализ на двух заводах, производивших керамические субстраты для систем выпуска автомобильных двигателей, на одном в Гринвилле, штат Огайо, а на другом в Кайзерс-лаутерне, Германия. Принцип 50/5 оправдал себя полностью. Из 450 видов продукции, производимых в Гринвилле, половина списка обеспечивала 96,2 процента общего объема продаж. На немецком заводе нижняя половина ассортимента обеспечивала от 2 до 5 процентов сбыта (в зависимости от конкретного периода времени). На этих двух предприятиях нижняя половина списка приносила убытки. Продукты были сняты с производства, что привело к значительному упрощению структуры, за чем быстро последовало 25-процентное снижение накладных расходов на проектирование*.

Поскольку принцип 50/5 не столь радикален и жесток, как принцип 80/20, то лучше начинать анализ с первого и только затем переходить ко второму.

Периодическая таблица элементов Менделеева

Методологию, во многом напоминающую принцип 80/20, разработал в 1869 году великий русский химик Дмитрий Менделеев (1834-1907). Занимаясь исследованием химических элементов и стараясь найти лежащее в их основе единство, Менделеев заметил, что «величина атомного веса определяет природу элементов». Химические продукты со сходными свойствами имеют сходный вес, например марганец (которому в таблице Менделеева определен сравнительный атомный вес 55) и железо (56). Периодическая таблица элементов Менделеева

* Джордж Эллиотт, Рональд Дж. Эванс и Брюс Гардинер, доклад «Управление издержками: трансатлантические уроки» (George Elliott, Ronald G. Evans and Bruce Gardiner. «Managing cost; transatlantic lessons» // Managing Review, June, 1996).

позволила ему успешно предсказывать свойства еще не открытых элементов.

Гению Менделеева нужно было найти всего один ключевой параметр, который объяснял бы различие в свойствах. Это чем-то напоминает концепцию «необходимого немногого» в противопоставлении к «тривиальному многому», за исключением того, что в данном случае только один параметр оказался решающим. Тут же можно провести параллель с открытием Исаака Ньютона, который установил, что сила тяготения пропорциональна произведению масс тел на обратный квадрат расстояния между ними. В этом случае понадобились всего два параметра, чтобы придать смысл движению во Вселенной.

Будь то один ключевой параметр, или два, или несколько, ключом для понимания чего-либо является умение упростить это нечто и выделить малое количество веских причин. Не все, но многие важные вещи поддаются такому абстрактному анализу. Всегда стоит попытаться выделить от одного до трех важных параметров, которые могут оказаться причинами большинства того, что вы пытаетесь объяснить — например, почему упали прибыли. Если вы не можете объяснить большинство или все различия с помощью менее чем четырех параметров, то, возможно, пора прекратить анализ и вместо этого заняться экспериментами.

Теория управления

Принцип 80/20 предполагает, что мы должны уменьшить количество вещей, которые пытаемся контролировать. Однако на нескольких из ключевых вещей, возможно, имеет смысл испробовать исключительно жесткий контроль.

Тут нам может помочь Теория управления. В физике и биологии механизмы управления регулируют динамические процессы достижения целей контролирующего человека. Базовая идея очень проста: вы контролируете то, что происходит, и если система делает не совсем то, чего вы от нее требуете, вы выводите ее на правильный путь с помощью последовательных исправлений (которые называются «негативной обратной связью").

Примерами негативной обратной связи могут служить многие биологические процессы. Популяция вида растет. Пища становится дефицитом. Затем популяция возвращается к приемлемому уровню.

Теория управления является базой для идеи кондиционирования воздуха и термостатов. В наши дни предпринимаются попытки использовать ее для управления сложными системами, такими как сердечная аритмия, нервные импульсы и искусственные спутники Земли. В то время как многочисленные попытки человечества управлять окружающей средой оказались безуспешными, теория управления, которая является частью искривления самой природы, может оказаться чрезвычайно эффективным инструментом. Как говорит Йен Стюарт:

«В будущем мы, возможно, сможем использовать ее [теорию управления] для управления турбулентным потоком воздуха, обтекающего крыло самолета, популяцией трески у берегов Ньюфаундленда или миграцией саранчи в Северной Африке. Может быть, мы сумеем использовать ее для отправки припасов на новую лунную базу, израсходовав всего половину необходимого по сегодняшним меркам топлива "*.

Теория управления может работать, только если есть возможность точно определить необходимые вам результаты и с такой же точностью их измерить. Бюджет — это форма механизма управления, а бухгалтерские системы, уменьшающие сложность реальной деловой жизни до нескольких цифр, которые можно измерить и проконтролировать, это хороший пример ценности и ограниченности теории управления: система бюджетного мониторинга работает достаточно хорошо, но только если мы верим в обоснованность представленных цифр. В действительности представляемая информация обычно искажается и характеризует только часть того, что действительно следует контролировать. И все же альтернативные системы доказали свою чрезмерную сложность и неработоспособность.

* Йен Стюарт. Играет ли Бог в кости? (Ian Stewart. Docs God Play Dice? 1989, Basil Blackwcll/Pcnguin, Oxford/London).

Следовательно, если вы собираетесь попытаться чем-нибудь управлять, вам нужно тщательно подумать о полезности ваших измерений, а также о том, сумеете ли вы реально получить необходимые результаты. Вспомните набившее оскомину клише «все, что можно измерить, можно сделать». Однако действительно важными обычно являются те параметры, которые меньше всего поддаются измерению и контролю, либо потому что они не допускают этого по самой своей природе, либо потому что слишком мало внимания уделяется критериям измерений. Как пример последнего случая возьмите запуск в производство нового вида продукции там, где система отслеживает отзывы потребителей. Это практикуется довольно часто, но это неверный параметр: важны не отзывы, а количество повторных покупок. Так как повторные покупки отслеживать очень трудно, то часто используется неверный параметр — и вся процедура теряет смысл.

Используйте теорию управления только если вы уверены, что сумеете измерить действительно важный параметр и что его можно измерить точно. И тогда:

■ определите точно, что вы пытаетесь сделать, и как вы будете измерять результаты;

■ измерьте результаты;

■ ожидайте, что результат будет отличаться от запланированного;

■ внесите коррективы для достижения плановых цифр, применяя обратную связь, или измените план, если рынок требует от вас сделать это;

■ продолжайте повторять процесс, пока результат не придет в соответствие с планом.

Принцип наименьшего времени ферма

Французский математик Пьер де Ферма (1601-1665) обнаружил, что луч света, проходящий между двумя точками, движется не по кратчайшему пути, а по тому, который занимает наименьшее количество времени. Его математическое доказательство Принципа наименьшего времени привело к созданию законов отражения и рефракции.

Направляясь по самому быстрому пути, свет минимизирует свой самый дефицитный ресурс — время. Этот же принцип мы можем применить к бизнесу, думая не о времени, а о том, что является для нас самым дефицитным ресурсом. Дела следует организовывать так, чтобы самый дефицитный ресурс расходовался наиболее экономно. Все условия следует приспособить для удобства этого ресурса.

Подумайте о том, что является самым дефицитным ресурсом в вашем бизнесе. Если это время какого-то человека, то дело следует организовать так, чтобы использовать его наиболее продуктивным образом. Этот процесс имеет название, и называется он делегированием полномочий.

Делегирование не всегда важно, но когда самым дефицитным ресурсом действительно является конкретный человек, ничего не может быть важнее. Конечно, принцип делегирования известен уже много веков. И все же из сотен хорошо знакомых мне фирм только в одной эффективно практикуют делегирование.

Это фирма Bain and Company, эксцентричная компания консультантов по менеджменту, партнером которой мне довелось быть какое-то время несколько лет назад. Первой заповедью каждого из ее сотрудников было: никогда не делай того, что может сделать ниже оплачиваемый или менее опытный работник.

Такая философия устраивала меня как нельзя лучше. Любые рутинные обязанности, от покупки сэндвичей до выбора костюма, можно было препоручить младшим сотрудникам (я чуть не написал «рабам"). Таким образом удавалось максимизировать оплачиваемое клиентами время — самый дефицитный и наиболее ценный ресурс.

Закон трихотомии

Последним из законов силы, помогающих нам достичь большего меньшими усилиями, я назову заимствованный из математики Закон трихотомии. Он гласит, что каждое действительное число является либо положительным, либо отрицательным, либо нулем. Он может показаться тривиальным, но подумайте о нем в контексте создания добавочной стоимости. Как видите, мы вернулись к концепции «меньше — это больше».

В организациях и в жизни вообще мы стремимся сфокусироваться на создаваемой стоимости, игнорируя стоимость, которая вычитается. К примеру, иерархия менеджмента ценна в первую очередь тем, что помогает высшему звену осуществить цели организации. Или возьмем отдельных руководителей, которые в процессе своей работы, несомненно, создают добавочную стоимость. Или то, что организация получает выгоду от наличия родственного подразделения, способного взять на себя часть издержек путем совместного использования службы сбыта.

Но это еще не все. Каждая операция, подразделение или человек, создающие добавочную стоимость, могут быть — и, возможно, являются — причиной уменьшения стоимости. Иерархия менеджмента способна ослабить мотивацию нижестоящих, мешая им самим думать о деле или заставляя уделять больше внимания своим начальникам, нежели потребителям. Отдельные руководители могут обладать большими достоинствами, но и не меньшими недостатками, которые требуют исправления или усилий по уменьшению возможного ущерба. Родственное подразделение может взять на себя стоимость отдела сбыта, но ограничить его эффективность в плане продажи вашей наиболее рентабельной продукции, которая требует концентрации на другой группе потребителей.

На каждый плюс скорее всего есть свой минус. Значение имеет только чистый результат. Нам свойственно ошибаться, обращая внимание на положительные моменты и игнорируя отрицательные.

Одна из причин того, что мы можем добиться большего меньшими усилиями, заключается в том, что мы можем принять решение не делать вещей, имеющих отрицательную стоимость. Тут мы получаем двойную выгоду — во-первых, снижая издержки, а во-вторых, потому что снимаем негативный эффект, который больше положительного.

Самый легкий и часто лучший способ увеличить эффективность работников и организации — прекратить делать вещи, которые уменьшают чистую стоимость. Если вы не можете увидеть, какие из ваших рутинных действий — или рутинных действий организации — уменьшают стоимость, спросите ваших коллег.

Будьте готовы получить длинный список!

Резюме

Для создания стоимости мы должны делать больше меньшими усилиями.

Принцип 80/20 описывает то, как происходят явления в мире, и показывает нам, как добиться большего меньшими усилиями. Секрет заключается в том, чтобы определить мощные силы, способные вызвать непропорционально высокую долю последствий. Если эти силы могут нам помочь, мы должны максимизировать их и использовать. Если эти силы способны причинить нам вред, их следует устранить или отвести от себя.

Так как примерно 80 процентов корпоративных активов, действий и решений приносят лишь 20 процентов прибыли или стоимости, то отсюда следует, что корпорации должны резко увеличить свою селективность и осторожность. Они должны иметь меньше собственности, меньше приобретать, больше отторгать, участвовать в меньшем количестве звеньев цепочки создания стоимости и сократить количество видов продукции, потребителей, поставщиков и работников.

Ваша задача определить 20 процентов деятельности, которые приносят 80 процентов прибавочной стоимости, и увеличить их.

Принцип 80/20 также применим к отдельным людям и к их эффективности в плане карьеры, равно как и личной жизни.

Корпорациям и руководителям следует стараться намного меньше управлять, но при этом контролировать те немногие вещи, которые на самом деле имеют решающее значение. Тут нам может помочь теория управления, но только если мы тщательно продумаем цели и параметры измерения результатов.

Самый лучший способ начать получать больше меньшими усилиями — это прекратить все виды деятельности, которые отнимают больше собственности, чем добавляют.

Руководство к действию

■ Добивайтесь большего меньшими усилиями. Делайте это главной целью каждого года, месяца, недели и дня вашей жизни.

■ Начните с применения принципа 50/5. Определите наименее важную или наименее прибыльную половину ассортимента продукции, списка потребителей и поставщиков, которые обеспечивают только 5 процентов продаж. Избавьтесь от них.

■ Перейдите к принципу 80/20. Определите 80 процентов продукции, потребителей, поставщиков и сотрудников, которые приносят только 20 процентов стоимости. Сделайте их более выгодными или продуктивными, если это возможно. Если нет, со временем избавьтесь от них.

■ Сфокусируйте все ваши усилия на увеличении 20 процентов бизнеса — будь то потребители, продукты или любой другой элемент, — которые приносят 80 процентов стоимости. Постарайтесь продавать больше тех же или похожих продуктов самым выгодным из имеющихся потребителей или другим, но с похожими характеристиками.

■ Будьте исключительно бережливы с тем, чем вы владеете, с капиталом, который используете, с приобретениями, которые вы осуществляете, с числом этапов создания прибавочной стоимости, в которых участвуете, и с тем, что вы пытаетесь контролировать. Со временем сделайте вашу компанию более виртуальной и сфокусированной на минимуме операций, приносящем основную часть стоимости.

■ Сделайте вашу фирму как можно более простой.

■ Развивайте в себе умение управлять и оказывать влияние за пределами вашей организации.

Определите самый дефицитный и ценный ресурс вашей организации и приспособьте все остальное для наилучшего использования этого дефицитного ресурса. Продумайте методику и измерьте величину как уменьшения, так и увеличения стоимости. Определите, какие виды деятельности или деловые связи значительнее уменьшают стоимость, чем добавляют, и избавьтесь от них. Прекратите любые виды деятельности, в которых участвуете вы или другие, если величина уменьшения стоимости приближается или превосходит величину ее увеличения.

>

11

О ПЕРИОДИЧЕСКИ НАРУШАЕМОМ РАВНОВЕСИИ, ТОЧКЕ ОПРОКИДЫВАНИЯ И ВОЗРАСТАЮЩИХ ПРИБЫЛЯХ

Сначала есть гора

Потом нет горы

Потом есть.

КИТАЙСКАЯ ПОСЛОВИЦА

Периодически нарушаемое равновесие

В начале главы 4 мы вкратце ознакомились с Законом Периодически Нарушаемого Равновесия, или теорией о том, что эволюция состоит из долгих периодов стабильности, прерываемых краткими периодами быстрых преобразований. После того как возникает тот или иной вид, условия могут оставаться стабильными несколько миллионов лет. Затем происходит внезапный, очень быстрый скачок и формируются несколько новых видов. Маятник эволюции совершает колебания в разные стороны, и вот уже все вокруг по-другому.

Здесь мы исследуем этот ключевой закон силы более детально, уделяя основное внимание изменениям в технологии и тому, как они следуют модели периодически нарушаемого равновесия.

Изобретения XIX века, такие как железные дороги, бензин, электричество и автомобили, ознаменовали именно такой период нарушения равновесия. По значению с ним можно сравнить разве что произошедшие в конце XX века прорывы в области компьютерной техники, телекоммуникаций, генной инженерии и Интернета.

Технологические изменения — это главная детерминанта долгосрочного роста в любой области. Помимо того, что технологии открывают новые возможности и создают новые потребности, они позволяют нам добиваться большего меньшими усилиями — одновременно с повышением стандартов жизни драматически снижая издержки. Если взять стоимость авиаперевозок в 1930 году за 100 процентов, то в 1980 году она снизилась примерно до 17. Оплата за пользование спутниковой связью упала со 100 процентов в 1980 году примерно до 15 в 1990 году. Стоимость трехминутного телефонного звонка из Нью-Йорка в Лондон упала примерно со 100 процентов в 1940 году до 2 сегодня.

Наиболее важные технологические перемены вносят «универсальные» или «стимулирующие» технологии, которые преобразуют экономические и социальные уклады и нарушают равновесие. Исторический обзор стимулирующих технологий включает окультуривание растений и одомашнивание животных, изобретение письменности, бронзы, стали, водяного колеса, ветряной мельницы, трехмачтового корабля, печатного станка, механического ткацкого станка, парового двигателя, электричества, двигателя внутреннего сгорания и компьютера. Рост в значительной степени зависит от размаха и скорости, с которыми внедряются, адаптируются и распространяются стимулирующие технологии*.

Вспомните настойчивость, с которой великий Джозеф Шум-петер утверждал, что капитализм прогрессирует посредством «творческого разрушения», вызываемого технологическими

* См.: Мартин Вульф, статья «Тестирование парадигмы» (Martin Wolf. «Putting the paradigm to the test» // Financial Times, 10 November, 1999). Приведенные индексы стоимости взяты из материалов исследования профессора Ричарда Липси из Университета Саймона Фрезера, Канада.

изменениями. После того как точка нарушения равновесия достигнута, последствия могут оказаться либо радостными, либо пугающими, в зависимости от того, с какой стороны баррикады вы находитесь. Если вы сторонник традиционного фермерства и твердо убеждены в том, что сажать и выращивать растения следует так, как это делали 1000 лет назад, то генетически модифицированные культуры представляют для вас угрозу. Если же вы пионер новых методов и готовы утроить урожайность, одновременно повысив устойчивость растений к болезням, то для вас это прекрасная возможность.

«Раннее оповещение» о периоде эмбриональных перемен

У концепции периодически нарушаемого равновесия есть несколько интригующих и потенциально выгодных характеристик. Технология может оставаться в латентном (скрытом) состоянии или почти не использоваться на протяжении нескольких лет, прежде чем внезапно оказаться на гребне волны. Гончарный круг, например, известен с 1500 года до н. э., но вращать его стали только два с половиной тысячелетия спустя. Очки изобрел в тринадцатом веке монах Роджер Бекон (который умер в 1294 году), но их массовое использование началось лишь сравнительно недавно. Леонардо да Винчи чертил прототипы вертолетов и многое другое, но у него не было необходимых силовых установок.

Наступление капитализма в XVIII веке намного сократило промежуток времени между изобретением и быстрым распространением новых технологий. Всего несколько десятилетий понадобилось паровому двигателю, чтобы внедриться во все возможные области применения — на фабрики и заводы, в паровозы и пароходы. Роль мощного стимула к освоению и распространению новых технологий сыграли рынки.

Даже сегодня новые технологии не внедряются сразу же после разработки. Вместо этого, прежде чем отправиться на триумфальное завоевание массовых рынков, они долгие годы скитаются по бесконечным коридорам непонимания, питаясь лишь энтузиазмом пионеров и изобретателей-одиночек — примером тому мобильные телефоны, видеомагнитофоны и Интернет. Простая модель «стабильность/нарушение равновесия/новое равновесие» тут не очень подходит. Скорее, это «длительная стабильность, за которой следует более короткий, но важный период эмбриональных изменений, потом нарушение равновесия и быстрый переход к новому равновесию». Перемены не обрушиваются на нас как гром среди ясного неба. Им всегда предшествует или «разминочный», или «внутриутробный» период «раннего оповещения», когда факт эмбрионального развития уже заметен опытному глазу, но момент рождения еще не наступил.

Теория чумы

Теория чумы описывает способы распространения инфекционных болезней. Оказывается, прогресс любой такой болезни, от «черной смерти» и СПИДа до менее серьезных инфекций можно довольно точно предсказать. Для этого нужно более-менее правильно определить процент инфицированного населения в нескольких различных временных точках (по годам, месяцам или дням), а затем экстраполировать результаты в будущее и посмотреть, что произойдет, если скорость распространения болезни, выраженная соотношением числа заболевших к тем, кого инфекция пока не затронула, не изменится. Разумно предположить, что распространение будет происходить примерно с одной скоростью, если мы внесем поправку на соотношение в любой данный момент инфицированного и здорового населения.

Стоит объяснить эту формулу, потому что она особенно полезна для оценки того, как быстро может распространиться любая новая технология или новая методика бизнеса. Предположим, что в первом месяце из населения в один миллион человек чумой заболело 100 человек и 999 900 остались здоровыми. Во втором месяце чума была уже у 500 человек, а у 999 500 ее не было. В третьем месяце больных было 2 500, а здоровых 997 500. Имея только данные в этих трех временных точках, мы с определенной уверенностью можем предсказать, сколько человек будут больны чумой в месяцы с четвертого по сорок восьмой. В четвертом месяце число больных составит примерно 12 300, а здоровых будет 987 700. Формула экстраполяции такова:

х=f/(1–f),

где

х — параметр измерения роста;

f — процент населения, болеющего чумой;

1–f — процент населения, не зараженного чумой.

Теория предполагает, что темпы распространения х остаются одинаковыми. В реальной жизни обычно случается так, что сначала процент зараженного чумой населения растет стремительно ускоряющимися темпами, затем процесс достигает «точки перегиба» и замедляется, после чего быстро идет на спад, образуя на графике типичную 5-образную кривую. Стремительный первоначальный рост начинается, когда число людей, которые заражены болезнью и, следовательно, могут заразить других, достигает определенного критического уровня. Скорость распространения замедляется, когда большинство тех, кто мог подвергнуться инфекции, уже заражены, и болезнь сталкивается с дефицитом живого материала.

Точка опрокидывания

Если с помощью каких-либо мер болезнь удастся удержать ниже определенного критического уровня, то она может никогда не достичь точки стремительного ускорения, и процент зараженного населения может так и остаться намного меньше того, каким он мог бы стать в противном случае. Точку, в которой начинается стремительное ускорение, называют Точкой Опрокидывания, имея в виду тот миг, когда сосуд с инфекцией переполняется и «опрокидывается», превращая мелкую вспышку заболевания в полномасштабный кризис системы здравоохранения. С точки зрения ядерной физики мы можем представить эту точку как момент, когда болезнь набирает «критическую массу».

Таким образом, точка опрокидывания очень похожа на момент нестабильности в концепции периодически нарушаемого равновесия. Могу предложить более живописную метафору. Допустим, вы толкаете бочку с водой в гору. Наконец вы достигли вершины, и через секунду вся вода уже стекает по склону с обратной стороны.

Все новые технологии, которые нарушают существующее равновесие, а затем заменяют его новым равновесием, должны пройти свою точку опрокидывания. Если этого не произойдет, они никогда не станут господствующими или не приведут к значительным изменениям в системе бизнеса. Эту же идею можно применить к любому новому продукту, увлечению или моде. Социальные нововведения, такие как бег трусцой, наркотик экстази, роликовые коньки или новые рок-звезды, могут поначалу не слишком быстро пробиваться вперед. Какое-то время они остаются привязанными к какой-нибудь небольшой субкультуре или территории. Затем они начинают набирать силу. Если они перейдут некую невидимую черту, то могут больше никогда не оглядываться назад. Если же черта не будет перейдена, то они так и останутся забавами меньшинства. Вот эта невидимая черта и есть точка опрокидывания*.

Идея точки опрокидывания имеет исключительную ценность для тех, кто пытается запустить новую технологию или продукт или пытается оценить, какое значение будет иметь чье-нибудь нововведение. Ключевой момент здесь заключается в том, что ни на одной из стадий развития усилия или затраты не пропорциональны результатам. На ранних стадиях можно вложить огромное количество денег и энергии и почти не получить отдачи. На этом этапе многие пионеры опускают руки. Но если вы все же дойдете до точки опрокидывания, то перед вами откроются невероятные перспективы. Объемы продаж и при-

* Малъкопм Гпэдуэлл, статья «Точка опрокидывания» (Malkolm Gladwell. «The tipping point» // New Yorker, June, 1996).

были начнут расти стремительными темпами при относительно небольших дополнительных инвестициях.

Прибыли Microsoft в течение первых 10 лет были мизерными. Но после того как примерно в 1985 году была достигнута точка опрокидывания, доходы компании словно взорвались. Это же было и с компанией Federal Express. После перехода за точку опрокидывания в начале 1980-х годов прибыли фирмы стремительно рван>ли вверх.

Сила неожиданности

Питер Дрюкер отмечает, что самые легкие и простые возможности нововведений возникают в непредвиденных случаях*. В конце 1940-х годов каждому было известно, что единственным разумным применением компьютеров были передовые научные исследования. IBM наткнулась на неожиданный источник интереса: некоторые крупные фирмы, которые в то время вообще не пользовались компьютерами, дали понять, что им нужна машина, способная составлять платежные ведомости. IBM была намного меньше Univac — UNIVAC («универсальный автоматический компьютер") был первой многоцелевой электронной цифровой вычислительной машиной, созданной для коммерческого применения, — но, предоставив машину, специально предназначенную для расчета зарплаты, IBM сумела обогнать Univac всего за пять лет. Неожиданные успехи, если их умело использовать, могут трансформировать индустрию и полностью изменить статус конкурентов.

Кроме того, Дрюкер демонстрирует, что неожиданные поражения могут оказаться не менее плодотворными источниками вдохновения, чем успехи. По своему качеству и дизайну Ford Edsel был лучшим автомобилем за всю историю автомобильной промышленности. Тем не менее, к всеобщему изумлению, модель обернулась для корпорации крупнейшим провалом. Естественно, компания Ford пожелала узнать, почему. Что проис-

* См. его классическую статью: Питер Ф. Дрюкер. «Дисциплина новаторства» (Peter F. Dntcker. «The discipline of innovation» // Harvard Business Review, May-June, 1985), перепечатанную в номере за ноябрь-декабрь 1998 г.

ходит в индустрии, где реальность опровергает самые обоснованные прогнозы? В итоге выяснилось, что преобладающая сегментация индустрии по группам дохода уступила место новой сегментации по стилям жизни. После этого Ford разработала Mustang — персонифицированную модель, которая восстановила благосостояние компании.

Неожиданное часто является значительным толчком для инноваций, приближающихся к точке опрокидывания.

Преодоление пропасти

В 1950-х годах теоретики маркетинга предложили полезную модель освоения новых технологий и продуктов — сначала новаторами, затем первыми добровольцами, затем первой волной пользователей, затем запоздавшим большинством и, наконец, закоренелыми ретроградами. Оригинальный и чрезвычайно полезный разворот этой общей модели предложил в 1990-х годах Джеффри Мур, калифорнийский гуру маркетинга высоких технологий.