Законы выживания (СИ)

Глава 4

Лекс тяжело повалился на остывающий песок. Сил больше не было. Все тело ныло от боли, лицо стянуло то ли грязью, то ли засохшей кровью. Рядом, осторожно, издав болезненный стон, присел Рион. Но алхимик на него даже не взглянул. Лекс безучастно смотрел на звездное небо, которое здесь, в пустыне не затмевала печать Ааса. События минувшего дня хаотично метались в его голове.

Это была страшная и безумная битва. Осада Манежра длилась два дня. Неся большие потери, силы Адэ и Верисии пробивались к городу. На исходе первых суток кровопролитных боев, им все же удалось закрепиться за стенами Манежра и занять два района. Но дальше было хуже. Обессиленная и напуганная армия, все больше теряла дух, командиры принимали неудачные решения, смерть таилась за каждой стеной, за каждым поворотом. В общем, в городе союзная армия продержалась всего несколько часов, затем началось отступление, сначала — осторожное, тактическое, затем — неорганизованное и бездумное. Войско визиря гнало врага вглубь пустыни, нанося ему огромный урон.

Осада Манежра окончилась страшно и позорно, не многие вернулись в тыл: кто-то погиб при взятии города, кто-то — при отступлении, а кого-то ждала еще более ужасная участь — сгинуть в пустыне.

Отряд Риона отбился от основных сил и уходил на юго-запад Каваннан, преследуемый кавалерийской сотней. Приходилось несколько раз давать бой. В результате, в живых почти никого не осталось, а графу и, случайно прибившемуся к его отряду Лексу, чудом удалось оторваться от погони и скрыться в пустыне. Только вот Риона во время отступления ранили стрелой в бедро, задев артерию, алхимику пришлось наспех сделать перевязку, наложить жгут и остаток дня тащить на себе раненого в поисках убежища для ночлега. Лишь глубоким вечером Лексу удалось обнаружить одинокую скалу, расколотую пополам. И вот у ее подножья без сил лежал сейчас алхимик, а рядом сидел граф Рион, морщась от боли и, потирая ногу над жгутом.

— Ладно, — наконец, сказал Лекс, принимая сидячее положение. — Там в ущелье, я заметил немного хвороста, разожжем костер, и надо посмотреть, что там с твоей ногой, да проверить наши запасы.

— Не рискованно ли разводить огонь? — засомневался Рион. — Не заметят?

— Не знаю, — Лекс пожал плечами и тяжело поднялся. — Следы уже замело, да и вряд ли они будут преследовать несколько человек. Я думаю и уйти-то нам дали только потому, что были уверенны — пустыня нас прикончит.

— Оптимистичный ты человек, алхимик, — усмехнулся Рион.

— Идем.

После того, как развели костер и провели ревизию припасов, стало ясно — положение их плачевно. Два наполовину пустых бурдюка с водой, спички, оружие, совсем чуть-чуть еды: кусок хлеба, немного сыра и яблоко. Да кое-что из личных запасов Лекса и Риона. У графа — фляга с ромом, а у алхимика — пара зелий и немного ингредиентов: какие-то сухие листья, камешки, порошок и прочий непонятный Риону хлам, в том числе и различные, похожие на медицинские, инструменты.

— На хрена ты все это с собой таскаешь? — в недоумении прошептал граф. — Какая от этого всего польза в бою.

— Такая же, как и от твоей фляги, — отмахнулся Лекс, Рион тут же прикусил язык.

Алхимик снял повязку, ослабил, а затем и вовсе развязал жгут и под стенания графа, стал осматривать рану.

— Плохо дело, — наконец, сказал он, вытирая пот со лба. — Нужно восстанавливать артерию.

— До Альдира дотяну?

— Шутишь? — невесело усмехнулся Лекс, снова накладывая жгут. — Если ничего не сделать, утром придется ампутировать ногу.

— Вот черт! — Рион помотал головой и уставился в пустоту. — Что же делать? — прошептал он и с надеждой посмотрел на Лекса.

Алхимик задумался, морщась, потирая лоб, затем как бы принял какое-то решение, кивнул сам себе и сказал:

— Я попробую все сделать сам.

— Что? — помрачнел Рион. — Я слышал в Альдире, ты часто отказывал нашим, говоря, что не медик.

— Так и есть, но некоторые вещи мне знакомы, в том числе из области хирургии. И как сращивать некоторые ткани я знаю… В теории.

— В теории?! Нет уж, спасибо!

— А-а, — тихо начал выходить из себя Лекс. — В таком случае, ты можешь попросить кого-нибудь другого, — Сион выразительно провел рукой, указывая на пустыню. — Я не обижусь.

Граф закинул голову, зажмурился, сделал несколько глубоких вздоха, успокаиваясь, и через минуту тихо сказал:

— Прости, я веду себя глупо. Что надо делать?

Лекс кивнул, принимая извинения, и так же спокойно заговорил:

— Тебе — почти ничего. Но ты должен знать, что буду делать я. Для того, чтобы восстановить артерию, нужно сначала ее поймать. Придется сделать надрез, — Рион шумно сглотнул. — Не слишком глубокий, отсюда до этого места, — Лекс провел воображаемую линию над бедром графа. — Это самое простое.

— О-о, — слабо простонал раненый.

— Да. Затем мне нужно будет зафиксировать артерию и смазать этим лекарством, — алхимик показал колбу, на дне которой плескалась белая, вязкая жидкость. — Проблема в том, что эликсира осталось очень мало, его вообще сложно делать, потому как ринитовые соли и диадон… В общем, не важно. Короче, у меня будет две-три попытки, артерия должна быть в зафиксированном состоянии пару минут, не в коем случае не дергайся. Дальше, если все получится, останутся сущие пустяки. Понятно?

Рион, который все это время зачарованно смотрел на Лекса, даже не пытаясь скрыть ужас на лице, медленно кивнул.

— Лекс, слушай, — неуверенно заговорил он. — А будет очень больно?

— Я буду резать тебе ногу, а потом ковыряться в ране. Разумеется, это больно, — раздраженно ответил алхимик, раскладывая свои приборы.

— Ага, — обреченно прошептал Рион, облизывая пересохшие губы.

Лекс на секунду оторвался от своих приготовлений, посмотрел на графа и спокойно сказал:

— Не переживай, у нас ведь есть анестезия.

— О! — оживился Рион и протянул руку.

— Что? — не понял Лекс.

— Ну, анестезия?..

— Так вот она, у тебя, — алхимик кивнул на флягу с ромом.

Граф в недоумении посмотрел на емкость, потом на Лекса и весело рассмеялся:

— Ха-ха-ха. Да уж, если выживем, будет, что рассказать…

Алхимик закончил приготовления: достал необходимые зелья, различные инструмента (пинцет, скальпель, что-то похожее на ножницы, даже игла с нитью была!), нарезал из частей одежды ткани для тампонов. Прочистил ромом скальпель, передал флягу Риону и бодро спросил:

— Готов?

Граф сделал глубокий глоток из фляги, несколько раз быстро выдохнул и так же бодро ответил:

— Нет.

Скальпель принялся за дело.

— А-а-а-а!!! Мммм! Вот дъявол! — Рион поспешно еще раз приложился к фляге.

Лекс возился минут сорок, самое сложное, как он и говорил, было зафиксировать артерию. Крови было слишком много, тряпочные тампоны не справлялись, к тому же Рион постоянно дергался от боли. Наконец, алхимику удалось зажать рану и нанести жидкость, но неаккуратное движение графа порвало только начавшую формироваться пленочку. Пришлось начинать сначала. Но Лекс не выказывал нетерпения или раздражения, действовал сосредоточенно и методично. Это немного придало уверенности самому Риону, он чуть-чуть успокоился и со второго раза у них все получилось. Дальше, Лекс, как мог прочистил рану и принялся зашивать ее. Тоже больно, но по сравнению с тем, что пришлось пережить графу ранее — сущий пустяк.

Алхимик закончил, протер лоб и требовательно протянул руку, Рион понял — вложил в ладонь флягу. Лекс глотнул и плеснул немного на рану. Граф взревел:

— Твою мать!!! Лекс?!

— Надо обеззаразить, — лаконично ответил алхимик, возвращая флягу.

После Сион, наложил повязку (в его волшебном рюкзаке оказался даже чистый бинт), перебрался на другую сторону от костра и устало откинулся на камень.

— Чертова война, — через пару минут страдальчески заговорил Рион. — Не война — цирк, бойня. Думал, что смогу здесь что-нибудь сделать, стать героем, — он невесело усмехнулся, язык его стал заметно заплетаться. — Отец уже стар, скоро я займу его место, стану герцогом Баруды, и советники посчитали, что заслуги на войне придадут мне веса в глазах подданных… А ты? Тоже хотел стать героем?

— Мм, — неопределённо промычал Лекс, не открывая глаза.

— А знаешь что?! — вдруг повысил голос граф. — Ты ведь мне жизнь спас! Если вернемся — проси, что хочешь! Все сделаю, ну если в моих силах, разумеется. Деньги, связи… — Рион крепко задумался. — Дочерей, к сожалению, нет, ну, на сколько мне известно, ик, женить не смогу, не породнимся… Погоди! У меня племянница есть! Эмилия… Чудная девушка, ик. Так постой, — принялся спорить сам с собой граф, — ей всего четырнадцать! Нет, дружище, я все понимаю, ик, мой долг отплатить и все такое… Но она слишком юна! Ты слышишь?!

— Проклятье! — не выдержал Лекс. — Дурак что ли? Чего ты пристал со своей женитьбой?! Хватит пить и давай спи. Ты потерял много крови, надо восстановить силы, завтра — трудный день.

— Да-да, — пьяно пробубнил Рион, немного повозился и тут же захрапел.

Лекс тяжело вздохнул, стараясь не думать о том, что их ждет завтра и тоже через минуту заснул.

Разбудил его тихий, шелестящий звук. Лекс чуть приоткрыл глаза. К нему медленно приближался трибис — крупная, четырехкрылая птица, чье тело было покрыто мелкой чешуей. Пустынный падальщик. Алхимик незаметно скользнул рукой к кинжалу и затаился. Птица покрутила головой и прискакала поближе. Замерла. Что-то порыла в земле и сделала еще несколько прыжков. Лекс перехватил рукоять кинжала. Ближе. Еще ближе. Юноша напрягся…

— Кх-кх-кхе! — раскашлялся Рион. — Чтоб тебя! Как же пить хочется.

Птица встрепенулась, отбежала подальше, а затем и вовсе улетела. Лекс тяжело вздохнул, встал, разминая затекшую шею, и пошел осмотреть раненого.

— Как самочувствие?

— Лучше бы я вчера умер, — простонал Рион. — Башка раскалывается и дикий сушняк.

— Сам виноват, не надо было столько пить, — Лекс кивнул на флягу и присел осмотреть повязку.

— Да, ты прав, — согласился граф, отпивая из бурдюка. — Какие планы?

— Пойдем на северо-запад. По моим расчетам, до Альдира километров пятьдесят. По пустыне — тридцать.

— Немного, — со знанием дела прокомментировал Рион.

Лекс грустно посмотрел на графа и задумчиво сказал:

— Для пустыни — много. Тем более, без запасов воды. Двигаться будем утром, вечером и ночью. Днем нужно постараться найти укрытие от солнца, но тут уж, как повезет. В пути попробую отыскать источники воды, — Лекс указал на свои глаза, явно намекая на зрение алхимика. — Это сейчас самое главное.

— А ты молодец, — усмехнулся граф, — как будто всю жизнь в диких условиях выживал.

— Приходилось, — думая о чем-то своем, ответил алхимик.

— Что, и в пустыне?

— Нет, в пустыне — впервые. Накрой чем-нибудь голову и пойдем.

Дела у солдат-путешественников с самого начала шли не очень хорошо. В первый день преодолели вдвое меньше намеченного. Укрытия найти не удалось и пришлось пережидать день под палящим солнцем, накрывшись одеждой, а ночью мерзнуть на, быстро отдающем тепло, песке, так как костер было разводить не из чего. Второй день прошел не лучше, к вечеру закончились запасы еды и воды. Правда удалось найти хворост в высохшем оазисе и развести огонь. Утром третьего дня Риону стало хуже, поднялась температура, появился озноб, слабость. Лекс не рискнул совершать переход в утреннее время, боясь не найти укрытие под палящим полуденным солнцем, граф в своем текущем состояние подобного бы не вынес. А здесь был большой булыжник, дающий тень. Поздно вечером прошли километра три, обнаружили укрытие — очередной камень, но на этот раз с небольшим углублением-пещеркой внутри, и решили не испытывать судьбу, остаться на ночлег тут, тем более Риону становилось все хуже.

— Дружище, — шептал он в горячке. — Дай попить. Не могу.

— Я уже говорил, — хрипло отвечал Лекс, роясь в своем рюкзаке. — Ничего не осталось.

— Да ладно тебе. Один глоток.

Алхимик не отвечал.

— Мне же плохо, черт возьми! Я знаю у тебя осталось.

Лекс подошел к раненому, мрачно посмотрел на него, потрогал лоб, вздохнул и снова отошел к рюкзаку. Вернулся с половинкой подсохшего яблока.

— Ешь не спеша, жуй как следует, — алхимик кормил Риона маленькими кусочками.

Граф ел, словно маленький, вглядывался в молодое лицо напарника и удивлялся, как оно изменилось: похудело, осунулось, глаза впали и как будто поблекли, губы высохли и потрескались. Некогда привлекательное лицо превратилось в выцветшую картину. Рион хотел что-то сказать, но вдруг горло что-то перехватило и спазмы, со страшной болью, стали выталкивать скудный ужин наружу. Графа вырвало.

Лекс устало протер лицо, зажмурился и, выдохнув, стал снимать бинты, чтобы проверить рану.

— Послушай, вдруг настойчиво заговорил Рион, пристально глядя в глаза напарнику. — Брось это, мы оба знаем, к чему все идет. Это сепсис, даже, если я каким-то чудом доберусь до Альдира, мне конец, не раньше, так позже.

— Это не сепсис, — спокойно ответил алхимик, не отрываясь от перевязки. — Абсцесс. На окраине пустыни растут паремии — такие плоские кактусы, в их соке содержится вещество способное остановить воспаление.

— Проклятье, — процедил граф. — Думаешь, мне легче будет подыхать, зная, что тяну тебя за собой?! Ты мне ничем не обязан и так сделал много. Кактусы, демон побери, не забывай — ты синий алхимик, что ты можешь? Уходи без меня.

— Я помню о цвете своего знака, — огрызнулся Лекс. — И прекрасно понимаю, что ничего тебе не должен, — алхимик резко поднялся и хмуро посмотрел на Риона. — Поверь мне, если ситуация покажется мне безнадежной, ты проснёшься, а меня рядом не будет.

Большую часть следующего дня провели в пещере. Выдвинулись опять поздним вечером, когда Риону стало получше. Через два километра им снова попался булыжник, на этот раз, даже два. Лекс надеялся, что большое количество камней говорит о том, что пустыня заканчивается, но уверенности в этом не было. Между валунами образовалась ложбинка, там и устроили лагерь. К тому же вокруг можно было набрать хвороста.

На следующий день, Лекс решил рискнуть и отправиться в путь ранним утром. Состояние Риона говорило о том, что времени у них больше нет.

Но и тут путникам не повезло. Отойдя от лагеря примерно километр, они попали на ферму муравьиных львов. Это крупные, до двух метров в длину, насекомые, покрытые рыжей, жесткой щетиной. Непропорционально большое круглое брюшко существ выделяло вязкий фермент, с его помощью хищник устраивал гнездо, превращая землю вокруг себя в зыбучие пески. Радиус такой ловушки мог достигать трех-четырех метров, а, если учесть, что, как правило, насекомые селились группами, то опасные участки разрастались до трехсот метров в диаметре. Жертва попадала в ловушку, тонула в песке, а дальше, неповоротливый и медлительный муравьиный лев, поглощал тело добычи, раскусывая то, что не помещалось в желудок, мощными жвалами. Насекомые эти отличаются невероятным метаболизмом, они месяцами могут обходиться без еды и воды, а их жизненный цикл длится несколько лет.

В общем, Лекс угодил левой ногой в гнездо льва, Рион попытался помочь ему выбраться, неудачно оступился и сам свалился в ловушку. Потребовалось много времени, чтобы граф, с помощью Лекса, смог принять вертикальное положение, к тому моменту его затянуло уже по пояс. Алхимику же полностью затянуло ногу, он полусидел-полулежал, стараясь не шевелиться, потому что каждое движение, погружало его тело все глубже.

Так они и просидели под еще не жарким, но уже утомительным утреннем солнцем, полчаса. Лекс впал в прострацию, как будто всматриваясь вдаль. Рион уже какое-то время приметил странности за алхимиком, тот иногда шептался сам с собой, отмахивался от чего-то, затравленно осматривался. Особого значения, правда, граф этому не предавал, потому что сам, большую часть времени, был не в ясном сознании.

Когда Риона затянуло по ребра, его ноги что-то коснулось.

— Лекс? — лениво прошептал он. — Меня кто-то трогает за ногу.

— Мм? — алхимик вопросительно взглянул на напарника, пытаясь понять, что он сказал. — А, это, должно быть…

В этот момент из песка вырвалась струя воздуха, и графа вдруг затянуло глубже.

— Э-э? — Рион замахал руками и испуганно посмотрел на Лекса.

Песок вокруг зашевелился, закручиваясь в воронку, тело графа рывками погружалось все глубже и глубже.

— Вот, черт! — Лекс попытался подтащить напарника к себе, но в итоге, сам еще больше застрял в ловушке.

Из песка появилась мохнатая, хитиновая лапа, загребла пустоту и снова скрылась под землей. Лекса осенила какая-то мысль и он стал копошиться в своей одежде, приговаривая: «Сейчас, сейчас». Риона затянуло уже по грудь. Алхимик, наконец, извлек из сумки, на первый взгляд, пустую колбу, поместил ее на полметра под землю и ударил ладонью по поверхности песка. Ничего не произошло. Ударил сильнее. Опять без эффекта. Лекс набрал побольше воздуха, размахнулся и обрушил на песок обе руки, скрещенные в замок. Раздался глухой взрыв, по земле прошла дрожь, фонтан песка взвился в воздух.

— Кхе-кхе, вроде отпустил, — прохрипел Рион, когда пыль улеглась.

Лекс почувствовал локтем сравнительно твердую поверхность, видимо, взрывом его немного вытолкнуло из зыбучего песка. Алхимик потихонечку, бочком, стал выбираться из ловушки.

— Э-э, Лекс? Меня похоже все равно затягивает…

Рион погрузился в песок уже по плечи. Алхимик заметил возле гнезда льва камень. Схватился за него, вдавил в песок и, используя, как опору, стал вытаскивать себя из ловушки. Наконец, тело удалось вызволить на устойчивую поверхность, а следом и застрявшую ногу. Лекс поспешно снял свою солдатскую куртку и, взявшись за край рукава, кинул ее Риону.

— Сейчас, — граф поднатужился, вытащил одну руку из песка и схватился за второй рукав куртки.

Лекс тащил напарника минут двадцать. Дело осложняло то, что ноги алхимика скользили по песку, норовя снова угодить в гнездо льва, да обессиленный Рион, постоянно срывался с импровизированной веревки.

Лекс лежал на песке и смотрел в небо. Нужно было идти, но сил не было. И даже, нарастающее дневное пекло, не способно было прогнать обессиленных путников. Граф лежал рядом, тяжело постанывая, ему приходилось еще тяжелее. Алхимик с непонятным выражением на лице посмотрел на напарника, поднялся, взвалил на плечо Риона и поплелся назад к последнему убежищу. Очевидно, что утренний переход они упустили.

Весь день, граф метался в горячке, температура уже не снижалась, ясность сознания приходила редко, но и в полное беспамятство мужчина не впадал. Лекс по несколько раз проверял свои алхимические запасы, но ничего полезного в этой ситуации, не нашел. И придумать ничего не мог: мысли путались, становились тяжелыми.

Рион промучился в агонии до вечера, потом к нему, наконец, пришел сон. Был он беспокойным и некрепким, постоянно мерещились тревожные образы и страхи. Через три часа беспокойного бреда, граф резко открыл глаза. Небо уже окрасилось в темно-синий цвет, воздух стал прохладнее. Оттого, казалось, что жар отступил, стало полегче. Граф, морщась от сильной головной боли, посмотрел по сторонам. Лекса нигде не было. Его вещей тоже. Рион грустно усмехнулся, на душе стало как-то легко. Он устал бороться и теперь, ему это делать не за чем. Граф закрыл глаза. Сон, на этот раз пришел быстрый и спокойный.

К утру вернулась лихорадка. Сознание уже не в силах было отличить бред от реальности. К графу являлись разные образы. Приходил отец с тем же выражением на лице, когда ему в последний раз сказали, что у его сына нет магических способностей. Грусть и разочарование отражалось тогда в его глазах. Отец посидел немного рядом, сказал: «Что ж…», и растворился в пустынном зное. Рион очень хотел сказать, что не виноват, но тело его уже не слушалось. Приходила девушка. Первая, кого он полюбил. Она стояла над ним и смотрела с той же, плохо скрываемой насмешкой, как в ту ночь, когда он стал мужчиной. Образы становились все страшнее и путанее. Риону казалось, что в ноге поселились отвратительные черви, они пожирали его изнутри. Потом сама боль превратилась в гигантскую жабу, засасывающую его в свою. дурно пахнущую, утробу. Мир на мгновенье вспыхнул яркой звездой, сжался в точку и потух. Последняя мысль перед забвением была яркой и четкой: «Вот и все…»

Проснулся Рион от легкого шуршащего звука, глаза открывать не торопился — прислушался к своему телу. Несмотря на страшную слабость, можно было сказать, что граф чувствовал себя превосходно, в сравнении, конечно, с последними днями. Боль в ноге уже не занимала собой весь мир, а превратилась в ноющий спазм. Жар прошел. Но самое удивительное — губы, рот и горло не саднила уже привычная мертвая сухость.

Рион рискнул открыть глаза. Судя по всему, было уже за полдень. Граф проморгался, привык к свету и повернул голову. У входа в их маленькую пещерку сидел Лекс и очищал ножом листья кактуса. На морок не похоже, слишком все было реально.

— Что ты здесь делаешь? — голос на удивление, был хрипловатым, но четким.

— А? — Лекс удивленно обернулся. — Пришел в себя? Ну и ну, лошадиное здоровье. Я поначалу, вообще не был уверен, что выкарабкаешься, а ты уже в сознании.

— Где ты это достал? — Рион указал на разбросанные по пещере листья кактуса. К его ране, кстати говоря, тоже был привязан такой же.

— Паремии? — Лекс улыбнулся, граф отметил, что выглядит юноша, как человек вернувшийся с того света. «Как же тогда выгляжу я?», — невольно подумалось Риону.

— Когда мы вернулись, мне пришла в голову мысль, — продолжал алхимик. — Муравьиные львы обитают на окраине пустыни или вблизи оазисов — источников воды. Дождавшись вечера, я пошел туда, а ближе к ночи наткнулся на целую поляну этих красавцев, — Лекс кивнул на листья. — Их сок можно пить, это не очень полезно из-за большого наличия… да, не важно. А еще паремии являются природными антисептиками… Ну, это я уже, кажется, говорил…

Лекс слегка смутился и вернулся к своей работе, Рион долго наблюдал за ним со смешанными чувствами благодарности, стыда и тоски, а потом неуверенно позвал:

— Лекс?

— Мм?

— Неужели выберемся?

Они выбрались.

Через день путники вышли на полузаброшенный тракт, проходящий по окраине пустыни. Из-за войны дорогой стали пользоваться чаще, и почти сразу Лекс и Рион заметили обоз. Союзники это или враги, было уже все равно. Но солдатам, наконец-то повезло, хозяином фургона оказался пожилой торговец коврами, он направлялся как раз в Альдир.

В городе сильно удивились и обрадовались их возвращению. Графа уже причислили к пропавшим без вести, что, по сути, приравнивалось к «мертв». У ворот собрались люди, вызвали медиков. Толпа была в возбуждении, после сокрушительного поражения и огромных потерь, возвращение командира было, как чудо. Прежде, чем Риона утащили в лазарет, он на секунду вырвался из толпы, схватил Лекса за руку, приобнял его и тихо сказал:

— Я никогда не забуду, что ты сделал, ты для меня теперь, как брат.

Лекс лишь растерянно кивнул.

После недельного восстановления в лазарете, потянулись обычные дни. Бои на время прекратились — обеим сторонам нужно было залатать раны. Солдаты занимались своими будничными делами, со дня на день, ожидая и одновременно, боясь, приказа о выдвижении.

Лекс возобновил свои тренировки у Антора. Старый мастер был очень горд тем, что его ученик выбрался из Каваннан, хоть и старался не показывать вида. Вслух лишь говорил:

— Обосраться, какой великий подвиг — прогуляться по окраине пустыни! Было время, когда воинов заводили, чуть не в сердце Каваннан и те возвращались. Не все, конечно, — добавлял он задумчиво.

Несмотря на всеобщее напряжение, так сложилось, что солдат квартировавших в Альдире больше военных потрясений не ожидало. Через пять месяцев, Назмар — бывший визирь султана, узурпировавший власть в Аббадане, наконец, пошел на переговоры. А еще через месяц война для Адэ закончилась так же позорно, как и началась.

Империя вмешалась в гражданский переворот в Аббадане по вполне тривиальным причинам. Слабохарактерный султан был очень зависим от императора Кай-Лина и являлся большим поклонником культуры севера, в особенности — Адэ. И правитель империи беззастенчиво пользовался этим, принимал султана с размахом, развлекал, услащал, клялся в вечной дружбе и, самое главное, обольщал традициями севера и признавал за равного. А взамен получал дешевое золото и нефть. Наивный султан не видел (или не хотел видеть), что люди в его стране страдают от нищеты, растут волнения. Не увидел этого и хитрый, расчётливый Кай-Лин. А вот Назмар, понимающий, как обстоят дела в Аббадане, заметил и не преминул воспользоваться. Всего за месяц он организовал восстание и переворот, перетянув на свою сторону, не только большую часть армии, но и ополченцев. Если бы не вмешательство Адэ, власть Аббадана пала бы за несколько недель.

Впрочем, дни правления султана все равно были сочтены. И иностранная помощь ничего изменить не смогла. После двух с лишним лет кровопролитной войны, Назмар занял место султана. Северные страны заключили мир с Аббаданом, сохраняя возможность закупок нефти и золота, но уже на других условиях.

Так началось золотое время правления Назмара. На севере зарождалось напряжение, вызванное растущей военной мощью южного соседа. Но Верисия после поражения в войне и смены короля, разбиралась со своими внутренними проблемами, власти пытались противостоять революционным настроениям. Инамия, как всегда, сохраняла нейтралитет. Поэтому лишь империя Адэ готовилась к противостоянию с южной угрозой.

После подписания мирного договора, Лекс, по настоятельному требованию Риона, отправился в Баруду. Обучение, к огромному сожалению Антора, алхимик не закончил. Но таково было главное требование Назмара — вывод всех войск иностранных государств. Рисковать было нельзя, пришлось ехать. К удивлению Лекса, старый мастер попрощался очень тепло, пожелал всех благ и сказал, что гордится таким учеником. Юноша, растерявшись от внезапной сентиментальности Антора, обещал, что вернется через год, когда все поутихнет и обязательно закончит обучение. Паша лишь грустно улыбался, пожимая руку своему последнему ученику.

Их встрече не суждено было сбыться. Через пару месяцев Назмар стал жестоко расправляться со всеми, кто поддерживал султана во время войны. Легендарного мастера, талантливого полководца, преданного подданного своего государства, Антора-пашу бесчестно отравили в неприметной чайной Альдира.

***

Лекс сидел в кресле, служившим ему вторую ночь подряд спальным местом, и смотрел в темное окно. Цельсия давно уже спала, свернувшись калачиком на своей кровати. Побочный эффект зелья выносливости она переживала сильнее, чем, привыкший к подобным препаратам, алхимик. Сил у девушки хватило добраться до города, паужинать, не раздеваясь упасть на кровать, и тут же заснуть.

А вот к Лексу сон никак не шел. Он все размышлял над увиденным, пытаясь сопоставить данные с тем, что показал и рассказал ему учитель. Получалось плохо. Вроде бы тут много общего и все должно складываться в ясную картину. Но не хватало понимания какой-то важной и, казалось, простой детали. Цельсия была абсолютно уверенна, что эксперименты и планы организации, на которую она работала, связаны с готовящейся войной. Странам севера нужно срочно думать о том, что противопоставить неисчислимой военной мощи Аббадана. В общем-то — логично, и рассуждения шпионки гладко укладываются в происходящее вокруг. Вот только деятельность свою, организация начала за долго до эскалации конфликта с Аббаданом и даже до того, как Назмар стал султаном. Было и еще одно «но», самое главное. Однако именно его Лекс и не мог ухватить. Интуитивно понимал, что прав и думает в нужном направлении, но дойти до сути не получалось. Что-то в самом ритуале. В этих формулах.

Лекс посмотрел на, лежащий на журнальном столике, блокнот. Хотел было взять его, но передумал. Спешно срисованную пиктограмму и несколько формул он помнил наизусть. Связь с Нижним миром, те подопытные… Очевидно, люди культа хотели скрестить демона и человека. Но зачем? И какая здесь связь с тем, что показал учитель? Неужели, Цельсия права, они создают суперсолдат? Нет, маловероятно…

— Они… горят…

Лекс вздрогнул и посмотрел на кровать. Цельсия сидела, оперившись рукой на подушку, и смотрела на алхимика невидящим взглядом.

— Они горят, — повторила она чуть громче.

«Этого еще не хватало», — лениво подумал Лекс. Он и вчера ночью слышал, как Цельсия говорила во сне, что-то про лошадей и камни, но не придал значение. И вот опять.

— Вы, что не видите?! — дыхание девушки стало тяжелым. — Они горят!

Лекс встал с кресла и пошел к Цельсии.

— Вытащите их из огня! — уже кричала она. — Им больно! Лекс, — девушка сфокусировала взгляд на подошедшем алхимике. — Спаси их…

Юноша присел на корточки взял ладони Цельсии в свои и тихо, ласково сказал:

— Нет, им уже не больно, и никто уже не горит.

— Но я видела… — слабо сопротивлялась девушка.

— Это в прошлом. Они уже ушли, никого не вернуть. Но им уже не больно.

— Лекс, — Цельсия по-детски всхлипнула и устало повалилась на подушку. — Излечимся ли мы когда-нибудь?

— Нет, — задумчиво сказал алхимик, глядя на уже спящую девушку. — Наверное, нет.

Остаток ночи прошел без происшествий, правда, заснуть Лексу удалось ближе к утру. И, казалось, только он закрыл глаза, как его тут же разбудил хлопок двери.

— Вставай, соня, — на пороге стояла бодрая Цельсия, в руках у нее был поднос с завтраком. — Дирижабль отправляется в десять, а нам еще нужно подготовиться.

— Планируешь отправляться на дирижабле? — спросил Лекс, когда они накрыли на стол и приступили к еде. — Слишком заметно. На вокзале полно шпиков.

— Оставь эту проблему мне, — легкомысленно отмахнулась шпионка. — Скажи лучше, дошел ли ты до чего-то? — Цельсия указала вилкой на блокнот.

— Нет, — тут же помрачнел Лекс. — Что-то я упускаю и никак не могу ухватиться.

— Не переживай, — сказала девушка, допивая сок, она была непривычно возбужденной. — Доберёмся до Кроне и все выясним.

— Да, — вздохнул Лекс и откинулся на спинку стула. — Но для начала нужно добраться до Мисурии. Так как ты планируешь перехитрить шпиков?

— О-о, это целая наука! — улыбаясь, ответила девушка.

Они расправились с завтраком, Цельсия усадила Лекса за небольшой туалетный столик, разложила многочисленные приспособления для… алхимик бы затруднился точно сказать, но, видимо, для макияжа, и принялась за работу. Кисточки, карандаши, тряпочки, снова кисточки, парик. Через двадцать минут все было готово. Цельсия гордо подвела Лекса к зеркалу.

Сказать, что алхимик был впечатлен — не сказать ничего. Из зеркала на него смотрел совсем другой человек. Лет под сорок, пепельноволосый, загорелое, грубое лицо, шрам на правой щеке.

— Ух ты! — изумленно прошептал Лекс. — А ты? — юноша неопределенно обвел свое лицо.

— А меня не разыскивают, — девушка игриво коснулась кончика носа Лекса. — Давай, собирайся, опоздаем.

С этими словами она спешно стала складывать набор маскировки в специальную сумочку. Не до конца застегнула один из кармашков, и на стол вывалилась мраморная фигурка дельфина с поломанными крыльями. Цельсия на миг замерла, затем резко схватила поделку и сунула назад в сумку, стараясь не смотреть на Лекса. Алхимик же сделал вид, что ничего не заметил.

Пара без приключений добралась до вокзала дирижаблей, купили билеты. Но пока стояли в очереди на посадку, случился неприятный сюрприз. На площадке появились гвардейцы Верисии, да будто назло, как раз те, с которыми Лекс встретился несколько дней назад у реки на юге от Скиты. Правда, здесь они были не в полном составе — всего трое. Солдаты подошли к, руководящим посадкой, работникам, о чем-то поговорили с ними, да так и остались стоять, осматривая пассажиров, и изредка, задавая некоторым из них вопросы.

— Черт, — процедил сквозь зубы алхимик. — Вот ведь настырные ребята.

— Старые знакомые?

— Ага. Что будем делать? Еще не поздно…

— Не дрейфь, все пройдет, как по маслу, — девушка взяла Лекса под руку. — Ты что никогда не бывал в подобных ситуациях?

— Бывал, — мрачно ответил алхимик. — Но обычно они заканчивались плохо.

— Так, давай быстренько легенду накидаем. Мы с тобой супруги, держим в столице ломбард, ездили в Скиту кое-что продать. Та-ак, имена…

— Не волнуйся, — сказал Лекс, напряженно глядя вдаль. — Себе я уже придумал. Сибириус.

Повисло молчание. Алхимик не понял его причину и повернул голову к Цельсии. Девушка недовольно смотрела на него.

— Что?

— Нет, — строго проговорила она. — Тебя будут звать Рэм.

Лекс спорить не стал, так как они уже подходили к контролеру и солдатам. На алхимика, к его изумлению, никто особого внимания не обратил. Приняли билет и любезно предложили войти и занять свое место. А вот Цельсию остановили.

— Простите, госпожа, — вежливо заговорил командир, стараясь не смотреть в разрез блузки, а вот его напарники сильно не скрывались и почти в открытую любовались длинными ногами, обтянутыми в черный чулок, и стройной фигурой волшебницы.

— Да, офицер? — сладко пропела Цельсия.

— Не встречался ли вам этот господин? — гвардеец протянул девушке портрет Лекса.

— О, какой хорошенький, — кокетливо сказала шпионка, игриво взглянув на алхимика, который ждал ее у входа. — Неужели — бандит?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил командир.

— Святая Богиня, куда катится этот мир? Хорошо, что у нас есть такие люди, как вы, кто может нас защитить и выполнять такую нелегкую работу.

Щеки солдата зарделись, он неловко поклонился и смущенно сказал:

— Благодарю.

— Нет, не видела, — Цельсия вернула листовку.

— Что ж, спасибо, что уделили время. Счастливого пути.

Офицер отдал честь, а девушка чуть склонила голову и пошла к контролеру.

— Для шпионки ты привлекаешь слишком много внимания, — недовольно пробурчал Лекс, когда они расселись по местам.

— Глупенький. Это основы моей профессии. Чтобы что-то скрыть — лучше всего заставить смотреть в другую сторону.

Лекс тяжело вздохнул и грустно уставился в окно. Подумать только, через несколько часов он будет в Мисурии. Впервые с тех пор, как его отчислили из академии.