Закоулок убийц

Глава 6

Не могу сказать, что меня это ошеломило. Полицейские держались настолько уверенно, что сомнений в причинах задержания у меня не было.

Однако удивило меня то, что опознала меня вовсе не крохотная блондиночка в бикини, которой я поднес спичку к сигарете. Нет, передо мной стояла вторая представительница клуба Белых Медведей, та самая, которая, как мне показалось, не обратила на меня никакого внимания. Вместо закрытого купальника на ней уже был обтягивающий свитер и юбка. Одетая, она выглядела старше и достойнее: высокая стройная шатенка, довольно красивая, с зачесанными назад и схваченными в пучок волосами.

Хотя у меня уже имелась уважительная причина для того, чтобы не слишком симпатизировать этой даме — все-таки, согласитесь, не слишком приятно, когда тебя обзывают убийцей, — впервые увидев ее на близком расстоянии, я не мог сдержать восхищения. Что я имею в виду — всем уже до смерти надоели бесчисленные копии Мэрилин Монро и Брижит Бардо, приедаются даже славные девчушки, отчаянно подражающие Грейс Келли и в какой-то степени Жаклин Кеннеди.

А вот эта женщина, не обладая сногсшибательной красотой или сверхъестественной сексуальностью, тем не менее поражала. Своей горделивой неповторимостью. Настоящий нос, а не пуговка, настоящий рот и зубы — сильные, белые, — и настоящие же глаза с собственными ресницами. Все — свое. Она была сама собой. В наши дни для этого требуется определенная смелость. Впрочем, у меня не было времени пялиться на красивых дамочек.

— Убийца? — недобрым голосом переспросил я. — Это кто убийца? Вам мне ничего не пришить, поняли? — Я набросился на Крауелла. — Слушайте, кто это так опознает? Вы обязаны поставить подозреваемого в ряд с другими, а потом уж звать своего свидетеля. Я знаю свои права...

— Я пытаюсь, как только могу, сохранить ваши права, мистер Питерс, — сказал седовласый. — Я же просил вас пойти со мной, не правда ли? А вы отказались. — Он повернулся к вошедшим. — Вы уверены, миссис Ростен?

— Совершенно уверена.

— А вы, мистер Ростен?

Мужчина замялся. Он тоже стоял возле бассейна, загорелый, крепкого сложения, с сединой на висках — внешность у него была благородная. Тем не менее, как мне показалось, в жизни ему удалось добиться лишь одного — жениться на больших деньгах.

— Я... Не могу сказать точно, — ответил он.

— В чем дело, Луис? — строго спросила жена. — В этом нет никаких сомнений. Это, безусловно, он!

— Я смотрел в другую сторону, — неуверенно пробормотал он. — Замерз жутко. Я только смутно помню, что Тедди подошла к кому-то и попросила прикурить...

— Смутно! — фыркнула жена. — Чего еще от тебя ожидать?

Он вспыхнул, потом, с заметным трудом овладев собой, повернулся к Крауеллу.

— Боюсь, что не смогу вам помочь, сержант. Я ведь говорил, мне не удалось рассмотреть его как следует. Да и Билли, по-моему, его не видел. Он ведь в это время плавал — демонстрировал стиль, с помощью которого кто-то недавно установил мировой рекорд.

— Билли? — Крауелл справился с блокнотом. — Вы имеете в виду мистера Уильяма Оркатта?

— Ну да, д же говорил вам. Он отсюда, из Аннаполиса. Кстати говоря, племянник моей супруги. Мы пригласили его на вечер, чтобы наша маленькая гостья не скучала. Мы дома поужинали, а потом кто-то с пылу брякнул, что неплохо бы пойти поплавать...

— Ты сам это предложил, Луис, — сказала миссис Ростен.

— Нет, дорогая. Наоборот, я сказал, что это нелепо, учитывая погоду, но меня никто не поддержал. Из нашего бассейна воду уже спустили, так что мы отправились в мотель к Тедди, переоделись у нее и немного поплескались. Потом оделись, и Билл предложил д поехать в какое-то занятное место... Я забыл — куда именно. Мы позвонили домой, чтобы нам подогнали машину, но она куда-то пропала в поднявшейся суматохе. Вам, кстати, ничего про нее не известно?

— Я уточню. Не беспокойтесь о ней, сэр. Мы позаботимся, чтобы вас доставили домой. Миссис Ростен сказала:

— Вам, видимо, понадобятся наши показания, да? Я, конечно, подпишу, но только не могли бы вы чуть поторопиться?

— Сейчас, мадам. Я... — Он умолк, потому что в комнату вошел молодой полицейский. — В чем дело, Иган?

Иган подошел к нему и зашептал на ухо. Крауелл закивал.

— Прошу извинить меня, мадам, — сказал он миссис Ростен и повернулся ко мне. — Пройдите за мной...

Меня провели по коридору в небольшую комнатенку, напоминавшую комнату ожидания с расставленными вдоль стен деревянными стульями. В комнате никого не было, что меня удивило. Я ожидал еще одной встречи. Крауелл кивком указал мне на стул, и мы уселись лицом к двери, в верхней части которой было установлено матовое стекло. По меньшей мере, оно было матовым с нашей стороны. Что ж, так становилось понятнее.

Я презрительно ухмыльнулся:

— Кого, черт возьми, вы пытаетесь провести, Крауелл? Что я не видел односторонних стекол, по-вашему? Ничего, на суде мой адвокат расскажет, как подставляли меня легавые!

— Полицейские, — поправил меня Крауелл.

— Что?

— Мы предпочитаем это слово, — спокойно пояснил он. — Полицейские не любят, когда их обзывают легавыми. В особенности такие отпетые головорезы, как ты, Петрони.

Надо же, а ведь до сих пор я был мистером Питерсом. Я хмуро сказал:

— Ясно, вам уже напели из Чикаго. Ну и что?

— Тебя зовут Джимми Петрони; ты известен также как “Хлыст” Петрони. Мелкая сошка, но изредка работаешь на больших боссов.

— Это я мелкая сошка? — взвился я. — Да я вам...

— Потом, — отмахнулся Крауелл. — Ты еще успеешь нам много порассказать, Петрони. А пока заткнись. Когда я тебе скажу, встанешь и пройдешь по комнате. Внимание. Вставай и иди.

Я уныло поднялся. Снаружи из коридора послышалось цоканье каблучков. Потом мужской голос произнес:

— Не бойтесь, мисс. Он вас не видит.

— А я и не боюсь.

Я узнал голос девчонки, которая просила у меня спичку; мне показалось, что с тех пор прошла целая вечность. Я затаил дыхание. Хотя на что я, собственно говоря, мог рассчитывать? Что они перепьются и на скорости девяносто миль в час врежутся в дерево? Нет, хватит и одной мертвой женщины. Через мгновение высокий женский голос четко произнес:

— Он кажется неуловимо знакомым, но я не уверена...

Ручка двери повернулась, и мужской голос быстро затараторил:

— Нет, мисс, вам туда нельзя...

Но она уже вошла. Маленькая, какой я ее и запомнил, в легком летнем платьице голубых тонов и крохотных белых туфельках на высоком каблучке. Волосы короткие, белокурые, теперь уже сухие. По сравнению со здоровенным полицейским, который ворвался за ней следом, она казалась малышкой — во всем остальном она малышку не напоминала, если вам ясно, что я имею в виду.

Она подошла поближе. Полицейский хотел было ухватить ее сзади за рукав, но Крауелл остановил его. Девчушка задрала голову и посмотрела на меня. Я заметил, что глаза у нее голубые, почти как у Джин. Я не мог понять, зачем ей понадобился этот спектакль. У меня не было ни малейших сомнений, что она сразу же узнала меня так же легко, как я узнал ее.

Крауелл заговорил:

— Ну что, мисс Майклс? Это тот человек, который зажег вам сигарету возле бассейна?

Она напоследок еще раз придирчиво осмотрела меня и отвернулась.

— Нет, — сказала она. — Этого мужчину я никогда прежде не видела.

На этом мои испытания не кончились. Они снова привели миссис Ростен, которая сказала “да”. Девчушка опять сказала “нет”. Мистер Ростен по-прежнему колебался. Потом передо мной предстал пухленький очкарик с короткой стрижкой, которого называли то Билли, то мистером Оркаттом, в зависимости от того, кто к нему обращался. От него толку не было вообще. Он не видел ничего, кроме воды — чертовски холодной, зеленой и жутко хлорированной.

Не могу сказать, что все это слышал в подробностях. Меня вывели в другую комнату, чтобы оставшиеся могли без помех обмениваться мнениями на мой счет. Дверь была оставлена открытой, и обрывки фраз доносились до моих ушей. Пока преждевременно было судить, почему абсолютно незнакомая девушка — с прелюбопытнейшей фамилией — вдруг решила ни с того ни с сего обмануть на мой счет полицейских. Пока меня больше занимало, в чью пользу закончится спор. Оказалось, что в мою.

Когда меня наконец выпустили, предупредив, чтобы я лучше далеко не уезжал, с залива дул пронизывающий ветер. По меньшей мере, он показался мне таким после Кубы. Мой “форд” стоял на улице рядом с полицейским автомобилем и белым “сандербердом” с откинутым верхом. В “сандерберде” кто-то сидел, и мотор тихо жужжал.

При других обстоятельствах, увидев такую машину в состоянии полной готовности, я бы уже готовился к автоматной очереди и последующему скрежету шин срывающегося с места автомобиля, но в данных условиях подобный исход был сомнителен. Тем более, что единственный человек, который явно жаждал моей крови, насколько я мог судить, сидел в Вашингтоне, дожидаясь возможности изничтожить меня своими колкостями. Мак сатанеет, когда проваливается операция, и гибнут его люди.

Я вытащил ключи из замка зажигания, открыл багажник и забросил внутрь чемодан. Огибая машину, я едва не наступил на крохотную блондинку, которая выскочила из “сандерберда”.

— Стало быть, вас зовут Петрони, — заявила она. — Джим Петрони.

— А разве это противозаконно? — поинтересовался я. Девчушка тихонько прыснула.

— Полицейским, кажется, хотелось именно этого, — сказала она. Потом добавила, как бы, между прочим: — А я — Тедди Майклс. Мотель “Тайдиуотер”, номер семнадцать. Вы знаете, где он находится.

— Знаю, — кивнул я. — Номер тоже найду.

— Только не задерживайтесь, — сказала она. Пухлячок, сидевший за рулем “сандерберда”, нетерпеливо нажал на клаксон. Тедди напоследок еще раз пристально вгляделась в мою физиономию, словно запоминая ее, чтобы скрасить долгие и одинокие ночи. Такое объяснение ее взгляду показалось мне наиболее привлекательным; я вполне допускаю, что оно не самое правильное. Тедди подбежала к машине, легко запрыгнула внутрь и захлопнула дверцу. Я услышал, как она сказала:

— Извините, что заставила вас ждать; я хотела окончательно убедиться в своей правоте. Вы ошиблись, миссис Ростен, я готова поклясться, что это безусловно не тот человек. Тем более, что я была к нему куда ближе, чем вы.

— А я по-прежнему считаю... — донесся до меня голос миссис Ростен.

Не удивительно — она, конечно, будет стоять на своем. На мое счастье, ее показания имели меньший вес, чем свидетельство девушки, которая не только видела предполагаемого убийцу, но и разговаривала с ним.

Убедившись, что их машина отъехала, я запустил мотор маленького “форда” и покатил в противоположном направлении. Было бы слишком неразумно следовать прямо за ними; мне также нужно было получить кое-какие сведения и наставления, прежде чем отправиться на свидание к моей спасительнице. Дело явно приобретало неожиданный оборот. Во всяком случае, у меня появилось чем отвлечь внимание Мака от последних провалов.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в хитросплетениях местных дорог, и еще время, чтобы засечь за собой “хвоста”. Подозрения о полиции я сразу отмел — люди шерифа вели бы слежку более профессионально. Нет, на моем хвосте сидел одиночка, который не собирался упускать меня из виду независимо от того, засеку я его или нет.

Я вздохнул и свернул на проселочную дорогу, где вскоре остановился, чтобы выяснить, не желает ли преследователь поговорить. Он не возжелал. Проехал мимо меня, не снижая скорости, словно даже и не заметил. Я вылез на дорогу и открыл капот. На первый взгляд, мне не составило бы труда починить аккуратный шестицилиндровый двигатель, если бы с ним и в самом деле что-нибудь случилось. Я обошел машину, приподнял крышку багажника и склонился над ним, делая вид, что выбираю инструменты. Впрочем, мой преследователь мог делать в темноте собственные выводы.

А в том, что он находится неподалеку, сомнений у меня не было. Он оставил машину впереди, а сам возвращался пешком, надеясь застать меня врасплох. Я решил рискнуть, предположил, что стрелять он сразу не станет, и подпустил его поближе. Последние десять ярдов он почти бежал. Я нажал на кнопку инструмента, на котором остановил свой выбор, резко пригнулся, одновременно поворачиваясь, и выбросил вперед руку на всю длину.

Получилось. Невидимый противник со всего маху напоролся на длинное лезвие моего ножа, а дубинка, которой он уже замахнулся, беспомощно ударила по крышке багажника. Я выдернул нож и отпрянул в сторону, готовый нанести следующий удар. Лезвие не оказывает такого оглушающего воздействия, как пуля, так что, вполне возможно, что мой противник еще не утратил боевого духа.

Впрочем, оказалось, что волновался я зря. На сегодня с ним было уже покончено. Он выронил дубинку и, прижав обе руки к животу, в ужасе смотрел вниз, словно ожидая увидеть фонтан крови и вывалившиеся внутренности. Разумеется, ничего подобного быть не могло. Я сработал чисто и аккуратно. Убедившись в этом сам, он поднял голову и посмотрел на меня с немым укором. В лунном свете я немного разглядел его лицо. Мы с ним никогда не встречались, но я видел его фотографию, когда изучал его же досье, в Вашингтоне. Что ж, видимо, для меня это была ночь ошибок. Мало того, что я сорвал операцию, я еще и просчитался, когда думал, что только один человек жаждет моей крови. Я совсем упустил из виду Алана, влюбленную овечку, нашего агента-размазню в Мэриленде.