Закрученный

Глава 14

Отправив раба крови к Эйдену, как и обещала, Виктория заперлась в спальне Райли, зная, что никто не войдет туда без разрешения, и она сможет иметь столько уединения, сколько захочет, так долго, как ей понадобится.

Она не соврала Эйдену. Райли отправил ей эсэмэску: «Похоже, нашли личность Дж. Нас преследуют В и Ф. Заноза еще с нами, а так все ок. Как МК?».

Дж — это Джулиан. В и Ф — ведьмы и фейри. Заноза, наверняка, Такер. Странно, что тот еще жив. Хотя не так уж. Мэри Энн могла притопнуть своей божественной ножкой, и влюбленный идиот Райли сразу же сдавался.

Как раньше Эйден сдавался Виктории. И может, будет вновь, довольно скоро, если те взгляды, которыми он обдавал ее в ванной, что-то значили.

«МК хорошо. Будь осторожен», — написала в ответ.

И мальчишка-король, правда, вел себя хорошо — наконец-то, он возвращается к нормальному поведению.

Вот только все опять грозило измениться для него, причем так, что он сильно пострадает. Потому что если Райли и Мэри Энн нашли настоящую личность Джулиана, то это вопрос времени, когда Эйдену придется распрощаться с одной из душ.

Она не скажет ему. Пока нет. У него и так слишком много забот.

И это возвращало ее к другому сообщению, которое она получила. О котором не стала сообщать Эйдену.

Ее брат хотел с ней поговорить. Ее брат. Об их отношениях или об Эйдене? Или обо всем сразу? В любом случае, это слишком большой риск — даже просто пойти с ним повидаться.

Хотя, с одной стороны, она могла бы попытаться убедить его отказаться от вызова. Без особых надежд. С другой — он сам мог хотеть, чтобы она заставила Эйдена отступить. Учитывая его безжалостное владение мечом, она посчитала это более вероятным. Но…

Желание увидеть его затопило ее.

Она пойдет на встречу с ним, решено, но поступит с умом. Будет не одна и не останется надолго. Ни то, ни другое еще не делало ее решение умным. Плевать. Надежда — глупое чувство, но сопротивляться ему невозможно.

Она позвала сестер для поддержки и направилась в лес, стараясь не дрожать от внезапного перепада температуры.

— Не хочу с ним встречаться, — твердо заявила Лорен. — Иду только за тем, чтобы убить его, если он станет тебе угрожать.

Высокая, тонкая и светловолосая как Сорин, она была одета в узкий черный кожаный топ с завязками на шее и штаны. Ее запястья обвивала колючая проволока. Она всю свою жизнь тренировалась как воин и убила больше ведьм и фейри, чем военачальник армии Влада.

Продвинуться выше по рангу мешало ей то, что она женщина.

— У него были десятилетия на то, чтобы убедить Влада дать нам с ним поговорить, годы на то, чтобы навестить, но он так этого и не сделал.

— Может, тебе пора заткнуться? — сказала Стефани, лопнув жвачку. Она была ниже ростом Лорен и Виктории, с длинными светлыми волосами и глазами зелеными как мох. Вместо традиционного наряда вампиров она надела свободную голубую майку с черным топом под ней. Ее волосы были заплетены и закручены в маленькие пучки по всей ее голове. — Показываешь себя с тупой стороны.

— Тупой стороны! У меня нет никакой тупой стороны.

— Ха! Я видала камни поумнее тебя.

— Хочешь, чтобы я и тебя убила? Так я могу!

Они любили друг друга, но еще они любили устраивать перепалки между собой.

Виктория завидовала им. Им обеим хватало смелости быть тем, кем они хотели быть. Но опять же: Лорен была любимицей Влада, а мать Стефани — самой любимой из всех его жен. Он был мягок с ними. А Виктория была не в фаворе, да и ее мать он презирал больше всех, так что она всегда принимала на себя его гнев.

Она пыталась ему угодить, как и своей матери, но они ценили настолько разные черты, что в итоге она не угодила никому. Влад хотел бесстрашного солдата, всегда готового броситься в бой; ее мать надеялась вырастить мягкосердечного улыбчивого ребенка. Она не была ни тем, ни другим.

Пока они шли меж деревьев, она терпела кусачий холод, наслаждалась запахом приближающейся бури. Густые, тяжелые облака заслонили потемневшее небо. Она уже поняла, что в Оклахоме не успеешь моргнуть, а погода уже поменялась.

Впереди раздались шаги, хрустнули ветки на земле. Она с сестрами остановились, когда перед ними возникли приспешники брата, окружая со всех сторон. Они так хорошо замаскировались, что Виктории нужно было внимательно вглядываться, чтобы их разглядеть.

Сорин вышел к ним.

— Сестры, — поприветствовал кивком.

С радостным возгласом Стефани кинулась ему на шею. Он поймал ее, закружив на месте. Зависть вспыхнула с новой силой, едва ли не поглотив Викторию с головой. Эти двое много времени проводили вместе, это было заметно. Они знали друг друга, им было хорошо вместе, возможно, даже любили как брат и сестра.

Почему же Сорин не общался с Викторией?

— Ты чего творишь, корова тупая? — рыкнула Лорен на младшую принцессу. — Возвращайся к нам, пока он не разрубил тебя на кусочки.

Стефани ухмыльнулась. Все еще прижимаясь к Сорину, она ответила:

— Я тайно встречалась с братом, в отличие от некоторых. И кого это ты называешь коровой? Сама размером с кита. Ты свою задницу в этих штанах видела? — она захихикала. — Хотя нет, забудь. Все уже видели твою задницу в этих штанах.

— Все сейчас увидят твою кровь, разбрызганную по деревьям.

Возможно, Виктории стоило прийти сюда одной.

— Лорен, ты великолепна, — сказала она, вытянув руки, чтобы удержать двух спорящих женщин, если они решат вцепиться друг другу в волосы. Да, они уже так делали, и это было унизительно для обеих. — Стефани, ты тоже красавица. А теперь, можно мне поговорить с братом? Пожалуйста?

Сорин поцеловал Стефани в висок, перед тем как поставить ее на землю. Он подал сигнал своим людям, махнув рукой.

— Садитесь. Все.

Теперь так официально. Вежливо.

— Садиться ку… да. Ох.

Виктория осмотрелась, ожидая увидеть только засохшие листья и веточки, по которым они шли. Но вдруг заметила четыре отличных пенька, по два напротив друг друга. Насколько невнимательна она была?

Виктория присела на ближайший к ней. Сорин занял противоположный, и Стефани — соседний с ним, оставляя Лорен пенек напротив.

Все, кроме одного, приспешники Сорина исчезли, но она знала, что те остались поблизости, наблюдая, прислушиваясь, защищая. Затем один из них вышел из тени, подтвердив ее догадки, держа в руках поднос с кубками, наполненными кровью.

Виктория взяла один и отпила немного. Кровь была теплой, с насыщенным вкусом, сладковатая.

Хотя у Эйдена слаще, Чомперс чуть ли застонал от облегчения.

— Удивлен, что ты пришла, — сказал Сорин, глядя прямо на нее.

Ей столько всего хотелось сказать, столько спросить.

— Почему ты никогда не навещал нас? — первое, что вырвалось у нее. Вопрос эхом повторился, и она покраснела, допивая остатки крови, чтобы спрятать лицо на несколько бесценных секунд. Ей стоило начать иначе. Не с обвинений в пренебрежении, чтобы он с самого начала перешел в оборону.

Но он был скорее удивлен, чем оскорблен.

— Я не думал, что ты хотела бы рискнуть навлечь гнев отца, — расслабившись, он снял мечи со спины и положил рядом со своим пеньком. — Я ошибся?

Ее плечи опустились, она поставила пустой кубок на землю.

— Я могла бы рискнуть навлечь его гнев, чтобы повидаться с тобой, так что полагаю, это отчасти была моя вина.

Лорен закатила глаза.

— Вечно ты берешь вину на себя или прощаешь, когда этого делать нельзя. Что ж, я бы точно рискнула встретиться с тобой, дезертиром эдаким, но ты все же даже не пытался связаться со мной. И позволь заметить еще кое-что. Если бы ты хотя бы наполовину презирал Влада так, как заявляешь, то ты бы точно встретился с нами. Так знаешь что? Ты все только болтаешь, и поэтому я тебя ненавижу и всегда буду ненавидеть. Может, мне прямо сейчас стоит вырвать тебе глотку, пока я не… Да быть того не может! Этот клинок, правда, изогнутый?

Она вскочила, выронив свой все еще полный кубок, кровь разлилась по земле.

В следующее мгновение она уже склонилась над его мечами, изучая их, пробегая пальцами по лезвиям, охая и ахая.

— Могу я забрать один? Или оба? Пожалуйста!

Он с легкостью добился ее мгновенного перехода от ненависти к «дай-дай-дай» режиму.

— Ты сможешь забрать оба, когда я покончу с человеческим королем.

Тошнота, которую Виктория почувствовала в своей ванной, перед тем как побрить голову Эйдена, вернулась в полной мере.

— Супер. Спасибо, — Лорен вернулась на место, прихватив один из клинков для изучения.

Сорин вперился в Викторию глазами, так похожими на ее собственные, что она могла бы утонуть в своем отражении.

— А ты? Что бы ты хотела от меня? Чтобы я сдался перед человеком?

Он больше не человек.

Свободная рука Стефани взметнула в воздух.

— Меня, меня. Я знаю. Выбери меня!

— Ты просил, чтобы я пришла, и вот я здесь, — сказала Виктория. — Зачем ты позвал меня? Чтобы я предложила тебе сдаться перед человеком?

Она думала, что ее слова взбесят его. Будь он Владом, так и было бы. Но он вновь ее удивил, ухмыльнувшись.

— Вижу, отец не выбил из тебя этот огонь, как я предполагал. Влад явно пытался.

— Так что? — подталкивала она его.

Сорин дернул одним из своих широких плеч.

— Я слышал зов твоего Эйдена и пришел сместить его с трона. Мне очевидна твое сильное увлечение им. Я также получал доклады. Но остальные расы уже смеются над нами. Скоро они скопом пойдут на нас, намереваясь наконец-то покончить с вампирами.

— Кто это смеется над нами? Он одолел ведьм и фейри… за одну только ночь! Скажи мне, когда тебе это удавалось в последний раз. Или отцу. Ты не сможешь, — добавила она, не успел он и рта раскрыть. — Ты просто ищешь оправдания, потому что жаждешь получить корону для себя.

Он опять повел плечом, ничуть не смутившись.

— Ну да, это правда. У меня есть право на эту корону. Право по рождению. Человек, кажется, неплох — для еды — но это все, кем он является, Виктория. Едой.

Нет, Эйден был намного больше, чем едой. Смелым и благородным. Он (почти) всегда заставлял ее чувствовать себя лучше. Никогда намеренно не вредил ей и никогда не станет, даже в наихудшем своем состоянии.

Она не могла сказать того же о Сорине.

Так что в этой битве она не отступит.

— Ты должен был сам забрать корону Влада, но не сделал этого. Ты только нападал на него исподтишка, выжидая подходящий момент.

Вот она — реакция, которую она ждала с самого начала. Злость.

— Твой человечишка не нападал на Влада, — произнес Сорин, свирепо глядя на нее. — Это сделал Дмитрий. А Эйден просто покончил с твоим женихом.

Правда. Но.

— Если Дмитрий победил отца, значит, Дмитрий был сильнее отца. И если Эйден одолел Дмитрия, значит, он оказался сильнее их обоих.

— Логично, но неверно. Он не победит Влада. Слишком мягкий для этого. Более того, отец был уязвим, когда Дмитрий напал на него. Больше такого не повторится. Он подготовится. Он сделает все, не гнушаясь ничем, чтобы получить желаемое. Ты прекрасно знаешь это. Но я могу победить его. И я это сделаю. Я готовился к этой войне годами.

— Погоди. К чему это все про победу над Владом? — вмешалась Лорен. — Он же мертв.

Тошнота подкатила к горлу.

— Вообще-то жив.

Лорен хотела поспорить, но Сорин подтвердил кивком, как и Стефани, и она выругалась под нос.

— Как вы все узнали? Почему мне никто не сказал? И что это значит для нас? Для нашей расы?

— Мне сказал Сорин, — ответила Стефани. — И ничего это не значит. Несмотря ни на что, отца нельзя вновь подпускать к власти. Он тиран.

— Но… но…

— Ты же знаешь, что я права. Ты ненавидишь его, просто не хочешь человека во главе, — Стефани переплела пальцы с Сорином. — И тебе стоит послушать меня. Эйден не так мягок, как кажется. Я хочу сказать, что отчасти да, но он жил на ранчо для трудных людишек несколько месяцев. Он вытворял всякое. Не так-то просто пойти против него.

Сорин усмехнулся.

— Трудный человечишка — это не то же самое, что трудный воин-вампир, ведь так?

— Согласна со Стеф, — Лорен уже оправилась от новости о Владе, избежавшем могилы. Или, скорее, от обиды, что ей никто не сказал. — Ты недооцениваешь Эйдена и поплатишься за это, — металл вибрировал и посвистывал, пока она водила пальцами по лезвию. — Тебя здесь не было, когда наши звери всего его обслюнявили.

— Хватит! — Виктория стукнула ее кулаком по бедру. — Рассказывать Сорину об Эйдене все равно что помогать ему. Вы помогаете предать своего короля.

Сорин отмахнулся.

— Они не сказали мне ничего такого, чего бы я уже не знал. И можешь передать своему человеку, что я не буду брать с собой зверя. Он не сможет использовать мое же против меня.

Она осознала его слова, и ее глаза распахнулись.

— Ты можешь это сделать? Оставить своего зверя? Намеренно? И выжить?

Он горделиво кивнул.

— В отличие от отца, я никогда не боялся своего. Я принимаю эту часть себя — и научился использовать в свою пользу. Мой зверь может покидать меня и возвращаться по моему усмотрению.

— Он не пытается убить тебя? — спросила Лорен, ошеломленная не меньше Виктории.

— Пытался поначалу. Теперь смирился, — Сорин уперся локтями в свои колени, его лицо стало задумчивым. — Может, я научу тебя отпускать тебя своего. Он сможет сражаться бок о бок с тобой. И поверь мне, ты никогда не найдешь напарника сильнее и бдительнее его.

— Это потрясающе!

Виктория никогда не видела столько восторга на лице ее все время сражающейся сестры. И она поняла с нарастающим страхом — это лишало Эйдена преимущества. Возможности контролировать Сорина через его зверя.

— Все изменится к лучшему, когда я займу трон, — заявил Сорин, взглядов пригвоздив ее к месту. — Вот увидишь.