Замки из песка

Хотел позвать кого-то на помощь, узнать, что произошло, но выходили только странные стоны. Мне даже казалось, что я уже умер или смертельно ранен. Чувство, словно тебя переехал грузовик, но ты еще не утратил возможность дышать. Лежишь такой на обочине, истекаешь кровью и пытаешься собрать в кучу остатки мозгов.

Постепенно, зрение начало проясняться. Надо мной был высокий потолок с неоновым лампами. Сначала, даже немного удивился. Мол, кому могло прийти в голову установить такие у себя дома. Потом, когда уже более-менее мог мыслить, стал чувствовать запах дыма и алкоголя.

Я В НОЧНОМ КЛУБЕ!

Единственная разумная мысль вспыхнула в голове и замигала красным светом. Неприятное предчувствие охватило меня, в памяти стали возникать и сразу же исчезать какие-то обрывки воспоминаний. Мне стало по-настоящему страшно. Я знал почти со стопроцентной уверенностью: что-то случилось вчера ночью…

Всю эту мне не переставало казаться, что я медленно схожу с ума. Куда бы ни пошел, что бы ни делал, ее присутствие ощущалось везде. Почему-то, решил, что это именно та девушка из ночного клуба. Лишь она вызвала во мне такую странную реакцию. Только глядя на нее, я чувствовал такой трепет в душе.

Теперь, стал бывать там чаще, если это вообще возможно. Ездил туда каждый день и сидел на балконе, всматриваясь в лица всех посетителей. Думал, что увижу ее в толпе и обязательно подойду. На этот раз не дам ей так быстро исчезнуть. Я должен был поговорить с ней еще тогда. Понять, кто она…

Ее не было. Каждое утро я возвращался домой еще более потерянным. Все в голове перемешалось, превратилось в непонятную смесь из событий прошлого и настоящего. Я даже бросил пить, так как надеялся вновь увидеть ее и боялся произвести ложное впечатление. Но трезвость не помогала. Скорее наоборот, стало лишь хуже.

Читал где-то, что человеческий мозг воплощает в реальность наши самые сокровенные мечты и желания. Точнее, создает иллюзию. Со мной происходило нечто вроде этого. Я хотел видеть ее, поэтому мне постоянно казалось, что она где-то рядом.

Например, это был третий день ожидания. Мне нужно было уехать на важную встречу, и я спускался в лифте на первый этаж, когда электрический ток прошел сквозь меня. Думал, ноги подкосятся и упаду на зеркальный пол. Сердце подскочило к самому горлу и ритмично билось о грудную клетку, эхом отдаваясь в голове. Я прислонился спиной к стенке лифта и тщетно пытался восстановить дыхание.

«Знаю», – думал я, – «ты тоже чувствуешь это. Оно сильнее нас. Нечто, что заставляет меня думать о тебе каждую секунду своей жизни. Если бы ты была где-то рядом, а не только в моих мыслях».

К вечеру пятницы уже не осталось никаких сил. Сидел в темном кабинете (специально не включал свет, чтобы попробовать расслабиться) и смотрел на город. Москва с наступлением сумерек становилась только лучше. Один из самых красивых городов мире. Хранительница великой истории, свидетель множества событий…

Было грустно. Внутри меня словно уживались две противоположности, для которых смысл существования заключался в непрерывной борьбе и самоуничтожении. Я понимал, что не заслуживаю никакого счастья, но ведь мечтать о нем можно.

Закрыл глаза и вслушивался в звуки «засыпающего» офиса. Рабочий день окончен, впереди выходные дни. Все скоро разойдутся по домам в предвкушении чего-то особенного, уютного и теплого. В какой момент я утратил все это? После смерти мамы? Или еще до того, как это произошло?

– Каждый получает то, что заслужил, – сказал самому себе, пока пытался решить, что делать дальше. – Такой, как ты Лебедев, не заслуживает ни капли счастья. Ты – отражение твоего папаши. Ублюдок по натуре.

Схватив со спинки кресла пиджак, вышел из кабинета. В этот вече я не пойду никуда. И в последующие тоже. Если эта девушка реальна, если она не плод моего больного воображения, то лучше мне держаться в стороне от нее. Одной испорченной жизни уже довольно. Во второй раз я на это не пойду.

Стояло прекрасное воскресное утро. За окном уже сияло яркое солнышко, а поскольку я не задернула в комнате шторы, они свободно проникали в комнату и бегали по стенам и предметам интерьера, отбрасывая солнечных зайчиков.

Вчера вечером, после небольшого, но полного положительных эмоций, шопинга, Амелия уехала к своему отцу (он живёт в посёлке Шульгино), и я была дома одна. Несмотря на грустные мысли и волнение перед важным событием на работе, мне удалось, наконец, собрать себя «в кучу». Я проснулась очень рано, еще задолго до того, как сработал будильник. Часы показывали только половину седьмого. Торопиться было некуда, поэтому, решила позволить себе немного расслабиться и понежиться в постели. Устроить себе полноценный выходной.

Никак не могла выбросить и головы слова Алены о нашем генеральном директоре. Я уже не впервые слушала такие отзывы о нем от сотрудников, но привыкнуть к этому. На прежнем месте работы шефа больше боялись и избегали. Думала, по-другому и быть не может. Даже моего отца боялись все его подчиненные, а тут…

У моего отца была своя сеть продовольственных мини-маркетов по всей Армении. Свой первый магазин он открыл еще задолго до свадьбы с мамой и рождения Арсена. За несколько лет эти небольшие киоски стали приносить хорошую прибыль и отец начал расширяться. Теперь, в одном только Ереване, у него было около двух десятков магазинов и филиалы в каждом городе страны. На эти деньги он смог купить прекрасный двухэтажный частный дом в одном из коттеджных поселков столицы, квартиру в Сочи, где мы жили почти с самого моего рождения и обеспечить всю семью.

Папа всегда много и упорно работал, чтобы достичь тех результатов, к которым пришел. Он постоянно рассказывал нам с братом, но больше, конечно, Арсену, ведь он был единственным наследником всего этого, как важно уметь ценить каждую копейку. С самого детства отец водил его на работу, показывал и рассказывал все, дабы ввести сына в курс дела. Со мной же все было намного проще. Девочке нет никакой нужды думать о том, как бы заработать денег (так он считал). Самое главное, чтобы я выросла достойной дочерью семью и, когда придет время, вышла замуж за человека, которого он одобрит.

Память стала щедро подбрасывать мне различные воспоминания из тех далеких дней. Порой, я очень удивлялась и долго не могла поверить в то, что это, действительно, когда-то, происходило со мной…

Вспомнились последние месяцы в школе, бессонные ночи, которые проводила за учебниками. Когда все это успело закончиться? Я совсем забыла, какого это – быть свободной от страхов, сильной, уверенной в себе. Мечтать… Кажется, я запретила себе думать о будущем и стоить песочные замки примерно тогда же, после того, как пыталась уйти из жизни.

Я готовилась к итоговым экзаменам. С каждым днём даты последнего звонка и начала ЕГЭ всё приближались, а вместе с ними нарастало и волнение. Хотя, никто вокруг не мог меня понять. «Ты же умная, отличница. Как ты можешь вообще париться по поводу этого» – слышалось со всех сторон. Особенно, смеяться надо мной и моей наивностью нравилось Арсену (моей старший брат). У нас с ним разница в пять лет, так что он уже прошёл всё это. Кстати говоря, сдал все экзамены с горем пополам и смог поступить в университет лишь на коммерческой основе. Отец платил за его обучение более ста тысяч рублей в год и неустанно повторял, что я обязана сдать все экзамены на "отлично" и получить стипендию. Иначе, единственным возможным для меня образованием будет кулинарный колледж.

– Мне не нужна дочь с высшим образованием, – сказал он как-то, после очередной ссоры с мамой. Она всегда принимала мою сторону и пыталась защитить мои "таланты". – Пусть рисует дома, раз так нравится. Я не собираюсь оплачивать её учёбу в архитектурном ВУЗе. Хватит с меня одного Арсена...

Было ужасно больно. Он никогда не задумывался о словах, когда злился. Мой добрый и заботливый папа превращался в грозного кавказского мужчину, который отказывался принимать все эти «современные штучки» (называл так мои взгляды на гендерное равенство). В последние школьные месяцы я выплакала столько слёз, сколько не роняла за всю предыдущую жизнь. Но мне и в голову не могло прийти, что это ещё только цветочки. Самое страшное было впереди, а я и не догадалась об этом...

Пяти минут оказалось вполне достаточно, чтобы сердце забилось чаще, кровь отлила от лица. Мне стало трудно дышать, вспомнила, как сильная рука крепко вцепилась мне в шею и не дает бежать. Холодный пот покрыл спину и руки, меня начала одолевать истерика. Так было каждый раз, стоило вспомнить о нем, вернуть в ту злополучную ночь.

Как же я ненавидела себя за собственную слабость! Как бы мне хотелось отмотать время назад и все изменить… Не слушать никаких уговоров и не идти туда…

Вскочив с постели, я бросилась к своей сумке. Надо немедленно выпить лекарства и выйти на свежий воздух. Только так получится купировать приступ и не сделать себе хуже.

«Не думай! Не смей вспоминать», – твердила себе без остановки. – «Всё хорошо. Не поддавайся панике», – дрожащей рукой взяла стакан с водой и запила таблетку.

Я набросила на плечи кардиган и вышла на балкон. В воздухе пахло цветами, травой и еще чем-то очень сладким. Перед домом был красивый парк, где уже было довольно много народу. Одни гуляли со своими собаками, другие вышли на утреннюю пробежку. Люди не отказывались от жизни и наслаждались каждым ее мгновением, не тратили драгоценные секунды на страх…

«Когда, Мери? Когда ты справишься с этим? Сколько еще времени будешь трепетать от ужаса при мысли о нем?» – мне хотелось достучаться до своего рассудка, заставить его заблокировать всё, что связано с той историей. Почему я оказалась такой «выносливой»? Часто, сознание некоторых людей «стирает» все неприятные воспоминание, кодирует их, чтобы не переживать один тот же кошмар снова и снова.

– Вы очень сильная девушка, Мери, – вспомнила слова своего лечащего врача. Она наблюдала за мной с момента, как бабушка вызвала «скорую», чтобы меня вернули к жизни. – Не каждый способен справиться с тем, что вам пришлось пережить…

– А я и не справлялась, – ответила честно, несмотря на ужасную усталость после большой кровопотери. Всего несколько минут. Если бы наши медики сработали не так оперативно, меня бы уже не было на этом свете. – Мне хочется умереть… Закрыть глаза и больше не просыпаться, ничего не чувствовать и не помнить.

– Вы знаете историю о Фениксе? – вдруг, спросила она, словно и не слышала моих слов.

С тех пор, эта история жила в моей памяти, словно источник вдохновения и силы для продолжения борьбы. Я нала, что мало похожа на эту прекрасную и бесстрашную птицу, но все же, было в ней нечто родное.

– И хотя солнце всегда сжигает его, Феникс снова и снова возрождается из пепла и вновь устремляется к своей цели, чтобы достичь прекрасного, – произнесла вслух, обращаясь куда-то в пустоту. – Важно верить, что однажды Феникс долетит до своего рая…

По традиции, до работы меня везла Амелия. У подруги было плохое настроение еще со вчерашнего вечера. Она приехала от отца поздно ночью, отказавшись переночевать у него. Как оказалось, Арамаис Георгиевич неспроста пригласил ее в гости. Он только хотел познакомить дочь со своей новой возлюбленной.

– Ты представляешь, – негодовала подруга, не отрывая сердитого взгляда от оживленной трассы, – она старше меня всего на десять лет! Мамочка блин! Если папа решит жениться на ней, я не знаю, что со мной будет. Никогда не прощу ему этого!

Мне было нечего сказать ей. Тем более, я и не знала, что вообще принято говорить в подобных ситуациях. Мои родители не разводились, даже мысли об этом не допускали. Я росла в полной семье и не представляю, каково было Амели, когда дядя Арамаис и тетя Тамара разошлись. Нам тогда едва исполнилось по двенадцать лет. Никогда не забуду, как тяжело ей было в тот период. Амелия, фактически, жила у нас дома, так как ее родители никак не могли разойтись полюбовно и разделить свое имущество…

– Я не дура, чтобы верить в ее светлую и искреннюю любовь к отцу, – продолжала она. Ей нужно было выплеснуть все негативные эмоции, чтобы прийти в себя. Я, только молча, поддерживала Амели в этом. – Думает, нашла богатого идиота, который клюнет на ее смазливую внешность и тошнотворные розовые сопли. Она называет папу «зайчиком», веришь?

Представить Арамаиса Георгиевича в этом образе было выше моих сил. Конечно, некогда я славилась хорошим воображением и творческим потенциалом, но это все давно закончилось. Я отказалась от креатива и ушла в лингвистику, так что нет, не могла поверить, как бы сильно ни старалась.

– Почему ты решила, будто, он готов на ней жениться? – наконец, решилась подать голос. Мы уже подъезжали к «Swan’s Architecture», поэтому, мне надо было успокоить подругу как можно скорее. – Не стоит так торопить события. Тем более, дядя Арамаис не раз говорил, что его даже под дулом пистолета больше никогда не затащат в ЗАГС. Уверена, твой отец не станет совершать необдуманных поступков. Просто, дай ему шанс, заодно и ей. Может, окажется, что она не такая уж и плохая женщина…

– Если бы только мир был таким идеальным, каким ты его обрисовала сейчас, – грустно протянула Амелия, припарковав автомобиль у входа в компанию. – Хотя, возможно, ты и права. Я не стану вмешиваться в эту историю. Но только до тех пор, как буду уверена, что она держит свои щупальца при себе! Папа один раз уже пережил предательство любимой женщины, я не дам этому случиться во второй раз!

История, произошедшая в их семье, шокировала тогда весь город. Как известно, армяне, где бы они ни были, всегда держатся вместе. А в Сочи это проявляется в несколько десятков раз сильнее. Невозможно там жить и оставаться обособленным, хранить какие-то тайны или секреты. По большей части, именно поэтому родители уехали сразу же после того случая…

Конечно же, тот факт, что тетя Тамара решила уйти от мужа к другому, просто, не мог остаться без общественной огласки. В те месяцы, пока шли судебные тяжбы, невозможно было идти по городу и не слышать, как все обсуждают этот «громкий развод». Амелия тогда выбрала сторону отца и осталась с ним, а ее мать обязали бы выплачивать алименты на дочь, только дядя Арамаис написал отказ. С тех пор, Амели никогда не встречалась и не разговаривала с ней.

– Лучше расти без матери, – сказала она, когда, в очередной раз, осталась ночевать у меня, – чем знать, что она предпочла какого-то мужчину вместо семьи. Я никогда ей этого не прощу!

Может быть, именно это предательство самого близкого и родного человека на свете, заставило Амелии так рано повзрослеть? Сейчас, спустя столько лет, я смотрела на свою подругу и не могла скрыть своего искреннего восхищения. Она была сильной, не боялась преград и никогда не стеснялась быть собой, говорить, что думает и, что чувствует. Амели была настоящей. Таких очень мало.

– Ладно, – она повернулась ко мне и улыбнулась. На этот раз, по-настоящему, без тоски в глазах. – Беги на свою работу, не буду больше компостировать тебе мозги своими семейными проблемами. Хватит и того, что не спала со мной всю ночь.

– Что за разговоры? – нахмурилась я. Пришел мой черед «вправлять» ей мозги на место. – А ничего, что ты постоянно спасаешь меня и выводишь из постоянных депрессий? Для чего еще нужны друзья, если мы не можем помочь друг другу или, элементарно, выслушать? Не говори больше так, я, ведь и обидеться могу…

– Ну, прости меня, – Амелия накрыла мое плечо ладонью и состроила «моську» (она переняла эту «фишку» у одного из главных героев мультфильма). – Больше не буду. Честно-честно!

– Теперь, – я продолжала строить из себя строгого преподавателя, – когда вы, наконец, пришли в себя, я пойду, пока не опоздала.

– Беги, беги, спортсменка! – подруга высунула голову из окна автомобиля и прокричала это мне в спину.

Ну, не сумасшедшая, а? Разве можно так вести себя на улице, да еще и в таком месте? Я почувствовала, как начинаю заливаться краской стыда и смущения. Крепко сжав лямку рюкзака, забежала в здание. Мне было страшно даже подумать о том, что кто-то мог услышать Амелию. Но, кажется, на этот раз пронесло. Никто и не заметил моего появления. Только Марина помахала в знак приветствия и Вадим (сотрудник службы безопасности, который дежурил у входа) кивнул в ответ на мое робкое «Здравствуйте».

Кажется, в этот день весь офис взял и сошел с ума. Куда ни глянь, везде все спешат, торопятся. Младшие сотрудники, их мне было жаль больше всех, не переставая, носились по всем этажам вверх-вниз, нося документы из одного отдела в другой и обратно.

Встреча должна была начаться только в одиннадцать, так что у меня еще было два часа. Я решила, потрать это время с пользой и, еще раз, перечитать всю информацию о курорте, который «Swan’s Architecture» готовит для итальянской компании «Mattia di Cara». Несмотря на то, что знала об этом все, что можно было найти в документах компании и Интернете, все равно боялась облажаться. Одно дело, когда делаешь переводы каких-то бумаг, договоров или тексов, но совсем другое – участвовать в переговорах, где от тебя зависит очень многое. Нельзя ударить в грязь лицом…

Чем больше думала об этом, тем хуже становилось. Кажется, мне нужно было думать лучше, прежде чем делать столь опрометчивый выбор профессии. Переводчик должен быть максимально коммуникабельным человеком, а не таким сгустком комплексов, вроде меня. Особенно, мне стало не по себе после одной статьи на известном итальянском сайте про бизнес. Наш партнер – Алессандро Маттиа ди Аллегро, человек, не терпящий неточностей. Эдакий перфекционист во всем. Такие не станут закрывать глаза на ошибки подчиненных.

– Мери, ну, как дела? – Алена зашла ко мне, когда я сама уже собиралась выходить. До одиннадцати оставалось пять минут. Как раз, достаточно, чтобы дойти до зала для конференций и перевести дух. – Готова?

– Если бы, – я тяжело вздохнула и посмотрела на нее, словно приговоренный к смертной казни. – У меня все внутри дрожит от волнения. Не могу никак успокоиться.

– Так! – она зашла ко мне за спину и принялась растирать мои отекшие плечи. – Это нормально. В первый раз всегда страшно, но бояться не нужно. Дмитрий Владимирович тебя в обиду не даст, а ди Аллегро вроде тоже не кусается. Просто возьми себя в руки и думай только о хорошем, – постепенно, наставления Алены начали действовать и я, невольно, заулыбалась. Кажется, апатия начала отходить. – Тем более, проведешь несколько часов в компании таких шикарных мужчин! О чем еще можно мечтать?

Мы вместе дошли до второго этажа, где нам пришлось разделиться. Она пошла к себе, а я направилась на пятый этаж. Чувствовала, как громко и часто колотится сердце, в животе все дрожало и трепетало, как перед важной контрольной работой. В голове, снова и снова, прокручивала вариант приветствия, который я выбрала заранее. Главное, не запнуться и показать, что я – хороший специалист.

«Все хорошо! У тебя получится», – сказала мама себе и толкнула тяжелую стеклянную дверь.

Большая светлая комната, в центре которой стоял огромный овальный стол из белого дерева, вокруг – одинаковые черные кресла. На стене напротив меня висела интерактивная доска, на которую был направлен проектор. Все окна были закрыты жалюзи, создавая полумрак.

Всего мгновение длилась моя заминка, пока я продолжала придерживать свободной рукой дверь (в другой находилась записная книжка с необходимыми пометками и ручка). Вскоре, мне удалось совладать с собой, я отпустила дверь и сделала шаг вперед.

Один мужчина уже сидел за столом и обернулся на шум моих шагов. Это был высокий (даже сидя он умудрялся казаться огромным) загорелый брюнет с оливковой кожей. Он был одет в черный костюм и белую рубашку, верхние пуговицы которой оставил открытыми, из-за чего виднелся небольшой треугольник кожи с завитками волос. Темные волосы зачесаны назад, на аристократичном лице аккуратная черная бородка. Его холодные синие глаза пронзили меня насквозь и заставили замереть на месте.

Из оцепенения вывел голос другого. Низкий бархатистый баритон прозвучал, словно пришел из очередного ночного кошмара. Пальцы, державшие блокнот, ослабли и разжались. Он упал на пол с глухим звуком, а я все стояла как статую, не в силах пошевелиться. Смотрела в спину второго мужчины и мысленно обращалась ко всем святым.

«Пожалуйста, только не он. Умоляю. Только не он».

Время словно замерло в этом месте и в этот самый момент. Он начал оборачиваться, опуская при этом руку, в которой сжимал телефон. Я поняла, что пропала.

Три… Два… Один…

Я начала задыхаться. Ощущение, будто меня столкнули вниз с обрыва, а я все лечу и не могу достичь дна. Лицо, которое преследовало меня на протяжении шести лет, вдруг оказалось рядом, всего в паре метров. Его серые глаза блуждали по моему лицу, в них таился немой вопрос. Совсем как тогда, в клубе. Он так же смотрел на меня, только более сумасшедшим взглядом.

«Это он», – одна-единственная мысль мигала в голове красным светом. Ноги стали ватными, голова отяжелела, налилась свинцом. Я поняла, что теряю сознание. Всего секунда и спасительная тьма поглотила меня целиком. Надеюсь, на этот раз, навсегда.

Дмитрий

Было раннее воскресное утро, а я еще даже не ложился. В голове жили тысячи разных мыслей о прошлом, настоящем и будущем. Пытался как-то собраться, заставить себя не думать, быть сильнее и выше всего этого, но нет. Память не позволяла мне расслабиться. Снова и снова, вспоминая ее, я мучился от сильных и противоречивых чувств. Было ужасное желание высказаться, рассказать кому-то о том, что творилось внутри, вылить весь этот ураган. Но, в то же время, я прекрасно осознавал, что никогда и никому не смогу доверить этот уголок своей души.

Меня научили не распространяться на личные темы, быть скрытным, максимально самостоятельным.

– Успешные люди никогда не жалуются на свои проблемы, – вспомнились наставления отца. Одна и немногих наших бесед с ним, когда обходилось без взаимных упреков и оскорблений. – Тебе необходимо научиться справляться со всем в одиночку, потому что только слабаки обращаются за помощью. Мой сын не может быть одним из них!

Никогда не смогу забыть те дни. Я не знаю, почему, но все страшные события в моей жизни происходили весной…

Был апрель месяц, учебный год уже подходил к концу и я жил лишь предвкушением того, как вернусь домой из своей школы. Она хоть и находилась в России, но в то время мои родители жили в Москве, а учился я в Санкт-Петербурге. Частые посещения были запрещены, так что с мамой я виделся только на зимних и летних каникулах, когда нас отпускали домой.

Мы с Игорем (мой двоюродный брат, сын папиного кузена) учились в одном классе и хорошо общались. На тот момент я, действительно, считал его своим единственным лучшим другом. Сейчас, отматывая время назад и глядя на всё это другими взрослыми глазами, начинаю понимать, что никакой дружбы и не было. Просто, будучи одиноким в чужой среде, я нашел родственную душу именно в нем. Отсюда и возникла эта иллюзия братства.

У нас с ним не было ничего общего. Две абсолютные противоположности, которые притворялись друзьями только ради того, чтобы не быть изгоями в пансионе. Ведь, там таких не просто не любили, даже презирали. Учителя же просто делали вид, будто не замечают того ужаса, что происходил среди учащихся.

Дети бывают крайне жестоки, а богатые дети еще и остаются безнаказанными. Уверен, мой отец прекрасно осознавал, куда меня отправляет. Возможно, он сделал это специально, чтобы преподать мне эдакий курс по выживанию. Но ему нужно было учесть одну простую истину: ребенок не может остаться прежним, после такого. Вот и я, неожиданно для себя, начал меняться… Хотя это и произошло уже после того, как не стало мамы…

Я узнал об этом из телефонного звонка. Он даже не посчитал необходимым приехать и сообщить мне лично. Слишком много чести для одиннадцатилетнего мальчишки…

– Мама умерла, – он произнес эти два слова так, словно сообщал о приезде какого-то дальнего родственника или цитировал новости из любимой экономической газеты. Сначала, я не поверил. Отказывался принимать это, сопротивлялся изо всех сил. Но мой отец никогда не страдал чувством юмора. Он не стал бы шутить, тем более, на такую тему. – Ее только что похоронили…

В одиннадцать лет я впервые столкнулся со смертью лицом к лицу. Раньше, мне приходилось слышать о ней только из новостей или книг. Я не имел никакого представления о том, что это такое и куда после нее исчезают люди. Думал, меня и моей семьи это не коснется никогда.

– Мне очень жаль, – его голос на мгновение дрогнул. Мне показалось, будто папа плачет, но я сразу же отмел эту глупую мысль. Владимир Александрович Лебедев не из тех людей, кто умеет плакать или демонстрировать какие-либо чувства. Порой, я думал, что у него и сердца нет. Огромная каменная глыба, которая научилась дышать. Больше ничего.

Пришел в себя, когда почувствовал как по щеке катится слеза. В отличие от него, я не мог относиться к жизни, как к большой игре. В моем мире не было правил или судей, которые должны контролировать весь процесс. Каждый делал то, что хотел. В том числе и я…

За окном замаячил рассвет, небо медленно окрашивалось в цвет утренней зари. Москва просыпалась после ночного сна, на улицах уже появились первые автомобили. Все куда-то стремились, спешили, словно вышли наперегонки с самой жизнью. Люди почему-то считали, что могут выиграть этот заезд и не заплатить за эту победу ни гроша. Наивные. Полагают, они первые вступили в игру и смогут обмануть систему.

В моем случае все обернулось против меня. Судьба сыграла со мной злую шутку и заставила отказаться от участия в дальнейших забегах.

Поднявшись на ноги, взял с журнального стола откупоренную бутылку виски. Янтарная жидкость переливалась под лучами солнца, как и ее остатки в хрустальном стакане. Думал, если выпью, станет немного легче и получится немного поспать, но нет. Запах дорогого алкоголя больше не привлекал, желание пить пропало сразу же, как открыл бутылку. Единственный источник спокойствия казался теперь очередным проявлением слабости. А я ненавидел себя за нее.

Вернул виски на место и направился в душ. В моей голове уже созрело четкое понимание того, что я должен сделать. Но прийти к ней в таком непотребном виде означало проявить неуважение к единственному дорогому мне человеку. Она не простит такого свинского отношения. Да и я сам не позволю себе ничего подобного.

В ванной комнате над мраморной раковиной висело огромное зеркало. Оно с мельчайшей точностью передало, как ужасно я выглядел в это утро. Лицо заросло утренней щетиной, глаза красные и заплывшие после стольких часов без сна, под ними синяки – очередное подтверждение отсутствия нормального отдыха. В свои тридцать лет у меня был такой уставший взгляд, словно мне уже вдвое больше.

Открыв холодную воду, снял с себя серую домашнюю футболку, наскоро умылся и приступил к бритью. Каждый раз, когда смотрел на свое отражение, избегал опускать глаза ниже уровня шеи. Сегодня, как никогда, чувствовал острое жжение в области татуировки и там, где она оставила мне напоминание о той ночи. Небольшой, но довольно глубокий шрам превратился в рубец и служил веткой для моего воробышка. Эта крошечная птичка была символом моего окончательного падения, несмотря на то, что в глубине души я еще хранил и лелеял маленькую надежду о том, что не совершал ничего плохого. Мне хотелось верить, что ей удалось сбежать, и я не сделал ничего ужасного…

Порой, думал, что было бы, увидь я ее снова? Смог бы узнать? А она меня? Какой была бы эта встреча?

Каждый раз, стоило мыслям пойти в этом направлении, ненависть внутри возрастала до невероятных размеров. В такие моменты я мечтал умереть, навсегда закрыть глаза и больше никогда не видеть и не чувствовать. Но больше всего мне было страшно вспоминать о той роковой встрече, когда я пал так низко, как только мог.

Сколько бы ни старался восстановить в памяти этот вечер, докопаться до истины и собрать воедино главный пазл своей жизни, все было тщетно. Память заблокировала все воспоминания и только иногда позволяла увидеть какие-то небольшие, незначительные фрагменты прошлого. Я цеплялся за них, словно утопающий, которому бросили спасательный круг. Пытался выкарабкаться из штормового, бушующего моря, но его волны, снова и снова, захлестывали меня с головой…

Вышел из дома ровно в восемь. Сел в машину и выехал с парковки. Мне нужно было успеть выехать из города до того, как трасса будет перегружена. По пути заехал в цветочный магазин и купил корзину ее любимых белых лилий. Невольно, вспомнил ее голос и отрывок и одного стихотворения, которое она когда-то читала отцу. Кажется, это было так давно, словно в прошлой жизни.

Белую лилию мне подари

В тёплых лучах восходящей зари.

Лилия бросит печальный свой взгляд…

Нет нам с тобою дороги назад…

Мама очень их любила. Сейчас, это был единственный способ напомнить ей о себе. Говорят, мертвые не исчезают просто так, не растворяются в бесконечности. Помню, мне рассказывали, что они всегда где-то рядом, не покидают навсегда. Мне хотелось верить, что она не ушла от меня.

Кладбище, где лежали родители, находилось в Подмосковных Балашихах. Там же, в частном коттеджном поселке, стоял наш родовой особняк. Он перешел моему отцу в наследство от деда, а от него уже ко мне. Только этот факт не давал мне права его продать и навсегда избавиться от дома с привидениями, которых хранил множество воспоминаний о прошлом. Если бы только я мог стереть их из головы, как и ту ночь в клубе…

Примерно через час уже был на месте. Тишина кладбища окутала меня с ног до головы, впуская в свой холодный мир. Держа в руках корзину, шел по дорожке между рядами могил с огромными мраморными и гранитными изваяниями, по размерам которых можно было судить о кошельках тех, кому они принадлежали. Многие ошибочно полагают, что такие надгробия олицетворяют силу их любви к усопшему. Словно от этого зависит, как вам был дорог тот или иной человек. Мой отец тоже был из их числа. Когда мамы не стало, он построил на ее могиле целый ансамбль из белого мрамора. Порой, мне кажется, что тем самым он пытался искупить свою вину перед ней. Хотя, в отношении этого человека ни в чем нельзя быть уверенным.

Мне было противно смотреть на тот пафосный образ, что он создал вокруг мамы. Думал, искусственность его скорби и притворство должны видеть все, но снова ошибался. Власть дает человеку очень много привилегий. В том числе и возможность безнаказанно притворяться перед другими. Никто и ни за что на свете не станет указывать на твои проколы, если у тебя есть достаточно сил и денег, чтобы заткнуть всем рты. Он так и сделал.

Участок, где лежали супруги Лебедевы, находился в глубине кладбища, подальше от назойливых глаз. Сейчас, это была аккуратная, лишенная помпезности и лицемерия, могилка, которая отличалась от всех остальных своей простотой. Я убрал отсюда все лишние скульптуры, оставив только одного ангела, что сидел на небольшом прямоугольном надгробии со стороны мамы. Вокруг них была кованая ограда с изящным узором в форме плюща.

Лебедева Юлия Викторовна 08.11.1966 – 14.04.1999

Лебедев Владимир Андреевич 15.03.1956 – 16.03.2012

Я подошел к маме и присел на небольшую скамью рядом. Каждый раз, глядя на этого ангела, представлял ее. Мне представлялось, что она сидит напротив и улыбается, совсем как раньше, в детстве. Я безумно скучал по ней…

– Прости, что не навещал так долго, – произнес, внезапно севшим, охрипшим от переизбытка чувств, голосом. – Я принес твои любимые белые лилии… Они так вкусно пахнут, напоминают о тебе…

Все уже было готово к встрече с Алессандро. Макс уже отзвонился и сообщил, что встретил его в аэропорту. Итальянец, как и в прошлые разы, прилетел на своем частном самолете, он рассказывал как-то, что совсем не доверяет общественному транспорту. В прошлый раз, когда мы ездили во Францию на сдачу объекта, он настоял на том, чтобы вся наша команда воспользовалась услугами его личного пилота. Частично, я тогда понял своего партнера. Когда привыкаешь к роскоши во всем, очень трудно в чем-то себя ограничивать.

В компании был полный ажиотаж. Я смотрел на то, как ребята готовят зал для конференций, видел, как волнуется Катя и не мог скрыть своего довольства. Они все были максимально преданы своему делу и старались выполнить работу максимально качественно.

– Все уже готово, – сообщила Катя, остановившись рядом со мной у внутреннего балкона. – Ты как?

– Как довольный кот, – улыбнулся в ответ. – Наслаждаюсь ролью большого босса, наблюдая за всеми.

– Тебе очень идет эта роль, – засмеялась девушка. Я посмотрел на нее и тоже невольно перенял уверенность в себе. – Тем более, мы все хорошо поработали и можем гордиться собой. Не думаю, что ди Аллегро найдет что-то лучшее.

Особенность этой девушки в том, что она, будучи такой маленькой и хрупкой, обладала невероятным внутренним стрежнем и силой. Я смотрел на нее и видел тот свет, что излучала ее душа. Катя была необыкновенной. Общаясь с ней, мне становилось так приятно и легко на сердце. Рядом с ней я переставал чувствовать себя моральным уродом и человеком без будущего.

– Спасибо тебе за все, Катюш, – притянув ее к себе, обнял. – Что бы я без тебя делал?

– Остался бы без утреннего эспрессо, – засмеялась девушка.

Выпив кофе, еще раз взглянул на циферблат наручных часов. С минуты на минуту Алессандро будет у нас. Я должен был выйти и встретить гостя, как требуют того правила этикета.

Удостоверился, что костюм сидел идеально, поправил галстук и вышел из кабинета. По пути не забыл и подмигнул Кате (она была на своем рабочем месте в приемной и раскладывала документы по папкам). Пока лифт спускал меня на первый этаж, прокручивал в голове все возможные варианты приветствия. Конечно, мой английский не был идеален, но на бытовом уровне я мог спокойно контактировать с иностранцами. Но одно из правил хороших переговоров гласит о том, что необходимо говорить с клиентом на его родном языке. Это вселяет в него больше доверия и увеличивает шансы на положительный результат.

На первом этаже работа кипела, как и всегда. Марина – наша местная хостес, подошла ко мне и мы вместе отправились встречать ди Аллегро.

– Buon pomeriggio! – первым заговорил я и протянул партнеру руку. Мы обменялись приветствиями. – Benvenuti a Mosca!

– Спасибо, – засмеялся итальянец. За год нашего постоянного сотрудничества он уже выучил несколько фраз на русском. – Москва прекрасна, как и всегда!

Алессандро поздоровался с Мариной, сделав комплимент ее прекрасному внешнему виду и чувству стиля всех русских женщин.

– Надеюсь, добрались благополучно? – мой запас итальянского иссяк, и пришлось перейти на английский язык.

– Просто замечательно, – ответил он.

– Тогда, предлагаю не откладывать и приступить к делам, – вмешался Макс. Он все это время терпеливо хранил молчание и, теперь, решил тоже блеснуть познаниями в английском. – Посмотрим наши разработки, обсудим план дальнейшего сотрудничества, а после отпразднуем в ресторане.

Мы вместе поднялись наверх и уже подходили к входу в конференц-зал, когда Макса вызвали в отдел рекламы. Ему нужно было срочно подписать какие-то важные бумаги.

– Я присоединюсь к вам чуть позже, – извинившись, Поляков оставил нас с ди Аллегро и ушел.

– Катя, принеси нам, пожалуйста, кофе, – попросил я, на секунду задержавшись у дверей. – И узнай, где там наш новый переводчик. Он должен был встречать клиента вместе со мной.

Сам факт того, что этот человек отклонился от, утвержденного, расписания переговоров не мог остаться безнаказанным. Придется лично переговорить с ним и разъяснить важность соблюдения правил.

– Никогда не перестану восхищаться вашей компанией, мистер Лебедев, – начал Алессандро по-английски. – Не зря вас прозвали истинным трудоголиком, иначе вы бы не добились таких высот.

– Не секрет, что «Swan’s Architecture» достался мне в наследство от отца, – решил поддержать беседу, пока нет переводчика. – Признаться честно, состояние дел на тот момент было не в лучшем виде, хотя наш холдинг знал и лучшие времена.

– Не стоит скромничать, – по-дружески улыбнулся итальянец. – Это только ваша заслуга, что «Swan’s Architecture» вышла на международный рынок и получила мировое признание. Я не знаю никого лучше вас в этой сфере.

К сожалению, часть его слов была мне непонятна, хотя общий смысл я все же уловил. В очередной раз пришлось убедиться в том, что знание иностранных языков – необходимый критерий успешного человека и бизнесмена. Мне не нравилось находиться в зависимости от других, тем более, недисциплинированных и непунктуальных людей.

Телефонный звонок помешал дать Алессандро достойный ответ. К счастью, в этот момент появился Катя и принесла кофе. Я извинился и ответил.

– У нас проблемы, Дим, – голос Макса был по-настоящему взволнованным. Мне пришлось отвернуться от гостя и отойти немного в сторону.

– В чем дело?

– Лебедев, – короткий ответ разъяснил все как нельзя лучше. Я с трудом сдержал себя, чтобы не высказаться матом. – Он снова взялся за старое…

Мне требовалось огромное самообладание, чтобы не закричать матом, насколько велико было это желание. Дядя никак не может успокоиться. Ему было мало того, что случилось, так снова решил вставить мне палки в колеса.

– Что на этот раз?

Макс начал рассказывать об его попытке скупить некоторые акции компании. Он решил действовать в открытую. Черт возьми, у меня в голове не укладывалось! С такими родственниками мне и враги не нужны…

– Сейчас, главное закончить переговоры, – сделав глубокий вдох, заговорил я. – Поднимайся к нам. Решим это все позже.

Сзади послышался шум открывающейся двери. Кажется, наш переводчик решил, наконец, появиться. Я опустил руку с телефоном и обернулся. Хотел увидеть этого смельчака. Но мне и в голову не могло прийти, кем она окажется…

Господи, да у меня дежавю! Я не мог поверить собственным глазам. Это была она. Та самая моя незнакомка из клуба, мой личный мираж…

Она была еще красивее, чем тогда. В полумраке ночного клуба я не смог ее разглядеть, но теперь, когда между нами было всего три метра, я был не в силах отвести глаз.

Невысокая ростом, чуть выше Кати, она напомнила мне хрупкую статуэтку, какими мама любила украшать свою творческую. На ней было черное легкое платье чуть ниже колен с длинными рукавами. Такая простая, скромная и невероятно прекрасная. Легкая и невесома, с утонченными чертами лица, аккуратным носиком и большими (я никогда еще не встречал таких глаз!) миндалевидными карими глазами. Она была похожа на маленького птенца, оказавшегося в большом и незнакомом мире. Смотрела на меня так… испуганно, словно я мог причинить ей вред. Наивная. Разве я способен сделать ей больно?

Единственным моим желанием было обнять ее и укрыть от всего на свете. Сделать так, чтобы эти глаза никогда не наполнялись слезами или грустью. Я не понимал, откуда взялись эти мысли, но избавиться от них было невозможно.

Внутри меня что-то происходило. Нечто незнакомое и совсем непонятное. Я не мог дышать, мне не хватало воздуха. Сердце в груди вдруг замерло, и жизнь во мне будто остановилась. Было только здесь и сейчас. Лишь она и это мгновение. Я смотрел на нее зачарованными глазами.

Вдруг, девушка выронила ежедневник из рук. Его падение отозвалось эхом по всей комнате. Она побледнела, словно видела перед собой призрак. Мне стало страшно за нее.

– Что с вами? Вы в порядке? – сделал шаг вперед, хотел быть ближе к ней и не прогадал. Всего секунда и девушка потеряла сознание.

Она начала падать, так же легко и изящно, как двигалась тогда на танцполе. Я успел подхватить ее всего за секунду до того, как она ударилась бы о спинку одного из кресел. Девушка, правда, почти ничего не весила.

– Что происходит? Кто она? – Алессандро оказался рядом, но я почти не слушал его.

– Мой переводчик, – не знаю, сказал я это на русском или английском, но тот больше ничего не говорил.

Я открыл дверь с небольшую смежную комнату и положил девушку на диван. Нужно было действовать быстро. Если с ней что-то случится, я никогда не прощу себе этого. Схватив одноразовый бумажный стакан, набрал немного воды из куллера и плеснул ей в лицо. Ее глаза задвигались, веки приподнялись, а с губ сорвался тихий, едва различимый, стон.

Она посмотрела сначала на Алессандро (он стоял рядом ней), потом подняла взгляд на меня, стоящего над ее головой, и снова побледнела. Я не мог понять, что с ней происходило в этот момент, был не в состоянии вымолвить и слова. Просто стоял, сжимая в руке пустой стакан, и молча, смотрел на нее.

– Я уже подъехала, – сказала, выходя из автомобиля такси. – Надеюсь, всё будет быстро, а то темнеет. Вдруг, родители вернутся раньше времени...

Мне было не по себе от того, что приходится их обманывать. Никогда раньше не позволяла себе ничего подобного. Мама с папой были в Ереване последние несколько дней и скоро вернутся обратно, Арсен же отправился встречать их в аэропорту. Надеюсь, он придумает достойную причину, почему я не с ним.

Когда садилась в машину, было семь вечера. Дорога заняла около получаса, но этого оказалось достаточно, чтобы наступили сумерки. Конец мая по климатическим характеристикам напоминал уже летние месяцы. Сезон отпусков уже начался, и в городе было полно отдыхающих. Наверное, в этом и проблема всех жителей курортных городов. Мы перестаём наслаждаться жизнью и красотой окружающей природы, не замечаем красоты там, где её видят другие.

Я смотрела на людей, гуляющих по центру, и не могла понять их восторга от вида заката над морем или ароматом еды, доносящихся из многочисленных заведений вокруг. В отличие от них, мне хотелось скорее закончить начатое и вернуться домой. Желательно, пока это не сделали родные.

Ночной клуб "Paradise" (совсем неподходящее название для подобного рода заведения) пользовался огромным спросом и популярностью среди всей сочинской молодёжи. Обычно, он открывал свои двери с восьми вечера и кипел жизнью до раннего утра. Но, судя по огромной афише у входа и толпы желающих попасть внутрь, сегодня, они изменили своё привычное расписание.

Мне пришлось простоять в очереди двадцать минут. Сотрудники клуба (двое огромных, почти в два метра ростом, мужчины в чёрных костюмах) проверили мое удостоверение личности и только посте этого мне разрешили войти внутрь.

Несмотря на то, что здание клуба было полностью выполнено из металла и стекла, внутри царил полумрак. Я оказалась в холле, откуда вела лестница вниз, на нижний уровень. Оттуда уже доносились громкие биты и оглушающая музыка. От шума вокруг мне стало не по себе.

Запахнув на груди кардиган, я старалась держаться как можно дальше от основного потока и двигаться с краю. Не хотелось привлекать к себе особого внимания. Только сделаю, о чем обещала, и немедленно вернусь домой...

Бармен внимательно выслушал мою просьбу и попросил одного из охранников проводить меня в кабинет администратора. Мол, там мне точно смогут помочь. Я шла за этим мужчиной, прикладывая максимальное количество усилий, чтобы не бросить все и сбежать. Сама атмосфера заведения давила на меня. Воздух был полон запахов алкоголя и дыма, отовсюду доносился смех. Казалось, будто я попала в параллельную реальность, где всё было абсолютно другим. Не таким, к чему привыкла я.

Основным желанием все это время было – развернуться и уйти. Хотела покинуть это место как можно скорее. Не могла поверить, что позволила уговорить себя на эту авантюру. Разве такой я человек? Мне еще никогда не приходилось покидать дом в такой поздний час…

– Подождите здесь, – сказал мужчина, окинув меня внимательным, даже ощупывающим взглядом. Он словно оценивал мою внешность, как если бы я была участницей конкурса красоты. Это заставило меня напрячься и отвести глаза в сторону. Я чувствовала себя рыбой, которую выбросило волной на берег.

Хотела спросить, кого мне следует ждать, но он моментально удалился. Я осталась стоять у черной двери с табличкой «Администратор». К счастью, в этой части здания не было ничего, кроме пары кабинетов. Что-то вроде небольшого офиса, откуда они, вероятнее всего, руководили делами клуба. Музыка доносилась до меня, но уже не так громко и мой слух получил возможность немного передохнуть. Кажется, у них здесь довольно хорошая звукоизоляция, иначе меня продолжило бы глушить.

Краем глаза взглянула на маленький циферблат наручных часов – подарок от папы на мое восемнадцатилетние. Восемь вечера. Через двадцать минут самолет приземлится…

«Только бы все обошлось», – думала с дрожью в сердце. Я не знаю, почему, но мне было по-настоящему плохо. Кажется, внутри все смешалось и закружилось в карусели. Мысленно отсчитывала каждую секунду и озиралась по сторонам. Наконец, увидела молодого парня поднимающегося по лестнице из общего зала. Это, наверное, и есть их администратор. По крайней мере, он соответствовал тому образу, который я составила в голове. Высокий, волосы подстрижены по моде, находятся в небольшом беспорядке. На нем были футболка и штаны – черные джинсы. Телосложение спортивное, под одеждой выступают мощные мышцы.

– Здравствуйте, – начала я дрожащим от непонятного волнения голосом. От него пахло дымом и алкоголем, из-за чего мне стало совсем не по себе. Отведя голову в сторону, говорила через себя. – Мне сказали, что вы поможете мне. Дело в том…

Он подошел совсем близко. Почти коснулся моего плеча рукой. Я отшатнулась в сторону, но вскоре почувствовала себя ужасно глупо. Он только хотел открыть дверь. Боже, какая же я трусишка! Конечно же, он должен попасть в свой кабинет, чтобы выслушать меня и помочь.

Рукой указал мне входить, я переступила через порог и снова устремила на него взгляд.

– Мне нужно…

Услышала короткий смешок, от которого по спине пробежала волна мурашек. Он зарыл дверь и сделал шаг по направлению ко мне. Его немного пошатывало, но при этом он умудрялся ходить очень уверенно. Я отступила назад.

– В-вы… – начала заикаться. Ситуация выходила за рамки нормальной. Его взгляд… Я боялась того, кто стоял напротив.

– Я знаю, что тебе нужно, – он говорил со мной так, словно мы были давно знакомы. Мне же хотелось соблюдать субординацию. – А ты очень даже красивая, не ожидал. Думал, парни преувеличили…

– Я н-не понимаю. М-не н-ужно т-только, – он продолжал приближаться. Я уже прижалась спиной к столу. Ужас охватил меня с головой. Перестала мыслить адекватно. У меня началась паника.

У него были холодные, леденящие душу, серые глаза. Я еще никогда не видела таких. Они были словно мертвые, лишенные всего человеческого. Из-за огромного зрачка радужки было почти не видно. Этот человек был опасен. От него исходила угроза, а я не могла двинуться с места. Стояла на месте, словно перепуганный заяц перед свирепым волком.

– П-пожалуйста, дайте мне уйти, – взмолилась я чужим, незнакомым голосом. Хотелось плакать. Слезы на глазах не давали сфокусировать взгляд.

Его ладонь поднялась и коснулась моей щеки. Он будто пытался стереть с нее мокрую дорожку. От этого прикосновения меня ударило током. Волна отвращения прошла сквозь все нервные рецепторы. Отчаянно, дернулась в сторону. Надеялась, сработает элемент неожиданности и мне удастся пробиться к двери. Но нет. Он был очень силен. Огромная бесчувственная скала. Глыба без сердца и эмоций.

Какой-то крошечный угол подсознание уже знал, что сейчас произойдет и даже был к этому готов. Я же не хотела сдаваться без сопротивления. Нет! Только не это! Не так и не с ним! Это неправильно! Такого не должно было происходить!

Ему не составило большого труда схватить мои руки, сжать их одной ладонью, словно в наручниках. Он наклонился и коснулся моей шеи своими губами. Каждое место, каждый миллиметр кожи, до которой он дотрагивался, горел адским пламенем и нестерпимо болел. Чувство, словно меня разделывали живьем. Я уже не могла сдерживать слезы, они лились не переставая.

– Такая сладкая, – шептал он, снова и снова пытаясь запечатать мой рот своими губами. Меня тошнило. Желудок скрутило от сильных спазмов. Голова кружилась, а горло болело от постоянных криков (все это время я, не переставая, звала на помощь и умоляла его прекратить). Он не слышал меня. Ни одно мое слово не доходило до него. В его взгляде не было ничего, кроме грязной животной страсти.

Я отчетливо слышала его тяжелое дыхание, чувствовала, как под грудью бешено колотится сердце. Его руки опустились ниже, мне пришлось зажмурить глаза. До последнего не хотела верить в реальность происходящего.

«Это неправда. Не со мной. Меня здесь нет. Это не я», – твердила мысленно, пытаясь отстраниться, уйти из действительности. Кажется, у меня начало получаться. В какой-то момент я перестала что-либо чувствовать. Меня будто и не было здесь никогда. Душа словно отделилась от тела и смотрела на все со стороны, без каких-либо эмоций. Во мне вдруг все умерло. Я перестала существовать.

Пришла в себя от острой боли, пронзившей низ живота. Что-то теплое сползло по внутренней стороне бедра, а вместе с этой каплей из меня вытекла вся жизнь…

Я лежала лицом на столе, перед моими глазами все расплывалось, но одно я видела слишком отчетливо. Наручные часы со знакомым до боли механизмом работали как раньше. Они шли, не обращая внимания на то, что мне уже никогда не вырваться из этой комнаты. Моя душа навсегда осталась здесь, заточенная в незнакомых стенах.

– Ты же поможешь мне, – в голове эхом отзывались одни и те же слова. – Дело всего на несколько минут. Просто подойдешь к администратору, объяснишь ситуацию и заберешь часы.

Очередная слеза выкатилась из щеки и пополнила небольшое озеро на столе. Его руки продолжали сжимать мою талию, оставляя на ней свой след. Мне уже никогда не отмыться. Эта метка будет жить вечно, как и память обо всем произошедшем.

Вдруг, взгляд остановился на блестящем сувенирном ноже для бумаги. Такие давно перестали использовать, но некоторые люди хранили их на своих столах, как дань истории прошлого. Рука сама по себе потянулась к нему. Ощутила в ладони приятный холод стали. Он придавал сил и вселял уверенность. Этот маленький инструмент с острым лезвием напомнил мне, что я еще жива. В моей груди еще бьется сердце.

Все произошло очень быстро. Я не успела даже ни о чем подумать. Единственное, чего я искренне желала – причинить ему боль столь же сильную, какую он заставил пережить меня.

Всего одна секунда, один рывок и взмах рукой…

Футболка пропиталась кровью… Алая жидкость распространялась быстро, пятно становилось все больше. Это была кровь… Его кровь… Она была на моей руке и лезвии ножа, которое я продолжала сжимать изо всех сил. Я задыхалась. Воздуха не хватало, голова кружилась, а тело… Такое чувство, словно меня изнутри разорвали пополам. Ноги дрожали, не могла стоять, но понимала, что нельзя сдаваться. Пока он смотрит на свою рану, я должна сделать что-нибудь, должна сбежать…

Подол платья спустился с талии, прикрывая бедра и ноги. Я бросилась к двери и выбежала из кабинета. Внизу все шло своим привычным чередом. Никто и не слышал моих криков. Люди веселились, танцуя и выкрикивая похвалу ди-джею. Они не заметили ни моего появления, ни исчезновения.

Только оказавшись вне ненавистных стен, на свежем воздухе и свободе, начала медленно все осознавать. Ноги подкосились, и я упала прямо на землю, больно ударившись коленями. Изо рта вырвался крик. Громкий, душераздирающий, какой испускает раненое животное перед смертью. Это был конец. Мери умерла…

Нечто холодное упало на мое лицо и вырвало меня из плена воспоминаний. Поначалу, когда открыла глаза, не могла понять, где я нахожусь. Все вокруг было незнакомым. Потом, потихоньку, ко мне начала возвращаться память. Это был он. Мне стало плохо после того как я увидела перед собой живое воплощение всех своих фобий и ночных кошмаров.

– Вы в порядке? – низкий мужской баритон привлек мое внимание. Слова на итальянском резали слух. Я удивленно взглянула на мужчину, которому он принадлежал, и не могла заставить себя говорить.

Алессандро Маттиа ди Аллегро стоял рядом со мной, глядя на меня своими огромными синими глазами. Он выглядел очень взволнованным, но даже это не могло заставить меня думать о чем-либо другом. Я не могла ничего с собой сделать. Его присутствие действовало на меня гипнотически. Мне нужно было вырваться из этого плена, выйти на волю.

– Как вы? – каждый звук этого голоса пробуждал во мне память о той ночи. Все тело покрылось гусиной коже, руки начали дрожать. Такое ощущение, будто я оказалась заперта в волшебной комнате ужасов, где пробуждаются и оживают все твои самые страшные кошмары.

Когда попыталась сесть, голова снова закружилась от слабости, и я чуть не упала обратно на диван. В тот самый момент ко мне на плечи опустились две большие ладони, высвобождая на волю все новые воспоминания. Дернувшись, словно от удара током, я отползла в сторону и уперлась взглядом в пол.

Черт возьми, это невозможно! Почему из семи с лишним миллиардов человек, живущих на этой планете, моим шефом оказался именно он?! За какие такие грехи я вынуждена постоянно расплачиваться?

Хотелось плакать. Я чувствовала, как слезы скапливаются в глазах и мечтают вырваться наружу, но делать это в его присутствии значило продемонстрировать свою слабость, доказать его власть надо мной…

– Может, нам следует вызвать врача? – он подошел ко мне и опустился передо мной на корточки. Мы оказались в непосредственной близости друг от друга. Всего несколько сантиментов отделяли меня от него. Я даже могла чувствовать аромат его парфюма. Нет, это правда какой-то сон. Я сейчас открою глаза, и он исчезнет. – Вы такая бледная, словно увидели настоящее привидение. Позвольте, я отвезу вас в больницу. Во всяком случае, шутить со здоровьем нельзя.

Я не могла поверить собственным ушам. Нет, это не может быть правдой! Скорее всего, он – очень хороший актер. Притворяется, будто не знает меня. Хочет показать себя приличным человеком перед важным клиентом. Я допускала любое объяснение столь странному поведению, но только не возможность того, что он не узнал меня.

– В этом нет никакой нужды, – сжав ладони так сильно, что ногти впились в кожу, отозвалась я. Мне хотелось продемонстрировать свою силу. Хотела доказать, что не умерла и все еще могу бороться. Больше он не посмеет коснуться меня. Я не позволю причинить себе боль.

Скорее всего, это самое настоящее сумасшествие или начальная стадия шизофрении. Другого объяснения своему поведению я была не в состоянии найти. Как птица Феникс, что всегда стремилась к Солнцу, я вдруг восстала из пепла и тоже решила лететь. Пускай, это будет моя последняя попытка. Я понимала, что поступаю безрассудно, собственными ногами веду себя к бездне, которая может поглотить меня навсегда, но, сколько уже можно прятаться от своего прошлого и жить в страхе перед неожиданной встречей. Мне захотелось испробовать свои силы и посмотреть, насколько их хватит. Я решила бросить себе вызов. В любом случае, работать дальше в «Swan’s Architecture» я не смогу, так пускай же этот день станет жирной точкой в этой истории.

– Если вы меня извините, – пронзив Лебедева холодным взглядом, начала подниматься на ноги, – мы можем приступить к переговорам.

– Вы уверены? – спросил он, по-прежнему, притворяясь.

– Как никогда в жизни.

Дмитрий

Ее поведение не могло не настораживать. Девушка избегала встречаться со мной глазами, не смотрела в мою сторону и говорила там, словно в пустоту. Складывалось впечатление, словно она не хочет видеть меня, презирает. Будто я чем-то обидел ее, сделал что-то плохое…

Саркисянц Мери Артуровна. Выходит, моя прекрасная незнакомка армянка? Никогда раньше не общался с девушками этой национальности. Конечно, в университете их было много, но я не интересовался ими, не видел в тех девушках ничего особенного. Они казались мне все одинаковыми, однотипными. Смуглые брюнетки или шатенки, очень горделивые и смотрящие на всех свысока. Разве может такое отношение чем-то пленить?

Но с ней все было по-другому. Я не знаю как это объяснить, какие слова подобрать. Просто она была особенной для меня. Эдакой загадкой, которую я мечтал разгадать.

Видел, что и Макс, и Алессандро заинтересованы в ней не меньше. Их глаза так и горели любопытство и желанием познать, что скрывается за красивой оболочкой. Мне это не нравилось. Где-то в глубине своего подсознание я уже успел настроить установку, что она моя и больше ничья на свете. Никто не имел права так смотреть на нее и, уж тем более, касаться. Я не знаю, в чем кроется причина столь странных реакции и непонятной уверенности, что она уже принадлежит мне. Но ничего подобного я еще не чувствовал. Это было как шторм, сильнейший ураган, который разрушал все на своем пути, крушил и уничтожал все прежние устои и рамки, за которыми я запрятал свои чувства. Все в одночасье вырвалось наружу и грозило стать моим концом…

– Господина ди Аллегро все устраивает, – сообщила Мери, снова глядя куда-то перед собой. Голос девушки звучал довольно тихо, без каких-либо эмоций. Она только делала свою работу, но мыслями была где-то очень далеко. Ее тревожило что-то. Я чувствовал, как Мери старается пересилить себя, она была очень напряжена. Складывалось впечатление, будто причина этого кроется именно во мне… Меня задевало такое отношение, но я ничего не мог с собой поделать. Пусть переговоры закончатся, а после попрошу ее задержаться и попытаюсь понять, в чем дело. – Он готов подписать новый договор прямо сейчас.

– Отлично, – заметив, что я и не собираюсь ничего говорить, Макс решил взять ситуацию в свои руки. – Мы рады, что сумели воплотить в жизнь все ваши идеи. Наша команда вложила в этот проект душу.

Мелодичный голосок принялся переводить на итальянский все сказанное моим другом. Она повернулась к Алессандро и тем самым словно вычеркнула меня и этой реальности. Мери старательно делала вид, что меня нет. Внутри меня полыхало пламя. Я чувствовал, как кровь приливает к лицу, дышать становилось все тяжелее. Ненавижу, когда меня пытаются игнорировать. Нет ничего унизительнее и оскорбительнее для любого человека. Я понял это очень давно и дал себе слово, что никому не позволю так к себе относиться.

Отношения между моими родителями испортились за год до того как ее не стало. Мне неизвестно, что именно произошло между ними, но папу будто подменили. Человек, которого я знал и любил, вдруг исчез. Он превратился в настоящего монстра, для которого не существовало ничего хорошего.

В первый раз я застал его с любовницей за несколько дней до своей ссылки. Мне нужно было узнать у него, когда мы поедем в наш дом на море. Наивно полагал, что семейные каникулы смогут вернуть наши прежние отношения, мама с папой помирятся и все у нас будет как раньше…

Глупый, наивный ребенок!

Мне следовало развернуться и уйти сразу, как за дверью кабинета послышались характерные звуки. Надо было зажать уши ладонями и убежать к себе, спрятаться в комнате и сделать вид, что все хорошо. Во время их ссор я поступал именно так. Но в тот день мне захотелось заступиться за маму. Я думал, что мне хватит сил постоять за нее…

Он услышал, как скрипнула двери и оттолкнул от себя полуголую секретаршу. Девушка отбежала к стене и принялась поправлять на себе одежду, пока отец надвигался на меня, застегивая ремень.

– Значит, любишь подглядывать, как и твоя мамаша?! – столько ненависти и злости в его голосе я слышал еще никогда. Отец все приближался, а до последнего не верил, что он поднимет на меня руку или причинит боль. – Захотел поиграть в шпионов, маленький крысеныш?!

Первый удар пришелся по моей щеке. Я дернулся и упал на спину, ударившись локтем об деревянный пол. Слезы обиды навернулись на глаза. В тот день я впервые понял, что такое «ненависть».

Мама прибежала на его крики и когда попыталась защитить меня, он ударил ее. Сильно, наотмашь. Я видел, как больно ей было, как она старалась не выказывать своих истинных чувств. Мама пыталась угомонить его, говорила, чтобы он взял себя в руки, мол, нельзя при ребенке и так далее.

– Пожалуйста, давай мы поговорим обо все наедине, – она попыталась взять его за руку, при этом, закрыв меня собой. – Дима еще слишком маленький. Прошу тебя, не трогай его. Это же твой единственный сын…

Они говорили так, словно я был пустым местом. Если мама делала это ради моей защиты, то отец не заботился ни о ком, кроме себя. Он не выбирал выражений, не щадил мою детскую психику. Я не существовал для него. Потерял значимость и превратился в объект для вымещения злобы. Мой мир начал рушиться именно в тот самый момент.

Погруженный в эти воспоминания, я и не обратил внимания, как подошла моя очередь расписываться в бумагах. Макс положил передо мной папку с договорами, а Мери с Алессандро молча, сидели напротив. Итальянец не мог упустить возможности и пытался разговорить ее. Задавал какие-то вопросы, принуждая девушку выйти из зоны комфорта и пойти с ним на контакт. Ей было неприятно все это. Я видел это по выражению лица Мери, по тому, как она сжимала в руке авторучку. В тот момент я готов был поклясться, что чувствую ее, слышу, о чем она думает…

– Дим, – шепнул мне на ухо Макс. – Что с тобой сегодня? Ты заболел?

Вскинув на него глаза, я густо нахмурился. Нужно было держать себя в руках. Мне нельзя выказывать слабость, делать, что вздумается. На моих плечах лежит огромная ответственность перед теми людьми, которые работали над этим проектом день и ночь. Я не имею права в такой ответственный момент думать о посторонних вещах. Как бы сильно они меня не интересовали.

– Отлично! – дождавшись, когда я поставлю свои подписи, торжественно объявил Поляков. – Поздравляю нас всех!

Далее следовала церемония обмена поздравлениями и рукопожатиями. Мы стояли во главе стола, так получилось, что Мери оказалась рядом со мной.

– Работы по внутренней отделке курорта начнутся согласно утвержденному плану, – заговорил я, впервые за последние несколько минут. Девушка терпеливо продолжала выполнять свою работу. Она переводила все мои слова, умудрившись при этом ни разу не встретиться со мной взглядом. – Мы с моим главным дизайнером посетим его на следующей неделе, чтобы проконтролировать все на месте. Уверен, никаких заминок возникнуть не должно.

– Я знаю, сеньор Лебедев, – ответил Алессандро, вновь перейдя на русский язык. Тем самым он предоставил Мери возможность отдохнуть и перевести дух. – Всегда приятно иметь с вами дело.

– Взаимно, сеньор ди Аллегро, – мы снова пожали друг другу руки. – Надеюсь, наша договоренность по поводу праздничного ужина еще в силе? – Если честно, мне очень хотелось услышать отрицательный ответ. Вместо того, чтобы сидеть в ресторане и обсуждать с ним дела, я бы предпочел познакомиться со своей новой переводчицей…

– Только если сеньорита согласится составить нам компанию, – Алессандро повернулся к Мери и одарил ее улыбкой. Внутри у меня взорвался вулкан. Еще немного, я бы набросился на наглого итальянца с кулаками, позабыв обо всех соглашениях. Какого черта он себе позволяет?

Девушка была смущена. Ее щеки мило зарделись, а зрачки (и без того нереально большие) стали совсем огромными. Она, как и я, не ожидала такого поворота событий.

– Извините, – вдруг, заговорили мы одновременно. Повисла неловкая пауза. Впервые, за весь этот час, Мери посмотрел на меня и я понял, что пропал. Я словно тонул в ее глазах, падал в бесконечную бездну, из которой уже невозможно спастись.

Время словно остановился в этот момент, часы замерли, позволяя волшебной секунде длиться вечно. Весь мир отошел на второй план, превращаясь ни в что. Она одна была воплощением всего, что значимо в этой огромной вселенной. Моя прекрасная таинственная незнакомка из снов.

– Говорите, – ощутив всем своим естеством ее волнение, решил немного подбодрить. Я улыбался ей так, как не улыбался ни одной женщине в жизни. Смотрел на нее с бесконечным восхищением. Я надеялся, что это поможет растопить лед в ее душе и позволить мне почувствовать чуть больше свободы.

«Только подай знак», – мысленно просил ее. – «И я сделаю все, чтобы мы узнали друг друга. Прошу, почувствуй то, что происходит в моем сердце. Оно еще никогда не билось так часто…»

– Прошу меня извинить, – медленно начала она, – но я, правда, не могу.

– Всего один вечер, сеньорита Мери, – не унимался Алессандро. Его настойчивость начала действовать мне на нервы. – Мне бы не хотелось покидать этот чудесный город, так и не узнав вас лучше.

Он говорил на ломаном русском, из-за чего мое негодование только усиливалось. Мало того, что этот негодяй коверкал мой родной язык, так еще и пытался увести девушку, которая мне нравится. Нет уж! Не на того напал. Я не из тех, кто легко сдается.

– Вы же слышали девушку, мой друг, – решил вмешаться в этот бессмысленный разговор. – Если Мери Артуровна не хочет, не нужно ее заставлять…

– Все девушки любят, когда их уговаривают, – парировал Алессандро.

Он явно был настроен не менее решительно, чем я. Эта словесная перепалка грозилась перерасти в нечто большее. Мы стояли друг против друга, а между нами – сама Мери. Двое мужчин сражались за внимание девушки в лучших традициях кинематографа.

– Конечно же, мы все отправимся на праздничный ужин, – за моей спиной послышался самодовольный голос Макса. Этот павлин снова решил все испортить. – Мери Артуровна, – обратился к, ничего не понимающей, девушке, – вы же понимаете, что это входит в ваши прямые обязанности. Во время ужина могут возникнуть деловые вопросы, которые придется решать на месте. Нам понадобится хороший переводчик.

Ей ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть. Встреча была окончена. Мы все вместе вышли из конференц-зала и направились к лифту. Алессандро решил не терять времени даром и заговорил с Мери, конечно же на итальянском. Похоже, ему доставляло удовольствие действовать мне на нервы. Мы с Максом шли за ними, я, молча, сверлил взглядом спины этих воркующих голубков, сжимая и разжимая пальцы в кулаки.

Еще раз, уточнив время встречи, дождались, когда итальянец сядет в свой автомобиль, и вернулись в здание офиса. Договор о сотрудничестве был подписан. Вроде, надо бы порадоваться этому, но все мои мысли были забиты абсолютно другим. Множество вопросов крутилось в голове, требуя отыскать на них ответы как можно раньше. Я должен понять, кто эта девушка и почему я теряют над собой власть, когда она рядом.

– Ты чего, дружище? – Макс отвел меня в сторону и заговорил таким тоном, словно перед ним стоял умалишенный. Друг смотрел на меня с нескрываемым смятением. – Мы же так хотели заполучить этот заказ. Так что теперь не так?

– С чего эти глупые вопросы? – попытался отмахнуться от ненавистного допроса, но Поляков есть Поляков. Самое приставучее создание из всех, какие мне встречались в жизни.

– Да ты за всю встречу не проронил почти ни слова! – возмущенно повысил голос. – Уставился на эту переводчицу и молчок. Что за дела вообще? Я тебя не узнаю…

– Не помню такого, чтобы я отчитывался перед тобой за каждый свой поступок, – выдернул руку из его железной хватки и тяжело вздохнул. – То, что происходит в моей голове, не касается никого, кроме меня. Я не нанимал тебя в личные няньки. Будь другом, вернись к работе и оставь меня в покое!

Возможности сказать еще что-либо я ему не предоставил. Развернувшись, торопливо зашагал в сторону входа. Судьба предоставила мне возможность и свела наши с Мери пути. Нельзя делать вид, будто мне все равно. Я обязан поговорить с ней. Эта девушка перевернула весь мой привычный мир с ног на голову одним только своим появлением. Что все это значит? Почему наши пути вновь соединились после той спонтанной мимолетной встречи в ночном клубе? Что такого особенного в ней, раз меня пробирает до дрожи в сердце каждый раз, стоит мне посмотреть в глаза этой девушки?

Кто ты такая Мери? Какая роль тебе отведена в моей жизни?

Голова взрывалась от такого количества вопросов. Я шел к ней в кабинет, будучи уверенным лишь в одном – мы обязаны поговорить. Мне жизненно необходимо узнать, кто она и что именно нас связывает. В том, что между нами есть некая ниточка, которая и стала причиной моих безумных реакций, я не сомневался ни на секунду.

– Однажды, в твой мир ворвется та самая девушка и заставит тебя взглянуть на все другими глазами, – этот голос сопровождал меня на протяжении многих лет. С тех самых пор, как я впервые публично заявил, что не верю в светлую и бескорыстную любовь. В любых отношениях одному всегда что-то нужно от другого. Именно это заставляет двух людей быть рядом. – Любовь нагрянет к тебе, когда ты совсем не будешь готов к ней. Она приходит сама и всегда неожиданно. Никто не знает, в какой момент его сердце забьется чаще, а глаза перестанут видеть что-либо, кроме нее одной…

Оказавшись у нужной двери, я сделал глубокий вдох и толкнул ее внутрь. Пора взглянуть своей судьбе в глаза. Больше никаких игр и обмана. Мне нужно понять, что именно она таит за этими странными взглядами и нервной дрожью. Сейчас или никогда!

Он смотрел на меня. Все это время не отводил взгляда в сторону. Порой, мне даже казалось, что его глаза способны видеть меня насквозь. Вот они проникают в самые глубокие и потайные уголки моего подсознания и пробуждают в мыслях воспоминания о той встрече. Мурашки огромными стаями носились по спине, нервная дрожь проникала в кости, заставляла вновь прочувствовать все пережитое. Я будто вновь оказалась в полумраке той комнаты, он стоял напротив, словно скала. Как огромная каменная глыба, которая не имеет ни сердца, ни души…

Пока шли переговоры, он почти не разговаривал. Не знаю, что творилось в его голове, но лицо мужчины оставалось непроницаемым. Холодные серые глаза не выражали ничего, кроме немого вопроса. Что-то странное и непонятное происходило с ним. Это видела не только я, но и Максим Александрович и сеньор ди Аллегро. Мне было некомфортно находиться с ними в одном помещении. Слишком много внимания для меня одной. Мысленно, отсчитывала секунды, когда эта пытка закончится и я смогу, наконец, вырваться на свободу.

Алессандро Маттиа ди Аллегро производил впечатление сильного и волевого человека. Да, он был красив, но не в обычном понимании этого слова. Его внешность была отражением внутренних качеств, о которых я читала во многих иностранных журналах и газетах. Сеньор ди Аллегро был из тех, кто привык добиваться своего. Победитель по жизни, не знающий вкуса поражения или уступки. Ему было чуть больше тридцати лет, одетый в дорогой классический костюм, волосы аккуратно уложены, модная ухоженная бородка. Весь такой уверенный в себе, немного надменный. Возможно, даже самовлюбленный. Он чем-то напоминал моих отца и старшего брата. Я привыкла иметь дело с такими мужчинами, но это никогда не приносило мне ничего хорошего…

Когда ди Аллегро стал открыто демонстрировать свой интерес ко мне, стало совсем не по себе. Еще бы немного и я готова была бежать прочь, лишь бы не видеть и не слышать никого из этих двоих. Они словно вступили в игру, а наградой для победителя должна была стать я. Мерзко. Противно до тошноты, до боли в сердце.

В какой-то момент, разговор продолжился на русском, и я получила возможность передохнуть. Устремив глаза в пол, старалась не думать ни о чем. Для меня уже было большой победой быть здесь и сейчас. Требовать от своей нервной системы еще что-то – это пытаться прыгнуть выше головы. Я не собиралась хватать звезд с неба, не ставила перед собой неосуществимых задач. Просто дышать и ровно стоять на ногах. На данный момент это был предел моих возможностей.

– Только если сеньорита согласится составить нам компанию, – я поняла, что вновь стала темой разговора. Партнер и заказчик Лебедева вопросительно посмотрел на меня, заставляя поднять на него взгляд. Я чувствовала себя зайцем, которого со всех сторон окружили кровожадные волки. Шаг вправо, шаг влево – и тебя нет. Нужно было предпринять что-то. Придумать вескую причину и отказаться от этого приглашения.

Чувствовала, как под прицелом этих двоих мои щеки становятся багряными. Вот бы пол подо мной провалился, и я исчезла с лица земли! Господи, за что ты так наказываешь меня? Почему привел прямо в лапы этого чудовища? За какие грехи мне приходится постоянно расплачиваться?

«Давай, Мери», – заставила сделать глубокий вдох и заговорить.

– Извините, – мне показалось, будто это была слуховая галлюцинация. Голос Лебедева прозвучал так ясно и громко, что мной едва не исчез в тишине конференц-зала. В какой-то момент меня словно молнией ударило. Поднял лицо, встретилась с ним глазами.

Его взгляд не был похож на тот, что преследовал меня каждую ночь. Словно и не было той встречи в ночном клубе, будто он никогда не был там. Не причинял мне боли, не делал того, что уничтожила мою жизнь…

Я не знаю, что со мной произошло. Но ненависть вдруг исчезла, нескончаемая боль пропала, оставив лишь пустоту, которая начала медленно заполняться, превращая меня в полноценного человека.

– Говорите, – снова он обратился ко мне голосом, совсем не похожим на тот. Он улыбнулся уголками губ, из-за чего на щеке у него образовалась небольшая ямочка. Кажется, это все сон. Я сплю и он мне снится. Только… Почему все так изменилось? Куда девались прежние страхи? Кто этот человек?

«Только подай знак», – в моей голове зазвучал все тот же голос. Он был едва различим, пришлось сделать над собой усилие, чтобы разобрать слова, которые он шептал. – «И я сделаю все, чтобы мы узнали друг друга. Пожалуйста, почувствуй то, что происходит в моем сердце. Оно еще никогда не билось так часто…»

Я, действительно, сошла с ума. Моя психика не выдержала такого давления и решила заблокировать боль под такой странной оболочкой. Надо только успокоиться, взять себя в руки и ответить. Потом, я выйду отсюда, напишу заявление по собственному желанию и больше никогда не столкнусь с этим монстром…

– Прошу меня извинить, – начала очень медленно. В горле образовался ком и мешал говорить, – но я, правда, не могу.

– Всего один вечер, сеньорита Мери, – сеньор ди Аллегро, как и полагалось его натуре, не воспринимал отказа. Такой мужчина, вроде него, не привык слышать «нет». – Мне бы не хотелось покидать этот чудесный город, так и не узнав вас лучше.

Во второй раз за всю свою никчемную жизнь я попала в ситуацию, которой не могла контролировать. Я буквально услышала, как за спиной с грохотом захлопнулась дверь, и щелкнул замок. Сердце упало к моим ногам, голова начала кружиться.

– Вы же слышали девушку, мой друг, – во мраке того кабинета прозвучал голос из моей головы. Он был как ниточка света в этой кромешной темноте. Словно спасательный круг, брошенный утопающему, который уже потерял надежду и готовился принять смерть. Я устремила взор на Лебедева и снова почувствовала это странное тепло в груди. – Если Мери Артуровна не хочет, не нужно ее заставлять…

– Все девушки любят, когда их уговаривают, – парировал Алессандро.

Между ними началась самая настоящая словесная перепалка. Двое решительно настроенных мужчин, стоящих по обе стороны от меня, решали, как мне стоит поступить. Мне еще никогда не приходилось быть свидетелем большего безумия. Захотелось повысить голос, крикнуть им обоим, что я не вещь, и никто не может решать за меня, но Максим Александрович вмешался в этот спор.

– Конечно же, мы все отправимся на праздничный ужин, – сказа он, поставив жирную точку в их разговоре. Услышав подобное заявление, я чуть не засмеялась в голос. Честное слово, они решили довести меня до истерики общими усилиями. Как еще объяснить весь этот бред? – Мери Артуровна, – обратился ко мне, окинув предварительно внимательным взглядом с головы до пят, – вы же понимаете, что это входит в ваши прямые обязанности. Во время ужина могут возникнуть деловые вопросы, которые придется решать на месте. Нам понадобится хороший переводчик.

Очередная пощечина и насмешка судьбы. Вот что значит выбрать профессию не по душе. Если бы я только могла отмотать время назад и заставить все измениться. Я бы никогда не пошла в то ужасное место, не стала бы слушать никаких уговоров, поступила бы в университет по специальности своей мечты и навсегда уехала бы жить в другую страну. Туда, где меня никто не знает и не может диктовать, что делать…

К счастью, встреча подошла к концу и мы отправились провожать ди Аллегро. Ужин должен был состояться этим же вечеров в фешенебельном ресторане Moscow City. А значит, у меня еще было несколько часов в запасе, чтобы предпринять решительные меры. Только бы не поддаться панике и суметь принять здравое решение. Единственное, что в этот момент я знала наверняка – дорогие домой не существует. Я ни за что не вернусь в семью, которая отказалась от меня. Ни родители, ни брат меня больше не увидят. Иначе, я окончательно перестану уважать себя.

– Надеюсь, вам уже лучше? – голос мужчины ворвался в мои мысли и заставил вернуться в реальности. Алессандро стоял рядом со мной в лифте, Лебедев и Поляков были перед нами. – Вы напугали меня этим обмороком. Признаться честно, я впервые растерялся и не знал, как поступить. К счастью, ваш босс оказался рядом и смог вовремя сориентироваться…

Я слушала его, а в голове возник образ Лебедева, держащего меня на руках. Так, значит, ему я обязана своим «спасением»? По спине прошел неприятный холодок, ладони вспотели.

– Сеньорита, – он коснулся моего плеча, я вздрогнула от неожиданности. – Прошу, не подумайте ничего плохого. Вы очень красивая и милая девушка. Мне хотелось бы познакомиться с вами ближе…

– Я не, – начала было, чтобы закончить этот бессмысленный разговор, но он не позволил.

– Мери, я не из тех людей, кто привык врать или разбрасываться пустыми словами, – начал мужчина, встав напротив меня. – Одна встреча и, если вы потом скажете: «нет», я исчезну и больше никогда вас не потревожу. Обещаю.

Вот все было легко в этой жизни! Я бы согласилась на многое, лишь бы Лебедев навсегда пропал из моей жизни.

– Я не знаю, что сказать, – отозвалась неуверенно.

– Ничего и не нужно, – Алессандро улыбнулся, и мы вышли из лифта. – Я буду, с нетерпением, ждать встречи с вами, la mia bellezza.

Когда итальянец сел в автомобиль (это был роскошный внедорожник Mercedes Benz G-Class), я бросилась прочь. Меньше всего меня волновала реакция тех, что смотрели мне вслед. А взгляд Лебедева я чувствовала слишком остро. Он прожигал мне спину, заставляя позвоночник плавиться. Мне только хотелось скрыться из его вида, раствориться и исчезнуть среди толпы сотрудников, чтобы он больше никогда меня не видел.

Оказавшись в своем кабинете, захлопнула двери и прижалась к ней спиной. Легкие и дыхательные пути горели так, словно я пробежала марафон в несколько километров. Сердце колотилось, как бешеное, холодный пот стекал по спине. Мне казалось, что меня преследуют. Будто чудище шло за мной по пятам, готовое напасть в любой момент. Я же тщетно пыталась его провести и избежать наказания за свое неуместную смелость.

– Такая сладкая, – в ушах эхом отзывался тот самый голос. Он был слишком реален, чтобы казаться воспоминанием. Я готова поклясться, что слышу за спиной его дыхание.

Отбежав вглубь помещения, оперлась о стол и закрыла глаза. Слезы уже собрались и готовы были пролиться на волю. В отличие от меня, они по-настоящему жаждали свободы и не останавливались ни перед чем. Первая слеза упала на мой ежедневник, который я положила перед собой минутой ранее. Бесконечный поток влаги застроился по моим щекам, словно водопад. Соленые реки все текли и текли, но мне так и не стало лучше. Никакого освобождения не было. Я оставалась все той же беспомощной, беззащитной Мери, оказавшейся в ловушке. Сзади послышался шум открывающейся двери. В этот момент в моей больной голове что-то щелкнуло. Я окончательно выпала из жизни и снова стала пленницей того кабинета…

Все повторялось. Тот же стол, заваленный бумагами, те же шаги за спиной и монотонное тиканье наручный часов. Боже, я действительно, их слышала! Зажав рот ладонью, дабы не закричать, медленно повернулась. Мне было слишком хорошо известно, что он не сжалится и не отпустит. Насилие повторялось всегда. Снова и снова. Каждую ночь, когда я оказывалась здесь.

Он замер в метре от меня. Стоял и смотрел так, словно никогда раньше не видел. Его взгляд не выражал ничего, кроме смятия. Но я-то знала, что это всего лишь маска. Он спрятал свое истинное лицо за ложным образом, который должен ввести меня в заблуждение, заставить поверить ему.

– Мери? – слышать из его уст свое имя было так непривычно, словно его произносило существо, не умеющее разговаривать. В какой-то момент мысли немного прояснились. В голове возник вопрос: «Откуда ему известно мое имя? Я же его не называла…». Но смятение прошло в следующий миг, когда он приблизился ко мне вплотную. Мое лицо оказалось на уровне его груди. Перед глазами маячил узкий шелковый галстук. Я почувствовала аромат мужского парфюма (не тот, что раньше). На этот раз он не был таким острым и приторным. От него не пахло алкоголем и дымом сигарет, от которого я сразу же начинаю задыхаться.

Все эти признаки твердили о том, что это не сон и не воспоминание. Передо мной стоит реальный Лебедев, но я была еще не готова воспринимать все это. Мой мозг блокировал любую информацию. Я чувствовала, что-то не так. Раньше все происходило по стандартному сценарию, без каких-либо изменений. Он говорил о том, как мне будет хорошо с ним, шептал что-то невразумительное, после чего я не чувствовала ничего, кроме острой боли внизу живота и в области сердца. Но сейчас… Сейчас, я не понимала, что происходит и, что будет потом…

– П-пожалуйста, – взмолилась я, чувствуя, как ноги становятся ватными. Силы покидали меня, превращая в безвольную тряпичную куклу. – Н-не надо… Умоляю…

– Что происходит, Мери? – спрашивал он, но я не слышала ничего, кроме голоса в своей голове. Хотела закричать, позвать на помощь, и тоже безрезультатно. Горло словно сдавила чья-то рука, не давая проронить ни звука. – Кто вас напугал? Вы такая бледная…

Он протянул руку и прижал свою ладонь к моей мокрой щеке. Холодные пальцы едва касались меня, они не причиняли боли, не вызывали отвращения. Я смотрела в глубокие серые глаза и ждала, когда же в них появится тот огонь, когда они потеряют все человеческое и станут похожи на куски разбитого стекла.

– Вам, и, правда, нужно к врачу, – произнес Лебедев, так и не убрав руки. – Вы слышите меня? Мери?!

Я попыталась открыть рот и сказать, чтобы меня не трогали, но это было выше моих возможностей. Комната закружилась перед глазами, как на карусели. Все смешалось в одно разноцветное пятно непонятной формы. Я поняла, что скоро потеряю сознание и изо всех сил пыталась предотвратить это.

– Уходите, – прижав обе руки к мощной каменной груди, попыталась оттолкнуть его. – Хватит! Я больше не хочу! Оставьте меня, наконец!

К моему удивлению, он не стал делать что-либо против моей воли. Отступив немного назад, мужчина продолжал смотреть на меня притворно-заботливым взглядом. Его губы были плотно сжаты в тонкую линию, на шее нервно дергалась жилка. Только, когда он отошел, я начала приходить в себя. Туман в голове стал проясняться. Глаза больше принимали воображаемое за правду.

В голове красным светом замигала одна-единственная мысль, которая разрушила все стены непонимания. Он меня не узнал! Он не помнит ни меня, ни той ночи. Поэтому, он вел себя так странно. Я для него – лишь девушка-переводчик и больше ничего.

Ноги подкосились, и я чуть было не упала, но Лебедев снова подоспел вовремя. Его рука обхватила мою талию, я оказалась почти прижата к его груди. Наши глаза снова встретились.

– Как вы? – моментально вернув мне равновесие, он отдернул свои руки и отошел чуть назад. – Может, все же, я отвезу вас в больницу? Со здоровьем ведь не шутят…

Господи, что же за игру такую ты затеял со мной?

Слов больше не было. Как бы я ни старалась найти всему этому логическое объяснение, ничего не выходило. Его просто не существовало! Это была настоящая насмешка Небес. Почему среди стольких стран и городов, мне нужно было попасть именно в Москву? Почему наши пути снова пересеклись спустя столько лет?

Я смотрела на того, кто растоптал и уничтожил меня, огромными от шока глазами. Пыталась воспроизвести в голове сценарий одной из воображаемых встреч и понять, как нужно себя вести, но не получалось. Пусто. Никаких идей.

– Вы так смотрите на меня, – начал он, смущенно проведя по волосам рукой. Чудовище, которое было в моей памяти, словно вдруг превратилось в обычного человека. Человека, у которого есть сердце, душа, эмоции и чувства… Человека, который не способен причинить боль…

– В-вы напомнили кое-кого, – неизвестно откуда, во мне появились и силы. Я заговорила с ним, словно действительно ничего не было. – П-простите за эту сцену. Я… я не знаю, что на меня нашло.

– Как вы себя чувствуете? – почему я не слышу в этом вопросе ничего, кроме искренней заботы и участия? Что со мной такое творится?

– Я в порядке, – найдя за спиной край стола, сжала его так, что пальцы заболели. Это был вовсе не сон. На этот раз он был настоящим. Дмитрий Владимирович Лебедев – тот самый монстр, который похитил у меня мою жизнь. Стоит передо мной собственной персоной и спрашивает, как я. Человек, которого я ненавижу больше всего на свете искренне пытается мне помочь...

Дмитрий

Никак не мог избавиться от мыслей о ней. Эта девушка засела в моей голове и не давала покоя. Даже находясь вдали от нее, я чувствовал ее запах, слышал тихий, слегка дрожащий голос, от которого по спине бегали мурашки. Сидя в своем кабинете, с трудом сдерживался, чтобы не броситься вниз, дабы снова увидеть ее, взглянуть в эти прекрасные карие глаза и убедиться, что она реальна. Порой, казалось, будто я все это придумал, дал волю воображению и поверил в существование таинственной незнакомки из своих снов.

Только встретив ее, я понял, почему там, в клубе, не мог отвести взгляда и смотрел на Мери словно зачарованный. Да все потому что я уже знал ее. Сотни, тысячи раз она приходила ко мне по ночам. Вот откуда мне были знакомы эти лицо, голос и аромат. Моя Мери. Мой ангел наяву.

Но что за тоска сокрыта в глубине ее души? Почему мне так трудно смотреть ей в глаза? Каждая самая крошечная морщинка девушки отзывалась острой болью в моем сердце. Я смотрел на нее и будто чувствовал все, что переживала она. Порой, даже казалось, словно слышу все ее мыли. Ей не нужно было говорить, чтобы я понял. Достаточно только посмотреть в глаза и тихий голос звучал в моих мыслях…

Возможно ли такое?

Скорее всего, нет.

Верил ли я раньше в такую силу чувств?

Никогда!

В моей жизни не было места сказкам о вечной любви до гроба. Я не смотрел на мир сквозь призму розовых очков. Не зря говорят, что они разбиваются стеклами вовнутрь…

Когда «счастливый» брак моих родителей разошелся по швам, мне пришлось стать взрослым против своей воли. Отец, на которого когда-то хотелось равняться, превратился в самое страшное чудовище, похлеще любого монстра из детских сказок или мультфильмов. Тогда, я понял, что любви нет. Ее придумали для того, чтобы пудрить мозги несмышленым малышам, вроде меня. Много позже, когда я стал взрослее, набрался жизненного опыта и вступил в большой мир, этот урок служил мне постоянным напоминанием о том, что нельзя терять голову. Ни при каких обстоятельствах я не должен поддаваться чувствам и позволять им затуманить мой разум. Только так я смогу спастись от жестокого разочарования и разбитого вдребезги сердца.

«Нужно найти всему этому логическое объяснение», – твердил сам себе, меряя кабинет шагами. Я продела уже несколько десятков кругов, но в голове так и не появилось ни одной здравой мысли. – «Думай! Думай же! Ты обязан добраться до истины. Должен все выяснить», – отматывая время назад, снова и снова возвращался к той сцене в ее кабинете. Реакция девушки не давала мне покоя. Тогда, в ее глазах я прочитал настоящий ужас, от которого все внутри покрылось ледяной коркой. Такого сильного чувства я не испытывал еще никогда в жизни. Она, наверняка, что-то скрывает. Нечто ужасное…

Вспомнил свою растерянность и неловкость. Каждый раз, когда касался ее, переживал такую бурю эмоций, что крышу сносило. Электрический ток пронизывал меня, проникая в каждую клетку тела и отзываясь мощным разрядом. Мои руки горели так, словно я трогал раскаленный металл или пытался прикоснуться к неконтролируемому открытому огню. Эта пламя грозилось сжечь меня, превратив в горстку пепла, но я был не в силах отойти. Словно мотылек, завороженный ярким светом, я бросался в это полымя, не дума ни о чем.

«Если бы я только знал, что произошло с тобой», – мне почему-то казалось, что разгадка всего этого скрыта именно в прошлом Мери. То, что произошло с ней когда-то, наложило отпечаток на всю ее дальнейшую жизнь. Оттуда эта грусть в глазах и нервная дрожь (я почувствовал это, когда помогал ей не упасть). А взгляд, переполненный страхом и ненавистью? Ведь, именно эти эмоции я наблюдал в первую секунду, как только вошел в кабинет. Она обернулась и посмотрела на меня так обреченно. Она выглядела так, словно шла на эшафот и приняла неизбежность казни. Так выглядят люди, потерявшие надежду и идущие на смерть…

Но ты не умрешь, Мери! Я не позволю этому случиться. Несмотря ни на что, ты будешь жить. На моем пути уже было достаточно смертей. Мне не удалось спасти маму, я не смог уберечь ту девушку от себя, но тебя я не отдам. Судьба преподнесла мне новый шанс, дала возможность искупить свои прошлые грехи и все исправить. Я не потеряю его. Если единственная возможность очистить свою душу от грязи прошлого – это вытащить тебя из плена твоих же воспоминаний, то я рискну и вступлю в эту игру. Пусть, мне никогда не выйти из нее победителем, но я сделаю все, чтобы выиграла ты.

Наконец, мне удалось немного успокоиться. Все эти события навалились разом, будто кто-то хотел проверить меня на выносливость. Интересно, насколько хватит Дмитрия Лебедева, пока он окончательно не потеряет рассудок?

Другой бы на моем месте уже давно послал все к черту, но точно не я. Сложные задачи только подогревали мой, и без того, потухший интерес к жизни. Сейчас, когда у меня появилось хоть какое-то представление о ближайшем будущем, будет чуть проще справляться с приступами меланхолии. В памяти всплыл отрывок разговора с Максом, когда я еще не знал, кем является моя новая переводчица.

Лебедев… Мой «дорогой» дядя решил напомнить о себе спустя столько лет. Я не слышал о нем с тех пор, как была поставлена жирная точка в судебном разбирательстве о дележе имущества моего покойного отца. Тогда, он лелеял надежду стать главным наследником всего состояния, но не учел факта наличия завещания. Думал, если обставит все в таком свете, что я не достоин ни копейки из тех миллиардов, то судья примет его сторону. Как бы ни так! Ни один из родственничков не смог назвать ни одной веской причины, чтобы лишить меня права наследования.

Почувствовал, как снова начинаю закипать. Внутри все заклокотало от злости. Сжав крепко кулак, из-за чего костяшки стали абсолютно белыми, бросился к двери.

– Катя, – выйдя в приемную, подошел к девушке и прислонился к ее столу, – мне нужен подробный отчет от финансового отдела по всем нашим расходам и доходам за текущий год. Еще, протоколы прошлых заседаний акционеров компании за тот же период. На завтра нужно назначить внеочередное собрание совета. Я хочу видеть всех без исключения.

– Хорошо, – Катя схватила трубку стационарного телефона, чтобы связаться с нужными людьми. – Еще какие-то поручения будут?

– Нет, – подумав, ответил я. – Пока все.

Меня все еще мучила совесть за неприятный инцидент с Максом. Я чувствовал вину за то, что так обошелся с ним. Надо бы извиниться перед ним. Друг не виноват в том, что я не умею контролировать себя и держать язык за зубами. Взвесив эту ситуацию вновь, взглянул на все другими глазами.

– Если возникнут вопросы, – вновь обратился к девушке, но уже более спокойным тоном, – я буду у Полякова.

– Что особенного ты нашел в этой девушке? – спросил Макс, после нескольких минут молчания.

Мы сидели в его кабинете, и пили кофе, обсуждая план дальнейших действий. Передо мной, на журнальном столике, лежали распечатки бумаг по всем транзакциям, совершенным от имени «Swan’s Architecture». Моя голова была полностью забита делами и, когда он так резко изменил тему разговора, я, на секунду, растерялся. Подняв глаза на серьезное лицо друга, нахмурился.

Макс сидел на подлокотнике кресла, держал в руке чашку с горячим напитком и смотрел на меня так, словно задал вопрос о погоде.

– Я понимаю, ты не любишь обсуждать личные вопросы, – медленно начал он, так и не дождавшись от меня никакого ответа. – Это похвально, но все же. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, как ты на нее смотришь. Если честно, – Макс наклонился вперед и поставил чашку на край стола, – мне даже казалось, что ты готов наброситься на Алессандро с кулаками. Особенно, когда он начал настаивать на присутствии Мери во время ужина…

Когда он напомнил мне об этом, прежнее негодование снова вернулось. От одной только мысли, что этот итальянец флиртовал с ней, я был готов ворваться на месте. В ушах уже слышалось тиканье динамита. Обратный отсчет был запущен.

– Глупости, – пробурчал я, сминая в руке край одного из файлов. – Не неси чушь, Поляков! – от того, что приходилось врать, чувствовал себя еще хуже. Я ненавидел ложь и сам же к ней прибегнул, чтобы не раскрывать своих чувств. Браво, Дмитрий, пошел по наклонной. – Лучше давай займемся делом. Мне нужно достаточно информации о проделках Юрия, чтобы бросить ему это в лицо завтра на заседании совета директоров.

Длинный театральный вдох, которым Макс продемонстрировал свое недовольство, я пропустил мимо ушей. Порой, проще сделать вид, что не заметил, чем потом все разгребать.

– Думаешь, он снова взялся за старое? – Макс подошел и сел на диван, рядом со мной.

– По крайней мере, других объяснений у меня, пока, нет, – ответил я, продолжая изучать содержание отчетов. – Он никак не может успокоиться и простить мне свое поражение…

– Но ведь прошло уже шесть лет! – воскликнул друг. Он не мог поверить в то, что мой родной дядя объявил мне войну. – Ты же предоставил ему пакет акций, подарил одну из дочерних компаний. Что ему еще нужно?

– Как думаешь, – терпеливо протянул я, – если бы мне это было известно, стали бы мы все это делать? Этот человек ненавидит меня с тех пор, как я появился на свет. Если бы не я, все состояние Лебедевых перешло бы к нему, как единственному наследнику. Он бесится от того, что вынужден зависеть от меня. Хотя, мне на него и его семью глубоко наплевать…

Судебные тяжбы между нами шли на протяжении нескольких месяцев. На следующий же день после похорон отца его младший брат начал вести себя очень странно. Жаль, я понял причину его, внезапно проснувшихся, родственных чувств слишком поздно.

– Я знаю, как тебе сейчас тяжело, – сказал он как-то, когда мы сидели в гостиной нашего особняка и выпивали. – Ты думаешь, твой отец предал тебя и маму…

– Не говори о ней! – даже сквозь дурман, я не мог позволить, чтобы кто-то из Лебедевых произносил ее имя. Никто из них не помог маме, когда ей было плохо. Ни одному не пришло в голову поговорить с отцом и вправить ему мозги. Они не имеют права даже думать о моей матери! – Этот подонок заслужил все, что получил. Жил, как собака и умер, как последняя тварь. Мне ничуть не жаль его, слышишь?! Я никогда его не прощу!

– Ты прав, – Юрий внезапно согласился со мной. Его холодные глаза, совсем как у моего папаши, внимательно смотрели на меня сквозь стекла очков. – Влад никогда не был тебе хорошим отцом, но… Я хочу, чтобы ты знал, ты всегда можешь на меня положиться. Как-никак, я же твой единственный дядя…

Единственный дядя, который решил избавиться от меня самым гнусным образом. Его методы вести грязную игру не вызывали ни грамма уважения, но заслуживали такого же ответа. Я заставлю его обо всем пожалеть и, при этом, не стану пачкаться в его собственной грязи. Он получит по заслугам исключительно законным путем. Надо только собрать достаточное количество улик.

– Позвони, и вели заморозить все его счета, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Посмотрим, как он сможет выкупить акции «Swan’s Architecture», не имея ни гроша.

– Жестоко, – смеясь, прокомментировал Макс. – А если он еще больше обозлится?

– Мне это и нужно. Хочу посмотреть, на что он способен.

Ресторан, куда мы направлялись, находился в Moscow City и пользовался популярностью среди многих известных людей. Конечно же, цены там были просто заоблачные, а меню представляло собой коллекцию из непонятных иностранных слов. Мне самому приходилось бывать там довольно часто, но все эти визиты носили обязательный характер. Это было что-то вроде негласного правила успешного бизнесмена. Если хочешь вращаться в мире больших денег, должен уметь пускать пыль в глаза.

Я с трудом удерживал свое внимание на дороге, стараясь сохранять равнодушие и не поддаваться острому желанию посмотреть в зеркало заднего вида. Ужасно хотелось протянуть руку и настроить его так, чтобы видеть не полосу шоссе, а девушку, что сидела за моей спиной. Мне пришлось уговаривать ее на протяжении пятнадцати минут, чтобы она отказалась от мысли ехать на такси и составила мне компанию.

– Нам, все равно, по пути, – просил я, словно мальчишка, который уговаривает родителей купить ему понравившуюся игрушку. – Тем более, вы – мой переводчик и должны всегда находиться рядом…

– Только во время важных встреч и переговоров, – поправила она меня. Голос Мери, по-прежнему, звучал тихо и даже отчужденно. Я понимал, что придется приложить неимоверные усилия, чтобы заслужить хоть каплю ее доверия. – На такси мне будет спокойнее.

– Вы так говорите, – не удержался и решил пошутить, – словно я – большой серый волк. Не бойтесь, я не кусаюсь и, тем более, не ем прекрасных незнакомок. Мери, прошу вас, садитесь в машину. Уже поздно, мы можем опоздать.

С минуту, она смотрела на меня, не мигая. Такое ощущение, будто сканировала насквозь, чтобы убедиться в моей честности. Сказать по правде, в этот момент я почувствовал себя огромным мерзким слизняком, до которого боятся дотронуться. Так гадко я себя еще никогда не чувствовал.

Она кивнула, наконец, признав мою правоту. В этот момент мне стало чуть легче на душе. Значит, еще не все потеряно. Она, хоть и не доверяет мне, но уже сделала маленький шаг навстречу. И пусть, он ничего не значит, но для меня это – настоящая победа.

Мери вышла из здания компании, а я следом за ней. На город уже опускались сумерки, и в воздухе чувствовалось приближение ночи. Она была одета все в то же платье, что и утром. Эта девушка напоминала мне хрупкую фарфоровую куколку из коллекции, которую собирала мама. Такая же красивая и таинственная, со своей особенной историей.

Она шла медленно, но так изящно и грациозно. Невольно, залюбовался на нее, потерял бдительность. Пришел в себя только, когда удостоился очередного испуганного взгляда девушки.

Когда мы подошли к моей машине, выключил сигнализацию и открыл для нее пассажирскую дверцу. Для меня было нечто само собой разумеющимся, что она сядет рядом. Так было всегда со всеми девушками, которых мне приходилось подвозить. Но, я сглупил и забыл, что Мери другая. Проигнорировав мой жест воспитанности, она подошла к задней дверце, открыла ее и села.

Вот так вот, идиот! Стой теперь, как последний клоун и пытайся не покраснеть до корней волос.

– Сегодня я буду вашим личным водителем, – протянул я, садясь в автомобиль. – Куда прикажете ехать, Мери Артуровна?

Она ничего не ответила. И снова мне пришлось почувствовать себя ничтожеством, не достойным внимания этой девушки. Хотел обернуться и посмотреть ей в глаза, но пересилил себя. Достаточно уже того, что она сидит в моей машине.

– Вы давно работаете у нас? – после долгих сомнений, решился заговорить с ней. Не знаю почему, но каждое слово давалось мне с огромным трудом. Рядом с Мери я переставал что-либо соображать, мозг просто вырубался, а мысли путались.

Бросив короткий взгляд в зеркало заднего вида, увидел, как она сидит. Поза ее максимально напряженная, спина вытянута, словно струна музыкального инструмента, руки сложены на ногах и сцеплены в замок. Снова этот образ мученицы, от которого сердце бросалось в пятки и сжималось в тисках.

– Н-нет, – заикаясь, едва слышно, ответила она. Мери отвернулась к окну, за которым проплавала вечерняя Москва, и дала понять, что не хочет разговаривать. Ей было бы проще, если бы я вдруг растворился и исчез в воздухе. Эта мысль не давала мне покоя.

– Как бы там ни было, – сказал я тихо, но так, чтобы она услышала, – я рад, что вы стали членом нашей большой команды.

Я хотел, чтобы она это знала. Мне было важно признаться ей, показать, что я искренне рад. Хотелось верить, что она – настоящая, не такая как все, и за этой маской холодности и отчужденности, скрыто нечто особенное, живое и теплое.

«Я верю в это. Верю в тебя», – добавил мысленно и сосредоточился на дороге.

Первым моим порывом было развернуться и уйти как можно далеко от этого места и Дмитрия Лебедева. После небольшой сцены в кабинете, когда я совсем потеряла над собой контроль и не смогла отличить вымысел от действительности, стало по-настоящему страшно. А если это снова повторится? Вдруг я не смогу совладать с собой, и он все вспомнит? Конечно, поначалу я не верила в его амнезию. Мне было сложно представить, что ночь, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову, напрочь стерлась из памяти того, кто сделал это со мной. Я изо всех сил пыталась понять, к чему Лебедеву эта игра. Почему он притворяется, будто не знает меня и видит впервые? Да, к тому же, ведёт себя как истинный джентльмен, не способный причинить даме вред...

Но его глаза... Боже, дай мне сил и терпения, умоляю. Я не знаю, что со мной произошло, но его взгляд вдруг перестал вселять ужас и страх. Глядя на него, я не видела перед собой того монстра. Он словно перестал быть чудовищем и превратился в живого человека. Серый с туманом дымкой взгляд больше не излучал угрозу, только внимание и... заботу.

«Мери, ты окончательно выжила из рассудка! Прекрати воображать и взгляни на него. Это же тот самый мужчина, который изнасиловал тебя. Его руки касались тебя в ту роковую ночь, эти самые губы шептали тебе нежности, но заставляли чувствовать невыносимую боль. Это он сотворил все с тобой. По его вине ты осталась совершенно одна, без семьи, дома, поддержки близких, – снова и снова твердила я себе, пытаясь отогнать наваждение. – Если тебе этого мало, взгляни на свои шрамы. Они – самые верные свидетели его истинной натуры. Неужели, ты сможешь перечеркнуть все это и продолжишь работать под его руководством? Сможешь притворяться нормальной, находясь с ним в одном месте и дыша одним воздухом?»

Как бы мне хотелось взять телефон, позвонить Амелии и попросить у нее совета. Подруга, несомненно, сможет меня успокоить и привести в чувства. Она скажет мне: «Немедленно уходи из этого места! Мы найдём тебе новую работу, вдали от этого негодяя и твоего прошлого. Ты начнешь жизнь с чистого листа, забудешь об этом, как сама того хотела...»

Но, почему при мысли об этом мне становится так... грустно? Откуда взялось это странное чувство? Раньше, когда я представляла себе встречу с ним, внутри не было ничего, кроме желания исчезнуть. Умереть и навсегда покинуть этот мир, чтобы больше никогда больше не чувствовать себя грязной, разбитой, растоптанной... Я мечтала закрыть глаза и положить конец этому бесконечному аду на земле. Тогда, это казалось мне единственным верным и возможным способом избавиться от себя, своих воспоминаний и кошмаров.

Он всегда был для меня чудищем. Каждый раз, засыпая, я видела его холодный стеклянный взгляд и чувствовала мерное, леденящее душу, дыхание за своей спиной. Это существо было лишено всего человеческого, оно не умело слышать, говорить, чувствовать, понимать. Настоящий зверь, которому ничего не стоит разрушить жизнь незнакомой, ни в чем не повинной, девушки. Он был слеп и глух. Для него не существовало ничего, кроме собственных желаний...

А потом... потом я встретила Дмитрия Лебедева – человека с безупречной репутацией, которого все так любили и уважали. Я смотрела на него и видела перед собой своего монстра, но уже в другом, противоположном, обличье. Его глаза казались живыми, на губах играла улыбка, а голос звучал так, словно был игрой музыкального инструмента. Все ужасное и жуткое исчезло, уступили место красивой мужественной внешности и теплу. Я повторяла себе, что это невозможно. Не может чудовище вдруг превратиться в прекрасного принца. Такое возможно лишь в сказках и диснеевских мультфильмах.

Несколько раз садилась за стол, порываясь написать заявление на увольнение. Хватала чистый лист бумаги из принтера, брала ручку, но что-то постоянно мешало мне. Какая-то неведомая сила удерживал меня от этого шага, не позволяла записать ни слова. Все смешалось, превратилось в один огромный клубок. Я пыталась отыскать в нем конец ниточки, распутать его, но не получалось.

В памяти всплыли картины из прошлого, словно кадры диафильма. Они мелькали перед моим мысленным взором в замедленной съёмке, заставляя вновь все это пережить и осмыслить по-новому.

Всю жизнь мне приходилось куда-то или от чего-то бежать. Каждый раз, стоило мне столкнуться с проблемой или бедой, сразу убегала. Так было всегда, сколько я себя помню. В детстве приходилось прятаться от нападок старшего брата, потом, то же самое было и в школе, где я была для всех невидимкой, а после... Я сбежала из ночного клуба, ушла из дома, даже из города и страны. И вот, сейчас, когда судьба свела меня лицом к лицу с моим самым большим страхом, я снова собираюсь исчезнуть...

Одинокая слезинка скатилась по моей щеке и упала на чистый лист. Крошечная лужица начала распространяться по поверхности, впитываясь в нее. Я смотрела на это пятнышко, и не могла избавиться от острого желания вновь поддаться инстинкту самосохранения.

Но, помимо него, во мне боролись и другое, незнакомое чувство. Впервые за всю свою жизнь, мне хотелось бороться со страхами, а не прятаться от них.

«Он меня не помнит, – думала я, уронив голову на руки и закрыв глаза. – Невозможно так хорошо притворяться, как это делает Лебедев. Иначе, зачем ему так странно вести себя со мной? Конечно, я легко могу отдать заявление в отдел кадров, забрать свои документы и уйти, но... хочу ли я этого? – перед глазами возник образ Лебедева, в ушах эхом раздался его голос. – Сколько времени я продержусь? Хватит ли мне сил на столь отчаянный шаг?»

Я всегда была слабой, сколько себя помню. И мне это надоело. Если однажды я умру, не хочу пожалеть о том, что ни разу не попыталась стать сильней. Не сделала ничего, чтобы измениться и стать новой, уверенной в себе Мери.

– Вы напоминаете мне этого Феникса, Мери, – в памяти всплыли слова моего лечащего врача. Когда я лежала в больнице, после неудачной попытки уйти из жизни, она была единственным человеком, которого мне хотелось видеть и слушать. Рядом с ней боль, на время, отступила, и появлялось слабое чувство защищённости. – Только, в отличие от этой храброй птицы, вы не хотите попытаться вновь. Я знаю, как вам тяжело. Все краски для вас померкли, превратились в пустоту, но ведь это не так. Жизнь продолжается, и вы должны взглянуть вперёд, в будущее. Многим женщинам, которым пришлось пережить насилие, не хватает смелости посмотреть в глаза своему страху. Они замыкаются в себе, перестают доверять окружающим, избегают мужчин и, знаете, чем все это заканчивается?

– Одиночеством? – слабо протянула я. Впервые за несколько дней тишины, мне захотелось что-то сказать. Это было большим шагом для такой, разочаровавшейся от жизни, девушки вроде меня.

– Именно, – согласилась она. – Вы своими же действиями обрекаете себя на подобную участь. Сейчас, я разговариваю с вами не как психолог или психотерапевт, а как женщина, которой пришлось пережить большую трагедию. Да, наши истории отличаются друг от друга, но мораль всегда одна: необходимо бороться со своими страхами, а бежать от них. Потому что однажды может стать слишком поздно или вам, просто, будет некуда спрятаться. Восстаньте из пепла и расправьте крылья. Никто не сможет помочь вам лучше, чем вы сами.

– А, если у меня не осталось сил для борьбы? – спросила я, сквозь слезы. Они, казалось, уже никогда не закончатся. Я плакала, не переставая, уже почти неделю. Лицо все опухло, глаза ужасно болели, было тяжело дышать, но они все лились и лились. – У Феникса была мечта, цель в жизни, и он шел к ней, а я… у меня ничего не осталось.

– Вы живы, Мери, – накрыв мое плечо своей маленькой теплой ладонью, легонько сжала его. – Разве может быть что-то выше и важнее самой жизни? Вы хотели отказаться от нее, пытались покончить с болью столь радикальным способом. Этим вы лишь поддались своей слабости и страху. Но так нельзя. Вы должны понять, что жизнь на этом не остановилась. Наша планета все еще вращается, вы дышите, а, значит, еще не все потеряно. Сейчас, вам меня не понять, но обещаю, придет время, и вы это почувствуете. Желание жить и бороться пробудится в вашем сердце и, тогда, все вокруг заиграет новыми красками. Просто, поверьте, мне и… дождитесь.

Тогда, мне все это казалось пустым, ничего не значащим. Как и любой врач, она считала своим долгом сохранить мою жизнь любой ценой, но я не верила ни единому ее слову. Легко рассуждать о жизни, когда у тебя все хорошо. Все здоровые люди очень любят давать советы тем, кому осталось совсем немного. Они так эмоционально и высокопарно говорят о смысле бытия и необходимости бороться, но им никогда не понять того, кто уже все потерял.

Я запуталась в этом огромно лабиринте. Бродила по нему, будто слепой, потерявший своего поводыря. Мне приходилось натыкаться на одни и те же стены, врезаться в ледяные глыбы непонимания со стороны окружающих. В голове звучали голоса тех, кто отвернулся от меня, для кого я стала ненужной.