Замки из песка

Лебедев смотрит на сына так, будто перед ним вовсе не живой человек. Я наблюдаю за ними, молча, стараясь не выдать своего интереса. Интересно, что происходит в его голове? О чем он думает, глядя на нас с Игорем с таким пренебрежением?

Время завтрака подходит к концу, а моя тарелка все еще полна. Не могу заставить себя положить в рот хоть кусочек. Знаю, что не смогу его проглотить, даже разжевать не получится. Слишком накаленная атмосфера. За столом повисла звенящая тишина, во время которой слышу, как отчаянно бьется мое сердце. Лидия Игнатьевна даже не смотрит на нас. Ее глаза устремлены в сводчатые окна, за которыми барабанит осенний дождь.

– А долго ли ты был знаком с моей матерью, прежде чем затащить ее постель? – Игорь произнес это таким спокойным и будничным тоном, будто рассуждал о погоде. Я чуть не поперхнулась чаем и поспешила поставить чашку на стол. Смотрю на эту парочку во все глаза, но не решаюсь проронить и звука. – Помнится, раньше тебя не тяготили такие старомодные предрассудки, – мужчина улыбается. Холодно, мертво.

– Достаточно, – грохот от удара железным наконечником по полу, от стен поднимается эхо. Лидия Игнатьевна смотрит на внука так, будто хочет убить его одним взглядом. – Мне надоела ваша бессмысленная болтовня.

В то утро мне удалось уйти с поля боя целой и невредимой. Точнее, мне позволили уйти. Это было так же просто, как дважды два. Закрываю глаза, чтобы собраться с мыслями, взять себя в руки и продолжить игру с тенью.

Я сейчас открою глаза, улыбнусь и буду вести непринужденную светскую беседу со всеми этими лживыми аристократами. Они не смогут меня унизить, не получат возможности поиздеваться над неугодной невестой Лебедевых. Повторю все это, словно мантру. Уговариваю себя быть сильной, будто это может помочь. Глупая, глупая Мери. Как ты могла ввязаться во все это?

Подняв веки, возвращаюсь к действительности. Классическая музыка тотчас отгоняет назойливый рой мыслей, окутывая меня своим чарующим коконом. Смотрю на немолодую пару, стоящую напротив. Седой мужчина, облаченный в дорогой, сшитый на заказ, темно-серый костюм, смотрит на меня своими серо-зелеными глазами сквозь тонкое стекло очков. Ловлю на себе еще один оценивающий взгляд. Его супруга. Миниатюрная женщина с потускневшей кожей, на которой чувствуется отпечаток прожитых лет. Одета она в длинное вечернее платье из черного бархата. В ушах и на шее блестят бриллианты, на тонком запястье переливается браслет от известного ювелирного дома. Даже я могу его узнать.

– Дорогая, – Игорь прекрасно справляется со своей ролью, в отличие от меня. На его лице сияет улыбка, рука уверенно придерживает меня за талию. – Позволь представить тебе моего двоюродного дедушку. Леонид Викторович Лебедев, – вынужденно протягиваю ему руку, стараюсь не поморщиться, когда его сухие губы касаются внешней стороны моей ладони. Старик продолжает удерживать мою руку, несмотря на все правила этикета. Только голос Игоря заставляет его одуматься и отступить. – Его очаровательная супруга – Елена Вениаминовна, – короткое рукопожатие из вежливости. Женщина не скрывает своей враждебности. Я ей не нравлюсь. Что ж, это взаимно. – А это, – Игорь поворачивается ко мне, выпуская из поля зрения важных родственников, – моя очаровательная невеста, Мери.

Он смотрит так пристально, что у меня прерывается дыхание. Чувству, как под слоем вечернего макияжа, кожа заливается горячим румянцем. Стараюсь подыграть ему, ответить тем же, но не получается. Мысленно считаю секунды, чтобы отвлечься, не думать о раскаленном янтаре, который сиял всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Рада знакомству, – вру без тени смущения. Мне хорошо от того, что интимные секунды подошли к концу, и я получила возможность для передышки.

Краем уха слушаю череду льстивых комплиментов от Леонида Викторовича, а глазами медленно пробегаюсь по переполненной зале. Гости разбились на мелкие группы, и попивают французское шампанское из винных погребов особняка. Праздник был в самом разгаре.

Вдруг, голоса вокруг стихают. Всего одно короткое мгновение, и все вокруг пропитывается запахом удивления. Музыка смолкает почти сразу же, до меня долетают тихие перешептывания. Что-то происходит. Нечто такое, чего никто не ожидал.

Чувствую, как ладонь на моей спине тяжелеет, становится стальной. Игорь неосознанно придвигается ближе, я оказываюсь, вжата в его бок. Пытаюсь не поддаваться желанию вырваться, заставляю себя дышать. Вдох-выдох, слушаю свой бешеный пульс, который отзывается монотонными ударами молотка в висках.

Понимаю, что пропала, стоит только толпе перед нами расступиться. Дыхание в груди замирает, стоит только заметить пару у входа в зал. Земля уходит у меня из-под ног, голова идет кругом. Чувствую, что вишу на Игоре безжизненной куклой.

Даже на расстоянии ощущаю аромат его духов, смешанный с запахом кожи и нотками виски. Перед моим мысленным взором возникает лицо Дмитрия, его глубокие, подобно густому туману, глаза смотрят на меня вопросительно, а я все никак не могу заставить себя вдохнуть воздух. Голова болит от кислородного голодания, но не обращаю на это внимания. Боль и отчаяние в груди намного сильнее, они не позволяют чувствовать что-либо другое. Хочется умереть. Просто закрыть глаза и больше никогда не просыпаться, не видеть, как он обнимает другую, как она прижимается к нему…

Внутренности разрываются на части, комната перед глазами начинает кружиться, будто на колесе обозрения. Тихий стон слетает с моих губ и растворяется в общей какофонии звуков. А я все смотрю на них, чувствую, как глаза наполняются глупыми слезами. Жалость к себе так велика, что невозможно объяснить. Кажется, будто меня выбросило за борт, и голодные волны вот-вот проглотят меня заживо. Только Игорь удерживает меня от падения в бездну. Его руки разворачивают меня, заставляют встать спиной к новоприбывшим гостям, но даже это не помогает. Жестокая картина стоит перед моими глазами, она уже запечатлелась в моем сердце. Откуда-то издалека до меня доносится голос мужчины.

– Мери, – повторяет мое имя, легонько сжимая за плечи. – Мери, взгляни на меня…

Машинально запрокидываю голову, чтобы встретиться с ним глазами. Вижу, что он беспокоится за меня, но не придаю этому значения. Слишком больно. Моя грудь горит от тоски, ребра с трудом удерживают рыдания, готовые в любую секунду вырваться наружу.

– Это все игра, – не понимаю смысла его слов. Слезы уже катятся по моим щекам, оставляя на них мокрые дорожки. – Все не по-настоящему, девочка. Верь мне, малышка. Прошу тебя. Ты должна мне помочь, Мери. Ты обещала, – подушечками больших пальцев он торопливо смахивает мои слезы, чтобы никто посторонний их не увидел. – Доверься мне, – последние слова Игорь выдыхает мне прямо в губы…

Дмитрий

Я думал о том, как бы сложилась моя жизнь, не родись я с золотой ложкой во рту. Что было бы, не будь я сыном Владимира Лебедева? Этот вопрос впервые возник в моей голове, когда мне было всего двенадцать лет. В одну из холодных питерских ночей, когда вся школа спала крепким сном после трудного учебного дня.

Мне не спалось. Снова. Я лежал в своей постели, устремив невидящий взгляд в потолок, и пытался стереть из памяти все неприятные эпизоды, связанные с моим происхождением. В голове, будто эхом, звучал настойчивый голос бабушки, которая требовала от меня полного подчинения и соответствия своей великой фамилии. Она никогда не была мне другом или наставником, какими обычно принято изображать в сказках бабушек. Лидия Игнатьевна скорее соответствовала образу злой ведьмы, чем феи-крестной…

Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз видел на ее лице улыбку одобрения или признания. Но ничего, абсолютная пустота. Еще много лет назад я решил для себя, что этот человек никогда не получит надо мной власти. В отличие от Игоря, который появился в семье много позже и всеми способами пытался заслужить тепло этой каменно леди, я забросил это гиблое дело.

Всю дорогу до Санкт-Петербурга прокручивал в памяти события прошлого. Далекого и не очень. Вспомнил день, когда впервые увидел своего кузена, узнал, что он – сын дяди Юры…

Был июнь месяц, в школе начались каникулы, и отец отправил меня на лето к бабушке с дедушкой, который на тот момент был еще жив. Для папы бизнес и дела компании всегда стояли на первом месте, а после смерти мамы мы вообще перестали общаться. Он только раз приезжал ко мне в школу, и то, это было из-за приглашения директора. Я подрался со старшими ребятами, и меня взяла под свое крыло социальный педагог. Конечно же, они были обязаны поговорить о случившемся с моим отцом.

Никогда не забуду этот его приезд. Сказать, что папа был в гневе – это не сказать ничего. Таким сердитым я еще никогда его не видел.

После того, как он уехал, так и не сказав мне ни слова, я понял, что остался совсем один. После смерти мамы у меня в этом мире никого не осталось. Я сидел на подоконнике второго этажа и смотрел на автомобиль отца, выезжающий за ворота школы. Тогда, все и закончилось. Безвозвратно…

В дом дедушки меня привез его личный водитель. Дядя Женя был моим единственным другом во всем городе, для которого я не был пустым местом.

– Долго я еще здесь буду? – Спросил у него, еще сидя в машине. Уже тогда я понимал, что в этом доме мне нет места.

Смотрел на водителя и мысленно умолял, чтобы он озвучил мою мечту. Мол, нет, Дим, всего пару дней. Твой отец закончит работу и заберет тебя домой…

Он не ответил, да и этого не нужно было. Я увидел все по его глазам, в которых застыло немое сожаление. Папа не приедет, я ему не нужен.

Открыв дверцу, вышел из машины и медленно побрел к дому. Смотрел на знакомые сад и газон с подъездной дорожкой, обхватил взглядом помпезный главный вход, украшенный колоннами и статуэтками львов. Я не хотел здесь жить, но больше всего на свете мне не хотелось справлять здесь свой день рождения, до которого оставалось чуть меньше двух недель. С тех пор, как мама покинула меня, я возненавидел его всем сердцем. Бабушка сделала для этого все возможное. Вместе с отцом. Они оба постарались на славу.

В памяти всплыл первый день рождения без мамы. Лидия Игнатьевна устроила такое шумное празднование с торжественным приемом, будто только и ждала, когда ненавистная невестка покинет этот мир. В доме и саду играла музыка, все вокруг было украшено цветами и воздушными шарами, она даже аниматоров притащила. Для чего? Чтобы угодить своему единственному внуку? Хотела подарить мне настоящий праздник жизни и света? Нет. Никогда в это не поверю. Она только наслаждалась своей ролью хозяйки, улыбалась гостям и смеялась над их шутками. Ей было плевать на одинокого мальчишку, так и не спустившегося вниз. Я просидел весь день в своей комнате, обнимая мамину фотографию. Мне казалось, что я уже никогда не смогу быть счастлив. Одиннадцатое июня окрасилось в цвет тоски и боли. Я поклялся, что больше никогда не буду его праздновать…

Погруженный в мрачные воспоминания, не заметил, как оказался в просторной прихожей. Действовал я на автомате. Сбросил школьный рюкзак с плеча, избавился от обуви и побрел в сторону лестницы. Мне не терпелось оказаться в своей комнате на втором этаже. Сделать это нужно было до того момента, как меня схватятся и начнется церемония приветствия. Бабушка снова полезет ко мне с фальшивыми объятиями и будет играть роль заботливой сестры милосердия. Потом она заставит меня навестить деда в его комнате, пропитанной противными запахами лекарств и болезни. Он уже несколько лет как прикован к постели, это случилось через несколько месяцев после смерти мамы. Просто однажды он упал и больше никогда не поднимался. В нашей семье не было приятно говорить об этом. Лебедевы вообще мало говорят. Тишина – наша вечная спутница. Она везде. Всегда.

Но сегодня дома было, на удивление, шумно. Из дальней гостиной, которую обычно держали закрытой, доносились два голоса. Один из них я узнал сразу же. Высокий, властный. Он принадлежал бабушке. Мне лишь несколько раз приходилось слышать этот ее тон, которым она любила отчитывать провинившихся слуг, а однажды она так говорила с мамой… Давно, когда я еще был ребенком…

– Ты в своем уме, Юрий?! – Кричала она так, что по моей спине побежали мурашки. Бабушка была в ярости. – Как ты мог связаться с этой потаскухой?! Да еще и позволить ей забеременеть от тебя… Я не могу в это поверить!

Мои щеки заалели от такого цветастого словесного оборота. В школе нас наказывали за любое бранное слово, устав строго запрещал их употребление в стенах пансиона. Но, чтобы бабушка? Я не верил собственным ушам.

– Как ты не понимаешь?! – Отвечал дядя Юра, но чуть более спокойно. В его голосе слышались мольба и неуверенность, что показалось мне очень странным. Вообще, само его присутствие в доме уже было особенным событием. Я знал, что дедушка запретил ему здесь появляться. Конечно же, мне никто ничего не говорил, и тем более не объяснял причин подобного решения, но я часто слышал, как об этом шептались служащие. Говорили даже о том, что дедушка хочет вычеркнуть дядю Юру из числа своих наследников… – Это мой единственный шанс вернуться домой. Если отец узнает, что у меня есть сын, он не оставит своего внука на улице. Этот мальчишка – мой счастливый билет, мама…

Мальчик? О каком ребенке идет речь?

Я сам не понял, как оказался у дверей гостиной. Любопытство взяло верх над здравым смыслом. В очередной раз, я рисковал быть обнаруженным, но ничего не мог с собой поделать.

– Думаешь, – бабушка нахмурилась, – он согласится? Твой отец не так прост, как ты думаешь. И вообще, – она вскочила на ноги, а я присел на корточки, забившись под стол, – я не хочу, чтобы этот оборванец становился частью нашей семьи. Ты хоть представляешь, какой разразится скандал?! Да нас просто засмеют! Нет! Я против. Увози его. Запрячь куда-нибудь. Я найду деньги, мы сможем оплатить его обучение и проживание, но, чтобы ноги этого мальчишки в моем доме не было…

– Ты издеваешься?! – Дядя закричал так громко, что я подпрыгнул на месте и ударился головой о столешницу. – Тебе совсем на меня плевать, да? Я говорю, что остался совсем без денег. Мне некуда идти. Негде жить. Этот мальчонка – мой единственный шанс. Думаешь, я хочу быть отцом этого беспризорника?! Как бы не так! Только вот другого выхода у меня нет. До совершеннолетия Игоря я – его единственный опекун. Отец должен будет признать внука и отписать ему часть своего имущества, как сделал это с Дмитрием. Я не позволю, чтобы все наше состояние утекло в руки ему одному! Не позволю!

Больше я не смог выносить это и ушел. Сбежал подобно трусу, который не хотел принимать очевидное. Почему я никогда не думал о том, что дядя завидует мне? Для Юрия я никогда не был племянником или сыном его старшего брата. Он видел во мне лишь помеху, преграду на пути к богатствам своего отца. Сначала этим барьером был мой отец, который унаследовал все по праву старшинства. Затем, когда его не стало, я превратился в стену между ним и неограниченному банковскому счету Лебедевых. Все было настолько просто, а я так ничего и не понял. Даже Игоря, своего родного сына, он использовал только ради того, чтобы вернуться в семью. Если бы дедушка не отрекся от него, он бы даже не вспомнил, что у него есть ребенок…

Я так и не признался кузену в услышанном. Мне было стыдно перед ним, я видел, в каком состоянии он был, когда дядя привез его знакомить с семьей. Высокий, но очень худой. Одежда вся старая, измазанная в грязи, выцветшая. Он был похож на огородное пугало, которые я раньше видел только на картинках в учебниках. Позже мне стало известно, что мама Игоря умерла, как и моя. Наверное, это и стало для меня точкой соприкосновения, поэтому, я решил сделать все, чтобы новоиспеченный брат никогда не чувствовал себя ненужным.

Мы стали друзьями. Несмотря на год разницы, дядя договорился, чтобы его определили в мой класс. Кузена даже поселили в мою комнату, чтобы ускорить для него процесс адаптации, сделать его максимально безболезненным. Я стал для него братом и защитником. Сколько раз мы дрались из-за того, что Игорь не умел держать себя в руках и нападал на всех по любому поводу!

Я действительно верил, что обрел в его лице друга и брата. До поры до времени. Пока в один прекрасный день он не сбежал, подобно последнему трусу и предателю. Он исчез именно в тот момент, когда я больше всего нуждался в поддержке. С тех пор мы не общались. Разбежались, как в море корабли. Долгие годы Игорь жил за границей. У него была своя жизнь, которую обеспечили ему дедовское наследство и дивиденды от «Swan’s Architecture». Мне было плевать на него, пока он снова не объявился у меня на пути. За ручку с дорогим папочкой, которого так искусно игнорировал все это время…

Что за игру ты ведешь, Игорь?

Откинувшись на спинку пассажирского кресла, прокручивал в голове события прошедших нескольких дней. Конечно же, появление Алисы не было простой случайностью. Я не верил в совпадения уже очень давно. Эта девушка никогда не станет ничего делать просто так, без особого умысла. Ей что-то нужно. Иначе, какой смысл ей так отчаянно пытаться вернуть наши, и без того бессмысленные, построенные на похоти и сексе, отношения?

Да, нам было хорошо в постели. Я не буду этого отрицать, пытаясь оправдать себя или нарядиться прекрасным принцем. Я не монах, у меня были женщины, много женщин. Но все изменилось еще до появления в моей жизни Мери. Однажды, я понял, что не хочу жить как раньше. Мы расстались несколько месяцев назад. Алиса получила от меня приличную компенсацию, как и все мои прошлые любовницы. Больше я ей ничего не должен. По крайней мере, я так считал до той встречи в Сочи…

Молодая женщина вела себя так, будто мы оставались партнерами и по сей день. То, как она разговаривала и смотрела на меня, все эти вдохи и придыхания, «нечаянные» прикосновения рук под столом. Я проходил через это и не раз. Не думаю, что она принимала меня за идиота, готового повестись на ее актерские таланты. Но даже после того, как я отказался обращать на нее внимания, Алиса не остановилась. То, с таким отчаянием и готовностью она добивалась моего расположения, не могло остаться незамеченным. Я до сих пор слышу язвительные подколы Полякова, которому палец в рот не клади в подобных ситуациях. А позже, вечером того же дня все встало на свои места. Я получил ответы на, мучавшие меня, вопросы.

Телефонный звонок застал меня в отеле. Я только вышел из душа и собирался на встречу с Бестужевым. Нам предстояло обсуждение будущего сотрудничества. Мы должны были подписать все необходимые бумаги.

Номер бел скрытый.

– Слушаю, – начал холодно, замерев в центре номера люкс. Мои волосы еще были влажными после душа, по лицу медленно скатилась одинокая капля и упала на обнаженную грудь.

– Дмитрий? – Голос Игоря звучал приглушенно, словно он говорил шепотом, чтобы его не услышали. Я напрягся. В последний раз, когда кузен звонил мне, все закончилось трагедией. Машинально отступил в сторону, подальше от окна. Мало ли?

– Какого черта, Игорь?! Что, мать твою, происходит? – Слова посыпались сами собой. Ярость, накапливаемая долгими днями, проведенными в полном неведении, вырвалась наружу и обрушилась на двоюродного брата сокрушительно лавиной. Честное слово, тогда я был готов убить его собственными руками. – Я требую объяснений! Сейчас же!

Тяжелый вздох отозвался в трубке шуршанием. Игорь заговорил почти сразу же, полностью проигнорировав мою предыдущую реплику.

– Выслушай меня внимательно, – начал он. – Не перебивай. Мой отец подослал к тебе эту девицу. Алиса – часть его плана, своего рода живец, чтобы поймать тебя. Держи ее при себе. Делай все возможное, но она должна думать, что ты на нее клюнул. От этого зависит судьба многих, в том числе и Мери.

Упоминание о любимой выбило из моих легких весь воздух. Сжав смартфон изо всех сил, смачно выругался сквозь зубы. Я не понимал. Черт возьми, я ничего не понимал. Как это связано? Какое отношение к делам Юрия имеет моя Мери?

Словно услышав мои мысли, Игорь продолжил:

– Мне нужно, чтобы отец поверил, будто Мери – моя девушка. Так, он не станет копать под нее, не сможет через нее выйти на тебя. Знаю, ты не веришь. Твое право. Но… Я хочу, чтобы ты знал, я сделаю все, чтобы защитить ее. Для этого мне нужна твоя помощь. Второго сентября, во время приема в особняке он не сведет с вас глаз. Один маленький промах, и Мери станет орудием против тебя. Мне нужно, чтобы ты продержался всего четыре дня. Клянусь, шестого числа, во время совета директоров все закончится. Слово даю…

– Почему я должен тебе верить?

– У тебя нет другого выхода, – ответил братец, в своей привычной манере. – Сделай это, хотя бы, ради нее. И будь осторожен, – в телефоне раздались короткие гудки.

Теперь, вся моя жизнь и мое будущее зависели от моего незаконнорожденного кузена-отшельника. Браво, Дмитрий! Посмотри, до чего ты докатился. Ты даже о своей любимой девушке не смог позаботиться. Молодец, неудачник века.

Настойчивое прикосновение женской ладони к плечу заставило меня отключить воспоминания и вернуться в реальность. Наш автомобиль уже стоял перед домом, откуда доносились обрывки музыки и голосов. Над входом не хватало лишь одной вывески: «С возвращением в Ад!»

– Ты так напряжен, – прошептала Алиса, склонившись надо мной так, что ее бюст чуть не вывалился из глубокого декольте кроваво-красного платья. Она смотрела на меня сквозь полуопущенные ресницы, а алые губы растянулись в грустной улыбке. – Может, ну этот прием? Поедем куда-нибудь. Только ты и я…

С трудом удержался от того, чтобы не высказать ей свое мнение по поводу ее неоконченного театрального образования. Меня удержал только чувство собственного достоинства, которое не позволяло отзываться плохо о той, с кем когда-то делил постель. Сам виноват. Надо было лучше разбираться в женщинах, не вестись на смазливую мордашку и сексапильную фигуру. Больше подобных ошибок я не допущу. Только бы пережить эти несколько дней. На данный момент меня волновала только Мери, я не мог думать ни о чем другом. Совсем скоро мы снова будет вместе, как раньше.

– И больше я тебя никуда не отпущу, воробышек, – закончил про себя и вышел из машины.

Моросил мелкий осенний дождь. Вечернее небо уже заволокли тяжелые дождевые облака. В небольших щелях между камнями на дорожке поблескивала вода. В ней отражались огни фонарей и электронных гирлянд, развешанных повсюду. Мысленно пытался успокоить себя, взять эмоции под контроль и надежно запрятать истинные чувства.

Всего через несколько секунд мне предстоит встретиться с Юрием. Я буду вынужден находиться с ним в одном помещении, дышать одним воздухом. Главное – не сорваться, не дать волю своему необузданному нраву. Я обещал, что не стану чинить над дядюшкой самосуд. Он ответит за все свои деяния честно, перед законом и судом. Я не упаду до его уровня, не стану делать то, за что потом мне придется стыдиться.

– Готов? – Алиса замерла рядом. Схватив меня за руку, переплела наши пальцы, а я так ничего и не почувствовал. Дмитрий превратился в каменное изваяние.

– Готов, – ответил, даже не взглянув на свою спутницу. Зачем? Все равно, я ее не увижу. Перед моими глазами, как и в моем сердце, стояла лишь одна девушка. Ей принадлежал каждый миллиметр моего тела, ею было пропитано мое дыхание, ее имя звучало в каждом биении моего сердца.

Всю дорогу до залы ловил на себе удивленные взгляды родственников и друзей семьи. Спина горела от импровизированных пуль и стрел, которые они запускали в меня. Трусы. В лицо никогда не посмеют сказать что-то против. Они знают, что их судьбы сосредоточены в моей руке. Всего одно неосторожное движение, и они пойдут по миру, просить милостыню. От любых резких методов меня удерживала только воля отца, которого я, наконец, начал понимать. Он всегда мечтал о большой и дружной семье. Такой, какую не имел никогда. Поэтому, заполучив бразды правления кораблем Лебедевых, постарался сделать все возможное, дабы соединить разрозненный клан и превратить его в мощную и непобедимую махину. Я не хотел рушить труд всей его жизни. Не стану доказывать, что он был неправ, даже после его смерти.

Голоса вмиг замолкли, время будто остановилось. Смычок скрипача повис в воздухе, так и не коснувшись струн, люди вокруг зашептались. Приложи я хоть немного усилий, услышал бы каждое их слово, поймал бы каждый косой взгляд, но для меня все они перестали существовать в тот самый миг, когда меня насквозь пронзили печальные карие глаза…

Мери была прекрасна. Единственное живое существо на всем этом параде лицемерия и смерти. Я не мог дышать, боялся моргнуть, чтобы она не исчезла. Мой волшебный мираж. Моя личная вселенная. Господи, как же я скучал по ней!

Сердце затрепыхало так, будто райская птица, оказавшаяся в тисках жестокого охотника. Она рвалась, металась в своей крохотной клетке, разбивая крылья в кровь, надрывая горло от отчаянных криков, но ее никто не слышал. Словно ее и не существовало никогда…

– Моя, – шептал разум, впитывая каждую черточку дорогого лица. – Только моя!

Но, что это? Она плачет? Горло обожгло искрящимся пламенем. Раскаленные угольки выстроились длинной цепью, до самых легких. В ее глазах стояли слезы. Из-за меня. Я ЗАСТАВИЛ ЕЕ ПЛАКАТЬ…

Дернулся вперед, чтобы подойти к ней, схватить в свои объятия и сжимать до тех пор, пока вся моя сила не передастся ей. Всего несколько шагов. Несчастные пять метров до полного счастья, которые я не могу перейти. Иллюзия разрушилась почти моментально, стоило мне выхватить в толпе взгляд хищника. Юрий, подобно Василиску, затаился среди своих марионеток и наблюдал за жертвой. Его глаза подмечали все, выхватывали малейшие изменения и оборачивали их против меня же.

«Нет, не с места, Лебедев! – Отчеканил разум, пригвоздив ноги к полу. – Не смей играть с ее жизнью! Четыре дня, и она снова будет с тобой».

– Сейчас, – в памяти всплыли слова Прохорова, – вы должны следовать их правилам. Никто не должен догадаться о ваших истинных намерениях. Мы нанесем решающий удар, когда он потеряет бдительность и почувствует себя победителем. Тех доказательств, которые нам удалось собрать, хватит, чтобы посадить его на долгие-долгие годы. Все зависит лишь от вас, Дмитрий Владимирович. Единственный человек, который может все испортить – это вы. Запомните, пожалуйста, это…

Сжав пальцы так сильно, что рука мелко задрожала, обнял Алису за талию и прижал к себе. Мысленно представлял на ее месте Мери, попутно пытаясь игнорировать приторный цитрусовый аромат женского парфюма.

– В чем дело? – Спросил нарочито громко. Нужно привлечь все внимание на себя, чтобы Игорь получил возможность все объяснить Мери. В эту минуту он был единственным, кому я вынужден доверять. Только бы все обошлось… – Почему все замерли? Праздник должен продолжаться, – жестом велел музыкантам играть. Чарующая мелодия заполнила огромный зал, все вновь ожили.

Повернувшись лицом к Алисе, поднес ее ладонь к губам и запечатлел на ней мимолетный поцелуй. Спектакль специально для одного зрителя.

– Прости меня, воробышек…

– Потанцуешь со мной? – Мой голос прозвучал тихо, интимно. Ненавидел себя, но продолжал топтаться на осколках ее сердца. Думал только о том, чтобы поняла и не возненавидела.

– Конечно, – Алиса охотно приняла приглашение и вышла со мной на середину залы.

Краем глаза заметил, как Игорь выводит Мери на веранду. Даже на расстоянии чувствовал, как ей больно. Моя душа разрывалась на части, волны боли, одна за другой, накатывали на меня, заставляя тонуть в искусственном водовороте, который сам же создал.

– Я люблю тебя, малышка, – прошептала она, прежде чем за ней закрылась дверь.

Слезы души меня. Подобно тугому канату, что с каждой секундой все сильнее и крепче стягивается на горле, они перекрыли доступ кислорода, вызывая удушье. Ноги не несли меня, а голова отказывалась что-либо понимать. Всего секунда, один короткий взгляд на любимого, и весь мой мир пошатнулся. Новый призрачный замок развалился так же, как и все предыдущие. Мечты больше не было, сказок не осталось...

Игорь что-то говорил. Его голос доносился до меня, словно через поля, в виде тихого, едва уловимого, эхо. Слов я не разбирала, не хотела понимать. Зачем? Все закончилось. Я проиграла. Дмитрию не нужна моя помощь, я ему не нужна.

– Я люблю тебя, малышка, – звучало в моей голове, наперекор всему. – Я так сильно тебя люблю... Моя... Ты только моя...

Хотелось кричать. Просто зажать уши руками и кричать, что есть силы. Так громко, чтобы мой голос добрался до Небес и потревожил Его слух.

За что? За что ты так поступаешь? Почему заставляешь снова и снова терять веру в тебя? Ты же должен помогать, направлять нас на путь истинный...

Холодный, пропитанный запахом дождя и мокрой земли, воздух был чем-то вроде долгожданного глотка воды для умирающего. Оказавшись на веранде, вдали от посторонних глаз, которые внимательно наблюдали за моей гибелью, дала волю эмоциям. Я поняла, что умираю. Медленно. Жестоко. Навсегда.

– Мери, – Игорь обхватил мое лицо руками, приподнял его. – Мери, посмотри на меня!

Перед глазами все расплывалось. Пыталась сфокусировать на нем свой взгляд, но тщетно. Я видела только Дмитрия. Их сплетенные пальцы, глаза, которыми она смотрела на него. Больно. Очень. Так, что зубы сводит.

– Прости меня, воробышек. Прости...

Металлический привкус крови развеял туман вокруг. Кажется, я прикусила губу, так сильно старалась сдержать рыдания.

Шершавый палец Игоря прошёлся по скуле, вызвав дрожь по всему телу. Стая мурашек пробежала по спине и скрылась где-то в области затылка. А я все стояла, не дыша. Внутри будто все умерло. В один короткий миг я вновь превратилась в ту Мери, какой была до встречи с ним. Одинокая, испуганная, никому не нужная…

Неужели, так будет всегда? Каждый раз, стоит мне поверить своему сердцу, позволить ему забыть о боли и страданиях прошлого, отпустить его и начать с нуля, как все обрывается. Тонкая нить, соединившая когда-то две судьбы, вдруг растворилась, будто ее никогда и не было. Она исчезла, оставив после себя только горький осадок, какой бывает на дне чашки с кофе. Ты пьешь этот ароматный напиток, наслаждаясь каждым его глотком, впитывая в себя терпкий, пьянящий вкус, пока не натыкаешься на вязкое дно. И вот, счастье, которое переполняло тебя всего секунду назад, сменяется разочарованием. Так произошло и со мной. Дмитрий, ради которого я переступила через все свои принципы, оказался всего лишь мечтой, плодом больного воображения, созданным из ничего. Пустышка, как и все вокруг.

– Услышь меня! – Игорь был взволнован. Мне еще никогда не приходилось видеть его таким. Утреннее поведение мужчины, его постоянные косые взгляды с немым раскаянием. Всё начало приобретать смысл. Кусочки материи стали собираться в единый образ. Он знал! Он обо всем знал заранее. И про Дмитрия, и про ту женщину… Но, почему не сказал? Почему заставил меня участвовать во всем этом фарсе, как мои чувства заранее были обречены на провал?

Слез больше не было. Они высохли сразу же, как прекратились лихорадочные метания мыслей в голове. Одним резким движением скинула его руки со своих плеч и вырвалась из лживых объятий недодруга.

– Не. Смей. Ко мне. Прикасаться, – процедила сквозь зубы. Голос звучал тихо, но решительно. Меня всю трясло, но я и на это не обращала внимания. Хватит. Довольно игр. – Почему ты не сказал мне?! почему заставил пройти через это?! За что?!

Мне уже было плевать на то, что нас могут услышать. Меня не волновало, что о нас подумают гости или сам Юрий. Ничто больше не имело значения. Ничто.

Игорь подался вперед, попытался взять меня за руку, но я увернулась. Даже мысль о том, что он может дотронуться до меня, вызывала приступы рвоты. Больше он не сможет управлять мной. Не позволю играть на своих чувствах. С меня достаточно!

– Мери, – мужчина не оставлял попыток заставить меня замолчать или, хотя бы, понизить тон. – Пожалуйста, успокойся. Ты не понимаешь, что говоришь. Прошу, дай мне все объяснить.

Вся комичность данной ситуации и бессмысленность этих пустых оправдания вызвала у меня приступ смеха. Громкого, граничащего с истерикой.

– Не хочу, – отмахнулась, понимая, что не вынесу еще одной порции обещаний, типа все это – не по-настоящему. – За кого вы меня принимаете? Я не дура, Игорь. Мне надоело быть пешкой в ваших бесконечных играх. Я больше не хочу никому помогать, – глаза снова защипало, а жалость к себе, своим разрушенным мечтам. Но я не заплачу, не стану больше демонстрировать им свою слабость. Ни Игорь, ни Дмитрий, ни кто-либо еще не станет свидетелем моего падения. – Я хочу уйти. Сейчас же…

– Ты не можешь! – Мужчина успел схватить меня за руку и не дал выйти во двор. Развернув к себе, заглянул мне в лицо. Пристально, жестко. – Мы вместе начали все это, – говорил так, будто перед ним стоит умалишенная. – И вместе закончим. Через четыре дня, в Москве, состоится заседание совета директоров. Соберутся все акционеры и партнеры компании. Именно там я и положу конец всем играм. Сразу же после, ты сможешь уехать, куда захочешь. Я больше не буду удерживать тебя. Но сегодня, – когда я снова дернулась, чтобы вырваться из железной хватки Лебедева, он только крепче прижал меня к себе. Я поняла, что он не шутит. Игорь действительно не отпустит меня. Не даст уйти. – Сегодня ты будешь делать все то, что делала раньше. Никто не должен догадаться о твоих чувствах к Дмитрию. Особенно, Юрий. Если он поймет, – глаза моего тюремщика сузились, превратившись в две яркие горящие щели, – это будет конец для нас всех. Алиса – девушка, с которой пришел брат, такая же подставная фигура, как и ты. Она здесь, чтобы вывести тебя из равновесия, вывести нас всех на чистую воду. Думаешь, Диме приятно держать ее за руку тогда, когда ты находишься совсем рядом? Думаешь, ему не тяжело сохранять дистанцию? Он бы всё отдал, только бы быть с тобой, держать тебя за руку, обнимать. Неужели, ты не увидела этого по его глазам?

Я уже ничего не понимала, не знала, кому и чему мне верить. Единственная правда, которая существовала для меня, это моя любовь к Дмитрию. И боль, что разрывала сердце на куски, превращала кровь в раскаленную лаву.

Почему именно он? Почему я должна была полюбить его, когда в мире есть столько других мужчин? Почему моя душа выбрала того, с кем мне не суждено быть?

Ни одна наука не сможет объяснить этого, не разгадает причин моей безумной любви. Она словно шифр, не поддающийся раскодировке. Ее нельзя понять, невозможно разгадать. Это любовь жертвы к своему убийце, привязанность мыши к коту, зависимость наркомана от героина… Ошибка системы…

– Я устала, – прошептала совсем без сил. Голова стала такой тяжелой, будто ее накачали свинцом. Веки отяжелели, хотелось спать. – Я очень сильно устала.

– Знаю, – он тоже размяк, напряжение между нами спало, барьеры рухнули. Игорь бережно обнял меня за плечи, позволив спрятать лицо у себя на груди. – Я понимаю тебя как никто другой… Скоро, – крупная мужская ладонь легла мне на шею и некрепко сжала ее, монотонные движения его пальцев успокаивали, действовали гипнотически, – скоро все закончится. Потерпи еще немного. Всего несколько дней, и мы все будем свободны…

На секунду позволила себе снова отвернуться от реальности, забыть все плохое и снова поверить в невозможное – в счастливый исход нашей истории. Закрыв глаза, пыталась представить наше с Дмитрием будущее. Светлое и безоблачное, безо лжи и притворства, без страхов и сожалений… без воспоминаний о прошлом.

– Я очень сильно люблю тебя, – кричала моя душа. Она рвалась в нему, мечтала о возвращении домой, к нему. – Мне так плохо… так больно…

– Мне тоже, – голос Дмитрия был таким живым, таким реальным. Отстранившись от Игоря, осмотрелась по сторонам. Хотела, чтобы это был он. Стоял рядом и смотрел так, как никто другой не может. Так, чтобы сердце перестало биться. Но его не было. Он там. С ней. – Я хочу быть с тобой, воробышек. Хочу касаться тебя, вдыхать твой чарующий аромат и чувствовать, что снова живу. Ты – моя душа, Мери, смысл моего существования. Без тебя нет ничего. Только ты. Моя бесконечность. Мой воробышек.

– Что случилось? – Игорь взял меня за руку и отвел от края террасы, подальше от дождевых капель. – Ты побледнела. Тебе нехорошо?

Мираж. Это был очередной мираж. Я снова приняла желаемое за действительное, позволив мечте взять верх над рассудком. Дмитрия здесь нет и быть не может. Пора бы уже свыкнуться с этим. Нам нельзя быть вместе. Это невозможно. Потому что тогда мне придется рассказать ему обо всем, объяснить, почему я никогда не смогу, стать для него полноценной женщиной, не вынесу физической близости… Он захочет понять, станет копаться в моей голове, искать ответы на свои вопросы, и найдет. Знаю, что ему это удастся. Он поймет так же, как и понял, что со мной было в прошлом. И тогда… Тогда, он станет проклинать себя. Снова. Он не вынесет этой правды, не сможет принять ее…

– Я хочу быть другим. Достойным тебя, воробышек. Достойным твоей любви…

– Ты будешь свободной, воробышек. Ты снова начнешь летать. Мы вместе залечим твои крылышки. Я даю тебе слово, девочка. Ценой собственной жизни, но я верну тебе то, что у тебя отняли. Я верну все твои мечты. Клянусь!

– Х-ватит! Я н-не х-хочу… Н-не н-надо…

– Я бы отдал все на свете, только бы стереть из твоей памяти все плохое. Не плачь больше, воробышек, пожалуйста. Каждая твоя слезинка разрывает мне сердце, причиняет невыносимые страдания. Я не могу видеть тебя в таком состоянии и понимать, что совсем бессилен.

– Ч-что мне делать, Дмитрий? Я н-не могу забыть… Это т-так б-больно… М-мне страшно…

– Я знаю, воробышек. Знаю… Но ты больше не одна, слышишь? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть твоим глазам прежний свет. Только дай мне шанс, Мери. Позволь хоть попытаться. Клянусь, я не сделаю ничего, что может ранить тебя. Не переступлю невидимую границу. Просто, разреши мне исправиться. Я больше не хочу быть Чудовищем, – одинокая слезинка скатилась по его щеке и упала на мой сжатый кулачок. – Пожалуйста, Мери…

Воспоминания выбрались из кладовых памяти и обрушились на меня мощнейшим ураганом. Сегодня, я впервые осознала то, что так долго пыталась игнорировать. Правда окутала меня липкой, не пропускающей воздуха, пленкой, отрезав от того импровизированного Эдема, где жили наши общие мечты. Едкий дым заполонил райский сад, он травил растения, убивал их, растворяя корни, подобно серной кислоте. Все исчезло в густом непроглядном тумане. Это был конец.

Мы никогда не будем вместе. Никогда.

– Я не смогу уничтожить тебя. Не позволю, чтобы ты узнал. Это убьет тебя, Дмитрий… В тот день, когда правда всплывет, я потеряю тебя навсегда…

Дыши, Мери. Дыши! Ты должна быть сильной! Ты справишься! Сделаешь все, как надо. Иного пути нет.

– У меня есть одно условие, – вскинув голову, пронзила Игоря таким решительным взглядом, что мужчина на миг растерялся.

– Какое?

– Дмитрий не должен узнать тайну той ночи, – произнесла серьезно. Лицо его вытянулось от удивления, глаза превратились в блюдца. – Никогда. Ты сделаешь это?

Молчит. Не знает, что ответит. Понимаю, сама через это проходила. Но это уже в прошлом. Та Мери, которая сносила все издевательства и придирки, осталась в той темной, пропитанной запахом алкоголя и сигаретного дыма, комнате. Я захлопнула дверь кабинета и выбросила ключ в море. Больше его не существует. Как и ее.

– Ты уверена? – Игорь сомневался. Конечно же, ему не понять моих чувств. Никому не понять. – Разве, не ради правды ты так отчаянно борешься? Я не понимаю тебя, Мери, честное слово. В тот день, когда мы начали все это, ты была настроена решительно. Разве не ты хотела сорвать маски с меня и Юрия, доказать, что Дмитрий невиновен? Это единственный шанс. Только так мы сможем очистить его совесть…

Я не дала ему договорить. Ударила по лицу. Сильно, наотмашь. Так, что голова Игоря метнулась в сторону, а на щеке проступил горячий след от моей ладони.

– Молчи! – Потребовала, сжимая зубы так крепко, что затрещала эмаль. – Не смей говорить этого. Совесть Дмитрия чиста. В том, что случилось, нет его вины, и никогда не было. Это ты всё устроил! Ты и твой отец! Вы сделали так, что в одну ночь умерли две души. Вы!

– Ладно, – вынужденно согласился тот, так и не справившись с потрясением. Малышка Мери показала коготки. Такого он от меня точно не ожидал. – Ты права. Это я виноват. Только я. Но, если Дмитрий узнает, он получит шанс оправдаться. Поймет, что действовал не сам…

– Нет, – решительно перебила его. – Не поймет. Ты совсем его не знаешь. Дмитрий никогда не станет искать себе оправданий. Он не простит себя, если узнает, – горечь от этих слов выжгла мне небо, но язык продолжал говорить. Потому что так надо. Потому что это – единственный шанс сохранить его душевное равновесие и не разбить ему сердце. – Обещай, что не расскажешь. Поклянись, Игорь!

Порой, взгляд может сказать намного больше, чем сотни и тысячи слов. Глаза не умеют лгать, они выдают все, о чем может умолчать человек. Ему не нужно было говорить, чтобы я поняла, что за мысли роятся в его голове. Игорь Лебедев, хоть и был зачинщиком всего, что произошло в моей жизни, заслуживает второго шанса. В отличие от своего отца, которому чужды всякие понятия о морали и чести, он боролся за правду, шел к справедливости. Да, делал это странно, по-своему, но ведь делал. Мне бы не хотелось, чтобы он повторил судьбу своего кузена. Нет ничего ужаснее, чем жить с чувством вины. Засыпать и просыпаться с тяжеленным грузом на плечах, который с каждым разом будет все расти и расти, пока не раздавит тебя окончательно…

Жизнь преподнесла мне множество уроков, которые позволили мне смотреть на мир прямо, не сквозь призму розовых очков. История не знает сослагательного наклонения. Ничто не случается просто так, по щелчку пальцев. Есть события, которые мы обязаны пережить. Есть люди, с кем мы должны встретиться, во что бы то ни стало. Каждый из них – это обязательный этап на пути к себе, своему будущему. Именно они создают нас, превращают в тех, кем мы являемся. Со своими историями, особенностями, достоинствами и недостатками.

Судьбой предначертано, чтобы мы с Дмитрием нашли друг друга. Это как обязательная встреча реки и моря. Как бы далеко друг от друга они не находились, сколько бы препятствий на их пути не возникало, однажды им предстоит слиться воедино. Именно в этой, такой долгожданной и важной, встрече и кроется смысл их жизни, суть предназначения. Только вот, я поняла это слишком поздно…

В первый же день своего приезда в Санкт-Петербург меня ждало важное открытие. Такая вот своеобразная загадка, над которой мне пришлось думать не одну ночь. Все началось с фотографии. Одного-единственного куска бумаги, хранящего память о событии из далекого прошлого.

На ней был Дмитрий. Еще юный, совсем другой. Я смотрела на него и пыталась понять, что было бы, увидь я его тогда, много лет назад. В том, что эта встреча могла состояться, сомнений не было. Отец и сын (это я узнала позже, из рассказа Игоря), стояли на фоне стройки, а рядом красовался огромный плакат с изображением будущего жилого комплекса «Esperanza»… Надежда… Символично, не так ли? Именно тогда, в том самом месте и решилась вся моя дальнейшая судьба. Короткий, но такой приятный и душевный разговор с незнакомцем стал отправной точкой. В тот самый день, когда я обсуждала особенности строящегося комплекса с незнакомцем, оказавшимся не просто владельцем компании «Swan’s Architecture» и автором данного проекта, но и отцом человека, которого я полюблю. Это был он – Владимир Андреевич Лебедев…

– Ты готова? – Игорь замер у дверей и окинул меня внимательным взглядом. – Справишься?

«А у меня есть выбор, – хотелось ответить вопросом на вопрос, но я сдержала себя. Больше никаких резкостей и необдуманных слов. Оставь эмоции, закрой сердце на замок и делай, что должна. Обратный отсчет уже запущен. Назад пути нет».

– Да, – произнесла спокойно и взяла его под руку. Никто не догадается о том, что происходит у меня внутри.

Кажется, наше отсутствие не заметил никто, кроме Юрия. Только он один во всем зале не сводил глаз с дверей, будто выжидал в засаде. Танец Дмитрия и Алисы подошел к концу. Прозвучали последние аккорды, после которых пара застыла в центре комнаты, под огромной хрустальной люстрой. Он не сводил с нее глаз. Смотрел так, словно в мире не существует никого, кроме них двоих. Игра ли это, или часть суровой реальности? Сказать по правде, я уже не знаю, какой ответ мне бы хотелось услышать. Наверное, будет лучше, если его чувства к ней окажутся настоящими. Тогда, мне будет проще уйти…

– Дамы и господа, – из динамиков, установленных по всему периметру, донесся голос ведущего. Мужчина вышел на середину залы, привлекая к себе внимание собравшихся. Голоса вокруг стихли. Началась торжественная часть вечера, ради которой все и было организовано. – От лица хозяев хочу выразить благодарность вам за то, что соблюдаете давнюю традицию. Семья Лебедевых на протяжении многих лет содержит благотворительный фонд «Подари надежду», который занимается помощью больным деткам. Сегодня, мы собрались для того, чтобы помочь одному мальчику, – оркестр заиграл душераздирающую мелодию, при звуках которой мурашки забегали по коже. – Знакомьтесь, – на экране за его спиной возникло изображение улыбающегося ребенка, – это Сережа Авдеев. Ему всего шесть лет, но он намного старше всех своих сверстников. У него лейкемия, – страшный диагноз резал слух. – Мальчик нуждается в срочной дорогостоящей операции и длительной реабилитации, которую мы с вами, – обвел рукой всех вокруг, – можем ему подарить. Сборы будут идти на протяжении нескольких дней, за которые мы постараемся набрать всю необходимую сумму. Чек матери Сережи вручит председатель нашего фонда и его идейный вдохновитель – несравненная Лидия Игнатьевна Лебедева, в Москве, на официальном приеме в честь юбилея компании «Swan’s Architecture»…

– Очередная попытка привлечь к себе внимание, – прошептал мне на ухо Игорь. – Она боится, что все ее забудут, вот и лезет везде.

– Ты не одобряешь поведение своей бабушки? – Спросила я, вздернув удивленно бровь. Да, для меня не секрет, что Лидия Игнатьевна совсем не та милая старушка, какой хочет казаться. За несколько дней, проведенных с ней под одной крышей, я увидела всю глубину той бездны, что была у нее вместо сердца. Но играть на чувствах людей, манипулировать жизнью больного ребенка… Это слишком даже для нее.

– Она мне не бабушка, – холодно парировал мужчина. – Ей плевать на этого мальчика и его мать, разве ты не понимаешь? Все эти благотворительные вечера, приемы, все это – очередной фарс; мишура, чтобы скрыть истинное положение дел. Они специально перенесли вручение денег. Это сделано для того, чтобы привлечь максимальное количество зрителей. Там будут не только все меценаты обеих столиц, но и телевидение. Соберется огромная публика, перед которой Юрий объявит себя новым генеральным директором компании. Мать и остальные акционеры передадут ему свои доли, и Дмитрий проиграет.

Вскинув голову, встретила с ним глазами. На секунду мне показалось, что передо мной стоит абсолютно незнакомый человек. Арктический холод, который я увидела в глубине его застывшего взгляда, был почти осязаем. Сотни разных мыслей и догадок разрезали мой мозг, в ушах зазвучали тревожные колокольчики. Неужто он соврал мне, притворялся все это время…

Юрий возник рядом, подобно демону, появившемуся из преисподнии. Лицо его сияло от счастья, на губах играла улыбка победителя. Он прошел мимо меня, словно я для него пустое место, и встал рядом с сыном. То, какими глазами он смотрел на Игоря, как мягко коснулся его плеча… Все это было странно, неожиданно… наигранно?

– Я знал, – говорил довольно тихо, но я прекрасно слышала каждое его слово, – что сделаешь правильный выбор. Спасибо, сын…

Дмитрий

Старался ни на секунду не терять бдительность, следил за всем, что происходит вокруг. Порой, это было довольно сложно, особенно, когда в поле зрения попадали Мери с Игорем. Каждый раз, стоило увидеть, как кузен обнимает ее или прижимает к себе во время танца, внутри, словно водородная бомба взрывалась.

«Не реагируй, – повторял себе, без устали. – Она никогда тебя не предаст. Мери не такая. Ты должен ей верить. Доверяй ей, черт тебя дери!»

– Кто она? – Пальцы Алисы сжались на моем запястье, я выдал себя. – Ты так смотришь на нее...

Она начала подозревать. Поздравляю тебя с очередным провалом!

– Как? – Ответил вопросом на вопрос, чтобы выиграть время. Думай! Думай, Лебедев. Изо всех старался придать своему голосу непринужденный тон. Отвернулся, несмотря на острое желание плюнуть на все и броситься к ней.

«Всего четыре дня, – напомнил внутренний голос, заставив внутренности сжаться от напряжения и сдерживаемого гнева. – Ты уже так долго ждал. Осталось совсем немного».

– Будто, – Алиса нахмурилась, – никто другой для тебя не существует. – Наклонив голову чуть влево, продолжала пристально наблюдать за моей реакцией. – Почему? Что в ней особенного?

Потому что она – моя душа. Потому что таких, как она, больше не существует. Потому что я люблю ее больше собственной жизни…

– Тебе показалось, – бросил безразлично. Схватив с подноса, проходящего мимо, официанта два бокала шампанского, протянул один ей. – Просто, я ее знаю. Мери работала в моей компании некоторое время. Была моим переводчиком.

– Только лишь переводчиком, – она не верила. Взгляд женщины говорил: «Я тебе не верю, Дмитрий. Ты совсем не умеешь врать». – Хотя, – алые губы растянулись в улыбке, обнажив жемчужные ряд ровных зубов, – я знаю тебя и твои предпочтения. Она чересчур невинна для такого искушенного мужчины, как ты, – ладонь Алисы запорхала по моему предплечью, дошла до шеи. Холодные пальчики сомкнулись на подбородке, заставляя чуть наклониться. Наши лица оказались на одном уровне, дыхания перемешались. – Тем более, – в глубине ее глаз заплясали хитрые огоньки, – я слышала, она – невеста Игоря... Это правда?

Нет! Она – моя! Только моя! Никому не отдам!

Чувствую, как на лбу выступает испарина. Я горю. Пылаю так, будто меня облили бензином и бросили под палящими лучами африканского солнца. Делаю большой глоток шампанского, выливая в себя больше половины бокала. Мелкие пузырьки щекочут нос, вызывают неприятные ощущения в горле, но не обращаю на это никакого внимания. Все мои мысли сосредоточены на ней, перед глазами стоит образ Мери, а по комнате разливается сладкий аромат ее духов. Я схожу с ума. Осознание, что она здесь, совсем рядом, но в то же время далеко, не дает покоя. Безумно хочется обернуться, сбросить руки Алисы с плеч, оттолкнуть ее и бежать к любимой. Не могу без нее, без ее нежных прикосновений и робких, чуть испуганных, взглядов.

А потом вспоминаю, что еще не все. Игра еще не закончилась, соперник на чеку. Юрий...

Вылавливаю его в противоположном конце зала. Стоит рядом с сыном и улыбается так, будто уже победил. Как бы ни так. Думает, я позволю ему погубить дело отца, отдам все то, ради чего так долго жил без родительского тепла и внимания. Когда-то давно, папа променял меня на «Swan's Architecture», лишив меня своей любви и детства. Компания – это все, что у меня осталось от него, и я не позволю, чтобы лжец и убийца отобрал ее у меня.

– Думаю, – перевожу взгляд на свою спутницу, одаряя ее улыбкой, – нам стоит спросить у них самих. Согласна

Алиса утвердительно кивает, целует меня в щеку, и мы вместе направляемся к «счастливой» паре. Знаю, что за каждым моим шагом ведется пристальное наблюдение. Каждый второй ждет, затаив дыхание, чем же закончится этот вечер. Падальщики ходят зрелища. Они, по большей части, собрались ради этого. Дела фонда и судьба ребенка, для которого идут сборы, не волнует никого. Только скандалы и светские сплетни. Вот она – вся подноготная благородных аристократов. Хищники, прячущиеся под масками благодетелей. Они во стократ хуже любого преступника, отбывающего наказание по самой тяжкой статье уголовного кодекса. Почему? Все очень просто. В отличие от них, убийцы и насильники не притворяются ангелами.

Подходим в момент, когда Юрий шепчет что-то сыну на ухо. Краем глаза замечаю, как на лице Мери застывает гримаса ужаса. Она бледная, даже макияж не может этого скрыть. Пытаюсь незаметно заглянуть ей в глаза, но девушка отворачивается, будто прочитав мои мысли.

– Не игнорируй меня, – умоляю про себя. – Пожалуйста, малышка. Я не достоин этого...

Понимаю, что она меня не слышит, не желает слушать. Мери отгородилась от меня, закрылась в неприступном коконе, куда мне нет входа. Крепко сжимаю пальцы, позабыв о хрупкой женской ладони, причиняю Алисе боль, но та не придает виду. Только легонько хлопает меня по плечу и смотрит своими огромными глазами прямо в душу.

Прихожу в себя и ослабляю хватку. Беззвучно благодарю ее за понимание.

– Я рад, – слышу голос двоюродного брата, – что ты все-таки принял мое приглашение и приехал на прием.

Игорь чувствует себя хозяином вечера, а Юрий не спешит отбирать у него эту роль. Странно. Эти двое что-то задумали. Не стоит быть мастером дедукции, чтобы заметить их, внезапно проснувшихся, родственных чувств. В очередной раз убеждаюсь, что яблоко от яблони падает недалеко. Нельзя доверять Игорю. Уж больно он смахивает на серого кардинала, у которого всегда припрятан козырь в рукаве…

Стараюсь не думать в этом направлении, отметаю все сомнения прочь. Не сейчас. У меня еще будет время проанализировать все увиденное, но позже. В другом месте.

– Не будем забывать, – пропел в таком же тоне, продолжая буравить его взглядом, – что это и мой дом тоже. Не так ли, – мазнул глазами по лицу Юрия, – дядюшка?

Мужчина от такого обращения начинает звереть. На его щеках проступает еле заметный румянец, пальцы сдавливают ножку фужера так крепко, что стекло, чуть ли не трещит. Испытываю удовлетворение от подобной реакции, но не подаю вида. Эта крошечная победа идет в счет за причиненные нам с Мери неудобства.

– Конечно, – выплевывает на одном дыхании, но не позволяет своей истинной натуре вырваться на поверхность. Сказываются годы постоянных тренировок и практики. – Тем более, – хищная улыбка пересекает губы, но глаза остаются холодными, – у нас двойной праздник. Сегодня, мой сын объявит о своей помолвке, – выразительно смотрит на Игоря с Мери, а я едва сдерживаю желание заехать ему по морде. – Кажется, – продолжает свою игру, – ты уже знаком с моей будущей невесткой…

– Он сделает все возможное, чтобы вывести тебя, – вспомнил слова Игоря. – Нам надо сделать все возможное, чтобы развеять его подозрения. У тебя получится? Ты сможешь продержаться этот вечер?

В тот день я многое из слов брата не понял. Решил, что он блефует, как раньше. Игорь всегда любил разыгрывать различные представления, в которых оставлял себе роль режиссера и художественного руководителя. В школьные годы мы любили издеваться над преподавателями. Особенное удовольствие нам доставляли специальные спектакли для бабушки. Она, как никто другой, умела выходить из себя. Ее злость и раздражения не знали границ. Весь дом содрогался от криков Лидии Игнатьевны, в то время как мы тихо смеялись, закрывшись в своей спальне. Тогда, это были невинные детские шалости, которые доставляли нам неимоверное удовольствие. Но сегодня… сегодня мы играли собственными жизнями, а в кресле судьи восседал сам Юрий. Любой промах мог стать последним.

– Мы познакомились в компании, – ответил я, обменяв пустой бокал на полный. – Мери Артуровна, не так ли? – Притворяюсь, будто не помню ее имени. Девушка, молча, кивает, так и не взглянув на меня. – Видишь, – хлопаю кузена по плечу, – не зря ты устроился к нам на работу.

– Ты прав, – Игорь наслаждается своей ролью. По-хозяйски обнимает Мери за талию и прижимает к себе, заставляя меня давиться желчью ревности. Смотрит на нее так, будто она, действительно, принадлежит ему. Скотина. – В тот день, когда увидел ее у входа в «Swan's Architecture», понял, что уже никогда не буду прежним. Мери покорила меня с первого взгляда, – она краснеет, но не разрывает зрительного контакта. Со стороны они и, правда, выглядят как счастливая влюбленная парочка. – Я стал ее рабом, пленником этих прекрасных глаз…

Словно в замедленной съемке, наблюдаю за тем, как он наклоняется и запечатляет на ее лбу нежный поцелуй. Сглатываю ком в горле, но не позволяю улыбке сойти с моего лица. Мысленно рисую картины того, как четвертую сначала отца, а затем и сына. Раскидываю окровавленные конечности и улыбаюсь, подобно психопату.

– Может, – Юрий теряет интерес к голубкам, – представишь мне свою спутницу? – Скалится, протягивая Алисе руку. Она тоже хороша. Ни за что на свете невозможно догадаться, что они знакомы. Не подает виду, флиртует с ним так же, как и со всеми. Открыто, непринужденно, легко. – Я очарован вашей красотой…

Звонкий смех молодой женщины отрезвляет меня, возвращает к основной цели моего пребывания здесь.

– Вы умеете угодить девушке, – отвечает она, но не отпускает моей руки. – Я и сама могу представиться. Алиса. Алиса Левицкая.

Понимаю, что обязан вмешаться. Мне нужно обыграть дядю на его же поле. Заставить поверить. Отбрасываю прочь все мысли о том, как жутко и омерзительно все это выглядит для человека, знающего, что к чему. Мы, подобно труппе артистов-самоучек, разыгрываем друг для друга мерзкий спектакль. Наши способности не знают границ, совесть похоронена в цинковом гробу, а в голове только одно – деньги, выгода, победа…

– Прости, милая, – перевожу взгляд на молчаливую бестию, одариваю ее своей самой чувственной улыбкой. – Я такой эгоист, – смеюсь, целуя в висок, – не хочу ни с кем тебя делить, – она нежно проводит ладонью по моей груди, рука замирает прямо над сердцем.

– Я совсем не против, – поворачивает голову так, что наши губы соприкасаются. Чувствую резкий укол в самое сердце, но продолжаю свою партию, как ни в чем не бывало.

Атмосфера накалена до предела. В воздухе буквально витает аромат предательства. Нити наших судеб уже невозможно отделить одну от другой. Огромный клубок лжи запутывается все сильнее, напряжение растет. В какой-то момент, Игорь уводит воробышка на танцпол.

Все, в том числе и мы ­– Юрий, Алиса, я, смотрят только на них. Место ведущего занимает молодая женщина в длинном вечернем платье из черного шелка. Ее светлые волосы отливают под светом люстры серебром, в руках она держит микрофон.

– Сегодня, – ее бархатный голос разносится по комнате, лаская слух, – я здесь по особенному поводу. Один человек, – она лукаво улыбается, глядя на Игоря, – очень хотел подарить своей возлюбленной настоящую прекрасную сказку. Обычно я не выступаю на частных мероприятиях, но для него сделала исключение. Потому что я считаю, нет в мире ничего важнее искренней любви. А в его любовь я верю…

Пальцы пианиста запорхали над клавишами, последние слова певицы утопают в музыке. Оркестр подхватывает, и по залу разносятся первые ноты песни. В этот самый момент, Игорь притягивает к себе Мери и ведет ее в танце.

Узнаю песню и ухмыляюсь. «I Fell in Love with the Devil». Слишком символично, чересчур пронзительно.

Когда Юрий приглашает Алису на танец, не возражаю. Не могу говорить, просто киваю в знак согласия. В висках пульсирует так, что перестаю что-либо слышать. Задыхаюсь. Мне не хватает воздуха. Легкие горят, а поперек горла стоит ком размером с теннисный мяч. Разворачиваюсь и иду к двойным створчатым дверям. На веранду, в вечернюю прохладу. Иначе умру, больше нет сил терпеть. Если задержусь хоть на секунду, не смогу больше притворяться.

Уже у дверей слышу голоса двух женщин. Они тоже не сводят глаз с главной пары вечера, только в их словах нет ни грамма лицемерия.

– Кто она такая? – Спрашивает одна, не скрывая своего пренебрежительного отношения к предмету разговора.

– Не знаю, – подхватывает вторая. – Но ходят слухи, что Игорь собирается делать ей предложение. Интересно, как к такому выбору отнеслась Лебедева? – Еле сдерживает смех. – И как только старуха не взорвалась от негодования?

– Как по мне, – не унимается первая, – Игорь достоин лучшего. И дело здесь вовсе не в нем. После того, как отец вытащил его со дна, парень должен был сделать все, чтобы отблагодарить Юрия, не посрамить свою фамилию. А что в итоге?

Больше я не выдержал. Пронесся мимо них и захлопнул за собой двери, отрезая себя от того мира. Холодный, с каплями дождя, ветер ударил в лицо, действуя отрезвляюще. Подошел к перилам и оперся руками о каменную перекладину.

Закрыв глаза, начал слушать свое сердце. Его бешеный ритм напоминал работу двигателя гоночного болида. Кажется, еще несколько секунд, и этот глупый орган пробьет в груди дыру и вылетит на воздух. Делаю очередную попытку восстановить дыхание, но все тщетно. Перед мысленным взором продолжает маячить образ танцующей пары. Отчетливо вижу, как руки Игоря блуждают по телу МОЕГО воробышка, и с шумом выдыхаю через рот. Горячий пар все еще сохраняется, когда поднимаю веки и устремляю взгляд на темнеющее небо.

Уже виднеются первые звезды. Они смотрят на меня свысока, видят все, что происходит у нас, внизу, но так и остаются безликими свидетелями всех человеческих пороков. Наверное, мы кажемся им жалкими. Особенно я.

Не могу сдержаться и позволяю грязному ругательству сорваться с губ. Но лучше не становится. Боль не утихает, а желание придушить Игоря только растет.

– Я знаю, – в памяти всплывает очередной отрывок нашего разговора, – ты не веришь мне. Это вполне ожидаемо, особенно, после всего, что было в прошлом. Мне самому стыдно вспоминать об этом. Иногда, так хочется взять и стереть из памяти всю эту грязь и гниль. Просто нажать на кнопку слива и избавиться от этого груза…

Я слушал его, а у самого в голове звучал внутренний голос, который напоминал мне о каждом предательстве, каждой подножке, полученной от этого человека. Игорь никогда не принимал меня за брата. Да что там за брата, я даже другом ему никогда не был. В отличие от меня, он не страдал сентиментальной фигней. Для него не было особой разницы от того, есть я или меня нет. Обыкновенный потребитель, который берет от жизни все, что плохо лежит. Будь то любовь бабушки, наследство деда или моя доля в компании. Об этом не стоит забывать.

Скользкий червь сомнений снова поднял свою мерзкую голову и начал нашептывать свои предположения относительно Игоря. Может ли человек так резко измениться? Взять и стать абсолютно другим… Верилось с трудом. Точнее, я заставлял себя ему верить, потому что иного выхода мне никто так и не оставил. Ни Макс, ни частный детектив, которого я попросил заняться всеми махинациями и преступлениями Юрия, не позволяли мне действовать самостоятельно. Каждая, даже самая невинная и слабая, попытка взять ситуацию под свой контроль уничтожалась на корню.

– Мы должны быть терпеливыми, – Поляков бросил на стол папку с бумагами по Юрию и сел напротив меня. – Здесь все выписки с банковских счетов компании и благотворительного фонда. По переводам, которые нам удалось обнаружить в компьютере главного бухгалтера, прекрасно видно, куда утекали наши деньги. Он переводил их на подставные заграничные счета на протяжении всех этих лет. Ты понимаешь? Человек, которому ты доверял, – Макс нахмурился, едва держа себя в руках, – которого выбрал твой отец, все это время работал на Юрия! Этих доказательств уже достаточно, чтобы налоговая полиция взяла их под свое крыло, но…

– Но это еще не все, – закончил я за него, поднимаясь на ноги. – Я знаю, что он не ограничивался финансовыми махинациями. Юрий всегда завидовал моему отцу. Он мечтал занять его место с тех самых пор, как тот поднял «Swan's Architecture» из руин и вывел на новый уровень. Дед всегда говорил, что компания жива только благодаря моему отцу, – воспоминания, давно оставшиеся в прошлом, всплывали из тайных уголков, расставляя все детали по местам. – А он бесился. Ему всегда было мало. Он хотел обладать всем, что принадлежало папе…

За моей спиной послышались аплодисменты, звук которых развеял туман перед глазами. Обернувшись, увидел Игоря, стоящего перед Мери на одном колене. Грустный смешок слетел с губ и растворился в осенней прохладе. Ощущение, будто во мне образовалась огромная черная дыра. Она поглощала все чувства, высасывала из сердца боль, пожирала меня изнутри.

Очередная попытка разгадать Игоря увенчалась поражением. В том, что кузен ведет двойную игру, я был уверен так же, как и в собственной правоте относительно Юрия. Только бы пережить эти несколько дней, дождаться решающего удара и нанести ответный. Тогда, я уничтожу их обоих, заставлю за все ответить.

Во внутреннем кармане пиджака завибрировал смартфон. Как раз вовремя, чтобы отвлечь меня от этого цирка уродов. Выхватив телефон, принял вызов и приложил его к уху.

– Слушаю, – повернулся к дверям спиной.

– У меня плохие новости, – голос Макса звучал натянуто, напряженно. – Прохоров только что звонил…

В последнее время Федор Михайлович вел наблюдение за всеми передвижениями Игоря. Он должен был выяснить о нем все, чтобы я мог контролировать кузена на расстоянии. Доверия к нему не было, несмотря ни на что. Я не верил в его искренность. Игорь не просто так спас мне жизнь, не просто так увез от меня Мери. А сегодняшнее поведение Юрия только доказало мою правоту.

– Говори!

– Утром они были у нотариуса, – ответил Поляков. – Твой братец официально передал отцу свою долю в компании. Теперь, у Юрия на руках контрольный пакет акций…

В меня будто выстрелили. Ноги стали ватными, я пошатнулся и, чтобы не упасть, прислонился к каменной балюстраде. Перед глазами запрыгали разноцветные огоньки, ладони покрылись испариной. Вот и весь Игорь со своим напускным благородством.

– Но это еще ничего не значит, – когда я не ответил, Макси принялся утешать меня. Будто его слова могли изменить действительность. Словно «Swan's Architecture» по-прежнему оставалась моей. – У нас на руках доказательства того, что он вор и мошенник. Прохоров передаст их в полицию сразу же, как ты решишь. Дим? Не молчи! Скажи что-нибудь!

Я просчитался. Стоял и смотрел в пустоту, в которую превращалась вся моя жизнь. Что я мог сказать? Есть ли такие слова, которыми можно описать мое состояние?

Овощ? Неудачник? Разочарование для родителей?

В кого я превратился? Кем стал? Или… Вернее сказать, кем я не стал?

Рука со смартфоном, безвольно, повисла в воздухе. Я даже не сбросил, не смог. Просто стоял и смотрел на густые кроны сосен, упирающиеся в черное небо. Тьма была везде. Она распространялась с невероятной скоростью, накрывая город и всех его обитателей. Наступила ночь.

– Дим, – словно из-за глухой стены до меня донесся голос Алисы. – Почему ты здесь?

Она встала рядом, накрыла мою ледяную руку своей ладонью. От нее пахло цитрусами, шампанским и еще чем-то острым, подозрительно знакомым. Пока мое обоняние пыталось выудить из памяти значение этого запаха, Алиса прижалась виском к моему плечу и сказала:

– Все не так, как ты думаешь, – вложила мне в карман какую-то бумажку. – Порой, – она загадочно улыбнулась, – для того, чтобы победить, нужно вовремя притвориться проигравшим…

Глаза щипало так, словно там образовалась безжизненная пустыня. Бессонные, полные страха, переживания и неведения, ночи сказывались не только на моем физическом, но и на душевном здоровье. Я совсем перестала спать, снова подсела на лекарства, которые совсем не помогали. С того самого вечера, когда все окончательно смешалось, а мир вокруг перевернулся с ног на голову, прошло уже двое суток. Сорок восемь часов недосказанности и безумного напряжения. Как я пережила их? Как не сломалась?

Порой, сама отказываюсь верить в реальность происходящего. Постоянно думаю о том, как оказалась в таком жалком положении, стала зависима от Игоря. В какой именно момент произошел этот крутой вираж?

В день, когда я оказалась в Москве и запустила обратный отсчет? Или все определилось намного раньше, шесть лет назад? В тот самый роковой вечер, когда я позволила Арсену уговорить себя и бросилась помогать старшему брату? А может, моя судьба была предопределена с самого начала? Я родилась только ради того, чтобы пережить все это, потерять и обрести себя в объятиях мужчины, с которым никогда не смогу быть вместе…

Нужно отдать Игорю должное. Он не соврал, когда поклялся навсегда избавить меня от клейма позора и ненависти семьи. В тот же день, когда мы вернулись в Россию, он выслал моему отцу все доказательства, что имелись у него на руках. Видеозаписи с входа в ночной клуб, на которых четко видно, как Арсен приезжает в «Paradise» и в каком состоянии его покидает. Следующее видео было седлано уже в самом клубе. Камеры, установленные по всему периметру помещения, запечатлели тот самый момент, когда брат хвастается перед девушкой фамильной драгоценностью, а после просто оставляет часы на столике, среди груды тарелок и пустых бокалов. Он заставил меня просмотреть запись от начала до конца, постоянно повторяя:

– В этой жизни, – Игорь говорил тихо, но в его голосе звучали стальные нотки, – есть вещи, над которыми мы совсем не властны. Арсен не мог знать, что все сложится именно таким образом. Его единственная вина – это трусость. Он не смог защитить тебя и бросил в огонь ради спасения собственной задницы. Возможно, однажды ты даже сможешь простить его…

– Нет, – холодно перебила я, позволив одинокой слезинке скатиться по лицу. Крошечная капля упала на зеркальную поверхность стола и растеклась, превращаясь в небольшую лужицу. В этом крохотном соленом озере оказалась вся боль прошлого, все обиды и ненависть. Во мне больше ничего не осталось. – Я не смогу забыть, – Игорь мягко развернул меня к себе. Склонившись надо мной, он смотрел мне прямо в глаза и молчал. Словно понимал, что я нуждаюсь в тишине. Хочу, чтобы меня услышали. Впервые за все эти годы. Молча. Без упреков и обвинений. – В ту ночь он растоптал мою душу, вывалял в грязи и выбросил за дверь, будто меня нет, никогда не было… Сейчас, – перед глазами замелькали кадры из прошлого, но уже в другом свете, – отматывая время назад, я понимаю. Меня подкосила не боль от пережитого, нет… Все произошло позже, в тот самый миг, когда семья – самые близкие и родные мне люди, отвернулись от меня… Им было проще вычеркнуть Мери из своей жизни, чем свыкнуться с ее болью, – сама не поняла, почему заговорила о себе в третьем лице. Будто я действительно перестала быть той девушкой. Ее тело, воспоминания, тоска – все это было чужим, незнакомым. Я лишь наблюдала за ней со стороны, издалека. – И только бабушка не бросила. Она единственная поддерживала меня все эти годы, была рядом и не давала упасть, пока не появился Дмитрий…

Яркая, словно вспышка летней грозы, мысль прорезала мой мозг и теплой, согревающей волной распространилась по всему телу. В тот день я все поняла. С моих глаз будто слетели черные очки, и мир вокруг заиграл новыми красками. Ну, конечно же! Все дело в НЕМ, в Дмитрии. В том, как я видела и относилась к нему с самого начала. Почему я не понимала этого раньше?

Только сейчас, сопоставляя все свои переживания и чувства, начинаю отчетливо осознавать. Я видела в нем человека из прошлого, но никак не того Чудовища. Подсознание, несмотря на все попытки разума сопоставить эти два образа, отчаянно сопротивлялось до последнего. Потому что с самого начала знала: Он – тот самый. Мой. Единственный… Любимый.

Заставила себя не думать о прошлом и взглянуть, наконец, правде в глаза. Гостиничный номер, который снял для меня Игорь, располагался на верхнем этаже одного из самых известных и дорогих отелей Москвы. Вид из окон, выходящих на прекрасную, утопающую в огнях, Никольскую улицу. Приближался час Х, а вместе с этим нарастало и мое волнение. Всего через каких-то полтора часа все закончится. Маскарад завершится, и я обрету такую долгожданную, но, одновременно с этим, пугающую свободу…

Не верю. Боюсь в это верить. Всю прошлую ночь я то и делала, что молилась, просила Господа Бога сжалиться над нами и помочь преодолеть последний рубеж на этом длинном тернистом пути. Постоянно думала о Дмитрии. Вот и сейчас, рассматривая папку с, заранее приготовленными документами, билетом в один конец и оплаченным счетом, видела перед собой только его. Образ был настолько реальным, что руки, то и дело, тянулись, что проверить, ощутить желанное тепло и легкое движение сильных мышц пол тонкой тканью белоснежной рубашки. Именно таким я увидела его впервые, в конференц-зале «Swan's Architecture». Тогда, мне и в голову не могло прийти, что через считанные месяцы я буду любить этого холодного, словно арктический лед, мужчину. В тот день меня напугал его взгляд. Серые, подобно разбушевавшемуся морю, глаза смотрели не просто в душу, они видели меня всю, насквозь. Со всеми моими демонами и страхами, которых, на тот момент, было великое множество. Именно это меня и пугало в нем. Его власть надо мной. Такая абсолютная, безграничная.

Схватив с прикроватной тумбы телефон, нажала на клавишу связи с ресепшеном. Для того, чтобы воплотить мой план в жизнь, оставалось сделать последний штрих. Так сказать, установить вишенку на вершине праздничного торта.

– Добрый вечер, – нежный девичий голосок ответил сразу же. – Слушаю вас.

– Закажите мне такси на завтрашнее утро, – велела я и зажмурилась, чтобы не видеть осуждения на любимом лице. Ладонь, сжимающая трубку, стала мокрой и холодной, внутренности мелко задрожали от осознания того, что назад пути больше нет. Я утешала себя тем, что должна была сделать это еще шесть лет назад. – В десять часов машина должна ожидать меня у входа. Поедем в аэропорт «Внуково».

Я была готова раньше назначенного времени. Проводив стилиста до двери, вернулась обратно в комнату и нерешительно замерла перед огромным, почти от пола до потолка, зеркалом, которое занимало всю стену огромного шкафа купе цвета слоновой кости. Из отражения на меня смотрела прекрасная незнакомка, совсем не похожая на ту Мери, которой я была всего три месяца назад. В этой девушке чувствовалась уверенность и характер. Она знала, чего хочет от жизни, и была твердо намерена достичь цели.

Даже глаза, некогда казавшиеся мне обычными (Что особенного может быть в карих глазах?), приобрели некий чарующий шарм. Будто в них был сосредоточен весь Млечный путь со всеми его звездами и планетами. Длинные черные ресницы обрамляли миндалевидные глаза, опуская на бархатистую кожу стройные тени. Матовая помада визуально увеличивала губы, делая их пухлыми и сочными. Волосы мягкими волнами ниспадали на спину и опускались до середины талии, в ушах блестели огромные бриллианты – очередной «камуфляж» от Игоря, как и платиновое колечко на моем безымянном пальце.

– Ни у кого не должно возникнуть сомнений, – сказал он, вручая мне футляр из черного бархата. Открыв крышку, я так и опешила, заметив на шелковой обивке серебряную гравировку всемирно известного ювелирного дома. – Запомни: ты больше не та, над кем можно смеяться. Та Мери осталась в прошлом, в том самом кабинете, где ты ее оставила шесть лет назад. Новая Мери никого и ничего не боится. Она смотрит на мир прямо, с гордо поднятой головой. И ее все уважают.

Именно с этой целью платье для меня выбрали особенное. Черное, со струящейся белой юбкой из тафты, доходящей до пола и скрывающей ноги так, что виднелись лишь шпильки обуви. Верх был из шелка, с широкими бретельками и V образным декольте, призванным пощекотать мужское любопытство, но сохранить женственность и грациозность девушки. На талии – широкий пояс, подчеркивающий ее стройность.

Новая Мери не боялась демонстрировать миру свои шрамы. Она не стала прятать их, только на одном запястье красовался тонкий браслет от Cartier.

– Я, – повторила заученные слова, – никого и ничего не боюсь. Я. Никого. И. Ничего. Не. Боюсь, – произнесла еще раз, улыбнувшись собственному отражению. – Ты должна гордиться собой. Ты справилась.

В дверь постучались, и я помчалась открывать. Шла настолько быстро, насколько позволяли босоножки на непривычно высоком каблуке. Один раз едва не споткнулась, но успела восстановить равновесие. Так что, Игорь увидел меня во всей красе. Такой, какой хотел представить всем, кто еще не хотел мириться с моим присутствием в их жизни.

– Прекрасна, – произнес мужчина, одарив меня ослепительной улыбкой, которая не шла ни в какое сравнение с тем образом, в каком он открылся пару дней назад. – Готова к финальному акту нашего представления?

Слова его звучали непринужденно, но в глазах, все же, оставалось напряжение. Это был взгляд человека, привыкшего все и всегда держать под контролем. Это был взгляд Игоря Лебедева – человека-загадки.

– Готова, – ответила я, переступая порог номера и закрывая за собой дверь. – Жду не дождусь, когда уже все закончится.

Во дворе нас уже ожидал автомобиль представительского класса. Черный внедорожник с наглухо затонированными стеклами привлекал внимание прохожих. Пару раз поймала на себе удивленно-восхищенные взгляды незнакомцев и почувствовала, как в крови зарождается и начинает растекаться по всему организму азарт. Поймала себя на том, что наслаждаюсь подобной реакцией окружающих. Впервые в жизни я оказалась в центре внимания и не боялась этого. Мне это нравилось. Очень.

– На приеме будет много народу, – инструктировал меня Игорь, пока машина мчала нас сквозь вечернюю Москву в сторону бизнес центра. – Может возникнуть ситуация, что мне придется оставить тебя одну и отлучиться. Хочу, чтобы ты не волновалась и продолжала следовать плану. И еще, – его взгляд стал совсем серьезным, а голос – жестче. – Старайся сохранять с Димой дистанцию. Он еще не пришел в себя после последних новостей и может натворить глупостей.

Под последними новостями мужчина имел в виду сообщение о том, что отныне Юрию принадлежит контрольный пакет акций «Swan's Architecture». Это окончательно подкосило Дмитрия, выбило у него почву из-под ног. Конечно же, я видела, как ему тяжело. Там, в Санкт-Петербурге, мне стоило титанических усилий держаться от него на расстоянии. Особенно, после того, как увидела триумфальный блеск в глазах Юрия. Он был уверен в своей полной и безоговорочной победе…

– Как ты мог?! – Затащив Игоря в библиотеку – единственное место в особняке, где мы могли поговорить без посторонних глаз и ушей. – Ты предал его! Обманул Дмитрия, меня. Зачем?!

Эмоции накрыли меня с головой, руки и ноги мелко дрожали. В ту секунду я была готова убить Игоря, сделать все, только бы остановить его, отмотать время назад и не помогать. Подумать только. Я собственными руками протянула ему пистолет, из которого тот выстрели Дмитрию в спину. Так жестоко, так подло. Совсем как его отец. Они ни чем не отличались друг от друга. Ничем.

– Мери, – подавшись вперед, схватил меня за руку и притянул к себе. – Тише, тебя могут услышать.

– А мне плевать! – Вздернула голову и сверкнула на него разъяренными глазами. – Пусть услышат. Пусть все услышат, какой ты трус и подлец. Ты снова предал его. Снова вонзил ему нож в спину. А я? Идиотка! Как я вообще могла поверить тебе?! Ты… Ты просто чудовище…

– Хватит! – Он впервые повысил на меня голос. Рявкнул так, что кровь в жилах заледенела. Лицо Игоря стало бледно-серым, глаза метали молнии. Казалось, еще одно мое слово, и он размажет меня по стенке. Я испугалась. – Ты не знаешь, что говоришь. Ты вообще ничего не понимаешь, – прошипел он, уже чуть спокойнее.

От страха я не могла вымолвить ни звука. Мои запястья оставались в металлической хватке его рук, меня потряхивало. Просто стояла перед ним и хватала ртом воздух, стараясь не потерять сознание. Глаза предательски щипало, хотелось плакать, кричать, выть в голос и звать на помощь. Но подсознательно понимала, что нельзя. Не поможет.

– Я все объясню тебе, – произнес он, растягивая слова и не отрывая своего взгляда от моего лица. – Только чуть позже, когда гости разъедутся, и нас никто не сможет потревожить. А сейчас, – медленно разжал пальцы, отпуская мои руки, – успокойся. Сделай глубокий вдох и сосчитай до трех, – интуитивно подчинилась, потому что злить его и снова становиться свидетельницей перевоплощения доброго Игоря в безжалостного диктатора ну совсем не хотелось. – Хорошо, – похвалил, когда исполнила все, как велел. – Умница.

– Ч-что ты будешь делать дальше? – Заставила себя задать этот вопрос, несмотря на невыносимое желание бросить все и уйти. Куда угодно, только бы подальше от его, его чокнутого отца, злобной бабки и лживых, лицемерных родственников.

– А дальше, – Игорь поднял мою руку ладонью вверх и вложил в нее сложенный вчетверо лист бумаги, – я хочу, чтобы ты прочитала это. Поверь мне, Мери. Поверь.

Дрожащими пальцами развернула записку и пробежала по ней глазами. По мере того, как до меня доходил смысл слов, напечатанных на ней черным по белому, мои брови взлетали все выше и выше, а зрачки расширялись от удивления и шока. Даже пару раз моргнула, чтобы избавиться от наваждения, но нет. Текст оставался прежним.

– К-как? – Прошептала, запинаясь. Вскинув голову, пыталась найти в его взгляде хоть какое-то объяснение происходящему. Но ничего. Игорь очень искусно умел прятать мысли. Из него получился бы отличный игрок в покер. – Н-но Юрий…

– Доверься мне, – только и ответил он, и на его губя растянулись в полуулыбке. – Честное слово, Мери, – теперь мужчина смеялся по-настоящему, – мне еще не приходилось встречать таких недоверчивых девушек!

Сейчас, вспоминая о тех днях, чувствую вину перед Игорем. Я ведь действительно не доверяла ему, искала подвох в каждом его слове, видела ложь там, где ее и быть не могло. Ему удалось сделать то, на что я не могла решиться годами. Этот странный мужчина с армией скелетов в шкафу, смог пробудить во мне силу, о которой я даже не подозревала. Только борясь с ним, я поняла, как далеко может зайти влюбленная женщина. Именно он дал мне понять, что мои чувства к Дмитрию – это не безумие и никак не ошибка. Теперь я знаю, что ради своей любви необходимо бороться. И не обязательно, чтобы в противоположном углу ринга были другие люди. В первую очередь, необходимо одержать победу над собой, своими собственными призраками.

– Дмитрий не станет делать ничего такого, что может навредить компании, – произнесла уверенно, чем заслужила понимающую улыбку. – «Swan's Architecture» – это дело всей его жизни. Тем более, – посмотрела ему прямо в глаза, – ты сам говорил, что предупредил Дмитрия на этот счет.

– Все верно, – согласился со мной, но бдительности терять не стал. – Только я сомневаюсь, что несколько строчек, нацарапанных на бумаге, смогут внушить ему доверия. Ты же мне не верила до последнего…

Я не нашлась, что ему ответить. Порой, людям свойственно ошибаться. Что поделать, если на моем счету было уже несколько серьезных ошибок? Главное, что в итоге я все поняла и попросила прощения.

За разговорами, не заметили, как подъехали к входу в компанию. Пока ждала, когда водитель откроет мне дверь, смотрела на знакомое здание, куда когда-то заходила с трепещущим сердцем. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я впервые ступила на порог «Swan's Architecture». Как же быстро летит время!

– Все будет хорошо, – прошептал мне на ухо Игорь, устраивая мою ладонь на сгибе своего локтя. – Я обещаю…

У дверей нас встретила охрана. Мужчины стояли по обе стороны от стеклянных дверей, подобно античным воинам, только, в отличие от них, они были одеты во все черное и были вооружены современными пушками.

Уже в фойе почувствовала, как внезапно напрягся Игорь. Он будто вмиг превратился в камень, стал мраморным изваянием. Мне даже показалось, что его пульс вдруг как-то замедлился, почти замер. Когда позвала своего спутника по имени, он не среагировал. Продолжал смотреть в одном направлении, не мигая.

Проследила за его взглядом, чтобы понять причину столь резкого изменения в поведении и настроении, и сама чуть не упала. Если бы Игорь не продолжал удерживать меня, точно бы распростилась по гранитному полу. Марина…

Позабыв о репортерах, которым показывала дорогу, девушка застыла на месте. Ее прекрасное, немного кукольное личико, казалось мертвенно-бледным. Особенно это было видно на фоне алого вечернего платья. Даже глаза, в которых всегда плескалось столько света и нескончаемого оптимизма, как-то потухли, превратились в бесцветные стекляшки. Даже на расстоянии (между нами было около десяти метров дистанции), я чувствовал, как ей тяжело. Больно. Но почему?

Хотелось броситься к подруге, взять за руки и поддержать. И я бы уже давно это сделала, если бы не странный, совершенно нелогичный, поступок Игоря.

– Извини, – бросил он, даже не посмотрев на меня. – Я вернусь через минуту…

Сказав это, он в считанные секунды пересек фойе, взял Марину за руку и увел в сторону. Вскоре, они уже скрылись за поворотом, оставив растерянных журналистов смотреть им вслед.

Возможно, это именно тот случай, когда мне необходимо смело следовать плану? Игорь ведь сам говорил, чтобы я не терялась и действовала, как договаривались. Часы над стойкой администратора показывали шесть вечера. Через час совет директоров должен собраться для обсуждения, от результатов которого зависит вся дальнейшая судьба компании.

«И Дмитрия, – напомнила себе, продвигаясь вглубь здания, в зал для торжественных мероприятий».

Мысли с неимоверной скоростью витали в голове, сменяя одна – другую. Я все думала о том, как он отреагирует на целую лавину новостей, которую мы с Игорем планируем обрушить на него сегодня. После стольких стараний, спустя месяцы упорного труда и постоянной борьбы, Дмитрий получит долгожданный трофей. В этот вечер прозвучит последний аккорд симфонии, начавшейся много-много лет назад. Больше не будет никаких тайн и загадок. Только правда и больше ничего.

Оказавшись в зале, нацепила на губы улыбку. Ту самую, что репетировала в отеле, стоя перед зеркалом. В голове снова прозвучал уверенный голос Игоря, который поминутно описал весь этот вечер.

– Сначала, ты произведешь фурор своим появлением. Взгляды всех собравшихся будут прикованы к тебе одной. Не бойся вспышек фотоаппаратов, – предупредил он, – репортеры будут везде. Пятидесятилетний юбилей компании войдет в истории. Никто не сможет его забыть!

Стоит ли говорить, что он не ошибся в своих пророчествах? С первых же секунд, как только ступила на зеркальный пол, в котором отражались огни множества люстр, почувствовала себя героиней кинофильма. Наверное, Золушка, впервые попавшая на королевский бал, испытала то же самое, что и я. Серая мышка, на которую никто раньше не обращал внимания, вдруг, оказалась предметов обсуждениях всех…

Чтобы хоть как-то успокоиться и занять себя, взяла со стола бокал шампанского. Пригубила, позволив маленьким пузырькам защекотать нос. Холодное. Приятное. Но налегать нельзя. Таблетки, выпитые ночью, еще не вывелись из организма, а правило о запрете смешивания алкоголя с лекарствами я знала слишком хорошо.

Продолжая держать фужер на уровни груди, окинула помещение ленивым взглядом. Юрий с Лидией Игнатьевной были у противоположной стены. Женщина говорила ему что-то, а тот отмахивался от слов матери, как от назойливой мухи. Внутри вспыхнул огонек предвкушения.

«Наслаждайтесь, – подумала злорадно. – Пока можете. Скоро вам предстоит пройти через самый настоящий ад…»

Улыбнувшись собственной черствости, которой раньше в себе не замечала, продолжила свой осмотр. И вроде бы, ничего особенного произойти не могло, но неприятное предчувствие возникло как из ниоткуда. Холодок пробежал по моей спине и вонзился в самое сердце в тот самый момент, когда мой взгляд остановился на троице у дальней стены.

– Дмитрий, – вмиг запела душа, которая жила мечтами о новой встрече.

– Воробышек, – чувствую его ответ и теряю связь с реальностью. Вот он. Совсем рядом. Такой родной, такой желанный. С трудом заставляю ноги оставаться неподвижными. Нельзя! Не сейчас! Мы еще успеем поговорить. У нас впереди будет целая ночь.

Мужчина улыбается, а я понимаю, что эта улыбка принадлежит лишь мне одной. Как и он сам. Алиса ничего не значит для него, как и все остальные женщины. Сердце Дмитрия, как и его душа, навсегда переплетено с моим. И эту связь не разорвать никому.

Вижу, как любимый говорит что-то человеку рядом. Наверное, кто-то из его друзей, но я его совсем не помню. Хотя… Многие ли его друзья мне известны? Я знакома, разве что, с Поляковым. Дмитрий кивком головы указывает на меня, и тут происходит то, чему я никак не могу подобрать объяснения. В одночасье улыбка сходит с лица незнакомца, черты его смуглого лица заостряются, становятся мрачными, угрожающими. Он смотрит на меня так, будто я – его враг. Причем злейший. Возможно, даже кровный.

Продолжаю смотреть ему прямо в глаза, несмотря на приличное расстояние. Он не выдерживает и первым отводит взгляд. Отворачивается, и начинает что-то говорить Дмитрию, отчаянно жестикулируя. После, хватает его за руку, сильно так, злобно, и тащит к дверям. Алиса бросается следом, но ей не дают ступить и шагу. Жестом заставив ее остановиться, оба вылетают из зала так стремительно, словно за ними гонятся приспешники самого Дьявола.

Дмитрий

Сам не понял, как пережил эти несколько дней, и не сошел с ума. После благотворительного вечера в меня будто бес вселился. Его назойливый голос, постоянно нашептывающий на ухо, что все кончено, больше нет смысла бороться, не давал покоя. Даже алкоголь, к которому не притрагивался вот уже четвертый месяц, не помогал. В ту ночь я в одиночку осушил целую бутылку виски. Сидел в гостиной своей московской квартиры, и пил, глядя на полотно города, раскинувшееся внизу, на сколько хватало глаз. После разговора с Алисой, каша в голове только увеличилась, стала густой и наваристой. Она так и не сообщила, каким образом связана с Игорем, и что за игру затеял мой неугомонный братец.

«Никакой передачи не было, – гласила записка, которую он передал мне через Левицкую. – Мне нужно было заручиться доверием Юрия, и я это сделал. Дай мне еще несколько дней. Все прояснится во время совета директоров. Зуб даю, – эта последняя фраза подействовала на меня как пощечина. Перед мысленным взором сразу же замаячили картины из далекого детства. Любимая фраза Игоря, когда он пытался заручиться моей поддержкой в очередной авантюре. Сказав это, он всегда выполнял обещанное, ни разу не подводил…

Кто знает, может тем самым кузен пытался намекнуть мне на нечто большее, куда более важное? Все-таки я по-прежнему оставался тем же наивным романтиком, который продолжает надеяться на лучшее даже в самые темные и беспросветные моменты жизни. Ничему меня жизнь не учит. Казалось бы, после всего, что мне пришлось пережить, после всех событий, свидетелем которых я был, внутри не должно было остаться ни миллиграмма этой розовой фигни. Но нет же! Дмитрий, подобно глупой девочке-подростку, продолжает фантазировать и строить воздушные замки прямо на топком, прогнившем насквозь, болоте реальной жизни.

В этом году я впервые не следил за подготовками к юбилею компании, поручив дело одному из лучших организаторов мероприятий столицы. Если мне суждено потерять отцовский бизнес, то какой смысл ломать голову над тем, какие украшения лучше подойдут для зала, и шарами какого цвета следует украсить дверные проемы. Поэтому, поручив все это совести Полякова, я полностью ушел в дела, куда более важные и значимые на тот момент.

Встречу с Прохоровым назначил на пятое сентября. Частный детектив, который за последние месяцы стал мне, чуть ли, не родным, настолько мы сблизились за время поисков девушки из прошлого и компромата на Юрия, должен был представить мне полный отчет о проделанной работе.

Когда переступил порог небольшой среднестатистической кофейни на окраине Москвы (мы оба не хотели светиться до тех пор, пока с врагами не будет покончено), мужчина уже ожидал меня за дальним столиком. Бывший оперативник был одет в обычную, ничем не примечательную, одежду: серый тонкий свитер и черные брюки, какие носит половина населения нашей страны. Короткие седые волосы зачесаны на бок, на лице – очки для зрения в черной пластиковой оправе. Единственное, что отличало от всех остальных – это идеальная осанка и тренированное тело.

– Федор Михайлович, – мы обменялись крепким рукопожатием, и я занял свободный стол напротив него. – Извините, попал в пробку, когда ехал с центра.

– Ничего, – улыбнулся он, потягивая свой кофе. – Иногда, приятно посидеть в тишине и посмотреть на мир вокруг. Но, – выражение его лица стало серьезным, – не будем философствовать, не время. Я принес всё по нашему объекту, – с этими словами он вытащил из небольшого, видавшего виды, кожаного портфеля папку и протянул ее мне. – Мне не составило труда отыскать людей, которые напали на вас двадцатого августа. Кажется, они даже не думали, что вы станете их искать. Обычные шестерки, занимающиеся подобного рода мелкими делами. Недалеко от места происшествия были камеры слежения, их автомобиль засветился. Дальше, я пробил номера по базе, и вышел на владельца. В папке вы можете найти признательные показания, документы и выписки с банковского счета. Ваш Тягай, – имеет ввиду начальника моей службы безопасности, – со своими ребятами отлично постарались, мы сразу же вышли на заказчика. Им оказался некто Потапов Максим Павлович, – перевернул страницу и увидел мини-досье на него. – С ним оказалось чуть сложнее, пришлось подключить все свои связи, чтобы прощупать его слабые точки. Выяснилось, что Потапов, когда-то работал на вашего отца, был его водителем. Ушел с должности за несколько дней до трагедии, больше нигде не светился. Это мне показалось странным, – Прохоров откинулся на спинку стула и, положив ладонь на стол, принялся неслышно постукивать по скатерти пальцами. – Не буду вдаваться в подробности, это сейчас совсем не к чему. Когда мы на него надавили, Потапов признался, что действовал по инструкции Юрия Лебедева. Дескать, у них старые счеты. Лебедев его шантажировал, и он не мог поступить иначе. Его признания тоже в папке.

– А как на счет финансовых махинаций? – Спросил я, пробежав глазами несколько страниц. – Удалось что-то выяснить по фонду? «Подари надежду» основала моя бабушка, но у Юрия есть право подписи. Не думаю, что он мог удержаться, имея такой соблазнительный козырь в рукаве…

Улыбка медленно расползлась по лицу Прохорова. Я оказался прав. Хоть в чем-то Юрий был постоянен.

– Я проследил все денежные операции, которые производились фондом на протяжении последнего года. Несмотря на все старания главного бухгалтера скрыть их финансовые махинации, мне удалось обнаружить несколько подозрительных переводов. Все они осуществлялись на лицевой счет некоего медицинского центра в Израиле. По документам, эти деньги направлялись на лечение и реабилитацию детей с хроническими заболеваниями. Суммы вроде небольшие, но меня смутила частота, с которой они туда уходили.

– Только не говорите, что этого центра не существует.

– Почему же? – Федор Михайлович подался вперед и принялся перелистывать файлы. – Вот он. Частная медицинская клиника в Ашкелоне, действует с 2010 года, в скандалах не светилась, к ответственности не привлекалась.

– Тогда в чем же подвох? – Не понял я.

– В пациентах, которым эти деньги перечислялись, – пояснил Прохоров. – Дело в том, что дети, указанные в документах, на самом деле лечились в этом центре. Но, – внимательно посмотрел мне в глаза, ухмыльнулся, – все эти дети получали совсем другое лечение, которое стоило намного меньше тех сумм, которые для них указаны. Следовательно, можно смело предположить, что таким образом деньги выводились со счетов фонда. Нелегально.

– Этих доказательств достаточно, чтобы отдел по борьбе с финансовыми преступлениями заинтересовался Юрием?

– Более чем, – утвердительно кивнул частный детектив. – Скажу больше. Они уже давно следят за его деятельностью, просто раньше Юрий был куда осмотрительнее. Ощущение полной безнаказанности притупило его инстинкт самосохранения, и он начал совершать одну ошибку за другой. Тоже самое было и с вашей компанией. Они с финансовым директором на протяжении десяти лет грабили «Swan's Architecture». Банковские выписки, которые мне предоставил Максим Александрович, оказались поддельными. Настоящее положение дел удалось выяснить только после взлома компьютера Тимофеева, – по мере развития рассказа и приближения кульминации, во мне нарастали злость и раздражение. На себя. На свою невнимательность, которая и привела к таким результатам. Все эти годы, пока я изображал из себя генерального директора, живущего только ради блага и процветания отцовского бизнеса, Юрий вместе с Олегом воровал деньги прямо у меня из-под носа.

Блять! Какого хуя я ничего не замечал?! Десять лет! Десять лет, сука! Как?!

– В папке есть все точные данные, – выдержав паузу, дал мне время на передышку. – Скажу честно, речь идет о баснословных суммах.

– Я хочу, чтобы вы передали эти бумаги и записи куда надо, – произнес без тени раздумий. Преступники должны сидеть в тюрьме.

Кафе я покинул в приподнятом настроении. Предвкушение скорейшего разоблачения Юрия было слаще самого чистого меда. Мне не терпелось увидеть выражение лица дядюшки, когда полиция объявится в тот самый момент, когда он соберется объявить себя новым владельцем «Swan's Architecture». Шах и мат, Юрий Андреевич! Я не позволю тебе и секунды провести в кресле президента компании. Эта твоя мечта так и останется несбыточной, в этом можешь даже не сомневаться.

Гости продолжали прибывать, парковка перед и под зданием «Swan's Architecture» была заполнена автомобилями премиум-класса, репортеры заполонили главный вход, вспышки их фотоаппаратов мелькали отовсюду. Марина и другие девушки, отобранные специально для работы с журналистами, встречали и провожали их в зал для пресс конференции. Повсюду кипела жизнь, музыканты, закончив настраивать инструменты, заиграли одну из мелодий из, заранее обговоренного и утвержденного, плей-листа.

– Все уже готово, – сообщил Макс, перехватив меня на полпути к выходу. – Полиция будет здесь к окончанию заседания. Мы отлично поработали, братишка, – хлопнул меня по плечу и улыбнулся.

Выглядел друг необычно. Я, так редко видевший его в чем-то кроме джинсов и футболом, прямо говоря, опешил от внешнего вида друга. Строгий, темно-синий костюм-тройка и аккуратно зачесанные волосы превратили моего товарища из модного холостяка в серьезного мужчину. Сказывалось положительное влияние Амелии. Иногда, искренне удивлялся силе ее характера и любви между ними, которые смогли заставить измениться самого упертого засранца из всех, кого я знаю.

– Отлично, – ответил я, но напряжение от этого не убавилось. – Будем надеяться, все пройдет по плану. Осталось только дождаться Игоря…

– Думаешь, – в голосе друга звучала неуверенность, – он сказал правду? Если честно, этот парень не вызывает особого доверия. Какой-то он скользкий тип…

– Знаю, – помрачнел от очевидности услышанного. Но, черт возьми, у меня нет другого выбора! Вспомнил цитату «зуб даю», и чуть не разразился безумным смехом. Дожили. Иду на поводу у авантюриста только потому, что он готов расстаться со своей голливудской улыбкой. – Просто будь на чеку, – сказав это, заспешил на подземную парковку.

Опоздал. Машина Магомеда уже стояла на забронированном месте, а старый друг стоял лицом к лифту и копался в смартфоне. Ищет мой номер? Не успел об этом подумать, как в кармане пиджака началась знакомая вибрация.

– Сопровождение заказывали? – Произнес тоном, которым обычно говорит Тягай. Получилось отлично, потому что мой бесстрашный друг вздрогнул от неожиданности и зыркнул на меня офигевшим взглядом.

Огромные черные глаза, которые я не видел уже несколько лет, показались какими-то повзрослевшими, что ли. Да и сам он уже мало походил на нашего отъявленного весельчака и спортсмена, у которого на уме только девки да тусовки. Передо мной стоял новый, искушенный в жизни, серьезный Магомед.

– Молодость в заднице заиграла? – Протянул он с, едва заметным, акцентом, но выражение лица стало мягче, заулыбался. – Ну, здорово, что ли, – мы обнялись. Крепко, по-мужски. Так, как могут лишь братья. А он был мне братом. Всегда. Нас с ним связывало нечто намного большее, чем кровное родство. У нас было общее прошлое и тайна, которую мы оба несли уже так долго.

– Добро пожаловать, – отступил назад, окинул его оценивающим взглядом. Снова в черном. Некоторые вещи остаются неизменными. – Рад, что ты смог вырваться.

О встрече мы договаривались давно, но дела не позволяли ему вырваться в Москву. Мага управлял огромной семейной фабрикой в Дагестане, которая только недавно смогла вырваться из кризиса. Он не мог оставить бизнес и приехать, поэтому ограничивался только постоянными звонками и разговорами по телефону.

– Не хотел оставлять тебя в такой важный момент, – сказал друг, шагая рядом.

Лифт, в считанные секунды, домчал нас наверх, двери бесшумно раскрылись и мы оказались в толпе гостей. Пока шли по коридору, пришлось несколько раз остановиться, дабы обменяться приветствиями с партнерами и постоянными клиентами. На родственников старался не обращать внимания, ограничивался только короткими кивками (не к чему привлекать внимание прессы к внутренним распрям клана Лебедевых). Если повезет, а я уверен, что так и будет, сегодня я положу конец всему. Вместе с арестом Юрия закончится эпоха «царствования» бабушки, а «Swan's Architecture» перестанет быть семейной компанией. Отныне и навсегда, она будет принадлежать только тем, кто действительно болеет за благополучие ее дел.

– Дмитрий Владимирович, – Марина остановилась рядом, оставив небольшую группу журналистов. – Господа репортеры хотят сделать несколько снимков, если можно. Они договаривались об этом заранее.

Выслушав девушку, жестом подозвал ожидающих фотографов. Послышались знакомые щелчки, вспышки, на мгновение, ослепили. Выдержал этой действие и даже успел ответить на пару вопросов относительно дальнейшей судьбы компании.

– Вся команда «Swan's Architecture» настроена решительно. Мы уже вышли на международный уровень и закрепили свое имя в списке лидеров. На нашем счету уже имеется пятизвездочный курортный комплекс на юге Франции и несколько особняков в Италии. Останавливаться на достигнутом мы не собираемся. Сейчас, мы ведем переговоры сразу с несколькими большими заказчиками, как в Росси, так и за рубежом.

– Это правда, – послышался очередной вопрос, – что совет директоров намерен переизбрать генерального директора? Вы покидаете свой пост?

– Ни в коем случае, – постарался произнести это как можно спокойнее, хотя у самого внутри все заклокотало от сдерживаемой ярости. Черт бы побрал этого змея! Намеренно распустил слух, чтобы привлечь к себе внимание. – «Swan's Architecture» основал мой дед, но только благодаря постоянному упорному труду моего покойного отца, компания приобрела свою безупречную репутацию. Я буду и дальше руководить ею, согласно их воле.

Взглядом намекнул Марине, что пора заканчивать. На остальные вопросы им ответит наш представитель во время официальной пресс-конференции.

– На этом достаточно, – девушка встала между нами, подобно ангелу правосудия. Только в отличие от греческой богини, Марина была одета не в белое. На ней было шикарное вечернее платье алого цвета. – У вас еще будет возможность получить ответы на свои вопросы, чуть позже. Прошу, следуйте за мной. Я проведу вас в конференц-зал.

– Извини, что заставил ждать, – бросил Маге, когда меня, наконец, оставили в покое.

– Откуда они пронюхали про конфликт среди директоров? – Спросил Магомед, бросив в меня очередной сканирующий взгляд. – Все оттуда же? – Взглядом указал на Юрия, который в это время увлеченно беседовал с матерью. Выглядела она крайне взволнованно, что никак не вязалось со счастливой улыбкой второго.

– И думать не стоит, – пожал я плечами, но вдаваться в подробности не стал.

Алиса была рядом, и я не спускала с нас глаз. Мысленно отсчитывал секунды, когда уже смогу избавиться от нее. Она, хоть и старалась доказать свою преданность мне, все же оставалась пройденным этапом. Наши отношения изначально были обречены на провал, о чем я ей сообщил перед расставанием. А сейчас, когда в моей жизни была настоящая любовь, мне не хотелось растрачивать драгоценное время на бессмысленные шпионские игры. Алиса уйдет сразу же, как схватят Юрия. Об этом мы договорились еще в Питере.

Я почувствовал ЕЕ присутствие задолго до того, как произошла встреча глазами. Словно шестое чувство сработало, тело вмиг напряглось, а сердце пропустило удар и замерло камнем в груди. Совсем как тогда, в клубе. Реагировал на нее точнее всякого радара. Безошибочно определил местонахождение Мери и выхватил в толпе один-единственный образ.

Она стояла у противоположной стены, держа в руках бокал шампанского. Моя прекрасная черная роза. Смотрел, жадно впитывая каждую деталь, каждую черточку лица и тела любимой. А она изменилась… Не могу сказать, что именно, но знаю это так же наверняка, как и то, что она – самая красивая девушка во всем здании. Девушка, которая обожает черный кофе с одной ложкой сахара. Та, чьи волосы пахнут сладкой ванилью, а губы на вкус как спелая черешня. Моя очаровательная поклонница классической музыки, которая всегда плачет над фильмами, будь то мелодрама, комедия или мультфильм… Такая особенная в своей искренности и простоте. Самая лучшая. Моя. Только моя.

– Воробышек, – мысленно обращаюсь к ней, мечтая оказаться как можно ближе.

Несмотря на расстояние, слышу как часто бьется ее пульс. Тук-тук, тук-тук. Одновременно с моим. Очередное доказательство того, что мы созданы друг для друга. Никому не отдам. Никому.

Слышу, как меня зовет Мага и мысленно даю ему подзатыльник. Оборачиваюсь, встречаюсь с наглой ухмылкой до ушей, которую не видел уже лет шесть.

– На кого так залип? – Смеется, а мне так и хочется повторить свои действия, но уже в жизни. Вовремя одергиваю себя. Это друг. Ему можно доверять.

– На свою девушку, – взглядом указываю на Мери, которая продолжает стоять на том же месте. – Ты даже представить себе не можешь, как сильно я ее люблю, – признаюсь честно, послав осторожность куда подальше.

Жду от Маги очередной шутки или анекдота в тему, коих у него имеется немереное количество, но ничего не слышу. Поворачиваюсь к другу с уже готовой тирадой на тему того, что эта девушка для него под запретом, и охреневаю от выражения его лица.

Стоит, словно статуя, и глаз с нее не сводит. Смотрит так, будто увидел перед собой призрака. Какого лешего?! Озвучиваю этот вопрос вслух, и снова тишина. Начинаю не на шутку злиться.

– Мага, – рявкаю над самым ухом, наконец, получаю ответную реакцию. Он медленно отводит от нее взгляд и пронзает меня им насквозь. – Ты, – не успеваю договорить. Слышу только короткое «блять», после чего даргинец хватает меня за руку и тащит к дверям.

Успеваю только еще раз посмотреть на Мери и сказать Алисе, чтобы не шла за нами. Мы оказываемся в коридоре.

– Ты чего творишь?! – Пытаюсь остановить друга, но тот мечется так, словно тигр в клетке. Толкает первую попавшуюся дверь и залетает в кабинет. – Что за фигня?

Таким я его видел лишь раз, но стараюсь не вспоминать об этом. Черт возьми, тогда все было по-другому! Та история навсегда осталась в прошлом. Мы похоронили ее в том день, когда вернулись в Москву. Что было в Сочи, то останется там навсегда…

– Какого хуя ты вытворяешь, Лебедев?! – Орет так, что кадык ходуном ходит. – Ты вообще в своем уме?! Что у тебя в башке творится?!

Рукой нащупываю за спиной двери и захлопываю ее. Не хочу, чтобы его ор слышали все сто пятьдесят человек, которые ждут меня в зале. Подхожу к Маге, хватаю за лацканы пиджака и притягиваю на себя.

– Это ты, что творишь?! Нахуя я тебя суда позвал?! Чтобы цирк этот устроил? Мало мне проблем, так еще с твоими закидонами разбираться придется?! Ты соображаешь, что у меня тут целая свора репортеров?! Что будет, если они тебя услышат?

Смотрит на меня так, будто не понимает ни единого слова. Только хлопает глазами, огромными как у перепуганного хорька и дышит мне в лицо в стиле разъяренного буйвола.

– Охуеть просто, – толкает в грудь, заставляя разжать пальцы. – Ты реально ничего не понимаешь?! – Еще одна приличная доза мата. – Это ОНА, мать твою, – выплевывает на одном дыхании и запускает пятерню в волосы. – Она… – Уже тише, почти шепотом.

Три буквы, и у меня земля уходит из-под ног. Пошатываюсь, словно буек во время шторма. Хватаюсь за край стола, оседаю на него, потому что кости вмиг превратились в песок, мышцы обмякли и повисли безжизненными кнутами. Перед глазами пелена, воздуха катастрофически не хватает. Ощущение, будто вокруг меня ослепили, оглушили и выбросили на помойку. Чувствую себя немощным стариком на последнем издыхании, погружаюсь в апатию. Несколько раз моргаю, пытаюсь отогнать непрошеные воспоминания, но не получаются.

Темнота вокруг меня сгущается, краски и свет меркнут, выгорают. Их пожирает пламя. Сильное, неконтролируемое. Оно вырвалось на волю и уже не остановится ни перед чем…

Я снова там. Слышу как внизу грохочет музыка, а голова кружится так, будто только что побывал на американских горках. Меня колотит, бросает из стороны в сторону. Пытаюсь подняться по лестнице, а ступеньки из-под ног уплывают. Несколько раз падаю, но заставляю себя подняться. Уже не помню, куда и зачем иду.

Душно. Дышать нечем. И тело все мокрое от пота. Пытаюсь сфокусировать взгляд, ищу дверь на выход или окно, но вокруг только стены и неприятный, разъедающий белки, неоновый свет.

Поднимаю руку, чтобы оттянуть горлышко футболки, и замечаю в ладони ключ. Откуда?

– Иди в кабинет менеджера, – с трудом припоминаю слова кузена. – Посиди там, а я девочек пока встречу.

Девочки… Почему-то начинаю возбуждаться. Удивляюсь такой реакции, но ничего не могу с собой поделать. Тело отказывается мне подчиняться. А мысли… Мыслей вообще нет. Только звон в ушах и отчаянное желание трахаться. Ёбаный маньяк прям, ничего не скажешь.

С трудом добираюсь до двери. Она тут одна-единственная, так что ошибки быть не может. Останавливаюсь, делаю глубокий вдох. Не помогает. Закрываю на мгновение глаза, тяжело сглатываю. И тут до меня доносится голос. Нежный такой, неуверенный. Уже начинаю думать, что галлюцинация, всё, поплыла крыша, но нет. Он повторяется.