Замки из песка

Со стороны моря подул утренний бриз, и я плотнее запахнула на груди полы одеяла. Желания вставать и возвращаться в тот странный и чуждый мне мир, совсем не было. Будь моя воля, купила бы билет на ближайший рейс до Еревана и сбежала бы к единственному родному человеку на свете. Бабушка бы точно смогла ответить на все эти бесконечные вопросы. Ей никогда не составляло особого труда расшифровывать мои самые тайные желания и стремления. Стоит только обнять ее, удобно устроить голову на коленях бабушки и рассказать обо всем, что тревожит, как на душе становится тихо и спокойно. Словно все беды исчезли, и не осталось ничего, что могло ранить или причинить боль...

– Бабулечка, милая, – заговорила я сквозь бесконечный поток слез, стоило ей ответить на мой звонок, – мне так плохо! Поговори со мной, пожалуйста, – когда Дмитрий ушёл, я никак не могла избавиться от ноющей боли в области сердца. Прежние раны снова начали кровоточить, а в такие моменты я больше всего боялась одиночества.

Закрыв дверь на замок, присела у открытого окна, за которым ярко светили звезды. Меня бил озноб, руки и ноги дрожали с такой силой, что даже тоненький смартфон казался неподъемным.

– Мери, девочка моя, – запричитала взволнованная бабушка. В такие моменты в ней очень явственно сказывалась смешанная русско-армянская кровь. Из-за волнения, она половину слов произносила на армянском, а другую – на русском языке. – Что с тобой? Кто-то обидел тебя? Почему ты плачешь?

Наверное, я никогда не перестану чувствовать вину перед ней. По моей вине, из-за моей глупой судьбы, она была вынуждена столько всего пережить. В то утро, когда родители выставили меня за дверь, именно она приехала из Армении, чтобы забрать меня с собой. Ей пришлось разругаться с собственным сыном и большинством наших родственников только потому, что она встала на мою сторону. Бабушка нашла меня в ванной с перерезанными венами и, тем самым, спасла мне жизнь. Каждый раз, сталкиваясь с новыми трудностями, я бежала за утешением к ней. Она была моим ангелом-хранителем, без которого я не могла и шагу ступить.

– Я соврала тебе, – решила положить конец всем тайнам. – Мне нужно было рассказать тебе обо всем с самого начала, но я боялась, что ты не поймёшь...

– Деточка, – она нетерпеливо перебелила меня, – хватит тянуть кота за хвост. Ты меня до инфаркта довести хочешь? Давай уже к делу!

Она всегда была сторонницей прямоты в общении, даже некоторой резкости. Это было в характере бабушки. В детстве она пыталась привить это и мне, но так и не смогла. Мне никогда не хватало на это силы духа.

– Дело в том, – начала я, заставив себя набрать полную грудь воздуха, – что компания, в которой я работаю, принадлежит ему, – в трубке послышался громкий протяжный вздох. Бабушка поняла, кого я имею в виду. – Я узнала об этом через неделю после начала работы. Бабушка, он совсем ничего не помнит! Та ночь, все, что он сделал тогда...

Я рассказывала ей обо всем, что тяжким бременем лежало у меня на сердце. С каждым новым словом все больше слез вырывались на волю. Они струились по щекам, стекая вниз солёными реками, а вместе с ними уходила и боль. Я словно медленно выходила из мрачного, полного призраков и монстром, лабиринта. Ощущение лёгкости медленно, но верно, наполняло меня. Впервые за последние несколько недель я чувствовала себя свободной.

– Что же ты торишь со своей жизнью, глупышка, – произнесла бабушка, дослушав мой монолог до конца.

– Я не знаю, – громко всхлипнула я. – Это все так странно. Я запуталась. Запуталась в жизни, в себе... в нем. Я не узнаю его, бабушка. Внешне, вроде это все тот же человек, но...

– Что, девочка? Почему ты замолчала?

– Мне страшно, – почувствовала, как по телу забегали стая мурашек. – Но даже этот страх отличается от того, что был раньше. Я больше боюсь не его, а себя. Того, что со мной происходит, когда он рядом.

– Я и не знаю, что сказать. Как ты вообще решилась на такую авантюру? Моя Мери раньше не была столь безрассудной...

– Именно, – грустно улыбнулась, словно кто-то мог видеть меня со стороны. – Я и сама не понимаю, что со мной не так. Мне нужно бежать от него, не оглядываясь, а вместе этого я, словно мотылек, постоянно лечу к открытому пламени. Чем больше я начинаю узнавать его, тем сильнее все это. Что мне делать, бабушка? Как быть?

– Ты должна сама это решить, девочка, – ответ не заставил себя долго ждать. Я ожидала чего-то подобного. Она нисколечко меня не удивила этим. – Когда ты попала в беду, я делала все возможное, чтобы вернуть тебе желание жить. Сейчас, ты окажешься мне живее, чем когда-либо. Подумай сама, стоит ли игра свеч. Если тебе кажется, что его присутствие рядом сможет сделать тебя сильнее, что ж, возможно, ты должна попробовать. Ты уже зашла довольно далеко и не сломалась, как прежде. Как знать, может, Господу Богу было нужно, чтобы вы снова встретились?

Этот разговор стал для меня спасательным кругом, который помог мне спастись из бушующего океана жизни, где я так долго безуспешно барахталась. Теперь, когда бабушка все знает и мне не нужно больше перед ней притворяться, я почувствовала некий прилив сил. Так или иначе, я сама начала все это, значит, вся ответственность будет лежать на моих плечах.

Дмитрий... Кто же я для тебя?

Его слова не давали мне покоя. Когда он говорил о своих чувствах, я почему-то верила ему. Или же хотела верить. Но одно мне известно точно: этот Дмитрий не имел ничего общего с тем монстром.

– Я не чудовище, – в этом крошечном предложении было столько смысла, сколько не возможно вложить в целый многотомник. А его взгляд... Боже, мне, вдруг, захотелось броситься к нему и сделать все возможное, чтобы помочь, вытащить его из того состояния. – Я не чудовище...

Телефон на столике завибрировал, оповещая о новом сообщении. От него.

С замиранием сердца заставила себя взять смартфон в руки и открыть SMS. Не знаю, что я хотела в нем увидеть, но это было лишь короткое послание от руководителя подчинённой: «Жду через час в кафе. Ди Аллегро приедет, чтобы встретиться с нами»

Значит, сегодня у меня будет еще один длинный насыщенный день. Очередная встреча с Алессандро не казалась мне особым испытанием, но желания снова оказаться в центре его внимания совсем не было. Я очень надеялась, что эта встреча пройдет в официальной, сугубо деловой обстановке.

Из зеркала ванной комнаты на меня смотрела девушка в самом неподходящем для такого места наряде. На мне было синее платье до колен с юбкой, расписанной большими белыми хризантемами, и тонким черным поясом на талии. Рукава его были длинными, из шифона, что позволяло скрывать ненавистные шрамы на запястьях. Волосы я заплела в косу, а на ноги надела белые босоножки на невысокой платформе. У платья были карманы, так что мне не пришлось даже брать с собой сумку. Просто засунула в один из них телефон, а в другой – ключ-карту.

Сегодня, когда никого рядом не было, необходимость в пользовании лифта отпала сама собой. Я не могла не радоваться тому, что мне не нужно строить из себя оловянного солдатика и стоически переносить одно испытание за другим. Поэтому, выйдя из номера на десять минут раньше назначенного часа, решила осмотреться кругом.

Длинный коридор, устланный красивым темно- синим ковром, устремлялся по обе стороны от меня. Пока шла до лестницы, я насчитала более десяти номер, которые расположились друг напротив друга. Белоснежные стены были украшены причудливыми узорами, создавая вокруг дверь изящные рамки. Освещение было ярким, но не напрягало зрение, а в воздухе витал приятный аромат цветов (они стояли в огромных вазах по обе стороны от лифта). Все вокруг дышало гармонией и уютом, какие я заметила во всех проектах «Swan's Architecture». Возможно, мне просто нравилось так думать, но переубеждать себя я не стала.

Внизу, как и следовало ожидать, вовсю кипела жизнь. Люди, от которых за версту чувствовались богатство и изысканность, все прибывали и прибывали. Это в очередной раз доказывало, как известен во всем мире Алессандро Маттиа ди Аллегро со своей индустрией развлечений. Ему принадлежали курорты в самых разных уголках планеты, и все они пользовались необычайным успехом. Вот, почему, Дмитрию и всем остальным сотрудникам компании было так важно заручиться партнерством с ним.

– Buon giorno, сеньорита Мери, – сеньор Феделе «перехватил» меня, когда я проходила мимо стойки администрации. Сегодня на нем был не менее яркий небесно-голубой костюм-двойка в сочетании с рубашкой чуть бледнее. Он вышел мне навстречу, его загорелое лицо было озарено улыбкой. – Позвольте заметить, – взяв мою ладонь, поднес ее к губам, – вы очаровательно выглядите.

– Grazie, – поблагодарила его и тоже улыбнулась. Конечно же, мне и в голову не приходило, что его комплименты могут быть искренними. Вокруг меня было столько великолепных дам, одетых в куда лучше и соответствующе, что я на их фоне меркла, словно стекляшка, попавшая в шкатулку с драгоценными камнями.

– Разрешите мне проводить вас, – предложил мужчина и галантно протянул мне руку. Антонио Феделе был одним из тех немногих представителей сильного пола, рядом с которыми мне не приходилось чувствовать тревогу. Он был вежлив и воспитан, с тонким чувством юмора и невероятной энергией, которая, буквально, лучилась из него. С ним было легко и беззаботно.

– Я буду вам очень благодарна, – ответила не без энтузиазма. Его поддержка мне пригодится, когда придет время встретиться с Дмитрием.

Почему-то, от одной только этой мысли, внутри у меня все задрожало. Наивно было полагать, что одна таблетка сможет принести успокоение. Если раньше лекарства и действовали, то только не с ним. Я могла проглотить весь пузырек разом, но даже этого было бы недостаточно, чтобы приглушить его голос в моей голове или заставить сердце биться в привычном ритме. Дмитрий действовал на меня гипнотически. Рядом с ним я теряла контроль над собой, над своим телом и мыслями. Одного его короткого взгляда было достаточно, чтобы я превратилась в безвольную тряпичную куклу…

Он смотрел на меня. В огромном зале, где было около дюжины сервированных столов с множеством посетителей, я не видела никого, кроме него. Дмитрий сидел спиной к высокому панорамному окну, за которым мирно плескались волны. На нем была белая рубашка с расстегнутым воротом, откуда выглядывала загорелая кожа. Рукава закатаны по локти, обнажая руки, покрытые темно-русыми волосами. Стоило мне увидеть их, как кожу закололо от воспоминаний о том, как они обнимали меня прошлой ночью. Я почти чувствовала их тепло, от которого все внутри начинало таять.

Волосы мужчины были аккуратно уложены, на лице проступила легкая щетина, губы плотно сжаты, а глаза устремлены прямо на меня. И снова возникло ощущение, что он способен читать мои мысли. Этот таинственный гипнотический взгляд пробуждал во мне такие чувства, о которых я и не подозревала.

Внезапно, он нахмурился. Брови недовольно сошлись на переносице, на лбу залегли глубокие морщинки. Дмитрий внимательно смотрел на мою руку, лежащую на сгибе локтя сеньора Феделе. Я заметила, как он сжал и разжал пальцы, грудь его тяжело поднялась и опустилась.

– Что это за игра такая, Мери? – в его голосе звучала неподдельная злость. Он, явно, был очень рассержен. – Почему ты постоянно дразнишь меня?

– Я не понимаю, – подумала я, тоже нахмурившись.

– Снова он. Мне не нравится, что ты так благосклонна к нему, но на меня даже смотреть отказываешь. Почему?

– Так ты… – неожиданная догадка показалась мне настолько абсурдной, что я едва сдержалась, чтобы не засмеяться. В этот самый момент мы подошли к столу, за которым сидели мужчины, и меня заставили отвлечься от раздумий.

Дмитрий и Алессандро одновременно встали, чтобы поприветствовать меня. Управляющий выпустил мою руку, и она, почти сразу же, оказалась в плену у ди Аллегро. Он бережно поднес мою ладонь к своему лицу и запечатлел на ней поцелуй. При этом, синие глаза мужчины смотрели на меня так, словно я была куском пирожного, которое от собирался отведать. Мне это совсем не понравилось. К тому же, прожигающий насквозь стальной взгляд не давал покоя. Я была готова поклясться, что чувствую за спиной дыхание Дмитрия.

– Сеньорита Мери, – Алессандро заговорил, пропев мое имя на итальянский манер, – очень рад снова видеть вас.

– З-здравствуйте, – неуверенно пролепетала я. Язык прилип к небу и не хотел повиноваться. – Мне тоже очень приятно снова встретиться с вами.

Когда он, наконец, выпустил мою ладонь, я облегченно выдохнула и заставила себя обернуться. Дмитрий больше походил на мраморное изваяние, чем на живого человека. Каменное, лишенное каких-либо чувств, лицо было устремлено на меня. В отличие от Алессандро, он ограничился лишь коротким кивком головы, после чего снова сел на прежнее место.

Обменявшись парой фраз с хозяином курорта, сеньор Феделе ретировался, оставив нас троих. И, снова, я оказалась меж двух огней. Дмитрий сидел слева от меня, а Алессандро – справа. На столе уже лежали приборы, вскоре, к нам подошел официант с подносом. Терпкий запах черного кофе ударил в нос, передо мной оказалась красивая чашка с ароматным напитком.

– Я взял на себя смелость и заказал нам завтрак, – итальянец нарушил затянувшееся неловкое молчание. Только, на этот раз, он говорил на английском. – Надеюсь, вы не возражаете?

– Ни в коей мере, – ответил Дмитрий, почти таким же безупречным английским. Я уставилась на него, раскрыв от удивления рот, а он старательно делал вид, будто не замечает меня. – Тем более, вы лучше нас знаете, какие блюда удаются вашим поварам с особым успехом.

Мужчины засмеялись, в глубине серых глаз заплясали озорные огоньки. Он, явно, получал удовольствие от моего состояния. Оказывается, Лебедев свободно говорит по-английски! Он мог прекрасно решить все свои дела без моего участия. Тогда, зачем было устраивать весь этот цирк с командировкой?

– Ты совсем меня не знаешь, воробышек, – в голове зазвенел довольный мужской голос. – Неужели, мне удалось удивить тебя?

– Но… зачем?

– У меня есть предложение, – Алессандро прервал наш мысленный диалог. Разорвав зрительный контакт с Дмитрием, устремила взгляд на него. Ди Аллегро отложил в сторону салфетку и посмотрел на циферблат наручных часов. – Поскольку, сегодня суббота и уикенд в самом разгаре, думаю, нет смысла сидеть в отеле. Я приглашаю вас провести выходные на нашей семейной вилле. Тем более, у моей сестренки помолвка и мы будем рады, если вы разделите с нами это торжество.

Дмитрий

Девочка, ты смерти моей хочешь? Я еще никогда за всю свою жизнь не испытывал таких приступов ревности, как сейчас. После встречи с Мери, я словно полностью перестал контролировать себя и свои эмоции. Стоило ей так мило улыбнуться какому-то мужчине, как внутри меня извергался настоящий Везувий. Ее поведение сводило с ума, лишало не только сна, но и рассудка.

Она была прекрасна. Каждый раз, чтобы оторвать от нее восхищенный взгляд, приходилось прикладывать неимоверные усилия. Я не ошибся, когда решил, что она другая, не такая как все. У этой девушки не было той классической красоты, какую мы привыкли видеть в современных «идеальных» женщинах. Тем более, она не была славянкой, что только усиливало ее ареол таинственности и очарования. Мери будто излучала яркий свет, на который хотелось лететь, несмотря ни на что. В этом огромном, погрязшем в грязи и пороках, мире она была словно глоток свежего воздуха. Чистая, невинная, единственная.

Мне нравилось смотреть на нее, когда она не замечает этого. Вот и сейчас, девушка сидела напротив меня в салоне небольшого минивена, который должен был домчать нас в поместье ди Аллегро. Она отвернулась к окну и рассматривала, пролетающие мимо, пейзажи. Лицо ее было умиротворенным, на губах застыла полуулыбка, при виде которой у меня сердце бросалось вскачь. На ней было простое синее платье с россыпью белых цветов. Оно скромно закрывало те участки тела девушки, которые другие предпочли бы продемонстрировать во всеувидение. Ручки аккуратно лежали на коленях, плечи расслабленны. Мой взгляд медленно скользил по ее телу, а руки так и хотели коснуться невесомого шелка ее кожи. Они еще помнили, какое это счастье – ощущать под собой хрупкое трепещущее девичье тело…

Подобные запретные мысли грозились погубить меня. Я понимал, что не должен думать о прошлой ночи, не должен хотеть обнять и поцеловать ее, но ничего не мог с собой поделать. Я желал эту девушку так сильно, что кровь плавилась в венах. Сила моей страсти грозилась погубить нас обоих, но пытаться контролировать ее, было так же бессмысленно и бесполезно, как стараться оседлать шторм или цунами.

Погруженный в свои мысли, не заметил, как она перевела на меня свой взгляд. Я почувствовал это сразу же, так как мое тело пронзило молнией мощностью в тысячи ватт. Наши глаза встретились, и знакомое чувство охватило меня с ног до головы. Я был несказанно счастлив, что Алессандро покинул нас раньше и, сейчас, в салоне автомобиля не было никого, кто мог бы помешать нам.

– Почему? – короткий вопрос слетел с ее губ и повис в накаленном до предела воздухе. – Почему вы солгали?

Мери еще не могла отойти от шока после того, как узнала о моих познаниях в английском языке. Она чувствовала себя обманутой. Думала, что я затеял с ней игру и, теперь, пыталась разгадать мои мотивы. Если бы все было так просто!

– Разве? – нашелся я. Откинувшись на спинку кресла с обивкой из белой кожи, вытянул вперед ноги и соединил их в лодыжках. Мне нравилось наблюдать за тем, как в глубине карих глаз девушки плескался едва различимый огонек злости. Она, наконец, решилась сбросить маску безразличия и дать волю эмоциям. – Не помню, чтобы мы говорили на эту тему…

Темные, почти черные, брови девушки нахмурились, а взгляд стал более настойчивым. Кажется, моя уловка сработала, и Мери больше не пыталась спрятаться от меня. Я хотел добиться от нее искренности, хоть в чем-то. Кажется, у меня начало получаться.

– Вы шутите? – в мелодичном голоске появились недовольные нотки. В ней шла настоящая борьба. Горячий темперамент и характер, который я успел разглядеть уже давно, стал вырывать на свободу. – Зачем вам переводчик, если вы прекрасно владеете английским?

– Думаете, – не удержался и улыбнулся (не каждый день девушка твоей мечты делает тебе комплимент), – мой английский настолько хорош? Очень лестно слышать это от профессионального переводчика…

– Вам все это кажется смешным? – перебила она меня. Мери не на шутку была рассержена, хоть и пыталась держать себя в прежних рамках. Они стали для нее настолько привычными, что даже в подобной ситуации не давали ей покоя. – Вы издеваетесь надо мной? Это какая-то шутка, верно?

Девушка снова отвернулась, но я успел заметить, как сильно потемнели ее глаза. Радужка стала похожа на черный бриллиант, а веки покраснели и задрожали, словно она изо всех сил старалась сдержать слезы. Мне вдруг стало трудно дышать, весь боевой настрой улетучился, будто его никогда и не было. Ее слезы ранили меня, причиняли боль, заставляли чувствовать вину. Я не понимал, откуда могла появиться столь сильная зависимость. Она заполнила меня до краев, заглушила голос разума, утопила все, что было до нее. Рядом с Мери я переставал существовать. Во мне все умирало, исчезало под натиском ее образа. Я смеялся только, когда она улыбалась, готов был выть от отчаяния, когда она плакала. Я медленно, но верно, растворялся в ней, превращался в бестелесную тень, готовую следовать за ней по пятам. Единственной моей целью стало защитить Мери, укрыть ее ото всех бед и невзгод, стать для нее опорой и надеждой.

Не думая о том, что делаю, и как она может расценить мои поступки, встал и пересел к ней. В этот момент я видел, как отчаянно она нуждается в поддержке. Совсем как вчера ночью, когда она плакала у меня на груди… Я будто снова вернулся в тот номер отеля, где кроме нас двоих не существовало больше ничего и никого.

Руки сами потянулись к ее рукам. Я сжал маленькие дрожащие ладони в своих, не обращая внимание на слабые попытки девушки предотвратить это. Она сопротивлялась мне, не хотела принимать от меня ни помощь, ни участие. Мери, по-прежнему, видела в моем лице лишь угрозу. Это было написано в ее глазах и отчетливо читалось по дрожащей нижней губе.

– Мери, – шепотом, чтобы не напугать еще больше, начал я, – пожалуйста, прекрати бороться со мной. Я вижу, как тебе плохо и одиноко. Думаешь, мне не знакомы эти чувства?

Кажется, мои слова возымели должное действие. Она, вдруг, перестала дрожать и успокоилась, хотя напряжение все еще стояло между нами непреодолимой стеной. Склонив голову вниз так, что волосы укрыли ее от меня, Мери сидела, совсем не двигаясь. Ее холодные пальцы были прижаты к тыльной стороне моих ладоней, наши ноги едва соприкасались.

– Я не врал тебе, – выдержав минутную паузу, заговорил вновь. – Даже мысли об этом не допускал. Конечно, ты имеешь полное право не верить мне. Это вполне нормально, но… Мне бы не хотелось выглядеть в твоих глазах еще большим ничтожеством, чем я есть на самом деле…

Не знаю, что она думала обо мне в этот момент и значили ли для нее мои слова хоть что-то, но мне нужно было выговориться. За долгие годы одиночества и тишины, когда я был лишен такой возможности, мои уши привыкли к мертвой, могильной тишине. Но все изменилось с ее появлением. Рядом с ней мне не хотелось оставаться прежним, лишенным будущего Дмитрием. Я хотел, чтобы она узнала меня тем, каким я мог стать, но так и не стал. Мне хотелось раскрыть ей свою душу, показать самые темные свои стороны, перестать, наконец, притворяться и стать собой. Я был готов к тому, что она отвернется, уйдет и больше никогда не вернется, но, черт возьми, мне было страшно. Мери была для меня желанным, но запретным плодом, очередной неизбежной потерей. Я знал, что однажды эта сказка закончится, и я больше не увижу ее. И это было моим самым большим страхом.

– Тогда, – слабый голос проник в хаотичный рой моих мыслей, – почему вы это сделали? Зачем я вам?

Дрожь пробежала по моей спине и вонзилась в самое сердце. Этот короткий, казалось бы, простой вопрос, подействовал на меня как пощечина. Мери не знала и не могла понять моих чувств. Для нее мое поведение было странным, нелогичным. И не мог ее за это судить. Она не могла впустить меня в свои мысли, как бы сильно мне этого не хотелось.

– Я влюбился в тебя, воробышек, – сердце отчеканило этот ответ, тогда как губы не могли проронить ни звука. Я смотрел на наши сплетенные пальцы и думал о том, что мне придется солгать ей. Правда, написанная на моем сердце, никогда не выползет наружу. Она будет храниться там вечно…до последнего моего вздоха.

Медленно, словно боясь чего-то, Мери подняла голову и взглянула мне прямо в лицо. Этот взгляд был другим, незнакомым мне. Он не походил ни на один из прежних, какими она награждала меня ранее. В нем таилась настоящая загадка, недоступная моему пониманию. Впервые я смотрел на Мери, и не мог понять, о чем она думает…

– Дело в том, – отпустив ее руки, я провел ладонью по своей шее, – что я не так хорошо владею английским, как тебе могло показаться, – сказать правду все же лучше, чем нагло врать в глаза. Ведь так? – Мне очень нужна твоя помощь на всех этапах работы. Особенно, когда мы будем встречаться с поставщиками и рабочими. Ты же знаешь, как этот проект важен для меня. Я не имею права на ошибку, – мне было намного проще говорить о делах. Это была знакомая стезя, где я чувствовал себя уверенным и не мог промахнуться. Пусть Мери думает, что я зациклен на своей работе. Так мне будет проще сохранять над собой контроль.

Кажется, мой ответ удовлетворил девушку. Она не стала спорить или задавать какие-то дополнительные вопросы. Мери даже не пыталась отстраниться от меня, хотя наши бедра были прижаты почти вплотную. Я старался не думать об этом, гнал от себя прочь все мысли о ней. Пока мне не удастся собрать достаточно информации, я буду делать все возможное и невозможное, чтобы не переступить черту. Это совсем как в бизнесе: нельзя наступать на землю, в которой ты неуверен. Каждый шаг должен быть продуман и запланирован заранее. Только так можно достичь успеха.

– Не торопись вступать в игру, – вспомнились слова отца из далекого прошлого, – если ты не уверен в своих силах. Внимательность и осторожность – это уже половина успеха. Никогда не забывай об этом!

Вилла семейства Ди Аллегро располагалась на возвышенности и утопала в изумрудной зелени деревьев и трав. Самое здание особняка было надежно укрыто со всех сторон и находилось в отдалении от дороги. Высокие металлические ворота с узором из виноградных лоз распахнулись, когда наш автомобиль приблизился к ним.

Длинная парадная аллея с покрытием из натурального камня бежала прямо к дому, напротив которого стоял высокий, круглой формы, фонтан. С обеих сторон росла искусственная изгородь в полметра высотой. Она была выполнена в форме замкнутого лабиринта. В воздухе витал сладкий аромат экзотических цветов, которые росли перед домом, слышалось журчание воды в фонтане.

Дом представлял собой четырехэтажный дом, выполненный в традиционном средиземноморском стиле. Фасад всего здания был отделан камнем, к парадному входу вела лестница, под которой находилась еще одна дверь. Она вела в хозяйственные помещения. Дорожка перед домом пробегала между двумя участками с идеальным газоном, рядом со ступеньками стояли старинные глиняные вазы – горшки для кустов алых роз. Служащие суетливо проносились мимо нас, занятые приготовлениями к помолвке. Все вокруг дышало жизнью и предвкушением чего-то особенного.

Я заметил, как смутилась Мери, стоило нам выйти из надежного укрытия, которым служил салон автомобиля. Она чувствовала себя чужой в мире, где я родился и вырос. Вся эта роскошь была ей непонятна, возможно, даже неприятна.

– Тебе не нравится здесь? – уличив секунду, пока Алессандро спускался по лестнице, спросил я у девушки.

– Что вы, – неуверенно отозвалась Мери, окинув меня удивленным взглядом. – Тут очень красиво. Никогда не видела ничего подобного…

Ее ответ, хоть и прозвучал искренне, показался мне фальшивым, что ли. Ее странный взгляд, эти немного нахмуренные брови и вызов, с которым она смотрела на меня. Что-то неясное происходило в ее головке. Нечто, сего я не мог понять. Было ощущение, словно она специально пыталась играть со мной. Я никак не мог избавиться от него. Это не давало мне покоя.

– Дмитрий! Сеньорита Мери, – Алессандро приветствовал нас в своей, уже ставшей привычной, манере. – Я очень рад, что вы приняли мое приглашение, – мужчина говорил на беглом английском, отметая необходимость в переводе.

– Спасибо, что пригласили нас, – ответил я, дождавшись, когда он в очередной раз поцелует Мери руку. – Мы только что говорили о том, какой у вас замечательный дом, – взглянул на свою молчаливую спутницу. – Не так ли, Мери?

– Да, – девушка заставила себя улыбнуться, но незнакомый огонек в ее глазах говорил мне о совсем других чувствах, занимавших ее в этот момент. – Сеньор Ди Аллегро, у вас, и правда, необыкновенный дом.

– Grazie, – тот расплылся в улыбке, обнажая идеальные зубы. – Пожалуйста, называйте меня Алессандро.

Девушка так ничего не ответила, но на ее бледных щеках выступил румянец.

– Прошу, – мужчина указал рукой на дорогу, – добро пожаловать! Ваши вещи отнесут в комнаты, я позже вам их покажу, – рассказывал Алессандро, пока мы шли к дому. – Простите за всю эту суету. Мы все в предвкушении праздника.

Речь итальянца оказалась напрасной, так как никто из нас не стал на нее реагировать. Сказать по правде, я едва слышал, что он говорит. Моя голова была забита мыслями о Мери, ее странные взгляды и поведение не давали покоя. Если бы я только знал ее чуть лучше и мог понять, что она задумала! Черт!

Согласно правилам этикета, все члены семьи ожидали нас в главной гостиной, чтобы познакомиться. Достопочтенная матрона – мать Алессандро, сидела на изящном диване с шелковой обивкой. Эта была красивая женщина, настоящая итальянка с жгучими черными глазами и короткой стрижкой. Ее благородные черты лица и, поистине, королевская осанка говорили о принадлежности сеньоры к знатному роду. Хрупкая фигура, несмотря на возраст, оставалась точеной и могла вызвать зависть многих молодых женщин. Черты лица ее были мягкими, открытыми.

– Моя матушка, – Алессандро подал ей руку и помог встать, – королева и душа нашей семьи. Карла Вероника Ди Аллегро. А это, – он снова повернулся к нам, – сеньорита Мери и мой деловой партнер Дмитрий Лебедев.

– Ciao e benvenuto, – приветствовала она нас, задержав взгляд на Мери. Без того радушная улыбка стала еще теплее, она протянула руки к робкой гостье и притянула ее к себе. – Милая, вы так бледны, словно привидение увидели.

– Нет, что вы, – румянец на ее щеках стал ярче, а глаза неуверенно опустились. – Мне очень приятно с вами познакомиться.

– Я тоже рад знакомству с вами, – притянув изящную женскую ладонь к губам, запечатлел на ней легкий поцелуй. – И спасибо вам, что решили разделить ваше торжество с нами.

– Ну, что вы, – женщина отмахнулась от меня. – И вообще, оставим уже все эти формальности. Сегодня мы все – члены одного большого семейства, так что не нужно так себя вести.

– Мама права, – Алессандро устремил на Мери восхищенный взгляд, при виде которого у меня зачесались кулаки. – Мы никогда не приглашаем в дом посторонних. Вы – не просто наши гости. Примите это, – мне показалось, или это был скрытый намек? Поведение этого человека не могло не настораживать. Он не отрывал глаз от Мери, да еще и говорил загадками. – Позвольте представить вам главных виновников этого праздника, – мужчина протянул руку к девушке, все это время, молча стоявшей по левую сторону от матери. – Франческа, подойди ко мне.

То, как он обращался к сестре, не вызывало сомнений в силе его любви. Алессандро был настоящим старшим братом, в полном смысле этого слова. Он был одним из тех людей, кто пожалеет и собственной жизни ради семьи.

Франческа оказалась миниатюрной, как и Мери. Девушка с длинными черными волосами и глазами, унаследованными от матери, была истинной красавицей. На ней было красное летнее платье, позволяющее разглядеть все достоинства фигуры, но оно не казалось вызывающим. Совсем нет. Эта девушка была воплощением добродетели и была прекрасна в любой одежде. Моего опыта общения с противоположным полом оказалось вполне достаточно, чтобы сразу же определить, к какому типу относится та или иная девушка. Вот, только с Мери это не работала. Она была для меня загадкой.

– Здравствуйте, – девушка пожала нам руки. Когда она улыбалась, на ее загорелых щеках выступали очаровательные ямочки. На вид, ей было двадцать или двадцать два года. Совсем юная, но уже счастливая невеста. Ее жених тоже был здесь. Молодой человек, всего на пару лет старше нее. Высокий, ростом с меня, худощавый, одетый просто, но со вкусом. Они составляли идеально гармоничную пару.

– Мой будущий зять, – Алессандро указал на парня, – Винченцо Домиани.

– Рад знакомству, – Винченцо пожал мне руку и улыбнулся Мери.

– Примите наши поздравления с помолвкой, – искренне поздравил их.

– Спасибо, сеньор Дмитрий, – молодой человек смотрел на меня так, словно перед ним стоял не простой смертный, а оживший персонаж из сказки. – Я очень рад, что такой человек, как вы будет гостем в самый важный день моей жизни…

– Винченцо восхищается вашими работами, Дмитрий, – объяснил Алессандро, заметив на моем лице удивление. – Архитектура – его страсть. Сказать по правде, это он настоял, чтобы мы начали сотрудничество именно с вашей компанией.

– Ну что ж, – не смог скрыть улыбки, – я польщен.

Семья Ди Аллегро оказалась настоящим примером того, какими должны быть отношения между людьми. Даже слепой мог понять, что эти люди лишены фальши и притворства, которыми кишит клан Лебедевых. Это было очередное доказательство того, что деньги не решают ничего. Мы были одинаково богаты и известны в мире, но наши жизни отличались друг от друга, словно небо и земля. Пока Алессандро жил и воспитывался в Эдеме, я был постоянным пленником Чистилища…

Сеньора Карла Вероника настояла на том, чтобы мы пообедали все вместе. Она пригласила нас в светлую столовую с видом на задний двор, где под яркими солнечными лучами переливалась бирюзовая гладь бассейна. Подготовка к вечеру шла полным ходом, и мы могли наблюдать за ней, сидя за столом.

По настоянию хозяйки дома, Мери села рядом с ней, а я оказался напротив. Она постоянно разговаривала с девушкой, задавала ей вопросы то на английском, то на итальянском языке. Сама того не ведая, Мери оказалась в центре внимания всех собравшихся. Каждый старался оказать ей знаки радушия, поухаживать за ней. Смутное понимание смысла происходящего не давало мне покоя. Особенно, меня тревожило то, как смотрел на нее Алессандро.

– Вы не против небольшой экскурсии? – спросила Карла Вероника, когда мы допивали свой кофе. – У нас здесь очень красиво. Признаться честно, этот дом – один из моих любимых. Его спроектировал и построил мой покойный супруг.

– Действительно, – не мог не согласиться. – Такую красоту редко где можно встретить. Но, мне нужно сделать несколько важных звонков, если вы не возражаете.

Макс должен был связаться со мной еще час назад. Он никогда не отличался непунктуальностью. Если друг не сделал этого, значит, должна была быть веская причина. Мне нужно выяснить, что происходит в Москве во время моего отсутствия.

– Конечно-конечно, – женщина жестом подозвала одну из горничных. – Мартина, проводи, пожалуйста, нашего гостя в его комнату.

– А как на счет вас, Мери? – услышал голос Алессандро, когда уже выходил из столовой. При его звуках мои пальцы непроизвольно сжались в кулак, дыхание стало частым. Черт возьми, я, действительно, ревновал ее к нему. Хоть и понимал, что не имею на это права, но не мог ничего с собой поделать.

– Нет! Только не это, воробышек! Скажи ему «нет»!

– Да, – я скорее почувствовал, чем услышал ее ответ. Это было сродни удару в солнечное сплетение, когда легкие начинают гореть, а воздух вылетает из них одним махом. В этот момент я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Мне стало холодно, арктический зной пробирал до костей. Она уходила от меня. Уплывала, словно песок сквозь пальцы. И я ничего не мог с этим поделать.

Мысли постоянно путались, а в голове, не переставая, звучал голос Дмитрия. Он преследовал меня с той самой секунды, как мы говорили по дороге к Алессандро.

– Я влюбился в тебя, воробышек...

Было ли это игрой воображения или слуховой галлюцинацией мне неизвестно, но ни один из двух вариантов не казался мне разумным. Я заставляла себя не думать об этом и сосредоточиться на том, что происходит в действительности, хотя все попытки были тщетны. Он был слишком близко, его присутствие не давало мне покоя, будоражило до глубины души. Снова и снова, взгляд приковывался к его руками, которые сжимали столовые приборы, поднимался к широким плечам, замирал на уровне мужественного подбородка. Я смотрела на него, вспоминая очаровательную ямочку, которая появлялась там, стоило ему улыбнуться.

Внутри меня все кипело, клокотало и рвалось наружу. Хотелось стукнуть кулаком по столу и закричать так громко, чтобы заглушить, наконец, бесконечную светскую беседу. От фальшивой натянутой улыбки, которая застыла на моем лице, болели скулы. Мне было противно от того, что приходилось притворяться. Шум вокруг, мир, в который меня втянули эти люди – все это было мне чуждо и незнакомо. Я никогда не желала быть его частью, становиться одной из них. Сейчас, оказавшись окруженной со всех сторон, я, вдруг, поняла, какой была глупой и наивной дурой. Неужели, мне казалось, будто я смогу победить собственные страхи и переступить через них так, словно они – ни что иное, как обыкновенная кочка на дороге или лежащий полицейский? Разве могла я сидеть напротив Дмитрия и притворяться, что между нами нет ничего, кроме деловых отношений?

Я не могу и не хочу играть в эту глупую, бессмысленную игру. Ее правила мне непонятны, а другие игроки... Глаза, сами собой, устремились туда, куда были прикованы последние несколько минут. Я видела, что он тоже погружён в себя, его мысли отразились на лице печатью грусти и задумчивости, между его бровей полегли глубокие морщы – свидетели постоянных переживаний. Наши взгляды, уже в десятый раз за этот обед, встретились и снова мне стало трудно дышать. На короткое мгновение, пока длилась эта безмолвная связь, я почувствовала себя так, словно передо мной разверзлась чёрная бездна. Я падала. Падала все глубже и глубже, на самое дно, откуда уже не было никакого спасения и выхода. Единственное, чего мне искренне хотелось – протянуть к нему руку в надежде, что он прыгнет следом...

Нет! Ты не можешь, не имеешь права думать об этом!

– Мери, – собственное имя стало командой, чтобы вырвать меня из оцепенение и вывести из транса, – дорогая моя, вы совсем ничего не едите.

Миссис Ди Аллегро с нежностью накрыла мою холодную ладонь и отчаянно пыталась заглянуть мне в глаза. Ее голос звучал с неподдельный материнской заботой, от которой я уже успела отвыкнуть. Эта добрая, невероятно красивая женщина была воплощением любви и благородства. Такой же была и сестра Алессандро. Истинные леди, рядом с которыми я казалась себе настоящей серой мышью, случайно оказавшейся в обществе аристократов.

– Что вы, – еле выдавила из себя, сжав под столом руку в кулак, – все очень вкусно. Спасибо.

Кажется, мой ответ вполне устроил гостеприимную хозяйку. Наградив меня очередной ослепительной улыбкой, Карла Вероника подала знак горничной, чтобы начали убирать со стола.

– Вы не против небольшой экскурсии? – спросила Карла Вероника, когда мы допивали свой кофе. – У нас здесь очень красиво. Признаться честно, этот дом – один из моих любимых. Его спроектировал и построил мой покойный супруг... Мне нравится проводить тут время.

Глаза женщины подернулись пеленой боли, которую, хоть раз, переживал каждый. Это была тоска по белым временам, по людям, которых мы потеряли и никогда больше не увидим. Несмотря на время, которое учит нас жить с этой утратой, любовь и тоска по прошлому не проходят, не становятся слабее. Сегодня, я, в очередной раз, убедилась в этом.

– Действительно, – неловкое молчание, повисшее над столом, разрезал уверенный мужской голос. Я бы смогла узнать его даже в хоре из сотен голосов. Одного его звука было достаточно, чтобы мои руки покрылись гусиной кожей, а сердце замерло и упало вниз. – Такую красоту редко где можно встретить. Но, мне нужно сделать несколько важных звонков, если вы не возражаете.

– Конечно-конечно, – женщина жестом подозвала одну из горничных. – Мартина, проводи, пожалуйста, нашего гостя в его комнату.

Дмитрий поблагодарил хозяйку за обед и встал. Я же невольно наблюдала за каждым его движением, даже не поняв, что все это время совсем не дышала. Он, одетый в бледно-серые брюки, открывавшие взору загорелые щиколотки, и белую, хлопчатобумажную рубашку, казался мне ожившим изображением со страниц модного журнала. Этот Дмитрий Лебедев снова был другим, отличным от тех, кого я встречала ранее. С каждым разом, он словно превращался в другого человека, терял прежние очертания, обретая новые. Сливной хамелеон, который меняет свой окрас в зависимости от внешних обстоятельств. Но Дмитрий отличался от этого животного. Он был куда сложнее и многограннее. Его невозможно понять, нельзя разгадать. Он был для меня неразрешимым ребусом, задачей с множеством неизвестных. Сколько бы я ни пыталась, не могла понять той тайны, что скрывались в глубине его глаз...

– Что скажете вы? – и снова меня заставили отвернуться от него. Холод, который раньше сидел только в моем сердце, вырвался и стал окутывать меня ледяной коркой. – Мери, составите мне компанию?

– Нет, – настаивал внутренний голос. – Только не это, воробышек. Скажи ему "нет"!

Меня передернуло. Его влияние на мои поступки и мысли становилось все более ощутимым. Это пугало. Не могло не пугать. Волнение и недоверие к себе, к своим решениям и эмоциями не давало покоя. Я становилась заложницей того вымышленного мира, который создала в своей голове, поддавшись чарам пленительного миража. Замок из песка, который я выстроила для нас с Дмитрием, которого придумала сама же, начал рушиться. Он уже дал трещину под натиском жестой правды и не мог вынести новых ударов. Пора проснуться и прекратить этот чарующий, желанный, но абсолютно бессмысленный сон.

– Да, – оторвав взгляд от дверного проёма, за которым скрылся Дмитрий в сопровождении одной из служащих. – С удовольствием.

– Я не пожалею об этом решении, – поспешила заверить себя, чтобы заглушить противный червь сомнения. – Так правильно...

Алессандро помог мне встать, и мы вышли через витражные пластиковые двери в сад. Дневной воздух был пропитан сладким ароматом роз. Прекрасные цветы разных сортов и оттенков выделялись яркими пятнами на фоне зелени и изумрудного газона. Шум и суета, царящие вокруг, никак не сочетались со всей этой умиротворенной красотой вокруг. Казалось, произошла какая-то ошибка, в результате которой вся эта толпа сотрудников оказалась здесь.

– Вы очень молчаливая девушка, – сказал Алессандро, когда мы преодолели шумную толпу и оказались в тени оливковый рощи. В тоне мужчины не было никаких эмоций, он лишь констатировал факт, о котором мы оба были прекрасно осведомлены.

Разговор не клеился, да и особого желания или стремления к этому не было. Я не могла заставить себя забыть о произошедшем. Эхо в моей голове звучало, не замолкая ни на секунду.

– Вас беспокоит что-то? Я могу вам помочь? – мужчина говорил тихо, растягивая слова. Будто этим он давал своему собеседнику, то есть мне, возможность осмыслить значение каждого из них.

Я знала, что он смотрит на меня. Алессандро наблюдал за мной с той поры, как встретил у входа в свой дом. Не нужно обладать острым умом или профессиональной дедукцией, чтобы понять, откуда взялся такой интерес к моей скромной персоне.

Амелия была права, когда говорила, что мужчины не дарят цветы женщинам просто так. Тем более, такие огромные корзины, которые могут занять половину рабочего стола.

Мы шли по дорожке мелко двумя рядами деревьев, между нами было всего несколько сантиметров, но даже это не могло уменьшить тех километров, что разделяли наши миры. Алессандро был хорошим человеком с безупречной репутацией. У него было, о чем только можно мечтать. Он мог позволить себе огромный личный самолёт, больше напоминающий апартаменты в самом шикарном отеле. Ему принадлежал целый пятизвёздочный курорт. У него были дома чуть ли не в каждой европейской стране. А что есть у меня? Кто я на фоне всей этой роскоши?

– Нет, – ответила я, невольно обхватив себя руками. Даже в этот летний зной холод пронизывал до самых костей. Он проникал насквозь, вонзаясь в меня острым ледяными иглами. – Мне уже никто не поможет. Это невозможно...

Как ни странно, но я смогла произнести это слова без тени сомнений. Мой голос ни разу не дрогнул, не превратился в немощный шёпот. Эта маленькая победа была для меня настоящим поводом для гордости, ведь, если вспомнить последние шесть лет моего существования, можно по пальцам пересчитать все те разы, когда мне удавалось спокойно выразить свою мысль, стоя рядом с мужчиной. Тем более, рядом с таким, как Алессандро Маттиа Ди Аллегро...

Постепенно, мы вышли из рощи, оставив позади последние оливковые деревья. Впереди была лишь самодельная деревянная ограда, какие обычно встречаются в деревнях, за которой простиралась бескрайняя морская гладь. Кристально чистая вода переливалась под ярким солнцем, отбрасывая на берег сияющие кристаллы света. От места нашей остановки, до кромки моря было несколько метров свободного падения, из-за чего складывалось впечатление, будто мы оказались на самом краю земли. Мне еще никогда в жизни не приходилось видеть ничего прекраснее. Стоило сделать глубокий вдох, как во рту возникал знакомый солоноватый привкус, но даже он здесь отличался от того, что я помнила из своей прошлой жизни. Все вокруг было другим.

Завораженная волшебством пейзажа и буйством красок, которые сама природа использовала для его создания, я не могла проронить ни звука. Все слова, которые собиралась произнести всего минуту назад, застряли где-то в горле, растворившись вместе с капельками соли. Мне почудилось, что во всем мире не осталось больше никого, необходимость притворяться отпала вместе с последним замком, удерживающим весь ураган моих чувств. Медленно, но верно, они начали вырываться на свободу, устремляясь ввысь, к самому солнцу. Я уже не в силах была их остановить.

– Мы здесь часто гуляли с отцом, – глубокий, как Средиземное море, баритон пробил стену между мной и окружающим миром и дошёл до моего слуха. Только сейчас, я вспомнила, что была не одна. Алессандро, все это время молча наблюдавший за мной, решил пробиться в мой пустынный замок воспоминаний и запомнить его своими собственными. – Впервые он привёл меня сюда, когда мне было восемь, – всегда серьёзное и сосредоточенное лицо мужчины разгладилось от морщин. С каждым словом, произносимым им, Алессандро словно молодел на один год, превращаясь в того юного наивного мальчика, который мечтал вырасти как можно скорее. – Тогда, не было ни дома, ни этой великолепной рощи. Только земля, покрытая зеленью, которую отец выкупил за бесценок. Я тогда не понимал его восторга, не видел в этом месте ничего особенного. И он сказал, что однажды придет день и все встанет на свои места. Даже в самой жаркой пустыне бывают дожди и вырастает трава. Никогда нельзя судить по первому впечатлению, если не знаешь, что за сила скрыта за внешней оболочкой. Со временем, на месте того поля возникла усадьба, которую окружают плодовые деревья и благоухающие цветы. Он создал на этом пустыре настоящую сказку, – голос мужчины дрогнул, ему было тяжело говорить. Я смотрела на гордый, словно высеченый из гранита, профиль, в немом ожидании продолжения. Рассказ Алессандро сумел затронуть тайные струны моей души, проникнуть в самый тёмный уголок раненого сердца и зажечь в нем слабый огонёк надежды. – Вся наша жизнь состоит из бесконечной череды выборов. Мой отец мог отказаться от своей мечты и ничего не делать, но, тогда, не было бы этой красоты.

– Я похоронила свои мечты много лет назад, – прошептала едва слышно. По моей щеке скатилась одинокая грустная слезинка, как знак того, что мне больше нечего оплакивать.

– Но, – Алессандро легонько коснулся моего плеча, вырвав из оцепенения, – это ведь не значит, что вы не можете построить новые. Я не прошу вас отказаться от своей боли, – губы мужчины сложились в грустную улыбку, которая так и не затронула его глаза. Они по-прежнему хранили глубокую тоску. – Это невозможно. Мы становимся теми, кто мы есть, только благодаря ей. Она заставляет нас быть сильнее, не бояться новых трудностей и с гордостью смотреть вперёд. Вам нужно только перестать цепляться за вашу боль. Она стала для вас убежищем и защитой от внешнего мира...

Алессандро говорил долго, а мне хотелось слушать его без остановки. Каким-то странным, непонятным образом он сумел завладеть не только моим вниманием, но и доверием. Его слова точно попадали в цель, словно стрелы, выпущенные искусным стрелком. Это удивляло и пугало одновременно.

Вдруг, передо мной возник образ Дмитрия. Того самого, который так нежно и трепетно относился ко мне. Я вспомнила, как заботливо меня обнимали его руки, когда на меня напали демоны прошлого. И снова мое естество разделилось на две части, каждая из которых была по-своему права. Возникло острое желание развернуться и убежать. Неважно куда, главное – оказаться как можно дальше от него, от своих воспоминаний, от себя самой. Поддавшись ему, я попыталась отвернуться, отвести взгляд, чтобы не быть больше открытой книгой, но Алессандро не позволил. Он удержал меня на месте, взяв за руку чуть выше запястья. Как ни странно, но я ничего не почувствовала. Не было ни страха, ни волнения. Только приятное тепло, которое шло от него и медленно передавалось мне пока он продолжал свою удивительную речь.

– Я заметил это еще при нашей первой встрече, – продолжил он, выждав секундную паузу. – Вы очень сильная девушка, Мери. В вас есть стержень, который не даёт вам сломаться, как бы сильно вы этого не хотели. Узнав вас чуть лучше, я только и мечтаю, чтобы вы взглянули на себя моими глазами. Быть может, тогда, вы перестанете бояться.

Дмитрий

Комната, в которую меня привела горничная, располагалась на втором этаже и окнами выходила на задний двор, где продолжала кипеть работа по подготовке к вечеру помолвки. Просторное помещение, выполненное в синих тонах, казалось, специально предназначалось для мужчины. Дорогая, но лишенная изящества, мебель из светлого дерева, широкая кровать, застланная темно-синим покрывалом с серебристым узором, ковер такого же цвета, пара кресел и небольшой журнальный столик, на котором стояла ваза с букетом белых роз. Высокие окна были завешаны тяжелыми парчовыми шторами. Моя дорожная сумка с вещами, которую я привез с собой, уже одиноко лежала на банкетке с бархатной обивкой.

Недолго думая, широким шагом прошел через всю комнату и одним рывком отодвинул в сторону тонкий белоснежный тюль. Мои глаза жадно пробежали по всему двору, насколько хватало обзора, в поисках знакомой фигурки. Снова и снова я рассматривал лица всех, кто попадался на пути, но никто из этих женщин не был похож на Мери. Казалось, после встречи с этой тихой, с надломленной душой, девушкой я уже никогда не смогу взглянуть ни на одну другую. Все остальные представительницы прекрасной половины человечества казались мне жалкими тенями на фоне ее яркого свечения.

Сердце в груди болезненно сжалось, стоило мне «поймать» пару, медленно идущую в направлении оливковой рощи. Мужчина и женщина двигались неспешным прогулочным шагом, не обращая внимания на суету, окружавшую их. Казалось, они настолько поглощены друг другом, что даже падение метеорита или нашествие инопланетян не смогут прервать их уединения.

Острый укол ревности не заставил себя долго ждать. Это гадкое, неприятное чувство возникло так быстро, что мне, на миг, стало трудно дышать. Сердце словно сжали в раскаленных тисках, на лбу выступили капельки пота. Внутри меня разгоралось нешуточное желание бросить все, наплевать на условности, и помчаться к ним. Я был готов выпрыгнуть прямо в окно, лишь бы оказаться рядом с Мери как можно скорее. Кулаки так и чесались от бешеной необходимости почувствовать под собой наглую самодовольную физиономию Ди Аллегро.

– Чертов ублюдок, – слетело с моих уст, зубы заскрипели от напряжения, лицо исказила гримаса злости.

Пытался заставить себя задышать ровно и спокойно, но ничего не получалось. Легкие были словно проколотые воздушные шары, безвольно повиснув вдоль позвоночника. Глаза налились кровью, они не видели ничего, кроме спин Мери и Алессандро, скрывшихся в тени деревьев.

– Глупый жестокий воробышек, – пронеслось в моей, гудящей, голове. Но я даже злиться на нее не мог. Это было выше моих сил. – Что же ты со мной делаешь, малышка?

Я мечтал быть на месте всех и каждого, кого она одаривала своей лучезарной улыбкой. Если бы она только позволила мне это сделать. Всего один крошечный шанс, чтобы я смог доказать ей всю глубину своих чувств…

С каждым днем все запутывалось только сильнее. Чем сильнее становилась моя привязанностей к этой девушке, тем острее я чувствовал ее боль, видел ее страдания. Мне не давало покоя смутное неприятное ощущение, которое словно пробуждалось после долгого сна и пыталось вырваться из многолетнего плена. Что-то в образе Мери, в ее взгляде, голосе, даже запахе казалось смутно знакомым. Каждый раз, глядя на нее и видя ее слезы, я представлял себе другую. Именно эта тонкая, почти невидимая, линия, которая проводила параллель между ними не позволяла мне насладиться своей влюбленностью. Этот наглый, обдающий могильным холодом, червь прочно засел в моей голове и, неустанно, шептал на ухо бесчисленные вопросы, на которые я не знал ответов.

С будто снова оказался стоящим перед массивной запертой дверью. Уверенность, что все мои искания закончатся сразу же, стоит устранить эту преграду между мной и той ночью, возрастала с каждой прожитой секундой. Я знал, что раскрыв тайну прошлого, смогу, наконец, понять свое настоящее и выстроить планы на будущее.

Отвернувшись от окна, подошел к ближайшему креслу и тяжело опустился в него. Усталость больше моральная, чем физическая, напала на меня, превращая в безвольную куклу. Вытянув ноги вперед, попытался расслабиться, успокоить бешеное сердцебиение, которое эхом отзывалось в голове. Кровь громко пульсировала в висках, напоминая уверенные и монотонные удары кузнеца молотом о наковальню.

Закрыв глаза, стал мысленно рисовать в памяти картины и образы, запечатанные надежным замком. Я понимал, что моя затея глупа и бессмысленна, она никогда не обвенчается успехом. Столько лет прошло, а мне так и не удалось ничего вспомнить. Каждый раз, когда думал, что уже подошел к разгадке и стою в шаге от нее, в голове возникала острая боль. Она медленно опускалась вниз, доходила до шрама на груди, вызывая неприятное жжение там, где не было ничего, кроме небольшого белого рубца и птицы. Картина, которую я пытался собрать по крупицам словно пазл, рассыпалась у меня на глазах, превращаясь в пыль…

Не открывая глаз, нащупал в кармане телефон и вытащил его. Холодный металлический корпус приятно успокаивал разгоряченную, влажную от напряжения, ладонь. Палец нашел кнопку под экраном, сработал отпечаток и послышался тихий характерный щелчок. Нехотя, разлепил веки, чтобы отыскать в телефонной книжке номер друга. Мне нужно было немедленно переговорить с Максом. Только так я смогу успокоить свое волнение и восстановить самоконтроль.

С наступлением сумерек в саду и дома стали зажигаться многочисленные фонари и электрические гирлянды. Все вокруг озарилось мягким бледно-желтым светом, длинные тени побежали по дорожкам, создавая причудливые образы.

Внизу, вокруг бассейна с подсветкой, уже были накрыты столы, ломившиеся от разнообразия блюд. Оркестр, последние несколько часов репетировавший у меня под окном, занял свое место на импровизированной сцене в саду, под массивным деревом. Музыканты, одетые во все черное, приступили к работе, и вечернюю тишину заполнила известная итальянская композиция.

Гости все продолжали прибывать, площадка перед домом заполнилась дорогими автомобилями, которые, казалось, уже негде парковать. Семьи жениха и невесты встречали вновь прибывающих, принимая искренние поздравления. Все вокруг дышало настоящим праздником любви и жизни, который был полной противоположностью тому, что чувствовал я. Единственное, что не давало бросить все и уехать – это желание быть рядом с Мери, видеть ее и защищать. Я уже давно был готов встретиться с шумной толпой, но некая неведомая сила удерживала меня на месте, не давая переступить порог комнаты.

На мне был классический летний мужской костюм бледно-розового, почти пудрового, цвета и белая рубашка. Стрелки наручных часов уже показывали девять вечера, значит, совсем скоро жених с невестой должны обменяться кольцами под радостные вздохи и рукоплескания всех собравшихся. При мысли об этой театральной постановке мне стало не по себе. Я слишком хорошо помнил другие подобные мероприятия, которые так любила устраивать семья, словно дань своему высокому положению в обществе. Будто нельзя провести все это в узком кругу самых родных и близких людей. Я был уверен, что Ди Аллегро пригласили даже репортеров, им же нужно поделиться своим счастьем с общественностью…

Когда Алессандро говорил, что они запланировали праздник для узкого круга гостей, я представил небольшой семейный ужин под хорошую музыку и радостный смех. Именно такие ассоциации у меня были со словом «семья», если, конечно, отбросить все, что мне было известно о собственном клане. Но я и представить себе не мог, что эти «посиделки» превратятся в прием на сто с лишним человек.

Интересно, что сейчас делает Мери? Этот вопрос сидел в моей голове с тех самых пор, как появилась горничная и сказала, что гости уже собираются внизу. Карла Вероника хотела удостовериться, чтобы всем ее приглашенным было уютно и комфортно. Особенно тем, которые согласились провести уикенд в их особняке.

Бросив последний взгляд на толпу внизу, двинулся к двери. Чем раньше начнется, тем быстрее все закончится. Этот девиз появился еще в детстве, когда мне впервые пришлось участвовать в подобном представлении. Тогда, будучи еще ребенком, я понял, что никогда не смогу стать частью фальшивого семейства Лебедевых…

Хотелось бы мне вырвать все эти воспоминания, прочно словно занозы засевшие в памяти. Возможно, однажды я все же сделаю это. Когда у меня будет достаточно оснований, чтобы лишить своих «дорогих» родственников акций моей компании, придет конец и притворству. Надо только немного потерпеть. Этот год станет последним для них все. Занавес с шумом опустится и прозвучит финальный аккорд ненавистного шоу.

Я был полностью занят мыслями о долгожданном дне, но они все померкли сразу же, стоило мне столкнуться с самым прекрасным видением. На мгновение, я даже подумал, что это мираж, воображение разыгралось так сильно, что у меня начались галлюцинации.

Она была великолепна… Ее точеная фигурка в легком бежевом платье, усыпанном цветочным узором из белого кружева, казалась настолько идеальной, что не могла быть настоящей. Спереди пышная, словно цветок калла, юбка заканчивалась чуть ниже колен, обнажая стройный икры и щиколотки. Сзади же она опускалась до самого пола и тянулась за девушкой шлейфом. Крохотные, совсем как у Золушки, ножки были обуты в изящные лодочки в тон платье, придавая Мери несколько сантиметров роста. Мой взгляд зачарованно блуждал по ней вверх-вниз, я боялся дышать, лишь бы мираж не расселся. Платье было с длинными кружевными рукавами, на тонкой талии перевязан широкий атласный пояс. Волосы, тяжелыми темно-каштановыми волнами опускались до талии, укрывая девушку шелковым покрывалом.

Когда мои глаза добрались до лица Мери, я, вдруг, понял, что все это время совсем не дышал. Чтобы выжить мне не нужен был воздух. Только она рядом…

– Ты прекрасна, – мой собственный хриплый голос показался мне чужим и незнакомым. Слова, которыми я осыпал ее в своих мыслях, застряли в горле, язык словно прилип к небу, во рту мгновенно пересохло.

– С-спасибо, – робко ответила девушка. – Ты тоже, – едва различимый шепот ласкал слух. Мери впервые обратилась ко мне прямо, на «ты». Осознание этого разлилось по сердцу целительным бальзамом, заглушая все доводы рассудка. Я улыбнулся, не в силах устоять перед ее очарованием. Мгновенно, на ее милых щечках выступил робкий румянец, придавая нежной коже цвет самого красивого из цветов.

Она скромно отвела взгляд в сторону. Длинные пушистые ресницы, обрамлявшие миндалевидные глаза, отбрасывали тень на, покрытую румянцем, кожу. Все мое внимание переключилось на полные, четко очерченные губы нежно-розового цвета. Желание поцеловать ее, ощутить их медовый вкус было таким сильным и притягательным. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не наброситься на девушку. Тревожные колокольчики зазвонили в голове, принося с собой избавление от слишком ярких картин, которые рисовало мое воспламененное воображение.

– Я буду счастливейшим из мужчин, – закрыв за собой дверь, сделал шаг навстречу, – если ты согласишься стать моей спутницей… на этот вечер, – окончание фразы далось мне с трудом. В действительности я хотел, чтобы она была моей навсегда, до последнего вздоха, пока жизнь не покинет мое грешное тело…

Сделав еще один шаг, замер в паре сантиметрах от нее. От девушки исходил приятный сладкий аромат, она напоминала вкусное пирожное, которое я мечтал отведать. Она дышала часто-часто, словно боялась, что воздух в коридоре может закончиться, а я не дышал вовсе. Весь шум и суета, вмиг, остались за прочными стенам и особняка, ограждая нас от толпы веселившихся гостей. Здесь не было никого, кроме нас двоих. Только она и я. Тишину нашего купола нарушал лишь мой бешеный пульс. Сердце билось с такой скоростью, словно намереваясь вырваться из грудной клетке и воспарить вольной птицей. Размеренный стук эхом звучал в моей голове. Или это было ее сердцебиение?

Когда маленькая ручка девушки оказалась на сгибе моего локтя, почувствовал, что она дрожит. Реакция ее тела была искренней и настоящей. Мери не играла никаких ролей. Она была собой – нежным, ранимым воробышком, которого невозможно было не любить. Я же, стоя рядом с ней, чувствовал себя так, словно все мои мечты вдруг исполнились. Счастливая улыбка отразилась на моем лице, обнажая зубы. Этот вечер был нашим, и я знал, что ничто не сможет нам его испортить.

Наше появление не могло остаться незамеченным. Несколько пар глаз устремились на нас. Во взглядах большинства мужчин застыло немое восхищение, а женщины наблюдали с неподдельным интересом. Я знал, что они гадают о том, кем является моя прекрасная спутница, и не мог скрыть своего торжества. Так, наверное, чувствует себя человек, обладающий поистине бесценным сокровищем. Моим кладом была она.

Почувствовав, что Мери напряглась, накрыл левой ладонью ее холодные пальцы и слегка сжал. То, как доверчиво она прижалась ко мне в поисках защиты, накрыло меня волной нежности. Несмотря ни на что, сегодня она доверяла мне.

– Ты покорила всех с первого взгляда, – наклонившись к ушку девушки, тихо произнес я. – Они, как и я, очарованы тобой, Мери.

– П-правда? – неуверенно спросила она, устремив на меня удивленный взгляд шоколадных глаз. В ее взгляде читалась ранимая нерешительность, она не верила в собственную привлекательность.

– Чистейшая, – улыбнулся я. – Здесь нет никого, кто мог бы сравниться с тобой, – пальцы сами собой потянулись к лицу девушки. Кожа ее была горячей и мягкой, как самый дорого шелк. – Каждый раз, когда ты будешь сомневаться в этом, – мой голос дрогнул, когда большой палец коснулся пухлой нижней губы Мери, миллионы маленьких иголок вонзились в моей тело, – просто, посмотри мне в глаза. Они не способны увидеть никого другого…

Чарующие аккорды скрипки вернули меня из чувственного плена. Не без труда, заставил себя убрать руку от лица девушки, несмотря на страстный протест. Все мое естество стремилось к ней, я не видел себя без нее. Она была частью меня. Самой важной и неотделимой. Только рядом с ней я чувствовал, что снова начал жить.

– Ты все еще боишься меня? – вопрос, который не давал мне покоя с нашей первой встречи, наконец, сорвался с языка. Мне не хотелось портить очарования момента, снова воздвигая между нами гору непонимания, но я должен был узнать правду. Хотел услышать это от нее, прочитать в ее взгляде.

– Один человек, – темные, изящно изогнутые брови нахмурились, – сказал, что я должна прекратить прятаться за своими страхами и дать себе шанс. Я бы хотела попробовать…

Я внимательно всматривался в каждую черточку ее лица, обдумывая услышанное. Мери не прогоняла меня, но и не делала ничего, что можно было бы расценить, как поощрение. Эта невинная, лишенная коварства, девушка с разбитым сердцем казалась мне ангелом, упавшим с неба. Разве может столь неискушенное существо быть из плоти и крови? Свет, который она излучала, был для меня словно живительный глоток чистейшей воды. Я хотел, чтобы этот яркий луч осветил мою тьму. Только, способен ли он выдержать ее?

– Этим вечером я хочу быть свободной, – призналась она, едва дотронувшись своей рукой моей. Это прикосновение было сродни удару молнии. Мощный электрический заряд прошел сквозь руку и скрылся в области сердца. Наши глаза снова оказались прикованы друг к другу. Я понял, что стал ее вечным пленником.

– Мери… – мой голос снова подвел меня, превратившись в тихий шепот. Мне столько всего хотелось сказать ей! Голова шла кругом от чувств, заполнивших меня до краев.

– Дмитрий, – мы заговорили одновременно. Впервые я слышал, как она произносит мое имя и не мог его узнать. Впервые я не знал, как себя вести. Мери больше не была испуганным птенцом. Она превратилась в смелого воробышка, которого я рисовал в своих мечтах, когда думал о ней прошлой ночью. – Потанцуй со мной, пожалуйста…

Я знал, что со стороны выгляжу как влюбленный идиот. В принципе, таким я и был. В ответ на мою широкую улыбку ее губы сложились в самую прекрасную и ослепительную из женских улыбок, какие видел за всю свою прошлую жизнь. Мери напомнила мне ребенка, которому родители подарили желанный подарок. Я был не в состоянии отвести от нее глаз.

Началась новая музыка. Оркестр будто хотел подтолкнуть меня. Я склонил голову перед своей партнершей и протянул ей руку в знак приглашения. Крохотная девичья ладонь утонула в моей медвежьей лапе. Макушка Мери была под моим подбородком, из-за чего мне безумно хотелось коснуться ее губами. Нежно обхватив тонкую талию, притянул девушку к себе, ее левая ладонь опустилась чуть ниже моего плеча (малышка так и не смогла до него дотянуться). Длинные волосы Мери ласкали внешнюю сторону моей ладони, усиливая остроту ощущений. Ноги сами несли меня по импровизированному танцполу, задавая темп и направляя ее. Девушка всецело отдалась этому танцу и позволила мне вести себя. Ее аромат щекотал мне нос, мои глаза были прикованы к сосредоточенному лицу Мери. Я заметил, как жемчужные зубки слегка прикусили нижнюю губу, и чуть было не застонал. Невинный танец превратился в изощренную пытку, которую я боялся не выдержать.

– Расслабься, – взмолился я, – обдувая лицо девушки своим дыханием. – Позволь музыке стать нашим ориентиром. Доверься мне…

– Почему ты привез меня сюда? – резкий вопрос девушки заставил меня замолчать. Она откинула голову назад и пронзила меня смелым пристальным взглядом. Глаза ее потемнели и стали почти черным, аккуратный носик был упрямо вздернут вверх.

– Я хочу знать правду, – читалось в ее взгляде. – Не смей больше врать мне.

Прозвучал последний аккорд мелодии и танец подошел к концу. Нужно было что-то предпринять.

– Я уже отвечал на этот вопрос, – отозвался я, поднеся ее ладонь к губам и запечатлев на ней легкий поцелуй. – К чему снова возвращаться к нему, тем более, в такой прекрасный вечер?

Больше всего на свете мне хотелось признаться ей в своих чувствах, рассказать обо всем как на духу и будь, что будет. Но я не мог… Груз, который лежал на моих плечах, казался неподъемной ношей для меня, а что будет с ней, если она узнает? Как отреагирует на то, что человек, которого она так боится, возможно, насильник? Однажды мне уже пришлось столкнуться с ужасом в ее глазах. В нашу первую встречу, и все последующие Мери вела себя так, словно перед ней стоит настоящее Чудовище. Что, если она была права?

– Ты изнасиловал ее! – в ушах эхом отозвались страшные обвинения, загоняя меня в тупик и лишая всяких путей к отступлению. – Я видел ее собственными глазами. Как ты можешь отрицать все?!

Это было похоже на помешательство. Воспоминания ослепили меня яркой вспышкой, я пошатнулся, едва не упав. На моем запястье сомкнулись ее руки, вмиг разогнав туман перед глазами. В какой-то момент мне показалось, что я сплю и мне снится очередной сон. Но на этот раз Мери не была плодом моего воображение. Она стояла здесь, рядом со мной и держала меня за руку, словно могла удержать меня от падения в бездну.

И снова я был уверен, что видел ее раньше. Очень давно. Возможно, в прошлой жизни…

– Ты говоришь мне не бояться, – спокойный, с тенью осуждения, голос девушки проник в мое сознание сквозь гул многих других голосов, – а сам дрожишь от страха. Почему?

Я знал, что она спросит это, чувствовал каждой клеточкой своего тела. Она не хотела слышать лжи, а я не мог сказать ей правду. Это была игра в одни ворота.

Секунда тянулась за секундой, растягивая временную петлю. Мы стояли в окружении огромного количества незнакомцев, но были бесконечно одиноки. Взгляд Мери пытливо блуждал по моему растерянному лицу, мои глаза были прикованы к ее губам. Я понял, что больше не могу и не хочу терпеть. Желание удостовериться в ее существовании будоражило, заставляя кровь закипать. Я уже не думал ни о чем другом.

– Сейчас, – мысленно обратился к ней.

– Что сейчас?

– Сейчас я поцелую тебя, воробышек.

Может ли сказка стать реальностью?

Этот вопрос не давал мне покоя с той самой секунды, когда Дмитрий возник передо мной, словно из ниоткуда. Красивый, элегантный… От него веяло силой и уверенностью, которой мне так не хватало. Я смотрела на него, а в голове была абсолютная пустота. Единственное, что по-настоящему меня тревожило – это близость Дмитрия. Его голос эхом звучал в моей голове, расплавляя все внутренние органы, словно раскаленная лава. Запах этого мужчины вызывал ощущение эйфории, а его руки… Боже, о чем я думаю? Откуда все это взялось?

Спустя шесть лет мне была уготована встреча с человеком из прошлого. А вместо того, чтобы ненавидеть и бояться его, я мечтала лишь о том, чтобы его стальные глаза ни на миг не выпускали меня из своего плена.

«Хорошо бы нам никогда не знать друг друга, – непрестанно шептал внутренний голос. – Хорошо бы мне никогда не чувствовать всего этого…»

Я смотрела на него, не в силах отвернуться и разорвать ту невидимую тонкую нить, что соединяла нас в это мгновение. Его дыхание обволакивало меня, касалось лица, распаляя нервные окончания и доводя до состояния безумства. Я знала, что он собирается поцеловать меня. Слышала его голос, читала это во взгляде мужчины, прикованном к моим губам.

Его пальцы коснулись моего подбородка. Немного шершавые они вызывали легкую щекотку, от которой кружилась голова. В его руках я, вдруг, превратилась в безвольную куклу. Все доводы разума растворились так же быстро, как высыхает капля воды в бескрайней пустыне. В этот короткий миг я перестала быть собой, а человек напротив меня не имел никакого отношения к Дмитрию Лебедеву. Всего секунда, чтобы мой мозг возобновил свою деятельность и разрушил очарование момента. Одна яркая вспышка воспоминаний, и этого было бы достаточно, чтобы поставить жирную точку. Но нет. Я не могла. Или не хотела?

Я отдалась на волю чувств и заперла на замок шкатулку с воспоминаниями. Она не должна сегодня открываться. Только не сейчас…

Мои щеки разрумянились под пристальным взглядом серебряных глаз, воздух между нами стал плотнее, вокруг мерцали электрические вспышки. Мир словно перестал существовать. Остались только он и я, отделенные от всего. Для нас не было понятий «время», «прошлое» и «будущее». Только мы вдвоем и больше ничего. Дмитрий взял мое лицо в ладони, его теплые руки впитывали жар моей кожи. Он не отпускал меня. Я не хотела, чтобы он делал это.

– Я не могу сдерживать себя, – прошептал мужчина, опаляя меня своим дыханием. – Это выше моих сил…

Он не дал мне возможности что-либо ответить. В тот же момент его губы накрыли мой рот. Дмитрий наклонил меня назад, искусно накрыв мою спину своей сильной ладонью. Я оказалась прижата к мощному телу, его сердце билось под моей рукой, отдаваясь эхом в моей голове.

Губы Дмитрия были твердыми и теплыми. Они касались меня с такой трепетной нежностью, что на глаза навернулись глупые слезы. Моя сентиментальность не знала границ. Внезапно, мне захотелось, чтобы этот чудесный момент никогда не заканчивался. Я хотела навсегда остаться в этих надежных руках и, чтобы больше никто и ничто не смогло встать между нами…

Я впитывала не только этот поцелуй. Мои легкие наполнялись ароматом дорогого мужского парфюма с нотками его запаха, присущего лишь ему одному. На мгновение мои глаза закрылись, чтобы сполна насладиться не только поцелуем, но и абсолютной свободой и близостью этого мужчины. Никто до него не целовал меня, не прикасался так, не возбуждал в моей крови это незнакомое, но такое приятное чувство. Я хотела растянуть его, до тех пор, пока реальность не возьмет надо мной верх. Всего лишь раз я позволила себе забыться и отдаться в плен своей мечте.

И тут, вопреки всему, я осознала, рядом с кем нахожусь. Мурашки забегали по моей спине, сердце болезненно сжалось и затрепетало, словно, пойманная в клетку, птица. Я отшатнулась, разорвала поцелуй, которого не должно было быть. Но даже после этого его сильные руки все еще крепко обвивали меня, будто оберегая от падения. Дмитрий не отпускал меня до тех пор, пока мы оба не восстановили дыхание и не посмотрели друг другу в глаза.

– Отпусти меня, – взмолилась я, проклиная собственную глупость. Разве можно быть настолько слепой? Как я могла забыть, кто он? Почему допустила такое?

Эти вопросы не давали мне покоя, словно надоедливый пчелиный рой. Они маячили у меня перед глазами, затуманенными слезами. Я не знала, чего мне хотелось в эту секунду: исчезнуть и больше никогда не встречаться с этим человеком или снова ощутить на своих губах вкус его поцелуя?

Господи, да что это со мной?!

Я не должна даже думать об этом. Как я могу мечтать об объятиях человека, причинившего мне столько боли?! Это же он! Тот самый Дмитрий, которого я должна ненавидеть…

Тогда, почему мне стало так холодно и одиноко, когда он отпустил меня? Откуда взялась эта оглушающая пустота в груди?

– Не убегай от меня, воробышек, – его голос приковал меня к месту в тот самый момент, когда я уже собиралась уходить. Впервые за все время нашего знакомства я не знала, как мне следует поступить. Если раньше во мне оставались еще какие-то капли благоразумия, удерживающие меня от неминуемой гибели, то теперь не осталось ничего. Я оказалась на перепутье дорог, которые вели в неизвестность и не мог сделать верный выбор. – Позволь мне стать тем, кем я мог бы быть. Всего один вечер, Мери. Пожалуйста…

Кажется, прошла целая вечность пока я поняла смысл его слов. Каждое из них вонзилось в мое сердце, отзываясь в нем болью. Тот Дмитрий, которого я видела перед собой, ничем не походил на монстра из моих воспоминаний. Это было невероятно. Я изо всех сил старалась понять, который из них был настоящим, а кто – лишь плод моих фантазий. Не может в теле одного человека уживаться два таких, абсолютно разных, существа.

– Стать кем? – мне было важно услышать это от него. Чтобы понять его, я должна была взглянуть на мир его глазами.

Снова повисло неловкое, пропитанное недосказанностью, молчание. Он, как и я, не хотел притрагиваться к запрещенным воспоминаниям. Маленькие шкатулочки с тайнами были и у него. Шкатулочки, которые Дмитрий спрятал глубоко в своей душе и не собирался доставать.

– Настоящим собой, – наконец, отозвался он, и грустная улыбка отразилась на лице мужчины. Глаза цвета грозового неба наполнились печалью, граничащей с одиночеством. Он не врал мне. – Таким, каким меня хотела видеть моя мама. Тем Дмитрием, которого можно любить…

Мне стало холодно, неприятный озноб пробежал по моему телу. Любовь… Я не ожидала услышать от него это слово. Дмитрий и любовь были для меня несовместимыми понятиями, которые не укладывались в моей голове.

Как можно полюбить своего насильника? Разве это не безумие?

Наша история напоминала мне сюжет психологической драмы или триллера, где герои вынуждены переживать одну трагедию за другой. Каждая наша встреча была вызвана стечением ряда противоречивых обстоятельств, над которыми мы были бессильны. Сложный, состоящий из многочисленных частей, пазл медленно складывался, открывая взору страшную картину. Было ли в нем место для любви?

На этот вопрос, как и на многие другие, я не знала ответа.

Громкий взрыв смеха, прозвучавший словно вой сирены, вырвал меня из раздумий и вернул в настоящее. Словно очнувшись от долгого сна, я удивленно смотрела по сторонам, не понимая, где нахожусь. Люди, много незнакомых людей, казалось, даже не замечали моего присутствия. Вспышка интереса, вызванная нашим с Дмитрием внезапным появлением, угасла, как это происходит с одинокой свечой, оставленной у открытого окна. Жизнь продолжалась, как и вечер в честь помолвки Франчески и Винченцо.

Мы оказались в стороне от празднества. Две одинокие фигуры, застывшие под кроной могущественного дуба, украшенного электрической гирляндой. Между нами было маленькое, и при желании я могла коснуться руки Дмитрия. Он продолжал смотреть на меня, но этот взгляд уже не был прежним. Он словно отстранился от всего и был где-то очень далеко. Мысли его витали за много тысяч километров отсюда. Там, где нет места ни для кого другого…

– Я хочу быть другим. Достойным тебя, воробышек. Достойным твоей любви…

– Я никогда не смогу полюбить, Дмитрий, – слетело с моих губ раньше, чем я успела подумать. – Никогда, – прошептала едва слышно, под прицелом его взгляда.

Он смотрел на меня так пристально, так внимательно, будто видел впервые. Несколько эмоций, одна за другой, отразились на лице мужчины. На смену удивления и шока пришла грусть. Она, казалось, способна утопить нас обоих. Глубокие морщинки пролегли на красивом лице, делая его старше своих лет. Мне стало стыдно. Впервые за всю свою жизнь я причинила кому-то боль. Осознанно.

– Это невозможно, – острая необходимость оправдаться, объяснить ему смою категоричность, съедала меня изнутри. Чувство вины легло поперек горла, мешая словам вырываться наружу.

– Почему? Что это за уверенность такая? – Дмитрий подался было вперед, но его рука так и осталась висеть в воздухе, не коснувшись меня. Наверное, он увидел ответ на свой вопрос в моем взгляде.

– Жизнь заставила меня убедиться в этом, – невольно пожала плечами. – Я никогда не смогу довериться какому-либо мужчине. Мне неприятно говорить об этом, но я не хочу, чтобы между нами и впредь возникали подобные разговоры. Давайте поймем раз и навсегда, – я специально заговорила с ним на «вы», – что мы с вами всего лишь руководитель и подчиненная. Я – ваш переводчик, не более того. Прошу вас, не делайте так, чтобы я была вынуждена искать себе новое место работы.

И я ушла. А если быть точнее, то скорее убежала. Мне нужно было оказаться вдали от него, чтобы обдумать все произошедшее и сделать соответствующие выводы. Но, даже спрятавшись ото всех в своей комнате, я никак не могла избавиться от мыслей о нем. Губы все еще помнили поцелуй Дмитрия, а кровь в венах скорее напоминала расплавленный огонь. Я старалась разбудить дремлющие участки памяти, дабы вернуть себе прежнюю уверенность. Если мне не удастся сделать это, я не знаю, что со мной будет.

«Не смей! Не думай о нем! Выкинь из головы мысли об этом мужчине! Дмитрий Лебедев – не тот человек, которого можно полюбить, – требовал рассудительный внутренний голос. Он не хотел поддаваться на уловки глупого сердца. – Прекрати строить замки из песка! Ни один из них никогда не сможет стать настоящим и укрыть тебя от бурь. Приди в себя, идиотка!»

Схватив свой рюкзак, высыпала все его содержимое на покрывало. Словно находясь под действием сильнейшей лихорадки, я отыскала среди вещей пузырек со спасительным лекарством. Только оно способно мне помочь. Лишь под действием препаратов я смогу забыться и выбросить из головы чарующий, гипнотический голос Дмитрия и вернуться к своему прежнему, давно ставшему привычным, состоянию.

Как я могла пригласить его на танец? Почему совершила эту ошибку?

Слишком много вопросов и так мало ответов! Боже, я же сойду с ума раньше, чем мы успеем вернуться в Москву…

Этой ночью мне так и не удалось сомкнуть глаз. Сон не шел, даже, несмотря на приличную дозу успокоительного, содержащегося в моих лекарствах. Каждый раз, стоило мне немного расслабиться, как перед внутренним взором возникал знакомый образ. Порой, мне казалось, что я чувству его аромат или слышу тихие нотки бархатистого баритона. Он преследовал меня до самого рассвета, пока яркие солнечные лучи не осветили комнату. Наступил новый день. Один из тех, что мне придется провести в компании Дмитрия.

Несмотря на ранний час, особняк был в движении. Жизнь била мощным, энергичным ключом, служа мне напоминанием о том, как сильно я не подхожу ко всему этому. Гости, оставшиеся здесь после празднования, оживленно обсуждали прошлый вечер. Слуги, с невероятной быстротой и точностью, убирали сад, снимали декорации и разбирали столы, которые еще вчера ломились от изобилия блюд и напитков.

Завтрак был подан ровно в восемь. Когда я спустилась в столовую, все уже сидели по местам, оставив всего два свободных стула. Это была очередная насмешка свыше, потому что два места находились друг напротив друга. Только одно было рядом с Алессандро, а другое – рядом с Дмитрием.

– Мери! Доброе утро, дорогая, – заметив меня у входа, радостно поприветствовала миссис Ди Аллегро. Элегантная женщина восседала во главе стола, одетая в очаровательное легкое платье, которое выгодно оттеняло оливковый оттенок ее кожи и подчеркивало все достоинства прелестной фигуры. Несмотря на свой почтенный возраст, Карла Вероника могла дать фору любой из женщин, находящихся в этой комнате.

– Доброе утро, – мне пришлось изрядно постараться, чтобы мой голос звучал бодро, а губы сложились в приветливую улыбку. Сделать это оказалось намного сложнее, чем я думала. Особенно, если учитывать, как на меня смотрел Дмитрий.

Казалось, еще немного и он одним взглядом проделает дыру у меня между глаз. Несмотря на отстраненное выражение лица и расслабленную позу, я чувствовала всю мощь, исходящей от него, энергии.

На нем были бледно-серые брюки и белая рубашка с треугольным, довольно глубоким, вырезом, который обнажал загорелую кожу груди. Рукава были закаты по локоть. Короткие волосы зачесаны назад, кроме одной непослушной пряди, которая лежала на лбу мужчины, служа доказательством тому, что даже он не может быть идеальным. Невольно, я поймала себя на том, что смотрю на его губы. Губы, которые вчера подарили мне первый в жизни поцелуй…

От подобных мыслей стало совсем не по себе. Головная боль, которая мучила меня на протяжении нескольких предрассветных часов, усилилась. В висках застучало так, будто там поселились два надоедливых кузнеца.

Сама того не понимая, подошла и буквально упала на стул возле Алессандро. Я старалась смотреть куда угодно, но только не на мужчину напротив, который буравил меня взглядом.

– Вы выглядите усталой, – мягко протянул Алессандро, едва коснувшись моей ладони. – Вас что-то тревожит?

– Нет, – его искреннее участие и забота были мне очень приятны. – Просто, не выспалась. Никаких проблем нет.

– Лучшее лекарство от этого, – с понимающей улыбкой на устах, ответил мужчина, – это хороший крепкий кофе. Вот увидите, всего пара глотков, и плохого настроения как не бывало. Уж мне вы можете верить.

Он сам наполнил мою чашку ароматным напитком, добавив в него пол-ложки сахара.

– После завтрака нам придется вернуться к делам, – продолжал свою речь итальянец, накладывая мне салат из куриной грудки. – Вам понадобятся силы. Вчера вы пробыли на празднике совсем недолго и ничего не ели. Так нельзя.

– Вы так заботитесь обо мне. Спасибо.

– Кажется, – Алессандро снова улыбнулся, – вчера мы уже говорили об этом. Не будем снова и снова возвращаться к этой теме. Ешьте.

Остаток завтрака прошел в относительном спокойствии. Люди вокруг меня были заняты обсуждением помолвки и подготовкой к предстоящей свадьбе. Я же старательно пыталась не поперхнуться своим кофе или подавиться кексом, потому что есть под пристальным вниманием Лебедева, оказалось просто невозможно. Он в буквальном смысле не сводил с меня глаз, заставляя чувствовать себя в крайней степени неловко. Мое желание встать и броситься прочь росло и крепло с каждой секундой, пока, наконец, не пришел конец этой беспощадной пытке.

– Я смотрю, – недовольно заметил Дмитрий, когда мы выходили из столовой, – ты хорошо подружилась с Алессандро. В чем дело, Мери? Ради него ты готова сделать исключение?

В его словах была спрятана обида, они источали неприкрытый сарказм. В эту секунду мне хотелось ударить его изо всех сил, дабы привести в чувство. Как он смеет так говорить со мной?! Какое ему дело до моих друзей?!

– А вы, я смотрю, забылись? Вам напомнить условия моего трудового договора, Дмитрий Владимирович? Кажется, в нем не было упоминаний касательно круга моего общения...

Мы стояли в коридоре, схлестнувшись взглядами в безжалостном поединке. Это было так необычно и волнующе, что уровень адреналина в моей крови уже зашкаливал. Я понимала, что веду себя, по меньшей мере, странно, но ничего не могла с собой поделать. Желание бороться с ним и делать все наоборот, походило на навязчивую идею. Совсем как ребенок, я пыталась отстоять свои права перед большим и сильным взрослым. Прекрасно осознавая, что мне никогда не выйти из этой борьбы победителем, я никак не могла остановиться.

– Я не ваша собственность и не вам решать, как и с кем мне следует общаться. Прошу, запомните это раз и навсегда, – во мне кричали злость и обида. Они возникли совсем неожиданно, но были так сильны, что я уже не могла с ними справиться. В какой-то момент мне показалось, будто я могу отплатить ему за всю ту боль, которую он заставил меня пережить в прошлом. – Больше я не позволю вам управлять моей судьбой! Во второй раз я не позволю вам сломать себя!

Дмитрий

Я был зол. На себя, на нее, на Алессандро, на Макса, в конце концов. После бессонной ночи я больше походил на бешеного пса, чем на цивилизованного человека, коим пытался казаться. Меня бесило то, что мы находились в гостях у Ди Аллегро. Меня раздражали приставучие, словно пиявки, родственники Алессандро со своими глупыми светскими беседами. Я раздражался от того, что все вокруг говорили на итальянском, и я ни черта не понимал из их быстрой, сумбурной речи. Но больше всего мне не нравились, явное теплые, отношения, установившиеся между Мери и Ди Аллегро.

Когда она, как ни в чем, ни бывало, пришла и села рядом с этим итальянцем, я был готов перевернуть на него стол. Эта сладкая парочка действовала мне на нервы сильнее, чем красная тряпка тореадора на бешеного быка. То и дело, он наклонялся к ней, одаривая девушку такими взглядами и улыбками, от которых у меня сводило желудок. Отношения, сложившиеся межу этими двумя, вызывали во мне яростную бурю протеста. Какого черта она это делает?! Почему Мери может быть приветливой и милой со всеми, но только не со мной?!

Тогда, что значило ее вчерашнее поведение? Я прекрасно помнил каждую секунду, проведенную рядом с ней. Моя кровь вскипала каждый раз, стоило мне вспомнить наш поцелуй. Сладость ее медовых губ, тихий, едва уловимый стон, когда мы оба перестали контролировать себя. Я не мог придумать все это. Наша страсть была не просто сильной, она была обоюдной. Мери не притворялась, когда отвечала на мой поцелуй, когда льнула ко мне. В тот момент она была настоящей, и между нами не стояло никаких препятствий…

Мне нужно было поговорить с ней. Я хотел понять, что творится в ее маленькой красивой головке, и почему мы не можем вести себя как вчера. Острая необходимость объясниться с ней, услышать ответы на свои вопросы, заставила меня забыться. Немаловажную роль в этом сыграла и ревность. Это чувство сносило мне крышу, лишало привычной рассудительности.

Моя ошибка была в том, что я позволил себе думать, будто имею на нее какие-то права. Я вообразил, будто значу для нее хоть что-то, за что был вынужден заплатить. Заплатить по полной программе.

Жестокие, пропитанные откровенной злобой, слова девушки послужили мне холодным отрезвляющим душем. Всего парой, точно подобранных, фраз ей удалось не только пробудить меня от сна, но и почувствовать себя последним ничтожеством.

– Во второй раз? – на миг мне показалось, что я ослышался. – Что это значит?

Мери стояла передо мной, словно тигрица, готовая к решающему броску. Ее прекрасные карие глаза, глядя в которые я был готов забыть обо всем не свете, сейчас, были холоднее арктического льда. Она была другой, совсем не похожей на ту хрупкую и нежную девушку, чья робость и неискушенность пленили меня с первого взгляда. Эту девушку я не знал. Или…

Нет. Это невозможно. Я бы никогда не смог забыть ее, если бы нам довелось встретиться раньше. Ведь, правда, же? Этот образ я трепетно хранил в своем сердце на протяжении долгих и долгих лет. Она была моей мечтой. Ангелом, рядом с которым я становился лучше. Моим волшебным сном, миражем наяву…

– В чем дело? – я не мог понять причины ее мертвенной бледности. Кожа Мери стала пепельного цвета, губы сложились в тонкую линию. Каждый раз, когда я пытался встретиться с ней глазами, она упорно отводила взгляд в сторону. Длинные черные ресницы неуверенно затрепетали, словно она боролась с непрошеными слезами. – Мери? Почему ты молчишь? Ответь мне!

В любой момент рядом могли оказаться гости или хозяева дома. Мы стояли в коридоре, рядом с винтовой лестницей, поднимающейся на второй этаж. За ее спиной было открытое витражное окно, яркий солнечный свет освещал девушку, подчеркивая неестественный цвет ее кожи. Я с трудом удерживал себя от того, чтобы не схватить ее за плечи и затрясти, дабы привести в чувства. Эту Мери я совсем не знал. Она была чужой, далекой и незнакомой. Она пугала меня, вызывала неприятные догадки и ассоциации. Я не хотел поддаваться им, не мог допустить этого.

– Это не важно, – произнесла она едва слышно. При этом, синяя вена на ее белой шее дрожала с невероятной скоростью. Она снова боялась меня. Это страх исказил совершенные черты девичьего лица, превращая его в жалкое подобие той Мери, которую я любил всем сердцем. Я чувствовал, как в моей груди возникает и начинает распространяться пустота. – Просто, забудьте о том, что я сказала. Я неправильно выразилась.

Словно в замедленной съемке, я смотрел на то, как она отдаляется от меня. В эту секунду между нами простерлась не просто пропасть, а Марианская впадина. Мери уходила от меня, оставляя после себя еще больше сомнений и вопросов. Я не мог этого допустить.

В два шага нагнал ее, мои пальцы сомкнулись на тонком запястье, заставляя остановиться. Развернув ее к себе, другой рукой поймал упрямый подбородок и приподнял. Мне нужно было увидеть ее глаза, прочитать ответ во взгляде девушки.

– Почему ты постоянно убегаешь от меня? Что все это значит, Мери? Что?!

Стоило мне немного повысить голос, как она забилась в моих руках, словно пойманная птица. Неприкрытый ужас застыл в ее глазах, слезы заструились по ее щекам.

– Т-ты плачешь? – я не мог говорить. Спазм в горле перекрыл доступ кислорода, мурашки забегали по моей спине. Ее слезы ранили меня в самое сердце, причиняли почти физическую боль. – Ты боишься меня, воробышек, – это уже не было вопросом. Правда оказалась намного опаснее, чем я мог себе представить. В памяти всплыл вечер в отеле, когда я впервые задумался об этом. Ее боль была намного сильнее, чем я предполагал. Рана, которую она так отчаянно пыталась скрыть, оказалась слишком глубокой. – Господи, – простонал я, разжал пальцы и отпустил ее. Все, наконец, встало на свои места. – Мне… мне так жаль, – глупые, ничего не значащие, слова лились из меня, словно из рога изобилия. Впервые за всю свою жизнь я не знал, что нужно говорить и как следует себя вести. Жестокость ситуации граничила с абсурдом. Я – монстр, способный совершить изнасилование, по уши влюбился в жертву насилия…

Как это произошло? Когда? Понес ли этот подонок заслуженное наказание?

Я бы отдал все на свете, лишь бы вобрать в себя всю ее боль. Мне было невыносимо наблюдать за тем, как она плачет, как превращается в испуганного загнанного зверька. Мери не должна была пережить подобное! Она не заслужила такой участи. Никто не заслуживает этого.

Куда ты смотрел, Боже?! Как мог позволить этому случиться?!

Подавшись вперед, хотел обнять ее, прижать к себе, утешить. Я не мог оставить ее наедине с этой болью. Не хотел, чтобы она была одинока. Но Мери не позволила мне прикоснуться к себе. Взметнув руки в воздух, девушка отрицательно заметала головой, запрещая мне двигаться.

– Не надо, – тихий голосок звучал уверенно, в нем слышались стальные нотки. – Не трогай меня. Не смей.

Я подчинился, несмотря на то, что все внутри меня отчаянно протестовало этому. Желание Мери стояло для меня на первом месте. Я понял, что отныне сделаю все возможное, чтобы стереть из ее памяти все страшные воспоминания.

– Ты будешь свободной, воробышек, – поклялся я мысленно. – Ты снова начнешь летать. Мы вместе залечим твои крылышки. Я даю тебе слово, девочка. Ценой собственной жизни, но я верну тебе то, что у тебя отняли. Я верну все твои мечты. Клянусь!

Я отчаянно желал, чтобы она услышала и поняла меня. Мне еще ни разу не приходилось испытывать такой уверенности. Только, встретив ее, я понял, как важно уметь чувствовать чужую боль. Понятия «сострадание» и «сопереживание», отныне, были не пустыми словами, как я думал прежде. Черствое, ожесточенное сердце Дмитрия Лебедева, наконец, начало биться не просто так, а ради одного-единственного человека. Отныне моя жизнь имела смысл. Я больше не принадлежал себе, не был потерявшимся странником. Мой путь озарил свет одинокого маяка, указав верное направление.

– Куда вы пропали? – голос Алессандро разрезал напряженную пустоту, вернув меня обратно. Несколько раз моргнув, чтобы вернуть себе ясность зрения, заметил недовольное лицо итальянца. Ди Аллегро переводил взгляд с меня на Мери. При виде ее слез, мышцы его лица напряглись. – Мери? Что с вами? Почему вы плачете?

Когда он обхватил ее за плечи и притянул к себе, я едва не застонал. Но самым неприятным было то, как доверчиво она прильнула к нему, вмиг позабыв об ужасах прошлого. Его она не боялась. Алессандро не вызывал у нее неприятных воспоминаний, не внушал холодный ужас. Она сторонилась только меня…

– Дмитрий, – в напряженном тоне Ди Аллегро я уловил осуждающие, даже угрожающие нотки. Он был уверен, что это я стал причиной ее слез. – Что все это значит? Как вы могли?

– Вы всерьез думаете, – рявкнул я, едва сдерживая себя от более резких замечаний, – что я способен довести девушку до слез? За кого вы меня принимаете?

Ситуация накалялась с каждой секундой. Мы оба, вдруг, перестали быть прежними цивилизованными бизнес партнерами, которых связывали общие дела. Сейчас, это больше походило на поединок двух самцов. Инстинкты взяли верх над разумом, заглушили голос рассудка.

– А что я должен думать? – парировал Алессандро, отвечая мне той же монетой. Он продолжал крепко обнимать Мери, словно я и вправду был диким зверем, способным напасть на нее. – Всего несколько минут назад все было прекрасно. Что вы с ней сделали?

– Не переходите грань, Ди Аллегро, – взорвался я, сделав шаг к нему. – Не нужно говорить ничего, за что потом придется извиняться.

– Алессандро, – взмолилась девушка, заставив нас обоих замолчать. – Вы неправы. Пожалуйста, не нужно ругаться из-за меня, – голос ее был едва слышен, слезы мешали ей говорить. – Мы можем вернуться в отель? Я бы хотела побыть одной.

– Я отвезу вас, – охотно согласился он, одарив меня последним оценивающим взглядом. Несмотря на заверения Мери, он не верил ни единому ее слову. В глазах Ди Аллегро я уже был сумасшедшим неандертальцем, способным причинить вред беззащитной девушки.

Если бы он только знал, как близко находился от истины. Черт возьми, я был именно тем, кем меня всегда считали! Даже Мери увидела это, несмотря на все мои отчаянные попытки измениться. Неужели, мне так и придется до конца своих дней жить с клеймом насильника на лбу?

Погруженный в себя и свои мысли, я едва дождался момента, когда можно будет уехать. Любезно поблагодарив сеньору Карлу Веронику за гостеприимство, сел в салон минивена, который привез нас с Мери днем раньше, и устало закрыл глаза. Я старался не думать о ней, не представлять, как Алессандро ее обнимал, чтобы не спятить окончательно, но все безрезультатно. Несмотря ни на что, я не мог отрицать того факта, что Мери сейчас с ним. Она предпочла принять его помощь, в то время как я мечтал лишь о возможности быть с ней рядом.

Может, я похож на того урода, искалечившего не только ее жизнь, но и психику? Возможно, глядя на меня, Мери вспоминает о нем, поэтому, так остро реагирует на все мои попытки сблизиться?

Тогда, что значил вчерашний вечер? Она ведь сама захотела танцевать со мной. А поцелуй?..

Еще ни с одной девушкой мне не приходилось испытывать ничего подобного. Я знал многих женщин, умел доставлять им наслаждение, но никто не вызывал во мне такого острого желания, как она. Это было похоже на неизлечимую болезнь или наркотическую зависимость. Умом я понимал, что веду себя странно и, до невозможного, глупо, но чувства, которые переполняли меня, невозможно было унять. Душа и сердце стремились к ней – единственному шансу на спасение…

Смартфон в кармане завибрировал, оповещая о новом уведомлении. На мою электронную почту пришло письмо с корпоративной почты, напоминая о том, что жизнь не закончилась. Работа, которая была моей единственной страстью на протяжении долгих лет со дня смерти отца, сейчас, казалась мне непосильным бременем. Голова совсем не работала, желания что-либо делать не было.

На экране возникли цифры и графики, но я никак не мог взять в толк, что они значат. Никак не получалось сосредоточиться, а ведь всего несколько дней назад мне угрожали лишением поста генерального директора компании. Вместо того, чтобы уйти с головой в разрешение собственных проблем, я думал только о покалеченной судьбе двух невинных девушек. Две судьбы, разрушенные похотью и жестокостью. Две жизни, безжалостно растоптанные и вымазанные в грязи. И одна из них была на моей совести…

Чувство вины, взращиваемое долгими бессонными ночами, разрослось до невероятных размеров и грозилось уничтожить меня. Дышать становилось все тяжелее, словно из салона выкачали весь воздух, кожа покрылась холодной испариной. Угли воспоминаний снова разгорелись, превращаясь в острые языки пламени. Они обжигали меня изнутри, сосредоточившись в области сердца, в уродливом рубце, оставленном ножом для бумаги. Это был знак, который она оставила на память о той ночи. Постоянное напоминание о том, каким Чудовищем я был.

Прижав ладонь к груди, вдавил пальцы в кожу, словно это могло избавить меня от страданий или обелить совесть. Она всегда будет со мной, где бы я ни был. Безликая незнакомка из ночного клуба. Где она сейчас? Как она?

Мне приходилось задавать себе эти вопросы сотни и тысячи раз. Но смелости отыскать ответы всегда не хватало. Моя трусость не знала границ. И я ненавидел себя за нее, презирал всей душой. Каждый раз, когда оставалось сделать последний шаг, я останавливался, отказываясь от него. Мне было страшно от одной только мысли о ней. Я боялся встретиться со своим прошлым лицом к лицу, потому что не знал, как поведу себя при встрече. Что сделаю? Смогу ли вымолить прощение?

Но на первом месте в этом списке всегда оставалась уверенность. Я знал, что не заслуживаю того, чтобы она меня простила. То, что я натворил, невозможно простить, нельзя забыть. Никогда. Никогда…

– Я видел ее мельком, – слова Маги стояли в мозгу глубокой занозой, заставляя снова и снова прокручивать их в своей голове. – Девушка выбежала из кабинета и помчалась прочь с такой скоростью, будто за ней гнался сам Дьявол. Я еще удивился, потому что она была одета очень странно, совсем не как другие… Как ты мог, Лебедев?! Неужели, тебе не хватало внимания? Да любая в клубе была готова раздвинуть перед тобой ноги! Почему ты это сделал?!

Когда я пытался восстановить в памяти подробности того дня, все заканчивалось только сильной болью и слабостью во всем теле. Врачи выявили в моей крови приличную дозу наркотических веществ, которые и вызвали потерю памяти. Мой лечащий врач объяснил это тем, что препарат вступил во взаимодействие с алкоголем, которого мы выпили в невероятных количествах. Вместе они создали взрывную смесь, ограничив мозговую активность. Одним словом, я должен был превратиться в овощ, каким меня и доставили в больницу рано утром. Но одного никто из нас понять не мог: каким образом этот овощ мог изнасиловать кого-то?

– Ты уверен, что это был я? – крохотная надежда еще теплилась во мне. Она была словно спасательный круг, за который я пытался зацепиться, пока шторм не поглотил меня.

– Я тебе говорю, что видел все собственными глазами! – заорал Мага, замерев центре небольшой палаты. Он то и дело запускал пальцы в свою густую шевелюру, пытаясь успокоить расшатанные нервы. – Ты стоял у письменного стола со спущенными штанами! Она пырнула тебя ножом, прежде чем сбежать. Мать твою, Лебедев, ты реально ничего не помнишь?!

Мне тогда так и не удалось отыскать ее. После выписки я сразу же отправился в «NEON». Думал, смогу найти ответы на свои вопросы, когда поговорю с сотрудниками клуба. Кто-то должен был видеть ее. Я еще не знал, что буду делать, но мне было важно отыскать ее…

Она исчезла, растворилась в воздухе. Никто так и не смог опознать девушку по описаниям моего друга. Как назло, выяснилось, что камеры видеонаблюдения на входе в клуб, в тот день не работали. Произошла системная ошибка, и они не писали на протяжении суток. Я не смог ничего узнать. Тогда, это не принесло мне ничего, кроме облегчения. Я принял случившееся как счастливое избавление и поспешил вернуться в Москву, чтобы принять участие в оглашении завещания отца. Мне еще предстоял длительный процесс по вступлению в права наследования. Я просто не хотел думать о чем-либо другом.

Но забыть оказалось намного сложнее, чем казалось изначально. Не было такой ночи, чтобы я не просыпался в холодном поту и с приступами удушья. Она преследовала меня в кошмарных снах, ее голос звучал в моей голове надоедливым эхом. Я стал вечным заложником того темного кабинета, превратился в пленника одной ночи…

«Как мне найти тебя? Где лучше искать? – спрашивал себя, вспоминая недавние слова Макса. Несмотря на то, что ночной клуб все еще работает, прошло слишком много времени. Там уже давно нет никого из прежнего коллектива, и ни в одном архиве не хранятся записи шестилетней давности. – Почему мне постоянно кажется, что ты где-то рядом?».

Дни тянулись однообразно и долго. Необходимость постоянно сопровождать Дмитрия была для меня лучшим наказанием за глупость и бессмысленную браваду. Будучи наивной дурочкой, я решила, что смогу справиться с призраками прошлого и преодолеть свой страх. Но мне и в голову не могло прийти, как быстро все обернется против меня самой…

Сложнее всего было по ночам, когда мы расходились по своим комнатам, уставшие после очередного насыщенного дня. Дмитрий предпочитал лично контролировать работу, порой даже сам помогал строителям. Позже, сидя на балконе (он стал моим любимым местом времяпрепровождения), я никак не могла избавиться от мыслей о нем. Образ Лебедева, одетого в простые льняные штаны и футболку, занятого покраской стен или потолка очередного коттеджа, маячил у меня перед глазами, вызывая волну слишком сильных чувств. Его никак нельзя было назвать белоручкой или лентяем. Дмитрий не боялся никакого вида труда, скорее даже наоборот. Каждый раз, когда он был занят физической работой, я замечала в его глазах некий огонь, которого раньше не было. Он словно бросал вызов самому себе, доказывал, что способен на многое.

После той сцены в доме у Алессандро, мы почти не разговаривали. В тот раз я позволила себе совершить очень большую ошибку, заглушив инстинкт самосохранения и сказав слишком много такого, о чем нельзя было говорить. Я чуть не проговорилась о нашей встрече задолго до всего этого, а значит, сама того не понимая, пробудила в уме Дмитрия нежеланные вопросы и подозрения. Мне, наверное, уже никогда не удастся забыть выражения его лица, когда я сказала, что не позволю ему сломать себе жизнь во второй раз. Боль и отчаяние, которые отразились во взгляде мужчины, были такими настоящими, что я невольно почувствовала укол совести. Сомнений в том, что он не помнит той ночи, больше не осталось. Дмитрий никогда не притворялся, он действительно забыл меня. Забыл все, что произошло в той комнате…

Со стороны моря подул прохладный ветерок, вынуждая меня плотнее укутаться в вязаный плед. Где-то там, вдалеке, люди наслаждались летом и отдыхом в одном из самых шикарных курортов Лазурного берега. Порой, мне становилось так обидно за себя, что я начинала переполняться жалостью к самой себе. Это же надо быть такой неудачницей, чтобы оказаться в таком прекрасном месте и ни разу не выйти к морю. Разве нормальные люди ведут себя таким образом?

Но я не могла по-прежнему делать вид, что могу быть одной из этих самых нормальных людей. В моей голове было слишком много психологических барьеров, которые не давали не шанса на новую попытку. Особенно, после того как с треском провалилась предыдущая…

В противовес напряженному молчанию, установившемуся между нами с Дмитрием, был душевный покой и умиротворение, которое приносило мне общение с Алессандро. Я была вынуждена признать, что снова ошиблась в своих суждениях о людях. Тот, кого я наивно приняла за самовлюбленного эгоиста-миллионера, оказался человеком с огромным сердцем. Алессандро был старше меня на восемь лет. Обладая большим жизненным опытом, он точно знал, чего хочет и всегда добивался своего. Его отца не стало, когда Алессандро был еще, по сути, ребенком. Тогда, на его детские плечи легла непосильная ноша – забота о семье. Мать и младшая сестра оказались на его попечении, а вместе с ними он взял на себя роль главы огромной компании. У него не было юности, ему не позволили мечтать и строить планы на собственное будущее, потому что оно уже было четко определено. Но даже несмотря на все это Алессандро не чувствовал себя одиноким или обманутым судьбой. Он с достоинством проходил тот путь, который был ему уготован. Мне бы хотелось быть похожей на него, обладать хоть частью той неимоверной силы духа, живущей в нем.

Он позвонил мне ровно в десять вечера, как и обещал. Глубокий, с бархатными нотками, тембр прозвучал в телефонной трубке, оказывая на меня успокаивающее действие. Речь Алессандро всегда была спокойной и уверенной, обладая той теплотой, которую отчаянно ищут люди вроде меня. Впервые мне довелось повстречать человека, способного понять меня без слов.

– Как ты, bella? – он начал так называть меня сразу, как мы договорились перейти на «ты». Из его уст это не звучало приторно или слащаво. Мне просто было приятно общаться с ним, а ему со мной. Между нами зародились нежные дружеские отношения, которых не доставало нам обоим.

– В порядке, – ответила я, поймав себя на том, что снова улыбаюсь. В последнее время это происходило с поразительной частотой. Хоть он и не знал всей моей истории, но я понимала, что Алессандро далеко не глупый человек. Он уже начал обо всем догадываться. Это выражалось тем повышенным вниманием, которым он стал одаривать меня. – Сижу на балконе и наблюдаю за прибоем. Знаешь, я уже и забыла, когда в последний раз была на море. Так странно. Я ведь родилось на черноморском побережье, в городе-курорте…

– Тогда, – мужчина мягко перебил меня, – возможно, нам следует устроить небольшую прогулку? Соглашайся, bella, – настаивал он, словно предвидя мое желание найти тысячу и одну причину, чтобы отказаться. – У нас у обоих была насыщенная неделя. Можем же мы разрешить себе немного отдыха. Обещаю, тебе понравится! Ну?

– Ладно, – неожиданно для себя, я поняла, что тоже хочу этого. Возможно, так мне удастся выбросить из головы мысли о Дмитрии и восстановить хрупкий внутренний баланс. Во всяком случае, я всегда могу выпить таблетки и забыться беспокойным сном.

– Я буду ждать тебя в фойе через пять минут, – сказал Алессандро, заканчивая разговор.

Отложив смартфон на журнальный столик, встала и попыталась размять затекшие мышцы. Последние полчаса я сидела в одном положении, подобрав под себя ноги, и почти не двигалась. Эта сумбурная неделя, в течение которой мы закончили отделку одного из десяти VIP коттеджей, оказалась намного сложнее, чем я могла себе представить.

Каждый день, просыпаясь ровно в восемь, я спускалась на завтрак. Дмитрий и Алессандро, традиционно, уже ждали меня в ресторане за крайним столиком с видом на патио. После этого мы все вместе отправлялись вглубь территории, где среди изумрудной зелени, на подножии горы, располагались отдельные домики с бассейнами. Обычно, Ди Аллегро уходил сразу, после того, как беседовал с рабочими (ему нужно было заниматься текущими делами, которые не терпели отлагательств). Мне же приходилось оставаться в компании Дмитрия, так как большинство строителей были французами или итальянцами, не владеющими английским языком. Там мы были до самого вечера, отлучаясь лишь в полдень, на обеденный перерыв. За все это время ни я, ни Дмитрий не разговаривали между собой. Я только переводила для него, а он лишь молча, кивал.

В первое время такой расклад меня вполне устраивал. Я не горела желанием снова вступать с ним в словесные перепалки, которые могли привести к плачевному финалу для нас обоих. Если Господь Бог распорядился таким образом, что он не должен помнить меня, значит, не мне бороться с этим обстоятельством. Тем более, я больше всего на свете мечтала о том, чтобы тайна той ночи так и осталась нераскрытой.

А потом… После я стала наблюдать за ним, таким задумчивым, полностью сосредоточенным на работе. Дмитрий снова превратился в далекого незнакомца и совсем не походил на свои предыдущие образы. Очередной портрет, составленный мною, рассыпался на мелкие кусочки, не выдержав столкновения с оригиналом. Каждый раз мне открывалась какая-то новая, необычная черта его характера, которая совсем не подходила для человека из той комнаты. Там, в кабинете администратора ночного клуба, со мной был черствый, жестокий, не знающий пощады, насильник. Он был глух к моим мольбам, его ничуть не трогали мои слезы. Он лишь брал то, что хотел, не обращая внимания на протесты и желания своей жертвы. Этот же Дмитрий был обладателем сильного характера и невероятной силы воли. Он с готовностью приходил на помощь всем, кто в ней нуждался. Его любили, ценили и уважали все, кто хоть немного был с ним знаком. Его надежные объятия могли предоставить мне кров и защиту от призраков прошлого. А губы… Эти теплые, наполненные жизненной силой и энергией, губы, которые дарили самые невероятные ощущения. Этот Дмитрий обращался со мной так, словно я была хрупкой фарфоровой статуэткой, которую он старался защитить каждый раз, стоило мне оказаться в затруднительном положении. И это пугало меня. Я боялась. Боялась очень сильно, потому что в такого Дмитрия было очень легко влюбиться…