Замок Ругна

Глава 2 Гобелен

Над мальчиком и в самом деле перестали насмехаться. Никому не хотелось связываться с огром. Но от этого на душе у него вряд ли стало легче. Насмешки всегда больше беспокоили Гранди, чем его, первоклассного волшебника, способного в случае необходимости поставить на место кого угодно. Мало кто хотел с ним дружить – вот что тревожило Дора. И еще... новое отношение к Милли. Добрая, нежная Милли и злюка Айрин – какие же они разные! Но почему-то все хотят, чтобы Дор дружил с принцессой. Это как-то нечестно. Он нуждался в собеседнике. Родители иногда бывали дома. Но Хамелеоша все время менялась и внутренне, и внешне, так что мальчик не решался к ней обратиться. А Бинк мог не понять, что беспокоит сына. Сейчас мать с отцом уехали далеко, в Обыкновению, по поручению короля Трента. Ксанф как раз налаживал дипломатические отношения с Обыкновенией, а после столетий раздоров это был сложный вопрос, требующий умелого подхода. Им и занимались родители Дора. Голем очень любил поболтать, но бывшая деревянная кукла оказалась слишком острой на язык. Именно он придумал для Айрин прозвище Зеленка. Дор простил принцессе драку в беседке, хотя ему тогда пришлось туго. Гранди не простил, такой уж у него нрав, но спорить не собирался. Был еще дедушка Роланд. Он умел вводить людей будто в оцепенение. Дедушка добрый, с ним можно поговорить, но он живет далеко, в Северянке. До нее два дня пути, надо переходить Провал.

Перебрав всех, Дор понял, что остался один возможный собеседник, добросердечный, мудрый, рассудительный, настоящий волшебник – король Трент. Мальчик знал, что у короля много дел. В переговорах с Обыкновенией все время возникали какие-то сложности, и здесь, в Ксанфе, хватало забот. Но Трент всегда находил минутку для разговора с мальчиком. Может, поэтому Айрин и злилась, а следом за дочерью стала гневаться и королева Ирис, а за королевой – дивным образом и слуги. Айрин гораздо реже разговаривала с отцом. Дор старался не злоупотреблять королевской любезностью, но на этот раз он просто не мог не пойти.

Подхватив Гранди, Дор отправился в замок. С некоторых пор замок Ругна сделался королевской резиденцией. Долгие века он простоял в запустении, населенный призраками, но на престол взошел Трент – и все изменилось. Снова, как и много веков назад, в замке жил король, отсюда он правил Ксанфом.

Солдат Кромби стоял у деревянного моста через ров. Для чего он стоял у моста? Главным образом, чтобы напоминать проходящим держаться подальше от воды. В воде обитали ровные чудища – твари дикие и необузданные. Вроде и напоминать излишне, но всякое случалось: то какой-нибудь глупец, не вняв, подходил слишком близко; другому вдруг приходила охота поплавать в мутной воде; а иные пытались накормить чудовищ, протягивая им разные лакомства. И чудища лакомились преотлично: одних съедали целиком, другим откусывали руки.

Кромби стоял с закрытыми глазами. Он дремал. Гранди воспользовался этим для обычных шуточек:

– Эй ты, тупица, как твоя вонючая девица? Кромби открыл один глаз. Гранди сразу заговорил иначе:

– Эй, красивый служивый, скажи слово: женушка ароматная здорова? Оба глаза открылись и засверкали.

– Самоцветик драгоценный, красавица несравненная, – затараторил Кромби, – благоухает, словно роза с мороза, а я сильно утомился, потому что на побывке находился.

Так вот почему Кромби спал на ходу! Жена его жила в подземной пещере южнее деревни Магической Пыли. Путь туда и в самом деле нелегкий. Но не путь утомил солдата. Ведь и на побывку и с побывки он летал при помощи перемещающего заклинания. Кромби устал совсем от другого.

– Солдаты знают толк в побывках, – ухмыльнулся Гранди. Он что-то подразумевал, но не думал, что мальчик поймет. Дор кое-что понял, но не нашел в этом ничего смешного.

– Уж мы-то знаем! – с жаром согласился Кромби. – Как ни относись к женскому полу, а моя женушка – жемчужина среди нимф!

На эти слова Дор тоже обратил внимание. Нимфы – существа очень стройные и очень глупые; годятся лишь на то, чтобы доставлять мужчинам мимолетное удовольствие. Странно, что Кромби женился на нимфе. Но над любовными увлечениями Кромби тяготело какое-то проклятие, а Самоцветик, ходили слухи, была нимфой не простой. Она обладала большой смекалкой в любовных делах и знала толк еще в каком-то важном занятии. Местные неодушевленные о ней ничего сказать не могли, поэтому Дор спросил у отца, но Бинк ответил весьма уклончиво. Из-за этой пугающей уклончивости Дор не решился расспрашивать о Милли, которая тоже иногда напоминала нимфу.

Неужели между Бинком и Милли... Нет, глупости. От неодушевленных все равно ничего не узнаешь, им человеческие чувства непонятны. Вещи судят чисто предметно.

– Не приближайтесь к ровным чудищам, – почтительно предупредил солдат. – Могут укусить.

Потом Кромби закрыл глаза. Опять заснул.

– Посмотреть бы, как он там развлекается, во время побывки, – вздохнул Гранди. – Но для этого нужно волшебное зеркало. В замке такое было, да разбилось, когда разгадывали одну тайну.

Дор и голем вошли во дворец. Вдруг на них, свирепо скаля зубы, кинулся трехголовый волк. Дор остановился.

– Настоящий? – спросил он у пола.

– Фальшивый, – тихо ответил пол.

Дор смело пошел прямо на волка и прошел сквозь него. Чудище оказалось обыкновенной иллюзией, творчеством королевы Ирис. Она приходила в ярость, когда мальчик являлся в замок, и создавала охранительные видимости, настолько правдоподобные, что до них надо было дотронуться, чтобы убедиться в их фальшивости. А поскольку среди фальшивых страшилок попадались иногда и настоящие, рискнувший прикоснуться мог нарваться на крупные неприятности. Но талант мальчика обычно оказывался сильнее таланта Ирис. Обман длился недолго.

– Нечего какой-то колдунье связываться с настоящим волшебником, – язвительно заметил Гранди.

Волк взвыл и исчез.

Волчья образина сменилась образом самой королевы в короне и мантии. В действительности Ирис не хватало ни роста, ни стати, но, когда она выходила на люди, все это появлялось в ней самым фантастическим образом.

– Мой супруг сейчас занят, – известила королева с леденящей вежливостью. – Извольте подождать внизу, в живописной гостиной. А еще лучше – во рву, – добавила она полушепотом.

Королева гневалась, но из-за короля вынуждена была держать себя в руках. Она пообещала сообщить Дору, когда король освободится.

– Благодарю, ваше величество, – столь же учтиво ответил мальчик и направился в живописную гостиную.

На самом деле в этой гостиной не было никакой живописи, но одну из стен украшал громадных размеров гобелен. В давние времена гостиная вообще служила спальный. Бинк рассказывал, что когда-то спал здесь. В те времена в замке Ругна жили только призраки. Но ведь и сам Дор в раннем детстве здесь ночевал. Величественный гобелен просто завораживал ребенка. Теперь вместо кровати стояла кушетка, но гобелен, как всегда таинственный, по-прежнему висел на стене.

На гобелене были вытканы сценки, отображающие давнее прошлое замка Ругна и его окрестностей; все, что происходило здесь восемь веков назад. Вот кентавры носят камни, достраивая стену замка; вот Глухомань Ксанфа; тут ужасный дракон из Провала; там селения, обнесенные частоколом, – первобытные ксанфяне защищали свои жилища от врагов, окружая их частоколом. И еще множество разных замков, ныне бесследно исчезнувших.

Когда на гобелен кто-нибудь смотрел, фигурки на нем оживали. Поэтому чем дольше мальчик наблюдал, тем больше событий видел. Поскольку пропорции сохранялись, фигурки были крохотные. Каждую из них Дор мог прикрыть кончиком мизинца. И все же они были с головы до пят как настоящие. Вся жизнь этих крошек прошла бы перед глазами смотрящего, наблюдай он достаточно долго. Но поскольку жизнь на гобелене текла не быстрее и не медленнее, чем современная, Дору пришлось бы смотреть десятки лет, чтобы увидеть финальные эпизоды. Он бы и сам превратился в старика. События, разворачивающиеся на гобелене, имели, конечно, какие-то границы, за которыми развитие действия прекращалось. А иначе они потихоньку перетекли бы за пределы седой древности замка Ругна, устремились вперед, через века, а там, глядишь, на гобелене появились бы и события современные. Без волшебства в устройстве этих границ, конечно, не обошлось, но Дор еще не разобрался, в чем тут дело. И просто смотреть было интересно. Крохотные обитатели гобелена трудились, отдыхали, сражались, любили.

Воспоминания захватили Дора. Какие события видел годы назад завороженный зрелищем мальчик! Воины, драконы, красивые дамы и возможное волшебство – без конца! Но поскольку сцены разворачивались в молчании, трудно было понять смысл происходящего. Почему воин сражается с этим драконом, а того отпускает с миром? Почему служанка целует некрасивого слугу, а на красивого и не смотрит? Кто повинен в колдовстве? И почему кентавр, только что повстречавшийся со своей возлюбленной, так недоволен? Во множестве одновременно разворачивающихся событий терялся общий смысл.

Дор расспрашивал Милли, и она рассказывала разные истории. Ведь Милли была молода, когда строился замок Ругна. Ее рассказы освещали прошлое более последовательно, чем движущиеся картинки, но и более избирательно. Сражения, смертельные опасности, бурная любовь ее не привлекали. Простые радости, тихое семейное счастье – вот о чем обожала рассказывать Милли. Честно говоря, Дор слушал и скучал.

И еще – Милли никогда не рассказывала, что случилось с ней после того, как она покинула родную деревню за частоколом. Ни о жизни, ни о любви, ни как стала привидением. А как она познакомилась с Джонатаном? И здесь туман. Хотя вообще-то ясно: женщина, прожившая восемь веков в заброшенном замке, рада познакомиться с кем угодно.

– А мне, проведи я восемьсот лет среди призраков, зомби тоже показался бы красавчиком? – спросил самого себя Дор. И сразу отрицательно замотал головой.

Он бы хотел знать больше, но у Милли допытываться бесполезно.

А почему бы не расспросить... сам гобелен?

– Объясни, в чем смысл изображенного на тебе.

– Объяснить невозможно, – ответил гобелен. – На мне изображена сама жизнь, во всех ее тонкостях и подробностях, и не мне, глупому холсту, растолковывать ее смысл.

Гобелен был и полным таинственной мудрости полем разворачивающихся событий, и он же, когда его расспрашивали о смысле этих событий, превращался в обыкновенный кусок холста, мало в чем способный разобраться. Он мог рассказать о мухе, присевшей на его поверхность час назад, но ничего не знал о волшебнике, создавшем его самого восемь веков назад.

Дор смотрел на гобелен и чувствовал, как возрождается в нем прежний интерес к истории. Эпоха Четвертой волны – славное время! Мир, в котором на каждом шагу приключение! А нынче все так скучно.

Явилась гигантских размеров лягушка.

– Ко-ко-роль просит тебя явиться, Доук, – квакнула лягушка. Новое творение королевы! Наверное, Ирис хотела показать, что ее фантазия неиссякаема.

– Спасибо за приглашение, зеленкина сестрица, – уколол Гранди. Он знал, что бывают случаи, когда можно оскорблять совершенно безнаказанно. – Уже подзакусила мушкой?

Лягушка гневно надулась, но и только. Прыгнуть она не могла – королева не любила, когда видимости разоблачали себя.

– Как здоровье мамочки? – беспечно продолжал Гранди, с трудом скрывая язвительность. – Эти ее ужасные красные бородавки...

Лягушка так и взорвалась.

– Ну будет тебе, будет, – проворчал Гранди, разгоняя дым. – Я завел обыкновенную светскую беседу, милая лягушенция.

Дор прилагал прямо-таки нечеловеческие усилия, чтобы не расхохотаться. Ведь королева могла наблюдать за происходящим – в виде комара или тому подобного.

Королевская библиотека также находилась наверху, через несколько дверей от гостиной. Короля всегда можно было там отыскать, если он не занимался другими делами. А иногда он сидел в библиотеке, но в то же время занимался делами где-то в другом месте. Фокус не подлежал огласке, но Дор сумел узнать это у мебели и сильно гордился собой. Так вот, когда королю необходимо было решить какой-нибудь не очень важный вопрос с второстепенными лицами, королева попросту создавала видимость Трента, а настоящий король в это время свободно занимался более важными делами. Но Дора король не обманывал никогда.

Мальчик пошел в библиотеку. Мимо него по мрачному залу пролетел какой-то призрак. В замке Ругна обитало полдюжины призраков. Милли была одним из них. Только она вернулась к жизни, остальные по-прежнему витали вокруг родных мест. Дор относился к этим существам с симпатией. Они никому не вредили, отличались робким нравом и всего боялись. У каждого из них была своя история, но, подобно Милли, призраки мало что могли рассказать.

Дор постучал в дверь.

– Войди, мой мальчик, – послышался голос. Ирис не всегда докладывала заранее, но Трент не ошибался никогда.

Дор вошел в комнату и вдруг смутился.

– Я... если ты не слишком занят... – пробормотал он.

– Конечно же, я занят, Дор, – ответил король с улыбкой. – Но и у тебя важное дело.

«А важное ли оно?» – вдруг мысленно усомнился Дор. Сам король сидел перед ним – седеющий, степенный, летами годящийся ему в деды, но все еще красивый. Одежда на нем была просторная, удобная, хотя и несколько потертая. За гардеробом Трента следила сама королева – она создавала богатые наряды для торжественных случаев, так что в настоящих король и не нуждался. Всем своим видом король показывал, что гость может вести себя свободно, что ему нечего бояться.

– Если ты... если ты занят, я зайду в другое время, – опять прошептал Дор.

– Если ты уйдешь, – нахмурился король, – мне снова придется заняться этими скучными документами, а я уже изрядно устал.

Муха прожужжала мимо королевского носа. Трент рассеянно превратил ее в мухомор, выросший из щели в столе.

– Давай, волшебник, побеседуем немного, – предложил король. – Какое у тебя дело?

– Встретили мы тут одну лягушку, большую... – начал было Гранди, но королевский взгляд замкнул ему рот.

– Прежнее, – сказал Дор. Если сам король настроен поговорить, глупо не воспользоваться такой возможностью.

– Сырный коттедж все еще болтает?

– Еще как! Грубости говорит, – ответил Дор. «А я несу глупости», – тут же подумал он.

– Ты подружился с огром Хрупом? – Ну откуда король все знает?

– Я помог ему найти сына, Загремела.

– Моя дочь Айрин плохо к тебе относится.

– Не очень хорошо, – проговорил Дор и пожалел, что не остался дома. – Но Айрин... – Тут он обнаружил, что не может сказать ничего путного. Сказать, что она хорошенькая? Но Трент и сам знает. Талант у нее не очень сильный. – Айрин... – повторил он беспомощно.

– Еще совсем ребенок. Подчас даже взрослые женщины ведут себя необъяснимо. Бывает, и дня не прошло, а перед тобой уже совсем другой человек.

– Это верно! – рассмеялся Гранди. – А Дор влюбился в Милли-дух!

– Замолчи! – крикнул Дор, покраснев от смущения.

– Исключительная женщина, – заметил король, словно не расслышав окрика. – Восемь столетий призрачной жизни неожиданно оборвались возвращением к жизни настоящей. Наделенная необычайным, но смущающим талантом, Милли не могла служить здесь, в замке, но с радостью занялась ведением хозяйства в сырном коттедже и твоим воспитанием. Но теперь, становясь взрослым, ты должен готовиться к новым обязанностям.

– А что это за новые обязанности? – спросил Дор, все еще смущенный выходкой голема.

– После меня ты станешь королем Ксанфа. Моя дочь Айрин тебе не соперница; она не может занять трон, потому что лишена надлежащего таланта. В том случае, если король умрет или исчезнет, Айрин может стать королевой, но только на время, пока не отыщется новый сильный волшебник. Если завтра король Трент сойдет со сцены, его место займет король Дор. Лучше тебе подготовиться заранее.

– Но я не могу... я не... – пробормотал мальчик, ошеломленный словами короля.

– У тебя есть талант, Дор. Только ты еще не умеешь им пользоваться. Я просто обязан дать тебе возможность обрести опыт.

Дор хотел что-то сказать, но король опередил его:

– Чтобы победить врага, волшебнику не обязательно призывать на помощь огра. Иногда требуется жестокость, которой тебе еще предстоит научиться.

Дор из красного сделался малиновым. Но король упрекнул вполне заслуженно: стыдно ему, волшебнику, пасовать перед какими-то ничтожными мальчишками...

– Тебе нужна цель, Дор. Тебе необходимо пройти путь, полный опасностей. Завершив его, ты обретешь опыт, необходимый будущему правителю страны.

Неожиданный поворот! Похоже, король заранее все обдумал и ждал прихода мальчика – не для обычной вежливой беседы, а чтобы объявить свою волю.

– Может, и нужно, – неуверенно произнес Дор.

Нужно ли? Еще бы!

– Ты хорошо относишься к Милли, – сказал король. – Но она гораздо старше тебя, и у нее большая жизненная драма.

– Джонатан! Она влюблена в этого зомби! – возмущенно выкрикнул Дор.

– Вернуть Джонатана к жизни – о большем Милли и не мечтает. Не отправиться ли тебе на поиски волшебного эликсира? Джонатан опять станет живым и здоровым, и, может быть, тогда ты поймешь, что она не зря его любила столько веков.

Дор хотел возразить, но передумал. Если остальные узнают о его нежных чувствах к Милли, поднимется такой ураган насмешек, по сравнению с которым язвительность Гранди покажется детским лепетом. Ему двенадцать, а ей восемьсот! И лучшее средство пресечь насмешки – добыть желаемое, эликсир для оживления Джонатана.

– Как же найти этот эликсир?

– Не знаю, – развел руками король. – Но есть у нас один знаток.

В Ксанфе только один человек знал ответы на все вопросы – добрый волшебник Хамфри. Но характер у старика препротивный, и за каждый ответ он требовал плату – год службы. Поэтому просить у него совета шли только самые решительные и стойкие.

Дор вообразил, что ему предстоит. Оставив заколдованные окрестности замка Ругна, он пойдет сквозь дикие, полные опасностей края к замку доброго волшебника Хамфри. Потом надо будет сообразить, как пробраться в замок. Потом придется отслужить год. Потом, пользуясь ответом, найти средство и вернуть зомби к жизни. А когда Джонатан оживет, он, Дор, потеряет всякую надежду, что Милли когда-нибудь...

Дальше он не хотел представлять. Король предлагает ему не путь мужества, а какое-то хождение по мукам.

– Люди обыкновенные имеют право заботиться только о себе, – промолвил король. – Но правитель обязан думать о благоденствии своих подданных. Он должен уметь жертвовать, жертвовать подчас самым дорогим. Если надо, он оставляет любимую женщину и женится на нелюбимой, только бы королевству было хорошо.

«Бросить Милли и жениться... на Айрин?!» – Дор взбунтовался в душе, но сразу понял, что Трент говорит о себе. В Обыкновении у него была когда-то жена и ребенок, а в Ксанфе он взял в жены чародейку Ирис. Женился, как все знали, без любви, исключительно для блага королевства. Потом у Ирис и Трента родился ребенок. Дитя явилось на свет только ради процветания королевства. Король был суров, но справедлив: требовал от других ровно столько, сколько сам мог дать.

– Я никогда не сумею стать таким, как ты, – робко заметил Дор.

Король похлопал его по спине, отчего Гранди, сидевший у мальчика на плече, чуть не свалился на пол. Стар Трент, но еще силен.

– Тебе кажется, что я такой, а я совсем другой, – сказал король. – Мы все только кажемся друг другу и это принимаем за правду. У самого неколебимого внутри, куда невозможно заглянуть, могут таиться сомнения, гнев, тревоги. – Подведя мальчика к двери, король задумчиво произнес: – Любой груз имеет вес. Мера тяжести, которую человек взваливает на свои плечи в трудную минуту, и есть мера человека. Я предлагаю тебе тяжесть по мере короля и волшебника.

Дор и не заметил, как вышел из библиотеки. Он был смущен до глубины души. Даже Гранди молчал.

Замок доброго волшебника Хамфри находился к востоку от замка Ругна. Провальному дракону туда долететь – пара пустяков, а вот мальчику, да еще пешком, да сквозь полные грозных опасностей чащи, – день дороги, если не больше. И по заколдованной тропе не пойдешь. Хамфри, презиравший общество, уничтожил все заколдованные тропы к замку. Все дороги вели только от замка. Дор не мог переправиться с помощью моментального перемещающего заклинания, потому что на этом пути, пути испытаний, он все должен делать сам.

Наступило утро. Прежде чем отправиться в путь, Дор решил кое с кем поговорить. Своим талантом ему пользоваться не запрещалось.

– Камни, свистом предупреждайте меня об опасностях и указывайте лучшую дорогу к замку доброго волшебника.

– Об опасностях скажем, – хором ответили пробужденные волшебной силой камни, – но о замке доброго волшебника не знаем. Хамфри побрызгал забудочным зельем в окрестностях замка.

Хамфри на все способен.

– Я бывал у старика в замке, – вмешался Гранди. – Он живет к югу от Провала. Надо идти на север, к Провалу, потом на восток, потом на юг.

– А если ошибемся, где окажемся? – уныло спросил Дор.

– В брюхе у дракона, я думаю.

И мальчик пошел на север, прислушиваясь к подсказкам камней. Большинство жителей Ксанфа не знали о существовании Провала, находящегося под властью забудочных чар; но Дор, живущий по соседству, несколько раз бывал около него. Слушая подсказки камней, он успешно обходил опасные места – драконьи тропы, древопутаны, косую траву и прочие неприятности. Если прежде кто и путешествовал с большим самообладанием, то разве что Бинк. И король Трент. Но Гранди беспокоился: «Если ты не успеешь стать королем, я умру от горя». Невеселая шутка.

Когда они проголодались, камни подсказали, где найти хлебное дерево, джон-чай и кисельные пни. Потом отправились дальше и шли до сумерек.

– Послушай! – вдруг воскликнул Гранди. – От замка Хамфри к Провалу ведут односторонние тропы. Одна из них должна быть где-то поблизости. Камни не могут не знать. Они видели тех, кто шел по этим тропам раньше. Облачка забудочного зелья порхают вокруг замка Хамфри, но не вокруг прохожих. Мы сумеем пройти.

– Верно! – согласился Дор. – Камни, видели вы таких прохожих?

– Не-ет, – дружно протянули камни.

Но Дор шел вперед, продолжая расспрашивать, и в конце концов отыскал несколько камней, которые в самом деле кое-что видели. После нескольких неудачных попыток он сумел встать на тропу и пошел к Провалу. Тропа привела к мосту. Мост был с виду обычной длины. Но когда Дор прошел несколько шагов и оглянулся... позади не было никакого моста! Забавные они все же, эти односторонние тропы!

– Вот если бы ты пошел задом наперед... – подсказал Гранди.

– Но я же буду на все натыкаться, – возразил Дор.

– А ты иди вперед, но смотри назад и при этом следи за тропинкой.

Попробовали – получилось! Камни и Гранди помогали Дору идти, направляя его в нужную сторону... Шли быстро, ведь тропа была заколдованная, поэтому безопасная. Но на поиски тропинки ушло какое-то время, и тьма застала их в пути. К счастью, они быстро нашли уютный подушечный куст и, набрав множество разноцветных подушек, устроились на ночлег. А для отпугивания разных непрошеных гостей пригодился росший рядом чертополох. О возможном дожде тоже не беспокоились. Дор расспросил проплывавшее мимо облако, и оно рассказало: два дня назад прошла буря, и теперь тучи отдыхают.

Утром они отведали ягод девяти-брата – у каждого брата был свой вкус – и двинулись дальше. Путь утомил не привыкшего к дальним переходам мальчика, а ночлег не успел освежить.

– А я чувствую себя отлично, – похвалился Гранди. Еще бы, весь день ехал на плече!

Другое дружественное облако известило их, что замок Хамфри уже близко. Облака добрый волшебник забыл окропить забудочным зельем. А может, просто пожалел тратить драгоценное средство на этих вечных бродяг. Дору повезло, что он повстречался с добродушными кучевыми облаками, а не с ворчливыми грозовыми тучами. В разгар утра показался замок волшебника.

Замок был небольшой, но очень милый, с круглыми башенками и очаровательным голубым мостиком. В воде плавал тритон – приятной внешности мужчина с рыбьим хвостом. В руке он держал трезубец. Тритон сразу заметил гостей.

– А вот и первая преграда, – заметил Гранди. – Мимо этой рыбешки так просто не пройдешь.

– А как ты прошел, когда явился со своим вопросом? – спросил Дор.

– Давно это было! С тех пор все изменилось. Сначала я попал в лапы разрыв-травы, потом карабкался по гладкой стеклянной стене, потом повстречался со шпагоглотателем.

– А этот-то чем опасен?

– Шпагами рыгал.

Да, опыт голема вряд ли поможет. Добрый волшебник всякий раз меняет свои оборонительные изобретения.

Мальчик выставил ногу и хотел коснуться воды. Тритон ринулся к нему с копьем наперевес.

– Предупреждаю, – крикнул он, – мой трезубец бьет пятью различными способами! Дор убрал ногу.

– Как пройти мимо чудища? – спросил он у воды.

– Я не могу сказать, – жалобно ответила вода. – Старый гном сковал нас контрзаклинанием.

– С него станется, – проворчал Гранди. – Не перегномишь гнома у него дома.

– Способ есть, – не сдавался Дор. – Просто надо его найти. Хамфри, ты бросил вызов! Я принимаю его.

– А волшебничек будет сидеть в замке и потешаться над нашими мучениями. Что Хамфри, что путана – два сапога пара.

Дор притворился, что хочет нырнуть в ров. Тритон опять вскинул копье. Он наполовину выставился из воды, красуясь мускулистым телом. Острия трезубца сверкнули на солнце. Дор вновь отпрянул.

– Не исключено, что под водой есть тоннель, – заметил Гранди.

Приятели обошли ров. В одном месте они заметили металлическую табличку с надписью: «ОСТОРОЖНО: ЧЕРНАЯ МАГИЯ!» – Что бы это значило? – озадаченно спросил Дор.

– Сейчас переведу, – сказал Гранди. – Это значит – дело темное.

– А нет ли еще какого-нибудь значения? Зачем Хамфри предупреждать, если и так нельзя пробраться? И зачем писать на языке, понятном лишь големам? В этой бессмыслице есть что-то подозрительное. За ней наверняка кроется смысл, причем глубокий. Надо только разобраться.

– Кипятишься из-за какой-то глупой таблички, когда надо думать, как перейти ров.

– Если есть тоннель, которым Хамфри пользуется, чтобы не сталкиваться с опасностями собственного изготовления, значит, есть и вход. И это место должно быть как-то обозначено. Но Хамфри, конечно, не желает, чтобы его тоннелем пользовались остальные. Что он должен сделать? Прикрыть вход! Положить сверху покрышечное заклинание. Вроде таблички с надписью.

– А знаешь, голова у тебя варит будь здоров, – восхитился Гранди. – Но чтобы поднять крышку, надо знать контрзаклинание, а, как сказала водица, это невозможно. Табличка не признается.

– Но это же всего-навсего крышка. И ума под ней, думаю, не много. Попробуем обмануть ее.

– Попробуем, – согласился Гранди. – Вроде мы разговариваем. Понял?

Мальчик все понял. Они и раньше разыгрывали подобные сценки.

Приятели приблизились к табличке.

– Утро доброе, табличка, – поздоровался мальчик.

– Доброе, да не для тебя, – проворчала табличка. – Не собираюсь с тобой делиться. Ничем.

– Нечем делиться, потому и не собираешься, – с легкой издевкой заметил Гранди.

– Мне нечем делиться?!

– Мой друг утверждает, что у тебя нет никаких секретов, – объяснил Дор табличке.

– Передай своему другу, что он – дупица.

– Табличка просит передать, что ты дупица, – сообщил Дор Гранди.

– Чего? Передай ей, что она – чурбина.

– Табличка, тебе передают, что ты...

– Сам он чурбина! – разгневалась табличка. Кто гневается, тот уже себя разоблачает. – Ничего ему не скажу.

– А тебе есть что сказать, чурбинушка? – спросил Гранди, прибавив язвительности.

– Есть что показать! Но оно ведь останется при мне?

– При тебе, при тебе, – хмуро пообещал Гранди. – Просто покажи, чтобы мы не думали, что ты такая дура, какая есть на самом деле.

– Смотри, дупица!

Металлический листок приподнялся. Под ним была ямка. В ямке лежала коробочка.

Дор схватил коробочку прежде, чем табличка поняла свою ошибку.

– Сейчас посмотрим! – весело сказал он.

– Положи назад! – крикнула табличка. – Это мое! Мое!

В коробочке лежал пузырек, плотно закрытый пробкой. На пробке было написано: «ЧЕРНАЯ МАГИЯ». Дор храбро открыл пузырек и поднес к носу.

– Сильно пахнущие волшебные духи, – произнес он. – Дальние родственники духов. Тоннеля никакого нет, но пузырек на всякий случай возьмем.

Коробочку он положил в ямку и прикрыл ямку табличкой.

– Не обижайся, табличка.

– Ладно уж, – огорченно буркнула та. И приятели снова стали думать, как перейти ров.

– Собственным умом надо пользоваться, – изрек Дор. – И я кое-что придумал. Если мы попались на такую дурацкую приманку, то...

– Не фантазируй, – перебил Гранди. – Тритона нам не обмануть. Он цель знает.

– Тритону всего-навсего кажется, что он знает цель, – возразил Дор. – Смотри, что будет. – Дор присел на корточки и обратился к воде с такими словами: – Водица, я хочу заключить с тобой пари. Спорим, ты не сможешь подделать мой голос?

– Мой голос, – повторила вода голосом Дора.

– Ну что ж, неплохо. Но только для начала. А чтобы было два одинаковых голоса из двух разных мест?

– Два одинаковых голоса из двух разных мест, – прозвучал голос Дора... из двух разных мест.

– Ты и в самом деле мастерица! – согласился Дор. – Но все же это еще не высший класс. Вот если бы ты могла сбить с толку кого-то третьего, чтобы он не понял, где мой голос, а где твой. Тритона, не сомневаюсь, тебе не обмануть.

– Эту мокрицу? – высокомерно спросила вода. – А на что споришь, хариус?

– Рыба такая есть, – пояснил Гранди.

– У меня с собой нет ничего ценного, – на минуту задумавшись, ответил Дор. – Хотя... вот! Это духи. «Черная магия». Капля «Черной магии» убивает лошадь. Пользуясь ими, ты станешь непобедимой.

– Идет! – жадно булькнула вода. – Ты спрячешься, и, если трехзубая мокрица попадется на удочку, я заберу приз.

– Договорились. «Черная магия» для меня очень ценна, но я уверен, что победа будет за мной. Ты отвлечешь тритона, а я спрячусь под водой. Если он отыщет меня, прежде чем я утону, духи твои.

– Какая-то странная логика, – вмешался Гранди. – Если ты утонешь...

– Эй, рыбий хвост! – крикнул голос с противоположного берега. – Урод из джунглей!

Тритон, который до этого наблюдал за происходящим без всякого интереса, вдруг взвился:

– Еще один гость пожаловал?

Дор тем временем набрал в легкие воздуха, нырнул и поплыл. Холодная вода подстегивала его. Он ожидал, что трезубец вонзится в спину, но обошлось. Дышать становилось все труднее. Но вот уже и берег. Дор выставил над водой голову.

Он судорожно глотнул воздуха. И голем, который неизменно был рядом, сделал то же. А тритон метался, смущаемый голосами:

– Здесь, удила!.. Нет, там, скат тугоухий!.. Ты что, глаза потерял, корюшка корявая?

– Хватит! – крикнул Дор, выбираясь из воды. – Ты выиграла, водица! Духи твои! Жаль их терять, но ты хорошо справилась.

И он бросил пузырек в воду.

– Трудиться умеем, хариус, – самодовольно ответила вода.

Голоса-приманки стихли. Тритон оглянулся и не поверил своим глазам:

– Как же ты перебрался? А я ищу по всему рву, ищу.

– Ценю твои усилия. Я тоже плыл так быстро, что до сих пор не могу отдышаться, – признался мальчик.

– Ты, наверное, волшебник или что-то в этом роде?

– Что-то в этом роде, – согласился Дор.

И тритон поплыл прочь. Сделал вид, что утратил всякий интерес.

Второе препятствие возникло перед путниками – стена замка. Не было видно ни ворот, ни калитки, ни еще какой-нибудь двери.

– Вечно одно и то же, – вздохнул умудренный опытом Гранди. – Голая стена, неодушевленное препятствие. Но самое худшее ждет внутри.

– Веселенькое предсказание, – сказал Дор и поежился. Но холодно ему было не только от промокшей одежды. Он все яснее понимал, какой тяжелый груз король Трент взвалил на его плечи. На каждом шагу приходилось спрашивать себя: стоит ли рисковать? Стоит ли тратить силы? Задачи такой сложности ему еще не случалось решать, и даже талантом своим он не мог воспользоваться впрямую. Борьба с заклинанием требовала изобретательности. Ров он сумел перехитрить. Может, этот путь и ведет к обретению мужественности, может, это необходимо, но дома, в безопасности, все-таки лучше. Ведь он всего-навсего мальчишка. Нет у него ни силы, ни храбрости. Но ров они перешли, и надо идти вперед, ведь тритон все равно не позволит вернуться.

Вырасти, обрести мускулы... Мальчика охватило волнение... Вот бы с помощью волшебной силы стать выше, сильнее, научиться владеть мечом, чтобы не звать на помощь огра... О! Тогда любые трудности были бы нипочем. Не пришлось бы юлить, хитрить перед ничтожными тритонами, молоть чушь перед какими-то табличками.

Но это лишь мечты. Никогда он не станет могучим, даже когда вырастет.

Они обошли замок. В стене то и дело встречались углубления, а в углублениях зеленели разные растения, украшая голый камень. Но это были злые растения: змеевик, жгучка, конотоп. Последнее замахнулось на Дора копытом, но он успел увернуться. Копыто гулко ударило о камень. Среди растений-злюк они увидели и прикольный кактус – самое худшее, что могло повстречаться. Кактус любил стрелять колючками. Дор поспешил отойти.

– Говоришь, что взбирался по стеклянной стене? – спросил Дор у Гранди, с сомнением разглядывая камни. Нет, даже пытаться не стоит.

– Я тогда был големом – существом из совсем другого теста. Мне, неживому, не страшно было падать. Я жил лишь для перевода. Сейчас мне не только по стеклянной, но и вообще ни по какой стене не взобраться. Сейчас я живой, и мне есть что терять.

Живым есть что терять – это правда. Едва Дор представил, что может погибнуть, и сразу полюбил жизнь чуть больше. Ну зачем ему великанское тело, зачем непомерная сила? Он и так волшебник, а в будущем, возможно, и король. Силачей в мире пруд пруди, а волшебников поди поищи! Рисковать... ради какого-то зомби?

Но Милли такая хорошая! Приятно сделать для нее что-нибудь ценное, за что она будет признательна. Какие глупости! Но он и в самом деле глупец. Может, это от взросления? Милли действует неотразимо...

Дор постучал в стену. Нет, не прошибешь. Никаких пустот. А щели? Расстояния между камнями такие маленькие, что и пальца не просунуть. И никаких выступов, чтобы поставить ногу.

– Вход должен быть в одном из этих углублений, – предположил Дор.

Они осмотрели углубления. Растения торчали из каменных клумб, размещенных в каменном полу. Поковырявшись в земле около стеблей, приятели ничего особого не нашли, никакого тайного хода.

Но ниша, в которой возвышался кактус, казалась глубже остальных. Ниша уходила вглубь, в темноту. Там коридор!

Оставалось решить одно – как пройти мимо самого злющего из ксанфских растений? Ведь эти кактусы имели скверную привычку сначала палить иголками, а потом думать. Если бы какой-нибудь путане выпала удача вырасти рядом с кактусом, она бы, пожалуй, уступила первенство. Кентавр Честер, приятель Бинка, до сих пор носит на теле следы от колючек.

– Тут кое-кто хочет пройти. Может, пропустишь? – спросил Дор без особой надежды. При этом он осторожно подвинулся к нише.

Кактус выстрелил. Прямо ему в лицо! Дор успел наклониться, и колючка упала в воду. Тритон возмутился. Он не любил мусора в воде.

– Кактус сказал, что не пропустит, – перевел Гранди.

– И так понятно, – проворчал Дор.

Что же делать? Проплыть под кактусом нельзя. Уговорить невозможно. Пробраться мимо – пустые хлопоты!

– А может, обмотать его веревкой и вытащить? – неуверенно предложил Гранди.

– У нас нет веревки, – возразил Дор. – И не из чего ее сделать.

– Знаю я одного умельца. Из воды веревки вьет.

– Вот пусть этот умелец и проходит мимо кактуса, а нам это не по силам. И с веревкой, кстати, тоже ничего не выйдет. Кактус попросту расстреляет нас своими иголками.

– А мы бы его прямо в воду!

Дор хихикнул, но сразу взял себя в руки.

– А что-нибудь вроде щита можно придумать? – спросил он.

– Из чего придумать? То же, что и с веревкой. Кругом одни камни. Слушай, а вдруг наш кактус не любит купаться? Тогда можно его кропить...

– Ты не прав. Кактусы умеют обходиться без воды, но воду очень любят. Могут пить до бесконечности. Вода не принесет пользы, если... если не направить на кактус очень сильную струю, вымыть почву, обнажить корни...

– Но как это сделать?

– Без насоса ничего не выйдет, – вздохнул Дор. – С кактусом нам не справиться.

– Огненный дракон справился бы. Нам огонь не по вкусу, а уж растениям и подавно. Огонь лишает их иголок. Приходится отращивать новые, а на это уходит время. Но и огня у нас нет... Иногда я жалею, что ты не обладаешь каким-нибудь могучим талантом, например стенобитным. Или завораживающим, или замораживающим, или поджигающим...

– Тогда Хамфри попросту придумал бы другие преграды. Ведь он знает, с кем сражается. Тут не только волшебный талант нужен, а еще и ум.

– Умом колючку колючками колоться не отучишь, – промямлил Гранди. – Кактус – дурак, с ним не договоришься.

– Кактус – дурак, – проговорил Дор. Он явно что-то обдумывал. – Следовательно, понятное нам для него недоступно.

– Я тоже пока не совсем понимаю.

– Ты наделен переводческим даром. А язык кактусов знаешь?

– Знаю. Но какое отношение...

– Предположим, мы скажем, что несем с собой угрозу. Что мы, допустим, саламандры и сейчас его подожжем.

– Глупая затея. Кактус насторожится, выпустит иголки и убьет саламандр прежде, чем они приблизятся.

– Да, в самом деле. А если оставить огонь, но угрозу заменить скромной опасностью? Допустим, пожарник... Идет мимо. Внутри у пожарника, конечно, пожар, но все обойдется, если соблюдать правила противопожарной безопасности.

– Ив самом деле неплохо, – согласился Гранди. – Но если не получится...

– ...гибель, – закончил Дор. – Превратимся в подушечки для иголок...

Оба посмотрели в сторону рва. Тритон наблюдал за ними, не спуская глаз.

– Или в котлеты на вилке, – добавил Гранди. – Я – простой голем, ты – обыкновенный мальчишка. Мы не герои, мы не созданы для подобных приключений.

– Чем дольше мы здесь торчим, тем больше я боюсь, – согласился Дор. – Начнем же что-нибудь делать, а то я расплачусь, – добавил он и сразу пожалел.

Голем смерил взглядом кактус:

– Прежде, когда я был настоящим големом, этот колючий паршивец не мог причинить мне никакого вреда. Я был неживой и не чувствовал боли. Но теперь... страх мешает мне говорить.

– Решать буду я. И говорить. Король отправил в путь меня, а ты ни при чем. Зачем ты отправился со мной, зачем рискуешь?

– Чтобы помогать. Я же твой друг. Гранди сказал совершеннейшую правду.

– Ладно. Будешь просто переводить кактусу мои слова.

Мальчик собрался с духом и медленно пошел в сторону зловещего иглоноса.

– Говори! – крикнул Гранди, заметив, что кактус уже изготовился стрелять колючками. – Скажи что-нибудь!

– Я... пожарник, – неуверенно начал Дор. – Я... я сделан из огня. Прикоснувшийся ко мне сгорит дотла. А это моя пожарская собака Гранди, очень злая. Я взял ее на всякий случай, но мы просто гуляем, жуем вспышки. Я люблю все жаркое.

Гранди поскреб ногами и посвистел, изображая ветер в колючках кактуса. Кактус вроде бы прислушался – колючки встревоженно затрепетали. Может, обман удастся?

– Мы просто гуляем, просто идем мимо, – продолжал мальчик. – Хлопоты нам не нужны. И мы не собираемся устраивать пожар, разве что совсем припечет, и иголки, когда горят, издают противное шипение и очень плохо пахнут. – Дор заметил, что иголки начали опускаться. Кактус поверил! – Мы хорошо относимся к кактусам, знающим свое место. Некоторые кактусы очень хорошие. Лучшие друзья Гранди – это кактусы. И Гранди любит... – Тут Дор понял, что заврался. Пожарские собаки и кактусы – что между ними общего? Пожарская собака может... причесать кактус струей огня! Об этом Дор решил умолчать и продолжил: – Гранди любит нюхать кактусовые цветочки, когда выходит на прогулку. Но колючки мы не любим нюхать. Колючки нас огорчают. А когда мы огорчаемся, то сразу раскаляемся. Раскаляемся, раскаляемся – и вспыхиваем. И тогда уж вспыхивает все вокруг... – Дор понял, что пережаривать, то есть пересаливать в этом вопросе не следует, чтобы не потерять доверие. – Но сейчас мы вовсе не собираемся вспыхивать, потому что знаем, что ты, кактус, нас не обидишь. Кактус прижал иголки, позволяя приятелям пройти. Розыгрыш удался!

– Вкусные вспышки. Хочешь вспышку, кактус? – спросил Дор и протянул руку.

Кактус опасливо взвыл, ну совсем как путана, когда Хруп ткнул в нее пальцем. Дор прошел мимо и вошел в коридор. Но иголки были еще близко, поэтому он продолжал болтать. Если кактус догадается, что его обманули, гнев его будет страшен.

– Приятно было познакомиться, – трещал Дор. – Ума у тебя прямо палата. А то я тут недавно встретил одного, так он попытался меня уколоть. Я так рассердился, а когда сержусь, прямо аж весь вскипаю. Он меня уколол, а я как вскиплю, как вспыхну, как полечу назад, как сожгу все его иголки! Но сам бедолага, счастлив тебе сообщить, остался в целости и сохранности. Ему повезло, потому что день был пасмурный, дождливый, скажу прямо, день, так что он только снаружи слегка припекся, а то бы мог весь сгореть. Теперь просто не могу успокоиться. Ведь он случайно. Ну просто иголка сорвалась. Но я не умею тушить самого себя.

Он повернул за угол, где кактус уже не мог его достать, и в изнеможении прислонился к стенке.

Гранди закончил переводить.

– Такого вдохновенного лгуна я в жизни не встречал! – восхитился Гранди.

– Это я от страха, – признался Дор.

– Ну ничего. Все прошло отлично. Хохот меня так и распирал, но я помнил: если хоть улыбнусь – превращусь в ежика.

Дор вдруг понял – победу он одержал с помощью лжи. Правильно ли это? Ответив самому себе отрицательно, он решил впредь ложью не пользоваться. Ну разве что в самом крайнем случае. Но если вопрос нельзя разрешить честным путем, разумнее просто его оставить.

– Я и не подозревал, что во мне столько трусости, – сказал он, несколько изменив тему. – Наверняка и в старости не стану отважным.

– И я трус, еще какой! – как бы в утешение другу произнес Гранди. – Сколько живу на свете, никогда так не боялся – А вот и третье препятствие – самое худшее. Эх, быть бы великаном-силачом!

– Великанам и силачам хорошо, – вздохнул Голем.

Коридор уперся в обыкновенную дверь, запертую на обыкновенную щеколду.

– Худо-бедно, но пришли, – пробормотал Дор.

– Худо, – ответила дверь.

Дор пропустил слова двери мимо ушей. Повозился со щеколдой и открыл дверь.

По ту сторону обнаружилась маленькая комнатка, украшенная перьями райских птиц. Невероятной красоты женщина стояла посреди комнаты, словно ждала их прихода. Она была в платье с глубоким вырезом, на ногах украшенные драгоценными камнями сандалии, волосы прикрывал широкий шарф, а глаза прятались за темными, обыкновенного вида очками.

– Милости просим, – произнесла незнакомка и глубоко вздохнула. Грудь ее при этом всколыхнулась. Мальчик не мог оторвать глаз от места колыхания.

– Спасибо, – прошептал он. Это и есть худшая из опасностей? И подростку ясно, что тут не просто опасность, а настоящая ловушка для большинства мужчин.

– Что-то в ней... мне не нравится, – шепнул Гранди на ухо приятелю. – Где-то я ее видел...

– Позвольте на вас взглянуть, – сказала красавица и поднесла руку к очкам. Дор посмотрел на ее голову. Волосы под широким шарфом начали шевелиться, словно живые.

– Закрой глаза! – вдруг выкрикнул Гранди. – Волосы-змеи! Вспомнил! Горгона!

Плотно прикрыв глаза, боясь случайно открыть их, Дор ринулся из комнаты. Горгона превращает мужчин в камень! Надо бежать! Он споткнулся о ступеньку и рухнул на пол. Но глаз не открыл!

Шорох юбки... Он понял, что горгона приблизилась к нему.

– Поднимайтесь, молодой человек, – прозвучал мягкий голос. Обманчиво мягкий!

– Нет! – крикнул Дор. – Не хочу превратиться в камень!

– Не бойся, не превратишься, – успокоил голос. – Испытания позади. Ты заслужил пропуск в замок доброго волшебника Хамфри. Никто тебя не тронет.

– Отойди! – крикнул мальчик. – Не хочу смотреть!

Послышался милый вздох.

– Голем, взгляни ты и успокой приятеля, – предложила горгона.

– И мне каменеть неохота, – возразил Гранди. – С таким трудом ожил. Видел я, что твоя сестрица сотворила с несчастными на вашем острове.

– Ты же знаешь, что добрый волшебник уничтожил мою силу. Теперь нечего бояться.

– Знать-то я знаю. А вдруг заклинание уже выдохлось? Ведь времени прошло немало.

– Возьми вон то зеркало и посмотри сначала сквозь него, – подсказала горгона. – И убедишься.

– Зеркало слишком большое. Мне его не поднять. А, ладно, пропадай моя телега! Дор, я сейчас на нее посмотрю. Если Гранди станет камнем, значит, горгоне верить нельзя.

– Гранди, постой...

– Посмотрел, – с облегчением вздохнул Гранди. – Все в порядке. Открывай глаза.

Гранди никогда его не обманывал. Дор стал медленно открывать глаза. Он увидел яркий свет и рядом со своей головой – красивую ступню горгоны. Ногти были покрыты сияющим лаком. Повыше ступни шла стройная лодыжка. «А прежде я лодыжек не замечал. Забавно», – подумал мальчик. Он поднялся на четвереньки и осторожно провел взглядом от статных ног к вырезу на платье. Платье облегало горгонину фигуру и слегка просвечивало. Из-за этого казалось, что ноги... Ну, хватит! Дор неохотно перевел взгляд еще выше и увидел наконец зловещую голову.

Шарф исчез. Он увидел волосы горгоны – массу шевелящихся змеек. Ужасно! Но самого лица... не было. На месте лица – ПУСТОТА. Словно сняли крышку с пустой коробки.

– Но ведь у тебя было лицо, – удивился мальчик. – Я видел. Только глаз не видел.

– То лицо и очки – просто маска. Подлинный взгляд горгоны не для тебя.

– А зачем же...

– Чтобы напугать... вдруг струсишь и откажешься от дальнейших попыток проникнуть в замок.

– Но я же струсил. Закрыл глаза и побежал.

– Побежал вперед, а не назад.

В самом деле. Неужели даже в испуге он не забыл о своей задаче? Или так вышло случайно? Дор не знал, какое объяснение ближе к истине.

Дор опять посмотрел на горгону. «Если свыкнуться с ПУСТОТОЙ, горгону можно назвать даже привлекательной», – подумал он.

– Но ты... что ты делаешь в замке? – спросил Дор.

– Отрабатываю год за ответ на вопрос.

– А... можно спросить... какой у тебя вопрос?

– ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК, ЖЕНИШЬСЯ ЛИ ТЫ НА МНЕ?

– Служить за такой вопрос?!

– А как же. Год службы или ценный подарок – закон Хамфри. Вот почему его замок буквально купается в волшебстве. Волшебник увлекается магией целое столетие или около того.

– Все это мне известно, но...

Горгона улыбнулась невидимой улыбкой:

– Хамфри не делает исключений. Разве что для короля, если получит его приказ. А я и не возражаю. Я знала, что меня ждет, когда шла сюда. Скоро мой год завершится, и я получу ответ.

Гранди покачал головой:

– Знал я, что старый гном того, а у него, оказывается, вообще не все дома.

– Ты ошибаешься, – возразила горгона. – Вот разберусь, что к чему, и стану ему неплохой женой. Он стар, но вполне заслуживает счастья.

– Не понимаю, зачем он заставил тебя служить. Женился бы, и твой талант к его услугам!

– Хочешь, чтобы я задала еще один вопрос и прослужила еще год?

– Ну что ты. Просто интересно. Добрый волшебник для меня вообще загадка.

– И для других тоже, – с легкой насмешкой согласилась горгона. Дор почувствовал симпатию к этой изящной безликой женщине. – Но с каждым днем я понимаю его все больше. Ты задал хороший вопрос. Я подумаю и, может быть, сама найду ответ. Если Хамфри нуждается в моей помощи, то почему только на год, а не на всю жизнь? А если не нуждается, то почему не отсылает куда-нибудь подальше, допустим, охранять ров? Есть какая-то причина.

Горгона поднесла руку к голове. Змейки предупреждающе зашипели.

– Почему ты хочешь стать его женой? – спросил Гранди. – Старый гном вовсе не подарок, особенно для хорошенькой женщины.

– Кто тебе сказал, что я хочу стать его женой?

– А вопрос?

– Мне просто надо знать. Если он ответит положительно, я начну размышлять, как быть. Решение, сам понимаешь, не из легких.

– Не спорю, – согласился Гранди. – Король Трент перед женитьбой на Ирис тоже ломал голову.

– Ты любишь Хамфри? – спросил Дор.

– Думаю, что люблю. Он первый, кто не окаменел после разговора со мной.

Горгона указала на стоящую в углу прекрасную статую мужчины.

– Это?.. – в ужасе спросил Дор.

– Нет, я настоящая статуя, – ответил мрамор, – очень ценная скульптура.

– Хамфри строго-настрого запретил мне превращать, – объяснила горгона. – Даже по старой памяти нельзя. Я здесь для того, чтобы определять, кто глупец, кто трус. Трусам волшебник не отвечает.

– Значит, и мне не ответит, – грустно сказал Дор. – Я ведь ужасно испугался.

– Это не трусость. Тот, кто продолжает идти вперед и не отступает, – храбрец. Кому страх неведом, тот попросту глупец; кто подчиняется чувству страха, тот, безусловно, трус. Страх ты знаешь, но не позволяешь ему командовать собой. И ты тоже, голем. Ты никогда не бросаешь друга и рискуешь ради него своей драгоценной жизнью. Думаю, волшебник примет вас.

– Не такой уж я храбрец, – возразил Дор, немного подумав. – Только и сумел, что закрыть лицо.

– Конечно, ты мог бы начать вслепую размахивать шпагой или использовать зеркало. Есть у нас несколько зеркал для особо сообразительных. Но ты мальчик, а не взрослый мужчина. С каждого здесь свой спрос.

Дор согласился, хотя сомнение не покинуло его.

– Видел бы ты меня, когда я пришла в замок, – дружелюбно сказала горгона. – Прямо дрожала от страха. И лицо вот так же прятала.

– Ну да, ты же не в скульпторы пришла наниматься, – съехидничал Гранди.

– Не в скульпторы, – согласилась горгона.

– Ты познакомилась со стариканом двенадцать лет назад. Я помню ваше знакомство. С чего это ты только сейчас надумала явиться с вопросом?

– Я покинула остров в годину безволшебья. Миг – и волшебство выключилось, как свет, по всей ксанфской земле. Магические существа умирали или превращались в обыкновенские; древние чары испарялись. Почему это произошло, я не знаю...

– А я знаю, но не скажу, – заявил Гранди. – Это больше не повторится – об остальном умолчим.

– Все мои враги расколдовались. А среди них, как вам известно, были и настоящие буяны – тролли и прочие. Они начали страшно шуметь, стали за мной гоняться. Я даже испугалась за свою жизнь.

– И вполне обоснованно, – заметил Гранди. – Когда им не удалось поймать тебя, они вернулись в деревню Магической Пыли. Большинство из них оттуда родом. Там, я подозреваю, тролли до сих пор и пребывают. Ведь в деревне столько женщин, соскучившихся по мужской ласке.

– Но когда безволшебье закончилось и волшебство вернулось, исчезли чары, хранившие других от моего взгляда. Это было одноразовое заклинание. Одноразовые заклинания сильны, пока в них есть сила, а потом хоть выкраси и выброси. С большинством заклинаний, кстати, та же история. В общем, горгона опять обрела лицо. Не надо объяснять, что это значит?

«Горгона вновь начала творить статуи», – мысленно расшифровал Дор.

– Я поняла, что со мной случилось, – продолжала горгона. – Живя отшельницей на необитаемом острове, я на многое смотрела с детской наивностью, но жизнь постепенно учила меня. Я хотела исправиться. И тогда мне припомнились рассказы Хамфри об Обыкновении. Он говорил, что магия там не действует, – наверняка эта страна находится под властью могучей контрмагии. И я пошла в Обыкновению. Хамфри не ошибся – в Обыкновении я превратилась в обыкновенную девушку. Раньше мне казалось, я никогда не сумею покинуть Ксанф, но во времена безволшебья стала сомневаться. Чуть постаралась – и очутилась в Обыкновении. Жизнь там странная и забавная, но вовсе не такая плохая, как я ожидала. Местные жители приняли меня... и мужчины. Ведь в Ксанфе я ни с одним не целовалась.

Дор смущенно молчал. Он и сам еще ни с одной не целовался. Мать целовала его, но это не считается. «Милли», – шепнул внутренний голос. Милли могла бы...

– ...но потом я стала тосковать по Ксанфу, – рассказывала тем временем горгона. – Волшебство, волшебные существа... Не поверите, но мне снились древопутаны. Нам, родившимся среди магии, не так-то просто с ней расстаться, ведь магия – это часть нашей сущности. Я должна была вернуться, но знала, что принесу Ксанфу много горя... много новых статуй. Хамфри – вот кто мог помочь! Я уже знала, что он и есть тот самый добрый волшебник, что попасть к нему нелегко, и волновалась – ну совсем как девчонка. Сердце подсказывало: если вообще полюблю кого-нибудь в Ксанфе настоящей женской любовью, то именно такого, как Хамфри. Я надеялась, что возлюбленный уничтожит мой зловещий талант. Надежда и привела меня в замок.

– Хамфри и тебе чинил препятствия?

– Конечно! И преужасные. Первое – непроглядно-непроницаемый туман. Он зорко охранял ров. Я нашла маленькую лодку, села в нее и поплыла. Но всякий раз туман вставал на моем пути непроницаемой стеной. Лодка сама поворачивала и плыла к берегу. Дело в том, что лодка эта оказалась волшебной: ею надо было управлять, а то она так и норовила прибиться к пристани. От этого сурового тумана волосы мои намокли и шипели что-то ужасное – сырость им не по душе.

Ну конечно, ведь волосы горгоны состояли из бесчисленных крохотных змеек. Теперь, привыкнув, Дор находил их даже симпатичными.

– И как же ты в конце концов перебралась?

– Меня осенила мысль. Направила лодку прямо на туманную стену – туман смягчился и... проглядел меня сквозь себя.

– Кажется, гном идет, – сообщил Гранди.

– Ой, надо бежать! – засуетилась горгона. – У меня ведь стирка. Хамфри постоянно нужны чистые носки. – И она выскочила из комнаты.

– У гномов большие грязные ноги, – заметил Гранди. – Этим они напоминают гоблинов.

В комнату вошел добрый волшебник Хамфри. Мизерного роста, корявенький, он и в самом деле походил на гнома. Ступни у него были большие и действительно грязные. Хамфри пришел босиком.

– В целом замке не нашлось пары чистых носков, – ворчал он. – Барышня, как там твоя стирка? Битый час ищу носки!

– Добрый волшебник... – начал Дор.

– Носки такие маленькие, их так просто постирать, – сердито бубнил волшебник. – Я подарил ей стиральное заклинание... Но где же барышня? Наверняка вообразила себе, что у доброго Хамфри каменное терпение!

– Добрый волшебник Хамфри, – снова произнес мальчик, – я пришел спросить...

– Дайте же мне носки! – крикнул Хамфри и опустился на ступеньку. – Я вам не босяк какой-нибудь, не мальчонка, я даже в детстве предпочитал ходить в обуви. Когда-то я здесь просыпал коробочку семян волшебной крапивы. Теперь пальцы так и жжет, так и жжет. Если мне сию минуту не принесут...

– Эй, старый гном! – во всю глотку завопил Гранди.

– Наше вам с кисточкой, Гранди, – сердито поздоровался Хамфри. – Чего тебе здесь надо? Я же объяснил, как ожить.

– Я ожил, гном, – не обиделся Гранди, – и говорю на твоем языке, поскольку к языкам у меня талант. Со мной пришел друг. Его зовут Дор. Он нуждается в помощи волшебника.

– Не нуждается он в помощи волшебника, потому что сам волшебник. Цель – вот что ему нужно. Пусть пойдет и отыщет микстуру, превращающую зомби в человека. Милли будет рада. Прошу прощения, я не одет для парада. Мои носки...

– К черту носки! – крикнул Гранди. – Мальчик преодолел все препятствия. Он хочет знать о микстуре. Немедленно дай ему ответ.

– Прежде чем к черту, их надо выстирать! Ненавижу грязные носки!

– Ладно, старина, принесу тебе чистые носки, – пообещал Гранди. – Но ты сиди здесь и беседуй с мальчиком. – Голем спрыгнул на пол и выбежал из комнаты.

– Я сожалею... – начал извиняться Дор.

– Гранди не сразу понял, что ему следует удалиться, големы вообще туго соображают. Теперь мы одни и можем поговорить.

– Гранди мне не мешал...

– Так вот, Дор, следующим королем Ксанфа, по всей видимости, изберут тебя. Я мог бы взять с тебя обычную плату, но ради будущего короля сделаю исключение. А вдруг ты станешь королем еще при моей жизни! Мои изыскания позволяют надеяться, что так и будет. Но будущее трудно предсказать с абсолютной точностью. Пророчества способны исказить будущее не меньше, чем мемуары – прошлое. Рисковать глупо! Тебя по праву можно назвать могучим волшебником, силой ты не уступаешь и мне самому. Погоди немного – и будешь знать столько же, сколько я. Общение на равных с дружественными волшебниками – дело весьма полезное. Кроме того, если ты проведешь здесь целый год, ты поймешь, что угрожает благополучию твоего отца – Бинка, который всегда так заботился о тебе. К сожалению, угроза существует в неявном виде, она будет связана с возможностью нечаянно, неосознанно повредить Бинку. Помню, когда я пытался в свое время определить, в чем талант Бинка, невидимый великан прошел мимо, сотрясая землю, так что замок чуть не провалился в преисподнюю. Но сейчас – совсем иное дело. Я не могу дать полный ответ, потому что в записи есть определенная двусмысленность. Другой волшебник решил, кажется, сохранить свой секрет. Ну так как, заключим сделку?

Пророчества, королевская власть в будущем, таинственный талант отца, какие-то дружественные волшебники – от всего этого у мальчика голова пошла кругом. Но он кивнул.

– Значит, согласен. Очень хорошо. Тебе нужна живая вода, а мне – сведения о туманной, но очень важной эпохе, связанной с нашествием на Ксанф. Живая вода похожа на мертвую воду, широко известную в Ксанфе. Но у живой воды несколько иной состав, пригодный для зомби. Этот состав знал только один человек – повелитель зомби. Он жил во времена Четвертой волны. Я дам тебе возможность поговорить с повелителем зомби, а ты расскажешь мне во всех подробностях о своих приключениях там.

– Где? Во времена Четвертой волны?

– Стало быть, договорились! – потер руки волшебник. – Распишись вот здесь, чтобы я смог связать мой исторический текст с заклинанием. – Он сунул гусиное перо в дрожащие пальцы мальчика и положил перед ним пергамент с отпечатанным текстом. Дор сам не заметил, как расписался. – Приятно иметь дело с разумным волшебником, – удовлетворенно проговорил Хамфри. – А вот и носочки приехали! Самое время!

Голем просто шатался под тяжестью узла.

Волшебник извлек носки и стал натягивать на свои грязные ноги. Неудивительно, что носки так быстро пачкались.

– Беда в том, – бормотал между делом Хамфри, – что Четвертая волна нашествия прошла приблизительно восемь веков назад. Думаю, ты знаком с историей Ксанфа? Учителя-кентавры тебе рассказывали? Очень хорошо. Я сэкономлю время и не стану подробно рассказывать, как обыкновены приходили в Ксанф, убивали, грабили, опустошали, а потом – что уж вовсе глупо – оставались в ими же опустошенной стране и воспитывали своих детей в любви к магии. А потом приходила новая волна варваров, и эти новые убивали бывших соотечественников, уже укрощенных Ксанфом. Так и шло – поколение за поколением. Самой сильной, по причинам, в кои мы сейчас углубляться не будем, стала именно Четвертая волна. Величайшие из древних волшебников жили именно в ту эпоху: король Ругн, построивший наш главный замок, его заклятый враг и собеседник волшебник Мэрфи, повелитель зомби, с которым тебе предстоит поговорить. Ну, еще Ведна, но она – так называемая подколдунья, не очень значительная. Способ выведать секрет живой воды подсказать не могу: великан повелитель зомби жил отшельником, не то что я, грешный. Гранди хихикнул.

– Спасибо, – поблагодарил Хамфри. Насмешка, похоже, ободрила его, даже придала ему силы. – Присаживайся, – предложил Хамфри своему юному гостю. – Не стесняйся, садись прямо на пол.

И мальчик, слишком взволнованный, чтобы протестовать, сел на пол, то есть на цветастый ковер. Гранди уселся рядом. Сидеть на мягком ковре и в самом деле было приятно.

– Главная закавыка в том, – сказал Хамфри, – что от Четвертой волны нас отделяет целых восемь веков. Повелитель зомби не сможет к нам прийти. Поэтому тебе придется... отправиться к нему. И единственный путь туда – через гобелен.

– Через гобелен? – спросил Дор, удивленный тем, что Хамфри назвал столь знакомый ему предмет. – Гобелен из замка Ругна?

– Именно. Ты получишь заклинание и с его помощью проникнешь внутрь гобелена. Не физически, конечно. Для этого ты слишком велик. Поэтому поступишь так – одолжишь тело у какого-нибудь персонажа гобелена. С помощью заклинания, конечно. Надо еще подумать, что делать с твоим собственным телом. Придумал! Мозговитый Коралл нам поможет. Он мне должен, а может, я ему – какая разница! Коралл всегда интересовался жизнью людей. Вот походит в твоем теле – и все узнает. Никто не догадается, что ты исчез. Голему придется потрудиться ради друга.

– Я всегда тружусь ради него, – самодовольно ответил Гранди.

– Полетите к Мозговитому Кораллу на ковре-самолете, а потом отправитесь к гобелену. Ковер послушный, так что ничего не бойтесь. Я и еды на дорожку дам. Горгона!

Вбежала горгона. В руках она держала три бутылочки.

– Ты не вымыл ноги! – огорченно крикнула она.

Хамфри взял у нее бутылочку белого цвета.

– Раньше в этой бутылочке хранился горгонин закрепитель, так что, если у вас кишки окаменеют, вините ее, а не меня, – предупредил Хамфри. Он протянул Дору бутылочку и сдавленно хихикнул: – А ты, Гранди, держи заклинания. Их два. Желтое позволит Дору проникнуть в гобелен; зеленое – кораллу войти в его тело. Смотри не спутай!.. – Он протянул Гранди два цветных пакетика. – А не спутал ли я сам? Ладно, отправляйтесь. У меня и без вас дел по горло.

Хамфри хлопнул в ладоши – и ковер, на котором сидел Дор, начал подниматься.

Онемев от неожиданности, Дор схватился за край ковра.

– А ты не вымыл ноги! – услышал он возмущенный голос горгоны. Ковер описал в воздухе круг. – Я принесла два чистящих заклинания, отдельно для каждой ноги... – Это было последнее, что Дор расслышал. Ковер выплыл из комнаты, пролетел через несколько других, повернул за угол, вознесся, кружась, по бесконечной винтовой лестнице и вылетел наконец из башенного окна, такого узкого, что Дор ободрал костяшки пальцев. Земля очутилась далеко внизу и с каждой минутой отдалялась все больше. Замок Хамфри превратился в крохотный домик.

– Какая страшная высота! – крикнул Дор, отшатываясь. – Я боюсь!

– Уж не собираешься ли прыгнуть вниз?

– Не-ет! – еще сильнее крикнул Дор. – Меня просто тихо сдует.

– Давай перекусим, – предложил Гранди. – Еда действует успокаивающе. Откроем сейчас эту белую бутылочку.

– Не хочу есть! Голова кружится!

Гранди открыл бутылку. Показался вкусно пахнущий дымок. Дымок сгустился – и друзья получили закуску: два бутерброда, полный до краев стакан молока и веточку петрушки. Все эти сокровища чуть не сдуло ветром – Дор едва успел подхватить.

– Классное путешествие, – промычал Гранди, вгрызаясь в петрушку. – Попей молока, Дор.

– Ты прямо как Милли, – насмешливо заметил Дор, но молоко выпил. Вкусное молоко. Наверняка из свежего молочая, да еще выросшего на шоколадной почве.

– А вот в Обыкновении, слыхал я, молоко добывают из животных, – заметил Гранди.

Дора чуть не стошнило. Какие же они все-таки варвары, эти обыкновены!

Потом Дор взялся за бутерброд. Просто чтобы освободить руки и иметь возможность держаться. Но съел с аппетитом. Мясо дикой вкуснятины с чесноком – его любимое блюдо. Хамфри наверняка заранее узнал о визите и разведал о вкусах гостя, а горгона отлично все приготовила.

Ну не обидно ли, что горгона, личность столь могущественная, в ожидании ответа живет в замке обыкновенной служанкой, тратя время на всякие пустяки? А не хочет ли Хамфри просто показать ей, что ее ждет после замужества? Монотонные будни – судьба обычной женщины. Может, томительное доответное время даже важнее самой минуты ответа? А может, оно – часть ответа? У доброго волшебника полно странностей, но проницательностью он обладает просто фантастической. Зная о визите Дора, он заставил его преодолевать обычные препятствия. С Хамфри не соскучишься!

Ковер наклонился, вызвав у Дора новый приступ головокружения. Но упасть ему не грозило: поверхность ковра-самолета была сделана из материи, способной крепко держать сидящего. Мальчик даже не сдвинулся с места. Необыкновенное волшебство!

Ковер снижается? Нет! Он мчится с ужасной скоростью навстречу глубокой трещине!

– Куда?! – в ужасе закричал Дор.

– В зубы к путане! – крикнул Гранди. – Громадной!.. – Самоуверенность его как ветром сдуло.

– Прямо в зубы! – откликнулся ковер и прибавил скорости.

Эта путана и в самом деле была гигантской. Она бы и великана не испугалась. Корни ее находились в почве Провала, а крона, то есть щупальца, касались верхнего края. Страшная угроза для пеших, желающих перейти Провал!

Ковер на полной скорости промчался над вершиной, едва не задев ее. Щупальца жадно взвились следом.

– У этого ковра не все дома! – крикнул Дор. – Связываться с древопутаной!

– Какому-нибудь сфинксу это, может, и по силам, – сказал Гранди, прикрыв глаза. – Будь проклят день оживления!

Но ковер благополучно обошел щупальца, спустился вдоль сердитого голого ствола и погрузился в расщелину.

Вниз! Вниз! Ужас высоты сменился ужасом погружения. Дор боялся ударов о стены. Но ковер, казалось, знал свое мрачное дело и опускался более-менее плавно. Потом обнаружилось, что стены излучают некое ровное свечение. Мрак немного рассеялся. И тогда стало видно, каким запутанным путем они пробирались. Пещера за пещерой, коридор за коридором. Но ковер твердо шел к цели – вниз, в самое брюхо Ксанфа.

Брюхо... Тошнота... Дор опять почувствовал слабость... Этот головоломный путь...

Ковер замер над мрачным подземным озером. Вода, как и стены, слегка светилась, обнаруживая мрачные глубины. Сколько будоражащих ум тайн они хранят! Ковер опустился на пол и обмяк.

– Должно быть, приехали, – заметил Гранди. – Но здесь же ничего нет! – удивленно воскликнул он. Ничего живого, хотел сказать голем.

– Я здесь, – подумало нечто в нем. – Меня зовут Мозговитый Коралл. Вы меня не видите, потому что я нахожусь под озером. У тебя знак доброго волшебника, тебя сопровождает голем, принадлежащий ему. Ты пришел погасить долг Хамфри?

– Голем Гранди принадлежит исключительно голему Гранди! – возразил голем Гранди. – И вообще, никакой я теперь не голем, а настоящий человек.

– Но Хамфри сказал, что ты ему должен, – встревоженно ответил Дор. Ему было не по себе и от этого озера, и от голоса-невидимки, холодного, неживого. Мозговитый Коралл создала магия высшего класса – создала, но не очеловечила.

– Может, он и прав. Кое в чем. – Нельзя ли назвать Мозговитый Коралл говорящей мудростью? – Так что от меня требуется?

– Не согласишься ли ты посидеть в моем теле, пока моя душа будет путешествовать? Я знаю, что тело это не так уж великолепно, попросту подростковое...

– Согласен! – ответил Коралл. – Отправляйся в странствия, а я покараулю.

– О, благодарю...

– Благодарю тебя. Тысячу лет живу, стольких смертных хранил в своих глубинах, а вкуса настоящей жизни не знаю. Теперь попробую, пусть и на миг.

– Ты верно заметил – на миг. Когда я вернусь, тело мне опять понадобится.

– Безусловно. Такие заклинания всегда имеют временные границы. В твоем распоряжении две недели, но я вполне успею насладиться.

Заклинание, имеющее границы? Вот так чудо! Хорошо, что добрый волшебник ухитрился изобрести такое. Начни Дор действовать самостоятельно – и он наверняка остался бы внутри гобелена навсегда. Бытовало мнение: чем заклинание прочнее, тем оно лучше.

Ковер снялся с места без предупреждения.

– Прощай, Мозговитый Коралл! – крикнул Дор, но ему никто не ответил.

Дор с Гранди пустились в обратный путь. Он оказался не легче предыдущего, но Дор чувствовал себя гораздо лучше, и брюхо больше не бунтовало. Теперь мальчик верил и в мудрость доброго волшебника, и в надежность ковра... Вот уже и поверхность... ствол древопутаны... Щупальца зазмеились навстречу. Дору опять стало худо, но ковер избежал смертельных объятий. Он быстро полетел над самым дном Провала, удаляясь от страшного дерева. Оказавшись на безопасном расстоянии, ковер поднялся над краем Провала и взмыл в небо. После мрака пещер полдень казался ослепительно ярким.

Теперь они держали путь на север. Дор пытался разглядеть деревню Магической Пыли, но не сумел. Внизу был лес. Мелькнул темный, словно выжженный участок, но это была не деревня. Вскоре показался замок Ругна. Ковер облетел замок, снизился, влетел в окно, пронесся через зал и скользнул в живописную гостиную.

– Вот первое заклинание, – сказал Гранди, протягивая желтый пакетик.

– Погоди! – крикнул Дор. Загадочность предстоящего внезапно испугала его. Он ожидал, что придется отправиться на поиски таинственного источника, ноздесь, в родном и знакомом мире, а тут вон что – войти в картину... – Ноги затекли, – пробормотал он, оттягивая решающий миг. Может, еще не поздно отказаться.

Но Гранди уже открыл бутылочку.

В воздух поднялся желтоватый туман. Потом образовалось маленькое облачко.

– Я даже не знаю, какое тело на гобелене...

Облачко окружило Дора. Мальчик покачнулся. Он стоял на месте и одновременно летел в какую-то пропасть. Мельком он увидел собственное тело – какой-то мальчик, взъерошенный, растерянный.

Гобелен все ближе, все громаднее. Какое-то насекомое – оно сидело на поверхности – приблизилось и исчезло. Дор мельком увидел ту часть гобелена, на который был выткан кудрявый лесок. Неподалеку молодой силач замахивался громадным мечом...