Замок Ругна

Глава 4 Чудовища

Барахолка улетела, и Прыгун опять полез в гнездо. Девушка увидела чудище. И закричала. И мотнула волосами. И брыкнула ножкой. У этой полной сил юной особы был пронзительный голос, чудесные белокурые локоны и очень красивые ноги.

– Все прекрасно! – крикнул Дор. Но что прекрасно? Конечно же, не история, в которую они все попали. Ножки? Ножки и в самом деле прекрасны. Более чем прекрасны. Тело обращало внимание на такие подробности. – Все прекрасно! Паук хороший! Не кричи, а то птица вернется!

Девушка устремила взгляд на него. Человека она испугалась, кажется, не меньше, чем паука.

– Кто ты? – спросила она. – И откуда знаешь про паука?

– Меня зовут Дор, – сказал он просто. Может, когда-нибудь научится представляться дамам более изысканно? – Паук – мой товарищ.

Девушка с сомнением глянула на паука:

– Ну и противный! Никогда раньше не встречала таких чудовищ. Лучше пусть меня съест птица. Птиц я все-таки знаю.

– Ничуть он не противный! – запротестовал Дор. – И людей не ест. Люди невкусные. Девушка резко повернула голову, встряхнув гривой золотых волос. И Дору показалось, что он где-то видел эту девушку раньше. Но наверняка не здесь, не в прошлом.

– Откуда паук знает про людей? – спросила девушка.

– На нас напала банда гоблинов. Он попробовал одного.

– Гоблины! Они ведь не настоящие люди. Поэтому и невкусные.

– А ты откуда знаешь? – поймав ее на осведомленности, в свою очередь спросил Дор.

– И дураку ясно, что красотка вроде меня куда вкуснее какого-нибудь старого грязного гоблина.

Дор с ней полностью согласился. Поцеловал бы он уж точно охотнее ее, чем гоблина, – ну что за мысли!

– Не все понимаю из вашего разговора, – вмешался Прыгун, – но чую, людская барышня мне не доверяет.

– Верно говоришь, чудище! – подтвердила она.

– К тебе просто надо привыкнуть, дружище, – успокоил Прыгуна Дор. – Просто, как бы тебе объяснить, ты для нее не меньшее чудище, чем она для тебя.

– Неужели я так страшен! – испуганно воскликнул паук.

– Ну, может, и не так, – промямлил Дор, колеблясь между вежливостью и правдой.

– Чудище и разговаривать умеет! – удивилась девушка. – Но голос почему-то выходит из твоего плеча!

– Это трудно объяснить...

– А не лучше ли нам побыстрее убраться из гнезда? – вмешался Прыгун.

– Ну почему голос раздается из плеча? – не отставала девушка. Она обладала живым любопытством.

– Я приспособил паутину-переводчицу, – объяснил Дор. – Она переводит стрекот Прыгуна. Поздоровайся с ним.

– Ага, – сказала девушка и наклонилась к паутине. Пышущее здоровьем тело оказалось совсем рядом, отчего Дор буквально перестал дышать. – Привет, Прыгунище-страшилище!

– Ого! – воскликнула паутина. – Посмотрите только на ее...

– К паутине приближаться опасно, – пробормотал Дор, решившись на обман. Но теперь девушка не будет так наклоняться. А вот почему паутина это заметила? Ведь паукам должно быть все равно...

– ...желтый шелк, – закончила паутина, прервав крамольные размышления Дора. Пауки любят шелк, а цветной шелк Прыгун наверняка видел впервые.

– Это не шелк, а волосы, – тихо пояснил Дор и уже громко обратился к девушке: – Прыгун понимает тебя и без паутины.

– Я насчет бежать... – опять протрещал паук.

– А ты сделаешь для нее подтяжку?

– Сей момент, – чирикнул паук и пополз к девушке.

– Мохнатое чудище хочет меня съесть! – завопила девица.

– Тихо! – прикрикнул на красотку Дор. Влюбленность влюбленностью, а осторожность не помешает! Влюбленность? Он влюбился? И правда, он весь горел. Составилась какая-то гремучая смесь: тело, принадлежащее, быть может, какому-то страстному женолюбцу, и душа подростка, совсем еще неопытная. – Тихо! Барахолка вернется!

Девушка замолчала, но не успокоилась:

– Не позволю этому чудищу приближаться ко мне!

Похоже, она согласна разговаривать с пауком, но дружить – ни за что! Годами девушка, кажется, ненамного старше Дора.

– Но сам я не в силах помочь тебе спуститься, – сказал он ей. – Мне всего лишь... – Тут он замолчал. Ведь телом он сейчас не мальчик двенадцати лет, а сильный мужчина. – Ладно, попробую, – решился он. – Прыгун, паутина удержит двоих?

– Удержит. Только я сплету потолще. – Паук уже приступил к делу. Вскоре Дор получил новое крепление, более надежное.

А девушка тем временем рассматривала содержимое гнезда с непобедимым женским любопытством.

– Драгоценности! – воскликнула она и захлопала в ладошки.

– Кто вы такие? – спросил Дор у драгоценностей. Драгоценные камни никогда не помешают. На них можно купить еду или заплатить за ночлег. В Ксанфе сияющие камушки ценились меньше, чем в Обыкновении, но и здесь было достаточно любителей.

– Мы – окультуренные жемчужины, – ответили блестяшки хором. – Утонченные, благо воспитанные. Наш род восходит к самому императору устриц. Мы – сливки драгоценного общества.

– Забираю! – крикнула девушка. Она пропустила мимо ушей пышную жемчужную речь, набрала пригоршню жемчужин и наполнила ими карманы передника.

Раздался шум крыльев. Барахолка возвращалась! Дор обнял девушку за тонкую талию и поднял. Как легко! Какое у него сильное тело! А мажет, просто девушка невесомая? Ну прямо перышко, хотя на вид довольно крепкая. Наверняка и здесь какая-то магия. Благодаря ей крепенькие девушки превращаются в пушинку, когда их поднимают на руки.

Дор прыгнул. Он верил, что крепление, изготовленное Прыгуном, не подведет. Девушка закричала, брыкнула ногой и так замотала головой, что пряди волос попали даже Дору в рот.

– Не кричи, – приказал он и сжал ее сильнее, чтобы, чего доброго, не выскользнула. Он чувствовал себя настоящим героем.

Нить натянулась и спружинила, словно резинка с жевательного дерева. Они полетели вниз, но сразу же подскочили назад, вверх, к самому дну гнезда. Девушка прижалась к Дору всем телом. Какая она нежная и загадочная! Хорошо бы разгадать эту загадку, но не сейчас, не между небом и землей...

Прыгун вылез из гнезда, спустился и повис рядом. Его нить не подпрыгивала и не раскачивалась. Паук умело управлял спуском.

– Я установил ворот, – протрещал он. – Мой вес уравновешивает ваш, но вдвоем вы весите больше меня. Поэтому для медленного спуска я использую закон трения...

Дор мало что понял, но согласился. Если с помощью магии, называемой трением, они благополучно приземлятся, значит, все в порядке. Они спускались с приличной, но не головокружительной скоростью. Ветки уносились вверх, этажи листьев все больше отдаляли их от злополучного гнезда.

Какая-то тень накрыла их. Барахолка! Ищет пропавшие экспонаты! Сейчас заметит, ведь луч солнца, на беду, осветил беглецов.

Правой рукой Дор попытался выхватить меч, но у него ничего не получилось, потому что левой он держал девушку. А девушка-пушинка с каждой минутой становилась все тяжелее. К тому же он боялся ненароком перерезать паутину.

– Не шевелитесь! – протрещал паук. – Неподвижных труднее отыскать.

Мечом ударить нельзя, но и остановиться невозможно. Воин и девушка весили вместе слишком много. Они неуклонно падали вниз. А паук тем временем поднялся. Для этого он воспользовался магической силой ворота. Паук ухватился за ветку, что-то там сделал и помчался по ветке к стволу. Дор и девушка перестали падать. Дор все понял: Прыгун прикрепил нить, на которой они спускались, к ветке и тем самым остановил опасный спуск.

Но теперь Дор и напуганная до полусмерти девушка болтались между небом и землей, сделавшись отличной приманкой для барахолки. Девушка выкручивалась и брыкалась. Левая рука Дора все больше уставала, несмотря на мускулы. Скоро от его силы ничего не останется. Девушки временами просто невыносимы!

Барахолка заметила движение.

– Ко-мок! – каркнула она и устремилась вниз.

Вдруг что-то зелено-серо-коричневое надвинулось на них сбоку. Какая-то громадная усатая рожа. Девушка завопила с удвоенной пронзительностью, замахала руками и угодила Дору локтем по носу, а он чуть не выронил ее. Рожа придвинулась и толкнула нить к поросшей листьями ветке. Барахолка, уже нацелившаяся на нить, в последний миг свернула в сторону, а то непременно врезалась бы клювом в ствол.

– Я попробую ее отвлечь, – протрещал Прыгун. Это он своим расписным брюхом спас их! – Но вас привяжу к ветке. Если будете сидеть тихо и неподвижно, птица не заметит.

Держи карман шире! Девушка набрала в грудь побольше воздуха – сейчас завопит. Грубой солдатской ладонью Дор прикрыл ей рот.

– Молчать! – приказал он.

Девушка шипела и хрипела, пытаясь что-то крикнуть. Один глаз над ладонью сверкал гневом, второй был полон ужаса. Дор надеялся, что из уст прелестной барышни рвутся на волю слова, свойственные прелестным барышням, то есть такие, коих нет в словаре, допустим, гарпий.

– Все из-за тебя, – свистящим шепотом проговорил Дор. – Не захотела, видите ли, спуститься на собственной нити. – Но он сразу понял, что сердится несправедливо. Барахолка вернулась неожиданно и смешала все планы.

– Лети за мной, старая перышница, – протрещал Прыгун с другой ветки.

Перевод прозвучал, конечно, с плеча Дора. Но паук взмахнул передними лапами и отвлек внимание птицы. Барахолка полетела к ветке, а паук блестящим прыжком перелетел на соседнюю. При этом он яростно потрескивал. Саму речь птица понять не могла, но интонации были достаточно красноречивы.

А почему, собственно, она не могла понять? Птицы нуждаются в пауках, значит, и язык пауков должны знать. Прыгун вечно в душе трепетал перед птицами, значит, сейчас был храбр вдвойне. Чтобы спасти друга и незнакомку, он отдал себя во власть птицы – наверняка главной героини многих его кошмарных снов.

– Пошевеливайся, рухлядь пернатая, – протрещал паук и сделал еще один прыжок.

Птица живо повернулась в его сторону. Эта громадина была на удивление проворна.

После нескольких тщетных попыток птица поняла, что Прыгуна ей не поймать. Паук перестал оскорблять птицу, паутина перестала переводить, а ушки прелестной барышни перестала заливать алая краска. Барахолка бросила взгляд по сторонам. Она искала новую жертву. От притаившихся в листве требовалось одно – молчать и не шевелиться.

Дор почувствовал, что его левая рука основательно устала, и слегка переместил ее. Но девушка, которую он держал именно этой рукой, тоже переместилась, то есть скользнула вниз. Дор на секунду потерял равновесие и правой рукой, которой перед этим прикрывал рот девушке, ухватился за ветку. Девушка, получив свободу, закричала что было сил.

Барахолка, привлеченная звуком, немедленно устремилась в нужную сторону. Прыгун не смог ее задержать. Барахолка поняла, что нашла добычу полегче.

Ценные мысли иногда рождаются именно от отчаяния. Дор ухватился за одежду девушки и запустил руку в карман передника. Слишком яркое платье, короткое и облегающее, почти целиком прикрывал передник – одежда рабочая и полезная.

Девушка завизжала как резаная – на сей раз не без причины, – но Дор уже нашел что искал – горстку жемчужин высококультурных, подобранных девушкой в гнезде.

– Держать такой камень за пазухой – преступление. Как ты считаешь? – обратился он к жемчужине и щелчком послал ее в воздух.

– Требую не метать жемчуг перед птицами! – звякнула крошка на лету.

Барахолка ринулась следом. Прыгун очутился рядом с ними – то ли перепрыгнул, то ли перелетел.

– Умно придумано! – одобрительно протрещал он. – Брось еще одну вон туда, а я опущу вас на землю без шума и пыли.

– Сейчас, – согласился Дор и погрозил девушке: не вздумай завопить. А она уже открыла рот.

– Ущипну, – предупредил он.

И девушка покорилась. Даже сама протянула ему жемчужину. И это избавило его от неловкости – лезть в нагрудный карман ее передника.

– Поведай свою тайную печаль, – обратился он к очередной жемчужине.

– Я искренне презираю некультурных людей, столь дурно обращающихся с культурными особами! – гневно зазвенела жемчужина.

Барахолка устремилась за новой добычей.

– Ко-мок! – раздался издалека победный карк. Барахолка умела обращаться с культурными особами.

Мало-помалу все жемчужины перебрались к ней. Оказавшись на земле, путешественники могли сказать: отныне мы в бедности, но в безопасности. От птицы они избавились. Дор запасся несколькими веточками – на случай, если страдающая вещизмом птица приблизится вновь, – и путники заторопились прочь от опасного места.

– Видишь! – крикнуло колечко, о котором Дор позабыл. – Я исполнила твое желание! Ты на земле и в безопасности!

– Без тебя ни шагу, – согласился Дор, хотя в душе сильно сомневался в этом.

Раз птица унесла их в правильном направлении, сейчас они находились, по мнению Дора, неподалеку от замка Ругна. Но приближалась ночь, и продолжать путь становилось небезопасно. Поужинали чечевицей с чечевичного дерева, запили джон-чаем с медовой травой. Прыгун попробовал медовой травы и заявил, что предпочитает блошиную. Девушка в конце концов перестала бояться паука и даже позволила привязать себя на ночь.

– Раньше я только жуков и волшебных животных, которые на земле, боялась, а теперь и птиц на деревьях буду опасаться, – простодушно призналась она.

Удобно устроившись на шелковых нитях, путешественники могли не бояться никаких опасностей – ни с земли, ни с неба.

«Пауки все-таки большие умницы», – решил Дор.

Паук быстро уснул, утомленный бурными событиями дня. А Дор и девушка завели разговор. Говорили они тихо, чтобы не привлечь какого-нибудь хищника.

– Откуда ты? – спросила девушка. – И куда идешь?

Дор ответил кратко, избегая подробностей о возрасте и родных местах. Явился, мол, из чужой земли. Чужой и далекой, но очень похожей на эту. А путь держит к повелителю зомби, у которого хочет взять лекарство, чтобы помочь одному другу. Прыгун пришел с ним вместе. Прыгун – его верный друг. Без Прыгуна они остались бы навечно в гнезде барахолки.

Девушка рассказала столь же незамысловатую историю:

– Родом я из Западного форта, что на берегу моря, где растут тыквы с глазками. Мне семнадцать лет. Иду в новый королевский замок, чтобы найти там свое счастье. Когда я переходила через горы – долиной идти нельзя, поскольку там обитают тигровые лилии, большие охотницы до сладкого, а я ведь сладкая, – птица-барахолка заметила меня. Увидела я ее да как закричу, как ногами затопаю – словом, все как барышням полагается, – но прилетела птица... ну что слова тратить, ты все знаешь.

– Мы тоже идем в замок, – сказал Дор. – Если хочешь, поможем тебе добраться.

Значит, и девушка идет в замок. Все в этой стране идут в замок. Не странно ли? Нет, не странно. Замок Ругна – светский и магический центр Ксанфа. Поэтому он притягивает всех и каждого.

Незнакомка по-девчоночьи захлопала в ладоши и покачалась на нитке, очень соблазнительно – до чего же она соблазнительна!

– И ты в замок? Вот здорово!

Он и сам обрадовался. Как же не радоваться, если рядом такая девушка?

– А зачем ты идешь в замок? – спросил он.

– Собираюсь наняться там служанкой, а потом совершенно случайно повстречать знатного дворянина, и чтобы он полюбил меня без памяти и увез с собой; и я буду жить потом счастливо в его богатом доме и только вспоминать, что и не мечтала когда-то о такой доле, что боялась умереть в прислугах.

«Какая же она наивная, – мысленно вздохнул Дор. – Ну зачем дворянину брать в жены простую служанку?» Но у него хватило благоразумия не спорить. И тут он вспомнил, что, увлекшись одним – визги, локоны, ножки, – упустил другое: он все еще не знает ее имени.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Разве я не сказала? – нежно рассмеялась девушка. – Милли – вот как.

Дор затих, словно громом пораженный. Ну конечно! Как же он раньше не признал! Милли! Моложе прежней на двенадцать лет. На восемьсот двенадцать лет. Такой она была до его рождения – юной, неопытной, полной надежд и бесконечно чистой. Не отягощенной мрачным опытом восьми веков призрачной жизни наивной милой девчонкой. Почти его ровесницей.

Почти ровесница? Между ними не всего пять лет, а пропасть в пять лет! Она уже взрослая женщина, а он сопливый...

– Как бы мне хотелось быть мужчиной! – горячо прошептал он.

– Готово! – объявило колечко. – С этой минуты ты мужчина!

– Что? – не поняла Милли.

Конечно, Милли не узнала своего воспитанника. Он в чужом теле и вообще родится только через восемь веков.

– Я бы очень хотел...

– Приказывай, – услужливо сказало кольцо. Он хлопнул себя по голове:

– ...избавиться от этой проклятой блохи и хоть немного поспать.

– Погоди, – возразило кольцо. – Я, конечно, всесильно, но ты загадал два желания сразу!

– Выбираю сон, – согласился Дор.

Вскоре ему приснился сон. Он стоит около большущего нарядного пряничного куста, и ему ужасно хочется пряника, особенно вон того, золотого, что висит ближе других; но волшебное заклинание охраняет пряники. Он знает, что может сорвать пряник осторожно и не разбудить волшебство, но куст растет во дворе какого-то дома. Он боится, что это чужой куст и чужие пряники. Куст очень высокий, самые привлекательные пряники висят высоко. Но он стоит на волшебных ходулях, длинных и крепких, поэтому легко может дотянуться. Но смелости не хватает. Не хватает.

При этом он помнит, что ребенком никогда не любил этих самых пряников. И его удивляло, что другие их так обожают. А теперь аппетит пробудился и в нем. Неожиданно вспыхнувшая любовь к пряникам его встревожила...

Дор проснулся в смятении. Озабоченный Прыгун смотрел на него во все глаза:

– Не захворал ли ты, дружище Дореми?

– Меня посетила сивая кобыла бреда!

– А эта болезнь опасна?

– Понимаешь, есть такие волшебные лошади, полупризраки. Они являются ночью и пугают спящих, – объяснил Дор. – Когда людям снится что-нибудь ужасное, они и называют это лошадиным кошмаром.

– Присказка, значит, у вас такая, – протрещал Прыгун. – И к тебе, стало быть, пришла такая лошадь. Женского пола?

– Да. Я очень хотел на ней прокатиться, но боялся, что упаду с ее золотой спины... Мамочки, что я несу!

– Не обижайся, приятель, – протрещал паук. – Я еще плохо знаю ваш язык, да и тебя самого плохо знаю. Ты, часом, еще не мальчишка? Мне кажется, ты совсем зеленый.

– Угу, – буркнул Дор. Не паук, а прямо профессор какой-то!

– И лет для настоящего сватовства тебе маловато?

– Угу.

– А эта, с желтой паутиной, спящая самка твоего вида – она, надо понимать, взрослая?

– Угу.

– Значит, все устроится, дружище. Подожди чуток – и все будет в порядке.

– А вдруг ее сердце... принадлежит другому?

– В этом деле королей нету. Понравишься – с тобой пойдет.

– Чем понравлюсь?

– Узнаешь, когда время придет, – с ухмылкой протрещал паук.

– Ты прямо как король Трент, – уныло заметил Дор.

– Король Трент, сдается мне, мужчина, и годов ему не много, но и не мало.

И опять Прыгун попал в цель! С таким другом не пропадешь. И наплевать, что паук.

Милли зашевелилась. Надо прекращать разговоры. Да и светает уже. Надо поесть и продолжить путь к замку Ругна.

Дор переговорил, как обычно, с камнями и ветками, определил путь, и только после этого они двинулись. На этот раз дорогу им пересекла широкая река. Что за река такая неожиданная? Понятно, за восемь веков русло могло измениться, пересохнуть.

«К тому же, – напомнил себе Дор, – ты ведь ходишь по заколдованным тропам и вообще ничего вокруг не замечаешь». Дор расспросил воду. Замок был на той стороне. Как же переправиться?

– Желал бы я знать, как перебраться?

– Сейчас подумаю, – сразу отозвалось кольцо. – Дай только время. Я ведь помогло тебе заснуть прошлой ночью. Ну вот, имей терпение.

– Терплю, – с улыбкой ответил Дор.

– А не перелететь ли на воздушной нити? – предложил Прыгун.

– Мы уже летали и, если бы не птица, залетели бы прямо в Обыкновению, – напомнил Дор. – Я больше рисковать не хочу.

– Полетом нити управляет ветер, – согласился Прыгун. – Можно прикрепить нить к земле, чтобы можно было улететь не слишком далеко и в случае чего вернуться. Признаюсь, я тогда не подумал о птицах. Не сообразил, что на такую вышину могу взобраться не я один. Вот дурак. На нити хорошо лететь по воздуху, если бы не разные неожиданности.

– А на моей родине через реки переправляются на лодках, – сказала Милли. – Но прежде лодки заколдовывают, чтобы чудовища не приставали.

– А как сделать лодку? Ты знаешь? – спросил Прыгун.

Спросил он у Милли, но паутина на плече Дора все равно перевела – чем больше неодушевленные предметы общаются с людьми, тем меньше стесняются.

– Я не знаю. Не девичьего ума это дело.

Выходит, девушки в ее деревне сидят сложа руки? Ну да, сидят сложа руки на берегу, а лодками занимаются мужчины.

– А заклинание против водяных чудовищ знаешь? – снова спросил Дор.

– Наш деревенский заклинатель чудовищ знает. Он все знает. Чудовища от него так и шарахаются.

Дор пожал плечами. Прыгун пожал... Чем? Девушка прехорошенькая, но пользы от нее, как...

– Твой меч устрашит чудовищ, – протрещал паук. – А я могу заарканить их и подтащить под острие.

Дору не хотелось затевать речное сражение, но паук говорил дело.

– А лодка? У нас же нет лодки, – напомнил он почти с облегчением.

– Я могу смастерить суденышко из паутины, – протрещал паук. – И потащить могу, когда волн нет. Мне по силам перетащить лодку через реку.

– Лучше пойди и натяни веревку с этого берега на тот, – вмешалась Милли. – Раз мы с дерева спустились, то и через реку сумеем переправиться.

– Мысль хорошая, – согласился паук. – Еще бы пройти незаметно...

– А мы попробуем отвлечь чудовищ, – пообещал Дор. – И ты пойдешь.

Обсудили подробности и приступили к делу. Насобирали кучу камней и веток. Решили так: Дор будет разговаривать с камнями и ветками, и это станет первым отвлекающим маневром. Потом нашли нескольких жуков дихлофосов. Эти существа и в хорошем-то настроении пахнут нестерпимо, а когда их начинают оскорблять, взрываются фонтаном вони. Вот вам и второй отвлекающий маневр. Прыгун смастерил из шелка несколько крепких веревок. Одну привязал к стволу нависшего над водой дерева, остальные можно использовать вместо лассо.

Когда все было готово, Прыгун начал путь через реку. Под восемью паучьими лапами поверхность воды пружинила, но не раскалывалась. Прыгун скользил по ней, можно сказать, катился.

И вдруг позади него возникла рябь. Громадных размеров отвратительная морда вылезла из воды. Речной змей! Показалась пока только часть головы, но этого хватило, чтобы дорисовать остальное. Ни маленькой лодке не проплыть, ни Прыгуну не пройти! Таких речных змеев охотно брали охранять замковые рвы.

– Эй, урыльник! – крикнул Дор. Чудовище двинуло ухом, но продолжало пристально наблюдать за Прыгуном. Немедленно надо придумать что-нибудь посильнее!

Дор нашел подходящую ветку.

– Ветка, – сказал он, – спорим, урыльнику плевать на твои оскорбления? Он не погонится за тобой.

Чем больше неодушевленных задеваешь, тем резвее они становятся.

– Не погонится? – возмутилась ветка. – А ну-ка брось меня, замарашка!

Дор глянул на себя в воду. Лицо и в самом деле грязное, но умывание придется отложить.

– Лети! – крикнул он и запустил веткой в чудовище.

Ветка плюхнулась почти рядом с башкой змея. Отличный бросок! Вряд ли подросток Дор смог бы так! Чудовище оглянулось. Оно наверняка подумало, что сзади враг.

– Посмотрите на эту мерзкую рожу! – крикнула ветка, покачиваясь на воде. А речные змеи, надо сказать, весьма трепетно относятся к своей внешности. Этой чувствительностью и воспользовалась ветка. – Да с такой рожей, – продолжила ветка, – не по рекам плавать, а в иле сидеть и не вылазить!

Чудовище подняло голову повыше и сердито загудело. Оно не умело говорить по-человечески, но понимало, очевидно, неплохо. Чудовища, питающие надежду на ровную службу, стараются хоть немного обучиться языку работодателей.

– Продуй трубу, не то задохнешься! – крикнула ветка. Оскорбления ей очень нравились. – В ствол моего дерева раз врезался один безмозглый гудила – вот так же загудел.

Змей кинулся на ветку. Трюк удался! Но по воде снова пошла рябь. И рябь эта устремилась в сторону Прыгуна. Прыгун бежал изо всех сил, но у чудовищ сил было не меньше.

Значит, время приступать к следующей шутке. Дор ухватился за привязанную к дереву нить, подтянулся и скользнул над водой.

– Рыло-мыло! – крикнул он. Не голова, а головы выскочили из воды – зубастые, огнеглазые бугры на искривленных шеях.

– Не поймаете, кислые мины! – Кислые мины – это такие круглые растения, пахнущие маринованными помидорами и огурцами. Кислые мины весьма полезны во время военных действий, потому что любят взрываться.

Несколько чудовищ все-таки попытались поймать Дора. Они помчались вперед, оставляя за собой белые буруны.

Дор скользнул назад и прыгнул на берег.

– Сколько же их там? – спросил Дор, изумленный числом чудовищ.

– Ровно столько, чтобы ты мог победить, – ответила вода. – Так уж заведено.

По магическим законам все правильно. Но надо попытаться, ведь Прыгун в опасности. Волшебник не имеет права опускать руки!

Дор поднял жука-дихлофоса, скатал его в шарик и швырнул в сторону удаляющегося паука – паук прошел уже больше половины реки и не терял скорости. Рассерженный жук бухнулся в воду и взорвался. На чудовищ напал неудержимый кашель, и они стали разбегаться. Дор кинул еще три вонючих шара, на всякий случай. А Прыгун тем временем скользил все дальше.

Милли тоже участвовала. Она прыгала у самой воды, размахивала руками, дразнила чудовищ. Ее великолепные формы не могли не привлечь чудовищ. Дор вдруг почувствовал себя немного чудовищем. Или вроде того. А чудовища слишком оживились.

– Отойди, Милли! – предупредил Дор. – У них длинные шеи!

И чудовища незамедлительно этим воспользовались. Одно так и вылезло вперед, открыв пасть. Слюна текла по выступающим рядам зубов; жестокие глазки постреливали молниями.

Милли остановилась. Она страшно испугалась, но не завизжала, не затопала ногами. Странно! А, понятно! Раз она только что дразнила чудовищ прыжками и криками, то теперь, чтобы чувств5-валась разница, непременно должна была остолбенеть.

Дор потянулся за мечом, который, как известно, висел у него за спиной. Он выхватил меч, но не удержал. Острие вонзилось в землю.

– Ай! – вскрикнуло острие. Герой стоял перед змеем с поднятой рукой, в которой не было никакого оружия.

Чудовище как будто удивилось. Потом насмешливо фыркнуло. Дор наклонился за мечом. Зубастая морда наклонилась, чтобы сжевать Дора.

Дор подпрыгнул, перемахнул через голову громадины и заехал чудовищу левым кулаком в ухо. Приземлился, крутанулся, схватил меч, но не ударил, а наставил змею в глаз. При виде сверкающего острия глаза чудовища подернулись тоской.

– Я не собираюсь отвечать жестокостью на жестокость, – промолвил Дор. – Я не слаб, а благороден.

Сияющий конец острия словно заворожил чудовище. Оно замотало башкой и дернулось назад. А воин, наоборот, сделал шаг вперед, держа меч перед собой. Секунда – и чудовище исчезло под водой.

Другие чудовища благоразумно остались в стороне. Они рассудили, и справедливо, что существо с мечом владеет какой-то магической силой. А Дор уяснил закон, давно известный его нынешнему телу: чтобы обескуражить войско, надо победить командира.

– Воина храбрее я в жизни не встречала! – воскликнула Милли и захлопала в ладоши. Какое у нее радостное тело! Совсем не такое, как у будущей Милли, гувернантки и хлопотуньи. Почему она так изменилась?

Потому что провела восемь веков среди призраков! Юношеская живость угасла под грузом многовековой трагедии.

Но и с ним самим тоже что-то случилось. Как отважно он бросился в бой с чудовищами! Как легко обратил их в бегство! Милли в опасности – и он, не рассуждая, хватается за меч. Ни капли не похоже на прежнего робкого мальчишку. Может, именно тело надо благодарить? Тело, которому не в новинку воевать, для которого обратить вспять десяток чудовищ – пара пустяков.

Какой человек владел этим телом раньше? Куда он девался? Вернется ли он, когда Дор покинет прошлое? Раньше Дору казалось, что тело глуповато, но теперь он понял: у этой горы мускулов есть преимущества, восполняющие недостаток ума. Вполне возможно, тело никогда ничего не боялось, потому что могло справиться с любым врагом, с любой опасностью.

Опять блоха! Укусила в правое ухо! Забыв, что держит в руке меч, Дор чуть не снес себе голову. Он устрашил чудовище, а с какой-то надоедливой блохой справиться не может! Надо срочно отыскать какой-нибудь дустовый куст!

– Гляди, паук уже на той стороне! – крикнула Милли.

Ура! Уловки помогли! Может, чудовищ и было более чем достаточно, но Дор выступил против них во всеоружии.

Дор приблизился к дереву, к которому Прыгун прежде привязал нить. Теперь нить постепенно натягивалась, потому что паук трудился на противоположной стороне, укрепляя другой конец. Вскоре звенящая нить натянулась от берега к берегу, от дерева к дереву. Только над серединой реки она слегка провисала. Это была необычайно толстая нить, но и она становилась невидимой через несколько метров.

– Теперь при помощи рук можно перебраться, – сказал Дор, но тут же усомнился.

– Ты можешь, а я не могу, – возразила Милли. – Ты мужчина, храбрый, сильный, закаленный, а я девушка слабая, беззащитная. Да мне ни за что...

Знала бы она, кто он на самом деле!

– Я понесу тебя.

Он поднял девушку, посадил на ветку, подтянулся, используя всю силу мускулов, встал на канат, отыскал точку равновесия и подхватил прекрасную ношу.

– Что ты задумал! – крикнула она и взбрыкнула ножкой. Какие у нее чудные ножки, и как мило она брыкается! Наверняка существует целая наука брыкания: ноги должны быть согнуты в коленях, ступнями следует взмахивать не слишком быстро, тогда ножки хоть и мелькают, но их можно разглядеть. – Мы же упадем в воду!

– Если упадем, то поплывем, – ответил он и пошел вперед.

– Сумасшедший! – в ужасе крикнула она.

«Ты сумасшедший?» – спросил внутренний голос. Невозможно пройти по канату без магической помощи, но сейчас шел не Дор, а чье-то могучее всесильное тело.

И это варварское тело блестяще умело балансировать. Неудивительно, что волшебный Ксанф отступил перед волнами обыкновенного нашествия. "Такая сила способна соперничать с любой магией.

Милли затихла. Испугалась, что они упадут в воду. Дор шел и с каждым шагом все больше удивлялся. Чем больше он узнавал это тело, тем меньше в нем оставалось страхов. Высота, к примеру, ему уже нипочем. Неуверенность рождается от страха, а от уверенности исходит сила. Чудесным образом возмужав телом, Дор постепенно крепчал духом.

А новая беда не замедлила явиться. Крупные безобразные птицы появились из-за леса и закружились над рекой. Для птиц они были, пожалуй, слишком велики.

Причудливая стая немного покружилась. Наконец птицы заметили идущих по канату. Одна из них издала победный клич. Птицы развернулись и устремились к ним.

– Гарпии! – взвизгнула Милли. – Мы погибли!

Дор не мог вытащить меч, потому что обе руки его были заняты. Змеи мелькали в воде там и сям. Караулили. Пока человек идет по канату, он непобедим, но стоит ему упасть в воду... А в воду он непременно упадет – потянется за мечом, уронит ношу, потеряет равновесие. Положение отчаянное!

Размахивая грязными, дурно пахнущими крыльями, гарпии подлетели ближе. Вот уж грязнули! Сальные курицы с женскими головами и грудями. Но ни капли очарования: лица как у ведьм, груди безобразные. А голоса – хриплые, сиплые! На лапах – громадные шершавые когти.

– Вот так находка, сестрицы! – гаркнула главная. – Хватай их! Бей!

Стая с ликованием устремилась вниз. Полдюжины когтей вцепилось в тело Милли. Милли закричала, задрыгала ногами, замотала головой, растрепав кудри, – бесполезно. Гарпии вырвали ее из рук Дора и подняли в воздух.

Новая туча ринулась на Дора. Лапы сомкнулись на его руках, на икрах, на бедрах; рвали за волосы, тащили за пояс. Хорошо, что когти у этих тварей целые, не обломанные. Острые обломки когтей наносят жертвам глубокие раны. Лапы сомкнулись, как наручники. Зловонная стая захлопала крыльями и поднялась в воздух. Дора они, конечно, захватили с собой.

Гарпии пролетели над рекой, потом над лесом, так низко, что верхние ветки едва не исхлестали спину Дора. Он увидел внизу обширную расщелину. Гарпии как раз туда и направились. Но это не Провал. Расщелина гораздо уже и напоминает ту, через которую он перелетел на волшебном ковре. А может, это она и есть? Нет, та в другом месте, и форма у нее иная. Стенки расщелины были продырявлены сверху донизу. В этих пещерах и селились гарпии. Дора затащили в самую большую пещеру и бесцеремонно швырнули на грязный пол.

Дор встал и отряхнулся. Милли рядом не было. Очевидно, ее бросили в другую пещеру. Если между пещерами нет коридоров, а их наверняка нет, потому что гарпии лучше летают, чем ходят, пешком к Милли не пробраться. При нем его меч, но глупо надеяться победить всех тварей в этом идиотском городе гарпий. Почему гарпии не отняли меч? Знали, что в куче непобедимы, потому и не стали утруждаться? Или просто не поняли, что это за штуковина – ведь меч спрятан в обыкновенских ножнах – висит за спиной у их жертвы? Последнее более вероятно. Теперь Дор понял: за спиной – самое надежное место! Только бы не выдать каким-нибудь неосторожным движением, что при нем есть оружие. Плохо, если гарпии собираются прямо сейчас приготовить из него завтрак. Тогда придется действовать быстро, не раздумывая.

И он понял еще кое-что о жизни героев: опасностей в их жизни куда больше самой жизни, а уж от сумеречных мелодий просто в ушах гудит. Прежнему Дору, не герою, такие неприятности и не снились!

Гарпии улетели, оставив его на попечении какой-то жуткой старушенции.

– Ай да крепкий малый попался! – кудахтнула старуха, тряхнув жирными волосенками. – И зубки крепкие, и ручки сильные, и с лица красавчик. Как раз впору.

– Для чего это впору? – спросил он воинственнее, чем хотел. Потому что испугался.

– Впору для цыпленочка моего, Гарной Горпыны, королевы гарпий. Сейчас мужчинка нам нужен, а хищник подождет, хищничек – в другой раз.

– А что вы сделали с этой... с девушкой? – спросил он, решив не называть имени. А то гарпии поймут, что они знакомы, и подумают, чего доброго, что они жених и невеста, и станут терзать Милли, чтобы удержать его. Чудовища и должны вести себя именно так – чудовищно.

– Барышню подрумяним на огоньке, милок, на ужин, – хихикнула ведьма. Значит, он не ошибся: Милли ждет страшная участь. – Это лакомый кусочек! Подрумяним непременно, если не согласишься.

– Но с чем я должен согласиться? Чего ты хочешь?

– Фу-ты ну-ты, дитятко-то из себя не корчи, мой сахарный. Ступай в гнездо!.. – И, расправив мерзкие крылья и овевая несчастного ужасной вонью, гарпия стала надвигаться на него. Он пятился до тех пор, пока не оказался в соседней пещере, то есть пещерном коридоре.

Значит, коридоры между пещерами все-таки есть.

Но этот коридор оказался таким низким, что пришлось опуститься на четвереньки и ползти. Дор пополз, завернул за угол и очутился в большой пещере с куполообразным потолком. Наконец можно встать в полный рост.

Перед ним стояла новая гарпия, но совсем не похожая на своих жутких соплеменниц. Молодая, с блестящими гладкими перьями, с отполированными когтями, с лицом и грудью милой девушки. И чистая! Прическа уложена локон к локону. Если среди волос и виднелись перья, то это были шелковистые перья. Такой красивой гарпии Дор еще не встречал. Такая ему и не снилась.

– Так вот кого мне маменька отыскала, – страстно прошептала Горпына. И в голосе – никаких хрипов-сипов!

Дор осмотрелся. Пещера была пуста, если не считать большого гнезда посредине, сделанного из мягчайших перьев. Оно манило к себе, как волшебная пенистая ванна. Пещера открывалась в пропасть. Даже если бы удалось убежать, Милли ему не спасти. Вряд ли может спуститься по каменной стене тот, кто так любит вопить и брыкаться.

– Обожаю тебя, – снова прошептала Гарная Горпына. – Маменька собиралась найти мне жениха, а я сомневалась, но теперь вижу, что вкус у нее отменный. А то досталась бы я какому-нибудь грифону. С маменькой так и случилось когда-то.

– Грифону? – рассеянно спросил Дор. Нет ли здесь какого-нибудь другого выхода – вот что его интересовало. Прокрасться по коридору, отыскать Милли...

– Ну да, мы, гарпии, – наполовину люди, наполовину птицы, – объяснила красавица. – Своих мужчин у нас нет, и мы ищем среди соседей.

Дор и не знал, что среди гарпий нет мужчин. В его дни как будто были. Правда, он никогда этим особо не интересовался. Видел, конечно, что гарпии-дамы всегда летают без гарпиев-господ. Ну и что, может, господа отдыхают, а дамы занимаются хозяйством. Таков их удел. Впрочем, не об этом сейчас надо думать.

И вдруг его осенило:

– Гнездо, отвечай, как лучше отсюда выбраться?

– Услужи гарпии, – ответило гнездо, вздувая нежные перышки. – Женихов они не убивают, разве что уж очень оголодают.

– Но чего она хочет? – спросил Дор.

– Иди сюда, – прошептала гарпия, – и узнаешь, мой лакомый, чего хочет гарпия.

– Как бы отсюда выйти, – пробормотал Дор.

– А я еще не решило, как перейти реку, – пожаловалось колечко.

– Что это у тебя? – спросила Горпына, слегка расправив крылышки. Перья под крыльями у нее были столь же белы, как на груди, и, может быть, столь же воздушны.

– Это волшебное кольцо. Все желания выполняет, – объяснил Дор, надеясь, что не слишком преувеличивает. Он не придирался к промашкам волшебного кольца, потому что слабо верил в собственные волшебные силы.

– Мне всегда хотелось иметь такое кольцо. Дор снял кольцо.

– Возьми, – сказал он. – А я хочу спасти Милли. – Вот и проговорился!

Горпына схватила кольцо. У гарпий вообще хватка что надо.

– Ты ведь не гоблинский шпион? А то у нас ведь война с гоблинами. – Вот так новости!

– Наоборот, я убивал гоблинов. Они напали на нас.

– Молодчина. Гоблины – наши заклятые враги.

Ему стало даже интересно:

– Но почему вы враждуете? И вы чудовища, и они чудовища. Чудовища должны дружить.

– Мы и дружили, но только давно это было. Потом гоблины обманули гарпий. И началась война, которая длится до сих пор.

Он присел на край гнезда – ив самом деле мягче пены!

– Забавно. А я думал, только люди воюют.

– Мы же в родстве с людьми, ты знаешь, – сказала Горпына.

Необыкновенная гарпия. Необыкновенно милая. И так чудесно пахнет, кажется, розами. Может, они только к старости дичают?

– Многие с вами, людьми, в родстве, – продолжила она. – Кентавры, водяные, фавны, оборотни, сфинксы. Всем им, как и человекам, свойственно воевать. Хуже всего лжелюди – тролли, великаны, эльфы и гоблины. У них есть армии, и время от времени они выступают в опустошительные походы. Переняли бы у вас, у людей, ум, любознательность, любовь к искусствам, – так нет же, подхватили самое худшее – буйство и жестокость.

Какая же она умная!

– А вот если бы вы унаследовали от нас, людей, не головы, а другие части тела, если бы головы у вас были от грифонов, а кое-что пониже – от людей, то...

– То легче было бы предаваться любви, – рассмеялась она рассыпчатым смехом. – По мне лучше ум, какие бы от него беды ни шли.

– А как же началась война между гоблинами и гарпиями? – спросил Дор.

Горпына глубоко вздохнула. Груди у нее были такие красивые, что он даже загордился: вот что можно взять у людей!

– Это длинная история, красавчик. Иди сюда, склони голову ко мне на крыло. Я буду счищать грязь с твоего лица и рассказывать.

Он рассудил, что это не опасно. Крыло оказалось твердым, гладким и упругим и пахло чистотой.

– Давным-давно, когда Ксанф только родился, – начала Горпына сладкозвучным голосом, – когда все, что в нем жило, только начинало размножаться, являя на свет те волшебные комбинации, кои столь известны в наши дни, мы, полулюди, испытывали друг к другу подлинное душевное влечение. – Горпына прикоснулась языком к его щеке. Так вот как она собирается счищать с него грязь! Сначала Дор хотел воспротивиться, но передумал. Честно говоря, это даже приятно. – Люди из Обыкновении, – продолжала Горпына, – настоящие мужчины, навещали Ксанф, убивая и разрушая. – Легкий щипок за ухо. – И мы, полулюди, вынуждены были помогать им, просто чтобы выжить. Гоблины жили тогда по соседству с гарпиями – или гарпии по соседству с гоблинами? Иногда они жили вместе, в одной пещере. Гоблины днем спали, а ночью охотились, а гарпии – наоборот, днем охотились, а ночью спали. Поэтому спальных мест всегда не хватало. Но гоблинов становилось все больше, но число гарпий росло. И вот уже стало мало места. – Ведя свой рассказ, Горпына прикоснулась губами к его губам. Какие мягкие и сладкие! Если бы он не знал, что она просто счищает грязь, мог подумать, что это поцелуй. – Некоторые из наших наседок просто покинули пещеры и стали вить гнезда на деревьях. – Она принялась очищать вторую половину лица. – Но алчные гоблины рассудили так: чем меньше будет гарпий, тем больше останется места для гоблинов. И они устроили настоящий заговор против простодушных гарпий, то есть гарпиев, наших мужчин. Гоблинши, среди которых в те времена попадались весьма миловидные особи, стали соблазнять гарпиев. Гоблинши увлекали их своими... своими...

Горпына прервала рассказ. Крыло ее вздрагивало, рассказ взволновал ее. Но и Дору было не легче: ее грудь оказалась рядом с его щекой. Слушать теперь оказалось очень нелегко. А Горпына собрала все силы и продолжила:

– ...увлекали гоблинши наших гарпиев своими руками и ногами. В те времена наш род еще не так далеко ушел от людей, и гарпии-мужчины помнили и вожделели к так называемым настоящим девушкам, хотя уже в те времена так называемые человеческие девушки испытывали к гарпиям только отвращение. Когда гоблинские дамы, они и не дамы вовсе, но я грубых слов не признаю... когда эти гоблинские дамочки соблазнили наших петушков... о, до чего глупы мужчины!..

– Глупы, – согласился Дор, чувствуя себя и в самом деле глупо в такой близости от ее груди. Среди женщин круглых дур куда больше, но глупо доказывать это женщине.

– Мы потеряли наших мужчин и озлобились. Вот почему люди считают нас грубиянками. А нам попросту не с кем быть нежными.

– Но это ведь только одно поколение, – возразил Дор. – Одних петухов увели, но наверняка родились новые.

– Не родились. Дети попросту перестали рождаться. Мужчин у нас и в лучшие времена было не очень много, а тут и они исчезли. Гарпии старели, горечь все больше пропитывала их, никому они были не нужны. Стареющая гарпия в холодном гнезде – что может быть хуже!

Она закончила умывание. Он не сомневался, что лицо его сейчас просто сияет чистотой.

– Но почему же гарпии не вымерли? – задал он вполне закономерный вопрос.

– Мы находим женихов среди соседей. Приходится. Иначе род гарпий действительно ждала бы смерть. Первая гарпия родилась в правремена от связи человека с грифоном. Люди и грифоны – вот кто мог бы нам помочь. Но все гораздо сложнее. Ни человеческие мужчины, ни грифоны обычно не склонны вступать в брак с гарпиями. И нам не всегда удается увлечь их к любовному источнику. А от смешанных браков рождаются, увы, гарпии только женского пола. Гарпий может родиться только от гарпия. А пока мы просто орава уродливых куриц.

Любопытнейшая история! Любовные источники, оказывается, и в самом деле существовали. Напившийся из такого источника впадал в любовное безумие и овладевал первым попавшимся существом противоположного пола, но часто и совсем чуждого вида. Многие существа в Ксанфе обязаны своим рождением именно этим источникам. Но прекрасные помеси обычно не повторяли родительских ошибок, держались подальше от коварных источников и находили себе пару среди своих соплеменников. К счастью, только свежая вода обладала волшебной силой. Ведь какой соблазн для шутников – подлить такой водички в чашу друга! Но гарпиям, которые не всегда могли подманить возможного жениха к источнику, это доставляло определенные трудности.

Тело Горпыны дрожало от гнева, в голосе зазвучали сварливые нотки, столь обычные для старых гарпий:

– Вот что проклятые гоблины сделали с нами! Вот почему мы ненавидим их и вот почему воюем с ними! Мы хотим уничтожить всех их мужчин, как они уничтожили наших. Мы отомстим! Мы уже собираем армию и вербуем союзников среди наших крылатых собратьев. Род гоблинов исчезнет с лица ксанфской земли!

Дор уже понял, для чего гарпии притащили его.

– Я сочувствую вашей беде, – сказал он, – но ничем не могу помочь. Мне слишком мало лет. Меня даже мужчиной нельзя назвать.

– А Горпына посмотрела на него с удивлением: с виду – настоящий мужчина.

– Я вырос в считанные минуты, – объяснил он. – Но на самом деле мне всего двенадцать лет. Среди людей я считаюсь ребенком. Но мне надо помочь Милли.

Горпына задумалась.

– Если тебе двенадцать лет, то наши действия – не что иное, как запрещенное законом совращение малолетнего. Поступок весьма предосудительный. Тогда ты просто... подаришь мне кольцо. Идет? Может, с его помощью я смогу снести яйцо.

– Сможешь! Сможешь! – с жаром воскликнуло кольцо.

– Я в общем-то и не очень хочу замуж, – сказала Горпына, примеряя кольцо. – Но мамаша настаивает. Ступай за своей подружкой, хотя зачем она тебе нужна, такому желторотому. Пойдешь направо. Она в четвертой пещере.

– Благодарю. А мама не воспротивится... если я уйду?

– Только если я дам знать. А я не дам знать... если кольцо действительно волшебное.

– Кольцо волшебное, но его нельзя торопить...

– Беги. Не видишь, что ли, – разрешаю.

И он побежал... А вдруг у нее не хватит терпения возиться с кольцом? А вдруг вообще передумает? А вдруг... кольцо и в самом деле волшебное! Тогда среди гарпий скоро появится цыпленок-пацаненок. Как бы там ни было, а ему надо бежать.

Дряхлая гарпия посмотрела на него подозрительно, но пропустила. Он пошел вправо, отсчитал четыре пещеры и увидел Милли – взлохмаченную, но живую и здоровую.

– Дор! – воскликнула она. – Я знала, что ты меня спасешь!

– Еще не спас, – возразил он. – Я отдал то болтливое кольцо, чтобы пробраться к тебе.

– Бежим! – крикнула Милли. – Кольцо не поможет – оно кругом врет.

«На то оно и кольцо», – подумал он. Но выхода не было. Эта пещера, как и другие, обрывалась в пропасть.

– Отсюда так просто не выберешься, – сказал он. – У нас же нет крыльев. Поэтому гарпии нас и не особо стерегли.

– Меня собирались изжарить, – мрачно сообщила Милли. – Съесть на ужин. Уж лучше в пропасть...

– Тебя просто пугали. Чтобы принудить меня кое к чему, – успокоил ее Дор. И сразу засомневался – а вдруг и в самом деле собирались? Если, угрожая ей, они хотели запугать его, то зачем бросили их в разные пещеры? Нет, с гарпиями шутки плохи.

– Принудить? Но к чему?

– А, пустяки, я все равно не смог бы... У него теперь тело мужчины, а раз так, то вполне возможно...

– Чистое! – воскликнула она, взглянув на его лицо.

– Это... я умылся.

Милли прищурилась. Что-то ее смутило. Беда с этой женской проницательностью!

Дор присел на корточки около дверной дыры и ощупал стенку снаружи. Но, увы, не нашел ничего, что помогло бы им выбраться. Скала была твердая и гладкая, как стекло, и расстояние до земли – ужасное. Вокруг летали гарпии. Одни покидали жилище, другие возвращались. Крылья, крылья. Пешком здесь не ходят. Надежды на спасение нет!

Будь на скале выступы, пленники все равно не смогли бы подняться. Для этого надо держаться двумя руками. Милли оказалась бы без поддержки. И конечно, стала бы кричать, дергать ногами, мотать головой – и свалилась бы. В пропасть. Подъем по скале по плечу только настоящим мужчинам.

«А ты разве настоящий мужчина?» – ехидно спросил внутренний голос.

Горпына сказала, что гарпии когда-то делили жилища с гоблинами. Гоблины летать не умеют. Умеют ли они лазать по скалам? Вряд ли. Гоблины наверняка входили и выходили пешком. По каким-то проходам или тропам. Предположим, эти проходы были уничтожены после размолвки с гоблинами...

– Стены, существуют ли тайные проходы гоблинов?

– Стены здесь ни при чем, – хором ответили стены.

– Гоблины не жили в этих пещерах? – разочарованно спросил Дор. Неужели Гарная Горпына солгала? Или гоблины и гарпии раньше жили в других пещерах, а уже потом, после ссоры, гарпии переселились в эти?

– Ошибаешься, – ответили стены. – Эти пещеры выдолбили сами гоблины. Выдолбили, обжили, а потом войну учинили.

– Как гоблины входили и выходили?

– Через потолок.

Ну конечно! Неодушевленные предметы, страдающие недостатком воображения, если и отвечают на вопросы, то отвечают буквально. Он спросил у всей пещеры, но при этом произнес слово «стены» – стены и отозвались.

– Потолок, ты скрываешь гоблинский проход?

– Скрываю, – ответил потолок. – Надо было сразу спросить у меня, и ты избежал бы возни с этими глупыми стенами.

– Почему проход невидим?

– Гарпии залепили его навозом. Это всем известно.

– Вот откуда вонь! – воскликнула Милли. – Строят из собственных какашек!

– Скажи, куда бить, чтобы открылся проход? – спросил Дор, приготовив меч.

– Сюда, – указал потолок.

Дор ткнул мечом и пошевелил им в дыре. Бурый кусок упал на пол. Дор продолжал тыкать. Еще один кусок упал и еще. Вскоре открылся проход. Из дыры потянуло вонью.

– Свежим ветерком повеяло! – каркнули вдали.

– Ничего себе свежий, – скривился Дор.

Пленники уже немного привыкли к стоячему удушливому воздуху пещер, но порыв зловонного ветерка заново поразил их ноздри. Немудрено, что гарпии сразу почуяли перемену.

Старая курица влетела в пещеру.

– Караул! – каркнула она. – Арестанты пытаются убежать! Через старую гоблинскую дыру!

Дор встал с мечом на пути стражницы. И, не имея возможности расправить крылья, плохо держась на лапах, гарпия вынуждена была отступить.

– Лезь в дыру! – крикнул Дор Милли. – Беги!

– Я боюсь! – крикнула Милли. – А вдруг там полушки!

Полушки – это такие злобные насекомые. Они в несколько раз злее, чем их тетки двушки. Полушки любят нападать в темноте.

Вслед за старой курицей набежали и другие. Меч гарпий охладил, но не прогнал. В этой тесноте было особо широко не размахнуться, но Дору и не хотелось убивать. Гарпии все-таки наполовину люди и какие-никакие, но женщины.

Как же поступить? Впереди толпятся гарпии. Позади в нерешительности топчется Милли. В потолке зияет дыра. Тут и говорящие стены не помогут. Это ловушка. Можно сколько угодно удерживать гарпий, размахивая мечом, но убежать нельзя. А если гарпии начнут ломиться еще и со стороны Провала, то вообще хоть ложись и умирай: два выхода он охранять не в силах. Милли не помощница. Усталость сделает свое дело – снова гарпии одержат верх.

– Милли, беги через дыру! Ну хоть попытайся!

– Зря! Зря! – закаркали гарпии. – Проход нам известен! Закрыт он, закрыт! Не убежишь!

С какой стати они разоткровенничались? В этой дыре беглецов легче было бы изловить. Гарпии наверняка обманывают.

Милли закричала. Дор оглянулся – с потолка спускалось громадное мохнатое существо! Сверкнули зеленые фонари. Прыгун! Пришел на помощь, как всегда.

– Паутину я не смог развесить, – объяснил паук. – На голой скале меня бы сразу заметили. Поэтому я и решил проникнуть через дыру в потолке.

– Но гарпии же охраняют...

– Охраняют. Но в дыру не полезли. Побоялись полушек.

– А ты как же?

– Полушки – просто насекомые, а я был голоден. На вкус они ничего.

Конечно, пауку по силам справиться с большими насекомыми. Но гарпии куда сильнее!

– Если дыра для нас закрыта... – начал Дор.

Прыгун прицепил одну нить к Милли, другую к Дору:

– У меня хватит нити, чтобы спустить вас на дно расщелины, но вы должны согласиться на мои условия. Вам придется то раскачиваться, то скользить. Если вы будете делать так, птицам не удастся вас поймать.

– Я не смогу раскачиваться и скользить! – замахала руками Милли. – У меня ни мускулов нет, ничего...

«Кое-что у Милли все-таки есть», – глянув на девушку, мысленно возразил Дор.

– Я помогу тебе спуститься, – пообещал он и замахнулся мечом на осмелевших гарпий.

– Если ты собираешься спускаться самостоятельно, то тебе понадобятся обе руки, – возразил Прыгун. – Лучше сделаем так. Я перепрыгну на ту сторону и протяну нить через расщелину. Ты воспользуешься именно этой нитью. Тогда и Милли сможешь удержать. К тому же в центре расщелины раскачиваться будет легче, чем у самой стены: меньше опасность удариться о камни. Но придется поболтаться между небом и землей.

– Я согласен, – кивнул Дор. – Ты будешь плавно ослаблять свою нить, и мы будем медленно снижаться. Но в самом начале нить должна быть натянута как струна.

– Постараюсь, хотя это и нелегко. Вы вдвоем весите немало.

Дор пугнул мечом очередную дерзнувшую приблизиться гарпию.

– Милли станет у выхода, – сказал Дор, – и сообщит мне, когда будет готово. Ты дашь ей знак с той стороны.

– Согласен, – протрещал Прыгун, подбежал к краю скалы и нырнул в бездну. Гарпии снаружи разлетелись с громким криком. Такого громадного паука они видели впервые. А громадного паука, перепрыгивающего через Провал, – подавно.

– Прыгун сигналит! – крикнула Милли.

Дор в последний раз замахнулся на гарпий, повернулся, схватил Милли в охапку и шагнул со скалы... Левой рукой обнимает Милли, в правой все еще держит меч... Ой! ЗАБЫЛ УХВАТИТЬСЯ ЗА НИТЬ!

Они рухнули в пропасть.

Милли закричала, взмахнула ногами, залепила волосами его лицо...

Рывок... и нить натянулась! Держаться и не надо было. Паук позаботился заранее: один конец нити прицепил к одежде Дора, а другой – к центру главной нити, протянутой через расщелину. Дальновидность Прыгуна снова спасла им жизнь. А Дор так увлекся отпугиванием гарпий, что не обратил внимания на эту маленькую операцию.

Слегка покачиваясь, они заскользили по нити над пропастью. Гарпии летали вокруг, каркали, но не трогали. Боялись меча.

Так они проскользнули над расщелиной и быстро приблизились к противоположной стене. Нить слегка провисла, поэтому они не врезались в стену, но все же она оказалась так близко, что Дору пришлось оттолкнуться ногами. Заскользили в обратную сторону. И опять вперед. А нить тем временем провисала все больше, постепенно приближаясь ко дну расщелины. Когда они в конце концов перестали скользить, нить провисла уже до половины.

Гарпии тем временем навели в своих рядах кое-какой порядок и стали набрасываться на Милли и Дора, пытаясь ухватить их когтями. Наверняка хотели развить прежний успех над рекой.

Но на этот раз в руке у Дора был меч. Дор размахивал им изо всех сил. Гарпии отлетали, злобно каркая и теряя перья. К тому же непрерывное скольжение и раскачивание сбивало их с толку. Но они не сдавались.

Стоя на противоположном краю, Прыгун управлял нитью, как это умеют только пауки, и постепенно опускал ее. Чем ниже опускалась нить, тем злее становились гарпии.

– Не пускайте их на дно! – каркнула какая-то гарпия. – Внизу противник!

Дор приуныл: внизу ждет какая-то новая беда. Из огня да в полымя! Хорошо, что гарпии не перервали главную нить. А может, хотели, да передумали. Он надеялся, что еще пригодится им. И Милли, если шлепнется на дно пропасти, будет уже не такая вкусная. «Ну-ка брось эти мысли!» – приказал себе Дор.

Дно расщелины совсем близко. Каменистое, узкое, изогнутое, в выбоинах. Выход найти будет трудно, хотя там, впереди, может ждать любая неожиданность.

Спустились еще ниже. Прыгун маневрировал нитями так, что Милли и Дор теперь скользили не через расщелину, а вдоль нее. Гарпии прямо из себя выходили от ярости.

– Не давайте им приземляться! – визжала самая старая и уродливая гарпия. – Хватайте! Тащите! Поднимайте! Девчонку можете бросить, но красавчика непременно захватить! Непременно!..

Дор отчаянно широко размахнулся мечом. Коготь впился сзади ему в плечо, большущие грязные крылья хлопнули над головой. Милли оглушительно закричала, изо всех сил замахала ногами. Ее локоны так и засверкали в лучах заходящего солнца. Но все было впустую. Дор стремительно поднял меч и отвел руку назад. Острие вонзилось во что-то. Раздался вопль, на секунду заглушивший даже крики девушки, и коготь освободил плечо. Дор опустил меч и увидел на нем кровь. Он снова размахнулся. Гарпии разлетелись, роняя перья. От всего этого ему стало дурно, но он крепился.

Нить резко опустилась. Милли завизжала прямо-таки классически – и они рухнули вниз. К счастью, с не очень большой высоты. Спружинив на тренированных мускулистых ногах, Дор мягко приземлился и осторожно опустил Милли, которую все еще держал на руках. Одежда на ней сбилась. Глянув мельком, Дор не сразу понял, что видит ее тело. Девушка смущенно поправила юбку. Куда и крик по девался.

Громадина с зеленоватым отливом спустилась следом.

– Извините, что уронил вас, – протрещал Прыгун. – Там на меня гарпии налетели. Пришлось отступать.

– Не расстраивайся, – успокоил Дор. – Ведь из пещеры мы убежали.

Гарпии еще летали там и сям, но нападать не решались. Прыгун улизнул прямо у них из-под носа на своей знаменитой подтяжке. Пользуйтесь подтяжками – это удобно!

– С чего это гарпии вдруг оробели? – спросила Милли.

Глупый вопрос, но глупые вопросы очень часто заставляют в конце концов задуматься. Гарпии, осипшие, безобразные, дурно пахнущие – кроме Горпыны, – были не робкого десятка. Почему же теперь они не решались подлететь к каменистому дну?

– Одна из них что-то крикнула о врагах здесь, внизу, – припомнил Дор.

Милли вскрикнула и указала пальцем. По дну расщелины к ним приближался отряд гоблинов.

– Я задержу их, – произнес Дор, наставил меч и сделал шаг вперед. Что сейчас направляет его? Душа или тело? Ясно, что геройские поступки он совершает благодаря этой мощной и умеющей владеть своей мощью горе мускулов. Тело знает, что низкорослых гоблинов можно победить, и это знание дает ему отвагу. Тело двенадцатилетнего подростка, наоборот, медлило бы, превращая его в труса.

– Бежим в обратную сторону, – протрещал паук. – Если будет горка, я помогу подняться. А ты отпугивай гоблинов.

И они побежали на восток. Дор шел последним, устрашая гоблинов, но не отрываясь от своих.

– Это же просто маленькая банда! – каркнула сверху какая-то гарпия. – Управимся! Бей их, подружки!

И гарпии устремились на гоблинов. Вскипел бой, сопровождаемый криками, карканьем, стонами, ругательствами. Вокруг летали перья. Дор помедлил, чтобы полюбоваться, но туча пыли скрыла сражение. Там, внутри, дрались когтями и зубами, дрались немилосердно.

– Посмотрите туда! – протрещал паук.

Милли вскрикнула. Дор оглянулся. С запада приближался новый отряд гоблинов, более крупный. Прыгун приготовился к бою, хотя мог без труда перескочить через гоблинов и убежать вверх по стене, но толпа гоблинов быстро окружила его. Милли не спасли ее крики: не меньше двенадцати гоблинов ухватили ее за руки, за ноги, за волосы.

Дор ринулся на помощь, но не успел: гоблины схватили и его. Он изо всех сил отбивался ногами, но коротыши одолели. «И снова в плену», – подумал он с тоской.

Беспомощных пленников поволокли в сторону востока. В скале неожиданно открылся вход в пещеру. Гоблины толпой повалили туда. Внутри было темно и холодно. Дору показалось, что там какой-то спуск, но вполне мог ошибиться.

Их притащили в пещеру. Там горели факелы. Дор удивился – современные гоблины боятся огня... как огня. Современные гоблины днем и не показываются. На поверхности их вообще раз-два и обчелся. Многое изменилось за восемь столетий.

В дальнем конце пещеры возвышался трон, сделанный из мощных сталагмитов. Словно каменный поток сначала лился, как расплавленный воск, цветными струями, а потом вдруг застыл, образовав скрученную, но впечатляющую массу.

Гоблин-король восседал на троне с наигрознейшим видом. Искривленные черные ноги повелителя трудно было отличить от камня.

– Злоумышленники! – гневно прорычал гоблин. – За дерзкое вторжение в наши владения вас ждет кара!

Милли слабо вскрикнула и попыталась вырваться из гоблинских лап. А гоблинам было, очевидно, просто интересно ее держать. Паук затрещал, но гоблины не ответили. Гоблины не знают паучьего языка. Тогда вперед выступил Дор.

– Мы не собирались покушаться на твои владения, государь, – сказал он. – Мы просто спасались бегством от гарпий.

Маловероятно, что яростный гоблин смилуется, но попытаться стоит.

Гоблин удивленно поднял косматые брови:

– Ты, человек, назвал гоблина государем?

– Назови мне свой подлинный титул, и я буду обращаться к тебе правильно, – пытаясь не выдать своего испуга, предложил воин. Без меча – какой-то гоблин выдернул его у Дора из руки по пути в пещеру – он чувствовал себя голым.

– Я вице-король Пугач. Управляю здешним племенем гоблинов, – пояснил сановный гоблин. – Но обращение «государь» мне вполне по вкусу.

Гоблины-стражники захихикали.

– А вас это обращение, я вижу, веселит! – разгневался на них Пугач.

– Перед тобой, вице-король, очевидно, плут, а не герой. Плут, лишенный чести, боящийся честного боя. Поэтому польстившее тебе обращение пахнет обыкновенным оскорблением.

– Неужели? – рыкнул Пугач. – Так мы сейчас проверим, Крюк. Согласен ли ты сразиться с ним?

Крюк глянул на Дора и попятился. Но дружный гогот приятелей остановил его.

– Гоблину не одолеть человека, даже плута, в одиночку, – сказал Крюк. – Четверо или пятеро на одного – это дело!

– Ну так возьми подмогу! – крикнул Пугач. – Верните человеку меч. Пусть покажет, сколько весит его любезное обращение.

Спесь иногда творит чудеса! Вице-король гоблинов согласен болеть за чужака, только бы подтвердилось, что он действительно «государь».

Меч у него в руке. Это хорошо. Но в бой вступать как-то не хочется. В убийстве вообще нет ничего радостного, а гоблины к тому же так похожи на людей. С виду вроде и отличаются, а гордыня у них ну точно как у людей.

Но гоблины не собирались отступать. Очистили место посреди пещеры. Пятерка гоблинов из братии Крюка шагнула вперед. В руках они держали маленькие дубинки, обломки камней и вообще выглядели решительно. У них просто руки чесались.

И тело воина сказало «да». Дор ринулся на гоблинов, размахивая мечом. Гоблины бросились врассыпную. Он схватил первого попавшегося и так наподдал ему, что тот пролетел по пещере и врезался в стену. Каменный нож раскололся на куски. Грозные взмахи меча не давали гоблинам сплотиться. Какой-то смельчак решил подкрасться сзади. Взмах – и дубинка полетела в сторону. Гоблин получил удар кулаком в живот; меч оставил царапину на его твердой, как камень, голове.

Дор стоял посреди пещеры, но на него никто не нападал. Благодаря силе и ловкости тела он одержал победу, но при этом не убил ни одного гоблина. На душе у него немного полегчало. Груз вины за прежние убийства если и не исчез совсем, то наверняка стал немного легче.

– Так что, государь я или не государь? – высокопарно вопросил Пугач. – Меч остается у тебя, человек. Ты доказал, что имеешь право носить его. Приглашаю тебя и твоих друзей к себе в гости.

Прыгун что-то протрещал.

– Гоблины, кажется, большие любители титулов, – перевела паутина. – Ты правильно сделал, что польстил этому гоблину.

– Я просто подумал, что так обращаются к вождям, – сконфузился Дор.

– И правильно подумал.

Благодаря вежливости Дора они чудесным образом из пленников превратились в гостей. Пугач предложил им великолепную закуску – слизняки в сахаре, салат из полушек, пирожные со вшивой начинкой. Прыгуну понравилось; Дор и Милли пожали плечами.

– Значит, вы сражались с ужасными гарпиями? – спросил Пугач.

Он пытался поддержать светскую беседу и при этом закусывал слизняками. Сначала вице-король слегка настороженно посматривал на Прыгуна, но, увидев, как паук крошит пищу своими мощными жвалами (там, где у других существ челюсти, у пауков – жвала), заметно смягчился. Гоблины считают, что чем яростнее крошишь пищу, тем лучше у тебя манеры. Поэтому, с их точки зрения, Прыгун оказался просто асом хорошего тона. А когда паук полил месиво особой жидкостью, превратил его в кашицу и втянул в себя, гоблины дружно зааплодировали. Прыгун показал высший класс!

– Хорошо, что мы вас спасли, – заметил вице-король, отдыхая после попытки переплюнуть Прыгуна. Как он ни старался, а растворить пищу слюной не сумел.

– Хорошо, – согласился Дор. А мясо полушек оказалось не таким уж противным – даже наоборот, мягким и сочным. Милли тоже, как говорится, раскусила. Она жевала и выплевывала косточки не хуже гоблинов. У нее это получалось даже изящно. Пиршественный стол был просто усыпан обглоданными ножками.

– А с чего это гарпии на вас напустились? – спросил Пугач. – Мы явились к месту боя, потому что услышали шум, и забрали вас, потому что враги гарпий – наши друзья.

– Гарпии хотели... – Дор не знал, как объяснить. – Они хотели, чтобы я сослужил службу Гарной Горпыне, несравненной среди гарпий.

– Несравненной? – спросила Милли, нахмурившись.

Пугач так прыснул со смеху, что ножка, которую он как раз грыз, отлетела к потолку. Гоблины вокруг захлопали столь высокому искусству.

– Несравненная Горпына! – гоготал Пугач. – Так вот какие у них ходы-переходы! Хватают благородного человека, как обыкновенного жеребца! Как же их после этого не бить! Как я тебе сочувствую!

Дор хотел что-то сказать, но посмотрел на Милли и почему-то передумал.

– Гарпия рассказала, что вы, гоблины, – причина их бедствий. Ваши женщины когда-то похитили их мужчин.

– Виноваты гарпии, – возразил Пугач, – а мы попросту отомстили. Когда-то мы жили вместе, но гарпии хотели захватить побольше пространства. Поэтому они напустили на нас ужасное колдовство. С той роковой минуты наши женщины стали подходить к мужским достоинствам с какой-то странной меркой. Отважнейших, красивейших, сильнейших они начали избегать, как чумы. Их стало тянуть к самым слабым, к самым уродливым, к глупым и трусливым. Им они отдавались, от них рождали новых гоблинов. Целые поколения пошли насмарку. А ведь в древности гоблины красотой превосходили эльфов, умом – гномов, силой – троллей, а честью не уступали самому человеку. И посмотри, какими мы стали. Крученые-перекрученые, тупые, трусливые, слабые, вероломные. Пятеро на одного – только так мы побеждаем. Гарпии напустили на нас когда-то эту порчу, и только гарпии могут нас освободить, но гнусные птицы отказываются. Пока гоблины еще кое-что значат в Ксанфе, они будут мстить.

Гоблин открыл сейчас то, о чем умолчала гарпия. Роду гарпий нанесен такой удар, что мир теперь вряд ли возможен. Разве что грифон и человек снова вступят в союз, от которого родится новый гарпий, – но поди поищи такого человека и такого грифона! Значит, война между гоблинами и гарпиями будет продолжаться...

– Но решающее слово за нами, – мрачно произнес Пугач. – Уже собираются племена гоблинов, уже наши братья из подземных пещер – а их тьма и тьма – идут нам на помощь, уже готовятся к битве друзья и родичи. Род гарпий будет вырван с корнем и сметен с лица земли ксанфской!..

Но гарпии и их союзники тоже готовятся. «Надвигается грандиозная битва», – подумал Дор.

Почетным гостям предоставили для ночлега милую темную пещерку со здоровенными крысами для устрашения полушек и дырой в потолке для свежего воздуха. Гоблины как-то излишне горячо настаивали, чтобы гости остались переночевать. Дора это встревожило. Сам Пугач заметил, что гоблины склонны к вероломству. Оставить в живых, разыграть сцену перемирия, назвать почетными гостями, уложить спать у себя в доме, а потом... предать, то есть убить неожиданно... И таким образом насытить свою страсть к коварству. Что будет утром? Выйдут ли они на волю? А может, станут мясным блюдом на пиршественном столе гоблинов? И Пугач намекал, что гоблинам верить нельзя.

Глаза воина и глаза-фонари паука Прыгуна встретились. Гоблины могли подслушивать у стенных отверстий, но паук и Дор поняли друг друга без слов. Надо бежать!

– Похрапывай и постанывай, – тихо приказал Дор полу.

Пол исполнил приказ. Вскоре пещера наполнилась ложными стонами, бормотанием, сопением. В этом шуме потонули все остальные звуки. Дор шепотом переговорил с друзьями.

Ночью – здесь, внизу, темно было всегда, но паук обладал врожденным чувством времени – они стали выбираться. Прыгун утаил от гоблинов свои возможности, поэтому те сейчас и не поставили стражу. Сам вице-король заметил, что гоблины не отличаются большим умом.

Паук подпрыгнул, пролез в дыру и проверил, куда ведет проход. Потом он спустился за Милли и Дором. Пол храпел и бормотал, а беглецы как можно тише пробирались на волю. Шелковая нить еще раз помогла им оказаться на поверхности, залитой сейчас светом луны.

Все оказалось на удивление просто. Но без Прыгуна все было бы невероятно трудно. Без Прыгуна, умеющего видеть во тьме, плести шелковые нити, взбираться по отвесным стенам. Паук невозможное делал возможным.