Замуж за коня

Глава 2. Сваха Жаннет

Первый завтрак закончился не начавшись, второй завтрак никак не мог начинаться из-за гостя. Конь стоял, нависнув мордой над обеденным столом, бросая растерянные взгляды. Жаннет настояла на том, чтобы гость постоял с нами за одним столом. Вернее, конь стоял, а мы сидели. Мы же воспитанные люди, но стоять за столом – это дикость. Ну что ещё можно ожидать от пигалицы с куриными мозгами. Папа подправил немного ситуацию, попросив одного из слуг положить на большое блюдо лучшего овса из личных запасов.

– Мне, право, неудобно, – пробасил Марсель, наблюдая, как все суетятся вокруг него.

Все, кроме меня.

Я, флегматично взирая на бессмысленную возню, пользовалась случаем и ела, пока никто опять не вытащил силой из-за стола, грозя отдать первому встречному, словно надоевший патефон.

– Даже в столице люди не разделяют стол с разумными животными, – подметил наш гость, не решаясь притронуться к ароматному овсу.

– То в столице, – отмахнулась Жаннет, – мы в Остловке придерживаемся более современных взглядов и выстраиваем отношения с разумными животными так же, как с обычными людьми.

– Именно так, – подключился папа, отвлекаясь от своей яичницы, – и передайте его величеству, какие мы прогрессивные.

– Я вынужден спросить, – Марсель прочистил горло, что было похоже на обычное лошадиное ржание, – на самом деле по какой причине вся ваша семья, сэр Миллер, оказалась у парадных ворот города?

Папа тоже прочистил горло и вытер рот салфеткой.

– Это очень непросто объяснить.

– Очень даже просто, – пробурчала я, вспомнив, как быстро папа добежал до ворот со мной на буксире.

– Какой-то час назад мне показалось, что в мою голову пришла дельная мысль о том, как вразумить свою дочь, Глорию, – добавил отец, бросив в мою сторону предупредительный взгляд.

Я откусила тост, в душе ликуя: он остыл! Слава богам! Не пришлось обещать, что пойду с опросом по местным мужчинам, чтобы выяснить, кто из них готов дать мне второй шанс, хотя бы в виде свидания. И поползли бы новые слухи о том, как Глория Миллер ищет себе спутника, чтобы избежать гнева отца и не потерять право на наследство. Рано или поздно Жаннет убедит отца подправить завещание, для верности родив ребёнка. Ребёнку сложно будет отказать. Он маленький и беззащитный, в отличие от меня… Если всучат какому-то дурачку. Или сдадут в монастырь подальше от Остловки. С одними дикими животными в округе.

– Это была гениальная идея! – активизировалась главная вдохновительница всех глупостей моего немолодого отца. – Дело в том, что Глория отказала всем женихам в нашем городе.

– Прямо всем? – удивился наш гость.

– Всем, – подтвердила Жаннет, своим писклявым голоском, что ко мне вернулось желание залить уши воском.

– Городок у вас немаленький, – подметил конь, – женихов должно быть много.

– И их много, но они не устраивают Глорию. Я даже подозреваю, что её вообще не привлекают люди, – громким шёпотом поделилась своим выводом мачеха.

– Я тебя слышу, Жаннет.

– Но я видела, как ты смотрела на сэра Вингельского.

– Вингельдерского, – поправил её конь.

– Между вами определённо проскочила искра, – с ехидной улыбкой заявила Жаннет, проигнорировав правку от гостя.

Мы с конём переглянулись говорящими взглядами: «Искра? – как бы спрашивал мы друг друга. – Да нет же».

– Тебе привиделось. Меня привлекают люди. Без обид, – сказала я, прервав паузу.

– Какие обиды. Меня люди привлекают, если только они способны почесать мне спинку, не задавая лишних вопросов и не заглядывая под круп.

Жаннет засмеялась, углядев что-то для себя смешное в том, что больные извращенцы пялятся на достоинство коня, который и в суд может подать за такое. Я пришпилила мачеху укоризненным взглядом, немного охладив её.

– Не все люди способны понять разумных животных и принять их потребности и границы, – прокомментировал папа, сглаживая атмосферу.

– Но животные в одежде выглядят очень мило, словно дети, – сказала Жаннет, хихикая.

– Разумные животные вынуждены на-а-о-одевать одежду, чтобы не смущаться в присутствии людей, которые пялятся на наши интимные места. Даже если делают вид, что не пялятся, вы всё равно пялитесь, – с недовольством произнёс Марсель, не сводя пристального взгляда с Жаннет. Та чуть не поперхнулась соком, но всё (к несчастью) обошлось.

– Если бы не вызывающее поведение людей, мы бы, разумные животные, не одевали одежду.

– Люди заставляют животных одеваться, потому что сами зажатые и закомплексованные, – процитировала я свою горничную-гномиху, которую не устраивало требование Жаннет брить лицо. Мачеха с первого дня пугалась этой маленькой бородатой женщины, которая не стыдилась своих отличительных от людей черт. – Мужчины и так друг с другом соревнуются: у кого хм… достоинства лучше, а тут ещё и своё превосходство над разумными животными докажи. Что? Это правда. Бэтти так сказала!

– Не оправдывайся, – процедил раскрасневшийся отец, чего не смогли скрыть его пышные усы.

– Тебе-то что переживать, по словам Жаннет никакой конь с тобой не сравниться.

– Глор-рия! – рассвирепел отец. Опять.

– Не я выбирала такую мачеху. И уж тем более не мечтала быть в курсе того, что происходит в вашей спальне. Я переехала в другое крыло, но у Жаннет странное понимание о том, какие темы можно обсуждать с падчерицей.

– Я хотела, чтобы мы подружились. И всего-то! А девочки всегда обсуждают мальчиков, – пропищала в свою защиту Жаннет, похлопав глазками в сторону папы. Будто поднявшийся ветерок от её опахал смог бы потушить ту ярость, которая разгорелась в нём.

– Но не когда твой «мальчик» – мой отец!

Громкое фырканье прервало нашу перепалку, напомнив про гостя.

– Простите, овёс в нос попал, – извинился конь. – У вас очень милая семья, сэр Миллер.

– А у вас есть семья? – ухватилась Жаннет за опасную тему.

– Нет. Лошади не так долго живут, как люди.

– Печально слышать. Тогда возьмите Глорию! – не растерялась мачеха.

– Взять? Куда?

– В жёны! Она проживёт долго, если будете её кормить.

– Да тебе надо на базаре кур да свиней продавать, – не промолчала я.

– Глор-рия.

– Па-ап. Твоя жена сошла с ума, прошу тебя, отсядь от неё.

– Жаннет дело говорит.

– О боги, это заразно! Не слушайте их, сэр Вингельдерский.

– Обычно руки и сердце просят у отца, а не отец предлагает, – смутился Марсель.

– А у меня нет выбора, в Остловке она отвергла все доступные варианты. Осталось пса с почтамта упросить взять её в жёны, – на полном серьёзе ответил папа.

Я потеряла дар речи. Последний раз такое со мной случилось в день смерти мамы – слишком неожиданное событие, которое глубоко шокировало меня.

– Я дам за неё хорошее преданное: мешок золота. И три мешка овса, – накинул сверху отец, понимая потребности потенциального купца.

– Уф-р-р, – выдал гость, покосившись в мою сторону.

А я остолбенела, увидев неподдельный интерес в его взгляде.

– Что скажете? – не выдержала Жаннет.

– Умеете уговаривать. Так и быть, возьму вашу дочь в жёны.

– Ч-что?.. Что вы сказали? – выдавила я. – Сэр Вингельдерский, вы не обязаны им подыгрывать.

– Я никому не подыгрываю.

– Но почему? – столовые приборы выпали из внезапно ослабших рук и упали, противно звякнув о тарелку с недоеденным завтраком.

– Потому что вы первая женщина, которая запомнила и выговорила мою фамилию.

– Это шутка? – От лица отхлынула кровь. Корсет внезапно стал туже обычного.

– Нет.

– Кхм… простите. Что-то мне не хорошо, – обронила я и встала из-за стола, но стоило сделать шаг, как залитая солнечным светом столовая провалилась в кромешную тьму.