Замужем за незнакомцем

Глава седьмая

В окна на кухне Берка Хейзлера стучал дождь. Эмма сидела в удобном кресле, положив ноги на скамеечку. В руке у нее был стакан минералки. Эмма потихоньку успокоилась. Берк приехал к ней, предложил заказать ужин на дом и ждать Дэвида, но у Эммы случился приступ клаустрофобии — она готова была отправиться куда угодно, лишь бы не сидеть дома. Тогда Берк предложил оставить Дэвиду записку и поехать к нему.

— Ты уж меня извини, Берк, — сказала она. — Я как тот мальчик, который все кричал: «Волки! Волки!» У меня нервы на пределе.

— Да не волнуйся ты. Я рад, что хоть чем-то могу тебе помочь.

Берк стоял у плиты, отпивал вино и мешал в кастрюле спагетти. На соседней конфорке булькал соус. На нем был дурацкий фартук с надписью «Поцелуй повара». В кухне было тепло, Эмма приняла болеутоляющее, и ее немного клонило в сон.

— Ты совсем не похож на повара, — улыбнулась она.

Берк погляделся в никелированную лопатку.

— Почему? Потому что у меня морда бульдожья?

— Вовсе она у тебя не бульдожья. Знаешь, а я помню, как ты у меня преподавал на первом курсе. Я тогда влюбилась в тебя по уши.

— Да неужели? — изумился Берк.

— Ты был такой умный, такой загадочный. Мне казалось, что и я тебе нравлюсь, но ты соблюдаешь дистанцию между студентом и преподавателем. А потом ты стал встречаться с моей соседкой.

— Я сразу обратил на тебя внимание, Эмма. И всегда считал тебя удивительно хорошенькой.

— Да ладно тебе! С Натали я ни в какое сравнение не шла. Она была сногсшибательна.

— Я действительно считал, что преподавателям не следует близко общаться со студентами, но Натали было наплевать на правила и условности, — сказал Берк. — Когда я пытался ей что-то объяснить, это было все равно что махать красной тряпкой перед носом у быка. Для нее слова «нет» не существовало.

Эмма почувствовала легкий укол ревности.

— Так она первая обратила на тебя внимание?

— Она обрушилась на меня как лавина. Почему это тебя так удивило?

— Да просто… просто она знала, что ты мне нравишься. Я с ума по тебе сходила, — призналась Эмма.

— Знаешь, если это тебя утешит, скажу честно: за эти годы я не раз пожалел, что поддался соблазну, — вздохнул Берк.

Эмма заметила, как погрустнел ее гостеприимный хозяин. И решила сменить тему:

— Давай я хотя бы на стол накрою. А то сижу тут сиднем.

Берк снял со стены поднос и положил на стол.

— Ни в коем случае! На стол она накроет! Да тебе и из дому-то не стоило выходить.

— Я очень надеюсь, что на следующей неделе смогу выйти на работу.

— Эмма, не торопись!

— Берк, мне уже осточертело сидеть и думать о том, что случилось. К тому же проблемы моих пациентов помогут мне отвлечься от своих собственных.

— Давай обсудим это через пару дней, — твердо сказал Берк.

Берк накрыл ей на подносе, а себе на кухонном столе. И поставил перед Эммой полную тарелку. Он сел и поднял бокал.

— За твое скорейшее выздоровление, — сказал он.

Эмма поднесла стакан к губам и улыбнулась.

— Спасибо, что спас меня. Здесь, с тобой, я чувствую себя гораздо лучше.

— Ну и отлично. Ешь давай.

И они принялись за еду.

— Потрясающе вкусно! — похвалила Эмма.

Берк улыбнулся.

— А что говорит полиция? Как идет расследование? — спросил Берк.

— Адвокат посоветовал нам как можно меньше общаться с полицией. Они подозревают Дэвида.

Берк понимающе кивнул:

— Пока не нашли тело Натали, они постоянно допрашивали меня. Практически преследовали. Но тебе обязательно нужно с ними побеседовать. К тому же, когда я отдал лейтенанту Аткинс твои анонимные письма, она очень ими заинтересовалась. А еще я сказал — надеюсь, ты не будешь против, — что им непременно надо поговорить с Лайлом Девлином.

Эмма отложила вилку:

— Лайл Девлин — это отец Айви?

— Меня спросили, не угрожал ли кто тебе. Я тебе об этом не рассказывал, но после смерти Айви Девлин примчался ко мне, рвал и метал.

— Он обвинял меня? — спросила Эмма.

— Я не хотел тебя расстраивать. Ты и без того ужасно переживала.

Эмма побледнела.

— Ты одобрил мои методы лечения.

— Я этого не отрицаю. И сам говорил об этом Девлину. И все же полиции следовало об этом знать.

Эмма кивнула и снова взялась за еду, но аппетит почему-то пропал. У нее снова потекли слезы, и она стала утирать их салфеткой.

— Эмма, дорогая, извини… — сказал Берк.

Эмма покачала головой:

— Тебе не за что извиняться. Наверное, я просто очень устала. — Она посмотрела за окно, на дождь. — Надеюсь, с Дэвидом все в порядке.

— Он поехал в Нью-Йорк на машине? — спросил Берк.

— Нет, на поезде.

— Как он мог оставить тебя в таком состоянии?

— Вообще-то я была не одна. Мама наняла мне сиделку. Но я сбежала, и она, наверное, обиделась и уехала. Когда я вернулась, ее уже не было.

— Странно, — заметил Берк. — А завтра она вернется?

— Понятия не имею. Может, попросит перевести ее на другое место.

Берк озабоченно взглянул на Эмму.

— И куда же ты отправилась одна? — спросил он.

— Это довольно неприятная история… — Эмма вкратце рассказала об отвратительном свадебном подарке.

— Господи! — воскликнул Берк. — Это что, очередное послание твоего поклонника? Ты выяснила, кто это прислал?

Эмма покачала головой.

— В «Келлермане» такие штучки теперь не продаются. Уже больше года. Вообще-то вещица довольно красивая — серебряное блюдце в форме раковины.

— Большое?

— Да нет, — ответила Эмма. — Как раз… для мышки.

Берк странно посмотрел на нее.

— Нам дарили такую на свадьбу, — сказал он.

И тут раздался громкий стук в дверь. Берк встал, но дверь открылась сама.

— Дэвид! — воскликнула Эмма.

Волосы у него были мокрые, с кожаной куртки ручьями лилась вода.

— Я смотрю, вы тут уютно устроились, — сказал он. — Я получил твою записку, Эмма. Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя выходить.

— Это долгая история. Мне пришлось звонить в службу спасения…

— В службу спасения? — воскликнул он. — Зачем?

— Мне показалось, что в доме кто-то есть. Оказалось, что просто ветром захлопнуло дверь, но я перепугалась. А тут как раз позвонил Берк. Он приехал и забрал меня.

— А что случилось с Лизеттой? — спросил Дэвид.

— Она уехала. Я же сказала, это долгая история.

— У дверей ждет машина. Поехали домой. Если ты хочешь поехать завтра на похороны, тебе непременно надо как следует выспаться.

— На какие похороны? — спросил Берк.

— Ах да, я совсем забыла… — сказала Эмма. — Ты прав. — Она с трудом встала. — Похороны Клода Матиса. Того охотника, который пытался меня спасти. Да, я непременно туда поеду.

Дэвид обернулся к Берку.

— Спасибо, что присмотрел за ней, — сказал он.

— Да, Берк, огромное тебе спасибо, — сказала Эмма. — Ты мне так помог!

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Берк.

— Как прошло интервью? — спросила Эмма, когда они выехали на улицу.

— Отлично, — ответил он.

— Отлично? — повторила она с упреком. — И это все?

— Слушай, мне и так трудно вести машину под дождем.

— Отлично… — буркнула она.

Остаток пути они провели молча. Дэвид едва видел дорогу: дворники не справлялись с потоками дождя, заливавшего машину.

Когда они наконец подъехали к дому, Дэвид просил Эмму не торопиться, хотел помочь ей выйти, но она выбралась сама и раскрыла зонтик. Сделав несколько шагов, она почувствовала у себя на талии его руку. Ей хотелось прислониться к нему, но она не могла. Слишком уж разозлилась на него.

Дома она переоделась в халат.

Дэвид вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.

— Принести тебе лекарства? — спросил он.

— Сама возьму, — холодно ответила она. И, стараясь не морщиться от боли, проковыляла на кухню. Вошел Дэвид в пижамных брюках, достал из холодильника пива.

— Хочешь? — предложил он и ей.

— Нет, — ответила она. — Ты что, забыл, я же беременна.

— Ах да. Извини.

Она добралась до спальни, села на кровать и уставилась на намокшую повязку. Поменять ее сил не было.

Через несколько минут появился Дэвид с бинтами.

— Помочь тебе?

Эмма вздохнула с облегчением и бросила на него быстрый взгляд.

— Это было бы здорово, — сдалась она.

Дэвид присел на корточки и стал разбинтовывать ногу. Эмма наконец немного расслабилась.

— Лизетта тут все буквально вылизала, — сказал он.

— Да, — согласилась Эмма. — Она очень тщательно все делала.

— Так объясни, что случилось. Она просто взяла и ушла? Сказала хотя бы почему?

— Понимаешь, я вызвала такси и поехала в «Келлерман», хотела узнать, вдруг им известно, кто купил эту серебряную ракушку.

— Эмма, ты что, с ума сошла? Поехала в таком состоянии?

— Я не хочу это обсуждать. Поехала и поехала.

Дэвид только покачал головой.

— Ты что-нибудь узнала?

— Нет. А когда я вернулась, ее уже не было. Ни рюкзака, ни машины. И тут меня охватила паника.

— И ты позвонила в полицию, — продолжил он.

— Не сразу. Я ждала, когда ты вернешься.

— Извини, что задержался. Так что же произошло?

— Поднялся сильный ветер. Потом кто-то позвонил и дышал в трубку.

— Это пустяки. Наверное, не туда попали.

Она замялась. Ей было трудно продолжать.

— Я хотела найти тебя. Решила позвонить Невину и стала искать твою записную книжку. Зачем ты запер ящик письменного стола?

— Разве он заперт? — нахмурился Дэвид.

— Мне показалось это странным, — вызывающе сказала она.

Он прищурился, и она поняла, что перешла границу. Это ведь его стол, а она в нем рылась. Он имеет право на свое личное пространство.

— Наверное, я запер его, чтобы при переезде ничего не вывалилось, — сказал он.

Это объяснение она приняла с радостью.

— Да, конечно.

— Если тебя это так беспокоит, я найду ключ.

— Нет-нет. Это твой стол. Мне не стоило и спрашивать. — Ей было стыдно за свою навязчивость. — Дэвид, извини, пожалуйста.

Он холодно посмотрел на нее:

— Если ты мне не доверяешь, у нас с тобой ничего не получится.

— Конечно, я тебе доверяю! — воскликнула она.

— Надеюсь, — сказал Дэвид и собрал в кучку старые бинты.

В церкви собрались все, кто хотел попрощаться с Клодом Матисом. Эмма с Дэвидом приехали пораньше — не хотели обращать на себя внимания, но, когда Эмма вошла, по церкви пронесся шепот.

Друзья Клода много про него рассказывали, и у Эммы несколько раз подступали к глазам слезы. Она пыталась представить, каким был этот человек, который погиб, придя ей на помощь. Мейджора, пса Клода, тоже пустили в церковь, и он лежал у ног сына Клода, Бобби.

После службы Эмма подошла к сыну Клода и его бывшей жене.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я — Эмма Уэбстер. Я хотела сказать вам, как искренне я переживаю смерть Клода.

Бывшая жена Клода Холли была бойкой дамочкой в джинсах, туфлях на шпильках и красной куртке.

— Я знаю, кто вы, — сказала она. — Ваш отчим сообщил, что вы хотите дать нам денег. Это очень мило с вашей стороны. Право слово, они нам очень пригодятся. Бобби, это та самая женщина.

Мальчик-подросток в мешковатом черном свитере устало посмотрел на Эмму. Он держал на поводке пса. Мейджор сидел тихо, и взгляд у него был тоскливый.

— Бобби, твой отец был очень храбрым человеком, — сказала Эмма. — Он погиб, спасая меня и моего будущего ребенка от верной смерти.

Мальчик пожал плечами, но в глазах блеснула гордость за отца. Дэвид тоже пожал мальчику руку, пробормотал слова соболезнования, а потом протянул руку и потрепал Мейджора по холке. Тот угрожающе зарычал.

— Мейджор, молчать! — одернул его Бобби. — Не любит чужих, — объяснил он.

Дэвид отступил на шаг.

— Извини. Эмма, нам пора.

— Мейджор… — Эмма протянула руку к сеттеру.

Тот истошно залаял. Эмма застыла на месте, глядя, как пес рвется с поводка.

— Мейджор, молчать! — крикнул Бобби.

Эмма прижалась к Дэвиду. Мальчик вытащил пса на улицу.

Репортеров у церкви было не меньше, чем желавших проститься с покойным. Один из фотографов бросился к Эмме.

— Все, хватит! — крикнул ему Дэвид. — Оставьте мою жену в покое! — И, видя, что их никто не хочет пропустить, Дэвид толкнул одного из журналистов. Тот стал громко возмущаться, и тут как из-под земли возник начальник полиции Оди Осмунд.

Не обращая внимания на репортеров, он загородил Эмму от толпы и повел к машине. Рядом с патрульной машиной их ждала лейтенант Джоан Аткинс в синем брючном костюме и туфлях на низком каблуке.

— Здравствуйте, лейтенант, — сказала Эмма.

Дэвид взял ее под руку.

— Пойдем, дорогая.

Оди Осмунд положил руку на плечо Дэвиду.

— Мистер Уэбстер, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Зачем я вам? — спросил Дэвид.

— Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной к домику и показали, каким путем вы шли до засидки на уток, — ответил Оди.

— Мой адвокат посоветовал мне не общаться с вами.

— Мистер Уэбстер, вы только что побывали на похоронах Клода Матиса. Я должен найти его убийцу. Неужели вы не считаете себя хоть чем-то ему обязанным?

— Прошу меня извинить, но я действую согласно своим правам, — сказал Дэвид.

Осмунд бросил взгляд на лейтенанта Аткинс, которая пристально наблюдала за происходящим. Дэвид взял Эмму за руку:

— Пойдем к машине.

Они направились к джипу, а Осмунд и Аткинс пошли следом. Дэвид открыл дверцу, достал пластмассовый ящик. Эмма забралась на переднее сиденье, он убрал ящик и сам собрался сесть в машину.

Джоан Аткинс преградила ему дорогу. Она улыбалась, но взгляд ее был холоден.

— Мистер Уэбстер, я бы на вашем месте все-таки побеседовала с начальником полиции. Мне все равно нужно поговорить с вашей женой.

— Она не желает с вами беседовать, — ответил Дэвид.

— Вообще-то она сама изъявила это желание, — сказала Джоан.

Дэвид побледнел. И, заглянув в салон, спросил Эмму:

— Это правда?

— Я хотела рассказать ей о свадебном подарке. — Под его укоризненным взглядом она покраснела. — Я тебя об этом предупреждала.

— Прекрасно. Рассказывай. Я тебя подожду.

— Дэвид, прошу тебя! Они правы. Мы должны это сделать хотя бы в память о Клоде Матисе. И нам незачем прятаться за спину адвоката.

— Они загоняют нас в угол, Эмма, — покачал головой Дэвид. — Они знали, что ты именно так и будешь себя вести.

— Так вы едете, мистер Уэбстер? — спросил Осмунд. — Лейтенант Аткинс может поехать следом на вашей машине.

Взгляд у Дэвида был ледяной. Он швырнул ключи Джоан Аткинс и пошел к патрульной машине.

Лейтенант Аткинс села в джип, вставила ключ в зажигание.

— Ваш муж чем-то недоволен, — сказала она Эмме.

— Он в полном порядке.

— Так что там со свадебным подарком? Я вам перезвонила, но трубку никто не снимал.

Эмма рассказала ей про серебряную раковину и дохлую мышь.

— Мне нужно будет забрать эту коробку. Хотя, боюсь, следов там уже не осталось, — сказала Джоан.

Эмма не ответила. Они молча ехали следом за патрульной машиной. Эмма с замиранием сердца смотрела в окно. Пейзаж был ей уже знаком. Когда они остановились на полянке, Эмма заявила:

— Я в этот дом больше не войду.

— А вам и не надо, — сказала Джоан.

Осмунд остановил машину, они с Дэвидом вышли и направились в лес. Эмма со вздохом откинулась на спинку кресла. Лейтенант Аткинс барабанила пальцами по рулю. А потом повернулась к Эмме:

— Эмма, я вот что хотела вам сказать. Жены всегда думают, что хорошо знают своих мужей. Спросите любую женщину, она расскажет, что нравится ее супругу, с кем он дружит, чем увлекается.

Эмма отвернулась и посмотрела на реку.

— Эмма, я когда-то была замужем. Если бы меня спросили, может ли мой муж меня обидеть, я бы сказала: нет, никогда! А потом в один прекрасный день он поднял на меня руку.

— Наверное, это было ужасно, — сочувственно сказала Эмма.

Джоан слегка покраснела.

— Было. Я вам это рассказываю только для того, чтобы вы поняли всю серьезность своего положения. Я не знаю, что вам рассказывал Дэвид о своем визите в полицию, но он отказался проходить тест на детекторе лжи. Это было еще до появления адвоката.

Эмма уставилась на дом. За деревьями поблескивала река. Идиллический пейзаж. Эмма вспомнила незнакомца с топором. Это был не Дэвид. Это был кто-то, кто живет в этих лесах. Кто знает, как здесь прятаться. Они не там ищут.

— Почему невинный человек отказывается пройти тест на детекторе лжи? — продолжала Джоан.

Эмма встретилась с ней взглядом.

— Этому может быть множество объяснений. Начать с того, что эта методика небезупречна. И суд этих результатов во внимание не принимает. Почему вы так упорно хотите обвинить моего мужа?

Джоан Аткинс посмотрела на Эмму в упор:

— Эмма, ваш муж привозил вас сюда раньше?

— Нет. Он сам не бывал здесь много лет.

— Он и нам то же самое говорил, — сказала Джоан. — Но это не так. Он был здесь совсем недавно.

— Не был! — воскликнула Эмма.

— Одна из местных жительниц с ним разговаривала.

У Эммы сердце готово было выскочить из груди. Она помимо своей воли вспомнила лазанью в морозилке, вспомнила дату выпуска — август этого года. Из леса вышли Дэвид и Осмунд. Дэвид что-то говорил, а полицейский хмуро его слушал.

— А если он тут и был? — сказала она. — Что с того? Может, ему нужно было просто побыть одному. А сказать об этом он забыл.

— А может, у него был свой план, — сказала Джоан. — Сами его спросите.