Занятие не для дилетантов

МАЙКЛ ГИЛБЕРТ СИ-12: отдел банковских ограблений

© Перевод на русский язык Т. Шинкарь

Дрель с пронзительным визгом вонзилась в плотную толщу металла. Маленький человечек с лицом старой мартышки работал, что-то напевая под нос. Осталось просверлить восемь последних отверстий у дверной петли — по четыре с каждой стороны. Закончив сверлить, он измерил температуру нагрева металла у просверленных отверстий и, убедившись, что она дошла до нормы, стал заполнять их податливой, как замазка, пластиковой взрывчаткой, тщательно уминая ее тупым концом карандаша. Перевернув его, он заточенным концом проделал нужной глубины дыры в мягкой массе взрывчатки, чтобы вставить трубки электровзрывателей, от которых тянулись длинные провода.

Установив взрыватели, человек собрал в руку все восемь проводов, оголил их концы и, скрутив жгутом, обмотал изоляционной лентой. Вместе со стоявшим рядом напарником они подобрали с пола старые солдатские одеяла и завесили ими дверь банковского хранилища, где стоял сейф.

Выйдя в помещение охраны, отгороженное от общего вестибюля железной решеткой, они отодвинули подпиленные заранее два прута и протиснулись через дыру в вестибюль, таща за собой провода.

В дальнем углу вестибюля стоял самый обыкновенный автомобильный аккумулятор на шесть вольт. Первый из мужчин, освободив от изоляционной ленты один конец провода, обмотал его вокруг клеммы с отрицательным зарядом. Затем оба, сев на корточки, спиной к стене, с большой осторожностью и тщательностью, руками в резиновых перчатках присоединили другой конец провода к положительному заряду аккумулятора. Взрывная волна буквально прижала их к стене.

Мужчина, стоявший на улице у дверей пустующего магазина, услышав взрыв, тихонько чертыхнулся. Последующие десять минут решали все и были самыми опасными.

Четырьмя домами дальше, владелец газетного киоска, привстав на постели, недоуменно спросил: — Что это, черт побери? Война? — Ты о чем? — спросонья недовольно пробурчала жена. — Похоже, бомба упала, — пояснил он. — Не на нас же, — успокоила его жена.

Прошло восемь, девять, десять, одиннадцать минут… Что они так копаются? Одиннадцать минут…

Наконец двери пустующего магазина открылись и вышли двое с тяжелыми сумками через плечо. В руках одного была еще дрель, а у второго — электропила для резки металла. Третий тут же забрал у них инструмент и все трое быстрым шагом направились к оставленной неподалеку машине. За это время никто не проронил ни слова.

Несший в ту ночь дежурство в Грейвсэнде полицейский Оуэнс, заметив в конце улицы медленно едущую машину с погашенными фарами, поднял руку. Но машина внезапно прибавила скорость, и Оуэнс едва успел увернуться от удара крылом. Поскользнувшись, он упал в сточную канаву, а когда поднялся, машина уже скрылась за углом.

Прихрамывая, он поспешил к ближайшему постовому телефону.

Стая голубей, громко хлопая крыльями, снялась со шлема Боадицеи[1] и описала низкий круг над головой молодого смуглолицего брюнета, быстрым шагом пересекавшего Вестминстерский мост. Инспектор Патрик Петрелла поднял руку и голуби, как по команде, спланировали на ближайшие деревья. Петрелла проводил их добродушным взглядом.

Утро выдалось на редкость ясное, была весна и первый день его работы на новом месте. Из депеши, которая пришла в полицейский участок на Габриель-стрит, ничего не было ясно, но он догадывался, что его спокойной службе в Южном Лондоне, видимо, пришел конец. Нынешняя должность вполне его устраивала, но он понимал, что три года службы в участке, пожалуй, вполне достаточный срок, чтобы получить повышение.

Он сдвинул шляпу на затылок, прошел под аркой и поднялся по трем низким ступеням на крыльцо нового крыла Скотланд-Ярда.

Секретарь, серьезного вида молодой человек в очках в роговой оправе, как только Петрелла вошел в приемную, окинул его быстрым взглядом и сказал:

— Проходите. Помощник комиссара ждет вас.

Петрелла невольно распрямил плечи, входя в кабинет сэра Уилфреда Ромера, помощника комиссара криминальной полиции Лондона, по мнению инспектора, самого крупного специалиста по кражам, после комиссара Бенсли.

— Садитесь, — предложил ему Ромер. — Вы, кажется, знакомы со старшим инспектором Болдуином?

Петрелла кивнул сидевшему в кабинете крупному краснолицему человеку с намеренно грозным видом, которого все, даже зеленые новобранцы, звали просто Болди.

— Мы создаем новый отдел. Си-12. Короче говоря, — и здесь Ромер позволил себе скупо улыбнуться, — возглавить его поручается вам.

Петрелла попытался тоже улыбнуться.

— Дадим вам одного или двух помощников — чем меньше, тем лучше, так я считаю. У нас не хватает людей, а кроме того, так легче сохранить секретность. Ваша первая задача — сбор и обработка информации.

Пока Ромер говорил, Петрелла уже мысленно прикидывал, прямо по алфавиту от А до Я, какого рода информация может понадобиться такому известному криминалисту, как Ромер.

Но тот тут же сам пояснил:

— Информация о банковских ограблениях.

— Да, сэр. О банковских ограблениях, — автоматически повторил Петрелла.

— Не просто отдельных ограблениях, а вполне определенной серии их. Они уже сидят у нас в печенках. Детали потом. Вам все расскажет Болдуин. А я лично вот о чем хочу вас проинформировать. Существует уверенность, что за всем этим стоит кто-то один — организатор. Его необходимо найти и обезвредить. Это ваша вторая задача.

Болдуин, вернувшись к себе, коротко ознакомил Петреллу с некоторыми подробностями его нового задания.

— Вот здесь вы найдете все, что нужно на первых порах, — сказал он, передавая ему папки. — Чтобы ознакомиться, у вас уйдет не более одного-двух дней. Началось это лет семь назад. Сначала мы не связывали эти ограбления одно с другим. Совершались они разными группами, но по всему было видно, что работают профессионалы. Среди них оказались Чик Селлинг со своей командой, Уолтер Херд и братья Бэнды. Мы думаем, ограбление банка в Грейвсэнде месяц назад — это дело их рук. Вы слышали об этом ограблении?

Петрелла кивнул. Что-что, а о работе профессиональных взломщиков сейфов, мастеров своего дела, он был достаточно наслышан.

— А что заставляет вас теперь думать, что все эти ограбления связаны между собой?

— Три момента, — Болдуин стал перечислять, загибая один за другим пальцы своей большой красной руки. — Во-первых, они пользуются совершенно точной информацией. А ее, что бы вы ни говорили, получить не так просто. Можно наугад взломать сколько угодно сейфов и не найти ничего, кроме фамильного серебра и ценных бумаг. Во-вторых, грабители проникают в банк, как правило, через соседнее с ним здание. Иногда бывает, что оно отстоит от банка за три, а то и четыре дома. А это означает немалую работу по разбору стен и перегородок. Значит, у них есть соответствующий инструмент для этого и они знают, как им пользоваться. Кто-то, выходит, обучил их этому.

И наконец последнее по счету, но не по значению — кто-то снабжает их этим инструментом. А инструмент первоклассный, такой, что даже для доброго дела законно не приобретешь в нашей стране. Когда парни Уолтера Херда взломали сейф в Шеффилдском районном банке, их вспугнули, и второпях они позабыли сверхскоростную электродрель с эмульсионным охлаждением, которую столько лет безуспешно пытается получить для себя спасательная пожарная служба Лондона. Изготовляется такая дрель в Германии.

Позднее, обосновавшись в маленькой комнатушке на верхнем этаже пристройки к главному зданию Скотланд-Ярда, в которую с трудом втиснули четыре стола, Петрелла передал суть разговора с Болдуином своим двум помощникам. Один из них, сержант Эдвардс, строгого вида молодой человек, несколько напоминавший манерой держаться и говорить финансового инспектора, славился своими организаторскими способностями и тем, что знал делопроизводство. Второй же, к радости Петреллы, оказался его старый знакомый и даже протеже сыщик Уилмот из Хайсайда.

— А кто же четвертый?

— Нам полагается секретарь-машинистка, — заметил Уилмот. — Я тут навел справки в машбюро, кого намечают, но там никто ничего не знает. Готов поспорить, что нам, как самому молодому отделу Скотланд-Ярда, дадут самую старую и самую уродливую секретаршу, какая только у них имеется. Кого-то вроде миссис Проктор, с торчащими, как у кролика зубами, и прочими прелестями, о которых ее товаркам уже надоело ей напоминать. Так с чего же приказано начать?

— Никто точно не знает, — неуверенно сказал Петрелла. — Мы сами должны осмотреться, а потом решить. Но прежде всего нам нужно установить самые тесные связи с ребятами из архива и отдела информации, чтобы получить все, что имеется по банковским ограблениям, как прошлым, так и самым последним. Далее, надо связаться со всеми полицейскими участками графств и запросить информацию о любых, вызывающих подозрение личностях и обстоятельствах…

— Например? — не удержался от вопроса Эдвардс.

— Прежде всего надо попытаться убедить банки не экономить на вознаграждениях за информацию. Сейчас они выплачивают награду лишь в случае поимки грабителя, а этого недостаточно. Сейчас гражданин Англии, услышав среди ночи подозрительный взрыв или выстрел, то ли захочет позвонить в полицию, то ли нет, — мало ли что там бабахнуло. Повернется на другой бок и захрапит. А вот если он будет знать, что за каждое такое оповещение полиции его ждет награда — пусть всего какие-нибудь пятьдесят фунтов, он не завалится снова спать, а поспешит первым сообщить в полицию. Глядишь, и дело сдвинулось бы с мертвой точки… Надо разослать во все участки циркуляры, обязывающие местную полицию сообщать нам о всех кражах взрывчатых веществ, потерях ключей от сейфов или банковских хранилищ, о крупных суммах денег, обнаруженных при странных обстоятельствах, о любых подозрительных личностях, околачивающихся около банков, да, впрочем, и о банковских служащих, любящих жить на широкую ногу…

— Или управляющих, которые заводят дорогих любовниц…

— Хватит, Уилмот. На этом пока остановимся. Составишь такой циркуляр?

— Разрешите мне? — вызвался Эдвардс.

— Нас троих они обязаны ставить в известность в первую очередь через бюро информации Скотланд-Ярда или через полицейский участок по месту жительства. Нам можно звонить в любое время дня и ночи.

— Пожалуй, мне надо предупредить всех моих подружек, — заметил как бы про себя Уилмот.

Во второй половине дня, когда инспектор Петрелла сидел один в комнате и сосредоточенно разглядывал носки своих ботинок, дверь приотворилась и в комнату заглянула девушка.

— Это отдел Си-12?

— Вы угадали, — ответил Петрелла.

— Вас не так легко было найти. Будто никто и не слышал о таком отделе.

— Мы очень важный отдел и очень-очень секретный…

— Потому-то вас и втиснули в эту спичечную коробку. Кстати, моя фамилия Орфри.

— Поскольку, как я понимаю, нам предстоит бог знает сколько работать вместе в этом замкнутом пространстве, мне, рано или поздно, придется называть вас по имени, — произнес на одном дыхании Петрелла.

И тут мисс Орфри улыбнулась. Он с удивлением заметил, что улыбалась она как-то особенно, всем лицом — слегка сощуренными глазами, полуоткрытыми губами, даже рядом белых мелких зубов…

— Меня зовут Джейн, — ответила она.

Неделю спустя Джейн Орфри спросила Уилмота.

— Он всегда такой серьезный?

— Ему сейчас не до улыбок, — ответил тот.

— Ну хотя бы изредка.

— Сейчас время такое — или пан или пропал, — пояснил Уилмот. — Если справимся с заданием, он получит чин, если нет — нагоняй.

— Похоже, вас лично это не очень заботит?

— Признаюсь, бумаги — не моя стихия. Я человек действий. Как насчет того, чтобы сходить в кино сегодня вечером?

— Благодарю, — сухо ответила Джейн. — Сегодня вечером я, пожалуй, возьму эти бумаги домой.

— Имеются кое-какие серьезные соображения, сэр, — произнес сержант Эдвардс.

— О чем? — рассеянно спросил Петрелла, с трудом отрываясь от изучения особенностей устройства банковских хранилищ.

— О нашем с вами жалованьи, сэр.

— А что с ним?

— Теперь, когда мы числимся сотрудниками Скотланд-Ярда, да еще работаем над особым заданием, нам положены надбавки к жалованью как за особое задание, так и за службу в Центральном Лондоне. В положении сказано, что сотрудник, имеющий в таком случае право на обе надбавки одновременно, может по своему усмотрению получать одну из них полностью плюс пятьдесят процентов от другой. Я тут подсчитал…

— А я то думал, вы делом занимаетесь, — ответил Петрелла.

Вид у сержанта Эдвардса был более чем удрученный.

В понедельник в два часа утра над ухом инспектора Петреллы пронзительно зазвонил телефон. Инспектор, дернувшись от неожиданности, ударился головой об изголовье кровати. Чертыхнувшись, он схватил трубку.

— Выезд на задание, — услышал он вежливый бодрствующий голос дежурного. — В Слау задержаны некие братья Бэнды, Рональд, Кеннет и Лесли. Это по вашей части. Машина будет у вас через три минуты.

Петрелла не успел застегнуть все пуговицы на своей сорочке, как уже услышал шум подъехавшей машины. Последнюю пуговицу он застегнул, уже сидя рядом с шофером. Машина мчалась по пустым улицам. Шофер особенно не нажимал на скорость, но, как заметил Петрелла, стрелка спидометра стойко держалась на семидесяти. За все время их обогнал лишь мотоциклист. Несмотря на скорость, Петрелла успел разглядеть его. Это был Уилмот.

Инспектор Ланселл из криминальной полиции графства Букингемшир уже ждал его.

— Ограбление Нортмидлендского банка, — коротко информировал он. — Грабители проникли в банк через подвал соседнего Пустующего магазина, сделав пролом в стене. Начали разбирать стену, должно быть, в субботу вечером, проработали всю ночь и все воскресенье. Сейф взорвали сегодня около часу ночи. Один из жильцов, из дома напротив, услышав звук взрыва, позвонил нам. К месту преступления была послана машина, патрулировавшая в соседнем квартале. Взяли их сразу же, как только они вышли из своего автомобиля.

— Отличная работа, — удовлетворенно сказал Петрелла. — Я хотел бы побеседовать с ними, если можно.

— Они в вашем распоряжении, — вежливо ответил Ланселл.

Братья Бэнд, небольшого роста, смуглолицые и тихие на вид парни, работали в городском хозяйстве и были на неплохом счету. К шести утра Петрелла закончил допрос, вытянув из них, казалось, все что можно, но, увы, этого было чертовски мало. Парни бывалые, не раз имевшие дело с полицией, они отвечали скупо, уклончиво, где могли, просто отмалчивались.

Да Петрелла и не надеялся, что сразу все узнает, поэтому не очень огорчился. Его особенно заинтересовали их инструменты: сверхскоростная электродрель с особой насадкой и вольфрамовыми сверлами, позволяющая просверливать в металле сразу несколько отверстий, автогенный аппарат с особым устройством, автоматически регулирующим давление и температуру пламени. Оба инструмента были в отличном рабочем состоянии, на горелке было фабричное клеймо, инициалы и номер. Похоже, инструмент изготовлен для корабелов. Надо обратиться в министерство торгового флота, они помогут установить изготовителя, если инструмент изготовлен по лицензии.

У инспектора Петреллы было еще одно основание испытывать удовлетворение. Он надеялся, что банки, скептически относившиеся к его предложению повысить денежное вознаграждение за своевременное оповещение полиции, теперь по-иному отнесутся к его идее. Как-никак чей-то своевременный звонок позволил полиции задержать грабителей почти мгновенно.

— Не знаете, куда подевался мой сержант? — спросил он у Ланселла.

— Признаться, я даже не видел его, — ответил тот. — Сейчас наведу справки.

Но в участке никто не видел сержанта Уилмота. В вагоне пригородной электрички, набитом чихающими и кашляющими, спешащими на работу пассажирами, Петрелла вернулся в Лондон. Вспоминая обледенелые автомобильные дороги, по которым он ехал ночью, он испытывал неприятное чувство тревоги.

Но в сводках о дорожных происшествиях среди пострадавших не было ни одного полицейского. Почти все утро он продолжал время от времени наводить справки.

В два часа пополудни, как ни в чем не бывало, явился небритый и встрепанный Уилмот.

— У меня было такое чувство, — прямо с порога начал он, не дав Петрелле даже рот открыть, — что наконец мы напали на след. Я остановился у ночного кафе на Хай-стрит спросить дорогу на железнодорожную станцию, как вдруг увидел этих двоих, спокойненько попивающих чаек. Ну, думаю, что это вас, голубчиков, занесло сюда в этот неурочный час?

— Переведи-ка дух и начни все сначала, — прервал его Петрелла. — Кого ты увидел?

— Морриса Фрэнка и его братца Сэмми.

— А, этих… — с брезгливой гримасой промолвил Петрелла. — Ну и что же, по-твоему, делала эта парочка в Слау в три часа ночи?

— Этот же вопрос я тут же задал сам себе. И сразу же ответил: братья Бэнд грабят банк, а в трех кварталах от них, в ночном кафе преспокойно балуются чайком двое из самых отъявленных бандитов, каких когда-либо знал Уайтчепел. Тебе есть над чем призадуматься, сказал я себе. Припарковав свой мотоцикл поблизости, я решил, что вы какое-то время обойдетесь без моей помощи…

— Благодарю.

— … и сел им на хвост. Пока я ждал, клянусь, они выхлебали не менее десяти чашек чаю каждый. Наконец, за несколько минут до семи, они поднялись и направились в сторону станции. Я, конечно, за ними. На Паддингтонском вокзале они вышли и спустились в метро, доехали до Кинг-Кросс, а там пешком до Энджела. Прохожих было маловато в этот час, но я уверен, они меня не заметили.

Петрелла охотно поверил этому. Щуплый как подросток сержант Уилмот мог столь же естественно затеряться среди прохожих на Кинг-Кросс, как зверь в родных джунглях.

— На Арблей-стрит они свернули к большому складу строительных материалов с вывеской «Джерри Лайт и Ко». Туда-то они и вошли.

— Ты думаешь, они там работают?

— Похоже, что так. Но это еще не все. Я не сразу ушел, поболтался поблизости еще какое-то время, смотрел, какой люд туда идет. И не напрасно. Знаете, кого я среди них увидел? Стокера. Вы помните его?

— Альберт Стокер? Да, я хорошо его помню. В мою бытность в Хайсайде у меня была с ним встреча. По его вине я чуть было не лишился парочки зубов. Уж он так старался. Тогда он работал с Бутом Хоутоном и шайкой из Кемдена.

— Если все, кто шел на этот склад, такие, как Стокер, тогда мы имеем дело с профессионалами высокого класса.

— Да, мистер Джерри Лайт заслуживает того, чтобы нанести ему визит, — согласился Петрелла.

Поближе к вечеру Петрелла отправился на Арблей-стрит. Склад Джерри Лайта занимал почти всю северную сторону улицы. Только в Лондоне могут еще встречаться такие кварталы. Между двумя домами, там, где когда-то был пустырь, постепенно стихийно выросли какие-то лачуги, пристройки и навесы. Среди этих беспорядочных строений высились горы кирпича, ящики с облицовочной плиткой, дверные и оконные рамы, лежали кухонные мойки, унитазы, водопроводные трубы и сливные бачки. Внешняя лестница вела на второй этаж к двери, на которой красовалась табличка: «Мистер Дж. Лайт».

Пока Петрелла изучал эту дверь, она открылась и из нее вышел высокий толстяк, с коротко, по-военному, остриженной головой, красным лицом и усами щеточкой. Мощная шея, внушительных размеров торс завершали портрет майора в отставке, с которым время и неподвижный образ жизни сыграли злую шутку, как в песочных часах, поменяв местами живот и грудь бравого вояки. Однако, подумал Петрелла, не все еще потеряно, ибо на вид ему было не более сорока пяти. Хозяйским взглядом он окинул свое беспорядочное хозяйство. Петрелла поспешил ретироваться.

Вернувшись в Скотланд-Ярд, он попросил сержанта Эдвардса проверить, числится ли в их картотеке Джерри Лайт.

— Он держит склад строительных материалов в Айлингтоне. А тебе, Уилмот, не плохо бы попробовать устроиться к нему на работу.

— А если Стокер узнает меня? У меня с ним тоже были кое-какие неприятности в Хайсайде, помните?

— На это я и рассчитываю. Если тебе удастся получить работу у Лайта, значит, он ни к чему не причастен. Если тебе откажут, тогда этот склад — липа.

— Боюсь, как бы мне на голову не упал штабель кирпичей.

— Тогда мы точно будем знать, что они — именно те, кого мы ищем, — утешил его Петрелла. Он не боялся за Уилмота — у того было на редкость развито чувство опасности. Он никогда не станет рисковать по пустякам…

Первым отрапортовал Эдвардс.

— Джеральд Абрахам Лайт числится в картотеке Скотланд-Ярда. В 1951 году выездной сессией суда в Эксетере он был осужден на год тюремного заключения за нападение на управляющего банком.

— Ограбление?

— Нет, сэр. Избиение. Они выбили ему два зуба, сломали ребра и руку.

— Они? Сколько же их было?

— Двое. У Лайта всегда был только один напарник — Олвин Кордер. Ему тоже дали год тюрьмы.

— Почему они избили управляющего?

— Мотивы остались неизвестными. Судья Арбатнот в заключительной речи квалифицировал это как чрезвычайно трусливое и бессмысленное нападение.

Но Петреллу меньше всего интересовало, что сказал судья. Он вдруг испытал то особое чувство, похожее на легкую дрожь волнения, какое испытывает терпеливый рыбак, чуя, как мимо его поплавка проплывает рыба, — она еще не клюнула на наживку, но непременно сделает это.

— Оливер Кордер, — задумчиво промолвил он. — Это довольно редкое имя. Интересно, где он теперь и что делает?

— Если у него после одной судимости были и другие, найти его будет не трудно, — ответил Эдвардс. — Кстати, за Лайтом больше ничего не числится. Это был единственный случай, когда он, как говорят, оступился.

— Вернее, это был единственный случай, когда он дал себя поймать, — поправил его Петрелла.

Было уже около семи вечера, когда наконец вернулся Уилмот. Все сотрудники отдела Си-12 не покинули своих места после окончания рабочего дня. Эдвардс подшивал какие-то бумаги, мисс Джейн Орфри сосредоточенно подпиливала ногти маникюрной пилкой, инспектор Петрелла с интересом смотрел, как она это делает.

— Принят и тут же уволен, — доложил Уилмот. — Вначале все шло как по маслу. Мистер Лайт сказал, что я именно тот человек, который ему нужен. Здоров, чист и аккуратен на вид, не боится никакой работы. Стал рассказывать, как он сам работает — имеет дело, мол, только с самыми солидными подрядчиками. Одному из них как раз нужна бригада рабочих для расчистки участка под новую застройку. Сам Лайт берет с каждого из рабочих десять процентов заработка. Никто не в обиде, потому что заработки хорошие, работа всегда есть.

— Почему же сорвалось?

— Я только собрался подписать контракт, как в контору вошел Стокер.

— И что?

— Сами понимаете, — неловкое молчание, Стокер покраснел как рак, а потом попросил мистера Лайта выйти с ним на минутку. Они вышли и закрыли за собой дверь. Но я все равно слышал, как они орали друг на друга. А затем мистер Лайт вернулся и сказал эдаким тихим, вежливым голосом, что к, сожалению, ему уже не требуются рабочие, а как только понадобятся, он даст мне знать. Я быстренько умотался оттуда, оглядываясь, как бы они не сотворили чего со мной.

— Тебе повезло.

— Что верно, то верно, — согласился Уилмот. — А то жаль было бы, если бы это попало им в руки, — и он вынул из кармана кусок сапожного воска с четким отпечатком ключа.

— Ключ был внутри, и, пока они говорили, я вынул его. Отличный получился отпечаток, как вы считаете? Я знаю одного умельца, он сделает ключ прямо при нас.

— Ты что, предлагаешь нам наведаться в контору Лайта?

— Так точно.

— Если нас поймают, не служить нам больше в полиции.

— Поэтому я не собираюсь дать себя поймать, сэр, — спокойно ответил Уилмот.

Было уже за полночь, когда они оставили свою машину в переулке за складом. Моросил мелкий дождик, и за его пеленой в двух шагах ничего не было видно.

— Отличная ночка для преступлений, — заметил Уилмот. — Подержите-ка лестницу, я полезу первым. Я тут заметил в прошлый раз, что стена наверху утыкана бутылочными осколками.

Петрелла подождал с минуту, затем полез вслед за ним — если быть осторожным, то вполне можно перебраться, не поранившись. Что он и сделал. Перекинув ногу через стену, он почувствовал, как его нога с помощью Уилмота нашла прочную опору на перевернутой вверх дном цистерне для воды.

Через пять минут они уже были в конторе Лайта. Уилмот завесил единственное окно предусмотрительно захваченным одеялом. Петрелла включил электрический фонарик и поставил его на пол.

— Пожалуй, начнем, — сказал он. — Работа, судя по всему, предстоит немалая.

В первом шкафу оказались ящики, до верху набитые квитанциями заказов, счетами, письмами. Во втором валялись вперемешку каталоги, ценники, образцы, старые телефонные книги, планы лондонских улиц и странная коллекция бульварных романов в бумажных обложках. В ящиках письменного стола тоже ничего интересного — все те же письма и счета. Сейф в углу был заперт.

Три часа, потраченные Петреллой на осмотр шкафов и стола, хотя ничего и не дали, но убедили его, что Лайта, как бизнесмена, не следует недооценивать.

— Одного только не пойму, — удивился он, — зачем он держит в верхнем ящике стола вот этот дневник семилетней давности. Обычно в этом ящике хранят то, что всегда должно быть под рукой, что-то, во всяком случае, нужное. Как ты считаешь?

— Позабыл, должно быть, выбросить, вот и валяется.

Уилмот подошел поближе.

— Смотри, смотри, тут есть кое-что любопытное, — сказал ему Петрелла, указывая на раскрытую страницу.

Уилмот навел на нее свой фонарик.

— Ничего особенного. Какие-то записи, похоже стенография. Возможно, заметки о деловых встречах…

— Я сам поначалу так подумал. Но кто назначает деловые встречи по воскресеньям. Лайт похож на такого человека?

— Пожалуй, не очень, — согласился Уилмот. — Что вы собираетесь делать с ним?

— Взять его с собой мы, разумеется, не можем, раз он пользуется им. А вот сфотографировать его мы можем. — Петрелла вынул из кармана маленький в черном футляре фотоаппарат.

— Поставь-ка дневник стоймя и подопри его чем-нибудь. Теперь будешь наводить фонарик на каждую страницу и переворачивать ее, когда я скажу.

На то, чтобы переснять дневник, положить его обратно в стол и навести в ящике прежний порядок, понадобилось не менее часа.

— Если в этом сейфе и есть что-то интересное, нам он все равно не по зубам, как ты считаешь? — как бы между прочим заметил Петрелла.

— Как сказать, — заметил Уилмот. — Тут мне в руки попался какой-то ключ — лежал на полке в шкафу. Можно попробовать.

Петрелла взял из его рук ключ и сунул в скважину замка. В эту минуту он почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Ключ без усилий повернулся.

— Отлично, — с удовлетворением воскликнул Уилмот. — Посмотрим, что мистер Лайт хранит в этом сейфе. Эй, что вы делаете? Что случилось?

Петрелла, не отвечая, быстро снова запер сейф, подошел к шкафу и положил ключ на место. Проделал он все это, казалось, неторопливо, но четко и не теряя времени.

— Нам надо уходить отсюда, — сказал он. — Сейф подключен к сигнализации. Я задел ее, когда открывал.

Он поднял с пола фонарик, обвел им комнату. Кое-какие следы их пребывания надо было ликвидировать и, не мешкая.

— Ладно, достаточно, — наконец сказал инспектор. — Когда я погашу фонарик, тут же снимай одеяло с окна.

— Будет сделано, — коротко ответил Уилмот.

Они уже слышали шум приближающейся машины.

Когда, заперев дверь, они спустились по лестнице во двор, мощный луч прожектора уже осветил главные ворота. Завизжали тормоза, хлопнула дверца, послышался голос, отдающий приказания.

Уилмот уже был на верхушке задней стены и, протянув руку Петрелле, с силой втянул его наверх. Времени на деликатное обращение с начальством не было. Перекинув ногу через стену, Петрелла услышал звук рвущейся ткани и тут же почувствовал острую боль в бедре. Теплая струйка крови потекла по ноге.

Вслед за Уилмотом он, наконец, спустился по приставной лестнице на землю, как вдруг Уилмот предостерегающе сжал его локоть. В переулке послышались чьи-то шаги. Придвинувшись поближе к инспектору, Уилмот шепнул ему на ухо:

— Послали кого-то в обход, на всякий случай. Придется встретить.

Петрелла молча кивнул. Он чувствовал, как наполняется кровью ботинок.

Уилмот притаился, прижавшись к стене. В конце переулка уже были видны смутные очертания приближающегося человека. Он шел спокойно, ничего не подозревая, а когда поравнялся с Уилмотом, тот, неожиданно выпрямившись, нанес ему снизу удар в живот.

Человек, издав звук, похожий на громкий выдох, скорчившись упал на колени. Когда Уилмот и Петрелла, обойдя его, пустились наутек, он все еще не мог перевести дыхания.

— А что это? — спросила Джейн Орфри.

— Десять отличных, увеличенных с микропленки, снимков — страницы из делового дневника семилетней давности.

— Зачем они?

— Я сам хотел бы знать, — ответил Петрелла. — Мне интересно, ради чего я этой ночью рисковал своей жизнью и карьерой. Я думаю, расшифровать его будет нелегко. Эти буквенные обозначения или инициалы могут означать все, что угодно. Вам придется набраться терпения, Джейн.

— По крайней мере будет наконец настоящая работа. Кстати об инициалах. Помните торговую фирму Маллиндейлс? Продажа в рассрочку. Они одни пока приняли нашу рекомендацию помечать свои банковские купюры условным знаком.

Петрелла, глядя на девушку, про себя отметил две любопытные вещи — как совершенно свободно и естественно она употребляет в разговоре местоимение «мы», этим как бы утверждая бесспорный факт того, что она полноправный член их маленького коллектива. А еще — она с готовностью выполняет любую работу, ни разу не напомнив, что это не ее дело, ибо она всего лишь машинистка. Ему уже не в первый раз приходила в голову мысль, что отделу Си-12 чертовски повезло.

— Вы меня слушаете?

— Простите, — спохватился Петрелла. — Вы ошибаетесь, откликнулась не одна только фирма Маллиндейлс.

— Маллиндейлс сообщила нам, что изготовила особый штамп. Помните? Дело в том, что никакого штампа на банкнотах по сути нет, его можно обнаружить лишь тогда, когда свет падает на банкноту под особым углом. Тогда только видны инициалы: «МД».

— Да, да, теперь я вспомнил, — воскликнул Петрелла. — При совершении одной или двух сделок фирма произвела оплату именно этими банкнотами. Это было как раз накануне ограбления Торгового банка в Ливерпуле. Они надеялись, что нам удастся быстро обнаружить банкноты, ибо грабителям неизвестно, что они меченые.

— Так вот, они обнаружены. Вчера, у некоего Луни Белла, мелкого вора и мошенника. Он обошел ряд домов в одном из приходов и под видом пожертвований для церкви брал деньги с прихожан.

— Меченые деньги оказались среди пожертвований?

— Да, но всего одна банкнота. Он утверждает, что ее дал ему местный священник.

Петрелла задумался. Было над чем — пастор, давший фунтовую банкноту в качестве пожертвования первому, позвонившему в его дверь, явно заслуживал внимания.

— Не мешает познакомиться с ним.

— Пастор явно чокнутый, — заявил Уилмот, вернувшись. — Они мне пытался всучить фунт стерлингов. Сказал, что я ему понравился — такой приятный молодой человек.

— Кто он?

— Преподобный отец Мортелман, викарий церкви Святого Иоанна в Патмосе, Кроуч-Энд. Когда, наконец, мне удалось убедить его, что я из полиции, а не из благотворительного общества, он рассказал мне целую историю о том, кто дал ему эти деньги: некая немолодая дама, знавшая его, еще когда он был начинающим священником в церкви Святого Варнавы на Понт-стрит, как я понял. Но он не назвал имени этой дамы.

— Что ж, вполне возможно, что все так и было, — согласился Петрелла. — Церковь на Понт-стрит имеет немало богатых прихожан. Кто-то из них решил пожертвовать какую-то сумму и его приходу.

— Можно, конечно, навести справки и узнать имя этой дамы, — Петрелла задумался. Он не мог распылять свои немногочисленные силы. — Давайте пока ограничимся этой информацией. Я попрошу парней из местной полиции заняться этим. Если меченые банкноты опять там появятся, мы решим, что делать.

Но следующая меченая банкнота появилась совсем в другом месте. Официант ресторана «Хомборг-Карлтон», возвращаясь ночью с работы на такси, поскандалил с водителем, который якобы обсчитал его, и таким образом очутился в полиции. Участковый инспектор, прежде чем направить его в изолятор, составил опись вещей и обнаружил среди них три фунтовых банкноты со знаком «МД». Он сам доставил их в Скотланд-Ярд.

— Целых три! — воскликнул Петрелла. — Это уже что-то. Он объяснил, откуда они у него?

— Сказал, что это его доля чаевых за этот вечер.

— Следовательно, ему дал их кто-то из, клиентов, обедавших в «Хомборге». Отличная работа, сержант. Мы займемся этим.

Джейн Орфри потратила все утро на беседу с управляющим ресторана и вернулась с большим списком — три банкета, пять частных ужинов и восемьдесят четыре человека, заказавших столики.

— Выявить всех обедающих, практически невозможно, — сказала она, — кроме того, было несколько случайных посетителей.

— Не такой уж плохой результат, — успокоил ее Петрелла. — Согласен, нам не удастся найти тех, кто пообедал там без предварительного заказа. Но их будет не так много. Постоянные посетители, заказывающие столики, как правило, не расплачиваются наличными, а просят занести расходы на их счет в банке. Что касается банкетов, то нас могут интересовать лишь их устроители. Еще немножко поработать — и после отсева получится не такой уж большой список.

— Допустим, мы сократим его до двенадцати человек, — продолжала Джейн. — Что дальше? Спросим у каждого, нет ли среди его знакомых взломщиков банковских сейфов?

Петрелла с любопытством посмотрел на девушку.

— Вы устали, вам надо отдохнуть. Вы слишком много работаете, — сказал он.

— Это самая интересная работа, которую мне довелось здесь делать. Я не хочу, чтобы она провалилась, вот и все, — сухо ответила Джейн.

— Когда нам сказали, что отделу полагается еще секретарь, — начал Петрелла, — я помню, как Уилмот начал импровизировать: поскольку мы самый молодой отдел, утверждал он, нам дадут самого плохого секретаря. А я считаю, что нам повезло. Мы получили самого лучшего.

— Очень мило с вашей стороны, так считать.

— Я думаю, в машбюро кто-то здорово ошибся. Нам прочили кого-то вроде мисс Проктор. Видимо, вытянули не ту карточку из картотеки.

— Машбюро здесь ни при чем, — спокойно ответила Джейн. — Меня направил сюда дядя Уилфред.

— Дядя Уилфред?

— Старший брат моей матери, помощник комиссара.

— Вот это да! — не удержавшись, воскликнул Петрелла и вспомнил все, что говорил о начальстве сержант Уилмот. — Могли бы сказать об этом пораньше.

— Об этом знаете только вы, — предупредила его Джейн.

Петрелла, взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что уже половина восьмого. Он готов был сказать: «Давайте поужинаем вместе», как вдруг испугался — Джейн может подумать, что он приглашает ее только потому, что она племянница его начальника.

Он так и не произнес этих слов и вместо этого довольно сдержанно попрощался: — Спокойной ночи.

Когда он ушел, Джейн еще с минуту смотрела на закрывшуюся за ним дверь, а потом в сердцах воскликнула:

— Вот дура! Кто тебя за язык тянул говорить ему это. Теперь он и вовсе при мне рта не раскроет.

Когда в понедельник утром Петрелла пришел на работу, он почти тут же ощутил царившую в отделе предгрозовую атмосферу. Он, не медля, направился в кабинет старшего инспектора Болдуина.

— Вы получили мою записку? — был первый вопрос Болдуина.

— Нет, никакой записки я не получал, — ответил Петрелла, — но утром мне все уже было известно. Скверная история, сэр.

— Еще бы, — воскликнул Болдуин. — Два ограбления в одну ночь. Особенно в Манчестере — самое крупное за все время. И неприятнее всего то, что банк понимал необходимость принятия мер предосторожности и просил полицию усилить охрану. В этот день Городской центр реконструкции получал у них деньги для выдачи жалованья сотрудникам — сумма немалая.

— Как грабители проникли в банк? — спросил Петрелла.

— Весьма хитроумно. Полиция внимательно проверила, есть ли пустующие здания по соседству с банком. Таковых не оказалось. В этом квартале только одни конторы, все помещения имеют владельцев. Те, кто готовили план ограбления, работали над ним не менее, чем полгода. Начали сразу же, как обосновались в одной из контор, через один подъезд от банка. Проделав дыру в стене, они проникли в соседнюю контору в субботу вечером, как только кончился рабочий день и конторы опустели, взломали затем еще одну стенку и проникли в помещение банка. Сейф они, видимо, взорвали в воскресенье ночью. Шума никто не слышал, это не жилой квартал.

— Что же дальше?

— Теперь, — мрачно изрек Болдуин, — местная полиция, по требованию банков, обратилась к нам за помощью. А под ней они понимают нечто большее, чем простое расследование и координацию действий.

— А что же?

— Две или три мобильные группы специального назначения, как при расследовании убийств.

У Петреллы екнуло сердце.

— Это не так просто. Боюсь, при таком количестве участников мы совсем потеряемся.

Увидев его лицо, Болдуин не удержался от смеха.

— Совсем не обязательно. Но это означает, что нужен немедленный результат. Каковы успехи отдела за это время?

Это был нелегкий вопрос для Петреллы. Не скажешь же: «Мы анализируем информацию. Вот кончим анализ…» Поэтому он сказал:

— У нас есть версия. Она может кое-что прояснить. — И он рассказал Болдуину о Джерри Лайте.

— Ты считаешь, он главарь?

— Нет, я так не думаю. Но уверен, что ему поручена самая тяжелая часть работы. У них ведь тоже есть свои летучие отряды. Когда работа закончена, кто-то один, а может, и два, забирают инструмент и доставляют к месту его хранения, заодно прихватив для передачи тому, кому следует, долю, причитающуюся за амортизацию инструмента.

— Раз так, тогда между Лайтом и главарем шайки должна существовать постоянная связь.

— Мы разрабатываем эту линию, — пояснил Петрелла. Он, на всякий случай, решил пока не говорить о найденном у Лайта дневнике и, вообще, при каких обстоятельствах он к ним попал. — Можно по марке попытаться найти изготовителя инструментов. Для этого придется съездить в Западную Германию.

— Это можно устроить, — сказал Болдуин. — Потребуется несколько дней. Ехать придется тебе. Ты знаешь немецкий?

— Достаточно, чтобы объясниться, — ответил Петрелла по-немецки.

Когда он вернулся к себе, его встретил расстроенный сержант Эдвардс.

— Вы можете себе представить, чтобы человек с редким и необычным именем Олвин Кордер мог исчезнуть, словно никогда и не существовал? — воскликнул он.

За это время столько событий произошло, что Петрелла не сразу сообразил, о ком идет речь.

— Вы говорите о том, втором, который был соучастником Лайта в нападении на управляющего банка в Эксетере?

— Да. Кордер, оказывается, был одним из директоров-распорядителей фирмы по сносу зданий. Лайт тоже там работал.

— Директор-распорядитель? Вы уверены?

— Совершенно уверен. Это все подтверждается документами. Вторым из директоров был некий Дуглас Мерчант. Он и Кордер создали фирму сразу же после войны. В 1952 году они обанкротились. Я проверил все, где они могли значиться, — телефонные справочники, списки избирателей, списки на получение водительских удостоверений, паспортов…

— Возможно, он умер.

— Первым, где я навел справки, был реестр об умерших в Сомерсет-Хаузе.

— Ну и что? — сказал Петрелла. — Возможно… — но тут появление Уилмота помешало ему закончить фразу. Сержант влетел в комнату как экспресс, пуская пары.

— Угадайте, какую новость я принес? — воскликнул он. — Появилась еще одна банкнота. Это уже перекрестная ссылка!..

Три головы одновременно склонились над банкнотой.

— Владелец маленькой типографии в Нью-Кроссе сдал ее в фонд помощи местной полиции. Найдя на ней знак, полицейские тут же отнесли ее обратно владельцу и поинтересовались, откуда она у него. Он объяснил, что она была в той сумме денег, которые ему заплатили за печатание пригласительных билетов на благотворительный обед в ресторане «Хомборг-Карлтон».

— Отлично, — тихо произнес Петрелла. — А кто устроитель обеда?

— Какое-то благотворительное общество, посылающее летом детишек на взморье отдохнуть.

Петрелла справился с каким-то списком.

— Есть такое общество. Оно действительно устроило благотворительный обед в ресторане. Это уже не похоже на простое совпадение.

— Кто его председатель?

— Некая миссис Констанция Велден.

— Кажется, я уже слышал это имя. Эта дама довольно активно занимается благотворительностью, не так ли? Что скажешь, Уилмот?

— Это не по моей части, — буркнул тот.

— Зато по моей, — решительно заявила Джейн. — Я как-то сама занималась благотворительностью.

И не мешкая, она направилась к двери.

Видимо, времени на проверку и расспросы понадобилось немало, ибо Джейн вернулась уже после шести. Эдвардс и Уилмот давно ушли, но Петрелла был на месте.

По раскрасневшимся щекам девушки и торжествующим искоркам в глазах он понял, что поход ее был не напрасным.

— Я нашла эту даму, — заявила Джейн. — У нее неплохой дом в Сен-Джонс-Вудсе, кухарка, шофер и три дога. По всему видно, что денег у нее куры не клюют.

— А дальше?

— А что дальше?

— Я вижу, вам не терпится еще что-то рассказать.

— Я еще подумаю, стоит ли, — с вызовом ответила девушка. — Впрочем, расскажу. Мне совсем немного понадобилось времени, чтобы разузнать, что из себя представляет миссис Велден. День был солнечный. Я решила прогуляться и заодно познакомиться с преподобным отцом Мортелманом.

— Черт побери, неужели вы это сделали? Как же вы представились ему?

— Сказала, что я личный секретарь миссис Велден. Сказала, что она несколько обеспокоена тем, что до сих пор не получила от него подтверждения тех о получении благотворительных сумм, которые недавно направила ему.

Петрелла непонимающе смотрел на девушку.

— Он ужасно расстроился, стал утверждать, что тут же послал подтверждение, и настоятельно предложил мне зайти в дом. Он постарается сейчас же найти копию своего письма к миссис Велден. Разумеется, он не нашел. Я извинилась, а потом он пригласил меня выпить чашечку чаю.

Наконец, Петрелла пришел в себя.

— Вам не кажется, что вы рисковали? — воскликнул он. — А если бы он знал секретаря миссис Велден?

— Он не мог знать ее нового секретаря.

— Нового?

— Да. Миссис Велден поместила объявление в «Таймсе». Это и подсказало мне идею. Я решила откликнуться на ее объявление.

Прежде, чем Петрелла снова сообразил, что ему ответить на эту очередную дерзость, девушка поспешила его успокоить.

— Я не думаю, что миссис Велден стоит во главе шайки. Нет, это маловероятно. Но то, что меченые деньги каким-то образом идут через нее, в этом нет сомнения. У нее, бесспорно, есть связь с главарями. Если бы мне удалось устроиться к ней секретарем и попробовать разведать что и как, я уверена…

Петрелла наконец полностью обрел дар речи и ощутил себя начальником.

— Вы даже не сотрудник полиции! — возмутился он. — Вы всего лишь машинистка…

Спору нет, это были не самые удачные слова для данного момента. Щеки Джейн вспыхнули уже багровым румянцем.

— Из всех нелепых, несправедливых, высокомерных слов, какие…

— Простите, я не хотел…

— Вам что, не хочется поскорее раскрыть это дело? Вам безразлично, кто стоит за этим?

— Теперь уже вы говорите глупости…

— Зато я не пытаюсь говорить их с важным видом…

— Мне очень жаль, что я показался вам высокомерным, но вы должны понять — я не имею права давать вам такие задания. У меня могут возникнуть неприятности с начальством, — торопливо добавил он. — Уже поздно, мы устали. Давайте поужинаем где-нибудь.

— Спасибо, — отрезала Джейн. — Как машинистка, я должна знать свое место. — С этими словами она с достоинством покинула комнату.

Оставшись один, Петрелла громко чертыхнулся и с такой силой пнул ногой плетеную корзинку для бумаги, что та, описав параболу, угодила в окно. Послышался звон разбитого стекла.

На следующее утро Петрелла появился в отделе ранее обычного, но Джейн была уже там и яростно стучала на машинке. Он мысленно подбирал наиболее подходящие слова из тех, что приходили ему в голову в эту бессонную ночь, чтобы начать разговор, но Джейн опередила его.

— Извините меня. Вчера я вела себя глупо. Разумеется, вы не можете решать такие вопросы.

Ее слова буквально сразили инспектора Петреллу, и он только смотрел на нее, не зная, что сказать.

— Собственно говоря, — наконец начал он, — я уже переговорил с помощником комиссара, то есть с вашим дядей, и он сказал, что это, пожалуй, самое безобидное предложение из всех, которые он от вас слышал.

— Молодец дядюшка Уилфред!

— Но он поставил ряд условий. Первое — звонить мне каждый день между пятью и шестью вечера и только из уличных автоматов, ни в коем случае не из квартиры. Второе — вы должны сообщать нам, когда вы куда-нибудь уходите. Мы всегда должны знать, где вы находитесь.

— Все это, разумеется, ненужные предосторожности, но раз вы так хотите, я принимаю условия.

— Теперь все, что остается — это получить место секретаря миссис Велден.

— Ну, в этом я уверена. Я вчера была у миссис Велден, мы очень мило побеседовали и, знаете, у нас с ней оказались общие знакомые. Она знала подругу подруги моей матери. Мне кажется, мы сразу понравились друг другу. — Заметив выражение явной тревоги в глазах Петреллы, она быстро добавила: — Конечно, если не возражаете, я могу отказаться… Но, договариваясь с ней, я подумала, что, в сущности, ничем не рискую… Я обязательно буду звонить вам каждый день в условленное время.

— К сожалению, какое-то время не мне, ибо я уезжаю на несколько дней в Западную Германию, — тихо промолвил Петрелла.

Барон фон дер Хульде-и-Оберат энергичным жестом пододвинул поближе к Петрелле кедровую шкатулку с сигарами, сам взял одну, поднес длинную спичку к своей сигаре и к сигаре гостя и когда, оба задымили, снова взял в руки фотографии.

— Бесспорно, это одна из моих дрелей, — сказал он.

— Как давно ваше предприятие изготовляет такие дрели?

— Пять лет. Может, чуть больше.

— Сколько за это время вы экспортировали их в Англию?

— Мне надо проверить по документам. Возможно, сотню.

У инспектора упало сердце.

— Это одна из наших лучших моделей, — объяснил барон. — На днях я отправил шесть таких дрелей по запросу одного вашего банковского хранилища.

— Нашего банковского хранилища?

— В каждом крупном банке ключи от личных сейфов хранятся у вкладчиков. Дубликатов к ним не существует. Если вкладчик теряет ключ, сейф приходится вскрывать. Для этого с помощью специальной дрели высверливаются петли дверцы. Стандартный инструмент здесь не подходит — сверла не берут металл такой прочности, они ломаются или оплавляются. Давно велись поиски способов охлаждения сверла при работе. Наконец мы нашли такой способ. В основе он очень прост. Дрель при работе, когда сверло нагревается, начинает «потеть». Как человек в жару. Мы снабдили наши скоростные дрели особой системой эмульсионного охлаждения.

— Понятно, — заметил Петрелла. — Следовательно, вы — единственная фирма, владеющая этим секретом.

— Изобретение запатентовано во всех странах мира.

— Вам не составит труда дать нам список ваших английских заказчиков?

— Разумеется, но на это мне понадобится дня два, не меньше.

— Я согласен подождать, дело того стоит.

— Когда список будет готов, я позвоню вам в отель. Вы остановились в «Золотом Кресте», не так ли? Возьмите еще сигару, выкурите вечерком.

Прежде всего Петрелла заказал обильный, но несколько тяжеловатый для его желудка ужин в ресторане «Барберина». Затем зашел в одну из пивных на Августа-Плац, чтобы выпить кружку знаменитого мюнхенского светлого пива. На вкус оно, как ему показалось, ничем не отличалось от того, что подавалось в любом английском кабачке. Яркий рекламный плакат на стене с изображением господина с моноклем, курящего дорогую сигару, напомнил ему барона фон дер Хульде-и-Оберат. Внезапно пришедшая в голову мысль заставила его опустить недопитую кружку на стол.

Барон сказал, что позвонит ему в отель «Золотой Крест». «Откуда он знает, в каком отеле я остановился? — подумал Петрелла. — Я ему этого не говорил».

Он постарался вспомнить до мельчайших подробностей все, что он делал в это утро. Из аэропорта он прямехонько направился в главное управление городской милиции, чтобы встретиться и инспектором Лауфером. Эту встречу устроил Болди. Инспектор Лауфер дал ему список фирм, которые могут изготовлять подобные дрели. Среди них фирма барона фон дер Хульде-и-Оберат была самой крупной, и поэтому, по мнению инспектора, ему скорее всего следовало обратиться именно туда.

Возможно, инспектор позвонил барону, чтобы предупредить его о визите Петреллы и назвал отель, в котором тот остановился? Нет, он не мог этого сделать по той простой причине, что Петрелла сам еще не знал, в каком отеле он будет жить. Только выйдя из здания полиции, он решил, что остановится в «Золотом Кресте».

Вспомнив все это, он вдруг понял, откуда это странное и неприятное чувство, которое не покидало его все утро, — чувство настороженности.

За ним следили.

Трудно объяснить, почему вдруг он это почувствовал. Но он был уверен, что интуиция его не подводит. Подобная ситуация в Лондоне не очень бы обеспокоила его. Но в чужой стране, в незнакомом городе, все было гораздо сложнее.

Первой мыслью было позвонить Лауферу, но он тут же отказался. Как он объяснит свои опасения? Инспектору это может показаться по меньшей мере странным. Дортмунд, возможно, не самый красивый город Германии, но это хорошо организованный современный город с отлично налаженной полицейской службой и ярко освещенными улицами. Ему просто надо вернуться в отель, подняться в свой номер, запереть дверь и лечь спать.

Он расплатился за пиво, взял пальто и шляпу и, поднявшись по ступеням, вышел из подвальчика на тротуар.

Недавно прошедший дождь принес свежесть на улицы города. Пешеходов заметно поубавилось. Петрелла шел быстрым шагом. Казалось, никто не обращает на него внимания. Пересекая Августа-Плац, он собирался свернуть в узкую улочку, которая, как он рассчитывал, приведет его прямо на Вокзальную площадь, но вдруг услышал за спиной звук включаемого мотора автомобиля. Это насторожило его, он быстро обернулся и увидел едущую прямо на него машину. Не раздумывая, держась поближе к стене дома, он свернул за угол и побежал. Услышав, как машина, не останавливаясь, свернула вслед за ним, он понял, что совершил ошибку — не надо было покидать главных улиц, где были пешеходы.

Ведущая вниз, узкая, плохо освещенная улочка была пустынна. Фары преследующей его машины четко высветили его одинокую фигуру. По его подсчетам, между ним и машиной было ярдов двадцать. Левая сторона улицы представляла собой сплошную бетонную стену, где не было ни подворотен, ни дверей. По правой стороне шла ограда из металлических прутьев.

Увидев впереди, что улица упирается в другую и, как ему показалось, более освещенную, Петрелла побежал уже изо всех сил — главное успеть завернуть за угол. Но машина нагнала его.

От прямого удара его спасло то, что он отскочил в сторону. Бросившись обратно к перекрестку, Петрелла надеялся, что водителю не сразу удастся развернуться на узкой улице и он выиграет какие-то минуты. Но он недооценил ловкость и умение человека, сидевшего за рулем. Удар пришелся в поясницу и отбросил его на тротуар к подножию какого-то дощатого сооружения, похожего на забор. С визгом затормозив, машина тут же дала задний ход.

Петрелла лежал, испытывая острую боль в груди от удара о доски забора, полностью не чувствуя ног, будто их у него не было. Он успел разглядеть лицо водителя, когда тот, высунувшись из кабины, следил за задними колесами машины. Это было тяжелое, мучнисто-белое, злобное лицо человека, который на все способен. Отъехав на нужное ему расстояние, водитель выруливал теперь на тротуар.

Ударив один раз, он на этом не остановится, подумал Петрелла. Ноги были пудовыми, но он мог действовать руками. Тяжело перевернувшись раз и еще раз, он теперь лежал, прижавшись вплотную к нижней доске забора.

Какой прок во всех его усилиях, думал он. Машина, выехав на тротуар, медленно шла на него. Отчаянным рывком он еще ближе привалился к забору, словно хотел вжаться в него, и вдруг почувствовал, как под тяжестью его тела поддалась нижняя доска. Он с еще большей силой нажал на нее. Послышался легкий треск, и доска по всей ее длине отвалилась. Петрелла, не успев опомниться, кубарем скатился вниз по заросшему травой откосу и с глухим стуком ударился о твердую землю.

Осмотревшись, он понял, что лежит на дне глубокой канавы, под ним был гравий. Падение вернуло к жизни его ноги, он снова почувствовал их и теперь они болели так же сильно, как болели его ребра.

Он пополз по канаве. Рука нащупала рядом толстый кабель. Хватаясь за него, он подтягивался всем телом. Наверху содрогался от ударов забор — его преследователи, не имея возможности пролезть в узкую щель забора, очевидно, решили сломать его. Наконец Петрелла услышал, как забор рухнул.

Продолжая ползти, он вскоре заметил слева круглое, в полроста человека, отверстие, похожее на вход в дренажную трубу. Не раздумывая, он пролез в нее и полз по ней до тех пор, пока она не свернула. Тут он остановился, ибо услышал рядом гулкие шаги, какой-то грохот, удары, от которых сотрясалась земля, свист пара и стук металла о металл.

Он, наконец, сообразил, что находится на территории железнодорожной станции. Кабель, за который он держался, пока полз по канаве, — это, должно быть, провод сигнализации. А в настоящую минуту он, видимо, находится вблизи водозабора для дождевой воды.

Он слышал голоса, громкие приказы на немецком языке, лай собаки.

Сделав последнее усилие, он выбрался наружу. Неподалеку, на железнодорожном полотне, кто-то спорил в темноте и отдавал раздраженным голосом распоряжения.

Петрелла, прислонившись к трубе, принялся массировать плохо слушающиеся ноги. Внезапно перед ним из темноты появилась собака. Остановившись, она смотрела на него.

— Славный пес, славный, — попытался утихомирить сторожевую овчарку Петрелла, но она залаяла, громко и отрывисто, как сержант, отдающий приказания на параде.

К Петрелле тут же подошли двое в зеленой униформе железнодорожной полиции. Они почему-то принялись сердито кричать на него. Дождавшись, когда они наконец выкричались, Петрелла на безукоризненном немецком языке потребовал немедленно доставить его в муниципальную полицию к инспектору Лауферу.

Тон, которым он изложил свое требование, заставил замолчать даже умную овчарку.

Когда Констанция Велден начинала говорить, остановить ее было невозможно. Ей не секретарь нужен, подумала Джейн Орфри, а терпеливая аудитория. И в течение двух дней она покорно выполняла эту роль.

Но в этом были и свои преимущества. За какой-нибудь час она узнала многое, и не только о своей новой хозяйке, но и о ее близких. Покойный муж миссис Велден, офицер административно-хозяйственной службы ВВС, умер в 1955 году от инфекционной желтухи, брат Дуглас, подполковник авиации, награжденный почетными военными наградами, является директором-управляющим фирмы, изготовляющей оконные рамы, главная контора которой находится в Лондоне на Леннокс-стрит. О своих благотворительных делах Констанция Велден говорила столь же подробно, особенно о том счастливом моменте, когда английская королева пожала ей руку. Любила она говорить и о деньгах. Они, без сомнения, была главным фактором во всех ее начинаниях. Из ее слов Джейн стало ясно, что она унаследовала от своего мужа деловую хватку и компетентность суждений, к тому же ей, безусловно, помогал советами брат. Он был главным советчиком по вкладам и налоговым вопросам, он же порекомендовал ей Алекса и, видимо, сам платил тому жалованье.

Из всей прислуги Алекс был единственным, кто жил в доме миссис Велден на Лоудон-роуд. Он одновременно выполнял обязанности шофера, дворецкого, садовника и лакея. Высокий, крепкого сложения, русоволосый с веснушками на лице, на вид он казался шестнадцатилетним подростком, хотя ему было уже за двадцать. Он должен был делать в доме все, что было не под силу самой хозяйке и ее многочисленным приходящим служанкам. Когда он был свободен, он возился с автомобилем, начищая его до ослепительного блеска, или проверял безупречность работы мотора своего мотоцикла.

Сегодня он куда-то повез свою хозяйку. Джейн подозревала, что миссис Велден условилась позавтракать со своим братцем Дугласом. Джейн, лениво пожевав что-то в одиночку, в какой уже раз принималась размышлять, каким образом ее словоохотливая, уже немолодая хозяйка может быть связана с организованной преступной группой, превратившей ограбление банков в подлинное искусство. Чутье подсказывало, что какая-то связь, бесспорно, существует. Но после двух суток бесплодных догадок она начала уже сомневаться в своих предположениях.

Было три часа пополудни, когда миссис Велден наконец вернулась. Алекс, выскочив из машины, открыл дверцу салона. Джейн увидела, что миссис Велден приехала не одна. За ней следовал мужчина. Значит, Дуглас решил сопровождать свою сестру домой. Что бы это значило, подумала она.

В гостиную он вошел первым, затем пропустил сестру и закрыл за нею дверь.

Это был довольно высокий мужчина с покатыми плечами и широкой грудью боксера, с копной черных, посеребренных на висках волос. Самым примечательным на его лице, по мнению Джейн, был нос — длинный, прямой со вздернутым кончиком, он возвышался над широкой плоской пышных седых усов и напомнил ей почему-то водосточную трубу в садовых зарослях. Из-под густых темных бровей на нее глянули глаза чуждого каких-либо иллюзий человека.

— Подполковник Мерчант — Джейн Орфри, — представила их друг другу миссис Велден.

— Можно просто Дуглас Мерчант, если вы не против, — заметил он. — А вы — новый секретарь моей сестры? Она еще не свела вас с ума?

— Дуглас, как ты можешь!..

— Если еще нет, то скоро это произойдет. Секретари у нее более двух недель не держатся. Она настоящая Медуза Горгона и отказывается понимать, что времена кабальных условий труда миновали. Хорошие секретари в наше время нарасхват и цену себе знают. Разве я не прав?

— Пожалуй, но… — неопределенно согласилась Джейн.

— Стоит кому из них появиться в агентстве по найму, как им тот час же предлагают не менее десятка мест — выбирай любое.

— Все совсем не так просто, — возразила Джейн.

— Кстати, услугами какого агентства вы пользовались?

Такого вопроса Джейн совсем не ожидала и даже на секунду растерялась.

— Я просто воспользовалась объявлением в газете, — быстро нашлась она.

— А вам не кажется, что гораздо безопасней пользоваться услугами агентств? В этом случае никто не посмеет ущемить ваши права или платить вам меньше, чем вы того заслуживаете. Агентство всегда стоит на страже интересов своих подопечных.

— Право, Дуглас! — вмешалась миссис Велден. — Не собираешься ли ты переманить ее?

— А почему бы нет? Я уверен, ты будешь ей недоплачивать.

— Может, Джейн совсем не интересно работать в конторе, — кипятилась миссис Велден.

— Да, мне кажется, это ужасно скучная работа, — поспешно согласилась Джейн.

— В моей конторе, ручаюсь, она такой вам не покажется, — заверил ее Дуглас. — Жалованье — восемнадцать фунтов в неделю плюс оплаченные завтраки…

Джейн поняла, что пора дать отпор этому нахалу и постоять за себя.

— Если бы я решила работать в конторе, то выбрала бы скорее адвокатскую контору, но ни в коем случае не коммерческую.

— Сразу видны ваша неопытность и незнание жизни, — возразил ей Дуглас. — Адвокаты любят загружать работой, а платят гроши. Сфера их деятельности ограничена, нет того размаха, что у нас, коммерсантов. Моя фирма, например, имеет фабрики во всех уголках страны. В Англии нет ни одного вновь построенного дома, в котором не стояли бы оконные рамы нашей фирмы.

— Возможно, вы правы, — согласилась Джейн, — но лично мне коммерческая деятельность никогда не нравилась. Все коммерсанты говорят и думают только о деньгах.

— А вам уже приходилось иметь с ними дело?

Вот черт, угодила в собственную ловушку, с досадой подумала Джейн. С этим типом надо быть начеку. Он не такой простак, каким хочет казаться.

— Да, приходилось, — небрежно ответила она и, обратившись к миссис Велден, спросила: — Приготовить чай?

— Мне не надо, — заявил Дуглас. — Я спешу. Делать деньги. Алекс отвезет меня в город, если ты не возражаешь? — он посмотрел на сестру.

В тот же вечер, в шесть, как было условлено, Джейн из уличного автомата позвонила сержанту Уилмоту.

— Это очень срочно, — сказала она. — Узнайте все, что можно, о Дугласе Мерчанте, бывшем подполковнике ВВС. Сейчас владелец фирмы по изготовлению оконных рам. Да, да, рам. Его контора на Леннокс-стрит, а фабрики по всей стране.

— Это не второй ли из директоров той фирмы, где работал Лайт после войны?

— Да. К тому же он еще и брат миссис Велден и поддерживает ее финансово. Те банкноты, которые она дала на благотворительность, вполне могли попасть к ней от него.

— Возможно, что и так…

Джейн уловила нотки сомнения в голосе Уилмота.

— Мы ищем того, кто способен организовать дело такого размаха, — убежденно заявила она. — Дуглас Мерчант именно такой человек, я уверена. Я не могу все объяснить по телефону. Он крупный делец и может оказаться таким же крупным мошенником.

— «Нам не страшен серый волк», — сострил Уилмот. — Оʼкей. Я верю вам на слово и мы наведем справки.

— Есть новости из Германии?

— Ни ответа ни привета.

Когда Джейн выходила из телефонной будки, она услышала звук отъезжающего мотоцикла. Дом встретил ее темными окнами. Открыв дверь своим ключом, она прошла в гостиную.

И тут вдруг почувствовала смутную тревогу, даже страх.

Зловещая тень Дугласа Мерчанта, казалось, не покинула эту комнату, как и запах его сигары. Она внезапно осознала, что впервые оказалась в этом доме одна.

Оставив свет в гостиной, она прошла в конец коридора в комнату, которую Констанция Велден именовала своим рабочим кабинетом. Джейн больше всего интересовал письменный стол миссис Велден. Однако все верхние ящики стола были заперты, как, впрочем, и шкаф с документами и нижние отделения книжных шкафов. На открытых книжных полках стояли главным образом книги политической и военной тематики и это несколько удивило Джейн. Правда, она потом сообразила, что это, очевидно, книги покойного мистера Велдена, мужа ее хозяйки.

Взяв в руки один из шести томов мемуаров Ллойда Джорджа, Она смахнула с переплета пыль и открыла его.

Первое, что бросилось ей в глаза, был замысловатый экслибрис и имя и фамилия владельца: «Олвин Кордер».

Джейн смотрела и не верила своим глазам. Она начала наугад снимать с полки одну книгу за другой. Почти каждую украшал такой же экслибрис. Сначала она даже растерялась, но интуиция подсказала ей, что она обнаружила нечто очень важное.

Легкий шорох за спиной заставил ее обернуться. В дверях стоял Алекс и улыбался.

— Ищите, что бы почитать на ночь? — спросил он.

— Дуглас Мерчант — председатель довольно крупной фирмы. Всю работу, правда, давно перепоручил помощникам, а сам обычно живет за городом, появляясь в конторе лишь два раза в неделю — надо же как-то оправдать председательское жалованье, — докладывал Эдвардс.

— Есть еще что-нибудь, заслуживающее внимания? — спросил Уилмот.

— Ничего. Чисты и непорочны, что он, что его компания. Ни сучка, ни задоринки. А что у нас есть против них?

— Ничего, кроме женской интуиции. Он не нравится Джейн. Она уверена, что он мошенник, — пояснил Уилмот.

— Да, не густо по части улик, — покачал головой Эдвардс. — Когда возвращается Петрелла?

— Вот уже сутки, как Болди не имеет от него известий. Что касается моего мнения, то его подцепила какая-нибудь красотка с берегов Рейна.

После полуночи у кровати зазвонил телефон. Рыжеволосая девушка, на то время делившая кров и постель с Дугласом Мерчантом, капризно произнесла: — Не отвечай, Дуг. Кто-то ошибся номером.

— А ну-ка дай телефон, — приказал лежавший на спине Дуглас.

Поставив телефонный аппарат на живот, он снял трубку. Услышав голос, он тут же накрыл трубку ладонью.

— Марш, марш, отсюда, киска. Мне звонят по делу, — велел он девушке.

— Хорошенькое же время выбрали для дел.

— Вставай и приготовь-ка нам лучше по чашечке чаю.

И лишь после того, как девушка, накинув халатик и недовольно ворча, покинула комнату, Дуглас снял с трубки ладонь.

— Извини, Алекс, — сказал он, — я был не один. Теперь можно, говори.

Незастегнутая пижама открывала его поросшую седыми волосами грудь. Держа трубку одной рукой, другой он наощупь нашел сигареты на ночном столике. Лицо его было неподвижным и, казалось, лишенным всякого выражения.

— Постой, давай уточним, правильно ли я тебя понял, — сказал он наконец. — Итак, все эти три дня, каждый вечер в одно и то же время она выходила, чтобы позвонить кому-то из уличного автомата. А сегодня вечером ты застал ее в библиотеке, где она рылась на полке с книгами и разглядывала старые экслибрисы… Проклятье и еще раз проклятье!..

На обоих концах провода наступило молчание, словно каждый из разговаривавших ждал, что скажет другой.

Наконец Дуглас произнес:

— Если она та, за кого мы ее принимаем, если она ежедневно в определенный час кому-то докладывает, следовательно, завтра в шесть вечера она проделает то же самое? Надо помешать этому, ты понял?

— Я тоже так считаю, — согласился Алекс.

— Я сам не могу этим заняться. Завтра я улетаю в Германию. Неполадки на одной из фабрик. Ты мог бы каким-то образом подвезти ее куда-нибудь на автомобиле? Подумай.

— Я мог бы, например, сказать, что вы забыли в конторе важные бумаги, которые я должен доставить вам к самолету, а у вас есть поручение, которое вы хотите через нее передать сестре, или что-нибудь в этом роде.

— Можно попробовать, — согласился Дуглас.

— Предположим, она сядет в машину. Что дальше?

— Мой дорогой Алекс, я все оставляю на твое усмотрение. Прогулка под луной, например…

Когда он положил трубку на рычаг, рыжеволосая красотка принесла две чашки чая. Дуглас пил чай маленькими глотками, по всему было видно, что он не расположен к разговорам. Рыжеволосая думала про себя, что хотя он и щедрый любовник, но ведет себя странно, особенно в последнее время. Сегодня выражение его глаз просто испугало ее. В свои двадцать пять она худо-бедно, но разбиралась в характерах мужчин и поэтому решила не испытывать судьбу — как только он уедет в Германию, в этом доме она больше никогда не появится.

На следующий день под вечер Алекс сказал Джейн, что собирается, захватив в конторе нужные хозяину бумаги, отправиться в аэропорт, и предложил ей поехать с ним — у мистера Мерчанта есть поручение для миссис Велден, которое он хочет передать через Джейн. Девушка сначала решила отказаться. Но потом, подумав, что ничего плохого с ней не может случиться на оживленных магистралях Центрального Лондона и на шумном шоссе, ведущем в аэропорт, она согласилась.

— Я должна спросить миссис Велден, — однако сказала она.

— Я уже сказал ей. Она считает, что поездка вас развлечет.

— Когда мы едем?

— Прямо сейчас.

— Мне надо взять пальто, — сказала Джейн.

Поднявшись в свою комнату, она остановилась, прислушиваясь. В доме стояла тишина. На цыпочках она прокралась через коридор в спальню миссис Велден. Там должен быть телефон, подумала она, и не ошиблась. Схватив трубку, она быстро набрала номер.

— Вас слушают, — ответил голос Уилмота. — Что случилось? — спросил он, узнав Джейн.

— Нет времени объяснять, — торопливо промолвила девушка. — Алекс везет меня в аэропорт в машине хозяйки. По дороге мы заедем в контору на Леннокс-стрит. Вы можете организовать наблюдение?

— Будет сделано, — ответил Уилмот. — Но почему…

Однако Джейн уже положила трубку.

Когда они попали наконец на Леннокс-стрит, было уже половина шестого вечера. Алекс поднялся в контору за бумагами, и Джейн, оставшись в машине одна, незаметно окинула взглядом улицу. Удалось ли Уилмоту выполнить ее просьбу? Кроме стоявшего вдали зеленого фургончика, на котором развозят посылки, она ничего не заметила.

К шести часам, когда опустились сумерки, они минули мост Кью и влились в поток машин, идущих по Твикенхэм-роуд к центру.

— Так будет ближе, — пояснил Алекс. — Пока идут ремонтные работы на главной магистрали, приходится делать объезд. Правда, не я один такой догадливый. Мы сделаем еще один поворот и срежем расстояние.

Он умело свернул с перегруженной центральной улицы в боковую, тихую, с небольшими аккуратными домиками, палисадниками, гаражами. Улица была довольно длинной, и, когда кончились последние фонари, машина внезапно выехала на большой строительный пустырь и остановилась.

— Да ведь это тупик! — испуганно воскликнула Джейн.

— В последний раз, когда я ехал этим путем, здесь тупика не было, — ответил Алекс. — Сейчас взглянем на карту. Она где-то здесь.

Он потянулся через ее колени к ящичку на щитке, задев ее плечом. Джейн почувствовала легкий укол в предплечье, но сначала не придала этому значения — возможно, в рукаве пальто Алекса случайно оказалась булавка. Но тут же страшная догадка осенила ее. Изо всех сил она оттолкнула тяжелое плечо Алекса. Но он всей своей тяжестью прижал ее к сиденью, и его рука в кожаной шоферской перчатке уже тянулась, чтобы зажать ей рот.

Минуту спустя юноша со вздохом облегчения опустился на сиденье. Он ввел Джейн полную дозу пеландрамина. Целый час она будет без сознания, а в последующий час мало на что будет способна, так что времени у него достаточно.

Он взглянул на себя в зеркальце над лобовым стеклом и остался доволен — лицо его было совершенно спокойным. Он стянул с рук перчатки и проверил пульс — восемьдесят четыре удара. На двенадцать ударов больше, чем обычно, но не так уж плохо. Он вынул расческу и провел по волосам.

Наконец он посмотрел на девушку. Она тяжело дышала, открыв рот. Любой принял бы ее за человека, находящегося в состоянии сильного опьянения. Как раз то, что нужно.

Он вынул из кармашка на дверце машины бутылку джина и смочил девушке губы, подбородок и перед ее платья. В случае, если машину остановят, не уловить запах спиртного будет невозможно.

Он вышел из машины. Вокруг никого. Размахнувшись, он бросил бутылку с джином и пустой шприц через забор строительного участка, сел за руль и, медленно ведя машину, покинул пустырь.

Опустился туман. Доехав до Слау, он свернул на шоссе, ведущее в Стайнс. Он ехал на небольшой скорости. Миновав мост, у Эгхэма он выехал на развилку. Налево сверкала оранжевыми неоновыми фонарями главная магистраль с многочисленными стоянками у обочин и густым потоком машин. Направо вдоль Темзы шло небольшое шоссе, ведущее на Виндзор. Летом по нему спешили на своих машинах лондонцы, чтобы отдохнуть на зеленых лугах Раннимида.

Проехав с полмили, Алекс выключил фары и осторожно свернул с асфальта на траву обочины. Он опасался, как бы не увязнуть в болотистом грунте, но колеса машины были одинаково пригодны для городских и сельских дорог и никогда еще не подводили. Он боялся другого. Впереди, где кончалась набережная, берег Темзы нигде не был укреплен.

Алекс вышел из машины и, считая шаги, приблизился к краю берега — всего пятьдесят шагов. Вернувшись, он сел за руль и осторожно, на самой малой скорости, подъехал как можно ближе к реке. Теперь его отделяло от нее всего пять ярдов. В выбранном им месте Темза делала поворот, здесь на случай подъема воды берег был укреплен мешками с цементом.

Он глянул вниз на серую, маслянисто поблескивающую воду и вернулся к машине. Бесчувственное тело Джейн сползло с сиденья. Он подхватил ее под руки, выволок из машины и уложил на мокрую траву.

Один, скрытый от всех пеленой тумана, вправе сделать все, что захочет, со своей жертвой, он испытывал странное чувство, кружащее голову, как дурман, — чувство собственного могущества, власти. Присев на корточки у распростертого тела девушки, он ждал, когда уймется стук крови в ушах, перестанут сверкать искры в глазах. Наконец, успокоившись, он медленно встал, вынул из багажника отрезок плетеной веревки и две гири. Связав девушке руки спереди, он привязал свободный конец веревки к ручкам гирь.

Сделав все, как положено, он распрямился, поднял голову и с удивлением увидел три пары желтых глаз, глядевших на него из тумана. Сначала он подумал, что ему померещилось, но тут же услышал шум мотора, удары автомобильных колес по неровной поверхности грунта.

Быстро вскинув на плечи обмякшее тело девушки, он поспешил к реке.

Мужской голос крикнул что-то из тумана и желтый луч света прорезал тьму.

Алекс, напрягшись, с силой сбросил свою ношу в реку и, не раздумывая, прыгнул вслед. Почти одновременно, на полкорпуса опередив его, в воду прыгнул еще кто-то.

Сознание Джейн медленно освобождалось от кошмара темноты, холода, слепящих вспышек света и голосов, возвращаясь в тихую реальность больничной палаты. Она увидела косой луч солнца, упавший на пол через незашторенное окно, и фигуру сержанта Уилмота, сидевшего на кончике стула у ее кровати.

— Доброе утро, — приветствовал он ее. — Желаете что-нибудь сказать?

— Все в порядке, — ответила Джейн. — Я не прочь одеться, если вы принесете мою одежду.

— Доктор сказал, что отпустит вас домой через денек или два, если вы будете хорошо себя вести. А теперь рассказывайте все по порядку.

Джейн рассказала все, что могла вспомнить. Сержант крупным детским почерком старательно записал все в блокнот.

— Я почувствовала укол в руку, а потом уже ничего не помню.

— Алекс отвез вас в Раннимид и бросил в реку, привязав парочку тяжелых гирь. Интересно, от скольких своих подружек он избавился таким же способом? — Сержант вытащил из кармана кусок веревки. — Просто и без осечки. Надо отдать должное его изобретательности — веревка-то бумажная, сплетена из десятков длинных бумажных полос. Вес гирь выдерживает какое-то время, но спустя два-три дня пребывания в воде размокает и исчезает бесследно.

Джейн невольно поежилась.

— Простите. Я никогда не отличался тактичностью, — извинился Уилмот и сунул веревку в карман.

— Кто вытащил меня из воды? — спросила Джейн.

— Это сделал я, — признался Уилмот. — Акт геройства, достойный медали. Мы следили за вами. Если бы не туман и пробка на мосту у Стейнса, мы бы вмешались раньше и спасли бы вас от купания.

— А что вы сделали с Алексом?

— Он в больнице в Скрабсе. Разумеется, в отдельной палате и останется там, пока не вернется Патрик.

— Есть какие-нибудь вести от инспектора?

— У нас не было с ним связи целых двое суток. Но он вот-вот должен появиться, не беспокойтесь.

— Откуда вы взяли, что я беспокоюсь? — не выдержав, спросила Джейн и расхохоталась. — В таком случае, если мне предстоит оставаться здесь еще несколько дней, окажите мне услугу. Принесите мне фотоснимки с известного вам дневника и подробный план улиц Лондона. У меня родилась одна мысль, хочу проверить ее.

Когда Уилмот ушел, она с наслаждением вытянулась на удобной кровати. Ей понравилось, что Уилмот назвал Петреллу по имени. И еще она подумала — отважится ли она на это когда-нибудь. С этими мыслями Джейн уснула.

Утром следующего дня, часов в одиннадцать, дверь палаты отворилась. Джейн, погруженная в изучение планов лондонских улиц и других бумаг, грудой лежавших на ее постели, не поднимая головы, сказала: — Спасибо, сестра, поставьте на столик.

И вдруг, подняв голову, увидела на пороге инспектора Петреллу.

— Здравствуйте, — растерянно пролепетала она.

— Стоило мне уехать, как вы уже наделали глупостей, — вместо приветствия промолвил Петрелла.

— И это говорите вы? — воскликнула Джейн. — Что с вашей ногой?

— Был сбит автомобилем. Кому-то это понадобилось. Но, как видите, жив.

— А я упала в реку. Тоже мало приятного.

И они рассмеялись. Петрелла присел на краешек кровати.

— Вы знаете, почему они хотели от вас избавиться?

— Это, очевидно, связано с книгами в библиотеке миссис Велден, куда я так неосторожно сунула свой нос. Но только не пойму, каким образом связано.

— Я вам сейчас объясню. В 1951 году выездная сессия суда в Эксетере приговорила двух человек к тюремному заключению за избиение управляющего банком. Одним из приговоренных был Джерри Лайт из Айлингтона. Другой же, некий Олвин Кордер — директор фирмы, где работал Джерри Лайт. Олвин Кордер, выйдя из тюрьмы, исчез, словно в воду канул. Даже дотошному сержанту Эдвардсу не удалось найти хоть какой-то его след. А все потому, что мы упустили из виду одну маленькую деталь — перемену фамилии. Кордер, выйдя из тюрьмы, тут же сменил имя и фамилию — он стал мистером Кеннетом Белденом. Смена фамилии произведена вполне законно, ничего не скажешь, с последующей регистрацией в Верховном суде. Сегодня я это сам все проверил. А затем он женился на Констанции Мерчант, сестре Дугласа Мерчанта. Брак по расчету. Дуглас был вторым директором их общей фирмы.

— Понятно, — сказала Джейн. — Все понятно. — Кусочки мозаики постепенно становились на свои места и уже были видны контуры общей картины.

— Хотя многое по-прежнему остается неясным, — заметил Петрелла, — но кое-что определилось довольно четко. Дуглас Мерчант, его шурин Олвин Кордер, ныне известный как Кеннет Велден, и их старых друг мистер Джерри Лайт — именно те, кто задумал, а затем и начал осуществлять банковские грабежи. Теперь у меня нет сомнений в этом. Затем Велден умер. Двое его партнеров не могли так просто присвоить себе его долю и поделились с вдовой.

— Значит, все-таки Дуглас стоит во главе?

— Это еще надо доказать, — ответил Петрелла.

— Возможно, это легче будет сделать, если обнаружится, что он продолжает поддерживать старые связи с Джерри Лайтом, как вы считаете?

Петрелла не смог удержаться от улыбки.

— Что-то выудили?

— Что значит «что-то»?

— Вы нашли что-то важное, не так ли?

— Ну ладно, скажу. Речь идет о дневнике, который вы нашли в столе у Лайта. Я в нем, кажется, разобралась. Зашифрованные записи — это места встреч. Обычно они происходили в кабачках или пивных Лондона. Инициалы — это сокращенные названия мест встреч. Вот, например, «УТР» — это кабачок «Утренняя Роза», «ВДМ» — пивная «Вудмен» и так далее. Следующие за ними буквы и цифры — это номера почтовых отделений, а последние цифры — время встречи. Вот они-то и навели меня на мысль, что встречи должны происходить в публичных местах. Обратите внимание на строго ограниченные часы встреч. Они не меняются: с одиннадцати утра до двух часов пополудни, а затем вечером — с шести до десяти.

Петрелла поднялся, постоял какое-то время, глядя на девушку.

— Отлично, — наконец сказал он и направился к двери. Выйдя, он неслышно, как бы с уважением, закрыл ее за собой.

— Фирма Дугласа Мерчанта изготовляет оконные рамы, — докладывал Болдуину Петрелла. — Рамы для всей Англии. Известно, что на всех крупных стройках подрядчики получают жалованье в определенный день месяца. Следовательно, накануне для выплаты в ряде банков готовятся к выдаче крупных сумм. Вот вам и источник информации. Когда решено, какой банк брать, тут же направляется группа специалистов-взломщиков. Джерри Лайт предварительно инструктирует их и выдает инструмент. А потом, когда дело сделано, кто-то из его подручных забирает инструмент и отвозит его Лайту вместе с его долей добычи. Теперь понятно, что делали братья Фрэнк в Слау в то утро, когда попивали чай в баре, — они ждали, когда получат задание.

— А как мы это докажем?

— Если бы нам удалось заставить заговорить кого-нибудь из парней Лайта. Он навел бы нас на Лайта, а тот — на Мерчанта…

— Что-то ты сам не очень веришь в такую возможность, а?

— Да, их голыми руками не возьмешь и вряд ли удастся кого-то из них расколоть. Слишком долго они работают вместе, слишком хорошо знают друг друга.

— А идейки получше у тебя нет?

— Есть, — тихо произнес Петрелла, — но из тех, что могут не понравиться начальству. Тут нужна будет поддержка прокурора. Прежде всего надо получить разрешение на прослушивание всех телефонных разговоров Лайта.

Болдуин скорчил недовольную гримасу.

— Ты же знаешь, как они смотрят на это… А что еще?

— Увы, это только начало. Дальше будет куда серьезней. А теперь слушайте…

В лондонском аэропорту в зале для приезжающих голос из громкоговорителя попросил некоего Дугласа Мерчанта подойти к окошку дежурной по залу, где его ждет сообщение.

Дуглас на минуту заколебался. Если уже началось, то не лучше ли ближайшим рейсом вернуться в Германию? Но он тут же отбросил эту мысль. Именно такими действиями можно погубить все, что так тщательно продумано и налажено. Люди, поддавшись панике, как правило, выдают себя. Поэтому твердым спокойным шагом он подошел к окошку дежурной и даже улыбнулся девушке.

Вынув паспорт, он спросил:

— У вас что-то есть для меня?

— Мистер Дуглас Мерчант? Вас просят позвонить по этому номеру. Можете воспользоваться нашим телефоном, если хотите, — любезно предложила девушка.

— Благодарю вас, — ответил Дуглас и, взглянув на записку, сразу узнал номер телефона сестры.

— Констанция?

— Дуглас, это ты? Слава богу, что ты приехал. Я не знала, где тебя искать, поэтому попросила дежурную аэропорта передать, чтобы ты позвонил.

— Что случилось?

— Алекс и Джейн исчезли. Вместе с машиной.

— Когда это случилось?

— Сутки назад. Я места себе не нахожу.

— Ты сообщила в полицию?

— Конечно. Но они никаких мер не принимают, говорят… — Дуглас услышал, как прервался голос сестры, — …говорят, что они просто сбежали вдвоем…

— Вполне возможно.

— Не говори глупостей, Дуглас. Алекс — шофер, простой механик, а Джейн…

— Твоя секретарша.

— Это совсем другое дело. Она из хорошей семьи.

Дуглас хотел отделаться какой-нибудь фривольной шуткой, но вовремя опомнился, представив себе, в каком состоянии сейчас находится его сестра. А в такие моменты она способна натворить бог знает каких глупостей.

— Я немедленно наведу справки, — пообещал он, — и позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю.

Положив трубку, он тут же набрал другой номер.

— Секретарь мистера Саймонса, — послышался в трубке девичий голосок. — Кто его спрашивает? Мистер Уилберфорс? Сейчас узнаю, у себя ли он.

Спустя несколько секунд она снова взяла трубку:

— К сожалению, его нет сейчас на месте. Что ему передать? Куда он может вам позвонить?

— Не беспокойтесь, — ответил Дуглас. — Просто передайте, когда он вернется, что его письмо от 3-го марта я получил.

— Хорошо, сэр.

Повесив трубку, девушка вернулась в кабинет начальника.

— Звонил мистер Уилберфорс. Вы велели сказать, что вас нет, если он позвонит.

— Да, велел, — согласился мистер Саймонс, маленький человечек в очках с линзами. — Он что-нибудь просил передать?

— Он сказал, что получил ваше письмо от 3-го марта, вот и все.

— Вы уверены, что он сказал «3-го марта»?

— Я не глухая, — обиделась девушка.

— Ладно, — успокоил ее мистер Саймонс. — Переведите телефон на меня, а сами отправляйтесь завтракать.

— Еще не время.

— Ну тогда купите себе новую шляпку.

Мистер Саймонс подождал, когда захлопнется входная дверь, и лишь после этого набрал номер в Айлингтоне.

Джерри Лайт, выслушав его, переспросил:

— Вы уверены, что он сказал вам «3-марта»? Хорошо. Большое спасибо. — Он положил трубку.

Выдвинув ящик стола и вынув из него дневник, он открыл его на первой неделе марта. Затем он взглянул на часы — было начало первого. Нахлобучив шляпу, он спустился во двор.

— Присматривай за складом, Сэмми, я ухожу, — сказал он парню с лохматой шевелюрой, пилившему какой-то брус, и быстро зашагал к воротам. Он шел, казалось, наугад, петляя по пустынным переулкам, но путь его лежал в северно-восточную часть Лондона.

Пробило ровно час пополудни, когда он вошел в небольшую пивную в Хэкни-даунс и на ходу бросив хозяину: «Здорово, Лен», прошел через зал в заднюю комнату.

Дуглас Мерчант сидел перед горящим камином и бережно, словно согревая, держал в руках стакан с виски: Он указал Лайту на другой уже наполненный стакан, ждущий на столе.

— Спасибо, — сказал тот. — Как я понимаю, вам все уже известно.

— Поэтому я вернулся из Германии. В газетах сообщалось лишь, что Алекс, выйдя из госпиталя, исчез. Никаких подробностей. Все это может быть уткой.

— Нет, это правда, — сказал Лайт. — Он звонил мне сегодня утром.

— На склад? — Верхняя губа Дугласа искривилась в злобной гримасе и обнажила зубы.

— Нет. У него хватило ума позвонить мне через Шейди Саймонса.

— Он не сказал, как он попался?

— Считает, что ему просто не повезло. Полицейский патруль засек его в тот момент, когда он бросил эту девицу в реку.

— Я не верю в таких делах в везение или невезение, — сказал Мерчант. — А ты?

— Я тоже, — ответил Лайт. — Мне кажется, они сели нам на хвост.

— Чего хочет Алекс?

— Чтобы мы его спрятали. Вчера ему пришлось ночевать на набережной. А от вас — чтобы вы помогли ему уехать из Англии.

— А если я не сделаю этого?

— Он пока молчит. А если его заставят говорить, ему есть что рассказать.

Мерчант отпил из стакана.

— Надо что-то решать с ним, — сказал он. — Самое безопасное для него место — это Восточная Германия.

— У меня есть для него более безопасное место, черт бы его побрал.

Из камина выпал раскаленный уголек. Тихо тикали часы. Дуглас слышал, как хозяин пивной приветствует посетителей словами: «Неплохой денек для марта месяца». Он произносил эту фразу каждому, кто входил в его заведение.

Дуглас допил виски и встал.

— Думаю, ты прав. Нам скоро придется сворачивать дела. Не гоже оставлять хвосты. Пойду навещу сестрицу — она, небось, в истерике. Выйдем через заднюю дверь.

Как только они вышли на тротуар, к ним приблизилась девушка с кружкой для пожертвований.

— На строительство деревенской больницы, — сказала она. Девушка была прехорошенькая. Дуглас полез в карман и, выудив крону, бросил ее в кружку.

— А цветок оставьте себе. Продадите еще раз, — любезно сказал он девушке.

— Благодарю вас, сэр, — ответила та.

Дуглас заметил, что к ее плечу приколот необычно больших размеров цветок, круглый и темный пестик которого напоминал черный глаз.

В девять вечера Лайт покинул свою квартиру на Олбэни-стрит и направился в гараж, где обычно оставлял машину.

— Думаю, теперь она будет в полном порядке, сэр, — сказал ему механик.

Садясь в машину, Лайт вдруг спросил:

— А что значит «теперь»?

— После того, как был отрегулирован карбюратор.

— Разве я вас об этом просил?

— Это не я, сэр. Пришел представитель фирмы и сам все сделал.

— Вот как? — удивленно переспросил Лайт. — Ах, да, я совсем забыл. Значит, отрегулировал? Подумать только! Хотя сегодня мне, пожалуй, не нужна машина. Я передумал.

Покинув гараж, он остановил такси и через Риджентс-парк доехал до Кларенс-гэйта. Там он отпустил такси. Пять минут быстрой ходьбы — и он уже возле гаражей в тупике позади станции метро на Бейкер-стрит.

Лайт был почти уверен, что никто не знает о его второй машине, новой модели «Магнет» с вместительным багажником, в котором он хранил два больших, набитых до отказа чемодана и саквояж. Он снял гараж под чужой фамилией, заплатил за три месяца вперед, но с тех пор ни разу не наведывался сюда.

Шел дождь и видимость была плохой, поэтому трудно было проверить, следил ли за ним кто, когда он шел сюда. Кажется, нет, но, кто знает.

Он вывел машину из гаража и дважды объехал парк. В боковом зеркальце отражались фары догонявших его и проносившихся мимо автомобилей. Завершив второй круг, он, почти успокоившись, повернул к Глостер-гэйту. Путь его лежал в северную часть Лондона.

— Задал же он нам работы, черт бы его побрал, — докладывал в микрофон радиосвязи Уилмот. — Интересно, почему он не воспользовался своей первой машиной. Жаль, я над ней немало потрудился. Сидели бы теперь и спокойно ловили радиосигналы. Перехожу на прием.

— Скажи спасибо, что дождь помог, — ответил Петрелла. — А то бы он засек вас, как миленьких. Конец передачи.

Джерри Лайт, не сворачивая, вел машину по Хайгэйт-хилл, пересек Северную окружную дорогу, держа курс на Барнет. План его был предельно прост. Он не был сторонником хитроумных задумок. По телефону он велел Алексу доехать на метро до Хай-Барнета, выйти в сторону Северной дороги, пройти с полмили мимо поля для гольфа и рассчитать время так, чтобы в одиннадцать ровно быть у развилки. Алекс должен быть один. И, черт побери, он должен сделать все, чтобы за ним никто не увязался.

Лайт сверился с часами. Он успевает — без пяти одиннадцать. Вот и станция Хай-Барнет. Дождь падал ровными холодными струями. Алекс промокнет до нитки.

Лайт проехал мимо поворота на Элстри. Шоссе было пустынно. Навстречу попались всего две машины, идущие в Лондон, сзади, насколько он мог видеть, никого не было.

Свет фар его машины упал на одинокую фигуру ждавшего у обочины Алекса.

Лайт притормозил и остановился. Наклонившись, он левой рукой опустил стекло, а правую с зажатым в ней пистолетом держал внизу.

— Это ты, Джерри? — обрадованно воскликнул Алекс. — Я промок до костей.

— Да, это я, — ответил Лайт и, подняв руку, дважды выстрелил в Алекса. Он целился прямо в грудь.

Алекс отшатнулся, упал на колени и рухнул на мостовую лицом в лужу. Высунув руку в окно и используя опущенное стекло в качестве опоры, Лайт, прицелившись, выстрелил еще раз. Грохот собственного выстрела помешал ему услышать шум подъехавшей машины.

Первое, что он увидел, был свет фар, а потом сильный луч прожектора ослепил его. Он нажал на стартер и, включив предельную скорость, почти поднял машину над мостовой.

Сзади завыла сирена.

Лайт видел, как нагоняющая его машина вот-вот ударит его в багажник. Заметив слева проселочную дорогу, он резко свернул на нее. Машину занесло. Будь под колесами сухая трава, все бы обошлось, но мокрый асфальт был скользким как лед. Машина уже не слушалась руля. С жалобным стоном лопнула тонкая проволока ограды, и машина, перевернувшись, врезалась в бетонное основание мачты электропередач. Половина района Хай-Барнета погрузилась в темноту и смятение.

Во второй раз Петрелла сидел в кабинете помощника комиссара Ромера. На этот раз он чувствовал себя менее уверенно, да и было от чего.

— Я рассчитывал, что, если мы отпустим Алекса, — пытался объяснить он, — мы поставим их в затруднительное положение. Они или бросят его и тогда он расколется, или постараются помочь ему. Как видите, они выбрали второе. Алекс мертв, а мы еще дальше от выяснения, кто же стоит во главе и существует ли вообще связь между ограблениями банков и каким-то единым центром, который на этом неплохо наживается.

— То есть с Дугласом Мерчантом?

— Да, сэр. У меня уже нет никаких сомнений, что он организатор и глава этой шайки.

— Вас беспокоит не Только это, мне кажется, — заметил Ромер. — К сожалению, фактов более чем достаточно. От нашей девушки-агента мы получили неплохие фотоснимки Лайта и Мерчанта, когда они вместе выходили из пивной, а затем остановились и о чем-то беседовали.

— Мерчант может объяснить это тем, что он фабрикант, производящий оконные рамы, а Лайт — строитель. У них мог быть деловой разговор.

— Лайт — преступник, — сказал Ромер, — человек, который хладнокровно и преднамеренно совершил убийство через несколько часов после тайной встречи с Мерчантом в паршивой забегаловке на окраине Лондона. Уверен, что он объяснит это как чистое совпадение. Если постараться, то объяснить можно, что угодно. Но вот вам второе совпадение. Два дня назад Мерчант совершил поездку в Германию и посетил вашего приятеля барона фон дер Хульде-и-Оберат. Имел с ним обстоятельную и долгую беседу. В экспедиции фирмы работает человек, связанный с местной полицией. Он может подтвердить, что видел, когда Мерчант пришел к барону и когда ушел от него. Вчера же вечером в помещении экспедиции произошел пожар.

— Пожар?

— Ничего серьезного, пустяки. Сгорели документы экспортного отдела, картотека и списки заказчиков за последние пять лет.

— Понятно, — промолвил Петрелла.

— Особый интерес представляют сведения, полученные из того же источника, — пять дней назад фирма барона отправила дрель по адресу: Англия, графство Уилтшир, Файлдин-корт (близ Левенхэма). Наш источник сам упаковывал и отправлял груз.

— Вы сказали, дрель, сэр?

— Успокойтесь, это не та дрель, которой сверлят дыры в сейфах. Так фирма барона называет свою модель картофелесажалки, которая делает дыры всего-навсего в грунте. Любопытно, что после ее отправки внезапно сгорел весь архив с документами.

— Теперь вообще невозможно что-либо доказать.

— Я всегда следую правилу, — успокоил его Ромер, — получив удар, не сиди и не жди, когда получишь второй. Немедленно сам переходи в наступление. До вашего прихода я успел связаться с начальником полиции Уилтшира. Он обещал оказать вам всемерную помощь.

— Помощь в чем, сэр?

— Я получил ордер на проведение обыска и с его помощью, я надеюсь, вы перевернете вверх дном эту ферму в Файлдин-корте.

— Но… — начал было Петрелла.

— Никаких «но», инспектор!

— А если я ничего не найду? Вы же знаете, какие могут быть неприятности…

— Неприятности я беру на себя, — холодно ответил Ромер. — Этот негодяй покушался на человеческую жизнь. И к тому же я очень люблю свою племянницу.

Петрелла вел машину, а Уилмот, сверяясь по карте, составлял наиболее удобный маршрут.

— Мы едем к Крайстчерч, — неожиданно сказал Петрелла.

— Я думал, мы едем в Левенхэм.

— Нет, прежде нам надо повидать мистера Уинна.

— Кто такой мистер Уинн, если этот тип окажется дома?

— Мистер Уинн, до того как уйти на пенсию, был управляющим районным отделением банка в Эксетере, — пояснил Петрелла.

— Тот самый, кого избили наши знакомцы — старина Лайт и покойный Кордер?

— Ты угадал, — подтвердил Петрелла. — Отсюда-то и берет начало вся эта история. Я хочу услышать ее из первых уст, прежде чем браться за Дугласа Мерчанта.

День выдался на редкость ясный. Светило яркое мартовское солнце, хотя и было довольно прохладно. Однако весна была не за горами.

Уилмот с удовольствием отбросил карту.

— Ну его! Знаете, что я хотел вам сказать? Вы что-то должны решить с Джейн.

— Какой Джейн? — спросил Петрелла. Лежавшие на руле руки дрогнули. Машина вильнула вправо, но он вовремя удержал руль.

— А что, есть еще какая-нибудь другая Джейн? — с невинным видом осведомился, глядя на него, Уилмот. — Разумеется, речь идет о Джейн Орфри, первоклассном сыщике, гордости лучшей половины наших полицейских сил. О той самой Джейн, которую я вытащил из реки на прошлой неделе.

— Что, по-твоему, я должен делать?

— На худой конец, жениться на ней.

Петрелла ничего не ответил. Они проехали с четверть мили в полном молчании. Уилмот, хорошо знавший Петреллу, уже проклинал себя за бестактность.

— Я никогда не делал предложений девушкам, — наконец выдавил из себя Петрелла. — Я даже не знаю, с чего начать.

— Ну, это пустяки, — с облегчением вздохнул Уилмот. — Ничего трудного в этом нет. Подходишь к ней как можно ближе, а затем чем-нибудь отвлекаешь ее внимание и, не дав опомниться, обнимаешь. Руки держишь повыше — так им больше нравится.

— Похоже на приемы рукопашного боя.

— Так оно и есть, по сути. Учтите, Джейн — девушка что надо. Это может подтвердить вам эксперт.

— Какой эксперт?

— Я, — без лишней скромности заявил Уилмот. — Когда я вытащил ее из воды, пришлось делать искусственное дыхание. Ну, скажу я вам…

— Конечно, я помню и того и другого. Мерчант и Кордер, — промолвил мистер Уинн. — Утро сегодня чудесное. Давайте выйдем в сад. Как могу я их забыть, — продолжал он. — Мое ребро напоминает мне о них, стоит только резко наклониться.

Он был из тех, кто в молодости выглядят старше своих лет, а с возрастом молодеют. Свежий цвет лица, несмотря на проложенные годами глубокие морщины, живой блеск в глазах делают его похожим, подумал Петрелла, на старое крепкое дерево, которое еще долго простоит.

— Я читал об этом нападении, — сказал он, возвращаясь к разговору. — Но меня, знаете, заинтересовала одна деталь: вы, конечно, отказали им в кредите из личных соображений?

— Из личных? — мистер Уинн презрительно поджал губы, а затем, сложив их трубочкой, шумно выдохнул воздух, напомнив в этот момент Петрелле золотую рыбку в аквариуме, проглотившую личинку муравья. — Это их собственная фантазия. Управляющие банками не имеют права на личные симпатии или антипатии. Крупные кредиты даются с разрешения Главного управления банков.

— Говорят, вы отказались рекомендовать их Управлению в качестве клиентов из-за какой-то размолвки?

— Если была размолвка, то лишь с его стороны, — заметил мистер Уинн. Подняв голову, он проводил взглядом поднявшийся с соседнего аэродрома самолет, который, медленно набирая высоту в сине-зеленом небе, взял курс на Ла-Манш. — Я помню директора-управляющего Мерчанта. Он когда-то служил в авиации. Однажды утром он явился ко мне в банк. Я так толком и не понял, чего он от меня ждал и о чем я должен был просить Управление. Он хотел получить кредит, речь шла об очень большой сумме, правда, под достаточную гарантию. У его фирмы было прочное финансовое положение. Когда я сказал, что мне нужно время, чтобы подумать, он вдруг страшно разозлился. — На губах мистера Уинна мелькнула слабая усмешка, тут же исчезнувшая в уголках рта. — Буквально рассвирепел и стал утверждать, что я обещал оформить ему кредит и поэтому должен немедленно сделать это.

— И вы это сделали?

— Разумеется, нет, — ответил мистер Уинн. — Вы любите томаты?

Они находились в конце сада. Вдоль ограды, отделяющей его сад от городской площадки для игр, протянулась обширная с претензией на оранжерею теплица, защищенная сверху проволочной сеткой.

— Беда с этими мальчишками, бросают все, что под руку попадет, — объяснил мистер Уинн. — Нет достаточного воспитания и надзора. Я вывел ранний сорт «Кардинал», разумеется, гибрид. Не хотите ли попробовать?

— Нет, спасибо, — поспешил отказаться Петрелла. — Вы рассказывали, как Мерчант затеял ссору у вас в кабинете.

— Да. Он потерял контроль над собой и угрожал мне. Но на меня это не произвело впечатления.

— Когда вы говорите «угрожал», вы имеете в виду физическую расправу?

— Да, в какой-то момент мне показалось, что он сейчас ударит меня. Лицо его побагровело, он вскочил со стула и подошел вплотную к моему столу, — мистер Уинн часто заморгал.

— Что же вы ему сказали?

— Я попросил его взять себя в руки. Наконец он успокоился и вскоре ушел.

— После этого вы решили не давать ему рекомендаций?

— Если вы думаете, что я затаил неприязнь, вы ошибаетесь. Я не позволил бы себе в таком вопросе руководствоваться какими-то личными обидами. Не скрою, у меня возникли сомнения. Человек, в такой степени не владеющий собой, не может быть надежным клиентом. Обратите внимание на этого гиганта в углу — это «Экбаллиум агресте», или бешеный огурец.

— Все банковские чиновники такие чокнутые? — удивлялся Уилмот, когда они мчались по шоссе, чтобы успеть на встречу с начальником полиции графства Уилтшир, назначенную на первую половину дня.

— Во всяком случае, каждому из них не терпится выступить в роли праведника, — заметил Петрелла. — Но мистер Уинн — это особый случай.

— То-то Мерчант так взбеленился. Будь Уинн сговорчивей и выдай он кредит нашему приятелю, может, и не было бы у нас нынешних забот, а?

Было около четырех пополудни, когда наконец вдали показались крыши Файлдин-корта. Свернув на дорогу, идущую по пустынным, лишенным растительности предгорьям Солсберийской возвышенности, они наконец начали спускаться в долину Лавенхэм. Это было похоже на возвращение с мертвых полей далекой войны в привычный покойный мир сегодняшнего дня.

При въезде в неглубокую извилистую долину Левенхэм взору сразу же открывались неогороженные, с остатками прошлогодней стерни земли фермы Файлдин-корт, уходящие к темной полосе зимнего леса. От шоссе к ферме вела частная дорога.

Прежде, чем повернуть на нее, Петрелла остановил машину.

— Отсюда пойдешь пешком, — сказал он Уилмоту. — Иди в обход, и так, чтобы тебя никто не видел. Осмотрись и бери на заметку все, что может представить интерес, пока я буду развлекать их разговорами в доме.

Он подождал минут пять после ухода Уилмота, затем медленно свернул к ферме. Когда он нажал кнопку звонка, дверь открыла седая женщина. Справившись на сильном уилтширском диалекте, кто он, она провела его в комнату, которая в равной степени могла быть библиотекой и комнатой для хранения охотничьих ружей, смотря каковы вкусы хозяина. В ней было много книжных шкафов, но мало книг, зато повсюду валялись в беспорядке строительные каталоги, коробки с охотничьими патронами, в углах стояли бутылки с жидким мылом для чистки седел.

Он ждал минут десять, прислушиваясь к доносившимся со двора звукам. Жизнь на ферме шла своим чередом. Подъехал грузовик и, что-то сгрузив, снова уехал. Наконец открылась дверь и вошел Дуглас Мерчант.

— Моя экономка сказала, что вы из полиции, это верно?

— Как сказать… — Осторожно начал Петрелла.

— Следовательно, предлагать вам выпить бесполезно?

— Таких запретов нет, но в данную минуту я действительно не расположен, благодарю.

— Надеюсь, вы не возражаете, если я выпью, — сказал Мерчант и открыл массивную дверь встроенного шкафа рядом с камином. Нижние полки были уставлены ящиками с картотекой, на верхних стояли графин, несколько початых бутылок и стаканы.

Мерчант налил себе виски, добавил солидную порцию содовой и промолвил:

— Итак?

Они стояли, глядя друг на друга.

— Я инспектор уголовного управления Скотланд-Ярда. Мы занимаемся расследованием случаев ограбления банков, которые, по нашему предположению, совершает одна и та же группа преступников.

— И довольно успешно, как я понял из газет, — ответил Мерчант.

— У меня есть ордер на проведение у вас обыска.

Реакция была такой, какую он и ожидал, — сначала удивление, затем гнев, за которым следовало снисходительно-насмешливое недоумение. Что ж, он хорошо все отрепетировал за те десять минут, что заставил Петреллу ждать его.

— Если это не шутка и вы действительно подозреваете, что я имею какое-то отношение к этим ограблениям, не сочтите за труд объяснить, почему подозрение пало именно на меня? — длинно и витиевато изрек Мерчант. — За эти несколько минут, что вы будете просвещать меня, я думаю, все награбленное, что хранится, как вы полагаете, в этом доме, никуда ведь не денется, не так ли? Кстати, не ваш ли коллега околачивается у ворот?

— Вы знаете человека по фамилии Лайт?

— Джерри Лайт? Конечно. Он был старшим сержантом в нашей эскадрилье, а после войны мы с ним начали наше общее дело — взрывные работы в строительстве, сбор металлолома.

— Вы продолжаете поддерживать с ним отношения?

— Разумеется, когда приходится работать вместе по одному контракту — сносу или строительству какого-нибудь объекта. Он поставляет рабочую силу, я — оконные рамы.

— Когда вы виделись с ним в последний раз?

— Два дня назад, в Лондоне.

— Почему вы встречались с ним в пивной на окраине города, а не у себя в конторе?

— Я чаще предпочитаю деловые сделки заключать в пивных, а не в конторе.

— Однако с бароном фон дер Хульде вы встречаетесь не в пивных.

Мерчант выразил удивление.

— Вы отвлекаетесь. Мне казалось, вас интересует бедняга Джерри?

— Бедняга Джерри? — задумчиво переспросил Петрелла.

— Я думал, вы знаете. Он погиб в автомобильной катастрофе. Вчера вечером.

— Я-то знаю, — ответил Петрелла. — А вот откуда об этом знаете вы? В газетах ничего не сообщалось.

— Один из сотрудников Лайта сказал об этом нашему общему деловому партнеру. В профессиональных кругах такие вещи сразу становятся известными.

— Да, в этом вы, пожалуй, правы, — согласился Петрелла. — Интересно, в ваших кругах также сразу стало известно, что, если бы Лайт не погиб, его судили бы за убийство?

Мерчант вскочил, лицо его побагровело.

— Если это ваша манера шутить, то это грубая шутка! Я уже вам сказал — Лайт был моим другом.

— Таким же, как человек, которого он убил? Алекс Шоу.

— Алекс?

— Или я ошибаюсь? Не вы ли устроили его шофером к вашей сестре?

— Да, ну и что из этого?

— И в его руки чисто случайно попали несколько купюр из украденных из банка денег?

— Я не понимаю, о чем вы? Вы хотите запугать меня! — возмутился Мерчант. — Не собираетесь ли вы сказать, что Алекс грабил банки?

— Он был профессиональным убийцей, — продолжал Петрелла. — Не каким-нибудь любящим поиграть мускулами парнем, как Фрэнк или Стокер, или то хулиганье, которое нанимал Лайт для вашего грязного бизнеса.

— Моего?

— Да, вашего. И это самое странное во всей этой истории. Вы превратили ограбление банков в свой бизнес из чувства личной мести. Когда-то у вас было законное и приносящее приличный доход дело, но вам помешал банк, не дав в нужный момент нужную ссуду. Вот вы и решили после этого мстить всем банкам.

Мерчант направился к шкафу, дверь которого оставалась приоткрытой, вынул графин и налил себе еще виски.

— Продолжайте, я слушаю вас, — сказал он вежливым голосом.

— Я почти все уже сказал. Условия для этого у вас были самые подходящие. Как взрывник, вы досконально знали свое дело — ломать кирпичные стены, резать металлические перекрытия. Лайт связал вас с уголовным миром. Вы поставляли им инструмент, который получали главным образом из Германии, и, безусловно, руководили операциями… — Петрелла обвел глазами комнату, — имея с этого неплохой навар.

— Это все, что вы хотели мне сказать? Жаль, искренне жаль. В своей жизни не слышал более увлекательного рассказа с тех пор, как перестал читать комиксы. Ну, ладно, начинайте ваш обыск и поскорее освободите меня от вашего присутствия.

Открылась дверь, и вошел Уилмот.

— Прошу прощения, инспектор, — промолвил он и протянул записку.

— Спасибо, сержант, — ответил Петрелла, взглянув на нее. — Не уходите, — остановил он Уилмота.

— Оказывается, вы недавно получили выписанную вами новую картофелесажалку. Когда вы получали ее на таможне, вы указали в декларации, что к ней прилагается еще один агрегат?

— Какой агрегат?

— У сержанта Уилмота не было времени досконально ознакомиться, но он утверждает, что к сельскохозяйственным орудиям он не имеет отношения, хотя и наглухо прикреплен к картофелесажалке и окрашен в один с нею цвет. Зачем фермеру сверхскоростная электродрель?

— Я ничего об этом не знал.

— Весьма хитроумный способ ввозить в страну контрабанду. Для этого надо иметь сообщников в Германии, не так ли?

— Опять сказки рассказываете, — небрежно промолвил Мерчант. Но холодный пот выступил у него на лбу.

Он готов сейчас дать деру, подумал Петрелла. Интересно, как он это сделает? С приходом Уилмота нас теперь двое. Я стою у окна, Уилмот — между ним и дверью…

— Если вас интересует декларация… — и Мерчант открыл шкаф, но на этот раз за ним вместо бара зиял провал двери. Она тяжело захлопнулась за исчезнувшим в ней Мерчантом.

Петрелла бросился к двери, но опоздал. Он нажал на нее, она не поддалась и казалась непробиваемой.

— Потайной ход, — сказал он Уилмоту.

Тот тоже попытался справиться с дверью, дергал что есть силы ручку, но, видимо, с другой стороны автоматически сработал прочный засов.

— Черт! — выругался Петрелла. — Он все рассчитал. — Он оглянулся, ища подходящего орудия для взлома двери, но ничего, кроме тонкой каминной кочерги на полу, не увидел. Открыв один из шкафов, он наконец нашел тяжелое охотничье ружье. Проверив, не заряжено ли оно, он, ухватившись руками за ствол, прикладом выбил небольшое оконце рядом с потайным шкафом.

Они оказались в узком подземном проходе, который лишь через пять минут вывел их на поверхность. Уилмот шел впереди, буквально таща за собой в темноте Петреллу. Очутившись во дворе фермы, они услышали шум авиационного мотора и увидели в двухстах ярдах от себя спортивный аэроплан, выруливающий из широких ворот амбара.

— «Пайпер-Ацтек», — сказал Уилмот. — Отличная игрушка. Я ознакомился с ней в первую очередь, как только начал осмотр. Для посадки или взлета достаточно площадки величиной с теннисный корт.

— Мы дали маху. Это надо было предвидеть. Деятель такого сорта, да еще с опытом военного летчика, не мог не иметь личного самолета.

Они стояли и смотрели, как крохотный серебряный двухместный самолетик, сделав круг, набрал высоту и скрылся из виду.

— Можно было бы связаться по телефону, но, я уверен, он не работает. Все подготовлено с тщательностью, с какой готовят военную операцию. Он дважды подходил к этому чертову буфету. Дважды! Прямо перед моим носом. И делал это умышленно, чтобы усыпить мою бдительность.

Но вдруг неожиданно самолет вернулся и, сделав круг над фермой, снова стал удаляться, странно покачивая крыльями.

— Когда он окажется в Германии, тогда ищи-свищи — толку все равно не будет. Едем в Лондон, — сказал раздосадованный Петрелла.

Но, казалось, Уилмот не слушает его. Все его внимание было сосредоточено на странном поведении самолета.

— Он не долетит до Германии, — наконец сказал он. — Я слил горючее, оставив в баке лишь столько, чтобы хватило долететь до побережья.

Петрелла, вырезав из уилтширской газеты «Нью-Форест адвертайзер» небольшую заметку, вложил ее в дело.

Под заголовком «Необъяснимая катастрофа» в ней сообщалось: «В четверг вечером над городом Крайстчерч потерпел аварию двухместный самолет «Пайпер-Ацтек». Пилот, подполковник ВВС в отставке, кавалер ордена «За отличную службу» и креста «За летные заслуги» Дуглас Мерчант погиб. Он был владельцем фермы Файлдин-корт и стал довольно популярной фигурой в местных кругах, оказывая щедрую финансовую поддержку Фонду помощи ветеранам войны.

Причина аварии пока не установлена, но, по словам очевидцев, при нахождении самолета в воздухе неожиданно заглох мотор, что можно объяснить техническими неполадками в моторе или прекращением подачи горючего. Пилот пытался совершить посадку на городском стадионе, но самолет, пролетев несколько ярдов дальше, упал на огород одного из жителей Крайстчерча, мистера Алфреда Уинна, разрушив его обширные теплицы огурцов и помидоров».

По чистой случайности в этот день инспектор Петрелла объявил о своей помолвке с мисс Джейн Орфри.