Запад-81

Прода от 29.01.23

Наши вчерашние штурмовки наступающих немецких танковых колонн не спасли 5-ю танковую дивизию, отходящую от Алитуса. Немного задержали фрицев, позволили ей хоть как-то подготовить позиции, но к полудню всё было закончено: остатки дивизии сегодня ушли из-под Вильнюса в сторону Ошмян, в Белоруссию. А фашисты вошли в столицу Советской Литвы. Всё-таки одной танковой дивизией, да ещё и понёсшей серьёзные потери, было невозможно удержать натиск двух танковых и двух моторизованных дивизий противника. Эскадрилье осталось только проштурмовать дороги с движущимися по ним тыловыми подразделениями Третьей танковой группы.

Немцы при нашей штурмовке стараются поскорее развернуть малокалиберную зенитную артиллерию, но это редко у них получается. Слишком уж быстро мы летаем. По наводке одного самолёта, летящего в отдалении на большой высоте, выходим на такую колонну метрах в трёхстах над землёй, делаем горку и лепим ракетами на пологом пикировании. В крайнем налёте заметил даже подобие самодельной зенитной самоходки: установленную в кузов грузовика 20-мм зенитку. Но поймать Миги в прицел очень сложно, а двух заходов нам обычно хватает, чтобы выпустить все реактивные снаряды. После этого, правда, всё равно ничего не видно из-за поднявшихся дыма и пыли. И поскольку приходится экономить снаряды самолётных пушек (их здесь ещё не производят), третьего захода не делаем.

Пробовали они и сопровождать колонны истребителями, но очень быстро поняли, что это ведёт ещё и к серьёзным потерям самолётов. Ведь одна пара в эскадрилье обязательно идёт без эрэсов, и её задача — сбивать мессеры, буде такие встретятся над местом выполнения боевой задачи.

Наши же воздушные хулиганы приноровились глушить немцев звуковым ударом, проходя над ними на высоте 100–150 метров на сверхзвуковой скорости минут через пять после штурмовки. Звук двигателя никто не слышит, самолёт замечают секунды за три до того, как он окажется над ними, после чего следует такой грохот, что многих просто сбивает с ног ударной волной, а с грузовиков срывает тенты.

Хуже того, возникла «мода» расправляться с самолётами-разведчиками Хеншель-126, обзываемыми «костылём», и «Шторьх» без применения пушек. Просто кратковременно выходили на сверхзвук, пролетая над ними метрах в пятидесяти. Эффект оказался потрясающим: самолётик просто опрокидывало в воздухе, срывало с него перкалевую обшивку, и машина беспорядочно рушилась вниз.

Не исключаю, что наш донжуан Икрамов сделал такое ради того, чтобы покорить сердце самой молодой из стюардесс Ил-18. Не зря же он помчался к ней с букетиком полевых цветов, намереваясь объявить: «Эту воздушную победу я посвящаю вам». Так или не так, но вчера я засёк его с ней на лавочке. Причём, предмет воздыхания Талгата рыдал ему в плечо.

— И зачем было доводить девушку до слёз? — подколол я его после завтрака.

— Это не я, — вздохнул лейтенант. — У Риты же там, в нашем времени, осталась трёхлетняя дочь. Я её просто успокоить хотел, товарищ майор.

— И как? Успокоил?

— Ну, пока не так, как вы подумали. И не так, как мне хотелось бы. Но надежда есть, — подмигнул он.

— Трёхлетняя дочь? Так она, выходит, старше тебя?

— Товарищ майор, что такое разница в два года? Главное ведь, что она человек хороший.

— Главное не это. Главное — чтобы ты не забывал про то, что мы на войну попали. И за четыре боевых дня полк потерял уже три самолёта и одного лётчика. И старайся сделать так, чтобы твоей Рите не пришлось плакать ещё и из-за тебя.

Хотя, откровенно говоря, радостно за парня: почти все лётчики эскадрильи потеряли там, в будущем, свои семьи. А этот, будем, надеяться, найдёт здесь, в прошлом.

Я не зря напомнил Икрамову об опасностях пилотской жизни. Сегодня на совещании у командира полка нам сообщили, что местонахождение страшных для них «молний Тора» теперь известно немцам. И отныне на аэродроме будет постоянно дежурить не пара, а звено истребителей. Круглосуточно.

— На ракеты ПВО надейся, но и сам не плошай, — резюмировал полковник.

С этим ясно. Я на их месте тоже попытался бы уничтожить точку базирования самолётов, доставивших им столько неприятностей. Как наши узнали об этом, прямо не было сказано, но прозвучало так, что я заподозрил радиоперехват передачи их агента. Вполне может быть: аппаратура у связистов из 1981 года не идёт ни в какое сравнение с местной. Кроме того, на учениях «Запад-81» планировалось испытать автоматизированную систему управления войсками. Вряд ли в прошлое перенеслась она вся, но какие-то ЭВМ из её состава могли оказаться и в одном из гарнизонных командных центров. Значит, есть возможность дешифровки вражеских радиограмм.

— Товарищ полковник, личный состав задаёт вопросы, когда возобновятся киносеансы. С развлечениями у нас, как вы знаете, не очень, так хотя бы начать крутить кино…

— С кино тут такое дело, — взял слов замполит. — Все наши ленты изъяли и отвезли в Москву.

— Ясно, — вздохнул кто-то за спиной. — На проверку…

— Часть на проверку, а часть после проверки — сразу на тиражирование. Вы же помните фильм «Парень из нашего города»? А ведь он снят в 1942 году. И зачем тратить деньги на его съёмки, если он уже есть в нашей кинотеке? То же самое с пластинками и магнитофонными записями. Так что не удивляйтесь, если вдруг услышите по радио любимую многими «Як-истребитель» или песню «Дороги». Ну, ту самую: эх, дороги, пыль да туман.

— А «Бони М» и «Аббу» на Америку транслировать не будут? — под общий хохот раздался тот же голос сзади.

Посмеялись, разрядили обстановку, а потом перешли к другим насущным вопросам.

— С запчастями у нас, прямо скажем, хреново, — взял слово зампотех. — Поэтому самолёты, получившие повреждения в боевой обстановке, будем каннибализировать для того, чтобы поддерживать боеспособное состояние у оставшихся. Новые боевые машины брать неоткуда. Кроме того, из Москвы поступило распоряжение изъять из каждой эскадрильи по одному самолёту и передать их на изучение здешним конструкторам. Так что выберите лётчиков, которые погонят их в Москву. Будут консультантами: рассказывать об особенностях поведения реактивной сверхзвуковой машины.

Мы зашумели, но подполковник помаячил рукой.

— Знаю, знаю, что все хотят воевать, но надо. Понимаете? Надо! Решение принято на самом верху, — ткнул он пальцем в потолок. — И его придётся исполнять. Думаете, мне легко отрывать технарей, которых вообще запросили в первую очередь? Стране нужны реактивные самолёты, и с нашей помощью она получит их намного раньше, чем известно нам. И, я надеюсь, куда лучшего качества, чем те первые Миги, Яки и Ла. Те вообще делали, взяв за образец примитивные Ме-262. И наделали кучу ошибок, которых с нашей помощью можно будет избежать. Не только наши истребители забирают. И Миг-23, и «стратеги», и транспортники. И даже правительственный Ил-18 перебазируется во Внуково.

Кажется, я знаю, кого из лётчиков эскадрильи отправить в Москву. Ну, а что? Знания, полученные в училище, у Икрамова из головы ещё не выветрились, машину он успел почувствовать. Да и наметившийся прорыв в личной жизни парня надо как-то поддержать. Он молодой, ещё успеет налетаться на будущих советских реактивных самолётах…

Тяжко будет его убедить. Так что придётся использовать такой мощный приём, как приказ командира. Обижу его, конечно. Но, надеюсь, когда-нибудь он меня поймёт.

От Советского информбюро. В последний час.

В течение 26-го июня противник продолжал развивать наступление на ШАУЛЯЙСКОМ, КАУНАССКОМ, ГРОДНЕНСКО-ВОЛКОВЫССКОМ, КОБРИНСКОМ, ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСКОМ и БРОДСКОМ направлениях, встречая упорное сопротивление войск Красной Армии.

Все атаки противника на ШАУЛЯЙСКОМ направлении были отбиты с большими для него потерями. Контрударами наших механизированных соединений на этом направлении разгромлены танковые части противника и полностью уничтожен мотополк.

НА ГРОДНЕНСКО-ВОЛКОВЫССКОМ И БРЕСТСКО-ПИНСКОМ направлениях идут ожесточённые бои за ГРОДНО, КОБРИН, ВИЛЬНО, КАУНАС. Севернее ГРОДНО успешно отбита попытка охвата советских войск, предпринятая частями двух немецких дивизий. Уничтожено и рассеяно до двух полков пехоты противника.

Попытки противника прорваться на БРОДСКОМ И ЛЬВОВСКОМ направлениях встречают сильное противодействие контратакующих войск Красной Армии, подержанных мощными ударами нашей авиации. В результате боёв механизированные соединения противника несут большие потери. На БРОДСКОМ направлении продолжаются упорные бои крупных танковых соединений, в ходе которых противнику нанесено тяжёлое поражение.

Упорным сопротивлением и активными действиями наших наземных войск пехотные соединения противника на этих направлениях отсечены от его танковых частей.

На ЧЕРНОВИЦКОМ направлении наши войска отбили крупные атаки противника, пытавшегося форсировать реку ПРУТ.

На БЕССАРАБСКОМ участке фронта войска Красной Армии прочно удерживают позиции на восточном берегу р. Прут, успешно отражая многочисленные попытки противника форсировать её. В районе СКУЛЕНИ противнику, при его попытке наступать, нанесено значительное поражение; его остатки отбрасываются за р. ПРУТ. Захвачены немецкие и румынские пленные.

В Балтийском море действиями нашей авиации и лёгких морских сил потоплены три подводные лодки противника, один эсминец и четыре торпедных катера.

Крупные соединения советской авиации в течение дня вели успешную борьбу с танками противника на этих направлениях. Наша авиация, успешно содействуя наземным войскам на поле боя, нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам и важным военным объектам противника. В боях в воздухе нашей авиацией и зенитным огнём сбито 84 самолёта противника.

В ответ на двукратный налёт на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбардировали Констанцу, Сулин и нефтепромыслы в Плоешти. Констанца и Плоешти горят.

В ответ на налёты немецких бомбардировщиков на Киев, Либаву и Ригу советские бомбардировщики трижды бомбардировали Берлин, Данциг, Кёнигсберг, Люблин, Варшаву и произвели большие разрушения военных объектов. Нефтебазы в Варшаве горят, варшавский железнодорожный узел полностью выведен из строя. Разрушено несколько железнодорожных станций в Кёнигсберге. В Берлине наблюдались многочисленные пожары и разрушение военных и гражданских объектов.

За 22-е — 25-е июня советская авиация потеряла 374 самолёта. За тот же период советская авиация в боях в воздухе сбила 861 немецкий самолёт, ещё примерно 350 было уничтожено на немецких аэродромах.

Румынские пленные рассказывают, что в каждом румынском полку имеется 40 германских солдат и офицеров, ибо германское командование не верит румынским солдатам. В тылу румынских войск располагается, как правило, германская артиллерия. Немцы заставляют воевать румын насильно, так как румынские солдаты настроены против войны и немцев.

Командир артиллерийского подразделения тов. Манзий, участник боёв с финской белогвардейщиной, умело помог нашей пехоте отбить попытку противника форсировать реку Прут у N. Организовав тщательное наблюдение и точно установив наиболее уязвимое место врага, тов. Манзий открыл внезапный сокрушительный огонь в тот самый момент, когда противник начал переправляться. Артиллеристы разрушили в этом бою три переправы противника, подбили шесть орудий. Враг не ступил здесь на Советскую землю.

На одном из участков советской границы небольшая группа наших разведчиков через реку Прут совершила налёт на вражескую территорию. Смелые бойцы взяли в плен и привели 10 солдат противника, захватили ручной пулемёт и 8 винтовок. Все разведчики благополучно вернулись в расположение своей части.

На некоторых участках фронта в Белоруссии установлено появление отдельных групп противника в форме бойцов Красной Армии. Благодаря бдительности наших частей этот обман коварного врага был своевременно разоблачён и группы диверсантов уничтожены или захвачены.

На территории Советской Белоруссии противник с целью шпионажа высадил несколько небольших групп парашютистов (по 4–6 человек) с радиостанциями. Эти парашютисты выловлены местными жителями и переданы в распоряжение военных властей.

Всякая попытка высадить парашютистов встречает самый энергичный отпор. Так, например, при высадке вражеского воздушного десанта в местечке N (Украина) стоявшая поблизости кавалерийская часть Красной Армии немедленно атаковала и уничтожила весь десант в момент его приземления.

В районе Кулей N-ский стрелковый полк был окружён превосходящими силами противника. Командование умелыми энергичными действиями пробило брешь в кольце врага и вывело весь полк из окружения, сохранив материальную часть и живую силу.

Немецкий солдат Альфред Лискоф, не пожелавший воевать против советского народа, перешёл на нашу сторону. Альфред Лискоф обратился к немецким солдатам с призывом свергнуть режим Гитлера.

Надо же, даже действия нашего батальона попали в сводку Совинформбюро!

Правда, не всё было так гладко, как там рассказано. Гродно уже сдали. Часа в два пополудни со стороны города, из которого сплошным потоком выходили войска, раздались два мощных взрыва. Это подорвали оба моста через Неман, чтобы помешать немцам переправиться через реку. В общем-то, непосредственной угрозы городу не было, но Георгий Константинович Жуков выводит войска из вероятного «Белостокского котла», в который в нашей истории попала 3-я армия.

По словам капитана Сокола, мимо нас прошли остатки 85-й стрелковой и 29-й танковой дивизий. 33-я танковая, 204-я моторизованная, 27-я стрелковая, 6-я кавалерийская, тоже входившие в Конно-механизированную группу, отходят по левому берегу Немана в район Лунно и Мостов. Точнее, всё, что от них осталось после первых дней приграничного сражения и контрудара КМГ. Преследовать их особо некому: 8-ю пехотную дивизию 8-го армейского корпуса очень сильно потрепали контрударом, и её впору отводить на пополнение. 20-й армейский корпус, брошенный на подмогу 8-му, движется в основном направлении на Белосток, Сокулку и Кузницу, так что непосредственно левый берег Немана практически не прихватывает.

То же самое, отвод войск, происходит и южнее, в зоне ответственности 10-й армии. 6-й механизированный корпус уже отошёл за Свислочь и занимает позиции в районе Волковыска. 13-й механизированный переправился через Нарев и сдерживает натиск 7-го и 9-го армейских корпусов севернее Беловежской пущи. Ему не позавидуешь: на тех, кто уцелеет, южнее Волковыска насядет ещё и 43-й немецкий армейский корпус. В самом Белостоке осталось только небольшое прикрытие, но, скорее всего, уже завтра немцы войдут в город. Именно там, в зоне ответственности 13-го мехкорпуса, сейчас сосредоточена вся активность нашей авиации, пытающейся воздушными ударами помочь корпусу выжить.

Увлёкся. Так что же там про доблесть батальона, попавшую в сводку Совинформбюро?

Последние колонны из Гродно ещё отходили на восток, когда послышалась канонада в районе Озёр, и наш батальон получил приказ выдвигаться к местечку на помощь 36-й кавалерийской дивизии, атакованной с двух сторон егерями 161-й пехотной и полком 28-й пехотной дивизий немцев, нависшими с севера.

За дни стояния под Гродно весь полк уже переоделся в форму 1941 года. Со складов армии её выдали без малейших попыток «зажать», свойственных интендантам. И даже почти в полном составе получил аутентичные красноармейские книжки. Правда, не хватило «мощностей» фотолабораторий, и больше половины книжек пришлось выдать без фотографий владельцев. Данные, за исключением года рождения и года призыва, без обиняков переписывали из военных билетов, которые сдавали при получении красноармейской книжки. Только год рождения и год призыва высчитывали, исходя из того, что сейчас не 1981, а 1941 год.

Больше всего обрадовались наши прапора, ставшие поголовно младшими лейтенантами. Это ведь в наше время курица — не птица, а прапорщик — не офицер, а тут они стали самыми настоящими офицерами. Ну, а что? Школа прапорщиков — вполне себе достойная замена ускоренным командирским курсам, выпускники которых получали «кубарь» в петлицы. А ещё — ополченцы, которых приказом командира полка зачислили в состав подразделений, переодели в военную форму и перевооружили на более привычные нам образцы оружия. Так что на помощь красным кавалеристам выступало уже практически «настоящее» подразделение РККА, отличающееся от других лишь оружием.

Комдив-кавалерист генерал-майор Зыбов откровенно лопухнулся, выставив восточнее Озёр лишь лёгкий заслон в надежде, что фрицы пойдут только от Новой Руды. Они и пошли, но только силами остатков 161-й егерской дивизии. А западнее, лесной дорогой через Белое, ударил полк 28-й пехотной дивизии, уже дважды получавшей от нас по зубам.

В результате заслон смяли в двадцатиминутном бою, после чего немцы ворвались в расположенную западнее Озёр Стриевку и захватили мост на перешейке между озёрами Кань и Рыбница. Некоторое сопротивление в самих Озёрах оказали разрозненные подразделения тыловых частей деморализованной и разбежавшейся 56-й стрелковой дивизии, но под угрозой оказалась вся артиллерия кавалеристов и 56-й дивизии, за обладание которой завязался жестокий бой: у Зыбова всё-таки хватило ума оставить для её прикрытия несколько танков и бронетранспортёров.

Лишившись артподдержки, попятились и сами кавалеристы, державшиеся против егерей в районе Соломянки. Не подоспей мы, 36-я кавдивизия в этом бою повторила бы свою судьбу, доставшуюся ей в «другом» сорок первом.

В отличие от бронетехники этого времени, наши БМП-2 оборудованы глушителями, и немецкая рота, оставшаяся в Стриевке, приняла звук их двигателей за автоколонну. Пожалуй, даже ручки потирали в предвкушении того, что сейчас хорошенько вломят зазевавшимся тыловым Иванам. И захватят богатые трофеи.

Так им и позволил это сделать капитан Сокол, лично возглавивший атаку боевых машин пехоты батальона!

БМП, выходя с лесной дороги (ох, и вытрясло нам души эти жёсткие машины, пока мы неслись от Казимировки!), разворачивались в цепь, из десантных отделений высыпался десант, и сразу же вся эта масса двигалась на мечущихся по околице фрицев. Десять минут, и первые боевые машины уже вышли к перешейку, сметая 30-мм пушками и пулемётным огнём охрану моста.

Грузовики в нашей колонне тоже были. Буксирующие миномёты, огнём которых быстро подавили противотанковые пушки, успевшие сбить гусеницу одного из БМП, и развернувшиеся в нашу сторону миномёты немцев.

Потом был бой в самой деревне. Недолгий, но ожесточённый. Фрицы, зажатые с двух сторон между нами и всё ещё обороняющимися тыловиками и артиллеристами, цеплялись за каждый дом. Но на нашей стороне было превосходство в вооружениях и броня. Ведь уцелевшие бронемашины и бэтэшки, получив нежданную помощь, тоже двинулись нам навстречу. И фашисты дрогнули, начав откатываться на юг и юго-восток, к темнеющему за полями лесу. Добежала до него вряд ли сотня.

Восстановив связь с подразделениями, сцепившимися с егерями, заработала артиллерия дивизии. Оказалось, в самый решающий момент боя. Позиции удалось удержать, а остатки полка фрицев отошли на север. Теперь уже точно 161-ю лёгкую пехотную и 28-ю пехотную дивизии 8-го армейского корпуса надо отправлять на переформирование!

Победа досталась высокой ценой: 26 пацанов погибло, ещё 61 был ранен. Из них два убитых и два раненых из моего взвода. Один из миномётов потеряли: пулей пробило ствол. Помимо перебитой гусеницы и разбитого катка, которые уже восстановили, дыру в корпусе и двери-топливном баке одной из БМП оставил бронебойный снаряд «дверной колотушки». У другой боевой машины снарядом пробило башню, повредило казённую часть пушки, а осколками сильно посекло лицо наводчика-оператора. Теперь машина способна лишь стрелять из пулемёта. Из-за пробитого генератора и повреждённой топливной аппаратуры (от выстрела с близкого расстояния не спасла наклонная нижняя лобовая броня) ещё одна БМП-2 не способна самостоятельно передвигаться. Самые большие потери за шесть дней боёв.

Едва успели похоронить ребят, отправить на грузовиках раненых в Лиду, из которой на восток ещё ходят поезда, как поступила новая вводная: полк двумя батальонами и средствами усиления выдвигается на рубеж Радунь — Вороново на соединение с третьим батальоном, отошедшим от Меркине и закрепившимся возле Вороново.

Батальонные ремонтники, державшиеся до того в тылу, сразу же приступили к восстановлению боеспособности «неходячей» бээмпэшки, и к моменту прохождения основной полковой колонны её должны будут либо отремонтировать, либо взять на буксир. Ребята принялись «рукоблудничать» в моторном отсеке повреждённой машины, пока мы поспешно обучали ополченцев, сразу же включённых в состав десанта вместо погибших и раненых, обращению с «калашами» и основным приёмам посадки-высадки в боевые машины. Трудились ремонтники по-стахановски, и к тому времени, когда комбат собрался давать команду на начало марша, покалеченная бээмпэшка затарахтела мотором. Пришлось подождать ещё минут пятнадцать, пока ребята закрепят бронелист над двигателем.

Причина такой спешки с передислокацией — появление в районе Радуни передовых частей 5-го армейского корпуса, а близ Вороново — «застоявшейся» в болотах западнее Меркине 12-й танковой дивизии немцев.

— Остальное доделаете на новом месте, — нетерпеливо махнул рукой Сокол.

Уже на подъездах к Радуни наш передовой дозор был обстрелян боевым охранением одного из полков 17-й стрелковой дивизии. И лишь красный флажок на антенне передового БМП, звёзды на броне да отборный русский мат командира машины (несмотря на то, что им был азербайджанец Османов) заставили красноармейцев прекратить стрельбу из винтовок. Ладно, хоть никто из стоя́щих дальше не пальнул из сорокопятки…

В общем, с приключением, но добрались до места, где завтра нам предстоит встретиться с 5-м армейским корпусом немцев. Мы остались в Радуни прикрывать её с севера, а первый батальон на БТР прошёл дальше, в район Погородно. Там места болотистые, немецкие танки не пройдут, а вот бороться с пехотой, если она попытается нас обойти, ему «доктор прописал». Оттуда же, из окрестностей Погородно, и артиллерии полка удобно работать, прикрывая и нас, и третий батальон, уже находящийся в районе Вороново.