Западный ветер

Глава 06. Зелье

Кто-то успел повесить красно-чёрную ленту на куст Кенрилла, прилепившийся на стене разрушенного храма у Огненной Кручи, и Фрисс не мог отвести от неё глаз, пока и куст, и развалины не скрылись за извивами берега. «Мало удачи в этом году…» — понурился Речник, вспомнив слова Кота-Воина, и не стал его тревожить. Хорошо, если древний бог поможет Реке, но просить его об этом — сущая наглость… Тревожные ленты развевались на ветру повсюду, от Канумяэ до Венген Эсы, на берегах и на ветвях Высоких Деревьев. Хиндикса летела быстро, но Фрисс успевал заметить всё и всех — и тех, кто в отчаянии сидел на песке, и тех, кто быстро возводил неуклюжие валы из песка и щебня, и тех, кто связывал вместе плоты, и тех, кто деловито носил в пещеру охапки сухой травы. Речники направляли действия жителей и поддерживали тех, чей дух оказался слабее. Чем дальше, тем меньше Фриссу хотелось покидать Реку в такие дни, и тем сильнее он надеялся, что поход его не окажется напрасным… Он добрался до Фейра быстро, останавливаясь только в полной темноте и вылетая на рассвете, и к середине очередного дня миновал Струйну — город-остров, населённый хогнами, неизменную часть участка. Струйна казалась пустой, вымершей, и Речник задумался — почему хогны не готовятся к Волне? Рассчитывают, что остров-крепость убережёт их? Для Волны нет преград… Множество куванских плотов сгрудилось на середине Реки, вокруг логова Эльгера, и Речник насторожился — обычно сборище куванцев не предвещало ничего хорошего. Красно-чёрная лента висела и над «Куванским Причалом» — кто-то предупредил о наступлении Волны даже речных бродяг. По всему Правому Берегу копошились жители, досыпая песок и камни к невысоким грядам, насыпанным в прошлом году, и вкапывая заточенные колья у подножия земляной стены. Мужчины покрепче во главе с Ингейном и Речником Айому тащили к валу обломки известняка, чтобы сделать ограду ещё прочнее. Те, кто не носил камни и песок, сидели у пещер и выплетали из листьев Руулы и Агайла многослойную травяную броню, а дети собирали вдоль берега тину и сносили к большим котлам, за которыми вдвоём приглядывали Амора Скенесова и Эмма Фирлисова.

Фрисс хмыкнул, увидев их рядом — Скенесы, примирившиеся с Фирлисами, это чудо почудеснее всех Волн мира! Фрисс хотел приземлиться незаметно, но едва тень от его хиндиксы упала на песок, к ней помчался Конен Мейн. Он носил камни и глину и поэтому был почти раздет, но даже сейчас не расстался с длинным поясным ножом и подвеской из драконьего зуба.

— Речник Фрисс! Видишь? Мы готовы защищать Фейр! — выдохнул он, привязав корабль к причалу Мейнов.

— Ты назвал нас славными воинами той осенью, — напомнил Хельг Айвин, остановившись у причала. — Мы оправдаем эти слова. Демоны не возьмут нас голыми руками! Он тоже носил на груди драконий зуб на шнурке, а вместо ножа повесил у пояса лёгкий жезл из дубовой ветки. Иногда странный огонь вспыхивал в глазах Айвина, и тогда становилось понятно — он всё-таки превратился в настоящего мага. Фрисс смотрел на Хельга и не знал, что сказать ему. Молчание прервала Речница Сигюн. Она стояла на гребне вала в полном боевом снаряжении и указывала, куда сыпать щебень, а куда втыкать колья.

— Конен! Хельг! Где вы застряли? — сердито крикнула она. — Обед через пол-Акена! А, это ты, Фрисс… погоди, я спущусь к тебе! Жители поспешно укрылись за валом и снова стали таскать песок, но Фрисс замечал их любопытные взгляды.

— Фрисс Кегин! — Сигюн сжала его руку и крепко встряхнула. — Так ты наконец-то прилетел! Что же, ты готов защищать Фейр, сражаться с нами плечом к плечу? Уж и не помню, когда ты это делал в последний раз! Речник с виноватым видом открыл рот, чтобы разочаровать Речницу, но она отмахнулась с горькой усмешкой.

— Да знаю я уже о твоём задании. Наш Король повредился в уме, не иначе! Или очень хочет, чтобы ты пережил Волну. И почему он так тебя любит…

— Это теперь называется «любит»?! — поперхнулся Речник.

— Он отсылает тебя в безопасное место, Фрисс. Только тебя, никого больше. Ну, или он потерял рассудок и всерьёз надеется на Старое Оружие. Эта мысль мне нравится ещё меньше… Фриссу не нравились оба предположения Сигюн, и он поспешил перевести тему.

— Что с жителями? Как они перенесли злую весть?

— Перенесли скверно, — нахмурилась Речница, — но поднять их на ноги мы смогли. Сейчас готовятся к войне и снова болтают о подвигах.

Но это ничего, мы с Айому не дадим им наделать глупостей. Меня пугает другое. Когда земля перестанет родить, будет ли у нас достаточно запасов…

— Земля перестанет родить? — эхом повторил Фрисс, припоминая давние легенды об Агале и бедствиях, его сопровождающих.

— Ну да… Прорвётся первый вал Волны — и зерно засохнет в колосе, а с ветвей опадут плоды, — Сигюн тоже слышала те легенды. — Хоть бы Листовики успели проплыть… Ну да ладно. Ты надолго к нам? Я собираюсь в Струйну, могу проводить тебя до Левого Берега. Фрисс посмотрел на неё с благодарностью, но покачал головой в знак отказа.

— Завтра или послезавтра отправлюсь, — сказал он и оглянулся на котлы с тиной. — Отпустишь Эмму с укреплений ненадолго? Сварит мне одно зелье и вернётся к вам.

— Эмма Фирлисова? Она что, лучший из алхимиков Реки, что они это зелье для тебя не сварили, а она сможет?! — Сигюн всплеснула руками, и Фрисс ещё раз убедился, что даже угроза Волны не способна примирить всех со всеми.

— Её способностей на мои нужды хватит, — ответил он и направился к кипящим котлам. Краем глаза Фрисс видел, что Сигюн подошла к Симе Нелфи, закончившей плетение доспеха, и указала ей не то на костёр, не то на Речника. А потом он перестал смотреть на Симу Нелфи, потому что Эмма повисла на нём, забыв о недоваренной тине.

— Давно не виделись, — сказал Фрисс, подержав колдунью немного на весу и поставив на землю. — Как жизнь? С родичами всё в порядке?

Что-то я их не вижу.

— Всё хорошо, Речник Фрисс, — кивнула Эмма. — Они ушли за травой, более сложных дел я им не поручаю. А Ингейн строит крепость.

— Не было ничего странного с ним? — еле слышно спросил Речник, найдя в толпе фигуру в синей броне.

— Было, — так же тихо ответила Эмма. — Он говорит, что не отдаст свой разум Волне. Я хочу верить ему. Речник молча кивнул, и повисло молчание.

— Скажи, Речник Фрисс, ты прилетел к Провалу? Будешь воевать с Волной? — спросила наконец Эмма. — Сигюн не хочет мне отвечать, а все остальные только усмехаются. Сима говорит, что я всё равно не поверю.

— Сима права, — Фрисс вынул из сумки светящийся шар и покачал его на ладони. — У меня опять куча дел и дальний поход. Жаль, что третий год я не могу пожить у вас спокойно, однако ставки слишком велики. У меня к тебе просьба. Ты варила когда-нибудь зелье, защищающее от Сиджена? Эмма смотрела на шар, приоткрыв рот, и вздрогнула, когда Речник протянул артефакт ей.

— Это мне?! Это я буду… Я могу взять кровь Куэнна?!

— Говорят, зелье без неё бессильно, — пожал плечами Фрисс. — Так ты согласна?

— Это большая честь, — прошептала колдунья. — Я возьмусь за дело сейчас же! Позволь мне взять необходимое в пещере и жди на борту хиндиксы — мы полетим к колдовскому шалашу…

— Ты не зря так торопишься, Эмма? — с сомнением взглянул на неё Фрисс. Она отмахнулась и помчалась к пещере, но на полпути остановилась и вернулась к котлам.

— Фриссгейн-Речник! Я всё-таки хочу знать, зачем тебе такое зелье.

Если ты идёшь к сарматам — они не такие опасные…

— Я не к сарматам иду, а к Куэннам. В Гиблые Земли — точнее, в Аркасию, — нахмурился он.

— Ты…ищешь Старое Оружие? Всесильное Оружие, сжигающее миры?!

Это под силу одним богам! — Эмма спохватилась, что её крик разносится по всему Фейру, и зажала себе рот двумя руками.

— А чем ты предлагаешь задержать Волну? Кажется, это единственная сила, чего-то стоящая, — ответил Речник, притворяясь каменно-спокойным.

— Хотела бы я открыть для тебя прямую дорогу или стать драконом и перенести тебя к Фликсу! — прошептала колдунья. — Подожди, я сейчас же вернусь! Сима, ради Великой Реки, присмотри за котлами! Младшая колдунья Фейра встала у костра и притопила палкой всплывающую тину.

— А мне можно с вами? — вполголоса спросила она. — И ещё, Речник Фрисс…

— Сима! Не мешай Речнику! — сердито крикнул с берега Окк Нелфи и быстро пошёл к Сигюн. Говорили они недолго, зло и тихо, и Окк вернулся за насыпь ни с чем. Из пещеры с узлом в руках вышла Эмма.

— Ни к чему тебе быть там, Сима, — сказал Речник. — Держись! Скоро вы увидите настоящих демонов из глубин Хесса… Едва хиндикса поднялась над обрывом, Эмма уверенно указала на неприметный холмик в десяти шагах от края. Пока Речник искал, к чему привязать корабль, чтобы с берега его не разглядели, колдунья успела снять с двери завесу и развести огонь в кольце закопчённых камней.

Холмик был хижиной, кое-как сложенной из камней и сухих стеблей и обмазанной глиной. Из вещей тут нашёлся лишь котелок из речного стекла, пяток разноразмерных горшков и ворох сухой травы. Свет проникал внутрь через дыру в потолке и кривой пролом, заменяющий дверь, дым от очага расползался по хижине, и Эмма, раздувая огонь, не успевала чихать.

— Давай я разожгу, — предложил Речник и присел к очагу. Эмма благодарно кивнула и занялась пустым котелком. Жидкость, налитая колдуньей туда, выглядела как разбавленная кислуха и пахла так же.

— Ну и котёл! — сказал Речник. — Зачем мне ведро зелья, Эмма?

— Какое ведро?! — колдунья фыркнула и чуть не уронила котелок в огонь. Капли кислухи, упавшие в очаг, шипели и взвивались языками синего пламени.

— Всего-то на десять глотков! Ох, не перебивай меня, Речник, не то мы тут наварим… Она развязала мешок. Фрисс не знал, что он надеялся там найти, но он никак не ожидал увидеть пучок прошлогодних корней Зелы, связку стеблей тростника, пару крупных закрытых ракушек и огромный клок тины, в котором запутались мальки.

— Речник Фрисс, помоги растолочь корни, — попросила Эмма, ловко вскрывая ракушки. Вода закипела быстро, и всё, что было в мешке, перекочевало в котелок. Речник поднялся с камня и вдохнул сытный запах варёной рыбы и водорослей.

— Хорошая каша, — вежливо согласился он. — Хватит нам на двоих. А при чём тут зелье от Сиджена? Эмма судорожно вздохнула и взяла в руки светящийся костяной шар.

— А теперь, Речник Фрисс, едва капля упадёт в котёл, падай наземь. Он открыл рот, но спросить ни о чём не успел — Эмма вытряхнула жидкость из шара в варево, неожиданно сильным толчком сбила Речника на землю и сама упала рядом. Успела она вовремя. В ту же секунду земля содрогнулась. Фрисс в падении успел увидеть ярчайшие лучи, из котла устремившиеся к облакам, а потом зажмурился, спасаясь от испепеляющего света. Крыша хижины вспыхнула и просела, по стенам поползли трещины, и где-то вдалеке, на станции «Эджин», чуткие приборы отозвались на лучевую вспышку…

— Получилось! — Эмма, несмотря на дрожь в ногах, встала первой. — Собрать бы кун двадцать и пожертвовать Аойгену!

— От твоего имени пожертвую, — пообещал Фрисс, догадываясь, что луч был не солнечный. — А что получилось-то? На самом дне обугленного светящегося котла мерцал тонкий слой золотистой жидкости. Она пахла смолой и переливалась на солнце, как драгоценный медовый янтарь с берегов Канумяэ.

— Вот это зелье и спасает от Сиджена, — сказала Эмма и, затаив дыхание, перелила всё до капли в пустую бутыль. Фрисс подобрал костяной шар, укатившийся к стене, присыпанный пылью и сажей, но уцелевший.

— Ты переливай, а я принесу земли, — сказал Речник колдунье. — Замажу трещины в стенах. Ещё немного, и разнесли бы тебе хижину.

— Туда ей и дорога, — отмахнулась Эмма, разглядывая зелье. — Не утруждай себя, Речник Фрисс. До осени она мне не пригодится, а за лето успеет рухнуть. Ты смотри! Сегодня выпьешь первый глоток зелья, а остальные — раз в две недели, чтобы защита твоя всегда была прочной. Это самое хорошее зелье, надёжнее сарматского скафандра! Если бы не звенело в ушах после взрыва, Фрисс точно услышал бы шорох и треск сухой травы, а так он резко развернулся и потянулся к оружию лишь тогда, когда Речница Сигюн пнула горшок, стоящий у порога. Он пролетел по хижине и разбился на мелкие осколки. Эмма спряталась за котлом, Речник встал между ней и Речницей.

— Эмма… — с тяжёлым вздохом сказала Сигюн и выхватила мечи.

Фрисс шагнул вперёд и скрестил с ней оружие. Колдунья ухватилась руками за край трещины, подтянулась и выскользнула на крышу хижины, подальше от разъярённой Речницы.

— Остановись! Я же не могу с тобой драться! — крикнул Фрисс, удерживая Сигюн у двери.

— И я… не хочу… тебя ранить, — сквозь зубы ответила она и медленно опустила мечи. — Но это отродье Вайнега до конца Волны не доживёт. Она с силой загнала оружие обратно в ножны и скрылась в Высокой Траве. Эмма заглянула в дыру в крыше.

— Речник Фрисс, ты живой?.. Фриссгейн оставил ей десять кун из тех денег, что взял в дорогу.

Он жалел, что ничего не привёз в подарок Эмме. Над Рекой смеркалось. Речник перелил зелье в лёгкую фляжку и спрятал под бронёй, и теперь сидел на огромной коряге у воды и думал, ночевать ему на борту хиндиксы или напроситься в гости. В этом году он чувствовал себя неловко в Фейре…

— Фриссгейн! — Сигюн стояла на пороге пещеры Скенесов и нетерпеливо махала ему. — Иди сюда скорее! Нет, я когда-нибудь придушу Сьютара, это точно… Иди, тут прошлогодние Листовики и кислуха — и никаких лишних глаз! С Реки тянуло холодом, но в пещере, за двойной зимней завесой, было тепло и спокойно. Все Скенесы утомились за день и давно уснули, только Сьютар и Речница сидели у стола и пили кислуху из широких чаш. Сигюн пододвинула Фриссу блюдо с икко — прошлогодним Листовиком, одновременно солёным, кислым и пряным.

— Что ты думаешь о Кессе, Речник Фрисс? — тихо спросил Сьютар.

Верховный жрец Фейра выглядел усталым и отчаявшимся.

— Она сейчас в большей безопасности, чем все мы, — ответил Фриссгейн и понадеялся, что его слова звучат уверенно. — В Хессе Волна не столь ужасна, и лучше всего Кессе переждать этот год под землёй. Осталось только вам пережить его, чтобы она не пришла на опустевший берег…

— Не бойся за нас, Речник. Мы сильнее, чем тебе кажется, — сказал Сьютар и как будто приободрился. До тёплых ночей было ещё далеко, и жители пока не рисковали спать в пещере у входа. Здесь был только один широкий настил — его сложили для Речницы Сигюн. Фрисс думал, протиснется ли он в пещерку на втором этаже, где была свободная постель — её держали для Кессы…

— Куда? — Сигюн удержала его за рукав и кивнула в сторону настила.

— Поместимся вдвоём. Как-нибудь не замёрзнем… Никто из Скенесов не входил в летнюю спальню. Сквозь сон Фрисс слышал шорох камней и тихие ругательства тех, кто выбирался наружу по запасному ходу, но потревожить Речников никто не решился — кроме зеленоватых лучей рассвета, просочившихся вместе с утренним холодом из-под завесы.

— Без проводника я в Лес не полезу, — вслух думал Фрисс, забираясь обратно в доспехи. — Сигюн, подскажи — кто сейчас главный на Левом Берегу? Речница фыркнула и потянулась за перевязью с мечом.

— Если так и дальше пойдёт, Астанен просто отберёт у тебя Фейр.

Зачем, если ты ничего тут не знаешь?! Как и раньше, на Левом Берегу заправляют Белые Совы, и старший у них — Юскен. Найдёшь его дом, или тебя проводить?

— Не волнуйся, — отмахнулся Речник и надел шлем вместо шапки. — Ты уже побывала в Струйне?

— Я туда не на один день, — покачала головой Сигюн. — Проверю, всё ли там в порядке. О хогнах вечно забывают… Так ты готов лететь? С раннего утра жители трудились на берегу, достраивая длинный вал — ненадёжную песчаную крепость. Речник посмотрел на них, нашёл взглядом Ингейна, Эмму, Симу, Конена и Хельга…

— Летим уже! — Сигюн посмотрела на него сердито. — Не бойся, Река никуда не денется, и мы ещё встретимся. Но и ты возвращайся, Фриссгейн. Без тебя тут будет скучно… Река затихла и потемнела, как перед грозой. Не видно было серебристых Речных Драконов, не проплывали у поверхности Агва, пустовали плоты куванцев, сгрудившиеся у огромного валуна посреди Реки. Сигюн и Фрисс сцепили хиндиксы и летели борт к борту, глядя на чёрные волны.

— Они ведь когда-то пришли с Запада! Если наринексы всем народом прошли через Гиблые Земли, значит, ты тоже пройдёшь, — говорила Сигюн, пытаясь убедить скорее себя, чем Речника. — Может, на халге там получится пролететь? В халге нечему гореть, она же не магическая…

— Проберёмся как-нибудь, — рассеянно отвечал Фрисс и думал, что так и не побывал в Старом Городе этой весной. Выстоят ли сарматы перед лицом Агаля…

— Там сейчас гарнизон Кестота Ойи, — Сигюн развернула корабль боком к ветру и задержалась в воздухе. — Если что, иди к ним. Но тут ещё ничего быть не должно. Главное, берегись там, где опасность невидима…

— Не столько там того излучения, сколько разговоров о нём, — проворчал Речник. — До зимы я вернусь. Что-нибудь да найду.

— Посмотрим, — хмыкнула Сигюн. — Середина Реки — пора отцепляться.

— Прочных стен и верного оружия — тебе и твоим хогнам! — крикнул Фрисс сквозь вой ветра и лязг якорей-связок. «Коршун», постепенно снижаясь, полетел к Струйне. Речник подобрал якорь, повесил на борт и наискосок, борясь с порывистым ветром, полетел туда, где пестрели шатры Речников и зияла чёрная пещера — всем известный Провал.

— И тогда Илирик взял самый большой меч… — тонкий голос, захлёбывающийся от волнения, долетал из зарослей тростника. Там, у самых верхушек, висели две халги, и кто-то рассказывал старую легенду. Фрисс усмехнулся — ну да, сейчас ему об Илирике послушать в самый раз.

— А если Илирик живёт сейчас, он может к нам прилететь? — спросили с второй халги, а ответа Речник не слышал — его хиндикса уже села в тростники, и их шорох заглушил голоса. Лагерь Речников окружил пещеру плотным кольцом. Среди шатров затерялись резные столбы, установленные в честь Мацингена, бога трав, и Каримаса, заставляющего деревья расти — небольшое святилище наринексов-левобережников. Речник Фрисс пробрался к ним и вылил к их подножию кислуху из фляжки. Волна придёт и отнимет плодородие у земли и вод — и помощь богов жизни нужна в этом году, как никогда…

— Ваак! — Речник Ингвар помахал Фриссу и сам подошёл к святилищам. — Ты на задании? Ингвар был в шлеме — и это означало, что Речники в любой момент ожидают нападения. А Фрисс начертил на лице скупую раскраску путешественника, не знающего, вернётся он или нет — тёмно-зелёные линии, расходящиеся от носа по щекам, как веер лезвий. Взгляд Речника-воина скользнул по этому узору и так и остался очень удивлённым.

— Как обычно, — ответил Фрисс. — Астанен любит раздавать задания, а я слишком часто бываю в Замке. Что слышно из Энергина?

— Тихо, — сказал Ингвар и пожал плечами. — Агаль так быстро не ходит. Местные успеют забраться на деревья, а мы дождёмся подкрепления.

— Ты знаешь что-нибудь об Алдерах? Они ещё работают там, внизу? — встревожился Речник Фрисс. — Нехорошо будет, если их застанет там Волна…

— Те, кто спускался, говорят — печи погашены, а кузницы заперты, — ответил Ингвар. — Куда-то ушли наши Алдеры. Надейся, что выживут. Фрисс кивнул и посмотрел в темноту Провала. Пусть они все выживут! По широкой тропе в тростниках Речник пробирался к большому дому Белых Сов, и взволнованный голос с халги звенел у него в ушах.

— Ну что ты, разве Илирик испугался бы лучей?!