Западный ветер

Глава 07. Велсия

— По-моему, эти Сосны меня притягивают, — вздохнул Речник, отчищая сапог от налипшей смолы. На его счастье, в Лесу было холодно, и солнце не успело растопить её, не то Фрисс намертво застрял бы в смоляной луже. Его спутник, Кенну из рода Пурпурной Стрекозы, вежливо промолчал и отклеил от смолы сигнальные флаги — шесть полос сухой травы, прикреплённых к халге Фрисса. Четыре белых флага и два серых — знак принадлежности к роду Белых Сов.

— Не надо налетать на деревья, — тихо попросил Кенну и оттолкнулся от ветки, поднимая свою халгу в воздух. Фрисс поспешно намотал управляющие верёвки на руку и последовал за Кенну, пытаясь набрать высоту и улететь из паутины сухих ветвей. Вокруг высились гигантские Сосны и длиннохвойные серебристые Фаманы. Их ветви смыкались где-то в облаках, а подножия терялись в лесном полумраке. Прямые стволы походили на каменные колонны — только тонкие засохшие ветви торчали из них кое-где. На такую ветку и налетел Фрисс, не совладав с управлением, хотя вокруг хватало места для полётов — от Сосны до Сосны мог бы разместиться город. Речник давно отвык от полётов на халге — с тех пор, как научился управлять хиндиксой. Но теперь его верный «Остролист» остался у наринексов Левого Берега — в полном владении до того дня, когда Фрисс вернётся из похода. В обмен ему уступили халгу Белых Сов, провожатого и связку вяленой рыбы, но Речник всё равно тосковал по кораблю и досадовал на ненадёжную и вертлявую халгу. На таких приспособлениях хорошо летают лишь хрупкие девушки и худосочные юнцы, а Речники в доспехах только и успевают уворачиваться от веток.

Вот и опять… Здоровенная золотистая белка сорвалась с покачнувшейся ветви и с возмущённым цоканьем взлетела вверх по стволу, откуда на Фрисса, медленно кружась в воздухе, опустился кусок рыжей полупрозрачной коры. Выглядел он лёгким, но Речник не обманывался — попади он под этот обломок, халгу снесло бы в кустарник.

— Умные здесь белки! — сердито сказал Фрисс, когда его халга догнала Кенну.

— Не надо трогать Златок, — сказал тот, оглядываясь на Речника. — Это духи-служители Каримаса. Никто и никогда не охотился на них. Фрисс пригляделся к ветвям — в вышине, там, где зеленела и серебрилась хвоя гигантских деревьев, то и дело мелькали золотистые хвосты. Златки шныряли по Лесу, поднимаясь в облака и спускаясь к корням. Только их цоканье и шорох ветвей нарушали тишину между небом и землёй. Там, где меж крон оставались просветы, солнечные лучи колоннами врастали в лесной полумрак. В редких световых окнах виднелись густые заросли кустарника и завалы поломанных ветвей, пустых сосновых и фамановых шишек, ковёр слежавшейся хвои, там блестели извивы редких речушек с тёмно-золотистой водой, а с пологих холмов поднимался печной дым. На каждом бугорке стояли большие бревенчатые дома, крытые сосновой корой. На земле Опалённого Леса, под защитой земляных и древесных сиригнов, жил скрытный народ — ньивисы, и если жители ветвей — скайоты и ивги — на Реку иногда приходили, то этих людей на берегу не видел никто. Там, где проёмы в ветвях были частыми, но узкими, лучи солнца пронзали сумрак тонкими копьями. Оттуда сладко и пряно пахло зацветающей Вялкой с нежнейшими листьями, поникающими от неосторожного взгляда, там слышался гулкий рёв, сменяющийся гневным фырканьем и костяным треском рогов — это дрались по весне раулии, неуклюжие на вид лесные быки, а может, стремительные рыжие олени — шеси. Халги летели мимо зарослей Вялки, мимо притаившихся в ветвях диких кошек, мимо лесных деревень ньивисов и пустотелых деревьев, в дуплах которых жили нелюдимые древесные сиригны. Чем дальше путники забирались в Лес, тем тяжелее было лететь — халге для полёта нужен ветер, а среди Высоких Деревьев воздух становился вязким, как речной ил.

— Здесь просто другой ветер, не для пуха Акканы, — виновато сказал Кенну, когда халги опустились чуть ли не в кустарник. — Если бы взять еловые семена, мы бы летели вдвое быстрее. Аккана ведь не растёт в Лесу…

— Пешком ещё больше мороки, — ответил Фрисс и, по примеру наринекса, потянул на себя управляющие верёвки, ненадолго набрав высоту. — Скажи, нам тут что-нибудь угрожает?

— Садиться не надо, а в полёте нас никто не тронет, — сказал Кенну и оглянулся на дупло, из которого сверкнул глазами потревоженный сиригн. — А ночевать будем на ветвях. Златки никого не подпустят. Полог ветвей сомкнулся окончательно, и навстречу путникам полетели гигантские летучие мыши — тут они обитали целыми стаями, плотным коконом облепив кроны Фаманов и редких Ясеней. Фрисс приготовил на всякий случай молнию, но мыши-мегины приучены уже были не связываться с халгами.

— Как закончится тёмный лес, сделаем привал, — сказал Кенну, замедлив полёт, чтобы Фрисс успел догнать его. Наринекс был худощав, тонок в кости, и доспехов у него не было — Речник за ним не успевал, а иногда просто терял его из виду. Сумерки опустились на Лес незаметно, все отблески зелёного заката погасли в ветвях, не достигнув земли, и Фрисс не заметил, когда деревья расступились, и тёмный лес сменился светлым. Кенну летел рядом бесшумной тенью, теряясь во мраке, и еле успел остановить Речника — пора было становиться на ночлег. Эта гигантская Сосна отбросила не все нижние ветви — осталось несколько сухих и одна живая, невероятно толстая, и на её развилке скайоты соорудили хижину из коры — пристанище для путников. Кенну ловко метнул каменный якорь так, что канат намотался на обломок ветви, спустился на Сосну сам и привязал к соседнему обломку халгу Фрисса. Пока Речник сидел у причала и вспоминал, как надо ходить по ровной земле, наринекс успел забраться в шалаш и издать радостный возглас.

— Нам оставили мясо и мёд! Речник Фрисс, иди сюда скорее… Фрисс подумал, что скайоты строили шалаш для себя — узкому в плечах, но рослому наринексу пришлось согнуться в три погибели, чтобы войти, а сам Речник вообще с трудом пролез внутрь. Кое-как устроившись на моховой подстилке, они приступили к еде — Фрисс поделился с Кенну ломтём ирхека, наринекс отдал Речнику найденный кусок вяленого мяса и чёрствый хлебец, насквозь пропитанный мёдом.

Взамен Фрисс повесил на стену рыбу и часть Листовика. Мясо, даже такое жёсткое, было редким лакомством для жителей Реки, и они жевали его, пока не съели всё.

— А я люблю их медовые колобки, — мечтательно вздохнул Кенну, получив обратно большую часть засахаренной лепёшки. Фрисс отъел от неё краешек и решил поберечь зубы.

— Скажешь, где их найти — куплю тебе, чтобы не тянул в рот что попало, — пообещал Речник, накрылся плащом и попытался уснуть под шелест мышиных крыльев и далёкое уханье сов. Не сразу, но ему это удалось. Выползти утром из древесной пещеры и разогнуться было совсем не просто. Фрисс не раз помянул про себя тёмных богов, разминая закоченевшие руки и ноги и стараясь не смотреть вниз. В Лесу висел туман. Промозглая сырость окружала Речника со всех сторон, и капли росы повисли на семенах Акканы. Кенну стряхивал их и расстроенно цокал языком.

— Сейчас вода потянет нас к земле! А вот еловые семена от сырости не испортились бы… Отсыревшие халги медленно поплыли дальше. К счастью, солнце быстро просушило их — тёмный лес остался позади, путники летели над обширной старой гарью, над которой деревья не успели сомкнуть кроны.

Внизу бурной порослью поднимался Орлис, а редкие Ясени и Берёзы ещё не дотянулись до неба. Среди Орлиса и Вялки паслись непуганые шеси.

У одного ручья Кенну рискнул опуститься на землю и набрать воды.

Фрисс прошептал заклинание очистки, но оно оказалось излишним — в Лесу была хорошая вода, не хуже, чем в Канумяэ.

— Сильным же был огонь, если сгорели Высокие Деревья… — сказал Речник, глядя на одинокую Сосну, пережившую тот давний пожар. Её кора почернела вплоть до макушки и отслоилась длинными полосами.

Фрисс посмотрел на молодые Берёзы и решил, что пожар всё-таки был очень давно — Высокие Деревья растут столетиями, а эти «деревца» успели высоко подняться. Между Ясенями расположился большой посёлок ньивисов, и Фрисс хотел свернуть, снизиться и рассмотреть его, но Кенну испуганно окликнул его и шёпотом попросил лететь прямо. Речник не стал спорить. Ещё одну ночь они провели на раскидистом Дереве Ифи, в тесном и неудобном дупле, куда постоянно заползали порождения этого дерева.

Спрятать в том же дупле халгу, чтобы не отсырела, Речнику не удалось, там было мало места даже для людей. Первые — не считая ньивисов — местные жители попались на глаза Фриссу незадолго до полудня, на подступах к очередной стене Сосен.

Выгоревшая поляна заканчивалась, Высокие Деревья снова смыкались над землёй, а на самой границе гари поднимались густые заросли Кууси.

Денежный куст цвёл, горький запах плыл над поляной, и среди белых цветочных шапок мелькали халги — скайоты следили за «денежным садом». Вместо семян Акканы их держали в воздухе крутящиеся пропеллеры из еловых и сосновых семян. Кенну завистливо вздохнул, глядя, как ловко и быстро летают халги.

— Это жители Велсии? Может, нам снизиться и поговорить с ними? — спросил Фрисс.

— Не надо, но ты прав — они из Велсии. Мы уже близко! — кивнул ему наринекс и несколько раз потянул на себя канаты, чтобы халга летела быстрее. — Видишь, внизу дорога? Широкая огороженная просека тянулась в зарослях Кууси и Орлиса и ныряла под тёмные своды Леса. На мёртвых, но прочных ветвях Сосен над дорогой, указывая путь пролетающим путникам, висел светящийся мох. Ещё одна халга пролетела навстречу Фриссу, скайот пригляделся к чужеземцам и помахал им рукой. Речник помахал в ответ и отправился догонять Кенну — лёгкий наринекс неизменно улетал вперёд, как только Фрисс переставал подгонять халгу…

— Речник Фрисс, а ты любишь приключения? — застенчиво спросил Кенну, когда цветущие кусты остались далеко позади, а над путниками сомкнулся полумрак.

— Нет, Кенну. Я Речник, а не безумец, — ответил Фрисс. — К чему ты это?

— С вами, Речниками, всегда что-то случается, — мечтательно сказал наринекс. — Всякие странности и события. Вождь велел мне ждать в Велсии, пока ты не полетишь дальше, и он, наверное, будет злиться — но я хочу лететь с тобой. Можно?

— Нет, — коротко ответил Фрисс. «Приключения, Река моя Праматерь… Вот кто жителям головы всякой ерундой забивает, а?!» — думал он. Сосны расступились, и впереди появилось самое большое дерево, какое Фрисс когда-либо видел — гигантская Сосна, несущая на себе город скайотов. Облака цеплялись за её верхушку, а на каждой ветке разместился бы не один речной посёлок. По мере приближения Фрисс различал странные дома, схожие с осиными гнёздами, вдоль ветвей, многочисленные привязи для халг и сами халги, парящие над ними, паутину лестниц, галереи из сросшихся веток… Ветер дул со стороны города и доносил до Речника запахи смолы, дыма, выделанной кожи, размятой сосновой хвои и чего-то сладковато-пряного. Путники поднимались вдоль ствола, мимо сада светящихся мхов на мёртвых ветвях, мимо огромных зданий на плоских платформах, приклеенных к ветвям, мимо поста сиригнов-охранников… Все шумы города заглушал грохот жерновов, размалывающих сосновые семена, твёрдые, как камень — один из ярусов был занят мельницами. Кенну спешил подняться над шумными ветками, и Фрисс старался не отставать. Хмурые сиригны сидели на выступах коры и провожали путников недовольными взглядами — здесь чужакам нельзя было приземляться, пристань для них лежала на два яруса выше… Над верхней веткой, просачиваясь сквозь навесы из сухой хвои, поднимался белый пар — источник сладкого запаха, который Фриссу опознать не удалось. Кенну принюхался и охнул.

— Зелье из колюки! Вот беда-то! Это, верно, к Волне готовятся…

— Что за зелье? — спросил Фрисс, подлетая поближе, чтобы расслышать ответ сквозь грохот жерновов. — Может, и нам оно нужно?

— Очень полезное. Делает глаза зоркими, а руку — меткой, — ответил Кенну и вздохнул. — Трава колюка только в Лесу растёт, и зелье чужим не продают.

— Жаль, — сказал Речник. — А пар от зелья так же действует?.. Издалека Фриссу казалось, что с ветки на ветку летают халги, но вблизи он увидел странных существ, выглядящих как помесь некрупного дракона, белки и бабочки. Их пёстрые крылья трепыхались часто-часто, как прозрачные лопасти над халгой скайотов. Одно такое существо повисло в воздухе между путниками и широкой веткой, подумало и решительно направилось в их сторону.

— Лэнс! Речник Фрисс, это же Лэнс, он сегодня дежурит у причала! — радостно завопил Кенну, раскручивая в воздухе якорный канат и бросая навстречу существу. — Лэнс, ты меня узнал? Существо внимательно посмотрело на него, махнуло хвостом, поймало на лету два каната и потащило халги к причальной ветке, над которой уже висел десяток халг. У свободных сучков ждал скайот в яркой ушастой шапке. Наринекс пригляделся к нему и издал ещё один радостный вопль. Летучее существо выпустило канаты из когтистой лапы, и скайот подтянул халги к самой ветке и крепко привязал к ней.

Кенну тут же спрыгнул на пристань, Фрисс немного задержался, очень стараясь не смотреть вниз. После долгого полёта ветка так и уходила из-под ног. Невысокий скайот в жёлтой шапке с любопытством рассматривал пришельцев — как и существо, усевшееся на ветке и сложившее крылья.

Древесный житель был невысок — как и все скайоты, он был по плечо рослому наринексу, а Фриссу не доходил и до плеча. Можно было бы принять его за человека, если бы не длинные когтистые пальцы на босых ногах…

— Достатка детям Каримаса! — кивнул ему Фрисс. Как старший, Речник должен был начать разговор первым, и Кенну скромно молчал за его спиной.

— Пусть путь будет лёгким! — ответил скайот, разглядывая мечи и блестящую броню Речника. — Вы с Реки, так?

— Ивар! Ты что, не узнал меня?! — возмущённо крикнул наринекс и выступил вперёд.

— Узнал, почему же… — неуверенно ответил скайот. — А с тобой твой родич?

— Я Фриссгейн Кегин, Речник Великой Реки, — сказал Фрисс и слегка оттеснил наринекса в сторону. — Я принёс дурную весть и сигнальную ленту к ней. Кому передать её? Ивар поклонился, прижав ладонь к груди.

— Ты посланец Короля Астанена? Не стоило так далеко лететь, если весть об Агале. Весь Лес уже слышал об этом, много тревожных флагов уже висит над Велсией. Привяжи свою ленту на Ланта-лимке, среди прочих.

— Где найти Ланта-лимку? — спросил Речник, припоминая, что так называется какой-то из ярусов древесного города, но какой именно…

Скайот удивлённо склонил голову набок и тихо свистнул крылатому существу.

— Лэнс, донеси уважаемого посланника до Ланта-лимки и верни обратно. Фриссгейн, что мне сделать с твоей халгой — ничего до твоего возвращения?

— Разбери её и сложи так, чтобы можно было нести на спине, — попросил Речник и с опаской устроился на узком загривке Лэнса.

— А я? — подпрыгнул Кенну и без спроса уселся сзади, вцепившись в плечи Фрисса. — Ивар, подожди, мы ещё не поговорили!

— Я тут на целый день, — успокоил его скайот и направился к халге Белых Сов. Крылатое существо спрыгнуло с ветки, но не упало, как опасался Речник, а часто замахало крыльями и по спирали помчалось вверх, так быстро, что Речник чуть не схватился за его уши, чтобы не упасть.

— Ты из Хесса? — осторожно спросил его Фрисс, глядя на стремительно мелькающие ветви, лестницы и дома-гнёзда.

— Из Хесса. Мы — Хингисы, — пропыхтело существо и больше ничего не сказало. Оно привыкло переносить по воздуху лёгких низкорослых скайотов с птичьими костями, Фрисс был слишком тяжёл для него… Скайоты переплели ветки двух ярусов между собой и создали огромные галереи. Паутиной со всех сторон их оплетали уже обитатели — тысячи гигантских неядовитых пауков, ручные животные древесных жителей.

Кенну за спиной Речника тихо вздохнул, глядя на множество прочнейших канатов и верёвок, которые висели тут безо всякой пользы.

— Не знаешь, где торгуют паучьими нитями? — спросил Фрисс, думая, что многие снасти на его хиндиксе истёрлись, и надо заменить их… ну, если ему осенью ещё понадобится хиндикса.

— Я покажу! Это будет как раз под нами, когда вернёмся на Лауфим, — пообещал Кенну и сразу приободрился. — Там много всего продают! Летели так долго, что Фриссу казалось — ещё немного, и они утонут в низких облаках, укрывающих верхние ярусы. Хингис, широко распахнув крылья, остановился над широкой дощатой платформой, расположенной на развилке ветвей. Над платформой, свисая с каждого обструганного сучка, трепетали десятки разноцветных флагов — и среди них темнели красно-чёрные знаки Волны. От платформы начиналась крытая галерея, увитая цветами и освещённая мхом, а у входа в неё неподвижно стояли двое древесных сиригнов — крылатые демоны с чешуйчатой кожей, похожей на сосновую кору.

— Тут живут их правители! — прошептал Кенну и с опаской ступил на платформу. Сиригны не шелохнулись. Лэнс посмотрел на красно-чёрные флаги и зажмурился, поворачиваясь к ним хвостом. Фрисс отчего-то сильно смутился, но всё же подошёл к ветке и аккуратно привязал ещё один тревожный флаг. От неожиданного порыва холодного ветра все ленты разом зашелестели тихо и печально, как выцветшая трава над обрывом Кровавого Берега. Речник снова напомнил себе, что это всего лишь символический жест, и что о Волне тут давно знают все, включая Златок и гигантских пауков — но всё равно ему мерещилось, что он угодил в какую-то легенду, древнюю и очень мрачную.

— Никогда бы не взялся за такую работу, — пробормотал Хингис.

Притихший Кенну сидел на его спине и смотрел на Фрисса с опаской.

— Хватит вам, — махнул рукой Речник. — Бывают задания и похуже.

Лэнс, кого в Велсии можно нанять, чтобы улететь на Запад?

— Не надо нанимать! Тут у них есть особые корабли… Лэнс, в самом деле, отнеси нас на Синхар! Посмотрим расписание и узнаем, когда Фрисс полетит дальше…

— Фриссу жить надоело, — пробурчал Лэнс и расправил крылья. — Зачем на Запад-то?! Они всё-таки нырнули в облака, вернее, в промозглый белесый туман, обволакивающий макушку Сосны. Ветер дул непрерывно, и чем выше, тем сильнее, но разогнать эту хмарь не мог.

— Погода нелётная, — посетовал Лэнс и нырнул в просвет между мохнатыми ветками и туманом. Фрисс пригнулся, уворачиваясь от сосновых иголок, и обнаружил себя на очередной платформе, за невысокой оградой из коры, увешанной светящимся мхом. С платформы вверх уходили многочисленные лестницы — там был ещё один ярус.

Сквозь туман Фрисс разглядел наверху большие строения и навесы, под одним из которых вокруг чего-то огромного толпились скайоты и Хингисы. Оттуда пахло гарью, болотной жижей и каким-то растением — и последний запах забивал все остальные.

— Это вернулись из Элаиля. Хорошо! — сказал Лэнс и улёгся на краю платформы. Кенну встал на цыпочки и вытянул шею, чтобы разглядеть происходящее под навесом. Фрисс огляделся и увидел два столба с перекладиной, к которой прибит был большой лист берёсты. На нём крупными ровными буквами написаны были четыре слова — «Элаиль», «Урлис», «Тирко» и «Кмиерат», а под ними виднелся простой план — пять деревьев и линии-реки между ними. От дерева, обозначенного как «Велсия», к западу росли два — «Тирко» и «Кмиерат».

— Послезавтра улетают в Тирко, если тебе так приспичило, — буркнул Хингис. — Надеюсь, меня охранять не поставят… Фрисс задумчиво посмотрел на карту. Направление его устраивало…

— Я не был в Тирко, Речник Фрисс, — вздохнул Кенну. — Но раз тебе нужно в ту сторону… Интересно, билеты дорогие? Билет до Тирко стоил ровно пять кун — и мест на корабле почти уже не осталось, как сказал скайот на верхней платформе, передавая Фриссу пластинку янтарно-жёлтой коры, блестящей, будто промасленной, с чёрными значками Шулани. Кенну завистливо вздохнул. Лэнс, бурча себе под нос, довёз путников до Лауфима, высадил у пристани и тут же умчался прочь — летать вдоль ветки, встречать новых гостей. Ивар отдал Фриссу сложенную и перевязанную мягкими ремнями халгу — она ещё должна была пригодиться там, куда не летают корабли скайотов.

— В Тирко живут ивги, — точно знал Ивар. — Они не любят Хингисов, да и всех остальных хесков. Ты их тоже предупредишь о Волне?.. Здесь же, на Лауфиме, Фрисс нашёл постоялый двор — большущий дом из коры, в три этажа, без единого очага внутри. Там было тепло, пахло смолой, и золотистый свет сочился в окна, затянутые тонкой жёлтой корой. Спали тут на мху, устланном раульими шкурами. Во дворе, на каменном помосте, лежало раскалённое докрасна гранитное кольцо. Трое скайотов стояли вокруг, охраняя котёл, закипающий на магическом огне. Речник, по примеру других постояльцев, подошёл к ним с чашкой, и ему налили из котла густой горячей жижи янтарного цвета, пахнущей молоком и пряными травами. Как сказали скайоты, в котле раулье молоко пополам с отваром колюки, и выпивший будет избавлен от голода и тумана в глазах, зато обретёт веселье и удаль.

И у Фрисса, хоть он и пил очень осторожно, вскоре зашумело в голове.

Кенну же от пары глотков отвара уснул прямо на пороге…

— Говоришь, лавки у них прямо под нами, на один ярус ниже? — деловито спросил Речник поутру у сонного наринекса, и тот проснулся в тот же миг.

— Да! Я покажу, где короткая дорога. Лэнс сегодня не на Лауфиме, жаль, но мы и по лестнице доберёмся. Я тут был… все мы, Пурпурные Стрекозы, и Белые Совы тоже. Очень хорошие сети там продают… Множество шатких лестниц и висячих мостов соединяло ветки Сосны, скайоты летали по ним вверх-вниз так же ловко, как Златки по стволу, Фриссу было труднее — когти на ногах он ещё не отрастил. На лестницах, как и на нижнем ярусе, царило оживление, все бродили туда-сюда, толпились, толкались и лишь чудом не падали с неогороженной ветки. Шалаши из коры и хвои, подвесные домики-гнёзда и галереи из сросшихся ветвей — лавки тут были многообразны, как товары Велсии. Фрисс нашёл тут много локтей паучьих верёвок, мягкие сапоги из раульей кожи и шар паучьего клея — нанизанный на хвоинку комок размером с два кулака. Посчитав оставшиеся куны, он вынырнул из толчеи у высокого помоста, на котором в шатре из хвои стояли разномастные бочонки. Это и была берка, горьковатое лесное вино цвета сосновой коры. Кенну из любопытства потянулся к ковшику для пробы, но скайот-торговец шикнул на него и отогнал от бочонков. Фрисс выпил немного — и купил два бочонка, для Геса и для себя.

— Колобки! Пирожки! Жареные сосновки! — бодро кричал с развилки скайот с рупором, свёрнутым из берёсты.

— Молоко! Берка! Смола! — вторил ему сосед с другого края платформы. «Смола?!» — удивился Фрисс, но тут же убедился — местные в самом деле жуют шарики из сосновой смолы, зачем — одним богам ведомо. Он пробился к лавчонке с нехитрой снедью и купил наконец для Кенну десяток медовых колобков — чтобы хватило до самой Реки. Полдень уже наступил, все проголодались — и Фрисс набрал ещё пирожков, сочащихся раульим жиром, и из любопытства прихватил пару сосновок — пёстрых гусениц длиной с ладонь и толщиной с большой палец, нанизанных на палочки и насквозь пропитанных жиром и сиропом. Наверху, на боковой ветви Лауфима, Фрисс и Кенну сидели рядом, свесив ноги в бездну, ели странную еду и лениво переговаривались.

— А вот если бы я стал Речником, со мной тоже случались бы странные вещи? — наринекс щурился на солнце, как сытый кот. — И я побывал бы везде…

— И тебе некогда было бы даже искупаться, — Фрисс думал о завтрашнем полёте и о куда более тяжёлом пути на запад от Тирко. — Твой дом без тебя сгнил бы и рухнул. Хочешь стать Речником? Как вернёшься, поговори с Айому, он часто новичкам помогает. Пусть отвезёт тебя в Замок. Я бы сам отвёз, но вернусь нескоро.

— Ничего, я подожду, — серьёзно сказал Кенну. — Правда отвезёшь?.. Небо только начало светлеть, и ветер стал пронизывающе-ледяным, когда путники на спине полусонного Лэнса взлетели к Синхару. Облако ненадолго покинуло верхушку Сосны, погода была лётная, и десятки Хингисов свозили к высокой платформе всех, кто хотел успеть на корабль в Тирко. На верхнюю площадку пускали не всех, и путешественники из Велсии прощались с роднёй у лестниц. Вокруг мелькали Хингисы, перекрикиваясь недовольными голосами — им предстояло два дня сопровождать корабль. Кенну усердно тёр глаза, но никак не мог проснуться.

— Спал бы себе, — вздохнул Фрисс.

— Мне поручили проводить тебя до корабля — и я провожаю, — пробормотал наринекс и смутился. Речник потрепал его по плечу и оглянулся на верхнюю платформу.

— Постараюсь найти тебя осенью. Может, через несколько лет я буду гордиться, что путешествовал с самим Речником Кенну!

— Смеёшься… — вздохнул наринекс и крепко сжал руку Фрисса. — Да хранит Макега тебя и всех странников! Пока Речник мог видеть его, Кенну стоял на нижней платформе и, привстав на цыпочки, пытался разглядеть корабль и его команду. Но сверху уже пронзительно свистела флейта, и скайоты бегом поднимались по шатким лесенкам, чтобы сигнаса не улетела без них. Фрисс закинул за плечи свёрток с халгой и пошёл следом. Корабельные печи горели уже давно, и длинный шар над сигнасой, наполненный горячим дымом, нетерпеливо шевелился. Он был как будто собран из десятков малых шаров и «дышал», открывая и закрывая многочисленные отверстия со всех сторон. Скайоты спешно закатывали в трюм последние бочонки со значками опасности, шестирукие чешуйчатые сиригны с невозмутимым видом стояли у печей и направляющих парусов, путешественники устраивались в креслах вдоль бортов, и Фрисс тоже нашёл своё место. Справа от него теперь была бездна, слева — трюм, крышки над которым уже начали сдвигаться, спереди — сонный скайот, немедленно свернувшийся и уснувший в кресле.

— Держись за поручень, Тенчи. Сейчас полетим! — прошептал кто-то за спиной Речника, и в ответ раздалось тихое фыркание. Флейта свистела всё громче и пронзительнее — и вдруг замолчала. С деревянным треском сошлись крышки над трюмом, закрывая печь и странные сплетения труб от посторонних глаз. Где-то внизу заскрипело и зазвенело железо. Сигнаса слегка покачнулась. Фрисс увидел, как втягиваются в брюхо корабля многочисленные якорные канаты, а узкие направляющие паруса разворачиваются.

— «Элмасуль» отправляется! — оглушительно объявил с носа корабля скайот-капитан. — Завтра вечером — посадка в Тирко!