Запах легких денег

Если завтра они придут, с удовольствием подумал Киселевич, то узнают потрясающую новость - их директор исчез, оставив после себя неплохо налаженное производство гробов и наработанный за несколько лет список клиентов. И ещё узнают, что на банковском счету их фирмы нет ни копейки денег, но зато есть кредитный вексель на огромную сумму, что будет означать только одно - похоронная фирма "Райские кущи" - полный банкрот.

В столярном цеху на верстаках лежали свежеструганные доски, заготовки гробов, сколоченные из этих досок, готовые гробы, обитые материей, и гробы, покрытые лаком с прибитыми по бокам бронзовыми ручками. Словом, в мастерской был широко представлен весь процесс изготовления гробов от заготовок до конечной продукции. Просто можно водить сюда студентов для ознакомления с этим оригинальным производством.

В одном из углов мастерской стоял настоящий шедевр похоронного искусства. Полукруглая крышка, состоящая из двух половинок, откидывающихся на петлях, мягкая постелька из белой атласной тканы, покрытая темным лаком и отполированная поверхность, бронзовые литые ручки - словом, не гроб, а шедевр. Этот гроб заказал как-то один криминальный авторитет для своего друга и соратника, да не успел за него расплатиться. Авторитета самого пришлось хоронить, правда, в другом гробу, подешевле. А этот шедевр так и остался невостребованным и ждал своего часа. Вернее, своего богатенького постояльца. Но времена изменились, авторитеты пошли не те, уже не обладали той широтой размаха и экономили даже на похоронах своих приближенных.

Киселевич откинул половинку крышки с шедевра, положил внутрь кейс с долларами, накрыл его атласным саваном, так что стороннему наблюдателю показалось бы, что гроб совершенно пустой, и закрыл крышку. Потом, пыхтя и отдуваясь, заставил его другими заготовками, выстраивая своеобразный штабель из гробов. Так что шедевр оказался в буквальном смысле похороненным. Пускай денежки полежат в гробу до вечера, решил Киселевич, время до отхода поезда ещё есть. Так оно надежней!

Вечерние сумерки скрывали как очертания фасадов, так и сокровенные помыслы некоторых искателей приключений вроде директора похоронного бюро. Но, как бы он не пыжился построить личный план своего будущего процветания, его судьбу решали другие, те, кто играет судьбами, как игральными костями, выбрасывая единицы и шестерки, и отводит каждому человеку соответствующее место - либо тот будет единицей, либо шестеркой. И одним из таких игроков был доморощенный авторитет Лева Меченый. Именно в руках этого бандита находилась судьба Киселевича, ведь посланцы судьбы, направленные легкой левиной рукой, уже подъезжали к его фирме на своей колеснице.

Когда директор пыхтел под тяжестью свежеструганных гробов, заставляя ими тайник с полумиллионом долларов, перед стеклянной дверью его похоронной конторы тормознул старенький "фольксваген". Из машины вылезли три начинающих рэкетира: бойкий парень Макс, флегматичный здоровяк Жорик и шустрый водила Боря. Не мешкая, они подошли к входной двери, которая светилась изнутри бледным рассеянным светом, как и единственная витрина с выставленным на всеобщее обозрение гробом. В простенке между дверью и витриной висела мраморная вывеска:

"Похоронное бюро "Райские кущи"

Оказывает ритуальные услуги круглосуточно"

Макс переглянулся с Жорой и показал пальцем на звонок. Жорик нажал кнопку. Где-то внутри затренькало что-то тягуче-мелодичное, напоминающее похоронный марш. Но в ответ на звонок внутри не раздалось ни звука. Никто не спешил открывать дверь, никто не хотел видеть в своей конторе новых клиентов. Может быть, потому что директор конторы их не ждал или догадывался, что это пришли не клиенты, а совсем наоборот - кредиторы. Жорик нетерпеливо позвонил ещё раз. И опять безрезультатно. Словно он позвонил в морг, закрытый по причине отсутствия контингента.

- Никого нет, - констатировал он.

- А написано - круглосуточно, - заметил Макс и ещё раз перечитал вывеску. Да, так и написано золотым по белому - услуги оказывает круглосуточно. Им и надо оказать маленькую услугу - выдать долг в размере двухсот тысяч баксов. Значит, не все услуги здесь оказывают, и совсем не круглосуточно. Называется, не верь глазам своим.

- Что будем делать? Уходим? - уточнил Боря, собираясь двинуть обратно к машине. Его так и тянуло к ней, и он был рад любому поводу, только бы отсюда побыстрее слинять.

- И что шеф скажет? - Макс посмотрел на него строго, как смотрел на них совсем недавно Лева Меченый. - Опять, скажет, не справились! Опять, скажет, лопухнулись! Тогда уж точно не помилует! В раз выгонит! И все, окажемся на улице! Тогда даже нищими не возьмут!

И его внутри всего передернуло от воспоминания о походе на вокзал в качестве бомжа.

- Да, где сейчас работу найдешь? - согласился с ним Жорик. - Ты, кажется, уже попробовал на своей шкуре, как легкие деньги достаются?

- Ну что ж, можно и другую работу поискать, - неопределенно высказался Боря и вернулся обратно к двери. Несмотря на это заявление, он даже не представлял себе, где ещё можно легально заработать на жизнь.

- Нет, ребята, надо эти бабки выбить, чего бы нам это ни стоило! И тогда в нас поверят! И мы сами в себя поверим! - твердо решил Макс и кивнул Жорику. - Ломай!

Жорик с ним согласился, что эта вся афера с похоронной конторой - их последний шанс. Если не справятся с этим делом, Лева точно их не помилует и отправит куда-нибудь подальше с глаз долой. Он подошел к двери, прикинул для начала, как ему получше её высадить, потом отошел недалеко, на несколько шагов, и с разбега ударил по двери плечом. Дверь сорвалась с петель и упала на пол, разбив стекло. Жорик таким же образом упал на неё сверху.

Тут откуда-то из темноты коридора в вестибюль выкатился перепуганный насмерть толстенький пузатенький человек - владелец этого скорбного заведения Петя Киселевич. Он уже собрался было открыть дверь, но сделать это ему так и не удалось. Видно, клиенты пришли слишком нетерпеливые. Так и норовят дверь высадить! "Значит, это все же не клиенты", - понял директор. Клиенты всегда звонят жалобно и просяще, а рэкетиры нагло и протяжно, несмотря на то, что звонок один и тот же.

- Добро пожаловать... - изумленно пробормотал он.

Макс с Борей вкатились в вестибюль следом за упавшим. Жорик проворно поднялся с пола, потирая ушибленную коленку. Макс постарался напустить на себя грозный вид, и кажется, ему это удалось. Киселевич дрожал как осиновый лист, хотя виду и не показывал. Как он, оказывается, вовремя спрятал деньги! Десять минут задержки и все, плакали его денежки.

- Чего не открываешь? - рявкнул Макс, решив добавить к грозному виду не менее грозный и отвязный тон. И, кажется, на директора это подействовало. Он затрепетал ещё больше и пробормотал испуганно:

- Я был в туалете. Что-то живот прихватило.

- Ты, что ли, Киселевич - директор этой конторы? - рявкнул Жорик.

- Он самый, - представился гробовщик. - Что вам угодно, господа? Хотите кого-нибудь похоро...

И запнулся на полуслове, поняв в один момент, насколько двусмысленно сейчас звучит эта фраза. А вдруг пришедшие господа только и мечтают похоронить одного толстенького директора похоронной конторы.

Господа тем временем наступали на Киселевича. А тот испуганно отступал спиной к стене, поближе к двери в свой кабинет, и даже задел плечом за косяк. Немного сдвинулся в сторону и уже во второй раз довольно точно попадал в проем. Господа же неотступно следовали за ним, пока не подвели его к столу. Киселевич наткнулся спиной на стол, не глядя, обошел его и опустился на свое рабочее место, испуганно переводя взгляд с одного на другого. Жорик с Максом грозно нависли над ним, а Боря застрял в дверях, отрезая директору возможные пути отхода.

- Мы от Левы Меченого! - веско сказал Макс. - Знаешь такого?

- Кажется, что-то припоминаю... - испуганно пробормотал Киселевич.

- Сейчас вспомнишь! - сказал Жорик зло и со всего маху вдарил кулаком по стене рядом с головой Киселевича. Со стены сорвался висящий на ней диплом лауреата конкурса лучших гробовщиков и грохнулся на пол, звонко разбив стекло.

Киселевич испуганно вздрогнул и с жалостью посмотрел на осколки былой славы.

- Нам угодно получить с тебя должок! - рявкнул Макс. - Триста тыщ баксов. Платить думаешь или как?

- Конечно, конечно! - забормотал Киселевич. - Обязательно заплачу! Непременно заплачу! Потом...

- Как это потом?! - рявкнул Жорик. - Как потом?! Мы что, ждать будем? У нас таких, как ты, целая толпа. Если каждого ждать, с голоду помрешь!

Он прижал Киселевича коленом к спинке кресла и задышал в лицо.

- Короче, давай бабки и свободен! Мы тебя больше не задерживаем. Можешь отправляться к своим покойникам и веселиться с ними хоть до утра.

Киселевич насколько возможно отвернул голову в бок, чтобы не вдыхать прокуренный аромат, исходящий из глотки Жорика.

- Но у меня сейчас нет таких денег, - заблеял он.

- А нас это волнует? - хмыкнул Макс.

- Нет, правда, - виновато пожал плечами Киселевич. - Прибыли никакой. Очень мало клиентов.

- Как это мало клиентов? - искренне удивился Макс. - В стране смертность растет день ото дня, а у тебя клиентов мало?

- Мало. Правда! - Киселевич стукнул себя кулаком в грудь. - Зачем мне врать? Конкуренция сейчас, знаете, какая! На каждом углу похоронные конторы! На всех просто покойников не хватает. Ко мне всего два-три покойника в неделю приходят. И те - голь перекатная! С них и взять-то нечего. Задаром хороню...

- И ты думаешь, мы не знаем, сколько ты с них дерешь? - со знанием дела заявил Боря, который не поленился побывать в бюро до налета и все разузнать о графике работы и оплате услуг. И он хорошо знал, что по сравнению с другими ритуальными конторами, в "Райских кущах" родственников усопшего буквально раздевали на глазах.

- Но мне же надо платить столярам, рабочим, водителям, могильщикам! попытался оправдаться Киселевич. - Такие накладные расходы, просто жуть!

- А мы кто, не рабочие, что ли? - вдруг сказал Жорик. Он всегда считал себя рабочей лошадкой и хотел получать оплату за свой труд по максимуму. О моральной стороне дела речи не шло, потому как его ещё в школе научили, что любой труд почетен. Даже труд рэкетира.

Он схватил бедного директора за шиворот и хотел оторвать от кресла. Но Киселевич, не будь дурак, ухватился руками за подлокотники. Однако Жора оказался парнем достаточно крепким, и ему вполне хватило сил приподнять гробовщика вместе с креслом. Воротник директорского пиджака затрещал и стал отрываться по шву. Кресло опустилось на пол. Вместе с задом его хозяина.

- Посмотрите финансовую отчетность, - взвился Киселевич. - Узнаете, какой у меня доход. Еле-еле свожу концы с концами. А я ещё и налоги плачу, и ментам отстегиваю, и санитарному врачу, и директору кладбища, и за аренду помещения, и членские Союза похоронщиков, и...

Макс прервал поток его восклицаний, иначе Киселевич перечислял бы свои расходы до утра, очевидно, надеясь разжалобить рэкетиров, чтобы они, видя его бедственное положение, сами отдали бы ему свои кровные.

- Нам Лева Меченый сказал, ты кредит в банке получил! - веско сказал Макс, демонстрируя свою информированность.

- Я ничего не получал, - запыхтел Киселевич, отдуваясь и отплевываясь. - Это гнусная клевета!

Он начал показывать бумаги, лежащие у него на столе, пытаясь доказать свою правоту. Бумаг была огромная масса, здесь и счета клиентов, и сметы на похоронные услуги, и отчеты в налоговые органы, и прочая дребедень. Не было только ни одной самой завалящей бумажки, которая доказывала бы честность директора.

Макс бегло просмотрел документы, ничего не понял и бросил взгляд на Борю. Но водила смотрел куда-то в сторону, словно его совершенно не интересовало происходящее. Макс проследил за его взглядом и увидел вделанный в стену огромный сейф. Жорик тоже заметил, что его напарники смотрят куда-то в одну точку, обернулся, увидел сейф за спиной и выпустил пиджак директора из своих цепких пальцев. Киселевичу представилась возможность ещё раз убедиться в том, что его импортный сейф не совсем надежное хранилище для денег.

- Один мужик из Лондона, - сказал Жорик, пристально глядя на директора, - заключил с японцами липовых контрактов на двести миллионов баксов, разорил свой банк, один из старейших в Европе, и слинял с деньгами. До сих пор "Интерпол" его найти не может. Так вот! Если бы нам поручили, мы бы нашли!

Киселевич тяжело сглотнул и вжал голову в плечи. "Да, - подумал он, серьезные ребята завалились в его контору. Такие все равно найдут деньги, как их не прячь. Может, сразу отдать им их и не мучаться?" И он уже открыл рот, чтобы назвать место тайника, да что-то вдруг заклинило у него во рту, связало язык, и он не смог произнести ни звука, а только глупо хлопал глазами, пялясь на рэкетиров. Директор понял, что никакая сила не сможет заставить его отдать этим бандитам деньги. Даже нечистая.

- Открывай! - приказал Макс, подойдя к сейфу.

- Вы меня без ножа режете! - жалостливо забормотал Киселевич. - Я не могу отдать вам последнее, что у меня есть.

- И что там у тебя есть? - уточнил Боря.

- Ничего! Там нет ни копейки.

- Так чего ты разволновался? - заметил Жорик.

Киселевич вылез из-за стола, достал из кармана ключи и дрожащей рукой открыл дверцу сейфа. В сейфе, действительно, не было ни копейки, кроме каких-то папок с бумагами, документов, списков клиентуры и прочей бухгалтерии. Боря по-хозяйски выкинул все это на пол, постучал по стенкам сейфа, надеясь, что они имеют потайную полость. Но так ничего и не обнаружил. Жорик тем временем выдвинул ящики директорского стола, вытряхнул все их содержимое на пол и тоже не нашел ничего.

- Скажи честно, Кисель, - грозно проговорил Макс. - Где ты прячешь деньги?

Киселевич что есть силы замотал головой, надеясь, что ему поверят.

- Нигде! Честно! У меня ничего нет. Я почти банкрот. Моя фирма дышит на ладан, и скоро её саму придется похоронить.

- А если мы сейчас перевернем вверх дном всю твою контору? - предложил Макс и выразительно посмотрел на Жорика. Тот кивнул. Видно, давно хотел поработать руками, да все как-то случая не подворачивалось. А то все головой, головой...

- Зря потратите время, - пробормотал Киселевич обреченно.

- Ничего, у нас до утра времени завались! - сказал Макс, открыл дверцу встроенного шкафа, выбросил все папки с бумагами, которые находились там, и тоже не обнаружил ничего хоть отдаленно похожего на деньги. Внимательно осмотрел директорский кабинет и понял, что больше искать негде. И, чтобы не останавливаться на достигнутом, спросил: - Какие ещё есть помещения?

- Никаких, - директор убедительно помотал головой.

- А там что? - Боря показал в сторону коридора.

- Там столярный цех, - пожал плечами Киселевич. - Но я же не настолько наивен, чтобы держать деньги в цеху!

Макс переглянулся с друзьями и подумал о том, что директор, видимо, прав. Конечно, никто не будет держать деньги в столярном цехе. Деньги обычно держат в банке. Или на худой конец в сейфе. Но поскольку в сейфе полный голяк, деньги могут лежать где угодно. Потому что шеф сказал, что деньги у Киселевича есть, а Лева врать не будет. Мгновенно обмозговав сложившуюся ситуацию, Макс скомандовал:

- За мной! - и пулей вылетел из кабинета.

Боря и Жорик двинули за ним. Последним из кабинета вышел бледный директор и поплелся следом за ними, моля Бога, чтобы они не добрались до заветного тайника.

Пришлось начать со столярного цеха. Хотели начать с другого помещения, но такового просто не оказалось. Крошечная фирмочка Киселевича занимала ничтожную площадь с небольшим вестибюлем для клиентов с развешанными по стенам образцами венков, табличек, муаровых ленточек и черных лент с надписями "От родных и близких...", кабинетом директора, в котором он принимал этих самых клиентов, да ещё столярным цехом. Мест для обыска было так мало, что специалисты провели бы его за полчаса. Но начинающие рэкетиры специалистами не были и обыскивать помещения не умели. Более того, все трое проводили обыск впервые в жизни. А когда таким важным делом заняты дилетанты, ни о каком качестве работы не может быть и речи.

И они начали с визуального осмотра. Макс и Жорик принялись разглядывать заготовки гробов, смотреть под верстаками, в шкафчиках рабочих, между наваленными досками и среди коробок с инструментом. А Боря даже заглянул в кожух циркулярки. Киселевич наблюдал за ними в крайней степени напряжения. Особенно Жорик вызывал его беспокойство.

Поскольку именно он, Жорик, облюбовал себе составленный из гробов штабель, в самом низу которого находился шедевр ритуального искусства с пятью сотнями тысяч долларов внутри. Он позвал на помощь Борю, и они на пару уже начали составлять гробы один за другим на пол, открывать крышки и проверять содержимое. А какое содержимое может быть в гробу, пока в него кого-нибудь не положат? Да никакого. И жорин деятельный порыв уменьшался с каждой снятой крышкой.

Киселевич понял, что должен остановить этих энтузиастов обыска каким-нибудь отвлекающим маневром. Каким угодно маневром, лишь бы отвлечь их от штабеля гробов. Ну, хотя бы вот таким рискованным!

- Эти гробы уже две недели невостребованные стоят, - нехотя заметил он. - Я же говорю, хоронить некого...

И директор запнулся, почувствовав на себе сосредоточенные взгляды. Жорик и Боря сразу прекратили разборку штабеля, а Макс подошел к нему вплотную и заглянул в глаза. В них была полная пустота. Как у покойника.

- Хоронить, говоришь, некого! - процедил он сквозь зубы. - Ну, одного клиента мы тебе сейчас найдем!

И он многозначительно посмотрел на друзей. Те поняли его с полуслова. Потому как у них возникла та же самая мысль. Но вот серьезно он это сказал, или так, решил попугать директора, пока было не ясно. Во всяком случае, угроза Макса выглядела вполне достоверно. Решив, что в любом случае потрепать нервишки гробовщику не помешает, Жорик с Борей начали угрожающе подходить к Киселевичу с плохо скрываемыми намерениями.

Тот, не долго думая, начал испуганно отступать, пока не уперся спиной в стену. И растекся по ней, как чернильное пятно.

- Лучше сам отдай, а то хуже будет! - зло проговорил Макс.

- Так нечего отдавать... - пожал плечами Киселевич. - Когда будут деньги, отдам.

Макс повернулся к друзьям. Те стояли наготове и, казалось, стоило Максу кивнуть, как два костолома бросятся на директора и разорвут его на части. Но на самом деле отдавать приказ он пока не спешил, потому как даже не знал, что делать дальше. Не пытать же, в самом деле, утюгом! Это не только бесчеловечно, но и не эстетично. Запаха паленой кожи не выдержит ни один нормальный человек! И Макс решил спросить совета.

- Что будем делать? Опять уйдем с пустыми руками? Я думаю, Лева будет недоволен. Уволит нас к чертовой матери и все! - он повернулся обратно к директору. - Кисель, у тебя есть вакантные места?

Друзья с надеждой посмотрели на Киселевича. Черт возьми, а вдруг в его шарашкиной конторе есть рабочие места! Все лучше, чем работать у этого головореза, Левы Меченого! Хоть и с покойниками каждый день дело иметь, но зато эти покойники сами собой взялись, без всякой помощи с их стороны. Но директор виновато опустил глаза. При всем желании обеспечить работой трех бездельников он не мог. Откуда у него могут быть вакантные места, когда фирма уже приказала долго жить! Но не сообщать же об этом бандитам!

- Нету! - Директор помотал головой. - У меня все места заняты. А штат раздувать, сами знаете...

- Макс, давай, я ему по шее дам! - предложил Жорик. - Больно!

Макс оценил порыв Жорика, но добро не дал, потому как не любил мордобоев.

- Кисель, хочешь по шее? - тем не менее спросил он.

Директор мотнул головой. По шее он явно не хотел. И вообще ни по чему не хотел. Он хотел только одного - чтобы рэкетиры побыстрее ушли. И как только они это сделают, он испариться из этого проклятого города навсегда. Конечно, вместе с деньгами, которые ещё лежат на дне похороненного шедевра. Но, похоже, эти охламоны не собираются уходить! И, похоже, они собираются его пытать. Ну что ж, пускай попробуют! Ради пятисот тысяч долларов он выдержит все. Ведь убивать его они ни за что не станут. Иначе не получат своих денег никогда.

- Может, живот утюгом прижгем? - между тем с самым серьезным видом предложил Жорик. - Обычно те, кого мы жгли утюгом, сразу все отдавали! Даже то, что и не просили.

Макс так и не понял, серьезно он это предложил или нет, но поинтересовался на всякий случай:

- Кисель, у тебя есть утюг?

- Нет... - промямлил директор,

- Да что ж такое! - вздохнул Жорик. - Чего ни хватишься, у тебя ничего нет!

Надо было срочно искать альтернативу утюгу, то есть другие подручные средства для пыток. Подошло бы все, чем можно напугать человека, даже старое ведро, которое можно надеть ему на голову и постучать по нему кулаком. Не очень практично, зато эффективно. Сразу оглушает человека и лишает его возможности видеть происходящее.

Боря по-хозяйски обошел все помещение цеха с явной корыстной целью. Отыскал под верстаком большую пилу с двумя ручками для распиливания бревен. Для чего она хранилась в столярном цехе по производству гробов, трудно было представить. Возможно, принес кто-то из столяров показать коллегам, да так и оставил на память. Боря покрутил пилу в руках, проверил заточку.

- Может, распилим его? - вдруг предложил он. - Пополам!

- А ты кровожаден, друг мой! - заметил Макс, радуясь в душе инициативе своего соратника. Тут уж все средства хороши, лишь бы напугать упертого гробовщика.

- Станешь тут кровожадным! - проворчал Боря. - Если каждый ломаться будет, как красна девица!

Вдруг у Макса в голове затеплилась какая-то слабая идея, которая ещё не сформировалась окончательно, поэтому он её не торопился высказывать. Он подошел к водиле, отобрал пилу, согнул, позвенел полотном. Полотно издало тонкий звенящий писк. Макс немного послушал мелодичное пищание, и тут его лицо озарилось светлой мыслью, наконец, родившейся в его башке. Причем так озарилось, что у бедного директора мурашки побежали по спине и даже спустились вниз, к ногам, пощекотав ягодицы.

- Слышь, Кисель, ты в детстве в цирке был? - зачем-то спросил Макс.

- Что? - переспросил Киселевич, хотя уже начал с ужасом догадываться, к чему тот клонит этот беспредметный разговор.

Максу пришлось повторить.

- В цирке, говорю, был?

- Ну, был... - директор тяжело сглотнул.

- Фокус такой видел? Распиливание женщины, называется!

- Ну, видел... - признался Киселевич и сошел с лица.

- Сейчас ты будешь этой женщиной, - радостно сообщил Макс.

Он подошел к директору, пристально посмотрел в искаженное от страха лицо и неожиданно резким движением толкнул его в грудь. Тот не удержался на ногах и упал прямо на руки Бори и Жорика, которые успели зайти сзади и подхватить толстяка в полете. Киселевич хотел было возмутиться таким грубым рукоприкладством, но ему не дали. Жорик с Борей подняли бедного директора за руки, за ноги, отнесли к штабелю готовой продукции и уложили в один из гробов. Гроб был дорогой, современный, покрытый лаком, с бронзовыми ручками по бокам. Одно удовольствие в таком полежать!

Но Киселевичу такое удовольствие оказалось не по душе. Не любил он лежать в гробах, даже собственного производства. Как-то скованно он себя в них ощущал. Поэтому он стал яростно сопротивляться и отбиваться ногами и руками. И кричать благим матом:

- Отпустите, черти! У меня ни гроша за душой. Не надо меня пилить! Я все вам отдам! Через неделю! Ей-богу, отдам! Подождите немного...

В этот момент он уже пожалел о том, что заныкал деньги от Левы Меченого. Отдал бы три сотни кусков, так ещё две все равно бы остались. И не было бы сейчас этих угроз, и не светились бы сейчас перед ним эти бандитские рожи, не пугали бы его утюгами и всякими другими предметами для распилки, не засовывали бы живым в гроб. Такого ужаса он не мог пережить.

Но рэкетиры его уже не слушали. Жорик с Борей скрутили ему руки и ноги, с трудом уложили в гроб, как он не отбивался, а Макс накрыл его крышкой. И чтобы бесноватый директор не откинул её, пришлось всем троим погрузиться задницами на неё сверху. Конечно, гробовщику не понравилось лежать в гробу, как это ни странно звучит, и он принялся молотить в крышку кулаками и что-то там орать, чего даже трудно было разобрать. Когда же он немного успокоился и перестал колотить в крышку, Макс негромко постучал по ней пальцем, словно попросил разрешения войти.

- Ну что, Кисель, отдаешь бабки или как? - проникновенно сказал он.

- Нет у меня денег, - раздался глухой голос из гроба. Похоже, Киселевич уже окончательно успокоился там, в гробу, и такое лежание ему начало нравиться. Поэтому он даже не стал давать невыполнимые обещания вернуть деньги через неделю.

- Тогда можешь считать себя покойником, - спокойно констатировал Макс. - Боря, забивай!

Боря спустил ноги на пол и отправился на поиски молотка и гвоздей. Все это быстренько нашел, благо этого добра в столярном цехе было завались, вернулся и принялся деловито прибивать крышку, словно был профессиональным забивальщиком гробов. И что удивительно, во время этого процесса Киселевич не издал ни звука. Видимо, понимал, что в такой ситуации всякие слова бесполезны, а звать на помощь бессмысленно. Никто ему уже помочь не сможет. Поэтому со смирением ждал своей участи, раздумывая над вечными вопросами о цене жизни и неизбежности смерти.

Как только Боря закончил сию поминальную операцию, Макс пристроил пилу поперек крышки и взялся за одну ручку. Жорик взялся за другую. Поплевав на руки, они попробовали немного попилить, у них это неплохо получилось. Пила, видно, была хорошо наточена и разведена, и полотно так легко вжикало по дереву, словно это был не гроб, а хорошо высушенное полено. Они пилили бы себе и дальше, но суть-то дела заключалась не в пилении, а в психологическом воздействии на "покойника", и волей-неволей пришлось остановиться. Макс опять постучал пальцем по крышке.

- Слышь, Кисель, мы сейчас дальше пилить будем! - заносчиво пообещал он.

- Да, пилите, мне-то что! - донесся из гроба слабеющий голос. Видно, директор уже готов был отдать Богу душу. - Нет у меня денег! И не будет!

Вот до чего жаден человек, если даже под страхом смерти не может расстаться с наворованным! Ну что ему эти бумажки проклятые? Жизнь-то намного прекрасней и полезней для здоровья. Даже без денег. И друзья вполне закономерно решили, что такая нечеловеческая жадность требует соответствующего наказания.

И Макс с Жорой со все возрастающей энергией принялись перепиливать крышку, постепенно ускоряя темп. Звучно зажужжала пила, полетели во все стороны опилки, показалась даже первая щель в верхней доске. Однако внутри гроба стояла мертвая тишина, словно там лежал настоящий покойник. Но там все-таки лежал живой человек, и начинающие рэкетиры пилили гроб с дрожью в руках. Ведь, в общем-то, они не собирались устраивать цирковых фокусов с распиленными женщинами - они даже не знали, в чем у этих фокусов секрет. Может быть, там, в цирковом гробике, лежат две женщины - голова и руки от одной, а ноги и все остальное ниже пояса от другой, а в самом гробике устроен потайной лаз, через который пробирается дублерша. А может быть, у них в цирке женщин полным полно и их девать некуда, так что иллюзионист каждое представление с удовольствием распиливает по женщине. Кто их знает, этих циркачей!

Между тем, разгоряченные Макс и Жорик даже не заметили, как пропилили верхние доски крышки и остановились, отдуваясь и вытирая пот со лба. Такие нагрузки с непривычки тяжело давались даже здоровяку Жоре! Макс отдышался, наклонил голову и крикнул в самое отверстие распила:

- Ну что, Кисель, отдашь бабки?

- Нет у меня денег... - глухо отозвался "покойник". - Ничего не получите, изверги!

- Да что ты заладил - нет, нет! - возмутился Жорик и пнул гроб ногой. - На тот свет захотел, что ли?

Ответом было полное молчание. Видимо, гробовщику давно хотелось побывать в шкуре своих клиентов, и вот теперь он дорвался до своей мечты. Поэтому он лежал, как и положено любому порядочному покойнику - молча. Друзья переглянулись и стали думать, что делать дальше. Пилить или не пилить - вот в чем вопрос! Если пилить, то до какой степени, то есть до какой глубины? До глубины залегания тела или ещё глубже? А если не пилить, то что тогда делать? Каким образом воздействовать на строптивого должника? Какое ещё средство устрашения можно к нему применить, чтобы оно подействовало. И сколько бы Макс не размышлял на эту тему, никакого другого эффективного средства он не находил.

- Пилите, Шура, пилите! - сказал он и передал свою ручку Боре, которому жуть как хотелось попилить. Он так и прыгал рядом нетерпеливо с самым деятельным желанием.

Боря жадно схватил ручку, и они с Жорой принялись пилить дальше. Сухие доски пошли легко, полотно врезалось в дерево, как нож в масло. В запарке они быстро перепилили крышку и уже начали распиливать сам гроб. Но вовремя остановились, удивленно разглядывая распил - никаких следов крови не наблюдалось. Хотя, судя по глубине распила, директорский живот уже был бы разрезан пополам.

Макс испуганно постучал по крышке.

- Кисель, ты ещё живой?

- Ну, живой...

- А чего не кричишь?

- А зачем?

- Так ведь больно! Пилой по животу!

- Кто это вам сказал? Наоборот, это очень приятно!

Макс тяжко вздохнул и пожал плечами. Ну что ты будешь делать с этим строптивым должником? Не пилить же его на самом деле! Это слишком жутко и, главное, бессмысленно - денег потом вообще не получишь. И Макс сам не заметил, как перешел на просящий тон.

- Отдай деньги, Кисель, будь человеком! Не доводи до греха.

- Нету, нету! - отозвался Киселевич. - Сколько раз можно повторять?

- Мы ведь тебя сейчас распилим! - крикнул Жорик. - Ты соображаешь, что делаешь! Это же подсудное дело! Тебе что, наплевать на закон?

- Наплевать... - вещал из гроба глухой голос. - У нас такие законы, что лучше бы их и не было!

- Ну, тогда и нам наплевать! - сказал Макс в сердцах. - Сейчас перепилим тебя, тогда поговоришь!

- В гробу я вас видал! - донеслось изнутри.

Макс устало вздохнул и понял, что в схватке с директором они проиграли. Причем, с позорным счетом: триста тысяч - ноль. Потому что больше никаких мер воздействия не осталось. Не перепиливать же человека всерьез! Из-за каких-то жалких трех сотен тысяч баксов! Если б хоть миллион, то, пожалуй, можно было бы и перепилить. А так, рука не поднимается!

Ни слова не говоря, Макс махнул парням за собой и направился к выходу. Жорик отпустил ручку пилы. Боря вытащил её из распила и положил на пол. Друзья вышли в вестибюль, чтобы "покойник" не слышал их производственного совещания.

- Что будем делать? - спросил Жорик, устало плюхаясь в кресло для посетителей.

- Пилить, - тут же ответил Боря, хотя даже не представлял себе, как он собирается это делать. Но уж очень ему понравилось такое занятие!

- Ты соображаешь, что говоришь! - возразил ему Жорик.

- А что?

- Ничего! Это же живой человек!

- А мы кто, не люди, что ли?

- Выходит, не люди! Нелюди, одним словом!

- Указаний насчет распила человека от шефа не было! - подумав, подвел итог совещания Макс. - А даже если бы и было? Мы что, звери! Похоже, у Киселя в самом деле ни копейки! Иначе он бы отдал! Я так думаю, что каждый здравомыслящий человек отдаст любые деньги, лишь бы его не распиливали вдоль или поперек.

- Ну, так что, отпускаем? - уточнил Боря.

- А ты что предлагаешь? - поинтересовался Макс.

- Ничего, разойтись по домам и все!

- А этого?

- Выпустить под залог! Пускай бабки достает, где хочет!

- Точно! - согласился Макс. - Так Леве и скажем! Что напугали до смерти, и директор поклялся вернуть бабки через неделю!

Все облегченно вздохнули. Вопрос был решен в пользу пострадавшего. Хотя он этого и не заслуживал.

Они вернулись в цех. Боря нашел где-то в углу большой кривой гвоздодер и принялся выдергивать из гроба гвозди. Когда он закончил сию процедуру, Жорик откинул крышку.

Киселевич скорчился в гробу в три погибели, поджав свой круглый живот аж до позвоночника. Макс заглянул к нему в гроб и саркастически заметил:

- Тебе почаще в гробу лежать, стал бы стройным, как Аполлон!

Директор на это издевательское высказывание не отреагировал. Он с трудом вылез наружу, разминая затекшие от долгого лежания конечности. Поднялся на ноги, сильно качаясь из стороны в сторону. Максу даже пришлось поддержать его под руку, чтобы тот не упал. Совсем потерял силы директор. Зато не потерял деньги!

- Ну, я вам скажу, и фокус! - наконец, тяжело выдохнул он. - Не хотел бы я в цирке работать! Такое, знаете ли, испытание для нервов.

- А ты что, поспать прилег, что ли? - проворчал Боря.

- Да мы это, не собирались совсем... - сказал Жорик виновато.

- Ну что, отдашь бабки? - спросил Макс с надеждой. - Или завтра тебя опять в гроб положить?

Киселевич устало махнул рукой. Он уже понял, что никому ничего ни за что не отдаст. Если выдержал такое испытание, то выдержит и любое другое. Брал-то чужие деньги, а отдавать приходится свои кровные. Поэтому никому, никогда и ни за что! Но сказал совсем другое:

- Ладно, так и быть, отдам! Клянусь! Когда соберу...

- Три дня сроку, - твердо сказал Макс. - Иначе в гроб закатаем и похороним!

- Да уж не сомневаюсь, - согласился перепуганный директор.

И друзьям ничего не оставалось, как откланяться и уйти ни с чем. Запах легких денег опять, в который раз, прошелестел под самым носом и растворился в воздухе. Какой-то он недосягаемый, эфемерный, неовеществленный! Так и не удается нашим друзьям пощупать бумажки руками. И что за напасть такая!

Глава 5

"Спальный вагон"

Когда легкие деньги сами плывут в руки, то лучше всего сначала оглянуться вокруг себя в поисках спасательного круга, потому как они могут легко утащить за собой на дно. Не стоит также сразу хватать их руками, они могут пахнуть и очень дурно, так что потом вся репутация будет с душком. Подходя к легким деньгам, надо сначала подумать, в какое место их можно засунуть, чтобы никто не видел, и если подходящего места не найдется, то лучше всего пройти мимо. Если все же пришла охота схватить легкие деньги, которые плохо лежат, то лучше всего брать их в перчатках, а при отсутствии перчаток палкой или каким-то другим предметом, чтобы потом на деньгах не осталось отпечатков пальцев. Если, при несоблюдении всех этих условий, легкие деньги каким-то образом попали в руки, то не стоит их долго разглядывать, лучше сразу уносить ноги и побыстрей, пока кому-то ещё не придет охота их схватить. Или схватить того, у кого они оказались в руках. Так что лучше их сразу спрятать и подальше, а после этого постараться забыть место тайника. А если все же легкие деньги проплыли мимо, то не стоит расстраиваться из-за такого пустяка. Хотя это и не каждому удается...

Лева Меченый метался по кабинету в крайнем раздражении и, размахивая руками, выкрикивал всевозможные ругательства. Делал он это мастерски, наверное, научился, когда служил в спорткомитете. Причем, матерных ругательств он практически не употреблял, что говорит о высочайшем мастерстве ругани. Ведь матом ругаться всякий может, а взгреть подчиненных в приличных выражениях удается не каждому руководителю.

Друзья сидели в креслах и, опустив головы, слушали его ругань.

- Врет он все, паскуда позорная! Понимаете? Врет, гнида зловонная! Этот сучий потрох вечно накалывал всех, кто с ним по дури связывался. У меня есть абсолютно точные сведения, что эта козлина безрогая взяла кредит на очень приличную сумму. Не меньше пятисот тысяч! Искать надо было лучше, орлы залетные! Искать! Спрятал мерзавец где-то бабки! Спрятал, скотский прихвостень! Надо было всю его контору перевернуть вверх дном и найти!

- Да мы все обыскали! - проговорил Макс виноватым тоном. - Все гробы перевернули! Все углы обшарили! Ничего не нашли!

- Значит, не все! - гаркнул Лева так, что одна из фотографий, на которой он был изображен в обнимку с известным всей стране футболистом, упала со стены. - Полы надо было вскрыть, стены раскурочить!

- А может быть, он их не в конторе держит, а в банке? - высказал предположение Жорик. Где ещё может держать человек крупную сумму денег, если не на работе? Дома, что ли, в бачке унитаза? Не настолько же Киселевич наивен, чтобы держать такую сумму где придется!

Лева остановился посреди кабинета и посмотрел на Жору тяжелым взглядом убийцы. Тот вжал голову в плечи, как будто ожидал от шефа увесистого подзатыльника.

- Если бы он бабки в банке держал, я бы об этом знал! Я с этим гробокопателем пять лет дело имею и за каждым его шагом слежу. И могу, как на суде, рассказать, кого и когда этот толстопузый бегемот кинул и на сколько! И мне ли не знать, сколько у него на счету денег и в каком банке!

И тут вдруг у Левы звякнул мобильник. Тревожно так, нервно звякнул. Так что все собравшиеся даже вздрогнули. Просто не вовремя он растрезвонился, совсем не вовремя. Но оказалось, что не только вовремя, а даже с небольшим опозданием.

Лева включил трубку, послушал немного и закричал:

- Что!? Не может быть! Черт возьми! Вот склизкая глиста! Ну, поймаю его, яйца оторву!

Он швырнул мобилу на стол. Телефон жалобно пискнул, и, по-видимому, прекратил свое существование. Лева не обратил на это внимания. Он был таким возбужденным и расстроенным, каким его никогда ещё не видели друзья. Авторитет подошел вплотную к сидящей троице и прошипел прямо в лицо Максу, как ответственному за порученное дело. У Макса даже похолодела спина и отнялись кисти рук.

- Все! Плакали наши денежки! Понятно!

- Нет... - еле слышно прошептал Макс, тяжело глотая застрявшую в горле слюну.

- Вашего Киселевича только что видели на вокзале! Он покупал билет на поезд! В Москву собрался ехать, гнида паскудная! И у него в руке было что?

- Что? - удивленно пробормотал Жорик.

- Ди-пло-мат! - с расстановкой сказал Лева. - Кейс! Саквояж! Ясно! В котором лежали бабки!

- Почему ты думаешь, что в дипломате лежали бабки? - уточнил Макс, преодолевая желание сползти под стол и вылезти где-нибудь в другом, каком-нибудь сказочном месте, где нет ни авторитетов, ни гробовщиков, ни вообще денег.

- Потому что в отпуск едут с чемоданом! - отрезал Лева. - А в кейсе перевозят бабки! Тут и думать нечего! Эта свиная отбивная, этот ходячий окорок взял кредит и решил бросить здесь все, а деньги положить в какой-нибудь московский банк под хороший процент. Теперь будет жить припеваючи и в ус не дуть! Ясно как дважды два! Это же легкие деньги!

- И что теперь делать? - поинтересовался Боря.

- Бежать за ним! Бежать! Догонять! Отнимать! - Лева чуть не сказал "мочить", но вовремя сдержался. А то ведь подчиненные могут понять его слова буквально! И замочат директора до того, как он вернет деньги. Вот когда вернет, тогда можно будет и приголубить. Так приголубить, чтоб другим должникам не повадно было задерживать выплаты.

Он выдвинул ящик стола, достал оттуда нераспечатанную пачку сотенных рублевых купюр и швырнул на стол перед Максом.

- Вот вам десять штук на непредвиденные расходы! И чтоб мне Киселя живым или мертвым... Но только с бабками! Если не достанете, я тогда вас собственными руками... Все его гробы на вас пущу! Ясно!

- Есть! - гаркнул Макс, подхватил деньги, выскочил из кресла и поскакал к двери. Жорик с Борей тоже снялись со своих мест и увязались следом за ним.

Через минуту они уже запрыгнули в машину.

Вокзал города Карячина был построен в пятидесятых годах по типовому проекту, разработанному типовой мастерской одного из типовых институтов. Выкрашенный типовой красной краской кирпичный фасад с типовыми белыми наличниками и резным карнизом - такой вокзал можно увидеть в любом типовом городишке. Поменялись бы только буквы на фронтоне, составляющие название, да размер основного здания. Для больших городков вокзал строился пошире, для небольших - поуже. Вот и вся разница. Вокзал города Карячина был маленьким, как и сам городок, и поезда, проезжавшие мимо, иногда даже не останавливались. Зато был один единственный поезд, который отправлялся один раз в два дня до Москвы. Обратного поезда из Москвы в Карячин не было совсем, так что жители городка спрыгивали на платформу с проходящих мимо поездов.

Привокзальная жизнь была такой же типовой, как и везде. Тот же тесный зал ожидания, те же измученные пассажиры, тот же пьяный милиционер, те же грязные попрошайки. Единственным отличием карячинского вокзала в этот вечер от других похожих вокзалов было то, что один из пассажиров вез с собой страшную сумму наликом - пятьсот тысяч долларов. Правда, об этом никто не знал, иначе пассажиру устроили бы пышные проводы в дальний путь с оркестром и канканом голоногих девиц. Или скромные проводы в последний путь в компании пьяных могильщиков. Смотря, кто первый узнал бы о его багаже.

Ровно в двадцать один ноль пять с карячинского вокзала отходил московский поезд. Время было летнее, и поэтому пассажиров хватало в избытке. Кто-то ехал в отпуск на юг, а, как известно, чтобы двинуться на юг, надо обязательно проехать транзитом через столицу. Кто-то ехал по делам, то есть в надежде завязать деловые отношения со столичными фирмами. Кто-то ехал поступать в институт, кто-то к родственникам, кто-то от родственников. Понятно, что без веской причины ни один нормальный человек не сдвинется с места и не поедет черти куда, за тридевять земель.

По перрону вдоль состава шли отъезжающие вместе с провожающими. Они тащили с собой чемоданы, портфели, сумки, котомки и саквояжи. Иногда носильщик прокатывал тележку с огромной кучей всевозможных коробок с импортными надписями по бокам. Атмосфера была напряженная - кричали носильщики, мамаши гонялись за убежавшими детьми, бежали опаздывающие, толкая зазевавшихся любопытных, в общем, царила полная неразбериха. Несмотря на вечернее время, было ещё светло, как днем - в середине лета сумерки сгущаются позже.

А этот странный пассажир шел себе налегке с одним только пластиковым кейсом, покачивая его вперед-назад и изредка озираясь по сторонам. Он шел вдоль вагона номер "восемь", очень дорогого спального вагона, единственного такого вагона во всем поезде, в котором имелись только двухместные купе. Подошел к открытой двери, достал из кармана пиджака билет и, не выпуская из руки кейса, предъявил проводнице. При этом нервно оглянулся по сторонам, словно боялся слежки. Пока проводница проверяла билет, он быстро окинул взглядом перрон и, похоже, ничего подозрительного не заметил. Да и не мог заметить. Даже если бы слежка была, вряд ли ему удалось бы её увидеть в такой толчее. Значит, он остался уверен, что никто так и не знает о содержимом его кейса и о том, что он уезжает из Карячина, может быть навсегда.

- Через сколько отъезжаем? - спросил он.

- Через десять минут, - ответила проводница и вернула ему билет.

Пассажир скоренько забрался в вагон и пошел искать свое купе.

Рядом с вагонной дверью стоял паренек лет восемнадцати, с волосами ежиком, пустым взглядом и глупой ухмылкой на губах. Пассажир с кейсом только на мгновение привлек его внимание, и паренек тут же обернулся к своей мамаше, которая провожала его в дальний путь. Ее любимый сынок уезжал в столицу поступать в институт. По идее, мамаше самой надо было поехать с ним, чтобы своим энергичным напором воздействовать на приемную комиссию, да дела задержали в Карячине, и мамаша решила рискнуть отправить ребенка одного. Уж лучше бы она поехала с ним, с ребенком-то всякое может произойти! Тем более с таким безалаберным, как её сынок.

Однако её заботы явно раздражали сына, он пренебрежительно слушал наставления мамаши и все время смотрел по сторонам.

- Так ты все понял, Витенька? - режущим слух писклявым голосом говорила она. - Как приедешь в Москву, сразу отправляйся в институт, не гуляй. Адрес я тебе написала.

- Ну, понял, понял... - нехотя отвечал оболтус Витя.

- И проси место в общежитии, - верещала мамаша. - А то может не хватить!

- Да хватит...

- И не забудь сдать документы в приемную комиссию.

- Не забуду...

- И, прошу тебя, не ввязывайся ни в какие истории.

- Не ввяжусь...

Тут он загляделся на двух юных девушек, которые садились в вагон, сдав билеты на проверку проводнице. Девушки весело болтали о чем-то своем и даже хихикнули, увидев великовозрастного сынка в объятиях его мамаши. Они получили назад свои билеты и упорхнули в вагон, помахав Вите платьицами. Витек совсем приуныл.

- Ну все, садись, а то сейчас поезд поедет! - заторопила сынка мамаша.

Она поцеловала его на прощанье в щеку и пожелала счастливого пути. Витя подхватил свой чемодан и быстренько забрался в вагон, искренне радуясь, что отделался от назойливой опеки. Собственно, он для этого и ехал поступать в институт, чтобы отдохнуть немного от нее, а все это образование ему было до фени, потому как он прекрасно понимал, что образование на хлеб не намажешь, а престижную работу в какой-нибудь торговой фирме можно найти и вообще без всякого образования.

Мамаша проследовала к середине вагона, чтобы помахать ему через окно, а проводница уже собралась было залезть на подножку, поскольку поезд должен был вот-вот тронуться, как к вагону подбежали парень с девушкой. Молодой человек, довольно симпатичной наружности, тащил два чемодана, а девушка бежала следом, стараясь от него не отстать. Он закинул чемоданы в тамбур и начал искать по карманам билеты. Повытаскивал все, что там было, но билетов так и не нашел.

- Алиса, билеты у тебя?! - нервно спросил он и дернул девушку за локоть.

- У меня их нет! - испуганно проговорила она. - Ты же положил их себе в карман!

- Как это нет!? - посерьезнел парень. - Как нет! Это ты держала их в руках!

- Роман, я их не брала! - чуть не заплакала девушка.

- Посмотри в карманах! Быстро!

- Поторапливайтесь! - равнодушным голосом изрекла проводница. - Сейчас поезд тронется!

- Это я сейчас тронусь! - пообещал парень и толкнул подругу в бок. Ищи быстрей!

Алиса испуганно сунула руку в передний карман джинсов, потом в задний и, конечно, достала оттуда две розовые бумажки.

- Ой, они у меня!

- Ну что ж ты такая размазня! - раздраженно проговорил Роман, поднялся по ступенькам в тамбур, схватил чемоданы и потащил их по проходу.

Алиса предъявила билеты проводнице, запрыгнула в вагон и побежала следом за ним.

Проводница поднялась в тамбур и закрыла дверь. И как только она это сделала, поезд действительно тронулся и стал медленно отползать от перрона, постепенно ускоряя ход. Провожающие спешно замахали руками на прощанье, двигаясь вместе с поездом, пока тот не разогнался, как следует. И тогда они отстали и остановились, все так же махая руками.

И когда последний вагон уже подъезжал к краю платформы, на перрон выбежали наши друзья-мошенники. Впереди несся более спортивный Жорик, ловко маневрируя между стоящими людьми, следом за ним бежал Макс, с трудом увертываясь от столкновения с зеваками, а последним еле-еле поспевал Боря. Ему-то, видно, такая беготня была не по силам, потому как он спотыкался на бегу и даже сбил с ног кого-то из провожающих. И услышал в свой адрес парочку крепких выражений.

Но поезда они все-таки не догнали. Жорик ухватился за поручень последнего вагона, пробежал несколько шагов, но так и не смог запрыгнуть на подножку - все силы ушли на бег. Сделав ещё шагов десять, Жорик отцепился от поручня и остановился, на него тут же налетел Макс, чуть не сбив с ног, и последним в них воткнулся Боря, завалив обоих на землю. Чертыхаясь и матерясь, они с трудом поднялись на ноги и посмотрели вслед исчезающему в вечерних сумерках поезду. Но тот уже безвозвратно ушел вдаль, и только долетел откуда-то издалека его протяжный свисток.

- Ушел! - крикнул Макс, отталкивая от себя Борю. - Ушел, забодай его комар!

- Не успели, твою мать! - тяжело дыша, ругнулся Жорик. - Выскользнул между пальцев, червяк!

- Все, теперь не догнать! - подвел черту Боря. - Ни за что не догнать!

Макс, как всегда, был самым сообразительным. Он принимал решения мгновенно, особенно когда они касались лично его. А сейчас была поставлена на карту его профессиональная честь и, может быть, даже жизнь. Кто знает, что сделает с ними Лева Меченый, если они провалят такую легкую операцию по отъему денег у должника. Хотя за последние часы она все меньше и меньше казалась им легкой.

- Быстро в машину! - крикнул он. - Первая остановка в Рогулькино! Успеем!

Друзья развернулись на сто восемьдесят и побежали обратно. Впереди всех несся Жорик, рассекая толпу, за ним в кильватере держался Макс, и последним поспешал Боря, который опять умудрился сбить с ног того же самого человека. Тот разразился такой бурной матерной руганью, которую не услышишь и в пивной. Но его уже никто не слушал.

Трое непутевых выбивателей долгов выскочили на привокзальную площадь, подбежали к стоящему невдалеке на стоянке бориному "фольксвагену", запрыгнули в него и хлопнули дверцами.

Машина сорвалась с места, круто развернулась практически на одном месте и унеслась прочь.

По иронии судьбы начинающий абитуриент Витя Метелкин ехал в одном купе с тем самым толстопузым пассажиром с кейсом. Пассажир оказался спокойный, не болтал, не приставал с расспросами и не предлагал выпить. Симпатичный такой мужик с неторопливыми движениями и вежливым обхождением. Витя расслабился и решил почитать на ночь учебник высшей математики. Мамаша наказала ему выучить все формулы до одной, но поскольку Витя ни одной и не помнил, то он решил запомнить хотя бы две - вдруг именно они и попадутся в билете. Но от формул рябило в глазах, строчки наскакивали одна на другую, зубы сводило от скуки. Лучшего снотворного, чем учебник высшей математики, просто не найти, и Витю уже клонило в сон. Однако он держался, поскольку время ещё было детское, а из детства Витя давно вырос. Так ему самому казалось, в отличие от его мамашки.

Сосед смотрел в окно на мелькающие пейзажи, он был спокоен, расслаблен и даже ленив. Это и понятно. Ему не от кого было больше бежать и прятаться. Пачки баксов спокойно лежали в дипломате и не требовали к себе особого внимания. При посадке на поезд он не обнаружил хвоста, и, значит, покинул город незамеченным, увозя в кейсе не просто пачки долларов, а гораздо большее, чем деньги. Он увозил с собой надежду на свое будущее безбедное существование в столице, где, конечно, найти его будет практически невозможно. Леву Меченого со своими недотепами-рэкетирами он оставил с большим носом, чему был несказанно рад, и даже такая небольшая неприятность, как полчаса, проведенные в темном заколоченном гробу, постепенно забылась и ушла в прошлое. Впереди его ждала красивая жизнь!

Киселевич довольно хмыкнул, развалился на сиденье и решил познакомиться со своим молодым соседом. Он внимательно посмотрел на парня с учебником, заметил, как тот вдумчиво читает книжку, держа её открытой на одной странице по полчаса, и понял, что тот наивен, как козленок.

- В институт поступаешь, приятель? - спросил он для завязки разговора.

Витя с удовольствием оторвался от книжки. Если бы сосед не отвлек его от чтения, он, пожалуй, так сидя и заснул бы, потому как глаза уже слипались до невозможности. Самое забавное было то, что Витя не понимал ни слова. Все эти математические термины и формулы казались ему японскими иероглифами, хотя и были написаны русскими и латинскими буквами.

- Ага, на экономический факультет, дядя, - зевнул он.

- Хочешь стать бизнесменом? - усмехнулся Киселевич.

- Ага! Именно этим самым. Бизнесменом.

- И зачем же тебе это? - поинтересовался директор, вспомнив, какая непростая жизнь у отечественного бизнесмена.

- Чтобы заработать лимон и жить безбедно, - самодовольно высказался Витя, как будто точно знал, как и когда он получит свой первый миллион.

- Что, вот так сразу миллион? - наигранно удивился директор. В глубине души ему льстило заявление мальца. Он был чрезвычайно доволен собой - ведь свой миллион он уже заработал. Если перевести сумму, которая лежала в его кейсе, в рубли, то будет не один миллион, а больше десятка миллионов. Но парню он, конечно, об этом говорить ни за что не станет. Тот хоть и наивен, но не до такой же степени, чтобы оставаться равнодушным к подобной сумме. А за неё даже этот недоумок может пойти на крайнюю меру и пристукнуть его чем-нибудь ночью во сне.

- Не сразу, конечно, дядя! - важно изрек Витек. - Но думаю, за год-полтора управлюсь. Это первые десять тысяч заработать трудно, а потом пойдет как по маслу!

- Ну, парень, для того, чтобы стать миллионером, одного института мало, - протянул директор, в душе насмехаясь над наивными мечтами пацана. Для этого надо пахать, как папа Карло. По шестнадцать часов в сутки. И иметь штат сотрудников. Чем больше сотрудников на тебя пашет, тем больше тебе капает. Вот так-то!

Витя широко зевнул и махнул рукой на советы "дяди" так же, как он только что махнул на высшую математику. Вся эта наука для умников, а он пойдет другим путем - быстрым и прибыльным. Как что повыгодней продать, это он соображает, надо только найти подходящий товар, и вперед!

- Главное, дядя, заработать первоначальный капитал, вложить его в какое-нибудь прибыльное дело и пойдет. Только стриги купоны!

- И как же ты хочешь его заработать? - поинтересовался Киселевич. Если не секрет...

- Элементарно! - сходу брякнул Витек. - Нанимаешь грузовик, едешь за границу, берешь партию шмоток, здесь сдаешь в десять раз дороже и по новой. Вот только на грузовик надо деньги найти.

Киселевич откровенно засмеялся, до чего примитивной казалась ему логика этого начинающего бизнесмена. Он-то сам пообтрепался в бизнесе за несколько лет, понял что к чему и какая "сладкая" жизнь у отечественного бизнесмена, которому надо воевать со всеми, начиная с местных хулиганов, которые бьют витрину, и кончая приезжими бандюками, которые обычно витрину не трогают, а бьют сразу по лицу.

- Это не бизнес, парень. Это примитивная коммерция. Для того чтобы шмотками торговать, института тем более не надо. Чтобы стать настоящим миллионером, надо открыть частный банк или на худой конец организовать рентабельное производство.

- Какое производство? - не понял Витя.

- Рентабельное, - повторил Киселевич. - Найти такой товар, который пользуется спросом, построить фабрику по производству, выйти на оптовиков, наладить сбыт и все такое прочее. Понял? Столько проблем, что такому пацану, как ты, ни в жизть не справиться.

Теперь засмеялся Витек. Весело так засмеялся, беззаботно. До всех этих проблем бизнеса ему было так же далеко, как до луны, которая уже выплыла из-за облаков и торчала в окне, неотвязно преследуя поезд.

- Не, дядя, я горбатиться не хочу. Хлопотное это дело - производство. Нам бы чего-нибудь попроще. Купил там, продал здесь.

- Понятно... - усмехнулся гробовщик. Больше ему с новоявленным бизнесменом разговаривать было не о чем. А преподавать в детском саду основы бизнеса он не нанимался. - Ладно, парень, пойду в ресторан поужинаю. Через полчасика вернусь. Только прошу тебя, как человека, купе не покидай пока. Мало ли кто свой нос сунет. Здесь все-таки вещи! Усек?

- Ясное дело! - согласился Витя. - Я пригляжу за вещичками. Мне все равно идти некуда. Мамашка мне с собой жратвы положила во! - Он махнул ладонью по горлу. - Сейчас перекушу и на боковую.

- Ну, то-то!

Киселевич вышел из купе и задвинул за собой дверь. Прошел в купе проводницы, узнал у нее, в каком вагоне находится ресторан, и отправился искать легких приключений, которых в любом поезде можно найти предостаточно. Стоит только выйти из купе.

Витя посидел немного, делая вид, что читает учебник. Но на самом деле он смотрел в одну точку - туда, где только что сидел его сосед. Есть как раз ему не хотелось. Его мучил не голод, его разбирало обычное любопытство. Так и вертелся в голове неудовлетворенный интерес к личности соседа. Уж больно умно говорил тот про бизнес! Как пить дать крутой бизнесмен! А если это так, то деньжат при себе имеет. Тем более, просил приглядеть за вещичками. Похоже, дело пахнет жареным! Начальным капиталом, никак не меньше!

Наконец, Вите надоела застывшая поза, он отложил книгу, поднялся, отодвинул дверь и выглянул в коридор. Там не было никого. Какая-то женщина в халате выпорхнула из туалета в другом конце коридора и зашла в свое купе. И все, больше ни души. Видно, все готовились ко сну и предпочитали по коридору не шастать. Витя задвинул дверь, повернул ручку защелки. Присел на корточки, приподнял сиденье, на котором отдыхал сосед, достал из багажного отделения его кейс. Осмотрел со всех сторон. Кейс был достаточно прочным для желающих его вскрыть без ключа. Толстые пластиковые стенки, металлический обод, соединяющий обе половинки, прочные замки с секретом, твердая черная ручка. Но один желающий его вскрыть все же был, и это грозило кейсу большими неприятностями.

Витя попробовал открыть замки, но они были закрыты с помощью шифра. Взломать такой замок сложновато, но при желании можно. Витя и не такие замки открывал, когда развлекался с дружками взламыванием сараев и гаражей. Конечно, взламывали их не ради барахла, которое в них хранилось, а ради спортивного интереса. Бедная мамочка и думать не думала, что её любимый сыночек занимается такими грязными делишками. А узнала бы, упала бы в обморок. Так что он маманьку свою оберегал от стрессов. Зачем ей лишняя нервотрепка?

Сначала он попробовал подобрать шифр, покрутив колесики с цифрами в разные стороны. У него, конечно, ничего не получилось. Тогда он достал из кармана перочинный нож, вытащил самое большое лезвие и попытался открыть замок, просунув лезвие между створками кейса. Изрядно повозившись, он все же отжал язычок одного замка, потом другого и откинул крышку. В кейсе лежали аккуратно сложенные сорочки, брюки, трусы, носки и прочая ерунда. Впрочем, всего этого было не так много, буквально на одну смену одежды.

Витя разочарованно хмыкнул и хотел было закрыть крышку, но любопытство, будь оно неладно, пересилило лень, и он засунул руку под тряпье. Нащупал там что-то непонятное и откинул одежду в сторону. Под брюками, сорочками и трусами ровными рядами лежали запечатанные пачки долларов. Причем, их было очень много, так много, что на первый взгляд и не сосчитаешь. Витя вытаращил глаза и удивленно присвистнул.

- Вот это да!! - сказал он самому себе.

Борин "фольксваген" летел под сто двадцать по асфальтовому шоссе, параллельному железной дороге, надеясь догнать поезд, увозивший в Москву пятьсот тысяч долларов. Хотя поезд шел примерно с такой же скоростью, его даже не было видно вдали. Если бы Боря ехал быстрее, может быть, он и нагнал бы поезд через полчаса. Но он ехал по шоссе не один, впереди и сзади от них мчались десятки машин, которые надо было как-то обходить с риском влететь в чей-нибудь зад. Боря же не был асом вождения, он ездил за рулем лет пять, не больше, и вообще, откровенно говоря, был трусоват. Да и не каждый уважающий себя водила, а тем более водила иномарки, позволит безнаказанно обойти себя какому-то чайнику. Скорее всего, он подрежет лихача, идущего сзади, лишь бы не уступать ему дорогу. Таково одно из неписаных правил езды по дорогам, и оно соблюдаются практически везде в отличие от правил дорожного движения. Подрезать у нас ох как любят!

- Боря, крути педали! - орал Макс, подгоняя водилу. - Чего ты плетешься в хвосте!

- Отстань! - огрызался Боря. - Сам садись за руль и гони, как хочешь! Если ты такой лихой наездник!

- Если бы я умел водить, я бы показал тебе, как это надо делать! отвечал Макс, жалея, что в свое время недоучился на водительских курсах по причине того, что своей машины ему не светило. Все накопленные на неё деньги сгорели в огне экономических реформ.

- Не подпускай! - подсказывал Жорик. - Обходи его по встречной!

- Ишь ты, какой смелый! - ворчал водила. - Сам обходи, если хочешь!

В общем, Боря не отличался лихостью вождения, что, конечно, вызывало массу нареканий у пассажиров, которые за неимением личных машин либо вообще не умели ездить, либо ездили со скрипом. И, вдоволь наоравшись, они наконец замолчали, понимая, что Борю лучше не отвлекать от дороги, пока он не заехал куда-нибудь в кювет. Но долго молчать не было никаких сил.

- Один знакомый мужик мне рассказывал, как он на джипе влетел в крутой "мерс", - начал свою очередную байку Жорик. - Выходит, смотрит, его джип целехонький, а "мерс" в гармошку. Вылезает из "мерса" крутой мужик, ужасается. Да, говорит мой знакомый, не повезло тебе, мужик! Когда я на старом "мерсе" ездил, в меня только "жигули" влетали. Прикинь, говорит, моему-то "мерсу" ничего, а "жигуль" в гармошку. Но платить-то приходилось им, и по самому максимуму. Так я на джип и скопил.

- Не говори под руку, - отмахнулся Боря, чувствуя, как начинает закипать от злости. Тут только и смотри, как бы не влететь, а этот ещё такие истории рассказывает.

Впереди них как раз торчал зад какого-то "мерседеса", водила которого, видно, не особенно торопился и ехал со средней скоростью восемьдесят километров в час, но, тем не менее, уступать дорогу какому-то старому потрепанному "фольку" не собирался.

Макс понял, что такими темпами не только поезд, грозовую тучу не обгонишь, и, состроив зверскую рожу, рявкнул, что было сил:

- Обходи его, Боря! Это приказ! Не выполнишь, расстреляю!

Боря испуганно кивнул и добавил газку. Как дисциплинированный сотрудник, приказы он привык всегда исполнять, не задумываясь о том, от кого они исходят и касаются ли лично его. Впрочем, таких исполнительных у нас большинство. Нажав звуковой сигнал, он дождался просвета на встречной полосе, и по касательной обошел "мерседес", шедший впереди них. Тот ответил им пронзительным обиженным писком. Но как бы он не пищал, Боря все же оставил его позади. И такой маневр ему понравился. Это была первая маленькая победа, которая, как известно, только подогревает азарт.

- Этого сделали! - радостно сказал он и посмотрел в зеркало заднего вида. - Ну что, морда ленивая, отстал?

Через ветровое стекло "мерса" было видно, что водила ругался почем зря. Хорошо еще, что ни одного слова нельзя было разобрать, а то пришлось бы друзьям отвечать ему тем же. А времени на это уже не было.

Боря вернул внимание на дорогу и похолодел, как один из клиентов гробовщика Киселевича. Он даже забыл, что едет по встречной полосе. Он увидел, как им навстречу несется на всех парах груженый "Камаз". Грузовик засветил дальним светом и отчаянно взвыл сигналом. Боря буквально в последнюю минуту вывернул руль вправо, ушел на свою полосу и подрезал какой-то "жигуленок", ползущий за самосвалом. Тот залился тоскливым воем и резко отлетел назад, сбавив скорость.

- Черт возьми! - ругнулся Боря. - Еще один такой маневр, и меня хватит инфаркт.

- Я тебе обещаю инфаркт, если ты не догонишь поезд, - внятно сказал Макс, и Боря вжал голову в плечи.

Он с испугу ещё раз обошел по встречной полосе самосвал, и перед ним открылся оперативный простор. Метров сто шоссе были свободны, так что оставалось только развить реактивную скорость.

- Гони, Боря, гони! - прикрикнул Жорик. - Успеть на поезд или умереть! Твой выбор невелик!

Боря вжал педаль газа до упора в пол, и старичок "фольксваген" пошел на взлет. Может быть, он бы летел и побыстрее, если бы не два нервных пассажира, которые мешали водиле своими дилетантскими советами и нагружали лишним грузом. Один Жорик весил под сто килограмм, не считая Макса. А лишний груз нежной иномарке был большой помехой.

И, как бы они не гнали, поезда впереди даже не наблюдалось. Словно по железной дороге вообще не ходили поезда. Шоссе проходило всего в сотне метров от нее, но она была пуста, как заброшенная узкоколейка. До первой остановки в Рогулькино по всем расчетам оставалось меньше получаса, и надежды на поимку убежавшего поезда таяли с каждой минутой. Вот если в Рогулькино он простоит минут десять, то ещё оставалась какая-то жалкая надежда ухватиться за поручень последнего вагона. И Боря выжимал из своего железного коня последние капли бензина.

Глава 6

"Куклы Бакси"

Беспечность - враг человека номер один. Именно из-за нее, беспечности, происходят гражданские войны, социальные конфликты, жизненные потрясения, ограбления и кражи, болезни и смерти, да, в принципе, и само появление человека на свет. Кто бы подсчитал, сколько детей рождается из-за беспечности их родителей, ужаснулся бы! А когда дело касается денег, тут уж беспечность по своему влиянию стоит на первом месте. Именно она способствует тому, что деньги легко перетекают из рук в руки, заставляя людей доходить до паники. Имеешь ты энную сумму в кармане, так не вынимай из этого кармана руки, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно вынутую руку, когда почувствуешь, что больше в твоем кармане денег нет. И именно беспечность может в один момент превратить состоятельного человека в нищего, а честного студента в грабителя.

В ресторане оказалось довольно много народа, свободных столиков практически не было, и Киселевич подсел к какой-то девице лет двадцати пяти, как вежливый человек спросив перед этим её разрешения. Он заказал себе бутылку дорогого красного вина для поднятия аппетита, немного семги на закуску, нарезку ветчины и салями, куриную грудку с картофелем-фри, порцию шашлыка по-карски, заливную рыбу и салат из свежих огурцов и помидоров. Такой легкий ужин должен был скрасить ему скучный вечер в тесном и душном купе. Беседовать с тупым парнем не было никакого желания, а разговор с девицей, по мнению гробовщика, должен был немного разогнать нахлынувшую скуку. Пока Киселевич ел аппетитную курочку, запивая её вином, девица уплетала какой-то дешевый салат из капусты, запивая его апельсиновым соком. Директор бросал на неё красноречивые взгляды, она тоже не оставалась в долгу, заинтересованно разглядывая представительного молодого мужчину. Покончив с курочкой, Киселевич отхлебнул вина из бокала и внятно выдал первую фразу , чтобы у девицы не возникло сомнения в том, что обращаются именно к ней.

- Извините за бестактный вопрос.

Девица чуть не подавилась куском хлеба от неожиданности - наверное, давно ожидала начала беседы, но не думала, что это произойдет так скоро - с трудом проглотила его и сказала:

- Что? А, пожалуйста! Отвечу на любой вопрос, - и смущенно улыбнулась. - Даже на самый интимный.

Киселевич хмыкнул и осмелел. Нет, поистине, вечерок обещал стать на редкость удачным. Крутые бабки лежали под сиденьем, хороший ужин уже утолил голод, осталось только пригласить девушку в свое купе и попросить соседа-парнишку прогуляться на полчасика по вагонам. И максимум удовольствий будет обеспечено. Похоже, фортуна наконец, повернулась к нему своим приветливым лицом.

- Скажите, вы путешествуете одна? - пошел на приступ директор и надеясь уломать её за один присест.

Девица помотала головой и вяло пожала голыми плечиками. Она была одета в легкий полупрозрачный сарафан, больше похожий на ночную рубашку, чем на платье. Под легкой воздушной тканью директор не заметил признаков какого бы то ни было белья.

- Не совсем, - печально проворковала она. - Я еду с мамой. Мы с ней едем в отпуск. Правда, она осталась в купе. Сказала, что устала и ей лень куда-то тащится. Она, видите ли, не любит рестораны и предпочитает пиво с воблой.

- Пиво с воблой? - удивился Киселевич. - Ваша мама любит пиво?

- Да, и ещё сигареты и футбол. Мы с ней так не похожи. У нас разные интересы, разные привязанности, разные запросы. Все бы ей только лежать, спать или пить пиво.

- Оригинальная у вас мама, надо сказать! - заметил Киселевич. - Я таких никогда не встречал.

- А вот я встретила, - грустно проговорила девушка и тяжко вздохнула. - Так что фактически еду с ней, а в принципе - одна. Всегда одна. Она меня не понимает.

Киселевич пододвинул стул поближе к девице и наклонился к её лицу. Заглянул в глубокий вырез на груди и почувствовал прилив подкатившего возбуждения.

- Зато я вас хорошо понимаю, - томно проговорил он. - Трудно жить под постоянным приглядом. Позвольте предложить вам вина?

- Предложите! - не раздумывая, согласилась девица.

Киселевич налил ей вина в бокал, из которого она пила сок, поднял свой. Она тоже подняла бокал и чокнулась с ним, при этом мило улыбнувшись. Видимо, в отсутствии мамы девица могла позволить себе все, что угодно. И директор сразу понял, что взять эту крепость будет очень легко.

- За знакомство! - предложил он.

Они выпили, загадочно улыбнулись друг другу и оба подумали об одном и том же - как бы вступить в более тесные взаимоотношения, которые не ограничиваются только беседой.

- Хотя, мы с вами даже не познакомились! - напомнил Киселевич. - Как вас зовут?

- Изабелла, - томно сказала девица. - Как вино.

- А меня Петр, - радостно представился директор. - Как царя.

Они громко засмеялись, но, спохватившись, вспомнили, что сидят здесь не одни. Но пассажиры за соседними столиками вели свои разговоры, и до чужого хохота никому не было дела. Обстановка в ресторане была самая непринужденная и позволяла посетителям спокойно беседовать на самые интимные темы.

- А чем вы занимаетесь? - спросил Киселевич, только чтобы о чем-то спросить. В принципе, ему было глубоко наплевать, чем она занимается, лишь бы она занялись с ним тем, ради чего он, собственно, и завел этот беспредметный разговор.

Девица немного поморщилась.

- Пока ничем. Еду покорять Москву. Надеюсь, что мне удастся найти в столице человека, которому я могу раскрыть свою израненную душу.

Киселевич оживился. Ясно, что перед ним сидит наивная провинциалочка, которая даже не представляет себе, какие могут возникнуть неприятности при "покорении" столицы. Почему бы сразу не взять на себя её идейное воспитание и не заглянуть в потемки девичьей души? Так легче перейти на "ты" и проще перейти к близким отношениям.

- А у меня свой маленький бизнес. Моя фирма занимается похор... начал было бахвалиться Киселевич, но вовремя спохватился, поняв, что в этой ситуации лучше не распространяться о своей работе. Он всегда считал, что пока никто не скончался, лучше не рекламировать свои услуги. И продолжил уже в другом духе: - Да, фирма занимается возведением...этих... коттеджей...для этих... для новых русских. Прибыльное дело, скажу я вам! Заказов у меня, хоть отбавляй. Поэтому выбираю самые выгодные.

Девица восхищенно всплеснула руками и зарделась. Киселевич понял, что она нашла в его лице того, кто поможет ей встать на ноги и сделать оглушительную карьеру.

- Ну, какой же это маленький бизнес! - кокетливо улыбнулась девица. Это очень даже большой бизнес! Я всегда мечтала о таком!

- Вот, еду в Москву заключать выгодный контракт, - продолжал лепить дальше директор. Разогретый вином, он почувствовал в себе прилив фантазии и мог выдать любую ахинею. - Думаю, он принесет мне кругленькую сумму. Кстати, ищу личную секретаршу. Желательно молодую, смышленую и без предрассудков.

Девица с готовностью кивнула и с ходу перешла к деловому разговору.

- Я молодая, смышленая и без этих... без предрассудков, - предложила она себя.

- Мне как раз такая и нужна! - радостно сообщил директор и положил руку ей на голую коленку. Коленка была круглая и мягкая, словно зовущая мужскую руку продолжить дальнейшее изучение потаенных уголков девичьего тела.

- Я согласна! - с придыханием сказала девица.

- Надо за это выпить! - тут же предложил Киселевич, решив, что вино поможет ему заполучить в свои объятия эту девочку без всяких проблем.

Он налил и ей, и себе по полному стакану, решив не размениваться по мелочам. Они громко чокнулись и выпили. Девушка сразу немного опьянела и стала глупо усмехаться. Киселевич тоже захмелел и заплетающимся языком принялся вдохновенно рассказывать ей о "своей" работе.

- Понимаете, Изабеллочка, сейчас богатых клиентов найти очень трудно. Очень! Помирает народу много, но все больше бедного, пенсионного возраста, а состоятельные граждане все живут и живут.

Девица удивленно икнула.

- А вы хотите, чтоб богатые тоже... того... помирали?

- Конечно! - кивнул Киселевич, как-то не придавая значения своим словам. Вино развязало ему язык, и он готов был нести любую чушь без зазрения совести. - Чем больше это... помирает народу, тем больше у меня клиентов. А как никто не помирает, так клиентов нет совсем.

Девица мотнула пьяной головой, с трудом осмысливая логическую цепочку, выстроенную пьяным воображением нового знакомого.

- Ничего не понимаю! - пробормотала она. - Значит, получается - чем больше покойников, тем больше они строят коттеджей. Так что ли?

Киселевич, наконец, осознал, что ляпнул что-то не то, но продолжал гнуть свое:

- Вот именно! Так оно и есть! Чем больше богатых вымрет, тем лучше! Тут прямая зависимость. Каждый третий покойник - состоятельный гражданин. Вот так вот, моя милая!

Девица вытаращила глаза и спросила полушепотом, словно боялась, что соседи услышат их совместный бред:

- А зачем покойнику нужен коттедж?

Киселевич надолго задумался, пытаясь как-то связать одно с другим. С одной стороны, он и сам начал верить в то, что занимается строительством коттеджей, хотя покойнику, действительно, коттедж вроде бы ни к чему, но с другой стороны, чем больше этих самых покойников, тем у него лучше идет бизнес. Этого же не отнять! Значит, покойнику тоже нужен коттедж для каких-то своих, пока ещё неясных целей.

- А где же он будет жить? - задал он довольно неопределенный вопрос.

Девица все ещё пребывала в недоумении и никак не могла понять, чем же занимается её знакомый. Похоже, он строит коттеджи для тех, кому они уже не нужны.

- Кто? Покойник? - переспросила она и громко икнула. - Обычно покойники живут в могиле.

Киселевич потряс пьяной головой. Да, кажется, он и в самом деле загнул куда-то не в ту сторону, словно куда-то в параллельный мир заглянул. Но идти на попятный было уже поздно. Если признался в строительном деле, теперь не отказывайся! Главное, привязать как-то покойников к коттеджам и тогда все будет на мази. Наивная провинциалочка поверит в любой бред.

- Вообще-то, логично! - согласился он, качнув головой и подставив под неё руку. - Покойники, это самое... живут там, где и положено...в могиле. Я с этим спорить не буду. Но тогда для кого я строю коттеджи?

Девица ещё раз икнула и посмотрела на него чистыми голубыми глазами, немного затуманенными пьяной поволокой.

- Очевидно, для новых русских покойников, - догадалась она.

Киселевич радостно кивнул, выражая этим полное согласие с её выводом. Именно так и есть, как она сказала. Новые-то русские ведь и после смерти хотят пребывать в роскоши. Разве нет? Так почему бы не предоставить им весь комплекс жилых помещений сразу, ещё при жизни? Удовлетворенный этим умозаключением, он махнул рукой официанту и заказал ещё одну бутылку вина, какая и была им вскорости и доставлена на столик.

Витя работал нервно и торопливо, стараясь успеть наделать кукол, как можно больше, за те полчаса, на которые отпросился сосед. Хотя бизнесмен мог вернуться раньше, но парень надеялся на замок в двери. Ведь вернувшийся сосед не сможет неожиданно откатить дверь купе, поскольку она закрыта. Он постучит и попросит ему открыть. Витя произведет молниеносную операцию по приведению все в надлежащий вид и, позевывая, откроет дверь, объяснив свое промедление тем, что заснул. Так что риск разоблачения был сведен к минимуму.

Его глаза горели нездоровым блеском, словно он совершал самое важное преступление в своей жизни. Может быть, так оно и было, ведь такую сумму он видел впервые. Те гроши, которые он зарабатывал кражами раньше, не шли ни в какое сравнение с содержимым кейса этого толстопузого бизнесмена. Витя был уверен на все сто, что этот фигов коммерс такие бабки наворовал - не заработал же? - и едет теперь в столицу, чтобы вбухать их в какое-то бестолковое производство. Например, унитазов или пластиковых бутылок! Какое ещё он может придумать применение этим деньгам? Сам же что-то плел про рентабельность, сбыт, товарооборот и прибыль. Нет, не в те руки попали эти бабки, не в те! Вот он, Витя, сможет найти им гораздо лучшее применение. С помощью этих денег так легко можно стать миллионером, что это и во сне не присниться. Сейчас главное, приложить максимум умения, чтобы эти деньги изъять без последствий для своей безопасности.

И операцию по изъятию долларов Витек производил филигранно. Он вырезал ножницами ровные прямоугольные листочки из подручного материала - страниц учебника высшей математики, используя вместо шаблона стодолларовую купюру. Нарезав стопку таких листочков, он аккуратно расклеивал банковскую обертку и ссыпал настоящие купюры к себе в чемодан. Затем собирал стопку нарезанных листочков, по толщине примерно равной денежной пачке, сверху и снизу прокладывал по сто баксов и снова заклеивал банковскую обертку клеем из тюбика. Таким образом, у него получалась довольно похожая на денежную пачку "кукла". Изготовленные "куклы" он аккуратно складывал в кейс Киселевича под нательные вещи именно так, как до этого лежали пачки долларов. Оставалось совсем немного необработанных пачек, и Витя боялся, что не успеет изъять все деньги до стука в дверь, который будет означать, что пришел его поужинавший сосед.

Он так увлекся этим захватывающим процессом, что потерял всяческую бдительность. А в воровском деле это граничит с провалом. Ведь, как известно, искусство вора состоит не в том, чтобы украсть, а в том, чтобы не попасться при краже. И он даже не сразу среагировал, когда дверь вдруг отъехала в сторону, и в купе нагло ввалилась симпатичная девушка Алиса. У неё на плече висело полотенце, а в руке она держала мыльницу, тюбик с пастой и зубную щетку.

- Ты представляешь, в туалете нет воды! - возмущенно заявила она, очевидно, жалуясь на недоработку всего вокзального начальства и проводника вагона в частности. - И мне пришлось...

Алиса осеклась на полуслове и замерла, поняв, что попала в чужое помещение. Она бросила быстрый взгляд на Витю и его занятие, и, увидев знакомые до боли зеленые бумажки, вытаращила глаза и смущенно заморгала.

Витя испуганно вздрогнул, услышав чей-то посторонний голос, и едва успел опустить крышку кейса. Ему даже показалось, что голос звучит где-то за стеной. Но, поняв, что голос звучит совсем рядом с ним, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки, резко обернулся. Алиса поймала на себе его уничтожающий взгляд, который спокойно выдержать была не в силах.

- Ой, простите! - засмущалась она. - Я, кажется, ошиблась! Я ошиблась дверью! Это какое купе?

- Что? - нервно пробормотал застигнутый врасплох вор. Че...четвертое.

- А мое пятое! - вспомнила Алиса. - Извините!

И она быстро вышла из купе, задвинув за собой дверь.

Витя чертыхнулся, отложил кейс в сторону, вскочил с места, попробовал защелкнуть замок и откатить дверь. Оказалось, что замок совершенно не фиксировал дверь в закрытом состоянии, и она легко откатывалась в сторону. И он сильно пожалел, что не проверил действие замка до того, как занялся своим грязным делом. Тогда бы он был более осторожен.

- Черт возьми! - зло проворчал Витя и стукнул ногой по двери. Но быстро успокоил сам себя. - Ладно, вроде она ничего не заметила.

Витя был уверен, что поднятая крышка кейса закрывала от входящего его содержимое, а на столе в этот момент лежало только несколько вырезанных листков из математики. Так что самое страшное было как раз не то, что в купе неожиданно нагрянула какая-то незнакомая девица. Самое страшное случилось бы, если бы так же неожиданно в купе нагрянул сосед. Тогда бы Вите пришлось долго объяснять ему, зачем он полез в чужой кейс и с позором возвращать доллары их владельцу. И не было бы тогда никакой гарантии, что оскорбленный бизнесмен на первой же станции не сдал бы Витю с помощью проводника органам милиции. Так что он, Витя, ещё легко отделался. Просто невероятно легко. Даже если девица заметила доллары, откуда ей знать, что они чужие, ведь правда. Значит, она не станет его закладывать соседу, и вообще, с испугу больше даже не появиться в этом купе никогда. И, успокоенный этим, он решил моментально зачистить все следы преступления, чтобы у соседа не возникло ни малейшего подозрения на его счет.

Если в вопросах высшей математики Витя разбирался слабо, то в проблемах, возникающих у вора во время кражи, он кое-что понимал. И быстро сообразил, что хозяин кейса в любой момент может пересчитать количество пачек, поэтому оставшиеся нераспечатанными три пачки он положил обратно. Еще раз быстро пересчитав количество пачек, большая часть которых теперь представляла собой "куклы", Витя захлопнул крышку и спрятал кейс под сиденье Киселевича. Затем спешно собрал со столика клей, ножницы, изрезанную книжку и убрал в свой чемодан. Туда же, куда сгребал рассыпавшиеся доллары. И прикрыл все это своими вещами. Затем вынул другой учебник, по физике, положил его на столик, а чемодан убрал под сиденье. Быстро привел все в порядок, сел на свое место и принялся с умным видом читать книгу, дожидаясь прихода соседа. Он был уверен, что все сойдет ему с рук - вряд ли сосед станет проверять при нем целостность пачек. А по приезде в столицу он улизнет у него из под носа, как мышь.

За окном уже была темень, мимо проносились мелькающие редкие огни. Колеса мерно отстукивали на стыках километры пути. Осталась одна короткая ночь - и вот она, столица! А там можно затеряться так, что пять лет искать будут, не найдут. И Витя, успокоившись окончательно, предался радужным мечтам.

С такими деньгами, какие лежали в его чемоданчике, в столице можно жить припеваючи несколько лет. Снять хорошую квартирку, завести подругу, развлекаться с ней в постельке, ходить по ресторанам и магазинам, словом жить на широкую ногу, как сто лет назад жили молодые аристократы, просаживающие отцовские состояния. А можно сделать поумнее - вложить деньги в какой-нибудь непыльный бизнес, то можно стричь купоны до пенсии. Не производство чего-то там никому не нужного, а какой-то хитрый бизнес, чтобы самому ничего не делать, а только считать барыши. Скажем, открыть ресторан, нанять поваров и официантов и собирать с этого дела сливки. Ну, а если сделать ещё умнее - положить баксы в надежный банк под хорошие проценты и заделаться раньте, то можно вообще не работать, ни о чем не беспокоиться и всю оставшуюся жизнь развлекаться в свое удовольствие. Вариантов масса, перспектива богатая. Главное, сейчас надо избежать разоблачения. И лучше всего придать лицу такое дебильное выражение, которое не вызовет у соседа ни малейшего подозрения. А уж на такие дела Витя мастер! Обманывать свою мамашку он научился давно, оставляя её в полном неведении относительно своих неблаговидных похождений.

Покинув перепуганного воришку, Алиса быстро заскочила в свое купе, случайно оказавшееся соседним с купе Киселевича и Вити, быстро задвинула дверь, повернула ручку замка и бросила умывальные принадлежности на сиденье. Затем молча села на свое место и подозрительно прислушалась, пытаясь уловить, что происходит за дверью. Напротив за столиком сидел Роман, жевал бутерброд с колбасой и пил чай - доедал свой скудный ужин. Он удивленно посмотрел на нее, не понимая, что за странные маневры производит его подруга.

- Ты это чего? - наконец пробормотал он.

- Тсс! - Алиса приложила палец к губам.

- Да что случилось? - удивился он.

- Подожди! - отмахнулась она, ещё внимательней прислушиваясь к посторонним звукам.

Но звуков никаких не было, ни шума, ни голосов, ни выстрелов, ничего. Мерно стучали колеса, да немного свистел ветер с приоткрытое окно. Ничего постороннего.

И Роман несколько обиделся. Его что, держат за дурака? Судя по поведению Алисы, явно случилось что-то необычное, странное и из ряда вон выходящее, а он даже не имеет права спросить, что! Либо она должна рассказать ему все, либо не входить в купе с таким подозрительным выражением лица. Он же не слепой и прекрасно видит, что она чем-то озабочена.

Но вместо ответа Алиса резко вскочила, уперлась коленкой в сиденье, приложила ухо к стенке соседнего купе и таинственно махнула рукой Роману.

- Слушай!

Он нехотя вылез из-за столика, наклонился к ней и тоже приложил ухо к стене. Но ничего не услышал, как не напрягал слух. В соседнем купе была абсолютная тишина. Словно там ехали привидения, которые, как известно, любят молчать. Он недоуменно пожал плечами.

- И что?

- Ничего не слышишь? - уточнила она.

- Нет, - помотал головой Роман.

- И я тоже... - сообщила она.

- Так чего тогда голову морочишь! - возмутился Роман и пошел на свое место.

- Да подожди ты! - произнесла Алиса пугающим шепотом, продолжая слушать за стеной голоса привидений. - Я по ошибке зашла в соседнее купе...

- Да неужели! - Роман усмехнулся. - Вот несчастье! И ты переживаешь по этому поводу? Ты, что, будешь терзаться всю оставшуюся жизнь? Успокойся и забудь об этом.

Алиса замахала руками.

- Забыть? Ни за что! Я о таком никогда не забуду! Это просто нечто! Это фантастика!

Роман плюхнулся на свое место и схватил недоеденный бутерброд. Все ясно, у Алисы очередной заскок, ей всегда и везде мерещатся призраки, инопланетяне, барабашки и прочая нечисть. Можно спокойно есть дальше, иначе она не даст доужинать до конца.

- Ну что ты там увидела? - лениво пробормотал он, откусывая бутерброд. - Что такого особенно, из-за чего надо кидаться на стенку?

- Там едет один парень, - заговорщицки прошептала Алиса.

Так, вот это уже совсем другое дело! Теперь все ясно, как божий день! Она в своем репертуаре и не может пропустить ни одних штанов! Роман нахмурился, понял её слова по-своему и спросил уже более строгим тоном:

- И что, он тебе жутко понравился, и ты, конечно, хочешь с ним переспать?

Алиса раздраженно махнула рукой и покрутила пальцем у виска.

- У тебя всегда одно на уме!

- А что тогда? Кто этот парень? Известный артист или музыкант? Чего ради так нервничать?

Роман был по своей природе равнодушен ко всему. И если бы в соседнем купе действительно ехал какой-нибудь известный артист, то он даже не пошел бы на него смотреть. Стоит ли из-за каких-то артистов так волноваться?

Но Алиса подозрительно осмотрела купе, словно боялась, что помимо них здесь присутствует кто-нибудь третий. Например, сидит под столом и подслушивает их болтовню.

- У него чемодан с целой кучей баксов, - таинственно прошептала она, вытаращив от удовольствия глаза.

Роман пожал плечами и довольно равнодушно, в своем репертуаре, сказал:

- Ну и что! Подумаешь, чемодан с баксами! Вот если бы там был труп, я бы ещё удивился...

Алиса подскочила к нему и зажала ему рот ладонью. Видно, боялась, что парень из соседнего купе их услышит.

- Тихо ты! Чего ты кричишь! Чемодан с баксами! Зачем кричать? Он нас может услышать!

- Ну и пускай слышит! - огрызнулся Роман. - Сейчас выгляну в коридор и крикну, что у парня в соседнем купе чемодан с баксами. Что из того? Мир перевернется?

Алиса искренне возмутилась. Она села на свое место, не в силах перенести это равнодушие её дружка.

- Ну, ты и тупой! Ты только представь себе - целый чемодан баксов! Целый чемодан! Там, в этом чемодане, наверное, целый миллион! - Она поднялась во весь рост и важно огляделась, словно этот миллион лежал у неё под сиденьем. - Рядом с нами едет миллион долларов! Каково!?

Роман усмехнулся и отхлебнул глоток остывшего чая.

- Ну, миллион и миллион! Тебе-то что!?

Алиса даже обиделась. Она никак не ожидала, что её любимый окажется таким идиотом. Рядом с ними едет себе миллион баксов, а он даже не почешется, чтобы приложить к нему руку. Неужели, в его ленивой голове не повернется ни одна извилина в связи с этим событием!

- Миллион и миллион! - передразнила она. - У тебя, что, никакие мысли по этому поводу не возникают?

- Нет, - честно сказал Роман и помотал головой. - А что?

- Ну, как что! Как что! Вот бы нам его заполучить! - восхищенно проговорила она. - Такую бы свадьбу отгрохали! И в медовый месяц куда-нибудь на Канары! И квартиру купили бы! И мебель!

Роман пожал плечами. Мечтать не вредно, как говориться, но он не из породы мечтателей и никогда не позволял себе всяких детских фантазий на материальные темы. О деньгах мечтать бессмысленно, надо их иметь. Вот когда имеешь начальный капитал в руках, тогда и можно помечтать. Причем, помечтать ровно на ту сумму, которая имеется в наличие, и не больше.

- Неплохо, конечно, но...

- Что но?

- Ты что, предлагаешь эти деньги выкрасть? - он сделал рукой хватательный жест.

Алиса просто вся кипела от возмущения. Неужели её жених не испытывает никаких чувств в непосредственной близости от такой кучи баксов! Ее-то просто распирает во все стороны от желания прикоснуться к ним.

- А ты предлагаешь пройти мимо? Пройти мимо миллиона и даже не потрогать его! Да я мечтала об этом всю свою сознательную жизнь! Господи, целый миллион долларов! Да с этим миллионом можно...

- Ну, там может быть совсем и не миллион, - засомневался Роман. - Ты что, считала?

- Я видела, сколько там пачек долларов! И их там целый миллион.

- Миллион пачек? - усмехнулся он.

- Да не пачек! Долларов, конечно! Ну, какой же ты тупой!

- Сама ты тупая... - огрызнулся Роман. - Думаешь, так просто их похитить? Даже не думай об этом!

Тем не менее, его заинтересовало её сообщение о миллионе долларов и он приложил ухо к стенке соседнего купе, надеясь услышать хоть какие-нибудь звуки. Ну, хотя бы шелест пересчитываемых купюр. Но так ничего и не услышал.

Вдруг Алиса ударила его по плечу ладонью. Роман даже вздрогнул от неожиданности.

- Давай нападем на него и отнимем все!

Роман перестал усмехаться и серьезно посмотрел на нее. И как в этой пустой головке могла зародиться такая мысль! Это она собирается отнимать! Да у неё руки дрожат, когда она берет без спроса деньги у родителей, и колени от страха подгибаются, когда едет в автобусе без билета! К тому же наверняка, этот инкассатор или бандит, пока ещё неизвестно, кто именно, носит при себе пушку на случай нападения. И он её просто шлепнет, если она даже попытается притронуться к деньгам.

- Ты соображаешь! - он покрутил пальцем у виска. - А если этот парень вооружен?

- Вряд ли! - уверенно заявила Алиса. - Ты бы видела, что это за сопляк! Ему всего лет шестнадццать!

- Думаешь, у него не хватит сил держать пистолет?

- Да нет у него никакого пистолета! - чуть не крикнула Алиса, но, спохватившись, зажала себе рот рукой. И заговорила шепотом: - Давай тогда сделаем все по-тихому. Например, выкрадем у него эти деньги так, чтобы он ничего не заметил.

Она была настроена довольно агрессивно, как будто у неё и сомнения не возникало в необходимости ограбления. Вот просто уверена была на все сто, что им удастся провернуть кражу любым подходящим способом. Только надо его придумать.

- Как выкрадем? - шепотом спросил Роман.

- Придумай! - прошептала она. - Ты все-таки мужчина!

Роман пожал плечами. У него по поводу кражи миллиона долларов никаких мыслей не возникало. Это слишком недосягаемая сумма, чтобы об этом думать. Даже если и захотеть как-то заполучить малую часть этого миллиона, то каким образом это можно сделать незаметно, он себе совершенно не представлял.

- По-моему, у женщины более изощренный ум на всякие пакости.

- Другого я от тебя и не ждала! - обиделась Алиса.

Однако Романа её обиды мало волновали. Все её обиды он считал капризами, и значения им не придавал. Если из-за каждого женского каприза впадать в панику, свихнуться можно. У неё всегда было семь пятниц на одной неделе, когда каждые полчаса менялись планы на вечер, когда она постоянно придумывала себе все новые проблемы, и когда навешивала эти проблемы на него. И он, как дурак, начинал с этими проблемами разбираться, а когда что-то решалось, то вдруг оказывалось, что Алиса уже благополучно о них забыла, и теперь занимает свою бедовую голову совершенно другой проблемой. Поэтому Роман давно привык не обращать внимания на безумные идеи своей подруги.

- Я придумала! - вдруг сказала Алиса и перешла на шепот. - Надо его обмануть и подсунуть ему вместо этого чемодана другой! А этот забрать себе!

Роман опустился на сиденье и тяжко вздохнул. Так, появилась новая проблема, которую, конечно, должен решать он. И Алиса все равно не отстанет от него, пока он эту проблему не решит.

- Интересно, и как ты собираешься это сделать?

- Вот ты и придумай, как! - Алиса ткнула в него пальцем. - Свою часть плана я уже придумала!

Глава 7

"Честный отъем"

Деньги любят счет. Но при этом они очень не любят кому-то принадлежать. Ведь, по сути, все деньги ничьи. Ни один человек не может сказать, что вот эти сто долларов его собственные. Он, что, их напечатал? Или нарисовал? Это сейчас они его, а через десять минут они уже могут быть не его. Скажем, про ботинки он может сказать, что они его собственные, ведь он будет носить их до тех пор, пока не останется одна подошва. А деньги нельзя носить до скончания века, иначе они потеряют свою функцию. Деньги ведь имеют чисто символический смысл - они обозначают только то, что за них можно купить.

Поэтому деньги меняют владельцев, как перчатки. Если они лежат в сейфе или в кейсе, то этот сейф или кейс кому-то принадлежит. А сами деньги могут быть чужими, то есть не принадлежащими владельцу сейфа и кейса, поскольку этот владелец их украл. Человек, который деньги заработал, не станет хранить их в сейфе, он постарается их потратить или положить в банк. Деньги вообще не любят принадлежать тому, кто их заработал, так же как, впрочем, и тому, кто их украл. Из-за этого денежного каприза случаются всякие неприятные истории, и порой доходит даже до убийства. Ведь в принципе, все люди честные и порядочные, во всем виноваты только деньги.

Поезд из Карячина стоял на станции "Рогулькино" уже минут восемь. Через две минуты он должен был отойти от платформы и раствориться где-то на просторах России, навсегда увезя в своей утробе пятьсот тысяч долларов. И он бы сделал это непременно, если бы Боря не выжал из своего "фольксвагена" все, на что тот был способен. А его иномарка была способна развивать по пустой дороге скорость до ста шестидесяти километров в час. Это был её предел, но на этой отметке стрелка спидометра держалась твердо. На счастье шоссейная дорога перед Рогулькино была пустынна, как трасса перед большими гонками. И за две минуты до отхода поезда к станции все же подлетел борин "фольксваген", тормознув у самого края платформы.

- Встречаемся завтра в два на Павелецком вокзале! Что бы ни произошло! - крикнул Макс, открывая дверцу и высовывая наружу ногу.

- Постараюсь успеть! - ответил Боря, заранее представляя себе, как он проведет эту ночь - за рулем.

Макс вместе с Жорой выкатились из машины, быстро взобрались на платформу, и запрыгнули в открытую дверь последнего вагона. И только там уж немного отдышались и пришли в себя после бешеной погони. Она вымотала у них все нервны и полностью лишила сил, хотя ни тот, ни другой за рулем не сидел. Хотелось где-нибудь присесть и отдохнуть, но на это времени уже не было - в каком-то купе этого поезда ехал человек с огромной суммой ворованных денег. В том, что гробовщик деньги своровал, ни Макс, ни Жорик не сомневались ни на секунду. Честно заработанные деньги люди не прячут в гробах, и тем более с ними не убегают.

Тем временем поезд тронулся и стал быстро набирать скорость. Станция "Рогулькино" и борина машина остались далеко позади. Впереди была неизвестность. Где, в каком вагоне, в каком купе искать директора похоронного бюро "Райские кущи"? Да и едет ли он вообще в этом поезде? Кто может поручиться, что соглядатаи Левы Меченого выдали достоверную информацию о действиях Киселевича? Ведь если они ошиблись, получается, что вся эта беготня и прыгания с машины на поезд - всего лишь развлечения для экстремалов и абсолютно бесполезные маневры. Сомнения терзали души двух охотников за иностранной валютой. Но, несмотря на столь мрачные мысли, Макс все же решил, что довести начатое дело до конца просто необходимо, даже если оно не принесет никакого результата. В любом случае, стоит искать Киселевича в этом поезде, даже если он едет совсем в другом. Тогда хоть можно будет отчитаться о проделанной работе и снять с себя всю ответственность за провал.

- Ну и где будем его искать? - поинтересовался Жорик, думая о том же самом, о чем размышлял напарник, понемногу приходя в себя.

- Будем проверять все купе! - твердо сказал Макс.

- Все?! - изумился Жора, заранее представляя себе масштаб работы.

- Естественно! - вздохнул Макс. - Мы же не знаем, в каком именно едет Кисель!

Жора почесал макушку и понял, что его напарник прав - другого способа обнаружить в поезде сбежавшего гробовщика просто нет. Тем более что времени у них теперь полно - до Москвы ещё целая ночь, так что к утру они спокойно проверят весь поезд. Если, конечно, не нарвутся в каком-нибудь купе на путешествующих бандитов, которые прижмут их к стенке.

Тем временем в тамбуре появился проводник. Он захлопнул дверь вагона, закрыл его на ключ и повернулся к безбилетникам. Пожилой мужик был настроен решительно. Они не ушли бы от него, даже если бы стали отстреливаться. Но они и не думали пускать в ход оружие, тем более что его у них не было.

- Ваши билеты, господа? - строго спросил проводник, надеясь нагнать на "зайцев" страху.

Но Макс и ухом не повел. Он вынул несколько сотенных купюр и сказал:

- Вот они!

Проводник тут же сграбастал их к себе в карман.

- И куда же прикажете вас поместить?

Макс махнул рукой.

- Никуда! Мы в проходе постоим. Нам недалеко ехать. До Москвы.

Проводник присвистнул.

- Москва утром будет. А ночь-то где проведете?

- Ну, тогда сам придумай что-нибудь! - отмахнулся Макс, думая сейчас совсем о другом. Вопросы бытия его интересовали мало. Меркантильные вопросы были важней. Когда они найдут директора с кейсом, полным баксов, и выкинут его в наказание с поезда, место найдется само собой. Ну, если и не выкинут, то заставят его купить им два отдельных купе. В общем, вопрос с местами пока не назрел.

- Добавьте немного, и я вам места обеспечу, - предложил проводник.

Макс вытащил ещё несколько купюр.

- Этого хватит?

- Маловато, конечно, - оценил проводник. - Но черт с вами, сделаю вам две постели.

- Ладно, позаботься об этом, дядя! А то нам некогда! Надо срочно решить один наболевший вопрос.

Макс дернул ручку двери в проход. Он уже открыл дверь и хотел идти, но Жорик задержался на минутку.

- Папаша, - поинтересовался здоровяк, - ты не видел среди пассажиров такого пузатенького мужичка с большим кейсом?

- Видел, видел! - кивнул старый железнодорожный волк. - Я стольких за свою жизнь пузатеньких с кейсами повидал, сколько ты долларей не имел, сынок!

- Кто сынок? - хотел было возмутиться Жорик.

Но Макс схватил его за локоть и потянул за собой.

- А-а, брось! Пойдем, прогуляемся!

Они прошли в вагон и поперлись по проходу, заглядывая подряд во все купе. Нагло открывая двери, они осматривали отдыхающих пассажиров. В одном купе их встречал недоуменный взгляд тихих пенсионеров, в другом - визжала раздевающаяся женщина, в третьем - злобно огрызался мужчина. Но на что не пойдешь ради дела! Проверив все купе в этом вагоне, Макс с Жорой перешли в следующий и там тоже начали свое грязное дело. Потом прошли в третий вагон. Причем в одном из купе чуть не нарвались на драку. Там отдыхал какой-то тяжеловес со своей подругой. Он вскочил с места и хотел было намылить обоим шеи за наглость. Но Макс быстро уладил конфликт с помощью нескольких купюр. Он уже давно понял, что если не считать деньги, то можно легко разрешить любую проблему. Таким макаром друзья пробежали несколько вагонов, пока не угодили в вагон-ресторан, который находился ровно посередине поезда.

Они хотели быстро пройти через ресторанный зал со столиками, чтобы попасть в вагон, следующий за рестораном, как вдруг оба одновременно увидели Киселевича. Гробовщик, увлеченный занимательной беседой с девицей, их даже не заметил. Макс толкнул спиной Жорика назад, они тут же ретировались обратно в тамбур и стали из-за двери наблюдать за действиями директора.

- Вот он, наш милый гробовщик! - радостно проговорил Макс. - Ну что, Жорж, готовь ножовку, сейчас предстоит много работы. Не хотелось портить ему внешний вид, да видно, придется!

- Что будем делать? - уточнил Жорик. - Брать его за шкирку?

- Подожди! - остановил его Макс. Он не любил скоропалительных решений, которые, как он знал по горькому опыту, почти всегда не верны. Предпочитал немного обождать, но зато взвесить все возможные варианты и выбрать наилучший. За что, впрочем, его и уважали соратники. - Сначала надо узнать, где он держит деньги. Схватишь за шиворот, а он скажет: "У меня ничего нету, ребята!". А у нас под рукой, как назло, ничего нет: ни утюга, ни пилы, ни гроба.

- Так мы его возьмем и обыщем! - пожал плечами Жорик.

- Обыщем! Экий ты быстрый! А может, он их в купе оставил.

- Тогда надо узнать, где его купе! И обыскать там!

Макс посмотрел на него осуждающе. Медленно же соображает напарник. Даже не может просчитать действия противника на два шага вперед. Если у Киселя деньги в купе, он будет молчать о них, как рыба об лед. Хоть бей его головой о столик, ни слова не скажет. Если уж он распиливания пилой не испугался, то сейчас и вообще клещами не вытянешь. У них ведь нет при себе абсолютно никакого метода воздействия. Осталась только хитрость.

- Думаешь, он скажет тебе номер своего купе! - проворчал Макс. Кисель что, идиот?

- А кто? - Жорик дернулся к ресторанной двери. Он все порывался приступить к непосредственным действиям по отъему денег - брать Киселевича под локотки и прилюдно вытрясать из него все, что тот знает про баксы. Так руки и чесались. Ну, никак не хотел он сначала думать, а потом действовать! И Максу пришлось силой придержать его за локоть.

- Погоди ты! Сначала проследим за ним и все узнаем. А там посмотрим, как будем с ним разговаривать. Вежливо или грубо. Если опять станет от всего отказываться, тогда я снимаю с себя всю ответственность и предоставляю тебе право решать, что делать с его физиономией.

Киселевич, тем временем, закончил ужин и предложил Изабелле проводить её свое в купе. Он был уверен, что уломал её на несколько минут интимного свидания. Конечно, она с радостью согласилась, и директор воспрял духом. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый бумажник, отсчитал несколько сторублевых купюр, расплатился с официантом, угостив его щедрыми чаевыми, и поднял девицу из-за столика. И они качающейся походкой направились к выходу. Все-таки выпитое вино давало себя знать, и директор мало что соображал. Во всяком случае, плохо схватывал, что вокруг него происходит, нацелясь только на одно - проводить девицу до койки. К тому же девица не высказывала никаких претензий на этот счет. Только лишь хотела предупредить свою мамашу.

- Мама, наверное, очень волнуется, - игриво проговорила она. - Ведь я оставила её на целый час. А она этого не любит. Надо её предупредить, что пойду в гости.

- Надо быть более самостоятельной, Изабеллочка! - заметил Киселевич, не отступая от неё ни на шаг. Он приобнял девицу за талию и прижался к ней своим животом.

И даже не заметил, как она ловко просунула тонкую ручку к нему под полу пиджака, не менее ловко извлекла его бумажник и с быстротой молнии спрятала его где-то в складках платья. Видимо, в нем была устроен потайной карман, в который можно было запихнуть не один такой бумажник без всякого ущерба для стройности фигуры.

Они покинули вагон-ресторан, прошли в следующий и быстро двинулись по проходу. Макс с Жорой, не медля ни секунды, проследовали за ними, стараясь не отстать от удаляющейся спины Киселевича и в то же время держась на некотором расстоянии, достаточном для того, чтобы не попасться ему на глаза.

Но "строитель коттеджей" так воспылал чувствами к молодой разудалой особе, подогретыми вином, что не замечал ничего вокруг, а тем более того, что происходило у него за спиной. Впрочем, это было только на руку преследователям. Они шли за ним по пятам, так и оставаясь незамеченными. Киселевич с девицей прошли в следующий вагон, затем в ещё один и остановились возле двери её купе. Видно, директор, как ни изощрялся, так и не смог сразу затащить её к себе.

- Мне все же надо успокоить маму, - проворковала девица, хватаясь за ручку двери.

- А вы не можете сказать маме, что встретили школьную подружку, и будете спать в её купе? - уточнил на всякий случай разошедшийся не на шутку директор.

- Боюсь, что мама будет против, - пожала плечами Изабелла. - Она очень ревнива.

После чего девица откатила дверь своего купе, и Киселевич увидел там сидящего за столиком плечистого парня. Перед ним на столике действительно стояло пиво и была разложена газета, на которой он чистил воблу. Парень сразу же поднялся из-за столика во весь рост и подскочил к ней.

- Ты где была? - гаркнул он. - Где ты была, я тебя спрашиваю? Ушла в туалет на десять минут, а явилась через час! Сука!

И он, нисколько не стесняясь присутствия постороннего, закатил ей увесистую оплеуху. Изабелла, если, конечно, так её звали на самом деле, тут же задвинула дверь купе, чтобы крики её дружка не разносились на весь вагон. Из-за двери тут же донеслись звуки пощечин и женские вскрики.

Не желая ввязываться в конфликт, а тем более получать по зубам, директор быстренько ретировался и пошел дальше в свой вагон. Друзья, не задерживаясь, последовали за ним. Возникший конфликт их тоже мало волновал, как и дальнейшая судьба девицы. Пускай она сама разбирается со своей "мамой".

Но где-то в тамбуре Киселевич вдруг резко затормозил. Максу и Жорику пришлось занять места у окон, чтобы не вызвать подозрений у шастающих мимо пассажиров. Они искоса наблюдали за гробовщиком и видели, как тот стоял посреди прохода и хлопал себя по карманам, по бокам, по заднице и по всем остальным частям тела. И при этом несколько раз засовывал руку во внутренние карманы пиджака, по-видимому, стараясь там что-то обнаружить. Но поскольку обнаружить что-либо в пустых карманах ему все же не удалось, лицо его было до жути обескураженным. Он потоптался ещё немного, наконец, открыл дверь тамбура и вернулся обратно в вагон. Друзьям ничего не оставалось, как спешно дать задний ход и спрятаться в противоположном тамбуре.

Тем временем Киселевич вернулся к купе девице и громко постучал в дверь. Она откатилась, и на порог вылетел разгоряченный парень, который несколько минут назад ласково развешивал оплеухи своей девице. Из-за его плеча выглядывала испуганная физиономия её самой.

- У меня пропал бумажник! - довольно нагло объявил Киселевич, который в один момент протрезвел.

- Мне-то какое дело! - не менее нагло ответил парень.

- Она вытащила у меня бумажник! - набычившись, заявил директор, тыкая пальцем в девицу и горя желанием отбить свои деньги назад любой ценой.

- Ты что, старый козел, белены объелся! - высказалась девица, прячась за спину парня. - Ты его, поди, в ресторане обронил. Там и ищи!

- Да как вы смеете! - пискляво закричал гробовщик, стараясь привлечь внимание как можно большего числа пассажиров. Только на их помощь он и надеялся.

И посмотрел по сторонам. Но никто из тех, кто торчал в проходе, не спешил ему на помощь. Все только с любопытством поглядывали на разрастающийся конфликт, не решаясь в него ввязываться. И это было понятно. Еще неизвестно, кто прав, кто виноват, так что лучше не мешаться людям, которые выясняют между собой отношения. Можно незаслуженно получить по шее.

- Я тебе сейчас рыло начищу! - веско сказал парень. - Ты не только бумажник, вставную челюсть потеряешь! Понял!

И он задвинул дверь прямо перед носом расстроенного директора.

Киселевич сразу все понял. И понял он то, что своих денег он не увидит больше никогда. Потому как хрена два докажет, что эта наглая девица вытянула у него из кармана бумажник. Скорее всего, они его уже выкинули в окно, оставив, естественно, себе все содержимое. И с полным правом теперь будут доказывать, что деньги из бумажника их собственные. Так что он рискует только схлопотать по фейсу, если ещё раз попробует связаться с ними. В конце концов, по здравом размышлении Киселевич решил плюнуть на эти деньги - мелочь по сравнению с той суммой, которая покоилась на дне его кейса. Стоит ли, в самом деле, рисковать здоровьем ради нескольких тысяч рублей, когда тебя ждут, не дождутся несколько сотен тысяч долларов? И Киселевич, немного успокоившись, продолжил прерванный путь в свое купе, в душе проклиная эту чертовку, с которой по глупости связался.

Макс и Жорик тут же последовали за ним.

Они прошли ещё два вагона следом за директором и в одном из тамбуров наткнулись на молодого человека, который занимался довольно странным занятием. Он набирал в большую сумку уголь, предназначенный для топки титана. Заметив, что его застукали за этим неприглядным занятием, он быстро застегнул сумку и двинул по проходу. Макс внимательно посмотрел ему вслед. Чем-то этот чудак привлек его внимание. Они с Жорой переглянулись и пошли дальше по проходу, догоняя убегающего директора.

А тот уже скрылся в своем купе.

Когда вошел сосед, Витя сидел за столиком, жевал булку и запивал её чаем. Рядом с ним на столике лежал раскрытый учебник физики, а на его лице была полная безмятежность, словно он только что проснулся, видел приятный сон и теперь чаевничал, разгоняя скуку. Киселевич сел на свое место и уставился на него. Витя бросил исподлобья взгляд на соседа и заметил на его лице жуткое расстройство - видно, директор никак не мог отойти от оживленной беседы с прекрасным полом и громилой-парнем. Витя решил ему не мешать предаваться радужным воспоминаниям, уткнулся в учебник и попытался прочитать хоть пару строк. Но внутреннее напряжение было столь велико, что он не понимал ни одной буквы. Да ещё это напряжение приходилось тщательно скрывать, чтобы у соседа даже не появилось ни малейшего подозрения. Но Киселевич сам обратился к нему, желая хоть с кем-нибудь поговорить и отогнать неприятные мысли о невосполнимой потере. Пусть даже с этим молодым оболтусом.

- Ужинаешь? - бросил директор, не скрывая раздражения.

- Ага, - кивнул Витя, старательно отводя глаза в сторону.

- А я уже поужинал!

Киселевич сказал это с таким укором, словно Витя заставил его тащиться в ресторан и платить за ужин на двоих. Эх, лучше бы он остался в этот вечер голодным! Как-нибудь дотерпел до утра, зато остался бы при деньгах!

- Да я тоже наелся, - мило улыбнулся парень и бросил невинный взгляд на соседа. - Мне мама много чего положила.

- Заботливая у тебя мамаша, - хмуро заметил Киселевич.

- Да, очень, - согласился абитуриент. - Сказала, в дороге все может пригодиться. И точно, пригодилось! Чтобы я без неё делал!

- Слушайся маму! - буркнул Киселевич и уставился в окно. Там уже не было видно ни зги. Абсолютно черная тьма. Ну что ж, завтра утром будет светло, забудется расстройство этого вечера, и он отправиться к новым неизведанным горизонтам со своими пятьюстами тысячами баксов. Жизнь все ещё прекрасна, черт возьми! Несмотря на мелкие неприятности.

- Конечно, буду слушаться! - ответил Витя и подумал, что если бы всегда слушал мамашку, то ни в жизнь не решился на такую лихую авантюру с баксами, и сейчас бы так и остался нищим абитуриентом, и его, скорее всего, выгнали бы из института после первого же вступительного экзамена.