Записки десантника. Повесть

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Решающий день

Лена в растерянности стояла перед Домной, торопливо соображая, как ей отделаться от требования поварихи и не вносить в кухню охапку дров с миной.

- Ну что же ты стоишь? Давай скорее, - торопила Домна.

- Погоди, Домнушка, я не знала, что тебе требуются дрова для плиты, и отобрала специально для растопки печей и ванны. Я их пока сложу в коридоре, а тебе мигом принесу других, - и, не обращая внимания на ворчание старухи, бегом помчалась в конец полутемного коридора. Там она сложила дрова на пол у печки, а сумочку с миной сунула в стоявшее тут мусорное ведро, прикрыла ведро тряпкой и выбежала во двор за новой охапкой дров.

Всячески стараясь угодить Домне, Лена сама подбросила дров в плиту, принесла воды, помогла поварихе разрубить мясо. Эта старательность и покорность растрогали старуху.

- Ну, спасибо тебе, - прошамкала она и только тут заметила необычную бледность на лице Лены. - Да ты заболела, что ль? На тебе лица нет. Что с тобой?

- Немножко простудилась, а тут еще зубы всю ночь не давали спать, - на скорую руку схитрила Лена.

- Закончишь уборку, приходи, угощу тебя какао с пирожками, - окончательно раздобрилась повариха.

- Спасибо, Домнушка. Ну, я побегу, а то не успею вовремя приготовить ванну и растопить печи.

Лена вышла из кухни, оглянулась по коридору, прислушалась - никого. Подошла к ведру, достала сумку и на секунду задумалась. Куда же деть мину? Где ее спрятать? Сдернула с головы косынку, завернула в нее мину и спрятала под блузку, на грудь. А чтобы мина не свалилась, завязала концы косынки за спиной. Оправив блузку, надела фартук и, захватив беремя дров, стала подниматься по лестнице на второй этаж. «Боже! Хоть бы не взорвалась у меня на груди!» - твердила она про себя.

Так, непрерывно ощущая прикосновение к телу страшного, согретого теперь ее теплом куска металла, Лена приступила к работе. И как ни старалась она заставить себя свыкнуться со своей ношей, мысль о том, что вот сейчас, сию минуту, мина может взорваться, не выходила из головы.

Раз десять спускалась Лена вниз за водой, за дровами. Когда ей случалось споткнуться на ходу, она замирала на месте, закрывала глаза и секунду не двигалась, ни жива ни мертва. Потом, овладев собой, шла дальше. Встречаясь с другими работницами, она старалась не вступать с ними в разговор, боясь, как бы кто-нибудь из них не заметил под блузкой подозрительной выпуклости. «Надо прикинуться больной и ходить сутулясь, - решила она. - Так будет менее заметно».

Больше всего она боялась встречи с Кубе. Ей казалось, что он способен насквозь просверлить ее своими рысьими глазами. И еще боялась встречи с дежурным офицером СД, который неотлучно стоял у двери в генеральскую спальню. Но если встречи с Кубе она могла как-нибудь избежать, то от глаз дежурного офицера ей не укрыться - мимо него надо было ходить на третий этаж. Да ведь и в спальню же надо как-то проникнуть!

Наконец она набралась мужества и решилась пройти мимо спальни. Дежурный офицер бросил ей вслед какую-то фразу, но не остановил. «Не заметил! - обрадовалась Лена, и это ободрило ее. - Да ведь, наверно, и не очень заметно - снизу блузка прикрыта фартуком».

Сказать, что она успокоилась, значит сказать неправду. Да и кто на месте Лены смог бы чувствовать себя спокойно? У сердца лежит заведенная мина, и нет уверенности, что она взорвется именно через столько-то часов, а не в любую другую минуту.

Лена успела заметить, что у спальни дежурил офицер, который относился к ней с большим доверием. Он считал ее самой преданной прислугой в доме. Эта счастливая случайность еще более улучшила настроение Лены, придала ей уверенности. Лена вспомнила, как этот офицер поручил ей однажды присмотреть за спальней, пока он спускался вниз выпить чашку кофе… Как только она это вспомнила, у нее моментально созрел план: повторить тот случай! Ведь Домна же упомянула о пирожках… Вот и соблазнить его спуститься вниз!

Но приступить к осуществлению этого плана можно было лишь после того, как имперский комиссар и его супруга уйдут из дома.

Прошло часа три. Направляясь в сторону детской, Лена неожиданно столкнулась с самим Кубе. Увидев его, она невольно отшатнулась и тут же застыла на месте. Страх сковал все ее члены. Машинально она прикрыла грудь рукой и сгорбилась.

- Ты что? Больна? - подозрительно смерив ее глазами, спросил Кубе.

Лене показалось, что грозный взгляд впился ей прямо в грудь, и пол поплыл у нее из-под ног. Она едва нашла в себе силы ответить:

- Зубы… Страшно зубы болят, господин генерал. Всю ночь не спала.

- Почему своевременно не обратилась к врачу? Больные мне не нужны. У меня не богадельня, - раздраженно бросил Кубе. И, брезгливо поморщившись, прошел в столовую.

С ощущением, словно она отошла от края пропасти, Лена приступила к уборке детской.

После завтрака Кубе и Анита уехали. Для Лены наступил самый ответственный момент - найти возможность пробраться в спальню Кубе и заложить мину. У двери стоял все тот же офицер. Приглядываясь к нему, Лена, как бы по необходимости, несколько раз пробежала мимо с тряпкой в руке. Всякий раз при этом она перебрасывалась с ним одной-двумя шуточными фразами. Потом сбегала вниз, на кухню, и, возвратившись, заговорила вполголоса:

- Скажу вам по секрету, господин гауптман: я только что с кухни. Какие там сегодня пирожки к завтраку, просто прелесть!

Успевший с утра проголодаться, капитан глотнул слюну, потоптался, но уйти, видимо, не решался. Лена сделала вид, что торопится на третий этаж.

- Постой! - не выдержал офицер. - Выгляни в окно, не видно ли возле дома кого-нибудь из семьи генерала или из наших офицеров?

Лена быстро подошла к окну, внимательно посмотрела вниз (ее ведь больше, чем офицера, тревожило опасение, как бы действительно не появился Кубе или кто другой, могущий помешать делу).

- Никого нет.

- Ну, ты побудь здесь в коридоре, а я спущусь на минутку в кухню. Да смотри не входи в спальню! - строго наказал он.

- Что вы, господин гауптман! Разве я не понимаю. Идите и не волнуйтесь.

Как только шаги офицера замерли на лестнице, Лена быстро вбежала в спальню, извлекла из-под блузки мину, сунула ее под перину Кубе, легкими, проворными движениями оправила покрывало и опрометью выскочила вон. А офицер уже поднимался по лестнице. Заметив, что дверь спальни прикрыта не плотно, он подозрительно окинул взглядом Лену.

- Ты что, была там?

- Что вы, что вы! Я просто обтирала для виду ручку двери. Ведь неудобно же мне было стоять тут без дела.

Офицер быстро вошел в спальню, а Лена в страхе замерла у раскрытой двери и стала следить за его действиями. Он осмотрел каждый уголок спальни, заглянул под кровати Кубе и его жены, осторожно поднял подушки, так же осторожно положил их на место, отошел, постоял в нерешительности, потом снова направился к кровати генерала. Сердце у Лены оцепенело. Но, не осмелившись переворошить всю постель, офицер лишь слегка прощупал перину, окинул еще раз глазами комнату и, окончательно успокоенный, вышел в коридор.

- Смотри у меня! - пригрозил он Лене. - В другой раз не смей даже прикасаться к этой двери. Ясно?

- Клянусь вам, господин гауптман, что больше никогда к ней и близко не подойду, - с облегчением и с особым подъемом промолвила Лена. «Теперь только бежать отсюда! Бежать как можно скорее из этого проклятого дома! Еще одно усилие и - победа!» - ликовала в душе Лена.

Быстро покончив с уборкой, она сбежала вниз, сбросила фартук, накинула пальто и сказав Домне и часовым, что Анита разрешила ей сходить к зубному врачу, торопливо вышла за калитку. Бросила налево прощальный взгляд в сторону своего дома и поспешила в парк. Там ее поджидала Мария.

- Ну что?

- Сделано!

- Правда?! - Мария готова была броситься ей на шею и расцеловать отважную патриотку. - Ну, бежим поскорее отсюда, пока тебя не хватились.

- А как же Валентина? Мы уговорились, что она будет здесь в одиннадцать. Сейчас начало двенадцатого, а ее нет, - заволновалась Лена.

Но в ту же минуту показалась и Валентина. По глазам сестры она поняла, что все в порядке, и молча пожала ей руку.

- Скорее идите к оперному театру, а я подъеду туда с Николаем Фурсом на его машине, - сказала Мария.

- Что это у тебя в узелке? - спросила Лена сестру по дороге.

- Детские распашонки и два литра водки. Для обмана часовых. Если остановят и спросят, куда едем, мы скажем: в деревню к родственникам на крестины.

- Умница! Не будь тебя, Валюша, вряд ли у меня хватило бы силы пройти через все это.

- Что ты, родная! А Надя, а Маша, а Коля?

При упоминании о Наде Троян на лицо Лены набежала тень. «И зачем я сказала ей, чтобы она пришла с миной двадцать третьего? В городе как раз будет переполох, и она может угодить в лапы врага. Кем бы ни была эта Надя, а она сделала главное - вселила в меня веру в возможность этого подвига», - с тревогой думала Лена.

- А вот и Мария с Николаем! - воскликнула Валентина, заметив приближавшуюся знакомую машину.

Проехать постовую заставу не составило большого труда. Лена предъявила часовым свое удостоверение, в котором говорилось, что она является горничной генерального комиссара Белоруссии, и этого было вполне достаточно, чтобы гитлеровцы отнеслись к ней с должным уважением, а в отношении остальных удовлетворились ее замечанием: «Это мои подружки. Едем в деревню на крестины».

Дорогой их еще несколько раз останавливали немецкие патрули, но документ Лены неизменно оказывал на них свое магическое воздействие.

На шестнадцатом километре от Минска Николай Фуре остановил машину. Его пропуск был ограничен этим расстоянием, и если бы он рискнул ехать дальше, то его остановил бы первый же патруль. И уж тогда никто не мог бы поручиться за исход дела. В этом случае удостоверение Лены могло бы сыграть роковую роль.

- Эх, как бы мне хотелось бросить все и уйти сейчас вместе с вами! - промолвил Фурс, выйдя из кабины и со злостью захлопывая за собой дверцу.

- Коля, милый, потерпи. Скоро и ты будешь в отряде. А сейчас тебе нельзя. Ты же знаешь, тебе надо перехватить на вокзале Похлебаева. А то его обязательно схватят гестаповцы. Вместе с ним и прибудешь в отряд, успокаивала его Мария.

Фурс и сам понимал, что его долг - позаботиться о товарище, который находился в командировке и ничего не знал об опасности, грозящей всем, кто был связан с Леной.

- Ну, счастливого вам пути, дорогие! - и Николай пожал руки Вале, Лене и Марии.

Машина покатила обратно к городу, а женщины направились дальше пешком. К вечеру они без всяких происшествий добрались до базы отряда Дяди Димы.

Партизаны окружили отважных патриоток трогательным вниманием и заботой. Их поместили в отдельном доме, обеспечили всем необходимым.

Беседуя с командиром отряда, Лена не выдержала и спросила его:

- Скажите, Николай Петрович, а вы уверены, что ваша мина обязательно взорвется через сутки?

- Можете в этом не сомневаться. Мина свое дело сделает, - заверил Федоров и, пожелав ей покойной ночи, ушел.

Но долго не могла уснуть Лена в ту ночь. Действительно ли взрыв мины завершит то, ради чего она прошла через столько испытаний? - в этом теперь заключался для нее главный вопрос.