Арман Луи де Лозен Записки герцога Лозена

Предисловие

Автор этих мемуаров, герцог Лозен родился в 1747 году, умер в 1794 году. Первые годы своей жизни он провел в гостиной маркизы Помпадур, а кончил ее на плахе от руки палача, и в мемуарах его мы видим перед собой целый калейдоскоп женских лиц, наряду с описанием множества битв и сражений, в которых он участвовал.

Благодаря своему происхождению, богатству, уму и приятной внешности, он сразу занял выдающееся место при Версальском дворе и обратил на себя внимание королевы, но в скором времени его сумели очернить в ее глазах, и он немедленно перешел на сторону ее врагов и добился огромной популярности среди них.

В продолжение всей своей жизни Лозен встретил только одну вполне честную и благородную женщину, которую он, однако, ненавидел и презирал — это была его жена. Их обвенчали, когда им не было еще и двадцати лет, и они прожили вместе еще двадцать пять лет, почти не встречаясь у себя дома. Ж. Ж. Руссо с восторгом отзывается о молодой герцогине Лозен, урожденной Буффлер. Своими идеальными воззрениями на жизнь, своей чистотой и непорочностью и бесконечной своей добротой, она завоевала себе симпатии всех своих современников. Подобная добродетель не могла, конечно, придтись по вкусу молодому герцогу, жаждавшему любовных приключений, и он тотчас же после свадьбы стал изменять жене, нисколько не стесняясь, проделывал это открыто у нее на глазах. Она безропотно и терпеливо переносила все унижения, но когда он начал безумно растрачивать ее приданое в 150 000 франков, ради которых, главным образом, и женился на ней, терпение ее истощилось и она приняла решительные меры, чтобы обеспечить себе свое состояние.

Лозен, оскорбленный поступком жены, впавший как раз в это время в немилость королевы, решил искать других развлечений на поле битвы, и, благодаря своим связям добился разрешения отправиться в Америку сражаться под знаменами Вашингтона, но там военные его лавры, добытые им раньше на Корсике и на африканском берегу, сильно поблекли и он вернулся во Францию после заключения мира, на чем собственно и оканчиваются его мемуары.

В этот период жизни, в самом расцвете лет и сил, в своем блестящем гусарском мундире, аристократ с головы до ног, красивый, изящный, остроумный, одинаково хорошо владеющий шпагой и искусством красноречия, Лозен выделялся среди своих современников и пользовался огромной популярностью, благодаря также своей беззаветной храбрости, которую он не раз проявлял на поле битвы. Несмотря на это, при дворе его приняли очень холодно и так как материальное положение его было тоже далеко не блестяще, он на время совершенно удалился от света и посвятил себя всецело своим мемуарам, в которых не щадил себя и не старался казаться лучше, чем он был на самом деле. Какой-нибудь системы или предвзятого плана в его мемуарах нет, он записывал все события в таком порядке, как они ему вспоминались, и главную роль, конечно, в них играли женщины, которыми полна была его жизнь. В этих мемуарах отражается вся современная жизнь, развратная и бесстыдная, невольно вызывающая порицание всему французскому обществу, находившемуся накануне революции.

Все это относится, однако, только к первым трем четвертям мемуаров; последняя четверть является полной противоположностью первым: здесь и речи нет о любовных приключениях, о которых только и говорилось раньше.

В жизни Лозена происходит переворот: он встречается с мадам де Коаньи, перед которой потом благоговел всю жизнь, и под ее влиянием он совершенно изменяется и превращается в человека серьезного, помышляющего только о том, как бы загладить грехи своего прошлого и принести посильную помощь в деле спасения своей родины.

Как раз в этот период своей жизни, Лозен получил в наследство титул своего деда, маршала Бирона, и с этого времени начинается его активная деятельность, направленная против царствующего дома. Он близко сошелся с герцогом Орлеанским и стал его правой рукой, он принимал деятельное участие во всех происшествиях знаменитой ночи 4 августа и, по словам своих современников, 6 октября, вместе с герцогом Орлеанским и Мирабо, много содействовал возбуждению народа против обитателей Тюльери. Но, в противоположность своему другу, герцогу Орлеанскому, отправившемуся ради своей безопасности на время в Англию, Бирон до конца оставался на своем посту. Несмотря на то, что ему даже предложили теперь место коменданта острова Корсики, которого он раньше так добивался, он предпочел принести свое честолюбие в жертву дружбе и остался в Париже, где, однако, одно время держался выжидательной политики, которая многими истолковывалась не в его пользу. Тогда он, по поручению национального собрания отправился сначала в Мец, где ознакомился с настроением войска, а потом в Лондон, куда поехал вместе с Талейраном. Вернувшись обратно, во Францию, он получил в командование северную армию, после того как члены национального собрания убедились в том, что он будет беспрекословно исполнять все предписания собрания. И действительно, преданный исключительно своей идее, он старался только о том, чтобы доблестно исполнить свой долг до конца, не помышляя о собственной славе и почестях; так, например, по первому приказанию национального собрания, он беспрекословно поступил со всем своим войском в распоряжение генерала Жюстина, служившего перед тем под его начальством. Поступок этот вызвал общее одобрение со стороны его современников. Вскоре, вслед за этим, его отправили на южную границу командовать войсками, расположенными в Альпах. Он искал здесь случая отличиться, но ошибся, — враги его, боясь возрастающей его популярности, добились его перевода в Вандейский округ, где под его начальством очутились совершенно недисциплинированные войска, командование которыми являлось крайне ответственным и тяжелым делом. И тут впервые в Бироне проснулось недоверие к собственным силам и он начал разочаровываться в своих надеждах относительно блестящего будущего своего народа. Он видел вокруг себя борьбу партий, борьбу страстей, со всех сторон он был окружен шпионами; агитаторы самых различных направлений возбуждали солдат против офицеров и восстанавливали офицеров против высших властей. Каждый день почти он посылал отчаянные депеши в военное ведомство с требованием выслать ему еще солдат, доставить нужный провиант, снабдить войско оружием; ему отвечали на это постоянным отказом, ссылаясь на то, что и так уже Вандейский округ стоит очень дорого правительству. Он поспевал объезжать всегда лично весь свой округ, следил положительно за всем и выказал себя прекрасным администратором и великолепным стратегом и оставался на своем посту до конца, хотя вера его в дело была уже подорвана и жертва, принесенная им республике казалась ему напрасной, так как она не достигла своей цели. Он считал, что настало время стране успокоиться и не мог примириться с тем, что инсургенты продолжали свое разрушительное дело, которое должно было привести к гибели всю страну. Чтобы спасти ее, он предложил воспользоваться военной силой и положить конец этой междуусобной войне, но прежде надо было организовать армию и дисциплинировать войско, чтобы можно было рассчитывать на его поддержку в этом последнем решительном акте кровавой революции. Враги Бирона, преследовавшие личные цели и стремившиеся к полной анархии, воспользовались первым попавшимся предлогом, чтобы обвинить его в измене и немедленно предать суду. А между тем, трудно было найти человека, более преданного своему делу, более ненавидевшего монархический образ правления и более демократа, — чем, он. В июле месяце 1790 г. он, один из первых добровольно отказался от всех своих титулов и стал называться просто — Арман Гонто.

Явившись перед революционным трибуналом, он совершенно спокойно, даже с улыбкой, выслушал свой смертный приговор. Весь день он был тоже спокоен и ровен, так же как и на следующее утро; он спал и ел хорошо, как всегда. Лицо его нисколько не изменилось и оставалось бесстрастным и холодным до самого конца. Когда к нему вошел палач, он только что начал дюжину устриц. «Гражданин, — сказал он, — позвольте мне докончить эту дюжину, — и, подавая ему стакан вина, добавил: — выпейте этого вина, так как вам необходимо запастись мужеством при вашем ремесле», — и затем совершенно спокойно пошел на казнь. Он умер 1 января 1794 г. от руки палача, все таким же республиканцем, каким был всю свою жизнь, не осуждая ни единым словом ту новую, созидающую силу, жертвой которой он пал и не выражая никакого сожаления по поводу гибели царствующего дома, хотя некоторые современники и приписывали ему громкую фразу, будто сказанную им в защиту последнего.

В последние годы своей жизни Бирон не раз выказывал поползновение помириться со своей женой, достоинства которой он оценил только после того, как остепенился сам, но их разделяли теперь уже не только личные счеты, но и политические воззрения, так как жена его была до конца своей жизни ярой монархисткой и не могла примириться с образом мыслей своего мужа. Она окончила свою жизнь тоже на эшафоте, шесть месяцев спустя после смерти мужа, причем, говорят, произошла роковая ошибка, благодаря которой ее имя было случайно внесено в обвинительный акт, составленный уже заранее для многих.

Загрузка...