Записки иноагента

2

Интересно, чем вообще определяется привязанность к месту? Не знаю, как это, скажем, у французов или австралийцев — у русских примерно так: «Это моя земля, в ней лежат мои предки, тут родные берёзы, как упоительны в России вечера…»

Ой ли?

Пойдём с начала.

«Моя земля». Когда, с какого перепугу она стала твоей? Она не была твоей, она не твоя и твоей она не будет. А была она, есть и будет государственная. То есть тех бандитов, которые сегодня находятся у власти (в России крайне редко бывает иначе). То есть нам, конечно, говорили, что она народная, но в чём её народность — так и не объяснили. Что ты говоришь? Ты заплатил за неё деньги? И чо? Надо будет — отберут. Вот народ и отберёт. А юридические нормы пусть идут лесом, как нам недавно объяснили. Если того требует историческая целесообразность. Не знаю, насколько прочно владели помещики своей землёй в царской России. Отобрали в два счёта. Национализировали, блин. Точнее, очередная шайка бандитов всё присвоила себе. Как водится.

Предки. Да, я тоже знаю, где похоронены папа и мама и их родители. На этом как правило знания обрываются. И дальнейшее прошлое — в лучшем случае удел непроверенных преданий. А с учетом ветров, гулявших по бескрайним пространствам России, носило и швыряло людей как и не снилось. Бывало, целые народы переселяли как дважды два. Военных с их семьями засылали бог знает куда. Я постоянно слышу (иногда с удивлением) «Наша семья родом из Хабаровска…» «Мы родились в Ташкенте…». «Моя мама из-под Витебска…». И какая у вас земля — предков? Прям вся?

Сакральность берёзок нарисовалась из полублатной советской эстрады. Запевалой был Есенин — что-то я у Пушкина ни слова ни вздоха по поводу берёзок не помню. И в Европе и в Канаде берёзок полно — и все в точности такие же как у нас, обнимай любую. Не обнимают. У нас, кстати, тоже особо не обнимают — разве что Шукшин в «Калине красной». Ну или пьяный сторож.

По поводу упоительности российских вечеров — я бы пригляделся к семантике слова «упоительный». Если тут таится слово «упоить», «упиться» — то да, понимаю. Бывало. Как же без этого.

Да не злобствую я, правда. Чудесные в России вечера. Бывают. Как и во всех прочих странах. Просто хочется докопаться до истинного положения вещей. По чему же мы скучаем на самом деле?

В первую очередь — по себе молодому. И это понятно: вот ты лёгкий, весёлый, ничего у тебя не болит, и дней впереди немерено, и каждый бесконечно долог, и ты свободен от всякой ответственности — от этого особенно легко, ты просто пока этого не понимаешь, поймёшь, когда эта ответственность придёт, а придёт она уже навсегда, это необратимо, но пока этого груза ещё нет, и родители твои живы, и ты не думаешь о том, что когда-нибудь их не станет, и такое ощущение, что весь окружающий тебя мир пронизан еле слышной, лёгкой и прекрасной музыкой. Увы — скучать по этому состоянию по меньшей мере бессмысленно, оно не вернётся. Помнить — не вредно. Можете считать меня бездушным рационалистом, но я могу скучать по чему-то, с чем я расстался на время. А по тому, что ушло навсегда? Не знаю.

Ребёнок приходит в мир очарованным. Он ещё не столкнулся со злом, подлостью, потерей. С безжалостным течением времени. Скоро начнётся познание мира (да уже началось), а с ним — первые разочарования. Жизнь — последовательная цепочка разочарований. Это неизбежно. Просто надо стараться с этим не спешить. Успеете.