Запретная зона

ГЛАВА I

Прекрасный летний день был внезапно нарушен протяжным дрожащим воплем. Так как звук был очень слабым, Брайан Келли сначала со страхом подумал, что у него снова начались галлюцинации. Да, должно быть, так оно и есть. Его молодая беременная жена, дремавшая рядом на траве, казалось, ничего не слышала. Хорошо бы посмотреть на реакцию собаки, но она куда-то убежала в погоне за кроликом.

Вопль затих. Брайан сел и стал всматриваться вдаль, ожидая увидеть столб дыма от горящего дома или потерпевшую аварию машину на дороге. Однако Оскола казалась абсолютно спокойной, и Адирондак, возвышавшийся над городом, мирно дремал в голубой летней дымке.

Брайану был виден дом судьи Терброка, находившийся на Маунд Роуд, и Мэйн-стрит, которая вела в центр города. С другой стороны Маунд Роуд была видна почти до пересечения с извилистой автострадой на Ладлэм, находившийся в тридцати милях отсюда.

Все было как обычно. Может быть, вскрикнуло какое-нибудь животное или птица, или это просто шумный порыв ветра.

Солнце было теплым, и вскоре Брайан закрыл глаза, погружаясь в дремоту. Он находился во власти времени, этой странной субстанции, которая стала основой его карьеры и всей жизни… Время, его любимая и прекрасная тайна.

В прежние времена он приходил сюда вместе с Мэри, но ей никогда не нравился этот холм. Она была домоседкой, человеком широких интеллектуальных интересов и запросов. Да, Мэри была гениальным ученым-физиком, самым лучшим из всех, что знал Брайан. Внезапная, ранняя смерть Мэри, из-за которой осталась незавершенной ее работа, в свое время наделала много шума.

Брайан продолжал с тревогой вслушиваться в тишину, боясь вновь услышать предсмертные крики жены, которые, похоже, останутся с ним навечно, как и эти шрамы на груди.

Он пытался убедить себя, что этот маленький холм — вовсе не место для мрачных воспоминаний. Из поколения в поколение жители Осколы приходили сюда летом на отдых, а зимой детвора все время каталась здесь на санках. Судья Терброк, владелец этих мест, весьма неодобрительно относился к подобным нарушениям его права собственности, однако горожане давно перестали обращать внимание на его недовольство.

После гибели Мэри и Кэйт Брайан постоянно слышал крики. Врач первым сказал ему, что, возможно, они будут преследовать его до конца жизни. Поначалу такая связь с любимыми людьми была для него странной, своеобразной поддержкой. Но теперь, когда он нашел новую любовь, это стало подобно тюремному заключению. Ради себя самого и ради Лой, во имя жизни их будущего ребенка нужно оставить мысли о погибшей семье. Мертвые должны обрести покой.

Брайан старался не думать о прошлом. Его вдруг охватило чувство, испытанное на этом же месте в далеком детстве.

— Мне кажется, я чувствую, как вращается земля.

В ответ Лой что-то сонно пробормотала с довольным видом.

Всякий раз, когда Лой слышала голос мужа, смотрела на него, прикасалась к любимому телу или чувствовала его страсть, она думала о выпавшем на ее долю счастье. Для женщины, жизнь которой совершенно не удалась, встреча с Брайаном была огромным везением. Лой стремилась забыть прошлое, отбросить страшные воспоминания о туннелях Чу-Чи и разрывающие сердце мысли о работе в баре «Голубая луна» в Бангкоке. Женщине, рожденной от связи отца — американского солдата и матери — полукровки французско-вьетнамского происхождения, не было места во Вьетнаме, да, пожалуй, и во всей Азии.

До встречи с Брайаном Лой не покидало чувство, что жестокая жизнь украла у нее способность испытывать радость. Однако нежная, преданная и страстная любовь мужа заронила семена надежды в ее испепеленное горем сердце.

Брайан уже хотел выбросить из головы померещившийся крик, как вдруг он повторился, на сей раз громкий и душераздирающий. Это был вопль предсмертной агонии, от которого кровь застывала в жилах. Однако Лой даже не шелохнулась.

— Лой, ты слышала?

Она медленно открыла глаза.

— Я дремала.

Брайан приподнялся, опершись на руку.

— Я уверен, что снова слышу крики.

Она повернулась к мужу, тяжело перевалившись животом. Несмотря на природную хрупкость и изящество, восемь месяцев беременности сделали тело Лой неуклюжим и громоздким.

— О, мой бедный Брайан. — Она поцеловала мужа, надеясь, что несчастные души Мэри и Кэтлин наконец-то обретут покой.

— Я думаю, крики были на самом деле.

Лой с готовностью прислушалась.

— Ничего не слышно, Брайан. Надо постараться забыть прошлое.

— Именно это я и делаю, Лой.

— Я могу тебе помочь. — Она снова повернулась к Брайану, обняла его и осторожно поцеловала. Как она умела целовать, делая это одновременно бережно и удивительно чувственно. Нежные и ненасытные поцелуи жены всегда вызывали у Брайана трепет. Для потрепанного жизнью старого физика Лой была настоящей находкой.

Мэри тоже была находкой. Бедняжка сгорела заживо.

По тому, как застыло тело Брайана, Лой сразу догадалась, что его мысли снова вернулись к пережитой трагедии. Она осторожно отодвинулась.

— Ты часто приходил сюда раньше? — Если Брайан занимался здесь любовью с ее предшественницей, нужно проявить особую осмотрительность, чтобы не усилить власть призрака.

— Не слишком часто. Мэри была домоседкой.

Лой сладко потянулась.

— А я так люблю природу.

Брайан увидел, как лицо жены озарила улыбка, отразившаяся дрожащим огоньком в ее черных глазах. Она стала похожа на маленькую девочку. Обычно тонкое лицо Лой с горестно сжатым ртом и легкими морщинками под глазами выражало боль, поэтому неожиданная улыбка была удивительно прекрасной.

Брайан знал, что у Лой была страшная жизнь, он понял это по ее нежеланию говорить о прошлом. И все же эта маленькая, строгая женщина, с которой он познакомился в таверне «Вэйвонда», где она работала официанткой, сумела стать для него удивительной возлюбленной, нежной, ранимой и страстной.

Раздался шум, и из ломкого кустарника с лаем выбежала Эппл Сэлли.

— Эй, Сэл! — Собака села рядом с хозяином и заскулила. Вид у нее был несчастный, что очень удивило Брайана. — Что случилось, Сэл? Успокойся, малышка.

Голос Брайана успокоил собаку, и она улеглась рядом, положив массивную морду на лапы.

Снова раздался крик, исполненный отчаяния. Внезапно он оборвался, как будто кричавшего кто-то душил.

Лой села. На сей раз она все слышала. В глазах у Брайана застыло отчаяние, он с трудом дышал. Лой взяла мужа за руку.

— Я слышала крики.

Брайана охватило знакомое чувство: словно зловещие тиски сжали грудь и давили все сильнее и сильнее.

Мэри отчаянно закричала, а потом повернулась. Она была объята пламенем.

Очередной вопль был ясным и пронзительным, как треск льда в морозную зимнюю ночь.

— Идем на помощь, Брайан!

Эппл Сэлли стала яростно рыть землю, расшвыривая ее во все стороны и цепляясь когтями за камни.

Брайан вскочил на ноги и посмотрел вниз.

— Господи! Крики доносятся из самого холма!

Лой сознавала, что муж прав. Кто-то был под землей. Но кто и где именно? Этот был обычный земляной холм, который и горой-то назвать нельзя. Может быть, это призрак Мэри все еще мучается от погубивших ее языков пламени?

Брайан пробежал двадцать футов, отделявших его ой вершины холма. Он в отчаянии озирался вокруг, пытаясь найти хоть какое-нибудь отверстие. Его лицо было искажено болью, а глаза горели.

— Нужно вызвать Боба, — сказала Лой. Лучший друг Брайана был полицейским. Она быстро побежала вниз, насколько позволяли силы.

Когда Лой увидела, что Брайан приник к земле, она вернулась. Из-под земли снова донесся протяжный крик отчаяния. Казалось, он исходит из преисподней.

— Брайан, пошли, — она встряхнула мужа за плечо.

По его лицу струился пот. Брайан дрожал, как старое дерево под порывами муссона.

— Брайан, нужно позвать кого-нибудь на помощь!

Последующий крик выражал нечеловеческое страдание.

— Надо идти!

Рядом Эппл Сэлли с остервенением рыла землю. Брайан подумал, что, может быть, собака почуяла запах женщины, которая, вероятно, находилась у самой поверхности. Вместе с собакой он стал в отчаянии копать землю, пытаясь отбросить тяжелые, неподатливые пласты.

Лой казалось, что муж сходит с ума. Нет, так дело не пойдет. Им нужна помощь! Она отбежала в сторону, но увидела, что Брайан не обращает на нее ни малейшего внимания. Лой хотела оттащить его в сторону, но боялась показать себя непочтительной женой.

Брайан копал, как одержимый, когда снова раздался крик. Он задыхался и стонал от напряжения, не понимая всей бесполезности своих усилий.

Лой видела, что он находится в гипнотическом состоянии, которое было ей так хорошо знакомо с самого детства. Когда солдаты впадали в подобное состояние, офицеры били их изо всей силы по лицу, чтобы привести в чувство.

Однако такое обращение с глубоко почитаемым мужем было просто немыслимо. Ведь он не какой-нибудь солдат. Но он рыл землю и выл как зверь. Казалось, Брайан потерял рассудок.

Внезапно он почувствовал удар по голове. Из глаз посыпались искры, и он упал навзничь, ловя руками воздух. Лой стояла над ним, выпрямившись во весь свой маленький рост, и кричала дрожащим голосом:

— Нам немедленно нужна помощь!

У Брайана горела щека и звенело в ухе. Он увидел, как Лой вся сжалась, схватила в левую руку оскорбивший Брайана правый кулачок и сжала его изо всей силы.

— Я не хотела быть непочтительной, — прошептала она, — прости меня.

Брайан был очень удивлен, что Лой оказалась такой сильной. Он сел, вдруг осознав, как глупо себя вел. Тут же в памяти всплыла сцена, когда он пытался пробиться сквозь стену горящей кухни, где были заперты Мэри и Кэйт.

Снова раздался леденящий душу крик.

— Ну, пойдем же со мной и позвоним из машины!

Технические новшества завораживали Лой и одновременно вызывали раздражение. Она взяла Брайана за руку и попыталась придать своему голосу властный тон.

— Пойдем со мной, Брайан, если мы хотим оказать помощь.

Они стали спускаться с холма. Лой быстро катилась вниз, напоминая Брайану своим видом миниатюрный танк. Он едва поспевал за женой, расставив руки, чтобы поддержать ее, если та вдруг оступится. Собака прыжками бежала рядом по траве.

Лой бежала, потому что не могла поступить иначе. Кто-то испытывал страшную боль и, возможно, был на грани жизни и смерти. Она вдруг почувствовала, как в животе у нее стал кувыркаться маленький Брайан Кай Келли.

— Помедленнее, любимая! Будь осторожна!

Брайан изо всех сил пытался догнать жену. Вдруг его осенила страшная догадка. Обладая достаточными знаниями в области местной топографии, он решил, что в холме, должно быть, образовалась карстовая воронка. Возможно, в какой-нибудь старой пещере обрушился потолок. Да, вероятно, так и есть. Ведь крики доносились из самого холма.

— Лой, остановись! — Она не обратила внимания на окрик мужа. — Лой!

Она летела, подобно оленю, совершенно забыв о своем положении и не осознавая грозившей опасности. Брайан бежал за ней из последних сил, минуя поляны, покрытые маргаритками и одуванчиками. Он видел простиравшуюся внизу Осколу, острый шпиль церкви Святого Павла и купающиеся в летней зелени крыши домов.

Добежав наконец до подножия холма, он стал с отчаянием озираться по сторонам в поисках Лой.

— Лой!

Молчание.

Нет, только не это! Неужели он снова потеряет жену и ребенка. Обезумев от страха, Брайан понесся к своему грузовику; в кабине Лой не было.

— Лой!

Лой поднялась из-под сиденья. Она наклонилась, пытаясь набрать номер на кнопочном телефоне.

— У меня не получается! Нет сигнала! — воскликнула она.

Брайан вскочил в кабину, включил телефон и набрал номер полицейского участка.

— Будьте добры, пригласите лейтенанта Уэста. — Боб взял трубку. — Из холма доносятся крики. Тебе лучше приехать сюда самому.

— Крики, Брайан? Ты уверен? — Боб был в курсе всех несчастий Брайана.

Брайан передал трубку жене.

— Скажи ему.

— Я их тоже слышала, Боб. И собака сама не своя.

Боб сказал, что подъедет через десять минут, и Брайан положил трубку.

Прелесть летнего дня несколько рассеяла мрачную напряженность. Пчелы усердно трудились в пушистом облаке белых цветов, которые росли на поле, ведущем к заброшенному грушевому саду судьи Терброка. Какая-то пичужка громко заливалась в зарослях болиголова, растущего вдоль дороги. Брайан глухо застонал.

— Муж мой, иногда нам остается только ждать. — Лой взяла его за руки и стала вытирать их гигиенической салфеткой. — Зачем ты стал копать, как одержимый? Посмотри, все пальцы содраны.

— Действительно, это было глупо.

Лой посмотрела на холм.

— Мне он больше не нравится.

— Это всего лишь невысокая горка. Обычное явление с точки зрения геологии.

— Да, муж мой.

— Возможно, где-то здесь образовалась карстовая воронка. Нужно быть очень осторожными.

— Да. — Лой вдруг заметила на виске у мужа красное пятно в том месте, где она его ударила. У нее возникло желание погладить Брайана. Хоть бы все прошло, и не осталось синяка.

Наконец они услышали звук сирены. В следующую минуту полицейская машина марки «Чеви Блейзер» затормозила рядом с ними. Из кабины быстро вышел Боб. Как всегда, он был небрежно одет, а полицейская форма выглядела неряшливо. На широком, добродушном лице застыло мрачное выражение.

Боб подбежал к грузовику. Лой наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Когда она была ребенком и работала на вьетконговцев, Боб служил в армии США. Его взвод поливал из огнеметов туннели; этот огонь Лой до сих пор видела в самых кошмарных снах. Когда Боб услышал ее историю, то не проронил ни слова, а по его щекам градом катились слезы, которые он был не в силах сдержать. У полицейского Боба Уэста была добрая и чувствительная душа. Все свободное время он посвящал тренировкам юных футболистов и благотворительной деятельности. У Боба была тайна: он вел переписку со многими заключенными, которых в свое время отправил в тюрьму. Когда заключенные выходили на свободу, Боб приезжал за ними по их просьбе.

Эппл Сэлли залилась взволнованным лаем. Она хорошо знала Боба и радостно завиляла хвостом.

— Привет, старина, — бросил Боб в окно грузовика. Он едва взглянул на Лой. Они оба оставили частицу своего сердца во Вьетнаме, и их взаимоотношения были очень сложными. Встречаясь взглядом с Бобом, Лой иногда замечала в его глазах что-то пугающее. Она не могла понять, была ли это подозрительность, злоба или просто боль. Когда они познакомились, Лой волновал вопрос, смогут ли они найти у себя в душе прощение. Два солдата из враждующих армий, потерявшие множество горячо любимых друзей.

— Покажите мне, где она находится.

Лой не хотела оставаться одна, она вышла из грузовика.

Бобу показалось, что ее живот вот-вот лопнет. Он в жизни не встречал беременных женщин с такой фигурой.

— Тебе лучше остаться здесь, — сказал он. — Во всяком случае, пока мы точно не узнаем, с чем имеем дело.

— Я нужна Брайану, — ответила Лой, опасаясь, что мужа снова охватит паника, если из холма раздадутся новые крики.

— Он прав, Лой. Кто-то уже туда провалился.

По тону Брайана Лой поняла, что должна послушаться мужа. Он очень этого хотел. Обычно он редко на чем-либо настаивал, а когда делал это, то надо было подчиняться. Если она ослушается мужа, то уязвит его гордость перед чужими людьми. Лой молча склонила голову.

Когда она снова забралась в грузовик, Боб уже быстро поднимался на холм.

Брайан обнял жену.

— Со мной ничего не случится, обещаю.

Он отправился вслед за Бобом, тщательно изучая дорогу в поисках признаков какой-нибудь ямы. Собака бежала рядом. Они не прошли и половины пути, как Сэл начала лаять.

— Какого черта вы здесь делаете? — раздался сзади голос судьи Терброка. Должно быть, старик услышал полицейскую сирену Боба.

Брайан был удивлен тем, как изменился судья, хотя они виделись всего несколько недель назад. Куда делась его важная походка и самодовольная, надменная манера держаться? Он тяжело шаркал ногами и качался из стороны в сторону, как тростинка на ветру. Острое, морщинистое лицо с тонкой линией плотно сжатых губ было обрамлено редкими, совершенно седыми волосами.

Определенно, судья выглядел еще более злобным, чем обычно. Настоящий злодей.

— Кто-то провалился в яму на холме и попал в ловушку, — прокричал Брайан.

— Там никуда нельзя провалиться.

— Мы знаем, судья. И все же туда провалилась какая-то женщина.

Судья заторопился, его паукообразные ножки выделывали забавные кренделя. Он напоминал Брайану огромный кукурузный стебель, раскачивающийся на ветру. Тяжело дыша, он наконец поравнялся с Брайаном.

— Слава Богу, я защищен обязательной страховкой, — хрипло выдохнул судья. — Я никого к себе не звал. Зачем сюда приходят люди? Ведь они знают, что это частные владения.

— Этот холм всегда был частью города.

— Точно так же, как и чей-нибудь двор, Брайан!

Забыв о годах дрессировки, Эппл Сэлли с жутким визгом вырвала поводок из рук Брайана.

— О Господи! — воскликнул он.

Через пару секунд собака была на том месте, где они пытались откопать женщину. Она в исступлении рыла лапами землю, напрягаясь всем телом. Комья грязи и камни летели во все стороны.

Находившаяся под землей женщина как будто услышала шум и снова издала страшный вопль.

— Боже мой, — сказал Боб, — она нас слышит!

— По-моему, это совсем не похоже на человеческий крик, — заявил судья.

Бешенство Сэл росло. В воздухе мелькали ее лапы, уши развевались, как флаги при порыве урагана; глаза налились кровью и вылезли из орбит.

Поначалу Брайан испытывал чувство гордости за собаку, однако вскоре он заметил кровавые пятна на отлетавших в стороны камнях. Она в клочья изодрала лапы.

— Ну-ну, успокойся, девочка! Назад!

Исходившие из-под земли вопли не умолкали.

С собакой творилось что-то страшное. Изо рта у нее текла слюна. Брайан никогда не слышал, чтобы его Сэл издавала такие жуткие звуки.

— Назад, малышка! Успокойся!

Он ухватил собаку за холку и попытался оттащить назад. Она повернулась к хозяину, злобно рыча и огрызаясь. Пораженный Брайан был вынужден ее отпустить.

— Черт побери!

Почувствовав свободу, собака снова бросилась в вырытую ею яму. Земля вокруг ямы превратилась в кровавое месиво. Крики становились все громче. Вскоре яростное рычание собаки перешло в предсмертные стоны и хрипы. Брайан схватил ее за хвост и с усилием потащил из ямы. Собака продолжала рыть землю, извиваясь всем телом и огрызаясь.

Брайан всю жизнь охотился с собаками, но никогда не видел их в таком состоянии, в каком была сейчас Эппл Сэлли. Белки ее глаз налились кровью, зубы оскалились, а морда покрылась пеной. Несмотря на израненные лапы, она не прекращала рыть землю, когда хозяин оттаскивал ее от ямы.

Тело собаки корчилось в судорогах, челюсти плотно сжались, а выпученные глаза горели огнем. Она стала делать непонятные, лихорадочные движения, ее шерсть встала дыбом, а звонкий лай перешел в хрипы.

Как бы в ответ на усилия собаки, крики стали совершенно невыносимыми и дикими.

— Это не человек. Какой-нибудь проклятый енот.

— Нужно проверить, — ответил Боб.

— Вы совсем спятили, — обрушился судья на Брайана. — Поднять шум из-за такой ерунды!

Собака вдруг упала как подкошенная. Еще секунду она хрипло рычала и рвалась к яме, но уже в следующий момент ее тело обмякло, а из открытого рта потекла пена.

— Боже мой, — сказал Брайан. Он поднял голову собаки, прислушался к дыханию и заглянул в глаза. — Она мертва.

Когда собака перестала копать и затихла, женщина под землей зарыдала.

— Мы идем на помощь! — крикнул Боб.

Наступило молчание.

— Держитесь, мадам! — голос Боба дрожал.

В ответ раздался душераздирающий вопль, как будто женщина под землей узнала что-то ужасное, во что нельзя было поверить.

— О Господи, Бобби! Нужно найти экскаватор!

— И не думайте! Это моя собственность, а вы собираетесь разнести ее по кускам!

Крики стали затихать, переходя в какое-то бульканье, а затем и вовсе прекратились.

— Ну! Все тихо. Нет нужды бежать за экскаватором ради какого-то дохлого енота.

Боб побежал вниз, а Брайан взял собаку на руки.

— Это вы виноваты, — сказал судья. — Вы позволили ей угробить себя, чтобы откопать енота.

— Черт побери, судья, она и не думала кого-либо откапывать. Неужели вы ни черта не разбираетесь в охотничьих собаках?

— Разумеется, разбираюсь!

— Послушайте, судья, там, под землей, находится нечто такое, что Сэл хотела уничтожить, убить.

Оба мужчины посмотрели на раскопанную яму. Брайан знал свою собаку. Она умерла от ненависти.