Заря джедаев: В пустоту

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПОЛЕЗНОЕ И ВЕЛИКОЕ.

Несмотря на собственное отсутствие длиной в четыре года, Ланори всё еще придерживалась времени Тайтона.[5] Следопыт привыкла к нему, оно согласовывалось с её внутренним хронометром, и девушка не видела смысла в переходе на стандартное время. В редкие моменты она могла признаться себе, что такие привычки напоминают ей о доме.

Компьютер рассчитал оптимальный маршрут от Тайтона до Калимара с учётом текущего времени года и расположения планет. Прежде, чем утвердить маршрут, Ланори собственноручно провела все вычисления. Компьютер никогда не ошибался в подобных вещах, поскольку навигационная система была разработана и сконструирована опытными космическими путешественниками-дже’дайи, однако Ланори всегда нравилось, когда её вычисления совпадали с приборами. Она не сомневалась в компьютере, она проверяла себя.

На максимальной скорости «Миротворец» достиг Калимара за семь суток. Ланори проводила полёт в медитации, готовилась к предстоящему заданию, упражнялась и анализировала каждый кусочек информации, загруженной в бортовой компьютер «Миротворца». Сведений предоставили не слишком много: поведавший о замыслах Дала источник не утруждал себя подробным отчётом. Слухи, догадки и несколько расплывчатых изображений. Но даже на этих зернистых фотографиях, заснявших моменты тайных встреч и загадочных сделок, Ланори узнавала лицо своего брата.

Он выглядел старше, само собой. Но она удивилась, насколько ощущалась разница в возрасте с прежним Далом – будто он успел прожить три жизни с тех пор, как Ланори в последний раз видела его, девять лет назад. Он стал выше, исхудал, грусть ребенка в его взгляде переросла в горечь взрослого человека. И без того смуглая кожа потемнела, рассечённая теперь морщинами. В нём появилось нечто призрачное. Ланори обругала себя за то, что позволила мыслям о его смерти затуманить свой взгляд. Но факт оставался фактом. Видеть Дала на снимках было всё равно что смотреть на призрака.

– Мы ещё встретимся, – пообещала Ланори, глядя в экран, – и я спрошу, почему ты все эти годы позволял мне думать, будто был мёртв.

Первые несколько дней путешествия в кабине пилота она оставляла на экране изображение Дала, дублируя его на экран жилой каюты, прямо за пунктом управления. Так следопыт напоминала себе о том, кого однажды потеряла, и кого ищет сейчас. Но всё же в голову лезли беспорядочные мысли, и на пятый день Ланори попросту вырубила экраны.

За последние четыре года Ланори дважды посещала Калимар. В первый раз она выступала посредником в проблемных переговорах между тремя земельными застройщиками. Спор возник из-за острова Ханг-Лейден с Южного океана. Обычно, дже’дайи не заботили подобные дела, но на сей раз предполагалось, что остров представляет большую археологическую ценность, и Совет отправил туда Ланори. Несмотря на внешнюю необитаемость острова, считалось, будто внизу, на расстоянии километра от поверхности, покоятся древние здания – возможно даже, что их построила раса гри. Присутствие Ланори вызвало недовольство, но она заняла активную позицию в переговорах, убедившись, чтобы каждый из застройщиков получил свой участок земли. Важнее, однако, стала защита самих пещер – девушка втайне от землевладельцев скрыла подземный объект, туннели которого могли вести глубоко вниз, к старым руинам. Сформированные при помощи Силы иллюзии – каменные завалы и непреодолимые ямы – останутся на сотни лет.

Второе посещение Калимара оказалось менее мирным. В тот раз её меч окрасился кровью.

Но даже после такого она не заблуждалась ни на секунду в том, будто знает это место. Опытный дже’дайи готов к любым неожиданностям и всегда начеку. В особенности, дже’дайи, которой поручено столь важное задание.

Пока судно входило в атмосферу планеты, а бортовой компьютер подавал сигналы авиадиспетчеру, Ланори засекла пару калимарских патрульных кораблей, последовавших за ней на расстоянии в тридцать километров. Они не должны были составить серьёзной проблемы. Похоже, что пилоты попросту взволнованы появлением «Миротворца»; вечером, вернувшись домой, они будут взахлёб рассказывать своим семьям о прибытии дже’дайи на планету! Они следовали за кораблём ещё час, а перед тем отбытием связались с Ланори. Она ответила, любезно и с юморком, но не выдав ничего важного. «Встреться в таверне – могли бы стать хорошими друзьями», – усмехнувшись, подумала Ланори. Девушку всегда выручал талант заводить друзей.

Когда до точки назначения оставалось меньше ста километров, калимарские суда исчезли с радаров.

Она подлетала к Рол-Яну со стороны изумительного лазурного моря. «Миротворец» покачнулся, задевая волны. Он летел так низко, что мелкие брызги морской воды осыпали стёкла, что привело Ланори в восторг. В космосе обстановка была иной – следопыт могла сутками летать без остановки, а звёзды почти не меняли своего положения. Глубины космоса оставались бесконечными, а расстояния – настолько огромными, что девушка с трудом могла объять их своим разумом. Но здесь, внизу, она была близко к чему-то неописуемому. Иногда близость к замкнутому пространству много значила.

Рол-Ян располагался на архипелаге далеко в Южном океане: пять крупных островов и бесчисленное множество мелких. Все они были заселены, и сотни мостов, широких и узких, соединяли участки земли. Окаменевшими вершинами к небу тянулись сверкающие белые шпили, между которыми курсировало несколько «Гонителей облаков», напоминая ленивых птиц возле тайтонских деревьев. Основания шпилей цеплялись зданиями и улицами за острова; некоторые погружались даже в океан, удерживаясь на грациозных сваях, а искусно сделанные переправы украшали внутренние водные пути. В то время как последние переполнялись мелкими водными судами, океан усеяли корабли различных форм и размеров. Там и здесь белые металлические шпили пульсировали цветными огоньками, сиявшими даже в дневное время для обозначения острова, дома или улицы. Заманчивый город, почти вся экономика которого держалась на туризме. Народ со всего Калимара приезжал сюда на выходные. А вместе с ними прибывали и стервятники с паразитами, что кормились своими жертвами.

Ланори направили к посадочной платформе, находившейся на высокой башне одного из внешних островов. Вокруг башни мигали маяки посадочных мест и отсеков. По краям спускались и поднимались наружные лифты. Даже аэро- и космопорты города оставляли впечатление прекрасного.

Когда «Миротворец» совершил посадку, Ланори уже была готова ко всему, что последует дальше. Здесь начиналось её миссия.

– Присматривай за кораблём, – дала она дроиду указание. Тот что-то недовольно пропищал. – Да, я возьму комлинк.

На всякий случай, она проверила лацкан жакета – устройство на месте.

Ланори встала, пригладила свою одежду, убедилась, что меч правильно прикреплен к бедру, провела рукой по волосам. С помощью отлитой из металла звёздочки, миниатюрной копии символа дже’дайи,[6] она скрепила концы воротника вокруг шеи. Пока что ей не было нужды прятаться.

Она удивилась, осознав, что нервничает.

Где-то в конце этого задания Ланори ожидал её брат.

Как и любому посетителю, приземлившемуся в космопорте, Ланори велели проследовать в большую комнату, где в ряд были выстроены массивные ячейки, внутри которых посетители оставляли о себе данные. Сквозь одну прозрачную стену открывалась панорама, от которой захватывало дух – весь Рол-Ян и сверкающее море за ним. Противоположная стена и вовсе сама по себе являлась произведением искусства, что сразу бросалось в глаза. Но истинная цель всего этого была очевидна. Калимарские службы безопасности работали настолько эффективно и толково, что даже дже’дайи пропускали не сразу. Ланори относилась к ним с уважением. И, к тому времени, как Ланори вышла из ячейки, оставшихся внутри трое чиновников стали в ответ относиться с уважением к её личным делам. Нужно было лишь немножко подтолкнуть их мысли в нужном направлении. Возможно, через несколько дней они начнут сомневаться, почему пропустили гостью без вопросов, но к тому моменту она будет уже далеко.

Спустившись через три лифта сквозь всю башню до уровня поверхности, Ланори стала подозревать, что за ней следят.

Она остановилась в просторном вестибюле портовой башни, купила попить у торгового дроида и растворилась в тени позади широкого, низкого дерева. Там располагались столы со стульями, и толстая женщина-забрак собирала крупных насекомых с нижних веток деревьев, поджаривала их и продавала все желающим. Ланори решила, что не голодна.

Быстро проглотив пойло, следопыт стала наблюдать за лифтами, из которых сама недавно вышла. Ощущение слежки проявлялось всё отчётливей, но девушка ждала, а из лифтов не появлялось никого, кто бы специально искал Ланори. Странно. Она была уверена, что её преследователь – не один из таможенных служащих.

– А ты ничего, красотка, – раздалось рядом. Рядом возвышалась фигура в плаще, и девушка внутренне отругала себя за то, что не заметила чужого присутствия раньше.

– Я здесь выпиваю, – ответила Ланори.

– Ну так выпьем вместе.

– Спасибо, обойдусь.

– Ну давай же, следопыт. Ты молода. Мне – почти двести лет. У меня опыт. А еще у меня три бутылки чейского вина, что лежат в моей комнате – им почти столько же, сколько и мне. Я припас их для особого случая.

Ланори положила ладонь на рукоять меча. Великая Сила внутри дже’дайи оставалась в спокойствии и в равновесии, и оружие играло в этом не последнюю роль.

– А смерть считается за особый случай?

Он уставился на Ланори из-под своего капюшона в явном недоумении. Потом он опустил руку и развернулся, чтобы уйти.

– А, дже’дайи. Такие ранимые.

Ланори покончила с напитком и направилась в вестибюль. Туда-сюда сновали сотни существ самых разных рас, однажды покинувших Тайтон, чтобы заселить всю систему. Люди и вуки общались с краснокожими ситхами и тви’леками; последние были известны своими рельефными головными хвостами. Забраки, выглядевшие как те же люди, но с венчиком рожек на головах, шли рядом с иктотчи, чьи не в пример тяжёлые рога производили пугающее впечатление. Калимар стал первой колонизированной планетой после Тайтона и его лун, и с тех пор среди жителей здесь сохранялось разнообразие. Этим гордились, и вполне заслуженно. Даже на Тайтоне редко удавалось увидеть столько людей и экзотов в одной точке и в один промежуток времени, и Ланори на мгновение остановилась в центре вестибюля, чтобы прочувствовать, как вокруг движется поток из множества разумных существ.

Ланори вновь попыталась вычислить своего преследователя – и вновь безуспешно. Никто не остановился, когда она прекратила идти. Некоторые поглядывали на неё, проходя мимо, но Ланори понимала: это вследствие её признаков дже’дайи, в первую очередь из-за символа-звёздочки. От некоторых исходило презрение – всем известно, что определённый процент калимарцев ставил себя выше дже’дайи.

«Слишком часто и надолго я остаюсь одна», – подумала Ланори. Вполне возможно, подсознательная паранойя была естественна для человека, попавшего в столь людное место.

На выходе из башенного вестибюля Ланори наткнулась на группу монахов ордена даи-бенду, монотонно бубнящих одну из своих странных, западающих в память молитв. Их окружали немногочисленные зрители, и некоторые медленно покачивались в такт молитве. Широкий, длинный пандус возле главного входа вёл на улицу, где напоминавшие кошек катары, усевшись в круг, медитировали рядом с выведенным прямо на земле изображение их божества. Рисунок был прекрасен, и медитация уже сопровождалась несколькими дым-змеями, извивающимися в медленном, завораживающем танце. Ланори слышала о катарских дым-змеях, но прежде никогда их не видела.

Столь различные верования на таком маленьком клочке земли. Единство Ланори с Силой означало, что она не верила ни в одно из них, но всё же было приятно видеть такую всеобъемлемость.

Улицы кишели прохожими, торговыми лавками, уличными артистами, религиозными деятелями, представителями служб безопасности, детьми и взрослыми, и все они оживлённо болтали и показывали пальцами на здания вокруг. Ланори почти никто не замечал, и она оставалась этим довольна. Однако чувствовала, что на данный момент она – идеальная добыча для преследователя, и это чувство нарастало. С помощью Силы следопыт ощущала происходящее, но вокруг присутствовало столько народу, что мысли Ланори путались. Ей нужно было оставаться начеку.

«Гонители облаков» парили над улицами, и время от времени маленькие корабли спускались вниз, чтобы подобрать пассажиров. Но за время, проведённое на пути сюда, Ланори уже изучила карты и знала, что нужная ей таверна где-то уже рядом. Ланори предпочла идти пешком.

– Готов поспорить, ты никогда не видела такого. Я прав? – Тре Сана ухмылялся поверх своего бокала с вином. Его подёрнутые желтизной глаза и ярко-красная кожа производили пугающее впечатление, но Ланори смогла разглядеть острый ум за яркой оболочкой.

– У тебя редкий окрас, – заметила Ланори. – Но лишнее лекку встречается среди тви’леков ещё реже.

– Реже? Да, ещё как реже, – он погладил свой третий хвост. – Но ты, по крайней мере, пользуешься верными терминами. Ты не поверишь, как некоторые их называют.

– О, я – поверю.

– Они называют меня уродцем, – он внезапно зарычал и перегнулся через стол, обнажив полный набор зубов, – страшным уродцем!

– Меня-то ты не пугаешь, – заверила собеседника Ланори.

– Гм, – все три длинных, щупальцевидных отростка Тре начали слегка подёргиваться. Один прошёлся по левому плечу Тре, а остальные два, словно пальцы, начали барабанить по воздуху.

– «А всё потому, что эта сучка – дже’дайи», – перевела вслух Ланори.

Глаза Тре расширились от удивления.

– Ты знаешь тви’лекский!

– Конечно. Это тебя удивляет?

– Ха! Нет. Ничто в дже’дайи не может меня удивить.

– О, не будь столь категоричен, – Ланори отпила глоток и огляделась. Такие места имелись по всей тайтонской системе – с её протяжённостью в шестнадцать миллиардов километров и заселёнными планетами и их лунами, то есть в сумме пятнадцатью мирами. Места, куда заходили поесть, выпить и поговорить, независимо от цвета кожи, расы, мировоззрения или происхождения посетителей. В таких местах всегда играла музыка – местные мелодии, а иногда что-нибудь экзотическое, с другого континента или вовсе с иной планеты. В таких местах находили прибежище путешественники, а наземные жители всегда могли услышать диковинные истории о далёких местах. И именно в таких местах развязывались языки, подслушивались секреты и распространялись слухи. Ланори страсть как любила подобные заведения, ведь после первого-второго напитка ей удавалось разузнать практически всё необходимое.

Заказанное ею вино порекомендовал Тре – напиток производили на местных виноградниках, расположенных глубоко под морем, и в составе имелась особая пыльца, что специально разводилась в воздушных приисках северного полюса Калимара; этот ингридиент придавал вину крепость. Пожалуй, слишком сильную крепость, на взгляд Ланори, но с помощью Силы следопыт ослабила воздействие, и теперь алкоголь не мог притупить её чувства. Может, ей и нравились таверны, но именно в подобных местах на неё часто нападали. И обычно в подобных местах Ланори приходилось убивать.

– Мастер Дам-Поул ручается за тебя, – сказала она.

В глазах Тре Саны промелькнул смех.

– О, я в этом сомневаюсь.

– Хорошо, она утверждает, будто я должна быть с тобой осторожна. То есть, тебя следует убить при малейшем намёке на предательство.

Оглядываясь по сторонам, Ланори в то же время попыталась прочесть реакцию Тре. Странно. Вообще ничего. Ланори вновь повернулась к нему:

– Но в то же время Дам-Поул уверяет, будто в тебе нет предательской червоточины.

Тре поднял брови, и лекку на его плечах аккуратно, почти нежно соприкоснулись кончиками.

– Прекрасно, – улыбнулась Ланори, – теперь давай возьмём что-нибудь поесть и обменяемся информацией.

– Здесь подают весьма недурных лобстеров, – заметил Тре. Он поднял руку, привлекая внимание бармена. Взмах руки, щелчок пальцев, и бармен, ухмыляясь, кивнул в ответ.

Ланори направила свои чувства вовне и коснулась разума бармена. От потрясения у неё на мгновение захватило дыхание – Ланори никак не могла привыкнуть к погружению в чужие мысли, первые ощущения всегда оставались противоречивыми – но девушка быстро отбросила всё ненужное, тошнотворное, отвратительное и жестокое, и прямо направилась к тому, что искала: Тре весь из себя такой невозмутимый, типа ему всё равно, сидит тут с этой дже’дайи – ага, размечтался, как бы она его живьём не сожрала. Ланори прервалась и смотрела на Тре в упор до тех пор, пока тот не отвёл взгляда своих жёлтых глаз. Но следопыт ничего не произнесла вслух. Ланори знала, что привлекательна, и если у Тре и замелькали какие-то мысли в этом направлении, то ничего страшного тут не было.

– Буду честна и открыта, – призналась Ланори. – Пойдёт на пользу нам обоим. В тебе есть нечто такое, ускользающее от меня, но мне и не нужна Сила, чтобы понимать других. Тот, кто сейчас сидит напротив – заносчив и надменен. Возможно, ты такой всегда, но сейчас, кажется, ты уверен в некоем своём превосходстве надо мной. Возможно, Дам-Поул сообщила тебе значительную часть того, что мне известно, если не всё. А тебе известно, зачем я здесь.

Тре моргнул, его лекку соприкоснулись, спокойно признавая всё это.

– И тебе известно, кого я ищу. И верно, он мой брат. У меня лишь несколько слухов и историй из таверн, информация от третьих лиц и источников сомнительного доверия. В результате, все сведения ничего мне не дают – даже то, на какой он сейчас планете.

– А что, – Тре помахал пальцами, делая странные пассы ладонью, – определить его местоположение с помощью Силы не получается?

Ланори проигнорировала дурачество Тре.

– Мастер Дам-Поул направила к тебе в расчёте на помощь. Надеюсь, помощь и последует, поскольку не уверена, сколько ещё этой дряни смогу выпить. – Ланори одним глотком осушила бокал.

– Я тоже буду честен, – сказал Тре, неожиданно посерьезнев. – Наряду с разговорами о твоём брате ходят слухи ещё о технологии гри.

Ланори подняла брови, чуть наклонив голову.

– Гиперврата – лишь верхушка айсберга. Любой, даже полоумный в курсе о Старом городе и об их жителях-гри, – повертев головой, Тре придвинулся ближе. – Я имею в виду источник контроля гиперврат.

– Не понимаю, – качнула головой Ланори, но уже воспроизвела в памяти детали встречи мастерами на Тайтоне.

Тёмная материя.

– Тут прошли шепотки об эскизах неких планов. С техническими подробностями. – Тре многозначительно повёл плечами. – Чертежи гри.

Ланори даже отпрянула в изумлении. Гри? В самом деле? О древней расе было известно очень мало. Существовали теории, будто гри когда-то населяли Старый город на Тайтоне, но у учёных до сих пор имелись разногласия относительно происхождения строителей. И хотя гри давным-давно исчезли из галактики, предполагалось, что Старый город основали ещё древнее. Ланори однажды встретила человека на Тайтоне, – не дже’дайи, но он сходился с ними во взглядах – который провел всю свою жизнь в поисках гри и их наследия, и всё же найденное им умещалось в один час обсуждения. А теперь этот загадочный тви’лек, который, если Дам-Поул не лгала, замешан в преступных сделках и утверждает, будто нашёл нечто оставшееся после гри.

– Чертежи? – спросила Ланори.

– Таковы слухи. Ещё вина?

Ланори разозлилась. Он играл. Играл с ней, дже’дайи-следопытом, как с каким-то слабоумным второсортным преступником, что готов заключить грязную сделку. Она откинулась на спинку стула и притворилась уставшей, но за опущенными веками лилось течение Силы, волнующее и пришпоривающее её чувства. И тогда она вновь попыталась вторгнуться в разум Тре.

Но тот оставался закрыт.

Зрачки Тре расширились, и на мгновение он погрустнел, безо всякой причины – плечи опустились, лекку опали в изнеможении. «Побитый домашний зверёк», – осознала вдруг Ланори. Она не знала, почему возникла именно такая ассоциация, но привыкла доверять первому впечатлению. Сила жила с ней, в её подсознании, и иногда давала о себе знать.

Тре не желал встречаться с Ланори взглядом, решив сверлить взглядом полупустой бокал.

Она ощущала границы его разума, но не могла проникнуть внутрь, а такое случалось с ней редко. Представителей некоторых рас было очень трудно понять. Разум катаров работал совсем по-иному, в их сознании вырисовывались образы окружающей обстановки, не слова и отчётливые изображения, Тем не менее, обычно Ланори хотя бы удавалось дотронуться до мыслей собеседника, гуманоида или нет.

Разум Тре окружался ментальным панцирем. Защита ограждала его сознание, и все попытки Ланори проникнуть внутрь отскакивали от панциря, словно мячик от стены. Однако Ланори понимала: дело в другом. Тре сам по себе очень закрытая личность – умён и осторожен, скрывающий от других собственные цели и желания. Ланори видела, что он очень хорошо знал себя. Очень хорошо.

– Тре, во что тебя превратили? – спросила она, почувствовав его намерения пооткровенничать. Сила тут была не причём – лишь сочувствие одного разумного существа к другому.

– Очередного раба, шпионящего для дже’дайи.

– То есть тебя изменили… – Ланори начинала осознавать ужасающую истину, – генетически?

– Полностью и навсегда.

– Ни один дже’дайи не позволил бы себе такого.

– Ха! – сплюнул Тре. Несколько посетителей вокруг обернулись, чтобы поглазеть на его реакцию, но он уставился в ответ – разъярённый и устрашающий. Зеваки тут же вернулись к своим делам.

– Но ведь это... – Ланори осеклась. Запрещено, собиралась сказать она. Вот только некоторые дже’дайи осудят заодно и тот алхимический эксперимент, который она проводила на своём корабле. Для некоторых запрещённое являлось лишь предметом исследований.

– Я – игрушка Дам-Поул, – выдал Тре Сана, на сей раз понизив голос. – Она кое-что пообещала взамен, – он гордо расправил плечи. – И она сдержит слово. Деньги. Новая личность. Домик в летающем городе на Ска-Гора.

Он подкрепил свои слова кивком, но его лекку переплелись между собой, выражая неуверенность и уязвимость.

Ланори так и не поняла его, и девушку совершенно выбивала из колеи его закрытость. Но она признавала: Дам-Поул проделала великолепную работу. Генетические изменения и необычные алхимические превращения, не повредившие разум Тре, но незаметно подчинившие его Дам-Поул, возможно, считались аморальными, но, безусловно, приводили в восхищение.

– Ты всё это получишь, – заверила собеседника Ланори. – Мастер Дам-Поул – дже’дайи слова.

Принесли заказ. Тре сразу начал есть, жуя и глотая практически без остановки. Впечатление, будто он не ел несколько дней.

– Гри, – начала Ланори, – и чертежи. Мне нужно больше сведений.

– Ну, теперь, когда ты здесь, сможем выяснить больше, – ответил Тре, выплюнув куски прожёванного мяса на стол. Несколько шлёпнулось в тарелку Ланори.

– Когда?

– Нужно кое с кем встретиться – его не так-то легко найти. Но пойду один. Следопыт лишь привлечёт внимание. Знаешь же пословицу: «Когда следопыт визит наносит, он с собой беду приносит». Как узнают они, что мы заодно, и затаятся, возможно, надолго. Так что придётся тебе положиться на меня. Встретимся здесь вечером. К тому времени уже буду знать, что и как.

– Кто он?

– Богатый калимарец, торговец винной пыльцой и другими воздушными пряностями. А, ещё он «звездочёт».

– Снова это слово, – вырвалось у Ланори.

Тре вытер губы и отпил из своего стакана.

– Немногие в курсе истинного значения термина. Не используй его слишком часто, – он посмотрел на тарелку Ланори. – Собираешься это есть?

– Нет. Можешь забрать.

Тре перегнулся через весь стол и придвинул к себе тарелку, после начал есть так, словно каждый кусок был первым.

– Тогда договорились – здесь же, на закате, – напомнила Ланори.

– Угу, – кивнул он, не отрываясь от еды. Внешне он проявлял странное равнодушие после своих же слов о собственном положении в лице раба. Противоречивая личность – сложная, запутанная. Последний, кого Ланори желала втягивать в расследование.

– Прекрасно, – встав, чтобы уйти, она заметила, как все быстро отводят глаза. К выходу девушка прошла в полной тишине, изредка прерываемой шёпотом «Следопыт!», «Дже’дайи» и мрачным ворчанием о бедах. Ланори надеялась, что на Калимаре можно не думать о старых пословицах.

Но надежда ничего не изменит.

Вскоре после таверны Ланори вновь почувствовала преследование.

– Первый день всегда самый сложный, – говорит мастер-человек Тер’кей, ведя Дала и Ланори к поверхности. – Пустыня безмолвия – опасное место.

«Мы знаем, – думает Ланори. – Уж мы-то знаем».

Путь на поверхность лежит через просторную пещеру.

«Больше похоже на город, нежели на храм», – отмечает про себя Ланори, и Тер’кей оглядывается на неё.

Слушай меня или ничему не научишься, – голос мастера звучит в голове Ланори. Он не зол – скорее, навеселе. В выражении лица Ланори ясно читается удивление тем, насколько легко Тер’кею даётся ментальное общение. Телепатия посредством Силы хорошо ей знакома, но на достижения в контроле и подчинении подобного уровня, должно быть, ушли годы медитации и тренировок.

Тер’кей смеётся вслух, и Ланори улыбается Далу. Но тот хмурится – он вообще ничего не услышал.

Ланори продолжает удивляться размерам и возможностям Цигун Кеша. Разумеется, она слышала о нём – от родителей и от тех странников, что отважились начать Путешествие с Цигун Кеша, посещая затем Бодхи. Их истории начинались именно с размеров храма, затем рассказчики описывали запутанность и разветвлённость туннелей Цигун Кеша, мощь его Силы, и неизбежно заканчивали повествованием о Пустыне безмолвия.

Призрачное место. Словно ненастоящее.

По дороге в Цигун Кеш Ланори и Дал уже провели несколько дней в пустыне и столкнулись с её опасностями. Но Ланори чувствует: настоящее знакомство с таинственными песками ещё впереди.

– Внизу прохладно, – изрекает Тер’кей. – Но там, наверху, бывает так жарко, что подошвы плавятся от соприкосновения с песком, а малейший ветерок обжигает кожу. Однако подобное случается лишь во второй половине дня. Здесь, внизу, мы защищены от солнца – необходимую температуру поддерживают шесть кондиционеров. Вот, например, один из них.

Сейчас они в громадной пещере, окружённой с трёх сторон отвесными стенами, каждая из которых усыпана выступами и выбитыми прямо в скале лестницами, и по ним то и дело кто-то спускается и поднимается. Тер’кей показывает на четвёртую стену – там гигантское устройство, раз в тридцать выше роста человека. На его поверхности видны округлые выпуклости, изгибающиеся и пузырящиеся: словно живые, а не механические. Оно дымит и рычит, покрытое влагой, которая стекает вниз, образовывая лужи у основания.

– Это машина? – спрашивает Дал.

В некотором роде, – мысленно отвечает Тер’кей. Он смотрит на Ланори, подняв брови, потом произносит то же самое вслух.

«Он хочет, чтобы Дал начал слушать», – решила Ланори. Её брат, похоже, ничего не заметил, увлечённый разглядыванием грандиозного устройства.

– В некотором роде? – спрашивает Ланори.

– Многие из его внутренних частей были… выращены в Энил Кеше.

– Так оно всё-таки живое?

– Его нельзя назвать «живым», – Тер’кей поворачивается и быстрым шагом направляется к выходу – Далу и Ланори приходится чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ним.

Едва мы выйдем на поверхность, то не сможем говорить, – мысленно обращается Тер’кей к Ланори. – Но всё относительно. Мы с тобой сможем общаться, как сейчас, это и станет первым уроком. Некоторые странники, прибывающие сюда, уже владеют телепатией, а те, у кого не получается, быстро учатся. – Мастер, ухмыляясь, оборачивается на Ланори через плечо. – Одна из основных способностей. Не в пример ясновидению или сотворению иллюзий. Если Сила направляет тебя, то также она может направить твои слова и мысли. Но твой брат…

Тер’кей пожимает плечами и следует дальше.

– Он… – начинает Ланори, но Дал смотрит на неё. Она кашляет, притворяясь, что в горло попала пыль. Тогда Ланори пробует сказать это мысленно.

Мама учила её первичным приёмам. Случалось, что отец осторожно дотрагивался до разума Ланори перед сном, рассказывая сказку на ночь. Теперь ей выдался шанс извлечь пользу из этих уроков.

Ему тяжело даётся Сила, – думает Ланори, зная, что мастер Тер’кей её слышит. – Но он жаждет научиться.

Нет, – отвечает Тер’кей. – Я не чувствую в нём желания. Лишь отрицание. В нём нет увлеченности – только подозрительность.

Он постарается, я уверена.

Они подходят к краю пещеры, где за широким отверстием в стене открываются проходы в маленькие, оживлённые туннели. Шестирукие дроиды прохаживаются туда-сюда, предлагая напитки. Несколько дроидов – чуть выше, чем остальные – хлопочут возле дже’дайи, одетых в неряшливую одежду. Кожа последних покраснела от солнца, лица опущены, а глаза бегают в разные стороны. Они не перестают разговаривать друг с другом – будто речь для них в новинку. Ланори понимает, что эти странники вернулись с очередного урока на поверхности.

Если Дал постарается, то и я буду стараться, – отвечает ей Тер’кей, но в его голосе Ланори слышится сомнение, подтверждающее её собственные опасения.

– Главный выход на поверхность, – говорит мастер Тер’кей вслух. – Для поднятия наверх есть лифты и туннели, но предпочитаю, чтобы мои ученики ходили пешком. Физическое упражнение, – он ударяет себя в грудь и смеётся. – Полезно для лёгких и сердца. Здоровье тела влияет на здравость рассуждений.

Они начинают взбираться по ступенькам естественного происхождения. Ланори уже насчитала почти тысячу.

Солнце сияет красным на западе пустыни, и пески словно оживают – скорпионы, змеи и другие предпочитающие тень существа выползают из своих убежищ. Ланори с помощью Силы создала иллюзию перед мастером Тер’кеем. На песке, ударяя копытами по невидимым теням, танцует шайр, которому девочка добавила изящные крылья, испещрённые прожилками, а ещё – рог на голову. Существо фыркает, и Ланори чувствует каждый его вдох, каждый удар сердца. Тер’кей улыбается и кивает ей, когда несуществующий единорог перед ним встает на дыбы.

Молодец, – мысленно хвалит он юную дже’дайи. – Но ты поймешь, что иллюзия чего-то реального намного сложнее. Ты знаешь, что единорог – существо из мифов, живущее лишь в твоём разуме, и поэтому иллюзию легко создать. Попробуй что-нибудь более повседневное – камень, фрукт, ботинок. Будет не так-то просто.

Ланори позволяет предыдущей иллюзии растворится в сумерках и пробует сотворить то, что предложил ей Тер’кей. Безуспешно.

Твоё обучение только началось, – говорит Тер’кей. Он отворачивается от Ланори и садится рядом с Далом, держа руки мальчика в своих руках, дотрагиваясь до его щёк и висков. Мастер закрывает глаза, и в тот же момент зрачки Дала расширяются.

«Он слышит!» – ликует Ланори. – Он чувствует Силу, и слышит мастера!» Но радость Ланори длится недолго.

Дал вскакивает с места и вздымает ступнёй песок, целясь в лицо мастеру Тер’кею. Он реагирует так, словно в его разум насильственно вторглись или будто его мыслей коснулось нечто отвратительное. Затем он разворачивается и уходит, исчезая в сумерках. Ланори так хочется позвать его назад!

Первый рассвет, встреченный ими в Пустыне безмолвия вместе с мастером Тер’кеем – одно из самых странных ощущений, пережитых Ланори. Ночёвки с Далом на пути в Цигун Кеш были совершенно другими – наполненными страхом и беспокойством, а никак не удивлением. Возможно, близость к храму, естественному источнику Силы, вселяет жизнь в это место.

Солнце вспыхивает на востоке, пустыня оживает, и тишина начинает казаться ещё более ужасающей. За час до рассвета ночные обитатели спрятались под землю, будто боясь солнечного света. Тени отступают, ночной холод сгорает на свету, и мерцающее марево жары танцует на песке. Птицы пустыни покидают места своего ночлега. Миниатюрные шайры – меньше, чем иные тайтонские разновидности, и с горбиками для запасов воды на спине и на шее – стадами движутся вдалеке. К камням выползают резвящиеся ящерки, а реящие в вышине пендли машут мощными крыльями, позволяя воздушным потокам нести себя. Вдали Ланори видит огромного крадущегося манкла, чьи стоящие дыбом иглы демонстрируют готовность к охоте. Но всё это великолепие и разнообразие жизни происходит в неестественной тишине: крики и пение, хлопанье крыльев, рычание и рев хищников попросту не слышны.

Там, на склоне холма. Посмотри. Если моргнёшь, то все пропустишь. – Ланори даже не подозревала, что Тер’кей уже встал – его палатка выглядит совершенно нетронутой. Но когда голос звучит в голове, Ланори видит, что мастер сидит на корточках в южной части их лагеря, неподвижный, будто стоящая в стороне скала.

Она смотрит в указанном направлении и видит.

Там нет ветра, который мог бы создать нечто подобное, нет подземных толчков, что могли бы сформировать такое. Статуя ростом с человека, но расстояние может быть обманчивым. Пустынная причуда словно растекается, двигаясь и танцуя – миллиарды песчинок постоянно перемещаются и меняются местами. Силуэт статуи расплывчат.

«Дал должен это увидеть», – думает Ланори. Но она знает: разбудить брата одной только мыслью не получится, а если пошевелиться, то всё исчезнет в тот же момент.

Тянись, – приходит от Тер’кея, и Ланори тянется. Великая Сила оживает внутри, и Ланори направляет свои мысли вовне, чувствуя, как далёкая песчаная статуя нагревается чуть быстрее, чем пустыня вокруг; ощущая её запах – запах чего-то древнего, захороненного, но, наконец, выбравшегося наружу. Пески громко поют внутри статуи – и это самое удивительное. Звук совсем нечёткий и без мелодичности, но Ланори ощущает в нём неограниченную свободу и страсть, и на несколько мгновений её сердце наполняется сияющей радостью, затмевающей солнце.

Но статуя начинает рассыпаться, и вот уже там вновь пустыня. Звуки исчезают, движение прекращается. Ланори тяжело дышит от возбуждения и, обернувшись на мастера Тер’кей, видит улыбку на его губах.

Что это было?

Загадка. Разбуди своего брата. Сейчас ваше обучение продолжится.

Остаток дня и следующие два проходят в постоянных тренировках посреди пустыни. Ланори обрадована способностями, которыми уже обладает и которые обретает во время учебы. Всё даётся ей так легко. Тер’кей подталкивает её дальше и дальше, постоянно проверяя её успехи. И Ланори проходит через всё, готовая к более трудным заданиям, к более сложным испытаниям. В этом молчаливом месте её связь с Силой возрастает, и в первый раз Ланори ощущает себя её частью. Внушение, телепатия, контроль – с каждым моментом способности улучшаются. Ланори наслаждается уроками мастера Тер’кея. И всякий раз, вспоминая о том, как сложно приходится Далу, Ланори осознаёт, насколько она гордится собой.

Он не чувствует Силу, и чем больше Тер’кей занимается с ним, тем меньше Дал старается. Ланори расстраивается и в ответ на его частую раздражительность по вечерам злится сама, пытаясь одновременно ментально поговорить с ним. Сестринское прикосновение к разуму, полное любви и заботы. Но её встречает поток беспорядочных мыслей – пугающих, яростных, и в то же время боязливых.

На закате третьего дня они возвращаются в храм. Ланори вдохновлена своими успехами и огорчена неудачами Дала.

Она берёт его за руку, удивившись, что он не против, и улыбается.

У неё появилась идея.

Осторожное касание, и…

Они вновь дома – идут вдоль реки храма Бодхи. Именно здесь Далу спокойнее, чем где-либо. Ткач-птицы пролетали мимо совсем недавно, и бесчисленные золотые нити колеблются на ветру. Быстрая и глубокая река течёт мимо, наполненная недавними дождями, стекающими с холмов Окраинного леса. Воздух насыщен ароматом цветов и предвкушением семейного вечернего ужина – отец подаст к столу мясо румбата, а мама почитает свои стихи. Это прекрасно.

Это ложь.

Дал сжимает её руку так сильно, что Ланори ощущает хруст костей, и раны от когтей крюкоястреба вновь вскрываются и начинают кровоточить. Дал падает на колени посреди пустыни, после чего его тошнит.

Ланори опускается позади, недоумевая, в чём состоит ошибка. Верно, Дал ненавидит, когда она касается разума брата, вторгаясь в его мысли с помощью Силы. Они множество раз спорили об этом. Но Ланори показалось, что после долгого периода, проведённого в столь странном месте, он был бы рад этим мыслям о безопасности и спокойствии, этим видениям о доме.

Когда он поднимает голову, Ланори видит лишь ненависть.

Отныне она больше не сможет коснуться его разума – даже с целью извиниться.