Засада

Глава 17

Мы взяли малютку-“фольксваген”, потому что мой “универсал” опять начал показывать норов, и мне вовсе не хотелось торчать где-нибудь посреди пустыни в ожидании автомеханика. Мне пришлось оттащить левое сиденье назад до предела, чтобы мои длинные ноги как-то поместились под приборным щитком. Шейла примостилась рядом со мной. Я с трудом припомнил, как перевести рычаг переключения скоростей в положение “задний ход”, причем моя спутница даже не вызвалась мне в этом помочь. Пока мы отъезжали, она хранила молчание. Когда же она заговорила, в ее голосе послышались укоризненные нотки.

— Так ты все знал?

— Что “Хорст Вессель” предназначался для ушей миссис Хед, а не для ее муженька? Ну, скажем так: я догадывался.

— Как?

— Помнишь, у Хеда никого не было на хвосте? Это первое, что мы установили. Если же они пытались спровоцировать его, и именно его, на какой-нибудь отчаянный шаг, они бы не позволили ему колесить по городу без сопровождения.

— Так.

— И кроме того, я принял во внимание экзотический костюм Кэтрин.

Она бросила на меня подозрительный взгляд.

— Но она же явно вырядилась, чтобы завлечь мужчину, а не женщину!

— Верно. И ты правильно подметила: очень явно? Но зачем ей надо было прибегать к таким ухищрениям ради бедняги Эрнеста, если, предположим, он был ее мишенью? Она и так его напугала — ей незачем было пытаться его соблазнить. Для Эрнеста у нее была припасена плетка! Но вдруг на сцене появляемся мы. И она стала ждать нашего появления. К тому же, не забудь, мы с тобой следили за Эрнестом. Макс, несомненно, вес это видел. И просигнализировал своей партнерше, что мы прицепились к мужской половине семейства Хед. И поняв, что мы несколько ошиблись, Кэтрин не стала нас разуверять — потому-то она и выудила из своего сундука пикантный нейлоновый пеньюар и черные чулки и притворилась, будто интересуется соседом, а не соседкой.

— Для нее это, надо полагать, было сущей пыткой, — сказала Шейла сухо. — Я имею в виду — притворяться, будто се интересует мужчина.

— Ну, пока ей удавалось пустить нас в погоню за Эрнестом, она могла спокойно заниматься Гордой, — резонно заметил я. — На этом она и сыграла. Но я немного нарушил ее планы, спев с ней хором ту милую песенку — чем и заставил ее принять меня за вовремя подвернувшийся источник надежной информации. Но как только мы совместными усилиями разрешили возникшее недоразумение, она вернулась к своему первоначальному плану.

— Но что же ты мне ничего этого не сказал? — мрачно спросила Шейла. — Из-за тебя я чуть было не получила солнечный удар, ведя сегодня утром наблюдения за Эрнестом, хотя ты все уже знал...

— Зато ты очень натурально вела себя в гараже у Макса. Я был уверен, что он следит за нами, пытаясь выяснить, заглотили ли мы наживку. Ну, и, кроме того, я не знал, насколько остро у тебя развита совесть.

— Совесть? — удивилась Шейла. — А какое отношение к этому имеет моя совесть?

— Что-то ты сегодня медленно соображаешь, Худышка. Неужели это солнце так сильно подействовало на твои мыслительные способности? Вчера вечером я же отдал Герду на растерзание этой акуле в черном пеньюаре! И глядя ей прямо в глаза, я дал ей понять, что в се распоряжении целый день, когда она может заняться Гердой без постороннего вмешательства. Ну, а теперь мы едем смотреть на результаты ее работы.

Шейла начала было что-то говорить, но раздумала. “Фольксваген” мчался в направлении Сагуаро-хайтс. Доехав до места, я на мгновение заволновался: теперь все зависело от того, успели ли рабочие покинуть дом до полудня в субботу. Если же они оставались там до вечера, нам придется искать где-то в другом месте — и тогда трудно будет решить, с чего же начать поиски. Впрочем, не так уж важно, сумеем ли мы определить место преступления — но тогда наша задача упрощалась.

Въехав в район новостроек, я увидел, что коробки домов безлюдны, если не считать стайки ребятишек, копошащихся в горах строительного мусора и грунта, нарытого экскаватором. В сгущающихся сумерках гараж, в котором я провел малоприятный час накануне вечером, выглядел иначе, чем тогда, — это была законченная новенькая постройка. Я поставил “фольксваген” за углом, взял у Шейлы автоматический 22-го калибра и отдал ей необходимые распоряжения. Потом бесшумно подошел к боковой дверке гаража и подождал, пока Шейла выполнит мои инструкции.

Я услышал, как она, громко топая, подбежала к воротам и со смехом крикнула:

— Ну-ка, малыши, давайте посмотрим, что там внутри!

Она стала дергать ручку, а я тихо открыл боковую дверь и вошел. Моя хитрость сработала. Я застиг Макса лежащим на полу, его голова была обращена в противоположную от меня сторону. Конечно, я не был уверен, что застану его здесь, но сильно на это надеялся, а он был не тот человек, с кем стоило встречаться один на один, не имея хоть какого-нибудь позиционного преимущества.

Он почуял мое присутствие и обернулся, одновременно засовывая руку под рубашку, но замер, увидев направленный на него длинный ствол автоматического пистолета Хеда.

— Спокойно! — тихо посоветовал я ему. Потом, повысив голос, обратился к Шейле: — Все в порядке, Худышка. Ситуация под контролем. Гляди там в оба?

Макс не сводил глаз с пистолета.

— В оружии нет необходимости, мистер Эванс!

— Хрен-то! — злобно возразил я. — Я же предупреждал вашу подружку: если кто-то вздумает вести нечестную игру, договор расторгается. Ну, и на что это похоже?

Я кивнул на женщину, привязанную к стулу, — я уже имел подобное счастье позапрошлым вечером. Миссис Гертруда Хед, некогда знаменитая красотка “третьего рейха”, бессильно повисла на стягивающих ее тело веревках. На ней ничего не было, кроме пары сандалий и розовых штанов — таких, знаете, дешевеньких хлопчатобумажных брючек в обтяжку, сменивших нынче старомодное домашнее платье, в каком моя матушка обычно хлопотала по хозяйству. Полагаю, что эти смены моды и проходят под рубрикой “прогресс”. Миссис Хед явно застигли врасплох, когда она была одна дома. В волосах у нее виднелись бигуди, частью растерянные по дороге сюда. Она была несомненно мертва.

По-видимому, им все же не удалось ее разговорить, и, может быть, после того, что с ней сделали, она была рада приходу смерти. Как сказал Эрнест Хед:

“Сделайте это быстро. Пусть все побыстрее закончится”. Это было сделано далеко не быстро, но в любом случае все уже закончилось. Я подумал, что прожженное чуть ли не до кости тавро на лбу у несчастной — Неуместная ниньетка.

Макс пошевелился.

— Мы неожиданно получили информацию. И собирались сообщить вам, как только...

— Ну конечно! Конечно, вы собирались мне сообщить.

Как только вам бы удалось вывезти фон Закса из Мексики, вы бы мне об этом сообщили со всеми подробностями. Могу поспорить, что Кэтрин уже во весь опор мчится туда. — Выражение его лица подтвердило правоту моих слов. — Вам она поручила дожидаться здесь и ликвидировать меня — вы же знали, что рано или поздно я появлюсь, — а потом избавиться от улик. Потом вы собирались присоединиться к ней. Но знаете, милый Макс, не надо тешить себя этой надеждой.

— Что вы собираетесь со мной сделать?

— У вас есть выбор. Если вы подобру-поздорову отдадите мне свою “пушку”, я вызову сюда подмогу. Вас поместят в безопасное место и немного подержат там. В противном же случае, если та штучка обжигает вам подмышку, что же, мы можем поступить иначе...

— Но вы же не станете стрелять! — Его морщинистое лицо исказила презрительная гримаса. — Вы не посмеете. Вы же американский агент. А мы ничем не навредили Америке.

— По моим представлениям, в нашем уголовном кодексе есть статья, карающая за убийство. Но для полной уверенности все-таки надо проверить.

— Какое убийство? Я казнил нацистскую подстилку, которая нелегально проникла в вашу страну...

— Макс, дружок, вы делаете большую ошибку. Вам не добраться до своего стального друга.

Его глубоко посаженные глаза смотрели на меня в упор, вынуждая к действию. Он лез себе под мышку. Я прострелил ему лоб, и он медленно осел, сломавшись в локтевых суставах, точно марионетка, у которой перерезали ниточки. Маленький патрон 22-то калибра наделал много шуму в низком гараже, но вряд ли выстрел был слышен снаружи на большом расстоянии.

Впрочем, его, конечно, слышала Шейла. Она ждала меня у ворот. У нее было бледное лицо.

— Ты убил его? Я кивнул.

— Ты знал, что убьешь его, когда просил отдать тебе пистолет Хеда, — произнесла она осуждающе.

— Когда имеешь дело с людьми вроде Макса, всегда существует такая вероятность. Если уж это должно было случиться, то не стоило пугать всю округу пальбой из “тридцать восьмого”.

Шейла облизала губы.

— Но они же не враги, Эрик! То есть невзирая на их методы... То есть как же ты сможешь объяснить... — она осеклась.

— Я тебя очень хорошо понимаю. Я дал ему шанс — что же еще прикажешь мне делать? Он намеревался тут нас пристрелить или по крайней мере задержать. Вот потому-то она его оставила в гараже, а сама отправилась в путь.

— Но как ты можешь это утверждать?

— Он не отрицал этого, когда я сделал такое предположение. И к тому же он был готов пожертвовать собой — лишь бы не дать нам пуститься за Кэтрин вдогонку. Он бы не дался мне живым. А я не собирался играть с ним в кошки-мышки и получить пулю. Как бы там ни было, не советую тебе поспешно доверяться на слово посторонним.

— А чему это я доверилась? — поинтересовалась она.

— Ну как же — ты ведь считаешь Макса и Кэтрин агентами некой антифашистской организации, которыми движет праведный гнев. Вроде тех, кто осуществил поимку Эйхмана.

— Праведный гнев?! Это еще мягко сказано. Их же нельзя винить за то, что они ощущают после всего того, что... — она замолчала и, нахмурившись, уставилась на меня. — Или нет? Она же сказала.

— Кэтрин много чего наговорила. Кое-что из этого, возможно, правда, но у нас нет доказательств, что они и вправду из антифашистской организации.

— Это только твои фантазии! Ты так говоришь только потому, что ты его пристрелил.

— Конечно, — вздохнул я.

— А Горда? Надо думать, и она мертва?

— Она мертва.

— И ты это тоже предвидел, разве нет?

— Давай продолжим нашу дискуссию в машине, — предложил я. — Если не возражаешь. У нас масса дел. Надо вызвать кого-нибудь, кто сможет вывезти тела из гаража без лишнего шума. Им я, кстати, не завидую. А потом нам надо побыстрее собрать свои шмотки в мотеле и догонять мисс Смит.

Я протянул Шейле руку, чтобы помочь ей преодолеть горы щебня и земли, громоздящиеся вокруг недостроенных домов, но она демонстративно отвернулась. Однако, когда мы подходили к “фольксвагену”, она глубоко вздохнула и бросила на меня виноватый взгляд.

— Извини. Может, я... веду себя немного наивно. Все это так неожиданно.

— Да, в старых кинокартинах все гораздо проще: добрые дяди носят белые шляпы, плохие — черные.

Она улыбнулась, но по ее виду можно было сказать, что она не вполне понимает, шляпу какого цвета я предпочитаю носить. Этот вопрос, между прочим, я сам себе неоднократно задавал. Она перестала улыбаться и опять нахмурилась.

— Но как же ты надеешься догнать эту женщину? — обеспокоенно спросила она. — Она же опередила нас на несколько часов.

— Не много же у тебя веры в строгого маэстро, — печально произнес я. — Мы же в принципе знаем, куда она движется. Есть только одна дорога в Мексику, по которой она могла бы поехать. А согласно информации, собранной мною во время краткого путешествия по приграничным областям — причем эту деталь я предусмотрительно скрыл от нашей недавней компаньонки, — переход через границу в Антелоуп-Веллз закрывается в субботу после, обеда. Ворота уже часа два как закрыты. Вряд ли наша подруга успела пересечь Нью-Мексико и попасть на границу до закрытия ворот. И теперь ворота откроются только утром в понедельник. А к тому времени мы уже будем преспокойно лежать в засаде близ городка и наблюдать за ее перемещениями.