Защитник

— А в какой еще области ты преуспел?

— В физической — сила и ловкость. Вот почему я хороший боец.

— Понятно. А что происходит, когда тебе исполняется восемнадцать?

— Мы ищем работу и строим свое будущее. Мне повезло, что человек по имени Генри нанял меня сразу после академии. Он был сварливым старым козлом, но он научил меня всему, что касается управления успешными компаниями, и по-своему заботился обо мне.

— Помог стать сварливым?

— Нет, он научил меня вкалывать и зарабатывать то, что я имею сегодня. Я надрывал свою задницу ради компании, и это окупилось, я стал богатым человеком. Конечно, помогло и то, что, скончавшись пять лет назад, он оставил все свое состояние мне.

— Почему он это сделал? — поинтересовалась я.

— Обычно мужчина оставляет свое наследство фавориту. Некоторые раздают его, но Генри выбрал меня, и я был этому удивлен не меньше остальных.

— Хочешь сказать, что в Северных землях по-прежнему действует денежная система, у вас есть бедные и богатые люди?

— Да.

Я считала это ужасно старомодным и примитивным, но не призналась ему в этом.

— А что насчет тебя? — спросил он. — У тебя ведь есть мать, верно?

— Да. У нас у всех есть, но, честно говоря, моя мать… — я запнулась, не зная, как описать Луизу. — Легкомысленная особа.

— Легкомысленная?

— Да. Она путешественница, всегда в движении с какой-нибудь новой интригующей идеей для изучения. Удивительно, что она двенадцать лет провела в родительском комплексе, чтобы вырастить меня. По-моему, с тех пор она не оставалась на одном месте больше года. Сейчас она где-то на юге восстанавливает певчие хоры, а в прошлом году наставляла молодежь на восточном побережье, а до этого… — я вздохнула. — Слишком длинный список.

Боулдер почесал нос.

— Как часто ты ее видишь?

— Прошло три года… Нет, кажется, даже четыре, — я пожала плечами. — Это нормально. Моя мама — замечательный человек, и я ее люблю. Она милая, постоянно обнимает и целует меня, когда мы встречаемся, но она беспокойная душа, которая хочет получить от жизни все, что только можно.

— Но если тебе было всего двенадцать, когда она ушла, кто о тебе заботился?

— О, мы все растем в родительских комплексах вместе с другими родителями, к которым я всегда могла обратиться. Когда я уезжала, в моем отделении насчитывалось двенадцать взрослых и двадцать два ребенка, но родительский комплекс — это естественная вещь, куда люди приходят и уходят, когда дети вырастают. Хотя Кетти попала туда, когда ей было двадцать, и жила там вплоть до семидесяти пяти лет.

— Сколько же детей было у этой Кетти? — спросил Боулдер и откашлялся.

— У Кетти их было семеро; она была хранителем мира, поэтому ей оставалось лишь заботиться о девочках.

— Хранитель мира?

— Да, женщины, которые вынашивают и воспитывают мальчиков, которых затем привозят сюда. Твоя мать была хранителем мира. Это считается великой жертвой, они почитаются у нас.

— Ух ты… Моя мать была хранителем мира. — Боулдер попробовал это слово на вкус. — Мне нравится.

— Ага, Кетти оставалась в родительском комплексе даже после того, как ее собственных детей увозили, она заботилась обо мне и других малышах. Детям полезно находиться в окружении взрослых всех возрастов.

Боулдер пожал плечами, дав понять, что ему неизвестны такие потребности.

— В родительском комплексе всегда найдется тот, кто уделит тебе время.

— Очень мило. Значит, ты видишься и с другими родителями?

Я втянула в легкие порцию кислорода.

— Нет. Я хочу, но дело в том, что родительский комплекс, в котором я выросла, расположен в небольшом районе прежде известном как Южная Африка. Там есть клочок земли, все еще пригодный для жизни, но качество жизни низкое, я не могла выучиться там на археолога, поэтому я давным-давно переехала.

— Ты пыталась туда вернуться?

— Однажды, — я отвела взгляд.

— И?

— Как я уже говорила: люди приходят и уходят, большинство взрослых, которых я знала, умерли.

— Кетти тоже?

— Да. Кетти тоже умерла. — Мое сердце екнуло, когда в памяти всплыло воспоминание о том, как она меня обнимала. — Она пыталась убедить меня остаться и завести собственных детей.

— А ты?

Я замахала руками.

— Мне было двадцать четыре года, я еще была не готова к этому, да и если бы мне суждено было когда-нибудь стать матерью, я бы хотела родить ребенка где-нибудь в другом месте. Знаешь, ближе к тому месту, где моя работа и мои друзья.

Боулдер кивнул.

У нас было еще много интересных бесед, он был на удивление хорошо осведомлен о мире. Но, к сожалению, его представление о Родине было искаженным. Он путал нашу доброту с угнетением и принимал кротость наших мужчин за покорность женщинам.

Бывали моменты, когда я чуть не повышала на него голос. Например, когда он настаивал на том, что женщинам необходима защита, потому что мы хрупкие и уступаем по силе мужчинам. Хотя я подозревала, что он не стал бы жаловаться на меня за неправомерное использование формулировок, я была решительно настроена не опускаться до его уровня и не использовать грубые выражения, которые были оскорбительны и запрещены, но у меня в голове пронеслось несколько неприемлемых фраз, когда мы обсуждали их образ жизни, отличающийся от нашего.

С тех пор как я приехала сюда, я несколько раз испытывала страх. Особенно в первый день, когда Боулдер впервые запер меня и вскоре после этого ворвался в комнату вместе с Ханом и Магни. Даже один гигант их размера выглядел довольно устрашающе, а уж от вида их троих, пристально уставившихся на меня одновременно, я чуть не намочила штаны.

Магни был самым высоким из троих, и это пугало меня больше всего. В отличие от Хана и Боулдера его длинные волосы были стянутыми резинкой; вероятно, чтобы демонстрировать татуировку на шее. Как по мне, это было ужасно, он походил на доисторического викинга. К тому же мне казалось странным, что Магни и Хан были братьями, потому что Магни был темно-русым с голубыми глазами, а Хан — его полной противоположностью. Волосы у Хана были черные как смоль, глаза темно-карие, а кожа либо загорелая, либо смуглая от природы. Я решила, что «брат» — это почетный титул, потому что, кроме того, что они оба были высокими и сильными, у них не было никакого сходства во внешности.

Но не только Магни меня пугал. Когда наступала ночь, Боулдер баррикадировал дверь, придвигая к ней диван, и практически запирая меня наедине с собой. Мое сердце колотилось в груди, как дятел, я боялась, что он воспользуется ситуацией, и думала лишь о том, как защитить себя, если он это сделает. Честно говоря, я почти не спала в первую ночь, но, к моему облегчению, он держался на расстоянии и ни разу не прикоснулся ко мне.

Я все время просила о встрече с Лаурой, женщиной, которую, по словам Хана, защищал Магни. Но, по какой-то причине, мы не могли с ней познакомиться. У меня возникло подозрение, что мужчины находили отговорки лишь бы помешать нашей с ней встрече, чем безумно меня раздражали, поскольку я хотела задать ей вопросы и услышать, как она пережила церемонию, на которой выбрала Магни в качестве своего защитника.

На второе утро Боулдер согласился показать мне участок, где должны были проводиться раскопки. Мы вышли еще до восхода солнца, чтобы избежать встречи с людьми. И так же, как в тот день, когда он вез меня от границы, он управлял беспилотником сам. Я была уверена, что десятиминутная поездка в его гибриде, как он называл беспилотник, заняла бы гораздо больше времени в одном из автоматически управляемых дронов, которыми я привыкла пользоваться дома.

Когда мы добрались до места назначения, там было все, о чем я мечтала. Как ребенок в парке развлечений, я хотела взять свои инструменты и сразу приступить к делу, но Боулдер настоял на коротком визите, поэтому через час мы вернулись в поместье сопровождаемые ранними лучами утреннего солнца.

— Завтра ты сможешь весь день провести снаружи, — заверил он меня, и был прав.

На третий день начались Игры, мне сказали, что они проходят одновременно во всех городах Северных земель. Меня расстраивало то, что это было необходимо и что я не могла просто выбрать себе телохранителя без всей этой ненужной ерунды.

Хан взволнованно сообщил мне, как он рад, что ему выпал шанс провести турнир и что прошло уже много лет с тех пор, как проводился последний турнир в этом регионе.

— Это полезно для укрепления боевого духа людей, — заверил он меня.

— Не понимаю, зачем кому-то столько хлопот, ради того, чтобы стать телохранителем, — ответила я. — Не лучше, если бы мужчины прекратили борьбу и просто позволили мне выполнить свою работу? Чем скорее я с ней разберусь, тем скорее мы получим ответы, и я смогу вернуться домой.

— В теории звучит неплохо, но в реальной жизни все происходит иначе, — заявил Хан, закончив на этом наш разговор.

От первого боя, свидетелем которого я стала, меня чуть не стошнило. Это походило на средневековые времена, когда двое мужчин выходили на арену без рубашек и дрались так, словно от этого зависела их жизнь.

Я стояла на балконе Серого особняка с Боулдером по правую руку, Ханом, стоящим передо мной, и Магни слева от меня. Я была словно в клетке и должна была выглядывать из-за спины Хана, чтобы что-то разглядеть. В чудесном парке был амфитеатр, очень похожий на римский Колизей, и он был так искусно спроектирован, что для публики поместье создавало фон, а с большого балкона, на котором мы стояли, открывался прекрасный вид на представление.

Я насчитала тысячу двести мест, и все они были заняты, но еще больше мужчин прогуливались по парку или пытались попасть внутрь.

Хан, Магни и Боулдер что-то обсуждали, когда на арену вышли два свирепого вида самца, и публика зааплодировала.

Все произошло невероятно быстро, один из мужчин напал на другого, и началась драка. Потрясенная такой жестокостью, я громко вскрикнула, но рев накачанных самцов заглушил мой крик.

В ужасе я посмотрела на Боулдера. Его глаза были прикованы к поединку и блестели от возбуждения. Магни громко крикнул «Да, черт возьми!», а Хан расхохотался.

— Вы должны остановить это, — взмолилась я и потянула Хана за руку, чтобы он повернулся ко мне лицом.

— Что ты сказала? — смеясь, произнес он.

— Кто-нибудь может пострадать, вы должны остановить это, — продолжила умолять я.

Он пренебрежительно отмахнулся от меня.

— Потрясающе. Посмотри, какие они воодушевленные. Посмотри на зрителей. Я скучал по этому приливу возбуждения; думаю, мы все скучали. — Хан ухмыльнулся, ткнув брата локтем в бок. — Мы должны проводить такие Игры почаще.

Магни кивнул, но не отвел глаз от драки.

Я не могла смотреть, когда один из мужчин повалил другого на землю и придавил коленом горло.

Даже с такого расстояния было видно, что человек на земле умирал. Его глаза были широко раскрыты, лицо побагровело, как спелая вишня, он не мог дышать. Когда он захлопал рукой по земле и нападавший с него слез, с трибун раздалось громкое «буууу».

— Почему они так шумят? — спросила я.

Боулдер посмотрел на меня с высоты своего роста.

— Потому что он сдался.

— У него не было выбора. Тот человек его убивал, — запротестовала я.

— Выбор есть всегда, — сухо заметил Магни.

— Не понимаю.

— Он мог не выбирать поражение.

— И умереть? — переспросила я, не веря своим ушам, но мужчины лишь пожали плечами.

— Боулдер! — воскликнула я и положила руку ему на плечо.

Он опустил взгляд на мою руку и снова заглянул мне в глаза.

— Что?

— Я не хочу, чтобы ты дрался!

Все трое переключили свое внимание на меня.

— Почему? — спросил Боулдер, черты его лица ожесточились.

— Ты можешь пострадать, а я не хочу, чтобы из-за меня кто-то истек кровью или, что еще хуже, был убит. Как я смогу жить, если ты умрешь?

Мужчины переглянулись, а затем Боулдер затащил меня в комнату, где было легче разговаривать.

— Послушай, ты не понимаешь. Дело ведь не только в тебе.

— Не только во мне?

— Нет, нас всю жизнь учили сражаться, и это наш шанс занять более высокое положение в обществе. Мы боремся за престиж, за власть, за честь.

— Тогда зачем меня втянули в это?

— Я же говорил тебе: защищать женщину — большая честь, ты обеспечила нас главным призом.

— Но в этом нет никакого смысла. Я пробуду здесь всего пару месяцев, да и защищать меня будет скучно. Я буду пропадать на раскопках с рассвета до заката. Разве у этих людей нет другой работы?

— Конечно, есть.

Я потерла лицо.

— Тогда как же они будут меня защищать? Они ведь знают, что это временная работа? Я видела охранников в этом особняке — почему меня не может защищать один из них?

Боулдер оглянулся на громкий рев.

— Это план Хана, спроси его.

Мне не представился такой шанс, потому что я отвлеклась, когда в комнату вошла женщина.

Она была молода и остановилась как вкопанная, увидев меня, ее глаза расширились от удивления.

— Да пребудет с тобой мир, — поприветствовала я ее, призывая подойти поближе.

— Магни, — позвал Боулдер и открыл балконную дверь.

— Что? — Крупный самец оглянулся через плечо и уже собирался переключить свое внимание на Игры, но резко развернулся. — О! — воскликнул он при виде женщины и поспешил к ней. — Лаура, я же просил тебя остаться в своей комнате.

Ее взгляд метался между мной и Магни.

— Кто она? — спросила девушка, подтвердив мою догадку. Они пытались держать нас подальше друг от друга.

— Меня зовут Кристина, — сказала я и встала перед Магни, чтобы взять ее за руку. — Я несколько раз просила о встрече с тобой.

— Просила? — спросила она с растерянным видом.

— Да, Хан упомянул о тебе, и мне не терпелось встретиться с тобой и задать несколько вопросов.

— Сейчас не самое лучшее время, — вмешался Магни и, обняв Лауру за плечи, повел ее на выход из комнаты.

Она все время оглядывалась назад и почти бежала, чтобы не отстать от него, ее длинные рыжеватые волосы мягкими волнами спадали на спину. Я сердито сощурилась, когда повернулась лицом к Боулдеру и Хану, которые теперь тоже были внутри.

— Что происходит? Почему ей не позволено говорить со мной?

— Не знаю, что натолкнуло тебя на такую мысль, — невинно произнес Хан, когда Боулдер отвел взгляд. — Пожалуйста, прости моего брата за то, что он чересчур ее опекает, но сейчас в округе много мужчин, поэтому он предпочитает, чтобы она оставалась в своей комнате.

— Хорошо, тогда я пойду и поговорю с ней в ее комнате. — Я двинулась в том же направлении, что и они.

— Отлично, но не могла бы ты подождать несколько минут? — крикнул Хан, когда я уже почти дошла до двери. — Я как раз собирался представить тебя публике, — он жестом указал на балкон.

Я остановилась, не зная, что делать. Боулдер быстро повел меня за собой, положив руку мне на поясницу, и через минуту я уже стояла на балконе между двумя здоровенными мужчинами.

Хан выудил из кармана маленькое устройство и протянул его Боулдеру.

— Ты готова? — спросил он меня, но, не дождавшись ответа, кивнул Боулдеру, который постучал по круглой штуковине и откашлялся. Звук его баса громко и отчетливо разнесся по всему парку и арене, обратив внимание масс на балкон.

— Народ Северных земель, выслушайте послание вашего правителя, Хана Аврелия.

Боулдер стоял, расправив плечи и напустив на себя важный вид.

— Народ Северных земель, — повторил он, и в парке воцарилась абсолютная тишина.

По моему телу пробежала нервная дрожь, когда я увидела, как Боулдер вернул маленькое устройство Хану, который спокойно прикрепил его к своей кожаной рубашке.

— Какой благословенный день для встреч и сражений, — начал Хан, и раздались радостные возгласы.

— Для меня большая честь представить вам Кристину Сандерс, которая присоединилась к нам, приехав с Родины.

Мои ноги задрожали, когда Хан подтолкнул меня вперед. Мы были на втором этаже, так что взгляды всех мужчин устремились на меня; некоторые из них улыбались, другие больше походили на охотников, наблюдавших за своей добычей. Это напугало меня, в глубине души я знала, что видела на их лицах сексуальный подтекст.

Отступив назад, я уперлась в стоящую позади меня живую стену, Боулдер должен был убедиться, что я видима для мужчин, пока Хан толкал свою речь.

— Завтра вечером, когда будут выбраны пять победителей, Кристина выберет своего чемпиона. Победитель будет удостоен звания Защитника и получит премию в размере одного миллиона долларов.

Толпа взорвалась диким ликованием, и Боулдер отпустил меня. Я тут же поспешила обратно в дом, чтобы избежать излишнего внимания.

— Один миллион долларов? — укоризненно спросила я, когда Боулдер последовал за мной внутрь. Хан все еще махал с балкона своим людям.

Я откинула волосы назад, чувствуя, как дрожат мои руки.

— Зачем платить кому-то миллион долларов за то, чтобы он был моим телохранителем?

— Человек, которого ты выберешь, удостоится чести, статуса и финансовой независимости.

— Так вот почему они рискуют своими жизнями?

— Да, — подтвердил он. — Я буду сражаться через полчаса и почту за честь, если ты поддержишь меня.

— Нет, Боулдер, не надо… а что, если тебя покалечат?

Он свел брови к переносице.

— Как думаешь, почему меня первым выбрали защищать тебя? Я — хороший боец, — его серые глаза встретились с моими. — Ты сама просила меня сражаться за тебя.

— Да, — сказала я, чувствуя, что мне трудно дышать от его пристального взгляда. Он выглядел свирепо с длинными волосами, зачесанными назад, и широкими плечами, которые было не скрыть в майке, демонстрирующей несколько татуировок на его плечах.

— Кристина, ты просила меня стать твоим защитником.

— Да, но…

— Тогда оставайся с Ханом и смотри, я должен подготовиться к бою, — на этих словах Боулдер ушел.

Глава 9

Весомые слова

Боулдер

Мой первый противник был мне не ровней, я уложил его в считанные минуты. Я почти не вспотел и вернулся к своей обязанности по защите Кристины, получив от Хана, который был в восторге от всего этого, дружеское похлопывание по плечу.

На следующее утро я провел свой второй поединок, столкнувшись с молодым агрессивным самцом, который допустил ошибку, переоценив свою скорость. Я и его уложил меньше чем за пять минут.

Мой третий соперник был ненамного сложнее, и это не удивило меня, поскольку я всегда подозревал, что Хан влиял на ход Игр, дабы убедиться, что весь путь пройдут нужные люди.

В конечном итоге, я оказался лицом к лицу с Нельсоном, мужиком лет сорока, у которого была репутация жестокого человека. Он мучил своих противников, прежде чем убить. Я помнил его с подросткового возраста, когда наши пути пересеклись. Будучи на шесть лет старше меня, он когда-то обучал меня и моих сверстников, и я никогда не забуду, как он это делал. Этот человек был садистом, который издевался над нами в лесу на протяжении нескольких недель. Я поднял голову, отыскав взглядом Хана на балконе с Кристиной и Магни. Выражение лица Хана подсказало мне, что Нельсон был моим противником не случайно. Я рассказывал Хану о пережитом в молодости, и он дал мне шанс отомстить.

Нельсон театрально поклонился Хану и послал Кристине воздушный поцелуй, от чего мои внутренности скрутило в узел. Я провел с Кристиной всего три дня, но мое представление о женщинах уже никогда не будет прежним. Она была наивным, маленьким, хрупким, ранимым и легко поддающимся испугу созданием, но также она была умной, милой и невинной, так что я не позволю такому монстру, как Нельсон, приблизиться к ней.

С подпитывающей меня жаждой мести и стремлением защитить, я ринулся в бой. В последнюю минуту он повернул голову и выдавил удивленное «Какого хрена?» до того, как я сбил его с ног.

Драка была грязной и свирепой. Публика была в восторге и восторженно кричала, пока мы дрались, как львы.

После нескольких хороших ударов мне показалось, что я услышал, как Кристина выкрикнула мое имя, и в ту секунду, когда я поднял глаза, Нельсон схватил меня за левую руку и вывернул ее назад. Мое предплечье пронзила сильная боль, тогда я понял, что рука сломана.

— Какую конечность ты хочешь, чтобы я сломал следующей? — прорычал он мне.

Мне удалось вырваться и отойти назад, прикрывая свою руку телом. Нельсон снова набросился на меня, как дикий кабан, и я быстро принял решение. Перекатившись всем телом, чтобы сбить его с ног, я стерпел адскую боль от приземления на руку, ухитрился опрокинуть его наземь и ухватить за волосы правой рукой. Отдернув его голову назад, я обвил ногами его за шею и сжал ее.

Нельсон выгнулся дугой и потянулся назад, но не смог освободиться от моей мертвой хватки, его удары по моим бедрам вынудили меня сжать колени крепче, придушив его сильнее.

Публика возбужденно взревела и подскочила на ноги, требуя, чтобы я его убил. Я ждал, что Нельсон хлопнет ладонью по грязи, но он этого не сделал. У него изо рта пошла пена, а лицо посинело. По тому, как неуклюже он размахивал руками и бил меня, не причиняя никакой боли, я понял, что через несколько секунд он потеряет сознание.

Среди всего этого шума, доносившегося с трибун, я услышал нотки мольбы в пронзительном крике.

— Пощади.

Я поднял голову и увидел Кристину, которая в ужасе прижимала обе руки к лицу, и, выругавшись себе под нос, отпустил его.

Нельсон заслуживал смерти, но Кристина этого не понимала, а я не хотел, чтобы она возненавидела меня. Некоторые аплодировали моему милосердию, но большинство свистело от разочарования.

Когда я уходил, к Нельсону бежали медики, чтобы проверить его состояние. Честно говоря, мне было все равно, жив он или мертв, я поддерживал свою левую руку правой и проклинал ублюдка за то, что он сломал мне руку.

Кристина

Не знаю, что было хуже — жестокость, развернувшаяся на моих глазах, или тот факт, что публика поощряла эту жестокость. Испытывая отвращение, я наблюдала за тем, как Хан, Магни и зрители под нами подначивали Боулдера убить человека, застрявшего в цепком захвате его ног.

Мое сердце билось так быстро, что я была на грани сердечного приступа. Это было безумием, я должна была что-то сделать. Как можно громче я закричала, чтобы Боулдер проявил милосердие, удостоившись рассерженных взглядов от Магни и Хана.

— Зачем ты это сделала? — раздраженно спросил меня Хан, когда Боулдер отпустил своего противника.

— Я не хочу, чтобы Боулдер стал убийцей.

По тому, как они оба подняли брови, было несложно догадаться, что он уже это делал.

— Он раньше убивал, да? — спросила я шепотом, потому что часть меня не хотела этого знать.

Хан поджал губы и, казалось, обдумывал свой ответ.

— Я позволю Боулдеру самому ответить на этот вопрос. А пока давайте порадуемся, что победители выбраны, и сегодня вечером ты сможешь выбрать своего чемпиона.

— Вот только Боулдера жаль, — рассеянно сказал Магни и махнул рукой кому-то из своих знакомых внизу.

— А что с Боулдером? — спросила я.

— Думаю, он сломал руку. А это значит, что теперь у тебя только четыре кандидата на выбор.

— Почему? — спросила я, слегка запаниковав. Я уже привыкла к Боулдеру и не хотела видеть в своей комнате другого здоровяка.

Магни покачал головой, глянув на меня.

— Ты не можешь выбрать защитника со сломанной рукой. Это же так очевидно, черт возьми.

— Разве у вас нет костных ускорителей?

— Есть, но ему все равно потребуется не меньше недели, чтобы поправиться.

Я промолчала и приберегла свои вопросы для Боулдера, который пришел в мою комнату сразу после того, как его осмотрел врач.

— Насколько все серьезно? — спросила я, кивнув на его руку.

Его рука была покрыта синим аэрозолем от ускорителя, как у нас дома.

— Сломана, — угрюмо отозвался он.

— Мне очень жаль.

Он пожал плечами.

— Это не твоя вина.

— Такое чувство, что моя. Ты простишь меня? — спросила я со смирением, которому меня учили с раннего детства. — Хотя я и не нанесла тебе этой травмы лично, боюсь, что именно мое опрометчивое решение отправиться в это путешествие добровольцем привело к такому результату и в конечном счете к твоим страданиям. Прими мои глубочайшие извинения. — Я склонила голову и стала ждать его прощения.

Когда от него не последовало ответа, я подняла голову.

— Ты закончила? — раздраженно спросил он.

— Закончила?

— Да, с этой девчачьей деликатной херней. Я дрался с отморозком, и он сломал мне руку. Ты не имеешь к этому никакого отношения, так что твои извинения раздражают меня до чертиков.

— Прости, — сказала я, озадаченная его враждебностью.

— Кончай с этим, Кристина, я же просил тебя не извиняться. Клянусь, если ты не прекратишь, я заткну тебе рот правой рукой.

— Заткнешь мне рот? — ахнула я.

— Ага, чтоб мне не пришлось выслушивать твой бред.

— Я пыталась быть вежливой.

Боулдер закатил глаза.

— Если бы ты хотела быть вежливой, то могла бы сказать мне, что я храбро сражался, или как ты ценишь то, что я убрал этого гребаного садиста из Игр, чтобы ты не имела с ним дел.

— Думаешь, он был садистом? — спросила я. — Ты чуть не убил его.

— Разумеется. Если бы я этого не сделал, он бы убил меня. И поверь, он бы сделал это с удовольствием, потратив время, чтобы сначала переломать все кости в моем теле.

Мои глаза наполнились слезами.

— Это ужасно. Такого человека надо задержать и помочь ему. Наверняка, у него психическое расстройство.

— Нет, он просто подлый ублюдок. Плюс ко всему он один из самых высокопоставленных сотрудников полиции в Северных землях.

Я была ошарашена.

— Что? — спросил он.

— Ничего, я просто не знала, что у вас до сих пор есть полиция.

— Конечно, есть. А у вас?

— Усмирители.

Его приподнятые брови подсказали мне, что он ждет от меня уточнения.

— Усмирители специально обучены успокаивать людей, когда те не в себе. Если кто-то срывается и проявляет агрессию, команда усмирителей быстро забирает этого человека, не применяя насильственных методов, и доставляет в безопасное место.

— В тюрьму?

— Нет, в место для размышлений. У нас нет тюрем, Боулдер. Вместо них у нас есть прекрасные места, которые напоминают отели с зелеными садами и вежливым персоналом, чтобы помочь им найти внутренний покой.

Он фыркнул.

— Само собой, но могут ли они оттуда уехать?

— Нет, пока не будут признаны безобидными для себя и окружающих.

— Значит, это тюрьма, замаскированная под гостиницу?

— Это место для размышлений, — настаивала я.

Он усмехнулся и снова закатил глаза.

— Хорошее слово для психиатрической лечебницы.

Я вздохнула, устав от его упрямства.

— Дело в том, что у нас нет полицейских.

— Потому что вы все — кучка промытых мозгов, как болванчики качающих головами и живущих в волшебной стране.

— По крайней мере, мы не убиваем друг друга из-за денег, — тихо прошипела я и тут же закрыла рот обеими руками.

Боулдер нахмурился и посмотрел на мои руки.

— Что случилось?

— Я зашипела на тебя, — сказала я.

— Ну и что?

— Это словесная агрессия, ее следует избегать.

— Почему?

— Потому что это оскорбительно и неприятно.

Боулдер переступил с ноги на ногу и протяжно выдохнул.

— Знаешь, в чем твоя проблема?

— В чем? — спросила я и простила его за то, что он был в таком плохом настроении; естественно, он был расстроен из-за сломанной руки.

— Ты отдаешь слишком много сил.

— Прошу прощения?

— Ты беспокоишься о том, что говоришь, и слишком легко обижаешься. Черт, я могу вызвать у тебя реакцию, просто ругнувшись, и это делает тебя уязвимой.

— Не согласна. Я эмоционально сильная личность и прекрасно выстраиваю свои личные границы, — заявила я так спокойно, как только могла.

— Брехня. Ты чертовски хрупкая. — Он нахмурился и придвинулся ближе. — Я хотел бы защитить тебя, но сегодня вечером ты будешь в компании другого мужчины, и ему потребуется меньше десяти минут, чтобы понять, что он может сбить тебя с толку и расстроить, подобрав нужные слова. Тобой легко манипулировать, Кристина.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он оборвал меня.

— Слова обладают только той силой, которой ты позволяешь им обладать. Ты ведь знаешь, что в мире люди говорили на разных языках?

— Конечно, знаю.

— Так вот, если бы я говорил на другом языке и назвал тебя жалкой членосоской, ты бы не обиделась, потому что не поняла бы меня.

У меня глаза полезли на лоб, но я поняла его точку зрения.

— Но если бы я знала, что это значит, то была бы глубоко оскорблена, — отметила я.

— Неужели?

— Безусловно, — подчеркнула я.

— Тогда позволь мне спросить тебя вот о чем. — Он огляделся и указал на кровать. — Если я назову тебя кроватью, ты обидишься?

— Нет.

— Почему? Я бы расценил это как оскорбление. Это может означать, что ты ленивая, грузная и неповоротливая.

Я снисходительно усмехнулась, чтобы разрядить обстановку.

— Я бы не обиделась, потому что я не кровать. Это просто смешно.

— Ты когда-нибудь отсасывала мужику?

— Нет! — взвизгнула я, и моя рука взлетела к груди.

— Ты жалкая?

Мои щеки запылали, я начала терять терпение.

— Что ты пытаешься этим сказать?

— Ты не обидишься, если я назову тебя кроватью, потому что ты не кровать. Так почему же ты обижаешься, если кто-то называет тебя жалкой членосоской, ведь это не так?

— Это ужасные слова.

— Но это всего лишь слова.

— Слова обладают силой, — возразила я.

— Верно, но только той силой, которую ты им даешь. — Он придвинулся еще ближе и теперь находился в моем личном пространстве. — Пожалуйста, попытайся приспособиться, Кристина. Не растрачивай свою силу с такой легкостью.

— Я не растрачиваю свою силу, — сказала я, в основном, чтобы убедить саму себя.

— Отдаешь. Ты позволяешь мне использовать мои слова как оружие против тебя, любой мужчина воспользуется твоей слабостью, если ты не будешь осторожна.

— Зачем ты мне это говоришь?

Он громко вздохнул.

— Потому что это единственное, что я могу сделать, чтобы хоть как-то защитить тебя.

— Но ты выиграл свой бой — ты все еще можешь стать моим чемпионом, разве нет?

Боулдер снова усмехнулся, и на этот раз это был хриплый, выстраданный звук.

— Чемпион со сломанной рукой? Я так не думаю.

— Но я уже привыкла к тебе, и ты…

Он ждал, что я продолжу, впившись в меня своими серыми глазами.

— Я — что?

— Не такой уж плохой для Северянина.

— Спасибо, приму это за комплимент, — сказал он с горькой усмешкой. — Ты тоже не так ужасна… для жителя Родины.

После этого мы не разговаривали больше часа, пока мне не принесли платье.

— Тебе нужно надеть его, и, возможно, сделать что-то со своими волосами, — проинструктировал Боулдер.

Я хотела было возразить, но темно-красное платье было прекрасно, как в старом фильме, и мне в глубине души захотелось его примерить. Я пошла в ванную комнату и улыбнулась в зеркало, когда увидела шелковистый материал на своей коже. Повращавшись, я рассмотрела свое отражение в зеркале с разных сторон. Платье было без рукавов и доходило до самого пола, выгодно подчеркивая все мои изгибы, из ткани настолько тонкой, что проступали очертания моих полушарий в нижней части сзади и верхней части спереди.

Я расплела косу и ахнула, когда мои волосы разметались во все стороны. А потом я вспомнила свою соседку по комнате, Кайю, как она гордилась своей пушистой шевелюрой. Так что я решила оставить мои густые, вьющиеся, каштановые волосы распущенными.

— А как же обувь? — спросила я, выйдя из ванной.

Боулдер оторвал взгляд от книги, которую читал, и по тому, как расширились его серые глаза, я поняла, что он посчитал мой внешний вид вполне презентабельным.

Он откашлялся и заерзал в кресле.

— Магни их принес. — Он указал на пол, где стояли две пары туфель. — Они принадлежат Лауре, но, может, подойдут и тебе.

Я подошла ближе и присела на корточки, чтобы рассмотреть обувь. Туфли были похожи на экспонат из музея, чему я несказанно обрадовалась. Мне всегда хотелось примерить туфли на высоком каблуке, и сейчас мне выпал такой шанс.

Глава 10

Выбор Кристины

Боулдер

Невозможно было не пялиться!

Передо мной на полу сидела женщина из плоти и крови, между мной и ее наготой не было ничего, кроме тонкого слоя шелка. По-моему, она не осознавала, что когда наклонилась и подалась вперед, платье идеально обтянуло ее попку.

С трудом сглотнув и сжав кулаки, я приказал себе не прикасаться к ней, но все в ней манило меня. От нее исходил женственный аромат, ее волосы выглядели мягкими и притягательными со всеми этими сексапильными локонами, ниспадающими на спину. Плюс ко всему, когда она вышла из ванной, я увидел ее спереди. Черт! Я знал, что она хорошенькая, у женщины были изгибы во всех нужных местах и самые милые веснушки.

«В следующий раз, когда я пойду в центр удовольствий, я выберу секс-бота с веснушками и вьющимися каштановыми волосами», — подумал я про себя.

Я с интересом наблюдал за тем, как она примеряла туфли, и на автомате бросился к ней, чтобы поддержать, когда она чуть не упала.

— В них гораздо труднее ходить, чем кажется, — сказала она и ухватилась за меня.

Даже когда я сражался с тем уродом Нельсоном, мое сердце не колотилось так сильно. Всему виной была ее крепкая хватка на моем плече и близость наших тел, которая создавала путаницу в моем сознании. В любой момент времени нам придется спуститься на церемонию, и она выйдет замуж за другого мужчину.

От одной этой мысли стало трудно дышать. Я был так близок к тому, чтобы стать ее чемпионом и защитником — если бы только этот чертов мешок дерьма не сломал мне руку. Меня захлестнула ярость, и я пожалел, что не убил его за то, что он встал между мной и шансом провести с Кристиной больше времени.

— Кристина, — мрачно произнес я, и она, неустойчиво стоя на ногах, повернула голову и посмотрела на меня, все еще держа меня за руку.

— Прежде чем мы спустимся вниз, я должен кое-что тебе объяснить.

— Да?

— Как только ты выберешь своего защитника, я не смогу говорить с тобой, пока он не разрешит.

— Почему?

— Это правило помогает защитникам. Представь, если бы с тобой мог завязать разговор любой мужчина. Ему было бы очень тяжело обеспечивать твою безопасность из-за такого несметного количества взаимодествия с мужским полом.

— Но ты же мой единственный друг здесь, — сказала она с грустью в голосе.

Я закрыл глаза и стиснул зубы, еще больше сожалея о том, что это были мои последние минуты наедине с ней.

— Я просто хочу, чтобы ты знала: если я увижу тебя снова и не посмотрю в твою сторону, не думай, что я намеренно тебя игнорирую. Здесь так принято.

К моему удивлению, глаза Кристины наполнились слезами.

— Ты будешь игнорировать меня?

— Мне придется.

— А что, если я заговорю с тобой?

— Не стоит, — предупредил я. — Это расстроит твоего… чемпиона. — У меня чуть не вырвалось «муж» и к моим щекам тут же прилил румянец.

Навряд ли Хан полагал, что все пройдет гладко. Кристина наверняка откажется выйти замуж за Северянина, как только поймет, в чем состоит план Хана. И даже если он каким-то образом убедит ее пройти через церемонию, он не сможет удержать ее здесь против воли. Совет потребует ее возвращения на Родину и, скорее всего, наложит строгие санкции на нашу торговлю, если он ее не вернет.

Сообщил ли он другим победителям Игр, что их брак был временным?

Я в этом сомневался. На самом деле, я был убежден, что победители уже планировали свою первую брачную ночь в деталях.

Мысль о том, что Кристину могут заставить заняться сексом насильно, приводила меня в бешенство. Я ничего не мог с этим поделать, разве что поговорить с человеком, которого она выберет, и попросить его не торопить ее.

Кристина сморгнула слезы.

— Прости, что я так эмоционально реагирую. Я знаю, что тебе это не нравится, но просто мы на протяжении трех дней были вместе днем и ночью, мне кажется, что я все о тебе знаю. Ты — мой друг.

Невидимый железный обруч сомкнулся вокруг моего горла, и я отвернулся, испытывая неловкость от эмоций, которые она во мне пробудила.

— Я делал свою работу и оберегал тебя; я рад, что ты считаешь меня другом, но боюсь, что на этом наша дружба заканчивается, — тихо произнес я.

— Можно я тебя обниму? — спросила она с опечаленным выражением на лице и опустила взгляд на мою руку. — Я буду осторожна.

Мой едва заметный кивок был единственным одобрением, в котором она нуждалась, и когда она прижалась ко мне, обвив руками за талию и положив голову мне на плечо, я забыл как дышать.

Ее волосы щекотали мне нос, но я обнял ее правой рукой и воспользовался секундой, чтобы насладиться своим первым объятием с женщиной, которое разительно отличалось от любого объятия, которое я когда-либо разделял с мужчиной. Мужские объятия были быстрыми и часто включали в себя похлопывание по плечам или спине. Это же объятие было теплым и продолжительным.

Не выпуская меня из объятий, она откинула голову назад и посмотрела на меня своими завораживающими глазами.

— Я никогда тебя не забуду, Александр.

Не знаю, почему она в тот момент назвала меня Александром, ведь до сих пор называла Боулдером, но ее близость и мое имя, слетевшее с ее губ, заставили меня поддаться инстинктам.

Я наклонился и поцеловал ее. Она ахнула и отстранилась, ее пальцы взметнулись к губам, а глаза наполнились смятением.

— Я не должен был этого делать, — быстро извинился я, но у нас не было возможности обсудить произошедшее, стук в дверь предупредил нас о том, что пора идти.

— Ты наденешь эти туфли? — спросил я, чтобы отвлечь ее от неудачного поцелуя.

Она опустила взгляд и покачала головой.

— Я сломаю лодыжку, не успев спуститься по лестнице. Они прекрасны, но я не могу в них пойти. — Она сняла их и пошла за своими туфлями на плоской подошве, с простым дизайном и нейтральным угольно-серым цветом.

Кристина

Моя голова все еще кружилась от того, что только что произошло между мной и Боулдером.

Он поцеловал меня!

Меня никогда раньше не целовали.

По крайней мере, не мужчина и не в губы. Мы с друзьями обнимались и время от времени целовали друг друга в щечку, но поцелуй Боулдера был другим, мое тело гудело от смущения и замешательства. Моей реакцией было немедленно отстраниться, но, честно говоря, поцелуй был приятным.

Я была справа от Боулдера, когда мы вышли на арену. Возможно, он напустил на себя важный вид или стал выше, потому что я никогда не чувствовала себя такой маленькой рядом с ним, как сейчас. Среди женщин мой рост считался чуть ниже среднего, и все же он был на голову выше меня.

Шум на трибуне стих, когда мы вышли на середину арены, где нас ждали Хан и еще четверо мужчин.

Мой пульс учащенно забился, а взгляд заметался по сторонам, стараясь охватить огромное количество мужчин и четырех крупных самцов, которые скорее всего и были победителями.

Каждый из них пугал меня, точно так же, как Боулдер пугал меня в самом начале.

— Наши Игры с успехом завершились. У нас пять победителей, — возвестил Хан и повернулся лицом к зрителям. — Пришло время Кристине Сандерс выбрать своего чемпиона.

Глупо, конечно, что я так нервничала, выбирая себе телохранителя, но вся эта затея с поединками была так превознесена, что ответственность легла на мои плечи тяжелым грузом. Мужчина, которого я выберу, получит высокий ранг и финансовую свободу — то, ради чего эти люди рисковали жизнью.

Когда внимание всех присутствующих сосредоточилось на мне, я откашлялась и сказала:

— Я не смогу сделать честный выбор, ничего не зная об этих людях. Можно мне задать им вопросы?

Хан нахмурился.

— Нет, — отрезал он, — но я позволю им всем вкратце представиться.

Я кивнула и вся обратилась в слух, когда первый мужчина шагнул вперед.

— Меня зовут Наполеон, я наблюдаю за лесо-ботами в районе, который называется Старая Аляска, — сказал он.

— Хорошо, но ты же понимаешь, что… — начала я, но Хан не дал мне договорить.

— Никаких вопросов, — заявил он.

Как только следующий мужчина шагнул вперед, мне захотелось сделать шаг назад. Он был весь в кровоподтеках, с большим фингалом под глазом и искривленным носом, который выглядел так, словно был сломан не один раз, но так и не зажил. Он представился горным инженером из незнакомого мне района, и сообщил, что ему сорок два года.

Третий мужчина был молод и хорош собой. Его волосы были красиво заплетены, и у него была щетина вместо густой бороды, как у большинства Северян, которых я видела. Он даже улыбнулся мне, когда шагнул вперед.

— Меня зовут Арчер Рекс, мне двадцать восемь лет. Я — Наставник.

— Что за наставник? — тут же спросила я, и после того, как Хан кивнул, Арчер объяснил.

— Я обучаю мальчишек как науке, так и навыкам выживания. Мой титул — Наставник.

— О, так ты учитель, — воскликнула я.

Последний мужчина шагнул вперед и что-то пробормотал, но я его не расслышала.

— Говори, — приказал Хан, но человек указал на свой рот и снова что-то пробормотал.

— У него сломана челюсть. Ему трудно говорить, — перевел Арчер, стоявший ближе всех к мужчине.

Я повернула голову и встретилась взглядом с Боулдером, удивляясь, почему он стоит рядом с Ханом, а не в шеренге победителей.

— А ты?

Он покачал головой.

— Мне вряд ли нужно представляться, да и со сломанной рукой ты меня не выберешь.

Я посмотрела на него долгим взглядом, молча спрашивая, уверен ли он. Грудь Боулдера поднялась в глубоком вздохе, а затем он глянул на Арчера — дав мне свой ответ.

Я втянула в легкие воздух и внимательно присмотрелась к Арчеру. Он был очевидным выбором: молодой, сильный и улыбчивый.

— В таком случае я выбираю тебя, — сказала я и указала на высокого мужчину.

Кулаки Арчера взметнулись в воздух, и он подпрыгнул от радости.

— Да!!

Арена взорвалась аплодисментами. Я бросила последний взгляд на Боулдера, и мне не понравилось, как он понуро опустил голову.

— Поздравляю, — обратился Хан к Арчеру и пожал ему руку. Я решила, что это подходящее место, чтобы поздравить победителя должным образом, поэтому подошла и протянула ему руки. Он не взял их, вместо этого схватив меня за талию и подняв в воздух, пронеся по арене как трофей.

— Отпусти меня, — потребовала я, и когда он это сделал, натянуто улыбнулась ему. — Мне жаль, что я разлучаю тебя с твоими учениками.

Он покачал головой.

— Вовсе нет, мы поедим к ним завтра, и ты со всеми познакомишься.

Моя улыбка померкла.

— Это невозможно. У меня работа, и мне нужно приступить к ней как можно скорее.

— Работа? — нахмурился он.

Вся краска сошла с моего лица, я отвернулась от него и бросилась к Хану.

— Почему Арчер думает, что я поеду с ним? И почему он не знает о моей работе здесь? Разве вы не объяснили ему, что он всего лишь мой телохранитель?

Хан посмотрел на меня с улыбкой, которая мне не понравилась.

— Боюсь, я был не совсем честен с Арчером. В конце концов, я ожидал, что ты выберешь Боулдера. Откуда мне было знать, что он сломает себе руку?

Арчер подошел ближе и спросил:

— Что не так?

Подняв руку, Хан призвал публику угомониться.

— Как вам известно, эта церемония отличается от предыдущих.

Наступила абсолютная тишина, я не сводила глаз с Хана во время его речи.

— Обычно женщина рождается и воспитывается среди нас, Кристина Сандерс — исключение.

— Еще одно ее отличие заключается в том, что у нее есть профессия, и она здесь для того, чтобы выполнить свою работу.

Я оглядела зрителей, когда среди них стало нарастать недовольство.

— Кристина выбрала Арчера своим защитником, пока будет вести раскопки на важном археологическом объекте. Теперь все зависит от Арчера, заберет ли он деньги, удостоившись престижа, и останется ли на время ее работы, чтобы обеспечить ее безопасность, или нет.

Арчер выглядел разъяренным.

— Что за хрень? У меня есть обязательства перед моими студентами, я рассчитывал, что завтра заберу свою жену домой.

— Жену? — это слово вырвалось из меня пронзительным криком, я стала вертеть головой, попеременно глядя то на Хана, то на Арчера, но Хан казался невозмутимым.

— Защитник — это муж женщины, — сказал он громко и четко. — Мужчина должен оберегать женщину — это древнейшая традиция в истории. Я уверен, что уже говорил тебе об этом.

— Нет, ты ни разу не упоминал слово «жена», — выдавила я, чувствуя, как мое сердце заходиться от паники.

Он пожал плечами.

— На самом деле это незначительная деталь. Договор все тот же.

— Какой договор?

— Брачный договор.

— Я ни за кого замуж не выйду — никогда! — чуть не закричала я.

Зрители поднялись со своих мест и были явно встревожены сложившейся ситуацией.

Хан снова поднял руку, и это их успокоило.

— Ни один мужчина присутствующий здесь не жениться на женщине без ее согласия, так что, если ты твердо решила, что тебе не нужен защитник, мы отнесемся к этому со всем уважением.

— Я здесь, чтобы выполнить свою работу, но вы сказали, что мне нужен телохранитель, — упрекнула я его.

— Верно. Для тебя было бы очень опасно находиться здесь без защиты. Как бы там ни было, это твой выбор, ты можешь уйти в любое время, когда захочешь.

— А как же работа? — спросила я дрогнувшим голосом.

— Я уже говорил тебе, что ты не сможешь работать без защитника. Здесь никто не прикоснется к замужней женщине — это карается смертью.

Мужчины на трибуне согласно закивали.

— А вот одинокая женщина без защиты… это совсем другая история.

Я прикусила губу и почувствовала, что с минуты на минуту взорвусь от скопившегося внутри меня давления.

— Может ты и доберешься до границы, но я бы на это не рассчитывал, — сказал Хан с расчетливой улыбкой на лице.

— Хотите сказать, что я должна выйти замуж за Арчера, или вы отправите меня обратно без защиты?

— Конечно, нет. Я поручил Боулдеру защищать тебя, но он всего лишь мужчина со сломанной рукой, и теперь, когда вся страна знает, что ты одинокая женщина… — Хан замолчал на полуслове и подошел к Боулдеру, который стоял с опущенной головой. Хан похлопал его по плечу и грустно улыбнулся, прежде чем вбить последний гвоздь в крышку моего гроба. — Честно говоря, я надеюсь, ты не попросишь Боулдера отвезти тебя на границу, потому что он наверняка умрет, защищая тебя, а он все же мой друг.

Я была потрясена и возмущена тем, что меня заманили в эту ловушку. Словно передо мной встал выбор между прыжком в бассейн с одним крокодилом или в бассейн со множеством. В любом случае меня бы сожрали.

— А если я выйду замуж, что будет, когда я закончу свою работу? Я смогу вернуться домой?

Хан склонил голову набок.

— Надеюсь, ты захочешь остаться, но даю тебе слово, если ты захочешь уехать после окончания раскопок, тебе не воспрепятствуют.

— Что? — воскликнул Арчер. — Моя жена меня бросит?

— Я рассчитываю, что ты убедишь ее остаться, — ответил Хан.

Арчер поддался вперед, скрестив руки на груди.

— А если она забеременеет?

Я чуть в обморок не упала. По всей видимости, этот незнакомец ожидал, что у нас будет старомодный брак, а не просто договор о защите.

Повинуясь инстинкту, я бросилась в объятия Боулдера с глазами, полными страха.

— Я на это не пойду! — повторяла я снова и снова.

Он толкнул меня себе за спину и повернулся лицом к мужчинам, сказав громко и ясно.

— Кристина выйдет замуж за меня!

— Нет, она выбрала меня! — выкрикнул Арчер.

— А теперь, когда она поняла, что означает ее выбор, она передумала, — прорычал Боулдер.

— Кристина, — громко позвал меня Хан.

Я вышла из-за спины Боулдера, но продолжала держаться как можно ближе к нему.

— Ты хочешь выйти замуж за Боулдера, а не за Арчера?

— Да, — быстро ответила я, надеясь, что Боулдер охотно отпустит меня, когда я закончу работу, и что он не будет ожидать от меня чего-то связанного с сексом. В конце концов, мы провели вместе три ночи, и он не прикоснулся ко мне.

Арчер ругался и возражал, но Хан жестким взглядом заставил его замолчать.

— Ты молод, Арчер, и я обещаю тебе: в следующий раз, когда у нас будет турнир, тебе даже не придется драться. У тебя будет место в числе пяти победителей и шанс быть выбранным.

— Но на это могут уйти годы.

— Нет, и в качестве компенсации Боулдер отдаст тебе половину призовых денег.

Арчер был явно расстроен, но не стал настаивать, отступил и покинул арену, когда Хан объявил, что теперь он выполнит ритуал, соединив нас с Боулдером узами брака.

Я онемела от шока, в котором до сих пор пребывала. Боулдер взял меня за руку и держал на протяжении всей церемонии, я не успела опомниться, как нас объявили мужем и женой.

Брак — традиция, которая устарела сотни лет назад из-за своей животной природы по отношению к женщинам, и все же я оказалась замужем за Александром Боулдером, первым Северянином, которого я повстречала.

Я не могла выдавить из себя улыбку, когда Боулдер поднял меня и поцеловал на глазах у ликующей публики!

Глава 11

Лаура

Кристина

У Боулдера хватило ума соблюсти дистанцию и дать мне время переварить то, что недавно произошло. Он подчинился, когда я попросила его отвести меня в мою комнату и оставить одну.

Находясь словно в тумане, я не знала, разъярена я, заинтригована или напугана до смерти.

Я вспомнила все, что узнала на первом курсе колледжа об институте брака, постоянно слыша в голове голос Кайи, которая говорила мне, что я не должна сюда ехать, что в конечном итоге я стану собственностью какого-нибудь мужчины. Мне хотелось приключений, но не таких.

Когда раздался тихий стук в мою дверь, я повернулась к ней спиной, не желая разговаривать ни с кем из коварных Северян, которые меня обманули.

— Привет, — раздался тихий голосок, привлекший мое внимание. Женщина!

Я приподнялась на локтях и повернулась, обнаружив на пороге Лауру, которая стояла в дверях с робкой улыбкой на лице.

— Как ты? — спросила она.

— Злюсь на Хана за то, что он меня обманул, — призналась я и махнула ей рукой, призывая подойти ближе. — Ты пробралась сюда тайком, или они знают, что ты пошла ко мне?

Лаура была очень привлекательной девушкой с голубыми глазами и рыжеватыми волосами, в синем платье, подчеркивающим ее осиную талию.

— Боулдер попросил Магни позволить мне навестить тебя, — сообщила она и остановилась рядом с моей кроватью. — Он стоит за дверью.

— Кто, Магни?

— Нет, Боулдер. Он готов всех замочить.

У меня глаза на лоб полезли, когда я услышала из ее уст слово на букву «З2. Было непривычно видеть такую красоту и невинность вкупе с таким сквернословием. Похлопав по матрасу, я пригласила ее составить мне компанию.

— Пожалуйста, присаживайся.

Я подождала, пока она сядет, и продолжила:

— Я рада видеть женщину в этом ужасном месте. Теперь я понимаю, почему они нас не знакомили. Ты бы наверняка предупредила меня о том, что они собираются выдать меня замуж за одного из них.

— Ты против замужества? Я не понимаю.

У меня челюсть отвисла.

— Что? — спросила она, сдвинув брови.

— Спрашиваешь, почему я против брака? — Я не стала дожидаться ее ответа, и сама ответила на вопрос. — Потому что это нелепая старомодная традиция, вышедшая из моды сотни лет назад.

— Правда? — заинтересовавшись спросила Лаура.

— Лаура, милая, поскольку ты выросла здесь, ты понятия не имеешь, что на Родине мужчины добрые и нежные, не то, что эти варвары. А женщины… Мы все образованные, и ни одна из нас никогда не вышла бы замуж за мужчину.

— И ты тоже?

— Да. Такой образ мышления устарел с тех времен, когда женщины нуждались в мужчинах для защиты, финансовой стабильности, социального положения или продолжения рода. В настоящее время женщины в мужчинах не нуждаются.

— Но кто же тогда защищает тебя там?

— На Родине нет преступности — нам не нужна защита.

— Но быть замужем не так уж и плохо. Все потому, что тебе не нравится Боулдер? — спросила Лаура, выглядя необычайно юной.

Я проигнорировала ее вопрос и задала свой.

— Полагаю, это означает, что Магни — твой муж?

Она кривовато улыбнулась.

— Да, мне повезло, что он сражался за меня.

— Повезло? — недоверчиво переспросила я.

— Когда он оказался в числе победителей, я не сомневалась в своем выборе, — объяснила Лаура. — По-моему, он очень привлекательный, и мне нравится его имя. Ты знала, что Магни — это имя сына Тора?

— Нет.

— Среди древнескандинавских богов Магни был Богом силы и мощи.

— Неужели? — Я покачала головой. — Не знаю, Лаура, мне кажется, глупым, что они называют своих мальчишек в честь героев и богов.

Брови Лауры взлетели вверх.

— Но ведь именно Эрика, их мать, дала им имена — Хан и Магни.

— У них есть мать?

— Да, они одни из немногих, кто вырос с матерью. Эрика — одна из женщин, рожденных естественным путем, как и я.

— Эрика живет здесь?

— Да, она находится под защитой Хана с тех пор, как умер ее муж, и все мы, женщины, очень уважаем ее.

— Все? Сколько же здесь женщин?

— Только мы с ней живем здесь, в Сером особняке. Но в округе есть и другие женщины. Остальные разбросаны по Северным землям.

— Ты знаешь, сколько всего женщин живет в Северных землях?

Она кивнула.

— Сейчас нас сто семь человек. — На ее губах проступила улыбка. — Но Лейла Мишель беременна и ждет девочку.

— Она твоя подруга? — спросила я.

— Да, она моя близкая подруга.

— А тебе не кажется странным, что все мужчины названы в честь героев и богов, а женщины… — я замолчала. — Вас называют обычными именами, такими как Лаура, Эрика, Мишель.

Лаура прикусила губу.

— На самом деле, имя Эрики в переводе означает «вечная правительница», а мое имя — «увенчанная лавром». В истории Древнего Рима была такая традиция — плести венки для победителей из листьев лаврового дерева. — Она подняла голову, словно серьезно задумалась. — Я не могу вспомнить, что означает имя Мишель; придется спросить у нее.

— Не страшно, — заверила я ее и схватила за руку, меня волновал куда более насущный вопрос. — Лаура, что здесь означает брак?

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Ну, у меня нет опыта в брачных делах, поэтому я боюсь. Если он ожидает секса со мной, не потребует ли он, чтобы мне сделали обрезание?

— Обрезание? — поморщилась Лаура. — Я не знаю, что это такое.

— Когда часть твоего женского естества отрезают.

Она смутилась еще больше, поэтому я решила говорить без всяких намеков и двусмысленностей.

— В некоторых частях света мужчины отказывались жениться на женщине, у которой клитор был нетронут. Они считали ее нечистой и распутной, подавляя ее сексуальное желание тем, что отрезали клитор.

— Какой ужас! — воскликнула Лаура.

— Значит, здесь так не делают?

— Нет! — она в недоумении захлопала глазками. — Не знаю, как мужчина вообще может так думать.

— А он заставит меня заняться с ним сексом?

— Возможно. У нас с Магни был секс в первую брачную ночь, это нормально.

— Ты сопротивлялась ему?

— Нет, конечно, нет. Всем известно, что это мой долг как его жены.

Я побледнела и закрыла глаза.

— Со мной не могло такого произойти, — пробормотала я.

— Я уверена, если ты попросишь, он будет нежен, — сказала она и сжала мою руку. Я открыла глаза и встретилась с ней взглядом.

— Скажи мне правду, насколько это ужасно?

— Ты о сексе? — спросила она, и я мрачно кивнула, готовясь услышать ужасную правду.

— Мне он нравится.

— Нравится?

— Да. Это очень приятно.

Я не могла поверить тому, что она сказала, мне было необходимо удостовериться.

— Значит, он тебя не принуждает? Ты делаешь это добровольно?

— Угу. Иногда я не в настроении, но как только мы начинаем, становится так хорошо.

Мой мозг был готов взорваться, и я поняла, что должна сменить тему разговора, чтобы отвлечься от секса.

— А что насчет фамилий? Тебе было обязательно брать его фамилию?

— Конечно. В девичестве я была Лаурой Мец, а теперь я Лаура Аврелиус. — Она с явной гордостью произнесла фамилию мужа, мне оставалось лишь разочарованно покачать головой.

— Я не собираюсь отказываться от своей фамилии. Я ни за что не стану Кристиной Боулдер, это просто смешно.

— Какая у тебя фамилия?

— Мое второе имя Сара, а фамилия Сандерс.

Она решила распробовать мое имя на вкус.

— Кристина Сара Сандерс. Мне нравится.

— Вот именно. Я не могу быть Кристиной Сарой Боулдер. Даже если это всего на пару месяцев.

— В смысле?

— Я не останусь, Лаура. Я здесь, чтобы выполнить работу, и как только закончу, сразу уеду.

— Ох! — она отстранилась. — А Боулдер знает?

— Да. — Как только я это сказала, во мне разлилось приятное чувство спокойствия. Первоначальный шок схлынул, а туман рассеялся. — Боулдер знает. Он также в курсе, что это фиктивный брак, поэтому я уверена, что он не будет рассчитывать на какую-то близость.

Лаура встала с кровати.

— Ну, в таком случае тебе не о чем беспокоиться.

— Да, похоже на то, — сказала я и тоже встала с кровати. — Это всего лишь большая буря в стакане воды, скоро я буду весь день проводить на раскопках, смеясь над всей этой ситуацией.

Лаура склонила голову.

— Было очень приятно с тобой познакомиться.

— Когда мы снова увидимся? — тут же спросила я.

— Если хочешь, я могу познакомить тебя с Эрикой, она возвращается с восточного побережья завтра утром.

— Это было бы чудесно, спасибо, но я надеюсь приступить к работе как можно скорее.

— Я уверена, что смогу убедить ее устроить пикник неподалеку от места твоих раскопок. Так мы сможем вместе пообедать, — улыбнулась она.

— Было бы здорово, — сказала я, но в глубине души боялась, что мать будет похожа на своих сыновей.

Глава 12

Брачная ночь

Боулдер

Выйдя из комнаты, Лаура вежливо кивнула мне.

— Как все прошло? — спросил я.

— Отлично. Кристина очень интересный человек, — ответила Лаура.

— Но что она сказала?

— Мы говорили о замужестве, у нее были ко мне вопросы.

Я шагнул к ней ближе и был рад, что Магни меня не остановил.

— Что за вопросы?

— Интимного характера.

— Например? — я сверлил ее взглядом, будто хотел прочесть ее мысли.

Дверь открылась, и мы с Лаурой, повернув головы, увидели Кристину, которая стояла в дверях, положив руку на бедро.

— Если хочешь знать, что я сказала, почему бы тебе не спросить меня?

Лаура выглядела обескураженной тоном Кристины и поспешила ретироваться, пока я смотрел на свою новоиспеченную жену.

— Ты идешь? — спросила она и открыла дверь шире.

Мне не нравились командные нотки в ее голосе, я чувствовал себя дураком, ожидая снаружи комнаты моей невесты, тогда как все ожидали, что я буду занят с ней внутри. Я прекрасно знал, что женщины на Родине угнетают мужчин ради забавы, и уж точно не собирался позволять ей так поступать со мной.

— А может, пойдем прогуляемся? — предложил я, чтобы вернуть контроль. Она не стала бы спорить со мной на людях, да и вообще мы слишком долго просидели в этой комнате взаперти.

— Хорошо, — согласилась она и вышла в большой коридор. — Прогуляемся по саду?

— Да. — Я махнул рукой, приглашая ее следовать за мной.

Вначале мы почти не разговаривали, резкий звук ее отрывистых шагов свидетельствовал о том, что она до сих пор рассержена и не хочет смотреть на меня.

— Ты жалеешь о своем выборе? — наконец, спросил я ее.

— Какой выбор? У меня не было выбора, — угрюмо сказала она.

— Ты могла остаться с Арчером.

— И забеременеть меньше, чем через месяц, — фыркнула она. — Ну уж нет! Он бы, даже не спросив, повел меня на оплодотворение уже на следующей неделе.

Я не понял, что она имела в виду, но пока оставил эту тему.

Больше пяти минут ходьбы в тишине, и мы достигли фонтана.

— Давай проясним, — сказала она. — Я возражаю против брака.

— Почему?

— Потому что он подавляет женщин, — выдала она, скрестила руки на груди и отвернулась.

— Как, черт возьми, ты пришла к такому глупому выводу? — спросил я.

Она обернулась. Я знал, что, как житель Родины, она кипела изнутри, хоть и натянуто улыбнулась сквозь стиснутые зубы.

— На случай, если ты не знал: мужчины доминировали и жестоко обращались с женщинами на протяжении тысячелетий. Было время, когда женщины были собственностью мужчин и с ними обращались практически как с рабынями. У них не было ни власти, ни голоса, их могли изнасиловать собственные мужья, а помощи ждать было неоткуда.

— Тот, кто писал ваши учебники по истории, был плохо информирован. Это все ложь, придуманная женщинами, — хмыкнул он.

— Это правда, — сказала она и вздернула подбородок.

— Нет. Женщины никогда не были собственностью мужчин. Их высоко ценили в обществе. Отец защищал свою дочь до тех пор, пока не выбирал достойного человека, способного защитить ее вместо него.

— Возможно, в некоторых случаях, — призналась она. — Но там, откуда я родом, женщины не нуждаются в защите мужчин. К тому же ты упускаешь самое главное. Если женщин так ценили, то почему им не разрешали голосовать или получать профессию?

— Ты говоришь о том, что случилось тысячи лет назад.

— Нет, это не так; женщины добились права голоса всего пятьсот лет назад.

— Ты не знаешь наверняка. Плюс ко всему это не отменяет того факта, что у вас есть удивительная манера выставлять мужчин злом во плоти, когда мы совсем не такие.

— Вы чуть не разрушили мир, — с упреком шикнула она на меня.

Я расправил плечи и прищурился, устав от ее феминистского дерьма.

— Нет, я лично никакой мир не разрушал и не возьму на себя вину за то, что сотворили люди сотни лет назад. Ты — историк, так почему бы нам не вспомнить все те жуткие вещи, которые сотворили женщины за всю историю существования земли? Если ты думаешь, что женщины лучше мужчин, то ты слишком наивна.

— Ты можешь назвать хоть одну женщину-диктатора?

— Не говори глупостей, — стал защищаться я. — Диктаторы всегда были связаны с военным переворотом, женщины никогда не приходили к власти подобным образом. А вот женщины-премьер-министры и королевы бывали такими же бессердечными и жестокими, как мужчины. Никакой разницы.

— Только потому, что они управляли миром, где доминировали мужчины. Им приходилось быть жестокими.

Я засунул руки в карманы и качнулся с пятки на носок.

— Женщины способны убивать или использовать в своих интересах других. Как мужчины. Такова человеческая природа!

— Нет, это не так, — запротестовала Кристина. — По-моему, Родина доказала, что мы давно отошли от такой чудовищной линии поведения.

— А может ты настолько подвержена влиянию и контролю, что тебе никогда не представится шанс исследовать темную сторону своей личности, — подначивал я ее. — Я просто хочу сказать, что отказываюсь брать на себя вину за мужчин, которые плохо обращались с женщинами в прошлом. Я представить не могу, что когда-то это было нормой, а если и было, я уверяю тебя, что мы эволюционировали со времен наших далеких предков.

— Эволюционировали? — в ее голосе послышалось негодование. — Вы все еще убиваете из-за стремления к наживе.

Я стиснул зубы.

— Единственной причиной, по которой все эти люди сражались на турнире, была жажда наживы, — заявила она. — Вы хотите большего. Мужчины всегда хотят большего.

— Это неправда.

— Неужели? Значит, они не были мотивированы вознаграждением в миллион долларов или престижем, который прилагался к нему?

— Некоторые из нас пошли на это ради чести и обеспечения твоей безопасности.

Она посмотрела на меня долгим суровым взглядом.

— Хочешь сказать, что пошел на это ради обеспечения моей безопасности?

Наши взгляды схлестнулись.

— Да! — громко и четко произнес я.

Она промолчала.

— Ты нелепо полагаешь, что мужчины — главные враги женщин, но это не так. Мы должны жить вместе, это же, черт возьми, очевидно. — Я не мог скрыть разочарования, которое ощущал. — Ты говоришь о браке как о чем-то ужасном, но я читал истории, в которых описывалась любовь между мужчиной и женщиной. И страсть.

— Запретные книги, — выдохнула она.

— Да, Кристина. Люди влюблялись и женились, потому что не могли смириться с мыслью о разлуке. Они были партнерами, супругами… понимаешь?

— Я слышала совсем иное.

— А тебе не приходило в голову, что ты не все знаешь, и что есть причина, по которой эти книги запрещены?

— Они запрещены, потому что пробуждают нежелательные эмоции, а в некоторых случаях приводят к депрессии, — объяснила Кристина.

— Да, согласен, — сказал я и приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. — Но только потому, что чтение этих книг заставит тебя тосковать по тому, что раньше было между мужчинами и женщинами. Я всегда хотел испытать это, но мы отрезаны от женщин, живущих на Родине, и даже если бы могли туда попасть, вам всем промыли мозги, чтобы вы думали о любви и страсти как о чем-то неправильном.

— Мы умеем любить, — защищалась Кристина. — Я испытываю глубочайшую любовь и привязанность к моим друзьям.

— Я говорю не о такой любви. — Я взял ее руку и поднес к своему сердцу. — Я говорю о страстных отношениях между мужчиной и женщиной.

На секунду мы стали ближе, ее рука лежала на моей груди, а моя рук лежала поверх ее руки.

— Помнишь, как ты назвала меня своим другом? Как бросилась в мои объятия на церемонии?

— Да.

— Разве это ни о чем не говорит?

— О чем?

Я вздохнул, досадуя, что она не видит того, что вижу я.

— Ты доверяешь мне и чувствуешь себя со мной в безопасности.

Она слегка отстранилась.

— Я бы так не сказала.

— А что бы ты сказала?

— Что из всех вариантов в то время, ты был наименее пугающим.

Я отпустил ее и двинулся к Серому особняку. Она молча последовала за мной.

Ситуация была неловкой. Мы на протяжении нескольких дней были вместе днем и ночью, говорили и учились друг у друга, но теперь она закрылась от меня. Я обращался с ней, как с недоверчивым животным, и продвигался вперед неспеша.

Было только девять тридцать, когда она легла спать.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда я присоединился к ней.

— Я тоже устал. Это был длинный день, а борьба с Нельсоном отняла у меня много сил.

— Но ты же спишь на диване, — напомнила она и натянула одеяло до самого носа.

— Больше нет, — отозвался я и устроился поудобнее рядом с ней.

— Даже не думай, что мы займемся сексом, — бросила она.

Я повернулся на правый бок, лицом к ней, и поправил подушку, пытаясь найти удобное положение для моей сломанной руки и выйти из затруднительного положения. Я не хотел спешить и пугать ее, но и не мог смириться с идеей, что у нас никогда не будет секса.

— Это потому, что ты боишься затронуть мою руку и причинить боль? — наконец, спросил я.

— Нет, — недолго думая ответила она. — Просто мне не нравится сама мысль о сексе.

— Ты привыкнешь, — сказал я. — Если тебя это утешит, я тоже девственник.

Кристина подняла ладонь.

— Давай на этом закончим. С таким же успехом можешь выкинуть из головы мысль о том, что мы займемся сексом, потому что этого никогда не произойдет. Если бы я хотела секса, то осталась бы с Арчером.

— Но ты этого не сделала, — заметил я. — Ты вышла замуж за меня, и теперь ты моя жена.

Она одарила меня испепеляющим взглядом.

— Это всего лишь практическая договоренность.

Я проигнорировал ее замечание и задал вопрос.

— Разве мужчины и женщины на Родине не занимаются сексом?

Она пожала плечами.

— Насколько мне известно, некоторые занимаются. У меня есть друзья, которые живут как пара. Тереза и Дэн вместе уже много лет, но я никогда не видела, чтобы они прикасались друг к другу, большинство людей живут в общественных зданиях, где мы делим еду, но у нас есть свои комнаты. Я живу с Кайей.

Я поморщился.

— Ты живешь с женщиной?

— Да.

— Она твоя возлюбленная?

— Нет! — моментально ответила она, а затем одарила меня необычной улыбкой. — Кайя — моя лучшая подруга. А что? Ты занимаешься сексом с кем-нибудь из своих друзей?

Я в отрицании покачал головой.

— Нет… то есть, мы, конечно, экспериментировали, когда были подростками, но, могу тебя заверить, что фантазирую только о женщинах — я просто никогда не был с настоящей женщиной, — уточнил я.

— Эй, эй, притормози. Что значит экспериментировали в подростковом возрасте?

Я прикусил внутреннюю сторону щеки.

— Ничего.

— Это нормально? — спросила она, словно напала на след чего-то интересного. — Подростки проводят сексуальные эксперименты? А мужчины тоже экспериментируют?

Я потер переносицу.

— Не знаю, чем занимаются другие мужчины, и у меня нет настроения развлекать тебя своими подростковыми воспоминаниями.

— Просто скажи мне, если ты… — она замолчала, не решаясь задать очевидный вопрос.

— Нет, — ответил я.

— Нет, ты не такой, или нет, ты не хочешь отвечать на вопрос, — спросила она.

— Кристина, просто забудь об этом, — вздохнул я.

— Нет, я пытаюсь понять менталитет Северян, а ты только что снабдил меня весьма познавательной информацией.

— Какой? О том, что подростки постоянно возбуждены и постоянно экспериментируют? Это едва ли можно назвать новаторским исследованием. Так повелось испокон веков. Не думаю, что мы чем-то отличались от предыдущих поколений.

— Но что именно вы делали?

Я отвел взгляд.

— Ничего особенного.

— И все же?

— Ты правда хочешь знать? — я снова взбил подушку, наслаждаясь тем, что находился с ней в одной постели, а не на диване.

— Да, мне очень любопытно, — прошептала она.

— Мы вместе мастурбировали, сравнивали размеры, некоторые парни дрочили друг другу, другие решались на большее, но я не был одним из них.

Ее лицо раскраснелось, и она посмотрела на меня с такой интенсивностью во взгляде, что казалось момент стал чересчур интимным.

— Значит, ты никогда…? — спросила она.

Я ждал, когда она произнесет эти слова, но она опять не смогла.

— Я что? Трахался с другим парнем или нет?

На мгновение у нее перехватило дыхание.

— Разве это имеет значение? — спросил я.

— Нет! — заморгала она. — Нет, конечно, нет, я просто пытаюсь понять, как устроено общество в Северных землях.

— Я уже сказал тебе, что не был одним из тех парней, которые решались на большее, но я не осуждаю их. Вряд ли бы им посчастливилось заполучить девушку, да и секс-боты появлялись в меню не так уж часто.

— Значит, у тебя был секс с секс-ботами? — спросила она.

— Конечно. Много раз. У вас ведь тоже есть центры удовольствий, верно?

— Да, — тихо ответила она. — У нас есть физические центры, куда ты отправляешься, чтобы позаботиться о потребностях своего тела. Тот, что рядом со мной, довольно большой. Там есть тренажерный зал, спа-салон, парикмахерская, маникюрный салон, всевозможные физиотерапевтические и лечебные комнаты, медицинская клиника и салон развлечений с секс-ботами.

— Как практично, — сухо заметил я. — И как часто ты туда ходишь?

— Нам рекомендуют ходить туда два раза в месяц, поэтому я так и делаю.

— Ясно. — Я просунул руку между нашими подушками и заметил, что она больше не прикрывается одеялом. — Я хожу туда несколько раз в неделю.

— Ты занимаешься сексом несколько раз в неделю? — с недоверием в голосе прошептала она.

— Ага, если считать, сколько раз я занимаюсь сексом с секс-ботами. А если считать сколько раз я мастурбирую, то это…

— Ты не должен мне этого говорить, — отрезала она, снова залившись румянцем.

— Все нормально. Мне не стыдно признаться, что я мастурбирую. Каждый здоровый человек делает это хотя бы раз в день.

Ее глаза округлились.

— Раз в день?

— Да. А как часто мастурбируют женщины?

— Даже не знаю. Я никогда не спрашивала своих друзей, поэтому могу сказать только за себя.

— Ну и? — спросил я.

Она наморщила носик, что придало ее лицу очарование.

— Это личное, — смущенно улыбнулась она.

— Просто дай приблизительную цифру. Раз в день, раз в неделю?

Кристина подняла голову и подперла ее рукой.

— Не могу поверить, что мы ведем этот разговор, но в духе взаимного любопытства я отвечу тебе честно. — Она сделала глубокий вдох. — Для меня все по-разному. Иногда я могу обходиться неделями, а иногда занимаюсь этим по нескольку раз в неделю.

— Неужели? — улыбнулся я. — Значит, мы не такие уж разные. А что ты находишь возбуждающим? — спросил я ее. — Мне любопытно, потому что ты сказала, что никогда не встречала мужчину, который бы тебя возбудил, и ты только что призналась, что тебя не возбуждают женщины, так что же тебя возбуждает?

Цвет ее лица подсказал мне, что это была трудная тема, но я восхищался тем, что она не отступала.

— В основном меня возбуждают вещи из прошлого. То, что я читала, или фильмы, которые я смотрела.

— Например?

— Например… — она поиграла прядью своих волос. — Поцелуи и все такое.

— Тебя возбуждают поцелуи? — я одарил ее своей самой обворожительной улыбкой и придвинул руку ближе.

Она не шевельнулась.

— Тебя возбудило, когда я поцеловал тебя?

— Это было слишком быстро, я почти ничего не почувствовала, — сказала она довольно прагматично.

— Поэтому ты отстранилась?

— Ты застал меня врасплох.

— А сейчас я могу тебя поцеловать? — спросил я и коснулся ее руки, придвинувшись еще ближе. — Обещаю, что больше ничего не сделаю, только поцелую.

Кристина выглядела растерянной, когда я медленно наклонился и поцеловал ее. На этот раз она не отстранилась, но и не ответила на поцелуй.

Осторожно поглаживая ее лицо, я углубил поцелуй и почувствовал от нее небольшой отклик.

«Хватит», — кричал голос разума в глубине моего сознания, в то время как часть меня хотела накрыть ее своим телом и погрузиться в нее.

Я отстранился и посмотрел на нее.

— Ну как?

Кристина прикоснулась к губам и втянула в легкие воздух, словно внезапно вспомнила, что ей нужно дышать.

— Это было…

— Как?

— Даже не знаю.

— Тогда, может быть, мне нужно сделать это сно… — я тут же впился в ее губы и позволил своей руке пройтись по ее предплечью, приблизившись к ее груди. На этот раз она подняла руку и коснулась моего плеча, отчего по моей спине мгновенно разлился жар. Всего этого было достаточно, чтобы сделать то, что я всегда хотел попробовать. Мои пальцы запутались в ее волосах, а когда моя рука оказалась за ее шеей, я открыл рот и лизнул ее верхнюю губу. Ее глаза были закрыты, но они распахнулись, и она ахнула, открыв рот настолько, что я смог проникнуть в него и коснуться ее языка своим. Я уверен, что она бы отстранилась, если могла, но моя рука удерживала ее на месте, да и я не сдвинулся ни на дюйм. Я читал о французских поцелуях и мечтал испытать те чувства, которые они пробуждали.

Кристина

Ты не сможешь стать археологом, если не любопытна от природы. По сути своей, ты копаешь, чтобы найти секреты и понять, как люди жили раньше. Я приехала в Северные земли в надежде найти библиотеку, напичканную информацией. Вместо этого я столкнулась с тем, чего никогда в своей жизни не испытывала. Боулдер был похож на путешественника во времени, который не знал, что значит жить в 2437 году. Он нарушал законы каждый день своей нецензурной лексикой и игнорированием моих предупреждений не читать эмоционально провокационные книги, но на Северян законы не распространялись. У них был свой собственный набор правил.

Когда меня заставили выйти замуж за Боулдера, моей первой реакцией было потребовать, чтобы он отвез меня к границе. Единственная причина, по которой я его не попросила об этом, была мысль обо всех тех комментариях «я же тебе говорила», с которыми я столкнусь дома, и о том, что мне еще так много предстоит узнать в этом месте.

Боулдер в отличие от других Северян не был монстром, о которых меня предупреждали. Он не прижимал меня к полу и не навязывал мне свою волю, его грубая типично мужская напористость не пугала меня, как раньше.

Я позволила ему поцеловать себя из любопытства, и теперь его язык игриво касался моего, словно приглашая к танцу. Конечно, это было крайне негигиенично, но я читала об этом старом обычае и знала, что некоторые пары все еще следуют ему за закрытыми дверями. Лара Крофт не отказалась бы от такого опыта, как и Индиана Джонс. Мне нужно быть такой же храброй, как они, и рассматривать это как научный эксперимент.

Я неуверенно потянулась к его языку, покружившись вокруг него, и начав наш новый волнующий танец. Боулдер крепче сжал мой затылок и приподнял сломанную руку, после чего перекатился на меня. Я не хотела, чтобы наш поцелуй зашел так далеко, но не остановила его, когда он раздвинул мои ноги своими коленями, продолжив меня целовать.

«Все в порядке, он в пижамных штанах, а я в длинной футболке и нижнем белье; ничего не случится», — успокоила я себя.

— Как же это приятно, — простонал Боулдер мне в рот и прижался ко мне всем телом.

«Он такой твердый!» Эта мысль одновременно пугала и будоражила меня, я не могла решить, то ли мое тело пылало из-за всего того жара, который он излучал, то ли из-за того, что меня возбуждала сама ситуация. Я мечтала оказаться в подобном положении, но не с кем-то вроде него.

— Помни, мы не будем заниматься сексом, — сказала я, чтобы убедиться, что мы поняли друг друга.

— Угу, — пробормотал он и поцеловал меня в подбородок.

Набравшись смелости, я позволила своим рукам изучить его мощный торс и не протестовала, когда он стянул через голову свою футболку. Я никогда не видела его обнаженным по пояс, поэтому была очарована его твердыми мускулами.

Он потянул меня за футболку, безмолвно прося ее снять, но я покачала головой и была благодарна, что он не стал на меня давить.

Боулдер осыпал поцелуями мою шею, подбородок и нос, у меня возникло ощущение, что он изучает меня так же, как и я его. И все это время он терся о меня, имитируя половой акт.

— Аааах! — я не смогла сдержать стон, потому что это было приятно.

— Тебе нравится? — прошептал он мне на ухо и нежно прикусил мочку.

— Немного, — призналась я.

— А так? — спросил он и застал меня врасплох, когда сцепил мои ноги вокруг своей талии и начал вращать бедрами. По нижним частям моего тела распространилось покалывание, внизу живота разлилось тепло и мое дыхание участилось. Он казался огромным, возвышаясь надо мной с глазами полными страсти.

— Я чертовски сильно хочу тебя, Кристина, — прорычал он и прижался ко мне, приподнявшись на локтях.

Мы долго смотрели друг другу в глаза, я знала, что он безмолвно просит меня заняться с ним любовью, но это был совсем другой опыт, к которому я была не готова.

— Мне нравится целоваться, — сказала я и улыбнулась ему.

— Мне тоже. — Он коснулся моего носа своим и прижался в еще одном поцелуе к моим губам. Медленно, не сводя с меня глаз, он отстранился и скользнул рукой под мою футболку. Ощущение его руки на моей обнаженной коже казалось чем-то запретным и разительно отличалось от моего собственного прикосновения, когда он скользнул ей по моему бедру, талии, животу и, наконец, издал горловой звук, когда обхватил мою правую грудь. — Идеально вмещается, — пробормотал он и снова поцеловал меня. — Однажды я поцелую твой сосок и уткнусь лицом в твою грудь.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он оборвал меня еще одним поцелуем и отпустил мою грудь.

— Ничего не говори, — пробормотал он, и по тому, как тяжело он дышал и как быстро двигался, я поняла, что он смирился с тем, что к сексу я не готова.

Боулдер занимался со мной любовью на моих условиях. Он не был внутри меня, но он терся об меня и двигался по моему телу, пока мы целовались.

— Черт, — сказал он и стал раскачиваться на мне сильнее, раздвинув мои ноги еще шире и запыхтев мне в ухо. — Ты моя жена, скоро я оттрахаю тебя по полной.

Его слова напугали меня, но пока его большое тело, придавливало меня к матрасу, а сам он находился в состоянии возбуждения, я ничего не могла поделать. К счастью, прошло всего несколько секунд, прежде чем он напрягся и, откинув голову назад, взревел:

— Чеееерт, да.

Я оттолкнула его и почувствовала облегчение, когда он скатился с меня и перевернулся на спину.

— Что ты сделал? Почему ты так кричал?

Боулдер закрыл глаза, тяжело дыша. Его сломанная рука покоилась на груди, а другая — на лбу.

Я осмотрела свое тело и заметила на себе мокрое пятно, а затем мой взгляд упал на его штаны, спереди которых тоже было большое мокрое пятно. Поначалу я была растеряна, потому что никогда не видела, чтобы секс-бот вел себя так, как Боулдер, но затем я поняла, что произошло.

— Ты кончил.

Он ответил глубоким вздохом.

— Я узнала об этом в школе. У мужчин есть компонент, необходимый для рождения детей, они поставляют его в клиники репродуктивной медицины, где женщины, готовые к материнству, получают этот дар.

Боулдер открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

— Дети должны быть плодом любви, — сказал он. — Я читал об этом в одной книге, и мне нравится считать, что я тоже был плодом любви.

— Ну конечно, — недолго думая ответила я. — Мы растем с преданными родителями, которые заботятся о нас, и даже обещанные Северянам мальчики горячо любимы, пока они с нами. Я гарантирую, что твоя мать и другие взрослые осыпали тебя любовью и заботой, прежде чем ты покинул Родину.

— Я не помню, но одно могу сказать точно, Кристина, — произнес он и встал с кровати. — Теперь ты знаешь.

— Знаю что?

— Каково это — целоваться.

Я села и подтянула колени к груди.

— То, что ты сказал, ты ведь не всерьез, да?

— О чем? — он подошел к шкафу и достал новые штаны.

— О том, что я твоя жена и ты хочешь кое-что со мной сделать.

— Что? А… это, — Боулдер почесал в затылке. — Это просто пошлые разговоры.

— Пошлые разговоры?

— Да, знаешь, то, что говоришь, когда возбужден.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Я знаю, что такое «возбуждение», — сказала я. — Но ты ведь говорил несерьезно?

Он усмехнулся и подошел ближе.

— Ты спрашиваешь, не хочу ли я оттрахать тебя по полной?

— Нет, — я отвела взгляд.

— Эй, — он сел на кровать рядом со мной. — Не переживай об этом.

— Просто скажи, что ты этого не хотел.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что я очень этого хочу.

Я резко вскинула голову и посмотрела на него с вызовом.

— А я — нет!

— Пока нет! — сказал он с самодовольной улыбкой и встал. — Я сейчас вернусь.

Глава 13

Пикник

Кристина

На следующий день после нашей свадьбы я начала работать на раскопках. Жаль, что у нас не было точных карт этого района до войны, но я знала, что этот район был воздвигнут поверх того, что раньше называлось Ванкувером, Канада.

Бомбы и пожары разрушили старый город, и прогрессивный менталитет, сложившийся после войны за несколько десятилетий, был склонен похоронить прошлое и начать все сначала — я не винила выживших тех времен, поскольку травматический опыт, который они пережили, объяснял, почему они решили захоронить руины вместе с миллиардами людей, которые потеряли свои жизни по всему миру.

Но как археолог я хотела иметь более чёткое представление о мире до войны. По многим причинам мы были вынуждены начинать все сначала и заново изобретать вещи, которые были утеряны нами. Поскольку погибло много людей, важные знания были утрачены, а приоритеты сместились с довоенных космических программ до восстановления мира. На Родине мы заново открыли доступ в Интернет и тщательно отобрали то, что могло стать его частью. «Информационная база мудрости» (ИБМ), как мы его назвали, строго контролировался библиотекарями, которые следили за тем, чтобы в нее не был загружен контент насильственного характера. Как и в реальной жизни, сквернословие и ругательства не допускались, и любой, кто нарушал правила взаимодействия, терял такие привилегии, как электричество, разрешение на проезд в общественном транспорте, продовольственные пайки или, в худшем случае, оказывался в реабилитационном центре/месте для размышлений.

Здесь же люди использовали в качестве основы старый Интернет, и в этой запутанной смеси устаревшей и ложной информации, мне было трудно сориентироваться. Мы знали, что основная часть оригинального Интернета была удалена или сфальсифицирована хакерами во время Токсичной войны, сколько бы я не искала, я не могла найти подробную карту этой области.

Хан снабдил меня большей частью предметов из списка, который я ему дала. Он даже нашел семерых мужчин, чтобы помочь мне в раскопках — двое из них, как мне показалось, были кем угодно, только не добровольцами.

Боулдер держался поблизости, не спуская с меня глаз, но тоже был занят работой. По его словам, он был бизнесменом и среди прочего владел лесозаготовительными и горнодобывающими компаниями.

Меня не слишком интересовал его род деятельности, поскольку я была сосредоточена на своей работе.

Наш первый конфликт произошел, когда ему не понравилось, что я разговаривала со своими помощниками.

— Я должна научить их правильно выполнять работу, иначе они могут испортить что-нибудь ценное, — возразила я.

— Мне не нравится, что они находятся так близко к тебе.

— Очень жаль, потому что они мои коллеги, а коллеги на раскопках должны работать бок о бок.

Рассерженный и недовольный, Боулдер решил серьезно поговорить с каждым из мужчин, описав им все кровавые способы, которыми он убьет их, если они посмеют ко мне прикоснуться.

Я закатила глаза, чего никогда бы не сделала дома, впрочем, дома никто не стал бы угрожать другому тем, что вырвет его сердце через жопу.

Мужчины, похоже, не сочли Боулдера сумасшедшим. Они просто пожали ему руку и без колебаний дали слово.

В обед приехала Лаура со всем необходимым для пикника, и мне пришлось прерваться, хотя на самом деле я хотела продолжить свою работу.

— Я упаковала два ланча, — сказала она и, взяв меня за руку, повела прочь от участка раскопок к группе деревьев. — Один для Магни и Боулдера, а другой для нас с тобой.

Мужчины наблюдали за нами, пока мы не уселись на принесенное ею одеяло. Лаура помахала им рукой и получила в ответ кивок.

— А как же Эрика? Я думала, ты ее приведешь, — спросила я.

— Она плохо себя чувствовала, я сказала ей, что мы может встретиться в другой раз. — Лаура распаковала ланч и поставила передо мной тарелку с пирогом, фрикадельками и салатом.

— Это обычные фрикадельки?

— Да, — подтвердила она.

— Значит, ни одно животное не умерло, ради их создания? — спросила я, чтобы знать наверняка.

— Что ты имеешь в виду? — она выглядела озадаченной.

— Мы заменили мясо на растительные продукты, которые имеют схожий вкус, а те, кто настаивает на настоящем мясе, получают искусственное.

— Неужели?

— Да, — я отодвинула фрикадельки. — А пирог, с чем он?

— О, там только овощи, — сказала Лаура. — По-моему, лук-порей с картошкой.

Я подумала о Кайи, когда тщательно обнюхала пирог, после чего откусила маленький кусочек, не обнаружив признаков мяса.

— После нашего разговора у меня к тебе накопилось миллион вопросов, — начала Лаура и отбросила свои длинные волосы за спину. — Вот почему я приготовила два обеда. Я не хотела, чтобы нас услышали мужчины.

— Ладно. Что ты хочешь узнать?

— То, что ты говорила о женщинах, живущих на свободе, образованных и бесстрашных. Я хочу узнать больше.

— Ну… — прожевав начала я. — Это совершенно другая жизнь, Лаура, тебе бы там понравилось. Ты будешь окружена другими женщинами, и тебе не придется слышать, как мужчины лают друг на друга. Мужчины там миловидные и добрые.

— Миловидные?

— Как правило, они не отращивают бороду, но некоторые отращивают длинные волосы. Разница в том, что их волосы мягкие и ухоженные, и часто заплетены в идеальные косы. Они делают маникюр и чудесно пахнут мылом и духами.

Лаура перестала жевать.

— Такое чувство, что ты говоришь о женщинах.

— Гендерные роли не имеют для нас значения. Люди есть люди, совершенно неважно, какого ты пола.

— Да уж, — ее большие голубые глаза изучающе смотрели на меня. — Мы действительно отличаемся.

— Ты так говоришь только потому, что выросла здесь и не знаешь, каково живется женщинам на Родине.

Лаура посмотрела на Магни и Боулдера, которые также как они разговаривали и ели.

— А упомянув об образовании, что ты имела в виду?

— Я профессор в университете, преподаю историю и археологию. У нас есть врачи, социальные работники, художники, и все те, о ком ты даже вообразить себе не можешь.

— А бойцы? — спросила она, бросив еще один взволнованный взгляд на мужчин.

— Бойцы? — я откинулась назад. — Не уверена, что понимаю.

— Я хочу научиться драться.

— Зачем?

— Мне кажется, я была бы в этом хороша.

Я прикусила губу.

— У нас нет солдат и бойцов, как в старые времена, но у нас есть люди, которые занимаются боевыми искусствами как хобби, чтобы оставаться в форме.

— Правда?

— Да.

— Магни весьма неплох в боевых искусствах, но он не хочет меня обучать. Говорит, что женщинам не нужно этому учиться.

Я тихо фыркнула.

— Что? — спросила она.

— Лаура, конечно, он не будет тебя обучать. Если ты сможешь себя защитить, он станет лишним, не так ли?

Она закусила губу.

— Наверно, но я наблюдала за тем, как он тренируется по утрам, и это выглядит потрясающе. Иногда я пытаюсь повторить за ним, когда он уходит.

— Если бы ты жила на Родине, то могла бы тренироваться сколько угодно. Вот что я подразумевала под свободой. Ни один мужчина никогда не станет тебе указывать, как жить; ты сможешь освоить любую карьеру, какую захочешь, и свободно разгуливать, где только пожелаешь.

Какое-то время мы ели в тишине, но я слышала, как в голове Лауры крутились шестеренки.

— Может, ты возьмешь меня с собой, когда поедешь домой? Ну, знаешь, в качестве гостя, — сказала она.

— Думаешь, Магни отпустит тебя?

Её плечи поникли.

— Нет. Он чересчур рьяно меня оберегает.

— Я бы назвала его собственником, — пробормотала я. — Он считает тебя слабым существом.

— Но мужчины по определению сильнее женщин, — нахмурилась она.

Я громко рассмеялась.

— Женщины такие же умные и способные, как мужчины. Ни на секунду не сомневайся в этом. Я много раз видела, как женщины конкурируют с мужчинами и побеждают.

— Правда? — Лаура села на колени и наклонилась вперед. — Как?

— Я видела, как женщины и мужчины претендовали на одну и ту же работу, и женщина получала ее, потому что была более квалифицированна. Я видела, как женщины и мужчины соревновались в бегах, и женщина была быстрее. Такое происходит постоянно, Лаура.

Глаза Лауры сияли, но она качала головой так, будто не могла в это поверить.

— Невероятно. Я бы с удовольствием превзошла Магни хоть в чем-нибудь, но он хорош во всем.

— Да, особенно когда командует тобой.

Она опустила голову.

— Иногда он перебарщивает.

— Они все перебарщивают. Его брат в том числе, — сухо заметила я. — Хан обманул меня, и думаю, он даже не чувствует себя виноватым.

— Нет, я так не думаю. Хан очень умен и известен своими интеллектуальными способностями. Вот почему он такой хороший правитель.

— Неужели?

— О чем говорите? — поинтересовался мужской голос, и мы повернули головы, увидев приближающихся к нам Магни и Боулдера.

— О том, что Хан хороший правитель, — невинно отозвалась Лаура.

Боулдер посмотрел на меня с вопросом во взгляде, но я кивнула, подтвердив её слова.

— Он будет рад услышать, что ты так думаешь, — заметил Магни и скрестил руки на груди. — Лаура, пора собираться. У меня есть дела, нам нужно идти.

Она посмотрела на свой недоеденный пирог и тихо вздохнула. Она явно не хотела ему перечить, поэтому я сделала это за нее.

— Мы почти закончили, дай нам еще несколько минут, Лаура сейчас подойдет, — сказала я.

Он ворчливо пробормотал «поторопись» и ушёл вместе с Боулдером.

— Я бы не вынесла, если бы кто-то так мной командовал… ты должна установить свои границы, Лаура, — прошептала я.

Лаура откусила большой кусок от пирога и задумчиво посмотрела вслед Магни, прищурившись.

Глава 14

Шпионы

Боулдер

— Ну, как прошла брачная ночь? — спросил меня Магни, после чего засунул в рот огромный кусок курицы.

— Хорошо, — сказал я и отправил в рот фрикадельку.

— Она подчинилась тебе?

— Что-то вроде того.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы целовались и ласкали друг друга, но она не захотела пойти до конца.

— Ты предоставил ей выбор?

Я рассерженно уставился на него.

— А ты что не давал Лауре выбор?

— Нет, конечно. Она моя жена, я сражался за неё, так что я само собой трахнул её в нашу брачную ночь, не спросив разрешения.

— Она сопротивлялась тебе?

Он фыркнул.

— Это было бы тщетно, по сравнению со мной она малютка.

— Хочешь сказать, что изнасиловал её?

— Конечно, нет. Лаура была правильно воспитана. Она отдалась мне, как подобает настоящей жене.

Я подбросил фрикадельку в воздух и поймал её ртом.

— Кристина не такая, как Лаура, если я не хочу травмировать её на всю жизнь, мне не следует её торопить.

Магни кинул взгляд на женщин.

— Я попросил Лауру рассказать Кристине о наших обычаях, уверен, она замолвит за тебя словечко.

Я проследил за его взглядом, надеясь, что он прав.

Когда мы ближе к вечеру вернулись в поместье, Кристина захотела принять душ, поэтому я выставил охрану у дверей в её комнату и отправился к Хану, чтобы поговорить с ним.

— Я хочу забрать Кристину к себе домой, — сказал я.

Хан сидел перед шахматной доской и указал на свободное кресло/стул.

— Я не хочу играть.

— Боишься проиграть? — бросил он, не поднимая глаз.

— Шахматы — не моя игра.

— Верно, но обыгрывать тебя в шахматы — так весело.

— Ты меня слышал? Я хочу забрать свою жену домой.

— Я слышал тебя, — он поднял глаза, — но мой ответ — нет.

— Почему?

— Потому что она меня заинтриговала, к тому же мне нравится, что вы оба здесь.

— Но ты с ней почти не общаешься.

— И все же я многое от нее узнал. — От самодовольной улыбки на его лице у меня по спине побежали мурашки. Это был верный признак того, что Хан замышляет недоброе. Сжав руки в кулаки, я опустился в кресло и наклонился вперед.

— Только не говори, что ты прослушиваешь нашу комнату?

Хан поднял голову и посмотрел на меня.

— Конечно, прослушиваю, — ответил он без малейшего признака стыда.

— Ты все слышал? — повысил я голос.

— И видел, — добавил он.

Я стукнул кулаком по его шахматной доске так, что все фигуры подлетели в воздух.

Хан невозмутимо откинулся на спинку кресла и указал на доску.

— Смотри, что ты наделал, Боулдер.

— Ты не имеешь права вторгаться в мою личную жизнь.

— Не указывай мне, что я могу или не могу делать, — жестко отозвался он. — Ты мой друг, но я не потерплю диктаторских замашек.

— А я не потерплю, чтобы ты шпионил за мной. За нами!

— Тебе нечего стыдиться. Думаю, ты проделываешь неплохую работу, соблазняя ее. Твоя брачная ночь была весьма занимательной.

Я взорвался и отшвырнул стол в сторону, схватив его за воротник обеими руками и заглянув ему прямо в глаза.

— Ты гребаный мудак.

Хан выгнул бровь, оставаясь невозмутимым.

— Отпусти, Боулдер, или пожалеешь.

Я оттолкнул его, взревев от отчаяния. Этот человек был хитрым засранцем, обладающим огромной властью, я должен был предвидеть, что он сделает нечто подобное.

— А ванная комната? Ты и голой ее видел?

Он кивнул и встал за спинку кресла.

— Она красивая женщина.

Меня охватила такая ярость, что захотелось убить его за то, что он видел мою жену полностью обнаженной. Даже я не видел Кристину такой уязвимой.

— Расслабься, посмотри на это с другой стороны — я бы мог настоять на том, чтобы она вышла замуж за меня, сблизиться с ней. Но я оказал эту честь тебе. Разве прошлая ночь была неприятной?

Я стиснул зубы, мне нечего было ответить.

— Так что, как видишь, я хочу, чтобы вы остались здесь, тогда я смогу продолжить присматривать за ней и разузнать больше о Родине.

Я скрестил руки на груди.

— Почему бы тебе, черт возьми, просто не спросить ее о том, что тебя интересует?

— Потому что у тебя это лучше получается, — улыбнулся он.

— Я расскажу ей.

— Нет, не расскажешь, — Хан склонил голову набок. — Неповиновение правителю ни к чему хорошему не приведет, я уверен, что как только ты успокоишься, то поймешь, что слишком остро реагируешь.

— Кто еще видел нас?

— Только я.

Я развернулся и ринулся к двери.

— Сегодня тебе повезет больше. Надеюсь, она позволит тебе себя раздеть, — крикнул он мне вслед, а я в ответ показал ему средний палец. Выходя из комнаты, я слышал его смех.

Кристина

Боулдер был не в настроении, когда вернулся.

Я переоделась и была готова спуститься к ужину, но он сказал, что ему не хочется никуда идти.

— Ничего страшного, я могу пойти одна, — сказала я, но он настоял, чтобы нам принесли еду в комнату.

Через полчаса принесли большой поднос со свежеиспеченным хлебом и ризотто из лесных грибов для меня и огромным бифштексом с печеной картошкой и салатом для него.

— Тебя не беспокоит, что животное убили ради того, чтобы ты поел? — спросила я.

— Это естественно.

— Естественно? — спросила я, взбешенная его бессовестностью.

Боулдер ткнул ножом в окно.

— Почему бы тебе не пойти и не спросить птицу, почему она ест червей, или спросить волка, почему он ест милых маленьких крольчат.

— У них нет другого выбора, — сказала я, нахмурившись. — У них нет совести, а у тебя должна быть.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь, что чувствуют и о чем думают животные?

— Я знаю, что они не жалеют об убийстве другого вида.

— Вот именно, потому что это заложено природой. Мы тоже часть природы и на протяжении тысячелетий охотились и ели животных. В этом нет ничего нового и нет ничего плохого. — Боулдер откусил еще кусочек.

— На Родине это преступление.

— Я знаю, ты говорила мне об этом, когда впервые увидела, как я ем мясо, но вы, мамаши, все такие неженки, вы не знаете, что теряете.

— Мы по-прежнему наслаждаемся вкусом мяса. Просто оно выращивается в лабораториях, и ни одно животное при этом не умирает.

— Ты закончила? — он наградил меня суровым взглядом. — Я пытаюсь насладиться своим бифштексом, этот олень был превосходен на вкус, пока ты не начала портить мне аппетит разговорами о лабораторном мясе. Это просто отвратительно.

— Ты выглядишь чересчур напряженным.

— Вполне возможно.

— Скажи, если я действую тебе на нервы или что-то в этом роде, — попросила я, пытаясь понять, что я сказала не так.

— Дело не в тебе.

— Тогда в чем?

— Я хочу вернуться домой и взять тебя с собой, но Хан отклонил мою просьбу.

— Ааа, понятно, — я отложила вилку. — Где ты живешь?

— У меня есть остров к западу отсюда. Он называется Остров Виктория, и он в полном моем распоряжении, если не считать нескольких сотрудников.

— Он далеко?

— Примерно пятнадцать минут на гибриде.

— Тогда почему Хан хочет, чтобы мы остались?

Я не получила ответ и вернулась к своему ризотто.

Боулдер молчал. Казалось, у него было куча забот, плюс ко всему он продолжал хмуро оглядывать комнату.

Уставшая после долгого дня раскопок, я рано отправилась в постель, прихватив с собой ридер и продолжив чтение своего романа «Гордость и предубеждение».

Боулдер решил посмотреть фильм и надел свои киношные очки и наушники, растянувшись на лежаке.

— Что ты смотришь? — спросила я.

— Что? — он вытащил наушник и сдвинул очки на лоб.

— Что ты смотришь? — снова спросила я.

— О, это просто старый фильм.

— О чем он?

— О войне.

— Звучит не очень, — поморщилась я.

— А мне нравится, — усмехнулся он. — Много крови и жестоких подробностей. Круто. Но знаешь, что меня всегда изумляло в этих старых фильмах?

— Что?

— Каждый раз, когда наши предки представляли себе будущее и снимали фильм о нем, как этот, — он указал на очки, — будущее было либо адом с выжженными руинами, либо чем-то очень скучным и глянцевым.

— Знаю, мы с Кайей тоже это обсуждали, — кивнула я. — В их представлении будущее всегда такое стерильное и бесцветное, как если бы мы не ценили искусство и цвета так же высоко, как поколения до нас.

— В этом фильме все носят белое и ходят так, будто они киборги или что-то в этом роде. А их пища — эти отвратительные пакеты со сбалансированными питательными веществами. Кому, черт возьми, захочется так жить?

Я улыбнулась.

— Не мне.

— А знаешь, что абсолютно нереально?

— Что?

— Нигде нет ни кусочка мусора. Это смешно.

Я нахмурилась.

— Ну, вообще-то, на Родине улицы очень чистые. По крайней мере, там, где я живу.

— Хорошо, но как насчет твоего дома? Разве у людей дома нет беспорядка?

— Конечно, есть, мы с Кайей не самые аккуратные люди, она говорит, что именно это делает нашу квартиру уютной. — Я указала очками на его лоб. — Возвращайся к просмотру своего фильма, я не буду мешать.

— Ничего страшного, я видел это кино, по меньшей мере, раз десять. — Он снова надел очки, и вскоре, когда его голова начала дергаться, я поняла, что фильм помог ему погрузиться в виртуальную реальность. — Это один из моих любимых фильмов из-за крутых визуальных спецэффектов, — объяснил он, и когда две минуты спустя он поднял обе руки, словно защищаясь от нападения, я ахнула. Фильмы, подобные этому, вызывали тревогу и могли привести к эмоциональному расстройству, но, разумеется, он не послушает, если я скажу ему об этом.

Мой взгляд скользнул к шкафу с антикварными книгами. То, что вчера произошло между нами, все еще прокручивалось в моей голове. Любопытство вынудило меня придумать аргументы, которые оправдали бы просмотр одной из этих книг.

1: В этой части мира это вполне законно, поэтому я технически не нарушаю никаких законов.

2: Я — археолог, поэтому изучение того, что наши предки считали досугом, на самом деле является частью моей работы.

3: Я уже доказала, что могу проводить социальные эксперименты и не поддаваться эмоциональному расстройству. В конце концов, последние дни были очень непростыми; я слышала нецензурные слова и была свидетелем насилия.

4. Ничто в этих книгах не сможет пошатнуть мое психическое состояние больше, чем взобравшийся на меня и сующий свой язык мне в рот Северянин.

Стараясь не шуметь, я отложила свой ридер в сторону, встала с кровати и на цыпочках медленно прошла мимо Боулдера к шкафу. Я знала, какую книгу хочу почитать, выбрав роман с женщиной, зажатой между двумя мужчинами.

Как ребенок, укравший яблоки, я поспешила обратно к кровати и легла на бок, заслонив своим телом книгу, на случай, если Боулдер снимет очки и взглянет на нее.

«Любовники Близнецы», — гласило название книги, и я с нетерпением открыла ее и начала читать.

Сюжет меня заинтриговал. Женщина попала на борт инопланетного космического корабля с тысячами проживающих там гуманоидных инопланетян, и двое из них пытались соблазнить ее всеми возможными способами.

У меня глаза на лоб полезли, когда они связали ее и взяли под контроль ее тело, пока она не начала выкрикивать их имена и умолять их наполнить ее.

Мой мозг разрывался от вопросов, я хотела расспросить женщину, которая написала книгу, основывалась ли она на личном опыте или в книге был чистой воды вымысел. Безусловно, ни одна женщина не захочет быть связанной и чувствовать себя беспомощной, поэтому я представить себе не могла, как она должно быть испугалась, когда к ней прикоснулись сразу двое мужчин.

Насколько я знала, люди не вступали в контакт с инопланетянами, но среди моих коллег постоянно велись дискуссии на эту тему, поскольку было несколько признаний свидетелей, которые говорили об обратном. А теперь вот это. Могла ли книга быть основана на чем-то реальном или это просто плод воображения автора?

Я прикусила губу и крепче сжала бедра, когда женщина сдалась на милость симпатичным близнецам из книги. Автор описывала их как больших и мускулистых парней, так что я невольно сравнивала их в уме с Боулдером, хотя у близнецов были клыки, которых у Боулдера, к счастью, не было.

Откровенное описание секса и женского наслаждения настолько возбудило меня, увлекло и поглотило, что я не услышала, как он подошел ко мне сзади.

— Что делаешь? — спросил Боулдер своим низким бархатистым голосом.

Застигнутая врасплох и смущенная, я спрятала книгу под одеяло.

— Ничего, — солгала я.

Лицо Боулдера расплылось в улыбке, он забрался на кровать и потянул за одеяло.

— Ты что-то скрываешь.

— Нет.

Я попыталась оттолкнуть его, но с таким же успехом могла оттолкнуть стену.

В мгновение ока он выудил книгу, все еще открытую на той странице, которую я читала.

Со смешинкой в глазах Боулдер держал книгу в вытянутой руке, чтобы я не могла отобрать ее у него. Мне казалось, я сгорю от стыда, когда он начал читать вслух:

— «… Я выгнула спину и открыла рот в беззвучном стоне, когда его язык лизнул мою киску, а мое тело наполнила сладостная агония…» — улыбка Боулдера стала шире. — И ты называешь это ничем?

— Просто отдай ее мне. — Я потянулась за книгой, но он продолжил читать.

— «…Покорись», — прошептал мне на ухо его брат, сжав мой сосок в болезненном наслаждении. Раздвинув бедра, я дала понять, что больше не собираюсь с ними бороться. Я была в их власти и не жалела об этом…»

— Видишь, — поддразнил ее Боулдер, — женщины любят, когда мужчины их трахают. Подчиняться нам — заложено в вашей природе.

— Чушь, — запротестовала я.

Он отложил книгу и сосредоточился на мне, его глаза были полны озорства, когда он поднес руку к моим губам.

— Кристина.

— Да?

— Скажи, что подчинишься мне, — сказал он и стал серьезнее, чем прежде.

— Никогда!

Он не отвел взгляд, когда притянул меня к себе для поцелуя, я не сопротивлялась.

— Я хочу тебя, Кристина, — прошептал он.

Я не ответила ему ничем, кроме поцелуя.

— Скажи, что тоже хочешь меня, — уговаривал он.

— Мне нравится целоваться с тобой, — призналась я и позволила ему уложить меня на спину.

— Сегодня ты позволишь мне увидеть твое тело, — сказал он и накрыл нас одеялом.

— Не тебе решать, — возразила я с легкой улыбкой на губах.

Боулдер прижался лбом к моему лбу и тихо произнес:

— Пожалуйста, Кристина, я хочу коснуться твоей обнаженной груди, почувствовать твое сердцебиение.

— А может, моя грудь не так идеальна, как та, которую ты привык видеть у секс-ботов?

Он отстранился и окинул меня взглядом.

— Никогда не сравнивай себя с секс-ботом. Клянусь, я буду любить твою грудь, какой бы формы и размера она ни была.

— Ты уже знаешь размер, ты прикасался ко мне вчера.

То, как он закрыл глаза и втянул в легкие воздух, а затем дерзко дернул меня за рубашку, немного встревожило меня. Боулдер был полон решимости увидеть мое тело, поэтому мне нужно было убедиться, что я в безопасности.

— Стой!

Услышав это слово, он замер.

— Что случилось?

— Ты слишком торопишься.

Не прерывая зрительного контакта, он медленно потянул мою рубашку вверх, его руки коснулись моей кожи, а рот слегка приоткрылся, когда рубашка собралась у меня под мышками. Мы оба знали, что мои груди были обнажены, и все, что ему нужно было сделать, это опустить взгляд, чтобы увидеть их своими глазами.

Его кадык снова дернулся, когда он сглотнул, после чего его взгляд опустился на мои упругие груди, тянувшиеся к нему своими сосками.

Было забавно наблюдать за тем, как его глаза расширились, а уголки губ приподнялись в улыбке, прежде чем он уткнулся лицом в ложбинку между моих грудей, а затем коснулся, лизнул и осторожно прикусил нежную плоть. Звуки восторга, которые он издал, меня рассмешили.

— А что такого особенного в грудях? — спросила я и почувствовала, как внутри моего живота разлилось тепло, когда он обвел языком мой левый сосок и пососал его.

— Они просто идеальны, мягкие, удивительные…

Я была поражена тем, как он ласкал мое тело, и запустила пальцы в его волосы. Это был не такой уж плохой эксперимент, я начинала понимать, почему мужчины и женщины занимались этим регулярно.

— Твоя борода щекочет, — сказала я.

— Потому что у тебя очень чувствительная кожа. — Он улыбнулся мне с еще большим озорством в глазах и, убедившись, что я все еще укрыта одеялом, спустился ниже, поцеловав меня в пупок и расстегнув штаны.

— Ты обещаешь, что остановишься, если я попрошу? — спросила я и удостоилась кивка в качестве подтверждения.

— Приподними свою попку, — попросил он и стянул с меня штаны. Я накрылась одеялом с головой и посмотрела на него сверху вниз, пытаясь понять, что он задумал. Первый поцелуй на внутренней стороне моего бедра навел меня на мысль, и я покраснела, вспомнив о том, что мы только что прочитали.

«Он ведь не собирается целовать меня там, да?»

Боулдер лизал и целовал каждый дюйм моей кожи, все ближе и ближе подбираясь к моему естеству, и теперь покалывание от его бороды было приятным.

«Когда я вернусь домой, никто не должен узнать о случившемся. Это всего лишь научный эксперимент, он не причинит мне вреда», — убеждала я себя, когда пальцы Боулдера устранили последнюю деталь одежды, стоявшую между ним и моей абсолютной наготой.