Защитник

— Ладно. — Он застонал и встал с кровати. — Но просто чтобы ты знала, — продолжил он и подошел настолько близко, что прижался грудью к моей спине и положил голову мне на плечо. — Когда мы вернемся сюда, я тебя трахну.

— Возможно, — сказала я и замерла, когда он ласково поцеловал меня в шею. «Это всего лишь эксперимент, — напомнила я себе. — Не что иное, как непосредственный опыт физических отношений между мужчиной и женщиной. Это ничего не значит». Тем не менее, я не могла отвести от него глаз, когда он направился в ванную, сняв по пути рубашку и продемонстрировав свою широкую мускулистую спину. Перед тем как закрыть дверь, он одарил мне своей сногсшибательной улыбкой и подразнил:

— Ты точно хочешь, чтобы я ее сбрил? — он коснулся своей бороды.

— Точно, — сказала я убежденно.

Глава 23

Цивилизованный ужин

Кристина

Когда Боулдер вышел из ванной побрившимся, я уставилась на него в изумлении. Это было все равно, что увидеть другого человека. Он выгнул бровь и скрестил руки на широкой обнаженной груди.

— Не могу поверить, что я это сделал. Выгляжу как подросток.

— Нет, — выдохнула я. — Это не так.

Он дотронулся до своего лица.

— По крайней мере, она снова отрастет.

Ошарашенная его красотой, я протянула ему рубашку, которую выбрала для него.

— Мне нравится вот эта, — произнесла я.

Боулдер подошел ближе и взял ее у меня.

— Что-то не так? — спросил он.

— Ничего, — ответила я слишком быстро, даже не взглянув на него.

— Тебе тоже не нравится, да? — заключил он с разочарованием в голосе.

— Нет, мне нравится, — поправила я его. — Ты выглядишь… — я откашлялась, — …привлекательно.

— Кристина? — Боулдер поднял мое лицо и заглянул мне в глаза. — Ты в порядке?

— Да, конечно, я просто хочу есть.

— А, ладно.

Я молчала, когда мы спускались по лестнице, во мне росло новое осознание, которое я по-прежнему пыталась отрицать. «Я не могу испытывать к нему чувств. Это просто смешно. Он же — Северянин. Дикарь, который пробуждает во мне самое худшее». С тех пор как я прибыла в Северные земли, я читала запрещенные книги, неподобающе общалась и дралась с ним. Меня по-настоящему беспокоило то, как легко я поддалась его дурному влиянию.

Нам не нужно было сопровождать Перл, так как она уже была в столовой.

— Вы опоздали, — раздраженно воскликнул Хан, когда мы с Боулдером вошли в комнату.

— Да, извини. Я проиграл пари, — объяснил Боулдер.

Магни, Эрика, Финн, Перл и Хан уже сидели за столом. Все они подняли головы и увидели перемену во внешности Боулдера. Финн разразился раскатистым утробным смехом, Магни покачал головой, а Хан скривился.

— Какого хрена, Боулдер? — наконец произнес Хан.

— Тебе идет, — с улыбкой похвалила его Перл и взглянула на Эрику. — Вам не кажется, что выбритые мужчины смотрятся лучше?

Эрика казалось задумалась над ответом.

— Полагаю, что летом бритье — вполне уместно. Но лично я всегда предпочитала мужчину с бородой.

— Хм, — Перл склонила голову набок. — У некоторых наших мужчин тоже есть бороды, но они их красиво подстригают.

— Мамкины сосунки, — Финн прикрыл свой комментарий кашлем, но мы с Перл его услышали.

— Наши мужчины не сосунки, мистер МакКамхейл, — поправила его Перл. — Многие из них очень просвещенные, с потрясающим интеллектом и эмоциональным диапазоном.

Магни посмотрел на нее с отвращением.

— Хочешь поспорить?

— Конечно, нет. Я просто хочу подчеркнуть, что истинная мужественность не измеряется размером мускулов или длиной бороды.

— Ты права, — Магни наклонился над столом с фальшивой/натянутой улыбкой. — Она измеряется размером его члена.

Перл побледнела, а Финн расхохотался.

— Еще бы!

— Обязательно так грубить? — отчитала Эрика своего сына.

Магни фыркнул и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Хан его перебил:

— Мне любопытно, советница. Что для вас значит мужественность?

Она отложила столовые приборы и с минуту молчала, прежде чем ответить.

— Это может вас удивить, но половая принадлежность играет в нашем обществе незначительную роль. Мы уделяем гораздо больше внимания личности и харизме.

— Так вот почему вас, женщин, больше не привлекают ваши мужчины? — спросил Боулдер. — Потому что стерлась грань между мужчинами и женщинами?

Перл склонила голову набок.

— Почему ты считаешь, что мужчины и женщины больше не привлекают друг друга?

Боулдер пожал плечами.

— Кристина мне сказала.

— Я не согласна, — спокойно произнесла Перл. — У нас много пар, проживающих вместе, и наши мужчины — замечательные, умные, заботливые и эмоционально развитые личности, при желании вполне способные привлечь партнершу.

— Великолепно! — Магни крепко зажал нож в руке. — Моя жена беззащитна, а теперь ты говоришь мне, что ваши бесхребетные сосунки представляют для нее угрозу?

— На Родине твоя жена в безопасности. Никто не причинит ей вреда, но… — она замолчала.

— Что? — агрессивно бросил Магни.

Перл опустила взгляд.

— Ничего.

— Что? — Магни повысил голос и ударил ножом по столу.

— Успокойся, мать твою! — вмешался Хан.

Перл вздохнула и подняла лицо, одарив Магни взглядом, полным глубокого сочувствия.

— Тебе, должно быть, нелегко. Извини, что расстроила.

— Просто закончи свое гребаное предложение, — потребовал Магни низким, угрожающим голосом.

— Если ты настаиваешь, — сказала она. — Лаура в безопасности, никто не причинит ей вреда, но есть вероятность, что она влюбится в того, кто будет относиться к ней с должным уважением и добротой.

Магни тут же вскочил, опрокинув стул.

— Хочешь сказать, что я не относился к своей жене с уважением и добротой? Я, блин, боролся за нее и защищал, пока эта маленькая сучка не напичкала ее сказками о Родине. — Он ткнул в меня пальцем, из-за чего Боулдер вскочил со стула и рыкнул на Магни.

— Извинись!

— Нет! — прорычал в ответ Магни. — Лаура была бы здесь, если бы не твоя сучка.

Боулдер схватил Магни за горло еще до того, как тот закончил фразу.

— Никто не смеет говорить так о моей жене, — грозно взревел он. — Извинись, или мы с тобой выйдем наружу и уладим все по-мужски.

— Да я лучше сдохну, чем извинюсь перед ней, — выплюнул Магни в ответ.

— Успокойтесь нахрен, вы оба! — закричал Хан, стукнув кулаком по столу.

Глаза Перл округлились от шока, и она прижала руки к груди. За последние две недели я привыкла к такого рода вспышкам, но она никогда не сталкивалась с подобными разговорами, тестостерону, переполнявшему комнату, и ненавистным взглядам, которыми обменивались Боулдер и Магни.

Я поймала ее взгляд, дав понять, что все будет в порядке.

— Финн, — Хан щелкнул пальцем. — Думаю, моему брату нужно выпустить пар.

— Что-то конкретное? — спросил Финн и уже отодвинул свой стул.

— Неважно. Выпивка, драки, секс-боты.

Магни прошел мимо Боулдера и пробормотал, тихо и враждебно.

— Наслаждайся своей женой, пока можешь.

— Это что, угроза? — прорычал Боулдер.

— Просто дружеское напоминание о том, что она скоро вернется домой, — тихо прошипел Магни и вышел из комнаты. Финн схватил бифштекс со своей тарелки, откусил большой кусок и последовал за ним.

В комнате воцарилось неловкое молчание, после чего Боулдер поднял с пола стул Магни и вернулся на свое место.

Хан последовал его примеру.

— Прошу прощения, мой брат потерял самообладание. Как видишь, он не очень хорошо воспринял исчезновение Лауры.

— Он обсуждал с кем-нибудь свои вспышки гнева? — поинтересовалась Перл с обеспокоенным видом.

— Вспышки гнева? — раздраженно спросил Хан. — О чем ты?

Перл растерянно заморгала.

— Его переполняет ярость. Внутреннее умиротворение было бы гораздо полезнее для него и окружающих его людей.

— Внутреннее умиротворение? — Хан откинулся на спинку стула. — Кто, черт возьми, сможет сохранять спокойствие, если исчезнет его вторая половинка?

— Я понимаю, что он расстроен, но чтобы источать такой уровень гнева… — Перл замолчала.

— Он имеет полное право злиться. Его жена ослушалась его, и теперь он не может ее защитить, — вмешался Боулдер.

— Но называть Кристину… — Перл откашлялась. — Я даже не собираюсь произносить вслух это ужасное слово.

Хан повысил голос.

— И не надо! Но не суди моего брата. Когда ты весь на взводе, тебе не всегда хватает кислорода для рационального мышления.

— Вот почему гнев не приносит ему пользы, — парировала Перл. — Ему нужна помощь, чтобы лучше контролировать свои эмоции. Тогда мы сможем поужинать цивилизованно, без криков и драк.

Хан окинул ее тяжелым взглядом.

— Может, это тебе нужна помощь?

— Прошу прощения? — сказала она.

— Магни совершенно ясно передал свои эмоции, — отрезал Хан. — Не думаю, что кто-то еще за этим столом сомневается в том, что он был зол, возмущен и расстроен.

Перл закрыла рот и ничего не ответила. Мы с ней были единственными, кто не ел бифштекс. Поэтому мы молча принялись за салат, картошку и хлеб.

Глава 24

Оплодотворение

Боулдер

— Давай проясним, если я выиграю, ты не дашь мне дерьмовых заданий в качестве наказания, — уточнил я, после чего двинулся на арену, чтобы поспарринговаться с Ханом.

Мы с Кристиной все еще жили в Сером особняке, и я часто спарринговался с Ханом. Я спаринговался и с Магни, но с тех пор, как он назвал Кристину сукой, наша дружба претерпела изменения; в последний раз, когда я дрался с ним, его приемы были откровенно жестокими и подлыми.

Хан одарил меня лукавой улыбкой.

— Разве защита археолога оказалась настолько хреновым заданием?

— Нет, — признался я.

— Ты трахаешь настоящую женщину и испытываешь то, что в наше время редко испытаешь.

— Верно, — согласился я.

— Тогда чем ты недоволен?

— Чем? — я взял тонкие тренировочные перчатки, которые должны были защитить мои руки, и надел их. — Раскопки продвигаются быстро. Меня это беспокоит.

— Ты не хочешь, чтобы Кристина бросила тебя?

Я резко кивнул головой.

— И что ты собираешься делать? — спросил он.

— У меня есть несколько вариантов, но ни один из них тебе не понравится, — сказал я Хану, который двигался вокруг меня с грацией боксера.

— Так придумай что-нибудь получше.

— А если она забеременеет и бросит меня? Я всегда буду гадать, стал я отцом или нет.

На лице Хана проступили глубокие морщинки, и он остановился, чтобы посмотреть на меня с мрачным выражением на лице.

— Если она уйдет, я сойду с ума от неведения, понимаешь? — сказал я сквозь стиснутые зубы.

— Думаешь, она беременна? — спросил он.

— Не знаю. Но прошло уже две недели с тех пор, как мы впервые занялись с ней любовью, не пропустив ни одного дня.

— И она позволяет тебе кончать в нее?

— Да. Сначала для меня было загадкой, почему она так рискует, но теперь, по-моему, я знаю, почему.

— Почему?

Я понизил голос и наклонился чуть ближе к нему.

— На днях Кристина рассказывала о клиниках, куда ходят женщины, когда хотят стать матерью. Ты знал, что у них есть родительские комплексы, где взрослые, которые хотят воспитывать детей, живут бок о бок?

Хан не подтвердил и не опроверг этого, но я знал, что он лучше любого из нас разбирался в культуре жителей Родины; в конце концов, он и его отец иногда ездили туда на переговоры по мирному сотрудничеству.

— По словам Кристины, у ребенка есть родная мать, помимо множества других людей, которые его любят.

— Ну и?

— Очевидно же, что сперма у их мужчин уже неспособна оплодотворить женщин. Вот почему они ходят в клиники.

— А-а, — кивнул Хан. — Она думает, что ты тоже не сможешь ее оплодотворить.

— Вот именно, и я чертовски уверен, что не стану убеждать ее в том, что здешних женщин оплодотворяют старомодным способом.

— Хорошо.

— Во всяком случае, она сказала, что Лауре повезло, что она еще не побывала в клинике, поскольку беременным женщинам не разрешают заниматься боевыми искусствами.

— Кристина считает, что Магни не может зачать с Лаурой ребенка, — задумчиво произнес Хан.

— Да. И, возможно, она права. Они живут вместе почти целый год.

— Мой брат вполне способен оплодотворить свою жену, — заступился Хан за Магни. — Такие вещи могут занять некоторое время.

— Верно, — признал я. — Но Кристина думает, что не может и я тоже.

— Интересно!

— Как думаешь, почему у их мужчин такие ленивые сперматозоиды?

Хан покачал головой.

— Понятия не имею, но готов поспорить, что всему виной ущемления со стороны женщин и принижение их мужской сущности. Мужчины на Родине выглядят и ведут себя слишком женственно, начинаешь невольно задумываться о том, осталась ли у них хоть капля тестостерона.

— Слава Богу, что я родился свободным человеком.

Хан задумался.

— Да… теперь все, что нам нужно сделать, это освободить всех остальных мужчин.

— Думаешь, мы сможем снова сделать из них настоящих мужиков? — спросил я.

— Может и нет, но, надеюсь, мы сможем поработать над тем, чтобы вырастить следующее поколение более мужественным.

— Мне нравится, как это звучит, — сказал я и поднял руки. — Кстати к разговору о менее женственных вещах, как насчет того, чтобы надрать тебе задницу и привести тебя в форму? По-моему, у тебя начинают отрастать сиськи.

Хан продолжил кружить вокруг меня.

— Скажи это еще раз, и я выбью тебе все зубы, милашка, — парировал он и подмигнул. — Я тебе говорил, что без бороды ты похож на девчонку?

— Да пошел ты!

Он ухмыльнулся.

— Позволь мне дать тебе один совет. На следующей неделе, когда отправишься в свою шахту, не наклоняйся. Там темно, инженеры могут спутать тебя с бабой.

Хрясь! Я первым нанес точный удар, и он отшатнулся.

— Бритье — ничтожная плата, если это поможет Кристине остаться. Ты даже не представляешь, как затягивает секс с настоящей женщиной.

Хан выпятил челюсть и снова поднял руки.

— Да, не представляю, — отозвался он сердито. — Но я подумываю об этом.

— Что? С Перл?

Он ничего не ответил, но сделал выпад, от которого я увернулся.

— Не думал, что ты ей нравишься.

— Кто сказал, что я должен ей нравиться, чтобы заняться со мной сексом?

Я рассмеялся.

— Ты действительно понятия не имеешь.

Он воспользовался моей ослабленной защитой и пять раз ударил меня по ребрам.

— Сволочь, — простонал я.

— Что? — ухмыльнулся он. — Ты выглядишь как девчонка и дерешься как девчонка. Может ты и правда девчонка?

Мой хук справа был настолько мощным, что он рухнул на колени. Я наклонился вперед, сказав тихо и сардонически.

— В таком случае, девчонка только что сбила тебя с ног.

Я снял перчатки, пока он поднимался на ноги.

— Куда это ты собрался?

Я одарил его самодовольной улыбкой.

— Я только что тебя уложил, а теперь, пожалуй, пойду и заделаю своей жене малыша.

— Очень смешно, — выдохнул он.

— Увидимся позже, мой друг, — бросил я и ушел.

Глава 25

Флэшка

Кристина

Библиотека, которую мы раскопали, оказалась частью старого университета. Мы нашли вывеску с обзорной информацией по кампусу, которая дала нам представление о том, насколько большую площадь охватывал университет.

Оглядывая сейчас огромную местность с лесами и полями, трудно было представить, что четыреста лет назад здесь гуляли студенты и профессора некогда Университета Британской Колумбии. Я попыталась найти дополнительную информацию в Интернете, но после четырех вечеров, потраченных на поиски, — сдалась. Если я вернусь на Родину, то поищу в «Информационной базе мудрости» (ИБМ), но сомневаюсь, что найду там хоть какую-то информацию.

Значительная часть того, что мы откопали, была настолько испорчена, что мы не могли с ней работать, но было несколько драгоценных камней, которые мы оставили. Брюс Ли, один из членов моей команды, нашел стеклянную банку с разными вещами внутри и чуть не выбросил их как мусор. К счастью, я вовремя подошла и заметила то, что уже видела однажды, хотя и в другом дизайне.

— Можно посмотреть? — спросила я и взяла маленькую вещицу, когда он протянул ее мне.

— Что это? — спросил Брюс.

— Это устройство для хранения цифровой информации, — объяснила я и повертела маленькую вещицу в руках. — Оно в отличном состоянии. На нем логотип с надписью UBC.

— Как оно работает? — поинтересовался Брюс.

Я осторожно сняла колпачок и показал ему, что внутри.

— Смотри, — я указала на маленький разъем. — Они вставляли эту часть в компьютер и таким образом могли считывать любую информацию, которая была на этом устройстве.

— Ага, — кивнул он и расплылся в застенчивой улыбке. — Скажу честно… я не прыгал от счастья, когда мне приказали помогать здесь, но меня начинает увлекать процесс. Это что-то вроде охоты за сокровищами.

Я широко улыбнулась.

— Именно. В былые времена археологи жили удивительной жизнью, полной опасных приключений.

— Правда?

— Да, многие считали их героями, и даже снимали фильмы о них.

— Ого, это уже кое-что. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь снял обо мне фильм, — он улыбнулся мне, и я ухмыльнулась.

— Возможно, снимут, если ты станешь новым Индианой Джонсом.

— Кем?

— Он был знаменитым археологом двадцатого века, я большая поклонница его работ.

— Хорошо. — Ли опустил взгляд на маленькую вещицу в моей руке. — Так есть какой-нибудь способ узнать, что на этом устройстве?

— Угу, — взволнованно отозвалась я. — Я захватила преобразователь, который мы используем, когда сталкиваемся с подобными вещами, но он остался в особняке.

— А мы можем пойти и забрать его? Мне любопытно. — Брюс наклонился, чтобы лучше разглядеть вещицу, и его плечо коснулось моего.

— Что происходит? — голос Боулдера был низким и угрожающим.

Мы с Брюсом резко повернули головы в сторону Боулдера, и Брюс громко сглотнул.

— Какого хрена ты трешься о мою жену?

Ли тут же отодвинулся и покачал головой.

— Я не терся, мы просто смотрели на…

— Боулдер, — вмешалась я, оборвав Брюса. — Ты ведешь себя неразумно. Брюс сделал многообещающее открытие, и мы просто обсуждали его.

Взгляд Боулдера упал на мои руки.

— Что это? — спросил он.

— Я тебе все объясню по пути. Мне нужно кое-что из нашей комнаты. — Я встала и направилась к гибриду, но повернула голову к Брюсу и остальным. — Продолжайте, я вернусь позже.

— Что это? — снова спросил Боулдер, когда мы сели в беспилотник и полетели обратно в особняк.

— Так называемый флэш-накопитель, флэшка.

— Что такое флэшка?

— Старомодное устройство для хранения информации.

— И как оно работает?

— Хороший вопрос. — Я подняла флэшку так, чтобы он мог ее рассмотреть. — Какие мысли? Как, по-твоему, это работает?

— Понятия не имею.

— Подумай.

— Ладно. Думаю, должен быть способ активировать проектор, который покажет содержимое.

— В этой штуке нет проектора.

Он нахмурился.

— И как же мне посмотреть, что в ней хранится?

— Попробуй еще раз.

— Это одна из тех водяных голограмм?

— Нет.

— Сдаюсь.

Я самодовольно улыбнулась.

— Люди повсюду носили эту штуку, но она была бесполезна без компьютера.

— Что ты имеешь в виду? Я не понял. Мы говорим об имплантах?

— Нет. До них. Эти штуки использовались еще тогда, когда компьютеры были чем-то вроде экранов и клавиатур.

Он кивнул, не отрывая глаз от дороги.

— Им не следовало создавать импланты, — тихо произнес он.

Примерно за пятнадцать лет до Токсичной войны импланты распространились как популярный, незаменимый предмет. Люди платили огромные деньги за то, чтобы не отстать от моды и за то, чтобы им имплантировали компьютеры в мозг, пользуясь возможностью говорить на многих языках мира и получать доступ ко всей информации в Интернете без использования устройств. Естественно, тогда никто из тех людей по-настоящему не понимал цену этого апгрейда до тех пор, пока годы спустя не разразилась война.

К тому времени, когда взлом имплантов стал привычным делом, люди отчаянно пытались избавиться от них, но лишь немногие преуспели, а остальные умерли в страшных муках.

— Молодые люди на Родине снова устанавливают импланты, — сказала я.

— Ты шутишь? — удивленно спросил он.

— Нет, они говорят, что им ничего не угрожает, а после войны прошло столько времени, что никто не верит, что те события могут повториться.

— Ага, я вот не собираюсь имплантировать что ни поподя в свой мозг.

— Я тоже, — я подняла свой браслет. — Мне больше по душе старые добрые времена, — глубоко вздохнув, я подняла флэшку. — Скрести пальцы, чтобы мы нашли на этой штуке что-нибудь стоящее. Тогда это путешествие станет для меня бесценным.

Боулдер притих и стиснул челюсти. Наверно, он хотел, чтобы я призналась, что знакомство с ним было самым ярким моментом моего путешествия, но сказав нечто подобное, он бы стал надеяться на то, что я останусь.

«Я не могу остаться! Или могу?»

Нет, эта мысль была нелепой. У меня была своя жизнь, к которой я должна была вернуться. Моя соседка по комнате и мои друзья, наверно, безумно скучали по мне. Я никак не могла остаться.

«Но я ведь буду скучать по нему», — прошептал внутренний голосок, который я быстро заставила умолкнуть.

Вернувшись в особняк, я добежала до нашей комнаты и упала на колени, перерыв все сумки в поисках преобразователя. Я тихонько вскрикнула, когда нашла его и поставила на кофейный столик.

— Хочешь посмотреть? — спросила я его.

— Как я могу такое пропустить? — саркастично отозвался он. — В конце концов, это самый яркий момент твоего путешествия.

Проигнорировав его комментарий, я вставила флэшку в конвертер и вывела проекцию содержимого в воздухе.

— Что это такое? — в замешательстве спросил Боулдер.

— Все дело в кодировке. Не волнуйся, я справлюсь, — пробормотала я и стала перемещать курсор, чтобы получить обзор содержимого. — Я вижу несколько видео файлов, изображений и текстовых файлов. Это должно быть интересно.

— Какие видео файлы? Я ничего не вижу.

— Дай мне секунду, я найду способ воспроизвести их. — У меня ушло несколько минут, но я, наконец, включила первое видео.

В кадре появилась молодая женщина с короткой стрижкой, крупноватым носом и пирсингом в бровях. Камера слегка дрожала, а ее лицо было сосредоточенно.

— Улыбнись, — сказала она и прислонилась к молодому человеку, который посмотрел в камеру, поправил квадратные очки и слегка прищурился. У него была щетина, непослушные волосы падали на лоб, а рубашка была помята.

— Я устал от всех твоих селфи, — произнес он с оттенком раздражения, после чего сверкнул улыбкой, которая не затронула его глаз. — Подожди, ты же снимаешь видео.

— Ой, прости. — Клип закончился тем, что девушка нахмурилась.

— Надеюсь, не это было самым ярким моентом твоего путешествия? — сухо заметил Боулдер.

— Нет. — Я нажала на следующий видеофайл: шумный ресторанный зал с молодыми людьми, сидящими, стоящими и снующими туда-сюда.

— Привет, мам, — мелькнуло личико девушки с прошлого видео. Она помахала рукой в камеру. — Хочу показать тебе нашу чудесную столовую здесь, в кампусе. — Камеру стали поворачивать, чтобы показать панораму обеденного зала. — Поздоровайтесь, — окликнула девушка группу молодых девчонок за столиком.

— Ты выложишь это на Facebook? — спросила одна из них с натянутой улыбкой.

— Нет, это для моей мамы.

— А, ладно. — Две или три девушки помахали в камеру рукой. — Привет, мама Николь, — вежливо обратилась одна из них.

— А это еда, которую я ем, — сообщила девушка по имени Николь и навела объектив камеры на свою тарелку.

Боулдер протянул руку, чтобы увеличить изображение, парящее над преобразователем.

— Мясо! — он указал на две отбивные на тарелке, аккуратно лежавшие рядом с печеной картошкой и салатом.

— Ш-ш-ш, — выдала я и сосредоточила все свое внимание на ролике.

— Вот видишь, мама? — в поле зрения снова появилось лицо Николь. — Я не умираю с голоду, если тебя это беспокоит, а я знаю, что это так, потому что ты беспокоишься обо всем. Помни, что я люблю тебя, и позже я сниму еще несколько видео из своей комнаты. — Она послала воздушный поцелуй. — Пока, мам.

Боулдер скрестил руки на груди, а я нетерпеливо включила следующее видео, в котором Николь находилась в своей комнате, и представляла свою соседку по комнате, застенчивую молодую девушку с сильно подведенными глазами и синими волосами.

— Ого, думаешь, тогда это было модно? — спросил меня Боулдер. — Я имею в виду синие волосы.

— Не думаю. Других людей с синими волосами в столовой я не видела.

Были и другие короткие видеоролики, на которых Николь показывала своей маме кампус, и каждый из этих роликов был для меня сокровищем. Еще там было музыкальное видео, вынудившее меня зажмуриться от интенсивного использования басов.

— Класс! — Боулдер ухмыльнулся и забарабанил ногой в такт музыке. — У девчонки хороший музыкальный вкус.

— Она не девчонка, а молодая девушка, — поправила я его, — и я не думаю, что эта ужасная музыка как-то положительно влияет на человека. — Я протянула руку, чтобы отключить музыку, но Боулдер не позволил.

— Я хочу послушать.

После трех минут мучений под рок-музыку я перешла к следующему видео.

— Привет, мам, надеюсь, тебе лучше и врачи скоро отпустят тебя домой. Я очень скучаю по тебе и не могу дождаться нашей встречи, осталась всего пара недель, а вот тебе подарок. Это мое любимое стихотворение Геры Босли, надеюсь, оно оставит такой же след в твоей душе, как и в моей. Оно называется «Армия избранных».

Картинка на видео сменилась. На этот раз красивая женщина с длинными каштановыми волосами сидела в гостиной, а позади нее стояла горящая свеча. Когда она заговорила, голос ее звучал мелодично, но это было не пение. Это была поэзия, и я наклонилась ближе, чтобы впитать каждое слово.

Признательна, но в то же время нерациональна.

А выполнима ли поставленная предо мной задача?

Как видите, уже не воспарит моя душа.

Душа моя спустилась, снизошла, чтобы явиться в мир людей и жизнь начать с нуля.

Преклонная душа — не точное изображение меня.

Нет, я как дух.

Вне времени и вне пространства.

Вне слов и черно-белых вариаций.

Я сам эфир, я — свет.

Я — звук, я — волн вибрация.

Я — это ты, а ты — это я.

Мы — избранны не зря.

Мы были призваны сюда, чтобы преобразить и преобразоваться.

Какая честь,

Но, что за жесть.

Бывают дни, когда мне легче вернуться на родные небеса, откуда я пришла.

Нет, кричу я, ноша слишком тяжела. Она необратима и болезненна.

Зачем ее избрала для себя?

Вернулась в тот момент, что не подходит для меня?

Вернулась я к уродству и расизму.

Вернулась я к сексизму, шовинизму.

Вернулась к осквернению нашей Земли.

На это тяжело смотреть, но я как в клетке, взаперти.

В ловушке за завесой неприкаянной души и плоти.

Парализована от страха.

Страха, что недостаточно сильна.

Страха, что мне не оправдать возложенных на мою душу задач.

Грандиозных, которые должны мы в своей жизни испытать.

Разруха и распад.

Падение и взлет.

Разрушение и крестный ход.

Героини гребаный полет.

Боулдер рассмеялся.

— Ты это слышала? Она сказала гребаный…

Я подняла руку и шикнула на него, боясь все прослушать.

Он тяжел. И настолько коротк.

Это спуск и подъем.

Он удивителен и устрашающ.

Он всё и в то же время ничто.

Такая реальность невыносима порой.

Как мне пережить ее, не пожертвовав собой?

Как мне уступить и действовать начать?

Как мне парить и оставаться приземленной?

Как уважать себя и оставаться в услужении другим?

В пылу этой раздвоенности равновесие найти?

Средь тьмы и света,

Ненависти и любви,

Невежества и вдохновенья.

Чудовищность того, ради чего меня сюда призвали вы, способна поглотить.

Порой так и бывает.

Но не сегодня.

Нет, сегодня я цела и невредима.

Сегодня я готова, благоговейна, преклонна.

Ни страха, ни смущенья, ни упрека.

Неудержима для стыда, чувства вины и страха.

Нет, я подошла к стопам своей судьбы, своей религии и цели.

Я создана была для этого. Без преувеличенья.

Кожа, разум, клетки тела, каждая фибра души были призваны сюда, в эту жизнь.

Стать свидетелем подъема, нет, принять активное участье в нем.

В полете героини.

Я — это ты, а ты — это я.

Мы — избранны не зря.

Мы встанем перед лицом этого безумия, восстанем, несмотря ни на что.

Порадим новое поколение.

Поколение с блестящим умом,

Вдохновим на свершения/изобретения, жадность и ненависть сотрем.

Воспитаем поколение, которое с патриархатом вступит в ожесточенный бой.

Поколение, которое чтит женское и мужское в каждом из нас.

Мы больше не боимся и не смыкаем глаз.

Мы — армия избранных здесь и сейчас, вершим перемены.

Не знаю, что ждет меня в будущем, но я твердо стою на своем.

Чудовищность того, ради чего меня сюда призвали, поглощает меня целиком.

Порой так и бывает,

Но не сегодня.

Сегодня я восстану.

Сегодня я буду бороться против всего, что меня подавляет.

Сопротивляйся? Они заявляют. Но посланнику света нет нужды «отбиваться»

Так что, лучше вам от меня отвязаться.

Мой путь не должен походить на ваш и так эффективно выделяться.

Нам в этом хаосе роль предстоит сыграть.

Раскрыть глаза на свет и тьму.

Поверьте, зима в моей души вас всех поставит на колени.

Не надо осуждать меня, мой гнев.

Я помню свою жизнь и вижу ясно, когда все руки опустили и смирились,

Сжимали кулаки,

И взращивали ярость,

Пока переполняло пламя изнутри.

Как до такого докатились мы? Ведь ЖЕНЩИН за людей не принимали?

Их ко второму сорту причисляли?

Женщин? Матерей? Всех мистиков и правдорубов?

Кто так решил? Откуда это повелось?

Прожив немало жизней, я видела, что где-то нас ценили, уважали.

И даже кровь, которую мы проливали в критические дни, сакральной признавали,

Позором, тайной не считали.

Как мерзость не воспринимали, ценили в ритуалах за энергию и мощь.

Не знаю, как это произошло, но вот я здесь, и я буду бороться.

С нутром пылающим огнем и сердцем полным света,

Мне быть позволено прекрасным сочленением и сострадания, и гнева.

Поймите, мы все играем свою роль,

И будь я проклята, если подстроюсь под ваше представление о том, как выглядеть должно все это.

Нет, меня принудили, сломили и терзали,

Меня удерживали и в чем-то ущемляли,

Я на своих двоих ходила по яичной скорлупе,

И даже рта не раскрывала.

Я слишком долго мнение держала при себе.

И вот стою я здесь с поломанными крыльями и шрамами своими,

Стою здесь со своей любовью, гневом.

Пусть голос мой дрожит, и руки пусть трясутся,

С пути я не сверну.

Я здесь как представитель избранных не зря,

Я мир преобразить должна.

Чудовищность того, ради чего меня сюда призвали вы, способна поглотить/подавить.

Порой так и бывает,

Но не сегодня.

Я с трудом сглотнула, подавляя эмоции от силы в ее голосе и осознания того, что эта женщина видела в своей жизни.

— Что за чушь, — пробормотал Боулдер рядом со мной, но я была в таком благоговейном трепете от этого боевого клича из далекого прошлого, что не могла ему ответить.

Я не знала точно, когда именно это видео было записано. Одежда Николь и Геры, флэшка и окружающая обстановка указывали на время между 2010 и 2020 годами.

— Я должна показать это Перл, — тихо произнесла я, мое сердце билось как барабан от волнения, что я нашла такое сокровище.

— А что в этом видео такого особенного? — спросил Боулдер. — За исключением того, что оно мучительно длинное и скучное.

Я подняла взгляд со своего места на полу.

— Ты хоть слушал ее?

— Да.

— И что же ты услышал?

— Много причудливых слов, — раздраженно выдохнул он. — Она похожа на одну из тех нерешительных женщин.

— Нерешительных? — я сдвинула брови вместе. — О ком ты?

Он скрестил руки на груди.

— Ну, знаешь, те, что сидят в тишине и ничего не делают. Они считают себя значимыми и всемогущими, потому что сидят и ни на что не решаются. Словно лучше так, чем что-то делать.

Я склонила голову набок.

— Ты имеешь в виду медитацию?

Он пожал плечами.

— А что, это так называется?

— Да, Боулдер. Медитация не имеет никакого отношения к нерешительности.

— Мне они кажутся одинаковыми. Ни хрена не делают, просто сидят и распаляются о своих чувствах и эмоциях или что-то в этом роде. По мне так это чушь собачья.

Я поднялась с пола.

— Ты когда-нибудь пробовал медитировать?

— Это для Мамаш, — фыркнул он.

Его ответ спровоцировал меня, и я, взбудораженная дерзким стихотворением Геры, повернулась к нему лицом.

— Спасибо. Я знаю, это очередное твое оскорбление, но если ты намекаешь на то, что не способен управлять своим разумом, а для этого нужно родиться женщиной, то я приму это за комплимент. Хотя, просто для справки, это неправда. Есть много духовно-просветленных мужчин, которые владеют медитацией. Северяне просто не настолько дисциплинированны, чтобы так долго оставаться в умиротворенном состоянии.

— Ничего подобного, — защищался он. — Мы просто не хотим этим заниматься. Это пустая трата времени.

— Знаешь, что такое пустая трата времени? — сказала я, не глядя на него. — Обсуждать эту тему с тобой. Ты недостаточно развит, чтобы оценить что-то столь прекрасное, как это стихотворение или медитация.

— Эй, куда это ты собралась? — спросил он, когда я подхватила преобразователь и флэшку и двинулась к двери.

— Я собираюсь повидаться с Перл, так что советую тебе оставить меня в покое.

— В покое? Что это значит?

Из моего горла вырвался звук разочарования, и я с силой захлопнула за собой дверь. На протяжении месяца я проводила дни и ночи с Боулдером, но сейчас он действовал мне на нервы. Сначала его поведение с Брюсом из-за того, что тот коснулся моего плеча, а теперь его критика по отношению к тому, что я считала прекрасным.

«Мы несовместимы, вот почему. Но это хорошо. Было бы ужасно, если бы я влюбилась в него или что-то в этом роде. Слава Матери Всего Земного, что я не влюбилась».

За моим внутренним монологом проскользнула эмоция, будто часть меня пыталась вставить слово, но я подавила ее на корню, отказываясь прислушиваться к тому, что она во мне всколыхнула.

Глава 26

Прослушка

Боулдер

Громко хлопнув дверью, я привлек внимание Хана. Он стоял в своем кабинете, тихо разговаривая с Магни, но с моим появлением они оба подняли головы, сильно нахмурившись.

— Мне нужна твоя помощь, — воскликнул я, указав на Хана и быстро добравшись туда, где они стояли. — Твоя комната тоже прослушивается?

Ноздри Хана слегка раздулись, я понял, что он не хотел, чтобы Магни знал о слежке, но, тем не менее, он слегка кивнул головой.

— Хорошо, Перл и Кристина сейчас разговаривают в твоей комнате, я хочу знать, что происходит. Чертовы охранники у твоей двери не позволили бы мне подслушать.

Магни поджал губы и отстранился, сложив руки на груди.

— Да, брат, давай послушаем, что скажут женщины. Может, Перл расскажет, где Лаура.

— Она не знает, — резко ответил я. — Я просил Кристину выяснить это, но она уверяет, что Совет ничего не знает.

Магни с горечью рассмеялся.

— О боже, ты так ослеплен этой женщиной, Боулдер. Эта сука лгала тебе с самого первого дня.

Во мне вспыхнул гнев.

— Я тебя предупреждал, — язвительно отозвался я. — Не смей ее так называть, мать твою.

Хан коснулся своего браслета, и перед ним возникли четыре изображения. Мы увидели его личные аппартаменты с четырех разных углов, а также Кристину и Перл, стоявших на коленях и просматривающих запись того длинного стихотворения, которое мы недавно просматривали с Кристиной.

— Что они слушают? Не понимаю, — подал голос Магни.

— Это поэзия, — ответил я.

— Поэзия? — Магни кашлянул. — Ты что, блин, издеваешься — у кого есть время на поэзию? — он сморщил нос, пока мы вслушивались в слова. — Она сказала сочленение? — спросил Магни. — Только не говори, что это что-то пошлое и сексуальное, — он ткнул в меня пальцем. — Вы что, с Кристиной пробовали позу сочленения?

Хан закатил глаза.

— Это не поза в сексе, дебилы. Сочленение — это соединение двух схожих вещей.

— Выпендрежник. — Я ткнул Хана локтем в ребра, но он был слишком занят наблюдением за женщинами, чтобы ответить тем же.

— Ненавижу поэзию, — простонал Магни.

— Я тоже, но, по словам Кристины, всё потому, что я недостаточно развит, чтобы оценить что-то столь прекрасное, как это стихотворение.

— Она называет это прекрасным? — фыркнул Магни.

— Проклятье, — пробормотал Хан, когда Кристина и Перл поднялись с пола и направились к балконным дверям. — На балконе плохо слышно.

К счастью, женщины остались внутри и лишь открыли балконную дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха.

— Мы должны показать это Совету, — сказала Перл, прислонившись к дверному косяку. — Эта находка заслуживает внимания, но нам придется изменить некоторые формулировки на более приемлемые.

— Почему? Люди будут знать, что она была написана до Великого просветления. Это искусство, Перл. Ты же не меняешь картину только потому, что тебя оскорбляет цвет. Гера говорит на языке своего времени, к тому же любое стихотворение должно оставаться в своей первоначальной форме, — возразила Кристина.

— Ты права, — кивнула Перл.

— Клянусь, у Мамаш каша вместо мозгов, — простонал Магни.

Я шикнул на него, отчаянно желая услышать, что сказала Кристина, но уловил только последнюю часть.

— Что она сказала? — обеспокоенно спросил я.

— Что-то насчет того, что пора уезжать, — ответил Хан, и мы все обратились в слух, когда Перл положила руку на плечо Кристины.

— Ты уверена?

— Университет большой, признаюсь, я бы хотела продолжить раскопки, чтобы увидеть, какие еще сокровища мы сможем обнаружить, но на это уйдут годы, а я не уверена, что длительное пребывание здесь пойдет мне на пользу.

— Это из-за Боулдера?

Кристина подняла глаза и слегка кивнула.

— Он хочет, чтобы я осталась.

— А ты сама хочешь остаться?

— Нет, — сказала она и опустила глаза. — Конечно, нет.

В кабинете Хана я сжал кулаки и закрыл глаза, глубоко вздохнув.

— Тогда мы должны начать подготовку к твоему возвращению домой, — тихо произнесла Перл. — Мне нужно, чтобы ты передала Совету несколько сообщений и скопировала все данные с флэшки. То, что найдено в Северных землях, остается в Северных землях; это часть нашего соглашения. Мы можем почерпнуть полезные знания из наших открытий и доставить домой информацию в электронном виде, но книги должны остаться здесь.

Кристина напряглась.

— Ты же знаешь, что у них и так много книг, да?

— И что?

— Даже в этом особняке полно старинных книг. Может, они не будут возражать, если я возьму несколько и изучу их.

— Может быть, — задумчиво произнесла Перл. — Но сначала их должен будет классифицировать библиотекарь.

— Я сама могла бы их классифицировать, — предложила Кристина.

— Нет, Кристина, ты еще молода и впечатлительна. Чтение о насилии или страсти может вызвать в тебе нежелательные эмоции.

— Например, желание? — спросила она.

Перл сжала обе ее руки.

— Да, Кристина, желание.

— Эти книги здесь не запрещены, — тихо выдавила из себя Кристина.

— Знаю. — Перл отпустила руку Кристины и посмотрела в окно. — На Родине они тоже не были запрещены.

— Так что же изменилось?

Перл пожала плечами.

— Это конфиденциальная информация, но поскольку я чувствую, что тебе не повредит ее знать, к тому же ты уже изъявила желание отправиться домой, я тебе расскажу.

— Прибавь громкость, — обратился я к Хану.

— В начале двадцать третьего века одна молодая женщина написала серию книг о Северянах. Разумеется, это была чистой воды выдумка, но она писала о них как об удивительных, мужественных героях, и миллионы женщин начинали падать в обморок при мысли о них. — Перл покачала головой. — Совет тогда пытался распространить информацию о том, что это не правда и не более чем сказка, но женщины устремились к границам в попытке пересечь их.

Хан, Магни и я переглянулись.

— Какого хрена, — пробормотал Магни. — Я этого не знал.

— И что потом? — спросила Кристина.

Перл глубоко вздохнула.

— Совет, понятное дело, не мог этого допустить и должен был принять радикальные меры для защиты женщин. Все они были отправлены домой, и после этого были приняты законы, запрещающие людям говорить о Северянах, делиться фотографиями или историями о них. Запрещены были не только книги, положившие начало этой опасной ситуации, но и все книги, повествующие о страсти и насилии. Это тянется на протяжении более двух столетий, и мы до сих пор применяем эти законы, чтобы предотвратить повторение чего-то подобного.

— Но если кто-то хочет приехать сюда и остаться добровольно, почему он не может? — спросила Кристина, склонив голову набок.

— Здесь небезопасно. Как ты думаешь, что случилось бы с нами, если бы мы не были защищены в этом особняке? Северяне не похожи на наших мужчин. У них повышенный уровень тестостерона, и они склонны к насилию.

— Согласна. — Кристина опустила глаза. — Но Боулдер был очень добр ко мне.

— Это хорошо, но, насколько нам известно, он может быть исключением из правил, Кристина. Так что явная обеспокоенность остается.

— Какая именно?

— Что произойдет, если сюда понаедут женщины, население возрастет, а девочек будет рождаться все больше и больше?

Кристина пожала плечами.

— Они не будут в таком отчаянии?

— Нет, я говорю об угрозе для нас. Угрозе для Родины.

— Ты полагаешь, что женщины оказывают на Северян дурное влияние?

— Нет, ты все неправильно поняла. Сегодня у нас есть мирный договор, мы занимаем выгодное положение, потому что снабжаем их достаточным количеством мальчиков, поддерживая численность их населения.

— Верно.

— Кристина, это не наш выбор — изолировать их здесь, но ты должна понимать, что мы не можем позволить им превзойти нас в количестве. Если они нападут на нас, это будет катастрофа.

— Потому что мы не умеем сражаться?

Перл покачала головой.

— Мы прекрасно сможем себя защитить, но мы пацифисты и не хотим убивать. Будет ужасно, если мы будем вынуждены это сделать.

— Да, — кивнула Кристина. — Но ты говорила, что Совет мечтает о том, чтобы Северяне присоединились к нам.

Перл снова тяжело вздохнула.

— Я и правда так говорила, но, возможно, мы просто выдаем желаемое за действительное. Просветлению нужно время, а Хан… — она покачала головой.

— Что Хан?

— Гений, — сухо вставил Хан и уставился на меня с вопросом «Что?» во взгляде, когда я снова шикнул на него.

— Я пытаюсь заставить его смотреть на вещи под нашим углом, но он упрям и весьма ограничен в мышлении, — задумчиво произнесла Перл.

Хан фыркнул и изогнул бровь.

— «Ограничен в мышлении» — ха, кто бы говорил. Не могу вам передать, как меня раздражает эта дамочка.

Я не сводил глаз с изображения двух женщин.

— Хорошо, — сказала Кристина. — Тогда я оставлю книги здесь. Может быть, ты сможешь их классифицировать, — отметила она. — Если, конечно, не боишься, что это повлияет на тебя, и ты станешь уязвимой для одного из здешних мужчин.

Перл рассмеялась.

— Вряд ли. Единственный, кто хоть немного привлекателен, — это Боулдер, и то, лишь потому, что не прячется за густой бородой.

Я гордо выпятил грудь и молча улыбнулся, когда Хан бросил на меня сердитый взгляд.

— Забавно, — сказала Кристина. — Я помню, как меня пугали здешние мужчины, когда я только приехала сюда, но время, проведенное с Боулдером… — она замолчала.

— Да? — спросила Перл.

— Оно изменило меня, — выдохнула Кристина. — Я чувствую себя с ним в безопасности, каким бы раздражающим и примитивным он ни был, он бывает забавным и милым.

Магни взъерошил мне волосы.

— Какой милый мальчик, — поддразнил он.

— Думаю, ты права, дорогая, — печально произнесла Перл. — Тебе не безопасно здесь оставаться. Ты слишком привязалась к нему.

Кристина кивнула.

— Знаю. Ты можешь представить меня и Боулдера настоящей парой? Это же смешно, правда? — у нее вырвался фальшивый смешок, но Перл не засмеялась. — Мне пришлось бы отказаться от своей жизни, — добавила Кристина, и я набрал в легкие воздух.

— Я не смогу забрать его с собой, познакомить со своими друзьями и семьей. Они подумают, что я сошла с ума, и наверняка испугаются его.

— Ты права! — подтвердила Перл.

Кристина опустила глаза.

— Так что будет лучше, если я просто уеду.

То, как Перл притянула Кристину в объятия и прижала к себе, вызвало во мне ревность. Я хотел это сделать. Обнять Кристину и сказать ей, что она должна остаться.

Они стояли так, по меньшей мере, целую минуту, пока Кристина не отстранилась и не вытерла глаза.

— Тогда я скажу ему сегодня вечером.

— Хорошо. Я подготовлю письма, которые тебе нужно будет доставить от моего имени. И еще, милая…

— Да?

— Здесь будет очень одиноко без тебя.

Две женщины стояли чуть поодаль друг от друга, обе с поникшими плечами.

— Я останусь, если ты попросишь, — сказала Кристина. Как же я хотел, чтобы Перл произнесла эти слова, но она промолчала.

— Я не могу просить тебя об этом.

— Как долго ты здесь пробудешь?

— Пока не решу иначе.

— Лаура, наверное, чувствует себя виноватой, — предположила Кристина.

— Если встретишь ее, скажи, что я ее не виню и что со мной все хорошо, — Перл опустила взгляд. — Настолько хорошо, насколько это возможно в данных обстоятельствах.

— Ладно, — согласилась Кристина и направилась к выходу из комнаты.

— Ага… видели? — торжественно воскликнул Магни. — Я так и знал. Перл известно, где Лаура. Она только что признала это.

— Ничего подобного, — заявил я. — Она сказала, если ты ее встретишь, но это не значит, что они знают, где она.

— Я согласен с Боулдером, — отозвался Хан и указал на изображение Перл. — Ты слышал, что она сказала насчет того, чтобы остаться, пока не решит иначе… ха, эта женщина сумасшедшая, если думает, что сможет отсюда сбежать. Не думаю, что она понимает, что значит быть заложником.

Пока Хан говорил, Магни развернулся и провел рукой по волосам, издав звук разочарования.

— Дай мне десять минут на разговор с советницей, и я заставлю ее выложить все свои секреты, — чуть не закричал он.

— Нет! — Хан покачал головой. — Я не позволю тебе допрашивать Перл или пугать ее еще больше.

— Чего мы ждем? — воскликнул Магни. — Я не могу просто сидеть здесь сложа руки. Я хочу, чтобы Лаура вернулась.

У Хана было такое выражение лица, словно он вот-вот взорвется. Наверно, когда он услышал слова Перл о том, что он ограничен в мышлении и менее привлекателен по сравнению со мной, по его гордости был нанесен сокрушительный удар.

Мы с Магни оба знали это его выражение, и обычно Магни хватало ума отступить, но на этот раз он этого не сделал, продолжая настаивать на разговоре тет-а-тет с Перл, пока Хан не ударил кулаком по столу.

— Когда ты, мать твою, смиришься с тем, что Лауры ушла? Твоя жена не захотела быть с тобой. Она бросила тебя. Ты меня слышишь? Она бросила тебя!

Магни отшатнулся назад так, словно слова Хана нанесли ему удар.

— Но она ведь моя жена.

— Знаю, брат, знаю.

Печаль в глазах Магни разрывала мне сердце. Услышав, что Кристина тоже собралась оставить меня, мне захотелось заглянуть в свое будущее. Защитник, которому некого защищать. Муж с физическими потребностями, которые некому удовлетворять. После того, как я испытал настоящую близость, секс-боты уже никогда не смогут меня удовлетворить, к тому же я не знал, что делать со всеми эмоциями, которые я испытывал к Кристине. Я совсем не помнил свою мать. Как и другие Северяне, мне было три года, когда я прибыл с Родины. Единственным физическим контактом, пока не появилась Кристина, были драки с другими мальчишками и мужчинами.

Отчаяние, засевшее в моем животе, при одной лишь мысли о возвращении к прежней жизни, но уже без нее, пробудило во мне агрессию и иррациональность. Я мог понять отчаяние Магни.

— Я ее не отпущу, — пробормотал я.

— Что? — Хан перевел взгляд с Магни на меня. — Что ты сказал? — начал распаляться он.

— Кристина… Я не могу позволить ей уйти.

— Достаточно того, что у нас в заложниках член Совета, мы не возьмем в заложники Кристину.

— Тебе легко говорить. Ты единственный, у кого в постели останется женщина, — усмехнулся я в ответ Хану.

— Женщина в моей постели? — он с прищуром зыркнул на меня. — То, что я делаю с Перл, не твое собачье дело.

Я выгнул бровь.

— Значит, ты можешь смотреть, как я трахаю Кристину, а то, что происходит в твоей спальне — секрет?

— О чем ты? — вмешался Магни. — Когда ты видел Боулдера и Кристину?

— Он шпионит за нами, — объяснил я. — Возможно, он шпионил и за тобой с Лаурой.

Магни пригвоздил Хана взглядом.

— Это правда? Ты шпионил?

— Что?

— Ты шпионил за мной и Лаурой?

— Нет, конечно, нет.

Я направился к двери, недовольно ворча.

— Все это гребаный бардак.

Позади меня братья все еще спорили.

Глава 27

Последняя ночь вместе

Боулдер

Я был на взводе!

Разумом я понимал, что должен радоваться тому времени, которое провел с Кристиной, но не мог мыслить ясно. Я так боялся конца, что был сам не свой, когда Кристина в тот вечер обратилась ко мне со словами:

— Боулдер, нам нужно поговорить.

Мне хотелось закричать «Нет, не нужно», потому что я знал, что сейчас произойдет, но я сел с комом в горле и весь обратился в слух, когда она начала свою отрепетированную речь.

— Послушай, я хочу поблагодарить тебя за все то, что ты для меня сделал. Я знаю, что доставила неудобства, когда заявилась сюда и внесла изменения в твой привычный распорядок жизни, оторвала от дел, но я признательна за то, что ты заботился о моей безопасности и стал моим другом.

Я отвернулся, не в силах посмотреть на нее, когда она произнесла это ужасное слово.

— Я решила, что мне пора вернуться домой.

Даже если бы я хотел возразить, то не смог бы. Мое горло горело огнем, словно по нему стекала горячая лава.

— Знаю, ты хочешь, чтобы я осталась, но так будет лучше, Боулдер, — сказала Кристина, и на этот раз наши взгляды встретились. Мне было наплевать, что она видела разочарование и боль в моих глазах.

— Знай, что я наслаждалась временем, проведенным с тобой, — прошептала она и заплакала.

Я боролся со своими собственными слезами. Я ни за что не размякну, сидя здесь и плача, как маленький мальчик. Моя гордость мне этого не позволит.

— Тебе есть что сказать? — спросила она после долгого молчания.

Я сглатывал снова и снова, пытаясь обрести голос, но смог прохрипеть только:

— Когда?

— Завтра вечером. Завтра я отправлюсь на раскопки и проинструктирую команду, как действовать дальше. Не думаю, что мы найдем в библиотеке что-то еще, но если они захотят, то смогут продолжить работу в других частях университета.

— Хорошо, — резко обронил я и встал.

Кристина вскинула голову и посмотрела на меня.

— Хорошо? — спросила она.

Я сердито пожал плечами, поборов желание упасть на колени и умолять ее остаться.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Ничего… просто я подумала, что, может…

— Что? Что я буду умолять тебя остаться? — мой голос дрожал от волнения.

Она потянулась ко мне, но я отступил назад.

— Ты сделала свой выбор.

Спустя минуту я запер дверь в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Раньше я считал себя красивым и достойным. Теперь я не видел ничего, кроме своих недостатков. Завтра я буду в одной лодке с Магни. Неудачник, от которого ушла жена.

Я смахнул скупую слезу и мысленно себя пристыдил.

«Ты действительно думал, что тебя будет достаточно для того, чтобы она захотела остаться? Можно подумать, ты достаточно умен, привлекателен, сексуален, просвещен или развит».

Моя голова и плечи поникли. Какая разница, что я был одним из лучших бойцов и одним из самых успешных бизнесменов в Северных землях? Я был в ее мире всего-навсего большим примитивным дикарем. Завтра я снова буду один, но почему-то это одиночество было хуже того, когда у меня еще не было жены.

Я знал, каково это — защищать человека, который нуждается в твоей защите, гордиться тем, что выбрали именно тебя, и ты обладаешь тем, чего никогда не будет у других мужчин.

Я знал, что такое экстаз, когда женщина раздвигала ноги и приглашала меня в нее войти.

Я знал соленый вкус ее кожи после трудового дня и тепло ее тела в моей постели ночью.

Я знал, какие безумные идеи ее посещали, и как она заставляла меня размышлять о вещах, которые всегда казались мне обыденными.

Я знал, каково это — смеяться с хрупкой маленькой женщиной, которая склоняла голову набок и задавала мне вопросы, словно я для нее что-то значил и являлся самым интересным человеком в этом мире.

А завтра я узнаю, каково это — скучать по всему, что я успел с ней разделить.

Я видел старые фильмы про расставания, но, по крайней мере, в них были и другие женщины, с которыми можно было построить новую жизнь. У меня никогда не будет другой женщины. Это факт. А даже если бы и была, никто не смог бы повлиять на меня так, как Кристина.

Резкий приступ тошноты вынудил меня прижать руку ко рту и в панике вытаращить глаза. «Только не это!»

Судорожными движениями я включил в душе воду, а потом склонился над унитазом, и меня вырвало. Мой желудок сотрясали болезненные спазмы, пока мне больше не от чего было избавляться.

Чтобы замести следы, я спустил воду в туалете, почистил зубы и быстро принял душ. За время, проведенное в душе, я собрался с мыслями, после чего снова встретился с ней лицом к лицу и вел себя как можно непринужденнее. Мой план состоял в том, чтобы просто пережить сегодняшнюю ночь и завтрашний день с гордо поднятой головой.

Кристина

Боулдер воспринял новость гораздо спокойнее, чем я ожидала. Он не задавал много вопросов и не пытался убедить меня остаться.

Вот только… судя по жесткому выражению на его лице, у меня возникло ощущение, что он не придавал этому большого значения, и я задалась вопросом, не наш ли недавний спор вызвал в нем такую перемену.

Не знаю, чего я ожидала или на что надеялась. Может это знак, что я для него больше, чем просто первая женщина, с которой он был близок. Или что я была не единственной, кто чувствовал между нами эмоциональную связь.

После нашего разговора Боулдер принял душ, а затем присоединился ко мне в постели. Мы тихо лежали, глядя в потолок, и долгое время не произносили ни слова.

— Это наша последняя ночь вместе, — наконец прошептала я.

— Угу, — тихо ответил он.

— Ты в порядке?

— В порядке.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него, хоть и в приглушенном свете.

— Ты будешь скучать по мне? — тихо спросила я его.

Он медленно повернулся всем телом и встретился со мной взглядом.

— А ты будешь скучать по мне?

В комнате царила такая гнетущая атмосфера, что я попыталась разрядить ее улыбкой.

— Я буду скучать по тебе, особенно ночью.

— А днем?

— Не-а, ты зануда, — иронично сказала я. Конечно, он знал, что я буду скучать по нему.

Придвинувшись ближе, я нежно поцеловала его.

— Ты хочешь заняться со мной любовью в последний раз?

К моему удивлению, он задумался и не стал жадно набрасываться на меня, как обычно.

— А ты этого хочешь? — спросил он сдержанным голосом.

Втянув его нижнюю губу в свой рот и выпустив ее с причмокиванием, я таким образом ответила ему утвердительно, но он даже не предпринял никаких действий.

— Да, — уточнила я. — Я хочу провести последнюю нашу ночь вместе.

Он не произнес ни слова, когда мы разделись, а секс вышел совсем не таким, как обычно. Более бесчувственным и механичным, словно он сдерживался. Я пыталась целовать его, но он отвечал короткими поцелуями и почти не смотрел на меня.

Я не кончила, зато в ту ночь я узнала, что секс без эмоциональной связи не лучше, чем секс с секс-ботом. А может даже хуже, потому что с ботом вы не ожидаете ничего, кроме физического удовлетворения.

Когда мы закончили, Боулдер повернулся ко мне спиной, и над нами снова нависла тишина. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой. Он был здесь, рядом со мной. Я могла протянуть руку и прикоснуться к нему, но не решилась. Эмоционально он был закрыт и, возможно, это было к лучшему. Завтра мы снова будем друг другу чужими людьми. Незнакомцами, живущими разными жизнями, в разных мирах. Незнакомцами, которые разделили воспоминания, но не более того. Меня захлестнуло колоссальное чувство потери, и я заплакала, натянув одеяло на голову, чтобы заглушить звук своего сбивчивого дыхания.

Мне нужно было вернуться домой, свернуться калачиком и как-то осмыслить все то, что произошло в моей жизни за последние шесть недель.

«Как только я вернусь домой, мой разум прояснится, и я буду рада, что уехала», — успокаивала я себя.

Глава 28

Возвращение

Кристина

Моя соседка по комнате, Кайя, была слишком взволнована моим возвращением. Она продолжала обнимать меня и задавать миллион вопросов.

— Ты же знаешь, что мне нельзя говорить о Северянах, — сказала я, грустно улыбнувшись.

— Тебе станет лучше, — отозвалась она. — Я умираю от любопытства.

— Ну, они большие и сильные, как ты слышала, и они постоянно ругаются.

— Они говорят по-английски? — спросила она.

— Угу, с легким акцентом и более резким, чем у нас, но я прекрасно их понимала.

— Они не навредили тебе?

— Нет, у меня появился друг. — Когда я это сказала, мое лицо осунулось. — Его звали Александр Боулдер, он защищал меня.

— Защищал тебя? От чего?

— От любого вреда, который мне могли причинить.

— Значит, тебе угрожала опасность?

Я вздохнула.

— Это место, где женщины — большая редкость, а отчаявшиеся мужчины решаются на отчаянные поступки.

— И как же он тебя защищал? У него было какое-то оружие?

Я нахмурилась.

— Нет, оружие было только у охранников. Северяне, похоже, связаны словом чести, и как только было решено, что он мой защитник, другие мужчины просто отступили.

— Ух ты, какие молодцы. Выходит, если у них есть честь, они не такие плохие, как нас уверяли. А здесь мы считали их жестокими дикарями.

Я прикусила губу.

— Они и правда жестокие, я несколько раз становилась свидетелем того, как они дрались и спорили. Александр даже сломал руку, сражаясь за меня.

— Сражаясь за тебя? — Кайя скривилась. — Кто они такие, викинги? — она рассмеялась над собственной шуткой.

Я рассмеялась вместе с ней.

— Они походят на них своей бородой и волосами, но больше всего своей одеждой.

Кайя сморщила носик.

— Только не говори мне, что они носят меха.

— О да, и кожу. К счастью для меня, было еще лето, так что мне не пришлось видеть их в шубах.

— Ох, меня так бесит, что они убивают невинных животных. — Ее кудряшки подпрыгнули, когда она покачала головой.

— Знаю, но ты не сможешь вразумить их, — вздохнула я. — Поверь мне, я пыталась. Они считают нас сумасшедшими, и будут утверждать, что это естественный порядок вещей и что люди всегда охотились и ели животных.

— Вот тебе и большое просветление. — Кайя покачала головой.

— Знаю… каким-то образом им удалось избежать той волны просвещения.

— Боже, звучит так, будто ты путешествовала во времени, переместившись в прошлое, или что-то в этом роде.

— Нет, у них есть современные удобства. Но да, с точки зрения культуры, думаю, это было похоже на путешествие в прошлое.

— Так, тебе понравилось?

Я опустила взгляд. Это было так типично для Кайи — видеть меня насквозь.

— Какой археолог не захочет перенестись в прошлое? Скажи мне… — я почувствовала, как она прожигает меня взглядом.

— А что тебе понравилось там больше всего?

Встретившись с ее пытливыми глазами, обрамленными невероятно длинными ресницами, я с трудом сглотнула. На обратном пути из Северных земель я убедила себя, что никогда никому не расскажу о своих отношениях с Боулдером, но я заблуждалась, полагая, что Кайя не догадается о том, что со мной случилось нечто серьезное. И что еще важнее, правда сжигала меня изнутри, как раскаленный кусок угля, который нужно остудить, иначе он поглотит меня и уничтожит.

— Боулдер, — тихо призналась я. — Боулдер — лучшее, что со мной случилось.

Кайя ждала от меня подробностей.

— Обещаешь, что никому не расскажешь об этом?

— Обещаю.

— Пожалуйста, не надо меня ненавидеть или доносить, что я не в себе, но у нас с Боулдером… — я практически выдавила последние слова. — …был секс.

Ее руки взлетели ко рту, а глаза расширились от шока.

— Он не насиловал меня! — поспешила заверить я. — Это больше походило на социальный эксперимент. Мне было любопытно и хотелось испытать, каково это — разделить близость с таким человеком, как он. С тем, кто так похож на тех людей, что жили раньше.

Она убрала руки ото рта.

— И?

На моих губах забрезжила застенчивая улыбка.

— Это было потрясающе.

— Что ты имеешь в виду? — она придвинулась ближе.

— Все было иначе. Он — другой. Высокий, мускулистый, сильный и чуть ли не с повадками животного в сексе.

— С повадками животного? — она склонила голову набок.

— Ага, — засмеялась я. — Иногда он буквально рычал, занимаясь со мной сексом. В его глазах и движениях было столько страсти. Я никогда не испытывала подобного раньше, я завидую женщинам, которые жили в прежние времена, если у них был такой же секс.

— Пресвятая Мать Всего Живого. — Кайя подтянула колени к груди и крепко обхватила руками согнутые ноги. — А я так волновалась за тебя. Никогда бы не подумала, что секс с Северянином может стать приятным опытом для женщины.

— Послушай, мне кажется, я знаю ответ. Кайя, ты когда-нибудь занималась сексом с мужчиной?

— С живым человеком?

— Нет, мертвым, — с сарказмом ответила я.

Она сморщила нос.

— Нет, только с секс-ботами.

— Ага, так я и думала, — вздохнула я. — В любом случае, мне нужно многое обдумать и обмозговать, но одно я знаю наверняка. Я никогда не забуду Боулдера. — Я отвернулась, чтобы она не заметила моей печали.

— Я почти жалею, что стала учительницей, — сказала Кайя беззаботным тоном. — Вам, археологам, достается все самое интересное.

— Знаю. — Я была благодарна, что она не стала копать глубже.

Играя с моими волосами, Кайя сочувственно мне улыбнулась.

— По крайней мере, ты вернулась домой с хорошими воспоминаниями. Было бы хуже, если бы ты вернулась травмированной.

— Верно подмечено, — тихо сказала я.

— И… — она подняла руку. — В салоне удовольствий появился новый секс-бот. Энн была в восторге от него. Они позволяют взять его к себе домой, чтобы провести с ним ночь и… — она пошевелила бровями, — …заняться сексом, конечно.

— Энн забирала его домой?

— Да. Она болтала о том, как приятно было провести с ним целую ночь. Он делает так называемую «ложку».

— Что это такое?

Кайя свела брови вместе.

— Я не уверена, но вроде как можно провести с ним всю ночь в обнимку.

— Почему они отпускают его домой к людям?

Кайя пожала плечами.

— Меня это тоже удивило, но, увидев, восторг Энн, я согласилась провести с ним ночь. Тебе нужно занести свое имя в список ожидания, потому что он быстро растет.

— Хорошо, — сказала я рассеянно, вспомнив о том, как Боулдер держал меня в своих объятиях ночью. Да, я понимаю, почему Энн это так понравилось. Мне тоже нравилось.

Кристина

Дни перетекали в недели. Я передала все сообщения, которые Перл отправляла со мной, и мои мысли то и дело возвращались к ней. По какой-то причине, то, что она была заложницей в Северных землях, держали в секрете. Ситуация заставила меня задуматься о нашем обществе, и о словах Боулдера, который обвинял Совет в том, что он обращался с нами как с детьми.

— Они решают, какие книги ты можешь читать, какие фильмы смотреть, какой правдой тебя пичкать. Религиозная секта — вот, что это такое, — утверждал он, а я считала его сумасшедшим.

Но чем больше я думала об этом, тем больше начинала сомневаться в нашем образе жизни. Я видела логичность законов, в целом люди бесспорно были счастливы и процветали. Но стихотворение Геры Босли запомнилось мне из-за разговора, который мы вели с Перл по этому поводу. Ее первым побуждением было подвергнуть стихотворение цензуре и заменить матерные слова.

Три месяца назад я бы согласилась, но не сейчас. Боулдер был прав. Слова обладали только той силой, которой мы позволяли им обладать, но я была достаточно сильной, чтобы справиться с ругательствами, не чувствуя себя травмированной. По-моему, и все остальные тоже.

Нас просто лишали выбора.

Если бы я не отправилась в Северные земли, то никогда бы не познала ни страсти, ни желания, ни страха. Я бы никогда не испытала тех необузданных эмоций, что выражали Северяне.

Наши жрицы всегда говорили о том, что нужно оставаться собой, но почему-то я начала сомневаться, что на Родине есть этому место. Мы не могли оставаться собой. Из нас лепили позитивных клонов, которых учили подавлять любые человеческие эмоции, не приносящие пользы ни нам, ни — что более важно — нашему сообществу.

Ночами было ужаснее всего. Бессонница не давала мне уснуть, из-за мыслей о моем решении вернуться сюда, на Родину.

Когда я приняла это решение, я наивно полагала, что смогу вернуться к прежней жизни, но я недооценила, насколько меня изменило время, проведенное с Северянами, и не поняла, что новая «я» не вписывалась в маленькую зону комфорта, в которой я была до того, как уехала.

Я не уставала благодарить Мать-Природу за то, что в моей жизни появилась Кайя. Она видела, что я плачу, но не жаловалась на мою эмоциональную неустойчивость. Она задавала много вопросов, и я открылась ей и рассказала почти все — кроме той части, которая касалась Афины и Перл, и довольно важной детали — моего замужества с Боулдером. Я не могла предать доверие Перл, а новость о моем замужестве, наверняка свела бы Кайю с ума.

Каждый день я вылезала из постели и натягивала фальшивую улыбку, но внутри чувствовала себя несчастной.

— Ты горюешь, — с сочувствием в голосе произнесла Кайя. — Ты потеряла друга, который значил для тебя гораздо больше, чем ты думала.

Она была права. Я не понимала и не ценила того, что мы разделили с Боулдером.

Однажды утром я проснулась с улыбкой на губах, сладкие сны о Боулдере все еще наполняли мой разум. Он прижимал меня к себе, дразнил и щекотал. Но когда дымка сна растаяла и передо мной предстала реальность, я открыла глаза и обнаружила себя в пустой спальне, в городе, куда Боулдер никогда не сможет попасть.

Мне хотелось выцарапать ногтями боль, засевшую в животе. Мне хотелось кричать от отчаяния. Но такая эмоциональная вспышка могла привлечь внимание властей и потребовать обследования.

В какой-то момент я даже задумалась о том, чтобы добровольно отправиться в место для размышлений. Возможно, мне нужно было время, чтобы освободиться и снова обрести внутреннее равновесие, но надеясь на то, что завтра будет лучше, что скоро Боулдер не будет первым, о ком я думала после пробуждения, и последним, о ком я думала перед сном, я заставляла себя двигаться дальше.

Интересно, как у него дела и скучает ли он по мне? Я представляла себе, как он сидит в своем большом доме с друзьями, прогуливается по парку возле Серого особняка или летает на своем черном гибриде, слушая ту ужасную музыку, которую он так любил.

Интересно, отрастил ли он бороду и носил ли свою любимую кожаную рубашку теперь, когда я не возражала?

— На сколько ты похудела? — спросила меня Кайя с беспокойством во взгляде, через три недели после моего возвращения.

— Не знаю.

— Слушай. — Она опустилась на кровать рядом со мной. — Дело идет к тому, что мне придется что-то предпринять. Ты не ешь, не спишь, у тебя мешки под глазами, и я уже несколько недель не видела твоей улыбки.

— Знаю, — сказала я, вздохнув.

— Большую часть времени ты проводишь дома, в постели. Это ненормально, Сина. — Кайя была единственной, кто настоял на этом прозвище для меня.

— Извини. Просто…

— Ты скучаешь по нему. Понимаю. — Затем какое-то время мы сидели молча, она на краю моей кровати, а я прислонившись спиной к стене, подтянув ноги к груди и опустив голову на колени.

— Ты опять плакала, — сказала она как бы между прочим.

Я не могла отрицать этого, мои глаза были красными и опухшими.

— Что ты собираешься делать?

Я закрыла лицо руками.

— Тебе это не понравится, — предупредила я ее.

— Неужели что-то хуже, чем видеть мою подругу несчастной на протяжении нескольких недель? — спросила она.

— Я собираюсь просить Совет отправить меня обратно.

Кайя не казалась такой удивленной, как я ожидала.

— Хорошо, — медленно кивнула она.

— Хорошо?

— Я бы предпочла, чтобы ты была счастлива там, а не страдала здесь, — рассудительно ответила она. — Ты должна это сделать.

— Ты серьезно? — с ее одобрением мне стало намного легче.

— Да. — Она прикусила губу. — Но это не значит, что я не буду скучать по тебе.

— Я тоже буду по тебе скучать. — Мы обнялись, и я снова поблагодарила звезды за то, что Кайя была моей подругой.

Ощущая прилив энергии, я отправила свое прошение в тот же день, и снова начала улыбаться. Вместо того чтобы горевать о потере Боулдера, я начала представлять себе его удивление, когда к нему вернусь.

И тут меня охватило сомнение. Что, если я переоценила его чувства ко мне? Он был холоден со мной в последний день, и я вдруг начала сомневаться в наших отношениях.

«Нет, Боулдер много раз просил меня остаться. Он бы не сделал этого, если бы ему было на меня плевать, — напомнила я себе. — Но с другой стороны, он был бы счастлив с любой другой женщиной, просто ему не с чем было сравнивать. Если бы у него был выбор женщин, он бы не выбрал меня».

Я начала приглядываться к другим женщинам, задаваясь вопросом, не предпочел бы он их, если бы у него был выбор. Наверное, он бы выбрал Кайю, с ее карамельным цветом кожи, потрясающими глазами и пышными волосами.

Прошла целая неделя, прежде чем я получила ответ. Как и в прошлый раз, меня пригласили на встречу, и я с большим удовольствием крутила педали велосипеда, вырабатывая энергию для сети и излучая оптимизм.

Мои чемоданы были уже собраны, и, получив разрешение, я бы могла уехать сегодня вечером.

На этот раз я встретилась с духовной наставницей. Она была старой, морщинистой и частично глухой, чему я не могла не удивиться. Слух и зрение можно было без проблем исправить, но некоторым людям было легче отрицать очевидное.

— Твое прошение вернуться в Северные земли было отклонено, — сказала женщина и опустила взгляд на свою руку, ее браслет показывал мое прошение.

Мое лицо вытянулось, а сердце пропустило удар.

— Почему? — пробормотала я.

— В данный момент из Северных земель не поступало запросов на археолога. У нас нет причин посылать тебя туда.

— Да, но я не закончила проект, в котором они просили меня им помочь, — поспешила сказать я.

— Не закончила? — она вскинула брови. — Хм.

— Мне нужно вернуться. — У меня челюсть будто свело, а голос дрожал.

— Боюсь, Совет не согласится, но ты можешь подать повторное прошение через шесть месяцев.

— Шесть месяцев? — вскрикнула я. — Мне необходимо вернуться сейчас.

Старушка отшатнулась от меня, словно испугалась, что моя неистовая энергия заразна.

— Иди с миром, Кристина Сандерс, и позволь мне посоветовать тебе понизить голос.

Я сжала кулаки и потупила взгляд. Разочарование и глубокое чувство бессилия пробудили во мне отчаяние.

Мои мечты о Боулдере и моем воссоединении с ним останутся только мечтами.

— Подождите! — я вскочила и побежала за старой каргой, которая только что разрушила мои шансы на счастливое будущее.

Она повернулась и бросила на меня неодобрительный взгляд.

— Твой голос, Кристина, — сказала она с упреком.

— Простите, но могу я хотя бы отправить письмо в Северные земли?

— Ты же знаешь, что это невозможно, — сухо ответила женщина, натянуто улыбнувшись.

— Возможно, — настаивала я. — Не забывайте, что я там была. — В моей голове раздался тревожный звон колокольчиков. Мой резкий тон и суженные от гнева глаза, наставница могла счесть проявлением враждебности.

— На твоем месте, — сказала она с уродливой фальшивой улыбкой, которая не затронула ее глаз, — я бы смирилась с решением Совета и забыла о Северных землях. Для тебя там ничего нет, моя дорогая.

В конечном итоге меня начала раздражать ее напускная забота, и я почувствовала себя ребенком. Она ошибалась! В Северных землях для меня кое-что было. Там был Боулдер, и мне необходимо было снова его увидеть. Мне необходимо было узнать, чувствует ли он себя таким же несчастным без меня, как я без него.

Стоя в фойе здания Совета, мои чувства поглощал безмятежный шум воды из фонтана, призванный заполнять большую комнату атмосферой спокойствия. Но внутри у меня не было ни покоя, ни умиротворения. Только беспросветное отчаяние.

Закрыв глаза, я взревела от бессилия, как загнанный в угол зверь, и закричала на проходившую мимо женщину, пожелавшую мне безграничного счастья. В моей жизни никогда не будет счастья. Я познала счастье, но не смогла его вовремя распознать. Теперь я знала. Теперь я понимала, что ко мне счастье пришло в виде большого, примитивного, грубого человека по имени Александр Боулдер. Мужчины, который мог заставить меня задыхаться от желания и выкрикивать его имя в эйфории оргазма. Мужчины, который пробудил во мне эмоции, которые никто другой не смог бы вызвать. Счастье для меня было сродни жизни. Только с Боулдером я чувствовала себя живой. Я прокричала все это женщине, но, к счастью, только в своей голове. Тридцать один год идеологической обработки научил меня держать язык за зубами.

Задыхаясь от переполнявших меня чувств, я поспешила на улицу и отчаянно глотнула свежего воздуха.

Я ехала домой на велосипеде, ослепленная слезами. Когда люди окликали меня, чтобы спросить, все ли со мной в порядке, я отвечала, что ушибла локоть, но со мной все хорошо. Физическую боль легче принять. Эмоциональная боль встревожит их гораздо сильнее, и не успею я осознать, как окажусь в руках доброжелательных советников, которые помогут мне снова обрести душевный баланс. Сама мысль о том, что я обрету равновесие и заживу полноценной жизнью, была оскорбительна. Я испортила самое удивительное, что когда-либо со мной случалось, и каждый год, прожитый без Боулдера, будет не жизнью, а жалким существованием.

Глава 29

Секрет Хана

Боулдер

Припарковав свой гибрид возле серого особняка, я огляделся в поисках транспортного средства Магни, но не увидел его.

Я нашел Хана в парке за жарким спором с Перл. Он выглядел так, будто вот-вот её задушит, но женщина смотрела на него бесстрашно, с высоко поднятой головой.

Я остановился, стараясь держаться поодаль из-за напряжения между ними, но затем Перл повернулась к нему спиной, и Хан сорвался с места, раздраженно фыркнув.

— Эй, Хан, погоди, — крикнул я и побежал за ним.

— Боулдер, — бросил он сердито. — Ты — везучий ублюдок.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, потому что кем-кем, а везунчиком я себя не ощущал.

— Ты избавился от Кристины. Клянусь, Мамаши — самые неприятные существа на этой планете. Они лишены логики и живут в сказочном мире. — Он резко остановился и ткнул в меня пальцем. — Я правлю десятью миллионами мужчин, но не могу заставить одну единственную женщину выполнять мои приказы. Ты можешь это объяснить?

— Нет, — я оглянулся на женщину, о которой шла речь. — Но, честно говоря, не думаю, что Перл — это норма, когда дело касается Мамаш. Она похоже… — я задумался, подбирая слово, — …уникальна.

— Уникальна? — он пригвоздила меня взглядом. — Если под уникальностью ты подразумеваешь упрямство и непреклонность, то да, она чертовски уникальна.

— Я имел в виду, скорее, что-то вроде… уникальна по силе духа… ну, для женщины.

Он выдохнул и снова зашагал быстрым шагом.

— Я не выношу эту женщину.

— Ты уверен, что все ещё хочешь быть её защитником? — спросил я.

— Не спрашивай, — прошипел он. — Сейчас у меня одно желание — пнуть её так, чтобы она летела до самой границы. Эта женщина просто бесит.

— Значит, твой план по промыванию мозгов не слишком удался?

Он не ответил, и я решил, что пора сменить тему.

— Я пришёл повидать Магни. Ты его не видел?

— Нет, — нахмурился Хан. — Он почти не разговаривает со мной.

— Это потому, что он не согласен с твоими решениями относительно Лауры. Прошло уже почти восемь недель с тех пор, как приехала Перл; не кажется ли тебе, что пришло время надавить на нее?

— Лаура ушла! — отрезал он. — И если я когда-нибудь увижу ее снова, я сам придушу ее за ту драму, причиной которой она стала между мной и Магни. Она сломила моего брата и выставила меня дураком. — Он махнул рукой в сторону Перл, которая смотрела в нашу сторону. — Если бы не Лаура, я был бы счастливым человеком, которому не пришлось бы защищать самую ужасную женщину в истории.

— Так сделай уже что-нибудь, — предложил я.

— Что? — повысил он голос, впившись в меня взглядом. — Что именно ты хочешь, чтобы я сделал, Боулдер? Ты хочешь, чтобы мы пошли на войну из-за женщины, которая похерила свой брак?

— Не знаю, но я понимаю, почему Магни обижен на тебя. Ты понятия не имеешь, каково это, но я знаю, — последние три слова были пропитаны горечью.

Взгляд Хана немного смягчился, он опустил глаза и перевёл дыхание, чтобы успокоиться.

— Я понимаю, мой друг. Понимаю, что ты скучаешь по ней, но я ничего не могу с этим поделать. — Он похлопал меня по плечу. — Пройдет время, и ты забудешь ее.

— Нет, не забуду. Это не так легко. А хуже всего то, что меня не покидают навязчивые мысли, что она беременна нашим ребенком, — сказал я.

— Кто беременна? — спросила Перл позади нас, и мы повернулись к ней лицом.

— Теперь подслушиваешь? — отчитал её Хан. — А ещё обвиняешь меня в плохих манерах.

Перл проигнорировала Хана и сосредоточила своё внимание на мне.

— Кто беременна?

Хан явно злился на Перл, но сейчас она была ближе всех к Кристине, и я надеялся, что она знает то, чего не знаю я, поэтому я выложил все начистоту.

— Мы с Кристиной занимались сексом за несколько недель до ее отъезда, и теперь я не могу избавиться от мысли, что она может быть беременна нашим ребенком. Неведение сводит меня с ума.

Перл побледнела.

— У тебя был секс с Кристиной?

— Да, — нахмурился я. — Она тебе не сказала?

— Нет. — Она выглядела задумчивой. — Наверное, ей было слишком стыдно сказать мне об этом.

— Стыдно? О чем ты, черт возьми? Она — моя жена, с чего бы ей стыдиться секса со мной? — спросил я обиженно.

— Я думала, ваш брак — всего-навсего практическое решение. — Она слегка наклонила голову. — Но теперь все встало на свои места.

Сместившись, я бросил на неё умоляющий взгляд.

— Что все? Перл, умоляю тебя, ты можешь узнать, беременна она или нет?

Хан скрестил руки на груди и усмехнулся.

— Не позволяй ей одурачить себя, Боулдер. Даже если Кристина беременна, Перл скажет тебе, что это не так. Мамаши защищают своих.

Вцепившись руками в волосы, я выругался.

— Если мне суждено стать отцом, я хочу принимать активное участие в жизни ребенка.

— И я уважаю тебя за это, — ласково произнесла Перл. — Но Кристина решила уехать, и если она беременна, ребенок останется с ней. Ты же не хочешь, чтобы малыша оторвали от матери, правда?

— Нет, но позже… когда ребенок подрастет и сможет приехать сюда — если это будет мальчик, — я бы мог заботиться о нем и обучать его, — пробормотал я.

— О, ради всего святого, Боулдер, не становись такой размазней из-за ребенка. Возможно, ты уже стал отцом нескольких детей.

Я замер и уставился на Хана.

— Нет, не может этого быть. Я был только с Кристиной, ты же знаешь.

Перл опустила глаза, а Хан закрыл свои, словно сказал лишнее.

Мой живот тут же свело от тошноты.

— Что? — рявкнул я. — Отцом каких детей я стал?

Они обменялись долгим взглядом, прежде чем Перл заговорила.

— Если мы расскажем тебе, сможем ли быть уверены, что ты сохранишь это в секрете?

— Да, — быстро ответил я, желая услышать, что, черт возьми, имел в виду Хан.

— Большинство мужчин на Родине бесплодны, — медленно начала Перл. — Мы пытаемся это исправить, но полномасштабное загрязнение, с которым наши предки боролись после войны, поставило нас в затруднительное положение. Детей больше не зачать естественным путем.

— Но ваша численность растёт, — сказал я, вспомнив наш с Кристиной разговор.

— Да, это так, — угрюмо кивнула она, — но лишь с недавних пор. Семнадцать лет назад была заключена сделка между Северными землями и Родиной. Торговая сделка.

— Знаю, — хмуро сказал я. — Я владею шахтами и лесозаготовительными компаниями, мне прекрасно это известно.

— Да, но ты не знаешь, что главной статьей экспорта в Северных землях является сперма.

— Прошу прощения? — сердито уставился я на неё. — Ты только что сказала сперма?

Хан ещё раз глубоко вздохнул и сжал губы в тонкую линию.

— Мы получаем сперму от десяти миллионов мужчин, проживающих здесь, в самой экологически чистой и нетронутой среде, которая осталась в этом мире.

Я опустил подбородок.

— Как? Я никогда не слышал, чтобы кто-то из парней упоминал, что сдавал сперму. Как вы получаете ее от нас?

— Очень просто, — сказала Перл. — У каждого секс-бота есть ядро, предназначенное для того, чтобы удерживать и замораживать сперму, которую эякулируют в него.

— Вы… Вы крадете нашу сперму?

— Конечно, нет, — стала защищаться Перл и посмотрела на Хана. — Скажи ему.

— Это сделка, которую заключил мой отец, а я продлил ее, — признался Хан. — С тех пор как много веков назад был заключен первый мирный договор, наши парни рождались благодаря сперме Северян. Это было одним из наших условий для заключения соглашения. Как думаешь, почему мы такие мощные по сравнению с мужчинами Родины?

— Потому что мы едим мясо и с детства наращиваем мускулатуру, — ответил я, потому что меня всегда в этом убеждали.

— Да, но в этом есть и генетическая составляющая. — Хан переступил с ноги на ногу и набрал в лёгкие воздух. — Роботы изначально были сконструированы так, чтобы оценивать мужчину, с которым они находятся. Когда мужчина, который не соответствует критериям донора, проводит время с роботом, его сперма утилизируется, а вот такой мужчина, как ты, будет выбран в качестве донора.

— Такой мужчина, как я?

— Высокий, мускулистый и подтянутый, — сухо ответил Хан. — Теперь, когда бесхребетные мужики с Родины почти не способны производить собственное потомство, мы согласились пожертвовать наши гены.

— Мы? — не веря своим ушам спросил я. — Не помню, чтобы меня об этом спрашивали.

— Боулдер, речь не только о тебе, — заявила Перл. — Речь идёт о выживании человеческой расы. Пока мы говорим, сперма Северян используется в разных уголках Родины.

— Значит, все ваши мужики бесплодны? — резко спросил я.

— Нет, к счастью, у нас все еще есть мужчины, способные к размножению, хотя с годами фертильность наших мужчин упала до такой степени, что только один процент наших мужчин может дать потомство и то с помощью специалистов. Мы предпочитаем гены наших мужчин, но их недостаточно.

— Это оскорбительно, — отрезал Хан. — Вы должны быть чертовски благодарны за то, что получаете наши сильные гены.

— Кто ещё об этом знает? — спросил я, моё сердце бешено колотилось.

— Только несколько избранных. По большей части все думают, что ядро секс-ботов постоянно меняют в гигиенических целях. Есть человек, ответственный за сбор и доставку спермы, он и его команда в курсе происходящего, но они подписали соглашение о неразглашении.

— А женщины? — спросил я у Перл. — Они знают, что Северяне являются отцами их детей?

— Разумеется, нет, — ответила она.

— А ты? — посмотрел я на Хана. — Ты тоже был донором или держался подальше от секс-ботов?

Его взгляд метнулся к Перл, но она скрестила руки на груди с выжидающей улыбкой.

— Это не твое дело, — отрезал он.

— Ты был донором? — снова спросил я, пригвоздив его испытующим взглядом.

— Конечно, был, — сказал он. — У меня отличные гены, кто бы не захотел стать отцом такого количества детей?

— И не видеть их? Не знать, что с ними стало? — со скепсисом в голосе спросил я.

Хан переступил с ноги на ногу.

— Не будь так мелодраматичен. Я бы предпочел, чтобы распространились мои гены, а не гены какого-то слюнтяя с Родины, который больше баба, чем мужик.

— Ох, пожалуйста, — Перл покачала головой. — Хватит оскорблений; наши мужчины очень умны и интеллигентны.

Все, что она получила от нас с Ханом, — это фырканье.

— Боулдер, послушай, — снова привлекла мое внимание Перл. — Вряд ли Кристина беременна. Многие женщины, как и мужчины бесплодны. Но если она беременна, подумай о том, как ей повезло узнать отца своего малыша. Это большая редкость.

— Ты не понимаешь, — сказал я. — Этот ребенок и Кристина — моя семья. Моя ответственность.

— Семья, — Перл издала тихий смешок. — Какие глупости. Мы все одна большая семья.

— Нет, — я рассек воздух рукой. — Семья — это мужчина, его жена и их дети.

— Вы, Северяне, такие старомодные, — заявила она и всплеснула руками. — Вы не понимаете. Речь идет о создании связи и общности с людьми, которые вам небезразличны. Если бы вы могли заглянуть за грань традиций и бросить вызов своему разуму, чтобы найти красоту в других конфигурациях, вы бы поняли, почему Родина так успешна.

— Успешна? — изумленно уставился я на неё. — Вы загоняете своих людей в рамки и управляете ими, как детьми. Мне надоело слушать ваше дерьмо. — Я бросился прочь, преисполненный решимости найти Магни, не собираясь задерживаться, чтобы принять участие в споре, который Перл и Хан продолжили после моего ухода.

Глава 30

Отец Хант

Боулдер

Я нашел Магни в баре ближайшего городка. Он сидел с опущенной головой и почти пустой кружкой пива.

— Привет, — бросил я и сел рядом с ним. — Я искал тебя.

— Правда? — его голос не походил на голос Магни, которого я знал.

— Мы можем поговорить? — тихо спросил я и подал знак бармену-боту, что хочу то же, что и Магни.

У бармена-бота был дизайн симпатичной барменши, которая быстро принесла мне пиво, улыбнувшись и подмигнув.

— Вот, красавчик, пиво в розлив никогда не выйдет из моды.

— О чем ты хочешь поговорить? — спросил Магни, не подняв головы.

— Как ты попал на Родину? — спросил я, понизив голос.

Магни медленно повернул голову и посмотрел на меня.

— Зачем тебе?

Я отпил пива и встретился с ним взглядом.

— Ты знаешь зачем.

Его губы тронула лёгкая улыбка.

— Я же говорил?

— Говорил, и это правда отстой.

Магни был пьян, его движения были замедленными, когда он поднял руку, чтобы сочувственно похлопать меня по плечу.

— Так как же ты туда попал? — снова спросил я.

— Хочешь отправиться за Кристиной?

Я оглядел помещение, после чего сдержанно кивнул.

— Я должен это сделать.

— Она не хочет тебя, — невнятно пробормотал он. — Так же, как Лаура не хочет меня.

— Это неважно, мне все равно нужно ее увидеть. — Я вздохнул и задал следующий вопрос: — Ты никогда не задумывался, была Лаура беременна, когда ушла от тебя, или нет?

— Да, черт возьми, все время об этом думаю, — Магни потер лицо. — Мы занимались сексом в то утро, когда она ушла от меня, и теперь я гадаю, не лежала ли она тогда, планируя, как меня одурачить. Она наверняка знала, что уедет. Это не то, что делается импульсивно, понимаешь? — он выглядел просто ужасно. Глаза его остекленели, а щеки ввалились.

— Ты когда-нибудь признавался ей в любви? — спросил я и глотнул еще больше пива, словно это могло заглушить чувство вины, которое меня терзало после последней ночи, проведенной с Кристиной. Может, если бы я сказал ей, как она мне дорога и занялся с ней любовью вместо того неловкого перепиха, который произошел между нами, она бы передумала уходить. Может, если бы я не был слишком горд и умолял ее остаться…

— Нет, — наконец сказал Магни. — Эти слова даются нелегко, не так ли? Да и Лаура, черт возьми, тоже никогда мне об этом не говорила, — его ноздри раздулись от глубокого вздоха. — Теперь я знаю почему.

— Почему? — спросил я.

Он скривился.

— Потому что она не любила меня.

— Ты жалеешь, что сражался за нее на турнире? — это был вопрос, над которым я много размышлял, но каждый раз, когда я задавал себе этот вопрос, ответ был «нет». Я бы предпочел провести всю свою жизнь с Кристиной, но те недели были лучшими в моей жизни, и я ни на что бы их не променял.

— Иногда, — ответил Магни. — Когда кто-то затевает драку, обзывает меня и высмеивает, я проклинаю ее за то, что она выбрала меня своим чемпионом. — Он опустил голову на руки. — Но в основном я чертовски скучаю по ней. Ты ведь понимаешь?

— Да, понимаю!

— Ну и? — он бросил на меня испытующий взгляд. — Ты ведь отправишься за Кристиной, так?

— Таков план.

— А если она снова тебя отвергнет?

— Я не хочу об этом думать. Просто скажи мне, как попасть на Родину.

— Хорошо. — Он мрачно кивнул. — Но у меня есть одно условие.

— Какое?

— Я иду с тобой. Может на этот раз я смогу найти Лауру.

— Договорились. — Я протянул руку, и мы скрепили сделку рукопожатием. — Пошли найдём наших жён.

Боулдер

Магни взял меня с собой в маленький городок, о котором я никогда не слышал.

— Когда увидишь его, не пялься, — предупредил меня Магни, но я все равно дважды взглянул на Отца Ханта, когда увидел его. У мужика не было глаза, а рот и правая щека были сильно изуродованы большим глубоким шрамом, идущим от подбородка до линии волос. Борода, которую он отрастил, придавала его шраму еще более асимметричный вид, потому что с левой стороны у него была нормальная борода, а с правой — клочья волосков вперемешку с залысинами.

— Привет, ребята, — поздоровался он с нами низким голосом, который звучал невероятно хрипло.

— Вот мы и снова встретились, Отец Хант, — отозвался Магни и пожал ему руку.

— Думаешь, на этот раз тебе повезет больше? — спросил старик, которому было около шестидесяти.

— Я рискну, — пробормотал Магни и представил меня. — Это Боулдер — мой друг, он пойдет со мной.

Отец Хант окинул меня беглым взглядом.

— Я знаю, кто ты. Ты тот парень, что выиграл археолога и отпустил ее. — Он покачал головой. — О чем ты думал?

Я нахмурился.

— Если бы она была моей, я бы спрятал ее где-нибудь в укромном месте и обрюхатил несколькими малышами, чтобы она осталась. Женщины ради детей готовы на все, — сказал он так, будто у него было чертово руководство о том, как осчастливить женщин.

— Мы пришли не за советом по отношениям, — вставил своё слово Магни. — Ты можешь нас переправить или нет?

Отец Хант вытянул руку.

— А что мне за это будет? — спросил он.

Магни наклонился ближе.

— Как насчёт того, что мы не расскажем моему брату о твоей контрабанде через границу? По-твоему, это хорошая сделка?

Отец Хант скривился и выглядел так, словно хотел вступить в переговоры, но, услышав нетерпеливое постукивание ботинка Магни, смиренно пожал плечами и двинулся к двери.

— Надеюсь, ты усвоил урок с прошлого раза и теперь, черт подери, последуешь моему совету.

— Да, да, хорошо, мы сделаем это, — сказал Магни.

— Что сделаем? — спросил я.

Отец Хант усмехнулся.

— В прошлый раз я советовал твоему другу замаскироваться, но он отказался бриться и стричься, и что в итоге? — он сам ответил на свой вопрос. — Этого идиота заметили, он запаниковал и украл первую попавшуюся женщину.

— Я же сказал, мы сделаем это, — процедил Магни сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо. Мой связной по ту сторону границы будет там сегодня вечером, он отвезет вас к себе домой и изменит вашу внешность. Он, конечно, будет скулить по этому поводу, но так уж они устроены: все эти чертовы нытики и подкаблучники. Отец Хант сплюнул на пол, словно от этой мысли у него остался неприятный привкус во рту. — Не беспокойтесь, я щедро ему заплачу. Он самый жадный ублюдок из всех мне известных. Он вам поможет.

Под границей был туннель, который обычно использовался для контрабанды всего, что было легко продать. Отец Хант был бизнесменом, поэтому сделал все возможное, чтобы обезопасить свою деятельность, попросив нас завязать глаза, когда повел нас к месту туннеля.

Мы с Магни, оба крупнее и гораздо сильнее его, быстро убедили его забыть об этой идее.

— Залезайте, — сказал он и сел в маленькую тележку. — Она провезёт нас по туннелю всего за двадцать минут.

— Какой длины этот туннель? — поинтересовался я, немного встревоженно. Мысль о том, что я буду под землей, не очень-то мне нравилась.

— Не ссы, — успокоил он меня, — я сам его построил, а я никогда ничего не делаю наполовину. Туннель хорошо укреплен и безопасен.

— А как могли Мамаши его не обнаружить? — продолжал допытываться я.

— О, они обнаружили, — криво ухмыльнулся он мне. — Дроны могут обнаружить пещеры и туннели и доложить об этом ближайшему пограничному патрулю. Само собой, я не знал об этом, когда строил его. Короче говоря, я был пойман с поличным около восьми лет назад на одном из моих первых тестовых заездов.

— Так почему же ты до сих пор им пользуешься? — спросил я.

— Потому что Дэвид, человек, который поймал меня, не сообщил об туннеле. Более того, он убедился, что система считает этот туннель разрушенным. Он перенастроил программу, чтобы она игнорировала этот туннель.

Мы ехали по туннелю медленно, и я решил, что низкая скорость нужна для того, чтобы избежать шума и вибрации.

— Дэвид теперь мой партнер. Он и двое его друзей.

— Но Мамаш не интересуют деньги, — удивился я.

— Верно, но такова человеческая натура — желание запретного, а мы — их единственный источник пива и виски, которые они любят не меньше других. Кроме того, мужчины очарованы нами, настоящими мужиками, и любят слушать рассказы о нашей жизни по ту сторону границы.

— Они не считают себя настоящими мужиками? — со скепсисом спросил я.

Он фыркнул.

— Конечно, считают. Дэвид и его приятели думают, что они настоящие крутые мятежники, потому что ведут контрабандный бизнес прямо под носом у Мамаш. — Он указал вперед. — А теперь пригните головы.

Магни был нерасторопнее меня, так что мне пришлось потянуть его вниз, когда мы углубились в туннель. Он протрезвел за время нашего полета сюда, но лучше бы он не пил перед нашим путешествием на эту неизведанную территорию.

— Будь внимателен, — прошептал я ему на ухо.

— Ага, — пробормотал он в ответ.

Связной Отца Ханта, Дэвид, встретил нас на другом конце туннеля, который закончился на склоне холма с деревьями и растениями, прикрывающими выход. Он изумленно уставился на нас с Магни. Не знаю, что заставило его отступить назад — то ли наши габариты, то ли решительное выражение наших лиц.

— Кто… Кто они? — запнулся он.

— Это два наших лучших воина, — ответил Отец Хант. — Они оба обрели великую славу и ценные награды, — усмехнулся он. — Но потом они все испортили, и теперь им нужна твоя помощь.

— М… моя помощь?

— Да, они собираются вернуть своих жен, но не могут путешествовать по вашим землям в таком виде, так ведь?

— Да, — Дэвид прижал руку к сердцу, словно пытаясь успокоить его. Не то чтобы он был карликом. Нет. Мужчина был ростом не меньше пяти футов десяти дюймов, ему было где-то от сорока до сорока пяти, но он выглядел совсем не так, как мы. Я наклонился, чтобы рассмотреть его поближе. — А что у тебя с бровями? — спросил я.

Его руки взлетели ко лбу.

— О чем ты?

Отец Хант подтолкнул нас вперед.

— Сейчас у нас нет на это времени. Дэвид, завтра я привезу тебе груз; двое этих крепышей заняли все место в тележке.

— Но я… я… — Дэвид выглядел ошеломленным.

— Все в порядке. Я знаю, что это меняет планы, но считай это личным одолжением мне и не беспокойся об оплате за завтрашнюю доставку, ты оплатишь тем, что проведешь этих двух кретинов.

— Проведешь куда? — в ужасе спросил он.

— К их женам, разумеется.

— О… ладно, но где они? — спросил Дэвид.

— Они тебе расскажут. — Отец Хант снова забрался в свою тележку и указал на нас. — Не могу дождаться встречи с женщинами, которые вдохновили двух таких великолепных воинов на такую глупость. — Покачав головой, он поехал обратно тем же путем, которым мы сюда добрались.

— Итак, Дэвид. — Магни наклонился к мужчине. — Первое, что нам нужно, — это слиться с толпой. Как думаешь, сможешь нам в этом помочь?

— Я… я попробую, — выдавил он, явно напуганный.

— Хорошо, показывай дорогу. — Магни похлопал его по плечу, и колени Дэвида чуть не подогнулись под силой этого действа.

Было темно, но Дэвид знал дорогу, спустившись по склону холма и приведя нас к ожидавшему его дрону.

Неся сумку в руке, он почти ничего не говорил.

— Что у тебя в сумке? — спросил Магни.

— Моя плата Отцу Ханту.

— А чем ты ему платишь?

— Разными вещами, которых нет в Северных землях.

— О, да, например?

— Например, косметические средства.

Мы с Магни резко обернулись.

— Ты сказал «косметические средства»?

Дэвид кивнул головой, напомнив черепаху тем, как втянул голову в плечи от страха.

— Кому, блин, нужны косметические средства? — спросил я.

— Не знаю, но Хант говорит, что на них есть спрос.

— Какого рода средства?

— Очень популярны средства для удаления волос.

— Какого хера? — Магни бросил на меня растерянный взгляд.

— Ну, те, что я привёз сегодня, специально разработаны, чтобы навсегда удалить волосы в нижних частях тела без боли.

Мы оба смотрели на него так, словно он говорил на другом языке.

— Это практично и гигиенично, — заявил он.

— Чтобы выглядеть как подросток? — проворчал я.

— С удалением лобковых волос твой ствол будет казаться больше, — выдал Дэвид и сел в беспилотник.

— Ага, это проблема сосунков с Родины, — усмехнулся я, — нам не нужно, чтобы наши члены выглядели больше, они и так пугают женщин.

Магни одарил меня сардонической усмешкой.

— Но вы увидите преимущества, по крайней мере, в удалении волос с другой стороны, — сухо сказал Дэвид.

— Какой стороны? — спросил я.

— Ты имеешь в виду наши задницы? — напрямик спросил Магни.

Мы умолкли, когда он кивнул и заговорил о преимуществах, затем Магни схватил сумку с пола и начал рыться в ней.

— Это оно? — он вытащил упаковку, и Дэвид кивнул.

— Вот. — Магни сунул одну мне в руки, а другую взял себе. — Запиши их на счёт Отца Ханта.

Дэвид кивнул и повёл нас в свой маленький дом, который был очень современным по стилю.

— Не знаю, подойдет ли вам моя одежда, — сказал он и оглядел нас, — но мы должны кое-что сделать. — Он указал на кожаный жилет Магни. — Это нужно снять, и ваши ремни. Кожа здесь запрещена. — Мы разделись и надели кое-что из одежды Дэвида; к счастью, у него были куртки, которые прикрывали наши огромные мускулы.

— Теперь нам нужно что-то сделать с вашими волосами и бородами, — сказал он и некоторое время наматывал вокруг нас круги, пока не принял решение. — Здесь мне придется пойти на риск.

— Какой? — спросил я.

— Если я подстригу вам волосы, это будет выглядеть ужасно, ни один мужчина с чувством собственного достоинства не станет разгуливать в таком виде. Я бы мог заплести их, но думаю, что лучше всего позвать того, кто знает, что делать.

— И кто бы это мог быть? — глаза Магни сузились до щелочек.

— Мой друг, Иона. Он — парикмахер.

— Ты ему доверяешь?

Дэвид колебался лишь секунду, после чего решительно ответил.

— Да.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Потому что он один из моих дистрибьютеров и уже много лет хранит секреты.

— Ладно, — сказал я. — Как быстро он сможет сюда добраться?

Глава 31

Мода Мамаш

Боулдер

Иона, парикмахер, пришел через полчаса.

Никогда еще я не видел, чтобы кто-то выглядел так нелепо. Мужчина был примерно моего возраста, с такой прической и бородой, что я всерьез усомнился в его здравомыслии. Он был подстрижен так, что он походил на акулу с открытой пастью, готовую к нападению.

Заостренные волосы на его голове были зеркальным отражением бороды, подстриженной в форме острых зубов.

— Ого, а ты и правда не преувеличивал, — выдохнул Иона, обратившись к Дэвиду и с любопытством оглядев нас.

— Да, это настоящие Северяне, — отозвался Дэвид. — Вопрос в том, как помочь им слиться с толпой.

— Предоставь это мне, я всегда любил сложные задачи, — взволнованно произнес Иона и указал на меня. — Ты, — скомандовал он, — мы начнем с тебя.

Я обменялся взглядом с Магни, безмолвно дав ему понять, что мне не нравится, когда мной командует слюнтяй с Родины, и что мне не по душе стиль Ионы.

— Постарайся сделать все как можно проще, — сказал Магни. — Разве здесь нет нормально выглядящих мужчин?

— Нормально выглядящих мужчин? — спросил Дэвид. — По-моему, я выгляжу вполне обычно.

— Ты выглядишь как мальчик с безупречно-гладкой кожей. Кстати, почему у тебя нет щетины? Ты только что побрился?

— Нет. — Дэвид покачал головой. — Мне навсегда удалили растительность на лице.

— Что сделали? — с таким же успехом он мог сказать, что ему удалили член хирургическим путем. Какой мужик решится на такой абсурд?

— Здесь это обычное дело. Вообще-то бороду редко кто оставляет, — объяснил Дэвид.

— Я не хочу такие брови. — Я указал на тонкие ниточки Дэвида, которые неестественно изогнулись, и снова посмотрел на Иону. — И я не хочу, чтобы моя борода смахивала на острые зубы, как у тебя. Сделай все как можно проще.

— О Боже, ну ты и диктатор, — промурлыкал Иона, его жеманность и влюбленный взгляд вынудил меня отступить назад.

— Ну же, дорогой, присаживайся. — Он выдвинул стул, и я нерешительно подошёл к нему.

Наклонившись вперед и пройдясь руками по моей челюсти, Иона сказал:

— Я бы с удовольствием оторвался на тебе, но ты все равно не оценишь мое искусство. Думаю, мы сделаем что-нибудь скучное.

— Да, как можно более скучное, — согласился я.

— Нам понадобится косметика, — пробормотал он и нахмурился. — У вас обоих много шрамов, а здесь их редко увидишь. Мы хорошо заботимся о своей коже, у нас есть отличные хирурги, которые способны убрать любые несовершенства кожи.

Взяв меня рукой за подбородок, он поворачивал мою голову из стороны в сторону.

— У тебя прекрасная форма лица; мы можем сделать элегантную стрижку, которая бы очень подошла… Хм, а можем остановиться на винтажном образе.

— Винтажном образе?

— Короче на шее и над ушами, а сверху длиннее, — пояснил он. — Это классическая прическа, которая была популярна в прошлом, и ты сможешь спокойно щеголять с ней, хотя большинство не осмелилось бы на нечто столь скучное. — Он бросил на меня еще один долгий задумчивый взгляд. — Или я могу заплести тебе волосы в стиле бабочки. Это было бы очень мило.

— Стриги, — бросил я. Мне нужно было не просто слиться с толпой. Я хотел, чтобы Кристина нашла меня привлекательным, и, возможно, моя стрижка произведет на нее такой же эффект, какой в своё время произвела сбритая ради неё борода.

Мои руки крепко сжимали подлокотники кресла, когда Иона приступил к работе. Зеркала у меня не было, но я чувствовал, как мои длинные волосы беспорядочно падали на пол.

«Я могу отрастить волосы снова», — твердил я себе. По правде говоря, в Северных землях были мужчины, которые предпочитали короткую стрижку. Это было исключительное, но не такое уж редкое явление, как в то время, когда я был ребенком.

В памяти всплыло воспоминание из детства — когда учитель в школе, где я вырос, однажды сбрил мне все волосы из-за проблем со вшами. Если бы я был единственным, кто подвергся этой процедуре, это было бы унизительно, но он сделал это со всеми тридцатью детьми, так что все мы оказались в одной лодке. Я смутно припоминал, как тогда провел рукой по коротким волосам, и мне это понравилось.

— Вуаля, — через некоторое время воскликнул Иона. — Скучно, но все же гораздо лучше, чем то неопрятное гнездо, которое было у тебя на голове раньше.

Я встал и стряхнул волосы с плеч, после чего пошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Спереди волосы спадали на лоб экстравагантным образом, а с боков и шеи были коротко острижены.

— Нравится? — спросил Иона у меня за спиной, встретившись со мной взглядом в зеркале.

— Напоминает что-то из старого фильма, который я когда-то смотрел, — прокомментировал я.

— Да, как я говорил, это винтаж. — Он склонил голову набок. — Со своей окладистой бородой ты похож на хипстера, но здесь это не сработает. Бороду нужно сбрить, или я могу придать ей изящный узор, если хочешь. Как насчет волн или маленьких сердечек?

Я снова посмотрел на его отвратную бороду и быстро принял решение.

— Я её сбрею.

— Хорошо. Но сначала повернись.

Я послушался, и Иона, который был почти на голову ниже меня, поднял руки.

— Согни ноги в коленях, великан, мне нужно заняться твоими бровями, а я не могу дотянуться.

— Не трогай мои брови, — снова повторил я.

— Ну же, здоровяк, доверься мне. — Надеясь, что он сделает что-нибудь скучное и старомодное, как в случае с моими волосами, я наклонился, чтобы он мог дотянуться.

Это заняло у него всего минуту, а потом он дал понять, что закончил.

— Я просто их немного прорядил.

Он не превратил их в тонкие ниточки, как у Дэвида. Я практически вздохнул с облегчением, когда увидел, что они выглядят прекрасно.

— Хорошо. Итак, пока проект номер один будет бриться, я пойду посмотрю на проект номер два.

— Меня зовут Боулдер, — сказал я ему. — А моего друга зовут Магни.

— Приятно познакомиться, Боулдер, — произнёс он. — Я — Иона, как в «Ионе и ките», — он указал на свои волосы. — Ты ведь понял отсылку по моему внешнему виду.

— Нет, — честно признался я. — Не понял.

Он открыл рот и театрально оскалил зубы.

— Ну, знаешь, как большой белый кит.

— Ааа, ты имеешь в виду белую акулу?

— Нет, кит, — настаивал он.

Я скрестил руки на груди.

— Ты ведь знаешь, что у китов не было зубов, да?

— Разумеется, были. Иначе как бы кит съел Иону?

Я в отрицании затряс головой.

— Иона не был съеден, его проглотили.

— Кто сказал?

— Библия, — спокойно ответил я. — Вы что, здесь в школе ничему не учитесь?

— О, я слышал о Библии. — Он кивнул. — Мой класс был сосредоточен на греческой мифологии, но у меня был друг, который изучал христианскую мифологию, он и рассказал мне об «Ионе и ките». Это были ужасные существа, способные съесть человека целиком.

— Они не ели людей.

Он пренебрежительно махнул рукой.

— Ты бы понял, если бы увидел картину.

— Я видел картину и говорю тебе, киты не ели людей; ты говоришь об акулах.

— Откуда ты знаешь? — сказал Иона, слегка обидевшись. — Ты когда-нибудь видел их в своей жизни?

— Это глупый вопрос, они же вымерли, — сухо заметил я.

— Они практически вымерли, я слышал, что несколько все же осталось. Я не хвастаюсь или что-то в этом роде, но мы возродили много вымерших животных, так что я уверен, что они скоро снова заполнят океаны.

Я не стал спорить с коротышкой и пошел понаблюдать за тем, какое преображение он подготовил для Магни.

— Косички или стрижка? — спросил Иона.

— Косички, — сказал Магни, посмотрев на меня. — Я не собираюсь так стричь волосы, мать вашу.

— Чудесно, ты станешь таким милашкой. — Иона с нетерпением начал расчесывать волосы Магни. — Мать моя женщина, ты когда-нибудь слышал о средствах для волос? — посетовал он. — Твои волосы нуждаются в серьезном уходе.

Магни сидел с закрытыми глазами, я был уверен, что он изо всех сил сдерживался, чтобы не сказать что-нибудь гадкое.

— А твоя борода? — спросил Иона, когда закончил. Мне пришлось отвернуться, чтобы сдержать смех. Иона вплел в космы Магни голубые ленты и сотворил то, что он называл косичками в стиле бабочки.

— Ну как? — с гордым видом спросил он меня.

— Обалденно, — сказала я, мои губы дрогнули от сдерживаемой улыбки. Магни поднялся с хмурым видом и направился в ванную, где я услышал протяжный стон.

Когда он побрился, и мы оба пострадали от модных советов Ионы и были обучены тому, какие цвета подходят к нашему цвету кожи и другому дерьму, я посмотрел на Магни, который повязал синий шарф в дополнении к синим лентам в его волосах.