Защитник

1

Мотель в пригороде Гаррисберга в штате Пенсильвания находился в двух часах езды от бывшей лаборатории Прескотта, так что даже если Разерфорд и решит искать их, маловероятно, что он преуспеет в поисках. Тем более что он не знал ни настоящего имени Джэми, ни марки их автомобиля.

Статус Гаррисберга как столицы штата давал им еще одно преимущество. В нем было предостаточно магазинов, торгующих видеофильмами и предоставляющих кассеты напрокат. Найти триллер с Клинтом Иствудом, название которого Кавано помнил, но утаил от Грейс, оказалось совсем несложно. Но с фильмом Троя Донахью и Сандры Ди дело обстояло иначе. Кавано и Джэми обошли практически все магазины города, чтобы найти кассету с «Саммер-Плэйс».

— "Несчастная любовь в курортном городке в Мэне", — прочла Джэми надпись на кассете. Они сидели в комнате мотеля.

Кавано вставил кассету во взятый напрокат видеоплеер.

— Прескотта трудно назвать романтиком, значит, у него были другие причины выделить этот фильм среди других.

— Возможно, Грейс была права, и он действительно хотел переехать в Мэн.

Кассета была старой и очень изношенной, изображение рябило, цвет искажался. Оригинальный фильм, естественно, снимался как широкоэкранный, поэтому панорамные кадры убого выглядели на видео, подогнанные под стандартный телевизионный экран. Размер экрана в двадцать дюймов по диагонали усугублял положение.

— Неплохая музыка, — прокомментировала Джэми.

— Дело не в ней.

Взрослым было дозволено заводить романы, но любовь героев Донахью и Ди была запретной. Ричард Эган играл ничуть не лучше Донахью. Нудные сцены перемежались великолепными кадрами морского прибоя и заросшего соснами берега.

— Интересный домик.

На экране появился невысокий ухоженный дом в современном стиле, приютившийся среди скал, выходящих в бухту. Волны подкатывались к самому дому, придавая ему сходство с кораблем, стоящим на якоре.

— Он напоминает мне дома, которые рисовал Фрэнк Ллойд Райт, — сказала Джэми.

В конце концов все эти затянутые сцены, сопровождавшиеся возвышенной музыкой, закончились, и они вздохнули с облегчением.

Кавано нажал кнопку перемотки.

— Мэн.

— Что касается следующего... — Джэми взяла в руки коробку, на которой красовалась надпись «Поставь для меня Мисти», и начала читать аннотацию: — «Женщина-охотница преследует диск-жокея». Дебют Клин-та Иствуда в качестве режиссера. Снято в Кармеле, его родном городе. — Джэми посмотрела на картинку на лицевой стороне коробки. — Джессика Уолтер с ножом. Неплохо. Люблю фильмы с драками.

— Он действительно неплохо снят. Я смотрел его очень давно и не слишком хорошо помню. Но тогда мне показалось, что Иствуд отлично поработал. Фильм красивый и напряженный.

— Тебе все не хватает напряжения.

— Калифорния. Мэн. Похоже, Прескотт не мог выбрать.

— Ладно. Втыкай в плеер эту прелесть, и попробуем догадаться, почему это нравилось Прескотту.

Фильм начинался с кадров, на которых с летящего вертолета стреляли во что-то, движущееся по скалистому морскому побережью. Волны бились о камни, сосны, растущие вдоль берега, качались под ветром.

Поглядев на экран секунд тридцать, Кавано и Джэми, не сговариваясь, наклонились поближе к экрану.

— Черт побери, — проронил Кавано. — Место действия — Саммер Плэйс, Мэн, но фильм сняли...

— В Кармеле, — закончила за него Джэми.

Они восхищенно смотрели, как Клинт Иствуд едет на спортивной машине по дороге вдоль скалистого берега. Потом он и его подруга прогуливались по пляжу.

— Это тот же пляж, что и в «Саммер-Плэйс». Очертания залива очень характерные. Вряд ли где-нибудь можно было найти другое место, столь похожее на это, — сказала Джэми.

— Тогда ищем дом в стиле Фрэнка Ллойда Райта, — предложил Кавано.

Дом так и не появился на экране, но это не имело значения. К концу фильма Кавано и Джэми окончательно убедились в том, что оба фильма снимали в одном и том же месте.

— Что ты там еще заметил, когда с ним встретился? Ты говорил про книги.

— Фотографии. Книга была похожа на сборник эротических фотографий. Книга по геологии. И стихи Робинсона Джефферса.

2

Они пришли в библиотеку Гаррисберга. Окна из темного стекла не пропускали солнечный свет в читальный зал, освещенный электрическими лампами. На столах стояли терминалы компьютеров. Кавано и Джэми бродили среди многочисленных полок, собирая книги и складывая их на стол, стоявший вдали от входа.

— Послушай, — шепотом сказала Джэми. — «Бухта в Кармеле-у-моря, так полностью называется этот город, представляет собой оконечность огромного подводного ущелья, размером больше Гранд-Каньона. Геологи просто приходят в восхищение от этого места».

— Понятно, откуда взялась книга по геологии, — ответил Кавано.

— Кроме того, город прославился благодаря жившим в нем писателям, художникам и фотографам, — добавила Джэми. Несмотря на акцент на последнем слове, она продолжала говорить тихо: — Здесь жил Ансель Адамс. И Эдвард Вестон.

— Про Адамса я слышал. А кто...

— Ты говорил, что у Прескотта была книга с фотографиями, чуть ли не порнографическая.

— У нее было какое-то название с оттенком эротики и откровенная фотография на обложке.

— "Страсть"?

— Что?

— Название книги случайно не «Оттенки страсти»? Посмотри на нее.

Джэми подвинула ему книгу. Фотографа звали Эдвард Вестон. Суперобложки не было. Кавано начал листать книгу и наткнулся на фотографию обнаженной девушки, лучше которой не видел никогда в жизни.

— Эта фотография была на обложке, — сказал он.

Стройная молодая женщина сидела, наклонив голову и опершись подбородком на согнутое колено. Она была обнажена полностью, но интимные части тела были прикрыты. Глядя на ее чувственную позу, Кавано вспомнил одну из предыдущих фотографий. Лежащий стручок перца напоминал очертаниями переплетающихся в объятиях людей. На следующей фотографии была внушительных размеров устрица, имевшая столь же эротичные очертания.

— Страсть, — сказал Кавано. — Во всем.

Он взял в руки альбом пейзажей. На обложке было написано, что они засняты в Пойнт-Лобос, рядом с Кармелем. Переворачивая страницу за страницей, он разглядывал великолепные виды скалистого морского побережья. Именно это они и видели в «Саммер Плэйс» и «Поставь для меня Мисти».

— Нет никаких сомнений в том, что Прескотт был просто без ума от этих мест, — сказала Джэми.

Проходившая мимо женщина-библиотекарь сделала вид, что не заметила покрытого синяками лица Кавано, но осуждающе посмотрела на Джэми, давая понять, что в библиотеке не принято разговаривать.

Смущенно взглянув на нее, Джэми уткнулась в книги. Когда женщина отошла подальше, она повернулась к Кавано.

— Ты говорил, что Прескотт интересовался гольфом. В Пеббл-Бич, на севере от Кармеля, располагаются знаменитые на весь мир поля для гольфа. Еще ты говорил, что он гурман. А в Кармеле количество роскошных ресторанов на квартал одно из самых высоких. Чтобы окончательно убедиться, нам остается лишь узнать, при чем здесь Робинсон Джефферс.

— Я уже знаю, — ответил Кавано, пододвигая Джэми свой листок с заметками. — Джефферс с женой Уной посетили Кармель в 1914 году. Они были настолько восхищены этим местом, что поселились там и прожили в Кармеле всю оставшуюся жизнь. Джефферс купил участок, привез с побережья гранитные глыбы и многие годы строил дом. И башню, двенадцать метров высотой. Он назвал свое поместье Тор-Хаус, по имени скалистой местности в Англии. Его и Уну похоронили в Кармеле.

Кавано взял в руки томик стихов Джефферса и показал Джэми найденные им строки.

"Построил башню ей, когда был молод.

Когда-нибудь она умрет".

— Мы с Прескоттом говорили об этом стихотворении, когда я встретился с ним на складе. Я тогда не знал, о чем оно.

— Теперь знаешь.

— Теперь знаю.

3

Они снова ехали на машине. Из-за угрозы терроризма в аэропортах были введены повышенные меры безопасности, и Кавано решил не рисковать и не пытаться добраться до Кармеля на самолете. При проверках он предъявлял поддельное удостоверение личности с фотографией. Однако поддельные водительские права и кредитные карточки остались у Эдгара. Кроме того, наверняка Разерфорд выдал сотрудникам ФБР ориентировки на них. Не говоря уже о том, что на машине проще путешествовать, если в твоем багаже — оружие.

Дополнительным фактором было то, что в течение поездки у Кавано было время на то, чтобы выздороветь. «Таурус» ничем не выделялся на дороге. В нем сидела обычная семейная пара. Следы травм на лице мужчины не говорили ни о чем, кроме того, что он не так давно попал в какое-то происшествие, и объясняли его естественное желание отпустить бороду, чтобы их скрыть.

Двигаясь по федеральной трассе 80, они проехали через Огайо, Индиану, Пенсильванию и Айову.

Когда они проезжали через Небраску, Кавано стал разглядывать равнинный сельский пейзаж за окном.

— Напоминает мне Оклахому.

— А?

— Я прожил там пару лет, в детстве.

Джэми с интересом посмотрела на него.

— Мой отец продолжал работать на буровой, когда нефтяной бум кончился.

Он задумался.

— У нас была собака. Ничего особенного, обычная дворняжка, размером с небольшую колли.

Джэми смотрела на него, ожидая продолжения.

— Мы с папой и мамой немало поколесили. Отец искал работу. Иногда та работа, которую он находил, оказывалась очень опасной. Как-то раз, когда я был совсем ребенком, я видел, как он отправился тушить пожар на нефтяной скважине. Он надел защитный костюм и стал похож на астронавта. Сел в бульдозер и подвез заряд динамита к очагу пожара. Потом он напился. Он часто напивался. Он пришел домой поздно и поругался с мамой. Когда я попытался удержать его, чтобы он не бил маму, он ударил и меня. Моя собака начала лаять, и отец решил показать, кто в доме хозяин. Он забил ее ногами до смерти.

В повисшей тишине были слышны только урчание мотора и шелест шин.

— Моя мама ушла от него после этой истории. С ее стороны это было очень смелым шагом, учитывая то, как разозлился отец. Мы стали жить еще беднее, чем тогда, когда жили с ним. Но она выкарабкалась, встретила другого мужчину, вполне порядочного, и даже ухитрилась отдать меня в хорошую школу. Наверное, мама и отчим хотели, чтобы я стал юристом или чем-то в этом роде. Но во мне было слишком много злобы. Я хотел защитить всех в мире избиваемых матерей и забитых до смерти собак. Пошел в армию, прошел подготовку в спецназе. Много раз я уничтожал террористов и других бандитов. Но потом мне стукнуло тридцать, и я понял, что пора позаботиться о будущем. Человеку, прошедшему подготовку в войсках специального назначения, особо негде применить свои умения в мирной жизни. Можно стать наемником, пойти на работу в ЦРУ или органы правопорядка. Или в частное охранное агентство. Когда один из моих инструкторов, обучавший меня в «Дельте», предложил мне работу защитника, я с радостью согласился. Легко понять, почему. Я помешан на защите беззащитных. Я все еще хочу защитить свою маму и спасти свою собаку.

— Это самый длинный рассказ о твоем прошлом, который я когда-либо от тебя слышала, — наконец сказала Джэми. — На самом деле, это один из немногих случаев, когда ты вообще рассказываешь мне о нем.

— Прескотт изображал из себя жертву и оказался бандитом. Из-за него я теперь боюсь бандитов. Я не могу простить ему этого.

Проезжая через Вайоминг, они не сказали друг другу ни слова, миновав поворот на Титон-Рэндж, ведущий к их дому в Джексон-Хоул.

4

Четыре дня дороги по Восьмидесятому шоссе, и они приехали в Сан-Франциско. Свернув на шоссе Пасифик-Коуст, они поехали на юг и достигли Кармеля. Они остановились на ночлег в мотеле, но Кавано никак не мог уснуть, постоянно обдумывая предстоящие дела.

— Где ты думаешь начать поиски? — спросила Джэми утром, доедая яичницу с сыром и беконом в столовой мотеля.

Кавано не стал брать себе ничего, кроме кофе.

— Как у тебя получается, столько есть и оставаться стройной?

— Видимо, быстрый обмен веществ. В этом имеется и свой минус. Когда я беспокоюсь, мне всегда хочется есть.

— В данный момент мы в безопасности.

— Я не об этом.

Они, как всегда, выбрали угловой столик и сидели спиной к стене. Столики рядом были свободны, но даже несмотря на это, Джэми старалась говорить тише.

— Теперь за тобой не охотятся. Ты не выполняешь приказ в боевой обстановке. То, что ты делаешь, — не самооборона. Теперь ты стал охотником. Я беспокоюсь насчет того, в какую сторону ты изменишься, если добьешься своего.

— Прескотт задавал мне похожий вопрос.

Джэми с удивлением посмотрела на Кавано.

— Когда я вытаскивал его с того заброшенного склада, мы чуть не попали в ловушку. В торговом центре. Наши преследователи оставили свою машину снаружи. Я ухитрился незаметно подкрасться к ней и приказал водителю бежать. Он был слишком ошеломлен моим появлением и не сдвинулся с места. Чтобы заставить его ноги работать, мне пришлось выстрелить в крышу машины над его головой. После этого Прескотт спросил, почему я попросту не убил водителя.

— И что ты ответил?

— Что он не дал мне повода к этому, что я защитник, а не...

Продолжения не требовалось. Джэми прекрасно все поняла.

— Интересно. Рассчитывает ли Прескотт на это и в будущем? — с горечью произнес Кавано. — Он не может быть совершенно уверен в моей смерти там, в доме Карен, во время пожара. Любопытно. Не думает ли этот сукин сын, что мой склад характера исключительно оборонительный и я не стану охотиться на него, несмотря на то, что он подставил меня и моих друзей?

Джэми промолчала.

— Он должен был позаботиться об изменении внешности. Возможно, он носит очки. У него было достаточно времени, чтобы отпустить бороду. Он мог даже обратиться к услугам косметической хирургии. Однако его телосложение будет сложно замаскировать.

Джэми снова принялась за яичницу. Разговор не придал ей спокойствия.

Кавано посмотрел на телевизор, висевший позади прилавка. Показывали рекламу очередного препарата для избавления от избыточного веса. На фотографиях был заснят человек, до и после использования средства. На первой фотографии он был тучным, на второй — неестественно худым.

— Когда я появился на складе, я увидел на полках самые что ни на есть калорийные продукты. Макароны, сыр, лазанья, равиоли, картофельные чипсы, коробки с печеньем и шоколадом. Кока-колу, обычную, не диетическую.

— Хороший способ набирать вес больше и больше.

— Предположим, он сел на жесткую диету.

Джэми оторвала взгляд от тарелки.

— С тех пор, как я последний раз видел его, прошло почти три недели, — продолжал Кавано. — Если он начал морить себя голодом и глушить воду тоннами, чтобы устроить организму промывание...

— Такой целеустремленный человек, как Прескотт... — Джэми кивнула. — Конечно, для здоровья это не слишком хорошо, но он может сбрасывать по килограмму в день.

— Боже, — вздохнул Кавано. — Скоро он изменится настолько, что я просто не смогу его узнать.

— Да. А вот ты, несмотря на выросшую бороду, все равно останешься вполне узнаваемым. Прескотт сможет затеряться в толпе и без особого труда выследит тебя.

— Но не тебя, — сказал Кавано.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не знает тебя в лицо, он не знает, что ты со мной. Он будет смотреть на тебя в упор и никогда не догадается, что ты охотишься за ним.

— Это ты за ним охотишься, — возразила Джэми.

5

Оушн-авеню была единственной улицей в Кармеле, напрямик соединяющей шоссе и побережье. Вдоль нее стояли несколько кварталов невысоких домов, посередине шла разделительная полоса, засаженная деревьями и кустами, дающими спасительную тень. Вдоль причудливых витрин магазинов неторопливо прогуливались туристы.

Джэми вела машину. Кавано всматривался в идущих по тротуарам людей, думая, повезет ли ему настолько, чтобы обнаружить среди них Прескотта.

Но этого не произошло.

Спустившись с холма, они выехали на берег. Волны набегали одна за другой на засыпанный ослепительно белым песком пляж, тянувшийся на мили в обе стороны. Как на рекламной открытке. Местами сквозь песок проступали камни скального основания бухты. Кипарисы раскинули свои ветви, похожие на гигантский папоротник. Двое серфингистов в гидрокостюмах катались на досках среди пенных гребней волн. В прибрежном прибое резвились собаки. Их хозяева прогуливались рядом. Кричали чайки.

Кавано рассматривал людей на пляже, но ни один из них даже отдаленно не напоминал Прескотта.

Джэми повернула руль влево, и они поехали по живописной дороге, идущей вдоль моря. По ее сторонам стояли дома из грубо отесанного камня, окруженные деревьями. Монтеррейские сосны, как было написано в путеводителе. И старые дубы со стволами и ветвями, перекрученными морскими ветрами.

Джэми показала на скальный уступ справа:

— Вот дом, который мы видели в «Саммер-Плэйс».

Он действительно походил на корабль. Волны, постоянно омывавшие скалы перед домом, явно не пошли ему на пользу.

— Похоже, заброшенный, — сказал Кавано и вновь начал всматриваться в лица людей, гуляющих по пляжу и обочине дороги.

Прескотта среди них не было.

6

Они остановились на узкой тихой улочке, по обеим сторонам которой росли деревья. Когда Робинсон Джефферс и Уна обосновались в Кармеле, ее еще не было. Пройдя по мощеной дороге, они открыли деревянную дверь и зашли во двор.

Кавано прочел об этом месте очень много. Худой долговязый ирландец приложил титанические усилия, пытаясь построить здесь сооружение, словно сошедшее со страниц эпоса. Но, оказавшись здесь, Кавано с удивлением понял, насколько тут уютно. Яркие цветы и кустарник напоминали сад в английской деревне. Слева стояло каменное сооружение высотой в двенадцать метров. Джефферс назвал его «Башней Сокола». В ней были и винтовая лестница, и бойницы, и зубчатая стена наверху, с торчащим посередине дымоходом. Справа расположился невысокий каменный дом с аккуратной дощатой крышей и дымоходом из камня.

Мощенный кирпичами тротуар привел их к дверям дома. Внутри сидел пожилой мужчина. Он объяснил, что является сотрудником фонда, владеющего этой усадьбой.

— Хотите экскурсию? — спросил он.

— С удовольствием.

— Вы попали в аварию? — сочувственно спросил седой мужчина, посмотрев на лицо Кавано.

— Упал. Взял небольшой отпуск, чтобы выздороветь.

— Кармель прекрасно подходит для этого.

Комнаты дома, с таким трудом построенного Джефферсом, были небольшими и в то же время почему-то казались просторными. Вес камней, из которых он сложил дом, казалось, сжимал воздух внутри. От обшитых деревом стен шел холодок. Войдя в гостиную, Кавано начал рассматривать каменный камин, стоявший справа, а потом увидел стоящее в дальнем углу пианино. Из окон открывался вид на океан.

Экскурсовод провел их через комнату для гостей, кухню и ванную на первом этаже. Потом они стали осматривать спальни в мансарде. Робинсон любил сидеть здесь, когда писал стихи.

— Робин, мы здесь так его зовем, построил не слишком большой дом, чтобы он выдержал штормовой ветер, дующий с океана. У них с Уной были сыновья-двойняшки. Можете себе представить, насколько надо было любить друг друга, чтобы счастливо жить в такой тесноте и неудобстве. Они намеренно не проводили в дом электричество, вплоть до 1949 года. К тому времени они уже прожили здесь тридцать лет.

Кавано с удивлением почувствовал, что у него сжало горло.

— Обратите внимание на стихи, которые Робин выбил на этой балке. Это, правда, не его, а Спенсера. Любимые его строки, из «Королевы фей».

Как отдых средь трудов,

Как гавань средь морей,

Смерть упокоит дух

Уставший от скорбей[3].

Кавано почувствовал себя опустошенным.

— Пойдемте, если хотите, в Башню Сокола.

Размышляя о превалирующей в творчестве Джефферса безрадостной теме хрупкости человеческого существа в противовес мощи сил природы, Кавано удивлялся. Как могла у Джефферса возникнуть столь причудливая мысль, приведшая его к постройке этой башни? Он построил ее как место уединения для Уны и игровую площадку для своих сыновей, с подземельем и потайной винтовой лестницей, где дети могли бы прятаться. Из узких окон на верхнем этаже открывался вид на море.

— Уна умерла в 1950-м году от рака, Робин — в 1962-м, от множества различных болезней, — рассказывал экскурсовод. — Робин много курил, поэтому у него были больные легкие и кровеносные сосуды, но на самом деле он просто так и не оправился от смерти Уны. Я всегда считал, что истинной причиной смерти было его разбитое сердце. Уна умерла в шестьдесят шесть, Робин — в семьдесят пять. Кто-то может сказать, что они умерли рано, но они прожили наполненную жизнь. Я не рассказываю это детям, которых учителя приводят сюда на экскурсии, но вам расскажу. В молодости Робин и Уна отправляли детей спать в одну из спален в мансарде, а потом занимались любовью в комнате для гостей, на первом этаже, прежде чем оправиться спать во вторую спальню в мансарде. Они считали, что в той кровати, в которой они это делали, им когда-нибудь предстоит встретить смерть. И после смерти они покоятся вместе. Их прах похоронен в углу сада.

На улице послышался звук открываемых и закрываемых дверей машины. Кавано посмотрел в окно поверх цветов и деревянной изгороди и увидел, что рядом с калиткой остановился минивэн, из которого вышло многочисленное семейство.

— Вот копии некоторых его рукописей, — сказал экскурсовод. — Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы...

— На самом деле да, — ответил Кавано, глядя на приближающихся людей. Отец семейства явно не мог быть Прескоттом. — Но это не относится к Робинсону Джефферсу.

Экскурсовод выжидающе кивнул.

— Я ищу одного человека. Практически уверен, что он недавно здесь побывал. Он настоящий фанатик Робинсона Джефферса.

Экскурсовод кивнул во второй раз, словно подтверждая, что любому человеку пристало быть фанатиком Робинсона Джефферса.

— Его зовут Дэниэл Прескотт.

Кавано сильно сомневался, что Прескотт назовется настоящим именем, но попытаться стоило.

— Впервые слышу.

— Ему чуть больше сорока, рост около метра восьмидесяти, носит очки и небольшую бородку, но вроде собирался отрастить ее побольше, — добавил Кавано, стараясь выдать все возможные варианты.

— Извините, но ничем не могу помочь, — ответил экскурсовод. — Под это описание подходит очень много мужчин, а здесь бывает столько народу, что их лица сливаются в моей памяти.

— Безусловно. Еще у него был избыток веса, и врачи посадили его на диету. Не видели ли вы человека лет сорока с небольшим, выглядящего так, будто он недавно хорошо сбросил вес?

— А как это проявляется?

— Немного обвисшая кожа на лице, в особенности под подбородком.

— Все равно, ничего не могу сказать. Если я увижу кого-нибудь, подходящего под ваше описание, следует ли мне передать ему что-то от вас?

— Нет, — ответил Кавано. — На самом деле я — частный детектив и разыскиваю этого человека.

Глаза экскурсовода расширились.

— У него три жены и двенадцать детей. Устав от забот о столь многочисленном семействе, он сбежал. Сменил имя, не платит алименты. Законченный подлец. Мы предполагаем, что он переехал в Кармель и собрался завести еще одну семью. Бог знает, когда ему взбредет в голову бросить очередную жену. Меня наняли, чтобы найти его и заставить хоть как-то отвечать за свои действия. Очень смешно, но он действительно фанатик Робинсона Джефферса и при этом не проникся тем духом преданности любимому человеку, которым пронизаны все эти стихи.

Экскурсовод изумленно посмотрел на Кавано. В его голове не укладывалось, как можно не понимать стихи Джефферса.

— Если этот шутник объявится, попробуйте подсмотреть номер его машины, узнать, каким именем он представляется, или что-нибудь еще в этом роде, — продолжал Кавано. — Но постарайтесь не вызвать у него подозрений.

— Я постараюсь быть максимально аккуратным.

— И, ради всего святого, не говорите ему, что я побывал здесь.

— Мне этого и в голову не придет.

— Я обязательно поймаю его.

— Надеюсь, что так оно и будет.

7

Пеббл-Бич располагался к северу от города. Кавано и Джэми снова проехали по сонным улицам Кармеля, высматривая кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно напоминал Прескотта.

Но таких людей не оказалось.

Джэми заплатила дорожный сбор, и они въехали на знаменитую Сэвентин-Майл-Драйв, живописную дорогу, окружавшую огромное поле для гольфа, с которой открывался вид на зеленые лужайки, лес, пруды, песчаные площадки и океанское побережье. Вокруг гуляли олени. В тени кипарисов и монтеррейских сосен стояли особняки стоимостью в миллионы долларов, но Кавано не обращал внимания на все эти красоты, выглядывая Прескотта.

Они проехали через входные ворота Пеббл-Бич, и Джэми припарковала машину в стороне от дороги, так, чтобы Кавано мог наблюдать за всеми приезжающими и отъезжающими. Потом она пошла к управляющему. Через десять минут она вернулась с изумленным выражением на лице.

— В чем дело? — спросил Кавано.

— Если Прескотт мечтал постоянно играть в гольф в Пеббл-Бич, он бы сильно удивился, прибыв сюда. Если у тебя нет большой власти, заявку на право поиграть здесь надо делать как минимум за год.

— Год? — переспросил Кавано.

— А если ты хочешь приехать с группой друзей, то за два. Если ты был прав в своем предположении, и он спланировал все заранее, он должен был подать заявку очень давно, причем так, чтобы его шефы из военного ведомства не узнали об этом.

— Очень рискованно. Кроме того, тогда он не мог знать, под каким именем ему предстоит жить. И кредитной карточки на это имя, чтобы проплатить курс, у него тоже еще не было.

— Следовательно, если он не нашел способ приобрести влияние в этих местах, что сложно сделать за две недели, сюда нужно приходить не раньше чем через год.

— Я собирался сделать все несколько быстрее, — ответил Кавано.

— В этих местах не меньше десятка площадок для гольфа. На некоторых не надо ждать целый год. Что будем делать? Ездить от одного к другому? Искать место рядом с площадкой и сидеть с биноклем, разглядывая играющих и выискивая среди них Прескотта?

— Похоже, что так.

— Это потребует очень много времени. Шансы упустить его тоже велики. А у ФБР достаточно людей, чтобы следить за всеми площадками одновременно.

— Никакого ФБР, — отрезал Кавано.

— У них есть доступ к документации, чтобы найти тех, кто начал играть здесь совсем недавно.

— Никакого ФБР, — повторил Кавано.

8

Укрывшись за кипарисом, Кавано сидел на кромке побережья, где заканчивался пляж и начинались площадки Пеббл-Бич. Это была северо-восточная оконечность пляжа Кармеля. Его позиция была достаточно удалена от полосы прибоя, и он не слишком выделялся на фоне кустов и деревьев. Воздух благоухал. Яркое солнце отражалось от воды и слепило, поэтому ему пришлось надеть солнцезащитные очки.

— Все дороги ведут в Рим? — сказала Джэми.

— И все, кто живет здесь, рано или поздно побывают на пляже. Это место не менее привлекательно, чем Сэвентин-Майл-Драйв и площадки для гольфа, — согласился Кавано, глядя на широкую полосу белого песка, спускающуюся к океану. Сотни людей сидели в шезлонгах, читая книги, катались на досках, плавали, гуляли и играли с собаками. — Не могу себе представить, чтобы Прескотт жил здесь и не ходил на пляж. Сначала он, конечно, будет осторожничать и постарается держаться поближе к тому месту, где живет, но потом расслабится. Возможно, даже придет сюда потренироваться. Черт, я не знаю ничего, кроме того, что у него была собака.

— ФБР может проверить, кто в последнее время покупал недвижимость в Кармеле.

Кавано продолжал смотреть на море.

— Мне просто пришла в голову мысль, — добавила Джэми.

— У меня перед глазами Роберто, его проломленная голова... Лицо Дункана в дырках от пуль... Карен в своем кресле, перепуганная до смерти в прямом смысле этого слова.

— Правительство может и не оказать Прескотту такого снисхождения, как ты предполагаешь.

Вместо ответа Кавано посмотрел на карту города, ища магазины.

— В торговом центре «Кармель Молл» есть большой книжный магазин. Нужно проследить за ним. Поскольку Прескотт любит читать, есть хороший шанс на то, что он там появится.

— Если только он не заказывает книги через интернет-магазин.

— С настоящим книжным магазином ничто не сравнится.

— В этом случае он может немного проехаться на север, в Монтеррей.

Кавано неодобрительно посмотрел на Джэми.

— Это всего лишь одна из возможностей, которую следует учесть, — ответила она.

— В результате нам остается только продолжать сидеть здесь.

— Я не против. Возьму шезлонг и почитаю. Почему бы не отдохнуть.

— Когда стемнеет, надо пройтись по самым лучшим ресторанам. Он может оказаться и там.

— Хотелось бы, чтобы мы там поели, а не только высматривали Прескотта.

— Учитывая то, что он сбрасывает вес, он должен есть немного, поэтому может заказать самую роскошную еду. Следовательно, ему подойдут всего два-три ресторана из всех, имеющихся в городе.

— Если только он не предпочитает есть дома.

Кавано снова с неодобрением посмотрел на нее.

Мимо трусцой пробежал какой-то человек. Добежав до конца пляжа, он развернулся и побежал обратно.

— Сбрасывать вес, — вдруг сказала Джэми.

— Тебе пришла в голову идея?

— Как же я сразу не догадалась! Для того чтобы быстро сбросить вес, Прескотту потребуется не только диета. Он должен тренироваться в спортзале. Часами.

9

Кавано зашел в художественный салон, ожидая, пока Джэми перейдет на противоположную сторону улицы с оживленным движением. Согласно карте, здесь, в центре квартала, должно быть множество магазинов, над которыми находился спортивный клуб, принадлежащий близлежащему отелю. На часах четыре тридцать. Хотя не было никакой гарантии, что Прескотт ходит в спортзал, в частности в этот, Кавано решил не рисковать и не входить внутрь, на тот случай, если Прескотт окажется там. Поскольку Прескотт не знал о существовании Джэми, лучше, чтобы в клуб зашла она. В том случае, если внутри ничто не вызовет подозрений, она обратится к инструктору и скажет, что пишет статью для журнала, посвященного вопросам здорового образа жизни, и хочет найти пример того, как человек с избыточным весом достиг впечатляющих результатов за короткое время благодаря самоотверженным тренировкам.

Кавано делал вид, что разглядывает картины, но постоянно поглядывал в окно. Солнце клонилось к закату, и некоторые из входов уже оказались в тени. Туристы ходили туда-сюда. Кавано снова посмотрел на часы и продолжал демонстративно разглядывать картины.

За этим занятием он провел следующие полчаса.

Затем он вышел на улицу и перешел на другую сторону. Вход во двор обрамляли клумбы с яркими цветами. Пройдя за ними, Кавано пробрался через толпу туристов и пошел по дорожке, ведущей направо. Они с Джэми уже выяснили, что спортивный клуб находится дальше, к нему вела следующая дорожка. Кавано обогнул угол здания, прошел мимо очередной клумбы и увидел лестницу, ведущую на второй этаж. На указателе было написано: «Фитнес-центр».

Поднявшись по лестнице, он осмотрел холл и просторный, ярко освещенный спортзал, в который вела дверь из холла. Джэми нигде не было. Отойдя к стене, Кавано начал приглядываться к людям, занимающимся на разнообразных тренажерах. Никто из них не был похож на Прескотта.

Вокруг стоял шум беговых дорожек и звон металла. Кавано подошел к стоявшему за стойкой мускулистому мужчине в обтягивающих шортах и футболке.

— Я собирался встретить жену, но опоздал, — сказал Кавано. — Вы не знаете, она еще здесь? Высокая, худощавая, с каштановыми волосами, хорошо выглядящая.

Инструктор нахмурился.

— Вас зовут Кавано?

— Что-то случилось?

— Извините, мне действительно очень жаль, что так получилось.

— Жаль?

— Ваша жена упала в обморок. Двое друзей, которые пришли за ней, сказали, что у нее пониженное давление.

Кавано почувствовал, как его руки и ноги немеют.

— Я хотел вызвать врача, но они сказали, что у нее уже пару раз случались такие обмороки. Ничего опасного. Плохой солевой баланс или что-то вроде этого.

У Кавано похолодело внутри.

— Я дал им бутылку «Гэторэйд», отсюда, с тренажера. Они влили ей пару глотков и помогли встать на ноги. У нее кружилась голова, но она могла кое-как идти, не без помощи, конечно.

— Друзья? — еле ворочая языком, произнес Кавано.

— Две женщины, которые пришли следом за ней. Хорошо, что их было двое. Та, которая на костылях, вряд ли смогла бы помочь ей одна.

— На костылях? — переспросил Кавано. У него в глазах все плыло.

— Да, с гипсом на ноге. Она знала, что вы будете беспокоиться, и оставила вам записку.

Инструктор залез рукой под стойку и достал конверт.

Негнущимися пальцами Кавано открыл его. Аккуратная надпись от руки печатными буквами чуть не заставила его закричать.

«Тор-Хаус. Завтра в восемь утра».

10

Грейс, понял Кавано. Он старался держать себя в руках. Несмотря на слабость, он сел за руль и некоторое время ездил по близлежащим кварталам, время от времени разворачиваясь в противоположных направлениях. Он подъезжал к светофорам и проезжал через них за мгновение до того, как загорится красный. Он использовал все способы отрыва от слежки, каким научился за годы работы в «Службе защиты».

Черт побери! Грейс тоже сумела найти связь между «Саммер-Плэйс» и Кармелем. Поскольку у нее не было других вариантов поиска, она стала прочесывать город и его окрестности точно так же, как он и Джэми. И их пути пересеклись. Возможно, даже в Тор-Хаус. Грейс ничего не знала о том, что Прескотт увлекался поэзией Джефферса, но это не имело значения. Дом Джефферса — одна из местных достопримечательностей, поэтому его следовало проверить. Грейс могла увидеть их, когда они уезжали оттуда. Это объясняет выбор места для встречи. А может, она увидела их в Пеббл-Бич или на Сэвентин-Майл-Драйв. Или рядом с пляжем, рассматривая его в бинокль?

В одном можно быть уверенным. Грейс следила за ними и воспользовалась случаем, чтобы выкрасть Джэми. Возможно, она и сейчас следит за ним. Кавано сделал резкий вдох. Грейс могла поставить на «Таурус» радиомаяк, чтобы следить за ним на расстоянии. Он остановился у первой же заправочной станции и залез под машину, проверяя наиболее удобные для установки передатчика места. Зайдя в кабину таксофона, он нашел адреса ближайших магазинов, торгующих радиоэлектроникой. Один из них, в Монтеррее, работал до девяти вечера. Узнав, как до него добраться, Кавано проехал десять километров, держа максимально разрешенную на Первом шоссе скорость. В магазине он купил приемник ФМ-диапазона и несколько раз обошел вокруг машины, медленно перестраивая его с волны на волну, чтобы поймать писк радиомаяка. Частота излучения должна была находиться в неиспользуемом для вещания канале. Оценивая громкость сигнала, Грейс могла узнать, на каком расстоянии находится машина Кавано. Но она могла найти и что-нибудь посерьезнее, например, ультразвуковой передатчик. Чтобы обнаружить такое устройство, нужна более сложная аппаратура, которую вряд ли найдешь в обычном магазине.

После часа безрезультатных поисков Кавано снова сел в машину и принялся колесить по окрестностям, применяя все приемы уклонения от слежки и постоянно посматривая в зеркало заднего вида. Уже стемнело, и преследующую машину выдал бы свет фар. Когда усталость и нервное напряжение окончательно лишили его сил, он вернулся в мотель. Грейс могла применить какой-нибудь наркотик, чтобы заставить Джэми выдать название мотеля. Хотя Кавано очень хотелось провести ночь где-нибудь в другом месте, он не мог позволить себе уйти. Если Джэми вдруг удастся сбежать от Грейс, она позвонит в мотель или доберется до него, чтобы найти Кавано. Он оставил свет включенным, придвинул к двери тумбочку и сел на пол рядом с окном, выходящим на улицу, поджав колени к груди и сжимая в руке пистолет. Он был готов выстрелить в любого, кто попытается ворваться внутрь.

11

Утренний туман окутывал погруженные в полумрак улицы. Кавано приехал к месту встречи в семь утра, за час до назначенного времени. Поставив машину в квартале от Тор-Хауса, он выключил фары и стеклоочистители. Заглушив мотор, Кавано вышел из машины. Обогреватель так и не помог ему согреться. На улице было сыро и холодно, и он начал дрожать. Хотелось поплотнее застегнуть куртку, но делать это было нельзя. Это помешает быстро вытащить пистолет, если возникнет необходимость. Кавано заставил себя идти вперед. Туман сгущался. Эхо шагов гулко отдавалось в тишине, и он сошел на обочину, усыпанную опавшей хвоей.

Подходя к улице, на которой стоял Тор-Хаус, Кавано задумался. Чего он добьется, приехав заранее? В тумане не увидишь засаду. И что делать, если перед ним появится Грейс? Стрелять? Попытаться ранить ее? Вынудить ее сказать, где Джэми? Грейс так просто не сдастся. «Кроме того, она может ждать меня в засаде и выстрелить сама».

Кавано остановился, чтобы повнимательнее рассмотреть темные пятна деревьев и кустов. Он понял, что надо было послушаться Джэми и не отправляться на поиски Прескотта. Тогда бы она не попала в беду. Он бы не стоял здесь, посреди тумана, перепуганный, как никогда в своей жизни.

Он больше не опасался за свою жизнь.

Только за Джэми.

Кавано с трудом переставлял ноги. Последние пару недель гнев помогал ему справиться со страхом. Теперь надо было спасать Джэми, и это желание оказалось сильнее гнева. Всю ночь он думал о том, что говорила ему Джэми. Он уже был готов позвать на подмогу Джона и ФБР, но передумал. Нет времени на то, чтобы составить план действий и собрать группу по освобождению заложника. Наспех собранная команда может подвести его. Грейс может почуять опасность и затаиться, лишив Кавано последнего шанса на спасение Джэми.

Проходя мимо темных деревьев и призрачных силуэтов домов, Кавано почувствовал, что промерз насквозь. Странное ощущение, учитывая накатывающуюся волну жара в животе. В Тор-Хаусе никто не живет. Можно залечь где-нибудь или спрятаться в Башне Сокола. Через час туман будет уже не таким густым, и можно будет проследить за Грейс, когда она появится.

«Скорее всего, Грейс сама уже здесь и где-нибудь спряталась, — подумал он. — Может, и в башне».

Тук-тук.

Сердце Кавано подпрыгнуло. Он остановился на полдороге, не доходя до затянутого туманом перекрестка.

Тук-тук.

Источник звука приближался.

Тук-тук.

Уловив в тумане какое-то движение, Кавано вынул пистолет.

Тук-тук.

Появился силуэт человека. Звуки прекратились, слышался только шум прибоя.

— Ты пришел на час раньше, а? — прозвучало из тумана. Голос Грейс. — Пытался опередить меня, а я не попалась, да?

Кавано был не в силах что-нибудь ответить.

— Я подойду поближе. Буду признательна, если ты не станешь стрелять.

Тук-тук.

Из тумана появилась Грейс. Высокая, подтянутая, как всегда, одетая в военном стиле — штаны цвета хаки с заправленным в них свитером того же цвета, поверх него — куртка фотооператора с многочисленными карманами и петельками, очень удобная для скрытного ношения оружия.

Но Кавано прежде всего обратил внимание на костыли, на которые она опиралась. Услышанный им звук был стуком резиновых насадок, надетых на концы костылей. Левая нога ниже колена была в гипсе.

— Левая неплохо выглядит, да? Я тогда с трудом вела машину. Хочешь поставить автограф на гипс? Или крестик на место попадания твоей пули?

Кавано снова промолчал.

— Может быть, позже, — продолжала Грейс. — Когда мы закончим наше дело.

Туман обтекал ее короткие светлые волосы. Создавалось впечатление, что он исходил от них. Если бы не выражение лица, ее можно было бы назвать привлекательной.

Она хмуро посмотрела на «беретту» в руках Кавано.

Кавано убрал пистолет в кобуру.

Где-то в тумане раздался хлопок двери.

— Пошли на пляж, пока не разбудили всех соседей, — предложила Грейс.

Она переставила ноги вперед, а затем подняла костыли. Они опустились на землю, один немного позже другого. Тук-тук.

— Я могу понять, почему ты стрелял в меня. Но никогда не прощу того, что ты заставил меня посмотреть все эти фильмы с Троем Донахью.

Тук-тук.

— Я не знала в точности, не солгал ли ты насчет Сандры Ди, и мне пришлось мучить себя, просматривая все великие произведения этого Донахью. «Приключения в Риме»? Американцы подвергаются угрозе терактов, едва выехав за границу, так что такой недоверчивый человек, как Прескотт, никогда не отправится в Европу. Табачные плантации в «Пэрриш» тоже явно не в его вкусе, даже несмотря на обилие изголодавшихся по сексу женшин, как это показано в фильме. «Выходные в Палм-Спрингс»? Там есть площадки для гольфа, о которых мечтал Прескотт, но его лаборатория была в лесистой вирджинской долине, и вряд ли он отправится жить в пустыню. Оставался только «Саммер-Плэйс», с роскошными пляжами, не имевшими, как оказалось, никакого отношения к Мэну.

Туман рассеивался, и Кавано увидел, что они пришли на край живописной аллеи, возвышавшейся над линией прибоя. По его лицу тек холодный пот.

— Но для того, чтобы выяснить это, мне пришлось просмотреть все триллеры Клинта Иствуда, какие только можно найти. Я, конечно, люблю смотреть, как он отстреливает плохих парней одного за другим, но пялиться на все это два дня не переставая — это уже слишком. Я не уверена, что когда-нибудь смогу пойти хоть на один его фильм. И в этом повинен тоже ты.

— Как ты нас выследила?

— Я сделала акцент на интересе Прескотта к гольфу. Я знала, что рано или поздно ты станешь искать его в Пеббл-Бич, этой Мекке любителей гольфа. Мы увидели вас вчера.

Кавано замолчал.

Шумел прибой.

— Черт, — наконец проронил он.

— Затем мы дождались благоприятной возможности.

— Как вам удалось подчинить себе Дженнифер?

— Не гони дезу. У нее в сумочке был паспорт на имя Джэми. Мне помог друг. Можно сказать, единственный друг. Благодаря тебе Министерство юстиции расследует случай с лабораторией Прескотта и интересуется всеми, кто с этим связан. Мои шефы теперь предпочли бы, чтобы не только Прескотт, но и я замолчали бы навсегда. Моя подруга дала Джэми немного этого. — Грейс показала Кавано небольшой аэрозольный флакон в пластиковом футляре.

— Тот парень в клубе был до смерти рад, что мы увели Джэми. Обморок — не самая лучшая реклама для тренажерного зала. А костыли мне помогли. Никто не подумает, что женщина на костылях может быть не жертвой, а кем-то другим.

Кавано казалось, что стук его сердца заглушает прибой.

— Джэми в порядке?

— В лучшем виде. Но ее дальнейшая судьба зависит от тебя. У тебя было достаточно времени, чтобы понять горечь утраты? Ты уже готов сделать то, что тебе скажут?

Пульс отдавался в висках. Кавано ждал от Грейс разъяснений.

— Мне нужен Прескотт. Это единственный способ заставить моих шефов перестать считать меня уязвимым звеном. Если я поймаю его, выполню задание и представлю доказательства его смерти, они станут доверять мне достаточно для того, чтобы позволить исчезнуть так, как я хочу, а не так, как собираются это сделать они.

Кавано почувствовал головокружение.

— Ты найдешь его для меня, — сказала Грейс.

— Ты следила за нами и могла бы догадаться, что я знаю о его местонахождении не больше тебя. Разве это не очевидно?

— У тебя обе ноги в порядке, в отличие от моих. В этом твое преимущество. Если хочешь, чтобы Джэми вернулась к тебе, найди его. У тебя срок до завтра. В это же время.

— Завтра?

— У тебя именно столько времени. У меня столько времени. Если к завтрашнему дню ситуация с Прескоттом не будет улажена, мои шефы запаникуют и разуверятся во мне настолько, что я никогда больше не смогу завоевать их доверие. Найди его. Вот номер моего мобильного, — сказала Грейс, вручая Кавано листок бумаги.

— Ты хочешь, чтобы я привел его к тебе?

— Привести его ко мне? Черт побери, нет. Я хочу, чтобы ты убил его и показал мне тело.

Кавано не мог поверить, что стоило затевать все это, чтобы убить Прескотта.

— Возьми эту штуку. Может пригодиться.

Она дала ему пластиковый контейнер с баллончиком.

— Действует в течение пары часов. Химическое соединение, срабатывает при попадании на кожу. Если будешь использовать, надень резиновую перчатку.

Кавано положил контейнер в карман куртки.

— Если завтра в это же время у меня не будет никаких известий от тебя, следующим моим известием будет тело Джэми.

Они молча посмотрели друг на друга.

Шумел прибой.

Грейс скрылась в темноте переулка.

Стук костылей удалялся. Казалось, туман стал еще холоднее. Кавано дрожал. Ему хотелось тайком пойти вслед за Грейс. Может, она приведет его к тому месту, где они держат Джэми. Но пытаться сделать это пешком вряд ли получится. Грейс просто сядет в машину и уедет. Даже если ухитриться разглядеть номер машины, как ее потом выслеживать? Кроме того, вполне допустимо, что она арендовала машину и избавится от нее как можно быстрее. Можно добежать до «Тауруса» и подъехать сюда на машине. Шанс того, что Грейс не успеет дойти до своей машины и уехать, невелик. Кроме того, вокруг туман, так что придется включать фары. Она обязательно увидит это. Если она решит, что ситуация опасна, то прекратит эту операцию. Убьет Джэми и приложит все усилия к тому, чтобы исчезнуть.

"Нет, — подумал он. — Я должен найти Прескотта.

А что дальше? Можно ли верить Грейс? Сдержит ли она слово и отпустит ли Джэми?"

Тук-тук.

Стук костылей становился все тише. В тумане засветились лучи фар. Нечеткий силуэт машины двигался сквозь туман набережной. Шум мотора стал совсем тихим, когда машина остановилась. Открылась и тут же захлопнулась дверь. Машина тронулась с места, и вскоре ее шум затих вдали.

Кавано побежал в сторону «Тауруса» по затянутой туманом улице. Убить Прескотта? Ни в коем случае. Он оставит его в живых. Это единственный способ вернуть Джэми.

«Но сначала, помоги мне, Боже, я должен найти его».

12

— Разерфорд, — ответил низкий голос на другом конце линии.

Кавано стоял в кабине таксофона на заправочной станции.

— Ты все еще ненавидишь китайскую кухню?

Разерфорд задумался лишь на мгновение.

— Ты оставил после себя настоящее побоище.

— Самозащита.

— Это звучало бы намного убедительнее, если бы ты объяснил, что произошло. Ты хоть представляешь, сколько законов ты нарушил и сколько федеральных агентов тебя разыскивают? Я даже не жду, что ты мне скажешь, где ты находишься.

— А зачем? Твой определитель и так тебе скажет. Кармель.

— Хорошо иметь время на то, чтобы взять отпуск, — саркастически ответил Джон. — Когда-нибудь я тоже это сделаю. Когда мне перестанут задавать вопросы по делу Прескотта и его лаборатории.

На заднем плане слышались чьи-то голоса.

— В Министерстве юстиции считают, что нашли военных, давших задание Прескотту. Но лаборатория разрушена, а Прескотт пропал, поэтому доказать их контакты с ним или сам факт несанкционированного производства биохимического оружия нельзя. С фактами испытания оружия на гражданских и военных та же история.

— Возможно, я помогу вам найти доказательства, — сказал Кавано.

— В начале этой недели у тебя был шанс остаться с нами и сделать это, но ты смылся.

— У меня поменялось настроение, — проронил Кавано, до боли в пальцах сжимая трубку.

— С чего бы это такие чудеса?

— Моя жена пропала, — ответил Кавано. Стараясь говорить ровным тоном, он рассказал обо всем, произошедшем с Джэми, и о том, что ему потребуется, чтобы вернуть ее. — Вы будете работать со мной? Мы найдем Прескотта и используем его в качестве приманки.

— Работать с тобой? Слушай, ты не включил нас в свое дело, так почему же мы теперь должны включать в свое дело тебя?

— Потому, что я сказал вам, где надо искать.

— В Кармеле? Я уже это слышал.

— Я могу дать вам более точную информацию. Послушай, если мы не сделаем все правильно, она погибнет.

Разерфорд призадумался. В трубке были слышны лишь разговоры стоящих неподалеку людей. Видимо, он находился в кабинете.

— Так что за более точная информация? — наконец спросил он.

— Проверьте все гольф-клубы в районе Кармеля и Монтеррея. Соберите имена тех, кто подавал заявки на игру в течение последних трех недель.

— Но это тысячи человек.

— Свяжитесь с риелторами, работающими в этом районе. Выясните имена тех, кто в течение последних трех недель купил или взял в аренду дом. Если Прескотт взял дом в аренду, он мог сделать это и в обход риелторов, но нужно иметь хоть какую-то отправную точку. Сравните два полученных списка. Приведите их к общему знаменателю.

Разерфорд молчал, затем сказал:

— Надо поговорить со слишком большим количеством людей. На это нужно время.

— У меня нет времени. Сделай это сегодня, Джон. Я позвоню тебе днем.

От переполнявшего его чувства бессилия Кавано чуть не разбил трубку, бросив ее на рычаг таксофона, и побежал к машине. Он никак не мог отделаться от обжигающей мысли: именно Джэми сказала ему, что надо в первую очередь позвонить Разерфорду.

13

— Боб Бэннистер, — представился Кавано, протягивая руку.

— Вик Мак-Куин, — ответил инструктор, от души пожав ее.

Кавано пару секунд потерпел насилие над своими пальцами, а затем отвел руку.

— Я пишу статью для нового журнала «Наши тела и наше здоровье». Редакция в Лос-Анджелесе, но, спасибо Интернету и электронной почте, мне не надо никуда ездить.

Вик понимающе кивнул. Тому, кому пришлось бы поменять чистейший воздух Кармель-Вэлли на смог Лос-Анджелеса, можно только посочувствовать.

— Редакторы пришли в восторг от моей идеи. Я хочу написать о том, насколько быстро человек может привести себя в порядок, если он по-настоящему этого захочет.

Вик наклонил голову, с интересом глядя на Кавано. Они сидели друг напротив друга в его кабинете. На полках стояли многочисленные награды за победы в соревнованиях, на стенах висели фотографии с автографами. На них был изображен Вик в компании других людей хорошего телосложения и исключительно здорового вида, в обтягивающих футболках, по всей видимости, знаменитых в кругах занимающихся фитнесом.

— Я имею в виду самые худшие случаи. Люди, которые начинают пыхтеть, пройдя из одного угла комнаты в другой, у которых такой избыточный вес, что инфаркт кажется их ближайшим будущим. Смысл статьи в том, что не так уж важно, насколько все запущено. При правильной мотивации, хорошем инструкторе и адекватной диете человек может привести себя в порядок за короткое время, коренным образом изменив свою жизнь. Это не полгода или год, о которых обычно пишут в журналах. Для людей, у которых действительно плохо со здоровьем, полгода звучит как вечность. Они не могут даже представить себе, что будут несколько месяцев подвергать себя таким страданиям. Они хотят быстрых результатов. Как в той шутке: «Немедленного вознаграждения приходится ждать слишком долго».

— О каких сроках вы говорите? — спросил Вик, нахмурившись.

— Месяц. Я хочу узнать, можно ли взять человека, по-настоящему страдающего лишним весом, посадить его на строгую, но здоровую диету, научить работе с тренажерами, следить за ним, подбадривать его, сделать так, чтобы он занимался по нескольку часов каждый день, начать с небольших нагрузок и постепенно, с наработкой выносливости и варьированием упражнений добиться того, чтобы он за месяц потерял кучу килограммов и стал похож на вас.

— На меня? За месяц? Черт побери, на меня — нет.

— Но он сможет добиться серьезных изменений к лучшему?

— Это небезопасно.

— Быть сущей развалиной тоже небезопасно. Я хочу написать эту фразу в начале и в конце статьи. Я хочу продемонстрировать, что хороший спортивный клуб, такой, как ваш, может творить чудеса, и очень быстро. Основная идея такая. Если есть правильная мотивация, человеку не понадобится уйма терпения.

На лице Вика отразились обуревавшие его сомнения.

— Можно написать так, если вы не забудете упомянуть о риске, с которым связаны столь быстрые изменения.

— Я обязательно дам вам статью перед тем, как отправить ее в редакцию. Вы сможете убедиться в том, правильно ли я изложил факты. Возможно, мы поместим пару фотографий, на которых будете вы и пара человек, с которыми вы работаете, являющих собой пример чудесного избавления от лишнего веса.

— Мои фотографии? Хорошо.

— А как насчет членов вашего клуба? Кто-нибудь подходит в качестве персонажа для статьи?

— Вообще, да, у нас есть парень, который пришел полгода назад...

— Я имел в виду того, кто начал заниматься совсем недавно, чтобы заснять его в процессе.

— Сейчас таких нет, — ответил Вик, уныло посмотрев на Кавано. — Значит, вы не расскажете обо мне и моем клубе в своей статье?

14

— Большинство членов нашего клуба в прекрасной форме. Время от времени мы проводим дополнительные занятия, но в последние три недели этого не было.

— Мы делаем чудеса, если люди позволяют нам это, но...

— За исключением последних трех недель.

— У меня есть один такой парень, — сказал инструктор с фигурой скандинавского бога.

Кавано постарался не выдать своей реакции. Это был уже десятый фитнес-клуб за день. Когда он объехал весь Кармель, Пасифик-Гроув и Монтеррей, ему пришлось проехать еще пятнадцать километров на восток, и он оказался в Сисайд, небольшом городке в Монтеррейском заливе неподалеку от бывшей военной базы в Форт-Орд. Стараясь выглядеть спокойным, Кавано положил ручку поверх блокнота.

— В самом деле? — спросил он.

— Его зовут Джошуа Картер. Джошуа, не Джош. Он всегда настаивает на этом. Пришел к нам... — инструктор на мгновение замолчал, вспоминая, — около трех недель назад. Я хорошо запомнил этот день. Он выглядел так плохо, что я вообще сомневался, что он сможет начать выполнение программы. С тех пор он приходит сюда ежедневно. Понимаете, ежедневно. Занимается по четыре часа. Поначалу я думал, что он решил покончить с собой. Упасть замертво на беговой дорожке или на одном из этих тренажеров. Но он тщательно выдерживает темп, наращивает нагрузку постепенно, не перерабатывается и не надрывается. После тренировки он идет в сауну и продолжает выжимать из себя килограммы жира.

Кавано писал в блокноте, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках. Сердце билось как бешеное.

— Похоже, это идеальный персонаж для моей статьи, — сказал он.

— Единственное, что с фотографиями вы немного опоздали.

— Опоздал?

— Он так целеустремленно тренируется и соблюдает диету, что сейчас мало похож на того, кто пришел три недели назад. Когда я вернулся после трехдневного похода, я с трудом узнал его. Я до сих пор не могу поверить в это. Он меняется с потрясающей скоростью. Единственные фотографии, на которых он изображен до начала занятий, должно быть, имеются лишь в его домашнем архиве.

— Хорошо. Если у него их нет, мы просто теряем время. Где у вас его телефон и адрес, чтобы я мог лично поговорить с ним?

Кавано целенаправленно придал вопросу позитивную интонацию, чтобы инструктор сделал требуемое.

— Давайте посмотрим.

Инструктор нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера.

— Виста Линда, семьдесят восемь. Это одна из новых улиц. Ее застроили, когда к городу перешли поля для гольфа в Форт-Орд. Знаете, кое-что меня беспокоит. Я должен сказать вам об этом, — решился он, записывая на листке бумаги номер телефона.

— А? — переспросил Кавано. Он внутренне напрягся. Вдруг инструктор заподозрил его в том, что он на самом деле вовсе не пишет статью для журнала.

— Чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что Джошуа — неподходящий персонаж для вашей статьи. Его успехи столь ошеломляющи, что они выглядят неестественными. Иногда я начинаю подозревать, что здесь дело не только в правильном питании, одержимости тренировками и наших наставлениях.

— О чем вы говорите? — спросил Кавано, демонстративно нахмурившись. Он, кажется, уже знал ответ на свой вопрос.

— Знаете, я не хотел бы, чтобы у вас и вашего журнала возникли неприятности из-за этой статьи. Вы ее напечатаете, а потом выяснится, что львиной долей своих успехов Джошуа обязан...

— Стероидам?

— Все эти разговоры про штангистов и игроков профессиональной футбольной лиги, допинговые скандалы на Олимпиадах, слухи о том, что некоторые из теннисисток их используют... Это портит репутацию индустрии фитнеса. Некоторые смотрят на меня, видят все эти мышцы и говорят: «Еще бы! Если бы я принимал стероиды, я бы выглядел не хуже!» Клянусь богом, я никогда в жизни не принимал их. Мне не нужны сердечные приступы или инсульт. Стероиды противны самой идее здоровья, которая привела меня в фитнес.

«Но стероиды вполне укладываются в общую концепцию использования биохимии, которую исповедует Прескотт», — подумал Кавано.

— Вы не говорили об этом с Джошуа? — спросил он.

— Его шокировал этот вопрос. Он поклялся, что никогда не имел дела с этой дрянью.

— Но? — выжидающе спросил Кавано.

— Где-то внутри я просто не могу поверить, каким еще способом он смог изменить свое тело так быстро.

— Когда я повстречаюсь с ним и если он согласится помочь мне, я попытаюсь тактично выяснить это. Как он выглядит?

— Рост около метра восьмидесяти. Возраст — лет сорок с небольшим. Все еще немного рыхлый, но не слишком. Он меняется с каждым днем. Кстати, я не узнал его, когда вернулся из похода, потому что он побрил голову наголо. Отращивает эспаньолку.

Кавано вспомнил элегантную бородку Роберто. И тут же — его проломленную голову.

— Похоже, он весьма фотогеничен. Прекрасно подходит для моей статьи, — сказал Кавано. Ему хотелось бы увидеть перед собой проломленную голову Прескотта, но он сдержал свой гнев. Единственное, что ему нужно, — это вернуть Джэми. Чтобы вынудить Грейс вернуть Джэми, надо оставить Прескотта в живых. — Когда он обычно приходит?

— Около часа дня.

Кавано посмотрел на часы. На то, чтобы проверить фитнес-клубы, ушло все утро.

12:35. Время. Времени мало.

— Джошуа работает по ночам или как-то еще, если у него постоянно свободен день?

— Работает по ночам? Я не думаю, что он вообще где-то работает, — сказал инструктор.

— Не понимаю.

— Он очень хорошо одевается. Носит золотые часы. «Пиже» или что-то в этом роде. Дорогие. Когда он пришел в клуб, он расспрашивал, насколько надежны замки в шкафчиках. Ездит на новеньком «Порше», и не на «Бокстере», а на «Каррера». Живет в дорогом квартале. Я думаю, у него столько денег, что ему нет надобности где-то работать.

«Золотые часы? „Порше“? Прескотт забыл, как я ему говорил, что не следует выделяться», — подумал Кавано.

— Деньги? Как жаль, — сказал он.

— Что вы имеете в виду? — спросил инструктор.

— Богатые люди обычно одержимы неприкосновенностью своей личной жизни и не любят, когда о них пишут статьи. Они боятся, что это сделает их приманкой для грабителей или что-нибудь еще в этом роде. Будьте добры, когда Джошуа придет, не рассказывайте ему о нашем разговоре. Я попробую наладить с ним контакт по-своему. Иначе, если он будет знать о том, что я говорил с вами, я не смогу убедить его принять участие в этом проекте. А если он заподозрит, что речь могла идти и о стероидах, он выйдет из себя и засудит вас за клевету.

— Боже правый, подаст в суд на меня?

— А может, и на клуб. Богатые люди часто ведут себя именно так. Не беспокойтесь. Я не стану вовлекать вас в это. Просто не надо заводить разговор, пока я сам с ним не побеседую.

— Послушайте, я здесь правда ни при чем.

— Значит, «Порше»?

— Ага.

— Если бы я выиграл в лотерее, тоже купил бы себе «Порше». Красный. Мой любимый цвет.

— У Джошуа белый.

15

В 12:55 на стоянку, размещавшуюся справа от здания спортивного клуба, построенного из красного дерева и стекла, въехал белый «Порше». Кавано сидел в «Старбаксе» напротив. Его дыхание участилось. Он записал в блокнот номер машины. Потом он сделал вид, что пьет кофе с молоком. Он сидел на безопасном расстоянии от окон кафе. «Порше» остановился рядом со зданием клуба. Из него вышел рослый мужчина с едва заметным намеком на избыточный вес. Даже с такого расстояния было видно, что черные кроссовки, серые широкие брюки и голубой пуловер куплены в дорогом магазине. Голова гладко выбрита. Небольшая эспаньолка. Солнцезащитные очки. Загорелое лицо.

Кавано изо всех сил старался выглядеть спокойным. Он поставил чашку с кофе и впился глазами в вышедшего из машины человека, представлявшегося Джошуа Картером. Если это Прескотт, то перемены и впрямь разительные. Пухлый неуклюжий мужчина с бледным лицом полностью изменил свое тело. Хотя у него еще осталось достаточно лишнего веса, в результате тренировок изменилась даже линия подбородка и скул. Эспаньолка и бритая голова тоже сильно преобразили его внешность, придав его облику грубые и мужественные черты. Он стал в каком-то смысле даже статным. Под свободной одеждой угадывалось мощное и сильное тело.

Если учесть, сколько прошло времени, то, пожалуй, инструктор был прав насчет стероидов. А может... Кавано озарило. Может, Прескотт изобрел собственный биостимулятор?

Мужчина на мгновение остановился и осмотрел стоянку. Потом он достал с переднего сиденья машины темную спортивную сумку. Он осматривался, ища что-то подозрительное или просто любовался окрестностями? Темные очки не давали возможности проследить за его взглядом. Он мог опасливо оглядываться по сторонам, направляясь к дверям клуба. Но перед тем, как открыть дверь, мужчина обернулся. Было ясно, что он проверяет, не следит ли за ним кто-нибудь, стоящий на улице.

16

Пятьдесят. Пятьдесят два. Пятьдесят четыре. Кавано вел машину по Виста Линда, крепко сжимая руль и глядя на номера домов. Вокруг стояли особняки стоимостью в миллионы долларов, над территорией вокруг них явно потрудились ландшафтные дизайнеры. Отсюда открывался великолепный вид на Бэйонит-Блэк-хорс, площадку для гольфа. Это название закрепилось за ней еще со времен существования Форт-Орд.

Шестьдесят. Шестьдесят два. Шестьдесят четыре. Хотя улица находилась в непосредственной близости от площадки для гольфа, Кавано не мог понять, почему Прескотт решил поселиться на полуострове Монтеррей, а не в Кармеле. Возможно, он решил, что не следует жить в том месте, которое может быть использовано его врагами для поисков. Но если он столь осторожен, какого черта он носит золотые часы и ездит на «Порше»?

Семьдесят. Семьдесят два. Кавано собирался осмотреть участок вокруг дома Прескотта, пробраться внутрь и использовать парализующий аэрозоль, который дала ему Грейс. Тогда он захватит Прескотта живым и сможет выменять его на Джэми. Естественно, для этого придется преодолеть охранную сигнализацию, да и не слишком легко пробраться в дом, не привлекая внимания соседей. Но у него нет другого выхода.

Семьдесят четыре. Дом номер семьдесят восемь стоял дальше по улице. Красивое и внушительное двухэтажное здание с черепичной крышей в псевдоиспанском стиле и...

Кавано остановился, уставившись на табличку «Продается», стоявшую на газоне перед домом.

17

— Извините за беспокойство, — сказал Кавано пожилому мужчине с растрепанными редкими волосами, который открыл ему дверь. — Я увидел знак снаружи, но не знаю, к кому мне обратиться.

Здешнее солнце сделало лицо мужчины коричневым и морщинистым, а его угрюмый взгляд, казалось, еще добавлял ему возраста.

— Мой отец работает хирургом в Чикаго. Он просто помешан на гольфе, поэтому хочет поселиться здесь, когда выйдет на пенсию. Я исколесил все окрестности в поисках дома, который продается. Тот дом напротив выглядит идеально, но я не очень понимаю, почему в этом районе, который застроили совсем недавно, кто-то уже продает дом. Может, с ним не все в порядке?

— Это дурной знак, — ответил старик.

— Извините?

— Я же говорил ей, что надо выставить дом на продажу, не афишируя этого. Теперь, когда стоит этот знак, мы, соседи, опозорены. Здесь будут бродить агенты по продаже жилья и прочий сброд, который никогда в жизни не сможет позволить себе купить дом на этой улице. Ходить, глазеть, шуметь. Никакого уважения. В ту же минуту, как Сэм умер, его жена решила продать этот дом.

— Сэм?

— Джэмисон. Мы с ним вместе переехали сюда два года назад. Вчера утром он свалился замертво на поле для гольфа, а днем уже появилась эта проклятая табличка.

18

Доехав до ближайшей заправочной станции, Кавано бросился к таксофону. Он вставил в щель карточку и набрал номер.

— Разерфорд, — прозвучал низкий голос на другом конце линии.

— Как дела с нашими списками? — спросил Кавано, с удивлением заметив, что затаил дыхание.

— Десяток агентов сидят на телефонах. Мы послали агентов из Сан-Франциско и Сан-Хосе. Они свяжутся с агентом, работающим в Кармеле и Монтеррее. Но мы до сих пор не смогли связаться со многими риелторами и директорами площадок для гольфа. Не отказался бы взять по доллару за каждого, кто хочет играть там.

— Надо поторопиться. Проверь номер машины. Калифорнийский. Новый «Порше Каррера».

Кавано продиктовал номер.

— Кто владелец машины?

— Ты сейчас на... — Джон продиктовал номер таксофона и его местоположение. Именно там Кавано и находился.

— Твой определитель чертовски хорош.

— Слова «чертовский» и «хороший» не следует произносить вместе, — со всей серьезностью баптиста-южанина произнес Разерфорд. — Оставайся там, где ты есть. Я свяжусь с калифорнийской службой регистрации и перезвоню через десять минут.

— Чем быстрее, тем лучше. Жду.

Повесив трубку, Кавано тут же бросился к машине. Он был уверен, что машина местной полиции, которую пошлет за ним Разерфорд, не заставит себя долго ждать. Проехав десять кварталов, он остановился у другой заправочной станции, рядом с которой тоже стоял таксофон. Время, летевшее как на крыльях, сейчас тянулось мучительно медленно. Выждав условленные десять минут, он сунул в аппарат карточку и набрал номер.

— Ты что-нибудь нашел?

— Мы же договорились, что ты останешься на месте.

— Что ты нашел?

— Этот «Порше» сдается в аренду.

— Что?

— Его взяли напрокат. На месяц. Некий человек, назвавшийся Джошуа Картером. В компании, которая сдала машину, сказали, что он дал им свой адрес. Виста Линда, семьдесят восемь, Сисайд, Калифорния. Местная полиция уже послала туда машину без мигалок, чтобы проверить его.

— Можешь сказать им, чтобы они бросили это занятие. Картер там не живет, — еле ворочая языком, сказал Кавано.

— Не живет? Если ты это знаешь, ради всего святого, зачем ты спрашивал меня...

— Я надеялся, что у тебя будет другой адрес.

— С ума сойти. Ты нужен мне здесь, в центре разработки операции. В этот раз все-таки останься там, где ты есть.

— Конечно, — ответил Кавано. Повесив трубку, он побежал к «Таурусу».

19

«Боже, ну и параноик, — подумал Кавано. — Он сотворил маскировку внутри маскировки». Кавано снова следил за спортивным клубом, сидя в «Старбаксе» напротив. «Этот сукин сын действительно сделал все то, о чем мы говорили ему в бункере. Проверил старые газеты. Нашел списки умерших. Выбрал имя ребенка, который, будь он жив, оказался бы примерно одного с ним возраста. В большинстве случаев родители заводят карту социального страхования сразу после рождения младенца. В некоторых штатах, в том числе и в Калифорнии, этот номер приводится в свидетельстве о смерти. Он пришел в городскую службу записи актов и попросил копию свидетельства о смерти. Использовав этот номер, он получил водительские права и открыл счет в банке...»

Кавано делал вид, что читает журнал. Он сидел вдали от окон. Инструктор сказал, что Джошуа Картер обычно занимается четыре часа. Сейчас было около пяти. Вероятно, Прескотт использовал свое второе подложное имя, чтобы проверить окружающую обстановку. Если разительные перемены, происходящие с ним в клубе, привлекут ненужное внимание, он с легкостью откажется от Джошуа Картера и заляжет на дно, использовав абсолютно надежные документы, полученные от Карен. Выйдя за двери клуба, он наденет новую личину, сядет в машину и поедет туда, где живет на самом деле.

«Поймать его в клубе и вывести его оттуда нечего и пытаться. Мне помешают, — подумал Кавано. — Однако, если попробовать проследить за ним...»

Прескотт вышел из клуба. Когда он остановился, в лучах солнца было видно, что он стоит более прямо, чем перед занятиями. Казалось, что его плечи стали чуть шире, а грудь — чуть крепче. Щеки, раскрасневшиеся от физической нагрузки, казалось, немного опали. Что бы он ни принимал, этот препарат, вкупе со строгой диетой и тренировками, давал впечатляющие результаты. На Прескотте были все те же солнцезащитные очки, черные кроссовки, серые брюки и голубой пуловер. В руке — все та же спортивная сумка. Бритая голова блестела в лучах солнца. Прескотт посмотрел на улицу и свернул налево, к стоянке. Подойдя к «Порше», он снова осмотрелся и сел в машину.

Когда Прескотт выехал со стоянки, Кавано бегом устремился к своей машине. Он припарковал ее позади «Старбакса». Через пятнадцать секунд он выехал со стоянки. Он высчитал это время. В течение пятнадцати секунд машина, выехавшая со стоянки спортивного клуба, должна была доехать до первого светофора и остановиться, если, конечно, водитель соблюдал скоростной режим. Выехав со стоянки, Кавано увидел стоящий справа на перекрестке «Порше». Спустя мгновение Прескотт свернул влево.

Кавано доехал до перекрестка и тоже свернул влево. «Порше» виднелся среди других машин в квартале впереди. Если бы Прескотт воспользовался всеми преимуществами спортивной машины, маневрируя и срезая углы без нарушения скоростного режима, Кавано не смог бы догнать его. Однако сохранялась надежда, что, выходя из спортзала, Прескотт оставил за его порогом созданный им показной образ и теперь попытается слиться с окружающими. Насколько, конечно, это возможно на такой дорогой машине.

Логика оказалась верной. Прескотт аккуратно ехал по авеню Дель Монте, которая вела на запад, в Монтеррей. Доехав до Монтеррея, он дважды аккуратно свернул, объезжая пробки, типичные для пяти часов пополудни, и въехал в ворота двухэтажного гаража, стоявшего неподалеку от комплекса офисных зданий.

Въезд в гараж располагался неподалеку от выезда, но Кавано решил убедиться в том, что здесь нет других ворот, и Прескотт въехал в гараж не ради того, чтобы тут же выехать с другой стороны и избавиться от возможной слежки. Проблема была лишь в том, что Прескотт мог выехать через те же ворота, через которые въехал, за то время, пока Кавано объедет вокруг гаража. Но потом Кавано заметил, что на выезде из гаража стоит целая вереница машин. Конец рабочего дня. Значит, у него есть достаточно времени для проверки.

К счастью, других ворот у гаража не оказалось. Кавано подъехал к входу в гараж и въехал внутрь. На темном, пропахшем выхлопами моторов первом этаже «Порше» не было. Заехав на второй этаж, он увидел машину на стоянке, помеченной знаком «Только для небольших машин». На этаже была дверь, ведущая в офисный комплекс.

Пришлось сменить план действий. Кавано предполагал, что «Порше» окажется на другой площадке, вдали от двери, среди больших машин, преимущественно джипов. Там можно было бы спрятать «Таурус» и напасть на Прескотта из укрытия, когда он подойдет к своей машине.

Теперь пришлось парковаться в стороне. Кавано решил затаиться в темном углу гаража рядом с «Порше» и броситься на Прескотта, перехватив его прежде, чем он сядет в свою машину. Единственной альтернативой было заткнуть выхлопную трубу «Порше», нарезав куски чехлов с сидений «Тауруса». В этом случае мотор не заведется. Когда Прескотт выйдет наружу, чтобы проверить, в чем дело, он отвлечется достаточно для того, чтобы неожиданно напасть на него.

"А отвлечется ли Прескотт? Или неожиданная неполадка насторожит его? Если у него есть пистолет и начнется перестрелка... Я не могу пойти на риск того, что пристрелю его", — подумал Кавано.

Тут он понял, что самым лучшим будет побрызгать парализующим аэрозолем на дверную ручку «Порше». Прескотт коснется ее и потеряет сознание. Кавано выбежит и подхватит его, будто пьяного, а потом затащит в «Таурус».

Надев резиновые перчатки, заблаговременно купленные в магазине, Кавано достал аэрозоль из пластикового контейнера и вышел из машины, заложив руки за спину. Люди, выходящие из офисного комплекса, не должны заметить перчатки. Спустя тридцать секунд он уже снова сидел за рулем «Тауруса». Положив баллончик в контейнер, он аккуратно снял перчатки, не касаясь их наружной поверхности.

«Таурус» стоял в темном углу гаража, и люди, входившие через дверь, ведущую в офисный комплекс, его не замечали. Эхом отдавались звуки открываемых и закрываемых дверей машин. Одна за другой машины выезжали со своих мест и ехали вниз по пандусу. Их становилось все меньше. К шести часам «Порше» оказался единственной машиной, продолжавшей стоять у стены рядом с дверью. Напротив него стоял «Таурус» и еще полдесятка машин.

Кавано переставил «Таурус» подальше, чтобы не выделяться на фоне оставшихся автомобилей.

Шесть тридцать. Из офисного комплекса вышли еще несколько человек.

Семь.

Когда на часах было восемь, в гараже остались только «Таурус» и «Порше». Кавано охватило дурное предчувствие.

— Там наверху стоит чей-то новенький «Порше», — сказал он мальчику с серьгой в носу, работавшему на пропускном пункте гаража.

— Крутая тачка, а?

— Это место достаточно безопасно для такой дорогой машины?

— Всегда кто-нибудь дежурит, как я. До сих пор никто не пытался украсть его.

— До сих пор?

— Этот парень, его хозяин, заплатил за месяц вперед. Однако, странно.

— Что ты имеешь в виду?

— Он забирает машину только днем. Уезжает полпервого, где-то так. Возвращается в шестом часу.

И уходит через офисный комплекс, понял Кавано. Он осмотрелся, ища слежку.

20

«Он меня засек. Придется принять, что этот ублюдок меня засек». Кавано выехал из гаража. Видимо, гараж являлся тем порогом, на котором Джошуа Картер превращался в другого человека. Живущего по тем документам, которые сделала ему Карен. Возвращаясь на авеню Дель Монте, он окончательно уверился в том, что у Прескотта должен быть другой автомобиль. Не такой заметный. Он ставит его рядом с гаражом. «В точности так, как я научил его».

Кавано старался не смотреть в зеркало заднего вида. Нельзя делать ничего, что могло бы натолкнуть Прескотта на мысль, что Кавано догадывается о слежке. Чувствуя, как искры пронзают его нервы, Кавано свернул налево и поехал по старым кварталам Монтеррея. Вскоре он обнаружил, что едет по Кэннери-роуд. Роскошные бутики и кафе красовались там, где во времена Джона Стейнбека находились фабрики по переработке рыбы. Он не обращал на них внимания. Справа закатное солнце освещало океанскую гладь. И на это он тоже не обращал внимания.

«Давай езжай за мной, — думал Кавано. — Езжай».

Он попытался представить себе, что сейчас на уме у Прескотта. Поддаться на искушение и покинуть этот район чем быстрее, тем лучше? Но, с точки зрения Прескотта, раскрыта только первая личина, Джошуа Картер. Если Прескотт поймет, что Кавано действует в одиночку, а все именно так и выглядело, решит ли он защитить свое положение и ту новую личность, документы для которой сделала Карен? Устранить угрозу в лице Кавано? Это зависит от того, насколько его устраивает нынешняя его жизнь, насколько он привязан к ней. Убежит ли он, или решит защитить то, ради чего уже убил пять человек?

Кавано вел машину с максимально возможным спокойствием, даже не пытаясь уклоняться от слежки. Кэннери-роуд закончилась тупиком. Пришлось свернуть влево, а потом вправо. Кавано продолжал ехать в одном направлении, с океаном по правую руку. Заходящее солнце окрасило гребни волн в красный цвет. Кавано так ни разу и не посмотрел в зеркало заднего вида. Он ничем не выдавал, что подозревает о слежке. Проехав мимо нескольких стоянок с живописным видом на океан, он остановился у той, на которой стояла всего пара машин. Свернув с дороги, он припарковал «Таурус» подальше от остальных, вышел из машины и пересек тротуар, направляясь в сторону лежавших на берегу каменных глыб.

После этого он сделал то, чего сам от себя не ожидал. «Нельзя назвать это храбростью, — с удивлением подумал он. — Вообще в нынешней ситуации нечем гордиться. Если бы я послушал Джэми, — напомнил он себе, — и мы поехали домой, в Джексон-Хоул, сейчас не надо было бы так поступать, подавляя в себе наработанные привычки агента по защите...» Он нашел два близко стоящих невысоких валуна и сел на один из них, упершись ногами в другой. Повернувшись спиной к стоянке, положил руки на колени и стал ждать.

Последние лучи заката отражались от водной глади. Подул холодный бриз. От волн, ударявшихся о глыбы впереди, летели брызги. Кавано не обращал на них внимания. Главное, что он услышал, — звук мотора машины, съехавшей с дороги и остановившейся на стоянке.

Мотор продолжал работать. Открылась и закрылась дверь. Сквозь шум прибоя Кавано услышал шаги по тротуару. Под ногами человека, подходившего к нему сзади, захрустела галька.

Шаги за спиной затихли.

Страх пытался заставить его принять решение. Дерись, или беги. Оставаясь в совершенно беззащитной позиции, Кавано чувствовал, что его нервная система работает на пределе. Дыхание и пульс ускорялись. Больше кислорода, сильнее приток крови.

— Как вы нашли меня?

Голос Прескотта дрожал. Точно так же, как тогда, когда Кавано впервые услышал его.

— "Саммер-Плэйс" и «Поставь для меня Мисти», — ответил Кавано. Его ладони вспотели.

Следующие несколько секунд были наполнены лишь звуком прибоя и работающего на холостом ходу мотора.

— Вы наблюдательны, — заметил Прескотт.

— А вы — способный ученик. Вы могли бы стать хорошим оперативником.

«Пусть немного погордится», — подумал Кавано.

— Вы всегда хорошо говорите о тех, кого хотите убить?

— Я уже не хочу убивать вас, — ответил Кавано, глядя на окрашенный лучами заката океан.

— Это для того, чтобы убедить меня не убивать вас?

— Вы не за этим сюда пришли. Иначе вы бы уже нажали на спусковой крючок.

— Тогда зачем же я сюда пришел?

— Чтобы поговорить со мной.

Кавано изо всех сил старался контролировать дыхание.

И снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками прибоя и работающего мотора.

— Положите руки на колени. Продолжайте смотреть в сторону океана, — сказал Прескотт.

Бриз усиливался. Кавано услышал, как заскрипела галька под ногами Прескотта. Периферийным зрением он увидел справа от себя массивную фигуру. Прескотт обошел валун, оставаясь на безопасном расстоянии. Через его руки была перекинута куртка. По всей вероятности, под ней пистолет.

— Похоже, вы один.

— У вас было достаточно времени, чтобы проследить за мной в гараже. Вы знаете, что за «Порше» наблюдал только я.

— Чем вы побрызгали на дверную ручку?

— Вы настолько хорошо за мной следили?

— Я установил скрытые видеокамеры на потолочных балках гаража. Маленькие. Работают на батарейках. Малозаметные. Интернет просто забит их рекламой. «Проследите за няней, сидящей с вашим ребенком. Поглядите, как загорает девочка-подросток, дочь вашего соседа». Я видел все на мониторе, сидя в минивэне, стоящем на первом этаже гаража.

— Значит, вы знаете, что мне никто не помогает.

— Чем вы брызгали на дверную ручку?

— Парализующее вещество кожного действия.

— Почему вы работаете в одиночку? Почему бы вам просто не сообщить правительственным службам, где я нахожусь?

— Правительство договорится с вами. Вы дадите показания насчет военных, которые вас наняли, чтобы разработать этот гормон.

— Вы узнали о нем?

— Я полагаю, что вы не использовали его сейчас только из-за того, что дует ветер и он не успеет оказать на меня никакого воздействия.

— Кто рассказал вам о нем?

— Некий человек, назвавшийся Клайном. Он возглавлял группу, которая должна была похитить вас.

— Я знаю, кто он такой, — жестко проговорил Прескотт.

— Можете больше не беспокоиться насчет него. Он мертв.

— Ваших рук дело?

— Нет. За это ответственна некая женщина, которую я условно называю Грейс.

— Грейс?

— Рост метр семьдесят пять. Короткие светлые волосы. Фигура спортсменки. Могла бы быть привлекательной, если бы не неприятный взгляд.

— Я знаю эту Грейс. На самом деле ее имя — Алисия.

— Для нее это слишком женственно.

— Если бы вы были женщиной, прошедшей экспериментальный курс спецназовской подготовки, вы бы потеряли изрядную долю женственности.

Солнце почти полностью зашло за горизонт. Тени сгущались. Кавано понял, почему Прескотт не заглушил мотор. Фары остались включенными и светили в их сторону. Он просто не хотел разрядить аккумулятор.

— Именно она дала мне этот аэрозоль.

— Спасибо, что сказали.

— А?

— Я сомневаюсь, что ваши умения простираются в область химических лабораторий и формул. Этот аэрозоль вы должны были получить от кого-то еще. Но это противоречит вашим словам насчет того, что вы работаете в одиночку.

— Поверьте, я не работаю с Грейс.

— Постарайтесь убедить меня в этом.

— У меня... У меня есть жена.

Кавано с трудом произнес эти слова. Впервые в жизни он открыл кому-либо подробности своей личной жизни.

— Вы мне говорили, что у вас нет семьи.

— Представьте себе ситуацию. Обычно я не впутывал ее в свою работу. После того, что случилось в бункере, она оказалась единственным человеком, которого я мог позвать на помощь. Она приехала в Кармель вместе со мной. Вчера Грейс похитила ее. Если я не притащу ей ваш труп, моя жена... умрет.

От последнего слова у Кавано перехватило горло.

— Это мощный стимул для того, чтобы убить меня.

Брызги летели в лицо Кавано, но его щеки настолько онемели от страха, что он этого не чувствовал.

— Напротив. Если я привезу ей ваш труп, зачем ей отпускать мою жену? У нее достаточно причин ненавидеть меня. Я уничтожил ее группу, покалечил ее саму.

— Покалечил?

— Прострелил ей ногу. Она ходит на костылях. Ее шефы уже практически отказались от нее.

— Да, это ей определенно не могло понравиться.

— Могу предположить, что, когда я привезу ей ваш труп, она решит отплатить мне за все это, пристрелив мою жену.

— Вполне вероятно.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне.

Шумел прибой. Тихо рокотал мотор. Светились фары.

— Простите, что? — спросил Прескотт.

— Есть способ решить и мою, и вашу проблемы.

Грудь Кавано сдавило судорогой.

— Продолжайте.

— Моя жена значит для меня больше, чем все остальное в этом мире.

— Больше, чем пятеро погибших друзей?

— Больше, чем что-либо. Если с ней что-то случится, я не знаю, как смогу... Помогите мне вернуть ее, и вам больше никогда не придется опасаться меня. Я не причиню вам вреда и не позволю это сделать кому-то другому.

— Вы снова станете моим защитником? — усмехнулся Прескотт. — И как же я могу помочь вам?

— Решая вашу проблему, я в то же время решу и свою. Я позвоню Грейс и скажу, что поймал вас, но оставлю в живых до тех пор, пока не получу назад свою жену. Я устрою обмен таким образом, чтобы вы одновременно перешли из рук в руки. Единственное, чего Грейс знать не будет, — это то, что вы — не пленник, а союзник.

— И у нее не возникнет подозрений?

— Она знает о том, как я выслеживал вас. Она считает, что мы враги.

— А разве нет?

— Нет, если вы поможете мне.

— Что удержит ее от того, чтобы пристрелить меня сразу же, как только она меня увидит?

— Она захочет насладиться местью. Посмотреть на вас поближе, прежде чем причинить вам вред. На всякий случай вы наденете бронежилет из кевлара. Он лежит у меня в машине. Грейс помнит вас таким, каким вы были раньше, человеком с избыточным весом. Вы много сбросили, и спрятанный под одеждой жилет придаст вам привычный для нее облик. Это не вызовет у нее подозрений. Я сделаю вид, что избиваю вас, прежде чем толкнуть в ее сторону. Чтобы окончательно развеять подозрения, я свяжу вам руки. Но так, чтобы можно было мгновенно освободиться, когда вы окажетесь с ней рядом. Вы умеете пользоваться пистолетом, который спрятан под вашей курткой?

— Я каждое утро тренируюсь в закрытом тире в Монтеррее.

Кавано не стал тратить время попусту, объясняя разницу между стрельбой по мишени и убийством человека. Прескотт уже не раз демонстрировал, что убивает людей без малейших колебаний.

— Когда вы окажетесь достаточно близко к Грейс, вы освободите руки, выхватите пистолет и пристрелите ее.

— Легко сказать. А что, если у нее есть помощники?

— У нее есть помощник. Еще один оперативник.

Она сказала, что от нее все отказались, кроме ее единственного друга.

— Она могла солгать.

— Мы выберем такое место встречи, на которое сможем прибыть раньше них и выяснить обстановку. Таким образом мы застрахуемся от всяких неожиданностей. Вне зависимости от того, что произойдет, я буду защищать вас.

— Вы это серьезно?

— Грейс настолько ненавидит вас, что всегда будет охотиться за вами. Вы никогда не окажетесь в безопасности. Позади всегда будут слышаться ее шаги. Если вы хотите сохранить вашу новую личность, вам надо остановить Грейс. Помогите мне вернуть мою жену, а я помогу вам избавиться от Грейс.

— И что дальше? Если у нас все выйдет и вы получите свою жену, вы не станете причинять вред мне?

— Именно так, — сказал Кавано.

— И это несмотря на то, что я сделал с вашей командой? Вы предлагаете мне слепо поверить в это? Сделайте так, чтобы у меня появились более веские причины доверять вам.

— У вас будет самая веская причина в мире. Мое слово.

Кавано повернул голову и посмотрел в глаза Пре-скотту. В свете фар он едва узнал его лицо. Скулы и линия челюсти стали более выразительными, мужскими. Их дополняли бритая голова, эспаньолка и широкие плечи.

— Даю вам слово. Помогите мне вернуть мою жену, и вам больше никогда не придется бояться меня.

— Ваше слово? — сказал Прескотт, как будто это была совершенно новая для него идея.

— Клянусь своей любовью.

— Откуда я знаю, существует ли она вообще? Как мне убедиться в том, что это не уловка?

— Я мог бы пристрелить вас еще на стоянке рядом со спортивным залом. Но я оставил вас в живых. Мы нужны друг другу.

Реакция Прескотта была видна по глазам.

— Если вам и этого недостаточно, может быть, вы поверите Грейс? В моей комнате в мотеле есть телефон с функцией громкой связи. Если я позвоню Грейс, и вы услышите ее голос, и как разговаривает она с моей женой, тогда вы мне поверите?

21

Наведя спрятанный под курткой пистолет на Кавано, Прескотт вошел следом за ним в комнату в мотеле. Затем он приказал Кавано закрыть дверь и занавески на окнах. Кавано двигался аккуратно, держа руки разведенными в стороны, несмотря на то что оставил пистолет и эмерсоновский нож в «Таурусе».

Когда занавески были закрыты, Прескотт положил на стул висевшую на его руках куртку. Оказалось, что он во всем следовал примеру Кавано, вплоть до того, что у него был точно такой же «зиг-зауэр 225».

— Вот так мы и встретились. Тогда вы тоже наставили на меня пистолет, — сказал Кавано.

И зрачки у Прескотта были такими же расширенными, как там, на складе.

— Помните наш разговор насчет адреналина? — спросил Кавано.

Прескотт облизнул губы и кивнул.

— В бункере.

— Я тогда сказал, что тот, кто умеет использовать адреналин, выбирая бой, не может называться храбрецом. Но человек вроде вас, способный действовать, несмотря на страх, человек, который хочет убежать, но встречает угрозу лицом к лицу, действительно может называться храбрым.

— Не надо мне льстить. Все, чего я хочу, — это избавиться от моих врагов.

— Я могу открыть тумбочку и показать вам кое-что? — спросил Кавано.

— Медленно.

Кавано открыл тумбочку кончиками пальцев левой руки.

— Бюстгальтеры. Колготки. Я давно вышел из возраста, в котором забавляются с переодеванием.

— Что? — переспросил Прескотт, покраснев.

— В ванной вы найдете женский туалетный набор. Лак для волос. Губная помада. Крем для лица. Косметическая бритва. Я хочу, чтобы у вас не осталось никаких сомнений в том, что вместе со мной была женщина.

— Хорошо, верю, — с явным неудовольствием ответил Прескотт. — Вопрос лишь в том, действительно ли ее похитили.

Кавано вытащил из кармана куртки листок бумаги, который дала ему Грейс. Потом он подошел к телефону, нажал "9", чтобы перейти на городскую связь, включил громкую связь и набрал номер мобильного телефона Грейс.

Они сидели на кроватях друг напротив друга. Прескотт продолжал держать Кавано на прицеле.

Гудок.

Второй.

Кавано уже начал беспокоиться, сможет ли он связаться с Грейс.

— Алло, — произнес жесткий женский голос.

Кавано посмотрел на Прескотта, как бы спрашивая, узнал ли он голос.

Губы Прескотта побелели.

Мобильный телефон давал небольшие помехи. «Хорошо, — подумал Кавано. — Это скроет глухой звук, который бывает, когда говоришь по громкой связи».

— Это я, — сказал он.

— Надеюсь, у тебя хорошие новости.

— Я достал Прескотта.

— Он мертв?

— Сначала я хочу услышать голос моей жены.

— Я спрашиваю, он мертв?

— А я говорю, что сначала хочу услышать голос моей жены.

Сквозь шум помех послышались приглушенные голоса.

— Скажи ему, что ты в порядке, — услышал Кавано резкий голос Грейс.

Ни звука.

— Ради Христа, скажи ему!

— Я... Я в порядке.

Голос Джэми был напряженным, словно от боли. У Кавано перехватило горло.

— Итак, она в порядке, — снова заговорила Грейс. — Что насчет Прескотта?

— Черт побери, что ты с ней сделала?

— Ничего, кроме того, что могла сделать максимально болезненным.

Кавано представилось покрытое кровью лицо Джэми.

— Чем быстрее ты получишь ее обратно, тем быстрее сможешь со всей любовью и нежностью позаботиться о ней, — насмешливо проговорила Грейс. — Прескотт. Ты сказал, что у тебя хорошие новости. Он мертв?

— Нет.

— Тогда это вовсе не хорошие новости. Почему ты не убил его?

Кавано снова молча посмотрел на Прескотта, словно утверждая: видишь, я говорил правду.

Бритая голова Прескотта блестела от пота.

— Я хочу иметь гарантию того, что получу назад свою жену, — сказал Кавано.

— Ты не веришь, что я выполню свою часть сделки?

— Если я привезу тебе труп — нет. Зачем тебе тогда отдавать мне мою жену? А сейчас мы можем поторговаться. Когда я увижу свою жену, ты увидишь Прескотта. Когда ты отпустишь ее, я отпущу Прескотта. После этого делай с ним все, что тебе вздумается.

— Проклятье, мы так не договаривались.

— Но это будет именно так.

В трубке слышалось только шипение.

— Я не люблю, когда на меня давят, — наконец сказала Грейс.

— Ты должна радоваться. Ты говорила, что твои шефы хотели получить от тебя отчет о задании завтра утром. Сейчас у тебя есть шанс перевыполнить обязательство. Верни мне жену, и получишь Прескотта. И все наши проблемы разрешатся.

Грейс вновь замолчала. Потом она тяжело вздохнула.

— Хорошо. Где устроим обмен?

Кавано в третий раз посмотрел на Прескотта. По дороге в мотель они уже обсуждали детали процедуры обмена в том случае, если Кавано предоставит доказательства своей правоты и Прескотт согласится с его доводами. Прескотт хорошо изучил район Кармеля и принял решение.

— Двадцать четыре километра к югу от Кармеля, по Первому шоссе. Дорога, уходящая в горы. На знаке написано: «Историческая достопримечательность».

— Этого мне только не хватало. Что за достопримечательность?

— Каменная часовня. Ее построил отшельник в 1906 году. До этого он был банкиром. Его семья погибла во время землетрясения в Сан-Франциско. Часовня уже давно обрушилась. Вряд ли там кто-нибудь появится.

— Откуда ты знаешь об этом месте?

— Я уже бывал в Кармеле, — солгал Кавано. — Как-то раз, по пути из Лос-Анджелеса, я увидел этот поворот и решил посмотреть, что там.

— И я должна уверенно чувствовать себя в таком месте?

— Знаешь, ведь помощники есть только у тебя. Я хочу всего лишь поскорее избавиться от этого сукина сына и вернуть жену. Что ты там сделаешь с Прескот-том, среди холмов, когда тебе никто не помешает, меня не волнует. Я полагаю, ты предпочтешь сделать это без посторонних взглядов.

Еще один усталый вздох. В Грейс боролись подозрения и желание вновь заслужить доверие начальства.

— Когда?

— Через час.

— Не смогу добраться так быстро. Через два, — сказала Грейс, нажатием кнопки прекращая разговор.

22

Кавано выключил громкую связь и положил трубку. Его рот онемел от напряжения. Прескотт продолжал держать его на прицеле.

— Итак?

Прерывисто дыша, Прескотт напряг всю свою волю и собрался с силами, стараясь выглядеть собранным и уверенным. Он посмотрел на часы, стоящие у кровати. 10:20.

— Она солгала насчет того, что ей нужно два часа, чтобы добраться.

— Естественно.

— Она постарается добраться туда как можно быстрее. Чтобы приготовить ловушку и убедиться в том, что вы не приготовили ответную.

— Верно. Повторяю еще раз, вы выбрали себе не ту профессию.

— Времени мало, — сказал Прескотт.

— Итак, что вы собираетесь делать? Всю оставшуюся жизнь бегать и оглядываться или решить все проблемы этой ночью?

Прескотт смотрел на него. Вернее, сквозь него. Будто Кавано не было в комнате и он видел перед собой лишь бесконечную череду дней и ночей, заполненных страхом.

Наконец он встал. Темная эспаньолка резко выделялась на фоне его бледного лица. С бритой головы стекал пот. Казалось, следующее слово далось ему труднее всех слов в его жизни.

— Идем.