Застенчивый поклонник

Глава 10

На следующее утро в восемь тридцать Кейт стояла у апартаментов, занимавших весь двадцать восьмой этаж одного из самых роскошных зданий в центре Нью-Йорка, и нажимала на звонок в форме головы льва. Ответом ей было лишь протяжное электрическое жужжание.

Она нетерпеливо постучала ногой по полу. До этого Кейт диктовала швейцару, консьержу и лифтеру — каждому в отдельности — свое имя, должность и паспортные данные. А теперь ее еще заставляли ждать перед входом в это святилище!

Вдруг из львиной головы донесся странный голос:

— Встаньте перед дверью, посмотрите вперед и назовите себя.

— Это что еще за «Звездные войны»! — взорвалась Кейт. — Я не разговариваю с дверьми и тем более со звонками. Ты, дурацкая железка, открой немедленно, или я…

Дверь внезапно открылась. Но пороге стоял Пит.

— Извини, Кейт. У нас новый начальник охраны, и он из кожи вон лезет, чтобы показать, на что способен. Говорящая голова льва — его очередное нововведение.

— Понятно, — сердито ответила Кейт. — Кстати, не мог бы ты заодно сказать этим людям внизу, что я не вор и не убийца?

— Конечно, скажу. — Пьер улыбнулся, и она тоже улыбнулась ему в ответ. Сегодня он опять выглядел, как бармен Пит. Узкие вытертые джинсы облегали длинные ноги, а спортивный хлопковый свитер без рукавов обнажал его загорелые руки. — Ну, заходи. Добро пожаловать в дом Мориса.

Он провел ее в гостиную. Кейт никогда раньше не видела такой огромной и леденящей душу комнаты. В ней было так же уютно, как в холодильнике, у Кейт даже мурашки побежали по коже.

— Замерзла? — спросил Пит и вдруг положил ей руки на плечи. Она отступила назад.

— Нет. Дело, наверное, в этом современном дизайне — белой мебели и картинах абстракционистов… — Кейт оглянулась вокруг. Если не считать светлых кожаных диванов, комната была почти пуста, и ничто не отвлекало внимание от ослепительно белых степ, на которых висели огромные полотна.

— Ты молчишь, потому что тебе здесь нравится или боишься обидеть меня, сказав, что этот дом больше похож на музей, чем на жилище человека?

— Мне нравится современное искусство. — Кейт показала на картину, состоящую из размытых горизонтальных линий, которая, казалось, парила над белой софой. — Это ведь Ротко[1], не правда ли?

— Понятия не имею. А Морис обрадуется, когда встретит еще одного поклонника этой непонятной чепухи.

— Просто замечательно, — сказала Кейт, поворачиваясь вокруг, — но не думаю, что смогла бы постоянно жить здесь.

— Очень рад это слышать. Твое мнение совпадает с моим. Знаешь, у меня в спальне висит картина с трехглазой женщиной. Ложась спать, я всегда закрываю ее рубашкой. Морис называет меня варваром и говорит, что это Пикассо, а не вешалка. Но трехглазые женщины мне совсем не нравятся. Особенно когда я в кровати. — Пит взял ее за руку. — Чтобы не ссориться, дядя отвел мне комнату, в которую боится даже заглянуть. Мой стиль жизни его оскорбляет.

И, не спросив разрешения, Пит потащил Кейт в помещение, которое он назвал своим офисом. Ей сразу стало понятно, почему Морис не бывает здесь. Мебель, казалось, была куплена в комиссионном магазине. Все, кроме дивана, обитого красным бархатом, и оранжевого складного стула, было погребено под кипами газет, компьютерных распечаток и писем. На полу высились колонны коробок, а шкафы, занимающие две стены, были забиты книгами, бумагами и прочим хламом. Единственным намеком на домашний уют было засыхающее растение, посаженное в призовой кубок университета.

— Откуда ты притащил такую мебель? — спросила Кейт. — Она вся разная.

— Осталась от студентов, с которыми учился в Йеле.

— Понимаю твоего дядю, — оглядываясь, произнесла Кейт. — Такое чувство, будто здесь пронесся ураган!

— А мне здесь нравится. — Пит сбросил на пол журналы, чтобы сесть в кресло. — Каждому своя куча, и все в своей куче — вот мой девиз. Морис говорит, что у него начинает болеть голова при одном взгляде на все это.

— Да? — Кейт хотелось сказать что-то приятное. — Этот диван, наверное, сделан из красного дерева. Он вполне может быть антикварным, времен королевы Виктории…

— Как и ты? — Она почувствовала сзади дыхание Пита. — Немного старомодна, но…

Кейт увернулась от его объятий и быстро сменила тему:

— Как здоровье дяди? Результаты анализов уже готовы?

— Путешествие прошло лучше, чем мы ожидали. Доктора сегодня закончат обследования. Так что Морис будет здесь в три часа.

— Но Пит… месье… мистер…

— Просто Пит.

—…Россиньоль, тогда зачем же я пришла так рано? Нам не нужно быть вместе, чтобы заниматься контрактом. Я говорю не о… физической близости, — смешавшись, закончила Кейт. Она так живо представила себя вместе с Питом, что у нее закружилась голова.

— Да, — медленно протянул он, явно думая о том же, что и Кейт. — Очень нужно. Быть вместе. И как можно ближе…

— Но мне кажется…

— К тому же, — продолжил Пит, чуть меняя тон разговора, — Морис очень хочет видеть тебя. — Он нахмурился. — По-моему, мы это обсудили. Ты приходишь сюда каждый день. — Пит критично посмотрел на ее строгий бежевый костюм. — И не носи такие ужасные костюмы!

Кейт вздернула подбородок.

— Послушайте, месье… мистер Россиньоль…

— Пит.

— Не важно, — отрезала Кейт. — Если так нужно для Мориса, то я буду приходить работать сюда, в этот бардак. Но не смей… — Она сделала шаг к нему и собралась продолжить, как вдруг…

Осторожно. Ты подошла слишком близко. Кейт уловила свежий запах чистой одежды и аромат мужского тела. Тела Пита. Быть вместе. Как можно ближе.

О Боже!

Она сделала шаг назад и чуть не свалила кучу книг. Но Пит не дал ей уйти, взяв за плечо.

— И эти туфли мне тоже не нравятся. — Кейт посмотрела на свои бежевые лодочки на низком каблуке. — Если уж носишь каблуки, то пусть это будут шпильки. И черные. В паре с прозрачными черными чулками. — Он притянул ее ближе к себе и улыбнулся. — У тебя потрясающие ноги, Кейти. Почему бы тебе не доставить нам удовольствие, появившись на работе в мини-юбке?

— Кейт. Меня зовут Кейт. — Она вырвалась из его рук и опять отступила назад. — И я не ношу мини-юбки. Тем более в офисе.

— Но это же не офис. — Пит сделал шаг в ее направлении. — Так что порадуй меня. Если уж ты отказываешься надевать удобные джинсы, то задай жару этому ледяному дворцу, появившись в мини-юбке. Из черной кожи.

— Это неуместно. Особенно если вспомнить о состоянии здоровья твоего дяди.

— Да, у него проблемы с сердцем, милая Кэтрин, но он ведь француз! Сердце француза всегда бьется увереннее, когда рядом красивая женщина. — Пит притянул Кейт к себе и поднял ее подбородок. Она не могла отвести взгляд от его бездонных голубых глаз. — И мое сердце… — Он замолчал и нагнул голову. Его рот легко скользнул по ее губам. — …И мое сердце, — повторил Пит, — боюсь, уже стало… — Долгий горячий поцелуй обжег губы Кейт.

— Стало? — прошептала она, требуя продолжения фразы. — Уже стало…

— Твоим, — еле слышно выдохнул Пит.

Кейт решила, что ослышалась. Усилием воли она заставила себя вернуться в реальный мир. Работа — вот о чем надо сейчас думать. Она высвободилась из объятий Пита.

— Нам стоит уточнить некоторые детали, касающиеся слияния, прежде чем появится Морис, — нетвердым голосом произнесла Кейт. — Уверена, он оценит наши старания.

— Хорошо, — странным тоном ответил Пит. — Я позволю тебе вернуть нас к работе, но при одном условии: ты снимешь жакет и расстегнешь воротник блузки. От твоего чопорного вида у меня уже голова болит. Со своей стороны обещаю, что больше не буду тебя целовать. Давай я помогу. — Он подошел к Кейт. — Не бойся меня. Никто не собирается раздевать тебя донага и заниматься любовью. Тем более здесь и сейчас.

Кейт встретилась взглядом с его глазами, полными желания, и поняла, что пропала.

Раздевать и заниматься любовью. Здесь и сейчас.

Пит медленно снял с нее узкий жакет и небрежно бросил на пол, затем расстегнул верхнюю пуговицу блузки.

— Теперь гораздо лучше, — голосом, от которого по телу Кейт пошла дрожь, произнес Пит. Его дыхание слегка коснулось уха Кейт.

Она замерла, закрыв глаза и улыбаясь, наслаждаясь чувством близости к Питу, его руками, которые легко касались ее плеч, шеи…

Пит снимает с нее костюм, расстегивает блузку.

Раздевает до конца. Занимается с ней любовью. Здесь и сейчас.

Кейт открыла глаза. Ее пламенные мечты испарились под холодным натиском реальности.

— Нет! — Она отскочила от него, подняла жакет и, надев его, повернулась к Питу, скрестив руки на груди. — Совсем не лучше! И не подходи ко мне. Я не могу думать, когда…

Пит улыбнулся и стал медленно отступать назад, пока между ними не оказался кофейный столик.

— Когда же ты перестанешь бороться с этим, Кейти? Я же вижу, как тебе нравится, когда я касаюсь тебя!

Больше всего на свете Кейт хотелось бы сейчас раствориться в его объятиях. Конечно, Пит бросит ее сразу, как только завоюет очередной трофей. Но разве ради такого наслаждения нельзя забыть о будущем?

С того самого дня, как Пит превратился в миллионера Пьера, сердце Кейт разрывалось между желанием и страхом неминуемых страданий. «Будь осторожна, будь осторожна», — внушал ей назойливый внутренний голос.

И вдруг в душе у нее что-то перевернулось. Почему бы раз в жизни — всего лишь раз — не послать к черту увещевания рассудка?

Кейт уверенно сделала шаг вперед. Не отрывая взгляда от Пита, она обошла столик и встала рядом.

— Видишь, как хорошо нам вместе? — хрипловатым чувственным голосом произнес Пит.

Кейт ждала, но он так и не протянул к ней руки. И тогда она поняла — это нужно сделать ей самой. «Будь осторожна…»

Кейт положила ладони ему на талию. Под тонким свитером пальцы уловили движение гладких мускулов, когда Пит прижал ее к себе.

— Видишь, как все просто? — прошептал он, гладя ее по волосам. — Позволь мне быть рядом с тобой, позволь любить тебя. — Его губы нашли губы Кейт. Они открылись навстречу поцелую и…

Громкий звук, внезапно раздавшийся совсем рядом, заставил ее отпрянуть. Неужели еще один охранный механизм, сработавший совершенно в неподходящее время? Или, подумала Кейт, возвращаясь в мир разума, как раз в самое подходящее…

Пит взъерошил свои густые светлые волосы.

— Это пейджер. Морис хочет срочно поговорить со мной.

Через несколько часов Кейт наконец-то оторвалась от бумаг и посмотрела на Пита, сидевшего напротив нее и изучавшего длинный отчет. Она горько улыбнулась этой деловой сцене. Звонок Мориса дал им обоим время для размышлений. Россиньоль потребовал от них подробнейших данных по слиянию. Никому — ни Питу, ни Кейт — I не нужна была любовь в виде интерлюдии между оформлением документов и приездом дяди. Когда Пит повесил трубку, они молча посмотрели друг на друга… и с головой ушли в работу.

Пит поймал взгляд Кейт и усмехнулся.

— Вы с Морисом отлично поладите — оба трудоголики. Похоже, оставшуюся часть дня мне придется восхищаться только твоими деловыми качествами. — Он вздохнул. — Ну что ж, давай заканчивать эту рутину. Я послал Рауля за сандвичами.

— Рауля?

— Повара дяди.

Зря она спросила. Эти люди богаты, напомнила себе Кейт. Очень богаты. Про них пишут в журналах, и им не интересна жизнь обыкновенного трудоголика.

Ровно в три часа в холле раздался какой-то шум, а затем послышался властный голос:

— Пьер! Подойди сюда и объясни этим тупицам…

— Голос спокойствия и мира. — Пит улыбнулся, слушая, как дядя с раздражением разносит невидимых олухов. — Успокойся! Уже иду. — Он ловко вскочил на ноги и протянул руку Кейт. — Вот сейчас ты наконец и встретишься с другом по переписке.

— О, наверное, не стоит… Может быть, позже, когда он отдохнет с дороги.

— Чепуха. Морис хочет тебя видеть. К тому же он никогда не кричит в присутствии красивой девушки. Это поможет снять напряжение. Пойдем. — Пита, пожалуй, удивляла ее нерешительность. — Неужели бойкая Кэтрин испугалась старого мужчину в инвалидном кресле?

— Ну, он же все-таки француз, — пробормотала Кейт, но пошла за Питом.

Выйдя в холл, они обнаружили седого мужчину в коляске, одетого в шелковую куртку, который со скоростью пулемета отчеканивал приказы на английском и французском языках. Рядом с ним на ковре стояли чемоданы, портативный компьютер, и сновали несколько человек в униформе.

— Non, non, et non! Пожалуйста, нет! Как же я попаду в свою комнату, если вы побросали мои вещи прямо на tapis, э-э-э… то есть на ковер? А ведь мне нужно отдохнуть, так сказал мой врач!

— Морис, перестань кричать на этих людей. Я не буду тебе помогать, если они назавтра сбегут. — Пит протянул дяде руку: — Подожди с криками до утра!

— А, рукопожатие… Ты здесь всего лишь несколько недель и уже стал настоящим американцем. — Морис чуть привстал и поцеловал его в обе щеки. Это европейское приветствие очаровало Кейт. Такое она видела только в кино.

— Перестань, дядя, — смущенно произнес Пит. — У нас гостья.

Морис наконец-то обратил внимание на Кейт. Он улыбнулся ей, и в его глазах, почти таких же голубых, как и у Пита, зажегся озорной огонек. Кейт приветливо улыбнулась в ответ.

— Значит, вы и есть мой старый друг, Кэтрин Карстерс, — сказал Морис.

Именно этот голос с заметным французским акцентом она много раз слышала по телефону. И наконец-то познакомилась с его обладателем лично.

— Enchantée, Monsieur, — произнесла Кейт. — Je suis très hereuse… — Как и в случае с мадам Лакомб, сестрой Мориса, она смогла выдавить из себя только слова «я очень рада».

— Нет, нет! Мы сейчас в Америке и должны говорить по-английски. Это отличная практика. Пьер всегда меня к этому принуждает. — Морис, все еще улыбаясь, протянул ей руку. — Вы уже обедали? — спросил он. — Потому что я еще нет. Я собираюсь выпить чаю с сандвичем. Вы к нам присоединитесь, Кэтрин? Ненавижу есть в одиночестве.

Она кивнула головой, и все направились в гостиную.

— Как это ты не обедал? — тем временем спросил Пит. — За деньги, что мы платим клинике, тебе должны каждый час приносить икру и шампанское.

— Не волнуйся. — Морис тщательно устанавливал кресло на одному ему ведомое место. — Конечно, мне приносили еду. Беда в том, что я совершенно не в состоянии есть эти ярко-зеленые трясущиеся квадраты.

— Какие квадраты? — Пит немного растерялся.

— Это, наверное, желе из лайма, — предположила Кейт.

— Точно. — Морис кивнул. — Именно так это и называется.

Бесшумный слуга в черной униформе поставил перед Кейт серебряный поднос с чайником, нарезанным лимоном и крошечными сандвичами, а затем незаметно удалился.

— Вы займетесь чаем, моя дорогая? — спросил Морис.

Кейт почувствовала себя героиней какого-то красивого любовного романа прошлого века. Обходительный француз в безукоризненно белой рубашке. Серебряная посуда. Непринужденный разговор. Морис был просто великолепен!

Только Пит портил весь вид. Он сидел в белом кресле, развалившись и протянув вперед длинные ноги в поношенных джинсах.

— Как в книгах Джейн Остин, не правда ли? — словно прочитав ее мысли, сказал Пит.

— Ты подготовила отчет, Кэтрин? — Морис перевел разговор в деловое русло. — Мы посмотрим его после чая.

— Нет, — резко сказал Пит. — Никаких совещаний до завтра.

— Вот видите, — пожав плечами, произнес дядя, — как мной командуют в моем же доме!

— Нам некуда спешить, месье Россиньоль, — подтвердила Кейт. — Ведь вы еще не успели окончательно обговорить все условия договора.

Черные брови Мориса сошлись вместе. Вместо галантного француза она увидела одного из самых опытных бизнесменов мира.

— Я собираюсь заняться этим завтра. Передайте месье Эдуарду Дугласу, чтобы он организовал телефонное совещание: боюсь, здоровье не позволит мне завтра подъехать в офис, — строгим, отрывистым голосом произнес он. — На десять утра. Месье Дуглас, Пьер и вы. — Он кивнул Кейт. — Извините, сейчас мне надо немного подремать. Пьер, ужин в восемь!

— Я не смогу составить тебе компанию. — Пит улыбался, но в голосе чувствовалась сталь. — Мы с Кейт собираемся поужинать в ресторане. Я уже заказал столик на двоих, так как думал, что ты захочешь отдохнуть.

— Но, мой мальчик, это глупо! Кэтрин, если вы не возражаете, я хотел бы присоединиться…

— Конечно, не возражаю. — Она хотела добавить, что на самом деле Пит не приглашал ее в ресторан и она впервые слышит о совместном ужине, но сочла нужным все-таки умолчать об этом.

— Зато я возражаю. Тебе надо отдыхать, — твердо сказал Пит.

— Ну ладно, — неожиданно быстро сдался Морис. — В конце концов, вы оставляете меня один на один с прекрасным куском мяса и соусом «беарнез»…

— Никакого мяса и соуса! Тебе нельзя есть говядину и жирный соус из яиц и масла. Я уже попросил Рауля сварить рыбу и приготовить овощи на пару.

— Но я намерен был выпить отличного красного вина, Пьер! А оно совсем не подходит к рыбе. Хотя, если полить рыбу соусом, а в овощи добавить чуть масла, то…

— Только белое вино, Морис. Один бокал сухого, разбавленного водой. Я слышал, как доктор говорил с тобой о диете. И о ежедневных упражнениях тоже.

— Он, должно быть, упомянул что-то в этом духе, но я не расслышал. Рыба и разбавленное вино! — Морис содрогнулся. — Да еще прыжки и приседания. Эх, американцы… Ты настоящий тиран, Пьер. — Племянник развернул кресло в сторону спальни. — Хорошо, я покидаю вас. Надеюсь, что еда в ресторане подгорит, а вино превратится в уксус. Как не стыдно заставлять старика есть костлявую сухую рыбу! — Он нажал на кнопку и выехал из гостиной.

— Пит, — сказала Кейт. — Это ужасно. Тебе не кажется, что…

— Нет, — ответил он, провожая дядю взглядом. — Ему нельзя ни в чем уступать. Этот человек — настоящая акула. Очаровательная, но — акула. — Он взъерошил волосы. — Итак, вечер принадлежит нам!

— Правда? — Кейт подняла брови. — Странно, но я только сейчас услышала о твоих планах. Тебе не кажется, что ты слишком много о себе возомнил?

— Рядом с тобой? — Пит нежно провел пальцем вниз по ее щеке и вдоль линии губ. — Ни в коем случае. Но я действительно хотел бы поужинать вместе. И уже столик заказан. На самом деле, — сказал он, наклоняя к ней голову, — я хотел бы не только поужинать в твоем обществе, но и выпить утренний кофе, лежа в постели. И позавтракать на маленькой кухне. — Губы Пита нашли ее рот. Волшебное действие поцелуя заставило Кейт на некоторое время отрешиться от реальности. Немного спустя она опять услышала голос Пита: — Но я ограничусь только ужином. В восемь. Ты придешь?

— Да, — ответила Кейт.

«Ненормальная», — сказал внутренний голос.