Заветы предательства

Дэвид Аннандейл «ВЕРИТАС ФЕРРУМ» перевод А. Апанасевича

Взрывы терзали «Веритас феррум» с обеих сторон, пока ударный крейсер Железных Рук пытался проскочить между врагами. С Повелителями Ночи по левому борту и Альфа-Легионом по правому ни о каком уклонении и речи не шло. Оставалось только выбирать противника.

Под огнем двух меньших крейсеров пустотные щиты «Веритас феррума» вспыхнули, словно новорожденная звезда. Свет был настолько ярким, что на несколько невыносимо долгих мгновений все обзорные системы буквально ослепли, демонстрируя лишь абсолютную белизну.

Стоя за командной кафедрой, капитан Дурун Аттик повысил свой резкий бионический голос, чтобы перекричать назойливый звон аварийных сирен и гулкий грохот вторичных взрывов:

— Гальба, отчет!

— Мы лишились пустотных щитов левого борта, капитан. Пожары в ангаре и бараках слуг.

— Изолировать сектор. Перенаправить энергию оттуда на щиты.

Сержант Гальба со своего поста сразу под кафедрой поднял глаза на Аттика.

— Капитан, но выжившие…

Аттик резким жестом оборвал все возражения:

— Им конец, так или иначе. Все в том секторе — жертвы. Так не будем множить их число! Выполнять!

Проклятая арифметика войны. Проклятый Хорус. Проклятые изменники, чьими стараниями близкую орбиту Исствана V усеивали обломки кораблей, пламя предательства и осколки разбитой мечты Императора.

— И я тоже проклят, — прошептал Аттик.

Гальба замер над контрольной панелью.

— Капитан?

— Ничего.

Но так ли это? Что он говорил своим людям, надрывая свое бионическое горло смехом — подумать только, смехом, — когда «Веритас» только-только отправился в путешествия через варп к системе Исствана? Он говорил, что это вранье, будто легионам неведом страх, потому что сам он до дрожи боится — боится, что они прибудут и увидят, как их примарх Феррус Манус уже раздавил мятеж Воителя без них.

После Каллиниды и трусливой засады Фулгрима, когда утихли варп-штормы, лорд Манус во весь опор бросился к Исствану, взяв с собой наиболее быстрые и наименее пострадавшие корабли с самыми опытными ветеранами Авернии. Аттик отрядил больше половины своих воинов в помощь примарху. А сейчас сам «Веритас феррум» наконец вырвался из варпа в точке Мандевилля. И попал в ад.

Аттик спустился из-за кафедры и стремительно подошел к обзорному экрану. Дальняя орбита звезды Исствана превратилась в кладбище кораблей лоялистов. Некоторые погибли, пытаясь сбежать, но большая часть была попросту разорвана на куски вражеским огнем прямо на выходе из имматериума.

Вторая волна Железных Рук была практически полностью уничтожена.

— Право руля! — приказал капитан, окидывая взглядом свой экипаж. — Неужто никто не спросит, рад ли я, что мой страх не сбылся?

Жуткая правда состояла в том, что, хотя битва пока и не закончилась, исход ее, похоже, уже был предрешен.

Аттик ткнул пальцем в ближайший вражеский корабль, который показался на обзорном экране, когда «Веритас» начал разворот.

— Ударим по этим ублюдкам из Альфа-Легиона всем, что у нас есть, — если бы у капитана еще были губы, они бы скривились в зверской улыбке. — Значит, отдельно взятое несущественно, да, Альфарий? — вызывающе бросил он. — Стало быть, то, что мы собираемся сделать, тебе совсем не повредит!

С размеренной величественностью айсберга «Веритас» ринулся к своей жертве. Корабль Альфа-Легиона, «Тета», попытался увернуться, поднявшись выше плоскости эклиптики, но слишком поздно и слишком медленно. Концентрированный залп лэнсов и торпед с «Веритас феррума» перегрузил пустотные щиты врага. Они лопнули мерцающим каскадом, и бортовые огни «Теты» погасли еще до того, как основной залп Железных Рук ударил в центр судна.

Удар вышел сокрушительным. «Тета» раскололась надвое.

Гальба доложил со своего поста:

— Корабль Повелителей Ночи снова открывает огонь.

— Принято, сержант. Принять контрмеры, — Аттик посмотрел на переломанный пополам крейсер впереди. — Рулевой, — приказал он, — веди нас насквозь.

«Веритас феррум» нырнул носом в рассеивающийся огненный шар на месте центральной секции корпуса «Теты». Две половины судна Альфа-Легиона будто хотели сжать корабль Железных Рук в смертельных объятьях. Скользящий удар начисто смел правую полусферу носовых щитов, но «Веритас» вырвался на свободу. А позади него судно Повелителей Ночи боком несло на обломки без малейшего шанса уклониться от столкновения. Развороченная корма «Теты» врезалась в борт крейсера, озарив пустоту космоса яркой вспышкой реактора, не выдержавшего перегрузки.

Звук, вырвавшийся из голосового модуля Аттика, походил на довольный рык.

— Сержант Гальба?

— Щиты держатся. Едва.

Впереди лежал чистый путь. Аттик повернулся к вокс-оператору:

— Есть вести с посадочной площадки?

— Ничего конкретного, капитан.

С самого прибытия корабль ловил лишь обрывки хаотичных переговоров и призывов о помощи. Голоса, называвшие себя Железными Руками, оплакивали смерть своего примарха, но так ни разу и не ответили на запросы с «Веритаса».

Аттик вернулся за командную кафедру.

— Снова ложь, — фыркнул он. Капитан отказывался верить в то, что Феррус Манус погиб. Он поверит, только когда увидит мертвое тело примарха собственными глазами, да и то не факт.

Нет, он не верит. И все же глубоко внутри он понимал, что им некого и нечего забирать с посадочной площадки, и чувствовал, как в душе его клокочет ненависть, которую он унесет с собой в могилу.

На ауспике Гальбы вспыхнуло предупреждение об опасном сближении.

— Боевые корабли, прямо по курсу!

Аттик больше не мог вздохнуть, даже если захотел бы. Он так долго искоренял в себе слабую плоть, отказался от столь многих базовых человеческих качеств ради силы металла. Поэтому он не вздохнул — и вместо этого сжал кулаки с такой силой, что погнул поручни вокруг кафедры.

— Надо отступать. Если этого не сделать, если никто из сил лоялистов не пережил резню на поверхности, то что тогда? Что будет с нашим легионом?

Вокс-оператор повернулся лицом к кафедре:

— Сигнал! «Громовые ястребы». Два приближаются из поля обломков, запрашивают помощь.

Арифметика войны снова замаячила перед Аттиком.

— Вывести на главный динамик.

Сначала на открытом канале лишь трещала статика. Потом раздался голос:

— Говорит сержант Кхи’дем, сто тридцать девятая рота Саламандр. Наш корабль уничтожен. Просим принять нас на борт.

Аттик посмотрел на расположенные перед ним тактические гололиты. Союзных кораблей осталось всего ничего. «Веритас» был ближайшим, и, более того, его положение предполагало хотя бы видимость свободы действий. Но арифметика безжалостна.

— Извините, сержант. Мы не можем помочь вам. Это ударный крейсер Десятого легиона «Веритас фе…»

— У нас на борту несколько ваших собратьев и воинов Гвардии Ворона. Мы многих потеряли, чтобы спасти их. Разве это ничего не значит?

— Наш примарх с вами?

Долгое томительное молчание.

— Нет.

— Тогда мне жаль…

— Три легиона сражались здесь за Императора. Теперь им грозит истребление. Вы хотите, чтобы их бросили, а об их жертве забыли? Хотите подарить предателям абсолютную победу? Чтобы не осталось свидетелей того, что свершилось сегодня на Исстване V?

Аттик выругался. Он проклинал Кхи’дема. Он проклинал всю Галактику.

— Рулевой, курс на перехват. Подберем их.

Он ненавидел ту часть своей души, которая возрадовалась этому решению. Ее он тоже хотел бы заменить бионикой.

«Веритас феррум» приближался к «Громовым ястребам», а с обоих боков к нему на перехват шли гигантские линкоры Сынов Хоруса и Детей Императора. Петля сжималась вокруг Железных Рук.

«Веритас» притормозил всего на несколько секунд, чтобы подобрать два штурмовых катера, и в этот момент предатели открыли огонь. Створки ангаров правого борта еще закрывались, когда торпеды ударили по левому. И без того жуткие повреждения корабля стали поистине катастрофическими.

Грохот одних взрывов накладывался на эхо других. Аттик чувствовал раны своего корабля через командный интерфейс, словно это ему самому кривым ножом полосовали ребра. Сиренами мостика «Веритас» кричал от боли.

Но у Железных Рук еще оставался путь побега. Аттикус с силой ударил кулаками по поручню кафедры и взревел:

— Вперед!

И «Веритас» рванулся вперед. В его боку зияла огромная рваная пробоина, сквозь которую космос высасывал из корабля воздух, пламя и крошечные фигуры в доспехах. Крейсер содрогнулся от еще одного торпедного попадания.

Гальба навис над консолью, словно сами экраны были его врагами.

— Пожар распространяется, капитан. Потери — свыше сотни легионеров.

— Во много раз больше, чем пассажиров на тех «Громовых ястребах», — в Аттике клокотала ярость. — Лучше бы нашим гостям стоить этих жертв.

И в этот момент он ощутил, как ярость каленым железом выжигает из его сущности последние крупицы сострадания — слабости, от которой он избавился слишком поздно. И теперь, когда перед его экипажем остался лишь один отчаянный путь, холодное мрачное спокойствие овладело Аттиком.

— Прыгаем.

Гальба уставился на капитана.

— Но ведь корпус поврежден…

— Прыгаем. Сейчас же.

Вспыхнув, заработали варп-двигатели «Веритаса». Истерзанный кровоточащий корабль разорвал ткань реальности. Стоя на мостике, Дурун Аттик думал о будущем — безжалостном и непредсказуемом, как и он сам.