Зависимый-2. Я тебя верну

Глава 9

Я чувствую себя злоумышленником… Или беглянкой! И, конечно, обманщицей…

Да ещё и дочь заставляю врать постоянно.

Сначала она врала Андрею, что мы занимаемся йогой в спорткомплексе. А теперь Алисе пришлось сказать ему, что мы на весь день пойдём гулять в торговый центр, потому что её мама, то есть я, до сих пор не выбрала платье. А ведь день рождения мужа уже в это воскресенье.

Но самым большим потрясением стало то, когда прошлым вечером за ужином, Алиса усадила нового плюшевого медведя на соседний стул. У дочки полно игрушек, но почему-то именно подарок Спартака стал особенным.

Андрей, к счастью, никак не прокоментировал наличие игрушки за столом. Он со мной не разговаривает, выбрав позицию обиженного на весь мир. Его задело то, что я пялилась в телевизор, пока там показывали Спартака. И теперь муж решает вопросы со мной через Алису. Очень по-взрослому, чёрт возьми!

Хотя этой ночью он всё-таки пришёл в спальню и лёг рядом. Долго молчал, разглядывая потолок, а потом произнёс стальным голосом:

— Что бы ты там себе не навыдумывала, ничего не выйдет, Тась. Ты — моя жена. Алиса — моя дочь! Вы обе — мои! Не строй воздушных замков. Я с лёгкостью их разрушу.

Сейчас, когда мы с Алисой в спешке купили платье… то, красное, которое я уже примеряла несколько дней назад… и покидаем торговый центр через задний выход, слова мужа всё ещё звучат в моей голове.

Мне кажется, что Андрей знает о каждом моём шаге. И просто позволяет немного поиграть в самостоятельность. А потом мои замки действительно рухнут, и случится что-то ужасное.

Андрей стал очень скрытным. Захар больше не появлялся в нашем доме. Глеб тоже не выходил со мной на связь. Но ощущение, что за мной постоянно наблюдают, не отпускает ни на секунду. И вчера в парке, и сегодня утром в школе Алисы, и потом в торговом центре…

Даже когда мы с дочкой едем в маршрутке, мне кажется, что как минимум трое мужчин наблюдает за каждым нашим шагом. Один из них выходит на нашей остановке, и моё волнение усиливается.

Зачем я это делаю? Зачем везу Алису к Спартаку? Зачем вновь заставляю врать?!

Словно собственноручно рушу её размеренную жизнь… Ведь я с самого рождения старалась огородить дочку от всего, что могло причинить ей боль. А теперь поступаю нелогично. Будто и правда вновь подчинилась Глебу, как раньше подчинялась всей команде чемпиона…

— Мамочка, почему мы так бежим?

Алиса запыхалась. С трудом успевает перебирать своими маленькими ножками, чтобы поспеть за мной. Всё это время я шла быстро и тянула её за руку, стараясь оторваться от того подозрительного мужчины из маршрутки.

Обернувшись, нигде не нахожу его взглядом, и мне тут же начинает казаться, что я сама себе всё придумала. Сбавляю шаг и с улыбкой говорю дочери:

— Это у нас с тобой пробежка сейчас была. Разминка перед тренировкой…

В её глазах появляется сомнение, и взгляд вновь становится очень взрослым и вдумчивым.

Я поспешно отворачиваюсь и вновь смотрю вперёд. Нужный дом всего в нескольких метрах, и мы доходим до него размеренным шагом. Подойдя к подъезду, нажимаю на верхнюю кнопку на панели. Буквально через мгновение щёлкает замок, и я распахиваю дверь.

— Я же не взяла свою форму! — вдруг спохватывается Алиса, когда мы поднимаемся на третий этаж.

— Она тебе не понадобится, — успокаивающе сжимаю её руку.

Сегодня я намеренно надела на дочку спортивный костюм, потому что брать сменную одежду в торговый центр было бы ну очень глупо. Наш водитель вряд ли стал бы задавать вопросы, но мне не хотелось привлекать к себе никакого лишнего внимания. И всё должно было выглядеть вполне обыденно. Иван высадил нас возле входа в центр и должен вернуться, чтобы забрать, лишь по моему звонку. Когда мы якобы нагуляемся и устанем.

Когда преодолеваем последний лестничный пролёт, замечаю Спартака. Он встречает нас возле двери в квартиру. Ту самую, до которой я так и не дошла, увидев мужчину сразу с двумя девушками. И похоже, он заметил меня тогда…

Что он подумал?

Что это была ревность? Что это она заставила меня убежать?

Надеюсь, Спартак не считает, что между нами хоть что-то возможно? Да, у нас с ним общая дочь, но на этом всё. Больше нас ничего не связывает!

— Здравствуйте, — смущённо здоровается с ним Алиса, когда мы переступаем порог квартиры.

— Привет.

Спартак опускается на корточки, намереваясь помочь дочке снять обувь. Пока развязывает шнурки на её кроссовках, поднимает взгляд вверх и смотрит мне в глаза.

— Здравствуй, Тась.

— Да… привет, — нервно облизываю пересохшие губы, стараясь не смотреть в бездонные глаза чемпиона.

Там можно утонуть… Я сто раз тонула в них раньше.

Неуверенно переминаюсь с ноги на ногу. На сгибе моего локтя болтается пакет с новым платьем, а я совсем позабыла об этом. Стягиваю пиджак с плеч, и пакет неминуемо падает на пол.

Спартак поднимает его с пола, вертит в руках, потом протягивает мне.

— Что это? — спрашивает, всё ещё сжимая край бумажного пакета в пальцах, даже когда я уже хватаюсь за ручки.

Не хочу отвечать. Любая моя случайная оговорка может привести к тому, что всё же выяснится, кто мой муж. И тогда нам с Алисой лучше быть подальше отсюда.

— Да так… Мы были в торговом центре, — бросаю непринуждённо.

— Мама купила новое платье, — внезапно заявляет Алиса. — Она в нём очень красивая.

Дочка уже самостоятельно сняла куртку и без стеснения проходит из просторной прихожей в гостиную.

— Что ж… платье, — выдыхает Спартак, отпуская пакет.

Мужчина как-то немного растерянно проводит пятернёй по коротким волосам на макушке. Его вмиг потемневший взгляд скользит снизу вверх по моей фигуре, лицу. Задерживается на губах… А потом Спартак резко разворачивается и уходит вслед за Алисой.

Оставив пакет с платьем в прихожей, тоже прохожу в гостиную. Она оказывается очень просторной и светлой. У дальней стены стоит огромный кожаный диван кремового цвета. Перед ним большая плазма на низкой тумбочке. И пушистый ковёр на полу, тоже кремовый. Это всё, что есть в комнате. Спартак всегда любил минимализм, и я вижу, что его вкусы и теперь не изменились.

А ещё он никогда не любил ходить вокруг да около. Предпочитал говорить прямо о своих интересах и желаниях. Ему претило тратить время впустую. Называл этот процесс — топтаться на месте. Я даже сейчас помнила, как он на всего лишь третьей нашей встрече чётко обозначил свою позицию. Я была ему нужна. И отказ не принимался.

Но сейчас я не понимаю, что ему в действительности нужно.

Алиса? Я? Мы обе?

Наверное, он мог бы стать отцом для нашей дочери… когда-нибудь. Когда научится контролировать гнев. Если научится!

Ну а наша с ним история давно закончилась. Она полна ложью и предательством. Даже вспоминать не хочется…

— Мам, посмотри! Здесь как в спортзале! — слышится восторженный голос Алисы, и я тут же иду на него.

Из гостиной есть выход в коридор. Справа замечаю уютную кухню, потом дверь ванной комнаты. Ещё через несколько метров — распахнутая настежь дверь в спальню. Там, в отличие от всей квартиры, царит лёгкий беспорядок. Смятые простыни, разбросанные подушки…

— Зал не там, Тась…

Хриплый голос Спартака звучит рядом с моим виском, и я практически подпрыгиваю от неожиданности.

Неужели и правда замерла на пороге его спальни?

Резко отступаю и от комнаты, и от мужчины. Смотрю в указанном им направлении и тут же вижу последнюю дверь. Должно быть, там и находится зал, где тренируется бывший чемпион. Направляюсь туда, но Спартак ловит мою руку и не даёт сдвинуться с места.

— Я думал, что ты давно меня не боишься, — шепчет он с каким-то надрывом. — Но ты дёргаешься каждый раз, когда я подхожу чуть ближе, чем следует. Думаешь, тюрьма сделала меня ещё большим психом?

— Не знаю… Ты мне скажи!

Задрав голову, бесстрашно смотрю в лицо Спартака. Сейчас я отвечаю за Алису и поэтому могу требовать от мужчины, чтобы он немного прояснил картину. На что он способен теперь, если гнев возьмёт над ним верх? Может ли он обидеть нашу дочь?

— Я не псих, понятно? — тихо рычит Спартак, сдавливая мою ладонь своей огромной ручищей. — Меня просто бесят обстоятельства…

— Какие?

Я пытаюсь выдернуть руку, но он не отпускает. Хватает ещё и за вторую. Наступает, прижимая меня к стенке. Припечатывает к ней мои руки. Мы практически боремся, но делаем это беззвучно, чтобы не услышала Алиса. Точнее, я пытаюсь бороться с этой горой мышц и бездной ярости.

Бесстрашная и глупая… Ведь на самом деле я пытаюсь побороть внутри себя тот ноющий трепет, который вызывают все его прикосновения.

Ненавижу себя за это!

И его! За то, что использовал и бросил!

— Обстоятельства, в которых ты ложишься в койку к другому мужику, — шипит Спартак с болезненной гримасой на лице прямо в мои губы.

Так вот в чём дело! Он всё ещё считает, что имеет права на меня!

Шесть лет назад я была его собственностью. И шага не могла ступить без позволения чемпиона или его команды.

Хватит! Это всё в прошлом!

— Этот чужой мужик — мой муж, — бросаю безапелляционно.

И тут же получаю убийственный выстрел зелёных глаз. Спартак наваливается на меня всем телом, упирается лбом в мой лоб и молча прожигает меня взглядом.

Я зажмуриваюсь, потому что уже успела утонуть в этих глазах…

— Ты намеренно меня провоцируешь? Хочешь прощупать границы моей вменяемости? Так вот лучше не стоит, Тась! Я сам не знаю, насколько меня хватит. Любое напоминание о существующей действительности просто убивает меня!

После этих слов, произнесённых сдавленно и глухо, я резко распахиваю глаза. В его взгляде застыла боль, и моё сердце сжимается. Оно вновь реагирует на чемпиона. Как и шесть лет назад, мне по-прежнему жаль его.

— Но ты можешь быть уверена, — Спартак наклоняется ещё ниже, его горячее дыхание опаляет мои губы, — нашей дочери я вреда никогда не причиню…

После чего мужчина отпускает меня и, резко отпрянув, идёт в сторону спортзала. В этот момент оттуда выглядывает Алиса. Она уже сняла кофту и даже напялила маленькие детские боксёрские перчатки.

— Ты готова? — Спартак невесомо проводит по её макушке ладонью. Алиса живо кивает. — Тогда начнём!

И они оба скрываются за дверью…

А я стою, прижавшись к стене, не чувствуя своих ног. Боюсь, они не удержат меня, если сделаю хотя бы шаг. Всё моё тело дрожит. И помнит… Помнит прикосновения чемпиона. Который когда-то… пусть и недолго… пусть и не взаправду… но был моим!

— Можешь меня не щадить, — с улыбкой заявляет Спартак, опускаясь на колени перед Алисой.

Та встаёт в стойку, прикрыв лицо перчатками, и готовится бить по лапам, которые Спартак надел на свои руки.

Около часа он объяснял ей, что нужно делать. Как стоять, дышать, наносить удары… Кажется, она понимает его с полуслова. Поверить сложно, но наша пятилетняя дочь буквально нашла себя в этом суровом виде спорта! И явно получает удовольствие от процесса.

Просто безумие!

Я не знаю, что и думать. Надеялась, что она быстро наиграется, поняв, что бокс — это занятие совсем не для девочки. Но теперь я убеждена, что Алиса и не подумает отступать.

— Итак… бей! — командует Спартак, выставляя лапы перед собой.

Алиса наносит удар, потом ещё один.

— Сильнее!

И дочка бьёт сильнее. И ещё… Спартак водит лапами из стороны в сторону, заставляя Алису двигаться. Потом начинает легонько отвечать на её удары, вынуждая закрываться.

От того, что наша дочь всё делает правильно и не по возрасту умело, в глазах Спартака вспыхивает что-то сродни восторгу, гордости.

Что скрывать, я тоже наблюдаю за ней восторженно. Расположившись на матах, веду себя тихо как мышка, стараясь не мешать процессу.

— Отлично! Ты молодец! — подбадривает Алису Спартак. — Давай! Ты почти меня победила! — глухо хохочет своим хриплым смехом, задевая все струны в моей душе.

Никогда ещё я не видела Спартака таким. Счастливым, искренним. И я точно знаю, что сейчас он не притворяется, как когда-то со мной…

— А теперь финальный удар!

Он закрывает лапами лицо, и Алиса бьёт со всей силы. Слишком сильно… Явно переоценив свои возможности, она летит вперёд вслед за рукой и почти падает на пол. Спартак ловит дочку, умудрившись молниеносно отбросить лапы.

Вскочив с матов, я подлетаю к ним и опускаюсь на колени возле дочери. И тут же выдыхаю, когда слышу, как она хохочет от собственной неуклюжести и от того, что Спартак щекочет её за бока.

— Вот это удар! — поддевает он дочку. — Ты сама себе устроила нокдаун, ты знаешь?

Она не может ответить, смеясь и извиваясь от щекотки.

Смотрю на них с улыбкой. Потом ловлю короткий взгляд Спартака на своём лице. И неожиданно остро ощущаю, как между нами пробегают искры. Поспешно стираю с губ улыбку, а он перестаёт щекотать Алису.

— Вставай, Лисёнок, — произносит мужчина, и я вижу, что он сам не ожидал, что назовёт её именно так.

Алиса тут же прекращает смеяться. А когда встаёт на ноги, всматривается в лицо чемпиона каким-то совершенно новым взглядом. Внезапно протянув руку, хочет дотронуться до его лица, но вспоминает про перчатки — и её рука разочарованно падает вниз.

Дочка нервно кусает губы, явно не решаясь высказаться. А я почти не дышу. Застываю в ожидании того, что именно хочет сказать Алиса.

И Спартак молчит, глядя в глаза дочери. Сейчас он кажется особенно открытым и от этого — уязвимым.

— У тебя такие же глаза, — наконец произносит дочка смущённо. — Такого же цвета, как у меня, — а повернувшись ко мне, практически требует моей поддержки: — Ведь правда, мамочка?

Боже…

Я с трудом сглатываю горький ком в горле и выдавливаю:

— Да… такого же цвета.

— А у папы глаза серые, — продолжает Алиса выдавать какие-то свои детские умозаключения.

А может, не настолько они и детские?..

— Так, ладно… На сегодня достаточно! — резко поднимаюсь с колен. — Нам уже пора.

Бросив взгляд на запястье, сверяюсь с часами. Мы уже больше часа здесь. А ещё нужно добраться до торгового центра. Позвонить Ивану…

— Ну, мамочка… — протягивает Алиса, надувая губки. — А когда мы ещё придём?

Я смотрю на Спартака и ищу в его взгляде поддержку. Прямо сейчас он должен отпустить нас. Алиса пока не готова к правде, да и я тоже.

— Завтра, — отзывается Спартак, снимая перчатки с дочери. — Вы можете прийти завтра.

— Правда? — дочка с мольбой смотрит на меня.

— Не знаю… Завтра?

Кусаю губы. Объяснять Алисе при Спартаке, что завтра суббота, и её папа весь день будет дома, мне не хочется.

— Ну пожалуйста! — взмаливается дочка, сложив ладошки вместе.

— Мы попробуем, — бросаю я неопределённо.

— Попробуйте, Тась, — Спартак проникновенно смотрит мне в глаза.

Я этого не выдержу… Нужно срочно уходить.

— Пойдём, Лисёнок.

Разворачиваюсь и иду к выходу из спортзала. Когда оказываюсь в коридоре, Алиса хватает меня за руку. Я чувствую, как Спартак идёт вслед за нами. Мы проходим сквозь гостиную, попадаем в прихожую. Он помогает Алисе одеться. Всё делает так, словно у него в этом вопросе колоссальный опыт. Да и вообще, они прекрасно спелись за такое короткое время.

— И кто же твой муж, Тась? — неожиданно грозно рычит Спартак мне в самое ухо, когда мы почти выходим из квартиры.

Алиса переступает порог первая. А меня Спартак хватает за локоть, удерживая на месте.

— Я… Ты же не хотел знать, — без подготовки ответить на его вопрос не просто сложно, а почти нереально.

— А теперь — хочу! — отрубает он. — Меня беспокоит то, как он обращается с ней, — кивает на Алису. Говорит очень тихо, но как-то до мурашек устрашающе.

— Давай не будем всё усложнять, — наконец нахожу в себе силы ответить.

Резко выдернув руку, выхожу в коридор.

— Пока, Лисёнок, — добродушно говорит Спартак, глядя на Алису. Но когда его взгляд возвращается ко мне, из него летят искры недовольства и решительности.

И я почти уверена, что теперь Спартак всё выяснит сам!