Завоевание Ирана арабами. (Иран при «праведных» халифах)

Начало арабских завоеваний в Иране относится к 633 г. К этому времени теократическое мусульманское государство, разгромив вероотступников, в общем завершило объединение племен Аравийского полуострова под знаменем ислама. Для Ирана рубеж 632/633 г. знаменовал последнюю фазу четырехлетней борьбы различных клик придворной знати и возведение на шаханшахский престол Йездигерда сына Шахрияра.

В отечественной и зарубежной историографии, освещающей события этого периода, время первых походов арабов-мусульман на Иран относят иногда к 632 г., к разгару войны с «риддой», вероотступничеством[133]. На наш взгляд, при такой датировке смешиваются два понятия: обычные набеги бедуинов на пограничные области и организованная экспансия мусульманских войск в союзе с арабами-немусульманами. Приняв 633 год за начало завоеваний, мы выделяем тем самым те восточные походы арабов, которые организовывались и направлялись из Медины с одобрения халифа и его ближайшего окружения.

Что касается вторжений бедуинов-язычников и христиан в пределы нижнего Междуречья (разные источники называют его Вавилонией, Ираком либо Савадом), являвшегося до арабских завоеваний западной провинцией Сасанидского государства, то они происходили еще задолго до этого и имели характер спорадических набегов, осуществлявшихся с целью грабежа. После ликвидации Сасанидами Лахмидского царства в 602 г. и превращения области Хиры в обычную иранскую провинцию непосредственными соседями Ирана на его юго-западной окраине стали кочевые племена группы раби'а (бакр ибн ва'ил). В 604 или 605 г. у водопоя Зу-Кар бакритам удалось нанести поражение шаханшахским отрядам, посланным для их усмирения[134]. В дальнейшем сложные внешнеполитические и внутриполитические условия в Иране (затянувшаяся война с Византией, междоусобицы, хозяйственные трудности) не давали Сасанидам возможности не только разгромить бедуинов, но и сколько-нибудь помешать их набегам.

Группа племен, объединенных общим названием раби'а, кочевала на обширном пространстве от Йемамы (области в Центральной Аравии) до западного побережья Персидского залива. Среди бакритов своим могуществом выделялись три племени: [бану] иджл, [бану] са'лаба, [бану] шейбан. В царствование в Иране Бурандухт (631–632) два отряда кочевников, предводительствуемые Мусанной ибн Харисой, вождем племени шейбан, и Сувайдом ибн Кутбой, вождем иджлитов, вторглись в пределы Сасанидской державы в районах Хиры и Оболлы (Убулла). Мусанна грабил окрестности Хиры, а Сувайд — Оболлы[135]. Эти действия продолжались и в течение 632 г., после смерти Мухаммеда и назначения халифом Абу Бакра. Как повествует мусульманская историческая традиция, Мусанна был первым бакритом, который принял ислам; его примеру последовали многие из его соплеменников. Другая группа бакритов во времена «ридды» объединила в Бахрейне всех недовольных господством Медины. Во главе движения стал Хутам ибн Дубей'а, состоящий в родстве с племенем кайс ибн са'лаба[136]. Восставшие провозгласили царем Мунзира ибн Ну'мана ибн Мунзира, сына последнего правителя Хиры. По другим сведениям, власть передали брату Ну'мана ибн Мунзира. Так или иначе, но они попытались восстановить царский род Лахмидов. Когда мусульманам и их союзникам удалось разгромить восстание, Мунзир принял ислам. Остатки войска Хутама, избежавшие истребления, рассеялись. Не последняя роль в этих событиях была отведена и Мусанне, который тогда еще оставался нейтральным. Получив от Ала ибн ал-Хадрами, военачальника мусульманского войска, приказ задерживать и возвращать беглецов, он выполнил его[137].

Возможно, часть тех, кого удалось задержать, влилась в отряд Мусанны.

Бакриты явились инициаторами похода мусульман на Иран. Сохранилось предание о том, что Мусанна ибн Хариса, очевидно не рассчитывая на свои силы, написал Абу Бакру письмо, в котором сообщал о слабости персов и просил у халифа военной помощи[138]. Рассказ же о том, что Мусанна сам отправился в Медину и был принят Абу Бакром, подлежит большому сомнению, хотя он и приводится у Балазури; Табари и Бал'ами, Динавари и Ибн ал-Асир об этом не упоминают. Вполне естественно, что предоставляемая помощь обусловливалась необходимостью принятия ислама, но военачальник мог стать мусульманином и без длительного путешествия в Медину. Союз кочевников с мусульманами не был случайным явлением. Он показал глубокую внутреннюю связь арабской экспансии с доисламской миграцией народов[139]. Мусанна обратился за помощью к мусульманам и принял ислам потому, что у него и у них были общие интересы в Ираке.

В месяце мухарраме 12 г. х. (март-апрель 633 г.) Халид ибн ал-Валид, который в это время находился в Йемаме, получил приказ Абу Бакра выступить в поход на Ирак и соединиться с отрядом Мусанны для совместных действий против иранских гарнизонов. Некоторые данные говорят о том, что Мусанна не желал прибытия Халида, так как опасался, что халиф передаст верховное командование своему полководцу[140]; именно это и произошло впоследствии.

Вторжение мусульман в Ирак и в сирийские провинции Византии началось почти одновременно. Однако сразу после «ридды», как справедливо отмечают исследователи, острие внешней политики Халифата было направлено в сторону Сирии, с которой мусульмане были знакомы довольно хорошо и куда совершали рейды еще при жизни Мухаммеда. Об относительном безразличии курейшитской знати к завоеваниям в Иране говорит то обстоятельство, что Халид большинству войска разрешил вернуться домой и отважился выступить в свой первый персидский поход лишь с пятьюстами добровольцами из мусульман[141]. В пути к нему присоединились ополчения племен тай и тамим. В населенном пункте Нибадж, расположенном в северной части Йемамы по пути в Басру, Халид ибн ал-Валид сделал остановку, и здесь его войско пополнилось отрядом Мусанны[142]. Отсюда восемнадцатитысячное ополчение тремя колоннами выступило к Хафиру, который был частью владений иранского всадника Хормузда, занимавшего в то время должность марзбана Оболлы, области вдоль общего русла рек Тигра и Евфрата. Хормузд, как говорится у Ибн ал-Асира, воевал на суше с арабами и на море с индийцами[143]. Известие о новой опасности со стороны пустыни заставило его сообщить об этом в столицу и двинуться сначала в Хафир, а когда Халид ушел оттуда, — в аль-Кавазим (или Казиму), расположенный в пределах современного Кувейта. Персидскому войску удалось опередить арабов и запять выгодное положение у воды. Хормузд поставил в авангарде отряды, которыми командовали Кавад и Анушаджан, потомки Ардашира Папакана. По преданию, иранские воины были скованы цепью, чтобы предотвратить бегство[144]. После того как Хормузд был убит в поединке с Халидом, арабы атаковали и одержали победу. Каваду и Анушаджапу удалось спастись бегством. Победителям досталась драгоценная корона Хормузда стоимостью в сто тысяч драхм. Как сообщают Табари и Ибн ал-Асир, такой короны удостаиваются только представители семи знатных иранских родов, «достигшие полного благородства»[145]. Пятая часть добычи была отправлена в Медину. Корону Абу Бакр подарил Халиду.

Сражение при Казиме открыло мусульманам путь в Ирак. В повествованиях об иракском походе Халида, начальном этапе завоевания Сасанидского Ирана, существуют значительные разногласия, обусловленные использованием противоречивых версий. Между традиционалистами I–II в в.х. прежде всего нет единого мнения относительно маршрута Халида в Ирак. Ибн Исхак и Вакиди считали, что его главной целью было взятие Хиры[146], поэтому в их изложении почти не упоминаются другие населенные пункты, кроме тех, которые расположены в окрестностях Хиры. Мадаини полагал, что Халид вначале двинулся в направлении Куфы, а потом свернул к Басре, хотя хорошо известно, что Басра и Куфа были основаны позже[147]. По сведениям Ша'би, на которого ссылается Сайф ибн Омар, Абу Бакр распорядился начать завоевание Ирака с Оболлы. О Басре и Оболле упоминает в этой связи и Балазури, не указывая на источник[148]. Некоторые соображения заставляют отдать предпочтение последней версии. Во-первых, потому, что версия Ша'би (ум. 103 г. х./721 г.) более древняя; ссылка на Вакиди дана без указания более раннего источника, информатор Ибн Исхака (Салих ибн Кайсан) умер в 144 г. х./761 г. Во-вторых, известно, что Ша'би писал со слов многих сподвижников пророка Мухаммеда, принимавших непосредственное участие в завоевании Ирака. В-третьих, география военных действий у него соответствует логическому развитию событий, если иметь в виду, что вторжению предшествовала победа арабов при Казиме, в Кувейте. В-четвертых, версия Балазури очень близка к версии Ша'би.

Всякая периодизация арабских завоеваний в значительной степени условная. Современный арабский ученый Нуман Абд ал-Мутаал ал-Кади, учитывая очередность и географию военных действий, выделяет три этапа завоеваний на востоке: а) до Хиры; б) от Хиры до Ктесифона; в) после Ктесифона[149]. Приблизительность этой периодизации очевидна, так как то, что автор территориально относит к первым двум этапам, в сущности, представляет собой единый район Ирака (нижнего Междуречья) с прилегающими к нему пограничными городами, а обширные территории к востоку и северо-востоку от Ктесифона разнятся между собой и в климатическом и в этнографическом отношениях, и в каждой из областей Иранского нагорья завоевания мусульман имели свои специфические особенности.

Завоевание Ирака

Вторжение в Ирак предполагалось начать с двух сторон. От устья Тигра и Евфрата на север должно было двигаться объединенное войско Халида и Мусанны, с запада был послан отряд под командованием Ийада ибн Ганма. Встреча халифских войск была намечена под Хирой[150].

Первым серьезным препятствием на пути продвижения отрядов Халида оказалась укрепленная гавань Оболла, через которую иранские купцы осуществляли оживленную торговлю с Индией. Оболла не только служила рынком морской торговли, но являлась также базой сасанидского флота. Как сообщает Балазури, в окрестностях Оболлы до прибытия туда Халида разбойничал отряд бакритов, предводительствуемый Сувайдом ибн Кутбой. Гарнизон крепости был готов атаковать бедуинов, но этому помешал приход отрядов Халида, и иранский отряд укрылся за городскими стенами. В такой ситуации арабский военачальник прибегнул к хитрости. По приказу Халида его войско, имитируя отход, днем оставило свои позиции и выступило в направлении Хиры, а ночью вернулось в лагерь Сувайда. Утром иранцы, уверенные в немногочисленности противника, начали наступление и были разбиты, понеся большие потери[151]. Но в этот раз арабы, очевидно, еще не смогли захватить Оболлу. Обычно, упоминая о покорении какого-либо населенного пункта, средневековые историки сообщают и какие-то дополнительные сведения: условия сдачи, размер военной добычи, судьбу покоренного населения и т. д. В данном же случае Балазури ограничивается общей фразой о том, что противник (иранцы) потерял много убитыми. Ибн ал-Асир в главе 12 г. х. очень кратко сообщает о взятии Оболлы, захвате пленных и имущества, при этом он не исключает и более поздней датировки события — двумя годами позже[152]. Наконец, по другой версии Балазури, честь взятия Оболлы приписывается Утбе ибн Газвану, уже после подчинения Хиры[153]. Последний вариант представляется наиболее вероятным.

Мнение Д. Глабба о том, что население Оболлы согласилось уплатить Халиду ибн ал-Валиду дань[154], не аргументировано, известные нам источники ничего не сообщают на этот счет.

События развивались с молниеносной быстротой, и от одного сражения до другого проходило всего несколько дней. Уже в месяце сафаре 12 г. х. (апрель-май 633 г.) Халиду пришлось встретиться с новым иранским войском, посланным ранее из сасанидской столицы (Ктесифона) на помощь Хормузду. Во главе его стоял полководец Карей или полководец из рода Карен[155]. В Мазаре, расположенном к северо-западу от Оболлы, иранский отряд пополнился беженцами из-под Казимы. У Мазара в местности Сини Халид вновь одержал победу. Были убиты персидские полководцы Карен, Кавад, Анушаджан. Потери иранского войска, по некоторым сведениям, составили тридцать тысяч, не считая утонувших. Остальным удалось бежать на кораблях. Халид распределил добычу, из которой часть отправил в Медину. Арабы взяли в плен семьи погибших персидских воинов и тех, кто оказывал им помощь. В плен попал также один араб-христианин и два араба-язычника, которые впоследствии приняли ислам. Халид назначил двух ответственных лиц: одно для временного командования войском, а другого для сбора налогов, а сам занялся сбором сведений о противнике[156] я разработкой новых военных операций.

Средневековые мусульманские авторы, которые задавались целью воспроизвести более или менее полно военно-политическую историю раннего Халифата (Балазури, Табари, Ибн ал-Асир) по сведениям многочисленных передатчиков, по-разному относились к своему материалу, акцентируя внимание читателя на тех или иных фактах. Отсюда следовало бы ожидать, что картина арабских завоеваний в Ираке смажется окончательно, утонув в массе цифр, имен и географических названий. Этого, однако, не произошло, так как авторы каждый по-своему сохранили временную последовательность при описании военных действий, которая, за редким исключением, одинакова и у Балазури, и у Табари, и у Ибн ал-Асира. Это дает основание предполагать, что схема развития военных действий, известная нам из этих сочинений, существовала именно в таком виде. В упрощенном виде ее заимствовал Дж. Глабб при определении маршрута походов Халида.

Если последовательность событий в описаниях упомянутых авторов по большей части соответствует действительности, то подчас вызывает удивление их хронология. Путаница в данном случае возникает тогда, когда Табари или Ибн ал-Асир приурочивают события в Ираке ко времени царствования Шируйе и Ардашира: письмо Хормузда к Ардаширу и Шируйе с просьбой о помощи, неоднократная помощь Ардашира и т. д. Таким образом, чтобы устранить это хронологическое несоответствие, следует, как кажется, либо отнести события в Ираке на три-четыре года раньше, к 629–630 гг., либо признать, что в 633 г. у персов шаханшахом был Шируйе. Ни то, ни другое решение не будет удовлетворительным, ибо давно высчитана хронология последних сасанидских царей и доказано, что в 633 г. уже правил шаханшах Йездигерд и именно при нем началось завоевание Ирака. Кроме того, и сам Табари, ссылаясь па иснадный список, задолго до рассказа о завоевании Ирака сообщает, что в год провозглашения халифом Абу Бакра персы сделали царем Йездигерда[157]. Впрочем, такая путаница характерна главным образом для Табари п в меньшей степени для Ибн ал-Асира. Балазури более свободен от хронологических казусов.

Победа арабских войск при Мазаре (Сини) отдала во власть Халида ряд районов, расположенных севернее слияния двух рек и составлявших западные пределы Кашкара. Почти без сопротивления он овладел населенными пунктами Зендавард, Дурна я Хормузгерд[158]. Ожесточенное сражение произошло при Валадже между основными силами Халида и отрядами персидского военачальника Андарзгара[159]; на стороне правительственных войск сражались ополчения местных дехкан и окрестных арабов из Хиры и Кашкара, сам Андарзгар был всадником-метисом из Вавилонии (Савада). Исход боя решила засада, которую устроили по приказанию Халида. Шахские отряды во главе с Андарзгаром обратились в бегство. Мусульмане захватили в плен детей убитых воинов, их союзников, а от крестьян потребовали уплаты налога и принятия покровительства. Событие имело место в том же месяце сафаре (апрель-май 633 г.)[160].

Сражавшиеся с мусульманами отряды Андарзгара представляли собой лишь передовые части большого (сорокатысячного) иранского войска, которым командовал Бахман Джадуйе. Не совсем ясно, почему Бахман и Андарзгар действовали так несогласованно и не сумели избежать поражения. Источники этого не объясняют. Они только констатируют, что в момент боя при Валадже Бахман был еще далеко от Андарзгара. Но по Табари, как будто выходит, что Бахман несколько уклонился от первоначального пути и пошел по другой дороге[161]. Бал'ами ограничивается нейтральной фразой о том, что Андарзгар развязал бой, не ожидая подхода основных сил[162].

Остатки разгромленных при Валадже вместе со своими персидскими союзниками бакритов-христиан отступили к Оллейсу[163] и вновь запросили у шаханшаха военной помощи. Бахману Джадуйе было приказано соединиться с ними и дать отпор Халиду. Кроме бакритов союзниками персов в этот раз стали христианские отряды племен тайм-аллат, дубей'а и местных арабов Хиры. Численность ополчения была довольно значительной, но, несмотря на это, иранское командование не решалось начать сражение. Бахман передал войско правителю Оллейса дехкану Джабану, а сам отбыл в столицу для совещания с шаханшахом и придворными. Джабану было рекомендовано оттягивать начало сражения до подхода новых подкреплений из Ктесифона. Сражение началось неожиданно по инициативе мусульман: Халид с двадцатитысячным войском обрушился на противника, когда персы расположились на обед. После ожесточенного боя победа вновь досталась мусульманам и их союзникам.

Причин очередного поражения персов и арабов-христиан было несколько. Главная заключалась в тактическом превосходстве арабов-пустынников над оседлыми персами и арабами (внезапность нападения, освобождение от тяжелых вещей перед боем)[164]. Халид удачно использовал и разногласия в стане противника. По сообщению Табари, на стороне шахского войска было несколько арабских племен, возглавляемых своими вождями (историк перечисляет и названия племен, и имена их вождей). Но в этой огромной массе многоязыкого воинства не было единства. О характере отношений между союзниками можно судить по сообщению Бал'ами, который пишет о том, что бакриты-христиане не приняли участия в сражении, когда узнали, что армия персов осталась без главнокомандующего и была передана местному дехкану[165]. В данном случае, возможно, имела значение личность Халида: прославленному «мечу божию» должен был противостоять достойный противник, обладающий равными заслугами. Из сообщения Балазури и краткой версии рассказа у Табари следует, что главным действующим лицом события был не сам Халид, а его полководец Мусанна ибн Хариса, который и выиграл сражение на «реке крови»[166]. Между победителями и населением Оллейса был заключен договор о безопасности.

Выиграв сражение на «реке крови», мусульманские отряды беспрепятственно вторглись в Амгишйу, центр округа, в пределах которого находилась крепость Оллейс, и подвергли его и окрестности страшному опустошению. По преданию, сам халиф Абу Бакр был недоволен на этот раз жестокостью своего полководца[167].

После Амгишйи наступила очередь Хиры. Покорению этой области отведено достаточно места в сочинениях Табари, Бал'ами, Ибн ал-Асира и Балазури[168]. Это и понятно, так как Хира была главным опорным пунктом Сасанидского государства западнее Евфрата, охраняя внутренние области Ирака. В Хире была резиденция марзбана. Узнав об участи Амгишйи и приближении Халида, марзбан Азадбех сделал необходимые приготовления к сражению. Он выслал вперед своего сына с отрядами, а сам расположился лагерем за воротами города. Ударная часть войска Халида (его кавалерия) с военачальником во главе двигалась вверх по берегу Фурат Бадаклы, одного из рукавов Евфрата, который начинался в окрестностях Хиры. Пехота, добыча и все тяжелые вещи мусульманского войска были погружены на суда, которые в это время стояли в нижней части Фурат Бадаклы и от Амгишйи должны были подняться к Хире. Но персы перекрыли рукав Евфрата в самом его начале и направили воды по другому руслу, так что весь флот Халида сел на мель. Задержка судов не остановила арабов. Они сумели разбить передовые отряды персидского войска, которыми командовал сын марзбана, разрушили плотину, перекрывавшую Фурат Бадаклу, и дали возможность подойти своим судам. Азадбех, узнав о поражении отрядов сына, покинул без боя свой лагерь и поспешил в Ктесифон. Перед лицом грозного противника население Хиры могло рассчитывать исключительно на свое собственное мужество и на защиту крепостных стен. Защитники укрепились в четырех замках: Каср ал-Абйад, Каср ал-Гарайин (или Каср ал-Адасийин), Каср Бану Мазин, Каср Ибн Букайла[169].

Халид немедленно начал осаду. Из ультимативного требования мусульман — принять ислам, платить дань (налог) либо приготовиться к бою — хирцы предпочли сражение. Против легкого оружия мусульман крепостные стены были неуязвимы. После ряда коротких кровопролитных стычек арабоязычное население Хиры, которое состояло из «чистокровных» арабов и ассимилированного местного населения[170], запросило мира на условиях выплаты контрибуции и ежегодного подушного налога. Инициатором переговоров христиан Хиры с завоевателями выступило духовенство (священники и монахи) окрестных монастырей, которое сильно пострадало от грабежей. Как сообщает Бал'ами, после Хиры местные дехканы тоже прекратили сопротивление и сохранили свои замки, уплатив значительную контрибуцию[171]. Первое покорение Хиры имело место в месяце раби 1 12 г. х. (май-июнь 633 г.)[172].

Внушительным успехам мусульманских войск в нижнем Междуречье способствовало сложное внутриполитическое состояние Сасанидского государства, которое в начале 633 г. вылилось в ожесточенную борьбу за власть между представителями царствующей династии. В борьбу включилась высшая придворная и провинциальная знать, и каждая группировка выдвигала своего претендента на трон. Тщеславие, интриги, фактический сепаратизм заслонили на время основную внешнеполитическую задачу — борьбу с военной экспансией ислама.

В сражениях при Валадже, Оллейсе и Хире, как известно, не участвовали главные силы шахского войска: Бахман не поддержал Андарзгара, он же затем передал командование марзбану (при Оллейсе), а сам вернулся в столицу; наконец, Азадбех, марзбан Хиры, оставил область на произвол судьбы. В источниках эти загадочные действия иранских полководцев преимущественно объясняются силой мусульманского войска, против которой сасанидские части не решались открыто выступить. И только потом в хрониках появляются упоминания о том, что визиты военачальников в столицу совпадают по времени с дворцовыми событиями и имеют к ним прямое отношение. О напряженности борьбы придворной знати свидетельствует тот факт, что в течение года до воцарения Йездигерда на престоле сменилось несколько шаханшахов. Последним в ряду этих правителей был Фаррухзад[173]. При Шируйе он был еще мальчиком, поэтому избежал смерти. На престол позднее он был посажен против своей воли, так как в государственных делах не разбирался и вообще считался слабоумным[174]. По-видимому, управлением занималась знать, которой удалось поддерживать своего ставленника в течение шести месяцев. Ни о каком единстве державы в то время не могло быть и речи.

В конце 632 или в начале 633 г. вельможи Фарса провозгласили царем Йездигерда сына Шахрийара и затем двинули войска на Ктесифон. Они одержали победу. Фаррухзад был убит, и трон занял шестнадцатилетний Йездигерд III[175].

Отнятая у Сасанидов Хира стала на некоторое время базой мусульманских войск на Востоке (на Евфрате). Из своей резиденции Халид руководил пограничными гарнизонами и рассылал уполномоченных для сбора дани. Естественным рубежом, отделявшим арабов от персов, служил Сиб, один из протоков. Отряды «правителей границ» переправлялись на судах через Евфрат и грабили плодородные районы на правом берегу Тигра[176].

У Баникйи, крепости в области Хиры, мусульманский отряд был встречен персидскими всадниками, которые обстреляли противника стрелами. После гибели своего командира они обратились в бегство. Баникйа, как и многие другие крепости в Ираке, подчинилась Халиду, добившись милости мусульман ценой уплаты дани[177]. Вскоре владения Халида простирались от ал-Фалалидж до Оболлы.

Как уже говорилось выше, план захвата Ирака (Вавилонии) предусматривал одновременное движение мусульман и их союзников с юга па север. Местом встречи Халида и Ийада должна была стать Хира. Но если Халиду с самого начала сопутствовала удача, то его северный союзник попал в весьма затруднительное положение, оказавшись в окружении враждебных арабских племен (таглибитов и намиритов), которые поселились на северной окраине Сирийской пустыни, вдоль среднего течения Евфрата. О действиях отрядов Ийада хроники умалчивают; по-видимому, здесь мусульмане были обречены на бездеятельность. Связь с Мединой неоднократно нарушалась, приходилось рассчитывать на свои собственные силы.

За два месяца пребывания в Хире Халид собрал дань и налоги со всей области и по приказу халифа выступил на помощь Ийаду. Наместником был назначен Кa'ка ибн Амр, вождь тамимитов, Мусанна ибн Хариса стал во главе мусульманского войска Хиры, противостоящего силам персов, расположенным южнее Ктесифона[178]. Армия Халида, двигаясь вдоль западного берега Евфрата, сделала небольшую остановку в Кербеле, потом выше по течению пересекла реку и осадила крепость Анбар (Пероз Шапур). Анбар находился на стыке пустыни Джазиры (верхней Месопотамии) с плодородными землями Вавилонии. Пустыня подступала к городу и с запада, за Евфратом. В системе оборонительных сооружений в Вавилонии, построенных при первых сасанидских царях (в основном при Шапуре II–IV в.) и возрожденных при Хосрове I Ануширване (вторая половина VI в.), Анбар был самой северной точкой и долго сохранял свое стратегическое значение. Установлено, что город был защищен крепостными стенами и глубоким рвом, тогда как вокруг Хиры археологи не обнаружили следов крепостной стены. В Анбаре Сасаниды сосредоточивали свои войска перед походом на Византию[179]. В Анбаре же были царские житницы; до упразднения Лахмидского царства со столицей в Хире оттуда поставлялось продовольствие подданным и союзникам вассального царя Ну'мана[180]. По составу населения это был преимущественно арабский город, как и Хира.

Гарнизон Анбара состоял из отрядов арабов-христиан и регулярных частей иранского войска. Во главе обороны был поставлен Ширзад, правитель Сабата, в то время «самый умный из персов»[181]. Общая картина сражения вырисовывается следующим образом. В начале боя мусульмане ограничивались обстрелом противника из луков. Несмотря на меткость своих лучников[182], арабам не удавалось достичь тактического превосходства, пока они находились за рвом и не имели возможности добраться до городских стен. Когда же ров в узком месте частично был перекрыт трупами убитых верблюдов, мусульмане и их союзники благополучно преодолели преграду и начали штурм. Вероятно, натиск был настолько силен, что Ширзаду и его свите стало очевидно, что город не удержать. Тогда Ширзад предложил Халиду мир на условиях, которые тот счел для себя неприемлемыми. При повторном обращении предложение было принято. Ширзаду было разрешено вывести из города свои войска, что он и сделал. Иранский полководец двинулся в направлении столицы, где в двух фарсангах от Ктесифона стояли главные силы иранской армии, которой командовал Бахман Джадуйе.

Подчинение Анбара датируют сентябрем 633 г.[183] С населением мусульмане заключили мирный договор. Затем была подчинена вся округа Анбара.

Иранская пограничная крепость Айн ат-Тамр была расположена юго-западнее Анбара, там, где плодородные земли Ирака сменяются Сирийской пустыней. Глабб локализует ее местом современного селения Шитата. По другим сведениям, древний Айн ат-Тамр находился примерно в ста двадцати километрах западнее Кербелы, на месте современного города с тем же названием[184]. Гарнизон Айн ат-Тамра состоял из регулярных частей шахского войска, которыми командовал Михран сын Бахрама Чубина, и ополчения местных христианских арабов во главе с Аккой ибн Абу Аккой.

Оставив Зибрикана наместником в Анбаре, Халид выступил на Айн ат-Тамр. С самого начала между персами и их союзниками возникло разногласие относительно того, кому первому встретить противника. Акка сумел убедить Михрана в том, что против арабов могут воевать только арабы, и добился разрешения выступить без персов[185]. Михран со своими всадниками остался в крепости. В пути арабы-христиане были встречены мусульманским войском. Акка был захвачен в плен, его отряды обратились в бегство, не оказав сколько-нибудь значительного сопротивления[186]. При получении известия о поражении Михран оставил крепость. Остатки войска Акки, в котором кроме арабов были и неарабы, укрылись за крепостными стенами и держались несколько дней. Затем они попросили мира. Халид отклонил все выдвинутые условия и потребовал, чтобы осажденные сдались на милость победителя[187]. Они сдались. По приказу Халида был убит Акка, затем — Амр ибн ас-Са'ик, другой военачальник арабов. Несмотря на мольбы о помиловании, были истреблены все защитники крепости. Халид даровал жизнь лишь сорока христианским ученикам, найденным в одной из церквей. Он разделил их между своими военачальниками. Все имущество города было разграблено. Завершение своей кампании в Ираке Халид отметил чрезмерной жестокостью.

Дальнейшие действия этого полководца переносятся в соседние области Сирии и на западные границы Византийской империи и поэтому здесь не являются предметом специального изучения. Тем не менее стоило бы остановиться на Думат ал-Джандале, так как средневековая традиция иногда связывает с этим местом еще несколько триумфов Халида в Вавилонии.

Итак, оставив наместника в Айн ат-Тамре, Халид повел отряды на запад, где в оазисе Думат ал-Джандал другой мусульманский предводитель, Ийад, безуспешно осаждал крепость арабов-язычников. На помощь осажденным пришли их кочевые единоплеменники и союзники из пустыни, и войско Ийада само оказалось во враждебном кольце. Поражение мусульман было предотвращено прибытием Халида, проделавшего многодневный путь от Евфрата в сердце Сирийской пустыни. После тяжелого сражения мусульмане одержали верх. Значительная часть пленников была казнена.

Ход военных действий в Думат ал-Джандале описан средневековыми историками примерно одинаково, лишь с небольшими вариациями. Это дает основание заключить, что событие, о котором идет речь, действительно имело место. Разногласия источников возникают при локализации Думат ал-Джандала. Табари и Ибн ал-Асир, не указывая местоположение крепости, все же представляли ее где-то в Сирии, что видно из перечисления названий племен, которые пришли на помощь осажденным: бахра, калб, гассан, танух, заджа'им[188]. Бал'ами помещал Думат ал-Джандал где-то между Ираком и Бахрейном, т. е. юго-восточнее Ирака (Вавилонии); для устранения противоречия между собой и первоисточником, каковым была для него работа Табари, персидский автор опустил названия племен, упомянув вскользь, что это были те арабы, которые однажды были уже разбиты мусульманами[189].

Путаница в локализации вызвана тем обстоятельством, что уже во времена Йакута название «Думат» имели три населенных пункта: один — возле Дамаска, другой — недалеко от Хиры и третий, Думат ал-Джандал, — в северной части Аравийского полуострова, на прямом пути из Медины в Дамаск[190].

Не всегда четкое представление источников о сирийском маршруте Халида и существование трех различных населенных пунктов с одинаковым названием (или почти с одинаковым) долгое время служили достаточным основанием для перенесения события из Думат ал-Джандал в окрестности Хиры (Думат ал-Хира). Предположение де Гуйе нашло поддержку у Н.А. Медникова и затем у Л. Каэтани[191]. Эта же точка зрения отражена и в новом издании «Энциклопедии ислама»[192]. В свою очередь, Д. Глабб, не объясняя своей точки зрения, считает, что Халид из Ирака двинулся через Думат ас-Сирхан[193].

Оставляя в стороне вопрос о направлении сирийского похода Халида, мы склонны предполагать, что написание Думат ал-Джандал в первой версии рассказа Табари вряд ли случайно и нет необходимости заменять его формой Думат ал-Хира по следующим причинам:

а) названия племен, с которыми пришлось сразиться Халиду, свидетельствуют скорее о расположении крепости на юге Сирии, нежели у Хиры;

б) поход на Думат ал-Джандал был мотивирован требованием халифа прийти на помощь мусульманскому военачальнику Ийаду, который оказался в окружении враждебных племен;

в) пересечь значительную часть пустыни не представило для мусульман и их союзников особых трудностей, так как событие происходило в конце 633 г., поздней осенью;

г) дальнейшая активизация действий иранских войск в Ираке, как будет видно из последующего изложения, объяснялась, по-видимому, уходом отрядов Халида из Хиры.

Отсутствием Халида воспользовались арабы Джазиры, разгромленные прежде при Айн ат-Тамре, которые призвали на помощь регулярные отряды шахского войска. Два персидских полководца, Зармихр и Рузбох, выступили из района нынешнего Багдада на Анбар и стали угрожать крепостям Хусайд и Ханафис, расположенным на подступах к городу. По просьбе Зибрикана, наместника в Анбаре, Ка'ка (наместник в Хире) выслал два отряда для их защиты. Здесь персы были остановлены. Мусульмане получили новые подкрепления из Хиры, ими командовал сам Ка'ка. В бою под Хусайдом объединенное шахское войско потерпело поражение, военачальники погибли. У Ханафиса стояли лагерем резервные отряды Махбудана. Узнав о поражении персов, он без боя отступил в крепость Музайах и соединился со своими арабскими союзниками, во главе которых стоял Хузайл ибн Имран. Там мусульмане снова одержали победу, использовав элемент внезапности: они напали на противника стрех сторон глубокой ночью. Хузайл с немногими единоплеменниками избежал резни.

При описании событий, связанных с последними подвигами мусульман в Ираке, Табари (а через него Бал'ами и Ибн ал-Асир) пользовался источником, который вновь вводит в повествование личность Халида. Но если раньше прославление «меча божия» оправдывалось личным участием его во многих сражениях у Евфрата, то теперь такой прием кажется сомнительным из-за присутствия полководца в другом месте. Маловероятно, чтобы Халид, пройдя больше половины пустыни в западном направлении (из Айн ат-Тамра в Думат ал-Джандал)[194], стал бы совершать обратный путь без приказа халифа. В том, что Халид вернулся в Хиру, сомневался уже Балазури[195]. В тех же источниках, которые приписывают полководцу командование мусульманскими войсками в Ираке, его действия обрисованы слишком схематично, что заставляет усомниться в их подлинности.

Для истории первых мусульманских завоеваний в Ираке характерно, что разгромленные отрядами Халида и его союзников войска персов и арабов-христиан не рассеивались по пустыне, а отступали, пополняя гарнизоны крепостей, которым еще предстояло выдержать натиск. После Музайаха (Мусайаха по Табари) остатки войска «язычников» устремились к Синйу (или Санйу) и Зумайлу (Бишр), гарнизонами которых командовал таглибит Рабиа ибн Буджайр. Местонахождение этих крепостей определяется следующими данными. По сведениям Табари и Ибн ал-Асира, Зумайл и Сини были расположены где-то восточнее Русафы[196]. Этот древний и средневековый город помещают обычно в 4 фарсахах (25 км) южнее Евфрата[197]. Бал'ами определял расстояние между Музайахом и упомянутыми выше крепостями двумя дневными переходами[198]. Где-то между Музайахом и этими крепостями на небольшом удалении друг от друга находились три населенных пункта (Хауран, Ранак и Хама), в которых мусульманские отряды сделали остановку[199], а уже оттуда подошли к позициям противника.

Первым был атакован и взят ночью Сини. Защитники города вместе с Рабиой ибн Буджайром были истреблены. Мусульмане увели оттуда пленных (главным образом женщин и детей), захватили добычу. Та же участь постигла и Зумайл; мусульмане и их союзники напали на крепость прежде, чем ее защитники узнали о поражении при Синйе. Среди убитых были Аттаб, командовавший гарнизоном Зумайла, и Хузайл, которому удалось спастись после разгрома при Музайахе[200].

Из Зумайла (Бишра) мусульмане повернули к Рузабу, гарнизоном которого командовал сын Акки, убитого при Айн ат-Тамре. Оставленный своими соратниками, военачальник покинул город и ушел с отрядом в пределы Византии.

Преследуя таглибитов на их собственной территории, мусульмане подошли к пограничному городу Фираду, который, как свидетельствуют Табари и Ибн ал-Асир, был расположен на стыке Сирии, Ирака и Джазиры[201]. По-видимому, они взяли город без боя. Против них выступило византийско-арабско-сасанидское войско. Арабским ополчением племен таглиб, ийад и намир командовал бежавший в Сирию Хил ал ибн Акка. Он привел с собой и отряды императора, к которым примкнули части шаханшахского войска. Эта разноязыкая армия перешла Евфрат ниже лагеря мусульман. На левом берегу реки она была полностью разгромлена. Число убитых «неверных» источники определяют в сто тысяч (вероятно, эта цифра преувеличена). Время сражения датируется серединой месяца зу-л-када 12 г. х./январь 634 г.[202]

После ухода Халида в Думат ал-Джандал действиями мусульманских отрядов, воевавших в основном против христианских арабов Джазиры и Ирака, руководили два полководца — Ка'ка и Абу Лейли. Персы в этих операциях выступали небольшими силами (отряды Зармихра, Рузбеха, Махбудана), скорее, как союзники арабов, нежели самостоятельное войско. Главная часть армии шаханшаха была сосредоточена у Бех Ардашира-Ктесифона и контролировала часть территории в нижнем Междуречье, где ей противостояло войско Мусанны. Как известно, он был назначен Халидом для охраны восточной границы мусульманских владений в Ираке (Саваде). У Табари сохранился любопытный рассказ о том, как Халид под предлогом усиления отрядов Мусанны ветеранами- сподвижниками пророка пытался оставить в Ираке лиц, с которыми он не сумел поладить. Но Мусанна настоял на том, чтобы их заменили, и тот должен был выполнить его требование[203]. По причине небольшой численности своего войска Мусанна всячески уклонялся от решающего боя с превосходящими силами противника и предпочитал обычную для него тактику внезапных налетов на отдельные населенные пункты, которую применил еще при совместном походе с Халидом (нападение на «рынок Багдада»). Однако он произвел и необходимые приготовления на тот случай, если персы решатся дать бой. В частности, Мусанна заменил некоторых военачальников, поставив вместо них близких к себе людей: новые должности получили два его брата, одному из которых он поручил охрану границы вдоль канала (протока) Сиб[204].

Реакция иранского командования на уход части мусульманских войск в Сирию была довольно определенной. Как уже говорилось выше, в район среднего течения Евфрата были посланы отряды Рузбеха, Зармихра и Махбудана. Очевидно, после неудачи экспедиции в Джазмру персы снарядили хорошо оснащенное десятитысячное войско[205], которое выступило против Хиры с целью ликвидировать силы мусульман, непосредственно угрожавшие столице. На этот раз командование было поручено Хормузду Джадуйе, вероятно, брату Бахмана Джадуйе, проявившего нерешительность в кампании против Халида. Для устрашения бедуинов в войско были включены боевые слоны. Получив от пограничных гарнизонов известие о приближении противника, Мусанна выступил из Хиры и пересек Евфрат. У развалин древнего Вавилона войска персов и арабов встретились.

В описании военных действий подробности отсутствуют. Мусанне с несколькими храбрецами удается ослепить и потом убить одного слона. Это подняло боевой дух арабов, после чего они атаковали иранцев и захватили их лагерь. В приведенном рассказе Табари заслуживают внимания сведения о командирах фланговых подразделений. Мусанна поручил фланги своим братьям Муанне и Мас'уду[206], вероятно, для того, чтобы в ответственный момент избежать межплеменных и межродовых разногласий. Имена иранских военачальников, сопровождавших Хормузда Джадуйе, не названы, но упомянуты их должности (или титулы): одним флангом командовал хукбад[207], другим — каукбад[208]. Первый титул понятен — «глава свиней», или же, если вместо «вав» читать «ре», он может означать «главу харага», налогового чиновника. Второй при такой же конъектуре можно прочесть как карукбад — «глава ремесленников». Опущение имен этих должностных лиц может указывать на глав низшего, податного сословия. Это, в свою очередь, характеризует социальный состав иранского войска: значительную часть в нем составляли крестьяне и ремесленники. Пренебрежительное отношение к собственному воинству чувствуется и в тоне письма шаханшаха, которое он будто бы направил Мусанне: «Я послал против тебя войско из диких персов, истинно, они — пастухи кур и свиней»[209].

После победы у Вавилона весной 634 г. положение войска Мусанны заметно укрепилось. Арабы могли теперь свободно контролировать почти всю Вавилонию до Тигра на востоке и Персидского залива на юге. Но, хотя иранцы и не нападали пока, занятые междоусобной борьбой в столице, возможность нового наступления на арабов не исключалась. Непродолжительный период затишья Мусанна использовал поэтому для пополнения войска свежими силами. Табари сообщает даже о поездке полководца в Медину, куда он отправился, оставив наместником в Хире Башира ибн ал-Хасасийу, одного из асхабов Мухаммеда; начальником гарнизонов был назначен араб из племени иджл[210]. В связи с тем, что значительная часть мусульманских войск и их союзников в это время была сосредоточена в Сирии, куда несколько раньше ушел и Халид, возможность пополнения иранских отрядов людскими резервами была крайне ограниченна. И тогда Мусанна попытался в первую очередь добиться от халифа разрешения привлечь к военным действиям мусульман тех арабов, которые еще совсем недавно отступили от ислама, были подавлены силой, а теперь выразили «раскаяние» и готовность принять участие в дальнейших походах мусульман[211].

Абу Бакр был тяжело болен, он умер 23 августа 634 г., и вопрос о пополнении иракской армии мусульман Мусанне пришлось решать с Омаром ибн ал-Хаттабом. Новый халиф оказался тем человеком, который смог дальше развить успехи ислама. С одобрения Омара в Ирак были посланы отряды под командованием нового военачальника Абу Убанда. С провозглашения Омара халифом начался следующий этап завоеваний в Ираке.

Организация новой военной экспедиции была сопряжена со многими трудностями, потребовалось немало усилий для того, чтобы набрать добровольцев. Часть мусульман выражала недовольство по поводу смещения Халида с поста командующего сирийской армией и потому осталась безучастной к призыву[212]. Кроме того, поход на Иран казался большинству из окружения халифа бесперспективной затеей. Однако Мусанне удалось, по-видимому, убедить мухаджиров и ансаров в слабости Сасанидского государства и заставить их уверовать в мощь собственной армии; вскоре он был усилен отрядом в тысячу добровольцев[213]. Динавари говорит о пятитысячном войске[214].

Командование этим сравнительно небольшим ополчением было поручено сакифиту из Таифа Абу Убайду ибн Мас'уду, который не принадлежал к числу сподвижников пророка и до того времени оставался в безвестности. Не исключено, что выбор халифа объяснялся тем, что Абу Убайд был первым добровольцем, пожелавшим рискнуть жизнью ради интересов ислама в Месопотамии. Но, может быть, предпочтение, оказанное простому бедуину, было вызвано специфическим составом ополчения: подавляющее большинство добровольцев было сакифитами. Отряд Абу Убайда должен был влиться в десятитысячное войско Мусанны.

Мусанна не стал ждать выступления подкреплений и поспешил возвратиться в Хиру, так как сложившаяся на месте обстановка была не в пользу мусульман. Командующим всей иранской армией, которая противостояла арабам, был назначен правитель Хорасана Рустам сын Фаррухзада, известный как своими воинскими доблестями, так и активным участием в придворной борьбе за шаханшахский трон[215]. На новом посту он начал с подготовки антиарабского восстания в Вавилонии (Саваде), разослав в города и селения[216] своих агентов для ведения пропаганды среди местного населения. Костяком движения должны были стать дехканы, которым Рустам обещал помощь отрядами регулярной армии.

В Нижнем Бех Каваде, остане, расположенном по нижнему течению Евфрата[217], восстал Джабан, один из влиятельных дехканов Ирака, который до похода Халида был наместником в Оллейсе. Он сразу же получил поддержку местного населения, и вскоре восстали все рустаки Евфрата[218]. Волнения в городах сопровождались пожарами, и наместники Мусанны вместе с гарнизонами вынуждены были уйти за Евфрат, в Хиру[219]. Положение оказалось настолько неблагоприятным для мусульман, что Мусанна счел за лучшее отвести войска к Хаффану, расположенному юго-западнее Хиры, на краю пустыни, и стал ждать подхода отрядов Абу Убайда. Когда Абу Убайд с ополчением (в котором кроме первоначальной тысячи добровольцев было еще несколько тысяч бедуинов, примкнувших к нему во время похода) прибыл в Хаффан, Мусанна принял командование над объединенным войском мусульман и их союзников и после короткого отдыха двинулся на крепость Намарик[220]. Там находился военный лагерь Джабана. Кроме ополчения в состав его войска были включены, очевидно, и некоторые части регулярной армии.

О ходе сражения сведений не сохранилось. Известны имена военачальников Мусанны и Джабана. Правым флангом Джабана командовал Гушнаспмах, левым — Марданшах. «И Аллах прогнал персов». Удар пришелся, вероятно, на центр и левый фланг сасанидского войска. Джабан и Марданшах попали в плен. Первому удалось откупиться и этим получить спасение, второй был убит.

Одновременно с Джабаном в своей вотчине в Капгкаре поднял восстание Нарсе, двоюродный брат (сын тетки) Хосрова Парвиза. Кроме Зендаварда его поддержало население трех округов: Барусмы, Нахр Джаубара и Заваби[221]. Не решаясь открыто сразиться с мусульманами, он обосновался в крепости Сакатийа и стал ждать исхода битвы Джабана с арабами. К Парсе примкнула часть беженцев после поражения при Намарике, в основном рядовые воины, знать же бежала в лагерь Рустама[222]. Ожидалось также прибытие отряда правительственных войск, но мусульмане первыми подошли к стенам крепости. В бою на равнине новое иранское ополчение было разгромлено. Вместе с Нарсе сражались на флангах два сына Бистама — Биндой и Тирой. Лагерь Нарсе и его имения были разграблены. Арабы захватили большое количество продовольствия. В составе добычи оказалась и казна Нарсе. За участие в восстании Абу Убайд обрушился на округа Нахр Джаубар, Барусма, Заваби и Зендавард. Арабы разрушили Зендаверд и угнали в плен жителей. Население соседних округов поспешило заключить мир и откупилось.

Между тем войско, которым командовал Джалинос[223], посланный на помощь Нарсе, остановилось на расстоянии одного фарсанга от Сакатийи, в одном из селений[224] округа Барусмы. Отряды Абу Убайда начали бой прежде, чем персы были к нему готовы, и те вынуждены были отступить. Джалинос возвратился к Рустаму, а Абу Убайд, завершив формальное покорение Савада, вернулся в Хиру, где он мог чувствовать себя в большей безопасности.

Разгром иранских ополчений заставил шаханшаха направить против мусульман хорошо оснащенное регулярное войско, в состав которого были включены боевые слоны. Командующим иранскими силами был назначен опытный полководец Бахман Джадуйе (арабоязычные источники называют его еще Бахманом зу-л-Хаджибом)[225]. Его в этом походе сопровождал Джалинос, которого, как сообщает предание, Рустам насильно вернул в Ирак, чтобы он оправдался за поражение персидских отрядов.

Войска противников остановились на берегах Евфрата: персы — в Кусс ан-Натифе, мусульмане и их союзники — на правом берегу, в местечке Марваха. Район будущих военных действий в источниках локализуется очень хорошо. Лагерь арабов располагался несколько севернее Хиры[226], напротив стоял лагерь иранского войска. Персы предложили противнику выбор: кому перейти Евфрат. Несмотря на возражение своих соратников, Абу Убайд принял решение перейти реку по мосту. Хотя по договоренности персы отошли на некоторое расстояние, арабы оказались на узкой полоске земли, невыгодной в тактическом отношении: впереди был противник, сзади — Евфрат. Бой начали персы. Они выставили в авангарде боевых слонов, защищенных к тому же, как сообщает ранняя версия сочинения Бал'ами, броней. Появление этих грозных животных вызвало сумятицу в мусульманском войске. И хотя арабы оказали ожесточенное сопротивление, их участь была решена. Абу Убайд был раздавлен слоном. После его гибели командование принял его брат Хакам, а затем — еще несколько родичей Абу Убайда: место одного убитого сакифита занимал другой его соплеменник. В разгар сражения один из сакифитов разрушил мост, чем вызвал окончательную панику в рядах мусульман. От полного истребления их спас Мусанна ибн Хариса, который со своим отрядом сдерживал натиск противника, пока восстановили мост и остатки войска сумели отступить на правый берег Евфрата.

Битва при Кусс ан-Натифе, закончившаяся разгромом халифского войска, произошла в октябре-ноябре 634 г. (шабан или рамадан 13 г. х., как свидетельствуют источники)[227]. Данные о потерях (персы якобы потеряли шесть тысяч убитыми, арабы — четыре тысячи), которые дают источники, малоубедительны: потери победившей стороны, вероятно, завышены.

Бахман Джадуйе имел намерение перейти Евфрат и преследовать противника, но получил сообщение о восстаниях против Рустама и Перозана и вынужден был вернуться в столицу государства[228]. Поражением мусульман воспользовался Джабан. Он выступил вслед за отступающим трехтысячным войском Мусанны и догнал его в районе Оллейса. Здесь персидское ополчение было разбито, военачальник во второй раз попал в плен. Арабов поддержало на этот раз население Оллейса. Джабан и другие военнопленные персы были обезглавлены[229].

Несмотря на победу над Джабаном, Мусанна не мог оправиться от поражения при Кусс ан-Натифе и не решался вернуться в Хиру, а ушел на запад от Евфрата, где стал пополнять войско окрестными бедуинами. Его лагерь находился где-то на границе Вавилонии и пустыни, о чем свидетельствует само название местности — Мардж ас-Сибах (солончаковый луг)[230]. О страшном поражении халифских войск стало известно и в Медине (эту весть принесли халифу беженцы войска Абу Убайда и посланец Мусанны), и Омар стал собирать силы для нового наступления на Ирак.

Подготовка военной экспедиции была сопряжена с определенными трудностями. Откликнувшись на призыв Омара, бедуинские племена Аравии предлагали свои услуги в Сирии, где военное превосходство мусульман закрепилось их недавними победами. Кроме того, для баджилитов, кинанитов и аздитов Сирия была родиной их предков, как об этом сообщают источники Табари[231]. Прошло немало времени, прежде чем удалось набрать ополчение и послать его на помощь Мусанне. Промежуток между поражением Абу Убайда и новой экспедицией в Ирак Балазури со ссылкой на Абу Михнафа определяет в один год[232]. И здесь он ближе к истине, чем Табари, который считал, что новый поход был организован через месяц после Кусс ан-Натифа (хотя Табари по-прежнему излагает события более подробно и в логической последовательности). В самом деле, трудно себе представить, чтобы большое разноплеменное ополчение можно было собрать так быстро, особенно если этому предшествовало поражение.

Склонить бедуинов к походу в Ирак удалось, лишь пообещав им дополнительную плату сверх той доли военной добычи, которая принадлежала им по праву. В разных источниках размер вознаграждения варьируется. Костяком ополчения стало племя баджила во главе с Джариром ибн Абдаллахом. Примечательно, что он был назначен командующим по требованию соплеменников вместо своего предшественника, который происходил из другого племени[233]. Осенью 635 г. войско североарабских племен выступило в Ирак. В районе Бувайба, расположенного неподалеку от Аколы (Куфы), оно встретилось с войском Мусанны, который прибыл туда из Мардж ас-Сибаха, пополнив свои ряды добровольцами из числа окрестных арабов-христиан. Общая численность мусульман и их союзников, сосредоточенных на западном берегу Евфрата, достигла тридцати тысяч[234]. Такая большая армия арабов была послана в Ирак впервые, что свидетельствовало о серьезности намерений халифа.

Персидское войско, предводительствуемое вельможей из Хамадана Михраном Хамадани[235], остановилось на восточном берегу Евфрата в местности Басусйа. Так как мусульмане отказались перейти на противоположный берег, Михран, как сообщают источники, принял решение переправиться через Евфрат. Персы подчинились приказу военачальника и закрепились в местности Шумийа (другое название Дар ар-Ризк, что значит «дом продовольствия», продовольственный склад?)[236], оказавшись в непосредственной близости от вражеского лагеря. Повествование Табари дает ряд интересных деталей[237], но по нему трудно представить развитие событий. Картина развернувшегося сражения описана в кратком рассказе Бал'ами. Персы начали наступление тремя колоннами, впереди каждой выступал боевой слон (оставшиеся слоны частично были перебиты в сражении у моста, частично умерли от ран). В первой атаке иранцы взяли верх, и ряды халифского войска дрогнули. В этот критический момент Мусанна ввел в бой двухтысячный отряд христианских союзников. Юноше-таглибиту удалось выследить Михрана и убить. Оставшись без военачальника, персы обратились в бегство. Один из мусульман разрушил мост, чтобы не дать противнику отступить за Евфрат. Но эффект получился противоположный. Желая, видимо, вывести отряды из окружения, новый военачальник Пероз двинул их прямо на преследователей и вызвал замешательство среди них. Победа досталась мусульманам очень дорогой ценой[238].

Сражение при Бувайбе следует датировать, очевидно, ноябрем 635 г. (месяц рамадан 14 г. х.). 14 г. х. называют Балазури и Йа'куби, Табари — рамадан 13 г. х. Датировка Балазури кажется более надежной, хотя он и не подтверждает своего высказывания о том, что только через год после Кусс ан-Натифа состоялся новый поход в Ирак. Эту задачу выполнил за него Табари, подробно перечислив в рассказах те многочисленные арабские племена, которые были посланы халифом, и те, которые привлек Мусанна. Создается впечатление, что дата, указанная Табари, находится в противоречии с повествованием о длительной и тщательной подготовке военной экспедиции[239].

Убедительная победа при Бувайбе вновь, как и во времена Халида, сделала мусульман и их союзников фактическими хозяевами нижнего Междуречья: они контролировали все округа восточного приевфратья, на север их власть простиралась до Айн ат-Тамра. Серьезное сопротивление арабам было оказано лишь у стен Сабата, которому удалось устоять, но окрестные селения и крепости местных дехканов были опустошены[240].

На юге Ирака господство мусульман простиралось до Оболлы. Источники упоминают о том, что арабский военачальник двинул отряды в южные округа Вавилонии — Мешан и Дашт Мешан[241]. Оба округа располагались, по-видимому, западнее р. Тигр и Шатт-эль-Араба, хотя в некоторых источниках встречаются попытки отнести Дашт Мешан (Даст Майсан арабских источников) к территории, примыкающей к Тигру с востока[242]. Возможно, на географические сведения Кудамы оказало влияние современное ему административное деление Ирака.

Временный перевес сил после Бувайба дал Мусанне возможность вернуть те земли по среднему течению Евфрата, которые раньше были завоеваны и утрачены мусульманами. С этой целью он оставил в Хире преемника, а сам во главе войска выступил на Анбар. Город, защищавшийся иранским гарнизоном, после небольшого сопротивления сдался. По сообщению Динавари, марзбан Пусфаррух сдал город, получив защиту и покровительство Мусанны, кроме того, он обещал арабскому полководцу починить разрушенный мост через Евфрат и дать проводников[243]. Этот поход арабов назван у Табари вторым завоеванием Анбара[244].

На некоторое время Анбар становится базой для организации новых походов войска Мусанны. Оттуда арабы совершают набеги на рынки в Ханафисе и Багдаде. В качестве добычи они увозят шелк, золотые и серебряные изделия. В Ханафисе мусульмане взяли в плен стражу из местных арабов, охранявшую купцов в ярмарочные дни. Как сообщает Бал'ами, количество вывезенных из Багдада товаров достигло ноши тысячи верблюдов[245]. Обогатившись имуществом купцов, отряды Мусанны возвратились в Анбар.

Следующей задачей Мусанны стало покорение таглибитов и намиритов Джазиры, которые еще не присоединились к завоевательным походам, в лучшем случае сохраняли нейтралитет, но чаще проявляли враждебность по отношению к мусульманам. Известно два похода против арабов-христиан. Сначала Мусанна послал два отряда в Кабас против таглибитов. Но те, извещенные о готовящемся нападении, оставили город. Однако не всем удалось спастись. Мусульмане настигли отступающее войско, многие таглибиты были убиты. Новый поход был предпринят в местность Сиффин, получившую название от развалин римского города Сапфина. Ее населяли намириты и таглибиты. Как и в случае с Кабасом, мусульмане застали Сиффин пустым: население, переправившись через Евфрат, ушло в степи Джазиры[246]. Вероятно, позже оно вернулось, так как в том же рассказе снова говорится о нападении на Сиффин и о жестокой расправе над пленниками, учиненной по приказу военачальников Мусанны. Предание повествует о том, что во время расправы победители напоминали жертвам о временах джахилийи[247]. Безусловно, в данном случае имело место проявление давней межплеменной распри, хотя источник пытается изобразить это иначе: Утайбе и Фурату, виновникам казней, удается оправдаться перед халифом обычной отговоркой, что в действиях их не было мести за старые обиды.

Мусанна, отделившись у Сиффина от своих соратников, напал с отрядом на караван, который принадлежал жителям Даба и Хайрана. Мусульмане перебили стражу, оставив в живых трех таглибитов. Один из них указал местонахождение лагеря своих соплеменников (название местности не упоминается), и вечером отряд Мусанны совершил нападение; взрослые мужчины были перебиты, дети взяты в плен. Таглибиты были из рода Зу-р-Рувайхала. После этого Мусанна совершил рейд к берегам Тигра; у Такрита он настиг перекочевавшие туда враждебные ему бедуинские племена и разгромил их. Затем он вернулся в свою ставку, в Анбар[248].

Одновременно с успешными действиями отрядов Мусанны в Джазире и независимо от них продолжалось завоевание южной части Ирака — областей вдоль русла Тигра — Евфрата. Подробный рассказ о событиях сохранился у Балазури и Динавари. Один из арабских полководцев в нижнем Междуречье, Сувайд ибн Кутба Иджли, обратился непосредственно к халифу Омару с просьбой прислать дополнительные отряды. Вскоре из Медины выступило двухтысячное войско, предводительствуемое Утбой ибн Газваном Мазини[249], вождем племени науфал ибн абд манаф и одним из соратников Мухаммеда. Распоряжением халифа Сувайду предписывалось примкнуть к войску Утбы. Основная задача этого похода состояла в захвате Оболлы и ее окончательном подчинении. Захват укрепленного сасанидского порта в устье открывал арабам путь в Хузистан, что лишало их противников в Саваде (Вавилонии) помощи из южных областей Ирана[250].

Утба ибн Газван прибыл в окрестности Оболлы и стал лагерем на развалинах древнего поселения (Хурайба). Здесь им была основана Басра. Временный военный лагерь впоследствии был превращен в укрепленный город. Войско Утбы было размещено «в шалашах и палатках»[251]. В поисках новых пастбищ войско Утбы продвинулось немного дальше на восток, и там было усилено отрядом Харсамы ибн Арфаджа из Бахрейна[252]. Оболла была осаждена и взята штурмом. В руки арабов попала важная гавань, куда заходили морские суда из Омана, Бахрейна, Парса, Индии и Китая[253]. Мусульмане овладели богатой добычей, в том числе золотом и серебром; увели много пленных. О крупной победе арабов было немедленно доложено халифу.

Дальнейший ход событий у Балазури и Динавари изложен примерно одинаково: у того и у другого совпадают названия населенных пунктов, но несколько различается последовательность событий. Трудно сказать, которая из двух версий предпочтительнее; в данном случае это и не столь важно, поскольку речь идет о завоевании крепостей, отстоящих недалеко друг от друга. После Оболлы Утба ибн Газван напал на Порат (Фурат, Вахман Ардашир), расположенный неподалеку от позднейшей Басры[254], и подчинил его силой оружия. Затем арабы выступили на Мазар (у Динавари — сначала Мазар, потом Фурат), где в ожесточенной схватке одержали верх над войском марзбана. Многие иранцы утонули в реке при отступлении, марзбан попал в плен и был обезглавлен. Сасанидские отряды потерпели поражение и на левом берегу, в Дашт Мешане. По версии Динавари, они обратились в бегство, получив известие о гибели марзбана; Балазури причину отступления иранского войска видит во внезапности нападения мусульман: те атаковали прямо с марша, не дав противнику возможности развернуть свои боевые порядки. Та же стремительность принесла арабам победу и в Абар Каваде, другом округе на восточном берегу Тигра[255].

Несмотря на успехи, удержать земли за Тигром оказалось нелегко, и Утба вернулся в Басру, откуда он начал завоевания, и которая отныне становится постоянным лагерем мусульманского войска. Датировкой событий может служить упоминание о строительстве хижин и мечети из тростника, предпринятое в 14 г. х./635–36 г.[256] Утба ибн Газван, возвращаясь в Медину, хотел оставить вместо себя в Басре одного из вождей бедуинов, но по настоянию халифа наместником стал Мугира ибн Шуба, представитель оседлых арабов. В бытность свою на этом посту Мугира продолжил завоевания к востоку от Тигра, подчинил Мешан, подавил восстание в Абар Каваде.

636 год был отмечен активизацией антиисламского движения в Ираке на всем протяжении от Такрита на севере до залива на юге, что еще раз подтвердило неустойчивый характер успехов мусульман в этом районе. Численность отрядов халифа была явно недостаточна для того, чтобы контролировать всю завоеванную территорию. И после ряда успешных боев, разделив добычу и захватив пленных либо взяв дань с населения округов, которые подчинились добровольно, мусульмане возвращались за Евфрат, туда, где они чувствовали себя в большей безопасности. На этот раз выступление было особенно мощным: восстание населения Савада было поддержано частями регулярного иранского войска. Под давлением обстоятельств Мусанна и его отряды вынуждены были оставить Анбар и Хиру и отступить к границам пустыни, ибо «стали неверными люди Савада, как те, что имели с ним договор, так и те, кто не заключал с ним договора»[257]. Мусульмане прибыли в местность Тафф и расположились единым лагерем в районе Зу-Кара[258]. Положение арабского гарнизона в Басре было более прочным, несмотря на то что завоеватели, очевидно, потеряли все свои приобретения восточнее Тигра Евфрата. Здесь им противостояло лишь местное ополчение, вооруженное пиками. Балазури, хорошо осведомленный о военных действиях в районе Басры и об основании там военного поселения мусульман, ни разу не упоминает о том, что город был сдан персам. Неизвестно об этом что-либо и Динавари.

Усиленную консолидацию антиарабских сил в Ираке ряд средневековых мусульманских авторов объясняют тем, что якобы только тогда власть в государстве Сасанидов перешла к законному шаху Йездигерду, которому удалось подавить внутренние смуты и вновь объединить страну[259]. Кажущееся противоречие между неверной датой коронации Йездигерда III и вполне логичным заключением об объединении страны легко устраняется, если иметь в виду, что основным источником по истории арабских завоеваний для Табари и его предшественников являлась устная традиция, восходящая в конечном счете к свидетельству очевидцев событий, а не к современным сасанидским летописям. Лицом, заслуживающим доверия, мог быть только мусульманин, т. е. кто-либо из тех арабов, которые прибыли с войском халифа или его союзников. Как участник сражения, он отлично пересказывал все, что видел и слышал, как иноземец — имел самое приблизительное представление о том, что творилось в соседнем враждебном государство. При таком положении вещей хронологический сдвиг был просто неизбежен: об усилении или ослаблении противника становилось известно сразу по исходу сражений, а результаты придворной борьбы нс всегда были ясны и для подданных собственной державы.

Средневековые авторы правы, когда они говорят об объединении земель сасанидского Ирана вскоре после Бувайба. И объединиться местных правителей под властью единого шаханшаха заставила опасность перед общим врагом, который доказал свою силу рядом блестящих побед, а не любовь к законному отпрыску Сасанидов. Известно, что Йездигерд III был провозглашен шаханшахом в 633 г. (может быть, в конце 632 г.). От имени шестнадцатилетнего царя царей управлял регент[260]. Несмотря на прекращение междоусобиц, страна не представляла уже единого целого, о чем свидетельствует собственно иранский материал. Монеты первых лет правления Йездигерда почти неизвестны. Это означает, что его власть на значительной части территории Ирана игнорировалась; для консолидации сил понадобилось несколько лет.

О трудном положении мусульман Мусанна известил письмом халифа. Как сообщает со слов своих предшественников Сайф, главный источник Табари по ранним завоеваниям, Омар в качестве первого шага предложил полководцу с целью сохранения сил рассредоточить арабские гарнизоны «между водами» и набирать в войско только добровольцев[261], которые одни и могли противостоять шахиншахским отрядам. Под пограничными «водами» подразумевались, по-видимому, многочисленные вади, начинавшиеся в предгорье и кончавшиеся в долине Междуречья; в осенние и зимние месяцы они изобиловали водой. Мусанна оставался в Зу-Каре; другие его отряды расположились лагерями в населенных пунктах ал-Джулл (аль Халл), Гудай (Гудда), Салман, Шараф. Местоположение первого определить трудно; Гудай можно отождествить с современной Джабал Санам, так как в тексте Ибн ал-Асира дается пояснение, что «Гудда — это гора Басры»[262], а на археологической карте Ирака Джабал Санам — единственная возвышенность неподалеку от Басры (примерно в 35 км к юго-западу от старой Басры); Салман — это, вероятно, Нукрат Салман на археологической карте[263]. Шараф, как считает Йусуф, находился в 84 милях (ок. 140 км) от Кадисии. Таким образом, отряд Джарира ибн Абдаллаха в Гудае располагался в непосредственной близости от басрийского гарнизона Мугиры ибн Шу'бы и мог оказывать ему всяческую поддержку. Несмотря па успехи персидских войск, практически все правобережье Шатт-эль-Араба к югу от Басры осталось под контролем мусульман.

Со своей стороны, халиф принял все необходимые меры для того, чтобы собрать и послать в Ирак свежие силы. Всем наместникам было приказано как можно быстрее отправить добровольцев в Медину. «И те, которые находились посредине между Мединой и Ираком, пришли к нему (Омару) в Медину, когда он возвратился из хаджа, а кто был ближе к Ираку, те примкнули к Мусанне ибн Харисе»[264].

Некоторую сложность представлял вопрос о назначении командующего ополчением. Войско выразило готовность отправиться только с халифом, а в рядах его ближайшего окружения единого мнения не было. В конце концов Омар решил остаться в Медине. Организация похода была поручена Са'ду ибн Абу Ваккасу, одному из самых первых сподвижников Мухаммеда, проявившему себя еще в сражениях с участием пророка; к моменту назначения он отвечал за сбор садаки с мусульман Наджда[265].

Из Медины Са'д выступил с четырехтысячным ополчением, которое включало как воинов, так и их семьи. Три тысячи были из Йемена и Сарата, тысячу всадников привел Са'д с собой, когда прибыл в Медину[266]. Судить о точной численности довольно трудно, так как половина ополчения пожелала пойти в Сирию, и Омар вынужден был их отпустить. Однако есть сведения о том, что в войско Са'да были включены и другие южноарабские племена, кроме йеменских[267]. Вслед Са'ду ибн Абу Ваккасу из столицы были посланы дополнительные отряды йеменцев и надждитов, и по прибытии в Заруд (или Зуруд), расположенный примерно в 600 км от Медины, его войско увеличилось до 8 тыс.[268] Са'д прибыл в Заруд в начале зимы на исходе 14 г. х. (очевидно, в январе 636 г.) и расположился там лагерем[269]. Длительная (не менее трех месяцев) стоянка имела следствием пополнение войска еще семью тысячами добровольцев из племен тамим, асад и рубби. Асадитам было приказано сосредоточиться у границ своих кочевий между Са'дом и Мусанной[270].

В это время в распоряжении Мусанны ибн Харисы было сравнительно большое войско, рассредоточенное вдоль всей ирано-арабской границы. Оно насчитывало восемь тысяч рабиитов и четыре тысячи йеменцев[271]. Мусанна умер от ран, полученных в сражениях, и командование перешло к его соратнику Баширу ибн ал-Хасасийе.

Весной Са'д с войском прибыл в Шараф и соединился с отрядами Башира. Сасанидской армии противостояло теперь тридцатитысячное ополчение мусульман. В Шарафе Са'д разделил его на десять боевых групп, каждая из которых должна была выполнять определенную задачу, назначил командиров этих групп и произвел другие назначения[272]. Материал средневековой хроники дает здесь ценные сведения для суждения о военной организации арабов, но вопрос этот требует специального изучения. В этой связи упомянем лишь названия десяти частей мусульманского войска, из которых складывались боевые порядки:

а) ал-мукаддама (авангард);

б) ал-маймана (правое крыло);

в) ал-майсара (левое крыло);

г) ал-калб (центр);

д) ас-сака (арьергард);

е) ат-талаи' (небольшие конные подразделения, используемые в целях разведки);

ж) ар-раджл (пехота);

з) ар-рукбан (караван верблюдов, используемый для перевозки грузов);

и) ал-муджаррада (резервный отряд всадников, вооруженных пиками, предназначенный для выполнения специальных задач, в частности, для усиления слабых участков);

к) ал-мурамийа (отряд лучников).

В обзорных и специальных работах по истории военного искусства отмечается факт существования на средневековом Востоке пятичленного деления войска (авангард, центр, правое крыло, левое крыло, тыл), причем без указания на источники утверждается, что подобная схема заимствована у арабов.[273] В «Мукаддиме» Ибн Халдуна, автора XIV в., целесообразность деления войска на пять формирований обосновывается необходимостью более оперативного управления армией, когда численность ее составляла многие тысячи; при этом Ибн Халдун прямо указывает, что такая практика существовала и в «древних» государствах и известна по иранским и византийским источникам[274]. Здесь виден прямой намек на заимствование мусульманами военной организации персов и греков. В этой связи не случайным кажется и то, что противоборствующие под Кадисией армии Рустама и Са'да включают одинаковые подразделения, хотя их число и более пяти[275]. С организацией войска в Византии и сасанидском Иране пограничные арабы могли познакомиться за долгие годы несения воинской повинности в пользу императора и шаханшаха.

Приведенный у Табари перечень десяти воинских формирований свидетельствует как будто о более сложной военной организации арабов. Но в списке обязательно присутствуют пять основных элементов, остальные пять (отряд разведки, пехота, верблюды, резервный отряд копьеносцев, лучники) могли быть приданы либо более крупным подразделениям либо находились в непосредственном ведении главнокомандующего, выполняя свою задачу самостоятельно[276]. Вероятно, идеальная пятичленная схема организации мусульманского войска в своем завершенном виде сформировалась несколько веков спустя после образования Арабского халифата, и именно такой ее представлял Ибн Халдун. У ранних же мусульман, как свидетельствуют тому многочисленные примеры, в значительной степени была живуча родоплеменная традиция участия в сражениях, согласно которой мужчины одного рода (племени) составляли отдельную боевую единицу. Поэтому при любых заимствованиях у соседей количество самостоятельных подразделений в раннемусульманском войске диктовалось прежде всего естественной необходимостью и не обязательно могло равняться пяти.

Опыт ведения войны в Ираке подсказал мусульманам некоторое изменение тактики. Местом для решающего сражения должна была стать граница между плодородной землей Вавилонии и каменистой степью арабов. Пустыня могла спасти кочевников в случае поражения. В Шарафе войско Са'да пополнилось отрядом Мугиры ибн Шу'бы (по одним данным, в пятьсот, по другим, — в тысячу воинов). После этого передовые части заняли Узайб, расположенный примерно в 6–9 км от Кадисии[277], которая была в руках иранцев. О передвижениях сасанидской армии почти ничего неизвестно. Имеются свидетельства о сосредоточении иранских войск в окрестностях Хиры[278]. Но главные силы персов оставались в районе сасанидской столицы. Полководец Рустам длительное время находился вместе с основными силами и не предпринимал никаких действий против мусульман. Источники называют еще одного иранца, Азадмарда сына Азадбеха, которому как марзбану Хиры было поручено командование пограничными гарнизонами Вавилонии. В Кадисии он оставил вместо себя араба, потомка свергнутого рода Лахмидов, в обязанности которого входило переманивание бакритов[279]. Нападение на Кадисию отряда Муанны ибн Харисы положило конец его деятельности.

Историческая традиция, донесенная передатчиками, сообщает о переписке халифа Омара со своим полководцем Са'дом. В одном из писем халиф приказывает ему нанести удар в районе Кадисии, которая имела значение «ворот Ирана» в Сирию[280]. Этот важный населенный пункт источники локализуют между оборонительным рвом, вырытым еще при Шапуре II — «заплечнике», и притоком Атик, впадавшим в древнее русло Евфрата[281]. Несмотря на запущенность оборонительных сооружений на западной границе Ирана, и в начале завоеваний они сохранили военное значение. Наиболее укрепленным был участок границы в районе Кадисии.

Стоянка в Узайбе и Кадисии на небольшом удалении от противника давала мусульманам возможность совершать рейды вдоль границы. В районе Джауфа неподалеку от Хиры арабы напали из засады на свадебный кортеж, убили начальника отряда охраны, захватили большую добычу: драгоценности, гарем и прислугу[282].

Иранское войско было сосредоточено между Ктесифоном и Хирой, районы южнее Хиры и севернее Ктесифона были защищены слабее, что давало мусульманам возможность грабить окрестности. Главной целью грабежей был угон скота[283]. Во власти местной знати оставались только крепости, а вся округа была разграблена. В этих условиях вельможи Савада обратились к шаханшаху за срочной военной помощью, сопроводив свою просьбу угрозой, что, если помощь задержится, они вынуждены будут поддержать мусульман[284].

Сложность обстановки требовала от сасанидской администрации принятия быстрых и решительных мер в сочетании с искусной дипломатией. Йездигерд и его ближайшее окружение настаивали па генеральном сражении, в котором должны были участвовать все военные силы государства. Полководец Рустам, лучше других представлявший истинные размеры опасности, советовал дать несколько последовательных сражений, чтобы тем самым измотать противника и устранить угрозу столице. Но, повинуясь приказу, он стал стягивать войска в Сабат, расположенный юго-западнее Ктесифона, чтобы оттуда выступить в направлении Кадисии, навстречу Са'ду.

Между тем в сасанидскую столицу было направлено посольство из четырнадцати соратников Са'да. Об этом факте сообщают Табари, Балазури, Йа'куби, Бал'ами, Йби ал-Асир, т. е. почти все авторы-мусульмане, писавшие о завоеваниях. Изложение переговоров изобилует массой подробностей (у Табари особенно), но они дают только представление о красноречии и остроумии арабов и опрометчивости шаханшаха и его советников. Тенденциозность заслоняет здесь суть: чего же добивались противоборствующие стороны. Мусульманские историки сводят мотивы конфликта к отказу иранской стороны от принятия ислама. Может показаться странным, но ясное представление о позиции арабов на переговорах дает «Шах-наме». Главы, посвященные последним Сасанидам, в особенности глава о Йездигерде III, написаны Фирдоуси наиболее реалистично. В них мотивы прославления иранских царей и доблести иранского оружия все чаще уступают место рассуждениям о тленности бытия, неотвратимости гибели царствующей династии. Эти грустные рассуждения появляются у автора при описании внутри и внешнеполитических трудностей, социальных потрясений. О сути переговоров с арабами мы узнаем из письма полководца Рустама к брату: арабы готовы поделить с шаханшахом земли от Кадисии до Евфрата и требуют предоставить им «коридор» к одному из торговых центров в Междуречье для осуществления торговых операций, и не более того; они не будут претендовать на корону, ограничиваясь сбором пошлин и дани; однако все это — только слова, замечает Рустам, и за ними последуют беспрерывные войны[285]. В редактированном арабском переводе «Шах-наме», выполненном Бундари в начале XIII в., смысл соответствующего отрывка подлинника почти не изменен: «Они (арабы. — A. K.) просят, чтобы мы поделили с ними землю, и чтобы им досталось то, что за Евфратом, а нам — то, что до него, чтобы мы открыли им путь к рынку и они бы входили туда и торговали»[286]. Таким образом, на переговорах был затронут вопрос о территориальных уступках арабам, на что иранская сторона своего согласия не дала. Переговоры не привели к положительным результатам, и компромиссному миру Йездигерд предпочел сражение.

Грабительские набеги на культурные области Вавилонии после переговоров еще более участились. Они не ограничивались ужо ночными нападениями на пограничные земли, отряды кочевников просачивались в глубь территории Вавилонии, нанося большой ущерб сельскому населению. Немногочисленные отряды марзбана Хиры были не в состоянии защитить местное население от грабежей. В результате настойчивых просьб населения шаханшах ускорил выступление главных сил. Из Сабата в срочном порядке был послан сорокатысячный авангард под командованием Джалиноса, которому было приказано вступать в бой только по приказу Рустама: главнокомандующий всячески оттягивал момент решающей битвы. Фирдоуси объясняет это неблагоприятным расположением светил, в тайну которых был посвящен Рустам, но, очевидно, опыт подсказывал полководцу, что предстоящее сражение в корне будет отличаться от предыдущих.

Джалинос выступил в направлении Хиры и стал лагерем в Наджафе. Остальное ополчение — центр, правое и левое крыло, где находился Рустам, — двигалось следом за авангардом. Движение армии замыкал арьергард, насчитывавший двадцать тысяч воинов. Источники расходятся в определении общей численности иранской армии. По данным Куфи, численность иранского ополчения, прибывшего по призыву Йездигерда III с разных концов государства (Хамадана, Исфахана, Рейя) в Кадисию, составляла около ста тысяч. Один из рассказов Табари сообщает о ста двадцати тысячах; другой рассказ, восходящий к Айше, называет шестидесятитысячное войско персов; наконец, по сведениям Ибн Исхака, шестьдесят тысяч составляли только кадровые военные, учтенные в «диване войска», их сопровождали еще «помощники» и рабы[287]. Учитывая склонность мусульманских историков к преувеличению численности «неверных», мы полагаем, что иранское ополчение было ненамного больше арабского, хотя о более точных цифрах говорить не приходится.

Выступая в поход, Рустам обратился с призывом ко всей иранской знати, в том числе к своему брату марзбану Биндувану, приводить в порядок крепости и сплотиться для отпора врагу[288].

Основные силы иранского войска во главе с Рустамом следовали через Кусу, Бурс, Дайр ал-А'вар и далее вдоль левого берега Евфрата на Хаварнак[289]. Когда авангард переместился южнее и оказался между Наджафом и Сайлахином, Рустам прибыл в Наджаф[290]. О том, насколько медленно развивались события, свидетельствует то, что от выступления Рустама из Ктесифона до начала сражения с Садом прошло четыре месяца[291].

Дальнейший маршрут армии Рустама хорошо известен; она двигалась на юг и по мере продвижения оказывалась изолированной двумя водными преградами: с востока — течением Евфрата, с запада и юга — потоком Атик, связывавшим Евфрат с Джауфом. Отряды Джалиноса продвинулись до Тайзанабада (или Тизанабада), оттуда вплотную подошли к Атику, оказавшись в непосредственной близости от передовых частей мусульманского войска, которыми командовал Зухра ибн ал-Хавийа. Вслед за персидским авангардом подошли и остальные части[292].

В ходе передвижения армии Рустам произвел некоторые перемены среди военачальников: так, Зу-л-Хаджиб был назначен командиром конного резервного отряда вместо Кинары, а Перозану были поручены подразделения разведки, тогда как раньше он командовал отрядами арьергарда[293]. Очевидно, такая перестановка прежде всего учитывала личные качества военной знати.

Рустам произвел смотр иранского войска, оценил в какой-то степени возможности мусульманского ополчения, авангард которого находился на западном берегу Атика совсем рядом, а остальные силы располагались в Кудайсе, на удалении одной мили; очевидно, какие-то сведения он получил от «языка», захваченного разведкой. Неопределенность обстановки заставила полководца искать перемирия если не для того, чтобы прийти к мирному соглашению, то для того, чтобы выиграть время и лучше расположить свои силы и освоиться с местностью. Длительность переговоров с послами Са'да разные авторы определяют по-разному. Их показания колеблются сроком от трех дней до одного месяца. В течение этих бесперспективных переговоров Рустам встречался с Зухрой, а после него — еще с шестью приближенными Са'да, из них первые три приходили по одному.

После того, как сторонам не удалось договориться (иранская знать категорически отвергла принятие ислама, равно как не могла представить себя на положении данников полунищих арабов; в то же время бедуины, за плечами которых было столько выигранных сражений, не соглашались более па уступки сасанидской монархии, так как отказ от политики завоеваний возвращал их в прежнюю зависимость от шаханшаха или византийского императора), встал вопрос о том, кому следует перейти Атик, чтобы начать сражение. Мусульманские послы настаивали на том, чтобы этот шаг сделали персы, и Рустам согласился. Он отказался от их предложения воспользоваться для переправы мостом, который контролировали мусульмане, и приказал строить в другом месте плотину[294]. Напротив, Кудайса, где расположился центр мусульманского войска, в течение ночи персы построили плотину через Атик, применив в качестве строительного материала землю, тростник и седла, и начали переправу[295]. Они заняли западный берег протока, охранявшийся прежде авангардом противника, и стали развертывать боевые порядки.

В боевом положении войско Рустама представляло собой линию, вытянувшуюся вдоль Атика. В центре на троне находился сам полководец. Между центром и правым флангом, которым командовал Хормузан, расположились части авангарда во главе с Джалиносом. Левый фланг отделялся от центра войска отрядом Перозана. Ополчение персов было усилено отрядом боевых слонов: восемнадцать слонов было сосредоточено в центре, остальные пятнадцать (восемь и семь) защищали оба фланга[296]. О численности иранской армии, состоявшей из конных и пеших частей, можно судить по упоминанию о шестидесяти тысячах наемников. Многие из них были прикованы цепью, чтобы пресечь всякую возможность к отступлению. У того же Табари мы встречаем и другую цифру — тридцать тысяч[297]. Впервые в арабских источниках, повествующих о завоеваниях, мы находим свидетельство о существовании постоянной почтовой связи между шаханшахом и его полководцем, которая осуществлялась посредством пеших гонцов, посты которых были примерно на одинаковом расстоянии друг от друга между Ктесифоном и Кадисией[298].

Мусульманское войско было расположено под стенами крепости Кудайс и вдоль древнего оборонительного рва, отделявшего арабов от пустыни. Между Кудайсом и Атиком было немногим более полутора километров. Таким образом, две мощные военные силы находились на расстоянии видимости от противника[299]. Боевой строй арабов во многом был похож на иранский, как уже говорилось выше. Са'д был главнокомандующим арабского войска, но из-за болезни или по другим причинам непосредственное руководство сражением поручил своему наместнику Халиду ибн Урфуте. Это вызвало возмущение у части военачальников, и их удалось усмирить с трудом. Непримиримых противников Халида ибн Урфуты Са'д вынужден был заточить.

Мусульманская историческая традиция отводит много места описанию подготовки к сражению, согласно ей, Са'д разослал в отряды авторитетных лиц, храбрецов и поэтов, которые бы своим присутствием и яркой речью поддерживали боевой дух воинов[300]. Возможно, аналогичные приготовления имели место и в иранском войске, но подробности неизвестны. Не останавливается на них и «Шах-наме».

Военные действия начались после полуденной молитвы, на которой верующим была прочитана сура «война» (сура «добыча»). Сигналом к началу атаки арабов послужило троекратное повторение такбира (возгласа «Аллах велик»!). По мусульманским источникам, сражение открылось единоборством витязей, в первом же поединке был обезоружен, а затем взят в плен вельможа из рода Сасанидов Хормузд[301]. Тогда иранцы выпустили против арабов племени баджила почти половину боевых слонов, на которых сидели стрелки из лука. Вступление в бой целых подразделений начало вторую фазу сражения. Эффект атаки слонов был так велик, что только помощь племени асад спасла баджилитов от полного истребления. Теперь удар был перенесен на асадитов. Иранские отряды возглавили Джалинос и Зу-л-Хаджиб, за слонами двинулась конница. Чтобы предотвратить разгром, Са'д произнес четвертый такбир, послуживший сигналом начала третьей фазы сражения, когда в бой вступают основные силы[302].

Несмотря на опыт предыдущих сражений против персов, когда и раньше приходилось иметь дело с боевыми слонами, арабы долго не могли ничего противопоставить этой грозной силе: вид слонов, которых па этот раз было много, наводил ужас на арабскую конницу, и персидские лучники из паланкинов осыпали противника градом стрел[303]. Положение атакованных было критическим, пока им на помощь не подоспели тамимиты[304]. Одни копьями поражали хоботы слонов, другие — стрелки из лука — расстреливали персидских лучников. Перелом произошел тогда, когда наступающие увлеклись преследованием и оказались в гуще противника. Атака иранцев была сорвана, и они стали отступать. Бой продолжался до наступления сумерек, после чего обе стороны вернулись на исходные позиции.

Первый день битвы получил название «йаум Армас», очевидно, по названию населенного пункта, где схватка была наиболее жестокой.

Утро следующего дня стороны посвятили освобождению поля от убитых и раненых. Мусульмане передавали раненых женщинам, убитых хоронили в долине Мушаррик, расположенной между Узайбом и Айн аш-Шамсом[305]. Тогда же на помощь арабам прибыл из Сирии отряд численностью в 6 тыс. (по другим источником, 10 тыс.) воинов, присланный халифом после взятия Дамаска[306]. Авангард в тысячу всадников, которым командовал тамимит Ка'ка ибн Амр, появился уже утром и в полдень, когда военные действия возобновились, вступил в бой. В этот день в одиночных поединках с иранской стороны погибли Бахман Джадуйе (Зу-л-Хаджиб), Биндуван (брат Рустама), командующий подразделениями разведки (они же начинали всякое большое сражение), Перозан, несколько других знатных иранцев[307]. Тактическое превосходство перешло к арабам, и они атаковали чаще, чем иранцы, так как основная ударная сила сасанидского войска — боевые слоны — не могла быть применена: многие слоны были изранены в предыдущем сражении, а специальные приспособления для лучников, откуда они вели стрельбу, разломаны. В свою очередь, мусульмане соорудили некоторое подобие паланкинов на верблюдах. Вид необычных животных наводил ужас на персидскую конницу. Приток сирийских подразделений, который не прекращался до вечера, поднимал моральный дух арабов. Они атаковали центр сасанидского войска и нанесли ему значительный урон. Боевые действия были остановлены с наступлением темноты. Второй день сражения получил название «йаум ал-агвас» — «день помощи».

Арабская историческая традиция, восходящая к источникам Сайфа ибн Омара, отдает должное доблести отдельных мусульманских предводителей в «день помощи», но, как нам кажется, чрезвычайно преувеличивает заслуги Кака ибн Амра, приписывая ему тридцать поединков, в которых он якобы одержал верх. Это преувеличение, вызванное неумеренной апологией тамимитов, в данном случае снижает ценность информации Сайфа.

Утро третьего дня началось тем же, что и утро второго. На бранном поле шириной в одну милю, разделявшем противников, лежало две (по другим данным, две с половиной) тысячи мусульман и десять тысяч «неверных»[308]. У арабов вынос раненых и убитых осуществлялся специальным отрядом; раненых направляли женщинам, чтобы те за ними ухаживали, убитых хоронили в могилах, заранее вырытых женщинами и подростками. Иранцы, очевидно, заботились только о раненых, мертвые же оставались лежать на поле боя[309].

Бой начался, как обычно, с единоборства, но о нем мы ничего не знаем. Источники на этот раз очень скупы: либо эта начальная фаза сражения продолжалась недолго и, в общем, ничего не решила, либо она закончилась не в пользу мусульман. Вместе с тем довольно подробно описываются детали обманного маневра, предпринятого арабами для устрашения противника и поднятия духа своего войска[310]. Суть маневра состояла в том, что прибывшие накануне из Сирии части авангарда Ка'ка под покровом ночи увел в тыл, а рано утром на горизонте они появились со стороны Хаффана. И персы, и арабы приняли их за свежие подкрепления. С прибытием первой сотни (за которой следовала вторая, за ней — третья и так далее) мусульмане вознесли хвалу Аллаху и пошли в наступление. Одиночные поединки сменились сражением подразделений. В течение дня подошел отряд из Сирии, предводительствуемый Хашимом, в котором было семьсот воинов; он подходил последовательными группами, в каждой из них было по семьдесят воинов.

Иранское войско Рустама вновь пополнилось боевыми слонами. К утру третьего дня они заняли свое место в боевых порядках, но теперь животных охраняли не только лучники, которые на них сидели. Слонов сопровождали пешие воины и всадники, чтобы во время атаки мусульман не давать противнику поражать наиболее уязвимое место-хобот. Предосторожность, подсказанная результатом первого дня сражения, имела и свою обратную сторону: боевой слон, находясь под опекой, терял боевые качества и становился ручным[311]. Эффективность применения этой грозной ударной силы сасанидского войска снижалась и потому, что арабы все-таки нашли способ поразить хобот и глаза двух главных слонов, которые в ярости повернули вспять и увлекли за собой остальных животных, вызвав панику в персидских отрядах[312]. От верблюдов тоже было мало пользы: даже закованные в броню и кольчуги, они не могли избежать увечий и травм. С обеих сторон были большие потери. Во второй половине дня к иранцам подошли подкрепления из Ктесифона. К вечеру бой приобрел характер всеобщей рукопашной схватки, но ни арабам, ни иранцам не удавалось добиться преимущества[313].

Источники сообщают о том, что к концу дня персы изменили тактику. Не распыляя силы на одиночные и групповые стычки, они наступали по всему фронту тринадцатью линиями (цепями?), следовавшими одна за другой; на флангах линии загибались, образуя форму ушей. Арабы вынуждены были перестроить свои боевые порядки и образовали три линии: первую заняли всадники, во второй находилась пехота, вооруженная мечами и копьями, в третьей — лучники[314]. Они бросились в бой, не дожидаясь условного сигнала, и к третьему такбиру Са'да на местах удержались только «главы» (ар-ру'аса)[315].

Наступление ночи противники встретили в боевых порядках. Сражение продолжалось в темноте, звон металла, по образному выражению участника событий, напоминал шум многих наковален. Событие развивалось своим ходом, без вмешательства Са'да или Рустама, так как всякая связь с ними была прервана[316].

Утром следующего дня бились из последних сил, и некоторое время все еще трудно было сказать, на чьей стороне перевес. Когда солнце поднялось выше, в лицо персам подул сильный западный ветер, обрушив на них тучи черной пыли. Ураганом был сорван и брошен в Атик навес над троном Рустама. В очередной атаке мусульманам удалось расколоть центр иранского войска, тогда как фланги сохранили свои боевые позиции[317]. Один из арабских отрядов пробился к ставке Рустама. Тот сделал неудачную попытку бежать, был настигнут и убит преследователями. Автору «Шах-наме» захотелось сделать из Рустама могучего витязя. По версии Фирдоуси, он погибает в поединке с Са'дом: иранский полководец низвергает врага на землю и сходит с коня, чтобы отделить ему голову от тела, но пыль застилает ему глаза; этим воспользовался Са'д и нанес Рустаму несколько смертельных ударов.

Гибель полководца вызвала смятение в иранском войске, и Джалинос, приняв на себя командование, отдал приказ переправляться на восточный берег Атика. Многие из иранцев утонули во время переправы или были добиты арабами. Наибольшие потери понесли части, в которых воины были прикованы цепью: их добивали копьями. В руки мусульман попало государственное знамя Ирана, богато украшенное камнями, источники оценивают его в 1 млн. 200 тыс. драхм. Сравнительно небольшая часть иранского войска численностью в тридцать с лишним боевых единиц осталась на поле сражения с намерением выстоять либо умереть с честью. Добровольцами руководили восемь (по другим данным, семь) военачальников, в том числе Хормузан и Зад сын Бухейша. Против них был послан десятитысячный отряд мусульман, который и одержал победу. Примерно половина иранских смельчаков погибла, другая под командованием оставшихся в живых военачальников вынуждена была покинуть боевые позиции и отступить[318].

Одновременно другой отряд был послан в погоню за Джалиносом. Иранский полководец был настигнут на пути в Наджаф и убит[319]. Ка'ке и Шурахбилу было приказано очистить поле от неприятельских воинов вдоль течения Атика. На место недавней битвы вышли специальные подразделения и стали выносить с поля убитых и раненых мусульман. Жены и дети воинов, не принимавшие участия в сражении, оказывали помощь тяжелораненым бедуинам и добивали оставшихся в живых иранцев. Потери последней битвы (только убитыми), которая продолжалась более суток, составили шесть тысяч арабов и десять тысяч персов, не считая тех, которые утонули во время переправы через Атик. Погибшие мусульмане были похоронены в Хапдаке, в старом оборонительном рве[320].

В вопросе датировки сражения при Кадисии мнения средневековых историков расходятся. Табари помещает его среди событий 14 г. х. В то же время он приводит мнение Ибн Исхака и «некоторых куфийцев», согласно которому битва имела место в конце 15 г. х. Наконец, Балазури, не указывая на источник, и Вакиди называют в этой связи 16 г. х.[321] В данной ситуации для нас важно неоднократное упоминание о том, что кадисийская драма Ирана завершилась месяц спустя после победы арабов при Йармуке[322]. Из Йармука были посланы отряды для усиления арабского войска Са'да. Время битвы при Йармуке хорошо известно благодаря анализу Т. Нёльдеке, который сопоставил материал арабских хроник с данными сирийских источников. Это 20 абхара 947 г. селевкидской эры, соответствующее 20 августа 636 г., или 12 раджаба 15 г. х.[323] Таким образом, битву при Кадисии правильнее всего датировать концом сентября 636 г. Это целиком согласуется с мнением Ибн Исхака, который в данном случае ссылается па свидетельство двух передатчиков старших поколений; первый из них является очевидцем и активным участником событий.

В течение двух месяцев после окончания битвы Са'д оставался в Кадисии. Пока войско отдыхало, он слал гонцов к Омару, ожидая распоряжений относительно будущих действии. Халиф счел нужным, чтобы мусульманское войско наступало в направлении Ктесифона, однако потребовал, чтобы женщины и дети остались в районе Атика[324]. Перспектива ведения военных действий на Востоке ставила арабов перед необходимостью преодолевать могучие водные преграды — реки Евфрат и Тигр, — пересекать множество каналов и вести боевые действия на незнакомой местности и в условиях, когда отступление было равносильно смерти, так как отступать было некуда. В такой ситуации присутствие в войске жен и детей ограничивало его мобильность и увеличивало риск гибели семей арабских воинов.

Выступление мусульман началось походом отряда Зухры, который спешил к Хире, где размещался иранский гарнизон Нахвергана. Последний, узнав о приближении арабов, не рискнул на оборону (слишком значительной была победа мусульман при Кадисии) и оставил город. Вслед за авангардом в район Хиры было послано еще несколько отрядов, с последним прибыл Са'д в конце шавваля 15 г. х. Победа при Кадисии качественно изменила состав мусульманского войска, большинство в нем теперь составляли всадники, так как в числе добычи мусульманам досталось много коней[325]. После прибытия в Хиру частей Абдаллаха и Шурахбила Зухра со своим отрядом двинулся в Бурс, охраняемый подразделениями Васпухрака[326]. В бою арабы одержали победу, раненный копьем Васпухрак отступил к Вавилону, где и умер от ран.

Вавилон, расположенный примерно на половине пути между Кадисией и Ктесифоном, на левом берегу Евфрата, стал местом сбора уцелевших после Кадисии остатков иранской армии; туда же прибыли, оставшиеся в живых военачальники Нахверган, Хормузан, Михран из Рейя и другие[327]. О сосредоточении иранских сил в районе Вавилона арабам стало быстро известно из-за предательства дехкана Бурса. Зухра поспешил известить об этом Са'да, который выслал ему на помощь дополнительное войско из Хиры. С подходом подкреплений мусульмане перешли Евфрат по временному мосту, построенному (или починенному) для них дехканом Бистамом, и подошли к Вавилону.

С самого начала стало ясно, что иранские отряды не смогут долго противостоять мусульманам. Поэтому было решено обороняться небольшими группами и потом отходить в разные стороны. Сопротивление персов было сломлено и завершилось бегством. Хормузан счел за лучшее отступить в Хузистан, захватил там власть, распространив ее на Михраган-кадак, а Нахверган с Михраном отошли к Ктесифону. Из Бех Ардашира они перешли на левый берег Тигра и, оказавшись в другой половине столицы, разрушили мост[328]. Но, прежде чем остатки иранской армии достигли места назначения, арабы выслали погоню в северном направлении, куда ушло большинство отрядов. Арабам удалось догнать тыловые части иранского войска в районе Суры, между Сурой и Дайром (букв, «монастырь»)[329], и разбить их; в бою погибли два иранских военачальника Фаррухан и Файуман.

В Кусе (более позднее — Имам Ибрахим) Нахверган с Михраном оставили часть войска для прикрытия отступления, поручив его Шахрийару, одному из дехкан. Этот иранский гарнизон покинул крепость после того, как Шахрийар пал в единоборстве с арабом. Передовой отряд Зухры вошел в город и оставался там до подхода остальных отрядов Са'да.

Следующей крепостью на пути арабов к персидской столице оказался Сабат. Он был взят без усилий, так как местный дехкан заключил мир с завоевателями и согласился на уплату джизьи. Сабат был последним остановочным пунктом арабского войска перед Бех Ардаширом, правобережной частью столицы.

К Бех Ардаширу мусульмане подошли в начале 637 г. и начали оСа'ду, которая длилась не менее двух месяцев[330]. Одновременно с этим в районы между Тигром и Евфратом были посланы специальные части за добычей. Очевидно, цель набегов состояла не только в угоне населения, но и в пополнении запасов продовольствия. Гарнизон Бех Ардашира оказал завоевателям сильное сопротивление. Персы были защищены от возможного вторжения оборонительными рвами и валами. Они были вооружены катапультами и другими боевыми машинами; избегая рукопашного боя, осыпали противника градом камней и стрел[331]. В ходе осады арабы тоже научились владеть катапультами, дехкан Сабата передал им двадцать этих машин. После одного из боев защитники крепости прислали парламентера, который от имени шаханшаха предлагал мусульманам мир па условиях передачи им всех завоеванных земель к западу от Тигра[332]. Переговоры пи к чему не привели. Но вечером того же дня иранский гарнизон стал покидать город и переправляться на восточный берег, в Ктесифон. Ночью арабы вступили в Бех Ардашир. Одной из главных причин оставления Бех Ардашира иранскими отрядами был голод, который вынудил их есть кошек и собак[333].

Бех Ардашир был занят войском Са'да в марте 637 г. (месяц сафар 16 г. х.). В Нижнем (Старом) городе[334] Са'д оставался по крайней мере несколько месяцев, не имея возможности двигаться дальше. От Верхнего города, восточной половины столицы, его отделяло течение Тигра, мост через реку был разрушен, а суда, на которых можно было переправиться, — угнаны иранцами к противоположному берегу. Срок пребывания мусульман в Бех Ардашире определяется в девять и даже в восемнадцать месяцев[335]. По-видимому, ближе к истине первая цифра (в эти девять месяцев входит и время осады города), так как захват Ктесифона почти все историки датируют 16 г. х. Хронология Сайфа, который взятие Ктесифона относит почти к тому же времени, что и взятие Бех Ардашира, не выдерживает критики, так как опровергается свидетельством его же информаторов. Действительно, арабы на западном берегу Тигра искали способа переправиться на противоположную сторону и не смогли осуществить своих планов из-за отсутствия переправочных средств. Один из местных крестьян указал Са'ду брод, где могут перейти лошади; он находился, вероятно, выше или ниже по течению Тигра, но не напротив Ктесифона[336]. Са'д отказался от помощи из-за необычайно высокого уровня воды, вызванного наводнением[337]. Он долго колебался, и только предупреждение перса о том, что Йездигерд может вернуться в Ктесифон, укрепило его в решении начать переправу[338].

Осуществление плана по форсированию Тигра было тщательно продумано и началось с посылки сравнительно небольшого (из 600 всадников) отряда добровольцев, котором у предстояло пересечь брод и выйти к Фараду (очевидно, одному из пригородов Ктесифона), расположенному на восточном берегу реки. Этот отряд должен был вступить в бой с иранским гарнизоном крепости, принять на себя удар противника и дать возможность переправиться остальному войску мусульман. Едва отряд Асима достиг Фирада, как Са'д отдал приказ переправляться всему войску. Арабы вошли в воду верхом, более слабые были привязаны к более сильным пли к тем, кто умел хорошо плавать. Операция была успешно завершена, восточная половина сасанидской столицы досталась им почти без всяких усилий. Во всем этом немаловажную роль сыграл элемент неожиданности. И как только в Ктесифоне стало известно, что «сухопутные» арабы переправляются через Тигр, в городе началась паника, войска и мирное население спешно покинули город, захватив лишь то, что можно было унести с собой. Еще гарнизон Фирада мужественно сопротивлялся, а Ктесифон почти обезлюдел. Узнав об этом через связного, защитники Фирада оставили крепость[339]. Когда арабы вступили в столицу, они не встретили на улицах ни души. Небольшой отряд персов остался в «Белом дворце» Хосрова. Но и он сдался победителям, выговорив себе предварительно гарантию безопасности.

Шаханшах Йездигерд III покинул Ктесифон после взятия арабами Бех Ардашира, но до начала их переправы через Тигр. Сначала в Хулван были отправлены родственники шаханшаха и часть государственной казны (то, что можно было увезти налегке), потом в дорогу собрался Йездигерд со свитой. Во главе отрядов, предназначенных для обороны Ктесифона, были поставлены полководцы Михран из Рейя и Нахверган, но им не удалось справиться со столь непосильной задачей.

В сасанидской столице мусульмане овладели огромной добычей: имуществом, оставленным персами в Ктесифоне, драгоценностями, захваченными у отступающего противника.

Пока мусульмане в Ктесифоне делили добычу и отдыхали, стало известно о новом сосредоточении персов в районе Джалулы. Этот город (или крепость) был центром иракской провинции (остана) Шад Кавад и промежуточным пунктом па торговом пути, связывавшем столицу Сасанидов с Хорасаном[340]. Для Сасанидов удержание этого города означало сохранение своего присутствия в Вавилонии и создание постоянной угрозы Нападения на Ктесифон; в то же время сохранение Джалулы за собой гарантировало от вторжения мусульман в глубинные районы Ирана, в Мидию. В городе находился сильный гарнизон Хурразада, брата Рустама (по другим сведениям — Михрана)[341]. Иранцы переправили свои семьи дальше в тыл, в Ханикин, привели в порядок оборонительные рвы, разместили в них подразделения пехоты, перед рвами установили железные шипы или колья против арабской конницы. Куфи называет и трех иранских военачальников, командовавших правым крылом (Хурразад сын Вахриза), левым крылом (Пероз сын Хосрова) и центром (Хормузан сын Ануширвана) сасанидского войска[342]. В храмах огня иранцы дали клятву держаться до конца[343]. Через Хулван из Мидии подходили все новые силы на помощь защитникам крепости. На их содержание были выделены значительные суммы из казны шаханшаха.

Если верить мусульманским источникам, из захваченного Ктесифона против укрепленного гарнизона в Джалуле было послано сравнительно небольшое войско численностью в 12 тыс. всадников и пехоты; командование арабским войском было поручено Хашиму ибн Утбе, соратнику Са'да. Но это было войско, составленное в основном из ветеранов сражений: в нем было много мухаджиров, ансаров и лиц, отличившихся военной доблестью (даже если они до этого и участвовали в «ридце»)[344]. По пути в Джалулу арабы заняли ряд населенных пунктов, заключив договоры о мире с одними дехканами и расправившись с теми, кто оказывал сопротивление.

Джалулу взять с ходу было невозможно, и арабы начали осаду, которая затянулась надолго. О ее длительности имеются два свидетельства. Согласно первому, принадлежавшему непосредственным информаторам Сайфа ибн Омара, мусульмане предприняли восемьдесят попыток сломить сопротивление гарнизона Джалулы, прежде чем добились успеха. Бал'ами, не указывая на источник информации, сообщает о том, что арабы простояли у Джалулы полгода[345]. Кажется, эти два разноречивых сообщения не исключают одно другое. За время осады арабское войско увеличилось за счет прибывавших из Ктесифона конных отрядов.

О многодневной осаде Джалулы в сочинениях мусульманских авторов сохранилось лишь описание последнего дня сражения, которое можно было бы назвать панегириком в честь победителей. По ожесточенности битвы ее можно сравнить лишь с «ночью воплей» при Кадисии. Когда конная атака мусульман была сорвана из-за шипов, расставленных вокруг рвов, они сошли с коней и продолжали биться в пешем строю. Упорное сопротивление защитников крепости было сломлено, оставшиеся в живых спешно покинули город. Наибольшие потери понесли отряды из Рейя, прикрывавшие отход войска. Джалула пала в конце 637 г. Вслед за Джалулой были подчинены и другие крепости, и округа на восточном берегу Тигра: Махруд, Даскара (Дасткарт), Банданаджайн, Ханикин и др.[346] Одни из них были завоеваны «мирным» путем, другие — силой оружия.

Таким образом, к концу 637 г. вся Вавилония была завоевана мусульманами. Окрыленные победами, арабы высказывали готовность продолжать завоевания, но по приказу халифа Омара военные действия в этом районе были приостановлены. Са'д оставил в Ктесифоне наместника и вернулся в Хиру.

Решение о возвращении было вызвано необходимостью основания военного поселения мусульман, своего рода базы, откуда арабы могли организовывать походы в «страны войны». Для этой цели более всего подходила местность к западу от Евфрата. В 638 г. неподалеку от Хиры в окрестностях Аколы был основан на возвышенности военный лагерь мусульман, получивший название Куфа. Если Басра осталась форпостом ислама в южной части Вавилонии, контролируя выход в Персидский залив, то Куфа стала форпостом в северной ее части. Два арабских города превратились со временем в административные центры крупных наместничеств. С уходом в Куфу основной части ополчения мусульман Вавилония оставалась под контролем арабов, ибо повсюду на завоёванных территориях они сохранили военные гарнизоны.

Завоевание Хузистана

Вторжения арабов в пределы Хузистана (Бет Хузайе), провинции, расположенной к востоку и северо-востоку от общего русла Тигра-Евфрата (Шатт-эль-Араба), имели место уже в пору основания Басры, но преследовали в то время в основном цели активной обороны. Рейды мусульман на этом участке фронта предпринимались для того, чтобы удержать в Хузистане как можно большие контингенты иранской армии перед решающим сражением при Кадисии[347]. Результаты набегов на Хузистан вначале были довольно скромными: они сводились к захвату продовольствия и фуража. В наместничество Мугиры в Басре мусульмане имели некоторые успехи, но быстро утратили завоеванное.

Покорение войсками халифа всего нижнего Междуречья (Вавилонии), основание постоянных военных лагерей в Басре и Куфе, значительные военные успехи мусульман в Сирии сделали вполне реальной перспективу дальнейшей экспансии мусульман на восток.

Развитие событий в Хузистане было ускорено военной инициативой местного иранского ополчения, возглавленного Хормузаном (Хормузданом, Хормизданом сирийских авторов) — потомком одного из семи древних иранских родов. Судя по тому, что вотчиной Хормузана был Михраган-кадак[348], он происходил из рода Михраков. После поражения иранской армии при Кадисии Хормузан с частью войска ушел в Хузистан и, подчинив своей власти мелких правителей, стал марзбаном провинции. Некоторые источники упоминают о его участии в обороне Джалулы.

Предводительствуемые Хормузаном иранские отряды вторглись из Нахр Тиры и Маназира (Хузистан) в завоеванные арабами районы Шатт-эль-Араба. Тогда халифский наместник Басры, в ведении которого находились эти земли, обратился к Са'ду за помощью. Са'д направил пятитысячное войско, которое по прибытии заняло позиции между Мешаном и Дашт-Мешаном, с одной стороны, и Нахр Тирой — с другой. Два отряда из Басры прикрывали владения наместника от нападения со стороны Маназира. Эти события, вероятно, имели место в конце 17 г. х./конец 638 г.

Планомерное наступление мусульман на Хузистан Балазури и автор сирийской хроники VII в. связывают с именем Абу Мусы[349], который был назначен наместником Басры после Мугиры в 17 г. х. Версия источников Табари (в основном Сайфа ибн Отра и его ближайших информаторов, иснады не полны) о данных событиях отличается непоследовательностью: в одном месте сообщается о назначении Абу Мусы наместником Басры, а через несколько страниц приводится подробный рассказ о завоеваниях мусульман в Хузистане, где военные действия направляются якобы Утбой ибн Газваном[350].

Нахр Тира и Маиазир — это иранские крепости, расположенные на западной границе Хузистана. Первая находилась, вероятно, севернее второй. В этой части Хузистана кочевало арабское племя бан-у-лам, одна из ветвей племенной группы тамим. В ходе войны с персами командиры басрийского ополчения обратились за помощью к местным арабам, и те с готовностью согласились принять участие в военной экспедиции против персов. В «ночь встречи» было назначено время для совместного выступления. На утро следующего дня басрийское ополчение было приведено в боевую готовность, к нему присоединились отряды, присланные из Куфы. Лагерь иранского войска располагался между Нахр Тирой и Дулусом[351]. Сражение произошло в открытом поле. Переход местных арабов на сторону мусульман решил исход боя в их пользу. Две иранские крепости были сданы без особого сопротивления, иначе источники упомянули бы о нем. Хормузан с отрядами вынужден был отойти к Карупу (Дуджайлу Ахвазскому, как именовали его мусульманские географы ΙΧ–X вв.) и закрепиться в Хормузд Ардашире (Хузистан вачар, Сук ал-Ахваз), где собирался знаменитый в Хузистане базар. Карун стал естественным рубежом, разделявшим силы арабов и персов.

Подробный рассказ о дальнейших событиях сохранился у Табари, и его можно принять за основу с учетом имеющихся у автора анахронизмов. Противостояние двух армий, разделенных водной преградой, продолжалось недолго и завершилось подписанием мирного договора, по которому за марзбаном оставались все округа провинции Хузистан, кроме уже завоеванных мусульманами. В Нахр Тире и Маназире расположились теперь арабские гарнизоны, которые были переданы Кулайбу и Талибу, старейшинам племени бан-у-лам. Остальное мусульманское войско возвратилось в Басру[352].

Возобновление военных действий в Хузистане было вызвано пограничными спорами между Хормузданом и местными арабами. Мусульманские представители из Басры, выступавшие арбитрами в этой тяжбе, признали правоту арабов. Тогда марзбан аннулировал мирный договор и обратился за помощью к курдам (очевидно, к горцам Хузистана)[353]. Когда стало известно о том, что персы собирают ополчение, мусульмане противопоставили им войско наместника в Басре, отряды племени бан-у-лам и дополнительный отряд, присланный якобы из Медины (возможно, он был прислан из Куфы). Вся эта армия была сосредоточена против Хормузд Ардашира. Она перешла Карун выше моста, охраняемого отрядом наместника, и завязала бой в окрестностях города. Персидское войско вынуждено было отступить к Рам Хормузду, и арабы овладели еще одним округом провинции[354].

Последовательность дальнейших завоеваний земель Хузистана у средневековых авторов неодинакова. Табари (по источникам Сайфа ибн Омара) дает следующую схему: Рам Хормузд — Тустар (Шуштар) — Сус (Шуш) — Джундайсабур (Гунди Шапур); у Мадаини не упомянут Гунди Шапур, а об остальных пунктах говорится в такой последовательности: Шуш — Рам Хормузд — Шуштар; у Динавари о Шуше говорится после Шуштара; у Балазури последовательно повествуется о событиях в Шуше, Рам Хормузде, Шуштаре, Гунди Шапуре, Изадже; Куфи, опуская даты, сначала говорит о подчинении арабами Шуша, а потом — Шуштара и Рам Хормузда; в Сирийском анониме — та же последовательность, только без Рам Хормузда. Отсутствие единого мнения у историков объясняется, на наш взгляд, недостатком сколько-нибудь точных хронологических данных (с точностью до одного месяца), хотя начало и конец военных действий в Хузистане можно установить без труда. В правильности версии Балазури убеждают нас следующие соображения: а) то, что в Сирийском анониме, памятнике более древнем, чем другие, завоевание Шуша предшествует покорению Шуштара, и события эти представлены в четком временном интервале; б) само географическое расположение населенных пунктов, с которыми мусульманам приходилось иметь дело (вряд ли они осмелились бы двинуться дальше на восток, оставив у себя в тылу боеспособные гарнизоны противника); в) Балазури посвятил свой труд не истории вообще, а истории мусульманских завоеваний, в подборе и расстановке материала отличался критическим отношением к источникам; г) география военных действий у Балазури дана в той же последовательности, что и у Мадаини, только у второго перечень населенных пунктов значительно короче.

Овладев Хормузд Ардаширом, арабы вышли к Шушу и подвергли его осаде, продолжавшейся, по одним данным, несколько дней, по другим — довольно длительное время, пока у защитников крепости не исчерпались запасы продовольствия[355]. Командующим гарнизоном крепости был дехкан Шахрийар, брат Хормузана[356]. Город был сдан арабам, когда стало ясно, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Источники упоминают о договоре-капитуляции, на который вынуждена была пойти иранская сторона, несмотря на его жесткие условия[357]. О военной стороне сообщается очень мало.

С Рам Хормуздом и Даураком (центром округа Суррак в Хузистане) было заключено перемирие. Перемирие с Рам Хормуздом, по одним данным, было нарушено по вине иранской стороны, после чего город был завоеван силой оружия в конце басрийского наместничества Абу Мусы[358]. По другим данным, виновными в нарушении договора оказались мусульмане: они обрушились на город до истечения срока перемирия и подчинили его мечом; восстановить справедливость удалось только вмешательством халифа Омара[359].

По получении известия о падении Джалулы шаханшах Йездигерд III покинул Хулван, оставив там наместником военачальника Манучихра сына Хормуздана. По версии Куфи, шаханшах переехал в Нехавенд и остановился там на некоторое время. Когда потребовалась помощь Шуштару, он направил туда четыре отряда по десять тысяч воинов каждый, которые и соединились с двадцати пятитысячным войском Хормуздана. Абу Муса подошел к Шуштару, имея под своим командованием войско в двадцать с небольшим тысяч всадников и пехоты. По другой версии (Балазури, Табари), Йездигерд III из Хулвана направился в Стахр — «дом государства». По пути он сделал остановку в Спахане, откуда выслал передовой отряд во главе с всадником Сийахом. В составе этого небольшого отряда (триста всадников) было «семьдесят мужей из числа "великих"». После того как в Стахре отряд Сийаха пополнился добровольцами и ополчениями из Парса, Йездигерд III послал его в Хузистан на помощь осажденному Шушу[360]. Отряд Сийаха остановился в местности Калбанийа и оставался там до тех пор, пока арабы не подчинили Шуш. Воины Сийаха вместе со своим командиром приняли ислам; новообращенные мусульмане с войском наместника Басры участвовали в осаде и штурме Шуштара. Последняя версия представляется нам более заслуживающей доверия.

Осада Шуштара затянулась. Ее длительность источники определяют от нескольких месяцев до двух лет. Город был защищен не только крепостными стенами, но и окружавшими его каналами. Сирийская хроника VII в. так описывает неприступность хузистанской твердыни: «Эта Шуштра занимает большое пространство и очень укреплена каналами, большими и полноводными, которые как рвы окружают ее со всех сторон. Один из них называется Адрахшираган по имени Адрахшира; он вырыл его. Другой, который проходит через него (город. — А. К.), называют Шемирам по имени царицы. И еще один, Дариган, [названный так] по имени Дарйавуша, наибольший из всех — это мощный поток, который сбегает с северных гор»[361].

Войско Абу Мусы было впоследствии усилено ополчением из Куфы. Защитники Шуштара — ополченцы из Хузистана, Парса и Мидии — заняли оборону в окопах за пределами городских стен. После многочисленных атак арабам удалось захватить окопы и загнать иранцев в крепость. Когда атакующие уже достигли городских ворот и безуспешно пытались взять их штурмом, участь города была решена путем предательства. С наступлением ночи небольшой арабский отряд с проводником из местных жителей проник в город через потайной ход, перебил стражу и открыл ворота. Остатки иранского гарнизона вместе с марзбаном Хормузданом укрылись в цитадели внутри города, где хранилась казна и другие драгоценности, и попросили мира. Марзбан сохранил себе жизнь и личную свободу ценой обращения в ислам. Большинство из его соратников были убиты. Значительно пострадало и мирное население[362].

Завоевание Мидии

Завоевание северных провинций

Завоевание округов Парса

Средневековая историческая традиция донесла до наших дней три самостоятельных рассказа о военных экспедициях мусульман в провинцию Парс (Фарс). По существу, в этих рассказах излагаются события разных лет; одно повествование почти не противоречит другому, каждый последующий рассказ дает логическое развитие событий, освещаемых в предыдущем.

Наиболее отчетливо три этапа завоевания Парса прослеживаются в версии Сайфа ибн Омара, на информации которого построено повествование в соответствующих главах трудов Табари, Бал'ами и Ибн ал-Асира. Изложение Балазури тоже в значительной степени основано на версии Сайфа ибн Омара, хотя он и не упоминает об этом источнике, а время от времени ссылается на другие, когда предполагается возможность отступления от основной версии. Примерно такой же сюжет, только без разделения события на этапы, сохранен в произведении персоязычного автора XII в., написавшего «Книгу о Фарсе».

Все эти авторы сходятся на том, что покорение арабами Парса началось с моря, со стороны Бахрейна, только одни изображают первый поход мусульман как действие, предпринятое вопреки желанию халифа и его окружения[411], другие (Балазури и Ибн ал-Балхи) вовсе не распространяются о его мотивах, что вполне можно объяснить краткостью изложения. Традиция, восходящая к информаторам Сайфа ибн Омара, представляется правдоподобной, когда косвенно связывает поход мусульман на Фарс с их успехами в сражении при Кадисии. Ала ибн ал-Хадрами был наместником Бахрейна при халифе Абу Бакре (по утверждению Бал'ами — еще во времена Мухаммеда). В начале правления халифа Омара он был смещен со своего поста, очевидно, за отказ участвовать в иракском походе под началом Са'да ибн Абу Ваккаса[412], а затем вновь восстановлен. Но победа войска Са'да при Кадисии затмила все успехи Ала в его борьбе с вероотступниками. Успеха соперника оказалось достаточно, чтобы разбудить ущемленную гордость наместника Бахрейна и толкнуть на немыслимое дотоле дело: вторгнуться в пределы Ирана со стороны Персидского залива, против чего в свое время предостерегали Мухаммед, Абу Бакр и что запретил делать своим единоверцам халиф Омар. Кроме того, крупные военные экспедиции осуществлялись с санкции халифа и его советников, а личная инициатива в этом деле могла привести к нежелательным результатам.

В 17 г. х./638 г., до того, как вновь быть отстраненным от власти за непослушание, Ала успел собрать ополчение из бахрейнцев, посадить его на суда и направить к берегам Парса. Вначале арабам удалось захватить принадлежавший Ирану о-в Лар[413]. Далее арабское войско высадилось на побережье Парса и оттуда двинулось в глубь страны, на Стахр, один из пяти больших округов провинции. У Тауса продвижение мусульман было остановлено иранским войском, которым командовал хербед (или полководец с именем Хербед)[414]. Несмотря на первые победы и гибель иранского полководца, положение арабского войска становилось критическим. Марзбан Парса собирал большое ополчение. Отрядам наместника Бахрейна удалось выйти к морю, по корабли оказались затопленными. Пробиваясь через Хузистан к Басре, опорному пункту мусульманского войска, арабы обрушили свой удар на персидскую пехоту и нанесли ей большой урон, но все их усилия вырваться из окружения оказались тщетными. Войско бахрейнского наместника было спасено от разгрома ополчением из Басры под командованием Утбы ибн Газвана, которое было направлено по указанию халифа. Экспедиция в Парс перестала быть личным делом наместника Бахрейна и стала частью внешней политики халифа. После неудачного похода Ала был отозван со своего поста, а наместником Бахрейна и Омана халиф Омар назначил Османа ибн Абу-л-Аса (Османа ибн Абу-л-Аси)[415].

С именем Османа ибн ал-Аса связана организация нового похода на Парс со стороны моря, но уже с благословения халифа[416]. На этот раз арабам удалось захватить иранский о-в Абаркаван. Затем они высадились на побережье и стали успешно взаимодействовать с мусульманскими отрядами из Басры, которые вторглись в Парс из Хузистана. Есть основания считать 23 г. х./644 г. началом второго этапа завоевания Парса. Такой датировки придерживаются Табари, Бал'ами, Ибн ал-Асир; изложение Балазури не противоречит этому; Ибн ал-Балхи также в целом правильно дает последовательность завоеваний, однако все события датирует на несколько лет раньше, хотя основные действующие лица названы верно.

Войскам наместника Бахрейна принадлежит решающая роль в подчинении южных округов Парса, хотя по поводу завоевания отдельных населенных пунктов традиции Сайфа ибн Омара и информаторов Балазури не совпадают. Согласно первой, наступление на Таввадж (Тавваз) осуществлялось из Басры отрядами Муджаши ибн Мас'уда, согласно второй — с побережья Парса высадившимся там ополчением из Бахрейна. Обе версии, на наш взгляд, заслуживают внимания, если иметь в виду, что они повествуют о событиях, разделенных между собой определенным временным интервалом. Упоминание о Таусе (Таввазе, Таввадже)[417] встречается уже в рассказе о первом походе бахрейнцев в Парс. Неудача экспедиции, о которой умалчивают Балазури и автор «Книги о Фарсе», вряд ли имела своим результатом захват Тавваджа, в чем пытается уверить своих читателей Бал'ами. Город был подчинен отрядами Муджаши несколько лет спустя, когда наступление арабов на Парс осуществлялось по крайней мере с двух сторон — с запада (через Хузистан) и с юга (с побережья Персидского залива), а не несколькими отрядами из Басры. Большое персидское ополчение марзбана Парса, сконцентрированное в Таввазе, при получении известий о новой тактике противника вынуждено было разделиться на части. Это облегчило задачу завоевателям. Оставшиеся иранские отряды не выдержали натиска арабов, отступили и заперлись в крепости, которая после небольшой осады пала. Возможно, взять Тавваз басрийцам помогли войска Османа ибн Абу-л-Аса после того, как они разбили ополчения прибрежных правителей Парса. Значительная часть защитников города была истреблена, Тавваз превращен в укрепленный лагерь мусульман и базу для дальнейшей экспансии. Его гарнизон составили военные формирования племен абд ал-кайс, азд, тамим и наджийа.

По распоряжению халифа Омара войскам наместника Бахрейна оказывали помощь отряды наместника Басры Абу Мусы ал-Аш'ари. Этот факт в мусульманской историографии ΙΧ–XΙ вв. вызвал путаницу, и с течением времени оказалось довольно трудно определить, какую из крепостей брали басрийцы, а какую и в какой последовательности бахрейнцы. Союзники проводили свои операции в тесном взаимодействии; по сообщению Балазури и Ибн ал-Асира, те и другие вместе завоевывали Шираз и Шиниз в округе Ардашир-хурра, а также округ Арраган (Арраджан)[418].

О совместном завоевании округа Арраджан и Шираза сообщает также Ибн ал-Балхи[419].

Очевидно, сразу же после покорения Тавваза бахрейнское ополчение выступило против расположенного неподалеку в округе Шапур-хурра города Рев-Ардашир (у мусульманских авторов — Рашахр и Ришахр), где арабов ожидало новое иранское войско, предводительствуемое марзбаном Парса Шахраком (Сухраком)[420]. Для иранцев предстоящее сражение было решающим, мусульманам противостояла теперь большая часть местного ополчения. Иранское командование приняло меры для предотвращения возможного дезертирства и с этой целью поставило у себя в тылу засаду, которая бы расправлялась с беглецами. Сражение было упорным и продолжалось до гибели Шахрака (традиция Сайфа ибн Омара связывает его гибель с завоеванием другого города), после чего персы оставили Рев-Ардашир и отступили. Город был завоеван силой оружия. Сражение за Рев-Ардашир по ожесточенности и драматизму Балазури сравнивает с одним из боев при Кадисии. Отряды наместника Бахрейна подчинили и другие города и рустаки округа Шапурхурра, в том числе Бишапур, Казерун, Джирру и Ноубандаган[421].

Завоевание округа Дарабгерд и его крепостей Табари и Балазури относят к 23 г.х., однако первый связывает это событие с именем Сарийи ибн Зунайма, второй — с именем Османа ибн Абу-л-Аса. По существу, это различные версии одного и того же события, поскольку и ситуация, в которой все происходит, у каждого автора своя[422]. По Табари, отряды Сарийи ибн Зунайма, посланные из Басры, подвергли осаде Пасу и Дарабгерд. Защитникам поспешили на помощь местные курды, и совместными усилиями персы и курды стали теснить мусульман, угрожая окружением. Когда их положение оказалось безнадежным, арабы спаслись с помощью чуда: глас халифа Омара повелевает им отойти на гору, оттуда они контратакуют противника и выигрывают сражение. Изложение Балазури более прозаическое: Осман ибн Абу-л-Ас приходит в Дарабгерд, заключает с хербедом мирный договор. Затем завоевывает Джахрам (Джахрум), один из рустаков округа, приходит в Пасу и мирно подчиняет ее на тех же условиях, что и город Дарабгерд. Эпический момент, так характерный для некоторых представителей мусульманской традиции, у Балазури отсутствует, он уступает место изложению существа дела и в данном случае сообщает историку больше, чем пространное описание у Табари.

Начало завоевания Стахра, колыбели сасанидской государственности, Табари и Балазури датируют по-разному. Согласно первому, бахрейнский наместник Осман ибн Абу-л-Ас выступил на Стахр в 23 г. х. Ополчение Стахра и арабские отряды встретились в Гуре (Джур). Сражение принесло победу арабам. Иранцы сдали арабам Гур и Стахр, и все, кто мог, покинули город. Арабский полководец предложил оставшимся условия договора, которые были приняты хербедом, после чего население стало возвращаться на свои места. Имеется также указание на то, что в битве за Стахр на стороне завоевателей участвовали отряды Азарбаяна[423], правителя округа Шапур, сдавшегося арабам после осады. Версия Балазури переносит первое завоевание Стахра в 28 г. х., т. е. в период халифства Османа ибн Аффана. В то же время один из ранних мусульманских историков, Ибн А'сам ал-Куфи, завоевание Стахра связывает с походом Абу Мусы ал-Аш'ари, предпринятым после завоевания Спахана[424]. Хотя в сочинении нет указания на дату похода, но ссылка на марзбана Шахрака, переписка Абу Мусы с халифом Омаром и замечание халифа относительно того, что о завоевании Хорасана думать преждевременно, свидетельствуют о позиции автора по поводу датировки похода на Стахр. С падением Стахра завершился второй этап арабских завоеваний в Парсе, в результате которого все земли этой большой провинции оказались под номинальной властью наместников халифа.

Власть наместников в Парсе оказалась непродолжительной, и едва основная часть мусульманских отрядов покинула завоеванные земли, как население округов полностью вышло из повиновения. Сигналом для выступления населения против нового режима явилось, как сообщает Ибн ал-Балхи, известие о смерти халифа Омара и провозглашении халифом Османа ибн Аффана[425]. Для арабских гарнизонов Басры и Тавваджа начался период повторного завоевания края, наказания отступников, ознаменовавший начало третьего этапа завоеваний в Парсе. Первым против арабов восстал округ Шапур-хурра. В 25 г. х./646 г. население изгнало арабскую администрацию и посадило правителем в Бишапуре брата, погибшего марзбана Шахрака. Однако он проявил нерешительность: после первых сражений с мусульманскими войсками во избежание нежелательных осложнений заключил с арабами договор и внес в государственную казну дополнительную сумму налога. Через год население округа вновь нарушило условия договора, и арабы в третий раз его завоевывали. Из Басры выступило войско, которым командовал Абу Муса ал-Аш'ари, а во главе авангарда был назначен Осман ибн Абу-л-Ас. Со взятием арабами Бишапура восстание было подавлено[426].

Выступление населения Парса против завоевателей не было одновременным в различных округах провинции и всюду носило локальный характер, так как после больших потерь не удавалось собрать большого ополчения. Восстания возникали спонтанно, по мере того, как собирались силы для выступления. Через три года после подавления очага сопротивления в округе Шапур-хурра восстало население Стахра, Дарабгерда и Ардаширхурры. Развитие событий в 29 г. х./650 г. Табари изображает в такой последовательности: население Парса восстало против наместника Убайдаллаха ибн Мамара. В сражении с повстанцами у ворот Стахра Убайдаллах был убит, и мусульмане обратились в бегство. Новый поход против Стахра возглавил наместник халифа Османа в Басре Абдаллах ибн Амир, поставленный на этот пост вместо Абу Мусы ал-Аш'ари. В кровопролитном бою иранцы были разгромлены, а Стахр завоеван силой оружия[427]. Ибн ал-Асир дополняет изложение своего предшественника сообщением о взятии Дарабгерда и Гура, черпая эти данные из дополнительных источников. Пока Абдаллах ибн Амир усмирял восставших в этих районах, вновь пришла весть о мятеже в Стахре. Подавив очаги сопротивления в Дарабгерде и Гуре, Абдаллах вернулся в Стахр, где мусульмане учинили восставшим настоящую бойню. Во время расправы погибло много именитых иранцев из числа представителей знатных родов и «всадников»[428].

Если Табари и Ибн ал-Асир события, связанные с повторным завоеванием Парса, пытаются втиснуть в рамки одного года хиджры[429], то изложения Балазури и Ибн ал-Балхи дают более точное представление о продолжительности восстания и сообщают ряд дополнительных фактов. Автор «Фарс-наме» придерживается той же последовательности завоеваний (Стахр, Дарабгерд, Гур, Стахр), что и Ибн ал-Асир, но датирует завоевание Гура 30 г.х., а окончательное покорение Стахра — 32 г. х./653 г. Балазури допускает изменение последовательности, ссылаясь на более широкий круг источников, и отмечает, что в Дарабгерде были охвачены восстанием только две крепости (или рустака), а Гур сопротивлялся в течение нескольких лет, пока не был завоеван Абдаллахом ибн Амиром. Балазури сообщает также об осаде мусульманами и взятии на условиях мирного договора крепости Шахрийаджа, которую он отождествляет с Сирафом. Оба автора (Балазури и Ибн ал-Балхи) упоминают еще об одном восстании в Стахре, которое имело место в начале правления халифа Али ибн Абу Талиба (вскоре после 656 г.) и было подавлено с необычайной жестокостью отрядами нового наместника в Ираке — Абдаллаха ибн Аббаса[430].

Последняя расправа в Стахре обескровила иранскую оппозицию (называют десятки тысяч убитыми) и утвердила па земле Парса военное господство ислама.

Завоевание Кермана, Систана и Хорасана