Здравствуйте, я ваша сваха!

Комната третьего принца располагалась на седьмом этаже в левом коридоре. И я, признаться, чуть не подумала, что у меня поехала "крыша", стоило мне войти в коридор. Одна его сторона была выкрашена в чёрный цвет, другая – в розовый. Такая мечта любого омэ.

Наконец-то дойдя до двери (чёрной, какая неожиданность!) в покои Игнатриса, а дорога, действительно, оказалась длинной, я потопталась в нерешительности и нажала на звонок. Тишина за дверью осталась безмолвной. Я нажала вновь, но эффект был тот же.

Сломался у него, что ли звонок?

Я постучала. Выждала с минуту и вновь постучала. Позвонила. Постучала.

Через несколько минут дверь резко открылась, и я увидела наконец-то принца Игнатриаса. Увиденное, мне не понравилось. Он был взбешен, зрачки глаз бешено носились в разные стороны, а бедра его были обмотаны простыней. Я уж подумала, что принцы у нас, точнее у них, скрытые нудисты, как из глубин комнаты раздалось ворчливое:

– Милый, и кому там не терпелось?

Вооот Тьма!

– Извините за беспокойство, – пискнула я. – Я попозже зайду, – и развернулась, мечтая провалиться в Ничто.

– Стоять!

Я застыла с поднятой правой ногой. О том, что принц со мной собирается делать, решила даже не думать, чтоб в обморок не упасть и не опозориться ещё больше.

– Развернитесь.

Разворачивалась я медленно, с тяжёлой неизбежностью и мольбой в глазах.

Эх, жизнь, прощай!

– Чем обязан, столь поздним визитом, рэс Розариус?

– По... поговорить, – промямлила я, разводя руки в сторону.

И время совсем было не позднее! Только полдесятого! Даже "Спокойно ночи, упыри" ещё не шли!

– Поговорить? – удивлено переспросил принц, и посторонился. – Ну, проходите, рэс Розариус.

– Может, не надо? – хватаюсь за последнюю соломинку.

– Надо! – припечатал приказ Игнатриас.

Тяжело вздохнув, я с неохотой поплелась в комнату.

Эх, а ведь я думала, что всё будет по-другому. Но кто ж знал, что я оторву принца от такого важного занятия? Не мог хотя бы табличку повесить: "Не беспокоить!", или там женский чулок на ручку дверцы?

Оглядев гостиную, я с удивлением поняла, что у Игнатриаса очень даже хороший вкус. Комната была в строгих, темных тонах, но очень гармоничная. Ещё чувствовалась аккуратность. Резная, красивая мебель была расставлена с удобством, а вот штор на окнах не было, что меня поразило.

– Присаживайтесь, – кивнул принц на одно из кресел. – Я сейчас подойду, – и скрылся в одной из дверей.

Я присела и загрустила.

Надеюсь, подругам дадут по правилам захоронить мой труп, а не выкинут его в Ничто.

– Розариус Охкакхорош? – прощебетал весело женский голосок за моей спиной.

Я резко вскочила, повернулась и... ошарашено вытаращилась на Фиирису Сиреневую – знаменитую дизайнершу, принцессу Порядка и сестру Самануэля.

От своего брата женщина кардинально отличалась. Цвет её кожи был нежно-розовый, с румянцем на щеках. Волосы – серебреный водопад до задницы. Лицо, фигура – всему женскому населению на зависть. А глаза – фантастического сиреневого цвета, и пахло от неё тоже сиренью. Притом я ощутила запах, находясь в шагах шести от неё. Одета Фиириса была в распахнутый мужской халат, который открывал вид на фиолетовый, но очень хорошо просматривающийся пеньюар с вышитыми ирисами.

Тьма Первозданная! Прошу дай мне сил выжить до утра и не сойти с ума! Вся эта ситуация стала нравиться мне всё меньше и меньше. И, вообще, что за подстава судьбы?! Мы тут планы разрабатываем, как свести Игнатриаса и Ландарин, а он в это время развлекается с её тетей!

Женщина подошла ко мне (запах сирени не увеличился, и я не задохнулась, как ожидала), взглянула на меня с каким-то весёлым удивлением в глазах и довольно усмехнулась, той самой бесившей меня усмешкой.

– Признала, – довольно протянула сестра Самануэля. – А как твое настоящее имя, ищейка?

Я затравлено оглянулась на дверь, за которой скрылся принц и испугано зашептала:

– Пожалуйста, не говорите обо мне принцу Игнатриасу. И как вы узнали, вообще?

– Ты не назвала свое имя, – недовольно произнесла женщина, и не думая понизить громкость голоса.

– Ивона Стикс! – прошипела я и уже мягче попросила: – Пожалуйста.

– А что мне за это будет? – с наигранной ласковой улыбкой спросила Фиириса.

Я мысленно выругалась, помянув не добрым словом королевскую семью Порядка с Игнатриасом за компанию, перебрала в уме с дюжину неважных и ненужных для этой женщины вещей и осенено воскликнула:

– Веселье!

– Веселье? – удивлено переспросила Фиириса, явно не ожидая от меня подобного бартера, и рассмеялась. – А ты не промах, Ивона! И мне нравишься. Будем подругами?

Я вновь мысленно выругалась, помня, чем для меня обернулась дружба с принцем Мальхиором, но всё равно послушно согласилась:

– Приму за честь.

А что мне ещё оставалось? Уйти в отказ и с неизбежностью наблюдать за тем, как принцесса со злорадным смешком выдает меня Игнатриасу? Вот уж, точно, веселье будет!

– Хорошо, я не выдам тебя, – уже тише согласила женщина. – А ответ на твой вопрос прост: я ведь тоже дочь Порядка, так что сила брата для меня не помеха увидеть сквозь личину.

Надеюсь, Самануэль сегодня вдоволь наикается, иначе весь мой скромный, но емкий запас "ласковых" слов уйдет в Ничто!

В гостиную вошел Игнатриас (у меня сердце в пятки чуть не ушло!), с удивлением взглянул на меня, на Фиирису, и произнес:

– Можешь не стараться проявить на рэса Розариуса впечатление, Ириса, он всё равно не оценит.

Фиириса взглянула на меня с удивление и воскликнула изумлено:

– Так это правда? – при этом в её глазах плясало веселье. – А я и не поверила, увидев в новостях.

Я кивнула головой, мечтая провалиться в Ничто от стыда, а принцесса страдальчески вздохнула и запахнула халат.

– И когда ты понял, что ты отличаешься от других, Розариус? – трагическим тоном спросила Фиириса.

– Как впервые встретил Дайста, так и понял, – сказала я чистую правду.

Принцесса покачала головой, подошла к дивану, присела и попросила:

– Игнат, налей мне чего-нибудь выпить.

Принц налил на троих, мы с минуту посмаковали прекрасное вино, и Игнатриас спросил:

– Так о чём ты хотел со мной поговорить, Розариус?

– О жизни, – со вздохом ответила я, пожимая плечами.

Ну не распинаться перед ними об идеи, которую я придумала заранее? Я обещала принцессе веселье, а не издевательство над собой.

Игнатриас с Фиирисой недоуменно переглянулись и принц удивленно повторил:

– О жизни?

– Я её очень люблю, – с трагическим вздохом призналась я. – А вы?

На этот раз они переглядывались с весельем в глазах, а мне стало поганей некуда.

– Жизнь! Можно её презирать, можно не замечать, но любить?! – явно кого-то процитировала с возвышенностью Фиириса и весело рассмеялась.

– Да уж, это явна не та тема, из-за которой, я думал, вы ко мне могли прийти в столь поздний час, – с кривой усмешкой добавил Игнатриас.

Я молчаливо вытерпела их издевательства, лишь пожала плечами и философски протянула:

– А мне кажется, что о жизни можно говорить в любое время, но раз вы не хотите, то, может, я пойду, поищу другого собеседника?

– Сидеть!

Я послушно плюхнулась назад.

– А теперь, давайте, поговорим откровенно: зачем вы пришли, Розариус?

Как там говорится: "казалось, падать уже некуда, когда снизу вежливо постучали"? Только в моём случае: "...когда снизу гневно стукнули ногой".

– Я пришел, чтоб предложить вам согласиться, – на одном духу выпалила я, хотя идя сюда, действительно, хотела для начала поговорить о жизни, о смысле и обо всём таком, а потом только вываливать свое жалкое требование. Точнее, оно казалось мне вполне нормальным до того, как я не увидела взгляд Игнатриаса.

– Согласиться? – переспросил пораженно принц, смотря на меня таким пораженным взглядом, словно перед ним сидел сам Хаос воплоти.

– Вам и всей резиденции Хаоса прекрасно известно для чего мы прибыли сюда, – вернулась я к первоначально задуманному монологу. – Так что я пришел, чтоб нормально с вами обсудить ситуацию, в которую нас невольно втянули.

– Хм! И что же вы предлагаете?

– Как я и сказал: согласиться и не затягивать этот каламбур. Ландарин прекрасная для вас партия. Она красива, образована, благородна. Да у неё есть, конечно же, недостатки, но она ведь ещё молода и это даже к лучшему. Вы ещё сможете перевоспитать её так, как вам будет угодно. Сделать из неё идеальную для вас жену. Вдобавок к ней идет нехилое приложение – трон домена Порядка! – закончила я на повышенном тоне и с ожиданием посмотрела на Игнатриаса.

– Знаете, Розариус, – задумчиво произнес принц, от чего в моей душе вспыхнул огонек надежды, который с треском затух, когда он добавил: – Вам нужно было не в актеры подаваться, а в свахи. Больно хорошо у вас получается.

– Значит, вы отказываетесь? – старалась держать я лицо.

– Да, – с величественной мордой ответил принц.

Ладно, Игнатриас, не хотел по-легкому, будет по-трудному!

– Как вам будет угодно, – с легкостью произнесла я и поднялась: – Думаю, на этом разговор наш окончен. Всего хорошего, принц Игнатриас, – вежливый кивок, – принцесса Фиириса, – ещё один. – Извините, что оторвал вас от вашего занятия.

Спокойно походкой я вышла из покоев принца, чувствуя, как мою спину сверлят два взгляда: один насмешливый, другой веселый.

30 число месяца Пятилапой Жабы

Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти

Резиденция Хаоса

Гостиная комната номер 666а

11:37 по местному времени

К нашему огромному изумлению Ландарин согласилась на всё на следующий день. Сане не пришлось её даже отцом пугать, просто расписала «прелести» замужней жизни, и принцесса клятвенно пообещала исполнять наши любые требования, если это поможет затащить Игнатриаса в храм.

– Здесь явно какая-то подстава, – недовольно произнесла Лина.

– Я тоже так думаю, – добавила Сана. – Уж больно отличалось её поведение от того, которое ты описала.

– Меня беспокоит ещё один вопрос, – сказала я. – Ландарин может, как её тетя, видеть нас сквозь личины или нет?

Подруги задумались, и первой "взяла слово" Лина:

– Если да, то зачем она устроила тот спектакль с попыткой затащить меня к себе в кровать?

– Скука? – фыркнула с кривой усмешкой Сана. – Они же поголовно ей страдают, если верить Мальхиору.

– Вы думаете, Ландарин "подставная утка"? – спросила я.

– Я, вообще, не понимаю, что тут происходит, – недовольно ответила Лина. – И чем больше мы тут находимся, тем больше мне хочется послать Самануэля в Ничто, вернуться домой и самим выплатить кредит! И пусть кто-то другой их развлекает! Ненавижу быть клоуном!

– Лина, что случилось? – удивленно спросила я.

Лина всегда была спокойной, и в последний раз я её видела в подобном состоянии, когда она проиграла суд.

– Девчонки, они действительно с нас орут! Все! Вся резиденция! – воскликнула подруга. – Мне Ортг рассказал.

– Ортг?

– Это орк, у которого Соулл находится сейчас. Я вчера вечером у них была, мы выпили, поговорили о том, о сем, и тут орк выдает: "А я против вас тысячу уен поставил!". Приставляете? Он же мне и поведал, что никто не верит в наш выигрыш, только смеются, ожидая, что же мы дальше выкинем. Всем, кстати, уже прекрасно известно, что ты приходила к Игнатриасу и предложила ему сдаться.

– Вот Тьма! – через зубы выругалась я.

– Мне, кажется, Самануэль знал, что у нас ничего не выйдет, вот и предложил такую огромную сумму денег. Не удивлюсь, если он тоже за нами наблюдает и хохочет, глядя, как мы тут кочевряжимся! И ещё одно, девчонки, – Лина выждала минутную паузу и произнесла: – Спор был не на то, что Игнатриас возьмет в жены Ландарин, а на то, что он просто женится. Понимаете?

– Что?! – воскликнула я и Сана одновременно.

– Я тоже была в шоке, когда узнала, – кивнула подруга головой.

– Ну, понятно, почему Самануэль выбрал свою дочь, – задумчиво произнесла я. – Для нее это отличная партия, и он сможет не опасаться, что трон займет неподходящий кандидат.

– Не скажи! – воскликнула Лина. – Если бы он, действительно, хотел этого, то мог просто заключить с Артунгом договор, что когда принцессе исполниться пятьсот лет, она выйдет за Игнатриаса, и он станет Повелителем Порядка. Ландарин ещё молодая девушка, поэтому легко можно понять её нежелание обзаводиться мужем. Я же думала, когда мы только сюда приехала, что она влюблена в Игнатриаса, а он не отвечает ей взаимностью, поэтому нас Самануэль и нанял. Но представляете, каково было моё изумление, когда принцесса сказала, что чхать хотела на Игнатриаса? А потом ты мне сказала о споре Повелителей и меня это взбесило! Для всех это развлечение и ничего больше! И всем всё равно, кто выиграет! Главное, позабавиться за наш счёт! – Она вытерла злые слёзы на глазах и обессилено упала в кресло. – Пошло оно всё в Ничто!

Эмоциональный монолог подруги меня поразил. Лина была не из тех, кто поддавался эмоциям, и это значило лишь одно: её, действительно, довели. И мне стало очень обидно за неё, за нас, за то, что Самануэль повертел перед нашими носами шансом и с ухмылкой выкинул его в Ничто.

– Так вытерли слёзы и успокоились! – перешла я на командный тон. – Сана, Лина, предлагаю вам два варианта: мы посылаем всё в Ничто, собираем вещи, и завтра с утра возвращаемся домой, или, – мои губы разлезлись в мстительной улыбке, – веселимся по полной!

– Что ты предлагаешь? – уже спокойнее спросила Лина.

– Почти тоже, что мы и хотели делать, только с поправкой: мы не будем пытаться свести Игнатриаса и Ландарин, а будем просто над ними издеваться, – ехидно произнесла я и мои губы её разлезлись в просто непозволительно довольной усмешке.

07 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти

Резиденция Хаоса

Гостиная комната номер 666а

20: 36 по местному времени

Мы веселились по полной! Не сосчитать сколько раз у Ландарин «случайно» ломалась туфля, подвернулась ножка и натиралась пятка. И каждый раз она падала на Игнатриаса, цеплялась за него (несколько раз порвав рубашку своим когтистым маникюром), или просила понести её на ручках. Всё это мы тайно заснимали (Лина смогла уговорить Ортга, отдать нам Соулла), а потом со смехом и попкорном пересматривали. Ещё мы постоянно куда-то ездили, и просили Игнатриаса составить нам компанию, точнее, просила Ландарин, делая «большие» умоляющие глаза и складывая губки «бантиком». Поначалу принц соглашался легко и с усмешкой терпел наши «мылодрамные сюжеты», но с каждым днем его терпение явно испарялось. А вот Ландарин, неожиданно, наоборот, увлеклась «сюжетами» и даже стала нам помогать выдумывать новые. Именно она придумала взять принца с собой на шопинг, а потом заставить его таскать многочисленные пакеты. Именно она пригласила его на вечеринку, напилась и заставила пьяную тащить до резиденции. Именно она потащила принца в детский дом волонтерами, и они целый день купали, меняли подгузники и играли с детьми (она, оказалось, очень любит детей). В конце концов, мы решили поговорить с ней откровенно. Но чтоб девушка нам доверилась, пришлось открыть ей всю правду, вплоть до нашего настоящего пола и планов по поводу издевательства над ней и принцем.

– На самом деле, я никогда не выйду за Игнатриаса, – призналась девушка. – Я его, признаться честно, недолюбливаю. Он эгоист, а мне нравятся совсем другие мужчины. И да, я знаю, что вы на самом деле девушки. Извини, Лина, за ту мою шалость. Не сдержалась, – она извиняющее улыбнулась. – И то, что вы издеваетесь над Игнатриасом, а не пытаетесь нас свести, я тоже поняла. Поэтому и решила вам подыграть, ведь это так забавно!

Не сказать, чтоб её откровение нас поразило, мы уже что-то такое и представляли.

– И я понимаю, почему вы так решили поступить, – продолжила она. – Вам, должно быть, было обидно, когда вы узнали про спор.

Сейчас Ландарин была совсем не похожа на себя. Когда я с ней познакомилась, она показалась мне такой гламурной идэл, а сейчас она была спокойной и намного взрослее своего образа.

– А ты другая, – произнесла задумчиво я. – В смысле, сейчас кажешься совсем другой.

– Знаешь, сколько мне лет? – с ухмылкой спросила Ландарин и, не дождавшись наших предположений, ответила сама: – Мне двести сорок шесть лет. И у меня уже есть сын.

– Сын? – слился в едино наши пораженные голоса.

– Да, его зовут Реймонт, ему только девять лет и он живет со своим отцом Тефом. О нем мало кто знает, потому что его не одобрила Стихия.

– Я думала, что первого ребёнка всегда одобряет Стихия, – поражено протянула Сана.

– Не всегда, – тихо ответила Ландарин и, понизив голос, добавила: – Теф – человек. И детей от людей Стихии никогда не одобрят. И веду я себя так глупо, чтоб хоть чем-то насолить отцу. Потому что из-за него я не могу быть со своим сыном и любимым человеком.

– И ты согласилась принять участие в этом фарсе из-за них? – спросила Лана. – Отец тебя ими шантажирует? Но зачем?

– Нет, я согласила не из-за них, – ответила Ландарин. – Просто мне хотелось выбраться хоть на время из домена Порядка и опеки отца. Понимаете, мой отец чрезмерно меня опекает из-за того, что моя мать его бросила. И о моём существовании он узнал только через двенадцать лет, так как меня хоть и одобрила Стихия, но сил у меня очень мало. Я даже не могу за личины ваши взглянуть, мне о вас отец рассказал.

– Постой, но ведь ты приехала в домен Хаоса за несколько дней до того, как Самануэль предложил... – я осеклась, и так сообразив: он, конечно же, прекрасно понимал, что за ту сумму я соглашусь на эту работу.

– Но я всё равно не пойму, зачем нужен весь этот фарс с женитьбой, – произнесла Лина. – Зачем нужно было втягивать тебя, нас.

– Всё дело в скуке, – с усмешкой произнесла Ландарин. – Вы думаете, вы первые, кого отправляют на подобное "задание"? Уж поверьте, хоть один раз в десять лет, но в домен Хаоса приезжают так называемые послы, с так называемыми поручениями. Так же и в домен Порядка, и в домен Света. Правда, с женитьбой это, действительно, они впервой придумали. Хотя у меня есть мысль, что отец это придумал из-за того, что ты Ивона – сваха.

– И подыгрывала ты нам тоже из-за скуки? – ворчливо спросила Лина.

– Да, – не стала скрывать принцесса. – А потом я поняла, что вы классные. И с вами, действительно, весело.

– Знаете что, – прошипела Лина, – предлагаю заканчивать весь это фарс и валить домой. Достали меня все эти "развлечения"!

– Поддерживаю, – добавила Сана и серьезно посмотрела на меня: – Ивона, нам всё равно не выиграть в этой битве. А дальше развлекать всех я не хочу.

– Я понимаю вас, девчонки, но придется ещё на немного задержаться, – ответила я. – Через несколько дней будет бал в честь праздника Кровожая, и я у меня есть идея, как мы сможем на нём оторваться в последний раз. Вы со мной?

Подружки хмуро переглянулись и кивнули головами, а Ландарин хитро улыбнулась и с азартом спросила:

– Это будет нечто фееричное?

– Ага, – кивнула я головой, вторя её улыбке. – И нам отведена главная роль!

10 число Шестилапой Выдры

Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти

Резиденция Хаоса

Сапфировый зал

19:57 по местному времени

Бал вполне мог поразить меня своей красотой, величием и экзотикой, если бы я так сильно не волновалась. Хуже всего было от мысли, что со мной сделает Самануэль, но отступать было уже поздно. И, в конце концов, он отправил нас, чтоб мы веселили королевскую семью Хаоса, там мы их сполна и повеселим!

Ландарин в изумительно изумрудном платье, под цвет глаз, стояла рядом со мной и со спокойным выражением лица пила шампанское, в то время как я уже сгрызла себе все ногти и добралась до локтей.

– Успокойся, – уж в какой раз произнес она. – Это же была твоя идея.

И почему меня никто не остановил! Ладно, принцесса, но подруги! Почему они не заявили мне, что я сошла с ума, и не увезли в дурдом?!

Я взглянула на время: 19:58. Оставалось всего две минуты!

Подманив к себе официанта с подносом, я схватила сразу два бокала с шампанским и по ошарашенные глаза их осушила.

Ладно, была, не была! Помирать, так с музыкой! Вот только музыку пришлось выключить, чтоб меня всем было прекрасно слышно.

Схватив со стола микрофон, я откашлялась и произнесла:

– Уважаемые дамы и господа, прошу минуточку вашего внимания.

Разряженные дамы и господа повернулись в мою сторону и с ожиданием на меня уставились.

– Ни для кого не секрет, зачем именно мы прибыли в домен Порядка. Правильно, потому что Повелитель Артунг и Повелитель Самануэль поспорили, что принц Игнатриас за два месяца возьмет в жены принцессу Ландарин.

Да-да, спор был не о том, но нужно было сделать акцент именно на это.

– Но понимаете, узнав поближе принцессу Ландарин, я влюбился, – я протянула руку принцессе, и та её взяла, прижалась ко мне и "смущено" уткнулась в плечо. – И принцесса ответила на мои чувства и предложение руки и сердца. Поэтому прошу всех вас поздравить нас с помолвкой и будущей свадьбой.

Поздравлений не последовало, а прозвучал ошарашенный голос:

– Ты мне изменил?! – к нам приблизился Дайст Брутмэн, схватился за сердце и с нечастным выражением лица печально воскликнул: – Роза, как же так! Как ты мог предать нашу любовь?!

– Прости, Дайст, – не менее печально ответила я. – Если ты меня любишь, то поймешь и будешь счастлив за меня.

Сана вдруг вырвала у меня микрофон и произнесла:

– На самом деле, я тоже должен тебе признаться. Я полюбил другого. – Сана выждала несколько секунд и выдала: – Я полюбил принца Игнатриаса!

Моё ошарашенное выражение лица была идентично выражению дам и господ, так как об этом мы не договаривались. Сана должна была просто понять и пожелать нам счастья, после чего в слезах скрыться со "сцены".

– Я понимаю, что он вряд ли ответит на мои чувства, но ничего не могу с собой... – подруга осеклась, увидев приближающегося к нам Игнатриаса.

Он не просто гневался, он был взбешен до такой степени, что люди перед ним в ужасе отскакивали, боясь попасться в поле зрения. И смотрел принц, почему-то, только на меня, а не на "парня", признавшемуся ему в любви.

Когда он подошел к нам, так и ни на кого другого не взглянув, то произнес напряженным от гнева голосом:

– Идем, поговорим.

Я осталась стоять на месте, тогда принц схватил меня за руки и резко дернул за собой. И мы пошли через толпу к выходу из зала. А мою спину просто раздирали на лоскутки ошарашенные взгляды дам и господ.

10 число Шестилапой Выдры

Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти

Опочивальня принца Игнатриаса

20:15 по местному времени

Когда мы оказались в комнате принца, то он грубо толкнул меня на диван, склонился надо мной и со злостью зашипел:

– Какого чёрта вы вытворяете?!

Я попыталась успокоиться, что было проблематично, с учётом нависания надо мной рассвирепевшего мужчины, у которого зрачки двигались с такой сумасшедшей скоростью, что казалось, они сейчас порвутся.

– Вы ведь были не заинтересованы в принцессе Ландарин, – напомнила я, – а она мне, действительно, нравится. А на счёт слов Дайста: я же не могу приказать ему любить или не любить. Это только его...

– Ивона, хватит этого балагана! – прорычал принц.

– Как... как вы меня назвали? – голос дрожал, и я вся сгорбилась, от чего принц стал казаться мне ещё больше и опасней.

– Моя мать – дочь Порядка, так что я прекрасно вижу через твою личину. И узнал о тебе всё ещё в первый день, Ивона Стикс, – с самодовольной улыбкой ответил Игнатриас. – И опережая твой вопрос. Да, Самануэль об этом прекрасно знал. И спор был не на Ландарин, а именно на тебя. И не могу не признать, ты меня заинтересовала.

– А Ландарин знает? – тихо спросила я.

– Да, – припечатал меня его ответ. – Она же моя двоюродная сестра и хоть силы у неё мало, но меня прекрасно может чувствовать.

– Понятно, – так же тихо ответила я.

Двоюродная сестра? Значит, Фиириса была совсем не его любовницей...

Интересно, тот спектакль они разыграли для меня, или таким образов они просто встречаются друг с другом? Мальхиор ведь говорил, что Игнатриас скрывает информацию о своей матери. И теперь понятно почему.

На душе было горько и противно.

– Надеюсь, вы повеселились сполна, – произнесла я и попыталась подняться, но принц удержал меня за плечо и усадил назад.

– Мы с тобой ещё не договорили.

– Вы хотите получить извинения? – с усталостью спросила я. – Что ж. Извините меня, пожалуйста. На колени встать?

– Сколько тебе предложил Самануэль? – признаться, вопрос меня ошарашил.

Взглянув в глаза принца, я спросила с кривой улыбкой:

– Заплатите мне, чтоб я больше не появлялась на ваших глазах?

– Нет. Я заплачу тебе, если ты подпишись контракт, – с самодовольной усмешкой ответил Игнатриас.

Я резко вскочила, и принц рефлекторно сделал шаг назад.

– Вы хотите, чтоб я стала вашей любовницей?! – ошарашено воскликнула я, ожидая, что принц сейчас рассмеется, заявит, что пошутил и пинком под зад меня выгонит из домена Хаоса.

Но принц и не думал рассмеяться, а спокойным, ленивым и каким-то насмешливым тоном произнес:

– Подпишешь, переберешься ко мне на полгода, и по завершению контракта получишь деньги и дорогие побрякушки. Если будешь послушной, то я продлю контракт до года, и увеличу суму вдвое. Ты же всё-таки ищейка, можешь менять форму тела, так что думаю, сможешь меня увлечь надолго.

Я занесла ладонь, наблюдая, как у принца удивленно расширяются зрачки.

Звонкая пощечина не последовала. И причина вовсе не в том, что принц успел перехватить мою ладонь. Я сама её остановила у его щеки и произнесла сама себе:

– Нет. Не стоит об это пачкаться.

Опустив руку, я обтерла её об штанину, развернулась и направилась к двери.

Мне было всё равно. Пусть даже после моих слов меня убьют с особой жестокостью. Я просто не могла не унизить его ответ. Просто не смогла...

– Стоять, – раздался спокойный приказ.

Я спокойно шла дальше.

– Стоять, Ивона!

Спокойствие, только спокойствие!

– Ивона!

Я открыла дверь.

Меня дернули за руку и развернули к себе лицом. Я уж было хотела огреть принца пинком между ног и "ударить по пяткам"... Но в результате ошарашено уставилась на его лицо. Видно, на моём лице отразилось что-то такое, от чего принц выпустил мою руку и хмуро спросил:

– Что?

– Зрачки, – пораженным шепотом просипела я. – Зрачки не двигаются.

На пару секунду принц посмотрел, словно в себя, а потом с не меньшим шоком на меня.

Я попятилась, а принц оставался стоять ошарашенной скульптурой, выпрыгнула за дверь и дала "по газам".

Преследовать меня – слава Тьме! – Игнатриас Бессердечный не стал.

10 число Шестилапой Выдры

Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти

Гостиная комната номер 666а

20:50 по местному времени

Я влетела в свою комнату словно торнадо и резко застыла, словно натолкнулась на невидимую преграду. Подружки испугано кинулись ко мне и, перебивая друг друга, начали спрашивать, что ж произошло, а я подошла к двери, распахнула её и спокойным голосом произнесла:

– Я знаю, что Игнатриас твой двоюродный брат, так что уходи.

Ландарин поднялась с кресла, виновато посмотрела вначале на Лину, потом на Сану, потом на меня и тихо произнесла:

– Ивона, я не могла об этом рассказать.

– Уходи, – непреклонно повторила я.

Поджав губы, она вышла из комнаты. Хлопать дверью я за ней не стала, хоть и хотелось.

– Код красный. Стандартное отступление номер 5, – отчеканила я командорским тоном. – Две минуты на сборы. С собой брать только нужные вещи. Поезд отходит в полдесятого, так что у нас осталось всего сорок минут.

– Ивона, – начала было Сана, но я резко отрезала:

– Всё потом!

Подружки переглянулись и выбежали из комнаты.

Через десять минут мы неслись в пойманном такси до дождись-вокзала. Мы молчали и были напряжены, только когда доехали до вокзала, я призналась:

– Девчонки, я влипла, и влипла по-крупному.

– Нам не привыкать! – с повышенным энтузиазмом воскликнула Сана, приобняла меня за плечи.

– Прорвемся, – хлопнула по второму плечу Лина.

Соулл обнял меня за ногу и произнес:

– Не переживай, сестрёнка, я их всех сделаю!

– Ладно, потом будете меня подбадривать, а сейчас нужно сменить "лица" и садиться на поезд. – Я раздала билеты и поддельные документы, которые мы незадолго сделали для "отступления номер 5".

Мы направились в туалет, благо, что для женского и мужского туалета вход был один. Туда зашли трое мужчин в кепках и неприметной одежде, а через минут десять вышла симпатичная девушка с длинными светлыми волосами в легком зеленом сарафане и в джинсовой куртке. В одной руке она держала пошарпаный чемодан, а в другой – поводок с кучерявой собакой (кто бы знал, сколько литров алкоголя я пообещала лепрекону, только бы он опустился на четвереньки!). Через минуты три за ней вышла парочка: миловидный парнишка в джинсах и майке, нес новенький чемодан, и девушка с отпадной фигурой и большой грудью в короткой юбке и кофте с непозволительно глубоким вырезом.

Проводник "Шарика" пускать категорично не хотел, пока девушка не похлопала глазками и не всунула ему в руку хрустящую купюру. Парочку он пропустил без проблем, только с такой жадностью вытаращился на "глаза" девушки, от чего её парень недвусмысленно продемонстрировал ему кулак.

И через семь минут поезд "Метеорит", едущий по маршруту "Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти – Домен Порядка. Город Прав-Ситти", тронулся в путь, вызвав у нас такой вздох облегчения, что казалось, он был слышен не только на весь вагон, но и на все домены.

10 число месяца Шестилапой Выдры

Поезд «Метеорит», едущий по маршруту:

Домен Хаоса. Город Маньяк-Ситти – Домен Порядка. Город Прав-Ситти

21:11 по времени в домене Хаоса

20:11 по времени в домене Порядка

Не смотря на название поезда, плелся он словно старая бабушка с тросточкой. Или это мне казалось, из-за натянувшихся до гитарных струн нервов, на которых залихватски наигрывала паника в паре с нетерпением.

– Рассказывай, – нетерпеливо произнесла Сана, ворочаясь на месте, словно ей на сиденье подкинули канцелярских кнопок.

Я перевела на неё взгляд, который можно было охарактеризовать словом "Напросилась!" и рассказала.

С минуты на меня ошарашено глядели три пары глаз, потом Лина прочистила горло и хрипло произнесла:

– Соулл, организуй нам выпить.

– Понял, сестрёнка, – кивнул лепрекон головой и мгновенно скрылся за дверью.

У нас был обычный купе-салон, поэтому мини-бара в нём не было, но это не помешало Соуллу нам его самолично организовать. Правда, разнообразностью мини-бар похвастаться не мог, и выбор в нём был только между виски, виски и виски. Благо, хоть пятью разными марками.

– Ивона, ты уверена, что у Игнатриаса перестали дергаться зрачки? – спросила Лина, после того, как мы выпили по первой кружке – другой посуды у нас в наличии не было. Проводник чай не приносил в бокалах.

– Если бы не реакция принца, то я бы не была уверена, – хмуро ответила я. – Да и я ещё тоже: взяла и заявила ему об этом в лоб. Нужно было промолчать!

– И тогда мы тебя вряд ли бы увидели, – мрачно возразила подруга, не двусмысленно протягивая лепрекону свою кружку. – Думаешь, принц простил бы тебе подобное унижение? Вот если ты где и протупила, то только в этом.

Я удивленно посмотрела на Лину. Кто-кто, а вот она, я думала, меня сможет понять, ведь подруга никогда не оставляет обидчика без ответной гадости.

Лина прочла в моих глазах немой упрек, раздражённо вздохнула, посмотрела мне прямо в глаза и ответила:

– Ивона, ну нужно же здраво смотреть на свои силы и силы своего оппонента! Ты мне всегда казалась разумной женщиной, но сейчас поступила глупо.

– Значит, мне нужно было согласиться? – попыталась спросить я со злостью, но обида всё равно проскользнула.

– Нет, – уверено произнесла подруга. – Тебе не нужно было соглашаться. Тебе нужно было уйти в отказ, а не задевать его своим поступком и словами. Да он тебя унизил, и ты унизила его в ответ. Но различие между вами в том, что он не понял, что унизил тебя! Посуди сама: на его мнение он ничего унизительного не совершил. Сделал тебе заманчивое предложение и всё. Твой отказ бы его, несомненно, задел, но не так сильно, как поступок.

– Ты его защищаешь? – это спросила не я, а ошарашенная Сана.

– Я не пытаюсь никого защитить! – раздражено огрызалась Лина. – Я пытаюсь посмотреть на ситуацию с его стороны!

– Меня больше интересует не его сторона зрения, а почему перестали двигаться зрачки, – хмуро возразила я. – Не думаю, что я была первая женщина, которая решила отказаться от его, – я со злой ухмылкой взглянула на Лину, – "заманчивого предложения".

– А если первая? – спросила Сана. – Может его зрачки перестали из-за этого двигаться?

– Думаешь, за все свои годы жизни, а на моё мнение, Игнатриасу лет двести-триста, не нашлось ни одной женщины, которая бы ему отказала? – скептически вопросила Лина.

– Если и не было? – продолжала стоять на своей точке зрения Сана. – Вы взгляните на окружение принцев? Возле них крутится много женщин. Красивых, доступных женщин.

– Нет, – решительно отказалась я от её версии. – Это была бы слишком банальная идея. Посудите сами, Мальх сказал: идея должна быть такой огромной, что невозможно было бы спать. Даже если предложить, что я первая женщина, которая ему отказала. Неужели, попытка затащить меня в кровать могла стать его целью в жизни? Это слишком мелко.

Подруги задумчиво посмотрели на меня, и я видела в их глазах согласие с моими словами.

– А если дело в соперничестве? – неожиданно подал голос Соулл.

Мы с удивлением на него посмотрели, и спросила в один голос:

– Соперничество?

Лепрекон отхлебнул виски с кружки и развил свою мысль:

– Смотрите, сестрёнки, принц спросил у Ивоны: сколько тебе предложил Самануэль? Может, он думал, что Ивона его любовница?

Переглянувшись, мы весело рассмеялись, а Соулл насупившись, спросил:

– Вы чего?

– Соулл, у нашего Повелителя столько любовниц, что не хватит пальцев на руках, здесь присутствующим, пересчитать, – пояснила я через смех. – И ты думаешь, его идеей жизни могло стать желание, отбить любовницу у дяди?

– Тогда думайте сами! – с обидой отмахнулся от нас лепрекон.

И мы задумались. Но адекватных мыслей у нас так и не появилось.

12 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Порядка. Город Прав-Ситти.

Резиденция Порядка

Кабинет Повелителя Самануэля

22:45 по местному времени

Кабинет Повелителя домена Порядка был в серо-чёрно-белых цветах, от чего у меня появилось ощущение, будто я попала в чёрно-белый фильм. Хозяин кабинета сидел за стеклянным письменным столом и буравил меня тяжёлым взглядом акулы, а я стояла напротив него, так как присесть мне пока не разрешили.

Меня схватили на заждись-вокзале. Точнее, стоило мне выйти из поезда, как ко мне подошли двое огров в одинаковых чёрных деловых костюмах и вежливо, но не терпящим отказа голосом заявили, что со мной желает побеседовать его Повелительское Величество Самануэль. Я всё же попыталась отказаться, но мои заверения о том, что завтра с утра я как штык явлюсь перед очами Повелителя, огры проигнорировали. Схватив меня с двух сторон за локти, они отволокли меня к чёрному лимузину, куда компактно и запихнули. Подруги, было, кинулись мне на помощь, но если против двух орков они ещё могли выступить, то против приказа Повелителя – нет.

Наконец-то насмотревшись на мою недовольную и уставшую фигуру, Самануэль холодно произнес:

– Вы подвели меня, идел Ивона, – в следующую секунду его губы разлезлись в проклятую и ненавидимую мной усмешку, и Повелитель добавил с весельем в голосе: – И в тоже время очень позабавили и удивили. – Указав на стул рукой, сказал: – Присаживайтесь.

Я не присела, я обессилено бухнулась в кресло, ощущая одновременно два противоречивых чувства: желание безумно расхохотаться и истерично разреветься.

Самануэль нажал на кнопку переговорника и приказал:

– Моника, принесите нам чёрный чай с лимоном и зеленый чай с каплей эльфийской крови.

Не прошла и минута, как дверь открылась и фигуристая эльфийка в брендовой одежде и в боевой раскраске вошла в кабинет, стуча, кажись, двадцатисантиметровыми шпильками. Не менее двадцатисантиметровым маникюром она поставила с подноса на стол две кружки, кинула на меня заинтересованный взгляд и величественно удалилась.

– Угощайтесь, – разрешил Самануэль. – Мне очень понравились ваши с подругами развлечения, – с весельем произнес Повелитель, а я поперхнулась и однозначно поняла, что отныне ненавижу этот напиток. – Особенно, кульминационное выступление на балу. – К моему изумлению, в его голосе слышалось одобрение. – Такого фурора я однозначно не ожидал! А лицо Игнатриаса было великолепным!

В каком интересно месте?! Я, когда увидела его перекосившееся от гнева лицо, думала, от ужаса в штаны наложу!

Самануэль поставил кружку на стол, откинулся на спинку кресла и Повелительно разрешил:

– А теперь спрашивайте.

– Что? – впервые подала я голос.

– У вас совсем нет ко мне вопросов? – хоть лицо его оставалось с застывшим величественным выражением, но в голосе я отчетливо услышала удивление.

– Нет, – ответила, пожала плечами и отхлебнула ещё чайку, стараясь не морщиться.

– Ни одного? – теперь и лицо в удивлении вытянулось. – Вы не хотите спросить про спор? Или почему именно вас я отправил в домен Хаоса? Или почему подставил с Ландарин? Или почему у Игнатриаса перестали двигаться зрачки? – на последнем вопросе его голос стал покровительственным и самоуверенным.

Мне хотелось только одного, точнее, тройного: очутиться дома, принять душ и завалиться спать, месяцев так на семь-восемь, а лучше лет.

– Нет, – вновь пожала я плечами, расслабленно откинулась на спинку стула и произнесла: – Но если вы желаете выговориться, то я вас слушаю.

Взгляд у Самануэля стал цепким, словно у вздорной бабы, которая наблюдала за тем, как её обвешивают на рынке. Несколько томительных секунд он буравил этим взглядом моё лицо, после чего хмыкнул и произнес:

– Вы очень интересная женщина, идел Ивона.

Я в очередной раз пожала плечами, отпила чай и ответила:

– Если посудить, то неинтересных людей и нелюдей не бывает. Даже если ты досконально кого-то изучил, то всегда наступает такой момент, в котором он своими действиями заставит тебя удивиться.

– Ещё и философ, – с сарказмом фыркнул Повелитель. – Но правда в ваших словах есть.

– Хотя, у меня к вам, Повелитель Самануэль, всё же будет один вопрос.

Он удовлетворенно усмехнулся и величественно кивнул головой.

– Спрашивайте, идел Ивона.

Я склонила голову к левому плечу, слегка усмехнулась и весело спросила:

– И как вам был на вкус четвертый бокал?

Медленно лицо Самануэля из величественного изменилось на удивленное и плавно перетекло в хмурое.

– Вы... Как вы?.. – явно не знал, как именно спросить Повелитель, а я сегодня была относительно добрая, поэтому решила ему помочь, и выпустила пробудившуюся во мне силу. Её было пока ещё мало, но и этого хватило, чтоб у Повелителя ошарашено распахнулись глаза от понимания, кто именно сейчас сидит в его кресле.

Ко мне наконец-то пришла Тьма. С совсем неожиданной информацией.

За день до этого

Где-то в темноте

Вначале я подумала, что просто заснула, и мне снился сон.

Я сидела в кожаном кресле во тьме. В какую бы я сторону не оглянулась, везде была тьма. Но страха или беспокойства я не чувствовала. Наоборот, я первые за многие годы ощущала себя словно дома. Но не в том доме, который находился в домене Тьмы, и где осталась моя семья. Этот дом был намного мне родней, в нём я ощущала себя в защите и спокойной. Словно в колыбели.

Вдруг напротив меня появилось кресло, а в нём женщина. Хоть тьма до сих пор окружала меня, но, к удивлению, я прекрасно могла её рассмотреть.

Она была худая и бледная, а её чёрные волосы спадали на плечи, превращаясь в облегающее платье до пола. Ко всему, волосы и платье двигалось, как гладь озера от слабо ветра.

– Приветствую тебя, дочь моя, – голос её был странный, словно повторялся эхом.

– Великая Тьма! – воскликнула я, и упала перед ней на колени.

– Встать, дочь моя! – голос звенел от недовольства, и эхо подхватило его и разнесло на все стороны. – Ты не должна становиться на колени, словно рабыня! Ни перед кем! И тем более перед своей матерью!

Я вновь села в кресло и робко начала:

– Извините...

– Стой. Не нужно извиняться, просто запомни на будущее. И давай на «ты», – её голос успокоился. – Я пришла к тебе, потому что почувствовала, что сила начала в тебе пробуждаться.

– Сила? – изумилась я.

– Если честно, то я надеялась, что она будет в тебе спать до твоей смерти. Но когда ты помогла принцу Мальхиору она начала пробуждаться. Я не осуждаю тебя, наоборот, горжусь, но печаль всё же отравляет это чувство.

– Я не понимаю, Тьма...

– Называй меня мама, Ивона, – с нежностью поправила меня Тьма, и я совсем перестала понимать происходящее. – Я понимаю, что ты сейчас должна быть в шоке. Но не волнуйся, я всё объясню и отвечу на все твои вопросы. История будет длинной, но, надеюсь, ты не заскучаешь, – Тьма весело улыбнулась и я не смогла не улыбнуться в ответ. – Давным-давно жил Бог. Он создал этот мир, нас – четырёх хранителей: Тьму, Свет, Порядок и Хаос, и людей. Именно поэтому на этой планете существует только один материк с формой клевера и каждому из хранителей был отдан один из «листков». Со временем люди стали воевать между собой. Тогда мы и решили создать детей Стихий. Они должны были утихомирить людей, обуздать их желание крови и следить за тем, чтоб войн между ними больше не было. Но всё обернулось по другому: люди не желая повиноваться, стали воевать с нашими детьми и, что самое ужасное, наши дети со временем начали тоже воевать друг с другом.

– Почему? – невольно вырвалось.

– Понимаешь, дети стихий стали рождаться, потому что мы стали наделять людей частичками нашей энергии. Одним словом, мы, наоборот, только ухудшили ситуацию, дав в руки людям оружие, которым они воспользовались совсем не так, как мы рассчитывали. Мы почти ничего не могли поделать, – голос Тьмы стал печальным,

– А вы не могли попросить помощи у Бога?

– Он не помог, – с горечью ответила Тьма. – Понимаешь, он лишь создает миры, и никогда не вмешивается в его развитие, лишь наблюдает. Когда мы обратились к нему за помощью, то он ответил: учитесь сами на своих ошибках. И тогда мы решили пойти на отчаянный шаг: изгнать людей в другой мир, оставив в этом наших детей, потому что они не могли его покинуть. Да ты и сама должна знать, что с вами случается, когда вы покидаете наш мир.

– Знаю, – хмуро ответила я.

Когда я служила в разведке армии домена Тьмы, то не раз делала вылазки в мир переселенцев, или как они его называют – Олэнхоррн. И дольше двух недель я там просто не могла вытерпеть, из-за боли во всём теле.

– Но даже когда люди покинули этом мир, наши дети не переставали воевать друг с другом, тогда мы и решили создать четырёх Повелителей. Мы не просто наделили их своей энергией, мы, можно так сказать, заключили в человечье обличие части себя. Они закрыли границы своих земель, и теперь каждый ребёнок стихии стал жить на своем «листке» и без разрешения Повелителя не мог вступить на чужую территорию. Граница их просто не могла впустить.

Именно из-за этой особенности доменов мы просили Повелителей впустить нас на свои земли, и согласился только Самануэль.

– Но это ещё не всё. Повелители были бессмертны, их физические тела умирали, но часть стихии перерождалась в новом теле.

– В первенце? – понимающее спросила я.

– Не всегда. Понимаешь, со временем эти частицы стали отдельными существами. Вот взять тебя. Что ты сейчас чувствуешь?

– Ну, чувство такое, словно я нахожусь дома, – нескладно ответила я, так как досконально описать свое чувство не могла.

– Но ты ведь себя чувствуешь отдельной частью?

– Определенно, – согласилась я, вновь посмотрев по сторонам, но тьма так никуда и не исчезла.

– Вот видишь, – Тьма покровительственно улыбнулась. – Хоть ты и являешься частью меня, но ты уже воспринимаешь себя Ивоной, а не частью меня.

– Значит, каждый раз, переродившись, часть ощущает себя новой личностью?

– Личностью? – задумчиво повторила Тьма и усмехнулась. – Да, именно личностью.

– А как к нам попали переселенцы? – спросила я, так как Тьма замолчала.

– В этом была наша вина. Когда мы изгнали людей в другой мир, мы не учли одно: они, как и наши дети, были привязаны к этому миру. Изгнав их, мы нарушили баланс. Именно из-за этого связь людей с нашим миром притягивала два мира друг к другу. В конце концов, два мира столкнулись, в результате чего появились переходы. И именно на моей земле.

– И началась война, – печально добавила я.

– Да, началась война. И я вновь нарушила баланс. Я хотела помочь своим детям, но в результате сделала всё только хуже: лишила их долголетия. Знаешь, как именно демоны захватили домен Тьмы?

– Я знаю то, что написано в учебниках истории: армия демонов победила, и после того, как Повелителя Терворна выкинули в Ничто, Генройн Овермский занял престол домена Тьмы, – ответила и почему-то испытала стыд от этого признания. Словно мама застала меня за курением, а я ей пыталась рассказать байку о том, что я не курю и сигарету меня попросила подержать подруга.

– Историю пишут победители, – с кривой улыбкой процедила Тьма. – На самом деле, Терворн понимал, что в этой войне им не выстоять, и он обратился ко мне за помощью. Но я и так нарушила баланс, и если вмешалась, то только бы усугубила положение. Тогда Терворн и открыл переход в бездну, или как называете её вы – Ничто.

– Подождите! – воскликнула я. – Ничто создал Терворн? Но ведь в истории... – я прикусила себе язык и виновато взглянула на Тьму.

– Написано, что Ничто создала я, точнее, она создалась из-за того, что я нарушила баланс, когда пыталась помочь своим детям, – безэмоциональным голосом продолжила Тьма. – Только почему-то не написано, в чем именно я решила помочь. А вот, когда вы лишились долголетия, уже уточнили, что это случилось из-за того, что я наделила вас силой менять физическое тело. Притом, уже после того, как было создано Ничто. Но всё было не так: да, я нарушила баланс и мои дети поплатились за это, но проход в бездну, то есть в Ничто, открыл Терворн. И закрыть я его не могу, потому что, если я ещё раз вмешаюсь в состояние мира и нарушу баланс, то последствия будут намного хуже, чем в прошлый раз. А мои дети и так пострадали из-за моего вмешательства достаточно.

– Но как Терворн смог его открыть и зачем он, вообще, это сделал? – не могла понять я.

– Терворн заключил с Генройном сделку: Терворн исчезает из этого мира, а Генройн за это пощадит его народ. Генройн понимал: дети Тьмы проиграют в этой войне, поэтому пожертвовал собой, чтоб сохранить жизни оставшихся детей. В результате демоны захватили домен Тьмы, а люди и нелюди заселили домены, потому что границы Повелителей на них не действовали. А на счёт вопроса «Как?», ты Ивона ещё этого не чувствуешь, но в Повелителях скрыта огромная сила.

– Не чувствую? – забеспокоилась я. – То есть у меня начнет появляться сила?

– Уже появилась, и с каждым днем она будет расти. Этим ты и отличаешься от других первенцев. Они, после пятисотлетия, начинают забирать силу у Повелителей, а у тебя она начинает расти после пробуждения.

Информация меня ошарашила. Я, конечно, знала, что наша семья относиться к Повелителю Терворну, и про первенца мне Мальхиор объяснил. Но я всё равно и подумать не могла, что у меня начнет появляться какая-то там сила! Тьма! И так проблем было выше крыши, а теперь ещё и это! А если Повелитель Тьмы узнает обо мне? Мне что придется пойти по стопам пра-пра-пра-и-ещё-несколько-сотен-раз-пра-прадеда и так же прыгать в Ничто?! Я жизнь, в конце концов, люблю!

– Что такое пробуждение? – хмуро спросила я. – И можно ли как-нибудь повернуть его в обратную сторону?

– Мальхиор тебе уже рассказал о том, что первенцы бессмертны, и даже Ничто не может их уничтожить. Части Стихий всё равно перерождаются в новых детях стихий. Когда Терворн ушел в Ничто, то часть Тьмы тоже переродилась в другом теле. Вот только она, как бы так объяснить, заснула. До того момента, как её не разбудят, это и называется – пробуждение.

– Оригинально, – хмуро прокомментировала я. – Значит, когда я попыталась помочь Мальхиору, то разбудила часть Тьмы в себе?

– Именно. Ты воспользовалась своей силой и невольно её пробудила.

– И что дальше? Она начнет меня поглощать? Или что?

– Почему ты так решила? – со смешком спросила Тьма.

– Просто вы...

– Ты, – мягко, но непреклонно исправила меня Тьма.

– Ты, – послушно исправляюсь, – говоришь так, что эта часть отдельная личность...

– Ивона, ты и есть эта личность! – со смешком воскликнула Тьма. – Просто сила, которую я давным-давно дала части, спала в тебе, а теперь пробудилась.

Я облегченно перевела дыхание.

– Признаться, ты первый мой ребёнок, который был так близок к пробуждению. Два раза ты была очень близко к пробуждению, но на третий раз, – Тьма развела руками, – ты очутилась в самой тьме, запустив тем самым пробуждение.

– В смысле? – удивилась я.

– Рано или поздно ты бы всё равно вспомнила – твоя сила сняла бы заклинания памяти, но я ускорю, – как-то зловеще произнесла Тьма и взмахнула рукой.

И меня накрыли воспоминания, об одном Повелители и принце, которые потчевали меня «Ящиком Пандоры».

– Твою мать! – в сердцах воскликнула я и тут же поспешно извинилась, но Тьма и не думала обижаться, а с хмурой улыбкой произнесла:

– Я тоже ругалась, когда почувствовала это. Благо, той крохи тьмы в «Пандоре» было недостаточно для полного пробуждения.

– Но зачем они, вообще, меня винишком этим поили? – распалялась я.

– Кто поймет этих мужиков, – пожала Тьма плечами. – Хотя предположения у меня имеются: Самануэль тогда потерял любимую женщину, ушел в запой и напаивал «Ящиком Пандоры» каждую встречную женщину, в попытке найти ей замену.

– И каким для него был вкус четвертого бокала? – неожиданно для себя спросила я и осознала: ответ на этот вопрос меня очень даже интересует.

– Это спросишь у него сама, – с лукавой улыбкой ответила Тьма.

– Хорошо, – опять-таки неожиданно для себя ответила я с недовольством и решила быстро съехать с этой темы: – А Игнатриас?

– Игнатриас видел в вас опасность своей холостяцкой жизни, поэтому и напоил, чтоб узнать, что от вас можно ожидать. – Тьма вдруг зловредно захихикала. – Вот только, твой вкус он совсем не правильно понял, за что и поплатился.

Так значит, он споил не только меня, но и моих подруг?! Вот жжешь алкоголик!

– Я не буду спрашивать, какой был вкус, но ты можешь мне сказать, почему именно у него перестали двигаться зрачки?

– Я могу на него ответить, но понять ответ ты сможешь только, когда узнаешь, какой был вкус. Согласна? – мастерски перекрутила она мой вопрос на свой.

– Согласна.

– Ответ: дело в четвертом стакане.

– В смысле? Четвертый стакан ведь что-то типа пророчества? Значит, он не правильно его понял?

– Прости, но больше я сказать не могу. Иначе это будет уже вмешательство в ваши судьбы. Могу только дать совет: помучай хорошенько этого сына Хаоса, чтоб впредь он думал перед тем, как говорить!

Я хихикнула. Почему-то после слов Тьмы меня посетила огромная уверенность, что со мной всё будет хорошо, и что принц мне ничего не сможет сделать.

– А теперь, Ивона, поговорим серьезно, – голос Тьмы утратил всё веселье и стал серьезным. – Ты теперь должна быть осторожна.

– Из-за Повелителя Тьмы? – спросила я.

– «Повелителя Тьмы», – язвительно передразнила она. – Ивона – именно ты являешься Повелителем Тьмы, в том значении, в котором мы создавали вас. Но опасность тебе может грозить не только от него, но и от детей Тьмы.

– Почему ищейки... – попыталась спросить я, но меня прервало шипение:

– Никогда, Ивона, не называй моих детей этим прозвищем! Ты знаешь, кто такие «ищейки»? Демоны так называли одну из разновидностей своих псов! Это постыдное название, которым они стали называть детей Тьмы, чтоб их унизить! И именно они заставляли моих детей оборачиваться собаками, убеждая их в том, что это их настоящая суть!

– А какая наша настоящая суть? – виновато спросила я.

– Человеческая, а не песья! – выплюнула с гневом Тьма. – Вы получили умение менять форму тела, но суть ваша осталась прежней. Вы дети стихии Тьмы, а не псы демонов!

– Я поняла, – серьезно ответила, – и впредь не буду так нас называть. Извини.

Тьма отмахнулась:

– Тебе не за что извиняться. Ты не виновата, что тебе с детства промыли мозги. Но вернемся к опасности. Ты ведь сама знаешь, что в домене Тьмы многие мои дети бунтуют.

– Да, знаю, – в голосе появилась печаль и боль.

Многие дети Тьмы, действительно, собирались в террористические группировки, выступающие против правления демонов. Я никогда не участвовала в их ликвидации, так как входила в разведку, а не в спецназ, но наслушалась об этом много.

– Вот и представь, что будет, если мои дети узнают, что их истинный Повелитель возродился?

– Война, – испугано прошептала я.

Тьма кивнула головой и добавила:

– И я не думаю, что мои дети смогут победить. Вас намного меньше, чем было когда-то, а остальные домены, так же как в прошлый раз, побояться и не придут к вам на помощь.

– А если бы в тот раз другие домены вступили бы в войну, мы бы смогли победить? – вдруг возник в голове вопрос.

– Тут, может быть, два варианта: или победили, или война стала уже не между двумя народами, а между двумя мирами. Я не буду их судить, но для меня поступок Повелителей остальных доменов навсегда останется трусостью. Они заключили с демонами мирное соглашения: демоны не трогают их, а они не помогают домену Тьмы в войне и не выступают враждебно к людям и нелюдям другого мира. Только потом они узнали, что тот мир умирает и людям, и нелюдям нужен был новый мир для жизни. Демоны знали, что делали: соглашение намертво обязало Повелителей пускать в свои земли переселенцев, а те и остались в них жить. Так что, можно сказать, переселенцы всё же покорили наш мир. И если домен Тьмы войной, то остальные домены хитростью.

– Но ведь мир переселенцев ещё существует, – возразила я, – и там живут многие люди и нелюди.

– В том тоже была наша вина. Когда мы переместили людей в тот мир, то нарушили там баланс. Люди слишком быстро размножались, в результате, мир не мог вместить в себя всех. Поэтому, когда половина переселенцев пришла в наш мир, то баланс восстановился.

– Как весы? – предложила пример. – Ведь ты сказала, что наши миры соединились.

– Именно, – кивнула Тьма головой. – Сейчас в обоих мирах относительный баланс, и мне бы не хотелось, чтоб он вновь был нарушен. Оба мира достаточно пострадали из-за наших действий. И мне бы не хотелось, чтоб пострадала ты.

– Я поняла тебя, – серьезно произнесла я. – Умирать я не намерена, так как жизнь очень сильно люблю.

– Кстати, Повелителям доменов, кроме тьмы, конечно же, ты можешь рассказать о себе.

– Это не будет опасно? – ужаснулась я. – А если они меня выдадут королю домена Тьмы?

– Не выдадут, – с какой-то мстительной улыбкой произнесла Тьма. – На них обязательство перед своими Стихиями не разглашать эту информации, иначе их ждут нехорошие последствия. А теперь, дочь моя, будем прощаться. Через минуту твоя подруга тебя разбудит.

– Подожди, у меня последний вопрос.

– Задавай.

Спросить, вообще-то, хотелось о многом, но спросила я лишь об одном:

– Я теперь бессмертна?

– Если только не решишься прыгнуть в Ничто, – ответила с ухмылкой Тьма, и я проснулась.

12 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Порядка. Город Прав-Ситти.

Резиденция Порядка

Кабинет Повелителя Самануэля

23: 00 по местному времени

И вот теперь я сидела на стуле и смотрела на Повелителя Порядка. А он сидел в кресле и смотрел на Повелителя Тьмы, если брать в значении Стихий.

– Неожиданно, – обескуражено произнес Самануэль и нажал на кнопку переговорника: – Моника, принесите бутылку рома "Прайт" и два стакана.

Опять-таки, и минута не прошла, как эльфийка стучала каблучками в кабинете Повелителя Порядка. Только в этот раз она несла на подносе не чашки с чаем. Когда она выгрузила алкоголь на стеклянный стол и вышла, я с ухмылкой спросила:

– А почему не "Ящик Пандоры?

Самануэль кинул на меня хмурый взгляд, разлил ром по стаканам и произнес:

– Выпейте.

Я выпила и закашлялась, чувствую, как на глазах наворачиваются слёзы, ибо напиток был непозволительно крепок. Не спасало даже разливающееся после него в груди тепло.

– Именно такой был вкус, – произнес Повелитель, даже не поморщившись, не смотря на то, что осушил стакан залпом.

– Сочувствую, – прохрипела я, схватила кружку и отхлебнула своего чая, чтоб заглушить вкус.

– А я был для тебя этим чаем.

– Помню, – кивнула я головой. – А я ещё удивлялась, почему вдруг подсела на него, ведь обычно я пила кофе.

– Иногда подобное случается, – пожал плечами Самануэль, наливая себе ещё рома.

– Правда, в последнее время я поняла, что вкус мне перестал нравиться, – скучающим тоном произнесла я, – и, скорей всего, я вновь перейду на кофе.

Самануэль посмотрел мне прямо в глаза и с кривой улыбкой спросил:

– Кофе? Я думал, вы теперь будете запаривать мелису.

Я поперхнулась глотком чая, закашлялась и с удивлением взглянула на Повелителя, а я голове вспыхнуло воспоминание.

"– И как тебе «Пандора» на вкус?

– Великолепно! Вначале было холодно, крепко и горько, и мне, признаться, не понравился. Я ещё подумала: и это тот самый знаменитый королевский напиток, который каждый мечтает попробовать? Дрянь какая-то! Но распробовав, я поняла, что вкус великолепный, с неким сладковатым послевкусием на кончике языка"

Именно привкус мелисы имел четвертый бокал, который я выпила в присутствии Игнатриаса. Согревающий, сладковатый вкус мелисы.

И ещё я поняла, что именно из-за моих слов я заинтересовала принца. И, возможно, предложил он мне стать его любовницей тоже из-за этих слов. Значит, зрачки у него перестали двигаться из-за его "предсказания", которое, по словам Тьмы, он не так понял.

Об этом я решила подумать как-нибудь на досуге, так как на повестке дня были совсем другие вопросы.

– Вы следили за мной? – хмуро и с еле проскальзывающей злостью спросила я, понимая, почему меня часто преследовало чувство, словно мне смотрят в спину. Теперь понятна и прекрасная осведомленность о наших "развлечениях"!

Достав из чемодана три пары сережек, я посмотрела на них со злостью, и уже хотела было кинуть на стол Повелителя, как они вспыхнули, словно чёрным огнем.

– Ой, извините, – испугано пискнула я, так как сама подобного не ожидала.

– Вам нужно учиться быть сдержанной, – произнес Самануэль, но гнева и недовольства я в его голосе не слышала, только задумчивость и удивление.

Я задумчиво посмотрела на ладонь, решая: обтереть испачканную ладошку об подол платья или попытаться оттереть её другой ладонью? Дилемму решил Самануэль, протянув мне через стол белоснежный платок, который мгновенно стал бело-чёрным.

– И что вы теперь намериваетесь делать? – спросил Повелитель напряженным голосом.

– Думаю взять у вас пару уроков "как бороться со скукой", а то чую, они мне через пару столетий пригодятся.

– Ивона, я серьезно, – голос не повысился, а вот напряжение в нём на пару пунктов так точно.

– Повелитель...

– Я же просил называть меня Самануэль, – недовольно прервал меня мужчина.

– Хорошо, – легко согласилась я. – Самануэль, неужели вы считаете меня дурой? Неужели думаете, что я побегу в домен Тьмы, вопя на всю округу: "Смотрите, я возродившийся Повелитель Тьмы! Дети Тьмы выходите все на бой, затачивайте вилы, топоры и прочие сельскохозяйственные инструменты и выходите с боем против демонов-супостатов!"?

– "Повелитель Тьмы"? – хмыкнул Самануэль.

– Я имела в виду, не наше понятие, а в значении Стихий, – с раздражением ответила я.

– А я имел в виду, что вы использовали слово "Повелитель" в мужском роде, – парировал он с весёлой ухмылкой, а затем вновь стал серьезным. – Я понял вас, Ивона, и рад, что вы оказались умной женщиной.

– Неужели были прецеденты? – поинтересовалась я.

– Были, – недовольно ответил Самануэль. – Последний семьсот лет назад. Но он не получил широкой огласки.

– Разумеется, – иронично ответила я и покивала головой.

Повелитель вновь взглянул на меня цепким взглядом, но я теперь совершенно его не боялась, поэтому ответила на него усталым взглядом и не менее усталым голосом:

– Я же сказала, что не дура.

– Хорошо, – успокоился Повелитель, вновь отпил и произнес спокойным голосом: – Раз мы решили этот вопрос, то давайте перейдем к другому.

– А у нас ещё остались не решенные вопросы? – удивилась я. – Если вы на счёт вашего с Повелителем Артунгом спора, то извините, – развела я руки в стороны, – Игнатриаса я так и не смогла заставить взять в жены двоюродную сестру.

Самануэль поморщился и процедил, притом вопросительным тоном:

– Я должен перед вами извиниться за этот случай?

– Вы меня спрашивает или себя? – уточнила я. – Если первое, то не стоит, а если второе, то это уже решать вам.

– Раньше, вы бы не позволили себе дерзить, – холодно произнес Самануэль, вновь опустошил стакан и со стуком поставил его на стол. – Неужели, сила ударила вам в голову?

– Хотите честно? – устало спросила я и, дождавшись кивка Повелителя, ответила: – Дело не в силе, а в том, что вы меня достали, – процедила я с глубоким чувством злости и раздражения. – Вы бы не подумали извиниться, если бы я не оказалась одной из вас. Вы ведь наблюдали всё это время за мной и веселились, зная, что я за тут сумму, которую вы мне пообещали, буду из шкуры вон лезть, а уж за возможность увидеться с семьей и подавно; и что Игнатриас может прекрасно меня видеть через личину; и что Ландарин его двоюродная сестра; и что спор был на одну из нас троих, хоть Игнатриас и сказал, что на меня, но тогда он бы не опаивал "Ящиком Пандоры" моих подруг; и что выполнить ваше "задание" я никогда не смогу! Вы сами признались, что я вас "позабавила и удивила". И подвела я вас, Повелитель, из-за того, что слишком рано уехала, и не дала насладиться представлением под названием "как Ивона будет отбиваться от принца Игнатриаса".

– Нет, – так гневно и решительно произнес Повелитель, что я испуганно прикусила язык. – Я этому был очень не рад, и если бы вы не уехали, то сам бы вас оттуда забрал.

– Почему? – изумилась я, так как эта фраза рушила мою последнюю версию.

Самануэль не ответил, налил себе ещё рома, криво улыбнулся, отсалютовал мне и вновь осушил стакан до дна.

– Как вы думаете, почему я пустил вас с подругами в свой домен? – спросил он меня холодно.

Я смотрела на лицо Самануэля, и мои глаза изумлённо расширялись от воспоминаний.

Меня тогда вызвали в домен Порядка для личной встречи с Повелителем. Меня привели в комнату, где обнаружился пьяный в стельку Самануэль Белоснежный в чёрном траурном костюме. И мы пили, а Повелитель домена плакался мне, так как женщина, которую он любил, умерла. Он даже не успел признаться ей в своих чувствах, потому что побоялся впустить её в свое сердце. А потом он велел секретарю принести "Ящик Пандоры". И когда мы выпили по четвертому бокалу, и я спросила какой вкус, он вдруг приказал выставить меня из домена. А через несколько дней мне пришло официальное разрешение для проживания в домене Порядка на трёх персон. И договор, состоящий из триста сорок семи пунктов, где чёрным по белому запрещался не просто секс с мужчинами, а даже обычный ни к чему не располагающий флирт.

– Знаешь, ты была первой женщиной, в присутствии которой я ощутил нормальный вкус четвертого бокала "Ящика Пандоры".

Странно, а мне ром на вкус показался совсем не нормальным.

Повелитель посмотрел мне прямо в глаза, и мне захотелось испугано спрятаться за спинку стула, уж больно взгляд у него был какой-то отчужденный.

– А их было много. И у всех был отвратительный вкус! Горький, мерзкий, кислый, приторный, ледяной, гадкий, а твой был крепкий и согревающий. И ты, в моём присутствии, впервые ощутила у четвертого стакана подобный вкус. Кто бы мог подумать! Зеленый чай с каплей эльфийской крови. Знаешь, мой отец был эльф. Ты первая, кто об этом узнал ещё тогда.

– Как-то эти предсказания непонятно работают, – с мрачной задумчивостью произнесла я. – Они же должны предсказывать будущее, а не прошлое.

– А ты разве не поняла, что это значит?

– Нет, – почему-то я испугалась, уж больно самодовольное лицо было у Самануэля.

– Это значит, что ты родишь ребёнка с "каплей эльфийской крови".

"Моего ребёнка" – тактично добавил его самодовольный взгляд.

– А что обозначает чай? – дрожащим голосом спросила я.

Если это обозначает, что я должна родить ему с дюжину детей с "каплей эльфийской крови", то я прямо сейчас отправлюсь в Ничто. Жизнь я люблю, но до конца своих дней быть свиноматкой для королевской семьи Порядка не намерена, ибо теперь жизнь будет у меня долгооой!

– Зеленым чаем обычно согреваются или пытаются успокоиться, – ответил Самануэль, и удивленно на меня взглянул, так как я уж очень громко выдохнула от облегчения.

– Понятно, тогда я, и вправду, нуждалась в согревании и успокаивании, – кивнула я головой.

А ведь мелису обычно запаривают при простуде. Интересно, от чего именно меня должен был излечить Игнатриас? Или это, наоборот, был знак, что он станет для меня "простудой". Всё же в этих вкусовых предсказаниях и Хаос не разберется!

Я уж было хотела заявить Повелителю, что рожать детей с "каплей эльфийской крови" не намерена, как он вдруг резко поднялся на ноги, подошел ко мне, опустился на одно колено и произнес:

– Ивона, выходи за меня. Я обещаю согревать и успокаивать тебя всегда. И на счёт кредита можешь не беспокоиться, я всё улажу. И твою семью мы навестим, обещаю тебе. Я смогу тебя защитить от всего.

Я ошарашено уставилась на кольцо не с камешком, а бриллиантом размером с булыжник! Затем перевела не менее ошарашенный взгляд на Повелителя, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Вот только они были совсем не от радости, а от понимания всего происходящего.

Да уж, я, конечно, знала, что Повелитель Порядка ещё тот интриган, но и представить не могла, что на столько!

Самануэль, видно, расценил мои слёзы, как согласие, так как радостно улыбнулся, вскочил на ноги и полез обниматься. Я оттолкнула его, отпрянула в сторону, за стул (знаю, защита из него была некудышняя, но хоть морально поддержал), обличительно ткнула в его сторону палец и гневно процедила:

– Ты! Ты всё это задумал ради этого?! Ты специально отправил меня в домен Хаоса! Ты знал, что я не выполню твое так называемое "задание"! Не получу деньги, не стану свободной, не увижу родных! Знал, что я буду расстроена, а тут ты такой с заманчивым предложением: выходи за меня, я оплачу все твои проблемы! – Я сжала голову руками и простонала: – Тьма, за что мне всё это?!

Вдруг очередная мысль врезалась мне в голову раскаленным штырем.

Я резко посмотрела на Самануэля и поражено выдохнула:

– Тьма! Неужели, ты отправил меня туда, чтоб я помогла Мельхиору и пробудилась? Самануэль, ты ведь меня за этим туда отправил?! Ты всё спланировал! В "Ящике Пандоры" было не достаточно Тьмы для моего пробуждения, для этого нужно было намного больше. Поэтому ты и использовал проклятье Мальхиора, ведь его наложила дочь Тьмы. Но зачем?! Ответь мне, Самануэль, зачем?!! – закричала я во всю мощь своей глотки.

Несколько томительных секунд он упрямо смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд и ответил:

– Из-за Ландарин. Она нарушила одно из самых главных правил: родила первенца от человека.

– Ну, так пусть другого родит! – истерично закричала я, совсем не следя за смыслом слов. – Я её сама, если надо, заставлю!

– Ивона, часть стихии переселяется только в первенца, от любой расы, кроме человека. Стихии не чтят людей. А Ландарин мало того, что влюбилась в человека, так ещё и родила от него ребёнка-первенца! За это Стихии её наказала: она уже медленно теряет свою силу, и через лет сто умрет. И Хаос знает, через сколько лет часть Порядка возродится вновь!

– И ты испугался, что домен Порядка постигнет участь домена Тьмы, – выдохнула я с пониманием. – А у меня ещё детей нет. И если бы я родила, то ты выдал бы его за ребёнка Ландарин, и тогда бы никто не удивился её смерти, ведь бессмертие она передала "первенцу". И если бы кто-то что-то заподозрил и попытался его убить, то не смог бы, ведь он, и вправду, был бы бессмертным.

– Ты, действительно, не глупая женщина, – с грустной усмешкой произнес Самануэль.

– Но именно такой ты меня считал. Глупой, а ещё жадной до денег. Не правда ли? – и тоже грустно усмехнулась от понимания, что такой я нравилась бы ему больше, ведь так мной проще было бы управлять.

Самое обидное было то, что Самануэль мне... мне нравился. Вот только ту искру, которая распалялась в моей груди, Повелитель не просто затоптал, но ещё и сверху бессовестно опорожнился.

– Почему ты не попытался просто влюбить меня в себя? Зачем нужно было плести эти интриги? Ты ведь специально ожидал пять лет, думая, что кредит меня доконает до такой степени, что я с радостью приму твое предложение, особенно, после того, как ты помахал перед моим носом свободой. Ты сказал, что вкус четвертого стакана был "крепкий и согревающий", именно поэтому ты должен был крепко в меня вцепиться и попытаться мной согреться. Но ты этого не сделал, потому что, как и со Свеллой, побоялся впустить меня в свое сердце. Вот только судьба не стоит на месте. И сейчас я тебе это докажу.

Я подошла к переговорнику и нажала на кнопку.

– Моника, будь добра, принеси нам "Ящик Пандоры". Спасибо, – и отключилась, не дав, секретарше ответить.

Появилась она, как всегда, через минуту, только в этот раз не уверенно зашла, а заглянула, взглянула вопросительно на Повелителя и спросила:

– Нести?

– Нет! – яростно ответил Самануэль.

Я криво улыбнулась и с вызовом спросила:

– Испугался?

– Нет, – процедил он сквозь зубы и воскликнул: – Моника, принеси "Пандору"!

Она тут же вскочила в кабинет, кинула испуганный взгляд на Повелителя, на меня и засеменила к столу. Когда она возвращалась назад, Самануэль схватил её руки, останавливая, и протянул кольцо с рыком:

– Дарю!

Не передать, какая помесь счастья, шока и восхищения отразилась на её лице. Не взяв, схватив кольцо, словно испугавшись, что его сейчас отберут, она кинула на меня торжественный взгляд, и чуть ли не вприпрыжку (на таких-то высоченных каблуках!) выбежала из кабинета.

Я покачала головой, пробормотав:

– Да уж.

Самануэль кинул на меня быстрый взгляд и подошел к столу, разлил "Ящик Пандоры" по стаканам.

– Ну-с, за всё плохое! – с азартом воскликнула я, отсалютовав Повелителю своим стаканам.

Тьма – выставит наружу всё плохое.

Вкус был противным, именно противным. И вроде бы пить можно, но так противно. А потом я распробовала и с удивлением поняла, что противно от того, что первый стакан имеет вкус чая с каплей эльфийской крови!

Истеричный смешок сдержать не удалось, отчего Самануэль хмуро на меня посмотрел и с вызовом спросил:

– Что?

Ну, я и рассказала "что", отчего лицо мужчины перекосилось, и он выплюнул ядовито:

– А ты на вкус, как безалкогольное пиво!

– Значит, тоже противная на вкус, – фыркнула я, разлила по второму стакану и произнесла тост: – Ну, за всё хорошее!

Свет – выставит наружу всё хорошее.

Нельзя не признать, но было вкусно. Легкое вино со сладко-воздушным послевкусием. Но распробовать это послевкусие так и не удавалось, словно вкус не желал, что его распробовали, и испугано бегал по рту.

– И как? – спросила я, когда опустошила свой бокал и поставила на стол.

– По вкусу напоминает старый коньяк.

Я опешила, не понимая: это комплемент, или обзывание?

– Чем старше коньяк, тем лучше у него вкус, – пояснил Самануэль, увидев немой вопрос, или упрек, в моих глазах.

– А ты на вкус, как легкое вино с каким-то сладким, неуловимым послевкусием.

Самануэль разлил по третьей. Я схватила стакан, с энтузиазмом приподняла (не смотря на вкус, "Пандора" очень быстро опьяняла разум, и ещё быстрее тело), воскликнула: "– Ну!..", и задумчиво замолчала.

Повелитель стукнул своим стаканом об мой стакан и произнес:

– За нас.

Я покосилась на него с настороженностью и отпила.

Порядок – главные из качеств характера.

Вот теперь это была водка: крепкая, горькая водка, кажись, градусом сто. Я даже удивилась, как это у меня желудок не сгорел. И хорошо, что чаек ещё в кружке оставался, иначе пришлось запивать ромом, а он тоже на вкус не как Лола-Сола!

– Вот это у вас, Повелитель, главные качества характера! – обескуражено простонала я, когда более-менее пришла в себя. – На вкус водка сто градусная!

– У тебя не лучше, – скривился Самануэль. – На вкус кофе с кофьяком!

Я вновь истерично хихикнула. Но Повелитель на этот раз интересоваться, почему не стал. То ли испугался ответа, толи решил, что я уже допилась до той стадии, после которой женщина хихикает с любой фразы мужчины.

Вот подошла очередь четвертого стакана, и хихикать мне тут же перехотелось.

Мы выпили без тоста, салютовывания, без чоканья. Неспешными глотками, а не залпом как остальные.

Хаос – бунтарство судьбы, так что лучше не пить четвертый стакан.

Это было пиво: вкусное, немного терпкое пиво.

Не знаю, какой был вкус у Самануэля, но его лицо вдруг стало таким расстроенным, обескураженным и потерянным, словно у потерявшегося мальчика.

– Вкус пива, – ответил он на моей немой вопрос.

– Ты тоже, – неизвестно с чего обрадовалась я. – Притом, довольно неплохое.

– Ты хоть понимаешь, что это значит, Ивона? – расстроено спросил Повелитель.

– Нет, – покачала я головой и с удивление поняла, что от этого кабинет стал кружиться.

– Пиво – это выпивка друзей.

Самануэль медленно опустился на стул, который я недавно занимала, и грустно рассмеялся.

– Ты права, Ивона, я глупец! Я вновь испугался впустить кого-то в свое сердце. Ведь ты мне нравилась: ты умная, привлекательная и интересная женщина. Но вместо того, чтоб, как ты и сказала, "крепко вцепиться в тебя и греться", я хотел создать такую ситуацию, из которой ты просто не смогла бы выбраться и согласилась б на моё предложение. И когда я почти создал её, Судьба щелкнула меня по носу, и заявила, что единственное, на что я могу рассчитывать – это дружба. Хаос бы её побрал!

Возможно, виной был "Ящик Пандоры". Возможно, женское сердце. Возможно, я в некотором смысле поняла поступок Повелителя. Возможно, я всё же была дурой. В общем, я не удержалась, подошла к сгорбившемуся мужчине и обняла его за плечи.

Вообще-то, я хотела просто дружески его приобнять (ха-ха!), но Самануэль крепко обнял меня за талию, резко дернул к себе на колени, от чего я не удержалась на ногах и примостилась на них, и мгновенно поцеловал.

И я – Хаос бы его побрал – ответила! Правда, не очень долго, так как мои губы вдруг обжег огонь. В ужасе я вскрикнула и испугано отпрянула от Повелителя.

Самануэль взглянул на меня с обидой, желанием и гневом, словно на кость, которую вредная хозяйка вырвали из пасти. А затем его лицо исказил чистый гнев, и он яростно воскликнул:

– Вот мелкое отродье Хаоса! И когда только успел?!

Губы и подбородок пекло, но уже не так сильно.

– Что происходит? – проскулила я и кинулась к зеркалу на стене.

Уж лучше бы я этого не видела. Мои губы, подбородок и часть правой щеки были словно измазаны в саже. Я попыталась стереть чёрноту пальцами, но не смогла. Так же как и платком.

– Это сделал Игнатриас, – подойдя ко мне и хмуро уставившись на отражение, произнес Самануэль. – Это, можно так сказать, магический пояс верности. Мало того, что к тебе теперь противоположный пол не может прикоснуться, так ещё на теле остаются отметины в местах, где соприкасается кожа.

– Ты можешь его снять?! – воскликнула я.

– Нет. Я владею силой Порядка, а не Хаоса.

– И как мне теперь убрать эти следы?! – эти пятна меня особенно бесили.

– Это может сделать только тот, кто наложил на тебя заклинание. И метод там довольно интимный. Хотя ты, вскоре, узнаешь, – Повелитель криво усмехнулся.

– Почему он, вообще, это сделал? – ворчливо спросила я, жалея, что когда была возможность, нужно было всё же огреть принца коленкой между ног.

– Он серьезно настроен на твой счёт, – холодно ответил мужчина. – И, скорей всего, именно поэтому мы можем с тобой быть только друзьями.

– Какого Хаоса ему, вообще, от меня надо?! – вообще-то, вопрос был риторический, так как я, точно, не рассчитывала, что Самануэль на него ответит:

– Он, так же, как и я, сглупил. Только если я сам не захотел следовать судьбе, то Игнат не понял её намек. А когда понял... – Повелитель как-то зловеще замолчал, потом он посмотрел на меня и серьезно произнес: – Извини за поцелуй, я не должен был. И... и за всё прости меня, Ивона.

– Знаешь, – задумчиво произнесла я, – последний Повелитель домена Тьмы ушел в Ничто, чтобы защитить свой народ. Ты попытался воспользоваться мной. Могу ли я тебя понять? В некотором смысле – да. Простить? Не знаю.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, затем Самануэль отвернулся, подошел к своему стеклянному столу, нажал на кнопку переговорника и холодно приказал:

– Моника, пришлите машину для идел Ивоны Стикс.

Я направилась к двери, и возле неё застыла, услышав:

– Я всё же надеюсь, что мы станем друзьями, Ивона.

– Ночи порядка, – вежливо произнесла я, не оборачиваясь, и, не сдержавшись, добавила: – Самануэль.

14 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Порядка. Город Прав-Ситти.

Агентство «Скажи: Нет одиночеству!»

08:15 по местному времени

На работу я вышла только через два дня, со слегка опухшей мордой и в белой маске, которая скрывала чёрные пятна.

Всё дело в том, что когда я вернулась от Повелителя Порядка, то дома обнаружила компанию из двух изведенных от нетерпения и незнания подруг и одного не слишком трезвого лепрекона. После того, как я вытолкала Соулла в магазин за "добавкой", то рассказала подругам о замысле Повелителя Самануэля. Подругам я доверяла, как себе, и знала, что они меня никогда не подведут, а вот лепрекон в круг доверия не входил. Когда Соулл вернулся, то увидел двух взбешенных женщин и одну страдалицу в моём лице. Скорей всего, он понял, что информация была не для его острых ушей ещё, когда я его выпихивала, поэтому спрашивать ничего не стал. Молчаливо поставил ящик с водкой на стол и пошел за стаканами.

И мы запили. Мы перемыли косточки королевским семьям Порядка и Хаоса. Мы плакались о своей несправедливой женской доле. Мы обещали перевернуть весь мир с ног на голову, а потом простили его и даже пожалели. Мы обсуждали мужиков, используя в диалогах только бранные слова, от чего бедный Соулл, краснел, бледнел и зеленел ещё больше, и в результате слинял в магазин, от нас подальше. Мы завывали песни о любви, от чего соседи вызвали полицейских. Бедные двое полицейских! Три пьяных женщины их вначале чуть не изнасиловали, а потом не прибили, от того, что все мужики козлы. В результате они слиняли от нас, выписав на прощанье штраф за нарушение порядка. А мы пошли в наступление на соседей. Бедные соседи! И на вызов к ним больше никто не приехал. Спас их Соулл, который вернулся из магазина и забрал, точнее, отконвоировал нас в мой дом. И всё пошло по кругу, только в этот раз мешать нашему нескладному квартету никто не стал. Или дело было в том, что уже рассвело, и соседи убежала на работу? В общем, мы пили до вчерашнего вечера, после чего решили разойтись по домам.

Стоило мне войти в фойе моего агентства, как я поняла, меня тут почему-то ждали. Хотя и не должны были, ещё с месяц.

Весь обслуживающий персонал, от секретаря до уборщицы, одновременно на меня посмотрели не с испугом, как обычно бывало, а с беспокойством, и в один голос, словно до этого репетировали, произнесли:

– Дня Порядка, идел Стикс.

Вот только я отчетливо почувствовала, что в пожелании явно должен находиться Хаос.

– Идел Ивона, – подошла ко мне бледно-зеленая Т'ках, – вас ожидают в вашем кабинете.

Я глубоко вздохнула, уже понимая, кто именно так нагнетал тяжёлую атмосферу в моём агентстве.

– Принеси мне крепкого кофе с кофьяком, – приказала я и пошла в свой кабинет.

– Уже принесла, – сглотнула Т'ках и испугано покосилась на лестницу на второй этаж.

– Спасибо, – поблагодарила и направилась на встречу с тем, кто и орку клана "Летящий Молот" мог довести до икоты.

Он сидел в моём кресле и рассматривал своими разноцветными глазами, в которых больше всего" клубился" красный и чёрный цвет, фотографии на потолке. На письменном столе стояли две кружки с кофе, чей запах наполнил мой кабинет и приятно щекотал нос.

– Дня Порядка, принц Игнатриас, – произнесла я с прохладной вежливостью. Если бы не "намордник", то я бы ещё и наградила его одной из своих вежливых улыбок.

Игнатриас вскочил на ноги и слегка мне поклонился:

– Ночи Хаоса, идел Ивона Стикс. – На принце "намордника" не было, чем он и воспользовался, улыбнувшись мне обворожительной улыбкой, продемонстрировав свои белоснежные ряды отбеленных зубов. – Извините, что занял ваше место, но на стуле для посетителей оказалось невозможно сидеть. Неужели бюджет вашего агентства не позволяет вам купить нормальную мебель?

На завуалированный выпад, я ответила не менее двусмысленно:

– Извините, моё агентство редко посещают такие привередливые клиенты, – и главное голос сделать вежливо-заискивающий! – Если вам более комфортно в моём кресле, то прошу, присаживайтесь. – Указала я рукой на свое кресло и присела на стул для посетителей.

Он величественно опустился, словно не в кресло, а на трон, вылитый из золота (который должен быть намного неудобней моего стула!) и, безукоризненно сыграв беспокойство, спросил:

– Вы заболели, идел Ивона?

– Да. Вирусом "Принца-идиота".

Вежливо-заискивающий! Вежливо-заискивающий голос, а не шипение, Ивона!

Покачав головой, принц, увеличив беспокойство в голосе, произнес:

– Я слышал, от него пока не нашили лекарство.

– Смею вас порадовать: уже нашли. И за сочувствие спасибо, – добавила я в голос благодарности, и вернулась к вежливо-заискивающему: – И так, вы пришли в агентство "Скажи: Нет одиночеству!" за консультацией, или у вас на примете есть уже определенный мужчина?

Лишь на секунду его взгляд потемнел, притом в прямом смысле этого слова, так как "радугу" полностью заполнил чёрный дым. А вот оскал стал шире, да так и застыл.

– Женщину, идел Ивона. Я натурал.

– Извините, у меня была неверная информация.

Вот теперь я пожалела, что не могла продемонстрировать принцу и свой оскал. Думаю, он бы оценил, если не по достоинству, то явно по моей способности к копированию.

– Надеюсь, впредь вы будете доверять только проверенной информации.

– Всенепременно! – с энтузиазмом заверила, взяла со стола альбом с фотографиями и раскрыла на первой странице. – Итак, женщина. Огриха, лепреконша, гномиха...

– Ищейка, – нетерпеливо перебил меня Игнатриас.

Я невольно поморщилась, но всё же ответила вежливо и заискивающе:

– Значит, вас интересуют дети Тьмы, – и осеклась, увидев хмурый взгляд принца Игнатриаса.

И взгляд был не просто хмурый, а какой-то очень хмурый. И обещал он, огромные проблемы.

– Тебе нужно учиться сдерживать свою силу, Ивона.

– О чём ты? – попыталась прикинуться я дурочкой.

– В твоих глаза заклубилась тьма, когда я произнес "ищейки", – пояснил принц.

Я вновь невольно поморщилась.

– И вот опять.

– Тебе Самануэль рассказал? – я тоже нахмурилась.

-" Самануэль"? – издевательски передразнил Игнатриас, и два цвета – чёрный и красный – яростно заклубились в его глазах. – Нет. Я почувствовал Тьму в тебе. – Принц сделал молниеносное движение вперед и сорвал "намордник" с моего лица. Я ойкнула от боли и принялась тереть уши. – И теперь понятно, чего дядя к тебе полез, хоть и знал обо мне.

– Что ты хочешь? Я же уже отказалась от твоего "заманчивого предложения", так что советую тебе найти другую женщину на роль твоей любовницы. Если хочешь, я даже помогу найти.

– Среди огрих, лепреконш и гномих? – сарказмом уточнил принц.

– Видел бы ты огрих, лепреконш и гномих! – вступилась за своих клиенток. – В наше время телостических операций, они выглядят, как конфетки!

– Я, кажется, уже сказал, что ищу ищейку.

– Хватит нас так называть! – прорычал я, чувствуя, как мои пальцы словно покалывают сотни мелких иголочек.

– Извини, – поспешно произнес Игнатриас. – Я не хотел обижать детей Тьмы.

Я потрясла руками и с удивлением увидела, как на пол посыпались чёрные иголки. Падая на пол, они превращались в кляксы, которые мгновенно скользили в мою тень.

– Зачем ты пришел? – устало спросила я, взглянув на принца с безразличностью.

– Я пришел пригласить тебя на свидание, – его голос был серьезный, но это не помешало мне издевательски рассмеяться и ядовито произнести:

– Извини, но я болею, поэтому вынуждена отказаться.

– Я могу помочь излечиться, если ты согласишься.

В бою между чувством гордости и раздражения, победило всё же раздражение. Поэтому я не послала принца, глубоко и надолго в Ничто, а хмуро буркнула:

– Я согласна.

Игнатриас поднялся, подошел ко мне и протянул руки. Удивлено протянув ему свои руки, я пискнула, так как этот лекарь-недоучка резко меня за них дернул, прямо в свои объятья.

– Что ты делаешь? – вскрикнул я, ощутив, как одна его рука прижимает меня за талию к себе, а вторая находиться на затылке.

– У твоей болезни есть лишь одно лекарство, – фыркнул Игнатриас и лизнул мою щеку.

Я от неожиданности взвизгнула, и дверь резко вынесла массивная фигура Т'ках, от чего я повторно завизжала, опять-таки, от неожиданности.

Эх! Нервы уже можно выкинуть в Ничто!

Игнатриас выругался, резко задвинул меня за спину и взглянул на огреху, чьи руки сжимали два острых топора.

– Т'ках, не волнуйся всё в порядке, – поспешила успокоить я свою секретаршу.

Огриха, прищурив глаза, попятилась. Когда она вышла из моего кабинета, поломанные двери за ней собрались и закрыли проход.

Эх, нужно тоже этот фокус выучить!

– Вот это у тебя секретарша, – с уважением покосился на меня Игнатриас и вновь прижал себе. – Не думал, что ты такая пугливая.

– Просто меня не каждый день принимается вылизывать принц Хаоса, – ядовито ответила я.

– По-другому следы не снять. Вот такое вот хитрое заклинание.

– Которое, ты с меня сейчас снимешь, – осенено произнесла я.

– Мы договорились совсем о другом, – как-то зловеще произнес принц и в следующее мгновение меня посадили на стол, раздвинули колени, прижали и принялись вылизывать щеку, словно кошка выпачкавшегося котенка.

Вначале меня душил смех, а потом смех стало душить совсем другое чувство, стоило Игнатриасу ласково лизнуть мои губы. И совсем, некстати, вспомнились слова его последней любовницы, и очень, кстати, наставление Тьмы. Не знаю, чьи слова перевесили, но когда Игнатриас попытался меня поцеловать, я отвернулась и мстительно произнесла:

– Мы договорились совсем о другом.

Принц повернул мою голову, заглянул в глаза и спросил:

– Ты до сих пор злишься? Если да, то извини.

– Засунь свое извинение, знаешь куда? – оттолкнула я его и соскочила со стола, достала из сумки зеркало и взглянула на свое отражение.

Чёрные пятна, и вправду, пропали, а вот опухлость никуда не делать. И как только принц решился подобную морду вылизывать?

Оглянувшись, я вежливо-заискивающе пролепетала:

– К сожалению, я должна попросить покинуть наше здание. Женщины ваших запросов у нас в агентстве нет, и вряд ли будет, потому что мы не бордель. А это заведение вы сможете найти на улице Розовых фонарей. – Я всё же продемонстрировала принцу один из своих лучших оскалов. – Спасибо, что посетили салон "Скажи: Нет одиночеству!".

Вернувшись в свое кресло, я принялась создавать вид активной работы. Принц Игнатриас несколько минут стоял на месте, не двигаясь, сверля меня своими разноцветными глазами, в которых сейчас клубились лишь два цвета: красный и чёрный, вот только я даже не поморщилась.

– Сегодня в семь. Ресторан "Вавилон". Не опаздывай, – холодно произнес он и наконец-то покинул мой кабинет.

Я перевела дыхание и пробормотала под нос:

– Не бойся, не опоздаю. Но этот вечер ты запомнишь надолго!

14 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Порядка. Город Прав-Ситти.

Ресторан «Вавилон»

19:15 по местному времени

Я блистала! Мужчины и женщины всех возрастов оборачивались мне в след. Мужчины, чтоб провести мою спину восхищено-похотливым взглядов, женщины – презрительно-завистливым. И мне почти ничего не требовалось для этого делать!

Ну, разве что ноги удлинить сантиметров на десять, увеличить грудь и попу, уменьшить талию, отрастить шевелюру и сгладить черты лица, сделав их более нежными и женственными. Потом прибавила ещё высокую изысканную прическу, боевую раскраску, маникюр, туфли на шпильках и платье.

Платье – это, вообще, отдельный разговор. Шелковое, чёрное словно деготь, впереди оно скрывало мою фигуру от пальцев ног до подбородка, а сзади оголяло спину до копчика. В общем, оглянувшихся мужчин ждало потрясение! Бу-га-га! И если с остальным мне помогали наряжаться подруги, то платье – полностью заслуга Самануэля. Точнее, заслуга карточки, которую я забыла ему отдать. Но я её обязательно верну, ибо стоит оно, как зарплата моих подчиненных. Притом, не за пару месяцев, а несколько лет так точно!

На свидание я всё-таки опоздала, хотя и хотела проявить чудеса пунктуальности. Да и, вообще, каждая приличная женщина должна опоздать, по негласным законам, минимум на сорок минут. А я оказалась, если судить с этой точки зрения, не очень приличной, так как ограничилась всего пятнадцатью минутами, и то не по своей вине. Просто автобус, на котором я добиралась до ресторана, попал в пробку.

Зайдя в ресторан, я подошла к стойке с регистраций, обольстительно улыбнулась фее и произнесла с легким высокомерием, стараясь войти в образ красотки фирмы "Роковая!":

– Милочка, я Ивона Стикс и меня ждут.

Девушка взглянула на меня странным взглядом. Странным из-за того, что в нём не было ни зависти, ни призрения, ни восхищения, а лишь мрачное сочувствие и огромное облегчение.

– Вас, действительно, ждут, – с тем же огромным облегчением произнесла она и добавила, словно взмолила: – Пожалуйста, поспешим.

Мы прошли через двухстворчатые двери в зал, и я сразу почувствовала напряженную обстановку, а ещё угнетающую тишину. И это притом, что столы ломились от посетителей, ведущих друг с другом светские беседы, а на миниатюрной сцене играли музыканты. Правда, приглядевшись, заметила, что движения у всех были какие-то механические и неживые. Словно куклы решили устроить себе выходной, а садист-кукловод плюнул на их желания и вытащил на сцену. Вот они и играют "пьесу", с неохотой и желанием побыстрей её закончить, пойти напиться с горя и устроить бойкот рабовладельцу.

Мы вроде бы шли быстро, но всё равно как-то долго. Под косые взгляды, наполненные такого облегчения, словно я принесла с собой канистру с бензином и сейчас должна была спалить весь этот ресторан до каменного основания, избавив всех присутствующих от мучений.

Когда мы подошли к столику, где сидел собственной персоной принц Игнатриас Бессердечный, то я оторопело застыла в нескольких шагах, так как ожидала любой реакции (от ошарашенного обморока, до паданья от моего великолепия на колени!), но не раздражённого взгляда и не менее раздражённого выпада:

– Вы опоздали.

Теперь тишина в зале стала не метафорической, и всё покосились на меня с немой мольбой.

– Извините! – собравшись с чувствами, ответила я беззаботно, и подтвердила беззаботность весёл ой улыбкой. – В пробку попала.

– Значит, в следующий раз, я заеду за вами сам, – уже более спокойно ответил принц, и по залу прокатился общий вздох облегчения, который я чуть не испортила вопросом: "– А следующий раз будет?", но благоразумно сдержалась, решив вопрос оставить до конца ужина.

Игнатриас поднялся, обошел стол и отодвинул мне стул.

– Присаживайтесь, – фраза могла быть вполне вежливой, если бы в ней не звучал угрожающий приказ.

Присев, я нахмуривалась и обижено сложила руки на груди.

Нет, ну я совсем ничего не понимаю! С утра он вел себя совсем по-другому, а теперь выглядит прямо как грозовая туча, от которой с опасностью ждешь молний и грома. Неужели из-за того, что я опоздала на каких-то пятнадцать минут?! И вообще, я тут, между прочим, для кого-то наряжалась, а этот кто-то даже и не думает мне отвесить хотя бы банально-шаблонный комплимент, типа: "Вы сегодня прекрасно выглядите!". Значит, отбрасываем сомнения и страхи, которые меня до этого окружали, и приводим мой план в жизнь! Хорошо, что в этом ресторане не было vin-кабинок (я заранее в затянэте проверила) иначе мой план улетел бы в Ничто от своей непригодности.

К нам подошел официант с плохо приклеенной улыбкой на лице, казалось, она сейчас отклеится, и механически-вежливым голосом спросил:

– Что будете заказывать?

Даже не взглянув в меню, я с широкой улыбкой выпалила:

– Жареные свиные ребрышки. Три порции! – Надо отдать официанту должное, мой заказ его не ошарашил (возможно, всё его удивление уже исчерпало присутствие принца Хаоса), но я всё равно добавила извиняющимся тоном. – Ужасно, умираю с голоду!

И это, кстати, была сущая правда! Я специально сегодня, кроме кофе, в желудок ничего не отправляла, иначе бы так достоверно свою затею не сумела бы сыграть.

Принц заказал какую-то рыбу с гарниром, и официант поинтересовался на счёт выпивки.

– О! Да! Вино несите! Красное! – с энтузиазмом воскликнула я, нетерпеливо ворочаясь на стуле. – Четыре бутылки!

– Какого именно? – лицо официанта осталось бесстрастным, а вот у принца нахмурилось.

– Какого найдете! – беззаботно ответила и ударила его дружески по плечу.

На этот раз профессиональная маска треснула. Отпрянув от меня, официант кинул испуганный взгляд на прищурившегося принца и мгновенно испарился за дверью кухни.

Не знаю, как им это удалось, но буквально через минуту официант вернулся в компании ещё двух парней и в руках они несли подносы, на которых стояли наши заказы. Хотя у меня имеется предположение, что повара заранее приготовили всё меню ресторана, и даже что в него не входило. И явно не прогадали! Если принц так рассвирепел, дожидаясь меня, то не представляю, чтобы с ним было, ожидая он свой заказ!

Когда наш заказ выставили на стол, я мысленно произнесла: "Камера! Мотор! Марш!". И спектакль под названием: "Правила неприличия за столом" начался! В главных ролях: Великолепная Ивона Стикс и её отвратительные манеры!

Я не ела, я обжиралась! Зачем положили столько вилок на стол, когда есть руки? Пальцами же вкуснее! Особенно, когда их можно потом с наслаждением облизать! И не нужно пока тарелку забирать! Я ещё её не вылизала! Лицо испачкалось? Не проблема! Белоснежная скатерть быстро устранит этот просак! Принесите, пожалуйста, ещё бутылочку вина! Оно такое вкусное, я вот только на четвертой бутылке распробовала! И ещё тарелку свиных ребрышек. Нет, эти не забирайте, я ещё не успела кости обглодать!

Я старалась, как могла! Хотя четвертую тарелку и пятую бутылку, пришлось в себя с усилием запихивать.

Но знаете что? Тот, ради кого я из кожи вон лезла, чтоб показать, какая я свинья, на это совсем никак не отреагировал!

Игнатриас сидел, откинувшись на спинку стула, и мрачно на меня смотрел весь час "спектакля" глазами, в которых клубились лишь два цвета – красный и чёрный. Но ни ярости, ни насмешки в его глазах не было, а была какая-то обречённая безысходность. А вот посетители и обслуживающий персонала, точно, оценили мою актерскую игру, и, кажись, заработали себе косоглазие, притом сразу двух глаз.

И в конце спектакля, когда я, объевшись, смачно рыгнула, вытерла кончики рта кончиком скатерти, откинулась на спинку стула и довольно похлопала ладонью по выпирающему животу, принц взял и заказал десерт с чаем!

– Красивое платье, – спокойно произнес Игнатриас, когда я обречённо рассматривала трёхъярусный торт с кучей марципановых роз и о проносном сиропе. – Дядя явно не скупится на подарки.

Если бы в этот момент в моём рту было что-то из еды, то я ей явно бы подавилась!

Как он, вообще, узнал? И если он узнал, то Самануэль и подавно! Тьма! А я ведь хотела провернуть эту аферу по тихому: завтра с утра вернуть платье и отдать карточку Повелителю Порядка, как ни в чем не бывало! Я ради этого даже терпела ужасный зуд от этикетки на поясницы, который меня, признаться, уже довел хуже, чем непонятное поведение принца Хаоса!

Я уж было хотела хоть как-нибудь скрыть факт растраты чужих денег и заявить, что это платье мне совсем не Самануэль купил, как принц продолжил говорить спокойным, как затишье перед бурей, голосом:

– Он мне сегодня сообщил, что ты согласились на его предложение.

Вообще-то, я несколько согласилась, сколько дала намек для возможности нашей дружбы. Но принцу о тонкостях наших взаимоотношений я решила не распинаться, а пожала плечами и спокойно ответила:

– Почему бы и нет.

Принц поставил кружку на стол, и вроде бы не сильно, но она всё равно развалилась на осколки, обляпав и так бедную скатерть.

Посетители ресторана покосились на меня с осуждением, а я на принца с изумлением.

– Как ты можешь так спокойно об этом говорить! – голос превратился в рычание, а дымка в глазах завертелась сильней, взбешенными змейками-спиральками. – Да, я обидел тебя, признаю. Да, задел твою гордость, предложив стать тебе своей любовницей. Тоже признаю! Но, Ивона, неужели ты решила выйти за моего дядю, лишь из желания мне отомстить?!

ЧТО?! Постойте, как я могла пропустить момент, когда предложение о дружбе, стало предложением о замужестве?! Нет, Самануэль мне, и вправду, предложил выйти за него, но я ему отказала! Ведь так?!

Не знаю, что отразилась на моём лице, но Игнатриас перестал хмуриться, и взволновано спросил:

– Ивона, что случилось?

Дядя твой случился, вот что! Точнее, он неожиданно случился в роли моего жениха, о чём меня забыли предупредить! Может, я бы подыграла, а не сидела сейчас тут и не изображала рыбу, которую посчитали мертвой и смыли в унитаз!

– Я в уборную, – с мрачной решительностью произнесла я, схватила свою микто-сумочку, куда мог влезть только телефон с помадой, вскочила на шпильки и направилась в уборную.

Ноги ужасно ныли, живот возмущался, да ещё голова стала побаливать, но я не предала этому значения, так как мечта – сейчас лишь позвонить Повелителю Порядка и задать ему парочку вопросов, по поводу смены моего семейного статуса. Вот только оказавшись в туалете, меня ждала неутешительная новость: у меня в телефоне не было номера Самануэля! Точнее, он мне звонил, но номер не определялся, поэтому перезвонить я ему не могла!

Тьма! Значит, ему будет только хуже, потому что по телефону я могла обойтись только словесными выпадами, но вот при встрече я подобного обещать не могу. А мы с ним обязательно встретимся, и стоять на ногах, после этой встречи, будет только один!

Я подошла к раковине, желая немного освежиться, чтоб вернуться к принцу в образе, но тень от раковины вдруг начала поглощать мои ноги, да так быстро, что я не успела даже пискнуть, как ушла в неё с головой, словно провалилась в надломившейся сельский туалет!

14 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Порядка. Город Прав-Ситти.

Резиденция Порядка

Ванная комната в личном крыле Повелителя домена Порядка

22:40 по местному времени

Я не знаю, что именно, а главное, как именно, это произошло. Я стояла возле раковины в туалете ресторана «Вавилон», и вдруг тень под ногами поглотила меня и выплюнула возле раковины совершенно чужого туалета. Точнее, в ванную комнату, в которой, ко всему, кто-то мылся, судя по плеску воды и мелодичному напеванию.

Напевание меня особенно поразило, так как голос я признала, и это заставило меня ужаснуться.

Вся моя злость, которая кипела во мне всего с минуту назад, испарилась, словно осталась в другом туалете, а в этом ей на смену пришел стыд и чувство глубокого попадалова. Уж лучше бы я в сельский туалет провалилась, чем в этот!

Надо сматываться! Я, конечно, хотела устроить разбор полетов одному Повелителю, но явно не предполагала, что это будет происходить в такой неподходящей обстановке! Вот только шпильки и кафель на полу решили по-другому, иначе стук каблуков не вышел бы такой громкий!

Шторка резко распахнулась, предъявив перед моими глазами голого Повелителя домена Порядка.

Помнится, я считала, что для любования его фигурой нужен как минимум бассейн для великанов? Я ошибалась! Нет, в одежде, возможно, но без неё бассейна явно не хватит даже для несколько секундного созерцания этого... этого всего. К сожалению, больше пяти ударов сердца мне посмотреть не дали, прикрыв "этого всего" шторкой с картинкой забавного морского пейзажа с пестрыми рыбками-юмористами.

Но я успела всё рассмотреть! И мускулистые руки, и выпирающие ключицы, и широкую грудь с темноватыми сосками, и живот с кубиками, и дорожку чёрных волос и... этого всего...

– Ивона? – голос был удивленный, взволнованный, а ещё в нём проскользнуло что-то такое, от чего вспомнила, что за пять лет проживания в домене Порядка я впервые была "при параде".

– Нет. Это не Ивона. Ты наступил на мыло, поскользнулся, упал, ударился головой и теперь в отключке видишь меня, – произнесла я бесстрашным голосом.

– Я бы мог в это поверить, с учётом того, как ты выглядишь, если бы пользовался мылом, а не гелем для тела, – произнес с легким напряжением Самануэль.

С очень, кстати, вкусным запахом! Так и тянувшим тебя всё ближе и ближе к своему обладателю! И рождал в голове, уж совеем кровожадные мыслишки, такие как вцепиться Повелителю клыками в глотку. Хорошо, что месяц гона прошел, иначе бы не сдержалась.

– Что за гель? – поинтересовалась я.

– Секос-эфект "Шоколад", – признался Повелитель.

– А! – осенено воскликнула я. – Это про него ещё рекламу сняли, где парень душится, и на него нападает стайка старушек, превратившихся в каннибалов?

– Сильный эффект, – развел руками Повелитель, на несколько секунд выпустив шторку из рук, от чего моё сердце сделало несколько кульбитов, поменялось местами с легкими и вернулось на место.

– Понятно, – протянула я, когда шторку вновь натянули на себя, вернув тем самым голове относительную ясность, а языку возможность говорить хотя бы односложными фразами. – Я, пожалуй, пойду, – добавила, понимая: реально надо сваливать, пока я не решила попросить у Повелителя, попользоваться гелем... в его душе... с ним за компанию...

– Иди, Ивона, – кивнул он головой. – Вторая левая дверь, переговорник на столе, секретаря зовут Малькольм, закажешь чего-нибудь выпить, я смою пену и подойду.

– В смысле, домой пойду, – робко возразила я.

– Я сейчас подойду, Ивона, – непреклонно ответила Самануэль, и вдруг откинул шторку и с томной насмешкой протянул: – Или ты желаешь присоединиться и помыть мне спинку?

Прикусив язык, которому не терпелось ответить положительно, а не послушать разумную голову и отказаться, я засеменила к двери, проклиная чёртовы каблуки.

– Ивона, постой, – голос был очень близко к моему уху, поэтому я не обернулась, хоть и хотелось, а лишь застала на месте.

Руки Самануэля вдруг оказались на моей заднице. Такого я стерпеть уже не смогла, поэтому резко повернулась, чтобы высказать обо всём наболевшем, и поражено застыла, увидев, что Повелитель протягивает мне ценник от платья.

– У тебя тут...

– Спасибо! – выхватила и раздражено вскрикнула, пытаясь сдержать слёзы обиды.

У Самануэля удивлено приподнялась правая бровь, он откашлялся и произнес:

– Ты, кстати, сегодня очень красиво выглядишь. И это платье тебе очень идет.

– Вы, кстати, тоже. И это полотенце вам тоже очень идет! – огрызнулась я и вышла из ванной, понимая, что теперь на несколько лет могу забыть об обновках!

14 число месяца Шестилапой Выдры

Домен Порядка. Город Прав-Ситти.

Резиденция Порядка

Гостиная комната №3 в личном крыле Повелителя домена Порядка

23:00 по местному времени

– Вот значит как, – спокойно произнес Самануэль, отпивая грот.

– "Вот значит как"? – передразнила я недовольным голосом. – Ты заявил Игнатриасу, что я выхожу за тебя, затем я неизвестно, как очутилась у тебя в ванной, и всё, что ты мне можешь сказать, "вот значит как"?!

Повелитель спокойно вытерпел мой разъяренный взгляд и не менее спокойно ответил:

– На второе я могу ответить: ты, как и любой Повелитель, умеешь перемещаться с места на место по своему желанию. Просто ты это ещё не научилась контролировать, поэтому, когда тобой завладели сильные чувства, ты невольно переместилась ко мне. Вот и всё.

– А на первое?

– С первым немного сложнее.

– Сложнее? – вновь начала закипать я. – Ты, Ничто тебя затяни, заявил Игнатриасу, что я согласилась выйти за тебя!

– Начнем с того, что я не сказал, что ты согласилась, а только, что я сделал тебе предложение, – его голос стал недовольным. – Игнат меня даже не дослушал, выскочил из комнаты и сам принял за тебя решение. А во-вторых, – Повелитель посмотрел мне прямо в глаза серьезным взглядом, – Ивона, тебе так важно его мнение?

На самом деле – не так уж и важно. Меня ведь волновала не столько его реакция, а сколько то, что это сказал Самануэль. Но поддаваться провокации я не стала, а обличительно воскликнула:

– Вот только не надо мне тут макаронами уши забивать! Ты никогда не делаешь ничего просто так, и я уверена, даже если не сказал об этом прямо, то подстроил ситуацию так, что Игнатриас решил именно так!

– Как ты, однако, меня хорошо знаешь, – его голос лучился сарказмом. – Но в свою защиту могу сказать, что ты сама заставила его так думать.

Тьма! А ведь он прав. Платье это, спектакль, но ведь я всё затеяла совсем по другой причине! А получилось так, что я пришла на свидание в платье, которое мне "купил" Самануэль, и вела себя так вызывающе, чтоб он больше никуда меня не приглашал. Это была почти, правда, второй пункт так точно.

– Ты меня тоже хорошо изучил, – поражено признала я.

Мне ответили усмешкой, от которой у меня свело скулы, и спокойным голосом:

– Просто ты меняешься, Ивона.

– Меняюсь? – удивилась я.

– Ты пока не замечаешь этого за собой, но я понял после распития "Пандоры". Ты становишь похожей на Повелителей, а они никогда не оставят неотомщенные долги. Сила – она очень сильно меняет, делает нас более эгоистичными, высокомерными, самолюбивыми и тщеславными. Не успеешь ты оглянуться, как будешь себя считать выше остальных. Ты уже немного считаешь. Не правда ли?

– Не правда! – резко возразила я.

– Отрицание уже показывает это, – весело усмехнулся Самануэль. – Вспомни себя месяц назад. Ты была более тише, робче, не огрызалась и не выступала против. Возможно, внутри ты была другой, но на поверхности – нет. А теперь у тебя появилась уверенность в себе, и твоя сущность "Повелителя" стала появляться.

– Этого не может... – начала я и осеклась, с ужасом понимая, что в этом он тоже оказался прав. Я, действительно, менялась, и не обратила на это внимание, пока Повелитель не ткнул меня носом как нашкодившего котенка в лужу на ковре. Но ведь Тьма сказала, что я и есть личность... или дело, действительно, было в силе? Но неужели она так быстро ударила мне в голову? Может, всё дело в том, что я многие годы скрывалась и сдерживалась, боясь вновь оказаться у разбитого корыта? Но ведь эта сила для меня создавала лишь ещё больше проблем! Почему же я не боялась этого?

– Ивона, – прервал мои раздумья спокойный голос Самануэля, – с этим ты ничего не сможешь поделать. Такова наша природа. Ведь мы, действительно, выше и сильней остальных детей Стихий.

Если он думал, что это заявление мне поможет, то он ошибался, так как они не помогли, а только усугубили мои бичевания.

– Самануэль, можно задать один вопрос? – вспомнилась мне одна деталь, которую я хотела уточнить ещё в прошлый раз, но всё так закрутилось-завертелось, что мне стало не до этого.

– Я не скажу, каким был на вкус четвертый стакан у Игнатриаса, – с недовольством ответил Повелитель. – Сама у него спроси.

Да, надо бы, а то постоянно забываю, но вопрос был не об этом.

– Я хочу спросить о другом, точнее, про "Ящик Пандоры", но про другое, – раздражённо ответила я.

– Тогда спрашивай, – кивнул он головой и вновь отпил.

Мне грот не нравился (я так и не воспользовалась услугами секретаря, и Самануэль после ванны сам заказал напитки), поэтому я сделала символический глоток и отставила кружку на стол. Вдобавок, я и так сегодня выпила немало, хорошо, что вино не входит в список напитков, которые могут меня опьянить. Точнее, только пять бутылок туда не входят.

– Почему когда мы выпили с тобой "Пандору" впервые вкус отличался и был менее узнаваемый от того, когда мы выпили во второй раз? – спросила я и пояснила: – Я имею в виду не четвертый стакан, а остальные три. В первый раз, когда мы пили, у "Пандоры" хоть и менялся вкус, но он всё равно был вином, а вот второй всем, чем угодно.

Самануэль усмехнулся и ответил:

– Всё дело в том, Ивона, что незнакомым, или мало знакомым друг с другом детям Стихий, "Пандора" так сразу не может выдать всю подноготную, она может только намекнуть на характер. Когда же люди узнают друг друга получше, то и их отношения к характеру друг друга становятся намного четче. Вот смотри, когда мы пили впервые, что мы друг о друге знали? Да почти ничего. Но за эти пять лет, мы невольно узнавали что-то. Я из докладов, ты из сплетен и новостей. Понимаешь?