Зелёные маски

Глава 18. Всё разъясняется

С бьющимся сердцем Пээтер оглядывается.

В первый момент он ничего не видит, — кажется, будто вокруг кромешный мрак. Но вскоре глаза Пээтера привыкают к темноте, и он начинает различать полосы света, который откуда-то проникает в помещение.

«Наверно, сквозь заколоченные окна», — думает Пээтер.

Одна особенно широкая и светлая полоса, словно половичок, лежит на ступенях ведущей вверх лестницы.

Наконец Пээтер замечает Калью. Тот стоит на первой ступеньке. Озарённый слабым светом, льющимся сверху, он выглядит огромным и похож на призрак.

— Айда наверх!

Шаг за шагом, ощупывая ступени ногой, двигается Пээтер следом за Калью.

Лестница скрипит и громыхает.

Падающий сверху свет с каждым поворотом лестницы становится всё сильнее. Пээтеру кажется, что они оставляют позади царство тьмы и словно ввинчиваются вместе с лестницей в царство света. Ступеньки кончаются. Мальчики попадают в маленькое помещение круглой формы. Окна в нём тоже круглые — как иллюминаторы на пароходе. Заходящее солнце заливает комнату красноватым светом.

В центре комнаты стоит стол. Вокруг него — несколько стульев. На столе лежат тетради; одна из них — толстая. Рядом с тетрадями — зелёный ящик. От него к потолку тянутся какие-то провода.

Пээтер следит глазами за направлением проводов, — они выведены сквозь раму окна наружу.

Ого! У зелёных, стало быть, и телефон есть…

— Добро пожаловать! — произносит кто-то с притворной торжественностью.

Голос ему знаком. Вильма!

Пээтер только теперь замечает, что, кроме него и Калью, здесь ещё три человека: два мальчика из второй средней школы и Вильма.

Каждый из них становится у одного из круглых окон. Рядом с окнами на гвоздиках висят бинокли.

— Новости есть? — спрашивает Калью, открывая лежащую на столе толстую тетрадь. В верхнем углу чистой страницы большими цифрами аккуратно выведено сегодняшнее число.

— Пока ничего не замечено, — отвечает Вильма, отвернувшись от окна. — Мы ведь пришли сюда только несколько минут тому назад.

Пээтер продолжает осматривать помещение и всё, что в нём есть. Он ходит вокруг стола, разглядывает бинокли, подносит один из них к глазам и смотрит в парк. В окуляре бинокля видны деревья, кусты, гуляющие люди и большая чёрная собака.

Пээтер вновь обводит взглядом помещение, словно боится как бы не пропустить что-нибудь интересное.

Уголки губ Вильмы начинают вздрагивать, на щеках появляются ямочки. И вот уже звенит её весёлый смех.

— Ну и разинул же рот! Словно в заколдованный замок попал!

Пээтер засовывает руки в карманы, бросает на Вильму сердитый взгляд и бормочет:

— Небось, и сама разинула бы, приведись тебе…

— Конечно, конечно! Только не вздумай опять кипятиться… Помни: в нашей компании хорошую шутку любят; надутой физиономии под зелёной маской не место! — успокаивает его Калью.

— Ну что же, постараюсь привыкнуть.

— Постарайся, постарайся. Это неплохо, — говорит Калью начальственно и продолжает:

— Ты находишься на наблюдательном пункте зелёных масок. Ничего непонятного здесь нет. Каждый вечер тут дежурят трое наших. Если что-нибудь заметят, вихрем несутся вниз по лестнице, надевают маски и кидаются на «ВП». Ну, и телефон у нас тоже есть.

Калью с гордостью хлопает ладонью по зелёному ящику, поднимает крышку. Становится видна телефонная трубка.

— Звонить можно двум маскам: Волли и ещё одному мальчику из второй школы. Иногда надо…

На лице Калью появляется усмешка.

— Как в тот раз, когда к твоим дверям «ВП» пришпилили. Ведь Вильма потеряла маску, операция сорвалась, — вот и позвонили отсюда Волли.

Да-а. Пээтер прекрасно помнит тот вечер, помнит, как мать заставила его пойти к Волли и пожелать ему здоровья. Тогда Пээтер видел в руках соседа точно такой же зеленоватый ящик. Тот самый, который Волли быстро спрятал в платяной шкаф.

— Но… — хочет Пээтер узнать подробности. Однако на плечо ему опускается рука Калью.

— Понятно, понятно… У тебя, разумеется, этих «но» — как звёзд на небе. Садись-ка ты лучше за стол, прочти наш дневник… — Калью придвигает к Пээтеру объёмистую тетрадь в чёрной обложке. — И тебе всё станет ясно. А я пойду. Сегодня у меня нет времени, я обещал нашей библиотекарше написать маленькую заметку. На переменке не успел… Теперь надо пойти закончить. Библиотекарша хочет завтра утром уже вывесить газету. Ну, — привет всем!

Пододвинув тетрадь поближе, Пээтер встаёт коленями на стул и начинает читать.

На титульном листе нарисована большая светло-зелёная маска; она висит на шнурочках на перекладинке первой буквы слова «Дневник». Затем следуют страницы, сплошь заполненные округлым ясным почерком Вильмы.

Первая запись помечена 5-м сентябрём.

Пээтер читает:

«Вот как всё это началось. Примерно неделю назад в городском саду старик Нымм, тот самый, что учит нас садоводству, взял Калью Пийра за руку и сказал:

— Послушай-ка! Так не годится, зачем ты, точно коза, щиплешь с кустов листья? Я уже давно наблюдаю за тобой. А сам думаю: если так станут делать все пятнадцать тысяч жителей нашего города, что же от городского парка останется? Одни палки. Так-то… И летом он тоже будет стоять голым. Смотреть-то на него не захочется.

Сели они на скамейку. Говорили, говорили, думали, думали и — план был готов: а что, если бы ребята, живущие возле городского парка, взялись оберегать и защищать деревья и кустарники, траву на газонах и цветы на клумбах. И даже образовали бы команду или общество защитников природы.

Калью — известно какой. Он сразу обеими руками ухватился за эту идею. Уже на следующий день он переговорил со всеми, кого считал подходящим для такого дела. А сегодня в саду старика Нымма состоялось очень торжественное и очень важное организационное собрание. Мы все расселись в беседке, словно заговорщики. Ведь Калью взял с каждого честное слово никому ничего не рассказывать.

После долгих споров и обсуждений мы решили носить зелёные маски (ведь растения — зелёного цвета), отмечать особым клеймом тех, кто вредит природе, и держать всё в строжайшей тайне. Для этого мы и маски сделали.

Тайна нужна по нескольким причинам: во-первых, если нас не будут знать, нам легче следить за парком; во-вторых, отмеченные клеймом враги природы не смогут нам мстить; в-третьих, так интереснее.

Вожаком зелёных масок нашей школы стал Калью Пийр. А во второй школе — Эве Маранд. Она так хорошо знает природу, что только диву даёшься.

Вести дневник поручили Вильме Кютт, то есть мне; вот я всё это сейчас и записываю.

А Кристьян Нымм обещал нам во всём помогать. Он ведь по профессии садовник. Художник-садовод, как он себя в шутку иногда называет.

Начало положено. Общество существует. А вот как оно будет действовать? Этого пока толком никто не знает. Но самое главное (так считает старик Нымм) — иметь желание работать».

На этом запись заканчивалась. Следующая, сделанная через несколько дней, звучала так:

«Сегодня состоялось первое дежурство на башне. Ах, да… Ведь в наш дневник надо записать, каким образом мы очутились на башне в городском саду.

Придётся сразу же признаться: это была идея старика Нымма. Он несколько дней бродил по парку и всё прикидывал, где же устроить зелёным маскам этот самый… ну, как его… наблюдательный пункт. В конце концов старик заметил башню. И — наблюдательный пункт был найден!

По-моему, из старика Нымма вышел бы отличный пионервожатый. В голову ему приходят замечательные идеи!

Сегодня товарищ Нымм раздобыл для нас бинокли. А его сын, электрик и связист, обещал нам достать два — три трофейных телефонных аппарата. Таких, которые уже вышли из строя, но, если их отремонтировать, они ещё послужат. Вот это будет здорово! Сын Нымма покажет нам, как натянуть провода, и поможет всё наладить, — снимай трубку да разговаривай!

Калью считает, что мы должны привлечь в общество и тех ребят, которые живут подальше. Может быть, иной раз понадобится их помощь. Мы согласились. Сейчас нас только десять. Эве и я получили задание сшить маски. Калью обещал сделать две печати: резиновые, с деревянными ручками. А вместо краски можно взять штемпельную подушку.

Сегодня ни одного врага природы не замечено. Мы пришли к выводу, что дежурства только здесь, на башне, недостаточно. Ведь большая часть парка скрыта деревьями. Придётся делать обходы».

Стул был жёсткий, и у Пээтера начали болеть колени. Он сел, но ни на секунду не отвёл глаз от дневника. Словно это самая что ни на есть занимательная приключенческая повесть.

Пээтер проглатывал страницу за страницей, знакомясь с планами и делами зелёных масок и с мыслями самой Вильмы. Ему стали понятны многие странные истории. Например, почему в те дни, когда он следил за Волли, тот ни разу не занялся делами зелёных масок. Было ли это случайностью?

Дневник отвечал ясно: нет!

«Волли заметил, что Пээтер за ним следит. Мы дали Волли приказ на некоторое время отстраниться от наших дел».

А как появлялись сообщения зелёных масок на школьной доске объявлений?

Дневник давал ответ и на этот вопрос.

«Эне Каэв из второй средней школы стала рисовать объявления. У неё это так хорошо получается. Относить объявления, в нашу школу взялся сам товарищ Нымм. Он ведь не вызовет ни у кого подозрений. А во второй школе их станет вывешивать мать Эне — она работает там уборщицей».

На одной из страниц Пээтер обнаружил такую запись:

«Сегодня мы приняли в наше общество Тоомаса Раудсеппа. Он живёт возле парка. Сами мы ещё очень плохо знаем Тоомаса, — ведь он у нас новичок. Но нам стало известно, что в той школе, где Тоомас учился прежде, его очень любили и до сих пор жалеют, что от них ушёл такой хороший парень. Тоомас был там старостой кружка юных любителей — природы. Самая большая мечта Раудсеппа — стать лесником. Он уже и теперь проводит в лесу всё своё свободное время».

Несколькими страницами ниже в дневнике говорилось, как о существовании тайного общества зелёных масок узнали учитель Аугуст Норман и старшая пионервожатая. После избиения Пээтера, которое, как он думал, совершили зелёные маски, общее собрание решило рассказать обо всём классным руководителям и старшим пионервожатым обеих школ. Сделать это должны были Эве и Калью. Им же поручили поддерживать связь между школами и зелёными масками.

Вильма записала в дневник и решение зелёных масок отказаться от печати, — ведь она портит вещи. Надо было найти какой-нибудь другой способ выставлять на позор имена врагов природы. И опять старик Нымм подал блестящую идею: а кино, а газета, а школьный радиоузел!

Он обещал похлопотать о том, чтобы кино и газета согласились помочь зелёным маскам. Для облегчения этой задачи товарищу Нымму разрешалось, когда это необходимо, чуть-чуть приоткрывать тайну общества.

Пээтер с удивлением узнал, что Вильма и Калью несколько раз следили за Вальтером, что именно они нашли его «оружие».

Вот и последняя запись:

«На сегодняшнем собрании Калью рассказал, какое предложение сделала старшая пионервожатая нашей школы: она считает, что зелёные маски должны стать обществом, организованным при совете пионерской дружины. Но, конечно, оставаясь тайным. Только имя вожака общества будут знать все, чтобы он мог рассказывать совету дружины о делах зелёных масок и, если понадобится, получать помощь.

Мы это предложение приняли».

Прочитав единым духом все записи, Пээтер дошёл до незаполненных страниц. Страниц этих было ещё очень, очень много. Казалось, они с нетерпением ждали новых событий, чтобы их сохранить и когда-нибудь поведать о них другим.

Пээтер закрыл тетрадь.

Солнце уже зашло, но на небе ещё пылало красное зарево.

У круглых окон по-прежнему стояли неподвижные фигуры наблюдателей. При свете заката они казались бронзовыми скульптурами.

Время от времени то один, то другой подносил к глазам бинокль и вглядывался в отдалённый край парка.

Вдруг Вильма посмотрела на Пээтера и спросила:

— Ну?

— Что «ну»? — Пээтер стащил с головы кепку и швырнул её на стол — только козырёк звякнул. — До чего же здорово у вас всё придумано! И до чего увлекательно!

— Но, — вновь послышалось от окна, — почему же у «вас»?

— Хорошо… у нас. Я ещё не привык.

— Небось, теперь-то, наконец, ты задашь всем маскам трёпку?!

— Кто же в состоянии все свои обещания выполнить, — отпарировал Пээтер. — Скажи лучше, Вильма, как вы узнали имена взрослых, тех, кто в кинотеатре на экран попали?

— Велик ли наш город. Один знает одного, второй — другого. В тот раз все двадцать зелёных масок прогуливались… вернее патрулировали в парке.

— Понятно, — пробормотал Пээтер. — Дай-ка я тоже взгляну!

Вильма протянула ему бинокль и отошла от окна.

Как раз в этот момент у соседнего окошка раздался возглас наблюдателя — Юку Кадастика:

— Ого! Видали! Идите сюда! Посмотрите!

Все сгрудились позади Юку.

Два бинокля поспешили на помощь третьему.

— Где?

— Там, возле живой изгороди!

Окуляр бинокля скользил вдоль живой изгороди. Наконец в нём появились двое мальчишек. Они кидали палки в крону липы. Наверное, на дереве что-то застряло.

— Покажи! — Вильма выхватила у Пээтера бинокль.

Пээтер прищурился и даже невооружённым глазом увидел, как взлетали и падали палки.

— Пошли! — скомандовала Вильма. — Все четверо. Маска у тебя есть, Пээтер?

— Есть, — Пээтер невольно вытянулся в струнку.

— Это, кажется, небольшие мальчишки. Вы, Юку и Валду, возьмёте на себя одного, Пээтер и я — второго. Надо узнать их фамилии. По ученическим билетам или по обложке тетради, если у них с собой школьные сумки. Ясно?

— Ясно!

— Ясно!

Пээтер понял, что Вильма здесь за главного и её распоряжения — закон.

Осторожно, стараясь не шуметь, сбежали зелёные маски по лестнице.

Кружок света от карманного фонаря Вильмы прыгал со ступеньки на ступеньку.

Юку отодвинул засов. Тихо скрипнув, тяжёлая дверь приоткрылась. Мальчик высунул наружу голову. Всё спокойно. Юку выскользнул за порог и остановился под прикрытием кустов, поджидая остальных.

Последним вышел Валду. Он вытащил из кармана длинный изогнутый гвоздь, сунул его в щель двери и задвинул засов.

Пригнувшись, команда побежала вдоль живой изгороди к центральной дорожке парка.