Земля обетованная

Действие второе

Гостиная, она же кухня, на ферме Эдварда Марша в Дайере, в провинции Манитоба. Стены обшиты темными досками; в дешевых позолоченных рамках висят цветные вкладки из рождественских номеров газет. Над одной дверью висит голова лося, над другой — большие кухонные часы. Пол покрыт линолеумом. На окне герань, растущая в банках из-под кленового сиропа. Сбоку — большая плита. Тут же и кухонный шкафчик из некрашеных досок, на котором расставлены глиняные тарелки, чашки и блюдца, по большей части непарные.

Два кресла-качалки и несколько табуреток. Некрашеный стол. На плите огромный чайник и кастрюли. Небольшая книжная полка с несколькими потрепанными книгами и старыми журналами. Стол накрыт для обеда, на нем дешевая белая скатерть, не совсем чистая. На одном конце стола сидит Эд Марш; перед ним остатки холодного мяса. На другом — его жена Герти; возле нее чайник, молочник и сахарница. На столе каравай хлеба, большая банка с кленовым сиропом и остаток молочного пуддинга. Нора сидит между Герти и Реджинальдом Хорнби. Напротив них Фрэнк Тэйлор и Бенджамен Троттер. Обед только что закончился.

Герти Марш — смуглая невысокая женщина, с иссохшим лицом и жестким взглядом, худая, нервная, работяга, с острым язычком, неласкового нрава (таково по крайней мере первое впечатление). На ней блузка, саржевая юбка, коричневые, почти модные туфли на высоких каблуках и передник. Нора в белой блузке и зеленой юбке. Эд Марш — добродушный, покладистый мужчина с небольшими усиками и взлохмаченными волосами. Он во фланелевой рубашке, черной и белую полоску, черном жилете и темных поношенных брюках. Остальные батраки. Фрэнк Тэйлор — высокий, крепкий, с правильными чертами лица и открытым веселым взглядом. Чисто выбрит. Его движения медленны, он весьма уверен в себе. На нем темная фланелевая рубашка и комбинезон, бывший когда-то синим, но теперь измызганный и потемневший от времени. Бен Троттер — рабочий-англичанин с выкрошившимися почерневшими зубами; волосы его коротко подстрижены, но спереди оставлено что-то вроде чуба, спускающегося на лоб. Одет он так же, как Фрэнк Тэйлор. Реджи Хорнби все еще щеголеват, и волосы его заботливо причесаны. Комбинезон у него новее, чем у других. На нем фланелевая рубашка, сшитая явно на Пикадилли.

Марш. Еще сиропа, Реджи?

Хорнби. Нет, благодарю вас.

Марш. Все кончили есть?

Герти. Как будто все.

Марш отодвигает свою табуретку, вынимает из кармана кисет и трубку и закуривает. Тэйлор также.

Сегодня после обеда можем начинать гладить.

Нора. Хорошо.

Троттер. Ну и стирку вы сегодня провернули, судя по тому, сколько белья висит на веревке.

Нора. У меня уже болят руки.

Герти. Поживешь тут, научишься обходиться меньшим количеством вещей.

Нора. Разве у меня было больше, чем у других?

Герти. Чулок у тебя вдвое больше, чем у меня. Да и всего прочего.

Нора (с улыбкой). «Чистоплотна, но бестолкова…»

Герти. Бывает, что пошутишь, да ненароком правду сболтнешь.

Тэйлор. Скажи-ка, Реджи, правда, что, когда ты сюда приехал, ты первым делом спросил, где находится ванная?

Троттер (со смешком). Истинная правда! А Эд ответил, что в миле отсюда находится река и больше ни про какую ванную ему, мол, неизвестно.

Марш. К этому быстро привыкаешь, а, Реджи?

Хорнби. Конечно. Если теперь я увижу ванную комнату, то я просто испугаюсь.

Тэйлор. Знавал я двух англичан в Британской Колумбии. Они там жили на холостом положении, а вокруг— только индейцы. Первые два года эти англичане не хотели иметь дело с индейцами, потому что те были для них чересчур грязны, а потом индейцы не хотели иметь с ними дело… (Зажимает себе нос, намекая на скверный запах.)

Нора. Отвратительная история.

Тэйлор. Неужели? А мне она нравится.

Нора. Это меня не удивляет.

Он смотрит на нее с улыбкой, но не отвечает.

Герти. Ты целый день собираешься тут сидеть, Нора?

Марш. Хоть бы пять минут ты посидела спокойно. И Норе не мешает отдохнуть после такой стирки.

Герти. Не так уж много она сделала, чтобы устать.

Нора. Я еще не привыкла к такой работе. Все-таки она меня утомляет.

Герти. Не знаю, к какой работе ты привыкла.

Нора встает и вместе с Герти убирает со стола. Марш пересаживается в кресло и курит.

Марш. Дай ей приноровиться к здешней жизни, Герти. Нельзя же все сразу.

Герти. С англичанами вечно такая история — всему их надо учить.

Марш. Меня же тебе не пришлось учить, как делать предложение.

Нора убирает посуду, стоящую перед Тэйлором. Он встает.

Тэйлор. Я мешаю вам?

Нора. Не больше, чем всегда. Благодарю вас.

Тэйлор (улыбаясь). Вы, очевидно, не будете жалеть, когда я уеду.

Нора. Откровенно говоря, мне совершенно безразлично, уедете вы или останетесь здесь.

Марш. Эй вы там, не ссорьтесь!

Хорнби. Когда отходит твой поезд, Фрэнк?

Тэйлор. В половине четвертого. Отсюда уеду через час.

Марш. Бен отвезет тебя к поезду.

Тэйлор. Вот и ладно. Мне еще нужно переодеться.

Герти. Наверно, рад возвратиться в родные места?

Тэйлор. Еще бы!

Остатки еды убраны. Герти ставит на стол большой таз. Нора приносит чайник и льет из него в таз кипяток. Они начинают мыть посуду.

Герти. Я буду мыть, а ты вытирай.

Нора. Хорошо.

Герти. Я уже заметила: когда ты моешь посуду, она всегда остается наполовину грязной.

Нора. Прости, пожалуйста. Почему же ты мне раньше не сказала?

Герти. В Англии ты, небось, никогда не мыла посуду? Не снисходила до этого?

Нора. Вряд ли кто-нибудь станет мыть посуду, если можно этого не делать. Не так уж это весело.

Герти. А тебе все веселья хочется?

Нора. Нет. Но хочется быть счастливой.

Герти. У тебя есть крыша над головой, удобная постель, трижды в день хорошая еда и много работы. Чего же еще человеку нужно для счастья?

Хорнби. О господи!

Герти (резко обернувшись к нему). Если тебе не нравится Канада, зачем ты сюда приехал?

Хорнби (медленно поднимаясь на ноги). Неужели вы думаете, я позволил бы своим родным отправить меня сюда, если бы знал, что меня тут ожидает? Как бы не так! Встаешь в пять утра, работаешь в поле, как вол, так что спина разламывается, а после обеда опять то же самое. И так изо дня в день! Зачем нужно было меня учить в Гарроу и Оксфорде, если я всю жизнь буду заниматься только этим?

Марш. Привыкнешь, Реджи. Сначала трудновато, но потом втянешься и не променяешь эту жизнь ни на какую другую.

Герти. Здесь не место для людей, которые думают, что счастье на них свалится во сне.

Троттер. А вот я не хотел бы вернуться в Англию. Ни за что! Англия! Весь заработок — восемнадцать шиллингов в неделю, и никаких перспектив. И пять месяцев в году вообще без работы.

Нора. А что вы делали в Англии?

Троттер. Был каменщиком, мисс.

Герти. Нечего ее называть «мисс». Ее зовут Нора. Меня же ты зовешь просто Герти.

Троттер. Забастовки, трудные времена… Никогда не знаешь, что с тобой будет завтра. И десятник придирается. Нет, довольно с меня этого. С тех пор как я сюда причалил, ни дня не был без работы. И еды вдоволь, и деньги коплю. Здесь чувствуешь, что ты не хуже других.

Нора. А может, и лучше.

Троттер. Года через два буду работать сам на себя. Старик Томсон, тот, что приехал сюда из Йоркшира, тоже был каменщиком, а сейчас у него в банке семь тысяч долларов.

Марш. Тем, кто сейчас сюда приезжает, гораздо легче, чем было мне. В то время никто не хотел брать англичан на работу, предпочитали эмигрантов из Галиции. А в Виннипеге в объявлениях о приеме на работу иногда прямо так и писали: «Англичан просят не обращаться».

Герти. Сами были виноваты. Не хотели работать. Только пьянствовали.

Марш. Это верно. Сами были виноваты. Сюда потянулись все лентяи, пьяницы и прохвосты Англии. Они воображали, что если человек слишком плох для Англии, то стоит ему приехать сюда, и здесь он сразу заработает кучу денег.

Тэйлор. Теперь дела обстоят лучше. Другой народ сюда едет. Правда, англичанину нужно два года, чтобы понять то, что другой понимает сразу, но зато потом он работает лучше других.

Марш. Теперь, по-моему, к англичанам здесь лучше относятся. Когда я чуть было не разорился три года назад, мне со всех сторон предлагали помощь.

Хорнби. А почему ты чуть не разорился?

Марш. Полоса невезения. Один год мой урожай пострадал от мороза. На следующий год его побило градом. Немало денег пришлось ухлопать, чтобы снова стать на ноги.

Тэйлор. Я-то это знаю. У меня тоже урожай побило градом, а денег не было, вот я и пошел в батраки. (Норе.) Если бы не тот град, вы не имели бы удовольствия познакомиться со мной.

Нора (иронически). До чего пуста и бессодержательна была бы тогда моя жизнь!

Герти. Как это ты не бросил все и не перебрался в город?

Тэйлор. Ну, знаешь, я два года провозился со своим участком, немало земли расчистил… Смысла не было бросать. А потом я так рассуждал: если уж однажды побил тебя град, то есть надежда, что в следующие несколько лет этого не произойдет, а за это время можно отложить кое-что на черный день.

Нора. Что же за дом там у вас?

Тэйлор. Дворцом нельзя назвать, но для двоих достаточно просторен.

Марш. Собираешься жениться?

Тэйлор. Скучновато на ферме одному, без женщины… Но не так-то легко найти жену, когда сам только-только становишься на ноги. Канадские девушки не очень-то охотно идут замуж за фермеров.

Герти. И они совершенно правы.

Марш. Ты же вышла за фермера, Герти.

Герти. Не потому, что я мечтала об этом. Можешь быть уверен. Сама не понимаю, как ты меня окрутил.

Марш. Да, это действительно загадка.

Герти. Наверно, потому, что ты был такой беспомощный и видно было, что не обойдешься без меня.

Марш. Просто полюбила и ничего не могла с собой поделать.

Тэйлор. Вот приеду в Виннипег, зайду в агентство по найму рабочей силы и погляжу, какие там есть девушки.

Нора. Так овец покупают.

Тэйлор. В овцах я ничего не понимаю. Никогда не имел с ними дела.

Нора. А в женщинах много понимаете?

Тэйлор. Во всяком случае, могу судить, сильна ли она и усердна ли. А если она к тому же не косоглаза, то остальное я готов принять на веру.

Нора. А что выигрывает девушка, выходя за вас?

Троттер. Потому-то он и хочет взять молоденькую, которая только что сюда приехала и ни в чем еще не разбирается.

Тэйлор. У меня сто шестьдесят акров земли, из них семьдесят уже расчищены, и хижина, которую я сам построил. Это все-таки уже кое-что, верно?

Нора. Вы предлагаете жилье и, кроме того, еду и питье. Но девушка может получить это где угодно. Сейчас огромный спрос на домашнюю прислугу.

Тэйлор. Некоторые девушки мечтают выйти замуж. В самом этом слове есть для них что-то притягательное.

Нора. И вам кажется, что девушка сразу ухватится за возможность выйти за вас замуж?

Тэйлор. Ну, бывают и худшие мужья.

Нора. Вы себе льстите.

Тэйлор. Дело свое я знаю, а этим далеко не все могут похвастаться. И не так уж я глуп.

Нора. Почему вы так думаете?

Тэйлор. Потому что могу понять, что и вы не дура.

Герти (с усмешкой). Что, Нора, он за словом в карман не лезет?

Тэйлор (добродушно). Если вам я не нужен, то это еще не значит, что никто за меня не пойдет.

Герти уносит таз, чтобы вылить воду; Нора продолжает вытирать посуду.

Нора. О вкусах, конечно, не спорят.

Тэйлор. Во всяком случае, попробую.

Нора. Это очень разумно с вашей стороны — обратиться в контору по найму. Девушка, которая до этого никогда вас не видела, охотнее выйдет за вас, чем та, которая хорошо вас знает.

Тэйлор (подмигивая другим). А вас, видно, беспокоит мысль, что я могу на ком-то жениться.

Нора. Все это вы говорите потому, что презираете женщин. Жаль мне то бедное создание, которое станет вашей женой.

Тэйлор. Не так уж плохо ей будет со мной, когда я ее воспитаю по-своему.

Нора. И вы думаете, что вам это удастся?

Тэйлор. Угу.

Нора. Но едва ли вы можете надеяться на любовь между вами и девушкой, которую вы удостоите своим выбором.

Тэйлор. При чем тут любовь? Это сделка.

Нора. Что?!

Тэйлор. Я предоставлю ей стол, жилище и свое очаровательное общество. А ей придется варить, печь, стирать и содержать хижину в чистоте. Если она справится с этим, то не важно, какая она будет с виду.

Нора. Лишь бы не косоглазая?

Тэйлор. Вот-вот. Это исключается.

Нора (иронически). Прошу прощенья, я не сразу поняла, что вам нужна обыкновенная служанка. Это выгодно: истратить полтора доллара на свидетельство о браке, а потом не платить никакого жалованья.

Тэйлор. Для девушки у вас острый язычок, Нора.

Нора. Пожалуйста, не называйте меня Норой.

Марш. Не глупи. Здесь так принято. Меня же все называют Эд.

Нора. А мне нет дела до того, как здесь принято. Я не хочу, чтобы этот батрак называл меня Норой.

Тэйлор. Оставь ее, Эд. Я буду называть ее мисс Марш, если это ей больше нравится.

Нора. Хотелось бы мне, чтобы вы женились на девушке, которая как следует проучила бы вас. И сбила с вас спесь. Слишком уж вы высокого мнения о себе. Хотелось бы мне, чтобы женщина схватила ваше сердце и сжимала его, пока вы не завопили бы от боли.

Марш (рассмеявшись). Какая ты горячая, Нора!

Нора. Властный, высокомерный эгоист!

Тэйлор. Не уверен, что понимаю значение всех этих слов, но, очевидно, это не комплименты.

Нора (в ярости). Я тоже так думаю.

Тэйлор. Очень жаль. А я как раз хотел предложить вам это место, прежде чем обратиться в агентство по найму.

Нора. Как вы смеете так говорить со мной?

Марш. Успокойся, Нора.

Нора. Кто дал ему право так нагло говорить со мной?

Марш. Он шутит. Неужели ты не видишь?

Нора. Так пусть не шутит! Нет у него чувства юмора. (Роняет чашку, она разбивается. В этот момент входит Герти.)

Герти. Растяпа!

Нора. Извини.

Герти. Неуклюжая! Все делаешь не так, как нужно.

Нора. Не волнуйся. Я заплачу за нее.

Герти. Кто тебя просит платить? Думаешь, я сама не могу купить чашку? Нужно было извиниться — вот чего мне от тебя надо.

Нора. Я извинилась.

Герти. Ничего подобного.

Марш. Я сам слышал, Герти.

Герти. Она извинилась таким тоном, будто делает мне одолжение.

Нора. А ты думала, я стану перед тобой на колени? Из-за двухпенсовой чашки?

Герти. Дело не в цене, а в твоей небрежности.

Нора. За все время, что я здесь, я только три вещи разбила.

Герти. Ничего ты не умеешь делать. Беспомощная, как шестилетний ребенок. И все вы такие! Все!

Нора. Теперь ты будешь поносить всю английскую нацию из-за того, что я разбила чашку стоимостью в два пенса?!

Герти. А важничаешь-то! Будто мы не люди. Святого выведешь из терпения.

Марш. Замолчи!

Герти. За всю свою жизнь палец о палец не ударила, а приехала сюда и думает, что может меня всему учить.

Нора. Всему — не думаю. Но вот хорошим манерам я действительно могла бы обучить тебя.

Герти. Как ты смеешь это говорить? Как ты смеешь? Приехала сюда, поселилась у меня, спит на моих простынях, ест мою пищу и еще оскорбляет меня!.. (Рыдает.)

Марш. Не плачь, Герти. Ведь глупо.

Герти. Оставь меня в покое. Конечно, ты примешь ее сторону. Так всегда. Ни во что не ставишь, что я целых три года обслуживала тебя. А она, как только приехала, стала разыгрывать из себя леди… (Выбегает из комнаты.)

После минутного колебания Марш уходит за ней. Пауза.

Тэйлор. Пожалуй, пойду одеваться. Время идет. Ты собираешься, Бен?

Троттер. Иду, иду. Кобылу запрячь, что ли?

Тэйлор. Да, Эд сказал, что можно.

Уходят. Нора остается с Реджи Хорнби.

Хорнби (с улыбкой). Ну, как вам нравится эта обетованная земля? Вы ведь считали, что мне она должна очень понравиться.

Нора. Нам с вами приходится расхлебывать то, что мы заварили.

Хорнби. Помните тот день у мисс Викхем, когда я пришел за письмом к вашему брату?

Нора. Тогда я не думала о поездке в Канаду.

Хорнби. Могу вам сознаться, что при первой же возможности я удеру обратно в Англию. Бремя белого человека — это не для меня. Я с удовольствием откажусь от своей доли.

Нора (с улыбкой). Предпочитаете испорченную цивилизацию Старого света?

Хорнби. Да, безусловно.

Нора. Отец ваш будет рад вас увидеть?

Хорнби. Не думаю. Конечно, я поступил, как идиот, приехав сюда из Виннипега.

Нора. Насколько я понимаю, у вас не было выбора.

Хорнби. Ваш брат славный парень. Я переслал ему ваше письмо и сообщил, что нахожусь в затруднительном положении. Можете себе представить, у меня и шиллинга не было! Я был рад заработать полдоллара, копая ямы в садах. Ничего приятного, уверяю вас.

Нора (улыбаясь). Представляю себе.

Хорнби. Брат ваш прислал мне денег на проезд и сообщил, что я буду выполнять поденную работу. Я не знал, что такое поденная работа. Оказывается, это означает выполнять всю ту работу, которая не сделана другими. И они еще называют эти места благословенными!

Нора (еще раньше поставила на печку два утюга, теперь она достает гладильную доску; видно, что доска слишком тяжела для нее). А вы, по-моему, уже приспособились к здешней жизни.

Хорнби. Почему вы так думаете?

Нора (улыбаясь). Можете сидеть, покуривая трубку, и глядеть, как я тащу гладильную доску.

Хорнби (не двигаясь с места). Помочь вам?

Нора. Не надо. Это напомнило бы мне о жизни на родине.

Хорнби. Мне, очевидно, придется проторчать здесь по крайней мере год, если я не сумею выудить у своей мамаши денег на обратный путь.

Нора. Не пришлет она вам ни пенни, если она умная женщина.

Хорнби. А вы разве не хотели бы вернуться?

Нора (вспыхнув). Признать себя побежденной? (Пауза.) Вы не знаете, как я намучилась, прежде чем поехала сюда. Пыталась найти другое место компаньонки… Обращалась по объявлениям, обивала пороги агентств по найму… Две женщины предложили мне поступить к ним без жалованья… Одна предложила десять шиллингов в неделю и обед. А комнату, одежду, завтраки и ужины я должна была сама оплачивать из этих десяти шиллингов… И тогда я решилась. Написала Эдди, что хочу приехать к нему. После уплаты за проезд у меня осталось всего восемь фунтов. Это сбережения за десять лет работы компаньонкой. Когда он пришел встречать меня на вокзал…

Хорнби. Какой вокзал? Просто платформа…

Нора. Все мое состояние было — семь долларов и тридцать пять центов.

Входит Марш. Смотрит на Хорнби.

Марш. А как обстоит дело с дровами, которые ты начал колоть, Реджи? Пошел бы и занялся…

Хорнби. О господи! И отдохнуть не дадут усталому человеку. (Медленно встает и лениво направляется к двери.)

Марш. Ты не спешишь, как видно.

Хорнби. Блестящие остроты сегодня так и носятся в воздухе… (Уходит.)

Марш. Такого бездельника я, кажется, еще не видел. Зачем ты дала ему письмо ко мне?

Нора. Он попросил — неудобно было отказать. (В продолжение этой сцены она гладит белье и складывает в корзину.)

Марш. Странный народ в Англии. Они воображают, что если человек слишком плох для Англии, то стоит ему приехать сюда — и здесь он сразу заработает кучу денег.

Нора. Он еще, может, исправится.

Марш (взглянув на Нору). Ты обидела Герти.

Нора. Слишком легко она обижается.

Марш. Это только при тебе начались неприятности. Раньше у нас никогда не бывало ссор.

Нора. Ты упрекаешь меня? Я готова была ее полюбить и помогать ей. Но к моим попыткам сблизиться она относится с подозрением.

Марш. Ей кажется, что ты смотришь на нее свысока. Не забывай, что у нее была тяжелая жизнь. С тринадцати лет она сама себя содержит. Нельзя ожидать от нее такой же утонченности, как от женщины, которая, как ты, жила на всем готовом.

Нора. Я ни разу, ни единым словом не высказала ей своего неодобрения.

Марш. Дорогая моя! Всем своим поведением ты ее все время порицаешь. Ты не хочешь жить, как мы. В конце концов не все живут так, как ты жила в Танбридж-Уэллсе. Наш образ жизни нравится нам, и раз уж ты здесь, нужно к нему приспособиться.

Нора. Она не хочет меня ничему научить. Сразу же отнеслась ко мне подозрительно и враждебно. Она издевалась надо мной, когда я говорила «вокзал» вместо «платформа». Естественно, я продолжала говорить «вокзал». А если после еды я пью воду вместо крепкого чая, она говорит, что я важничаю.

Марш. И все-таки ты могла бы приноровиться к ней. Тебе приходится расплачиваться за всех приезжавших сюда англичан, которые были ленивы, ничтожны и надменны. Нас они называли жителями колонии и задирали перед нами нос. Что же, по-твоему, мы должны были делать? Говорить: «Благодарим вас, сэр, мы понимаем, что недостойны почистить вам сапоги, и не работайте, пожалуйста, нам так приятно платить вам деньги»? Нечего закрывать глаза на то, что здесь предубеждены против англичан, но сейчас это предубеждение уже не так сильно, и каждый здравомыслящий человек, приезжающий сюда, должен стараться его рассеять.

Нора (пожимая плечами). Если я мешаю тебе, могу уехать в Виннипег. Я там с легкостью найду какую-нибудь работу.

Марш. Господи! Да я вовсе не хочу, чтобы ты уезжала! Мне очень приятно, что ты здесь, и для Герти веселее. А что касается работы, то ее не так легко найти, как ты думаешь, особенно сейчас, когда приближается зима. Каждому хочется устроиться в городе.

Нора. Что же ты мне советуешь делать?

Марш. Жить в мире с Герти. Почему ты не можешь пойти ей навстречу? Даже если тебе кажется, что она неправа, — уступи ей.

Нора. Попробую.

Марш. По-моему, тебе следует попросить у нее извинения за то, что ты сейчас ей сказала.

Нора. Я? Мне не за что просить извинения. Это она вывела меня из себя.

Пауза. Марш, дойдя до главного пункта всего разговора, находится в затруднении.

Марш. Она сказала, что, если ты не попросишь у нее прощения, она не будет с тобой разговаривать.

Нора. Это для нее большое лишение?

Марш. Дорогая моя, ближайшая ферма в двенадцати милях от нас. Всю зиму мы отрезаны от соседей. В прошлом году свирепствовали такие метели, что мы целых шесть недель не видели ни одной живой души. Если бы мы не научились переносить причуды друг друга, жизнь сделалась бы для нас сущим адом.

Нора. Ты можешь уговаривать меня всю ночь напролет, Эдди, но извинения я все-таки не буду просить. Сколько раз я сдерживала себя, когда она глумилась надо мной, хотя внутри у меня все кипело. Она заслуживает в десять раз большего, чем я ей сказала. Неужели ты думаешь, что я уступлю такой женщине?

Марш. Не забывай, что она моя жена.

Нора. Почему ты не женился на леди?

Марш. На кой черт мне нужна здесь леди?

Нора. Ты опустился, с тех пор как уехал из Англии.

Марш. Послушай-ка, дорогая, я расскажу тебе, что Герти сделала для меня. Она была официанткой в Виннипеге, в ресторане отеля Миннедоза, и неплохо зарабатывала. Она знала, какая жизнь ждет ее на ферме, что эта жизнь гораздо труднее той, к которой она привыкла в городе, и все-таки пошла на все ее лишения и однообразие. Потому что полюбила меня.

Нора. Ее интересовал выгодный брак. Ты был джентльменом.

Марш. Чепуха! У нее были женихи гораздо лучше, чем я… А когда у меня два года сряду погибал урожай, знаешь, что она делала? Возвращалась обратно в Виннипег, в ресторан, и работала там всю зиму до следующего урожая. В конце зимы она отдавала мне весь свой заработок до последнего цента, и я мог уплатить проценты по закладной и взносы за машины.

Пауза.

Нора. Хорошо. Я попрошу извинения. Только оставь меня с нею наедине. Боюсь, что при ком-нибудь другом я не смогу…

Марш. Ну вот и прекрасно. Пойду позову ее. (Уходит.)

Нора остается наедине со своими мыслями. Входит Герти, а за нею Марш.

Нора (пытаясь быть веселой). Я делаю успехи в глаженье.

Герти. Неужели?

Нора. Это одно из немногих занятий, которое мне удается.

Герти. Всякий ребенок сумеет погладить.

Марш. Мне нужно сходить в сарай.

Герти (резко поворачивается к нему). Зачем?

Марш. Надо дверь починить. Она не закрывается.

Герти. А я думала, Нора собирается мне что-то сказать.

Марш. Поэтому я и оставляю вас одних.

Герти. Ах, вот как! Оскорбляет она меня при всех, а извиняться будет наедине? Нет, спасибо.

Нора. Что это значит, Герти?

Герти. Ты послала ко мне Эда сказать, что собираешься извиниться за свои слова. Так ведь?

Нора. Ради мира и спокойствия.

Герти. При всех ты меня оскорбила и извиниться должна при всех.

Нора. Как ты можешь это требовать?

Марш. Не будь слишком жестока, Герти. Не так уж приятно извиняться.

Герти. Кто не любит извиняться, тот пусть держит язык за зубами.

Марш. Какая тебе польза от того, что она будет унижаться при батраках?

Герти. Мне, может, никакой, а ей — большая.

Нора. Герти, не будь такой безжалостной. Прости, если в порыве гнева я сказала тебе грубость. Прошу тебя, не заставляй меня унижаться при всех.

Герти. Я так решила, и нечего об этом больше говорить.

Нора. Неужели тебе мало того, что я прошу прощения в присутствии Эдди?

Герти (раздраженно). Почему ты не зовешь его Эдом, как все мы? «Эдди» — как-то слащаво…

Нора. Всю жизнь я звала его Эдди. Так и мама называла его.

Герти. Все стараешься показать, что ты не такаи, как мы.

Нора. Да нет же! Уверяю тебя, что нет! Почему ты нехочешь поверить, что я изо всех сил стараюсь угодить тебе?

Герти. Ни к чему эти разговоры. Иди позови батраков, Эд, и тогда я послушаю, что она скажет.

Нора. Нет! Я не буду! Не буду! Не буду! Ты хочешь от меня слишком многого.

Герти. Не будешь просить прощения?

Нора (вне себя). Я сказала, что могла бы обучить тебя хорошим манерам. Нет, не смогла бы! Горбатого только могила исправит.

Марш (резко). Замолчи, Нора!

Герти. Уж теперь-то ты должен заставить ее, Эд.

Марш. Надоели вы мне обе до смерти.

Герти. Я твоя жена и хозяйка в доме.

Марш. Это черт знает что — заставлять ее унижаться перед тремя чужими мужчинами. Не можешь ты требовать этого.

Герти (в ярости). Ты становишься на ее сторону? Что на тебя нашло с тех пор, как она появилась здесь? Ты уже не так относишься ко мне, как прежде. Зачем она приехала сюда и стала между нами?

Марш. Ничего на меня не нашло.

Герти. Разве я не была тебе хорошей женой? Разве было тебе на что жаловаться?

Марш. Сама знаешь, что не было.

Герти. Стоило появиться твоей сестрице, и ты уже позволяешь меня оскорблять. Ни слова не сказал в мою защиту.

Марш (мрачно усмехнувшись). Дорогая моя, ты сама немало наговорила в свою защиту.

Герти. Не хочу я, чтобы меня обижали, осточертело мне это. Ты должен выбрать между нами.

Марш. Это еще что такое?

Герти. Если ты не заставишь ее сейчас же извиниться при батраках, я ухожу от тебя.

Марш. Как же я заставлю ее извиниться, если она не хочет.

Герти. Тогда пусть убирается отсюда.

Нора. Я хотела бы этого… Видит бог, как хотела бы…

Марш. Ты же знаешь, что это невозможно. Ей некуда идти. Поэтому я и предложил ей жить у нас. И ты не была против.

Герти. Я не возражала — думала, что от нее будет польза. Но мы не можем позволить себе кормить людей, которые не оправдывают своего содержания. Нам самим для себя нужно зарабатывать.

Нора. Вот уж не думала, что ты будешь попрекать меня куском хлеба. Я бы так не поступила на твоем месте.

Марш. Послушай, к чему этот разговор? Я ведь не собираюсь ее выгонять. Если она нуждается в пристанище, двери моей фермы всегда для нее открыты. И она может распоряжаться всем, что у меня есть.

Герти. Значит, ты выбираешь ее?

Марш (раздраженно). Не понимаю, о чем ты болтаешь.

Герти. Я сказала, что ты должен выбрать между нами. Прекрасно. Пусть остается она. Я и прежде сама зарабатывала себе на жизнь и сейчас заработаю. Я ухожу.

Марш. Не болтай глупостей.

Герти. Думаешь, не уйду? Думаешь, останусь здесь и буду терпеть? Зачем?

Марш. Стало быть, ты меня больше не любишь?

Герти. Неужели я не доказала тебе свою любовь? Неужели, Эд, ты уже забыл?

Марш. Много чего мы пережили вместе, дорогая…

Герти (колеблясь). Да, много…

Марш. Может, все-таки простишь ее?

Герти. Нет, не могу. Ты мужчина — и не понимаешь этого. Если она не извинится, то либо она должна уйти, либо я.

Марш. Не могу я расстаться с тобой, Герти. Что я буду без тебя делать?

Герти. По-моему, ты меня достаточно знаешь. Как я говорю, так и поступаю.

Нора. Эдди!

Марш (ему явно не по себе). Все-таки, она моя жена… И если бы не она, то был бы я сейчас батраком за сорок долларов в месяц.

Нора, поколебавшись, решается.

Нора (хрипло). Хорошо. Я сделаю то, что вы от меня требуете.

Марш. Ты настаиваешь, Герти?

Герти. Ну ясно.

Марш. Пойду позову их.

Нора. Только Фрэнка Тэйлора не зовите, хорошо?

Герти. Это еще почему?

Нора. Он сегодня уезжает. Не так важно, будет он или нет.

Герти. Тогда почему ты выделяешь его?

Нора. Остальные — англичане. А ему будет приятно видеть меня униженной. На женщину он смотрит, как на мусор… Он… Ну, в общем, не знаю… Только не при нем…

Герти. Вам, миледи, очень даже полезно будет, что собьют с вас спесь.

Нора. Какое бессердечие! Какая жестокость!

Герти. Ступай, Эд. Некогда мне ждать, работать надо.

Марш, поколебавшись, пожимает плечами и уходит.

Нора (горячо). За что ты меня так унижаешь?

Герти. Ты приехала сюда и думала, что все понимаешь. Но одного ты не поняла — с кем тебе придется иметь дело.

Нора. Я была бездомной и одинокой. Будь ты добрее, ты не обращалась бы так со мной. Я хотела тебя полюбить.

Герти. Ты меня презирала еще прежде, чем увидела.

Нора закрывает на мгновение лицо руками. Затем решается сделать еще попытку.

Нора. Герти, неужели мы не можем быть друзьями? Неужели мы не можем забыть все, что было, и начать жизнь заново? Мы обе любим Эдди. Он твой муж, и ты его любишь, а у меня это единственный близкий человек на свете. Позволь мне стать для тебя настоящей сестрой.

Герти. Теперь уже поздно об этом говорить.

Нора. Нет, не поздно. Чем я тебя так раздражаю? Я вижу, какой ты молодец, и восхищаюсь тобой. Я знаю, какая ты чудесная жена для Эдди и как поддержала его в трудную минуту… ты все ему отдала…

Герти (прерывая ее, в бешенстве). Не говори со мной таким снисходительным тоном. Выведешь ты меня из себя.

Нора (удивленно). Снисходительным?

Герти. Ты говоришь со мной, как с непослушным ребенком. Тебе бы школьной учительницей быть.

Нора. Нет, это безнадежно!

Герти. Даже когда просишь прощенья, и то держишься высокомерно. Извиняешься с таким видом, будто делаешь одолжение.

Нора (усмехнувшись). Очевидно, я не умею себя держать.

Герти (в ярости). Не смейся надо мной!

Нора. А ты не смеши меня.

Герти. Думаешь, я забуду когда-нибудь, что ты писала Эду, когда он собирался жениться на мне?

Нора (бросив на нее быстрый взгляд). Не знаю, о чем ты говоришь.

Герти. Не знаешь? Ты писала ему, что это будет позор, если он женится на мне… Он, мол, джентльмен, а я… О, ты не пожалела слов!..

Нора. Он не должен был показывать тебе это письмо!

Герти. Он был без ума от меня.

Нора. Я имела право пытаться помешать этому браку, пока еще было время. Но после того, как вы поженились, единственное, чего я желаю вам обоим, — это счастливой жизни. А если у тебя был зуб против меня, почему же ты разрешила мне сюда приехать?

Герти. Эду этого хотелось. Кроме того, здесь иногда чувствуешь себя такой одинокой, когда мужчины уходят на весь день и не с кем перекинуться словом. Я думала — все повеселее будет… Но я не переношу, когда Эд болтает с тобой об Англии и о людях, о которых мне ничего не известно.

Нора (удивленно). Ревнуешь?

Герти. Это мой дом, и я в нем хозяйка. И я не буду больше терпеть. Зачем ты сюда ехала? Только всех расстраивать? Пока тебя не было, мы с Эдом жили душа в душу… Ненавижу я тебя! Ненавижу!

Нора. Герти!

Герти. Ты дала мне повод, и я им воспользуюсь. Собью с тебя спесь.

Нора. Идешь на все, чтобы выгнать меня отсюда?

Герти. А ты думала, что за тебя так уж будут держаться? Ты говоришь, что найдешь себе работу, — нет, не найдешь ты ее! Я в этом кое-что понимаю, моя милая. Ты! Ты ведь ничего не умеешь делать… Вот они! Сейчас ты проглотишь пилюлю.

Входит Эд Марш в сопровождении Троттера и Фрэнка Тэйлора. Фрэнк снял свой комбинезон.

А где Реджи?

Марш. Сейчас придет.

Герти. Они знают, зачем их позвали?

Марш. Нет, я не сказал им.

Входит Хорнби.

Герти. Сегодня Нора оскорбила меня в вашем присутствии. И она хочет извиниться.

Тэйлор. Если бы ты, Эд, сказал, для чего меня зовешь, я послал бы тебя к черту.

Нора. Почему?

Тэйлор. У меня есть и другие дела — и никакого желания забивать себе голову бабьими ссорами.

Нора. Ах, вот почему. А я-то, было, подумала, что у вас есть какие-то человеческие чувства.

Герти. Ну, Нора. Мы ждем.

Нора (колеблется, затем, собрав все свое мужество). Извини меня за грубость, Герти. Извини за то, что я тебе сказала.

Тэйлор (со спокойной усмешкой). Вероятно, нелегко вам было это произнести.

Марш. Больше ничего не требуется?

Герти. Я полностью удовлетворена.

Марш. Тогда мы пойдем работать.

Мужчины поворачиваются, собираясь уйти.

Герти. Пусть это будет тебе уроком, милочка.

Нора потрясена. Это последняя капля.

Нора. Фрэнк, подождите минутку.

Тэйлор (слегка удивлен). Пожалуйста. Чем могу быть полезен?

Нора. Мне стало ясно, что я здесь лишняя. Я всем мешаю. Вы только что говорили, что вам нужна женщина, которая варила бы и пекла, стирала и чинила ваше белье и содержала вашу хижину в чистоте. Хотите меня взять?

Тэйлор (забавляясь). Конечно.

Марш (в ужасе). Нора!

Нора (с искоркой в глазах). Боюсь только, что вам придется жениться на мне.

Тэйлор. Да, так будет приличнее.

Марш. Нора, ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты возбуждена сейчас… Слушай, Фрэнк, ты не должен принимать всерьез…

Герти. Стыда у нее нет, вот что!

Нора. Почему? Ему нужна женщина, которая заботилась бы о нем. Полчаса назад он, в сущности, сделал мне предложение. Ведь так?

Тэйлор. Так.

Хорнби. И должен сказать, что никогда я не слышал предложения, которое было бы так горячо отвергнуто.

Марш. Со дня твоего приезда вы с Фрэнком были как кошка с собакой. Дорогая, ты не знаешь, что тебя ожидает.

Нора. Если он хочет рискнуть, то я согласна.

Тэйлор (серьезно глядя на нее). Не на легкую жизнь вы идете. Эта ферма — дворец по сравнению с моей хижиной.

Нора. Здесь я лишняя. А вы сказали, что вам я нужна. Если возьмете меня, я поеду.

Тэйлор. С удовольствием возьму. Когда вы будете готовы? Час — этого вам хватит?

Нора (вдруг охвачена страхом). Час?

Тэйлор. Ну да. Тогда мы поспеем на поезд три тридцать, на Виннипег. Переночевать можете в общежитии Христианской ассоциации молодежи. А утром поженимся.

Нора. Однако вы торопитесь.

Тэйлор. Я думал, что вы серьезно решили. Вы ведь не разыгрываете меня?

Нора колеблется. Они смотрят друг на друга.

Нора. Через час я буду готова.