Злая сказка

Черный маг

Мэрдак проснулся вместе с солнцем. В таком мире не стоило терять время на лежание в постели. Лайи рядом не было. Она уже давно встала. Мэрдак привык, что его возлюбленная вставала перед рассветом. Он потянулся. Затрещали кости. Как же он хорошо спал. Спокойно, словно дитя. Триста лет мира. Триста лет прошло, как они победили!

— Лайя! — позвал Мэрдак.

На лестнице послышались легкие шаги. В комнату впорхнула Лайя. Она еще была в белой тонкой, почти прозрачной ночной рубашке. Длинные каштановые волосы распущены. Ноги босы. Карие глаза горят хитрым огоньком.

— С добрым утром, победитель.

— С добрым, победительница. Они приветствовали так друг друга каждое утро триста лет.

— Покормишь меня завтраком?

— Конечно, любимый.

Они спустились вниз. Лето было на исходе. На улице моросил дождик. Слуга уже затопил камин. Мэрдак с аппетитом поел, выпил кружку парного молока и, выйдя на крыльцо, закурил трубку.

— Не верю, — сказал он. — Не верю, что фигуры Тени оставили этот мир в покое. Его жители отличаются наивностью и простодушием. Лакомый кусочек.

За его спиной стояла Лайя.

— Может, и оставили. Успокойся. Прошло триста лет.

— Триста лет как в раю. Ни битв, ни крови. Посмотри вокруг.

Поселок был небольшим. Двадцать бревенчатых одноэтажных домов. Несколько двухэтажных, где на первом этаже располагались лавки или таверны. Здесь жили люди. Невысокие, любившие пестро одеваться, но — люди. Победителей они приняли с восторгом. И когда двое из них пожелали поселиться в тихом селении, с радостью поставили им двухэтажный сруб. Слуга из местных убирался в доме и следил за маленьким садом.

До обеда Лайя и Мэрдак провели в беседке в саду. Говорили о других мирах. Вспоминали последнюю битву, тот момент, когда последние неубитые в этом мире Первые, слуги Тени, побросали оружие и ушли из мира по Дороге. Слишком все было легко, слишком просто. Низкорослое племя, несмотря на свой с виду мирный нрав, принимало участие в последней битве так же активно, как и во всей войне. По своему обычаю, пленных они не брали. Просто подходили к сложившим оружие и перерезали глотки. Маленький мирный народец. Мужчины с бакенбардами и косичками на затылке, женщины с короткими волосами. Милые, симпатичные лица. Проигравшие принимали смерть достойно. У них не было религии. Только убеждение: смерть — начало иной жизни. Маленькие смешные человечки с короткими, по меркам людей из других миров, мечами. Человечки, почти не ценящие жизнь. Они легко приняли новый миропорядок. И, согласно словам Мессии, который пока не являлся в их мир, перековали свое игрушечное оружие на предметы быта.

... К вечеру распогодилось. В закатных лучах на небе блистала радуга. Пахло мокрой хвоей и прелыми листьями, Лайя и Мэрдак вышли прогуляться по главной улице. Оба были немного уставшие. Перед обедом занимались любовью. Дико, ненасытно, Словно в первый раз. И это в течение трехсот лет. Она была старше его и не делала из этого секрета. Пришла другая Игра. Она осталась. Осталась на одном лишь условии. Пожить хоть раз в мире, где победил Свет. Мэрдак так до конца и не знал, любила ли она его одного или все-таки этот мир вместе с ним. В обычной жизни чуть холодная, отстраненная, а в постели просто безумная.

Им было о чем поговорить. Она тоже была воином. Хрупкая, высокая фигура, немного узковатые бедра, но при этом большая грудь. На подбородке ямочка. На щеке шрам от меча. Последняя битва. Они рубились бок о бок.

Вечером гуляли по главной улице селения. Зашли, по обыкновению, в заведение Трэда, где вместо вывески красовалась большая плюшка, сделанная из дерева и покрытая лаком. Тогда, в последней битве, на огромном Боргильдовом поле, где сошлись все народы этого мира, аборигены поклялись бесплатно содержать победителей в знак признания и освобождения от Тени. Кончились навсегда болезни. Куда-то исчезла ненависть. На радостях маленький народец отменил рабство. Это мир свободных. Впрочем, многие рабы стали слугами. Лишь по привычке.

Мир незаметно преображался. Маленькие селения, рассыпанные на опушках Вечного леса. Всем хотелось жить хорошо. Очень хотелось. Появился обычай открытого очага. Любого путника, как бы грязен и непригляден он ни был, кормили в любом доме и содержали один день. Появились бродячие сказители и музыканты, чего отродясь не было в этом мире.

Торговые пути были безопасны. Ведь вчерашние разбойники были самыми яростными поборниками Света на Боргильдовом поле. Так сложилось. Почему? Кто знает!

Мэрдак и Лайя уплетали фирменные плюшки Трэда, запивая сладким вином. По заведению понеслась очередная удалая песня о собранном урожае. Стучали кружками, смеялись, уплетали жаркое и сладости, запивая сладким молодым вином этого урожая и, конечно, пивом. Курили трубки. Этой привычкой заразили мир бессмертные. На Боргильдовом поле битвы бессмертные вставляли в рот деревянные трубки и пускали дым. Командующий армией Света спросил у Мэрдака: «Что это?»

— О, это вредная привычка.

— Тогда почему вы исполняете этот обряд?

— Бережем нервы, — усмехнулся Мэрдак, попыхивая трубкой.

— Дай.

Мэрдак протянул трубку. Командующий, смешной человечек, закутанный в броню до самого носа, затянулся и кашлянул.

— Сухое вино, — воскликнул он. — Как его получают?

— Это растение. Могу дать семян. Но эта привычка вреднее вина. У смертных дыхание становится к старости тяжелым.

— Поделишься семенами?

— Принимай это как последний дар Тени.

Командующий рассмеялся.

Время в заведении у Трэда текло незаметно. Невысокий народец и двое верзил. Живые светлые боги. Как хорошо и здорово. Они едят и пьют. А один из них пускает дым из трубки зеленого дерева, которое встретишь только на севере. Подарок главнокомандующего, ныне бургомистра вольного торгового города Тарба. Не было прежних королевств. Только вольные ремесленные торговые города да селения. Каждый мог выбирать, кем хочет стать. Перестали существовать ремесленные кланы, как было при Тени. Войско тоже было уже не нужно. С кем воевать-то?

Лайя и Мэрдак шли по улице. Перед своим домом остановились и поцеловались, прямо под моросящим дождиком. В окнах горел свет. Странно. Слуга давно должен был уйти.

Зашли в дом. Камин в гостиной затоплен. Горят свечи. Вокруг никого. Мэрдак окликнул слугу. Слуга прибежал с кухни. Взъерошенный, с бегающими глазками. В иной момент этот маленький человек мог показаться Мэрдаку даже смешным. Но не сейчас.

— Что случилось?

— Прибыл гонец аж из самой Кувары.

— Из Кувары? — удивился Мэрдак, прикинув в уме расстояние. — Где он?

— На кухне.

Мэрдак последовал туда за слугой. Гонец сидел и уплетал за обе щеки похлебку. Увидев хозяина, привстал из-за стола, отер ладонью жир с губ.

— Мэрдак?

— Я. От кого?

— Дальянэрэи просил передать, что они вернулись.

— Это все?

— Нет. В Саррене чума.

— Ты ничего не перепутал?

— Нет.

— Поедешь со мной. — Мэрдак оглянулся на вошедшую Лайю: — Жена, собирай.

— Я тоже с тобой.

— Нет, ты остаешься.

— Почему?

— Неизвестно, где они еще высадились. Будь в этой деревушке, пока я не вернусь за тобой или не пришлю кого-нибудь с заветным словом. — Он шепнул что-то на ухо Лайе.

Лайя торопилась. Собирала любимого в дорогу. Кольчуга, перевязь с мечом, теплый плащ, дорожные припасы...

Мэрдак тем временем ходил по гостиной из угла в угол, размышлял. По-хорошему возлюбленную надо взять с собой. Но как оставить дом? Триста лет! О, великий Дай-мэ-рак, он рассуждает как смертный... Но здесь, на западе, сейчас никого из Первых нет, необходим заслон. И потом... Неизвестно, что ждет ее там. А это ее дурацкое желание: «Увидеть мир, сотни лет живущий без Тени, и уйти спокойно». Это никак нельзя оставлять без внимания. — Отдыхай, гонец! Выедем с рассветом. Рассвет настал. Мэрдаку он не принес облегчения. Неужели мало миров в Великой Игре? Почему здесь и сейчас? Но надо было ехать. Наклонясь с коня, он поцеловал супругу. Ее губы были влажными, как и глаза. Мэрдаку хотелось остаться здесь. Стоило лишь послать весть, что он остается на западном форпосте, его бы поняли. На востоке были Каэль-риэн-ире и Самаж. Они могли справиться. Но Мэрдак чувствовал — основной удар будет на западе. На этот раз болезнь. Излюбленный козырь Тени. Потом ниоткуда появится целитель, который будет всех лечить. Мэрдак очень хорошо знал Темных. Добрый и наивный народец примет нежданного спасителя на ура. Как же тяжело в этом мире. Триста лет. Триста лет...

Мэрдак пришпорил коня. Гонец помчался вслед за ним.

Лайя стояла на пороге дома. Слезы текли по ее щекам. Последняя жизнь. Да, она видела мир без зла, продержавшийся долгое время, и пожила в нем. Но она не знала, даже не могла предугадать, что встретит его. Своего младшего. Он был из ее Игры. Из прошлой, где был лишь бессмертным Второго поколения. Они даже не виделись. Она знала, немногим достойным из Второго поколения Творец позволит переродиться в Первом новой Игры. Вторые станут Первыми — такова воля Творца. И они смогут уйти по пути Первых... К Паромщику, который везет в никуда. Но это будет в конце Игры, когда одна из сторон все-таки возьмет верх, а время Игры кончится. Что же до тех немногих Первых из прошлой Игры, то их час сочтен. Каждый уйдет в назначенное время. Как пожелает. Это очень трудно— уходить, когда появилась другая, новая сторона жизни. Но она знала, так надо.

Двое всадников ускакали. Женщина осталась на пороге.