Злобные чугунные небеса

73

Я посмотрел в глазок как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь. На площадке стоял человек, одетый с ног до головы в черное. Его борода была такой же черной, как и широкополая шляпа. Этого человека я не знал.

В коридор вышел Дин и, увидев, что я намереваюсь открыть дверь, попытался скрыться. Однако я поманил его пальцем и кивком показал на дверь. Мне хотелось услышать, как представится этот гость, Сам же я укрылся в маленькой комнате у входа. Оттуда все было прекрасно слышно и, кроме того, я мог в случае необходимости прийти на помощь своему домоправителю. В комнате царили благостный покой и полная тишина. Оставалось надеяться, что со временем из нее выветрится и благоухание этого клоуна джунглей.

Дин последовал инструкции, не забыв выразить протест громким топотом и всем своим арсеналом критических замечаниями в мой адрес.

— Это действительно дом частного детектива, выполняющего конфиденциальные поручения и известного под именем Гаррет? — поинтересовался человек за дверью.

Он спросил так, словно заранее знал ответ.

Дин тоже пришел к такому выводу.

— Да, — сказал домоправитель. — А что вам от него надо?

— У меня послание от мисс Контагью. — Эти слова прозвучали так, словно он говорит о богине во плоти. — Для мистера Гаррета, — уточнил черный посланец во избежание неясностей.

Не проронив больше ни слова, гонец удалился.

— Очень странно, — сказал Дин, вручая мне сложенный вчетверо лист веленевой бумаги. Документ был запечатан восковой печатью со сложным, принятым только у аристократов орнаментом. — Такие голоса, как у этого типа, бывают только у тех, кто бальзамирует трупы.

— Она со вкусом подбирает себе подручных. И частенько их меняет, продвигаясь по дороге жизни.

— Позор! Такая красивая женщина и такая извращенная!

Я возлагаю всю вину за это на ее отца.

— Я тоже. Но как бы ни был жесток Чодо, он никогда не понуждал дочь под угрозой смерти творить зло. У нее оставался выбор. Когда мы впервые с ней встретились, она пыталась покончить с собой, торгуя своим телом в самых опасных кварталах города. В то время это был весьма модный способ самоубийства у недовольных жизнью молодых женщин из богатых семей.

Даже сейчас, как мне казалось, Белинда делала все для самоуничтожения. Но вместо того чтобы заниматься любовью с подонками общества, теперь она предпочитала участвовать в кровавых оргиях. Оргии эти носили показной характер, чтобы все могли видеть, как она, бедняжка, страдает.

Покойник как-то сказал мне, что чудовищами не рождаются. Их создают. Они являются своего рода монументами, на создание которых ушли годы и годы жесткости. И мы, оплакивая ребенка, послужившего сырьем для этих кошмарных изваяний, не должны испытывать ни малейших колебаний, избавляя мир от того ужаса, который приносит ему конечный продукт. В то время я не мог понять, о чем толкует Покойник. Но теперь мне все предельно ясно.

Чтобы на вас нашло просветление, достаточно разок взглянуть на зрелое чудовище.

Ведь вы не колеблясь убиваете бешеную собаку, каким бы чудесным щенком вы ее ни помнили?

«В чем дело?»

— Белинда нашла летающий корабль, который мы видели на виноградниках.

— И для этого сообщения она использовала такой большой лист прекрасной бумаги? — презрительно бросил Дин, которого совсем не интересовало, что нашла Белинда и почему вообще пустилась на поиски.

— Кроме того, она еще плачет мне в жилетку, — пояснил я.

Это была почти исповедь, сопровождающаяся признанием в любви, что заставило меня еще раз задуматься о бренности жизни и о том, что мое земное существование может оказаться не столь продолжительным, как я того хотел. Не исключено, что наши души вознесутся к небесам на одном погребальном костре.

— Ее люди обнаружили конюшню, в которой Кейзи держал своего осла, — продолжил я для Покойника, а не для Дина — ему-то на все ровным счетом плевать. — В результате поиски привели агентов Белинды в еще одно жилье — не такое хорошее, какое занимал Кейзи под личиной Бика Гонлита, но тоже вполне приличное. Однако то, что они там обнаружили, заставляет задуматься, не является ли половина населения Танфера нашим приятелем Кейзи, принимающим разное обличье.

«Прекрасно. У тебя нет желания передать эти сведения полковнику Тупу?»

— Не сегодня — ведь он передаст их дальше (те люди, которым он передаст информацию и без того достаточно могущественны, я не хотел их дальнейшего усиления). Как ты считаешь, не могли бы мы использовать эти сведения в качестве рычага давления на Кейзи? — Мне очень хотелось добиться хоть какого-нибудь результата: Посетители уже начинали действовать мне на нервы. — Мы сможем убедить его, что теперь он в наших руках.

Отдавать парня Тулу нельзя. Он слишком долго пробыл у меня. Полковник и Шустер непременно поинтересуются, почему я не удосужился сделать это раньше.

«Не исключено. Но какой в этом смысл?»

— Не забывай, что он работает здесь по заданию.

«Я с ним об этом побеседую. А ты перестань валять дурака и немедленно приступай к работе».

Я уже начинал жалеть о том, что стал капитаном индустрии.

Ну и ладно. Пусть. Все прям-таки рвутся меня поучать и предупреждать… Просто им не хватает терпения понять мой стиль работы. Стиль изящный и легкий. А мои партнеры жуть как похожи на банду гномов, прошедших муштру у Дина.

Теперь меня ждет бесконечная череда унылых, безрадостных дней. Сплошная работа и никаких игр. Труд в духе гномов до кровавых мозолей, под одной из ветвей семейного древа Тейтов. Тинни будет так загружена делами, что не сможет уделить мне ни минуты внимания.

Словом, я был единственной ключевой фигурой новей компании, которая не восхищалась моей затеей. Кип торчал в своей роскошной просторной мастерской по двадцать часов в сутки, а иногда даже оставался там на ночь. Многочисленные племянники и кузены семейства Тейтов, желая выслужиться, сновали туда-сюда, охраняя юного гения от возможных супостатов или их разведчиков. Эксперты кожевенного производства, серьезно пострадавшего с окончанием войны, без устали ломали головы, пытаясь определить наиболее экономичный способ выпуска трехколесников.

Мой трехколесник (единственное вознаграждение, которое я успел получить за свою неустанную деятельность) был конфискован и перенесен во внутренний двор становища Тейтов. Теперь там постоянно околачивался народ, чтобы немножко прокатиться. Руководители фирмы не желали, чтобы те несколько прототипов, которые были произведены, пачкали всякие неумытые типы. К числу неумытых типов причислялись браться, сестры, племянники и кузены.

Несмотря на то что две трети площадей кожевенной фабрики были переданы под новое производство, Тейты не забросили и свое старое ремесло. Просто теперь они свели его к довоенному уровню. Уровню, хорошо знакомому их прадедам и прапрадедам.

Обувь становится роскошью, если вам приходится оплачивать ее из своих средств.

Тейты, бесспорно, оставались ведущими производителями модной женской обуви. Это положение они занимали еще с имперских времен.

Хотя я был бешеным приверженцем трехколесников и весьма мало интересовался остальными предметами, для изготовления моего детища отвели меньше половины производственных площадей. Партнеры в равной мере были увлечены и другими изобретениями Кипа. Производство пишущих палочек трех разных цветов уже шло полным ходом. И количество заказов на них постоянно возрастало.

Охрана и жители Холма их пока не заметили. Вероятно, потому, что пишущие палочки не умели летать.

Кип чувствовал себя на вершине жизни. Он был центральной фигурой бизнеса. Все остальные получали огромное удовольствие оттого, что решали постоянно возникающие проблемы. Одним словом, радовались все, кроме бедняги Гаррета. Для него тут не оставалось работы.

В компании не было мошенников, ждущих момента, чтобы наколоть босса. Моим единственным достоинством оставался лишь широкий круг знакомых, который я мог позвать на помощь в случае возникновения всякого рода неприятностей. Пока этого не случилось, вся моя работа свелась к ночным упражнениям. Водеракт оказалась не менее любознательна, чем Евас. Поначалу, правда, она держалась чуть более застенчиво, чем ее подруга, но Фасфирь быстро помогла ей преодолеть девичье смущение.

Жизнь в Танфере становилась все более странной. И мое существование тоже «страннело» с каждым днем. Или, если хотите, с каждой ночью.

Итак, делать мне было практически нечего, зато мои партнеры были преисполнены решимости видеть меня на производстве.

Я давно научился увиливать от неприятной и унылой работы. Это искусство я освоил еще в трудные военные годы.

Ускользнув из становища Тейтов, я восстанавливал свои духовные и изрядно потрепанные ночными бдениями физические силы, проводя обещанные расследования на проблемных предприятиях пивной империи Вайдера.

Таким образом я сумел убить три дня, не затратив особых умственных усилий. Мошенники, как и большинство других злодеев Танфера, отличаются редкой некомпетентностью, и чтобы вывести их на чистую воду, гением быть вовсе не обязательно. Одним словом, те, кто пытался обокрасть моего друга Макса, сразу себя выдали. В докладе я упомянул нескольких управляющих, поскольку такие бездарные парни, которых я поймал, были не в состоянии творить свои безобразия без поддержки закрывших на все глаза и протянувших руку за процентами менеджеров. Этим вороватым начальникам в лучшем случае предстояло покинуть свои посты.