Зловещее светило

Работая в самый разгар Великой Депрессии, Фредерик Небель (1903–1967) много писал для «Черной маски», «Грошового детектива» и других дешевых журналов, создавая десятки сравнительно реалистичных увлекательных рассказов. Их непременными персонажами были ирландец Кардиган, беспощадный детектив из агентства «Космос» в Сент-Луисе, и крутой сыщик Донни Донахью, работающий на детективное агентство «Интерстейт». Наиболее значительной была серия рассказов о капитане МакБрайде и вездесущем репортере по имени Кеннеди, который часто оказывается в центре повествования и раскрывает не меньше преступлений, чем полицейский.

При жизни писателя были опубликованы два его детективных романа — «Вагоны идут на восток» (1934) и «Пятьдесят дорог, ведущих в город» (1936). «Преступления в Ричмонде» впервые вышли в виде пяти отдельных эпизодов в «Черной маске» в период с сентября 1928 по май 1929 года.

В то время в «Черной маске» из номера в номер часто публиковались крупные вещи; в частности, здесь были опубликованы четыре первых романа Дэшила Хэммета — в их числе знаменитый «Мальтийский сокол» и «Стеклянный ключ», — а также произведения Пола Кейна и Кэрролла Джона Дэйли.

Собака собаке волк… Dog Eat Dog

Когда капитана МакБрайда внезапно перевели со Второго участка на Пятый, по управлению полиции прокатилась волна слухов. Новость тут же была подхвачена газетчиками и, разумеется, мгновенно долетела до преступного мира.

Да и как не заметить такое знаменательное перемещение! МакБрайд не только самый молодой из шефов участковых отделений полиции Ричмонда — ему чуть за сорок, — но и воистину гроза уголовников города. Этот стройный поджарый мужчина с квадратным подбородком и светлыми голубыми глазами отличался излишней, по мнению многих, прямотой суждений. Следует учесть, что Второй участок — очаг ночной жизни Ричмонда, в то время как Пятый по территории совпадает с пригородным районом Гроув-Манор и среди своих в шутку именуется иной раз Стариковской слободкой. Неудивительно, что перевод капитана МакБрайда на этот участок вызвал множество домыслов и пересудов.

МакБрайд по поводу нового назначения почти не высказывался. Он только чуть крепче сжал и без того стиснутые челюсти. В разговоре со своим преемником, капитаном О’Лири, он несколько иронически заметил:

— Что ж, к дому ближе.

И действительно, жил МакБрайд с женой и 18-летней дочерью в домике под вязами в том же пригородном районе Гроув-Манор.

На Пятый участок он пришел в конце августа и застал здесь обстановку совершенно идиллическую. Дежурный сержант трудился над пасьянсом, лейтенант в своем кабинете в служебное время кадил канифолью над схемой самодельного радиоприемника, нуждавшегося в ряде перепаек, улучшений и доработок. Удалившийся на пенсию предшественник МакБрайда на этом многотрудном посту преимущественно разгадывал кроссворды. Все патрульные и трое из четверых детективов — местные, пожилые, спокойные. Четвертый детектив лишь недавно сменил форму постового на цивильный наряд. Звали его Тед Керр. Этот 28-летний блондин отличался здоровым юмором, энергичностью, честолюбием и не уставал клясть сонное болото Пятого участка и злую судьбу, которая его туда забросила. Теперь он увидел здесь и МакБрайда.

— Да, кэп, не ожидал, что и вы попадете в эту трясину…

МакБрайд еще помнил время, когда Керр бегал по улицам в коротких штанишках. Он улыбнулся одной из своих скупых улыбок:

— Ничего, Тед. Раз уж я здесь, придется смести паутину со стен и углов. Жаль только, что я никакого хобби не завел.

— Кэп, почему они вас сюда?

— Действительно, почему?..

МакБрайд скрипнул своим креслом, углубляясь в изучение каких-то папок на столе и давая понять, что тема закрыта.

Однообразные дни сменяли друг друга; так прошел месяц. Капитан чувствовал, как его засасывает скука. Однажды вечером, когда он сидел в своем кабинете и, взгромоздив ноги на стол, читал газетный отчет о жестоком убийстве на территории своего прежнего участка, к нему заглянул старый знакомый, репортер Кеннеди из «Фри Пресс».

— А, ты… — протянул МакБрайд.

Кеннеди уселся напротив:

— Решил тебя развлечь. Ты еще к столу не прирос, Мак?

— Скоро прирасту.

— Да, кто бы мог подумать… Бравый МакБрайд…

— Давай, давай. Пришел поиздеваться?

— Дюк Манола посмеивается…

— Пусть посмеивается.

Кеннеди пожал плечами:

— Поделом тебе. Не лезь выше положенного. Обычного жулика, мелкого карманника или итальяшку с пушкой сцапать — это пожалуйста. Но упаси боже замахнуться на святая святых нашего общества, на организованную преступность! Попытаться перекрыть неиссякаемый источник доходов наших столпов…

— Погоди, еще перекрою, — сверкнул глазами МакБрайд.

— Ага, еще не выкинул дурь из головы? — Кеннеди раскурил сигарету и выкинул спичку в открытое окно. — Хочешь с огнем поиграть? Но Дюка ты не слишком волнуешь теперь, когда сидишь здесь в болоте с лягушками да кузнечиками. Он заботливо и предусмотрительно устроил твой перевод и абсолютно спокоен. Я знаю, Мак. Многое знаю. Этого в газетах не напечатают. Устроив налет на клуб «Ник-Нак», ты наступил Дюку на любимую мозоль. И если бы только Дюку! Еще и его очень важному партнеру.

— Полегче, Кеннеди!

— Чего полегче? Мы здесь наедине, Мак. Со мной можешь за честь мундира не трястись. Я знаю, что судья Хаггерти — партнер Дюка по бизнесу в трех ночных клубах. Хаггерти метит в члены Верховного Суда, и бабок ему нужно немерено, чтобы туда протиснуться… то есть организовать вполне законную избирательную кампанию, я хочу сказать. Прошу прощения, оговорился. И судье Хаггерти вовсе ни к чему, чтобы какой-то лихой участковый капитан уменьшал его доходы.

МакБрайд смерил репортера острым взглядом, снял ноги со стола, открыл ящик:

— Выпей, Кеннеди.

Он вытащил бутылку и стакан. Кеннеди налил себе на добрых три пальца, опрокинул напиток в глотку, крякнул:

— Хорошо пошла, Мак.

— Повтори.

— Спасибо.

Кеннеди еще раз отмерил на три пальца, снова проглотил разом и уставился на пустой стакан. Подержав его в руке, тихо поставил на стол.

— Теперь, Мак, — сказал, наконец, репортер, искоса глядя на капитана, — скажу тебе, зачем я в твою деревню пожаловал.

— Мне мозги пудрить.

— Нет. Это лишь эпический зачин в моей манере… Из-за таких вот зачинов меня и поперли из отдела городских новостей.

Видимо, Кеннеди что-то и вправду знал. МакБрайду репортер иногда был очень даже по нутру, но иной раз он готов был вытряхнуть душу из этой газетной макаки. Если Кеннеди чуял малейшее дуновение, ему не надо было вертеть головой и хлопать глазами, чтобы определить, откуда ветер дует.

— Давай, не тяни, — подбодрил его капитан.

— Что ж, Мак. Дюк опять к тебе в руки просится.

— Слушаю.

Кеннеди едва заметно улыбался:

— Дюк приобрел старую пивоварню за Фармингвил-тернпайк.

Капитан удивленно крякнул и пристально посмотрел в ленивые туманные глаза репортера:

— И что у этого макаронника на уме?

— Можно предположить, Мак, что в городе становится тесновато. Не хватает места, чтобы пиво с джином смешивать.

— Надо же, резвый какой. Значит, наглеет. Что ж, пусть только шевельнет задом, сразу почует мой башмак. Ладно, мне плевать на его спиртную контрабанду. Плевать на его притоны, питейные и игровые. Но пусть там и сидит. А когда он оттуда высовывается, я ставлю его на место. Потому и накрыл его «Ник-Нак». До сих пор приятно вспомнить. Три утра — и три киллера из Чикаго в кабинете…

— Как же, как же! Великий подвиг славного капитана МакБрайда. И его лебединая песня…

МакБрайд встал, с силой стиснул кулаки:

— Хотел бы я прижать этого прохвоста. Пусть только дернется…

— Хе-хе, Мак. Значит, горишь желанием прищемить Дюку хвост? Чует мой нос, скоро Гроув-Манор появится на карте мира.

— Именно так, Кеннеди, именно так. Меня перевели сюда поостыть да охладиться. Тоже мне, мудрецы. Не дождутся!

Разговор прервал резкий стук в дверь, в кабинет заглянул сержант Хейли с покрасневшим от возбуждения лицом:

— Карлсон на проводе, кэп. На Олд-Стоун-роуд авария. Машина врезалась в дерево, внутри покойник, зажат так, что не вытащить.

МакБрайд фыркнул:

— И что, Карлсону там скучно одному? Он хочет, чтобы мы составили ему компанию?

— Нет, кэп, он говорит, там что-то странное. Женские следы у машины, а женщины никакой рядом нет.

— Женщина домой пошла, — уверенно заявил Кеннеди.

— Давай его мне сюда, — решил капитан и уселся за стол к своему телефону.

Сержант Хейли удалился, переключил вызов на аппарат капитана. МакБрайд выяснил детали и повесил трубку. Он потянулся за бутылкой, налил себе, выпил, закупорил бутылку и небрежно сунул ее в ящик стола.

— Что ж, пойду проветрюсь.

— Я с тобой, — мигом отозвался Кеннеди.

— Ты на чужой территории.

— Иди к дьяволу…

Выйдя из кабинета, МакБрайд проинструктировал сержанта:

— Когда вернутся Келли с Керром — где их, кстати, носит? — пусть сидят в участке. Позвони в ближайший гараж, скажи, чтобы прислали эвакуатор на место аварии. И машину из морга вызови, да разъясни им, что она нужна сейчас, а не через неделю. Лейтенанту Миллеру напомни, что он служит в полиции не только для того, чтобы ремонтировать радиоприемник. И ты, после того как осилишь свой драгоценный пасьянс, займись наконец делами. Я постараюсь скоро вернуться.

Выйдя наружу, МакБрайд остановился на тротуаре и раскурил сигару. Потом присоединился к уже сидящему в машине Кеннеди.

— Поехали, Доннеган, — бросил МакБрайд полицейскому, сидящему за рулем.

Машина выехала из города и понеслась по Олд-Стоун-роуд мимо новеньких чистеньких домиков, затем мимо полей с разделяющими их хвойными насаждениями. Нырнув в Пайн-Трипарк, дорога стала мрачной, деревья здесь подступали к самой обочине, и облик их тоже изменился: ветви тянулись к шоссе, как будто предупреждая о чем-то, если не угрожая. Постройки и поля исчезли. Доннеган указал вперед, на фары, показавшиеся из-за поворота. На обочине стоял маленький двухместный автомобиль патрульного полицейского, а сам коп раскинул руки в стороны, приветствуя начальство.

Кеннеди выпрыгнул еще на ходу, МакБрайд дождался полной остановки машины и вышел не торопясь, солидно.

— Вон она, — указал Карлсон на искореженную груду металла у мощного дерева. МакБрайд в сопровождении патрульного направился к месту происшествия. Карлсон подсвечивал фонарем.

— Три тыщи баксов коту под хвост, — заметил Кеннеди. — А страховщики все равно не в убытке. Кто покойник?

— У него спроси, — посоветовал МакБрайд, скептически глядя на застрявшего в металлическом месиве мертвого мужчину. Он повернулся к Карлсону: — Где следы?

— Здесь, кэп. — Он направил луч фонаря на мягкую землю. — Точно ведь женские.

МакБрайд кивнул и добавил:

— Но никак не из машины.

Разумеется, женщина и не смогла бы выйти из этого автомобиля. Радиатор вмялся на половину длины капота, раскрошив ветровое стекло. Водитель, словно нанизанный на рулевую колонку, скорчился в невообразимой позе, сдавленный оторвавшимся двигателем.

— Куда она девалась? — все беспокоился о женщине Карлсон.

— Ясно одно — в момент аварии ее в машине не было, — заключил МакБрайд. — И на асфальте ее следов не найдешь.

— Вон, похоже, аварийная подъехала, — сообщил Доннеган.

Подкатил эвакуатор, из него вышли два механика.

— Привет, ребята, — обратился к ним МакБрайд. — Прежде чем заберете останки машины, достаньте покойника.

Механики вытащили инструмент и принялись разбирать массу металла. МакБрайд дымил сигарой и не лез с замечаниями к людям, знавшим свое дело и добросовестно выполнявшим работу. Но вот они оставили ломы и топоры, и МакБрайд подступил ближе.

Механики осторожно извлекли изуродованное, окровавленное тело и положили его на траву. МакБрайд, отобрав у Карлсона фонарь, нажал на кнопку. Лицо его исказила легкая гримаса. Смуглое молодое лицо: покойнику было лет двадцать с небольшим.

— Твою мать! — вырвалось у Кеннеди.

— Ты чего? — удивился МакБрайд.

— Разве ты его не знаешь? — изумился Кеннеди.

— Честно говоря, не припоминаю.

— Младший братец Дюка Манолы.

— Гм… — МакБрайд всмотрелся в лицо покойника внимательнее.

— Бабник еще тот. Был…

— Да, я кое-что слышал, конечно, — кивнул МакБрайд. — Но какого черта его сюда занесло?

— Ясное дело. Уцепился за очередную юбку…

— Но как она пережила этот аттракцион? После такой аварии обычно на ногах не держатся…

— Полностью согласен с мудрым замечанием опытного капитана. Ах, какой Дюку подарочек! Ты ж этих итальяшек знаешь. Чихни в нос кузену, и уже весь клан хватается за пистолеты. Усы торчат, глаза горят, и кровь ручьями хлещет. Месть! А тут — брат родной.

— В общем, где-то ему не повезло. Беда этих красавчиков в том, что они привыкли к легким победам. И если нарвутся на отказ от порядочной девушки, слишком быстро обижаются…

— Да брось ты! — отмахнулся Кеннеди. — Порядочная девушка на версту не подойдет к такому, как Джо Манола.

МакБрайд пожал плечами, перевел свет фонаря на искореженный автомобиль и вгляделся внутрь. Потом нырнул туда и вытащил короткоствольный пистолет.

— Ручное автоматическое оружие, — скучным голосом инструктора по стрельбе завел он, — недавно произведен один выстрел. — Коснувшись пальцем дула, он продемонстрировал оставшуюся на подушечке сажу.

Машина из морга подкатила лихо, с сиреной, припарковалась за патрульным автомобилем Карлсона.

— Что за пушка? — спросил Кеннеди.

— Тридцать второй калибр, — ответил МакБрайд, возвращаясь к изуродованному телу.

Кеннеди затрусил сзади и остановился, заглядывая через плечо опустившегося на колено капитана.

— В него стреляли, Кеннеди, — сообщил капитан. — Стреляли справа.

— И после этого он врезался в дерево?

— Точно.

Кеннеди присвистнул.

— Ах, когда Дюк это услышит!

МакБрайд повернулся к санитарам морга:

— Забирайте. Только вот что: в нем сидит пуля. Мне надо ее заполучить, смотрите не потеряйте…

Автобус морга отбыл, эвакуатор подцепил крюком автомобиль за переднюю часть и потащил его на шоссе.

— Держите его у себя, о счете я позабочусь, — проводил МакБрайд механиков гаража.

— Что ж, для утреннего выпуска материала у меня навалом, — бодро подвел итог трудового дня Кеннеди, направляясь к машине.

Капитан МакБрайд, однако, не торопился за репортером. Он еще раз вернулся на место аварии, посветил на дерево, на траву… Нагнулся и что-то подобрал.

В его ладони лежала изумрудная подвеска на тонкой золотой цепочке. На разорванной цепочке. Губы капитана обозначили очень странную улыбку, ладонь сомкнулась.

— Да брось, Мак! — крикнул из машины Кеннеди.

МакБрайд повернулся, прошел к полицейской машине, уселся и спокойно закрыл за собой дверцу. Рука с подвеской скользнула в карман.

— Поехали, Доннеган.

На обратном пути МакБрайд остановил машину у табачной лавки.

— У меня сигары закончились, — сообщил он Кеннеди и вышел.

В лавке он купил полдюжины сигар, на минуту заскочил в телефонную будку и вернулся в машину.

— Прошу, — предложил он сигару Кеннеди.

— Щедрый шотландец — большая редкость, — отозвался Кеннеди, широко улыбаясь.

Через несколько минут они вошли в помещение участка. Кеннеди сразу бросился к телефону и передал новости в редакцию.

— Извини, Мак, на службу надо. Но что-то мне подсказывает, что мы скоро увидимся.

— Не торопись. Соскучиться не успею.

Кеннеди махнул рукой и побежал на трамвай.

МакБрайд повернулся к сержанту Хейли:

— Позвони в «Ник-Нак» и оставь сообщение для мистера Дюка Манолы. Его брат обнаружен мертвым в 10.30 вечера…

— Мертвым! — ахнул Хейли, в последний раз зарегистрировавший убийство на участке не менее десяти лет назад.

— Вообще-то начальство перебивать не положено, — лениво и как-то устало заметил МакБрайд и продолжил: — Значит, обнаружен мертвым в разбитом автомобиле на Олд-Стоун-роуд, возле Пайн-Трипарка. Скажи, что тело в городском морге, после вскрытия можно забрать. Кто убил, неизвестно, И следов, — тут капитан куснул нижнюю губу, — нет никаких. Заполни дело, как обычно. Джозеф Манола и так далее. Остальное потом.

— Убийство, кэп?

— Очень может быть… — МакБрайд направился к своему кабинету.

Из соседней комнаты вышел Тед Керр, остановился, глядя на капитана.

— Пойдем, — буркнул МакБрайд и двинулся первым.

В кабинете он хлопнул фуражкой об стол, бухнулся в кресло и сразу потянулся за бутылкой.

— Говорят, вы ездили на место аварии?

— Да. А приехали на место убийства. — МакБрайд, не вынимая руку из кармана, перебирал в пальцах подвеску с изумрудом.

— И что?

— Да ничего…

— По вашему лицу не скажешь, кэп.

— Оставь в покое мое лицо. Что у тебя?

— Не густо…. Мы с Келли зашли в кабак «Блу-Ривер-инн». Жалобы были от соседей на драки и шум. Сегодня уже тихо. Но вот… — Он замялся, сжал губы.

— Что?

— Да… как сказать…

— Словами. Выкладывай, Тед, не тяни.

— Ну, скорее, личное впечатление… эмоции… Джудит там была.

— Джудит? — встрепенулся капитан.

— Ну да, а что такого?

— Продолжай. И с кем она была?

— Ох, не надо было мне… Ну, она мне немножко нравится…

— Знаю, знаю, ты по уши в нее втрескался. Выкладывай!

— Она была там с одной девицей. Ее я никогда раньше не видел. Как бы сказать… шикарная такая, что ли. И два мужика. Один, который с Джудит, смуглый красавчик, итальянского типа. Другой постарше… И другая девица тоже постарше будет, женщина, можно сказать. Я сделал вид, что их не заметил. Они выпили и укатили в шикарном лимузине. Кэп, только не надо ругать Джудит. Я зря, наверное, сказал… Само выскочило. Джудит хорошая девушка… Но я простой коп, детектив… Кэп, обещайте, что не устроите ей выволочку дома.

МакБрайд набрал воздух и задержал дыхание. Потом медленно, бесшумно выдохнул и еще раз вдохнул:

— Ох, непростой это мир, Тед, старина.

Керр попытался сменить тему:

— А что с убийством, кэп?

— Убийство это — только начало. Тут теперь такая каша заварится! Была у меня мечта, но не ожидал я, что она таким образом начнет исполняться.

Мечта МакБрайда заключалась в том, чтобы столкнуться в Дюком Манолой лоб в лоб.

— Какая мечта, кэп?

— Мечта? Убит Джо Манола, брат Дюка. А Дюк в любой момент может мобилизовать дюжины две итальяшек.

Забренчал телефон. МакБрайд наклонился, снял трубку:

— Капитан МакБрайд.

— Это твой старый приятель, МакБрайд. Манола.

— Старший, — добавил МакБрайд.

— Издеваешься? Я только что узнал о смерти брата. И желаю знать, как это произошло. Какие есть следы, улики…

— Ни следов, ни улик. Но когда все прояснится, я первым делом вышлю тебе подробный отчет в газетах.

— Остришь?

— И…

— Слушай, МакБрайд, советую взять этих шавок прежде чем я до них доберусь. Не зарывайся. Помни, на кого работаешь.

— Это я тебе настоятельно рекомендую не зарываться, Дюк. И держись от меня подальше. Я веду это дело, и мне не нужны советы каких-то грязных итальяшек, не буду переходить на личности.

— Ну до скорой встречи, парень.

— Если я тебя вообще никогда не увижу, это все равно слишком скоро, Дюк.

— Пошел ты…

Трубка щелкнула. Манола прервал беседу.

— Не слишком-то вы с ним друг друга любите, — усмехнулся Керр.

— С каждым днем любовь на убыль.

Керр вытащил сигарету:

— Какие-нибудь улики по делу есть, кэп?

МакБрайд сжал в кармане подвеску:

— Ничего, Тед.

Миссис МакБрайд исполнилось 38, но она еще не утратила очарования. Седина до сих пор не тронула ониксового отлива ее роскошных волос. Обычно за завтраком она вела себя оживленно, по возможности отвлекая мужа от мыслей о работе. Но в это утро что-то в его поведении — или ее собственное безошибочное женское чутье — настраивало на серьезный лад.

Они сидели за столом друг против друга. МакБрайд, не поднимая взгляда от утренней газеты, спросил:

— Джудит встала?

— Да, Стив. Она сейчас придет. — Миссис МакБрайд посыпала грейпфрут сахарным песком. — Это сообщение о… о…

— Да. Встряхнется Стариковская слободка. Первое убийство за десять лет.

— Будь осторожнее, Стив.

— Осторожнее? А что мне может угрожать?

— Не знаю, но я все время беспокоюсь.

— Брось, Анна. Ерунда. Нет причины переживать.

По лестнице тихо спустилась Джудит. Обычно резвая, веселая, сегодня она ступала почти неслышно. Одета модно, черные волосы подстрижены тоже по моде, коротко.

— Привет, па, привет, ма! — бросила она бодрым тоном, но оживленность эта была какая-то неестественная. К столу она подошла чуть прихрамывая, однако МакБрайд этого не заметил. Он сидел не отрывая взгляда от газеты.

— Доброе утро, Джудит, — сказал МакБрайд. Дождавшись, пока она сядет, он сложил газету.

Миссис МакБрайд затаила дыхание.

Часто МакБрайд проявлял неимоверную жесткость, особенно в общении с мафиози и мелкими уголовниками. Но дома он не мог быть таким. Он хотел обойтись без предварительных бесед, без игры в вопросы и ответы. И выложил на стол изумрудную подвеску.

— Твоя, Джудит?

Девушка побледнела. Сошла краска и с лица миссис МакБрайд. Она сидела не сводя взгляда с дочери, сжав губы и судорожно сцепив опущенные на колени руки.

— Найдено возле разбитого автомобиля на Олд-Стоун-роуд вчера вечером.

Джудит охнула, глаза ее заметались из стороны в сторону, как будто в поисках пути к бегству.

— Рассказывай, — приказал МакБрайд. — Что произошло?

Джудит вскочила со стула и побежала к лестнице.

— Джудит!

Она замерла.

— Стив, прошу тебя… — взмолилась миссис МакБрайд. Она подошла к дочери и обняла ее за плечи.

— Анна, не вмешивайся. Джудит, ты должна все мне рассказать. Я знаю, что ты была в компании убийцы. И мне нужны твои объяснения.

— Я… Я не могу, — тихо сказала она.

— Ты должна! — сурово изрек МакБрайд.

— Нет! Нет! Я не могу! Не могу!

МакБрайд приблизился к дочери и положил ей ладонь на плечо:

— Ты что, не понимаешь, насколько это важно? Я не обвиняю тебя в убийстве Манолы. Но ты знаешь, что там произошло. Ты там была… С одним из гнуснейших подонков города, с братом гангстера и моего личного врага. Господи, девочка моя, где у тебя мозги? Честный парень Тед Керр тебе, видишь ли, не пара. А завитой итальяшка в шикарной тачке, купленной на награбленные и ворованные деньги, — то что надо, завидный кавалер…

Она плакала, но сквозь слезы не уставала повторять:

— Не могу… Не скажу-.

— Джудит, ты должна помочь себе и мне.

— Нет, нет… Ни за что! Можешь меня бить! Нет! О-о-о-о…

— Стив, — взмолилась мать. — Я тебя умоляю.

— Анна, помолчи. Думаешь, я так развлекаюсь? Представь, что я чувствовал вчера вечером, когда подобрал эту подвеску? Кеннеди только каким-то чудом не заметил ее, у него глаз, как у охотничьего сокола. Джудит, возьми себя в руки. Ты должна все рассказать.

Она развернулась. Пальцы сцеплены, в заплаканных глазах ужас, но и ожесточенность, вызов.

— Нет! Нет! Никогда!

Джудит рванулась наверх, вбежала в свою комнату и захлопнула дверь.

МакБрайд кинулся было за ней, но на полпути замер.

— Думать, думать… — простонал он.

Жена осторожно коснулась его кончиками пальцев, и он сгреб ее ладони в свои, посмотрел в переполненные слезами глаза:

— Анна, я тебя понимаю, ты мне хочешь помочь, но сейчас… не тот случай. Я в глубокой дыре… Как, впрочем, и ты.

МакБрайд, казалось, мгновенно состарился. Он вернулся к столу, взял подвеску и сунул ее в карман.

В пять вечера МакБрайд сидел за рабочим столом в своем кабинете. В открытой двери возник Тед Керр, нерешительно вошел, закрыл дверь и остановился у порога.

— Ну? — спросил МакБрайд.

— Я был в «Блу-Ривер-инн». Клайн прикидывается дурачком. Никого не помнит, никого не знает. В общем, ту компанию с Джудит в глаза не видел.

— Но ты ему не поверил?

— Конечно, он врет. — Тед подошел к столу, сел. — По поведению сразу видно: прежде чем сказать что-нибудь, взвешивает полчаса. Знает он их, верное дело. — Керр помолчал. — Как… Джудит?

— Еще не забыл ее?

— Кэп, она в опасности, это не шутки!

— Спокойно, спокойно, Тед, умерь пыл.

Керр помотал головой и заговорил спокойнее:

— Я не верю, что она что-то натворила. Но голову потерять могла. Черт бы драл этих смазливых жуликов с их шикарными тачками!

— Слушай, Тед, ты того, второго, разглядел. Если увидишь снова, узнаешь?

— Конечно.

— Тогда иди на трамвай, съезди в управление и посмотри их картотеку. Если найдешь его фото, сразу звони мне.

Едва Керр помчался выполнять поручение, тут же ввалился Келли:

— Ф-фу, кэп, я был в пивоварне. Там все путем, молотят, колотят, окна наверху нараспашку — это третий этаж. За оградой стоят две шикарные тачки, там, где эстакада для погрузки пива. Черный седан номер А2260 и спортивный родстер С4002. И рядом никого не видно, двор пустой. Может, скрытно следят.

Записав номера, МакБрайд отпустил Келли и позвонил в автоинспекцию. Владельцем родстера оказался Джон А. Уинслоу. Седан принадлежал его преподобию судье Майклу Хаггерти.

МакБрайд хмыкнул:

— Хорошая компания для судьи: Дюк и Бубновый Валет Уинслоу, гроза тотализаторов!

МакБрайд вытащил сигару, поднял глаза и увидел перед собой детектива сержанта О’Дауда из полицейского управления.

— Привет, О’Дауд.

— Привет, Мак. У меня к тебе весточка. Маленькое указание от большого босса. Насчет пивоварни на Фармингвил-тернпайк.

— Ну?

— Велено тебе о ней не беспокоиться. Очень они там хорошее пиво варят, так вот, начальство боится, как бы ты его не испортил.

— Что ж, ничего неожиданного. По мне пусть там хоть мочу в бутылки льют, лишь бы шуму не поднимали.

— И да пребудет свет небес твоим водителем! — заключил О’Дауд и откланялся, предоставив капитану размышлять о неразрывном единстве освященной веками троицы: криминальный мир, экономика, политика. Размышления прервал звонок Керра:

— Я нашел его, кэп. Чак Девор. Задержание и арест два года назад, стрелял в водителя такси Макса Леви. Отпущен за недостатком улик.

— Хорошенькая новость, Тед. На Деворе негде пробу ставить. Он работал на Дюка Манолу. В связи с убийствами два года назад Манола попытался подставить его, и любовь кончилась. Что ж, не слышал я, чтобы они опять друг друга полюбили. В общем… чего нам теперь ждать?

— Внутренние разборки? — быстро подхватил мысль Тед.

— Вот именно. Волки жрут друг друга со всеми вытекающими отсюда последствиями. Спасибо, Тед. Давай возвращайся.

МакБрайд положил трубку, откинулся на спинку кресла, потер руки. Девор снова в городе. Но что ему надо было от брата Дюка Манолы? И кто эта вторая женщина?

МакБрайд мысленно вернулся ко всей компании и нахмурился. Его собственная дочь втянута в мафиозные разборки!

Он снял форму и надел штатский костюм и серую шляпу. Вышел из кабинета, послал Доннегана выводить машину, проинструктировал сержанта Хейли. Сел в машину.

— Где «Блу-Ривер-инн», знаешь? — спросил он Доннегана.

— Как не знать.

— Остановишься не доезжая, чтобы не заметили.

Доннеган повел машину по городу, свернул на Олд-Стоун-роуд, потом на Фармингвил-тернпайк. Через полчаса Доннеган остановился на обочине в густой тени деревьев. Сквозь листву просвечивали электрические огни заведения.

— Подожди здесь, Доннеган, я не долго.

Кабак сиял огнями окон обоих этажей и обильной световой рекламы. Едва МакБрайд ступил на ковер вестибюля, к нему тотчас с поклоном подошел метрдотель и протянул меню.

— Я уже перекусил, — сообщил ему МакБрайд. — Кто у вас тут главный?

— Сэр?

— Расшаркиваться потом будем. — МакБрайд показал свою бляху. — Давайте хозяина.

Из зала вышел невысокий толстячок в смокинге, обеспокоенный метрдотель подобострастно вытянулся.

— Вы хозяин? — спросил МакБрайд. — Как вас зовут?

— Хинкл, владелец и управляющий. Чем могу служить?

— МакБрайд, Пятый полицейский участок. Вчера вечером здесь были две пары. — Он придержал попытавшегося отойти метрдотеля. — Стоп! Останьтесь. Итак, кто эти люди?

— Видите ли, здесь много народу бывает, за всеми не уследишь. И местные, и приезжие.

— Я помогу. Один из них Джо Манола, позже погибший в автокатастрофе. Кто второй парень?

Хинкл нервно облизал губы. На капитана он смотреть избегал:

— Извините, не знаю. И мой метрдотель не знает.

— Мистер Хинкл, телефон! — донесся до них возглас дежурной.

Хинкл подошел к аппарату. МакБрайд приблизился к нему вплотную. Хинкл взял трубку:

— Хинкл слушает.

Тут же лицо его побледнело, губы затряслись.

МакБрайд выдернул из кармана пистолет и приставил его к ребрам Хинкла. И тут же выхватил у хозяина ресторана телефонную трубку.

— …дывайся дураком, тебе не трудно. Если запахнет жареным, перезвонишь. Главная, 1808. Понял?

МакБрайд безмолвно шевельнул губами, повторяя номер, сунул трубку Хинклу.

— Скажи «да», Хинкл, — шепнул капитан ему в самое ухо.

— Да, да! — пролепетал ресторатор серыми губами.

— О’кей, — закончили разговор на другом конце провода.

МакБрайд повесил трубку и обратился к Хинклу:

— Так кто же был вторым парнем, Хинкл? Опять помочь?

Хинкл икал и булькал, на губах лопались пузыри.

— Значит, Чак Девор?

— О, Боже… — Хинкл едва держался на ногах.

МакБрайд снова подтянул к себе телефон и вызвал участок.

— Отправь патрульного на телефонную станцию, — приказал он сержанту Хейли. — Пусть заблокируют вход и выход, — капитан взглянул на шильдик аппарата, — Фармингвил, 664, и Главную, 1808. Но сначала добудь мне адрес Главной, 1808, и сообщи на Фармингвил, 664. Выполняй, сержант!

МакБрайд положил трубку, дунул в свисток. Прибежавшему Доннегану сказал:

— Спешить некуда, просто последи за этими двоими. Не выпускай их из виду. А пока выгони-ка всех посетителей.

Посетителей оказалось более десятка, все они громко проявляли недовольство. Когда все возмущенные удалились, МакБрайд подошел к Доннегану и распорядился:

— Никого больше не впускай и не выпускай. Даже машины со стоянки.

Зазвонил телефон, МакБрайд снял трубку.

— Спасибо, сержант, — поблагодарил он, выслушав. — Я к вам заеду, пусть Келли и Керр подготовятся, я их заберу.

Он отвернулся от телефона, оглядел группу официантов во главе с Хинклом и метрдотелем и вновь обратился к Доннегану:

— Держи их всех пока здесь. Хинкл, распорядитесь выключить рекламу и свет везде, кроме этой комнаты. Ваш клуб временно закрыт.

— Это… безобразие, — пробормотал Хинкл.

— Возможно, — небрежно заметил МакБрайд и сказал Доннегану: — Я возьму машину.

Келли и Керр ждали перед зданием полицейского участка.

— Прошу садиться, ребята. Может, придется пострелять по живым мишеням.

Детективы посерьезнели и молча нырнули в машину. МакБрайд нажал на педаль газа.

— Инструктаж будет, кэп? — спросил Келли.

— Едем на встречу с Чаком Девором в логове на Джоки-стрит. Вполне возможна пальба. Больше пока ничего не знаю. Как настроение?

Настроение было соответствующее. По дороге МакБрайд рассказал о визите в «Блу-Ривер-инн».

По городу они продвигались резво, но на Мэйн-стрит, улице кабаре и кабаков, движение застопорилось. Наконец, МакБрайд свернул на Джоки-стрит и проследовал на запад. Возле перекрестка с Мэйн-стрит сияла реклама небольших ресторанчиков, китайских и итальянских, далее виднелись мрачные, закопченные кирпичные дома, лишь кое-где оживленные светящимся глобусом забегаловок, в каждой из которых можно было получить нелегальный крепкий «чай». Фонари на улицах почти не горели, поэтому полицейским пришлось ехать практически в темноте.

МакБрайд остановил машину посреди квартала:

— Дойдем пешком.

Они зашагали по улице, МакБрайд впереди. Чувствовал себя капитан бодро. Он не успел засидеться за письменным столом и прирасти к служебному креслу. А опасная игра на улицах и в притонах бандитского мира ему отнюдь не надоела. Он чуть замедлил шаг.

— Вот этот дом. Номер 40. Не останавливаемся. Везде темно, вон только на третьем этаже свет сквозь щелочки. Я этот дом помню. Внизу у них сидит охрана, требует пароль. Притон без красного фонаря. Посмотрим с соседней улицы.

Они свернули к югу, потом к востоку, вгляделись в силуэты домов на Джоки-стрит.

— Вот он, — указал МакБрайд. — Трехэтажный, выше соседних. — Он остановился. — Сюда, в проход.

Они направились в узкий проход между двумя деревянными казармами, нырнули во двор, пересеченный множеством веревок для сушки белья. Этот двор отделялся от двора нужного им дома по Джоки-стрит высоким деревянным забором. Они остановились, еще раз всмотрелись в дом. Свет сочился только с третьего и верхнего этажей.

МакБрайд подпрыгнул, подтянулся, перемахнул через забор и спрыгнул наземь. Келли и Керр последовали за ним. Капитан указал на пожарную лестницу:

— Туда. Я первый. Тихо! — предупредил он.

Вытащив пистолет, он быстро и бесшумно полез вверх. Еще раз обернулся и приложил палец к губам. Выше замедлил подъем, стал осторожнее. Третий этаж. Окно открыто, полузадернутая штора шелестела на ветру. МакБрайд осторожно заглянул через подоконник. За столом в центре комнаты расположились четверо без пиджаков, рубашки расстегнуты. На столе стояли бутылка и стаканы, дымились сигареты. Чак Девор сидел боком. Высокий чисто выбритый господин лет тридцати с вьющимися каштановыми волосами и ямочкой на подбородке. Лицо его в спокойной обстановке можно было бы даже назвать приятным, если бы не какие-то непроницаемые глаза. Остальных МакБрайд видел впервые, но на всех них образ жизни наложил неизгладимый отпечаток. Кроме Девора выделялся еще громадного роста рыжий громила с квадратной челюстью.

Девор продолжал речь:

— …около трех утра и обчистим все. Можете поверить, там есть что чистить. Не зря Бубновый Валет стакнулся с политическими шишками. А главное — им не пикнуть. Они идут по кривой дорожке, и, если слух об этом просочится наружу, Перроун может так же мечтать о кресле члена управы, как и я. Они с Хаггерти останутся в глубокой заднице.

— А Манола-то как расстроится, бедный! — хохотнул рыжий громила.

— Будет лапу сосать, скотина! — эмоционально отозвался Девор. — Его братишка столько выболтал. Ох и придурок был…

— Был, был… — проворчал рыжий. — Проехали!

— Что-то сквозит, — буркнул Девор, встал и направился к окну.

И встретился с дулом пистолета 38-го калибра, который направил на него МакБрайд.

— Спокойно, Чак. Руки! — приказал капитан. Он шагнул в окно, и за ним тут же впрыгнули Керр и Келли, направив стволы на сидящих за столом.

— Что это значит? — возмутился Девор.

— Не придуривайся, — посоветовал МакБрайд.

Никто не заметил тонкую белую руку, высунувшуюся в дверь из соседней комнаты. Рука нашарила выключатель и нажала кнопку.

Комната погрузилась во тьму. Загромыхали стулья, хлопнула дверь.

Хлестнула полоса огня, кто-то вскрикнул, чье-то тело рухнуло на пол.

Девор попытался вывернуть правую руку МакБрайда, вооруженную пистолетом.

— Кишка тонка, — сообщил ему МакБрайд, развернулся и грохнул противника головой о стенку, еще и еще раз. Тот попытался двинуть капитану коленом между ног, но МакБрайд парировал удар бедром. Живучий Девор умудрился вывернуться из хватки МакБрайда, но тот снова схватил его и повалил на пол, подмяв под себя. Вокруг раздавался топот ног, прозвучал еще один выстрел, лопнула лампочка, опрокинулся стол. Распахнулась дверь, мелькнули какие-то силуэты. Девор, напоследок всадив капитану коленом в живот, все же вырвался и помчался к двери. МакБрайд бросился за ним. Внизу стреляли. Девор удирал по лестнице. МакБрайд, не тратя время на пересчет ступенек, прыгнул на шею противнику, смягчив телом бандита свое падение. Девор выдохнул, издав звук лопнувшего кузнечного меха, обмяк и затих. Капитан вытащил из кармана наручники и защелкнул их на запястьях Девора. МакБрайд стер с лица кровь и пот, отбросил со лба мокрые волосы и с пистолетом на изготовку обернулся на шаги. Появился Тед Керр. Пиджак на нем порван, на лбу и скуле ссадины.

— Удрали, кэп, — доложил детектив. — Через черный ход. Заперли за собой, мы пробовали взломать, но никак. Одного ранили. Вон полюбуйтесь на Келли.

Пыхтя, вошел Келли. Пиджак без воротника, но галстук на шее сидел ровнехонько.

— Последите за этим, — кивнул МакБрайд на Девора. — Я гляну наверху.

Он понесся вверх, перелетая через ступеньки. Зажег спичку, нашел выключатель, включил освещение. В комнате разгром, тишина, лишь все так же шелестела штора. МакБрайд осторожно приблизился к двери в соседнюю комнату и распахнул ее толчком ноги. Там свет никто не выключал, окно нараспашку. Видно, что комнату использовала женщина. Туалетный столик с косметикой, открытые ящики комода. Кто-то второпях смылся отсюда. Поверхностный осмотр ничего не дал. МакБрайд выключил свет и спустился вниз.

Девор уже стоял на ногах между Керром и Келли. Из странных его глаз, казалось, сочился яд.

— Поехали, ребята, — не обращая внимания на Девора, произнес МакБрайд как будто даже лениво.

— Ты еще пожалеешь, МакБрайд, — прошипел Девор. — Горько пожалеешь.

— Заткнись, придурок, — небрежно бросил МакБрайд, не оглядываясь.

— Смотри, как бы самому заткнуться не пришлось.

— Кэп, выключить его? — деловито спросил Келли. — Я тело донесу.

— Не надо. Попозже. Займемся им в участке.

— Увидишь, МакБрайд, увидишь…

В половине десятого полицейский автомобиль въехал в Гроув-Манор. Тед Керр сидел за рулем. Девор был зажат на заднем сиденье между МакБрайдом и Келли.

— Кэп, толпа у входа, — заблаговременно доложил Керр.

— Что ж, используем запасной вариант, — вздохнул МакБрайд. — Кеннеди, конечно, уже пронюхал. Да и не он один. Вон и фотографы… Обойдемся без них.

Автомобиль свернул в сторону, не доезжая нескольких кварталов до участка, и остановился. Керр ждал указаний.

— Сбросьте меня с этим фруктом за квартал от участка. Сами не спеша подъедете ко входу. Запомните, вы ничего не знаете. Главное — держите рот на замке, не то беды не оберемся. Потом придете ко мне в кабинет.

Керр остановился в указанном капитаном месте на плохо вымощенной улице позади здания полицейского участка.

МакБрайд отконвоировал бандита по пустырю, вышел к полиции сзади. Там отпер дверь своим ключом, впихнул Девора, направился с задержанным по длинному коридору, открыл еще одну дверь, и они оказались в его кабинете. МакБрайд задвинул засов на двери, ведущей в помещения полиции, после чего вздохнул спокойно.

— Присаживайтесь, мистер, — бросил он Девору, доставая из ящика бутылку. Он залпом выпил свою порцию, взглянул на задержанного. — Плеснуть?

— Спасибо, помоев не пью.

— Что б ты понимал, придурок, — определил МакБрайд, задвигая ящик.

— Мне надо позвонить, — вдруг заявил Девор. — Адвокату.

— Правильно, ни шагу без адвоката. Только нет тебя здесь, и звонить некому. И газетчикам фотографировать некого. Ты здесь существуешь только для меня. И только для того, чтобы расколоться.

— Это о чем?

— О славном завершении жизни Джо Манолы. И не надо мне вешать лапшу на уши. Я достаточно наслушался, сидя на жердочке за окошком.

— Как ты на меня вышел, МакБрайд?

— По пожарной лестнице.

— А как я на твою дочку вышел, нравится? — ухмыльнулся Девор. — Дочь бравого капитана снюхалась с бандюганами, а?

— Очень нравится. Но я это переживу. Ловко вы ее подставили. И мне хотелось бы знать, кто эта вторая девица.

— Хотелось бы? Что ж, узнай, попробуй.

В дверь осторожно постучали.

— Кто? — спросил МакБрайд.

— Тед.

Капитан впустил детектива. Тот вошел и мрачно уставился на Девора.

— Удобно устроился, падаль? Ничего, сейчас станет неудобно.

— Пригляди за ним, Тед, я выйду к журналистской братии, скажу пару ласковых.

Снаружи топталась группа газетчиков. Четыре репортера, три фотографа. Конечно, без Кеннеди не обошлось.

— Кэп! Капитан! Сообщение для прессы! — заволновались они, завидев МакБрайда.

— К сожалению, нечем порадовать, ребята, — развел руками капитан, состроив скорбную мину. — С пустыми руками вернулись.

— Вы кого-то сцапали, — не сдавался репортер из городского пресс-бюро.

— Я честен, как на исповеди. Никого. Следующий трамвай через пять минут, ребята. Еще успеете.

— Кэп, во имя моих бесчисленных заслуг перед полицией! — заклинал Кеннеди.

— Кеннеди, во имя моих бесчисленных стопариков!

Входная дверь открылась. Дымя сигаретою, небрежной походкой вошел человек среднего роста, среднего сложения, одетый строго по моде. Заказной серый костюм не меньше чем за сотню баксов, кремового оттенка рубашка, синий галстук, лихая панама, малаккская тросточка, на пальцах сверкали бриллиантами перстни.

— Привет, МакБрайд, — прожужжал вошедший, как будто не разжимая губ.

— Поздновато для визита, Дюк.

— Прошу прощения. Но прошел слушок, что ты весь город обстрелял. Где добыча?

— Репетирует. Для выступления на публике еще не созрела.

— Я имею право на свидание.

— Ты вообще не имеешь никаких прав, Дюк. Дверь у тебя за спиной. Подыши вечерним воздухом.

— Кончай ломать комедию, Мак. Я приехал, чтобы узнать, кого ты сцапал, и я это узнаю.

— Распоряжайся в своем гадючнике. Здесь ты никто. Проваливай!

МакБрайд шагнул к двери и распахнул ее.

— Строптивый капитан, — пробормотал Дюк. — Ничего, укротим.

Он вышел, за ним высыпали репортеры.

МакБрайд вернулся в кабинет. До полуночи они безжалостно допрашивали Девора, но так ничего и не добились. Вызвав полисмена, капитан приказал отвести задержанного в камеру.

— Слушай, МакБрайд, я требую адвоката. И немедленно.

— Перебьешься. Увести.

Протестующего Девора поволокли в камеру, а МакБрайд поник за своим столом.

Что принесет завтрашний день? Одно ясно: его дочь запятнала себя связью с преступным миром. Имя, снимки, кричащие заголовки… Джудит МакБрайд, дочь капитана полиции, грозы бандитов Ричмонда, человека неподкупного и непоколебимого… Его передернуло.

Зазвонил телефон, он снял трубку.

— Это ты, Стив? — услышал он обеспокоенный голос жены.

— Да, Анна.

— Стив, Джудит пропала. Она пошла в кино на… забыла, какой фильм… Сказала, что с Элси. Сеанс окончился в одиннадцать. Я позвонила Элси, она сказала, что они расстались на выходе из кинотеатра в одиннадцать. И еще. В десять звонила женщина, спросила Джудит. Я сказала, что она в кино. Что делать?

— Не беспокойся, Анна. Жди меня. Я быстро.

Бледный как привидение, МакБрайд положил трубку и застыл.

Когда он добрался домой, жена, всхлипывая, бросилась к нему навстречу. Чем он мог ее утешить?

— Подожди, Анна, подожди, еще ничего не ясно. Может быть, ничего не случилось. Может…

Его перебил телефонный звонок. МакБрайд медленно подошел к аппарату, снял трубку.

— Кто у телефона? — рявкнул в трубке грубый голос.

— МакБрайд.

— Слушай, МакБрайд. Ты выпустишь Девора до двенадцати ночи или дочери больше не увидишь. И не пытайся искать, не найдешь. Я звоню с вокзала. Завтра в полночь, МакБрайд, Девор на воле или делай себе новую дочку. Привет.

В ухе МакБрайда эхом отозвался щелчок разъединения. Он отвернулся от телефона, встретился глазами с полубезумным взглядом жены.

— Стив! Стив!

— Джудит жива. Ее похитила банда Девора. Цена ее жизни — свобода Девора.

— Боже мой!

Анна МакБрайд закрыла глаза, покачнулась. Капитан подхватил жену, осторожно опустил ее на диван. Впервые в жизни он молился — о дочери.

На следующее утро он сидел в кабинете с Тедом Керром.

— Мы прочешем весь город! — кипятился Керр. — Немедленно!

— Нет, безнадежно. На это дня три уйдет. Да и будет ли толк… А Девор им нужен к полуночи. Придется выпустить.

— Но, кэп, нельзя же его прямо так, за здорово живешь, отпустить!

— Конечно, нельзя. Что ж, организуем побег.

— Побег? Начальство за это не похвалит… Позору не оберешься.

МакБрайд кивнул:

— А что делать? Конечно, для меня это удар. Но ради дочери я и не такое перенесу.

— Кэп, пусть он сбежит от меня! Я дальше от начальства.

— Нет, Тед. Это мой расчет. Я и должен платить.

— А как насчет той компании из «Блу-Ривер-инн»?

— Мелочь. Побочная линия. Девор поставлял им спиртную контрабанду. Нет, Тед, я сам должен выпустить этого подонка. Позже я к нему вернусь. Но сначала надо вернуть Джудит.

— А если они надуют?

— Об этом я позабочусь.

В девять вечера МакБрайд приказал доставить Девора в свой кабинет и отпустил полисмена. Задержанного привели без наручников. Он тут же вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки и завел речь про адвоката.

— МакБрайд, я имею на это право. Я должен встретиться с адвокатом.

— Закрой рот и слушай. Сегодня ты отсюда уйдешь.

Девор нахмурился:

— Не понял.

— Твои крысы похитили мою дочь. Вернут в обмен на твою свободу.

— А я тебя предупреждал!

— Заткнись. Значит, я тебя отпущу.

— Куда? — Девор крутнул головой по дверям и окнам.

— Не спеши. Сначала позвонишь своим подонкам, и они отпустят дочь.

— За дурака меня держишь?

— Можешь мне не верить, но я никогда никого не надувал, даже такую падаль, как ты. И ты это знаешь. Вот мое предложение. Ты звонишь отсюда своим, сообщаешь, что все улажено. Они отпускают мою дочь. Ты смываешься. И у тебя 12 часов форы. После этого все возвращается на круги свои. Номер, по которому ты позвонишь, я узнаю, так что там тебе задерживаться ни к чему. Вот мои условия.

Девор молча смотрел в глаза МакБрайда.

— Нортсайд, 412,— наконец проворчал он.

Капитан снял трубку, назвал номер. Услышав звонок оператора, передал трубку Девору.

— Эй… Дьявол, Джейк? Да, да, Чак, кто ж еще. Слушай, у меня здесь все на мази, выпускай девицу… Да, да, сейчас же. Суй ее в такси — и домой к мамуле. И сворачивайтесь, сматывайтесь к Чарли, там ждите меня. Ну, дошло до тебя, проснулся? Давай живее, не тяни резину.

Девор вернул трубку капитану и выжидательно уставился на него. МакБрайд медленно вытянул ящик стола, вынул автоматический пистолет.

— Из него ты застрелил Джо Манолу. Он пустой. Ты схватил его с моего стола и, угрожая мне оружием, убежал через эту дверь на пустырь. На третьем квартале отсюда автобусная остановка. Автобус ходит в город каждые 5 минут. Все ясно?

— Форс-мажор, МакБрайд?

— Замолкни. При следующей нашей встрече задержанных не будет. Зато автобус придет из морга. Проваливай.

Девор вскочил, сгреб пистолет и выпрыгнул в заднюю дверь. МакБрайд сидел каменным изваянием. Через две минуты он поднялся, подошел к задней двери, хлопнул ею, прыгнул к передней и распахнул ее.

Сержант Хейли раскладывал пасьянс. Керр и Кеннеди из «Фри Пресс» играли в шашки.

— Тревога! — гаркнул МакБрайд. — Девор удрал! Схватил со стола пистолет.

Керр резво подпрыгнул, отбросив стул. Из соседнего помещения выбежали двое патрульных.

МакБрайд вывел полицейских на улицу.

— Разделимся. Патрульные — к трамваю. Я с Керром — к автобусу.

И вот уже они с Керром были на остановке, наблюдая за удаляющимися красными огоньками.

— Автобус, — меланхолически заметил МакБрайд. — И в нем Девор сматывается от нас.

— Что ж, получилось, кэп. И ладно.

— Да, черт побери!

Часом позже МакБрайд и Керр вошли в дом капитана. Джудит ревела в объятиях матери, Анна проливала слезы радости и облегчения:

— Джудит… Только что вернулась.

МакБрайд положил руку на плечо дочери:

— Бедная девочка… Рассказывай. Все, что знаешь.

Тед Керр мялся на заднем плане, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Ох, папа, какая я дура! Когда я возвращалась из кино, она позвала меня из машины, и тут же двое мужчин схватили меня, заткнули рот…

— Кто — она?

— Арлина Кейн. Я познакомилась с ней месяц назад в парикмахерской. Арлина сказала, что она актриса, и ей понравились мои волосы. Сказала, что мне место на сцене. Обещала познакомить с режиссерами. Она часто бывала с Девором. Я с ними обоими встречалась несколько раз, а потом мы отправились в «Блу-Ривер-инн» еще с одним… Мистер Манола. Он мне сразу не понравился. Слишком много пил.

На обратном пути начал ко мне приставать. Он здорово напился. Рвался остановить машину где-нибудь на уютной полянке. И все время распускал руки. Я его отталкивала. Тогда он обернулся назад, к Девору и Арлине, и сказал: «Вы вроде обещали мне приятный вечерок». Девор ему: «Не отвлекайся от дороги, Джо». А Манола совсем разошелся. «Дорога понравилась? — спросил. — Вот и топайте по дороге. Выметайтесь все!» Мистер Девор принялся его отчитывать, они крупно поругались. Мистер Манола вдруг заорал: «Вон отсюда!» — и выхватил пистолет. Мистер Девор — он сзади сидел — схватил руку, принялся выкручивать. Тут раздался выстрел, пуля попала в мистера Манолу. Он вскрикнул — и снова орать: «Я вас всех угроблю!» И нажал на газ. Мистер Девор закричал: «Все вон!» — и выпрыгнул. Мы тоже выскочили. А машина набрала скорость, вильнула — наверное, мистер Манола потерял сознание — и врезалась в дерево. Я подошла, посмотрела, жив ли он… Но он умер. И мы удрали через лес. Мистер Девор велел мне обо всем молчать, иначе он уничтожит всю нашу семью. И я молчала. Конечно, я дура.

— И еще какая, — согласился МакБрайд. — А заикнулись Девор и Манола хоть раз о… гм… о своих делах?

— Нет. Но в ресторане, когда мы с Арлиной возвращались из туалета, я расслышала, что мистер Девор говорил мистеру Маноле: «И они думают, что это пойло делают там!» И оба засмеялись.

МакБрайд отступил на шаг, потирая подбородок. Джудит исподлобья посмотрела на Керра. Он подошел к ней, взял за руку:

— Я рад, что с тобой все в порядке, Джудит.

— Это был кошмар, Тед. Ты такой добрый… — Она прижалась лбом к его плечу. — Никогда, никогда я больше такой глупости не повторю.

— Тед, надо бы поинтересоваться, чем они в этой пивоварне занимаются, кроме пива и самогона, — прервал их воркование МакБрайд.

Тед удивленно уставился на капитана.

— Чего смотришь? Я и сам пока ничего не понимаю. Но стоит разобраться. Пошли.

Керр на прощание чмокнул Джудит в щеку, та сжала его ладонь. Попрощавшись с Джудит, Керр поспешил за капитаном. Они вернулись в участок, и вскоре Доннеган уже выводил машину из гаража.

— К старой пивоварне.

Сидя на заднем сиденье рядом с Керром, МакБрайд раскурил очередную сигару.

— Но ведь было указание оставить их в покое, — засомневался Керр.

— Да, но только если они ограничатся спиртным, легальным или нелегальным. А у меня подозрение, что там у них что-то еще.

— Что?

— Вот и посмотрим. Поехали, Доннеган.

Доннеган отвел машину от тротуара, но тут рядом раздался топот, на подножку вспрыгнул Кеннеди:

— Не возражаете против присутствия желтой прессы?

— Ты как заноза в заднице, Кеннеди. Ладно, садись рядом с Доннеганом.

— Какова обстановка?

— Сам смотри. На вот, кури сигару и помалкивай.

— Спасибо. Знаешь, МакБрайд, если ты ничего не говоришь, то не жалуйся на неточность изложения. Про Девора вот ни словом не обмолвился. Ох и получишь же ты за него… Я сразу понял, что ты сидел с ним наедине в кабинете, пытаясь получить признание по поводу этого пистолета. Конечно, в конце пообещал, что ты его снова изловишь, и прочая.

— Обычное дело, не хуже и не лучше остальных, — успокоил репортера МакБрайд. — А теперь займись сигарой и не трогай меня.

Через двадцать минут машина вышла на Фармингвил-тернпайк. Ночь выдалась темная, зарядил мелкий осенний дождь, липкий, пронизывающий и противный. Покрышки с присвистом шипели по мокрому асфальту, свет фар путался в клубах серого полутумана-полудождя. Наконец Доннеган снизил скорость и прижался к обочине.

— Попробуй спрятать машину в кусты, — попросил МакБрайд. — Надо убрать ее с глаз долой.

Доннегану удалось найти укромное местечко.

— Дальше пойдем пешком, — сказал МакБрайд. — В сотне ярдов съезд с шоссе к пивоварне, до нее от шоссе четверть мили. Кеннеди, ты бы лучше в машине посидел.

— Спасибо, Мак. Я бы тогда лучше дома посидел.

МакБрайд буркнул что-то неразборчивое и зашагал через кусты. Группа добралась до дороги на пивоварню, идущей мимо огороженных полей. На них когда-то паслись лошади, развозившие пиво заказчикам.

— Машина! — предупредил Керр, и все нырнули в высокую траву.

С шоссе свернул большой, роскошный лимузин, проурчал мимо, направляясь к пивоварне. Когда его хвостовые фонари исчезли за поворотом, МакБрайд выпрямился, махнул остальным. С козырька фуражки капитана свисали капли дождя.

На фоне темно-синего неба замаячили здания: главное, самое большое, склады, конюшни, мастерские… Света нигде не видно. Высунувшись из-за угла, МакБрайд заметил у главного здания, у погрузочных эстакад, с полдюжины автомобилей. Возле них мерцали огоньки. «Водители курят», — решил капитан и перевел взгляд на громаду главного трехэтажного корпуса, покинутого пивоваренной компанией три года назад.

— Что-то там нечисто, нутром чую, — заметил Кеннеди.

— Не высовывай носа, — одернул его МакБрайд. — Ну-ка, назад!

Все немного отступили, затем направились в обход, скрываясь в темноте и высокой пожухлой траве. Через десять минут они вышли к главному зданию сбоку. МакБрайд влез в одно из окон с выбитыми и вывалившимися стеклами, спрыгнул вниз, оказался в каком-то прохладном затхлом погребе. Подождал, пока туда же забрались Керр, Кеннеди и Доннеган.

— Фонарь, Доннеган! — Капитан принял от водителя длинный цилиндр фонарика.

Луч света вырвал из мрака штабели пыльных бочонков и бутылок. Все затянуто паутиной, заплесневело, сгнило. Они дошли до плотно пригнанной, но не запертой дверцы, за ней продолжался тот же погреб, однако с несколько иным содержимым. Здесь бочонки стояли на донышках, а запах плесени уступил запаху винному. Кеннеди облизнулся. Луч фонаря прошелся по бочонкам.

— Господь Всемогущий! — прошептал Кеннеди. — Дьюар, Сэнди МакДональд… О! Хеннесси, три звезды.

— Цыц! — приструнил его капитан.

— Выходит, у них только пойло, и ты меня сюда зря затащил, Мак.

— Никто тебя сюда не тащил. Заткнись.

— Ладно, ладно…

Бэнг! Бэнг!

— Пальба, кэп! — прошептал Керр.

Бэнг! Бэнг!

МакБрайд уже выхватил оружие:

— И это не учебные стрельбы. Вперед!

Четыре выстрела, приглушенные стенами и перекрытиями, прозвучали где-то в этом же здании. МакБрайд, бешено крутя фонарем по сторонам, обнаружил, наконец, лестницу наверх. За ним топал Керр, сопровождаемый Доннеганом и Кеннеди. Лестница вывела их из погреба на первый этаж и оборвалась. МакБрайд бросился на поиски следующей. Где-то наверху хлопали двери, кричали люди, бухнул еще один выстрел.

— Сюда! — сориентировался наконец МакБрайд.

Они быстро поднялись на следующую площадку. Тут раздался выстрел прямо перед ними, высветив силуэт вскинувшего руки мужчины. Упал он уже в темноте.

МакБрайд больше не включал фонарь:

— Тихо, ребята, не дергаемся. Не надо лишних движений.

Наверху снова затрещали выстрелы, раздались вопли и топот ног. Кто-то несся по лестнице вниз. МакБрайд прыгнул, схватил человека, который отмахнулся револьвером, чиркнувшим капитана по щеке. МакБрайд врезал по черепу человека стволом 38-го калибра, Доннеган тут же схватил бандита сзади. Они вдвоем сволокли его вниз. В свете фонаря капитан увидел окровавленную физиономию рыжего громилы из притона Девора.

— Старый знакомый, — буркнул МакБрайд. — Какого тебе здесь черта надо?

— В Санта-Клауса играю.

— Что там, наверху?

— Пойди узнай. И на тебя пуля найдется, палят куда ни попадя.

— Ладно, позже побеседуем. Доннеган, наручники!

Они пристегнули рыжего гангстера к водопроводному стояку и побежали обратно. Навстречу им по лестнице неслась группа из нескольких бандитов.

МакБрайд направил фонарь им в физиономии и включил его.

— Чтоб тебя черти драли! — донеслось из группы.

— И вам того же желаю! — отозвался Кеннеди.

Вел спускавшуюся группу Чак Девор, нагруженный брезентовым мешком. Один из его сопровождающих вскинул руку, выстрелил. Пуля разбила фонарь и пропорола левую ладонь капитана. Он выругался, выстрелил, тут же возле его левого уха заговорил револьвер Керра.

— Назад! — раздалось в группе Девора.

— Вперед! — крикнул МакБрайд.

Керр опередил капитана, стреляя на бегу, помчался вверх. Один из убегающих рухнул в пролет лестницы. Кто-то отстреливался. Пуля лизнула щеку Керра. Кеннеди охнул и схватился за левое плечо. Доннеган вдруг споткнулся и осел на ступеньки. МакБрайд остановился и выстрелил трижды. Сверху раздался двухголосый вопль, один из голосов тут же перешел на хрип.

МакБрайд заметил, как в прямоугольнике окна появилась мужская фигура. Мужчина обернулся, в руке его что-то вспыхнуло, и фуражка слетела с головы капитана. Ствол в руке МакБрайда тявкнул, и мужская фигура плавно сложилась на полу. В окне над ним виднелись хвостовые огни удаляющихся автомобилей. Под крышей пивоварни наступило относительное затишье. МакБрайд включил свой фонарик. Тяжело дыша, прихромал Керр. Кеннеди тихо матерился, прилаживая носовой платок к ране в плече. На полу валялись мертвые бандиты. Капитан склонился над Доннеганом.

— Не говорить мне больше «Поехали, Доннеган», — с какой-то досадой проронил он.

Луч фонаря задержался на лежавшем у окна гангстере. Это был Девор, его рука все еще сжимала брезентовый мешок. МакБрайд рванул мешок — по полу рассеялись доллары: пятерки, десятки, двадцатки. Капитан сгреб ногой бумажки обратно, сунул мешок Керру и направился к двери. За нею оказалась большая комната, почитай, целый зал. Капитан нащупал у двери выключатель. Вспыхнула люстра. Беспорядок полнейший.

— Черт! — удивленно изрек Кеннеди.

Повсюду в зале были покойники. Но восклицание Кеннеди относилось все же не к мертвецам, а к обстановке. Рулетка, стол «фараона», полдюжины карточных столов с выемками для фишек, два из них опрокинуты. На полу, как конфетти, разбросаны карты да фишки. На окнах тяжелые бархатные шторы, под потолком вентиляторы.

— Ну, зря я тебя сюда тянул? — криво усмехнулся МакБрайд.

Кеннеди только ахнул:

— Глянь, Дюк Манола. Отыгрался…

— Этот зажился. Ему бы до рождения умереть.

— А вон судья Майк Хаггерти… Гм, бывший судья. А телефон? Где здесь телефон? Такой материал!

Снизу донесся выстрел, и МакБрайд не дослушал стенаний репортера. За ним рванулся Керр. Они увидели внизу две бегущие фигуры.

— Стой, стреляю! — крикнул МакБрайд.

В ответ раздался выстрел, пуля врезалась в потолок. МакБрайд выстрелил, один гангстер упал. Капитан понесся за вторым и на диво быстро догнал.

— Сдаюсь, капитан.

Это была женщина. На полу доживал последние секунды отстреленный ею от наручников рыжий громила.

— Так кто же вы такая?

— Арлина Кейн. Хотите познакомиться?

— Не болтайте. Что вы здесь делаете?

Она рассмеялась:

— Зашла полюбопытствовать. Слышу, фейерверк, веселье. Смотрю — человек у трубы браслетами торгует. Решила взять себе на память.

— Наверх, — приказал МакБрайд.

Зайдя в игорный зал, женщина остановилась, уперла руки в бедра и лениво осмотрелась:

— Прямо Дикий Запад какой-то. Джесси Джеймс там, следопыты… Ага, Дюк, скотина, туда тебе и дорога.

— Что так неласково?

Она села, закурила:

— Полиция не все знает? Он был моим хахалем. Потом на свежатинку потянуло, подцепил себе подстилку, почти девчонку. Тут он и Чака подставил. А когда Чак вернулся, обнаружилось, что оба мы трепетно относимся к этому итальяшке. Нам на руку оказалось то, что Дюк и братик его на ножах. Братик любил денежки разбазаривать, а Дюк — копить. Воспитательный процесс до мордобоя доходил. Ну, я его пожалела, голубчика, как добрая мамочка. Он мне и про эту пивоварню рассказал. Дюк и в самом деле пивком хотел прикрываться, но гнать здесь собирался высокоградусный продукт. Да еще вмешался Бубновый Валет Уинслоу. Вон он, валяется, в горле дырка. Уинслоу — инициатор игрового притона. Хаггерти должен был снимать 30 процентов, и еще Дюк обещал ему 3000 голосов на выборах. — Она вздохнула и прищурилась: — Итак, братик жаждал денег, Дюк держал его впроголодь, мы решили помочь бедному малышу. Он обещал дать нам знать, когда здесь пойдет крупная игра. Но этот придурок надрался и…

— Поймал пулю на Олд-Стоун-роуд, — помог капитан. — Знаю. А нынче вечерком Девор со своими крысами меня здесь не ждал. Что ж, я ведь и сам сюда не собирался. И его здесь не думал встретить. Но почуял, что-то здесь неладно. И прибыл к фейерверкам, как вы изволили выразиться. Вы — последняя вспышка этого фейерверка.

— Как всегда, угасшая, — добавила она.

— Мадам, вы смогли бы неплохо заработать, — встрял Кеннеди. — Я вижу серию статей для «Ивнинг Ньюс». Что-нибудь типа: «Вниз по скользкой дорожке», «Извилистой стезей порока». Народ на такое падок…

— Нет, милый. Пальцы марать чернилами — не моя ипостась. И за решеткой тлеть тоже. — Она откусила кончик от сигареты, а сигарету смяла и отшвырнула. — Здесь у меня яд. Всегда знала, что так закончится. — Взгляд ее остекленел. — Не лилии… нет… красное… розы…

На следующий день МакБрайд сидел за столом в своем кабинете, изучая репортаж «Фри Пресс» о вчерашней бойне в пивоварне. Иной раз он покачивал головой, удивляясь ходульным жестам и выражениям, присочиненным этим борзописцем Кеннеди.

Город гудел. Политологи и социологи крутили колесо с избирательными прогнозами. Политики и администрация играли в футбол намеками и экивоками, выдвигали суровые конкретные обвинения в адрес неконкретных лиц и инстанций. И все из-за этого МакБрайда с его дурацким чутьем.

От газеты его отвлек появившийся в дверях Кеннеди. Левая рука репортера — как и у капитана — висела на перевязи.

— Привет, Мак. Мои поздравления, пожелания… И так далее… — Он присел у стола. — Ну, как тебе мое творчество?

— Ох и врун же ты, Кеннеди!

— Гм… Я же сказал, это называется творчество. Читатель требует, знаешь ли. А в чем самое-пресамое вранье, по-твоему?

— А вот: «Капитан МакБрайд, получив информацию от неизвестного нам лица, возможно подсадного агента, что некая банда готовит налет на пивоваренное заведение на Фармингвил-тернпайк, немедленно выехал, чтобы предотвратить это преступление». — Он ткнул в процитированное место пальцем. — Из пальца высосал, Кеннеди.

Кеннеди пожал плечами:

— Не спорю, не спорю. Вернулся я в редакцию, сел за стол, пишу и думаю: пусто, надо дать источник, надо. Долго думать, сам понимаешь, некогда, да и не газетчика это дело — думать. Ну я и намарал. Звучит неплохо, стыкуется. И к тому же, глянь-ка, Мак, этим толстопузам сверху к тебе не придраться. Был сигнал? Был. Анонимный звонок по телефону, скажем. Должен ты реагировать? Конечно, должен, просто вынужден. Ты туда — а они там. А ты при чем? Не придерешься. Комар носа не подточит.

МакБрайд вздохнул, достал бутылку и стопки:

— Освежись, Кеннеди.

Кеннеди снайперски прищурился, нацедил себе на три пальца. Налил себе и МакБрайд, откинулся на спинку охнувшего кресла:

— Эх, Кеннеди… Я бы тебе шею свернул. Ты циничная тварь, наглая ищейка, беспардонный и беспринципный газетный словоплет, типичный образчик современного желтого репортера. Но, Кеннеди, в мозгах тебе не откажешь. Твое здоровье.

Кеннеди ухмыльнулся и вздохнул:

— Ох, Мак, фигня все это. Такая все фигня!..

Закон смеется последним The Law Laughs Last

Нет, не сахар этот Второй участок управления полиции Ричмонда. Протянулся он от театрального квартала и аж до пакгаузов товарной железнодорожной станции. Сложный участок, на территории которого ошиваются самые разные люди. На севере — знающее себе цену жулье в цилиндрах и вечерних платьях, блещущих шелками и бриллиантами, на юге — слоняющееся по грязным закоулкам хулиганье да сизоносые пропойцы. На севере шик да блеск, шорох театральных кулис, вылизанные отели и сияющий асфальт. На юге многоквартирные муравейники, мрачные склады, мостовые, что зияют выпавшими булыжниками. Самый контрастный, самый проблемный район во всем городе.

Вернувшийся во Второй участок капитан МакБрайд отличался твердой рукой, стальными нервами и, не в последнюю очередь, своеобразным чувством юмора. Подтянутый сорокалетний капитан проживал в увитом виноградом домике в пригороде Гроув-Манор с женой и 18-летней дочерью. Едва поступив в полицию, МакБрайд решил, что ему суждено умереть молодым и непременно от бандитской пули, потому существенное внимание он уделил своей страховке. Тем не менее пессимистом МакБрайда было сложно назвать, но от земли он не отрывался, а свой рабочий материал — жулье, ворюг и гангстеров — считал опасными животными, вроде населяющих подвалы и мусорные свалки грызунов, с которыми надлежит вести упорную борьбу.

Однажды теплым весенним вечером, когда капитан, сидя за рабочим столом, рылся в стопке полицейских сводок и протоколов, в его кабинет ворвался Кеннеди, репортер «Фри Пресс»:

— Мак, весна наступила. Слава богу, не на горло.

— Очень поэтично…

— С поэтичностью покончено в зеленой молодости.

Кеннеди прошествовал к столу, выудил из открытой коробки сигару, критически ее обнюхал.

— Сухая, — изрек он недовольно.

— Люблю сухие.

— А я всегда держу свои слегка влажными.

МакБрайд хмыкнул:

— Свои! Когда они у тебя были, свои-то? Как только увижу, что ты куришь купленную за собственные деньги сигару, подарю тебе коробку «Монтерей». С чем пожаловал?

Кеннеди глянул в открытое окно, сквозь которое доносилось кошачье завывание в джазовых ритмах:

— С этим.

— Ну-ну. И, разумеется, если там не заварится какая-нибудь буза, останешься страшно разочарованным.

Кеннеди пожал плечами, уселся, подпалил сигару.

— А ты вовсе не огорчен успехом блок-партии. Аж сияешь, смотрю, физиономия так и лучится.

— По правде сказать, рад, как школьник болезни любимого учителя. И по всем прогнозам, эти парни сорвут приз. Если только чего-нибудь не произойдет, они точно выиграют… В противном случае надерусь в стельку и получу разнос от любимой жены. По сравнению с этой предвыборной кампанией в Ричмонде путч в любой банановой республике — просто детский лепет.

— Кто бы спорил. И я бы хотел, чтобы Круг и Беделл вылетели с треском. Круг в прокурорском кресле только и делал, что набивал карманы, а олдермен Джонни Беделл ему помогал. Конечно, прокурором надо выбирать Андерсона, а олдерменом — Коннота. Они ребята правильные. Но как дело обернется, еще не ясно. Ведь за Кругом — мэр и его шушера.

— Тут-то собака и зарыта. Коннот и Андерсон ребята правильные. Но в городе орудует банда противников Круга и Беделла. И это портит честную репутацию Андерсона-Коннота. Они не желают поддержки бандитов, однако вынуждены ею пользоваться. И никуда от этого не деться.

— Если называть вещи своими именами, ты имеешь в виду бандюганов Дювина? — уточнил МакБрайд.

— Дювина, кого же еще. Ему ничего не отломилось при Круге. А кому отломилось? Конечно, Бонельо, дружку Круга. И Бонельо дудит во все трубы за Круга-Беделла. С приходом Андерсона делишкам Бонельо придет конец. Ну а если Андерсон проведет с собой Коннота, то склады Бонельо на железнодорожном дворе тут же опустеют.

— Дювин рвется подмять торговлю спиртным в городе под себя, а, пока Круг и Беделл сидят в своих креслах, ему на широкую дорогу не пробиться. Да, выборы у нас предстоят те еще, скажу я тебе…

МакБрайд буркнул, вытянул ящик стола, достал бутылку трехзвездочного «Хеннесси»:

— Освежись, Кеннеди. Иной раз я б тебя вместо половика бросил под дверь, но мозгов у тебя не отнимешь.

За окном бушевали музыканты. На Джексон-стрит танцевали пары, развевались политические лозунги, светились гирлянды разноцветных лампочек. Прогуливались, поигрывая дубинками, полицейские, наблюдали, готовились к худшему, но надеялись на лучшее.

МакБрайд раскурил сигару и поднял глаза на появившегося в дверях детектива Мориарти, немногословного молодого человека с хорошей реакцией, недавнего призера по боксу во втором полусреднем весе.

— Привет, кэп, привет, Кеннеди.

— Как там дела, Мориарти?

— Да как вам сказать. Комитетчик Шанц в затруднении. Беделл не прибыл, но Шанц все еще его поджидает. Беделл должен выступить в одиннадцать.

— Ничего опасного?

— Пока ничего. Но делать выводы рано. Толпа сторонников Андерсона-Коннота из Четвертого района движется по городу. Машин этак десять. Флажки да транспаранты — всё как полагается. Конечно, подзарядились для настроения. В основном, лавочники да автодилеры, но, если заведутся, могут и дебош устроить.

МакБрайд кивнул:

— Понял, Джейк. Возвращайся на пост. Коэн там?

— Да, Айк на месте. Гюнтер и Холстейн стоят с одного конца улицы, МакКласки и Свонсон — с другого. Пока все тьфу-тьфу-тьфу. Ни Дювина, ни Бонельо не видать.

— Очень странно и как-то подозрительно, — поморщился МакБрайд. — Бонельо должен проявиться. Он же кореш Шанца.

— Нету, кэп. А вот кто удостоил нас…

— Кто?

— Девка Бонельо. Ну, он еще увидел ее на каком-то танцевальном конкурсе и переманил в свой ночной клуб на Парадайз-стрит — Трикси Мелой.

— С кем?

— Одна. На вид — вылитая принцесса. Столько же гонора. Но от Шанца не отходит.

— Значит, ждет, — решил МакБрайд, — и не кого-нибудь, а Бонельо. Следи за ней, Джейк. Уже полодиннадцатого. Бонельо давно пора нагрянуть. Без него ни одно приличное собрание не обходится. Скажи нашим, пусть держат ухо востро. А Коэн пусть делом занимается и к женщинам не пристает. Знаю я его. И передай сержанту, чтоб резервный отряд держал наготове. Увидишь кого-нибудь из банды Дювина — сразу гони в шею. Будут возникать — тащи сюда. Имей в виду, Джейк, мы как на вулкане. Под нами весь месяц что-то гудит и трясется, того и гляди шарахнет. Ситуация сложная. Ты знаешь, что я всей душой за Андерсона-Коннота, но такой крысе, как Дювин, нечего здесь шастать. Ему плевать на выборы, у него свои грязные цели. Что он, что Бонельо — обоим место за решеткой, и, чует мое сердце, кто-то из них там скоро окажется. Если раньше не отправится к праотцам. Двигай, Джейк, удачи!

Мориарти вышел.

Кеннеди поднялся:

— Пройдусь-ка я тоже, Мак.

— Вынюхиваешь материал для завтрашнего номера?

— Да. Что-нибудь типа «Кошмарная ночь в городе!». Где новости? Сто лет ничего не происходит. С тех пор как мясник-голландец порешил разделочным топором свою супругу — ничего. Разве можно так жить?

— Двух недель не прошло, — поправил МакБрайд. — Ох, будет ли этому конец? Мужья убивают жен, жены травят мужей, пацаны режут друг друга, взрослые мужчины вышибают мозги младенцам! Убийства бытовые, экономические, политические…

— Закономерные явления, предусмотренные Господом для поддержания тиража ежедневной прессы. До скорого.

Оставшись в одиночестве, МакБрайд тяжко вздохнул и снова погрузился в полицейские бумаги. Пыльные настенные часы отсчитали четверть часа. Потом зазвонил телефон.

МакБрайд рассеянно снял трубку и почему-то задумчиво протянул:

— Ал-ло?

— Капитан МакБрайд?

— Да.

— Беделла сегодня хлопнут.

В трубке раздался щелчок.

— Алло! Алло! — закричал МакБрайд в телефон.

Бесполезно. Человек с бесцветным голосом сообщил все, что собирался.

МакБрайд позвонил на станцию, представился и попросил:

— Определите, откуда звонили. Быстрее.

МакБрайд нажал на одну из кнопок селектора. В кабинет вошел, сонно протирая глаза, лейтенант Доннели.

— Просыпаемся, лейтенант. Только что был анонимный звонок — Беделла кто-то хочет убрать. Остаетесь за меня. Я — на предвыборную сходку.

Раздался звонок. Телефонная станция сообщила, что аноним звонил из будки на железнодорожном вокзале.

— Какие-нибудь предположения, кэп? — спросил Доннели.

— Какие там предположения! — отмахнулся капитан, потянулся за фуражкой, но передумал и схватил шляпу. — Я — на Джексон-стрит. Беделл должен выступить в одиннадцать. Надо это предотвратить. Конечно, я ему не друг, но очень мне надо, чтобы его хлопнули на моем участке!

МакБрайд проинструктировал дежурного сержанта, захватил четырех полисменов из резерва. Его переполняла энергия, желание окунуться в гущу событий, направить их развитие по нужному руслу. Найдите-ка другого такого капитана в полиции славного города Ричмонда! Его уверенный голос, четкие движения вызывали у подчиненных желание следовать за ним. С командными навыками МакБрайд, что называется, родился. От перевода с повышением в управление он отказался, боялся застояться и заплесневеть, преждевременно состариться, отрастить усы и брюхо.

МакБрайд вывел свои силы на улицы. Квартал к западу, два к югу — и они на Джексон-стрит. Джаз-банд наяривал фокстрот. На перегороженной проезжей части — танцы, веселилось около сотни пар. Примерно столько же глазело с тротуаров, на каждом крыльце кучковались зеваки. Между столбами сверкали гирлянды из разноцветных электрических лампочек. С плакатов улыбались населению олдермен Беделл и прокурор Круг. В центре квартала возвышался помост для музыкантов, с которого, по замыслу устроителей, должны были обращаться к народу ораторы.

МакБрайд критическим взором осмотрел обстановку. Детектив Айк Коэн оставил парочку девушек и подскочил к капитану:

— Что-нибудь стряслось, кэп?

— Стрясется. Кого-нибудь из знакомых заметил?

— Никого интересного. А вот и Мориарти.

Мориарти подошел нахмуренный и задал тот же вопрос, что и Коэн.

МакБрайд сообщил об анонимном звонке. Гюнтер и Холстейн беседовали с четырьмя прибывшими полицейскими.

— Где Шанц? — спросил МакБрайд.

— Сейчас приведу, — пообещал Мориарти, нырнул в толпу и через минуту вернулся с членом городского избирательного комитета и председателем мероприятия.

Немецкий еврей Шанц выглядел как карикатурный «пивной» баварец, толстый, с мясистым загривком и свиными щеками — только что без пивной кружки. Правда, с образом не вязались круглые очки, как у ученого, и искусственная улыбка, словно сбежавшая с какого-то другого шаржа.

— О, капитан, рад, весьма рад, — приветствовал он МакБрайда, вытянув руку для пожатия.

Капитан стиснул руку Шанца, но улыбкой не ответил.

— К сожалению, не могу вас порадовать, мистер Шанц. Пикник придется прервать.

— В чем дело? — обеспокоился Шанц.

— Ожидаются неприятности, и я хотел бы их избежать.

— Но я должен выступить перед избирателями… И олдермен Беделл на подходе. — Шанц глянул на часы. — У него тоже запланирована на сегодня речь.

— К черту речи. И вашу, и Беделла. Эта предвыборная затея — лучший способ спровоцировать беспорядки.

— Капитан, я чувствую, что вы сейчас говорите со мной не от имени закона, а пытаетесь угодить моему политическому противнику.

— Не валяйте дурака! Мне недавно сообщили, что Беделла собираются устранить. Мне только этого не хватает…

Шанц приосанился и выпятил грудь:

— Задача полиции — обеспечить безопасность мирных граждан. И соблюсти их права и свободы. Вот и выполняйте свою задачу!

— Задача полиции — бороться с преступностью. Я не мастер загадки разгадывать, Шанц, я простой коп. И не напирайте на меня пузом, не спорьте попусту.

— Слушайте, — Шанц решил зайти с другой стороны, — я не могу прямо сейчас все отменить. Беделл из меня котлету сделает. Он вот-вот подъедет, поговорите с ним. Все мероприятие затеяно для того, чтобы на нем Беделл выступил.

МакБрайд в досаде хлопнул кулаком по ладони:

— Да я как раз и хочу разогнать толпу перед тем, как прибудет Беделл! Он не должен выступить.

Танец закончился, джаз-банд смолк, но музыка не прекратилась. Приближался еще какой-то оркестр, гремели трубы и барабаны. Вот уже показалась колонна машин, увешанная плакатами, превозносящими добродетели тандема Андерсона-Коннота. Дымили разноцветные факелы, седоки в голос славили своих кандидатов.

— Эт-то еще что? — покраснел Шанц.

— Помянутые вами политические противники, — пояснил МакБрайд.

Процессия остановилась, духовые грянули с новой силой, собравшиеся избиратели, разгоряченные бодрящими напитками и изрядным количеством съеденного мяса, принялись драть глотки. При звуках энергичного военного марша в толпе возникли первые признаки массовой истерии.

— Разгоните людей! — приказал МакБрайд своим людям. — Танцы кончены! — Он направился к головной машине колонны. — Проезжайте! Проезжайте немедленно! Убирайтесь отсюда!

— Брось, парень! — донеслось из машины. — Веселье только начинается. Хайрам Андерсон — следующий прокурор города! Ура-а-а!

— Ура-а-а-а! — нестройно, но громко грянула толпа сторонников.

Полетела первая бутылка, врезалась в стену, брызнула веером осколков.

— Черт побери, вы устраиваете беспорядки! — заорал МакБрайд. — Проваливайте!

Первая машина тронулась. Остальные продолжали дудеть. Некоторые пассажиры уже выскочили и принялись срывать плакаты Круга-Беделла, чьи сторонники активно против этого возражали. В воздухе замелькали кулаки. Началось настоящее народное веселье, праздник для всех и каждого, вход свободный, выход как придется. Оркестры наяривали наперегонки, подстегивая свободное волеизъявление. Визжали женщины, орали мужчины, толпа бурлила, не рассасываясь. Полицейские лупили дубинками наиболее горячие головы. Запущенный кем-то кирпич разбил ветровое стекло двигавшейся машины, попал в водителя. Автомобиль вильнул и врезался в дом.

— Дьявол… — простонал МакБрайд.

Он рванулся к оркестровой машине, пробился к ней, вскочил на подножку и вырвал из рук тромбониста его рабочий инструмент:

— Прекратить! Следующий, кто дунет, будет ночевать в каталажке!

Музыканты смолкли. Капитан соскочил и понесся к помосту, где столкнулся с олдерменом Беделлом.

— МакБрайд, что вы тут устроили? Что происходит?

— Майские праздники! — огрызнулся капитан.

— Спокойно, спокойно.

— Слушайте, Беделл. — МакБрайд подхватил олдермена под руку. — Вы, конечно, мне не друг, но я вам даю дружеский совет. Убирайтесь отсюда. Быстро в машину, дуйте домой, запритесь и не высовывайтесь. За вами охотятся.

— Охотятся? — Беделл сверлил МакБрайда буравчиками маленьких острых глазок. — Дичь крупновата.

— Не шутите с огнем. Вы в опасности.

Но Беделл оказался сильно навеселе. В таком состоянии храбрость и доблесть дают плохие советы. Хряпнул он не для забавы, а для пользы дела, для вдохновения — все знали, что особенно красноречив и находчив этот оратор именно в состоянии умеренного подпития.

— МакБрайд, у меня ответственное выступление…

МакБрайд фыркнул и вскочил на помост. Он вырвал палочку из руки дирижера, опрокинул барабан, гаркнул на музыкантов. Его подручные тем временем нейтрализовали особо активных хулиганов обеих сторон, еще раз доказав, что в такого рода споре самый весомый аргумент — полицейская дубинка. Дюжину задержанных увели в отделение. Наступила тишина.

МакБрайд снова вспрыгнул на помост, грохнул кулаком по барабану, призывая к вниманию.

— Прошу всех разойтись по домам! — выкрикнул он. — Мероприятие закончено. Сожалею, но ничего не могу сделать. Расходитесь!

Рядом с ним возникла массивная фигура олдермена.

— Леди и джентльмены, мне горько видеть, как собрание достойных граждан срывают злонамеренные действия наемников, — он кинул презрительный взгляд на МакБрайда, — лиц, стремящихся снять меня из должности. Как олдермен, я хо… Кх…

Беделл прижал ладонь к груди, качнулся и рухнул к ногам МакБрайда.

— Сердце! — крикнул кто-то из толпы.

МакБрайд опустился на колено, перевернул грузное тело, сунул руку под рубашку. Ладонь оказалась испачканной кровью. Беделл еще два раза дернулся и замер.

Коэн заглянул через плечо капитана:

— Сенсация. Хлеб Кеннеди, черт побери.

Часом позже МакБрайд стоял в своем кабинете, расставив ноги на ширину плеч. Перед ним были Шанц, Трикси Мелой, Мориарти и Коэн, на заднем плане маячил Кеннеди. Никого не поймали, выстрела никто не услышал. Очевидно, оружие с глушителем. Тело Беделла уже обследовали в морге.

— Итак, мисс Мелой, — продолжил МакБрайд, — вы стояли на Джексон-стрит возле Холи и видели, как мужчина в светло-сером костюме прошел по Холи, сел в машину и уехал. А почему вы не крикнули?

— Дамы не кричат на улицах, — с упреком заметила она. — Кроме того, я не знала, что в Беделла стреляли. Я решила, он сознание потерял. Перепил, там… Я подумала об этом мужчине, только когда узнала, что Беделл убит.

— А почему вы так хорошо запомнили его одежду?

— Ну, я всегда замечаю приличную одежду. Этот человек был одет прекрасно и со вкусом. Женщины вообще больше обращают внимание на внешний вид, чем мужчины.

— А машину рассмотрели?

— Не очень. Она довольно далеко стояла. Похожа на родстер.

— Можете сказать еще что-нибудь о мужчине, кроме одежды?

— Лица я не разглядела. Я видела его только со спины, когда он уходил.

— Понимаю. Вы подруга Тони Бонельо?

— Да, подруга. Антонио — мой хороший знакомый.

— Прошу прощения. Конечно, Антонио. Почему он не пришел с вами?

— Он занят в клубе. А я никогда не видела танцев на улице, вот и захотела посмотреть. Меня мистер Шанц пригласил. Они с Антонио друзья.

— Да, верно, пригласил, — подтвердил Шанц.

— И, знаете, мне еще в «Пальметто» танцевать сегодня…

— Конечно, конечно, мисс Мелой. Вы можете идти. Вероятно, позже мне снова придется с вами поговорить.

Шанц поднялся:

— Я отвезу мисс Мелой.

— Пожалуйста. Надеюсь, судьба Беделла послужит вам уроком.

— Это дело компании Андерсона-Коннота, капитан. Они сладкоречивы, но легко могли нанять убийц.

— Выбирайте выражения, — предупредил МакБрайд. — Стрелка этого я еще поймаю. Но предполагаю, что он не оттуда, откуда вы думаете.

— А откуда?

— Если б я знал, то уже спал бы дома.

— Советую вам его разыскать. На вашу работу желающие найдутся.

— Советую оставить свои советы при себе, мистер Шанц.

— Я просто рекомендую вам добросовестно выполнять свою работу.

— А я еще раз говорю: оставьте спои советы при себе.

Шанц и Трикси Мелой удалились.

МакБрайд открыл стол, вынул «Хеннесси», пустил по кругу. Выпил сам, зажег сигару.

— Да, случай не на пользу оппозиции, — заметил он. — Трудновато поверить, что парень, уложивший Беделла, получил деньги не у Коннота.

— Знать бы, кто предупредил о покушении, — сказал Мориарти.

— Да, этот парень — ключ к загадке.

В дверь постучали, вошел полицейский Холстейн:

— Кэп, к вам там рвется какой-то поляк с Джонсон-стрит.

— Давай, давай. Впусти.

В кабинет вступил старик, прижав к груди шляпу.

— Здравствуйте, — кивнул ему капитан. — Как вас зовут?

— Э-э…. Тикорски. Я хочу сказать… Я живу номер 321 по Джексон, на самый верх. И я смотреть шоу из окна. Когда большой парень упасть, я слышать, — старик задрал голову к потолку, — кто-то надо мной бежать, топ-топ-топ, на крыша, как человек бежать.

— Вы слышали, как кто-то бежал по крыше?

Тикорски кивнул.

— Пожарная лестница в вашем доме, конечно, есть?

— Да, конечно.

МакБрайд снял трубку, позвонил в морг, поговорил с судебным медиком. Повесил трубку и повернулся к старику:

— Большое спасибо, мистер Тикорски. Мы с вами еще побеседуем, а пока возвращайтесь домой.

Поляк вышел.

МакБрайд повернулся к репортеру:

— Кеннеди, давно спать пора. Давай-ка домой.

— Мак, кинь голодной собаке кость, не жмись. Чем пахнет?

— Не пахнет, милый. Воняет. Иди спать. Будет что, сообщу.

Кеннеди встал, вздохнул и нехотя отчалил.

Мориарти и Коэн выжидающе глядели на капитана.

— Патологоанатом сообщил, что пуля тридцать восьмого калибра, — начал МакБрайд. — Проникла в грудь Беделла, срезала кусок сердца и застряла в позвоночнике. Но главное — пуля шла сверху вниз.

— Значит, — откликнулся Коэн, — ее никак не могли выпустить оттуда, где эта потаскуха видела своего разодетого красавца.

— Совершенно верно. Поляк не соврал, он действительно слышал топот на крыше. Там сидел тот, кто завалил Беделла.

— И что теперь делать с тем парнем в сером костюме?

— Надо еще подумать. Но ухлопать Беделла он точно не мог. Его пуля летела бы снизу слева. Шоу только начинается. У Бонельо, кореша покойника, теперь хороший повод развязать войну. Круг его прикроет. А подозревать Бонельо будет того же парня, что и мы.

— Дювина, — подсказал Мориарти.

— Верно. И начнется бойня…

— Да и ладно, — пожал плечами Коэн. — Пусть рвут глотки друг другу, нам работы меньше.

— Нет, Айк, спасибо. Я отвечаю за порядок на участке. На мне уже повисло убийство. В принципе я, конечно, не возражал бы, пусть друг друга гробят, но ведь страдают и посторонние. — Капитан насадил шляпу на голову. — Короче, полезли на крышу к поляку.

Они дошли до дома 321 по Джексон-стрит, определились с квартирой, которую занимал старик, поднялись наверх. Ничего там не нашли, спустились по пожарной лестнице, повторив путь убийцы, и оказались в мощеном проезде, ведущем на Холи-стрит.

— Прогуляйтесь, ребята, — обратился МакБрайд к своим детективам, — посмотрите, нет ли где людей Дювина. Если встретите его самого, побеседуйте, а еще лучше пригласите ко мне.

Отпустив детективов, МакБрайд вернулся в участок и затребовал машину. Капитан дал указания Гаррету, своему водителю, и через 20 минут они уже остановились на Парадайз-стрит, широкой улице с фасадами коричневого песчаника, на которой в последние годы открывались всё новые ночные клубы и кабаки, примыкающие к театральному кварталу. Гаррет остался в машине, МакБрайд вошел в клуб «Пальметто», в интерьере которого дизайнеры постарались воссоздать знойные тропики. Дежурный администратор капитана не знал, о чем не преминул сообщить.

— Ничего страшного, — успокоил его МакБрайд. — Я вас тоже не знаю. Кроме того, я не к вам, а к Бонельо.

Через минуту Бонельо уже усадил его в уютном кабинетике на двоих. Плотный, среднего роста и возраста итальянец, модно одетый, бледный, с темными кругами вокруг глаз, томно повел рукою:

— Хлебную водку или скотч?

МакБрайд заметил бутылку «Золотой свадьбы»:

— Хлебную.

— Прошу. — Бонельо налил. — Бедняга Беделл…

— Из-за него я и приехал.

Они выпили, сверля взглядами друг друга.

— То есть? — спросил Бонельо.

— Я так думаю, тебе известно, кто его хлопнул. Я прошу — вернее требую, — чтобы ты воздержался от глупостей. Мы друзьями никогда не были, Бонельо, и не вздумай расценивать мой визит как предложение нежной дружбы. Я хочу оградить свой участок от ненужного насилия. И разберусь согласно закону. Ты просто не вмешивайся. Все ясно?

— Ясно. Тогда я тоже кое-что тебе растолкую. Мне плевать, чей тут участок, и, если какой-нибудь щенок сунется в мои дела, я не буду сидеть сложа руки. В Ричмонде всем заправляю я и нарушений своего порядка не потерплю.

— Повторяю, Бонельо, осторожнее на моем участке. Посажу любого, включая твоих бандитов и тебя самого. Продавай свою сивуху, я в твою торговлю не вмешиваюсь, в твои склады у железной дороги не суюсь…

— Потому что тебе так велели. У меня солидные друзья.

— Не зарывайся. И держись подальше от моего участка.

— Надеюсь, ты Дювина возьмешь за Беделла.

— Главное, ты не тяни к нему лапы.

МакБрайд вернулся к машине, Гаррет отвез его обратно в участок.

Мориарти и Коэн лениво перекидывались в картишки.

— Что нового? — спросил капитан.

— Ничего, — ответил Коэн. — Дювина уже неделю никто не видел.

— Гм… А нам бы не худо с ним повстречаться. Сержант! — крикнул он дежурному. — Звони в управление, пусть объявят Дювина в розыск. Он мне нужен, пока до него не добрались другие.

На следующий день газеты пестрели аршинными заголовками. Рупоры городской администрации громогласно возмущались и вопрошали, доколе оппозиции все будет позволено в достижении ее нечестивых целей. Другие, среди них и «Фри Пресс», выражались более сдержанно, призывая к соблюдению закона. Андерсон и Коннот, новые кандидаты на должности прокурора штата и олдермена в шестом избирательном округе, выражали скорбь по поводу трагедии и обещали всяческую поддержку в поиске виновных в убийстве. Газеты обсасывали и раздували взаимные обвинения сторон.

МакБрайд добрался домой только в три ночи, а уже в полдень приехал на работу. Отдохнувший, чисто выбритый, он просмотрел прессу взглядом человека, разбирающегося в политике и газетных технологиях. Груды жвачки для массового читателя и крохи полезной информации. К таким крохам и относилось известие, что Адольф Шанц заменит собой убитого Беделла в борьбе за пост олдермена. МакБрайд криво усмехнулся. Шанц все время оставался игрушкой в руках Круга и Беделла. И если его выберут, он будет послушным инструментом нынешнего прокурора.

Полиция искала Дювина. Город прочесали вдоль и поперек, но бандит как сквозь землю провалился. Единственная информация о нем, снова и снова подтверждаемая разными источниками, — что его уже неделю никто не видел. Прошел еще день, два, три — Дювина так и не нашли.

По этому случаю капитан МакБрайд просидел целый час в кабинете шефа полиции города. Встреча состоялась утром, и капитан прибыл на участок еще до полудня. Там он провел краткое совещание со своими помощниками и выдал инструкцию дежурному сержанту:

— Когда заявится кто-нибудь из газетной братии, скажи, что у меня для них сообщение.

Капитан уединился в кабинете и вытащил, наконец, бутылку из ящика стола. За выпивкой последовала сигара. Он потер руки и принялся мерить комнату шагами, оставляя в воздухе за собой полосы сигарного дыма. За открытым окном ярко светило солнце, на телефонных проводах беспокоилась птичья мелочь. МакБрайд думал о чем-то своем. Через час, когда он уже копался в бумагах, сидя за столом, в дверь постучали.

— Войдите! — пригласил МакБрайд.

Вошел Кеннеди:

— Мечты сбываются! Что с тобой, Мак?

— Присядь. Могу тебя взбодрить немножко.

— Слушаю внимательно, Мак.

— У моей жены день рождения.

— Черт!

— Ты не видел, что я ей купил, Кеннеди! Она все моложе с каждым днем. И не удивительно, ведь ты знаешь, кто ее муж!

— Мак, что за шутки, кончай трепаться!

МакБрайд улыбнулся одной из своих улыбок, известных, в основном, лишь жене и дочери:

— Все нормально, Кеннеди, шутки в сторону. Мотай на ус. Этим утром детектив Мориарти задержал некоего гражданина за незаконное владение огнестрельным оружием. У человека оказался при себе автоматический пистолет. Капитан Стивен Дж. МакБрайд — не забудь, Кеннеди, — провел допрос, в результате которого выяснился ряд фактов, позволяющих капитану МакБрайду предположить, что он в течение ближайших двадцати четырех часов арестует убийцу олдермена Беделла. В интересах следствия имя задержанного не разглашается. Можно, однако, сообщить, что именно этот человек звонил анонимно в полицию за час до убийства олдермена Беделла, предупредив его о готовившемся покушении. — МакБрайд потер ладони. — Ну что, неплохо я сформулировал? Простой коп, в университетах не обучался.

— Так… Что это за парень-то, задержанный?

— Ты глухой? Я все сказал. Он здесь, у меня под замком. А кто он, знаю только я. Да еще шеф полиции города. Кеннеди, сделай лицо попроще, будь счастлив тем, что я тебе дал. На, пропусти стаканчик и обеспечь информации должное место.

Кеннеди ушел, так и не удовлетворив своего любопытства. Через час ту же песню услышали другие репортеры — в четыре пополудни новость выплеснется в город вместе с выпусками газет.

Заглянул Мориарти и, увидев, что капитан остался один, спросил:

— Как, кэп, сработает?

— Должно. Блеф, конечно… но когда в Америке блеф не срабатывал? Сейчас в преступном мире застой, Джейк. А мы бросили в стоячую воду камень. Если мы имеем дело с тем, кто знает убийцу Беделла, то тогда он должен зашевелиться. Каким образом он себя проявит, не знаю, но лучше быть начеку.

Мориарти не скрывал сомнений:

— Не знаю, кэп, может, у меня воображение плохо работает. Но кажется, риск слишком велик.

— Велик, но оправдан. Это самый большой блеф за всю мою службу. А твоя роль — таинственность и непроницаемость. Ты его задержал — и больше ничего не знаешь. А ключи от камеры у меня, и я никому не собираюсь показывать, что в ней никого нет.

Вздыхая и покачивая головой, Мориарти удалился.

В четыре новость распространилась по городу: полиция на пороге раскрытия серьезного преступления. Загадочность только увеличивала интерес к сообщению.

МакБрайд углубился в газеты.

«Фри Пресс» упоминала его имя чаще других. Кеннеди постарался. Иногда капитан его терпеть не мог, но таланта писаке было не занимать. Четкая статья, сжатая, деловая.

Уже в четыре тридцать к участку подкатил большой лимузин. Из него вышел прокурор Круг, мужчина крупный, ухоженный и уверенный в себе. Поигрывая тросточкой, он направился в кабинет МакБрайда:

— Капитан, что тут у вас происходит? Я имею в виду четырехчасовой выпуск газет и парня, которого взял Мориарти.

— Да ничего у нас не происходит, — прикинулся непонимающим МакБрайд.

Круг ударил по полу тростью, как ломом:

— Вы сначала должны были поставить в известность прокурора, а не прессу.

— Сожалею, мистер Круг. Этот задержанный находится в юрисдикции управления полиции, а не прокуратуры. Разумеется, как только мы с ним разберемся, сразу передадим его вам.

— Но я хотел бы с ним предварительно побеседовать, чтобы быть в курсе и подготовиться.

— Согласен с вами, мистер Круг. Полностью согласен. Но все же задержанный в ведении полиции, и видеться с ним пока нельзя никому.

— Что за чушь! Пятиминутная встреча не принесет никому вреда. Как его зовут, кстати?

МакБрайд покачал головой:

— К сожалению, ничего не могу сказать. Тайна следствия.

— МакБрайд, вы забыли, что я прокурор штата? Я требую, чтобы мне предъявили заключенного!

— Ничем не в силах помочь. Можете пожаловаться на меня шефу полиции, даже отсюда, вот телефон.

Прокурор Круг удалился, яростно молотя тростью об пол.

— Как думаешь, с чего такая спешка, Джейк? — спросил МакБрайд у Мориарти.

— Быстрый судебный процесс — лучшая реклама к выборам…

Еще через полчаса в кабинет капитана вошел высокий широкоплечий молодой человек и затворил за собой дверь, подцепив ее каблуком. Рук из карманов он не вынимал, а в углу его рта, как приклеенная, висела сигарета. Лицо посетителя покрывал бронзовый загар, бледные глаза смотрели холодно:

— Прошу прощения, я без стука. Поинтересоваться, зачем меня так усердно ищут.

— Присаживайся, Дювин.

— Спасибо, я постою.

МакБрайд откинулся на спинку стула:

— Вооружен?

— Нет. Можешь проверить.

— Верю на слово. Но лихо ты, лихо, ничего не скажешь.

Дювин выпустил дым из ноздрей:

— Какого дьявола я вам понадобился, начальник?

— Где ты был последние десять дней?

— Кому какое дело… Ездил в Монреаль. Смотрел пойло повыгоднее. Две фуры заказал. К выборам — и после выборов.

— Ставишь на Андерсона и Коннота?

— Точно.

— Но какой тебе с них прок? Андерсон собирается разобраться с железнодорожным двором. Тебе его не купить.

— Ничего, лишь бы эту гниду Круга скинуть… Начальник, ты меня искал. Вот я здесь. Что дальше?

— Насчет Беделла.

— Что именно?

— Тебе нужно надежное алиби на время убийства.

— На случай ареста?

— Именно.

Дювин засмеялся:

— Дохлый номер. Мне не поможет никакое алиби. Круг подставит меня, заложит и зароет.

— И все же… — капитан потянулся к кнопке на селекторе.

Дювин слегка повысил голос:

— Эй!

Тут же на сцене появилось новое действующее лицо.

— Ручки, кэп! — прошипел кто-то от окна.

МакБрайд обернулся. Из-за окна на него уставились два крысьих бандитских глаза и ствол автоматического пистолета. Дювин выпрыгнул в окно и исчез. Почти сразу же испарился и его телохранитель.

МакБрайд выхватил пистолет и свисток. В кабинет вбежали детективы и полицейские. Они бросились в погоню — но бандит и его дружок уже растворились в окрестностях.

— Костюмчик-то на нем небось серый, — предположил Мориарти.

— Серый, серый, — пропыхтел МакБрайд, тяжело переживавший собственную оплошность. — Сообщить в управление, что Дювин в городе, блокировать выходы. Послать на вокзал людей… Черт… Ведь в руках был! Ищи теперь ветра в поле. Какого дьявола он приперся? С огнем поиграть?

— Да, Дювин — парень наглый. Смелости ему не занимать. Наверное, хотел получить информацию из первых рук.

— Ага, а я купился, старый осел, — сокрушался МакБрайд. — Надо было мне с ним подольше побеседовать. Оружия у него с собой не было. Зато за окном снайпера посадил. Если мы его сцапаем, надо будет вызвать эту Трикси Мелой для опознания. Он, конечно, не стрелял, но вполне мог проконтролировать на месте работу своих бандюг.

Через час раздался телефонный звонок.

— МакБрайд?

Капитан быстро прикинул варианты:

— Нет. Позвать?

— Да.

— Минуту.

МакБрайд прыгнул к дежурному:

— Сержант, быстро определите, откуда мне звонят.

Меньше чем через минуту сержант доложил:

— Будка номер три в зале ожидания вокзала.

— Звони на вокзал, там Коэн. Пусть возьмет парня из третьей будки. Живо!

Сержант мгновенно соединился с постом на вокзале, передал приказ. Капитан вернулся в кабинет. Он дал Коэну фору и поднял трубку только через две минуты.

— МакБрайд у аппарата, — протянул он неторопливо.

— Ваш участок собираются взорвать сегодня вечером. Если не оплошаете, сможете их сцапать.

Все. Щелчок. МакБрайд повесил трубку, откинулся на спинку кресла, гипнотизируя телефон.

Что это за человек? Какие у него мотивы? МакБрайд выскочил в дежурную, созвал персонал:

— Ребята, я только что получил сигнал, что нас собираются взорвать к чертовой матери. Значит, так. Двое блокируют подъезды в квартал спереди, еще двое сзади. Никого не пропускать: ни машины, ни людей, всех проверять и заворачивать. Будут спорить — в средствах не стесняйтесь. Выполняйте.

Капитан вернулся в кабинет, принялся расхаживать из угла в угол. Через 20 минут прибыл Коэн с анонимным доброжелателем. Незнакомец оказался одет на диво модно, с иголочки, но костюм при задержании помялся, галстук съехал набок. Темные глаза смуглого и стройного молодого человека гневно сверкали. Прилизанные бачки придавали его внешности что-то от жиголо.

Коэн лаконично пояснил:

— Пытался возражать, кэп.

МакБрайд потер ладони. Таинственный информатор и вправду был у него в руках. Его наглый блеф неожиданно приобрел реальные очертания.

— Как вас зовут? — спросил капитан.

— Не скажу, — нервно выкрикнул незнакомец.

— Я благодарен вам за подсказки, — продолжил МакБрайд, — но мне необходимо знать больше. Прекратите валять дурака и давайте сотрудничать.

— Ничего не скажу. Это нечестно. Вы не должны были привозить меня сюда. Если они узнают, то за мою жизнь никто и цента не даст.

— Вы мне скажете свое имя, и о нем никто не узнает.

— Не надо мне ваших обещаний. Я ничего плохого не сделал. Я не гангстер. Пытался вам помочь и сохранить себе жизнь. Вам от меня никакого проку. И держать меня не за что. Я ни в чем не виноват.

МакБрайд предложил ему стул, попытался успокоить:

— Извините, что мы вас так невежливо пригласили, но у нас серьезные проблемы, и мы надеемся, что вы пересмотрите свою позицию.

Человек явно не чуял почвы под ногами. Глаза его метались из стороны в сторону, пальцы сжимались и разжимались, дышал он нервно и неровно. Щеголь определенно боялся. И не МакБрайда, а кого-то или чего-то другого.

— Прошу вас, капитан, отпустите меня. Если б я знал, что такое случится, ни за что не стал бы вам звонить. Дайте мне возможность выжить. Отпустите меня. Я же сообщил вам, что вас собираются взорвать.

— Кто?

— Не спрашивайте меня. Бог мой, не спрашивайте. Да, я дурак, конечно, но я… я… О, дьявол… Я сказал вам, что произойдет. Поймайте их. И у них все узнаете.

— А почему вы мне звонили?

— Я… По разным причинам. Месть, обида, но за этим — другие мотивы… Я с ума сойду. Сплю урывками… Собирался убить… — Он замолчал, потом воздел руки. — Капитан, вы потеряете того, кто помог бы вам и еще раз.

Человек явно пребывал в смятенном состоянии духа. МакБрайд пристально посмотрел на него. Какая трагедия с ним произошла? В искренности парня капитан не сомневался.

— Хорошо, — сказал, наконец, МакБрайд. — Вот что я сделаю. Запру вас на ночь, а если добуду все, что мне надо от бандитов-налетчиков, выпущу вас тихо, никому ничего не сообщив, и вы останетесь вне подозрений. Обещаю. Коэн, найдется у нас Библия? Я на ней поклянусь.

— Что вы, кэп, откуда в нашем вертепе святая книга! — чуть ли не обиделся Коэн.

— Вы обещаете, капитан? Обещаете?

— Обещаю.

— Хвала Всевышнему! Я о вас много слышал… Я…

— Ладно, ладно. Коэн, запри его да помалкивай.

Коэн увел молодого человека, а МакБрайд задымил новой сигарой, размышляя:

— Надавать бы мне по шее за такие обещания… Тоже, щедрый нашелся… Но парень действительно сильно взволнован.

Через полчаса состоялся новый визит мистера Круга:

— Какие новости, МакБрайд?

— Отличные, мистер Круг. Получил информацию о том, что нас вскорости взорвут. Так что вам лучше удалиться.

— Взорвут? — удивился Круг.

— Совершенно верно.

— Так почему ж вы тогда… еще здесь?

— Ну, если я каждому бандиту буду кланяться…

— А этого вашего… тайного узника… Надо его обезопасить, перевести отсюда. Он, возможно, и есть главная цель преступников. Мертвые не дают показаний. Капитан, вам следует незамедлительно передать его мне. Мы сразу же начнем расследование, затем процесс… Давайте, давайте его сюда.

— Нет-нет, мистер Круг, совершенно исключено.

— Это возмутительно, — бушевал прокурор.

— Мистер Круг, я бы на вашем месте удалился. Черт знает, когда эти птички припорхнут. Или вы хотите отправиться вслед за Беделлом?

— Вы невыносимы! — Круг вылетел из участка.

Тут же появился Кеннеди:

— Что новенького, Мак?

— Спасибо за мой портрет в твоей статье. Будут новости — получишь.

— Намек на то, что сейчас новостей нет.

— Ну и догадлив же ты!

— Пошел к черту.

— Нет, это ты иди куда желаешь и не мешай работать. Я занят, новостей нет, а ты как бельмо на глазу.

Кеннеди прищурился:

— Если ты в таком настроении, значит, что-то витает в воздухе. Но меня гонят — я ухожу. Кстати, хотел купить курева, да…

МакБрайд указал на коробку с сигарами. Кеннеди выудил одну, понюхал и вздохнул, шагая к двери:

— Чего бы тебе не держать сигары повлажнее, Мак…

Кеннеди исчез, прежде чем МакБрайд успел выругаться ему вдогонку.

Капитан насадил на голову фуражку с козырьком, вышел в дежурную, огляделся, отправился на улицу Подошел к постовым:

— Все в норме, ребята?

— Пока да, кэп.

— Не расслабляйтесь. Если они появятся, все произойдет очень быстро.

Полицейские кивнули, слегка поглаживая свои дубинки. Свет уличного фонаря отражался от латунных пуговиц и надраенных блях. Из-под козырьков фуражек сверкали бдительные, зоркие глаза.

МакБрайд обошел весь квартал вокруг участка. Все тихо, спокойно. Он вернулся в дежурную. Сержант почти наскочил на него:

— Кэп, Холстейн и Гюнтер задержали машину с тремя бандитами, у них нашли пистолет-пулемет и шесть гранат.

— Где?

— У железнодорожной товарной. Направлялись на север и остановились сменить колесо.

— Что ж, неплохо. Очень неплохо.

Мориарти с Коэном ухмылялись:

— Похоже, им несколько не повезло.

— Еще как не повезло!

МакБрайду стало очень весело. Он с нетерпением поджидал возвращения полицейских с уловом.

Вскоре к зданию подъехал большой автомобиль, рык мотора которого перекрывала многоголосая ругань. МакБрайд вышел, когда Холстейн и Гюнтер выводили из машины задержанных. Откуда ни возьмись, появился Кеннеди.

— Чуял я, что-то назревает, — ухмыльнулся он.

— Ты получишь свои строчки и заголовки, борзописец.

Гюнтер оказался недоволен бандитами:

— Вздорная публика. Пришлось воспитательную работу провести.

Щека одного из арестованных была разбита в кровь.

— Вошь меднолобая, — буркнул пострадавший, проходя мимо Гюнтера.

— Зубы в глотку вобью, — пригрозил тот дубинкой.

— Все внутрь! — скомандовал МакБрайд.

Ввели задержанных, внесли оружие и боеприпасы. Бандиты все еще взбрыкивали, тот, что с разбитой щекой, попытался ударить Гюнтера, но МакБрайд вывернул ему руку и швырнул на стул:

— Спокойно, Гесс. Допрыгался.

— Кто это? — спросил Кеннеди.

— Правая рука Дювина.

— Гм…

— Значит, так, — сказал МакБрайд. — Мне нужен Дювин. А мы вам все кости переломаем, чтобы узнать, где он.

— И с превеликим удовольствием, — добавил Гюнтер.

— На-ка, выкуси, — проворчал Гесс.

— Можно приступить, кэп? — спросил Гюнтер.

— Всех троих отмолотим. Ко мне в кабинет.

Гангстерам заломили руки и поволокли к кабинету МакБрайда. Но не успели они добраться до двери, как раздался страшный взрыв, стены качнулись и рухнули.

Посыпались кладка, штукатурка, балки. Раздались крики, перекрывшие грохот ломающихся конструкций. Свет погас, но вспыхнуло пламя, затрещало, пожирая рассохшиеся деревянные перекрытия здания. МакБрайд обнаружил, что на нем лежит бревно, перевернутый стол и еще какая-то невразумительная дрянь. Кто-то рядом ругнулся.

— Это ты, Джейк?

— Я, кэп. Мне бы этот дурацкий кусок потолка с себя спихнуть.

МакБрайд подергался. Подтянув ноги, он столкнул с себя стол, но с бревном справиться оказалось потруднее. Оба его конца завалило грудами обломков. Капитан принялся извиваться и, наконец, выполз наружу. Лицо в крови, костюм порван… Но он этого не видел. МакБрайд занялся Мориарти, освободил его из-под завала и вывел на улицу. Возвращаясь, столкнулся с Коэном, который волок потерявшего сознание дежурного сержанта.

К участку уже стягивалась толпа зевак. Кто-то вызвал пожарную команду. Пламя постепенно распространялось по зданию, треск его перерастал в зловещий рев. Наружу выбрались двое потрепанных, но почти не помятых полицейских, МакБрайд послал их сдерживать любопытных. Послышались сирены пожарных машин. Капитан и Коэн вынесли из-под обломков еще нескольких человек. В здание уже рванули пожарные в блестящих касках и с блестящими топорами. Замерцали фонарики, прожектор пожарной машины направился на горящую постройку. Быстро раскатали шланги.

МакБрайд добрался до камеры, в которой находился запертый бедолага, его добровольный помощник. Выбежал обратно, раздобыл топор, вернулся. Вынес обмякшее тело наружу. Раненых относили в бакалейную лавку на углу. Подъехала карета «скорой помощи».

МакБрайд и Коэн склонились над незнакомцем. Тот едва дышал.

— Кажется… я умираю… — пробормотал он, вздрагивая от боли.

— Ерунда! — живо возразил МакБрайд. — Вон, уже «скорая» прикатила.

— А… — Он вдруг чуть оживился: — Джоки-стрит, двести десять… Сволочи…

Один из гангстеров погиб. Двое удрали, воспользовавшись суматохой.

Подошел Кеннеди. Выглядел он страшно, хуже призрака, но почти не хромал и боевого духа не утратил:

— Что теперь у тебя в запасе, Мак?

— Кеннеди, глянь на себя.

— Чего глядеть, я свой вид костями чую. Ищу гада, который наступил мне на глаз. Курить охота, у кого бычок найдется?

Мориарти выдал ему сигарету.

Подошел руководитель пожарных:

— Привет, Мак. Что, бомбой удостоили? Случается… Я тут огляделся. Через окно сзади закинули. Неплохой был домишко, жаль…

Как будто дожидаясь этих слов, рухнула фасадная стена, подняв волну огня с короной из дыма и искр.

Появился детектив Коэн, придерживая поврежденное левое запястье правой рукой.

— Где гулял, Айк?

— Осмотрелся. Парень в сигарной лавке за углом заметил за несколько минут до нашего фейерверка большой синий седан, он как-то непривычно медленно ехал. Продавец обратил на него внимание, потому что таких здесь раньше не видел. За участком. Делани-стрит.

— Все при оружии? — спросил МакБрайд. — Отлично. Мы сейчас прокатимся на Джоки-стрит, двести десять. Здесь нас поджарили, но там может быть еще жарче. Да, проспали мы. Точнее, я проспал. Воображал, что дело в шляпе, ан нет…

МакБрайд дал указания лейтенанту Конноли, собрал шесть копов из резерва и Коэна с Мориарти. Они влезли в большую машину гангстеров, Гюнтер уселся за баранку и уже тронул рычаг передачи, когда приблизился Кеннеди, хромая, но бегом:

— Найдется местечко для увечного, Мак?

МакБрайд зарычал. Однако, окинув взглядом несгибаемого энтузиаста, смягчился:

— Влезай, пиявка.

Большая машина легко набрала скорость, как будто не замечая перегрузки. Спокойно перешептывались восемь цилиндров мощного мотора. Два левых поворота, правый — и вот они уже на широкой улице, ведущей к северу. Впереди показались белые огни роскошного квартала. В машине сидели десять человек. Не до комфорта. А фешенебельный район тем временем приближался.

МакБрайд приказал не обращать внимания на светофоры. Джоки-стрит — улица-пещера. Один ее конец затоплен сиянием огней оживленного театрального квартала. Но очень скоро все вокруг мрачнеет и тускнеет. Народу в обшарпанных многоквартирных казармах живет много, а пешеходов негусто. И парадные негостеприимны. Случаются здесь и убийства, а патрульные всегда ходят парами.

Машина остановилась.

— Двести десятый в следующем квартале. Пойдем пешком. Гюнтер и Барнс, обойдите квартал с юга и зайдите с тыла. Караульте, может, кто попытается удрать. Остальные — за мной.

Гюнтер и Барнс зашагали с дубинками и пистолетами наготове. На улице никого, но у МакБрайда возникло ощущение, что за ними наблюдает не одна пара глаз. На Джоки-стрит люди так же любопытны, как и в других частях света, но здесь они предпочитают, чтобы их любопытства никто не замечал.

Мужчины шли по тротуару, их шаги отдавались от стен, глухо постукивали дубинки. МакБрайд двигался впереди. Дома жена его, возможно, штопала носки. Дочь, наверное, играла на фортепиано… Мендельсона или любовную лирику… Что ж, в конце концов, у капитана есть солидная страховка.

А люди, которые идут за ним? Почти все женаты, почти у всех дети. Мориарти, Коэн, Фелтман, Терчински, О’Тул, Пальяно да еще, сзади, Гюнтер и Барнс. Две сотни в месяц за привилегию подставить лоб под бандитскую пулю. Намного меньше, чем получают те, чья главная забота в жизни — осенний насморк да температура воды в ванне по утрам.

— Пришли, — сказал МакБрайд.

— Помойка, — заметил Кеннеди.

— Ты, Кеннеди, подожди здесь.

— Оставь мне перочинный ножик, я в ножички поиграю.

Перед красным кирпичным строением в два этажа, вплотную к стене находилось углубление. Четыре ступени вели к подвальным окнам. Все, кроме МакБрайда, спрятались по его сигналу в эту нишу. К застекленной наполовину двери главного входа поднималась одна-единственная ступень.

Капитан подошел к двери, обнаружил, что она заперта, и нажал кнопку. Изнутри раздался приглушенный звук звонка. Фуражку МакБрайд снял с головы и сунул под мышку, чтобы не сразу узнали. Подождал, позвонил снова.

Заскрипела внутренняя дверь, к стеклу приблизилась физиономия, задержалась, придвинулась вплотную, затем исчезла. Послышался топот ног, внутренняя дверь защелкнулась.

— Вперед! — тихо скомандовал МакБрайд. Рукоятью револьвера он вышиб стекло, просунул руку, открыл защелку. Следующая дверь была прочной на вид и оказалась запертой.

— Все вместе!

Затрещало дерево, полетели щепки, они ворвались в помещение.

Капитан включил фонарь:

— Холстейн и Фелтман, следите за входом.

— Есть, кэп.

Фонарь высветил лестницу вверх и еще две двери в соседние помещения.

— Туда!

МакБрайд вбежал в комнату. Пусто, мебели никакой. За ней была еще одна. Здесь находились диван, стол, кресла-качалки, газовая плита.

— Сторожка местного лакея, — понял капитан. — Того, который к двери выскакивал.

Полетели слова, обрывистые фразы…

Луч фонаря выхватил ногу на лестнице.

— Вверх!

МакБрайд рванул первым.

Снаружи бухнули два выстрела.

— Гюнтер и Барнс, — определил капитан. — Пытались прорваться через них.

Верхний вестибюль. Первая дверь заперта.

МакБрайд ударил в нее ногой.

Бумм!

Пуля пролетела сквозь дверь мимо капитана.

Мориарти разворотил замок четырьмя выстрелами. Еще три добавил Пальяно. Полицейские замерли, прислушались. Внутри — какое-то движение, голоса. МакБрайд повернулся к Коэну:

— Айк, притащи стул снизу.

Тот выскочил и вскоре вернулся с тяжелым кухонным стулом. МакБрайд схватил стул, взмахнул им и рванулся к двери. Мебель разнесло в щепки, полетело деревянное крошево. Изнутри грохнули два выстрела. МакБрайд почувствовал резкий удар по щеке, по шее побежала струйка крови. Над плечами капитана пронеслись пули из стволов полицейских пистолетов. Раздались вскрики, топот, брызнуло разбитое стекло.

Ворвавшийся в комнату за МакБрайдом Мориарти увидел в окне силуэт и выстрелил. Человек исчез.

— На крышу!

МакБрайд вылез в окно на пожарную лестницу, двинулся вверх. На соседнем доме виднелись смазанные силуэты бандитов. Обильно утыканные радиоантеннами, дымовыми и вентиляционными трубами крыши переходили одна в другую. Коэн залез наверх, присел, дважды выстрелил, свалил бандита и разбил стекло чердачного окна. Мориарти бросился за трубу, укрываясь от направленного в него выстрела.

Достигнув конца ряда крыш, бандиты укрылись за трубами. Патронов они не экономили. Полисмен Терчински упал со стоном, отполз в сторону, но сумел встать на ноги. Копы осторожно продвигались вперед. МакБрайд левой рукой зажимал рану на щеке носовым платком, в правой держал оружие. Рядом с ним шел Мориарти. В трубу над ними врезалась пуля, осыпала их штукатуркой. Мориарти выстрелил в ответ.

Началась ожесточенная перестрелка. Пули сыпались градом, крошили кирпич, поднимали фонтанчики пыли, били стекла и рвали проволоку антенн. Полицейские рванулись в атаку. Терчински снова упал и на этот раз уже не поднялся. У бандитов кончились патроны, и они принялись обороняться пистолетами как дубинками. Завязалась рукопашная. Внизу собрались толпы любопытных.

Гюнтер и Барнс, следившие за происходящим снизу, догнали товарищей и вступили в бой, перешедший в последнюю, самую короткую и ожесточенную фазу. Все шестеро бандитов, сбитые с ног, валялись на крыше, большинство без сознания. Терчински умер. Коэн едва держался на ногах. Контуженый МакБрайд чувствовал, что голова у него идет кругом. На запястьях гангстеров защелкнулись наручники. Капитан осмотрел их физиономии при свете фонаря, потом стал разглядывать убитых. К нему подошел Мориарти:

— Кого-нибудь узнал, кэп?

— Кое-кого. Но мне нужен Дювин. Может, ты его хлопнул у окна? Давай-ка глянем.

МакБрайд приказал своим людям стащить пленных вниз и спустился по пожарной лестнице с Мориарти. Там они обнаружили тело мужчины в смокинге. Сразу было видно — это не Дювин.

Капитан перевернул его:

— Живой. Но без сознания.

— Кто это? — спросил Мориарти.

МакБрайд щелкнул фонариком:

— Бонельо!

Кеннеди спешил к ним, спускаясь по пожарной лестнице.

На следующий день несколько бледноватый МакБрайд с громадной, нелепого вида, как будто клоунской, нашлепкой на щеке стоял в одном из помещений управления полиции города. Мориарти с пиратской повязкой на глазу выглядел гораздо более героически. Ну и совсем уж банальной смотрелась подвешенная на перевязи рука Коэна.

На скамье возле стены сидели Трикси Мелой, Адольф Шанц и Берони, управляющий клубом «Пальметто», скованные друг с другом наручниками. Шанц просто места себе не находил от отчаяния. Берони казался изможденным. Физиономия танцовщицы выражала презрение ко всем присутствующим.

Кеннеди вошел в комнату и уселся за стол в сторонке, поигрывая карандашом.

— Я сейчас зачитаю письмо. Возможно, оно вас заинтересует, мисс Мелой. — МакБрайд вынул лист бумаги. — Оно продиктовано стенографу в больнице, его автор — мистер Луис Мартинес.

Трикси закусила губу.

— «Капитану Стивену МакБрайду, — начал капитан. — Человек, который вам нужен, — Тони Бонельо. Я работал в его клубе. Танцевал с мисс Мелой, мы выступали вместе, объездили всю страну. Я ее любил. Думал, она меня тоже. Может быть, так оно и было, пока ее не купил Бонельо. Я сходил с ума от ревности, хотел его убить. Нет, не смог. Но многое узнал. Бонельо убил Беделла. Я слышал их разговоры. Олдермен становился слишком непредсказуемым. Круг, Шанц и Бонельо стакнулись, Шанц должен был устроить выступление Беделла, чтобы подставить его под выстрел с крыши. Для этого Шанц с Кругом и провели этот предвыборный митинг на улице. Когда Бонельо узнал, что у вас в участке сидит какой-то человек, знающий об их делишках, он позвонил прокурору, тот пообещал вызволить узника и купить его молчание. Но вы отказались его выдать, и Бонельо решил взорвать полицейский участок. Я хотел вернуть любовь Трикси, поэтому и позвонил вам, чтобы полиция взяла Бонельо. Но я знал, что если она узнает об этом, то не захочет и глянуть на меня. Я безумно любил ее. Конечно, теперь это прошло. Я лежу, умираю, просил ее прийти, но она послала меня к чертям. Каким же я был дураком. Теперь-то вижу, чего она стоит… Но она ни в чем не виновата. Ее всего лишь заставили сказать, будто она видела уходящего мужчину в сером костюме. Не было там никакого человека, никого она не видела. Вот и всё ее преступление, если не считать обиды, нанесенной мне. Не знаю, может быть, я все еще ее немного люблю…»

МакБрайд дочитал письмо в полнейшей тишине и добавил:

— Это было предсмертное признание мистера Мартинеса.

— Идиотом жил, идиотом и сдох, — вырвалось у пунцовой от злости Трикси.

— Да уж действительно, идиот, — охотно согласился Кеннеди. — Тратить время на такую крашеную мочалку. Ох и распишу же я ее…

— Пошел бы ты… — удостоила Трикси любезностью журналиста.

— Постарайтесь хоть выглядеть поприличнее, когда вас будут фотографировать для прессы, — продолжал Кеннеди. — И что в ней нашел Бонельо?

— Заткнись, скотина! — заорала мисс Мелой на репортера.

— Спокойно! — повысил голос МакБрайд. — Шанц, вы, разумеется, арестованы, судить вас будут уже при новой администрации.

— Где Круг? — мрачно спросил Шанц.

— Ищем. Удрал сегодня. В доме следы поспешного бегства. Он понял, что не в силах помочь Бонельо, так как тот устроил перестрелку с полицией. И он знал, что Бонельо это прекрасно понимал. Следовательно, утопит и его… Так, надо сказать, и вышло. Теперь вот ищем.

Тут же зазвонил телефон. МакБрайд снял трубку.

— Алло, мне МакБрайда, — протянул мужской голос.

— У аппарата.

— Привет, МакБрайд, это Дювин. У меня на тебя зуб за Гесса и его парней. Они мирно ехали взорвать один из складов Бонельо, когда твои головорезы на них напали. Но слышал я, тебе Круг нужен.

— Очень нужен.

— Получишь. Я его сцапал. Случайно встретил на дороге и притормозил. Сдал в полицию с сопроводиловкой, адрес надписал: тебе, любезному.

— Спасибо, Дювин. Заходи, выпьем.

— Как-нибудь.

МакБрайд потер руки:

— Ну вот и наш прокурор попался. Круг, Шанц, Бонельо. А процесс, слава богу, состоится при Андерсоне.

Шанц застонал. Маленький человек, вечный инструмент в чьих-то руках, который пытался выменять честь на власть…

Всех троих развели по разным камерам.

Вошел шеф полиции, крупный мужчина, голосом и лучистой улыбкой напоминающий Санта-Клауса:

— Примите поздравления, МакБрайд. Вы добились большого успеха. Вас ожидает место инспектора моего штаба.

— Удачи и неудачи помогли, — развел руками МакБрайд. — Иногда везение, а чаще невезение.

— Это ваша точка зрения. Я же рассматриваю ваш успех как результат самоотверженности, упорства и выдержки.

Шеф удалился.

МакБрайд вздохнул, уселся, подпер рукой подбородок. Голова раскалывалась. На щеке на всю жизнь останется трехдюймовый шрам. Капитан сунул руку в карман:

— Черт, курить охота…

Кеннеди ухмыльнулся, полез в карман и извлек оттуда сигару.

— Прошу, Мак.

МакБрайд глядел на него и глазам не верил:

— Спасибо, Кеннеди. Вижу, должен тебе коробку сигар…

— Только смотри не пересуши!