Зловещие тайны Антарктиды. Свастика во льдах

Инновационный прорыв третьего Рейха

Фигура обергруппенфюрера СС Ганса Каммлера, несомненно, является ключевой для понимания того, почему имеется так много неясностей и умолчаний в официальной версии окончания Второй мировой войны. Каммлер к весне 1945 года фактически был вторым по влиянию человеком в III Рейхе, опередив даже своего патрона – рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. И в этом нет ничего странного, если внимательно вглядеться в круг обязанностей Каммлера.

Удивительно, но – факт: имя Каммлера вы сможете найти далеко не в каждой энциклопедии, посвящённой истории III Рейха. И это касается человека, который был не просто второй по степени влияния фигурой в Германии после Адольфа Гитлера, но и куратором массы важнейших научных, производственных и военных проектов III Рейха! Говорить и писать о нём, по сути, начали только лишь в последнее десятилетие.

Почему же Ганс Каммлер долгие годы являлся фигурой умолчания? Попробуем ответить на этот вопрос.

Ганс Каммлер: юность и молодость, 1901–1933 годы

Ганс (Хайнц) Каммлер (Hans (Heinz) Friedrich Karl Franz Kammler) родился 26 августа 1901 года в германском городе Штеттин (ныне – польский Шецин). В 1919 году, после добровольной службы в армии, вступил в так называемый «фрайкорпс» (freikorps), «свободный корпус» города Росбах: этот небольшой город расположен примерно в 130 километрах восточнее Бонна.

Изначально, с середины XVIII века, в Германии этот термин относился к участникам добровольных военизированных подразделений – нечто вроде добровольческой армии. После Первой мировой войны термин распространился на военизированные организации, которые выступали в качестве добровольной армии Веймарской республики и использовались тогдашним германским правительством для подавления коммунистического движения. Именно эти военизированные объединения, например, выступали в качестве ключевой силы при разгроме германской социалистической революции и Баварской советской республики, в том числе для убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта в 1919 году. Во «фрайкорпс» помимо Каммлера в своё время служили будущий создатель и руководитель штурмовых отрядов НСДАП Эрнст Рем (28.11.1887–01.07.1934) и будущий рейхсляйтер, обергруппенфюрер СС и СА Рудольф Гесс (26.04.1894–17.08.1987).

В 1919–1923 годах Ганс Каммлер учился на инженера в области гражданского строительства в Мюнхене и Данциге. 1 марта 1932 года Ганс Каммлер вступил в НСДАП, занимал ряд административных должностей, а когда НСДАП во главе с Адольфом Гитлером в ходе выборов пришла к власти, занял должность главы департамента строительства Министерства авиации. В мае 1933 года Ганс Каммлер вступил в СС (удостоверение № 113619 от 20.05.1933 г.).

Начало большой карьеры: 1941–1942 годы

Английский журналист Ник Кук, автор книги «Охота за точкой «zero», замечает, что до 1941 года Каммлер был неприметным гражданским служащим в Министерстве авиации. Он занимался вполне рутинной работой – разработкой проектов ангаров, административных зданий и т. п. К осени 1941 года Ганс Каммлер понял, что в Министерстве авиации ему большой карьеры не сделать, и перешёл на службу непосредственно в СС.

Но было бы не совсем корректно, говоря о периоде работы Каммлера в Министерстве авиации, называть его вслед за Ником Куком «неприметным служащим». Скорее всего, деловая хватка и организаторские способности Каммлера проявились уже в тот период, так как после перехода на работу в ведомство Генриха Гиммлера он практически сразу же получил звание бригаденфюрера, что, согласно чинам вермахта, соответствовало званию генерал‑майора.

Уже к концу 1941 года Ганс Каммлер составил масштабный пятилетний план общей стоимостью 5 миллиардов рейхсмарок по организации концентрационных лагерей СС на недавно захваченных территориях СССР, Норвегии, Польши и ряда других стран. Считается, что Каммлер впервые обратил на себя внимание Гитлера аккуратной, раскрашенной от руки моделью «модернизированного» концентрационного лагеря Аушвиц (Освенцим), который был создан в мае 1940 года в 60 километрах западнее г. Кракова и который в качестве огромной, непрерывно функционирующей фабрики смерти заработал как раз с конца 1941 года.

Именно Каммлеру принадлежат расчёты, сделанные им в конце 1941 года, о необходимом для нужд промышленности Германии количестве заключенных концентрационных лагерей: 4 миллиона человек (три месяца спустя он увеличил эту цифру до 14 миллионов!).

Ник Кук замечает: «Каммлер был из того же теста, что и обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, автор «Окончательного решения еврейского вопроса», убитый чешскими агентами в Праге в 1942 году». В своих мемуарах Альберт Шпеер даёт любопытную характеристику Гансу Каммлеру и Рейнхарду Гейдриху, отмечая, что оба держались так же холодно, как и их шеф – Генрих Гиммлер: «Эти белокурые, синеглазые, хорошо воспитанные и всегда аккуратно одетые «истинные арийцы» были способны принять любое неожиданное решение и претворять его в жизнь с редким упорством. При всей своей фанатичности Гиммлер при подборе персонала прежде всего интересовался не партийным стажем, а такими качествами, как энергичность, смекалка и рвение. Весной 1942 года Гиммлер назначил удовлетворявшего всем этим требованиям Каммлера – тогда высокопоставленного сотрудника отдела строительства Министерства авиации – начальником строительного управления СС, а летом 1943 года поручил ему ракетную программу. В ходе нашего вынужденного сотрудничества Каммлер показал себя хладнокровным, расчётливым человеком, фанатично и беспринципно рвущимся к цели.

Гиммлер возложил на Каммлера множество обязанностей и при малейшей возможности брал его с собой к Гитлеру. Вскоре поползли слухи – слухи, что Гиммлер готовит Каммлера на роль моего преемника, но поначалу я видел в нём лишь положительные черты. Мой партнёр и, по всей видимости, конкурент Каммлер был почти зеркальным моим отражением: он также происходил из буржуазной семьи, окончил университет, работал в строительстве, «был замечен» нацистским руководством и далее стремительно делал карьеру в сфере, не соответствовавшей его образованию».

Ник Кук замечает, что после смерти Гейдриха сам Гиммлер увидел в Каммлере холодного, безжалостного и энергичного исполнителя своих желаний, человека, который поддерживал его простые и одновременно грандиозные замыслы.

Каммлер выдвигается на первые роли: 1942–1945 годы

С 1942 года Каммлер непосредственно начал курировать проект по разработке ракеты «А‑4» (больше известной как «V‑2», или «Фау‑2») и сооружению гигантского подземного завода для производства «оружия возмездия» в горах Гарц неподалёку от небольшого городка Нордхаузен в Центральной Германии.

План был грандиозным: создать самый большой на тот момент в мире подземный комплекс протяжённостью в 1,5 километра, с 20 километрами туннелей и галерей, где будут строиться ракеты, снаряды и иное секретное вооружение. Комплекс был сооружён на базе построенного ещё в 1930‑х годах нефтехранилища, а его перестройка была завершена в конце 1943‑го – начале 1944 года. Завод производил в месяц порядка тысячи (!) ракет «V‑1» и «V‑2», а его общая площадь составляла почти 100 тысяч кв. метров. В том же 1942 году в рамках реализации ракетной программы была создана компания «Mittelwerk GmbH», в состав которой был включён ряд важнейших военных заводов, в том числе и подземный комплекс Нордхаузен.

В марте 1944 года в Германии был организован так называемый «авиационный штаб», объединивший специалистов люфтваффе и Министерства вооружения и боеприпасов. Перед штабом была поставлена задача: резко увеличить производство истребителей (в том числе реактивных самолётов «Messerschmitt Me‑262»), для того чтобы Вооруженные силы III Рейха получили возможность эффективно противодействовать ковровым бомбардировкам Германии со стороны союзников.

Ганс Каммлер в «авиационном штабе» представлял интересы СС и лично Генриха Гиммлера. Он активно выступал за расширение масштабов строительства подземных заводов с ещё большим привлечением труда узников концентрационных лагерей. Рейхсмаршал, главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг, сполна оценив инициативы и энергичность Ганса Каммлера, поручил ему возглавить работы по перемещению всех стратегических авиационных объектов под землю.

Уже через три месяца, в июне 1944 года, Генрих Гиммлер доложил Адольфу Гитлеру, что за 8 недель (!) было построено 10 подземных авиационных заводов общей площадью в десятки тысяч квадратных метров.

Вскоре после покушения на Гитлера, которое произошло 20 июля 1944 года, 6 августа рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер назначается на пост имперского министра вооружения и боеприпасов вместо смещённого Альберта Шпеера. Руководитель научно‑испытательного центра в Пенемюнде Вальтер Дорнбергер в своих мемуарах «Фау‑2. Сверхоружие Третьего Рейха. 1930–1945» («V‑2. The Nazi Rocket Weapon», русское издание вышло в 2004 году в столичном издательстве «Центрполиграф») вспоминает: уже «8 августа Гиммлер назначил Каммлера своим специальным уполномоченным по всей программе «V‑2», наделив всей полнотой власти и правом действовать от его имени: «…действует по моему приказу, и необходимо подчиняться всем его указаниям и распоряжениям».

Фактически в руках Каммлера оказалось сосредоточено руководство всей военной программой «V‑2»: от производства ракет «Фау» до их размещения и ведения наступательных действий против Великобритании и Нидерландов.

31 января 1945 года Каммлер был назначен руководителем всех ракетных проектов III Рейха – и оборонительных и наступательных, а также стал уполномоченным руководителем фюрера по разработке реактивных двигателей. Уже 6 февраля Адольф Гитлер с формулировкой «пожизненно» назначил Ганса Каммлера куратором производства всего воздушного вооружения Германии. А с 13 февраля 1945 года он возглавил так называемый «спецштаб Каммлера» («Sonderstab Kammler»), отвечавший за все высокотехнологичные военные разработки III Рейха.

В начале апреля 1945 года, когда Советская Армия находилась уже на подступах к Берлину, Гитлер и Гиммлер передали под прямое руководство Каммлера все секретные системы вооружения III Рейха, аналогов которым не было ни у одной из стран – участниц антигитлеровской коалиции. 3 апреля 1945 года Йозеф Геббельс сделал в своём дневнике следующую запись: «Фюрер вёл длительные переговоры с обергруппенфюрером Каммлером, который несёт ответственность за реформу люфтваффе. Каммлер справляется со своими обязанностями великолепно, и на него возлагаются большие надежды».

Последнее сообщение от Ганса Каммлера датировано 17 апреля 1945 года, когда тот из своего офиса в Мюнхене отправил сообщение Генриху Гиммлеру в штаб‑квартиру СС в Берлине с отказом предоставить «тяжёлый грузовик» с автомобильной базы авиазавода «Юнкерс». Как отмечает Ник Кук, это сообщение было отправлено по телетайпу и, согласно немецкой традиции передачи сообщений, предварялось буквами «GEZ» («gezeichnet» – «подписано»). Это означало, что отправитель сообщения действительно находился в том самом месте, о котором заявлял.

С 18 апреля 1945 года никаких документально зафиксированных упоминаний о 43‑летнем Гансе Каммлере не имеется.

Пять версий смерти Каммлера

9 июля 1948 года вдова Каммлера выступила с ходатайством об объявлении своего мужа погибшим. Суд берлинского района «Шарлоттенбург», основываясь на данном под присягой заявлении личного водителя Каммлера – Курта Преука (Kurt Preuk), который якобы лично видел труп Каммлера и присутствовал на его похоронах 9 мая 1945 года, вынес 2 сентября 1948 года официальное решение о признании Ганса Каммлера умершим.

В своих более поздних показаниях (от 16 октября 1959 года) Курт Преук заявлял, что Каммлер умер «около 10 мая 1945 года», но причина смерти обергруппенфюрера ему неизвестна.

Позднее, 7 сентября 1965 года, Хайнц Зеунер (Heinz Zeuner), бывший в годы войны адъютантом Каммлера, заявил, что его бывший шеф умер 7 мая 1945 года и что труп Каммлера был опознан самим Зеунером, его личным водителем Преуком и рядом других очевидцев, которые утверждали, что Каммлер 7 мая 1945 года отравился цианидами. Автор книги «Грубая ошибка…» Том Агостон, ссылаясь на помощника Каммлера – доктора Вильгельма Фосса, руководителя завода «Шкода» в чешском городе Пльзень, рассказывает, что Каммлер принял цианистый калий по дороге между Пльзенем и Прагой, но произошло это не 7, а 9 мая 1945 года. Таким образом, первая версия причины смерти Каммлера – он принял яд. Причем случилось это не в Мюнхене, а где‑то между Пльзенем и Прагой.

Вторая версия принадлежит всё тому же Хайнцу Зеунеру, который свидетельствовал, что Ганс Каммлер просил Зеунера, как своего адъютанта, застрелить его. Эта версия Зеунера практически сразу же вызвала сомнения. В ходе реализации программы денацификации (entnazifizierung), начатой союзниками сразу после окончания Второй мировой войны в рамках Потсдамских соглашений с целью избавления немецкого и австрийского общества от пережитков нацистского режима, Зеунер в феврале 1948 года на слушаниях по этому вопросу заявил, что он со 2 мая 1945 года находился в плену у американских оккупационных войск. Тем не менее Том Агостон замечает, что эта версия была отражена также в последней книге воспоминаний Альберта Шпеера. По воспоминаниям Шпеера, адъютант Зеунер застрелил Каммлера в Праге.

Третья версия смерти Каммлера заключается в том, что он сам выстрелил себе в голову 9 мая 1945 года. Произошло это в Праге или её окрестностях и, согласно версии, изложенной в книге Тома Агостона, выглядело так: обергруппенфюрер обратился с речью к своим соратникам, в которой освободил их от дальнейшего выполнения своих обязанностей и посоветовал расходиться по домам. После чего Каммлер ушёл в лес и застрелился.

Четвёртая версия, о которой упоминает Том Агостон, заключается в том, что Каммлер погиб смертью героя СС. Согласно этой версии, Каммлер погиб 9 мая 1945 года, когда выбрался из подвала разрушенного бомбардировкой дома, чтобы вступить в схватку с чешскими партизанами.

Наконец, пятая версия говорит о том, что Ганс Каммлер вместе с 200 другими офицерами СС был расстрелян в мае 1945 года советскими войсками.

Джозеф Фаррелл по поводу этих версий делает верное замечание: «Из всего этого следует, что никто не может привести никаких убедительных фактов относительно даты, места, времени или хотя бы обстоятельств смерти Каммлера. То он кончает жизнь самоубийством, принимая яд, то пускает себе пулю в висок, то приказывает адъютанту застрелить его, то погибает в бою. То это происходит в Праге, то нет; то Каммлер в окружении людей, то – один. Следовательно, по всей вероятности, Каммлер вообще не умер, а просто исчез. Возникает важный вопрос: куда же он скрылся?»

В биографической статье, посвящённой Гансу Каммлеру, в англоязычной версии интернет‑энциклопедии «Википедия», отражающей официально принятую версию, про смерть обергруппенфюрера СС сказано следующее: «В последние годы имя Каммлера стало ассоциироваться с альтернативными теориями о разработках немцами супероружия – такого, к примеру, как проект «Колокол» («Die Glocke»). Впервые эта версия была изложена в книге Ника Кука «Охота за точкой «zero» (2001), в которой автор высказал версию о том, что Каммлер после окончания Второй мировой войны был переправлен в Соединённые Штаты вместе с другими немецкими учёными в рамках операции «Скрепка», так как он, по мнению Ника Кука, принимал активное участие в реализации тайных немецких военных и научных проектов.

Джозеф Фаррелл в книге «Чёрное Солнце Третьего Рейха» (2005) также ставит под сомнение факт смерти Каммлера в мае 1945 года. Однако все свои доводы Фаррелл основывает, ссылаясь на единственный источник – книгу «Грубая ошибка. Как Соединённые Штаты отдали сверхсекреты нацистов русским» (1985) Тома Агостона, называющего себя «британским разведчиком».

В действительности, в отличие от многих других военных преступников, которые бежали из Европы в конце Второй мировой войны (таких, к примеру, как Йозеф Менгеле), не имелось ни одного свидетельства о том, что кто‑либо где‑либо видел Каммлера после войны. Большинство исследователей полагают, что Ганс Каммлер и в самом деле умер в мае 1945 года.

Кроме того, поскольку в первую очередь Каммлер был известен как управленец, администратор, но не физик или инженер ракетной техники, то очень маловероятно, что его фигура была бы одобрена спецслужбами США для секретной переправки из Германии в Соединённые Штаты».

С этим можно было бы согласиться, если бы не ряд обстоятельств. Ник Кук, работая в процессе написания своей книги с архивными источниками, столкнулся с удивительным фактом: «Что касается поля деятельности Каммлера в последние месяцы войны, то отсутствие информации было примечательно. Одна сотрудница из Центра современных военных архивов в Колледж‑Парке, Мэриленд, даже сказала, что кто‑то уже провёл «красную черту». Я спросил: что она имеет в виду? Женщина пояснила, что кто‑то уже побывал в архиве и изъял все документы».

С аналогичной проблемой столкнулся и Джозеф Фаррелл, который полагает, что Ганс Каммлер, к концу Второй мировой войны сосредоточивший в своих руках все секретные программные разработки новых видов вооружений, наверняка входил в условный круг избранных «рыцарей круглого стола» Гиммлера. Скорее всего, у Каммлера к концу войны были тесные связи со службой предсказаний СС, также с «Аненербе» и её оккультными разработками. «Возможно, – замечает Фаррелл в 2004 году, – отчасти по этой причине досье на Каммлера, хранящееся в Государственном архиве Соединённых Штатов, остаётся засекреченным и по сей день».

Том Агостон, занимаясь поисками данных о Гансе Каммлере, выяснил, что его имя даже не упоминалось на процессе против военных преступников в Нюрнберге. «Просто невероятно, – логично удивляется этому обстоятельству Ник Кук, – если учесть, что речь идёт о человеке, игравшем такую важную роль в кругах, приближённых к Гитлеру».

Если подытожить все версии, которые высказывались относительно того, где мог скрыться после войны Ганс Каммлер, получается следующая картина. Каммлер мог осесть в США, в Аргентине, или какой‑то другой южноамериканской стране, в Африке (например, в ЮАР), или же – в Антарктиде. В том, что Каммлер и в самом деле мог тайно покинуть Германию, убеждает ряд немаловажных обстоятельств.

Эвакуация спецштаба Ганса Каммлера: свидетельства Вильгельма Фосса, Альберта Шпеера и Вальтера Дорнбергера

Упоминавшийся выше «спецштаб Каммлера» был организован в одном из филиалов компании «Шкода», который располагался в германском протекторате Богемии и Моравии. Еще в марте 1942 года управление заводом «Шкода» («Škoda‑Werke») – гигантским промышленным комплексом, подразделения которого были расположены в Пльзене и Брно, – было передано Гиммлером под юрисдикцию СС. Причем Альберт Шпеер, на тот момент возглавлявший имперское Министерство вооружений и боеприпасов, ничего не знал об этой операции до тех пор, пока Гитлер не сообщил ему об этом, как о свершившемся факте. Рейхсмаршал и главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг также не был посвящён в существование секретного проекта.

Правой рукой Каммлера стал генеральный директор «Шкоды», почётный штандартенфюрер СС полковник Вильгельм Фосс (Wilhelm Voss, 01.06.1894–1974), который был на 7 лет старше Каммлера и обладал репутацией опытного промышленника. Они получили «добро» от Гитлера и Гиммлера на руководство специальным проектом, который был настолько засекречен и неподвластен официальному контролю, что его, казалось, просто не существовало.

Том Агостон немалую часть сведений, изложенных в своей книге «Грубая ошибка. Как Соединённые Штаты отдали сверхсекреты нацистов русским», получил именно от бывшего руководителя завода «Шкода» в Пльзене Вильгельма Фосса, который в 1949 году дал ему обширное интервью. В 1945 году выпускник Кембриджа Агостон служил дешифратором аэрофотоснимков. После войны он отправился в Германию, чтобы сделать серию репортажей о ходе Нюрнбергского процесса. Именно тогда Агостон и познакомился с Фоссом.

Ник Кук смог найти Агостона и переговорить с ним по телефону. Агостон рассказал Куку, что Фосс, хотя он и не был осуждён военным трибуналом, был настолько близок к нацистской элите и секретным разработкам III Рейха, что его имя не сходило с уст обвинителей Нюрнбергского трибунала. О деталях своей беседы с Агостоном Ник Кук пишет следующее:

«Каждый хотел взять интервью у Фосса, но его не могли найти, – рассказал мне по телефону Агостон из своего дома в Германии полвека спустя, причём в его голосе по‑прежнему слышалось удовольствие. – Это неудивительно, поскольку в то время он скрывался в моём доме.

В нескольких пространных интервью, данных в 1949 году, Фосс поведал историю со «Шкодой», рассказывая о тех событиях с необычайной откровенностью. Усталый и разочарованный, Фосс был благодарен Агостону за компанию и, когда разговор зашёл о группе Каммлера, он рассказал репортёру всё.

Немногие избранные, знавшие о существовании управления по специальным проектам Каммлера, говорили о нём, как о самом передовом исследовательском центре на территории Третьего Рейха. Он был совершенно независим от исследовательского отдела «Шкоды», но использовал её как прикрытие.

Всё финансирование программ в штабе Каммлера проходило через Фосса, который сообщал обо всех достижениях непосредственно Гиммлеру. Из всех исследовательских институтов по всей Германии были отобраны учёные по принципу их достижений в области технических наук, а не преданности партии[…].

Попав в специальную группу, учёные, нравилось им это или нет, сразу же приступали к работе под защитой тройного кольца безопасности, которое обеспечивали специально отобранные агенты контрразведки СС[…].

Фосс описывал деятельность учёных из штаба Каммлера как не имеющую аналогов среди других видов технологий, появившихся в конце войны, по сравнению с которыми «V‑1» и «V‑2» казались заурядными. Среди них были установки для ракет и самолётов, передовые управляемые снаряды и зенитные лазеры. Последние настолько опередили время, что к концу двадцатого века по‑прежнему не было официальных подтверждений того, что такие лазеры стали выпускаться, несмотря на все усилия американцев и русских».

Ник Кук поведал, что в марте 1949 года, через несколько недель после данного Агостону интервью, Фосса вызвали на допрос в управление американской контрразведки. Фосс рассказал американцам о масштабах научных исследований, после чего ему весьма прозрачно дали понять, чтобы он более никогда и никому не рассказывал о «Sonderstab Kammler» и его программах. Фоссу ничего не оставалось делать, как дать такое обещание. При этом он, естественно, благоразумно умолчал о том, что всё уже рассказал Агостону. После чего Фосс тайно известил о случившемся Агостона и попросил того ничего не писать на тему, которую они обсуждали несколько недель назад.

Том Агостон выполнил просьбу Вильгельма Фосса. Но когда Фосс в 1974 году скончался, Агостон, будучи свободным от данного им обязательства, продолжил сбор информации, результатом чего и явилась его книга, первое издание которой вышло в 1985 году. Примечательно, что когда Агостон обратился в архивы США с просьбой ознакомиться с текстами допросов Фосса, ему ответили, что записи недоступны, так как их… вообще не было!

…3 апреля 1945 года Ганс Каммлер последний раз встретился в Берлине с Адольфом Гитлером, к тому времени уже переместив штаб‑квартиру своего секретного подразделения из столицы Германии в Мюнхен.

Ник Кук, ссылаясь на мемуары Альберта Шпеера, упоминает о том, что причиной перевода под Мюнхен как спецштаба Каммлера, так и ряда секретных производств, кроются, по мнению Шпеера, в простом обстоятельстве. Каммлер, дескать, прекрасно понимал, что его проекты по созданию «оружия возмездия» потерпят неудачу, и в таком случае ему было бы опасно находиться в непосредственной близости от фюрера. После приёма у Гитлера Каммлер нанёс визит Шпееру. Ник Кук цитирует следующий фрагмент из его воспоминаний: «Впервые за четыре года нашей совместной работы у Каммлера не было обычной решительности. Наоборот, он выглядел неуверенным и пытался намекнуть, что мне следует перебраться вместе с ним в Мюнхен».

Несколько иначе выглядит поведение Каммлера в воспоминаниях военного руководителя научно‑исследовательского центра в Пенемюнде Вальтера Дорнбергера. Ещё в феврале 1945 года ряд научно‑технологических разработок центра был переведён из Пенемюнде в Нордхаузен. Вальтер Дорнбергер вспоминал этот период так: «Каммлер[…] метался между голландским и рейнским фронтами, между Тюрингией и Берлином. Круглые сутки он был в движении. Совещания созывались к часу ночи где‑нибудь в Гарцских горах, или же мы встречались к полуночи где‑то на автотрассе и после краткого обмена мнениями снова разъезжались на работу. Все мы были жертвами страшного нервного напряжения. Измотанные и раздражённые, мы уже не выбирали слов.

Если Каммлер, полный нетерпения, хотел сняться с места, он будил задремавшего адъютанта выстрелом из пистолета у него под ухом: «Они обойдутся без сна! Как и я!» Фиксированное рабочее время и отдых остались далеко в прошлом».

А 3 апреля 1945 года, как вспоминает Вальтер Дорнбергер, он «получил приказ от Каммлера эвакуировать мой коллектив из 450 давних работников Пенемюнде в нижние предгорья Альп под Обераммергау (небольшой город примерно в 60 километрах юго‑западнее Мюнхена. – Авт. ). Мы снялись с места 6 апреля, когда американские танки, пройдя Блейхероде, шли по направлению к нам. И с этого времени нас неизменно сопровождали люди из СД. Я подозревал, что это могло значить. Неужели нас собирались использовать как заложников в ходе переговоров о перемирии? Или нас оберегали, чтобы мы не попали в руки союзников?»

Действительно, интересный вопрос!

«Генеральный план‑1945»: эвакуация технологий III Рейха

Продолжая цитировать мемуары Альберта Шпеера, Ник Кук замечает, что Ганс Каммлер сообщил Шпееру, будто бы он планирует связаться с американцами и в обмен на гарантию свободы предложит им всё – реактивные самолёты, а также ракеты «А‑4» и другие важные разработки, а также собирает всех высококвалифицированных экспертов в Верхней Баварии, чтобы передать их США. Шпеер отказался участвовать в операции.

Далее со ссылкой на воспоминания конструктора ракетной техники Вернера фон Брауна, который вместе с Вальтером Дорнбергером и другими сотрудниками прибыл 11 апреля в Обераммергау, Ник Кук пишет следующее: «Вскоре после приезда фон Браун направился в гостиницу «Ланг». Сидя в вестибюле, он услышал, как в соседней комнате разговаривают два человека. Инженер напряг слух, чтобы уловить, о чём идёт речь, и узнал голоса Каммлера и начальника его штаба, оберштурмбанфюрера СС Штарка.

Они говорили о том, что сожгут свои мундиры и ненадолго затаятся в монастыре четырнадцатого века в Эттале, в нескольких километрах отсюда. По их тону фон Браун не мог понять, говорят они серьёзно или шутят. В этот момент появились охранники и препроводили его в номер».

Кук логично замечает: после того как Каммлер 3 апреля 1945 года сообщил Шпееру о своём намерении предложить американцам «реактивные самолёты» и ракеты «А‑4», он должен был понимать, что их значение обесценено, потому что о них знают слишком многие. Реактивные самолёты «Me‑262», «Арадо», «Ar‑234» и «Хейнкель» («He‑162») уже широко применялись люфтваффе в конце войны, а на авиазаводах III Рейха готовились к запуску в промышленное производство новые образцы авиатехники. Американцы и русские могли и без Каммлера завладеть чертежами и захватить занимавшихся ими учёных.

Московский исследователь Алексей Комогорцев, автор интернет‑публикации «Чудесное оружие» Третьего Рейха», по поводу беседы Каммлера со Шпеером делает резонное наблюдение: «Последний разговор Каммлера со Шпеером можно интерпретировать как превентивную попытку дезинформации агентов американских (а возможно, и не только американских) спецслужб, которые рано или поздно вышли бы на Шпеера. Цель провокации – выиграть время, необходимое для окончательной эвакуации, а заодно сформировать ложный след (связь с американскими спецслужбами), дабы вконец запутать и без того весьма непростую ситуацию».

Скорее всего, ситуация выглядела следующим образом.

Между американцами и некоторыми лидерами III Рейха как минимум в марте – апреле 1945 года действительно произошла сделка, целью которой была передача Соединённым Штатам части (именно части!) технологических разработок Германии и научно‑технических специалистов в обмен на возможность покинуть страну. Мартин Борман видится наиболее очевидным участником этого «переговорного процесса».

В качестве подтверждения этой версии можно вспомнить о визите в Германию американского инженера и физика венгерского происхождения Теодора фон Кармана (Theodore von Karman, 11.05.1881 – 07.05.1963), который с 1930 года работал в США, приняв приглашение Фонда Гуггенхайма возглавить аэронавигационную лабораторию (Guggenheim Aeronautical Laboratory) при Калифорнийском технологическом университете (GALCIT). В 1936 году на её базе была создана «Лаборатория реактивного движения» (JPL, «Jet Propulsion Laboratory»), которой позднее предстояло внести весомый вклад в космическую программу США 1950–1960‑х годов.

В 1945 году фон Карман был назначен председателем научно‑технической коллегии ВВС США, позже преобразованной в Главное научно‑техническое управление, и возглавлял американские технические миссии в Германии по изучению достижений этой страны в области сверхзвуковой аэродинамики и управляемых ракет. По данным ряда исследователей, первый выезд в Германию в рамках научно‑технической коллегии ВВС США фон Карман совершил уже в апреле 1945 года, познакомившись с Вернером фон Брауном и другими учёными из исследовательского центра Пенемюнде. Именно фон Браун и его коллеги были в числе первых инженеров III Рейха, вывезенных в США в рамках реализации программ «Облака» и «Скрепка».

Не исключено, что в этих переговорах принимала участие и советская сторона. И, по всей видимости, между руководством США и СССР были достигнуты определённые соглашения о разделе технологических разработок Германии. Именно этим можно объяснить странное поведение американцев 10 мая 1945 года в Пльзене.

По словам Вильгельма Фосса, сказанным им в интервью Тому Агостону в начале 1949 года, он намеревался передать чертежи спецгруппы Каммлера американцам, а не русским. 6 мая 1945 года войска 16‑й бронетанковой дивизии 3‑й армии под командованием генерала Джорджа Паттона вступили в Пльзень. 10 мая Вильгельму Фоссу удалось попасть на заводы «Шкода».

«В смятении он отыскал членов штаба Каммлера, – пишет Ник Кук, – которые сообщили, что те, кому удалось выжить, уже отыскали документы о персонале и заработной плате и погрузили их в грузовик. Они надеялись до прихода русских спрятать их в надёжном месте. Через два дня завод должен был перейти в руки Красной Армии.

Фосс нашёл главного американского офицера, сообщил ему, кто он, и рассказал, что в действительности находилось в грузовике. Американец выслушал, не выражая интереса, и, наконец, ответил Фоссу, что ему было приказано всё передать русским».

В ходе своего расследования Ник Кук встречался с польским журналистом Игорем Витковским (Igor Witkowski; род. в 1963 г.), который, ссылаясь на данные польских и российских архивов, поведал Куку много любопытных фактов. Согласно исследованиям Витковского, выходило следующее.

Уже в 1944 году в Германии была создана эвакуационная команда. С 28 июня 1944 года часть «команды», которая подчинялась гауляйтеру Нижней Силезии Карлу Ханке (Karl Hanke, 24.08.1903 – 08.06.1945), возглавлял обергруппенфюрер СС Якоб Шпорренберг (Jacob Sporrenberg, 16.09.1902 – 06.12.1952). Ханке, как и все гауляйтеры, возглавлявшие отделения НСДАП в округах III Рейха, отчитывался непосредственно перед лидером партии – Мартином Борманом. Из чего многие исследователи делают логичный вывод о том, что эвакуационная программа, несомненно, курировалась Борманом, который, как известно, в самом начале мая 1945 года таинственным образом исчез из осаждённого Берлина. Самого Карла Ханке после 4 мая также никто не видел, хотя официально считается, что он скончался в 1945 году.

Якоб Шпорренберг был более чем высокопоставленным полицейским генералом СС: он имел звание обергруппенфюрер – такое же, как и у Эрнста Кальтенбруннера, заменившего Рейнхарда Гейдриха на посту руководителя министерства безопасности III Рейха – РСХА. Ник Кук верно замечает, что назначение Шпорренберга на пост главы «специальной эвакуационной команды», располагавшейся в Нижней Силезии, показывает, насколько большое значение имел эвакуационный проект для Бормана.

По данным Игоря Витковского, которые он получил, как уже было сказано, работая в польских и российских архивах, в 1945 году состоялся допрос высокопоставленного чиновника из министерства безопасности III Рейха Рудольфа Шустера, на котором присутствовали два офицера польской разведки – глава польской военной миссии в Берлине генерал Якуб Правин и полковник Владислав Шиманский.

Именно в ходе этого допроса и стало известно о существовании «Генерального плана‑1945», который реализовывала специальная эвакуационная команда. Правину и Шиманскому удалось узнать, что за «Генеральным планом‑1945» стоял именно Мартин Борман. Шустер знал не так много – он отвечал за транспортировку. Однако сведения о существовании секретных эвакуационных планов вызвали тревогу.

В 1945 году Шпорренберга арестовали английские оккупационные войска, но в октябре 1946 года выдали его польским властям, так как в последние годы существования III Рейха Шпорренберг работал именно на территории Польши. Шпорренберг сообщил польскому суду, что он отвечал за эвакуацию из Нижней Силезии высоких технологий III Рейха, технической документации и персонала, а также участвовал в убийстве 62 учёных и лабораторных работников, которые трудились над сверхсекретным проектом СС на шахте Венцеслаш недалеко от Людвигсдорфа – небольшой деревни в горах к юго‑востоку от Вальденбурга на территории нынешней Польши.

Шпорренберга допрашивали и советские чекисты, и, судя по всему, он был одним из первых, от кого военная разведка СССР узнала о существовании суперсекретного проекта СС под названием «Колокол» («Die Glocke»).

По окончании судебного процесса Шпорренберг был приговорён к смертной казни. Однако казнь через повешение в варшавской тюрьме была осуществлена значительно позднее – 6 декабря 1952 года.

Шпорренберг был не единственным членом эвакуационной команды, который расстался с жизнью. В 1947 году при загадочных обстоятельствах погиб Рудольф Шустер. При странных обстоятельствах скончались и офицеры польской разведки, которые присутствовали на допросе Шустера: генерал Якуб Правин утонул, а полковник Владислав Шиманский погиб в авиакатастрофе.

Возвращаясь к эвакуации технологий III Рейха – технических образцов, документации и персонала, заметим, что эвакуационная команда, насколько можно понять, осуществляла переправку военно‑технических и научных достижений нацистов по трём направлениям. Северное направление – в основном через порты и аэродромы Норвегии, которая до последних дней войны находилась в составе III Рейха. Западное направление – через Испанию. Южное направление – через греческие порты Адриатического моря, которые также до последних дней войны находились под германским контролем.

В ходе общения с Игорем Витковским Ник Кук выяснил, что «по воздушному мосту, созданному южным подразделением «команды» между ещё не оккупированными территориями Рейха и нейтральной, но симпатизирующей гитлеровской Германии, Испанией удалось в последние месяцы войны переправить 12 000 тонн суперсовременного оборудования и документации, для чего были использованы все доступные воздушные средства люфтваффе[…].

Через северные порты Адриатического моря, остававшиеся в руках немцев до самой капитуляции, отважный командир подводной лодки мог прорваться сквозь строй превосходящих сил союзников и эвакуировать груз морем».

По данным Игоря Витковского, которые приводит в своей книге Ник Кук, «команда НКВД и польской разведки выяснила, что оберштурмбанфюрер СС Отто Нейман […] отвечал за морскую эвакуацию в южном направлении – в Испанию и Южную Америку. Неймана так и не удалось поймать: говорили, что он сбежал в Родезию, где его якобы видели после войны».

На фоне всего вышеизложенного очень сомнительно выглядят утверждения о том, что обергруппенфюрер СС Ганс Каммлер в начале мая 1945 года принял решение добровольно уйти из жизни. Тем более что Каммлер, как гласит большинство версий его смерти, ушёл из жизни где‑то между Прагой и Пльзенем. То есть получается, что из Мюнхена или его окрестностей, где Каммлер реально был, по крайней мере, на момент 17 апреля 1945 года, он отправился на 300 километров в северо‑восточном направлении – навстречу наступавшим дивизиям Советской Армии.

Надо заметить, что практически все версии смерти Каммлера говорят о том, что смерть он принял именно в этом районе. На этот факт обратил внимание и уже упоминавшийся исследователь Алексей Комогорцев, заметивший, что, согласно версиям о смерти обергруппенфюрера СС, «до капитуляции Каммлер находится в Праге или в её окрестностях. Один из свидетелей, упомянутый Агостоном – чиновник из пражского регионального управления строительного подразделения Главного экономического управления СС, – вспоминал: «Каммлер прибыл в Прагу в начале мая. Его не ожидали. Он не сообщил заранее о своём прибытии. Никто не знал, зачем он приехал, когда на подходе была Красная Армия».

У Каммлера была единственная веская причина для того, чтобы проделать этот путь, – документация группы по специальным проектам, находящаяся на «Шкоде» и в её административных офисах в Праге».

Некоторые исследователи (в частности, англичанин Ник Кук, чья книга уже неоднократно цитировалась) полагают, что спецштаб Каммлера и реализуемые им проекты были настолько засекреченными, что о них не имели ни малейшего понятия многие более чем высокопоставленные руководители III Рейха.

«Ju‑390»: летающие «грузовики» Ганса Каммлера

«Немцы создали особую авиационную эскадрилью, скорее всего, из «Юнкерсов‑290» и одного «Юнкерса‑390» – довольно редких тяжёлых транспортных самолётов, и разместили её в Опельне, современном Ополе (городе, расположенном на юге Польши, примерно в 160 километрах на северо‑западе от г. Кракова. – Авт. ), – цитирует Ник Кук рассказ польского исследователя Игоря Витковского. – Свидетели утверждают, что самолёты были отлично замаскированы, а на некоторых были желтые и голубые опознавательные знаки, а значит, их хотели выдать за шведские самолёты. Если это правда, то это почти наверняка была эскадрилья «KG‑200» – подразделение люфтваффе по спецоперациям, чьи самолёты часто летали под флагом вражеских или нейтральных государств. Дело в том, что «эвакуационная команда» могла перевозить десятки тонн документации, оборудование и персонал на север или на юг. Шпорренберг отвечал за северный маршрут. Вся операция держалась в строжайшем секрете».

В своей книге «Чёрное Солнце Третьего Рейха» Джозеф Фаррелл приводит сведения о том, что к концу войны Германия располагала небольшим количеством сверхтяжёлых сверхдальних транспортных самолётов, в том числе 4‑моторными «Юнкерсами‑290» и огромными 6‑моторными «Юнкерсами‑390». Последних было построено лишь два.

В 1944 году один из таких «Ju‑390» поднялся в воздух с аэродрома, расположенного неподалёку от французского города Бордо, пролетел в 19 километрах от Нью‑Йорка, сфотографировал силуэты небоскрёбов на Манхэттене и возвратился назад. Беспосадочный перелёт продолжался 32 часа. На жаргоне офицеров люфтваффе эти гигантские «Юнкерсы» назывались «грузовиками».

Именно о таком «грузовике» и шла речь в последнем сообщении Ганса Каммлера из Мюнхена, датированном 17 апреля 1945 года, когда тот отказался предоставить Генриху Гиммлеру «тяжёлый грузовик» с автомобильной базы авиазавода «Юнкерс».

Фаррелл также пишет, что в 1945 году германские ВВС завершили строительство громадного аэродрома неподалёку от столицы Норвегии – г. Осло, способного принимать очень большие самолёты, в том числе – бомбардировщики с дальностью действия свыше 7 тысяч миль (то есть более 11 тысяч километров!).

И здесь, говоря о технологических разработках, которые велись в III Рейхе, мы вновь упираемся в германский проект разработки атомного оружия. Не выяснив того, насколько он был успешен, мы не поймём причину и столь пристального интереса военно‑политического руководства III Рейха к освоению Антарктиды.