Знак И-на

12

Он сам предложил отвезти ее в Тверь, никто его за язык не тянул. Не просто предложил – еще и уговаривал черт знает зачем. Алиса отказывалась и говорила, что прекрасно доедет до Твери на «Ласточке», ходившей от Ленинградского вокзала.

– Зачем вам трястись в электричке? – спрашивал Иван. – Я вас заберу, доставлю, помогу там найти нужных людей. В очереди не придется стоять. Серьезно, мне все равно нужно поговорить с экспертом.

Ему совершенно не нужно было ни о чем говорить с экспертом, он уже все, что нужно, обсудил, а бумаг тот пока все равно бы не дал – слишком рано. Иван говорил себе, что Морозова накормила его, напоила и спать уложила, так что теперь его черед проявить любезность. Аргумент был так себе.

– Ну, хорошо, – почти зло согласилась Алиса, и Третьяков готов был поклясться, что сделала она это, только чтобы отвязаться. Договорились поехать на следующее утро, второго января – в ночь Алиса ехать категорически отказалась. Перед тем как окончательно обсудить время поездки, она зачем-то уточнила про прогноз погоды на завтра. Обещали холодную и ясную погоду без снегопада. Солнце было скорее редкостью, чем нормой, но погода на этот Новый год выдалась на редкость хорошей, зимней, именно такой, как надо. Вот только праздник не удался.

Иван переночевал в одном из хостелов, проклиная праздники, из-за которых ценник взлетел выше крыши: за одну ночь в комнате с пятью другими людьми Третьяков отдал три тысячи рублей. Жалко, конечно, но хостел был единственным выходом, при котором можно снова отложить принятие решения, разговоры – особенно разговоры – и прочие последствия неверности жены. В хостеле было чисто, людно, шумно. Один из соседей, приехавший в Москву специально в Новый год на поиск приключений, попытался пообщаться с Иваном и даже обиделся на сухую неготовность того выпить по чуть-чуть, но потом отстал. Иван поужинал китайской лапшой в термоупаковке.

Спал Третьяков как убитый. Сосед его больше не донимал. Утром Иван позавтракал в «Макдоналдсе» на Юго-Западной и запарковался у подъезда Алисы Морозовой на десять минут раньше: не хотел опоздать и нарваться на этот ее печальный взгляд. Алиса, к его удивлению, вышла с опозданием и только после звонка на мобильный. Она появилась – высокая, в блестящих темно-коричневых кожаных сапогах почти до колена, в строгом темно-голубом пальто с меховой оторочкой, меховой шапке и в кожаных перчатках чуть более светлого коричневого оттенка. На плече – небольшая кожаная сумочка цвета морской волны. Иван чуть не поперхнулся и тут же принялся стряхивать крошки с переднего сиденья. Определенно, значительная часть папиных денег уходила на гардероб Алисы Морозовой.

– Ну что, готовы? – спросил Иван, открывая перед Алисой переднюю дверцу.

– Можно, я сзади поеду? – спросила она, и Ивану показалось, что голос ее дрожит.

Он пожал плечами:

– Как хотите.

Алиса села прямо за ним, пристегнулась. Иван аж фыркнул от такого «доверия», но ничего говорить не стал.

Выехали в тишине, затем Иван спросил, не будет ли Алиса возражать, если он включит музыку. Она ничего не ответила, тогда он включил приемник и принялся перескакивать с канала на канал. Музыка, новости, котировки, реклама. Иван предпринял еще одну попытку завести разговор.

– Вы только не волнуйтесь, это несложная процедура и ничего такого делать не придется. Нужно будет сдать анализ. Вы не боитесь сдавать кровь?

– Нет, – сухо ответила Алиса, но больше ничего не сказала и желания продолжать разговор не продемонстрировала.

Иван выругался про себя. Теперь придется в полной тишине ехать в Тверь и обратно. Ну, не в тишине, а под всякий радиобред, какая разница.

Так и вышло. Всю дорогу Алиса Морозова просидела, почти не шевелясь и ничего не говоря, глядя в точку перед собой. Ивану было видно ее лицо в наружное зеркало заднего вида. Красивая и серьезная – такая уж странная у нее была красота, – она сидела так, словно ее отключили на время поездки, как робота. В какой-то момент Ивану даже стало не по себе от этой неподвижности, и он спросил, в порядке ли она. Она ответила на его вопрос не сразу, где-то через минуту. Словно ее сознание активировалось после спящего режима.

– Я в порядке, – сказала она. – Сколько нам еще ехать?

– Через полчасика будем.

Доехали за сорок минут. Здание криминалистической лаборатории оказалось красивым, желтым с белым, в четыре этажа и в старокупеческом стиле, как и многие здания в центре Твери. Располагалось оно рядом с набережной, отсюда и ветра, и дополнительный холод. Иван запарковался, и Алиса, не дожидаясь никакой любезности с его стороны, выскочила из машины. Иван закрыл машину и пошел следом. Удостоверение помогло избежать ненужных формальностей.

Илья Константинович Карташов оказался низеньким, худеньким живчиком, с копной кучерявых седых волос.

– Дорогой мой, вот и отлично. Сейчас мы все организуем, – заверил он Ивана, пожимая руку Алисе. – Сочувствую, сочувствую, ужасная трагедия. Непостижимо, непостижимо, дорогая моя.

– Спасибо, – ответила Алиса чуть потеплевшим голосом.

– Я вас надолго не задержу, – заверил их Карташов.

– Мне тоже нужно будет с вами поговорить, – добавил Иван, и Карташов кивнул.

– Подождите тогда у нас в лаборатории, ладно? – попросил он. – Вас проводят.

Лаборатория располагалась в подвальном этаже – ни окон, ни дверей, из людей тоже никого, кроме одного лаборанта. Тот выскользнул в соседнюю комнату, а Иван подошел вплотную к стене, увешанной фотографиями с места убийства Морозова. Большая часть фотографий была Ивану отлично известна – он сам сделал такие же, они были у него в телефоне, заняли всю память, пришлось даже часть выкладывать в «облако». Но справа были фотографии следов. Крупные планы, с масштабными линейками и географическими метками. Теперь, когда у Ивана было больше информации, следы на снегу стали его интересовать еще больше, поэтому он быстро, пока лаборант не вернулся, переснял кадры со стены себе на телефон. Так, на всякий пожарный. Не то чтобы он думал, что ему не разрешат, но зачем тревожить людей всякими глупыми вопросами? Особенно когда есть вопросы и поинтереснее.

– Скажите, Илья Константинович, я правильно вас понял: следы взлома были только на дверном замке, но не на калитке? – спросил Иван, когда появился Карташов.

– Да, все верно. Только на двери в дом.

– Как, вы считаете, убийца проник на участок? – Иван демонстративно разглядывал фотографии на стене.

Карташов подошел к нему и тоже принялся рассматривать фотографии.

– Вопрос вы поставили верно. И смотрите вы тоже туда, куда и надо смотреть. Следов много, но толку от них не так чтобы очень. Перед домом все было изрыто, так что там все что угодно могли затоптать.

– Но с задней части двора никто ничего не затаптывал, так что можно исключить попадание со стороны задней двери. Убийца мог попасть во двор только с улицы и только через калитку, – сказал Иван, и брови Карташова потянулись вверх, образуя глубокие морщины и делая его лицо еще больше похожим на «чокнутого профессора».

– А почему вы отбрасываете вероятность того, что он просто перелез через забор?

– Я обошел весь двор, и нигде не был поврежден снежный покров, – пояснил Иван.

Карташов задумчиво кивнул.

– Тогда да. Может быть, калитка была просто открыта?

– Или убийца проскользнул через ворота, пока те открывались.

– Тогда он сильно рисковал быть замеченным.

– Да, рисковал, точно. Если только Морозов его не знал, – возразил Иван.

– Если бы ваш убитый знал убийцу, тому не пришлось бы взламывать дверь. В общем, мой дорогой, получается небольшой замкнутый круг. Нужно что-то еще придумывать. А следы… смотрите, вот тут вывешены те следы, которые не удалось идентифицировать. Мы отсортировали следы пожарных, ваши следы, мой дорогой, хотя, признаюсь, вы были весьма аккуратны и не создали нам проблемы. Мы исключили следы соседей, их несложно отбросить, так как по следам можно было дойти прямо до их домов. И, надо сказать, после этой работы следов у нас почти не осталось. Но мы нашли кое-что интересное, – сказал Карташов самым спокойным и нейтральным тоном, а затем хитро улыбнулся.

Иван покачал головой:

– Ну, что же вы молчали!

– Тянул интригу, – хмыкнул Карташов. – Ладно, посмотрите-ка вот сюда, – он ткнул в одну из фотографий справа. – Это след от мужского ботинка, владельца которого мы так и не смогли установить. Обувь тоже пока не установили, только отправили на экспертизу в Москву. У нас таких специалистов просто нет.

– Где именно вы нашли этот след? – спросил Иван.

– Вот тут мы подходим к самому интересному. Этот след, – Карташов ткнул в фотографию, – найден во дворе, с левого края, около бани. Еще два мы зафиксировали у калитки. Следы ведут к калитке, не от калитки, то есть человек выходил, а не входил.

– И куда он пошел?

– На улице мы нашли еще несколько следов. Он вышел и пошел по улице в сторону выезда из деревни.

– Вы говорите – он. Почему? Из-за размера обуви?

– В общем, да. Сорок третий размер, не такой уж большой, но не у многих женщин встречается. Впрочем, утверждать точно, что это был мужчина, мы не можем. Женщина могла и специально надеть мужские ботинки.

– А потом каким-то образом напасть на тренированного мужика, связать его, задушить и сжечь? Хотя я забываю о снотворном. Вполне возможно, его связывали так, на всякий случай, когда он уже был без сознания, – поправил сам себя Иван. – Ладно, это не так важно. Будем называть его «он». Значит, следы ведут к выезду.

– Да, к выезду, но только до поворота. Там наш владелец следов сел в автомобиль и уехал.

– Серьезно? И что, нашли отпечатки шин?

– Нашли отпечатки шин. Не знаю, сильно ли вам это поможет, но шины зимние, шипованные, марку пока не скажу, мы отправили фотографию слепка на анализ. Ширина 245.

– Большая машина.

– Опять же, ничего не берусь утверждать, – бросил Карташов. – Дорогой мой, самое же важное, что такой же точно след, не шин, я имею в виду, а обуви, мы нашли внутри дома убитого.

– Не может быть! – невольно воскликнул Третьяков. – Там все сгорело же.

– Не все, – покачал головой Карташов. – Мы обнаружили отпечаток обуви, аналогичный следам на улице и во дворе. Не целый, частичный, а если быть точным, отпечаток носка правого ботинка мы нашли внутри сейфа убитого. Я не уверен, что вы обратили внимание, но на полу в сейфе…

– Была вода, – закончил за него Третьяков. Карташов помолчал, затем кивнул.

– Скорее всего, это вода с подошвы. Снег набился в подошву, а потом растаял. Сами понимаете, выводов я вам не предложу, не моя работа, мой дорогой…

– Он ждал Морозова. Спрятался в сейфе и ждал его там.

– Возможно, вы правы. Хорошая теория, только одна проблема: следов, ведущих в дом, мы не обнаружили. Как я уже сказал, все найденные следы вели от дома, а не к нему.

– Не важно, – замотал головой Третьяков, и та мысль, что смутно не давала ему покоя, вдруг приняла отчетливые очертания. – Я должен идти… Мне нужно кое о чем спросить у нее.

– Вы имеете в виду дочь убитого?

– Да, Илья Константинович. Спасибо вам большое, я побегу.

– Можете не бежать, – сказал Карташов.

– Почему? – опешил Иван.

– А она уехала сразу после того, как мы взяли у нее образец. Я забыл сказать: она просила вам передать, что доберется домой сама.